Свет солнца проникал в зал Совета и отражался от арок свода. Двенадцать колонн, расположенных вдоль стен, подчёркивали круглую форму помещения. Каждую из них украшали зажжённые масляные лампы, хотя и дневного света в зале имелось в достатке.

Вокруг массивного овального каменного стола стояли они – белые кресла со спинками высотой в имлингский рост. Вдоль края стола шла золотая полоска. Имя каждой семьи тоже золотом было выгравировано напротив соответствующего места. Для написания имён использовался старинный шрифт, рунический предшественник современной письменности, но прочитать написанное пока можно было без труда.

В помещении находилось одиннадцать имлингов. Эйр – ворононосица – первой заняла место во главе стола. Урд быстро пробежал глазами по именам на столешнице, чтобы занять своё место так, будто он знал, где оно находится. Они должны воспринимать его как вечного. Того, кто всегда был здесь и всегда будет здесь. Он проглотил промелькнувшее разочарование от того, что его место располагалось не рядом с Эйр. Всего лишь деталь. Но у него имелось много поводов для радости. Урд мог сесть в кресло, на завоевание которого потратил целую жизнь.

Он откинулся назад и почувствовал мягкие подушки под спиной. Они тоже были белыми и потому неразличимыми на фоне кресел. Урд сложил руки на животе. Стол перед ним сверкал золотом. Ванфаринн. Сдерживать улыбку было очень непросто. Казалось, власть, которая принадлежала его отцу, сверкая, переливалась золотым ручьём со стола в тело Урда, где ей было самое место.

Урд взял себя в руки и не стал трогать руками буквы на столе. Ему следует помнить, что здесь всегда был его дом. Здесь его место. И он сидит в этом зале, как один из них.

Ближе всего к Эйр сидели Ярладин, Лейвлунг и Нолдхе, если не считать пустого кресла справа от неё, кресла Илюме. Никто не обращал на Урда особого внимания. Он был новичком, но, не замечая Урда, они посылали ему очевидный сигнал. Он знал, о чём они думают. Никто никогда не попадал в Совет с таким минимальным перевесом голосов. Почти половина членов Совета за этим столом хочет выгнать его отсюда. Но ещё до конца дня он сможет начать войну. Ещё до конца дня он превратится в легенду, станет завоевателем, который затмит всех, кто сидел в его кресле до него. Включая отца.

Вошли три девушки и подали кувшины с вином и блюдо с яблоками, орехами и пирожными. Урд сглотнул. С самой зимы он не мог есть ничего, кроме супа. Украшения на штанах служанок позвякивали, когда они уходили. Никто в зале не произнёс ни слова, пока они не удалились и позвякивание на лестнице не стихло. Наверняка именно по этой причине штаны девушек были украшены именно так. Это смутно напомнило Урду о чём-то или о ком-то.

– Внутренний круг собрался в сорок третий раз в этом году.

Эйр обладала сильным голосом. Скоро ей исполнится восемьдесят, но, казалось, время позабыло о ней. Плоский нос говорил о том, что её семья родом из Блоссы, но и помимо корней ей было чего стыдиться. Она бродила по садам, окружающим Эйсвальдр, до самого заката. Она разговаривала с воронами, будто они были детьми. Урду обычно казалось, что от такой близости к Всевидящему у неё появились большие странности.

Но слабость Эйр была иллюзорной, это Урд знал наверняка. Сегодня она – самый крепкий орешек из тех, что ему предстоит раскусить. Она ни за что не захочет нападать. Его единственная надежда в том, что она позволит проголосовать другим, а не станет откладывать решение до возвращения Илюме.

Эйр оторвала взгляд от бумаг и быстро перечислила вопросы, которые предстояло обсудить Совету. Урд слушал вполуха. Его дело было самым важным, и он должен оценить всех, кто делил с ним стол. Каждое произнесённое им сегодня слово должно быть правильным. Должно зацепить каждого.

