Цивилизациям Ближнего Востока до недавних пор придавалось слишком большое значение. Этот регион издавна отличался высокой культурой. Но приписывать ему все достижения человечества не стоит. Накопленные к настоящему времени сведения (а ведь именно этот регион подвергся наиболее тщательному изучению) позволяют утверждать: Ближний Восток в прошлом знал сильнейшие «разрывы» культурной преемственности и импульсы для построения новых сообществ получал извне.

О появлении на Ближнем Востоке культуры земледелия в VIII тыс. до н. э. уже говорилось выше. Только что полудикие племена занимались собирательством дикорастущего ячменя, и вдруг — возникают города с населением в несколько тысяч человек (Чатал-уюк, Иерихон), жители которых возделывают до 14 видов злаков. Это назвали «неолитической революцией»; очевидно, однако, что эту революцию на Ближний Восток кто-то «экспортировал» («экспортировали» автохтоны русы-индоевропейцы, носители культуры микролитов — они и были зачинателями развитого земледелия. Семиты и прочие неандерталоидные предэтносы на самом деле находились в то время в полуживотном состоянии, были собирателями, «не знали ни языка, ни богов…» — Примеч. авт.).

Не менее существенным был разрыв, испытанный ближневосточными культурами в V тыс. до н. э. Все старые неолитические поселения погибли в огне пожаров, почти на тысячу лет над регионом сгустилась «тьма варварства». В конце IV тыс. до н. э. сюда приходят новые люди (иного антропологического типа, чем прежде) и приносят с собой «готовый» бронзовый век… Началась эпоха знаменитых цивилизаций Древнего мира, которые, в представлении многих, заложили основы современной культуры. Посмотрим при свете современных знаний, как рождались эти цивилизации.

…В междуречье Тигра и Евфрата шумеры — явно не первые жители. Они сами хорошо помнили, что пришли сюда с «острова Дильмун». Проверить, что это был за остров, нет возможности, но во всяком случае очевидно, что шумеры были людьми «юга» с выраженными негроидными чертами. Но вот люди, захороненные в шумерских царских могильниках, совсем другой расы, причем расы «нордического» типа… Похоже, что шумерская аристократия и «простой шумерский народ» соотносились между собой примерно так, как высшие и низшие касты в Индии арийского периода.

Та же закономерность прослеживается в предметах материальной культуры. Изображения повозок, обнаруженные в царских гробницах Шумера III тыс. до н. э., сильно напоминают колесницы южнорусских степей. Причем в степях эти колесницы появились на два тысячелетия раньше. «Находят поразительное сходство между царскими усыпальницами Ура и некоторыми могилами, которые были обнаружены в Греции, в восточной части Балканского полуострова и, наконец, в Южной России. Имеются в виду сводчатые и купольные гробницы. Подобные приемы строительства характерны для Греции и для Южной России»21 .

Северный расовый тип шумерской аристократии, степные арийские колесницы, южнорусские приемы строительства. Но самое интересное — это сани. Обыкновенные сани, на которых шумеры, разумеется, не ездили (за недостатком снега), но отправляли на них в последний путь своих царей. При виде такого шумерского «национального вида транспорта» невольно возникает вопрос: «зачем в Южной Месопотамии, где почти вечно царит лето, понадобились сани? Причем это дорогая повозка. По краям она отделана мозаикой. Золотые львиные головы с голубыми гривами из лазурита и раковин, маленькие золотые и серебряные головы львов и львиц перемежались с золотыми бычьими головами» (Церен, с.173).

Цари Ура отправлялись в последний путь на санях — это был их национальный обычай. Сложившийся далеко к северу от Месопотамии. Этот обычай сохранялся на Руси еще в Средние века (Владимир Мономах, писавший на склоне лет свою биографию, употребил выражение «сидя уже на санях» в смысле: «готовясь к смерти»).

Раскопки царских гробниц Ура и других шумерских городов ясно указывают на северное влияние, следы этого влияния ведут в степи Южной России. А в этих степях, как стало известно, уже в середине III тыс. до н. э. существовало развитое пашенное и притом ирригационное земледелие (в те самые времена, когда шумеры отдавали предпочтение мотыге). Земли Кубани издавна возделывались при помощи искусственного орошения, и сделать первые шаги к новой технологии здесь было проще, чем, скажем, в том же Двуречье, с его тяжелым климатом и непредсказуемостью рек.

«НЕ НАУЧИЛИСЬ ЛИ ШУМЕРЫ ИСКУССТВУ СТРОИТЕЛЬСТВА КАНАЛОВ И ПРЕВРАЩЕНИЯ ЗАБОЛОЧЕННЫХ НИЗИН В ПЛОДОРОДНЫЕ ЗЕМЛИ НА ГРОМАДНЫХ РАВНИНАХ, КОТОРЫЕ ТЯНУТСЯ ОТ ЧЕРНОГО ДО КАСПИЙСКОГО МОРЕЙ?» (Церен, с. 199).

