Старейшая обитель воронов в Маннфалле располагалась на горе в восточной части города. Она представляла собой длинный дом, от центра которого отходило крыло. Стены дома нависали над обрывом. Казалось, он глядит на город через узкие бойницы, через которые невозможно проникнуть взглядом внутрь самого здания. Оно напоминало крепость из камня, которая сливалась с серым небом.
Хирка услышала, что Ример позади неё остановился, и повернулась к нему. Когда она заявила, куда им надо отправиться, друг посмеялся над ней. Явиться к Рамойе – всё равно что постучать в двери Красного купола, сказал он. Хирка неохотно открыла ему всю правду о наставнице воронов. Эта правда больше не могла причинить вреда, ведь Ример и сам стал предателем.
И она поведала ему о Рамойе в Равнхове, о встрече, на которой Эйрик получил удар ножом. Ример задавал вопросы, но не на все из них она могла ответить. Хирке было неприятно развенчивать образ женщины, рядом с которой вырос Ример. Друга семьи. Правой руки Илюме. Хирку не удивляли его сомнения. Она тоже чувствовала себя не слишком хорошо. Во время последней встречи с Рамойей Хирка притворялась спасительницей Равнхова, которую переполняет сила Потока. Теперь же она была слепой к земле дочерью Одина в бегах. Хирка ободряюще улыбнулась Римеру и поспешила вперёд, чтобы не дать себе времени передумать. По мере приближения к обители разговоры воронов становились всё громче. Во дворе путникам не встретилось ни одного имлинга. Ворота в прихожую были открыты, и они вошли внутрь. Хирка постучалась во внутреннюю дверь.
– А что, если другие…
Девушка шикнула на него. До сих пор выходы из разных ситуаций искал Ример, теперь же пришло время действовать Хирке. Он сомневался в рассказанной ею истории, но ведь его, в отличие от Хирки, в Равнхове не было. Она знала, что Рамойя не представляла для них угрозы. Она их не выдаст. А вот опасность того, что Рамойя испугается Римера, существовала. Поэтому он замотался в плащ так, чтобы вышитого над сердцем ворона не было видно. Капюшон Ример надвинул на глаза, и лицо его скрылось в тени. Хирка сглотнула и ослабила завязки своего плаща на шее. Плащ был тесным, его в спешке купили в дешёвой лавке.
– Хирка! Это Хирка! Мама, это Хирка!
Девушка отступила на шаг назад и посмотрела на глазок в двери. Сомнений в том, кому принадлежал этот голос, не было. Хирка улыбнулась. Дверь распахнулась, и на неё бросился Ветле. Она снова чуть не повалилась на спину. Когда твой ровесник мыслит, как маленький ребёнок, проблем не избежать. Вышла Рамойя и сжалилась над ней: она отправила сына на кухню и наказала никому, кроме Юара и Кнута, не рассказывать о том, что у них гости. Это секрет. Ветле уверенно кивал.
Рамойя бросила взгляд во двор, потом посмотрела на Римера.
– Со мной пришёл друг, и кроме нас здесь никого нет, Рамойя.
– Во имя Всевидящего, Хирка… – она смотрела на девушку так, словно та вернулась из Шлокны. Хирка ничего не ответила. Она кусала нижнюю губу, ожидая следующего хода Рамойи. Необходимо выяснить позицию наставницы воронов. Рамойя сама должна решить, какие между ними установятся отношения, ведь Хирка оказалась вне закона. Теперь она была гнилью.
Рамойя притянула её к себе с такой силой, что у неё зазвенели браслеты.
– Всего три оборота песочных часов назад мой дом обыскали три стража! И это не всё. Из-за тебя в городе перевернули каждый камень. Где ты была, девочка?! – она отодвинула Хирку от себя, чтобы посмотреть ей в лицо.
Затем провела рукой по её стриженым волосам. Взгляд её метался так, будто ей трудно осознать всё сразу.
– Юар! – прокричала Рамойя, не отводя взгляда от Хирки. В коридоре появился молодой мужчина. – Юар, отправь всех поваров и слуг по домам. Распусти всех, они переволновались после сегодняшних обысков. И запри двери.
Юар кивнул и скрылся в доме, за ним по пятам ушёл Ветле.
Хирка наслаждалась приёмом, как будто пила из Потока. Безусловная забота. Желание действовать, защитить её. Осознание, что Рамойя беспокоилась о ней после Ритуала, хотя во время него она узнала, кто такая Хирка на самом деле. Беспокоилась, хотя поняла: Хирка не умеет сливаться с Потоком и никогда не сможет стать спасительницей Равнхова.
– Рамойя, наша история длинная. Но кое-что ты должна узнать сразу, – Хирка посмотрела на Римера. Он стянул с головы капюшон. Миндалевидные глаза Рамойи расширились. Потом она подняла руку и ударила Римера по щеке. Юноша сжал челюсти, но не шелохнулся. Хирка разинула рот. Этого она не ожидала. Всё пошло не так ещё до того, как началось.
– Я знаю, кто ты такой, Ример Ан-Эльдерин, – произнесла Рамойя сквозь стиснутые зубы. – Ты – убийца. Ты уже мёртв. Колкагга!
Хирка схватила Рамойю за руку.
– Он спас мою жизнь!
В прихожую вошли несколько имлингов и рассредоточились вдоль стен.
– Конечно, спас! Чтобы использовать тебя, как куклу. Вытянуть из тебя всё, что ты знаешь, и заставить тебя показать дорогу к нам.
– Нет! Нет, ты не понимаешь! – Хирка потянула её за свитер.
Ример не выдержал.
