Хирка раскрошила хлеб в жидкую молочную кашу и попыталась скатать его в маленькие комки. Хлеба было мало, и комков получилось всего пять, но этого должно хватить. Она вскарабкалась на крышку туалетного ведра, потянулась к узкому отверстию вверху стены и выкинула два грязных шарика на землю. Она не решалась закричать, пока не решалась.

Хирка слышала голоса нескольких воронов. Конечно, в Маннфалле их тысячи, особенно в Эйсвальдре, но одним из них был Куро. Он где-то там. Он – её единственная надежда. Крышка под ней затрещала. Она скрестила пальцы в знак Всевидящего и понадеялась, что ведро выдержит её вес. В противном случае её день будет, мягко говоря, не слишком удачным. Она вытянула шею и выглянула наружу.

Прилетай! Прилетай, Куро! Еда!

Мохнатое создание пробежало мимо и принялось с оптимизмом обнюхивать еду. Крыса. Вот опять. Она вытянула пальцы и попыталась отогнать её.

– Кыш! Брысь!

Грызун едва замечал её. Она вытащила руку из рукава свитера и попыталась просунуть её между прутьями решётки. Крыса отодвинулась немного в сторону и продолжила грызть ценную еду.

– Кыш! Кыш! Куро! Хедра! Хедра!

Решётка наверху открылась, и Хирка огляделась по сторонам. В проёме стоял страж.

– Чем ты там занимаешься? – он смотрел на неё. Его взгляд скользил вверх и вниз по её телу. Хирка внезапно вспомнила, что полураздета. Она быстро засунула руку в рукав свитера и натянула его на голый живот.

– Охочусь на крыс, – сказала она, спускаясь с ведра.

Охраник сделал пару шагов вниз. Хирка сложила руки на груди. Она почувствовала, как по коже побежали мурашки. Взгляд стража остекленел, и ей это не понравилось. Он был почти в два раза выше неё и видел в два раза больше зим. Лицо его было резким и обожжённым солнцем. Силья назвала бы его симпатичным. Ей нравились такие парни. Сильные, кичливые, хвастливые. Совсем не опасные.

Я не боюсь.

– Правда, что про тебя говорят? – спросил он.

– Вряд ли. Обычно говорят совсем невероятные вещи.

Охраник безрадостно усмехнулся.

– Отсутствием наглости не страдаешь… потомок Одина.

– Надеюсь, совсем не страдаю.

Он приблизился к ней вплотную. Она чувствовала его дыхание на своём лбу.

– Ты создана такой же, как другие женщины?

Его рука прикоснулась к её промежности. Девушка схватила его кисть и вывернула так, что страж заорал от боли. Она не отступила. Сердце колотилось в груди, но она не могла показать страх. Такие парни, как он, питаются страхом. Он выпрямился и в ярости прищурился. Он разозлился. Хирка попыталась улыбнуться, но не была уверена, что ей это удалось.

– Я – дитя Одина. У меня есть способности, о которых ты даже мечтать не можешь. Если ещё раз ко мне прикоснёшься, то заразишься гнилью!

Какое-то время охраник выглядел неуверенно, а потом снова усмехнулся, так же безрадостно, и кулаком пригвоздил её к стене.

– Если бы ты могла заражать гнилью с помощью рта, то половина Эйсвальдра спала бы в Шлокне. Кроме того, ребята говорят, что у тебя остался шрам от хвоста. И что ты врёшь.

Он схватил её рукой за горло и не отпустил. Другая рука скользнула к её груди, но вдруг кричащее создание заставило парня ослабить хватку. Он попятился назад. Куро сидел перед окном, расправив крылья, и каркал. Страж некоторое время переводил взгляд с Хирки на ворона, а потом по-звериному оскалил зубы и отступил к решётке. Хирка шипела на него, пока он не удалился.

Девушка скользнула вниз по стене и уселась, сложив руки на груди. Свитер вибрировал от каждого удара сердца. Она могла поблагодарить Всевидящего по крайней мере за одно. За уважение, которое имлинги питали к воронам. Хирка схватилась за горло и попыталась стряхнуть с себя следы его рук.