Тот же вопрос возникает и в отношении другой крупнейшей цивилизации древности, основанной на искусственном орошении. Долина Нила в V тыс. до н. э. представляла буквально «пустое место». В здешних глухих болотах бродили редкие охотники и рыболовы. Но уже в конце этого тысячелетия началось бурное развитие земледелия — сразу ирригационного, поскольку без «высоких технологий» в этих краях делать было совершенно нечего. Еще через тысячу-пол торы лет в долине Нила начинается мощное каменное строительство — появляются первые пирамиды и храмы. Тоже без всякого «предисловия», без опоры на предшествующие традиции…

Первые египетские монументальные постройки очень выразительны; более поздние образцы египетского искусства на них мало похожи. «Архитектурный стиль храма [у гробницы фараона Джосера] — особенно если принимать во внимание его древний возраст — совершенно необычен: имитация из камня деревянных столбов и сводчатой крыши. У фасада храма стоят колонны с каннелюрами и пилястры в виде связок стеблей тростника, напоминающие греческие. И все это в третьем тысячелетии до нашей эры! Некоторые ученые искренне удивлялись: этот огромный парадный зал, эта базилика с тремя нефами, средний из которых выше боковых, — просто прообраз греческого зала и христианской базилики, возникших на Западе три тысячи лет спустя. Кто построил эти огромные парадные залы у Нила почти пять тысячелетий назад?

Поражает ничем не объяснимое умение использовать гигантские каменные плиты, до того времени не известные на Ниле. Создатели подобных сооружений — пусть даже и гениальные — нуждались в прототипах, к которым бы восходило последующее развитие такой техники: сооружение сводчатых крыш, секреты облицовки глазурованными плитками, вырубки ниш и т. д. До Джосера таких прототипов не находили в земле долины Нила…» (Церен, с. 374–375).

И не могли найти, потому что этим прототипом являются так называемые дома столбовой конструкции, излюбленный тип жилища на просторах континентальной Евразии с самых ранних времен (в III тыс. до н. э. такие дома встречаются в Ямной культуре юга России и ближайших к ней культур Восточной и Центральной Европы). С жилищами Ближнего Востока эти дома, предназначенные для холодного климата, не имеют ничего общего. Стоит ли удивляться, что храмы, имитирующие такое жилище, появляются только «в начале» истории Египта, а потом исчезают?..

Как и в Шумере, северное влияние в Египте осуществлялось через высшие управленческие структуры — через царскую династию и аристократию. Есть все основания полагать, что династии Раннего царства были основаны вторгшимися в долину Нила переселенцами с севера, вероятнее всего — из южнорусских степей: «Бронзовые мечи северного типа, относящиеся к ранней истории Египта, которые находят в земле, черепа необычной формы, встречающиеся в некоторых погребениях, и другие признаки подтверждают существующее мнение о том, что фараоны первых династий вели свой род от чужеземных властителей. Блондинкой была, очевидно, супруга Хеопса. В ее гробнице нашли изображение матери царя — Хетепхерес. У нее белокурые волосы и светлые глаза… На восточной стороне погребальной камеры (Тутанхамона) изображена похоронная процессия. Мумия лежит в саркофаге на носилках с изображениями львов; саркофаг стоит в ковчеге, который придворные тащат на санях к гробнице. Сани в Египте? Вспоминается та гробница из Ура, которая старше на тысячу лет. И там были сани, и там лодки, львы и быки» (Церен, с. 383, 438).

Цивилизация Древнего Египта получила «толчок» оттуда же, откуда и Шумер. Уже в историческое время известно довольно много вторжений из южнорусских степей через Кавказ (чаще всего восточный, по берегу Каспия) в Переднюю Азию. Вторжения такого рода бывали и раньше. Эпоха «великих нашествий» началась, как только в степях Южной России появился развитый конный транспорт, а это событие следует отнести еще к V–IV тыс. до н. э.

Не надо полагать, что отношения цивилизаций южнорусских степей и Ближнего Востока в древности складывались в одном направлении. Южане быстро усваивали достижения культуры, и прежде всего военную технику, и обращали ее против своих «учителей». Так, ряд античных авторов сообщает о войнах, которые вел против Скифии египетский фараон Сезострис. Будто бы войны эти были успешными, и армия фараона заходила в Северное Причерноморье! Под именем «Сезостриса» в античной литературе скрывается не один, а несколько египетских фараонов Сенусертов, которых было трое; их правление относится к Среднему царству (XXI–XVIII вв. до н. э.), когда Египет достиг вершины могущества. Насколько реален поход египтян в Скифию? Видимо, настолько же, как и поход персидского царя Дария в 512 г. до н. э. В факте скифо-персидской войны нет оснований сомневаться, так что напрасно считают поход Сезостриса мифическим.

