Диктор. Слушайте передачу «Сейлемский кошмар».

Бьют медные тарелки. Фоновая музыка из сюиты «Остров пингвинов».

Сегодня мы передаем для вас мрачную историю о Нэнси Хэйл, жене священника из Новой Англии, и о бедствии, которое она принесла в новую жизнь. Повествование наше начинается с одного воскресного вечера в 1692 году, когда благочестивые сейлемцы шли домой от вечерни…

Музыка замирает. Звуковым наплывом – звон колокола, пение церковного хора и орган.

Уордуэлл (приближаясь). А, добрый вечер, миссис Хэйл. Весьма глубокую проповедь прочитал нам сегодня ваш преподобный супруг.

Миссис Хэйл (ледяным тоном). Здравствуйте, мистер Уордуэлл. Рада от вас это слышать.

Уордуэлл. Право же, нам, жалким грешникам, надлежит чаще слушать проповеди в этом роде. Словесное увещевание полезно нашим бессмертным душам.

Миссис Хэйл. Аминь, мистер Уордуэлл. А теперь, надеюсь, вы меня извините. Я тороплюсь к мужу.

Уордуэлл (нерешительно). Миссис Хэйл… Позволено будет спросить…

Миссис Хэйл. Да, сэр?

Уордуэлл. Да нет, ничего. Быть может, это всего лишь плод моего воображения, и все же… Во всяком случае, жена моя сегодня об этом упоминала. Миссис Хэйл, мы вас чем-нибудь обидели?

Миссис Хэйл. Обидели? Да что вы…

Уордуэлл. Прошу вас не щадить моих чувств в ущерб вашей совести, сударыня. В воскресный день ложь даже во спасение – грех.

Миссис Хэйл. Почему вы об этом спрашиваете, мистер Уордуэлл?

Уордуэлл. Последнее время мы с женой усмотрели, ну, скажем, некоторое охлаждение к нам с вашей стороны.

Миссис Хэйл (саркастически). Быть может, мистер Уордуэлл, это – опасение, рожденное нечистой совестью.

Уордуэлл. Миссис Хэйл! Боюсь, что не понимаю вас.

Миссис Хэйл. Ну хорошо. Ежели хотите знать правду, то слушайте. У меня есть веские основания считать, что вы с вашей женой повинны в пустых сплетнях, которые ныне гуляют по Сейлему.

Уордуэлл. В сплетнях, сударыня? В сплетнях?

Миссис Хэйл (зло). Готова поклясться, что этого следовало ожидать. Не было ни одной жены священника, о которой не сплетничали бы. Мистер Уордуэлл, скажите, что дурного я когда-нибудь сделала вам или вашей жене? За что подобные преследования?

Уордуэлл (ошеломлен). Миссис Хэйл, я, право, не знаю, что и говорить. Вы… вы меня изумляете.

Миссис Хэйл. Право? Тогда позволю себе напомнить, что вы сами просили меня говорить прямо.

Уордуэлл. Прошу поверить мне, что если даже против вас в нашем городе что-нибудь и говорили, то ни я, ни жена моя ничего об этом не ведали. Боюсь, что и вас подводит воображение.

Миссис Хэйл (тихо, сквозь зубы). Мистер Уордуэлл, вы лжец!

Уордуэлл. Сударыня.

Миссис Хэйл. И потрудитесь запомнить, что я не расположена ни забывать, ни прощать содеянного вами.

Уордуэлл. Миссис Хэйл…

Приближающиеся шаги по гравию.

Миссис Хэйл (приветливо). Ах, мистер Коттон Мэйтер!

Мэйтер (приближаясь). Вот приятная встреча, миссис Хэйл. Ах… (Холодно.) Вечер добрый, Уордуэлл.

Уордуэлл. Ваш слуга, ваше преподобие. Вы извините меня? Я как раз прощался.

Мэйтер. Разумеется. Пожалуйста, идите, мы вас не держим.

Уордуэлл. Миссис Хэйл, прошу принять мои добрые пожелания… и мои сожаления. Покойной ночи.

Миссис Хэйл. И вам тоже.

Уордуэлл (удаляясь). И вам покойной ночи, ваше преподобие.

Удаляющиеся шаги.

Мэйтер. Вот неприветливый малый. Надеюсь, я не помешал.

