Ближайшие родичи обских угров — венгры (в русских средневековых летописях они тоже называются угры) — в X–XI вв. приняли христианство. В их фольклоре сохранились лишь отголоски древних мифов. Представляют интерес и средневековые предания, повествующие одеяниях венгров, о происхождении народа.
Олень, указывающий путь
В «Деяниях венгров» автор XIII в. Шимон Кеза, как и прочие средневековые хронисты, начал историю своего народа с библейского всемирного потопа. Потомком Иафета, одного из спасшихся от потопа сыновей Ноя, был гигант Менрот. После того, как люди попытались построить Вавилонскую башню и Бог смешал их языки, Менрот ушел в землю Эвилат, которую теперь именуют Персией. Там он произвел от своей супруги Энет двух сыновей — Хунора и Могора: от них и произошли гунны, или угры-венгры. У Менрота родилось еще много детей от других жен, но два брата были первенцами, они быстро отделились со своими шатрами от отца, поселившись в Скифии.
Другой анонимный автор XIII в. считает (по созвучию) Могора потомком сына Иафета Магога, «первого короля Скифии». Потомками Магога были и властитель гуннов Аттила, и предок венгерских королей Юдьек. Предки венгров обитали в Скифии, но, сильно умножившись, вынуждены были искать новые земли.
Однажды братья вышли охотиться на болота Меотиды (Азовское море) и увидели самку оленя, которую принялись преследовать. Олень исчез, но братья обнаружили, что земли, на которых они оказались, изобилуют травой, деревьями, дичью и рыбой. Туда они и переселились с разрешения отца. Здесь братья нашли себе жен среди народа алан (вспомним предания о великанах алангасарах), умножились и стали могучим народом, расселившимся по всей Скифии.
Тогда гунны и их шесть вождей-братьев избрали себе судью, который должен был разрешать все споры, и двинулись на запад. Гунны со своим правителем Аттилой подчинили полмира, но, в конце концов, были разбиты. Вновь вернуться в Европу из Скифии гуннам-венграм удалось лишь в конце IX в. — там они обрели новую родину, Венгрию. По одному из преданий, они купили эту землю у моравского князя Морота, заплатив за нее небольшую цену — белого коня с уздой и седлом (венграм с древних времен было известно коневодство). И в этом походе венгров возглавляли всего семь вождей во главе с Арпадом.
Венгерский средневековый историк, как и все авторы того времени, не был оригинален. Он начинал историю своего народа с библейской легенды о разделении языков и отождествил венгров с более древним народом, гуннами, — благо, их имена в латинской передаче (а Кеза пользовался латинским языком) были похожи: hunni и hungari. Деяния гуннов также были описаны им в соответствии с историей знаменитого автора VI в. Иордана: даже легенда о чудесном олене, показавшем путь гуннам, была заимствована из этой древней истории. Но вот имена героев начальной венгерской истории не были выдуманы Кезой: Менрот и особенно его жена Энех — персонажи древней легенды. Имя прародительницы венгров восходит к древнемадьярскому слову юнё — «корова»: это была, судя по всему, тотемическая прародительница.
Имена Хунора и Могора явно отражают древние этнонимы. Имя Хунор передает этноним оногуры: это объединение гуннских племен существовало в V–VII в. в степях Северного Причерноморья. Их соседями действительно могли быть венгры — мадьяры: это самоназвание венгров и отражает имя Могор — Мадьяр (имя «угры» — «венгры» они получили благодаря своему соседству с оногурами). Имя «мадьяр», как уже говорилось, родственно этнониму манси и даже названию фратрии Мось. Возможно, даже легенда о чудесном олене родственна обско-угорскому мифу о двух охотниках, которые преследовали небесного лося: один — на крыльях, другой — пешком. Крылатый охотник поразил лося и сказал пешему, где найти добычу: тот нашел зверя и увидел, что земля вокруг изобилует рыбой и зверем. Тогда он навсегда остался на новой родине.