(Говоря о становлении земледельческих цивилизаций VIII–II тыс. до н. э., не следует делить индоевропейскую общность, занимавшую обширную циркумпонтийскую зону от Северного Причерноморья через Балканы, Малую Азию до Сурии-Палестины и Двуречья включительно, — на «север» и «юг», противопоставляя якобы «разные» расово и этнически народы. Этносов как таковых в раннем периоде этой эпохи не было. В самой зоне индоевропейцы-арии не имели соперников — они соперничали только друг с другом. Это была огромная общность русов-индоевропейцев, окруженная этнококоном гибридных носителей присваивающего способа хозяйства. И естественно, что при вычленении сыновних этносов, в том числе и шумеров, аристократическая элита, в том числе и земледельческо-землевладельческая, состояла из русов-ариев. Трагедия цивилизаций Ближнего Востока в ином — в многовековой инфильтрации в эти государства паразитарного этноэлемента, несущего разложение, деградацию, рабовладельческую мораль, торгашество, ростовщичество, тунеядство. Носителями такой морали и были представители гибридных предэтносов Аравии. Сами шумеры называли их «марта-лу» — «людьми смерти». Шумеры в своих памятниках литературы писали, что они несут разруху и смерть… но не вторжениями и «огнём», а разложением: «всё в запустении, поля заброшены, торгующих больше, чем работающих… на улицах лежат мёртвые». Протосемиты изнутри, без меча и огня, разложили и уничтожили цветущие цивилизации Ближнего Востока. И вот здесь нам чрезвычайно важно не смешивать великих тружеников, созидателей и воинов индоевропейского Древнего мира, создателей цивилизаций, — и разрушителей, носителей паразитарного присваивающего способа хозяйства. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Скифы в Египте, Месопотамии и Палестине

События, происходившие в Передней Азии и Восточном Средиземноморье XIV–XII вв. до н. э., получили отражение в местных надписях, палестинской религиозной литературе, греческой и, что интересно, в русской исторической традиции.

Судя по источникам, в XVII–XVI вв. до н. э. Египет и Месопотамия были завоеваны некими народами-всадниками, хорошо владевшими конным транспортом. О происхождении этих народов, именовавшихся «касситами» в Вавилоне, «митаннийцами» в Ассирии и «гиксосами» в Египте, источники ничего не могли сказать; очевидно было одно — они пришли в Переднюю Азию извне.

В те времена развитым конным транспортом обладали только арии, обитавшие в южнорусских степях… Уже сам факт вторжения в Переднюю Азию завоевателей-всадников показывает, к какому народу эти всадники принадлежали. Арийское происхождение завоевателей XVII–XVI вв. подтверждают и современные письменные источники. Так, в договорах государства Митанни (основанного «всадниками» на территории северо-запада Месопотамии) с Хеттской державой Малой Азии, датируемых XIV в. до н. э., упоминаются имена богов: Митра, Варуна, Индра, Насатья. Это имена главных богов ариев, упоминаемые в Ведах: Варуна — бог-отец, творец и держатель мира, Митра — бог-сын, Индра — весенний герой, побеждающий силы мрака, имя Насатья связано с культом «близнецов», двух небесных братьев-всадников и колесничих… У касситов, правивших Вавилоном, был известен бог Солнца Суриос — опять полное совпадение с Ведами.

Исследователи этой проблемы (например Т. Барроу) пришли к заключению, что язык Митанни есть тот же самый, что и у индоариев22 . Однако, поскольку западные историки очень не хотят признать, что прародина ариев находилась в южнорусских степях, у них возникает проблема: как связать «индоариев», появившихся в Передней Азии в XVII–XVI вв. до н. э., с настоящими индоариями, пришедшими в Индию на несколько столетий позже?

На самом деле объяснение может быть только одно: и индийские, и переднеазиатские арии пришли в южные регионы со своей «исторической родины», то есть из степной зоны Южной России, в разное время и двигаясь по разным направлениям: первые — через Среднюю Азию в XII–XI вв. до н. э., вторые через Кавказ, по западному берегу Каспийского моря в XVII–XVI вв. до н. э. И то и другое вторжение было не столько расселением на новую территорию, сколько обычным завоеванием, экспансией Великой Скифии, насаждавшей в южно-азиатских регионах свою управленческую элиту.

Следующее крупное вторжение на Ближний Восток произошло в конце XIII — нач. XII вв. до н. э., и на этот раз источники прямо упоминают имя скифов. По египетским сведениям, на долину Нила напали некие «народы моря», прибывшие с острова Крит — или же через Крит. Среди «народов моря» упоминают неких «шарданов». Эти шарданы основали на западном побережье Малой Азии город Сарды (впоследствии столицу Лидии); часть их попала в Италию (остров Сардиния). Сообщения такого рода совместимы с рассказом русских летописей о предках, братьях Скифе и Зардане, ходивших войной на «землю египецкую»…23

Впрочем, южные источники также связывали нашествие «народов моря» со Скифией. Ряд античных авторов сообщают о войнах египетского фараона Весоза (собирательное имя вроде Сезостриса) со скифским царем Танаем (возможно, вымышленное имя, производное от «Танаис»). Согласно этим сообщениям, агрессия первоначально исходила вовсе не с севера, а с юга, скифы нанесли ответный удар. В результате войн египтян со «скифским царем Танаем» в дельте Нила появился город Танис (Танаис). Однако египетская цивилизация на этот раз устояла, привлекая для защиты своих устоев другие африканские народы — ливийцев и эфиопов. Более успешным оказалось вторжение «народов моря» в Палестину.