Миссис Хэйл. Прошу вас, ваше преподобие, не надобно извинений. Уверяю вас, что вы прервали наш разговор как раз вовремя. Беседа моя с мистером Уордуэллом была отнюдь не из приятных.

Мэйтер. Я разминулся с вашим супругом в церкви. Церковный староста сказал, что он направился домой в обществе сэра Вильяма Фиппса.

Миссис Хэйл. Ну разумеется! Как глупо, что я запамятовала. Сэр Вильям говорил, что, быть может, сегодня у нас отужинает. Не почтите ли нас своим присутствием и вы, ваше преподобие?

Мэйтер. С величайшим удовольствием. Пойдемте?

Слышатся шаги во время диалога. Хор и орган умолкают.

Миссис Хэйл. И что вас привело в Сейлем, ваше преподобие? Я полагала, что обязанности ваши не позволят вам покинуть вашу бостонскую паству в воскресенье.

Мэйтер. Службу сегодня правит мой отец, а в помощь ему есть новый викарий. Он согласился, что дела в Сейлеме требуют моего присутствия.

Миссис Хэйл. В самом деле? Вы очень серьезно говорите, сэр. Что-нибудь неладно?

Мэйтер (благочестиво). Надеюсь, что нет, миссис Хэйл, от всей души надеюсь. Но налицо дурные признаки. Сейлему грозят тяжелые дни.

Миссис Хэйл. Но почему, ваше преподобие? Французы угрожают? Или это индейцы…

Мэйтер. Ах, сударыня, дай-то бог, чтобы это были только индейцы. Дай-то бог! Но они опасны только для тела. Бедствие, о коем я говорю, – мерзостная тень, что падает на души человеческие.

Миссис Хэйл (в ужасе). Господи, оборони!

Мэйтер. Аминь. Дошло до меня на прошлой неделе, что невольница из Вест-Индии, именуемая Титубой, была взята под стражу по обвинению в колдовстве. Донесли на нее малые дети, и говорят, будто она наслала на них порчу, так что они пали на землю, извергая изо ртов пену и кровь.

Миссис Хэйл. Колдунья!

Мэйтер. Тише! Нас могут услышать. Прошу вас, говорите потише.

Миссис Хэйл. В Сейлеме! Ах, какой ужас! И как же я ничего об этом не знала?

Мэйтер. Донесли дочери преподобного Пэриса. Он убоялся распространять эту историю во избежание паники. Когда единожды общину постигнет подобное, то души могут заразиться, как проказой. Истинно сказано в писании, что зло расширяется подобно укоренившемуся многоветвистому дереву.

Миссис Xэйл. Но… но вы уверены, что здесь нет никакой ошибки?

Mэйтер. Невольница созналась. Никакого сомнения быть не может. Возникло зло, и один господь ведает, где оно прекратится…

Голоса начинают стихать.

Да, миссис Хэйл… Дай боже, чтобы я не опоздал, ибо собираются грозовые тучи, и над Сейлемом нависла тень…

Музыкальная тема – из Седьмой симфонии Бетховена.

Хэйл. Это превосходные вести, сэр Вильям! Надеюсь, что мне принадлежит честь поздравить вас первым.

Фиппс. Да, ваше преподобие. Сегодня утром из Саутхэмптона прибыла бригантина «Картон» и доставила назначение, подписанное его величеством. Я заступаю на пост губернатора через неделю, во вторник.

Хэйл (трезво). Да, пост важный, – но какая ответственность! Я отслужу особый молебен, и мы помолимся, дабы всевышний наставлял вас.

Фиппс. Я в этом нуждаюсь, ваше преподобие. Сейчас воистину тяжелые времена. Куда ни посмотрю – всюду вижу в глазах людей страх – страх более сильный, нежели когда-либо ранее.

Хэйл (наставительно). «Совершенная любовь изгоняет страх». Увы, все они маловеры. Чрезмерно о земном помышляют.

Фиппс. К сожалению, такова природа человеческая, ваше преподобие. Поэтому и потребны служители господа, подобные вам, дабы напоминали нам о слабости нашей.

Хэйл. Господь несомненно их покарает. Ужасен будет гнев его, они в него не веруют.

Фиппс. Но примите во внимание, сударь, сколь велика опасность. Страх заложен в самой природе человеческой, иначе господь бог не допустил бы его. Боятся французов, индейцев, неурожая. Всего боятся, и каждый смотрит на соседа своего искоса. Да, положение ненормальное, и хорошего ждать не приходится.

