По Блиндболу было труднее пробираться днём, чем ночью. Горы отбрасывали тени, они сливались друг с другом и создавали лесистый лабиринт, по которому не должны были ходить имлинги.

В ложбинах уже стали появляться жёлтые и оранжевые пятна. Чем дальше на север они продвигались и чем выше забирались, тем холоднее становилось. Значит, они приближаются к Равнхову, но шли они бесконечно медленно. Они могли полдня карабкаться по поросшим мхом камням, а потом посмотреть на пройденную дистанцию и понять, что время было потрачено зря. Это напомнило Хирке вечер, когда отец открыл ей правду. Она убежала к Аллдьюпе, упала на землю и мечтала превратиться в насекомое. В маленького паучка, который может заползти в мох. Сейчас её мечта исполнилась, хотела она того или нет.

Хуже всего было то, что существовали более простые способы добраться до Равнхова. Они могли идти по ложбинам вдоль маленьких речек, где территория была более проходимая и освещалась солнцем. Или же они могли пройти почти весь путь по сети дорог Колкагг, состоявшей из подвесных мостов и троп. Но ни один, ни другой вариант им не подходили: они стали бы лёгкой добычей для чёрных теней.

Ример шёл как мельничный жёрнов – не останавливаясь, всегда впереди. Сильный и гибкий. У Хирки несколько раз появлялось желание сдаться просто потому, что ей показалось – он вообще не устаёт. Иногда он делал привал, садился и пил из их единственного меха с водой или съедал пригоршню золотистой морошки, но она знала, что он делает это ради неё.

Хирка могла бы идти быстрее, если бы не растения. Эти горы – мечта лекаря. Куда ни повернись, везде росли местешип и солнцеслёз. Несколько раз она видела золотые колокольчики: их хватило бы для того, чтобы вылечить от лихорадки всё население Маннфаллы. Опа свободно произрастала чуть выше, часто на восточной стороне гор. Если бы она не видела, что она может сделать с имлингом, она бы жевала её всю дорогу, чтобы зарядиться энергией. Один раз они прошли мимо кровавой травы – яда, который забрал отца. Его было достаточно, чтобы отправить в Шлокну двадцать имлингов, если не знать, как с ним обращаться. На один пучок она наверняка смогла бы купить дом. Если бы им разрешено было торговать. И, конечно, если бы она не была приговорённой к смерти преступницей…

Мешок Хирки был набит травами, и свободного места в нём уже не осталось. Она была не в силах смотреть на все растения, мимо которых ей приходилось проходить, поэтому Хирка начала наблюдать за птицами. Здесь были совы в синих пятнах, ястребы и пёстрые певчие пташки. А ещё в этих лесах водились звери, от которых следовало держаться подальше. Два раза они видели медведя, а в последнюю ночь слышали, как волк воет на луну. К счастью, в лесу водилось много мелкой дичи, и хищники не испытывали недостатка в пище, поэтому Хирку с Римером они не тронули.

Хирка видела, как в этих местах работает Поток. Вневременье. Все вещи зависят друг от друга. Ничто не может быть иным, чем оно есть, не может находиться в другом месте и в другом времени. Эта смесь смертельной опасности и безопасности была похожа на прикосновение к Римеру, когда он сливался с Потоком.

Хирка сказала, что в разных местах ощущает Поток по-разному. Она знала его, но он всякий раз был иным. Ример впервые за много дней широко улыбнулся. Казалось, Поток – хорошая тема для разговора с ним. Поток никогда не находился в состоянии покоя: он проходил сквозь землю, плыл с водой, пульсировал с жизнью. Поток был всем сущим. Всем, что было и прошло. И не было в этом мире двух совершенно одинаковых мест. Некоторые заклинатели камней из Эйсвальдра считали, что Поток – это то, что случится в будущем, но дискуссия о сущности Потока была такой же старой, как сама жизненная сила. И всё же гадалки неплохо зарабатывали, толкуя Поток в имлингах, хотя ничего не могли знать наверняка.