Раскопки в палестинском городе Мегиддо отразили сложную историю этого региона на рубеже бронзового и железного веков. В слоях XV–XII вв. до н. э. обнаруживаются следы египетского влияния на Палестину (Ханаан), продолжавшегося около 300 лет. Но в слое № 7, датированном XII–XI вв. до н. э., обнаружена керамика редкого для этого региона типа, принадлежавшая филистимлянам — одному из «народов моря», отобравшего у Египта Палестину (которая и получила от них свое современное название).

«Изображения (филистимлян) встречаются на стенах египетских храмов; высокие, стройные люди, живо напоминающие античных греков. По-видимому, ФИЛИСТИМЛЯНЕ ПРИНАДЛЕЖАЛИ К КОЧЕВЫМ НАРОДАМ, ПРОНИКШИМ ИЗ ГЛУБИННЫХ ОБЛАСТЕЙ БАЛКАНСКОГО ПОЛУОСТРОВА, СРЕДНЕЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ на иллирийские и греческие берега Средиземного моря; оттуда они через Троаду или по морю, а также с Крита, переселились… в Египет. Их следы, таким образом, обнаруживаются и в земле Мегиддо, в Палестине, в слоях, относящихся в XII веку до н. э.»24 .

Кроме Мегиддо, филистимлянам принадлежал город БетСан (XI в. до н. э.); согласно Библии, на стене этого города они повесили тело израильского царя Саула и его сыновей, побежденных в битве. В городе археологи нашли культовую посуду с рельефными изображениями змей, глиняные саркофаги в форме кувшина с масками-слепками лица, подобными найденным в Малой Азии (такие же «лицевые урны» присущи культурам Средней Европы). Уже в X в. до н. э. Бет-Сан запустел. «В следующем слое, непосредственно над остатками города Бет-Сана XI века до н. э., лежали фундаменты греческого города СКИФОПОЛИСА, В КОТОРОМ ЖИЛИ, ОЧЕВИДНО, СКИФЫ ИЗ ЮЖНОЙ РОССИИ ИЛИ С БАЛКАН. Фундаменты Скифополиса, как это тщательно зарегистрировали археологи, лежали на остатках древней городской стены, на которой когда-то висело тело первого царя Израиля» (Церен, с. 284–285).

Название «Скифополис» ясно указывает, кем было его древнейшее население. Все совпадает: войны скифского царя Таная с Египтом, основание в Палестине города, впоследствии именуемого «Скифополем», отражение в русской национальной историографии походов «братьев Скифа и Зардана» в Египет…

О происхождении династии первых царей Израиля

Имя Саул (Савл), в семитской среде необычное, принадлежит династии скифских царей (Савлий, упомянутый Геродотом). А имя Давид, освященное христианской традицией, получило столь широкое распространение в русской княжеской среде эпохи раннего Средневековья, что не приходится сомневаться: оно было своим издавна.

Очевидно, основатели Израильского царства, Саул и Давид, сами были филистимлянами , то есть киммеро-скифами. Иначе и быть не могло. Раскол в стане победителей был неизбежен: закрепившись в Палестине, они сами подверглись влиянию местного населения. Отделившись от своих соотечественников в результате ожесточенных войн, Саул и Давид основали новую цивилизацию Палестины, просуществовавшую вплоть до падения Иерусалима. (Безусловно, Израиль и Иудея были созданы русами-индоевропейцами — государствообразующим этносом. Протоевреи, собиратели и козопасы, находились на столь низком уровне личностного и общественного развития, что никаких даже предгосударственных образований создать не могли. Но они кочевали по княжествам ариев-русов, проживали в них таборами, постепенно внедряясь в цивилизованную среду, — они по-своему сохранили память о той эпохе. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Падение Ашшура

Первые ассирийские надписи (разведданные — глиняные письма шпионов царю) о походах в Закавказье народа «гимирри» относятся еще ко второй половине VIII в. до н. э., хотя есть смутные воспоминания, что такие походы бывали еще столетием раньше.

Название «гимирри» не должно вводить в заблуждение: речь идет о Скифском царстве, сложившемся в бассейне Волги и Дона в X–IX вв. до н. э. и присоединившем к себе территорию Украины не позднее 800 г. до н. э.

Резкое усиление скифской державы после устранения последних политических структур киммерийского периода создало возможность экспансии в южном направлении. Опорным пунктом этой экспансии стала крепость Дербент, возведенная скифами в 730 г. до н. э. на месте древнеарийского поселения эпохи бронзы. Первые вторжения были направлены в Закавказье, принадлежавшее тогда государству с центром в районе озера Ван — Урарту.