Хэйл. Я рад, что вас назначили именно теперь, сэр Вильям. Нам нужна твердая рука.

Фиппс. Твердая рука – это еще недостаточно. По-настоящему им надлежит страшиться именно своего страха. И поэтому им нужна еще ясная голова – а я готов поклясться, что ясных голов у нас в Массачусетсе не много сыщется.

Слышно, как вдалеке открывается дверь.

Хэйл. Ах, Нэнси! Милая, а вот сэр Вильям.

Фиппс. Миссис Хэйл, мое глубочайшее почтение. А, да это его преподобие Мэйтер, если не ошибаюсь.

Mэйтер. Вечер добрый, сэр Вильям.

Миссис Хэйл (приближаясь). Ах, сэр Вильям, как я рада, что вы у нас. Я постаралась приготовить воскресный ужин как можно лучше. Мистер Мэйтер тоже с нами отужинает.

Хэйл. Для нас большая честь, ежели вы вкусите от нашего хлеба, ваше преподобие. Ежели бы не воскресенье, то возник бы повод для… э-э-э… скромных развлечений. А сегодня утром сэр Вильям получил известие, что он назначен новым губернатором Массачусетса.

Мэйтер. Слышать это отрадно, сэр Вильям, но, уверяю вас, ничуть не удивительно. Вы позволите пожать вам руку?

Фиппс. Вы очень добры.

Миссис Хэйл. Во всей колонии вы наиболее достойны быть губернатором, я так рада.

Фиппс. Если это радует вас, миссис Хэйл, то я более чем счастлив. А вас что привело в Сейлем, ваше преподобие?

Миссис Хэйл. Ах, сэр Вильям, уверяю вас, отнюдь не желание выспаться на очередной проповеди моего благоверного.

Хэйл (резко). Нэнси! Что за недопустимое легкомыслие! Следует ли напоминать тебе, что сейчас этому не место и не время?

Мэйтер (с упреком). «Седьмой же день – господу твоему», миссис Хэйл.

Миссис Хэйл. Ах, простите. Я раскаиваюсь.

Хэйл. Не возьму в толк, Нэнси, что это последнее время с тобой творится.

Миссис Хэйл (дуется). Ну ладно, ладно. В виде епитимий я не буду есть мяса за ужином. Это тебя удовлетворит?

Хэйл. Это подходит.

Мэйтер. Ах, ваше преподобие, можно только пожелать, чтобы я прибыл сюда по незначительной причине.

Миссис Хэйл (порывисто). Ах, Артур, правда, какой ужас? Его преподобие все мне рассказал – и про невольницу Титубу и про девочек…

Фиппс. Как! Вы рассказали ей, мистер Мэйтер?

Мэйтер. Миссис Хэйл славится умением хранить секреты, сэр Вильям.

Хэйл (сухо). Увы, боюсь, что об этом придется пожалеть.

Фиппс. Позвольте заметить вам, сэр, что вы поступили неблагоразумно. И вы и все другие обещали, что дело останется в полной тайне.

Мэйтер. Тайна эта рано или поздно станет всем известной, сэр. Примиритесь с этим.

Фиппс. Да вздор вы говорите. Дело можно замять. Оно и так совершенно нелепо – плод разгоряченного детского воображения! Мэйтер (самодовольно). Прошу прощения, но не могу с вами согласиться.

Фиппс (с нетерпением). Да, относительно колдовства мы с вами никогда не придем к согласию. Я вообще не верю, что оно существует, но не в этом дело. Дело в том, что мой первейший долг как губернатора – предотвратить панику. В настоящее время народ настроен опасно, и господь единый знает, до чего их может довести эпидемия суеверия, дошедшего до степени помешательства.

Мэйтер. Суеверие! Помешательство! Неверие в колдовство равносильно неверию в существование диавола. А это кощунство!

Фиппс (раздраженно). Господи, даруй мне терпение!

Мэйтер. Я полагаю, сэр Вильям, что в этой области вы недостаточно осведомлены. Вы ведь не читали труд Бакстера «Неоспоримость существования мира духов»? Или «Рассуждение о проклятом искусстве колдовства» Перкинса?

Фиппс. Читал, мистер Мэйтер! И вашу книгу «Памятные примеры вмешательства провидения» – ведь она так называется? – тоже читал! Так вот, слушайте: властью губернатора я пресек распространение этих книг, как вы сами готовы пресечь козни дьявола, о котором беспрерывно болтаете!

