Хирка лежала, свернувшись, в сундуке и в щели между досками видела, как сменяют друг друга полоски света. Было холодно, ей не хватало плаща. И её мешка. Мешка со всеми травами. С чаем. Со всем её имуществом. Наверное, он до сих про валяется где-то в шахтах.
Повозка переехала мощёный каменный мост, и Хирка начала проклинать собственную незначительность в сложившихся обстоятельствах. У неё ничего не было. Не было семьи. Не было дома. Хирка бесхвостая. Одним богам известно, чья дочь.
Она с наслаждением использовала слово «боги» вместо слова «Всевидящий». Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей, и в данный момент она только так могла бросить Ему вызов. Может статься, других способов она не найдёт никогда. Её предназначение – стать подарком для слепых. Жертвой. Червяком на крючке, в обмен на Всевидящий знает что.
Боги. Боги знают что.
Но одну вещь с тех пор, как луна родилась заново, Хирка узнала. Пока есть жизнь, есть и надежда, а она всё ещё была жива. Пленённая, замёрзшая и голодная, но всё ещё живая. Пока она дышит, всякое может произойти. Надо только сохранять спокойствие, искать свой шанс и хвататься за него. Если бы у неё только…
Нож!
Она поджала колени и согнула спину, насколько позволяли размеры маленького ящика. К счастью, её руки были связаны спереди. Урд не ожидал от неё никаких неприятностей, ведь предполагалось, что она одурманена дремотником. Девушка потянулась пальцами к ступням и подумала, что член Совета слишком сильно уверовал в свои способности. Хирка дотянулась до края башмака. Ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть.
Вот! Она жадно схватила деревянную щепку, поднесла её к губам и взяла зубами за конец. Потребовалось совсем немного времени на то, чтобы перерезать верёвки. Запястья были горячими и влажными, но свободными. Теперь Хирка могла попробовать развязать ноги, но в узком ящике добраться до них было непросто.
Она прервала своё занятие, легла и прислушалась к движениям повозки. Когда наступит подходящее время для побега? У городской стены? Нет. Стражи потащат её обратно, если только не прибьют прямо на месте. Значит, за стенами. Вопрос в том, как сбежать.
Она попробовала ослабить узлы верёвки, стягивающей ноги. Хитрость заключалась в том, чтобы не затянуть их ещё сильнее. Урд считал, что она проспит вечер и всю ночь. Хирка ощущала тяжесть крышки у себя над головой. Она ненавидела сидеть взаперти! Колени ударились о дерево, когда она попробовала поднять их вверх. Места для того, чтобы перевернуться, не было. Пленнице удалось повернуться на бок, и она смогла толкать крышку головой, но это ни к чему не привело. Казалось, крышка не заперта, но она была очень тяжёлой.
Хирка просунула палец в узел у лодыжки и нашла слабое место. Она потянула и почувствовала, как верёвка ослабла. Девушка стала сдирать путы, пока не освободилась полностью. Потом Хирка приоткрыла крышку и высунула руку во мрак. Ковры. На крышке сундука лежали ковры. Она потянула их и услышала, как те свалились на пол. Больше ничего не произошло. Повозка ехала, как и раньше. Значит, здесь, внутри, больше никого нет. Это облегчало дело. Наконец хоть что-то пошло так, как хочет она. Хирка выбралась из сундука и стала пробираться вперёд. Темно, хоть глаз выколи. Ночь. Она уже давно не видела проблесков света через щели в сундуке. Значит, они уже выехали за городские стены. Скорее всего.
В повозке было много ковров. Несколько масляных ламп без горючего. Несколько таких же сундуков, как тот, в котором была заключена она. Повозка купца. Но здесь не было ничего, что помогло бы ей бежать. Кроме деревянного ножа. Снова у неё в голове мелькнуло воспоминание о насильнике. Его конвульсии на полу в тюремной шахте. Самое ужасное в том, что его судьба стала бы ещё более плачевной, если бы ему удалось взять её силой. Взять гниль.
Это его ошибка. Не твоя.