Хирка ощутила укол нечистой совести. Она делала то же самое, когда сшивала имлингов или давала им чаи и экстракты от болезней. Никому из них не было интересно, как она додумалась до того, что им требуется. Им больше нравилось слышать, что она получила подсказку от Потока. Что она просто знала, а знание пришло к ней само. Что бы они сказали, если бы узнали, что она даже не способна сливаться с Потоком? Что единственный известный ей Поток – это тот, что бежал по венам имлингов с голубой кровью вроде Римера? И снова её начало мучить понимание, что она никогда не станет здесь своей.

Ты не должна быть здесь.

Эхо слов Хлосниана. Как будто камнерез подобрался совсем близко, но это не так. Она сама подобралась ближе к знанию о том, что ей делать. Если в сумасшествии Урда есть доля правды, то это единственный способ остановить слепых. Ей надо вернуться обратно тем же путём, каким она попала в этот мир.

Трудно сказать, когда к ней пришло понимание, её сознание постоянно вытесняло эту мысль. Хирка даже не представляла, возможно ли вернуться обратно, и поможет ли это решению проблем. Уж не говоря о том, что её ожидало по ту сторону. Совершенно неизведанное…

Нет! Есть и другие способы. Она может жить в Равнхове.

Пока армия Маннфаллы не взорвёт деревянные ворота.

Она может убежать ещё дальше на север! В Ульвхейм. Жить подо льдом. Говорят, местные имлинги строят жилища именно так.

Пока они не поймут, кто ты на самом деле, и не прогонят тебя как слепую.

Что угодно казалось лучше ухода в неизведанное, но решающее значение имели слепые. Пока она здесь, не с той стороны… Пока она жива, Урд мог пользоваться возможностью. Имлинги будут умирать, а Урд полностью утратил контроль. Что произойдёт, если он совершит ошибку? Трупорождённые заполонят все одиннадцать государств? Разразится новая война? Война, подобная которой происходила лишь в легендах? И что они будут делать сейчас, когда у них нет Всевидящего? У Хирки закружилась голова. Она уже стала причиной множества страданий и смертей только из-за одного факта своего существования. Сколько крови у неё на руках! А голодный поцелуй Римера с полной очевидностью показал, что ей ещё есть что терять.

Она боролась с этой мыслью, когда им явилось чудо. Тёплый источник. Хирка устала и чесалась со вчерашнего дня. Был момент, когда собственная смерть начала казаться довольно привлекательным решением мировых проблем. И вот он оказался перед ней. Источник. Над его поверхностью поднимался пар. Серповидный дар богов располагался у подножия горы, которая крутым уступом обрывалась в воду и уходила так глубоко, что дна видно не было. Прозрачная вода имела светло-зелёный цвет. Она шептала ей: «Приди. Отдохни. Очистись».

Хирка остановилась и посмотрела на Римера, который продолжал шагать вперёд. Они уже однажды проходили мимо источника, он знал и о других. Об источниках, которыми пользовались Колкагги.

– Ример…

Ример остановился и повернулся к ней. Прошло немного времени, и он понял, чего она хочет. Он помотал головой:

– Источники – первое место, где я стал бы искать.

– А похоже, что меня это беспокоит? – Хирка больше не могла думать о том, от чего они бежали и почему надо бояться Колкагг. Ример ведь один из них! – Мы идём уже пять дней, Ример. Если они до сих пор нас не нашли, то никогда не отыщут.

Лицо Римера приобрело строгое выражение. Хирка уселась на землю и сложила руки на груди.