Мэйтер. Сэр!

Фиппс. Женщина смотрит на корову. Потом на выгоне корова случайно ломает ногу – и женщину сжигают на костре как ведьму! Год назад толпа растерзала одного человека за колдовство, потому что у ребенка в соседнем доме начались колики! Преподобный мистер Мэйтер, как губернатор Массачусетса я намереваюсь положить этому конец. Я буду управлять, руководствуясь правосудием и разумом, а не слепым невежеством.

Мэйтер. Сэр Вильям, ежели вы умышленно оставите без внимания сие великое зло, грозящее поглотить нас, то будьте уверены, что честные сейлемцы вашему примеру не последуют. Семя диаволово будет выполото, с вашего согласия или без оного. Да, сотнями и тысячами, ежели будет надобно.

Xэйл. Господа, господа! Дело зашло чересчур далеко. Напоминать ли, что вы под крышей у меня?

Мэйтер. Прошу прощения, мистер Хэйл. Но за ревностность мою я просить прощения не намерен. Тружусь я господа нашего ради, и супостаты господа, как бы ни были они здесь вознесены, будут чувствовать всю тяжесть возмездия его через меня, его орудие, пока я живу на свете.

Фиппс. Клянусь небом, сэр, пока я губернатор, ни одна невинная жизнь не будет принесена в жертву вашему фанатизму!

Мэйтер. Что ж, сэр Вильям Фиппс, становитесь на пути дела божия – на свой страх и риск!

Пауза.

Фиппс. Стало быть, война, ваше преподобие.

Музыка из Патетической симфонии Чайковского.

Первый голос (ехидно). И нахалка же эта миссис Хэйл. Видали, как она всходила на паперть? Щиколотки всем показала, бесстыжая!

Второй голос. Это еще не все. Она позволила губернатору поцеловать ей руку – это при народе-то!

Третий голос. Ах, губернатор… Бьюсь об заклад, между ними что-нибудь да есть.

Первый. Жена моя говорит, что миссис Хэйл – нечестивица. У нее нижние юбки шелковые.

Второй. Не может быть!

Первый. Да!

Третий. Стыд и срам! И как только преподобный Хэйл позволяет?

Первый. Тьфу! Наглая тварь!

Второй. Иезавель!

Третий. Бессовестная!

Музыка усиливается, потом затихает.

Миссис Хэйл. Я больше не могу, Артур. Не могу, и все тут!

Хэйл. Ну, Нэнси, Нэнси! Будь терпимой. Люди они набожные и могут превратно…

Миссис Хэйл. Ах, терпимой? Так ты сказал? А они терпимы, Артур? Я ни в чем не виновата!

Хэйл. Нэнси, сказано ведь, что жена Цезаря должна быть выше подозрений. Жена сейлемского священника – тоже, даже в мелочах. В таком окружении говорить будут прежде всего о ней. С нее больше спрашивается.

Миссис Хэйл. Но ведь они мне жить по-человечески не дают, ханжи, лицемеры! Ох, и зачем я только уехала из Англии?! Я тут всем чужая!

Хэйл. Это пройдет, Нэнси, пройдет. Потерпи.

Миссис Хэйл. Нет, не пройдет! С каждым днем, с каждым часом все хуже и хуже. Обо мне шушукаются даже во время богослужения. Чуть я что сделаю им не по вкусу, так сразу распутной называют! Слушай, Артур, только потому, что новый губернатор у нас иногда обедает, говорят… Говорят, будто у нас с ним…

Хэйл. Господь их накажет, Нэнси. Верь в его всеблагость.

Миссис Хэйл. Это все дело рук этого несчастного ханжи Сэмюела Уордуэлла, его да его ехидны жены! Когда я его в лицо обвинила, он стал корчить невинного, прямо-таки святым прикинулся, двуличный…

Хэйл. Довольно, Нэнси. Довольно. Впредь постарайся вести себя осторожнее, и тогда их безвредная болтовня прекратится.

Миссис Хэйл (зло). Да ты сам ничем не лучше их. Муж, а заступиться и не подумаешь. Что ты за человек?

Хэйл. Я сказал, что это пройдет. Мы в Сейлеме, Нэнси. В Сейлеме, где легкомыслие считается пороком. Мы не в Англии, где люди с чрезмерным усердием ищут плотских утех.