– Мне нечего здесь делать, – сказал он и развернулся, чтобы уйти. Шестеро мужчин и две женщины оказались между ним и дверью. Один из них задвинул засов. Другие уже достали мечи. Выкованные из обычной стали, клинки были совсем не такими, как у Римера. Тяжеловесные, похожие на тот, что лежал в сундуке её отца. Перед ними были наставники воронов. Обычные имлинги. Ример убьёт их всех, если придётся. Хирка не могла допустить этого.
– Стой!
Он замер – к явному удивлению остальных.
– Они не могут отпустить тебя, Ример. Подумай. Они знают, что я привела тебя сюда из-за Рамойи. Как они могут быть уверены, что вслед за тобой не явится каждый страж этого города? Они не могут, Ример… Пожалуйста.
Хирка смотрела ему в спину. Остальные оставались неподвижными, как брёвна, и только обменивались взглядами. Единственное, что было слышно, – разговоры воронов. Ример повернулся к Рамойе:
– Откуда ты знаешь, кто я, Рамойя? Откуда ты узнала эту тайну? Из Равнхова? Ты служила им за нашей спиной, а теперь осуждаешь меня и мой выбор? Сама-то ты кто, Рамойя? Ты всю жизнь провела рядом с моей бабкой, но сердце твоё принадлежало Равнхову?
Хирка не решалась вздохнуть. Тёмные щёки Рамойи пылали. На обвинения Римера не существовало хорошего ответа. Он был прав, но ещё не всё сказал.
– Ты бьёшь меня, потому что знаешь, кто я. В тебе столько презрения, сколько бывает только в предателях. Ты вне закона, Рамойя. Ты предала Маннфаллу.
Комната переполнилась обвинениями. Для двух победителей здесь места не было. Хирка в отчаянии посмотрела за засов, запиравший дверь. Что она наделала?
– Ример! – в помещение вбежал Ветле, пронёсся мимо матери и бросился в объятия Римера. Рамойя протянула руки в его сторону, с её губ был готов сорваться молчаливый крик. Ример обнял Ветле. Рамойя, казалось, сейчас развалится на части. Она утратила преимущество. Отчаяние Хирки возрастало. Всё неправильно! Всё должно быть не так. Никто в этой комнате никому не враг. Каждый предал кого-то тем или иным образом. Но объединять их уже поздно. Слишком многое сказано и сделано.
– Ример… – Хирка смогла только прошептать его имя. Тихая мольба. Он посмотрел на неё, потом на остальных, а затем оторвал от себя Ветле.
– Иди к маме.
Ветле растерянно огляделся. Парнишка был не настолько глуп, чтобы не понять: что-то не так. Рамойя подошла к нему и прижала к себе. Хирка перевела дыхание. Это крошечное мгновение – её единственный шанс.
– Ты – предатель, Рамойя. Ты предала Совет и Манн-фаллу. Но и он тоже, – Хирка указала на Римера. – Он может выйти в эту дверь в любой момент, если только пожелает, и ты это знаешь. Вы все это знаете.
Хирка оглядела потные лица собравшихся. Кто-то из них был стар, кто-то молод, но каждый испытывал страх. Возможно, все вместе они сумеют остановить Колкаггу, но это ещё не факт. И не приходится сомневаться в том, что лишь немногие из них уйдут отсюда невредимыми, если попробуют задержать его. Им было что терять, и это читалось в их глазах.
– Он может уйти в любой момент. Поверь мне. Я видела его в деле. Ример может уйти, но он решил не делать этого, потому что настолько же глубоко увяз во всём этом, как и вы. Мы сделали одинаковый выбор, – Хирка знала, что говорит наобум. Она не знала этих имлингов, только предполагала, что существует веская причина, по которой они готовы защищать Рамойю. – Он решил не делать этого, потому что все в этой комнате выбрали один путь.
Хирка скинула с себя плащ и позволила ему упасть на пол.
– И я не знаю, как это происходит с обычными имлингами, но дети Одина в бегах пачкаются и голодают.
Потом она развязала ремни на поясе, которые удерживали хвост.
– Кроме того, я больше ни шага не сделаю с хвостом мертвеца!
Девушка бросила обрубок на пол и сложила руки на груди. Она сделала всё, что могла. Остальные таращились на хвост. Ей была знакома реакция каждого из них. То же самое отвращение, что испытывала она. Кто-то выпучил глаза, кто-то зажмурил. Женщины прикрывали рты руками. Хирка тихо молила, чтобы все они поняли, через что ей пришлось пройти. Чтобы мёртвый кусок плоти на полу объяснил им, насколько далеко они с Римером зашли.
Ветле вытянул руку, чтобы потрогать хвост, но Рамойя остановила его. Она кивнула остальным. Хирка услышала, как мечи вернулись в ножны. От облегчения она прикрыла глаза и выдохнула впервые, как ей показалось, с того момента, как зашла в обитель. Рамойя сделала шаг в сторону Римера.
– И как нам теперь доверять тебе? – это было не обвинение, а настоящий вопрос. И она хотела получить на него ответ. Ример поймал грустный взгляд Рамойи.
– Ты можешь доверять мне, потому что я не доверяю Урду, – он переводил взгляд с наставницы воронов на Ветле. Хирка не понимала, какое значение Урд может иметь в данной связи, но, судя по всему, его ответ подействовал. Рамойя пристально смотрела на Римера.
– Я всегда знал, – ответил он на её молчаливый вопрос.
Она подняла голову.
– Давайте поедим, – произнесла она, и это были самые прекрасные слова из всех, слышанных Хиркой за несколько последних дней.
