Ветхозаветный шеол
В Ветхом Завете — древней библейской традиции — не было специального интереса к загробному миру, поэтому не было и его подробного описания. Главной была проблема потусторонних отношений (завета) между избранным народом и Богом; потусторонняя судьба индивида отступала на второй план.
Преисподняя шеол, «врата смерти», хотя и наделялась чертами ненасытного чудовища, поглощающего неисчислимое число жертв, но оставалась по преимуществу местом пребывания бесчувственных призраков. Лишь преступивших завет, вроде Корея, преисподняя могла поглотить при жизни. Избранные святые, вроде Еноха или пророка Илии, чудесным образом возносились на небо. Авраам должен был уготовить для праведников блаженное пристанище — «лоно Авраамово»: праведники расставались с жизнью, «пресыщенные днями», в окружении потомков.
В средневековых талмудических сказаниях шеол наделяется чертами ада: огромные размеры, в несколько тысяч раз превышающие пространство земли (чтобы вместить всех умерших), пребывают за «горами мрака», откуда можно лицезреть рай, что усугубляет муки тех, кому туда нет доступа. Крики мучимых слышны тем, кто приближался к одному из входов в шеол. Один вход располагался у Иерусалима — центра мира в библейской космографии, другой — в пустыне или на дне морском, но есть и другие входы. Шеол превращается в огненную бездну — геенну, названную так по низине Генном у Иерусалима (урочище, где язычники сжигали жертвы, приносимые божеству). Его пространство разделено на семь отделений, каждое из которых можно преодолеть лишь за 300 лет ходьбы; жар преисподнего пламени усиливался от одного отделения к другому.
Эпоха римского господства, когда индивид оказался один на один с новыми проблемами и должен был отвечать за свои поступки перед властями, как земными, так и потусторонними, стала эпохой исканий и вопросов о том, что ждет человека на том свете. Представления о загробном воздаянии распространились и в мифах о шеоле.
Постепенно преисподняя стала приобретать черты чистилища: закоренелые грешники должны были мучиться там в течение года. Огненный поток изливался от престола Божия, и в него погружались грешные души; через полгода жар сменялся смертельным холодом — грешники отправлялись к ледяным горам. Напрасно преступные души пытались запастись там снегом, чтобы облегчить себе жар: это лишь усугубляло их вину. В субботу же и в прочие праздники душам полагалось отдохновение от мук. Когда придет мессия, архангелы Михаил и Гавриил за руку выведут грешников из шеола.
Голгофа
Ожидание избавления от несправедливостей земной жизни и надежда на воздаяние хотя бы в жизни загробной достигли апогея в период установления римского господства на Ближнем Востоке в I веке н. э.
Христианский мессия объявил, что «царство его не от мира сего» и призвал бодрствовать, ожидая скорого его пришествия для Суда над несправедливым миром. Иудеи не поверили ему и выдали на расправу римским властям, которые казнили его как «раба», посягнувшего на царский титул.
Распятие на кресте свершилось на горе Голгофа у стен Иерусалима. Это место называли «лобное место», или «череп» (греческое значение слова «голгофа»), и предназначалось оно для казни преступников. Рядом располагался некрополь, и один из последователей Иисуса, Иосиф Аримафейский, уступил для его тела приготовленную им для себя гробницу в пещере. Власти опасались, что последователи Иисуса похитят его тело и объявят своего мессию воскресшим, поэтому у гробницы была поставлена стража. Апокрифическое Евангелие от Петра свидетельствует, что вход был завален огромным камнем (так в разных традициях стремились обезопасить себя от мертвеца, которого боялись). Но когда верящие в мессию иудейские женщины-мироносицы явились к гробнице, чтобы умастить тело умершего благовониями, они увидели пустующий гроб, в котором лежала лишь пелена; ангел возвестил женам о воскресении Христа. Хранящаяся в Турине плащаница, несущая отпечатки тела казненного, до сих пор в ученом мире вызывает споры о подлинности ее как реликвии.
