Хирка шагала окруженная тремя воинами. Самый высокий шёл перед ней и нёс фонарь, который раскачивался в такт его шагам. Она хотела поинтересоваться, пленница ли она, но не могла заставить себя произнести хоть слово. Путь в гору становился круче, дома исчезли. Они что, собираются затащить её на вершину горы и убить? Бесхвостую? Хирка закусила губу. Полный имлингов постоялый двор был гораздо безопаснее трёх мужчин во мраке.
Очень скоро она перестала видеть что-либо, кроме света фонаря, но вскоре на горе показались другие огни. Хирка услышала знакомое карканье – вороны, беспокойно передвигающиеся в темноте. Много воронов. Казалось, их голоса доносятся снизу, но как такое возможно?
Они подошли к мощному бревенчатому мосту через поросшее лесом ущелье. Наверное, вороны спят там, внизу, на деревьях прямо под ними. Хирка остановилась, чтобы посмотреть вниз, но мужчина слева от неё опустил руку ей на спину и повёл её дальше.
Огни, которые она разглядела, были светом факелов, освещавших дорогу от моста к двору большой усадьбы. Посреди двора стояла ель, которая была намного выше всех окружающих построек. Им навстречу вышли двое мужчин в кольчугах, их попросили позвать Эйрика. Хирка почувствовала, как сжимается её горло. Убежать или остаться стоять? Может, броситься в ущелье? Мягко приземлиться на кроны деревьев, спуститься вниз и исчезнуть?
Или остаться висеть на дереве с переломанными ногами. Плохая идея.
Несмотря на позднее время, в усадьбе хёвдинга бурлила жизнь. Имлинги сновали между постройками с фонарями, вязанками дров и стопками льняного белья. Кто-то встречал только что прибывшую повозку, распрягал коней и провожал прибывших в дом.
– Инге!
К ним широкими шагами приближался огромный мужчина. Он был широк в плечах, но одно из них было намного ниже второго, как будто одна его рука была в два раза тяжелее другой. Каштановые волосы и борода торчали во все стороны и походили на копну сена. Эйрик.
Хирка сообразила, что её собственные волосы должны выглядеть ещё хуже. Она пару раз быстро провела по ним ладонями, но, судя по всему, без особого успеха. Воин с фонарём отослал своих спутников и объяснил Эйрику, где нашёл Хирку. Он рассказал про Орвара и нож. Хирка снова закусила губу, чтобы не впасть в искушение и не начать поправлять его. Ей оставалось довольствоваться тем, что почти половина рассказанного была правдой. Должно быть, они составили историю из кусочков того, что им поведали посетители «Воронёнка» до того, как они вошли внутрь.
Эйрик заговорил. Он не отводил глаз от Хирки, хоть и разговаривал с Инге.
– Сообщи Гринну об Орваре, пусть поступает с ним по своему усмотрению. Наверное, посадит его в клетку на ночь или две.
Хирка сглотнула. Мысль о ночи с Орваром в «клетке» её не вдохновляла. Инге кивнул и удалился. Эйрик резко присел на корточки перед Хиркой, став при этом всего лишь одного роста с ней. Он склонил голову набок. Хирка поняла, что он хочет увидеть, и повернулась к нему спиной. Он хмыкнул.
– Значит, ты – та бесхвостая? – голос у него был грубым.
– Да.
– Откуда ты пришла?
Всё в его облике напоминало медведя. Всё, кроме глаз. Они сверкали голубым в свете факелов. У Хирки было ощущение, что он уже знает ответ, но она сказала:
– Из Эльверуа.
– Значит, ты жила рядом с семьёй Совета. Такой чести удостаиваются немногие, – Эйрик изучал её. Она пожала плечами и сказала правду:
– Я редко хожу в Чертог Всевидящего. В любом случае, семья уже уехала в Маннфаллу. Совета в Эльверуа больше нет.
Борода Эйрика приподнялась с одной стороны, давая понять, что он улыбается.
– Нет. Это я слышал.