– Ты знаешь, нас либо убьют Колкагги в Блиндболе, либо сожрут собственные вши. Давай выбирай. Я-то работаю с такими вещами, я знаю, что мы можем умереть от лихорадки! Малюсенькие чудовища будут жрать нашу грязь и закопаются…

– Хорошо! Мы остановимся здесь, но поторопись, – Ример скрылся за скалой, чтобы наблюдать за местностью и не мешать ей. Хирка сорвала с себя одежду и бросила её в заросли вереска. Кожа покрылась мурашками. Вокруг животворящей воды росли маленькие чёрные цветы. Они напоминали эльфийские поцелуи, только не белого, а чёрного цвета. Она слышала, что у каждой вещи есть антипод в царстве смерти. Может быть, она уже мертва и несколько дней бродит по Шлокне?

Хирка уже было собралась броситься в воду, как вдруг услышала крик Римера из-за скалы.

– Конечно, тебе не нужно об этом напоминать, но не забудь проверить температуру воды, перед тем как прыгнуть в неё.

Хирка покраснела.

– Я не дура!

Она опустила в воду большой палец ноги и тут же отдёрнула его. Горячо. Лучше входить медленно. Понемногу она погружала тело в воду и села на дно так, что над поверхностью оказалась одна только голова. Хирка принялась болтать ногами. Никогда, никогда имлингу не было так хорошо.

Дитя Одина. Никогда ещё дочери Одина не было так хорошо.

Она вырвала пучок вереска и стала тереть себя, пока кожа не покраснела. Кусок мыла, который ей дали при первом посещении города, тоже был у неё с собой. Он раскололся на две части, когда в мешок попала стрела. Выдавленный на нём знак Всевидящего разломался посередине и почти полностью смылся. Ей надо очиститься. Очиститься от тяжёлых мыслей. Она смыла с себя последние остатки страха. Больше его не осталось. Остались лишь следы девочки, которая когда-то боялась Всевидящего.

Хирка нырнула и смыла остатки краски с волос. Ей приходилось вытягивать волосы, чтобы увидеть их кончики, но рыжий цвет вернулся и стал более ярким, чем ей помнилось. Ногами она ощущала движение воды – где-то в глубине проходит течение. Как Поток. Земля жила и дышала под ней. Откуда течёт эта вода? И где заканчивает свой путь? Когда она сделала вдох и погрузилась глубже, течение стало сильнее. Оно было опасно сильным. Если она отпустит руки и позволит ему унести себя… Утонуть. Примет ли её земля? Смогут ли они вечно течь вместе? Решит ли это проблемы? Или же пути между мирами будут открыты до тех пор, пока она находится здесь, живая или мёртвая?

Она услышала, как где-то вдалеке кричит Куро. Эхо воображаемого мира над её головой. Хирка потянулась к поверхности воды, выбралась наружу и уселась на вереск. Она высохла и оделась – не без неохоты, потому что одежду тоже стоило постирать. И не просто постирать, а прокипятить!

– Ты что, утонула? – с другой стороны скалы раздался голос Римера, скорее раздражённый, чем озабоченный.

– Да.

Он вышел ей навстречу.

– Я быстро, – сказал он, снимая сапоги.

– Я тоже не задержалась, – Хирка подхватила мешок и ушла за скалу. Она села на выступ и выложила содержимое мешка на землю рядом с собой. Они попали под сильный дождь, и Хирка переживала за то, в каком виде окажутся её вещи. Сейчас самый подходящий момент перепаковать их. Воздух стал прохладным, свет – более ясным. Дождя больше не будет. Она начала сортировать растения, которые насобирала по дороге.

Ример наверняка вымоется быстро. Нырнёт и вынырнет.

У неё имелись кровавая трава, местешип и золотой колокольчик.

Он снимет с себя чёрный костюм. Костюм, который отделяет его от мира. И станет просто Римером. В тёплом источнике.

Камень в форме спирали – подарок Хлосниана. Пара льняных мешочков с самыми дорогими травами отца.

Обнажённый.

Хирка сгребла свои вещи и запихала в мешок. Она коснулась рукой волчьего зуба на шее. Пальцы нащупали зарубки. Восемь с одной стороны, семь с другой. Это уже неверно. Он получил зарубку за то, что вытащил её из Аллдьюпы. Конечно, получил по принуждению, потому что особого выбора у неё не было. Но он помог ей во время Ритуала. А ещё он спас её от Урда. Спас ей жизнь. Пару раз. Наверняка. Всё это войдёт в одну зарубку.