Что, если он вернётся? Она устала, но не решалась закрыть глаза и вместо этого сидела и болтала с Куро, но через некоторое время он улетел. Эта ночь стала самой длинной из всех, что она провела в Маннфалле. И с утренним светом спокойствие не вернулось. Девушка услышала, как наверху сменился караул, и только тогда она смогла опустить голову на колени и заснуть.

Её разбудил металлический скрежет. Хирка посмотрела наверх, на прутья узкой оконной решётки. Кованые сапоги. Это он. Страж.

Он стоит снаружи!

Окно заделывали. Она слышала, как снаружи закручивают болты. Загородили путь Куро. В груди Хирки поднималось отчаяние. Она встала и принялась стучать по окну, но оно держалось прочно и не поддалось. Хирка поняла, что теперь никто ничего не увидит. Вечером, когда тот страж вернётся, путь для него будет свободен. Куро не сможет напугать его. Она осталась одна.

Хирка содрогнулась. Теперь она надеялась только на то, что гниение наступит быстро. До того, как он успеет причинить ей боль. И что от соприкосновения с ней мясо станет кусками отваливаться от его тела прямо на глазах. Такие мысли напугали её. Она ни разу не была с мужчиной так, как Силья. Об этом позаботился отец. Нельзя сказать, чтобы ей самой очень этого хотелось. Абсолютное большинство парней и мужчин, которых она встречала, были дураками. Ненадёжными, лживыми дураками. За исключением отца.

И Римера.

Она снова скользнула на пол и сжала волчий зуб с маленькими отметками по обеим сторонам. Если он придёт и заберёт её отсюда, то получит сто зарубок. Тысячу! Сколько пожелает. Вот бы он пришёл. Хирка со всей силы пнула стену. Несколько раз. Никто не придёт её спасать. Она может рассчитывать только на себя, и ей надо найти выход.

Она должна выбраться отсюда.

Хирка потёрла деревянную щепку о пол, остановилась, осмотрела её и стала тереть дальше. Она слышала только звуки, которые производила сама. В соседней шахте было тихо. Мужчина с куклами не издал ни звука после смены караула. Она испугалась, что страж подсыпал ему в еду дремотник, хотя это, конечно, дорогое и очень редкое растение. Может, что-нибудь другое. От её еды не исходило никаких посторонних запахов, но Хирка на всякий случай не стала ничего есть.

Она оторвала щепку от крышки туалетного ведра, чтобы превратить в оружие. Хирка снова остановилась и изучила самодельный нож. Простой инструмент. Короче ладони, но уже острый. Конец щепки изгибался, и её будет удобно держать. Она нанесла несколько пробных ударов по воздуху. Что-то не так. Девушка всю жизнь умело орудовала кулаками, если требовалось. Колгрим может подтвердить. Но оружие? Против имлинга? Её работа – лечить имлингов, а не разделять их на части. Но так было раньше. До Ритуала. До ран на спине.

Рука Хирки упала. Она никого не будет убивать. Только напугает. Будет держать его на расстоянии, прежде чем сможет… Что же она сможет? Хирка огляделась. Бежать некуда. В самые мрачные моменты она была готова сдаться. Может быть, это подарок? Возможность узнать то, что по-другому она бы никогда не узнала: была ли гниль досужими разговорами или реальностью? Насколько она страшна? Хирка может зажмурить глаза и сосчитать до тысячи, а потом снова их открыть и проверить, не начал ли он гнить. Какой вариант хуже? Если он начнёт гнить или если не начнёт? Тот страж прошёл мимо уже несколько раз вместе с напарником. Оба смотрели на неё. Беспокойно. Как будто ждали чего-то. Дневной свет стал желтеть. Потом краснеть. А потом исчез совсем.

Когда решётка открылась, Хирка увидела силуэты двух мужчин. Третьего мужчину они пихнули вниз, в её сторону. Он был грязным и оборванным. Это не страж. Другой пленник?

Хирка выпрямила спину и стала искать в себе остатки уверенности.