Он поднялся на ноги, и Хирка отступила на шаг назад, чтобы видеть хёвдинга целиком. Он криком подозвал одну из женщин, морщинистую, как прошлогоднее яблоко. На юбке она носила большую связку ключей.
– Уннгонна, это Хирка. Ей нужна комната в покоях Фригг, ванна и что-нибудь поесть.
Хирка подняла глаза на Эйрика. Она не ослышалась? Так в Равнхове поступают с преступившими закон? Дают им комнату и еду?
– Я только что поела… – Никто из них её не слушал.
– Эйрик, завтра праздник тинга, и в купальне полно полупьяных имлингов Мередира, она не может…
– Пусть воспользуется круглой.
Уннгонна одарила Хирку критическим взглядом и сделала ей знак следовать за собой. Ключи на её юбке позвякивали при ходьбе. Эйрик повернулся к Хирке.
– Иди по тропинке вдоль скалы, пока не дойдёшь до реки, там найдёшь купальню.
Хирка кивнула. Мысль о ванне вдохновляла её. Возможно, купание стоит ночи в клетке с Орваром. Она развернулась, чтобы уйти, но её остановила сильная ладонь Эйрика, которая легла ей на плечо. Он наклонился к ней так близко, что его волосы коснулись её лица. Он подмигнул ей:
– Добро пожаловать в Равнхов!
Хирка заметила, что широко ему улыбается.
– Время не ждёт! – прокричала Уннгонна, и Хирка помчалась ей вслед.
Покои Фригг располагались чуть поодаль от других строений усадьбы, они оказались длинным домом, разделённым на небольшие комнаты. У Уннгонны имелись ключи ото всех. Усадьба хёвдинга Равнхова представляла собой постоялый двор. Перед тем как уйти, Уннгонна извинилась за то, что комната так мала. Хирка кивнула. Комната была больше, чем их лачуга в Эльверуа. Здесь был стул, ночной столик с масляной лампой, широкая кровать с белым льняным бельём. На подоконнике стояло несколько сплетённых веточек лаванды, чтобы отпугивать насекомых. В оконную раму было вставлено жёлтое стекло. Настоящее стекло. Она спит? Может быть, она насмерть замёрзла в лесу и теперь лежит в Шлокне и видит сны?
Хирке хотелось немедленно повалиться на кровать, но она не могла. Её вид был неподобающим. Она попыталась провести рукой по волосам, но пальцы запутались в них. Ей надо искупаться. Она отыскала в мешке свою единственную смену белья, завернула одежду в полотенце и очень тихо вышла из комнаты. Из соседнего помещения доносились голоса.
Одна из половиц скрипнула у неё под ногой, и разговор резко оборвался. Хирка поспешила выйти на улицу. Здесь было прохладно. Осень пришла, сомнений больше нет. Она отыскала каменную лестницу и пошла по ней, как ей и было велено. По дороге она никого не встретила. Ободренная, она зашагала быстрее и добралась до круглого деревянного дома у реки. Она остановилась и прислушалась. До неё доносились только журчание реки и отдалённые крики воронов. Хирка осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Там никого не было. Она вошла и закрыла за собой дверь.
Половину пола занимала углублённая купальня. В стенах Хирка разглядела очертания шлюзов. Они использовали реку, чтобы сливать и вновь наполнять купальню.
Гениально!
Котёл был ещё горячим. Она сняла одежду и вошла в воду, которая вначале обожгла кожу, но потом Хирка привыкла. Она сделала несколько гребков. Кто бы мог подумать, что купаться так приятно. Девушка опустилась под воду и коснулась ногами дна. Потом оттолкнулась и вынырнула на поверхность. Тело стало невесомым. Она плавала, погружалась и очищалась. На поверхности играли отблески пламени ламп. Снаружи журчала река. Почему же она так подавлена? О чём ей беспокоиться? Не о Ритуале. Не о Совете. И, конечно, не о Равнхове.
Только о Колкаггах.