Канонические Евангелия не рассказывают специально о сошествии Иисуса в преисподнюю. Евангелие от Матфея (12: 40) свидетельствует, что Иисус должен был пребывать там три дня, подобно тому как Иона находился три дня в чреве кита (преисподняя, как уже говорилось, ассоциировалась с поглощающим чудовищем). Воскресший мессия сорок дней пребывал со своими учениками до вознесения на небеса на Масличной горе под Иерусалимом. Эти сроки отразились на христианской погребальной традиции в представлениях о необходимости хоронить на третий день, о странствии души покойного в течение сорока дней повсюду, где умерший совершал добрые и дурные поступки. Рассказывалось и о том, как в момент смерти Иисуса храмовая завеса разодралась надвое и многие святые усопшие вышли из гробов, явившись в Иерусалим.
Крестное древо
Подробностям сошествия Иисуса во ад посвящены многочисленные христианские апокрифы. Богословы также интерпретировали евангельские истории и названия: кровь Иисуса, пролившаяся из пронзенного бока, смыла первородный грех, совершенный первочеловеком в земном раю, Голгофа воспринималась как место погребения Адама. Более того, в апокрифических рассказах говорилось и о том, что Голгофа была черепом Адама: ведь первозданные люди были исполинами и жили гораздо дольше тех людей, что расселились по земле после потопа.
В «Слове о крестном древе», составленном болгарским книжником пресвитером Иеремией в X веке, говорилось, что сам Моисей, который вел избранный народ через пустыню, посадил это древо у источника в Мерре и предрек, что на нем будет распят спустившийся на землю Господь. Соломон велел срубить древо, чтобы использовать его при строительстве храма, но древо нельзя было использовать для строительных нужд. Оно оставалось в Иерусалиме до крестного часа и вокруг него свершались чудеса. Накануне распятия Иисуса древо распилил на три части: нижняя, у корня, предназначалась для Иисуса, а две другие — для разбойников. В «Слове» говорится и о том, что сам Иисус, когда ему было десять лет, нашел гигантскую Адамову голову и принес ее в Иерусалим.
Апокрифический рассказ связан с идеей сошествия во ад: ведь крест воспринимается в нем как вариант Мирового дерева, связующего все миры. Иисус оказывается распятым в корневой части: он должен совершить сошествие в преисподнюю, которой достигают корни Мирового дерева. Крест, таким образом, оказывается для человечества символом спасения: первозданные Адам и Ева совершили первородный грех возле райского древа познания, христианский мессия на крестном древе искупил первородный грех. Лобное место возле Иерусалима оказывалось тем центром мира, в котором сходились все сферы мироздания, открывались пути в преисподнюю и рай: ведь разбойник, признавший в Иисусе мессию, отправился на небеса, а хуливший его — в ад.
О сошествии во ад самого Иисуса повествует апокрифическое Евангелие от Никодима. Сатана, готовивший казнь Иисуса и гвозди для распятия, уже возрадовался его смерти и явился в преисподнюю, повелевая Смерти взять вновь явившегося туда. Но Смерть с ужасом признает в Иисусе того, кто отнял у нее Лазаря, воскресив его на четвертый день после смерти. Более того, он явился в преисподнюю не мертвым, а живым.
Нам уже известно, что живые герои и языческие боги спускались в преисподнюю (вспомним Инанну, Геракла и Орфея), но они оказывались во власти преисподней и ее повелителей, а Иисус пришел в ад как победитель Смерти.
Напрасно ад велит своим служителям закрыть медные ворота и запереть железные засовы. Один из Отцов Церкви IV века Ефрем Сирин в своих гимнах воспроизводит знакомый нам диалог между силами преисподней и спустившимся туда божеством. Смерть вопрошает Иисуса, зачем он явился в шеол:
По форме этот диалог напоминает призыв стражей преисподней к Инанне. Рефреном христианского гимна становится благословение мессии от лица самой Смерти: «Благословен победивший меня и воскресивший мертвых во славу Свою!» Завершается гимн знакомым нам сюжетом: Христос «умножил пагубу тем, кто ошую его»:
В Евангелии от Никодима плененные адом святые во главе с библейским царем Давидом и пророком Исаией велят отпереть ворота. Запоры не выдержали пришествия мессии: ослепительный свет проник в вечный мрак преисподней, когда затмение распростерло тьму над Голгофой.
Сам ад обращается к Сатане. Вельзевулу с упреками: как посмел он, безумный, решиться на умерщвление Бога? Сатана потерял через крестное древо то, что обрел через искушение Адама и Евы у древа райского. Ад попрекает Сатану: как мог он осмелиться на казнь невинного? Теперь сам Сатана должен занять его место в преисподней. Согласно христианской традиции, Христос перехитрил Сатану, приняв добровольную крестную смерть: дьявол проглотил «наживку», и в утробе ада оказался «небесный хлеб», который тот не в состоянии был переварить. Преисподняя должна была извергнуть содержащихся в ней, как библейский кит изверг проглоченного им пророка Иону, говорится в гимне Ефрема Сирина.