Справа от пустого кресла Илюме сидел Лейвлунг Таид, самый старший член Совета, которому оставалось всего несколько зим до столетия. Его щёки утратили былую упругость и обвисли почти до подбородка. Он сидел, сложив руки на груди. Казалось, он тратит немало сил, чтобы держать глаза открытыми. Этот мужчина возродится в воронах ещё до прихода снега, но сейчас он сидит здесь, обладая непостижимой властью! И он не станет использовать её в пользу Урда. Семья Таид известна своим миролюбием. Урд предпочитал называть это нежеланием принимать решения. Если и была более живучая семья в Имланде, то Урду не было о ней известно. Лейвлунг Таид будет тормозить дело Урда. Возможно, он тоже потребует, чтобы принятие решения отложили до приезда Илюме.

Рядом с Лейвлунгом сидела Сигра, неотёсанная представительница семьи Клейв. В свои пятьдесят с небольшим она была одной из самых молодых за столом. По сравнению с этой компанией Урд казался едва-едва достигшим возраста прохождения Ритуала. У женщины было собачье лицо с квадратной челюстью. Её руки могли бы принадлежать мужчине. То, что кто-то пожелал разделить с этой женщиной ложе столько раз, что она родила двенадцать детей, казалось чудом. Но несмотря на всё это, Урд улыбнулся ей. Справиться с ней сегодня будет легче всего. Семья Клейв вспыльчива, и в армии Совета слишком много представителей этой семьи. Сигра была замужем за громадным мужчиной, который тренировал молодых воинов в Эйсвальдре. По слухам, она выиграла место в Совете, победив в кулачном бою двух братьев и старшую сестру. Ну и семейка. Урда передёрнуло. Но до него доходили и другие слухи. Клейвы всегда хотели покорить Равнхов. Сомнений в том, что они думали о независимом регионе в Имланде, не было. Это семечки.

Сегодня Урду будет нетрудно справиться со многими. Саульхе Якиннин, мужчина с раздражающе жидкой чёлкой, постоянно падающей на лицо. Возможно, самый богатый и жадный имлинг в Маннфалле. Слишком простой случай.

Ярладин Ан-Сарин станет проблемой. Самый уважаемый мужчина Маннфаллы. Твёрдый взгляд, силён, как бык. Смуглый, с аккуратно подстриженной седой бородой. У его семьи имелись стратегические связи со всеми, у кого был хоть какой-то вес. Их называли лилиями мира. Но Урд-то знал. Семья была сильной и получала то, что хотела, потому что обладала той же, что и Урд, способностью убеждать. Но кто победит сегодня?

Гарм Даркдаггар был назначен писарем. Прекрасная роль для расчётливого бюрократа. Семья состояла из знатоков закона и кулуарных деятелей, но такого имлинга, как Гарм, Урд мог понять. Он всё просчитал. Гарм не станет поддаваться сентиментальности.

Эйр закончила чтение повестки, и началось обсуждение. Сначала речь шла об одном довольно значительном ярле, который хотел построить в родном городе новый Чертог Всевидящего. Урду уже стало скучно, у него не было никакого мнения относительно этого дела. Большинство присутствовавших подняли руки и проголосовали за новый Чертог, и Урд сделал то же самое. Какая разница? Он ждал более серьёзного пункта повестки. Того, что приведёт его к победе.

– Два убийства за столько же дней? Это издевательство! – Мужской голос Сигры блестяще представил следующее дело. Урд сел поудобнее – момент настал. Сигра склонилась над столом. – Я говорю вам: посылайте Колкагг по ночам, пусть очистят улицы!

Нолдхе ответила ей осторожной улыбкой:

– Ты всегда так говоришь, Сигра. Ритуал уже не за горами, в городе полно приезжих, они прибывают каждый день. Конфликты между ними неизбежны, и так происходит каждый год. Что ты можешь поделать? Убить всех, кто напивается в стельку? Посылать Колкагг разбираться со всеми, кто дерётся в трактирах? У лучших Колкагг Совета есть более важные дела.

– Для которых мы слишком редко их используем! – Сигра откинулась назад и сложила руки на груди. Члены Совета переговаривались друг с другом, но вот раздался голос Ярладина:

– Город наполнился почти до предела, но приедет ещё больше имлингов. У нас нет выбора, кроме как послать на улицы больше стражей. Давайте поступим так, как поступаем каждый год, и продолжим работать.