Хирка вытащила карманный нож и вырезала изящную зарубку со стороны Римера. Она была светлее остальных. Первая больше чем за три года. Конечно, она повзрослела с тех пор, потому что сейчас не ворчала, раздавая зарубки. Она улыбалась, довольная собой. Взрослая и зрелая. Поумневшая. Сама она заслуживает зарубки за то, что до сих пор не сгнила, но на это она никогда не спорила.

Если Ример увидит, что она до сих пор носит зарубки, он будет над ней смеяться. Назовёт её ребёнком.

Он не знает о течении. Он может утонуть!

Будет лучше, если она проследит. Хирка забросила мешок за плечи и осторожно поползла к вершине скалы. Там, наверху, есть трещина, в которую она сможет наблюдать за ним. Только для того, чтобы убедиться, что он в безопасности, конечно.

Ример выбрался из источника. Он надел чёрные штаны и завязывал пояс с ножнами. Белые пряди волос лежали на обнажённой спине, широкой сверху, сужавшейся к поясу. Вдоль позвоночника проходила глубокая впадина, уходившая под пояс штанов. Его хвост висел прямо и только у самой земли немного изгибался. Он наклонился к сапогам. От его груди отделилось украшение, закачалось на кожаном ремешке на шее и болталось до тех пор, пока он не выпрямился. Хирка находилась слишком далеко и не могла разглядеть, что это, но догадывалась, что это знак ворона, изображение Всевидящего, от которого он ещё не был готов избавиться.

Ример зашнуровал сапоги. Он был сильным. Его руки были меньше, чем руки отца, но они казались сильнее. Мышцы проступали более явственно. Это Поток? Он что, поглощает всё лишнее? Ример был словно высечен из камня. Хирка прикрыла улыбку рукой.

Ладно. Он не утонул. Хорошо.

Хирка заставила себя отвести глаза от Римера и осмотреться. Они находились неподалёку от Равнхова. Если им повезёт, то вчерашняя ночь станет их последней ночью в Блиндболе. Здесь, на бледно-серых горах, было меньше растительности, некоторые вершины покрыты снегом. Тень, которую она заметила уголком глаза, заставила её съёжиться, хотя она и так находилась в укрытии. Что это? Что она видела?

Два имлинга в чёрной одежде сползали по горному склону. Её кровь превратилась в лёд.

Колкагги!

Их было практически не видно, даже несмотря на то, что Хирка знала их местонахождение. Она затаила дыхание, во рту пересохло. У Хирки задрожали руки и отказались её слушаться.

Вниз! Спускайся вниз!

Их нагнали. Всё было напрасно. Она скатилась по склону и побежала навстречу Римеру. Он встретился с ней взглядом.

– Я знаю, – прошептал он, продолжая стоять совершенно спокойно.

– Их двое, – сглотнула она.

– Трое, – он крепче затянул ремень.

Она переминалась с ноги на ногу, пока искала взглядом третьего, но не нашла.

– Хирка, очень важно, чтобы ты сейчас меня слушалась. Ты понимаешь?

Она кивнула и стала ждать команды бежать. Её не поступило. Может быть, ей всё равно надо побежать? Ример собрал мокрые волосы в хвост и затянул узел. Все его действия были до боли медленными. Он двигался медленно, говорил медленно. От этого можно было сойти с ума.

– Постоянно следи, где они находятся, и постарайся находиться как можно дальше от них. Не убегай отсюда и не подходи к нам. Будь там, где я смогу тебя видеть, но двигайся так, чтобы я постоянно находился между тобой и ними. Ты поняла?

Она ничего не поняла, но тем не менее кивнула. Сердце колотилось в горле, и единственной отчётливой мыслью было то, что она понятия не имеет, что ей делать.