Наконец, сюжет о семи вождях, которые возглавили поход венгров на запад, также относится к древнему преданию, согласно которому семь князей, именовавшихся «хетимогер» — «семь мадьяр», выступили во главе венгров в поход из Скифии на запад.
Легенда об обретении земли
В «Деяниях венгров», составленных в XII в., через два столетия после обретения ими новой родины, рассказывается легенда о «покупке» венграми земли, где им предстояло жить.
Семь князей во главе с Арпадом приблизились к своей будущей новой родине на Дунае и отправили посла, чтобы тот осмотрел окрестные земли. Посол увидел изобильную землю, покрытую прекрасными травами. Он явился к славянскому князю Святополку, который правил там после смерти Аттилы, и объявил ему о приходе венгров. Святополк сначала обрадовался, решив, что у него прибавится подданных-крестьян. Он отправил посла обратно, тот же наполнил дунайской водой флягу, а в бурдюк взял с собой земли и травы. Венгры убедились в том, что земля на Дунае прекрасна, а вода — сладка. Арпад наполнил рог дунайской водой и перед всеми мадьярами стал молить Бога, чтобы он даровал им эту землю навеки. За ним все мадьяры трижды призвали имя Божье (что они делают и до сих пор, замечает автор «Деяний»): то было имя древнего венгерского бога, о котором еще пойдет речь.
Затем венгры вновь снарядили посла и отправили с ним большого белого коня под золоченым седлом и с роскошной уздой. Князь Святополк вновь обрадовался, решив, что новые подданные прислали ему дар. Посол же потребовал земли, воды и трав в обмен за подарок. Святополк рассмеялся и разрешил венграм взять столько, сколько смогут. Посол вернулся к венграм, и те отправили наивному славянскому князю новое посольство — с требованием, чтобы он оставил купленную у него землю. Напрасно Святополк собрал войско и обратился за помощью к союзникам: венгры разбили незадачливого соперника. Тот бросился в волны Дуная и утонул.
В конце IX в. венгры разгромили Великоморавскую державу на Дунае и обрели новую родину. Легендарный белый конь (сыгравший роль «троянского коня» для князя Святополка) стал символом венгерского могущества. Венгерская конница наводила страх на всю раннесредневековую Европу, а русский князь Святослав, уже в X в. стремившийся также обосноваться на Дунае, мечтал о конях, которых он смог бы получать у венгров-угров.
Мировое древо
Семь легендарных вождей угорских племен, отвоевавших у славян на Дунае Венгрию, соотносятся с семью ветвями Мирового древа — семью мирами и семью сыновьями Нуми-Торума в близкой венграм мифологии обских угров.
Среди древних мифологических образов в фольклоре венгров сохранилось Мировое древо с семью (или девятью) ветвями: оно настолько высоко, что именуется «деревом без вершины» — вершина теряется в небесах (которые имеют семь слоев), корни уходят в преисподнюю, где располагаются страны хтонических существ — лягушек, ящериц и змей. У корней бьет источник жизни; смола, плоды и соки дерева питают все сущее на земле. Плоды этого дерева — золотые яблоки — дарят феи своим любимцам. На верхней — седьмой — ветви находится дом Солнца и его матери, ниже — дом Луны и ее матери. Месяц именуется в венгерском фольклоре «новым королем», Солнце оказывается женским персонажем (подобно Месяцу и Солнцу у обских угров). Здесь же обитает Сел-аня («Мать ветра»); от колебания ветвей Мирового древа поднимается ветер (представления о «гнезде ветров» сохранились и у финнов).
По другим представлениям, ветер дует из большой дыры в горе, которая находится далеко — за семью другими горами: это отверстие стережет Мать ветра. В этом мифе гора эквивалентна Мировому древу.
Древо охраняет огромная птица: недаром оно называется «орлиным деревом». Мифическая птица Турул играла особую роль в венгерской мифологии: анонимный венгерский хронист XIII в. века рассказал, что мать Алмоша — отца Арпада и прародителя венгерских королей забеременела после того, как увидела во сне эту чудесную птицу, овладевшую ею. Ей привиделось во сне, что целая огненная река истекает из ее груди: это — шаманская река, по которой можно проникнуть во все миры. Для венгров эпохи обретения новой родины этот символ был важен — ведь им предстояло следовать неведомыми путями. Само имя Алмош означает «сонный» — рожденный после вещего сна. Имя Турул восходит к тюркскому обозначению ястреба.