– Они сказали тебе, кто я?

Узник подошёл ближе. Он был большим, крупнее, чем страж. Тёмные жирные волосы зачёсаны назад. Хирка сглотнула.

– Я не такая, как ты. Я – дитя Одина! Если тронешь меня – подцепишь гниль!

Оборванец рассмеялся, и стало понятно, что он давно не пользовался своим голосом.

– Чего я только не слышал от женщин, которые меня не хотели, но это что-то новенькое!

– Как думаешь, почему они отправили сюда тебя, а не пришли сами? Они послали тебя к гнили. К бесхвостому эмблингу. Шевели мозгами, парень!

Он помедлил, склонил голову набок и понял, что она не врёт. Нет хвоста… У Хирки появилась надежда. Возможно, он не знал о ней, но наверняка слышал сказки. Она поискала глазами двух стражей у решётки. Вчерашний прокричал в шахту:

– В девчонке полно дерьма! У неё шрам на спине, ты скоро увидишь. Сколько ты просидел здесь, Тиринн? Разве тебе не хочется снова попробовать на вкус женщину и пиво?

Тиринн приблизился к ней стремительно и грубо. Она оказалась прижатой к стене, его рука держала Хирку за горло. Нет! Ей нужно время!

Девушка ударила щепкой и услышала, как та царапнула заключённого по коже. Он разжал руку и выругался. Тонкая струйка крови текла по его щеке из пореза под глазом. Он вытерся кулаком и снова подошёл к ней. Хирка почувствовала, что не поможет вздохнуть, а потом согнулась и проскользнула под его руками. Она хотела ударить его локтем в висок, но её рука только скользнула по лицу Тиринна. Он поймал Хирку за руку и вывернул её. Хирка закричала от боли и услышала, как деревянный нож упал на пол. Следом повалилась она.

Тиринн упёрся кулаком ей в грудь и придавил всем весом. Хирка подумала, что задохнётся. Она хватала воздух ртом и пыталась поднять колени, чтобы скинуть его с себя, но мужчина был слишком тяжёлым. Слишком тяжёлым. Она попыталась ухватить его за ноги, чтобы перевернуть, но её руки были слишком коротки. Она не дотягивалась. Тиринн принялся возиться с ремнём, и Хирку охватила паника. Он сделает это. Он возьмёт её силой.

Нет! Ример!

Грубая, пахнущая кислым потом рука закрыла ей рот.

– Шею сверну, если заорёшь, – прошипел Тиринн, сидя верхом на Хирке. Она закричала и получила сильнейший удар в челюсть. Рука царапала ей грудь под свитером. Она била куда попало. Царапалась. Тиринн коленом раздвинул ей ноги и ударил в промежность. Девушка перевернулась и стала шарить вокруг в поисках деревянного ножа. Неверное движение. Он прижал её голову к полу. Она беспомощно лежала на животе и едва дышала от тяжести мужского тела. Тиринн содрал с неё штаны, увидел шрам и засмеялся. У неё больше не было преимущества. Его страх исчез.

Одной рукой он задрал голову Хирки вверх, второй принялся шарить между её бёдрами. Холодные пальцы собирались вломиться туда, где никто никогда не бывал.

– Не там ли она прячется? Это и есть гниль? – хрипел узник ей в ухо. Хирка укусила его за руку и замотала головой в разные стороны, как дикий зверь. Ей показалось, она услышала, как ломается палец. Но он не закричал. Никак не отреагировал. Ничего не случилось. Вес его тела куда-то исчез, руки ослабили хватку. Хирка пнула и почувствовала, как попала во что-то мягкое. Но крика не последовало. Она перевернулась, прижалась к стене и уставилась на Тиринна.

Он стоял перед ней на коленях. Позади она видела тень другого мужчины, чья рука лежала на голове преступника. Тиринн сидел тихо, открыв рот. Глаза его судорожно вращались. Хирка ощутила, как под ней затряслась земля. Её бросало то в жар, то в холод. Кожа пульсировала. Время остановилось.