В Передней Азии той эпохи существовало два основных военно-политических блока: 1) Ассирийская империя, стремившаяся к «мировому господству»; 2) ее противники — все остальные, самым сильным из которых были Урарту, Мидия и Вавилон. Урарту и Ассирия сложились практически в одной этнической среде, хотя ассирийцы говорили на одном из семитских языков. (Это навязанное нам заблуждение, которое чрезвычайно трудно преодолеть. Исходные русы-ассуры были индоевропейцами — величия своего они достигли, будучи ариями. Но в дальнейшем Ассур-Руссу постигла судьба всех ближневосточных цивилизаций — они были семитизированы изнутри. Поздние семиты, узурпировавшие так или иначе власть в Ассуре-Руссе, написали свою историю этой державы. К слову сказать, что значительная часть русов-ассуров, вытесненная с Ближнего Востока, основала Хазарию-Ассурию на южно-русских землях. Но их постигла подобная участь — сначала тюркизация, а затем духовная иудаизация. — Примеч. Ю. Д. Петухова).

Сквозь влияние семитской культуры просвечивала совсем другая основа. Город Ашшур, центр будущей империи, был основан торговой группировкой семитского происхождения на землях хурритов, ближайших родственников урартов. Вымершая теперь хуррито-урартская языковая семья в древности занимала север Месопотамии, всю Малую Азию, и возможно, бассейн Эгейского моря. Реликтом этой древнейшей цивилизации в настоящее время являются северокавказские языки; особое родство с хуррито-урартским обнаруживают языки нахской группы (например, чеченский).

Что представляла собой Ассирийская империя и за что ее так не любили соседи, становится ясным как из сообщений источников, так и из выразительных картинок и документов, оставленных самими ассирийцами. Разумеется, войны вели все страны, когда-либо существовавшие. Разумеется, война — дело жестокое. Но… Политика Ассирии по отношению к странам, потерпевшим поражение, была такой. Прежде всего устанавливалась дань, которая так официально и называлась: тяжелая дань. Выплатить ее заведомо не было возможности. Этим и другими средствами ассирийцы провоцировали покоренную страну на восстание. А уж с восставшими «мятежниками» можно было не церемониться и не соблюдать нормы тогдашнего «международного права»: «Известны случаи, когда восстание проходило успешно, но зачастую дело кончалось полным разорением страны и уводом большей части населения в плен [по ассирийскому обычаю, нагими и в колодках], после чего страна становилась ассирийским наместничеством. (В историографии про Ассур-Руссу накоплено много ужасов и небылиц. Врагов у Империи было достаточно. Но мы знаем, что в точно таком же духе на западе писались ужасы и небылицы про Российскую империю, СССР, русских. Ассурофобия была предтечей русофобии. И потому любые «свидетельства очевидцев» надо рассматривать критически. И, что ещё важнее, ни в коем случае не путать нынешних арменоидных ассирийцев с ассурами-русами великой арийской державы. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Первым делом киммеро-скифские войска занялись Урарту (720 г. до н. э.) и нанесли этому государству сокрушительное поражение в 711 г.; с того времени Урарту надолго попало под их контроль. После этого скифы закрепились на востоке Малой Азии и открыли для себя путь на запад полуострова, на Фригию; вскоре это царство было разгромлено союзными скифо-урартскими войсками и полностью прекратило свое существование.

Развивая наступление, скифы напали на Ассирию: в 705 г. до н. э. в битве с ними погиб ассирийский царь Саргон Второй. В то же время часть скифов, продвинувшаяся в Мидию, заключила союз с тамошним ираноязычным населением и стимулировала его восстание против ассирийского господства. На территории Северо-Западного Ирана и Азербайджана (часть Древней Мидии) скифам удалось закрепиться и создать там свое государство (оно существовало до 590-х гг. до н. э.) Другое скифокиммерийское государство, «страна Гимир», было создано на востоке Малой Азии, на месте бывшего центра империи хеттов.

В 679 г. до н. э. поход скифов на Ассирию завершился неудачей; скифский царь Ишпакай погиб25 , а его сын Партатай (Партатуа) заключил в 673 г. мир, вступил в брак с дочерью ассирийского царя Асархаддона и предоставил ему в поддержку часть своего войска. А часть мидийцев отложилась от скифов, образовав государство.

Гораздо лучше складывалась для скифов военно-политическая ситуация в Анатолии: они прошли полуостров до побережья Эгейского моря; Фригия была разгромлена (675 г.), а столица Лидии, Сарды, не раз попадала в их руки. Около 665 г. царь Лидии Гиг обратился к ассирийскому царю Ашшурбанипалу с просьбой о помощи против «киммерийцев»; помощь была ему предоставлена.

Историки-«скифофобы» утверждают, будто бы во время нашествий VII в. до н. э. скифы и киммерийцы действовали порознь и даже били друг друга, переходя на сторону то Ассирии, то ее врагов. Используя сведения о военном отряде скифов на службе у Асархаддона, они представляют дело так: якобы «скифы» после 673 г. стали союзниками Ассирии и помогали ей отразить «киммерийцев» от Лидии. Это искажение факта — скифо-киммерийское войско было единым, вторжение в Переднюю Азию было направлено против Ассирии, разгром этой сверхдержавы — всецело заслуга скифов.