Вспомним «шаманский» изобразительный мотив, характерный как для пермского звериного стиля, так и для произведений иранской торевтики: гигантская птица уносит женщину в своих лапах. Эта сцена запечатлена на двух золотых сосудах из самого знаменитого из раннесредневековых кладов: он был найден в местечке Надь-Сент-Миклош в Трансильвании в XVIII в. И здесь женщины кормят чудесных птиц плодами, чтобы у них хватило сил донести ношу до неба. Нам хорошо известны мифы о земных невестах небесных богов и о земных правителях, которые имели небесное происхождение. Сон прародительницы венгерских королей отражал этот древний миф.
Шаман-талтош
Лишь талтош (шаман) может найти путь к Мировому древу. Чтобы обрести чудесные способности, он должен подняться на небо — влезть на ритуальный столб или дерево, символ Мирового древа (вспомним сходный обычай у ближайших родственников венгров — обских угров). Талтош с детства отличается от прочих людей: он родится в новолуние с зубами (иногда с двумя рядами зубов), которые могут быть непомерно большими — кабаньими, лошадиными или волчьими, с волосатым телом или даже с копытами. В семилетнем возрасте во время грозы он исчезает в туче или уносится в виде вихря на небо. Там старые талтоши учат его, как устраивать бури и вихри, наводнения, как самому передвигаться со скоростью вихря. Рассказывают, что талтош может поднять вихрь, раскурив свою трубку.
Талтош может защищать свое селение от другого, враждебного, чародея. Во время грозы в тучах видны две группы сражающихся друг с другом талтошей. Победа «своего» талтоша обеспечивает хороший урожай, поражение может привести к семилетнему голоду. Талтош оказывается также противником ведьм — босорканей. Талтош имеет не только отдельные зооморфные черты, но может превращаться в животных, чаще всего — в коня или быка и сражаться в таком виде с другим талтошем. В некоторых легендах он оборачивается волком или может напустить волков на чужие стада.
Способностью к оборотничеству наделялись все высшие боги финно-угорской мифологии: вспомним мордовского Нишке, который также был связан с Мировым древом и мог превращаться в быка, коня и других животных.
В сказках талтошем может называться и волшебник, и чудесный конь, похожий на русского конька-горбунка: поев раскаленных угольев, он из убогого животного превращается в волшебного жеребца. Конь-талтош помогает герою венгерской сказки добыть чудесную невесту, сражаться с драконом — шарканем и т. п.: в этом волшебном помощнике также легко угадываются шаманские черты. Впрочем, шаркань — дракон, живущий в колодце, болоте или пещере, — может быть как раз помощником талтоша и закручивать вихри во время полета талтоша по воздуху. В легендах талтош или волшебный конь может указать, где зарыт клад: там, где гарцуют семь жеребцов, наверняка спрятано сокровище. Талтош может предвидеть будущее (во всяком случае, погоду) и даже возрождаться после смерти.
Миф о борьбе враждебных талтошей напоминает не только мифы о небесных битвах, от которых происходит северное сияние. Вспомним поединки шаманов и чародеев — начиная с состязания Вяйнямёйнена и Лемминкяйнена. Но более всего представления о борьбе талтошей связаны, со славянскими верованиями о здухачах и подобных им фантастических персонажах, которые сражаются в тучах со своими противниками.
В XVI–XVIII вв., когда и в Венгрии проходили ведовские процессы, многих женщин обвиняли в том, что они — ведьмы-босоркани. Подсудимые отрицали свою вину, заявляя, что они — талтоши. Талтоши-женщины наделялись способность лечить, гадать, предсказывать будущее, разыскивать потерянное имущество или обнаруживать клад, сражаться с ведьмами и друг с другом, летая по воздуху.