Древняя символика смерти как инициации, поглощения умершего чудовищем-преисподней оказывается перевернутой в христианской традиции: преисподяя оказывается в состоянии поглотить лишь грешника. В диалогах Григория Великого рассказывается, как один умирающий хулитель веры был окружен монахами, молившимися за его душу. Отправляющийся в преисподнюю, однако, попросил их прекратить молитвы, ставшие для него пыткой, ибо адское чудовище, пытавшееся его поглотить, давилось из-за молитв. В «Видении Тнугдала» рассказывается о грешниках, которых пожирало чудище с железным клювом: они переваривались в его желудке и извергались в виде кала, вновь возвращаясь к жизни в аду.
Умирающий мессия не усваивается, не переваривается Смертью, ведь он приготовлен не для преисподней, а для вечной жизни. Евхаристия — христианское причастие жертвенному телу и крови Спасителя — делает его причастным вечной жизни. Победа Христа над Смертью далека и от традиционного фолькорного сюжета заманивания Смерти в ловушку, о котором уже шла речь.
Иисус отдает Сатану во власть ада «взамен Адама и сынов его, праведных Моих», свидетельствует Евангелие от Никодима. Иисус взял за руку Адама, чтобы вывести его из ада, и все святые восславили его подвиг: «За десницу вывел Иисус из ада праотца Адама и с ним всех святых». В раю их встретили два старца: Енох и Илия. Разбойник, уверовавший в Христа на Голгофе, также оказался в царстве небесном: знамение креста открыло ему путь в рай.
Для христианских богословов важно было, вывел ли Иисус из ада лишь праведных или Божья милость относилась ко всем умершим до явления Христа? Не в спасении лишь праведников состояло чудо — оно должно было коснуться не только избранных, но и всех умерших всех народов, на которых распространялась благодать. Евангелие от Никодима свидетельствует, что Иисус «открыл правду Свою перед лицом всех племен земных».
Но главное, чем отличаются теистические религии от религий архаических, — это различение добра и зла, принцип свободы воли человека, который призван осуществить выбор между добром и злом. В архаических «первобытных» религиях, даже в такой развитой, как египетская, господствующим был ритуал: детальное соблюдение обрядов обеспечивало благополучие на том свете. Соблюдение «ветхого» закона не спасало от ада в представлениях христиан. Лишь уверовавшие в Христа заслуживали избавления от ада. Вместе с тем ад перестал быть просто преисподней и тем более царством Сатаны; напротив, он стал местом заключения скованного Иисусом Сатаны.
В стихотворном «Видении Анселла Схоластика» (Х в.) визионеру, которому снится служба на пасхальной неделе, является Иисус, сходящий с крестного древа. Спаситель велит Анселлу следовать за ним и «быстрей мгновения» спускается в преисподнюю. Несмотря на страшные адские видения смерти и демонов, визионер с радостью следует за Христом, но тот вдруг останавливает спутника и велит ему возвращаться: час его еще не пробил. Анселл боится обратного пути, полного бесов. Тогда Иисус призывает их главу, обращаясь налево, и велит ему проводить визионера до самого монастыря. Князь тьмы приказывает своим подручным пропустить Анселла и сам провожает визионера до самого его ложа, ибо страшится гнева Христа.
Далее происходит удивительное: демон просит монаха уступить ему часть ложа, заявляя, что не будет посягать на соседа, коли уж он выпустил его из адской бездны. Монах, пододвигаясь на своем ложе, начинает доверительную беседу с дьяволом. Он просит своего адского спутника истолковать видение: зачем Спаситель спускается в преисподнюю в пасхальную ночь? Дьявол признается, что это происходит из-за непрестанных молитв клира за усопших и покаяния мирян. Лишь одно примиряет Сатану с сошествием во ад: Спаситель оставил в преисподней тех, кто хуже бесов, иначе его суд был бы несправедлив. Напоследок дьявол сетует, что с колокольным звоном монах поднимется к службе. Анселл с возмущением прерывает разглагольствования адского выходца, но запечатлевает в стихах свое видение.