Миссис Хэйл. Артур…

Хэйл. Все это ты сама на себя накликала и должна или примириться с последствиями, или подчиниться.

Миссис Хэйл. Так что ж, Артур, у меня нет никаких прав? Неужели ты хочешь сказать мне, что…

Хэйл. Мой совет – помириться со всеми, и как можно скорее. Откинь мирскую гордыню и извинись перед мистером Уордуэллом за то, что обвиняла его. Увидишь, что после этого мнение горожан о тебе переменится к лучшему.

Миссис Хэйл. Извиниться! И ты велишь мне извиняться перед этим сплетником!

Хэйл. Я слишком занят и не могу продолжать об этом споры. Мне пора в церковь. (Удаляясь.) Сегодня нужно крестить…

Дверь открывается и закрывается. Пауза.

Миссис Хэйл Се бешенстве) Извиниться! Извиниться перед Уордуэллом! Да он сдохнет – не дождется этого! Сдохнет!

Дух зла (шепотом). Что ж… А почему бы ему не сдохнуть?

Миссис Хэйл. Кто это? Кто говорит?

Дух зла. Или ты не видишь, что судьба дала тебе в руки оружие? Надо им только воспользоваться.

Миссис Хэйл. Оружие?

Дух зла. Слухи о невольнице успели повсюду разойтись. Страх прокрался в сердца, и если ты на нем сыграешь, то твоя месть не будет знать пределов. Ты можешь поочередно уничтожить всех своих врагов.

Миссис Хэйл. Но каким образом?

Дух зла. Жители Сейлема – суеверные дураки. Ты вполне можешь обратить их себе на пользу и выпустить на волю зверя, который их уничтожит, зверя, который сидит в них самих.

Миссис Хэйл. Что мне делать?

Дух зла. Надо только направить их страх. Дай им определенный объект. Призови на помощь фанатика Мэйтера. Призови Коттона Мэйтера…

Миссис Хэйл (торжествующе). Сделаю! (Зовет.) Джеффри! Джеффри, поди сюда! Ты мне нужен!

Открывается дверь.

Джеффри (издалека). Вы меня звали, миссис Хэйл? Я прибираю в кухне, и…

Миссис Хэйл. Седлай лошадь мужа и во весь опор – в Бостон. Джеффри. Хорошо, хозяйка.

Миссис Хэйл. Не теряй времени. Ты должен отвезти письмо к преподобному Мэйтеру в Северной церкви и не теряй ни минуты. Это вопрос жизни и смерти. Понял?

Джеффри. Понял, хозяйка. Бегу седлать.

Миссис Хэйл. Никому об этом ни слова – и торопись. Торопись!

Музыкальная заставка. Потом стук судейского молотка.

Судебный пристав. Положите руку на Священное писание. Клянетесь ли вы своею бессмертною душою, призывая в свидетели господа бога, что обвинения, предъявляемые вами против ответчиков, истинны?

Миссис Хэйл. Клянусь.

Судья. Продолжайте, сударыня. Предупреждаю присутствующих в суде, что никакого нарушения порядка не потерплю.

Миссис Хэйл. Обвиняю Сэмюела Уордуэлла в колдовстве и занятиях черной сатанинской наукой. В четырнадцатый день июля я видела, как он делал странные движения руками над головой малолетней Эбигэйл Смит, жительницы Сейлема, которая на следующее утро заболела лихорадкой…

Ропот в зале. Стук молотка.

Уордуэлл (издалека). Ложь! Я невиновен! Она лжет, она губит свою душу, потому что вообразила, будто я ей вредил! Она лжет, лжет, лжет!

Ропот в зале. Крики: «Колдун!», «Чертово семя!», «Сжечь его!» и т. п. Стук молотка.

Миссис Хэйл. Обвиняю Сару. Гуд и Марту Кори в занятиях колдовством. Вечером седьмого июля я видела их на выгоне Гровера и слышала, как они произносили заклинания над коровами. А три дня спустя вследствие этого скот передох от неустановленной болезни. Я обвиняю этих женщин в том, что они сгубили скот колдовством, в истине чего ручаюсь моей бессмертной душой.

В зале ропот, возмущение, выкрики. Шум замирает. Фоном – еле слышный гул толпы.

Фиппс. Этого-то я и боялся, Стоутон. Паника распространяется, как заразная болезнь.

Судья. Ничего подобного, ваше превосходительство. Это праведный гнев народа.