Боги и предки
Только по данным языка можно обнаружить древние корни венгерских представлений о богах. Обозначение христианского бога Иштен связано с представлениями о предке, «отце»: видимо, к нему трижды обращались венгры перед походом на будущую родину. Молния именуется «стрелой Иштена» — значит, небесный бог имел и функции громовника (как Укко у финнов и прочие небесные боги). Богородица в венгерской народной традиции называется «мать (женщина) счастья (богатства)»: сохранилось представление о «семи матерях», которые могут быть соотнесены с семью ветвями Мирового древа, семью вождями венгров и т. п. «Мать счастья» должна была наделять судьбой, долей — значит, была сродни обско-угорской Калтащ-экве.
Древнее — тюркское — имя сохранил в венгерском языке и черт — ёрдёг: показательно, что имя злого духа было заимствовано у соседних народов, как это было с именами Керемета у марийцев, удмуртов, Шайтана — у мордвы, Перкеля — у саамов и др.
Мифы о творении
У венгров, как и у всех финно-угров, сохранились архаические дуалистические мифы о сотворении земли. Бог велел черту нырять за ней на дно океана, но черт не мог поднять на поверхность землю: вода вымывала ее из рук нечистого. Лишь на третий раз Бог заметил, что под ногтем у черта сохранилась частичка земли. Тогда Бог принялся сеять землю по поверхности и за шесть дней посеял ее достаточно для того, чтобы двум творцам хватило на ней места. В субботний день Бог прилег отдохнуть, черт же стал пытаться столкнуть его в воду. От этого земля разрослась.
Далее черт творит человека из глины, но не может вдохнуть в него душу: ведь он властен только над видимым материальным миром, духовный же мир зависит от Бога.
В другой дуалистической легенде также сохранились знакомые нам мотивы. Черт стал просить у Бога, чтобы он уступил ему души хотя бы тех людей, которые утонули. Бог согласился с тем условием, что черт спустится на дно океана и совьет там веревку из морского песка. Конечно, нечистый не справился с задачей, и человеческие души ему не достались.
Эти дуалистические легенды, распространенные у всех финно-угров, едва ли могут считаться собственно финно-угорскими, в отличие от мифа о ныряющей за землей птицей. Они восходят к средневековым дуалистическим ересям — богомильству, о распространении которого в Европе мы говорили в начале книги, когда речь шла о поверьях поволжских волхвов. В Венгрии богомилы могли появиться уже в XI в., когда были изгнаны из соседней Византии. Именно в венгерской традиции сохранилась мотивировка бездействия Бога после творения, когда он не сопротивлялся козням черта: ведь Бог должен был отдыхать в седьмой день после творения.
В венгерской фольклорной традиции не сохранился уральский миф о ныряющей за землей птицей, однако образ водоплавающих птиц был запечатлен на прекрасных произведениях венгерского искусства эпохи завоевания новой родины (X в.). На двух серебряных дисках, вплетенных в косы погребенной в Ракамазе знатной венгерской дамы, изображена птица Турул, несущая в клюве росток некоего растения: вспомним, что в индоиранской традиции птица приносит священное растение — сому или хаому. В лапах у Турула — две водоплавающих птицы: мы уже знаем, что перед нами космограмма — символическое изображение небесного и земного (водного) мира. Важно, что эти диски с космологическими сценами вплетались в дамские косы — такая же мода была известна и далеким родичам венгров на Оби.
Зловредный цыпленок
Среди низших духов, известных славянам и другим народам Европы, у венгров бытует злобный персонаж, именуемый лидерц. Человек может «высидеть» его, если будет 24 дня держать под мышкой куриное яйцо. Вылупившийся цыпленок может обогатить своего хозяина, но при этом совершенно изнуряет человека, требуя от него все новых и новых заданий. Избавиться от него можно, придумав невыполнимую задачу: принести воды в решете, свет в лукошке, наконец, свить веревку из песка (чем бог чрезвычайно озадачил требующего человеческих душ черта).
На этом серебряном ковше, найденном в Коцком городке (на Оби), изображен большой шаман, окруженный семью меньшими.