Урд жадно ухватился за свой шанс.

– Но этот год не таков, как другие.

Взгляды всех сидевших за столом обратились в его сторону, в них отражались разные эмоции: от слабого интереса до очевидного раздражения. Это его первое заседание Внутреннего круга, и он только что возразил Ярладину.

Пусть привыкают!

Он немного подождал.

– Этот год не таков, как другие. Это год, когда мы погибнем.

Реакция не заставила себя ждать. Недоверие скользило по лицам окружающих. Урд продолжал, пока у него была возможность:

– Это год, когда Равнхов пошлёт против нас слепых, в то время когда мы обсуждаем пьяные драки в трактирах.

Ярладин и Эйр обменялись быстрыми взглядами. Молчаливый диалог о том, кто из них должен поставить Урда на место. Но у них не будет шанса.

– Мы можем обходить эту тему молчанием, но в Маннфалле нет никого, кто бы этого не знал. Слепые вернулись, они были замечены на севере. Кто из вас полагает, что это случайность? Кто из вас полагает, что они сами нашли дорогу? Вы считаете…

– Урд, Совет обсуждал слухи о слепых так долго, что нам уже надоело. Мы понимаем твоё волнение, но ты, наверное, не нервничал бы так, если бы это заседание не было твоим первым.

Несколько имлингов за столом засмеялись вслух. Урд почувствовал, как у него задрожали уголки губ. Он не должен поддаваться на провокации. Он должен продемонстрировать свою ценность.

– Я здесь впервые. Я новый слуга Маннфаллы. Эту обязанность я покорно возлагаю на себя. Разве меня сюда не пригласили? Разве Совет не пригласил меня сюда, чтобы я продолжил дело своего отца? – Урд продолжал говорить, чтобы ни у кого не было времени задуматься, как сильно он отличается от своего отца. – Слухи? Слухи о слепых? Да в наших темницах сидят имлинги, которые видели их. И они могут описать их в мельчайших деталях! Половина страны съехалась сюда. Имлинги собираются вокруг Эйсвальдра в поисках защиты. Подношения и молитвы Всевидящему стали выше городских стен! Слухи?

Урд почувствовал, что разгорячился.

– Мы оказались перед угрозой, которая может определить нашу судьбу. Судьбу всей Маннфаллы, а не только нас, сидящих за этим столом. Слепые вернулись. И одновременно многие жители Равнхова не допускают молодёжь до Ритуала. Это открытая провокация! Объявление войны! Или об этом мы тоже не говорим?

Казалось, Эйр нечем дышать. Она оцепенела. Ворононосица растерянно смотрела на кресло Илюме. Урду захотелось улыбнуться, но он сдержался. Это только начало.

* * *

Эйр ещё раз попросила всех успокоиться. Зал Совета бурлил. Старые распри и страхи всплыли на поверхность. Урд хорошо разыграл свои карты. Он получил неожиданную поддержку от Якиннина, который поднял вопрос об освобождении Равнхова от долгов.

Урд знал это дело. Очень давно война против слепых обошлась всем довольно дорого, но особенно сильно пострадал Равнхов. Целые деревни пришлось отстраивать заново. Жители страдали от болезней и нехватки воды и продовольствия. Богатая Маннфалла подоспела на выручку, но чуть позже озвучила условия оказания помощи: Равнхов отдаст свою власть над небом – поделится воронами и знаниями, которые передавались из поколения в поколение, сколько помнили имлинги. Такое требование тяжело принять государству, где готовили лучших воронов в мире. А вдобавок их оскорбили: Равнхов должен был похоронить своих богов и передать себя под власть Всевидящего.

Равнхов отказался. Но деньги уже были выплачены, и Маннфалла могла выдвигать любые условия, что она неоднократно делала. Пятнадцать поколений жителей Равнхова расплачивались с Маннфаллой, и лишь в 928 году Всевидящего Равнхов смог отпраздновать освобождение от долга. Следующие семьдесят лет он потратил с пользой. Сегодня в Равнхове наблюдалось изобилие воронов, камня и стали. Государство стало сильным и могущественным. И этот факт мог сейчас помочь Урду.