Фиппс. Праведный гнев! Вы хотите сказать – трусость! Суеверная боязнь чего-то несуществующего.

Судья. Присяжные, осудившие этих злодеев, не согласятся с вами, ваше превосходительство. Для них колдовство реально существует, поэтому Сару Гуд и Марту Кори сегодня утром и повесили.

Фиппс. Но где доказательства их вины? Неужели вы считаете, что показания одной-единственной женщины со взвинченными нервами…

Судья. У миссис Хэйл не было оснований лгать, ваше превосходительство.

Фиппс. В самом деле? Насколько я понимаю, у нее было очень мало оснований любить женщин, которых она обвинила. И я случайно знаю, что она обижена на этого несчастного Уордуэлла. Судья. Очень может быть, но показания свои она давала под присягой. Она – жена священника и не стала бы губить свою бессмертную душу.

Фиппс. Почему этим двум женщинам не была предоставлена возможность подать мне прошение о помиловании? Почему я был уведомлен об их казни только по ее свершении?

Судья. А вы слышите, как ревет толпа? Они требуют крови.

Фиппс. Ах, вот в чем дело. Вы боялись толпы – как Пилат. Ну, во всяком случае, обещаю вам, что жертв больше не будет.

Судья. Будут, и вы бессильны это предотвратить. Конечно, если не хотите вызвать бунт.

Фиппс. Лучше бунт, чем кровь невинных на моей совести. Больше никого судить за колдовство не будут. Вы поняли?

Судья. Ваше превосходительство, вы не можете пренебрегать законом. Статуты гласят, что всякий, обвиненный в колдовстве, идет под суд, и виновные караются смертью. Обойти это нельзя.

Открывается дверь.

Пристав. Преподобный Коттон Мэйтер просит ваше превосходительство принять его.

Фиппс. Просите. (Тихо.) Вот где исходная точка. Это он инспирировал обвинения, с которыми выступила миссис Хэйл.

Судья. Ваше превосходительство, он священник, служитель божий.

Фиппс (зло). Тогда бог да поможет церкви!

Мэйтер. Ваше превосходительство…

Фиппс. Входите, ваше преподобие… Ах, прошу прощения, к вам надлежит обращаться согласно вашему правильному титулу. Господин Охотник за ведьмами – так ведь вас теперь называют? Надеюсь, вы оценили оказанную вам честь.

Мэйтер. Сарказм вашего превосходительства неуместен. Именем народа Сейлема я явился узнать, почему казнь Сэмюела Уордуэлла задерживают.

Фиппс (в гневе). Сами знаете почему, Мэйтер. Потому что Уордуэлл и несчастные женщины, которых казнили сегодня утром, невинны так же, как мы с вами.

Мэйтер (с самодовольным спокойствием). Суд решил иначе. Ежели, ваше превосходительство, вы не в силах доказать невиновность Уордуэлла, то вы не вправе и задерживать приведение приговора в исполнение. Таков закон.

Фиппс. Дерзкий негодяй! Ты еще смеешь учить меня моему долгу? Вон отсюда, не то возьму арапник…

Судья. Ваше превосходительство… Сэр Вильям… На нем облачение духовного лица. Ради бога, остерегитесь!

Фиппс. Облачение? Ха! С таким же правом в него может облачиться обиратель трупов. Слушайте и поймите раз и навсегда, Мэйтер: ни вы и никакой другой вздорный фанатик в Сейлеме не вправе мне приказывать! Вы повинны в этом кровопролитии, вы с этой самой Хэйл, и когда-нибудь вы за это ответите перед богом, служителем которого вы себя объявляете.

Мэйтер (безмятежно). Сношу ваши оскорбления, сэр, с чувством правоты, присущим всем мученикам во имя истины. Я выше обвинений ваших, потому могу ими пренебречь. Но тем временем позволю себе заметить, что за вашими дверьми – толпа. Они требуют исполнения приговора. Что вы намереваетесь предпринять?

Судья. Я пытался убедить сэра Вильяма, что он не в силах обойти закон. Помиловать осужденного за колдовство может лишь король.

Фиппс. Говорите, не в силах? Ошибаетесь. Кое-что вы проглядели.

Мэйтер. Что же, ваше превосходительство?

Фиппс. Увидите. Пристав!

Пристав. Ваше превосходительство?

Фиппс. Введите заключенного Сэмюела Уордуэлла.