У хантов Кар-лунг («Дух — самец оленя») призван собирать оленей, отпущенных на вольный выпас.
Керамическая фляга из храмово-дворцового комплекса Кой-крылган-кала (Хорезм). На ней изображен гусь-оборотень. На его туловище помещаются две человеческие личины. Гуся касается лапами грифон Симург. Гусь этот воплощает целую Вселенную — он и объединяет космические стихии, и является производным от них.
Такие серебряные диски были вплетены в косы погребенной в Ракамазе знатной венгерской дамы. На дисках изображена гигантская птица Турул, играющая особую роль в венгерской мифологии
Фрагмент росписи одной из венгерских церквей, изображающий поединок венгерского короля XI в. св. Ласло с вождем куманов (половцев), похитившим венгерскую красавицу.
Эта романтическая сцена отдыха на коленях у дамы воспроизведена на золотой гуннской бляхе из Сибирской коллекции Петра I. Многие сюжеты древнего евразийского эпоса описывают женитьбу героя на чудесной красавице у Мирового древа.
Лидерц может являться человеку в виде блуждающих огоньков — они отмечают место, где зарыт клад, но могут заманить и в болото. Ночью же злодей может принять облик человека и даже вступить с женщиной в любовную связь. Но от этого возлюбленная лидерца непременно заболеет. Сходный персонаж, вылупляющийся из яйца, — куйгорож — известен и мордве, у финнов же духом-обогатителем считался пяра.
Странствующая душа
У венгров сохранилось представление о двух душах, имеющихся у каждого человека. Душа-дыхание именуется лелек, что напоминает сходное по наименованию и значению (лили, лил) в обско-угорской мифологии и в мифах финских народов — это эстонская лейл, коми зырянская лол, удмуртская лул. Душа-дыхание неразрывно связана с телом и покидает его только после смерти. Другая душа — тень, или свободная душа. Она может покидать тело во время сна и совершать дальние путешествия в образе мыши (сходное поверье есть у коми-зырян). Возможно, ее древним обозначением было слово иж — оно родственно наименованию души-тени ис у обских угров. Это слово стало обозначать у венгров злого духа — ведь дух умершего, способный странствовать по земле, не давал покоя живым; так же называли духов болезни и саму болезнь.
Евразийский миф и святой венгерский король
С X в., когда венгры оказались на новой родине в центре Европы, они восприняли многие обычаи окружающих европейских народов, что нашло отражение в их фольклоре, календарных и семейных обрядах. Однако среди этих обрядов сохранились реликты древних ритуалов, напоминающих о временах, когда венгры еще кочевали в причерноморских степях.
На Троицу — один из главных христианских праздников — у венгров устраивались состязания (в том числе по стрельбе из лука), скачки, что заставляет вспомнить о быте венгров-коневодов, наконец, выборы обрядового троицкого короля, как правило, победителя в скачках. Троицкий король считался правителем всего села на время праздника, а у молодежи оставался «судьей» весь год — до следующих троицких состязаний.
Другой «конный сюжет» в венгерских легендах остается непонятным, если не обратиться к быличкам финских (пермских) народов Поволжья. Венгры-секлеры, живущие в Словакии, рассказывали, как ночью из озера выходит белый конь: он пугает пастухов, пасущих коней в ночном, и исчезает наутро. Венгры оказываются в этой быличке менее находчивыми, чем коми-пермяки и удмурты. Коми знали, что ночью из воды выходят чудесные быстрые кони, правда, не белые, а вороные с огненными глазами. Если успеть обойти такого коня с нательным крестом, он остается служить хозяину. Удмурты верили, что из воды выходят крылатые огненные кони: если успеть бросить в воду железный предмет, они не смогут вернуться туда и останутся во власти человека. У марийцев сам водяной вют-водыж нередко появлялся в облике коня. Наконец, в виде белого жеребенка может выходить из моря и финский водяной.
