В то время как компания сидела возле костра, обсуждая будущее Кости, к волчьей яме подошло племя. Они чуяли кровь, видели ее запекшиеся пятна на краю ямы, но на кольях добычи не оказалось. Среди соплеменников прокатилось недовольное рычание.

Альфа-самец молча стоял на самом краю и смотрел сверху на острые копья. На дне еды не было, но это его не расстраивало. Игра обещала быть интересной. Теперь среди преследуемых была раненая особь, слабая, беспомощная, вкусная. Вожак закрыл глаза и слабо потянул воздух носом. Более не задерживаясь возле ямы, стая двинулась вслед за туристами.

…Время подходило к полуночи, все уже крепко спали, и только Лена, чья очередь караулить Костью выпала первой, тихонько сидела возле костра и смотрела в ночное небо. Оно здесь отличалось от того мутного сумрака, который раскидывался над мегаполисом. В городе ночное небо совсем другое. Весь контраст терялся, размывался. И ночь не ночь, и чернота не чернота, скорее, какая-то серая пелена, отдающая желтизной уличных фонарей. И вот, сквозь это бурое нечто просвечивало несколько искорок далеких звезд.

Вот таким было привычное для Лены ночное небо над городом. Не то, что здесь, в глуши, где нет электрического света и бензинового смога выхлопных газов. Здесь ночное небо раскрывалось во всей своей красе. Звезды млечного пути сияли так сильно и в таком количестве, что складывалось ощущение, будто кто-то рассыпал бисер по черному полотну. И полотно это было действительно черным. Смольно-черным, словно воронье крыло в саже.

Лена глаз отвести не могла от этой чарующей картины, вглядываясь в далекую бесконечность.

– Красиво, правда. – раздался вдруг тихий голос, от которого Лена вздрогнула всем телом.

Костя лежал возле костра и смотрел на девушку.

– Правда, – ответила Лена и подбросила в костер несколько веток, – как ты себя чувствуешь, нога болит? – она подошла к мужчине и присела рядом.

– Я слышал, как вы обсуждали мое будущее, – Костя посмотрел в лицо Лены, – потом, правда, ненадолго потерял сознание, а недавно пришел в себя и обдумал все услышанное.

Лена молча слушала Костю, парень продолжал, – наверно, судьба у меня такая, тут уж никто не виноват.

Лена вспомнила, как ребята обсуждали все возможные варианты развития и не стеснялись в высказываниях, откровенно раскрывая объективную картину происходящего, и ей стало неловко перед Костей.

Парень заметил, как Лена смутилась и потупила взгляд, – все нормально, произнес он, – потерять ногу, но остаться в живых, это действительно наиболее оптимальный вариант, который меня бы полностью устроил, – он посмотрел на рану и, морщась от боли, поудобней устроился на расстеленном брезенте.

– В конце концов, – продолжил он, – быть съеденным теми дикарями было бы хуже, – он ободряюще улыбнулся девушке.

Лена промолчала и посмотрела на Костину ногу, – пора ослаблять жгут, сейчас будет больно, придется потерпеть.

– Деваться некуда, – вздохнул Константин, – действуй.

Лена склонилась над раной и стала развязывать резиновый шнур. Справившись с защелкой, она медленно размотала его на один оборот. Костя сжал скулы. После второго оборота, парень сжал кулаки и заскрипел зубами, – Боже ж ты мой! – прохрипел он тихо и закрыл глаза.

Лена видела, как сквозь повязку показалось быстро растущее пятно крови. Черное в ночи, оно стремительно разрасталось, лишая парня сил, но проникая в онемевшую конечность.

Косте было больно, она хорошо видела это. Он выгибал спину, вырывал попадавшую в ладони траву, зарываясь пальцами в землю, то сжимая кулаки, то разжимая их. Боль явно охватила всю ногу, а может и выше, но парень старался терпеть молча.

Лене было больно смотреть на это, но нужно было еще подождать. Когда бинт промок полностью, Лена снова затянула жгут. Костя не потерял сознание, он просто лежал, стараясь не шевельнуться. Его лицо было потным от напряжения, а вырывавшееся из груди дыхание было резким и прерывистым.

– Все, Костя, все, – Лена достала еще один бинт и стала наматывать его на промокшую повязку. Закончив с ногой, она промокнула лицо парня от пота и вновь подбросила веток в огонь. Все ладони у нее были в Костиной крови. Оторвав небольшой кусок марли, она вытерла руки и бросила марлю вслед за ветками.

Парень медленно приходил в себя, – ничего себе! – тихо произнес Костя, – а я думал, это до этого было больно, – он посмотрел на Лену, – можно попить?