Никто из присутствовавших в зале не сомневался в том, что Равнхов представляет угрозу для Маннфаллы. Не из-за военной мощи, а из-за независимости. Шрам на единовластии Совета. Угроза для всего, что существовало сейчас и испокон веков.

– Равнхов никогда не решится противиться Маннфалле, – медленно сказал старый Таид.

– Они противятся нам каждый день! – ответил Урд. – Они не пускают молодёжь на Ритуал. И это несмотря на появление слепых! Как вы считаете, почему они так поступают? Они заодно! Слепые должны помочь Равнхову захватить власть!

Урд был доволен собой. Произнесённые вслух слова казались более убедительными, чем те, что он произносил в мыслях.

– Чушь собачья! – Нолдхе отставила бокал с вином и расстроенно откинулась на спинку кресла. – Чушь собачья от начала до конца. Этот Совет обсуждал Равнхов на протяжении жизни нескольких поколений. Неужели мы сложим головы в войне, разгоревшейся из-за высокомерия? Мы лучше. Мы – Эйсвальдр.

Урд вновь взял слово, чтобы её речи не успели найти отклика в сердцах остальных.

– Сегодня мы – Эйсвальдр. Завтра Равнхов проведёт переговоры со своими союзниками, и к следующей луне нас уже не будет.

– Какими союзниками? – Даркдаггар отложил перо и потёр костяшки пальцев, ожидая ответа Урда. Урд нацепил на себя маску удивления:

– Знатные семьи севера. Из надёжных источников мне стало известно, что они направляются в Равнхов. Эту информацию несложно добыть. Я отказываюсь верить, что Совету до сих пор об этом неизвестно.

Он наслаждался, глядя, как на их лицах появляется беспокойство. Этот слух дошёл до него сложным путём, знакомый рассказал своему знакомому об одном жалком письме – о приглашении из Равнхова, которое было отвергнуто, но в сложившейся ситуации этого было вполне достаточно.

– Разве не по этой причине вы лишили жизни ярла Скодда? – добавил он. Всего лишь предположение, но он уверенно использовал его. Его правота подтверждалась наступившей после этих слов тишиной.

– Они тысячу лет над нами издевались! – произнесла Сигра. – Я говорю, надо…

– Послать Колкагг? – перебила её Нолдхе. – Решение любых проблем? Поубивать всех?

Урд склонился к столу.

– Я так понимаю, что наши… действия… не увенчались успехом? – он бросил эту фразу на стол с той осторожностью, на которую был способен. Он не стал произносить имя Илюме, а предоставил Совету право вспомнить, чьи попытки провалились.

Он откинулся назад. Невероятно, с какими трудностями ему приходится сталкиваться. Все понимают, что только выиграют, разгромив Равнхов, и тем не менее они ничего не предпринимают. И таким имлингам принадлежит власть? Душераздирающе. Он зажёг факел, а теперь вынужден сидеть здесь, как идиот, и ждать. Ждать, пока они созреют. Пока сами не решат, что выступление против Равнхова в интересах Маннфаллы.

Он чувствовал жжение в горле. Он больше не может терять время. Урд встал и зашагал вокруг стола.

– У Равнхова имеются причины желать свержения Совета. Хёвдинг, который собственноручно принёс последнюю часть долга в Маннфаллу, не вернулся домой. Члены этого Совета были последними, кто видел его живым. Думаете, Равнхов забыл об этом? Думаете, Эйрик забыл день смерти Вильяра, отца отца своего отца? Стал бы он называть себя Эйриком Вильярсоном, если бы они простили?

– Сядь, Урд Ванфаринн! В этом зале нет тех, кто выше других! – Голос Эйр громко прозвучал на фоне одобрительного бормотания. Урд скользнул обратно в своё кресло и встретился взглядом с Фрейд Глеймдхейм. У неё под глазами были мешки. Семидесятилетняя женщина из средней семьи, которая никогда не занимала лидирующих позиций в Совете. Урд улыбнулся.

– Нет тех, кто выше других? Несмотря на то, что не каждому из присутствующих доводилось носить Ворона?

– Почему бы нам не попробовать ещё раз? – неожиданно вступила в разговор Миана Фелль, женщина, которая любила его отца.