Поток. Это Поток, и он замерзал в её венах как лёд. Беспощадный и равнодушный.

Тиринн начал хохотать, как ребёнок. А потом заорал. На его лице проступили кровеносные сосуды, которые набухали и расширялись. Один из них лопнул.

– Остановитесь! – всхлипнула Хирка.

Её насильник повалился на пол. Из уголка его рта вытекали кровь и слюна. Он лежал, как скот на бойне. Мёртвый. Один глаз залился кровью. Его мужское достоинство вывалилось из расстёгнутой ширинки. Трупного цвета червяк, который сейчас мог бы находиться внутри неё, если бы не… Хирка оторвала от него взгляд. Другой мужчина, согнувшись, стоял к ней спиной. Он прислонился к стене, тяжело дышал и хватался за горло. Это не Ример. Хирка ощутила, как Поток медленно покидает шахту, как будто снова уходит в землю, из которой появился. Хирка натянула штаны. Она рефлекторно схватила с пола деревянный нож и спрятала его в башмак, а потом поднялась. Мужчина повернулся к ней и снял с головы капюшон. Он улыбался, но улыбка не доходила до глаз. На лбу он носил знак Совета.

Хирка узнала его, она видела его дважды. Он соврал ей в чайном доме Линдри и заставил сбежать оттуда. Потом она встретилась с ним на Ритуале. Он был одним из двенадцати, членом Совета. Того самого Совета, который бросил её сюда.

– Ты один из них… – Хирка подошла ближе, хотела удостовериться, что она всё разглядела правильно.

– К сожалению, – ответил он и направился вверх к решётке. Стражи лежали на полу, один на другом, как неподвижные мешки. Член Совета вынул из ножен лежавшего сверху стража кинжал и вернулся к ней. Хирка попятилась. Он что, сейчас её убьёт? Но он прошёл мимо, замахнулся и вонзил кинжал в спину пленника. Быстрое и почти обыденное движение. Мёртвое тело вздрогнуло. Хирка смотрела на чужака. Он ударил кинжалом мёртвого имлинга. Мёртвого. Она попыталась проглотить неприязнь, но та застряла у неё в горле.

Член Совета повернулся к ней. Золотистые волосы зачёсаны назад, глаза тоже золотистые, но ледяные. Их выражение нисколько не изменилось, как будто он только что не вонзил кинжал в спину мёртвого имлинга.

– Послушай меня, дитя Одина. У нас мало времени. Здесь ты приговорена к смерти. У тебя только один шанс – последовать за мной, – его голос был таким же глухим, как и раньше, почти булькающим. Казалось, он прилагает немало усилий, чтобы говорить нормально. Всего лишь три мгновения назад она бы ухватилась за любой шанс выбраться отсюда, но теперь медлила.

– Ты один из них. Как…

– Они не понимают! Они хотят забрать у тебя жизнь, но они только всё испортят. Ты должна вернуться туда, откуда пришла, дитя Одина, – он схватил её за руку и потащил за собой.

– Подожди! Куда мы? Я не могу просто… Что, если Всевидящий прав? Что, если это я виновата в том, что слепые свирепствуют? Я должна…

– Ты должна убраться отсюда! А я помогу тебе. Пошли!

Он велел ей забраться ему на спину, чтобы спрятать её под плащом. Хирка посмотрела на мертвеца и вздрогнула. Что хуже? Сидеть взаперти рядом с трупом или уйти на волю с мужчиной, который убил подобным образом?

Свобода. На свободе у меня будет больше возможностей.

Она взобралась на спину к чужаку, и он набросил плащ на них обоих. Плащ пропах лошадью. Хирка ощутила прохладу от воротника у него на шее. Застёжка воротника находилась сбоку. Кожа вокруг него покраснела. Кто он? Что с ним?

Он шагал вверх по шахте к выходу. Лунный свет падал на головки гвоздей на двери. Снаружи в темноте вырисовывались силуэты куполов и башен.

– Подожди! Имлинг с куклами!

Хирка потянулась назад, но член Совета не ответил ей и не остановился.