Хирка прислонила ухо к короткой стороне стены и прислушалась. Минимум две лошади впереди и столько же сзади. Может, больше. Проблема. Но она слышала вой ветра в ветвях деревьев. Карканье воронов. Запах эльфийских поцелуев и мха. Лес. Здесь у неё по крайней мере есть шанс сбежать. Возможно, ей удастся выбраться на крышу повозки и оттуда…
Ход её мыслей прервали два тяжёлых удара о землю. Лошади заржали. Повозку тряхнуло, она остановилась. Хирку швырнуло на стену, но она удержалась на ногах. Кто-то закричал. Что случилось? Ей надо выяснить, что случилось! Девушка принялась обшаривать доски в поисках щели. Кто-то снаружи заорал:
– КОЛКАГГИ!
Это было истеричное предупреждение, как будто кричащий не верил собственным глазам. Снаружи поднялась паника. Хирка похолодела. Они здесь. Наконец они нашли её. Чёрные тени. Её руки затряслись и стали тяжёлыми и неподъёмными. Пленница нашарила засов, но пальцы отказывались слушаться. Она ударила ногой. Щеколда поддалась, и откидной борт повозки вылетел наружу, упал на землю и остался там, служа как пандус.
Хирка увидела очертания лежавшего на земле имлинга. Она сбежала по качающемуся пандусу и ощутила приступ тошноты, когда увидела, что под ним распростётся ещё один всадник. Но она не остановилась. Хирка помчалась прочь от повозки, прочь от криков – хотя криков больше не было, слышались только звуки уносящихся во весь опор коней.
Не смотри! Беги! Просто беги!
Но Хирка не могла не взглянуть. Она повернулась. Чёрный имлинг сидел на крыше повозки и переводил взгляд с неё на несущегося прочь всадника.
Не меня! Возьми его! Он больше!
– ХИРКА!
Надежды больше не было. Он пришёл за ней. Она помчалась вверх по склону. Ноги скользили, и она хваталась за мох, пытаясь забраться выше. Хирка слышала, что он идёт за ней. Затем ощутила привкус крови во рту. Сильная рука ухватила её за свитер, ворот порвался, и она упала на спину. Девушка хотела закричать, но не смогла.
НЕТ! Нет…
Она лежала на мшистой земле, на ней – тяжёлое чёрное чудовище. Оно сидело на ней верхом и прижимало её руки к земле. Казалось, Хирка вернулась в шахту. Но в этот раз она не могла сдвинуть его. Чудовище плотно сжимало её бёдра своими коленями и крепко держало её запястья. Белые глаза сверкали во мраке как лёд.
Волчьи глаза.
Ример?
Тень сняла с себя чёрный капюшон и уставилась на неё. Белые волосы, собранные в хвост, свисали ей на лицо.
– Ример? РИМЕР! – она произнесла это вслух? Да, она слышала свой голос. Сердце чуть не лопнуло от облегчения. Ример. Он отпустил её руки. Хирка подняла их и прикоснулась к его щекам, провела по лицу, словно хотела удостовериться, что зрение не обманывает её. Это он. Он пришёл и спас её! Оделся как Колкагга и разогнал имлингов Шлаббы. Хирка засмеялась, но её смех больше походил на рыдания.
– Ример! Ты меня до смерти напугал! И их! – Хирка взглянула на неподвижные тела у повозки. Смех застрял у неё в горле. Слишком темно, и лиц тех имлингов не разглядеть, но признаков жизни они не подавали. Издалека их запросто можно было бы принять за камни на дороге. Её восторг растаял.
– Ример, что ты наделал? – она отняла руку от его лица. Он смотрел на неё. Хирка искала в его глазах горе от того, что только что произошло, но не находила. Его голос был хриплым и холодным, как ночь.
– Они забрали бы твою жизнь, если бы пришлось.
Хирка сглотнула. Это неправда. То, что он сказал, – неправда. Не эти имлинги связали её, как скотину, и бросили в деревянный сундук. Наверняка они были простыми исполнителями. Теми, кто просто делал свою работу. Теперь они мертвы.