– Что попробовать? – спросила Фрейд Глеймдхейм. Она внезапно решила принять участие в дискуссии. Это могло означать только одно. Урду удалось затронуть какие-то струны в её душе.

– Уничтожить власть хёвдинга! Эйрик слишком силён. Имлинги следуют за ним и в огонь, и в воду. И если Урд прав и он установил контакт со слепыми…

– Пропади ты в Блиндболе, женщина! Разумеется, у Равнхова нет никаких контактов со слепыми, – взмахнул пухлой рукой Тирме Екенсе. Урд стиснул зубы. Он был уверен, что переманил Тирме на свою сторону. Он простил долг его брату и заручился его голосом для того, чтобы заполучить кресло в Совете. Очевидно, лояльность Тирме не простиралась дальше этого.

– Об этом ты ничего не ведаешь! – перешла в наступление Сигра. Она смотрела на Тирме взглядом боевого медведя. – Ты знаешь только, что, возможно, они вновь распечатали каменные врата. А иначе зачем им не пускать молодых на Ритуал?

– Если бы кто-нибудь распечатал круги воронов, мы бы знали, – Эйр начала уставать. – Вы забываете, что Илюме взяла с собой заклинателя камней, чтобы он слушал. Если бы кто-то распечатал каменные врата, Хлосниан давным-давно знал бы об этом.

Урд навострил уши. Это что-то новое. Заклинатели камней? Рассеянные дурачки, которые высекают скульптуры и изображения Всевидящего? Художники? Скульпторы? Ему очень хотелось спросить, но он не мог продемонстрировать свою неосведомлённость. Ему нужно больше времени. Сегодня вечером Урду надо вернуться в библиотеку.

– Эльверуа далеко от Равнхова, – ответила Сигра. – И у способностей старого имлинга есть границы. Но это не имеет значения! Слепые или нет, но Равнхов необходимо укротить!

– Равнхов никогда не был кротким, – сказал Лейвлунг Таид.

– И никогда не представлял реальной угрозы, – ответила Нолдхе. – А даже если бы и представлял, то мы всё равно не имели бы права начать кровавую баню. Мы не должны забывать, кто мы!

Урд знал, что её слова запали в сердце многим сидевшим за столом. Превосходно. Настало время для завершающего удара. Жжение в горле усиливалось. Не сейчас!

Он прокашлялся и начал:

– Нет, мы не должны забывать, кто мы, – повторил он. – Знаете… вот я оглядываюсь по сторонам. Я вижу наши имена, написанные золотом. Я вижу стол, который ломится от фруктов, орехов, сыров со всех краёв света и вина лучших лет. Я вижу масляные лампы из золота и бархат на стульях.

Он сделал небольшую паузу, чтобы все успели оглядеться.

– Возможно, этот зал рассказывает о том, кто мы. Состоятельные, спокойные, сытые. Может быть, мы забыли, какими мы были раньше, – он снова встал и бросил на стол рисунок. Он падал, покачиваясь из стороны в сторону, пока не лёг на столешницу между блюдами с фруктами. Все склонились вперёд, чтобы рассмотреть его. Включая Эйр. Он воспользовался возможностью и снова обошёл вокруг стола, пока она была занята.

– Я отыскал этот рисунок в библиотеке. Я хотел узнать больше о наших корнях. Я хотел знать, как жили мой отец и отец моего отца. Я хотел понять, что за место меня пригласили занять. Я стану одним из двенадцати, которые вместе знаменуют собой пакт. Идею. Идею, за которую сражались наши предки. Свободный мир. Безопасный мир. И наши предки посвящали свои жизни этой идее.

Урд бросил взгляд на рисунок, который привлёк всеобщее внимание. На нём был изображён зал, где они находились. Зал Совета. Вокруг стола сидели двенадцать воинов. Позади них парил Ворон. Всевидящий. Больше в зале не было ничего. Лица были размытыми, черты воинов – почти неразличимыми. Но этого и не требовалось. Все, сидевшие за столом, впитали это с молоком матери. Изображения двенадцати воинов, составивших Совет после освобождения мира от слепых. Двенадцать воинов. Двенадцать семей. Их потомки до сего дня заседают в этом зале. Но они носят мантии, не мечи.