Пристав. Слушаюсь, ваше превосходительство. (Зовет.) Сэмюел Уордуэлл!

Мэйтер. Сэр Вильям, позвольте еще раз напомнить вам, что в толпе начинается волнение. Малейшая задержка…

Фиппс. Вы придерживаетесь буквы закона, Мэйтер. Что ж, так поступлю и я. (С жгучим презрением.) С вашего разрешения.

Пристав (приближается). Заключенный, ваше превосходительство.

Фиппс. Вы Сэмюел Уордуэлл?

Уордуэлл. Я, ваше превосходительство. А что, опять допрос? Милосердия ради, повесьте меня, ежели вам угодно, и дело с концом.

Фиппс. У меня нет желания вас повесить, Уордуэлл. Я убежден, что вы не совершили никакого зла. Но мое мнение, как выясняется, ничего не значит перед лицом варварского закона.

Уордуэлл. Чем бы это ни кончилось, да благословит вас бог.

Фиппс. Народ не убедишь. Как вы знаете, на него теперь никакие доводы не подействуют. Теперь ваша единственная надежда – вы сами.

Уордуэлл. Но… но… что я могу?

Фиппс. Закон гласит, что в случае вашего признания вы будете освобождены.

Mэйтер. Что?!

Судья. Не может быть, ваше превосходительство!

Фиппс. Так сказано в статуте, господа. Посмотрите сами. Опьяненные жаждой крови, вы это проглядели. Ну, мистер Мэйтер.

Уордуэлл. Нет, ваше превосходительство, я не могу.

Фиппс. Что! Да поймите же, сударь мой, от этого зависит ваша жизнь. Если вы откажетесь, я не в силах помочь вам.

Уордуэлл. Я весьма признателен вам за вашу доброту. Но даже цена жизни может оказаться чрезмерной. Я невиновен. И ни за что не оговорю себя и, не в пример миссис Хэйл, не решусь быть клятвопреступником перед господом богом. Лучше смерть.

Мэйтер. Вы слышали, что он сказал, сэр Вильям. Больше откладывать нельзя. Он сам себя приговорил. Столь равнодушным к смерти может быть только ангел сатаны!

Фиппс. Ваше преподобие, логика ваша глубиною своею может сравняться только с вашим человеколюбием. Мистер Уордуэлл, в последний раз умоляю вас…

Уордуэлл. Нет, ваше превосходительство. Нет!

Пауза.

Фиппс (тихо, с громадным эмоциональным накалом). Тогда придется и мне быть Понтием Пилатом. Придется и мне умыть руки. Уордуэлл, за то, что я вынужден сделать, простите меня…

Уордуэлл. Нечего прощать, ваше превосходительство. И не о чем жалеть, ибо я умираю, ничем не запятнав души моей.

Фиппс. Пристав, уведите заключенного… (Его голос срывается.) И проследите за приведением приговора… в исполнение…

Фоновая музыка. Шум толпы – то тише, то громче.

Миссис Хэйл (напряженно). Обвиняю в колдовстве Ребекку Норе… Обвиняю Бриджит Бишоп… Обвиняю Мэри Гловер и Джона Хэторпа и Фикеаса Свифта… Обвиняю Питера Флеминга и Энн Стэндиш… (Замирая.) Марту Ливингстон и ее мать Элис Ливингстон… Обвиняю Мортимера Крафта, Эллу Уинтроп, Рут Памер, Роз Уэйн.

Музыка усиливается и затихает, образуя фон.

Первый голос (истерично). Обвиняю моего соседа Роберта Кэннона!

Второй голос. Обвиняю моего брата Ричарда Эндрюса.

Третий голос. Обвиняю Джейн Питман!

Первый. Обвиняю Мэри Саймон и Рэйчел Эндерсон!

Второй. Обвиняю губернаторшу леди Фиппс!

Музыка усиливается и замирает.

Хэйл (голосом, полным ужаса). Это нагрянуло, подобно буре, мистер Мэйтер, а теперь, если господу так угодно, подобно буре, замирает…

Мэйтер (с фанатическим ликованием). Только в Сейлеме, ваше преподобие, больше двадцати пяти из диаволова семени пошли на виселицу. (Посмеивается.) А будет еще больше, будет еще больше…

Хэйл (нерешительно). Ваше преподобие… Быть может, сие есть грех… Но порою, в глубине души моей… ощущаю ужасное сомнение.