– Мы не можем оставаться здесь. Нам надо уходить, – Ример встал и поднял её на ноги. Хирка помедлила. Ей хотелось многое сказать. Ример спас её. Не только сейчас, но ещё и на Ритуале. Она видела его лицо, когда Ворононосица обнародовала всю правду о ней. Правду, которая распространилась по залу, как пожар.
– Ример, я не могла рассказать…
– Конечно, нет. Не всё можно рассказывать. Всё в порядке, – казалось, он говорит серьёзно, как будто дело его, в общем-то, не касалось. Может, он притворяется? Или же сейчас думает о других вещах? Он ведь только что забрал жизни.
Ей надо заставить друга перестать думать о случившемся. И Хирка заговорила. Она начала рассказ, пошатываясь, как новорождённый телёнок, пытаясь расставить все события по местам, вложить смысл во всё, что она видела и слышала. Она поведала об Урде. О кукольнике. О слепых. Постепенно говорить становилось легче, и она обрела свой обычный голос. Она тараторила всё быстрее, задавала вопросы и сама пыталась на них ответить. Например, на вопрос о каменных кругах и о том, что Урд собирался с ней сделать.
Ример не отвечал. Он позволил ей выговориться, пока они пробирались между высокими хвойными деревьями. Иногда она бросала быстрые взгляды на спину Римера, чтобы убедиться, что он всё ещё её слушает. Он ни разу к ней не повернулся. Она видела только белые волосы. Бо́льшая их часть была собрана в хвост, рассыпавшийся по тому, что было похоже на плоский четырёхугольный рюкзак, который был таким же чёрным, как и его одеяние, и крепился к спине широкими кожаными ремнями, которые перекрещивались у него на груди.
Белые эльфийские поцелуи звёздами сияли на земле. Здесь они были крупнее, чем в Эльверуа. Хирка снова остановилась.
– Куда мы идём? – об этом она до сих пор не задумывалась.
– Наверх. Сегодня ночью нам нужен хороший обзор.
– Нет! Ример, нам надо вернуться! Совет должен узнать об Урде! И о слепых!
– Совет знает о слепых, Хирка.
– А об Урде? Они не знают, что это он…
– Для них это не имеет значения. Они всё равно выберут тот вариант, который принесёт им больше пользы.
– Но… ты что, не понимаешь? Если мы сможем им объяснить, что…
Ример остановился и посмотрел на неё. Она тоже замерла.
– Я вырос с ними, Хирка. Я видел, как они играют жизнями имлингов и их будущим. Совет не поможет тебе. Эти имлинги приговорили тебя к смерти. Пока Совет достигает своих целей, правда не имеет для него никакого значения. А если бы имела, то немногие из членов Совета занимали бы кресла рядом со Всевидящим.
Он двинулся дальше. Хирка сглотнула. Он прав. Конечно. Она наивно полагала, что у ситуации есть простое решение. Разве сама она не пыталась объясниться с могущественными членами Совета? Она истекла кровью ради этого. Её слова не имели никакой ценности.
А вот Ример мог всё объяснить! Он был одним из них.
– Они послушают тебя!
Друг шагал немного впереди неё. Он скрылся между двумя огромными валунами. Хирка ускорилась, чтобы поспеть за ним.
– Ример?
Где он? Между гладкими ото мха камнями не проникал даже лунный свет. Хирка продвигалась вперёд на ощупь.
– Здесь.
Она подняла глаза на голос. Ример забирался на валун, похожий на маленькую гору. Он протянул руку и помог залезть на выступ, чтобы у неё под ногами появилась опора. Потом юноша пополз выше. Подпрыгнул, подтянулся и выбрался наверх. Затем обернулся и предложил помочь, но Хирка сама вскарабкалась на валун. На вершине она даже не присела, чтобы Ример не подумал, что она устала. На самом деле перед глазами у неё было черно. Она хотела есть.