Выступление в 665 г. Ассирии на помощь Лидии против «киммерийцев» (то есть скифов же) показывает, что союз с ними, заключенный в 673 г., оказался непрочным. После краткой передышки последовало продолжение ожесточенной войны этих двух сил, войны, которая могла завершиться только гибелью одной из них. Ассирийское вмешательство в дела на западе Малой Азии не дало результатов: в 655 г. скифский царь Мадий возглавил новый поход против Лидии и взял ее столицу Сарды, тогда же, в 653 г., установил контроль над Мидией — над всем Северо-Западным Ираном.

Этот факт позволяет оценить масштаб военных действий: от западного побережья Малой Азии до южного берега Каспия. Скоординированные действия на столь огромной территории могла успешно вести только регулярная, хорошо управляемая армия, отнюдь не «полчища варваров»…

Около 633 г. до н. э. началась последняя, заключительная фаза «ассирийских» войн. Сложилась новая система военных блоков: скифы и зависимая от них Мидия заключили союз с Вавилоном против Ассирии. Скифские войска, опираясь на поддержку восставшего населения Ассирийской империи, вторглись в ее пределы, в области Сирии и Палестины. «Так завладели скифы всею Азиею», — писал Геродот. «Отселе пошли они на Египет; но когда вошли в Палестинскую Сирию, то Псамметих, царь египетский, выйдя к ним с дарами и просьбами, отклонил их от дальнейшего похода» (Геродот, с. 66–67). Мидяне внесли раскол.

В ответ на предательство мидян скифы приняли меры, защитив в 623–622 гг. от разгрома мидянами столицу Ассирии — Ниневию. Одумавшись, мидяне заключили новый союз со скифами (615 г.), и соединенная скифо-ирано-вавилонская коалиция взяла штурмом Ниневию, этот «ассирийский Рим», в 612 г. до н. э. Сто лет продолжалась война. Другие города и крепости Ассирии пали в течение нескольких лет (последняя в 605 г.); археологи нашли спустя два с половиной тысячелетия полуразрушенные гигантские дворцы и храмы, занесенные песком и глиной. Еще несколько лет спустя скифы добили Урарту, носителя той же традиции, что и Ассирия. Крупнейшие урартские центры были разрушены; обнаруженные на их развалинах наконечники скифских стрел ясно показывают, что именно послужило причиной их гибели.

Скифское войско стало основной силой, разгромившей крупнейшие империи древности, Ассирию и Урарту; иранцы-мидяне играли во всех событиях VII в. до н. э. подчиненную роль. Недружелюбно настроенные по отношению к народам Великой Скифии историки приписывают их победы… Мидии и Вавилону. Но скифские стрелы, обнаруживаемые во всех крепостях, погибших в конце VII в. до н. э., лучше всяких слов говорят о том, кто брал эти крепости на самом деле. (Крепости брали скифы. Но «крупнейшие империи древности» гибли не в войнах и вторжениях. Их сокрушали изнутри инфильтрующиеся в индоевропейские социумы носители паразитарного образа жизни, «люди смерти». И это закон поступательной эволюции-инволюции: созидатели создают, воины воюют, а паразиты живут за счёт организма-донора, постепенно отравляя его своими ядами и убивая. «Великие империи прошлого» и настоящего «громил» не внешний враг, а внутренний — этот закон подтверждается всей земной историей от княжеств Шумера до Российской империи и СССР. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Вскоре после падения Урарту скифское войско покинуло Переднюю Азию из-за предательства мидян. «Отпали» мидяне самым гнусным образом: пригласив на пир скифских вождей и убив их… Измена мидян была тем более отвратительна, что скифы не только освободили их государство от внешней угрозы, но укрепили его внутреннюю структуру и передали новые военные технологии.

Скифы одерживали победы благодаря не только личному мужеству, но и высокому уровню организации и военной техники. Их снаряжение и способы ведения войны превосходили достижения переднеазиатских цивилизаций: «Скифами и киммерийцами была введена новая массовая конно-стрелковая тактика. Благодаря скифам нашел свое широкое распространение новый тип стрел — с гранеными бронзовыми наконечниками со втулкой. Эти стрелы позволили намного повысить эффективность стрельбы из лука. У мидян и народов Средней Азии скифские стрелы находились в употреблении с VII в. до н. э., после чего очень быстро распространились и среди других народов древности»26 . Скифские стрелы в VII в. до н. э. имели то же значение, что автомат Калашникова — во второй половине XX в. Между прочим, скифы познакомили азиатов и с таким необходимым для всадника приспособлением, как седло.