Мэйтер. Что вы, сэр! Они были супостаты господни. Вина их доказана!

Хэйл (с неожиданным отчаянием). Так ли? Так ли, ваше преподобие? Ведь многих осудили просто по наветам их недоброжелателей!

Мэйтер. Сего для суда было достаточно. Их осудили по всем правилам судопроизводства.

Хэйл. Судопроизводство… А я порою размышляю: не в страхе ли все дело? Да ведь теперь… теперь стоит лишь обвинить ближнего своего в колдовстве – и он погиб. А что, ваше преподобие, а что, ежели все это – ужасная ошибка? А что, ежели сэр Вильям прав, а мы – то бишь вы, и Нэнси, и я сам, – все мы не правы?

Мэйтер. Господи боже мой, да что с вами? Вы о сэре Вильяме Фиппсе? Да его околдовала его собственная жена! Ее вчера обвиняли!

Хэйл. И все же… и все же мне последнее время что-то не спится, ваше преподобие. А если куда пойду – то и дело мерещится, будто за мною кто-то следит. (Внезапно.) Да не могу я больше, не могу! Это меня с ума сводит, поймите! Все эти нескончаемые вздорные обвинения, дурацкие показания! И неизбежно, постоянно – виселица! Кто… кто будет следующим?

Мэйтер. Возьмите себя в руки, ваше преподобие!

Xэйл. Не могу! Мне нужно высказаться, иначе я не выдержу! У меня есть совесть, и в сердце моем сомнение. Мне нужно выговориться, или я не священник. Мэйтер… Мэйтер, помогите! Я больше не могу, если не буду знать наверняка. Если не буду уверен!

Мэйтер. Уверены? В чем?

Xэйл. В том, что колдовство вообще существует. Иначе получается, что я был отравлен, обманут.

Пауза.

Мэйтер (медленно). Вы говорите, как…

Xэйл. Как кто?

Мэйтер. Как околдованный.

Xэйл. Нет! Я не околдован. Я в здравом уме. Я только сомневаюсь, понятно вам?

Мэйтер (выделяя каждое слово). А откуда это сомнение? Почему оно внезапно обуяло вас? Ранее вы никогда не сомневались в существовании колдовства. Этому может быть одно лишь объяснение.

Xэйл. Мэйтер, вы одержимы и не можете видеть ясно. Любая мелочь способна возбудить ваши подозрения. Вы, как и все другие…

Мэйтер. Ах, я глупец! И как же я не догадался? Она обвиняла всех, в то время как сама…

Хэйл. Что? Что?

Мэйтер. Где ваша супруга?

Xэйл. Что вы хотите сказать? Нэнси? (Охвачен ужасом.) Вы… вы хотите сказать… Нет, нет! Мэйтер, вы не можете… Вы…

Мэйтер. Где ваша супруга?

Музыкальная заставка переходит в фоновую музыку.

Я, преподобный Коттон Мэйтер, пастор Северной церкви в Бостоне, обвиняю женщину Нэнси Хэйл в черной магии и в колдовстве и пред ликом господа присягаю, что она применила проклятую науку ведовства к своему благочестивому супругу, всеми любимому преподобному Артуру Хэйлу из Сейлема, вследствие чего он стал ослеплен и трижды отрицал самое существование колдовства в моем присутствии. И в этом я клянусь пред лицом сего досточтимого суда, в чем ручаюсь моим искуплением…

Музыка звучит громче и замирает. Звон цепей, скрип двери.

Пристав. Пора, миссис Хэйл.

Миссис Хэйл. Нет-нет. Я не пойду. Не пойду!

Пристав. Дайте связать вас. В случае сопротивления к вам будет применена сила.

Миссис Хэйл. Но я подавала прошение губернатору. Я соглашалась во всем признаться.

Пристав. Бесполезно. Губернатор не принял ваше прошение. Идите спокойно.

Миссис Хэйл (в смертельном ужасе). Нет! Нет! Не пойду, не пойду, не пойду! Я не могу умереть! У меня не хватает духа! Все они там будут, все, все будут ждать меня у виселицы – все, кого я погубила! (В истерике.) Смилуйтесь, смилуйтесь!

Пристав. А ну, вяжите ее. Молчи, ведьма, а то рот заткну!

Миссис Хэйл (в отчаянии). О Артур, Артур!

Звон медных тарелок. Музыка из сюиты «Остров пингвинов».