– Да, конечно, – Лена поднялась на ноги и подошла к лежащему невдалеке рюкзаку. Открыв его, она нащупала внутри фляжку с водой и, отвинтив крышку, протянула воду Константину.

Парень взял ее двумя руками и, припав к горлышку, стал судорожно пить большими глотками. Утолив, наконец, жажду, он вернул девушке теплую полупустую флягу и посмотрел на свою ногу.

– У нас бинтов столько нет, чтобы каждый раз бинтовать ее заново, – удрученно проговорил он.

– Будем мотать, сколько есть, – ответила Лена и вновь подсела к Косте. Ребята молча смотрели на огонь.

– Я заметила, у тебя на запястье татуировка нарисована – «КК», что она означает?

Костя поднес руку к лицу и посмотрел на две маленькие ровные буквы.

– Это до боли банально, – улыбнулся он и посмотрел на Лену, – «Костя» и «Катя». – произнес он, – это моя девушка. Помнишь, я говорил, что живу с девушкой, ну так вот, это она и есть.

– Понятно, – сказала Лена.

В этот момент в соседней палатке кто-то зашуршал. Через пару секунд и из нее показался сонный Вася.

– Ну, как вы тут? – спросил он ребят, подходя к ним и присаживаясь возле костра, – очухался, братан?

– Потихоньку, – ответила Лена, – перевязку только что сделали, следующий раз часа через два, может, чуть меньше.

– Ясно, – произнес Вася.

– Костя посмотрел на Василия, – извини, что из-за меня не спишь.

– Да перестань, – Вася махнул рукой, – все нормально.

– Ну и ладушки, – потянулась Лена, – вы тут сидите, а я спать.

Поднявшись на ноги, она пошла к палатке и через секунду скрылась в ней.

– Как нога, болит? – спросил Вася, разглядывая массивную повязку и испачканный кровью жгут.

– Двадцать минут назад сильно болела, а сейчас терпимо, может даже усну, – ответил Костя и прикрыл глаза.

– Хорошо, постарайся, – Вася посмотрел вокруг, – тебе силы еще понадобятся, много сил, да и нам тоже.

Ребята замолчали.

Эта ночь была долгой, но спокойной. Ребята сменяли друг друга, регулярно ослабляли жгут, а затем бинтовали новый бинт. Костя терял пару раз сознание, но в основном держался молодцом. Однако потеря крови давала о себе знать. Парень был крайне ослаблен и очень бледен.

Перед самым рассветом очередь принимать пост возле раненого вновь дошла до Лены. Девушка вылезла из палатки и подошла к ребятам. Костя лежал с закрытыми глазами и никак не реагировал на происходящее.

– Ну как он? – спросила Лена Макса, присаживаясь рядом.

– Как тебе сказать, – Макс посмотрел на лежащего парня, – перевязку сделал, но он, по-моему, опять сознание потерял. Хотя дышит ровно, короче, пока все терпимо, можно идти спать. Лена потерла рукой сонные глаза, – бинты еще не кончились?

– Кончаются, – ответил Максим, – но еще есть.

Лена прикрыла рот рукой и широко зевнула, – то есть, я зря проснулась, можно идти досыпать?

– Да, можно идти спать, до следующей перевязки еще

есть часа полтора.

– Я пошутила, Макс, иди поспи.

Максим поднялся на ноги и посмотрел на тихо лежащего Костю, – зато я не шучу, Лен, я серьезно, скоро тяжелый день, мы все сейчас можем поспать, время еще есть. Парень, либо без сознания, либо спит. В любом случае, на данный момент мы сделали для него все, что только можно было сделать. Я не вижу смысла сидеть сейчас рядом с ним и просто ждать конца своего дежурства. Давай по палаткам.

– Хорошо, хорошо, командир, – Лена неуверенно посмотрела на Константина, потом перевела взгляд на Макса, – ладно, – наконец согласилась она, – иди спи, я сейчас.

Максим медленно побрел к себе в палатку.

Лена задержалась возле раненого, она поправила ему под головой полупустой рюкзак, служивший ему подушкой, а потом подкинула в костер еще несколько толстых веток. Проделав все это, она посмотрела на лежащего в беспамятстве Костю, – Все будет хорошо, – прошептала она тихо и пошла в свою палатку.

На востоке небо уже слегка бледнело. Но вокруг лагеря стояла еще непроглядная тьма. Тишину лагеря нарушал лишь треск веток в костре и больше ничего. Все мирно спали и набирались сил еще для одного дня утомительного перехода.