– Повернись и иди. Давай!

Ример толкнул её в грудь, и она попятилась назад, пошла к скале, остановилась и оглянулась. Он продолжал поправлять свой пояс, как будто в его распоряжении имелось всё время мира. Позади Римера показались трое имлингов. Его торс по-прежнему был обнажён и беззащитен перед полностью чёрными тенями, в узких прорезях капюшонов которых блестели глаза.

Хирка вздрогнула, когда Ример внезапно повернулся. Она не совсем поняла, что произошло, но он выхватил мечи, присел и нанёс удар блестящими клинками, которые скользнули по земле. Он попал по ближайшей чёрной тени, её нога подкосилась со страшным звуком, и тень повалилась на спину. Они думали, что Ример их не видит, и теперь заплатили за это.

Раненый попытался встать, но у него не вышло. Полноги висело и болталось, поэтому он лежал, шипел и колотил по земле рукой с мечом. Ример поставил ногу ему на локоть. Локоть хрустнул. Мужчина на земле растопырил пальцы и выпустил меч.

Хирка почувствовала, как у неё скручивается желудок. Всю свою жизнь она видела страдания и болезни, но всегда как лекарь. Рубленые раны и сломанные ноги приходили к ней за исцелением, чтобы их соединили вновь. Никогда раньше она не видела, чтобы кто-то вот так ломал кости. Рубил. Уничтожал. Убивал.

И всё это делал Ример.

Он стоял, разведя руки с мечами в разные стороны. Обнажённая грудь словно приглашала к поединку, он начал кружиться вместе с двумя уцелевшими имлингами.

– Никому из присутствующих не за что умирать сегодня, – его голос был твёрд, взгляд сосредоточен на точке между двумя соперниками, которые направляли мечи в его сторону.

– Вы здесь, потому что считаете меня предателем, но это нас предали. Всех нас. Ничего из сказанного мной вас не остановит, но я всё же дам вам шанс выбирать. Никому из нас не за что умирать сегодня. Всевидящий – это ложь.

Хирка съёжилась от отчаяния. Его слова были бессмысленными. Эту истину невозможно объяснить во время боя. Никто не остановится и не скажет: «Да ты что? Правда? Надо же». Эта истина слишком велика, но то, как её преподнёс Ример, можно было истолковать лишь одним способом.

– Богохульник! – прозвучал крик низкорослого Колкагги. Он поднял меч над головной и нанёс удар в сторону Римера, но Римера перед ним уже не оказалось. Он возвышался над ним с другой стороны. Он танцевал. Хирка почувствовала, как к ней хлынул Поток. Вначале, в Эльверуа, это ощущалось не так. Сейчас Поток разросся и сиял, как лезвие ножа. Он стал уравновешенным. Полным смысла. Она ощутила привкус стали во рту.

– Ты всегда был самым преданным, Лаунхуг. Если ты решишь умереть за Него, ты умрёшь за ложь Совета.

– Как мы и поклялись, – ответил Лаунхуг.

Он ударил в сторону Римера. Хирка вздрогнула всем телом. Она хотела помочь. Надо что-то сделать. Ример хорошо защищался, но их было двое против одного. Если бы он не вывел из строя одного из Колкагг до начала боя, то был бы уже мёртв.

Хирка словно погрузилась в транс, глядя, как соперники танцуют, кружа вокруг друг друга. Жуткое зрелище с движениями, которые ей никогда не удастся повторить. Но это не танец. Это не закончится, пока кто-то не умрёт.

Тень, у которой пока не было имени, побежала вперёд и совершила прямой выпад в сторону головы Римера, но у Римера для защиты имелся не только меч. Он ударил рукой и попал тени по горлу. Хирка услышала хруст костей. Тело повалилось на землю и неподвижно замерло.

На ногах оставалось всего двое.