Под водой она обнаружила камни, на которых можно было сидеть, а на полочках увидела мыло и щётки. В Равнхове позаботились обо всём. Здесь она в безопасности. В Шлокну весь их Ритуал. Она действительно смогла избежать его. Ей никогда не придётся стоять перед Советом и Всевидящим. Облегчение было подобно крепкому двойному узлу боли, который, наконец, развязался. Хирка принялась намыливаться, чтобы не думать слишком много. Но стоило пальцам скользнуть по шраму внизу спины, как мысли, которые она пыталась держать на расстоянии, нахлынули на неё лавиной. Волки никогда не откусывали её хвост. Она знает правду о том, кто она. Отец никогда не был отцом, просто имлингом, который заботился о ней. Имлингом, лишившим себя жизни, чтобы помочь ей убежать. Ример будет напрасно ждать её на Ритуале. Его волчьи глаза наполнятся разочарованием.
Хирка снова нырнула под воду, задержала дыхание и не дышала до тех пор, пока ей не стало казаться, что она вот-вот лопнет, а потом быстро вынырнула на поверхность. Хирка вдохнула и закашлялась.
– А там, откуда ты родом, разве не купаются?
Хирка вздрогнула. На краю купальни прямо перед ней стоял лесной дикарь. Полностью обнажённый. Хирка ужом скользнула в воду, добралась до скамейки и уселась. Она старалась, чтобы тело её всё время находилось под водой, а над поверхностью оставалась только голова.
– А там, откуда ты родом, разве не принято стучаться?
Она начала расчёсывать мокрые волосы, чтобы не смотреть на него, но всё же пришлось взглянуть. Он ухмылялся. Дикарь сложил руки на груди и широко расставил ноги, как будто она была его девушкой и уже раньше видела всё, что у него имелось. И он не стеснялся выставлять своё хозяйство напоказ.
– Только не в свою собственную купальню, – ответил он и сошёл в воду.
Хирка почувствовала, как её щёки краснеют от смущения. Из всех купален ей досталась именно та, которой пользовался этот парень. Она сглотнула.
– Уннгонна сказала, что в другой купальне…
– Твой ворон уже может дышать? – прервал он её.
Он сел у стены напротив неё и положил руки на край купальни. Этот парень сказал ей не так уж много фраз, но практически каждый раз умудрялся перебить её. Наверняка он прервёт её снова, поэтому Хирка задумалась, стоит ли вообще отвечать. Но он кое-что знал о ней. Он знал, кто она, и Хирка хотела выяснить откуда.
– Наш страх прошёл, – сказала она.
Он фыркнул.
– Гигантский орёл на моей памяти никогда никому не причинял вреда. Его не стоит бояться.
Попался! Хирка приложила усилия, чтобы не усмехнуться.
– Я говорю не об орле. Я говорю о дикаре, который кидался в нас камнями.
Улыбка превосходства сошла с лица парня, и на какое-то мгновение Хирка испугалась, что зашла слишком далеко. Но потом он откинул голову назад и разразился смехом. Он понял шутку. Это говорило в его пользу.
– Почему ты не стрелял? У тебя были лук и стрелы, – спросила она.
Он посмотрел на неё. Зрачки его глаз окружала бледно-голубая радужная оболочка, и она расширилась с того момента, как он залез в купальню.
– Ты не слишком проницательна, да? С кем бы ты предпочла сражаться? С гигантским орлом или со злобным раненым гигантским орлом?
Он нырнул под воду. Хирка подавила инстинктивное желание прикрыться. Парень недолго пробыл под водой и снова появился над поверхностью. Он улыбался.
– Ты поедешь на Ритуал?
Хирка уже давно пришла к выводу, что в этом месте безопасно честно отвечать на вопросы о Ритуале.
– Нет, я…
– Я не поехал. Я был первым, – он снова прервал её. Хирка задумалась, чего в ней больше – раздражения или любопытства. Любопытство победило.
– Первым из кого?
Он загладил волосы назад мокрой рукой, но они по-прежнему торчали во все стороны. За исключением тонкой косички на затылке, которую она не заметила тогда в лесу.