Они стояли на самом высоком камне в округе, а их здесь было много. Валуны в случайном порядке рассыпались по равнине, как будто боги поиграли в кости и не убрали за собой, и все фигуры остались лежать тут, поросшие мхом и забытые. Луна висела над лесом. Небо было такого же цвета, как синяк. Вдали Хирка видела горные вершины Блиндбола. На самом деле они находились не так уж и далеко.
– Они послушают тебя, – повторила она.
– Так, Хирка. Я попробую объяснить тебе, что происходит. Совету совершенно неважно, нарушила ты закон или нет. Ты была в Равнхове и помешала убить Эйрика. А если бы не ты, он наверняка был бы мёртв. Одно это – достаточная причина для того, чтобы казнить тебя. К тому же ты сбежала из тюрьмы и убила.
– Я не убивала! Это Урд убил их! Он…
Хирка закрыла рот. Ример смотрел на неё. Он знал, что она никого не убивала.
– Я понимаю, – прошептала она. – Я не убивала, но это совершенно неважно.
– Ты учишься, – Ример вынул меч из ножен и срубил пару веток с дерева, выросшего между камнями. Он начал плести из них подстилку. Может быть, он сделает для них укрытие на сегодняшнюю ночь. Хирка не знала, чем заняться, поэтому стала помогать ему. Какое-то время они молча сидели и плели, а потом она решилась задать вопрос:
– Кем они были?
– Кто они?
– Стражи, которых убили в шахтах.
– В Маннфалле работает несколько тысяч стражей. Я не знал их.
Хирка не решилась спросить о других. О тех, что остались лежать у повозки. Надо искать хорошие стороны во всём этом. Она жива. Ример не говорил больше необходимого, поэтому девушка решила поддержать беседу сама:
– Ты на самом деле напугал их до смерти! Отличная идея – переодеться Колкаггой и напугать их, да так, что они опрометью убежали!
Она засмеялась. Ример не поддержал веселья. Он встал и спрыгнул вниз с подстилкой из веток в руках. Хирка не успела напомнить ему, на какой высоте они находятся. Она перевесилась через край, но друг спокойно расхаживал по земле, не получив никаких повреждений. Ример спрятал плетёнку подо мхом и травой около валуна, потом наступил на неё, и ветки затрещали. Система оповещения. Он забрался обратно на камень, но Хирка не спросила его, кто к ним может наведаться.
Колкагги. Настоящие Колкагги.
– А костюм! Откуда, ради Всевидящего, ты взял этот костюм? – она вновь неуверенно рассмеялась. Что-то во всём этом было неправильно. Ей стало нехорошо.
– Ты слишком много болтаешь, – сказал парень, повернулся к ней спиной и срубил ещё пару веток. Хирка смотрела, как он это делает. Потом Ример вложил меч в ножны. Быстро. Не глядя. Как будто проделывал это сотни раз в день всю свою жизнь. Хирка вытянула рукава свитера и спрятала в них ладони, чтобы не мёрзли, но это не помогло. Холод находился внутри неё. Ледяной змей прокладывал себе путь при помощи подозрений, в которые она не хотела верить.
Ример принялся плести новую решётку из веток. Прошла целая вечность, прежде чем он произнёс:
– Это мой костюм.
Хирка встала и отступила на несколько шагов. Сидевший перед ней юноша не смотрел ей в глаза. Костюм его. Его собственный. Ему не надо было переодеваться. Не надо было добывать его где-то. Он был Колкаггой. Правда ударила её под дых, и она потеряла равновесие.
– Ты один из них!
– Тише! Хочешь половине мира сообщить, где мы находимся?
– Ты убивал. Ты убиваешь…
– Ты жива, правда же? – он произнёс это будничным тоном, совершенно лишённым чувств. Ей снится страшный сон? Она когда-нибудь проснётся?
– Я жива, потому что умерли три имлинга!
И отец. И почти Эйрик. Пленник. Стражи. Я жива, потому что другие умирают.
– Ты бы предпочла быть одной из мёртвых? – хрипло сказал Ример. Он схватил её и усадил обратно. Хирка не ответила. Она сжалась в комок и вонзила зубы в свитер.
Он был одним из них.
Ример был Колкаггой.