Лаунхуг подошёл ближе. Невероятное мужество, учитывая то, что двое его союзников уже пали. Ример повертел мечами, чтобы улучшить захват. Его Поток превосходил всех. Он знал, что победит в этой схватке, но испытывал мучения. Хирка чувствовала это. Горестная победа. Он подготовился для того, чтобы нанести завершающий удар.

– Ты создан для того, чтобы приносить удачу! – заорал Лаунхуг. – Ты был ребёнком Ан-Эльдеринов. Я верил в тебя!

Ример замер и опустил мечи. Хирка ощутила, как Поток почернел от отчаяния. Что случилось? О чём он думает? Он умрёт!

Подними меч, Ример!

Хирка действовала быстро. Пока Ример не слишком активно отбивал нападки Лаунхуга, она подбежала прямо к ним. Лаунхуг хочет убить Римера. Убить её. Без причины! Он не имеет права. Никакого права! Хирка выхватила свой нож, бросилась на Лаунхуга и воткнула нож ему в плечо.

Она кричала, удерживая нож обеими руками. Тёплая кровь вытекала наружу под её руками. Лаунхуг повалился на бок и увлёк её за собой. Он смотрел на неё широко открытыми от шока глазами. Он узнал её. Она поняла, что он уже видел её раньше. На крыше в Равнхове. Хирка выпустила нож из рук и отодвинулась от Лаунхуга. Что произошло? Это её нож. Её нож торчал из его плеча.

Хирка подняла глаза на Римера и отодвинулась ещё дальше. Она должна убраться. Ример таращился на неё. Лаунхуг лежал на животе позади него, но Ример больше не думал о тени. Ример подошёл к ней. Он был похож на дикого зверя. Из раны на его предплечье сочилась кровь. Он протянул ей руку. Она не захотела взять её. Не смогла. Во что он её превратил? Она отползла ещё дальше.

Хирка смотрела на чёрного имлинга с ножом в плече. Он сел и стал нащупывать рукой меч. Хирка указала на него и крикнула, но из её рта не вылетело ни звука. Ример почуял опасность и повернулся, когда меч уже вонзился ему в бок. Он закричал. Поток умер, оставив лишь ледяной холод в её груди. Лаунхуг попятился, но слишком поздно. Ример ударил его по коленям, они подломились. Ещё до того, как тень упала, Ример выдернул нож из плеча Лаунхуга и всадил ему в грудь. Лаунхуг открыл рот, но не издал ни единого стона. Хирка отвернулась и закрыла глаза. Она услышала звук удара меча. Она не знала, откуда пришёл этот звук. Не хотела знать. Стало тихо. А потом она услышала, как упал Ример.

Она вскочила на ноги и подбежала к нему. Ример сидел на коленях, выпрямив спину. Голова его свесилась вперёд. Хирка поняла, что дело плохо. Очень плохо. Только вот ей было страшно увидеть это своими глазами. Но надо. Она должна помочь. Она склонилась над Римером.

Его левый бок был вспорот. Кровь рекой лилась из раны и впитывалась в пояс штанов. Он уже промок насквозь. В ране виднелись белые рёбра. Ноги Хирки подкосились, и она рухнула на колени. Она огляделась, скользнув взглядом по телу Римера и по земле. Три чёрных тени убиты. Лаунхуг лежал на животе, половина его тела погрузилась в источник. Вода окрасилась красным. Вода, в которой она купалась. Глубоководное течение захватило кровь и утянуло вниз.

Казалось, она добровольно вытекает из мёртвого тела и бросается в неизведанное.

Ример начал клониться вперёд, и тут с Хиркой что-то произошло. Словно свечу задуло ветром. Что-то погасло. Она больше не была Хиркой. Она стала чем-то другим. Она находилась в месте, где у неё было дело, имелась своя роль. Она уже мертва. Она спокойно заговорила:

– Ример, остальные мертвы. Я не могу им помочь. Но я помогу тебе.

Он не ответил. Она обняла его за пояс и перевернула на бок, так, чтобы рана оказалась сверху и сам он не мог её видеть.