– Первый из Равнхова, кто не прошёл Ритуал. Я должен был поехать на Ритуал ещё два года назад. Но я этого не сделал. С тех пор многие местные этого не делают. Но я стал первым, кто бросил им вызов.
Он посмотрел на Хирку так, будто его слова должны были что-то для неё значить. Она поняла, что он говорит о Совете, но всё-таки переспросила:
– Бросил вызов кому?
– Предателям в Маннфалле, – его глаза сузились, как будто она была одной из тех, кого он имел в виду.
– Они кого-то предали?
Он не ответил, схватил мыло и пару раз провернул его в руках. Около его обнажённой груди появилась мыльная пена. Его руки напоминали Хирке руки отца. Вне всяких сомнений, парень хорошо сложен. Он был большим, крупнее Римера, но Ример всё равно был сильнее. Ример держал спину прямо. Он двигался тихо и был гибким, как кошка. Парень перед ней сутулил плечи и бахвалился, как молодой бычок. Они были как день и ночь. А кто такая она сама?
Гниль!
Она – гниль, и сейчас она сидит в одной купальне с чужаком! Что, если вода может переносить гниль? У Хирки перехватило дыхание. Она перебрала все свои воспоминания в поисках чего-нибудь утешительного. Она купалась в Стридренне с другими ребятами. И отец мыл её, когда она была маленькой. Это не должно быть опасно. Не могло. Но она никогда не сидела в одной бадье с мальчиком. И оба они были голыми. В её памяти всплыла песня о девушке и гнили. О той, что в последнем куплете сказала «да» и погибла.
– Ты что же, не боишься слепых? – спросила Хирка, обдумывая способ выбраться из купальни так, чтобы он не увидел её наготы. Парень вскинул голову и снова рассмеялся. Движение его выглядело неестественно. Оно не соответствовало смеху. Казалось, ему пришлось вскинуть голову, чтобы убедить самого себя или Хирку, что он и вправду смеётся. Он сцепил руки за головой. Почему-то она подумала, что он сделал это, чтобы его руки казались ещё больше.
– Ты когда-нибудь видела слепого? – спросил он.
Хирка не ответила. Он всё равно будет прерывать её, потому что он совершенно очевидно не закончил свою речь.
– Никто не видел слепых, девочка. Сотни лет! Угадай почему?
– Хирка.
– Что?
– Меня зовут Хирка. Не девочка.
– Никто не видел их, потому что они – выдумка! Сказка из Маннфаллы, чтобы имлинги продолжали пресмыкаться! И они пресмыкаются! Они приезжают сюда из всего Среднего Има, из Норрварье, Фоггарда и Бика, чтобы стать фигурами в игре Маннфаллы. Даже имлинги изо льдов приезжают для того, чтобы пройти Ритуал! Каждый год! – Его зрачки снова сузились. – Когда Ритуал защитил от слепых хоть кого-нибудь? Скажи!
– Каждый день? – Хирка пожала плечами.
– Как это, каждый день?!
– Если целые столетия никто не видел слепых, то, возможно, Ритуал работает? – Хирка спрятала улыбку. На самом деле она не была убеждена в существовании слепых. Но до недавних пор Хирка точно так же не верила в существование детей Одина. Но вот она здесь, и она – одна из них.
Казалось, парня сейчас стошнит, но он взял себя в руки.
– Нельзя быть такой глупой, девочка. Ты говоришь, как они.
Хирка выбралась на край купальни. Она вытянулась и распрямила спину. У неё не было хвоста, но он уже знал об этом. С её тела стекала вода. Когда она поворачивалась к нему спиной, её подташнивало. Но она не торопилась. Она подошла к своим вещам, обернулась полотенцем и только после этого снова посмотрела на него.
– Почему же ты сама не поедешь, раз так боишься слепых?
Его голос утратил силу. Хирка не ответила. Она взяла одежду и открыла дверь.
– Спасибо, что позволил воспользоваться купальней, мальчик.
– Тейн.
Хирка вышла и закрыла за собой дверь.
– Я Тейн! – услышала она своенравный голос у себя за спиной.
Радуйся, что остался в живых, Тейн. Ты купался с гнилью.