Все это напоминает о тех легендарных временах, когда венгры выбрали себе «судью», который должен был вести их на поиски новой Родины. Белый конь стал символическим даром, за который венгры, согласно легенде, и обрели эту Родину. Более того, ежегодные состязания — борьба за титул «короля» — могут восходить к тем временам, когда люди верили, что от правителя зависит благополучие народа и мира в целом. Такие представления были распространены в Хазарском каганате, в состав которого входили и венгры, когда они обитали в причерноморских степях. Так, у хазар было принято, что в случае военного поражения или голода народ предъявлял обвинение правителю — кагану: он, дескать, стал стар и слаб, поэтому должен уступить место другому. Каган должен был доказать свою силу в борьбе или отступить (по преданию, его могли даже умертвить).
На хазарском Коцком ковше, обнаруженном у обских угров, есть шаманские изображения, в том числе представлена сцена борьбы старого кагана (в священной царской повязке) с его более молодым противником, волосы которого заплетены в косу.
Такие представления, как нам известно, были и у финнов — вспомним о судьбе Вяйнямёйнена, а также Тюштяна, культурных героев, которые вынуждены были уступить место только что родившемуся чудесному младенцу.
Предание о поединке короля с соперником сохранилось в венгерской исторической традиции о святом короле XI в. Ласло — Ладиславе. Ему пришлось сразиться с вождем куманов — половцев; врагов не только русских, но и венгров. Половецкий вождь похитил венгерскую красавицу, и король выступал не только как воин, но и как рыцарь, спасающий даму. Всадники не смогли одолеть друг друга верхом, спешившись, они изломали свое оружие в поединке, и дело дошло до борьбы; боролись не только сами герои, но и их кони. Силы стали оставлять короля, но исход сражения решила героическая дева, которая поразила чужого богатыря в единственное его уязвимое место — пяту — топором (или мечом). Король смог отдохнуть после поединка, повесив оружие на дерево и положив голову на колени спасенной деве.
Эта средневековая рыцарская идиллия, воспроизведенная в росписях венгерских церквей — ведь Ласло был канонизирован — находит соответствие в древних изображениях, происходящих из степей Евразии. Сцена борьбы живо напоминает сходный изобразительный мотив на Коцком ковше: там также борются два пеших героя, которых сопровождают их кони. Наконец, романтическая сцена отдыха на коленях у дамы воспроизведена и на золотой гуннской бляхе из Сибирской коллекции Петра I. Все это — сюжеты древнего евразийского эпоса, явно связанные с последующей женитьбой героя на чудесной красавице у Мирового древа.
Космический олень и дары волхвов
Календарные обычаи венгров — христианские, схожие с обычаями соседних народов. На Рождество принято было колядовать, т. е. ходить с песнями-колядками по домам, собирая гостинцы, что напоминает о дарах волхвов. Конечно, речь идет не о тех волхвах, которые совершали страшный «обходной» обряд в Верхнем Поволжье в XI в., насильно собирая «дары» у «нарочитых жен», а о магах, которые по явлению новой звезды узнали о рождении Иисуса Христа и явились к нему со своими дарами. Но сам «обходной» обряд колядования был древним: чем больше даров могли собрать колядующие, тем богаче будет наступающий год. Колядующие рядились в страшные зооморфные маски, изображающие нечистую силу, ибо считалось, что она выходит с того света на Святки (вспомним поверья об инвожо у удмуртов и сходные верования других народов). Колядующие, однако, изображали нечистую силу не для того, чтобы испугать односельчан: маски были смешными, а значит — не страшными. Среди масок выделялась голова оленя, часто вырезанная из дерева, с ветвистыми рогами.
Очень древним оказался мотив венгерских рождественских песен — колядок. В колядках упоминается чудесный олень с рогами в тысячу ветвей, на каждой ветви — тысяча свечей. Он пасется у чудесного источника, вокруг которого зеленеет трава. На его теле — солнце, луна и звезды.
Перед нами — космический олень, тело которого воплощает Вселенную, а рога — ветвистое Мировое древо. Венгерский народ сохранил тысячелетний уральский миф о небесном олене, несмотря на то, что далеко ушел от своей уральской прародины тысячелетие назад.