При таком военном превосходстве нет и не может быть сомнений и в политическом доминировании скифов в Передней Азии, тем более что оно подтверждено источниками. Геродот и другие недвусмысленно утверждают, что «вся Азия» на рубеже VII–VI вв. до н. э. находилась под полным скифским контролем . Рассказ Геродота выражен в «антискифских» тонах, и, доверяя его фактическому материалу, следует давать ему реальную оценку. Ведь Геродот по отцу был ликийцем, представителем той цивилизации Малой Азии, которую разгромили скифы в VII в. до н. э. Он преувеличивает враждебность скифов и иранцев (мидийцев), отрицает тот факт, что скифы были приглашены мидийцами и другими народами Азии как союзники в борьбе против Ассирии, а эпоху господства «северных варваров» оценивает так: «Скифы обладали Азиею двадцать восемь лет, и все в ней приведено было в расстройство спесью их и презрительностью…»27

С событиями скифо-ассирийских войн связано одно интересное сообщение, содержащее самое древнее из дошедших до нас в письменных источниках упоминаний имени русского народа. Речь идет о пророчестве Иезекииля, грозившего своим современникам, что если они будут плохо себя вести, бог покарает их и непременно нашлет грозный народ «Гога и Магога, князя Рош»… Очевидно, пророк находился под впечатлением вторжения скифских войск в Палестину, тем более что сам он оказался среди пленных, взятых в 585 г. до н. э. союзным скифо-вавилонским войском в Иерусалиме.

Под именем «Рош» имелся в виду скифский-русский народ. В цитатах поздних авторов пророчество относили к вторжениям скифов в пределы Византии. Так писали патриарх Прокл в V в. н. э., патриарх Фотий в IX и Лев Диакон в X в., причем последний имел в виду уже войска Святослава Игоревича.

При этом, цитируя пророчество, византийские авторы заменяли слово «рош», бывшее в подлиннике, более привычным для греческой транскрипции «рос», поясняя, что это слово — всего лишь другое наименование скифов.

Вот как звучит пророчество в исполнении неизвестного автора «Жития Василия Нового» в 941 г.: «Варварский народ придет сюда на нас свирепо, называемый Рос и Ог и Мог…»28 А вот что писал всего через тридцать лет Лев Диакон: «О ТОМ, ЧТО ЭТОТ НАРОД [-скифы, то есть росы-] БЕЗРАССУДЕН, ХРАБР, ВОИНСТВЕН И МОГУЧ, [ЧТО] ОН СОВЕРШАЕТ НАПАДЕНИЯ НА ВСЕ СОСЕДНИЕ ПЛЕМЕНА, УТВЕРЖДАЮТ МНОГИЕ; ГОВОРИТ ОБ ЭТОМ И БОЖЕСТВЕННЫЙ ИЕЗЕКИИЛЬ ТАКИМИ СЛОВАМИ: „ВОТ Я НАВОЖУ НА ТЕБЯ ГОГА И МАГОГА, КНЯЗЯ РОС“»29 .

Во всех этих текстах «народ Рос» (Рош) выступает как выразитель божественной воли, карающий погрязшие в грехах народы… Таким видели росов в странах «южного пояса», такое воздействие оказывала Скифия на Ближний Восток.

В целом поход на юг был плодотворным. Скифы (русы) дали толчок новой цивилизации — иранской (мидийско-персидской).

Основные скифские войска покинули Переднюю Азию около 580 г. до н. э., сразу же после падения последних урартских крепостей, однако какая-то часть скифов, очевидно, закрепилась на северо-востоке Малой Азии. Знаменитый греческий воин и писатель Ксенофонт во время своего «анабасиса» — возвращения с боями от берегов Евфрата на родину — прошел через землю скифинов на южно-понтийском побережье30 . Скифская цивилизация продолжала сохранять «островки» своего влияния в Азии еще в V–IV вв. до н. э.

Скифо-персидские войны

Иранские народы находились со скифскими в определенном родстве, обусловленном общими «арийскими» корнями. Как показывают современные исследования31 , иранская цивилизация сформировалась в Средней Азии в IV–III тыс. до н. э. (а скорее всего, еще раньше — в неолите, начиная с Джейтунской земледельческой культуры). Уже в конце III — нач. II тыс. до — н. э., во времена расцвета культур типа Анау-Намазга, она начала постепенно продвигаться на территорию собственно Ирана. Классическая иранская религия — зороастризм — сложилась в определенную систему не на юге, и не в северных степях, а тоже в Средней Азии, и не позднее II тыс. до н. э.32 Это значит, что настоящие иранцы разошлись со своими северными сородичами — киммерийцами, скифами, сарматами — за несколько тысячелетий до н. э. В античную эпоху они уже не принадлежали к одной языковой группе и отличались по типу культуры. (Фактически этногенез иранцев, ариев, сыновнего народа, вычленившегося из суперэтноса русов, сложнее — в нём принимали участие пред этносы Элама, русы-бореалы Средней Азии, русы-индоевропейцы Армянского нагорья (после периода «потопов») и несколько выселков-импульсов— миграционных волн — классических ариев из Северного Причерноморья. Иран — Ариан Ведже — Вежи Ариев — один из ареалов повышенной концентрации индоевропейцев, носителей этнокультурно-языковых признаков суперэтноса. К сожалению, колоссальную путаницу в изучение этногенеза Ирана-Персии, как и повсюду, внесли англоязычные исследователи. Исказила прошлое и исламизация Ирана — арабы, носители ислама, в значительной степени семитизировали Иран-Персию-Порусию. Исследователю весьма трудно соскабливать инородные наносы последних двух тысячелетий, чтобы увидеть подлинный арийский Иран русов-ариев. В описываемый период скифы-русы и аристократическая элита Ирана-Порусии были этнически однородны. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Тем не менее, как видим, скифы в Передней Азии опирались именно на иранцев как на наиболее близкий себе народ в этом регионе. Первое иранское государство — Мидия — было создано скифами и несло отпечаток скифского влияния. Но в середине VI до н. э. центр власти переместился на юг, в Персию, где были очень сильны доарийские традиции. Новое государство — империя Ахеменидов — быстро покорило всю Переднюю Азию, собрало силы огромного региона и обратило свою экспансию в Среднюю Азию, находившуюся тогда под скифским контролем.