– Не отвечай мне, Ример, просто дыши ровно и слушай меня, – она попробовала засмеяться, передразнивая его голос. – Важно, чтобы ты сейчас меня слушался. Ты понимаешь?

Ей показалось, он улыбнулся. Она сорвала со спины мешок и вытащила растения.

– Ты получил небольшую рану. На вид она хуже, чем на самом деле.

В его глазах появился вопрос. Она улыбнулась настолько успокаивающе, насколько смогла.

– Я промою рану и перевяжу, а потом, через пару часов, когда мы доберёмся до Равнхова, мы посмотрим на неё повнимательнее.

Он улыбнулся и закрыл глаза. Он не дал себя обмануть. Он – Колкагга. Он понимал, насколько серьёзно положение, это было заметно.

– У тебя детская царапина, Ример. Я видела раны значительно хуже. Лежи совершенно спокойно, я сделаю несколько стежков. Временных.

Хирка отыскала иголку и нитку и протёрла их золотыми колокольчиками. Возможно, его придётся зашивать внутри, но она не могла проделать это здесь. У них не было времени. Прилетят вороны и укажут путь другим Колкаггам. Ей просто нужно довести Римера до Равнхова в собранном виде.

Рану было никак не очистить полностью, она слишком сильно кровоточила. Ример не отреагировал, когда Хирка проткнула его кожу иголкой – сначала с одной стороны раны, потом с другой – и соединила края разреза. Рана уменьшилась. Она сделала ещё один стежок, и рана уменьшилась ещё больше. Рана уменьшалась с каждым стежком. Глаза Хирки щипало. Она поморгала, чтобы прочистить их. Ример должен увидеть, что это всего лишь детская царапина, что рана неопасна.

Двенадцати стежков было мало. Очень мало. Но они удержат рану, Хирка распределила их равномерно. Римеру надо подняться на ноги. Быстро. Одной из чёрных теней пришлось пожертвовать штанину на перевязочный материал – все равно ему она больше не нужна.

– Ример, я сделала несколько стежков и промазала всё золотым колокольчиком. Сейчас я наложу сверху повязку.

Ример по-прежнему не реагировал. Она разорвала чёрную материю и несколько раз обвязала вокруг его тела. Должно выдержать.

– Ну, всё в порядке, Ример. Теперь ты снова начинаешь походить на Колкаггу, – она улыбнулась ему. – Садись аккуратно, чтобы я могла завязать концы.

Он сел, его лицо искривилось от боли.

– Тебе кажется, что дело хуже, чем оно есть на самом деле. Не торопись. Постарайся не двигать рукой. И пожуй вот это, – она протянула ему полпригоршни ягод опы. Одних листьев в данном случае будет мало. Благодаря ягодам он сможет какое-то время идти. Он сделал всё, о чём она просила. Его губы, коснувшиеся её ладони, были холодными. Хирка завязала концы повязки у него на спине. Его украшение болталось на шее и мешало ей, она отвела его в сторону и заодно разглядела.

Ракушка. Хирка взяла её в руки. Р и Х. По восемь царапин под каждой буквой. Что-то разрасталось у неё в груди, подбиралось к горлу и душило. Она судорожно глотала. Руки затряслись. Ример сидел с закрытыми глазами и ждал приказов. Повязка уже промокла.

Тёмное пятно на чёрной материи. Хирка поднялась. Её покачивало.

Я слишком быстро встала. Дело только в этом.

Она нашла его рубашку и помогла ему одеться.

– Пошли. Вечером будет холодно, а нам с тобой надо добраться до Равнхова до восхода солнца.

Ример встал. Рука безвольно повисла вдоль тела. Он шагал нетвёрдо и медленно, но всё же двигался вперёд. Хирка не была уверена, что у него получится.

У нас так мало времени.