– Я и сегодня вижу в этом зале воинов, – продолжал Урд. Он покорил их, и он это знал, чувствовал всеми фибрами своей души. – Я вижу воинов. Но они потеряли свои мечи и утонули в бархате и золоте. Они сыты и довольны. В зале, который однажды был совсем пуст. В зале, который когда-то был оплотом идеи, а не благополучия. Пока мы купаемся в роскоши и лени, Равнхов может уничтожить последние остатки идеи. Когда я вижу этот рисунок, мне хочется плакать. Плакать! Потому что мне придётся рассказывать моим детям, что я сидел за этим столом, когда мы пали.

Урд снова опустился в кресло. Он склонил голову и упёрся лбом в ладонь, но незаметно поглядывал по сторонам, чтобы узнать, что творится за столом. Эйр сидела с закрытыми глазами, лицо её стало неузнаваемым от отчаяния, но Урд сомневался, что оно было вызвано его словами. Скорее пониманием того, что он одержал победу.

Ярладин Ан-Сарин смотрел прямо перед собой. Его лоб прорезала морщинка беспокойства. Слова проникли ему в душу. Глаза Сигры Клейв блестели, но, к его удивлению, от этого она выглядела ещё более мужиковатой. Урд знал, что она всё время следила за его речью и была с ним согласна. Нолдхе Саурпассарид прикрыла ладонью рот. Речи Урда тронули её, но она по-прежнему возражала против нападения. Только Гарм Даркдаггар смотрел на Урда. Он криво улыбался, как будто поздравлял его. Урд кивнул ему в ответ. Гарм – это ресурс, не стоит об этом забывать. И именно Гарм заговорил первым, поскольку сегодня был писцом. Он перешёл прямо к голосованию.

– Поднимите правую руку те, кто…

– Стойте! – Эйр подняла обе руки над головой. Ладони она выставила вперёд, как будто пыталась остановить надвигающуюся на неё стену. – Никто не может голосовать ни за, ни против войны, пока не вернётся Илюме.

Урд закрыл глаза. Вот этого он и боялся. У него оставалась всего одна возможность. Если он ею не воспользуется, то после возвращения Илюме всё рассыплется на части. Полный состав Совета мог наделить Ворононосицу двумя голосами, и он попадёт в ловушку.

– Илюме только что убедилась, как незначительно можно продвинуться, ведя переговоры с Равнховом. Я уверен, что она поддержит решение Совета, каким бы оно ни было. Но если Совет испытывает неуверенность, есть другой выход.

Урд вздохнул. Он поставил на карту всё. Если и этот план не сработает, он всё потеряет. Но ему не пришлось доводить дело до конца, потому что вмешалась Сигра Клейв.

– Слухи о слепых – более чем достаточная причина для того, чтобы отправить войска на север. Мы не обязаны объявлять войну Равнхову. Мы объявим войну слепым!

Гарм Даркдаггар поддержал её.

– У нас есть оружие сильнее сотни тысяч мужей. У нас есть Колкагги. Пусть они убьют Эйрика из Равнхова, пока мир спит, и эта война закончится, не успев начаться.

Урд кивнул и указал рукой на Гарма, чтобы подчеркнуть мудрость его слов. Но для того чтобы добиться решения, ему надо действовать быстро.

– Поднимем руки за предложение Сигры и Гарма или у этого Совета нет власти без Илюме?

Эйр уставилась на него со сталью во взоре. Он выдержал её взгляд. Это больше не имело значения, потому что он победил. Когда Колкагги лишат жизни Эйрика, путь будет свободен. И даже если они потерпят неудачу, любое движение на север будет воспринято Равнховом как объявление войны. Особенно после покушения.

Гарм попросил всех поднять руки за предложение. Урд насчитал пять рук. Шесть, вместе с ним. Ему было трудно сдержать улыбку. Он победил. Илюме придёт в ярость.

Отец обычно называл его слабаком. Его-то! Урда Ванфаринна. Видел бы он его сейчас. Видел бы он, чего Урд достиг своею властью. За одно-единственное заседание Урд свершил больше, чем отец за всю жизнь.