Они шли черепашьим шагом и больше не беспокоились о маршруте. Они брели по долинам, где передвигаться было легче. Ей хотелось бежать. Хотелось, чтобы он оказался в безопасности. В тёплой постели. Хотелось дать ему какое-нибудь снотворное, чтобы спокойно работать с раной. Какое-то время ей казалось, что Ринна или кто-нибудь ещё из Равнхова сможет дать ей совет, но это ложная надежда. Сейчас именно она лучше всех знала, что делать. Отец мёртв. Даже Всевидящий мёртв. Спросить совета больше не у кого.

Но пока они не дошли до цели, ей не оставалось ничего другого, как болтать с ним. Болтать обо всём, что приходило в голову. О Равнхове. О погоде. О красивых домах из камня и дерева, которые, казалось, были частью скалы. О том, как они склоняются друг к другу на узких улочках. Об острых крышах, крытых соломой. Об Эйрике. О бревенчатых городских воротах. Она болтала о каменных кругах и о том, как отец её нашёл. И о Хлосниане, который знал, что она находится не в своём мире.

Неподалёку послышался шум воронов. Многих воронов. У Куро появилось общество. И Хирка стала рассказывать о воронах и о Тейне. О том, как тот смотрел на неё в купальне. Потом о чае и растениях. О хороших растениях, которые она наложила на его рану. Она зарастёт быстро, он даже глазом моргнуть не успеет.

Его шаги у неё за спиной стихли. Он сел и улыбался ей, как старик, который нашёл самое удобное для сидения место в мире.

– Ример, мы сейчас не можем отдыхать. Но мы уже скоро отдохнём.

Она подошла к нему. Его лицо стало бледнее.

– Ример, я знаю, ты устал. Но давай ты устанешь немного позже!

Ример лёг, положив голову на камень.

– Я… догоню. Иди. Я… за тобой.

Он больше не мог нормально дышать. Хирка заорала:

– Ну-ка быстро поднимайся на ноги, Колкагга!

Он не пошевелился. Она ощутила дуновение холодного ветра на лице, мокром от слёз.

Я просто устала. Мы просто устали. Оба.

– Я помогу тебе, – она взяла его за руки и приподняла верхнюю половину его тела. Он не реагировал, даже не подавал признаков того, что испытывает боль. Хирка вытерла рукавом сопли и снова подняла его.

– Вставай!

Тело Римера повалилось обратно на землю. Она почувствовала, как к горлу подступают рыдания. Сдерживаться становилось невыносимо. Ример лишился сознания. Она теряет его.

– Поток, Ример! Держись за Поток! – кричала она ему в ухо и била кулаками по груди. – Используй Поток, идиот!

Последнее слово прозвучало глухим воплем. Как вой волка. Небольшая группа воронов с криками описывала широкие круги над их головами. Живот скрутило болью. Тошнота. Всё это нереально. Этого не происходит.

Она ощутила тёплое покалывание и поняла, что он пытается слиться с Потоком. Она отчаянно ухватилась за него. За Поток. Позволила ему литься через своё тело. Жизненная сила. А жизнь ему нужна.

Во имя Всевидящего, Ример…

Но никакого Всевидящего не существует. Глаза Римера остекленели, и Хирка услышала, как кричит ему, что он не имеет права. Она легла на него, приложила голову к его груди и крепко-накрепко уцепилась за Поток. Она должна отдать ему всё, что у неё есть. Но она была пуста. Что она могла отдать ему? По её телу разлилась жуткая усталость, которая вдавила её голову в его грудь. Её тошнило. Поток опустошал её.

Она так устала.

Ример…

Кто-то идёт. Какие-то имлинги двигаются в тумане над камнями. Колкагги. Много Колкагг. Всё кончено. Его рука соскользнула с неё и упала в вереск. Какие-то мелкие белые частицы падали ему на лицо. Снег? Пошёл снег.

Слишком рано.

Она соскальзывала в Поток, убегала в него, становилась единым целым со снегом. Со снежинками. Она стала холодной и белой и танцевала над землёй. Она упала на лицо Римеру, растаяла и исчезла.