Крупные силы персов вторглись в среднеазиатский регион, подвластный скифам (по-персидски «сакам»). Силы были неравны. По рассказу греческого писателя Полиэна, простой табунщик Сирак предложил лидерам саков — царям Сакесфару, Омаргу и царице Тамирис, собравшимся на военный совет, погубить персидское войско. Он прикинулся перебежчиком и заманил персидское войско в пустыню… Подвиг этого Ивана Сусанина VI в. до н. э. замедлил, но не остановил нашествие.

Знаменитый персидский царь Кир Великий воевал с саками царя Аморга (Омарга) и взял его в плен. Тогда жена Аморга Спаретра собрала армию «в 300 тысяч мужчин и 200 тысяч женщин», разбила персов и освободила мужа. Решительный отпор оказали персам скифские «амазонки». Кир погиб от рук царицы Тамирис.

По Геродоту, персидский царь прислал к Тамирис, правившей одной из трех областей среднеазиатских скифов (саков, массагетов), предложение брака. Та ответила отказом, осознавая, что это лишь форма подчинения. Персы обманом захватили в плен ее сына. Тамирис, мстя за сына, разгромила полчища Кира в сражении, которое античные авторы оценивают как крупнейшее в ту эпоху: «Сражение сие, как я полагаю, было жесточайшее, какое только бывало между варварскими народами… Сперва, став на расстояние, враги метали между собой стрелы; потом, по истощении стрел, схватились драться кольями и кинжалами; долго продолжалась таковая битва, и никто не хотел бежать; наконец, массагеты одержали верх. Большая часть войска персидского полегла на месте, и сам Кир скончал здесь жизнь свою»33 . Тамирис бросила голову убитого царя персов в мешок, наполненный кровью, предлагая великому кровопийце наконец напиться ее досыта…

Войны в Средней Азии продолжились при Дарии и в конце концов все ее южные области — ареал распространения земледельческих культур — были присоединены к империи. Однако даже эти области, где преобладало не скифское, а родственное персам ираноязычное население, отчаянно сопротивлялись. В 522 г. до н. э. вспыхнуло восстание Фрады в Маргиане. Персы подавили его; известно, что убитых мятежников было 55 тысяч, а пленных — только 6,5 тысяч34 . Видимо, был приказ: пленных не брать…

Рис. 040.

Около 520 г. Дарий победил саков-«тиграхауда» («носивших остроконечные шапки») и взял в плен их вождя Скуна. После этого какая-то группа среднеазиатских скифов вошла в состав империи Ахеменидов, хотя дальнейшее продвижение персов на север было остановлено. Интересно, что новые подданные империи поставляли ей наиболее боеспособные войска. Среднеазиатские скифы воевали в персидском войске при Марафоне, причем именно их конница прорвала центр афинской боевой линии; участвовали также в битвах при Саламине, Фермопилах и Платее.

Наконец, в 512 г. до н. э., ровно через сто лет после падения Ниневии, персидское войско вторглось в Северное Причерноморье. Круг цивилизации почти замкнулся… Но не совсем. Войскам Дария пришлось убраться, и Великая Скифия осталась непокоренной. Подробности знаменитого похода известны из описаний источников. Однако историки предпочитают им не верить. Почему? Может быть, армия Дария кажется слишком крупной — «всего-то» полмиллиона человек? Но ведь именно такие силы вели военные действия и в Средней Азии (вспомним армию царицы Спаретры). Учитывая, что часть сил составляли вспомогательные войска, боевое ядро армии могло насчитывать около 200 тыс. человек.

Мотивы похода Дария соответствовали численности его армии. Геродот сообщает, что нашествие персы предприняли как месть за 28-летнее владычество скифов в Азии. Война 512 г. являлась попыткой реванша. Тот же Геродот указывает, что войска Дария продвинулись вглубь Скифии, зайдя в «землю будинов». А судя по всему, лесистый край будинов, лежавший к северу от скифских степей — это Центральная Россия, Подмосковье… Никогда раньше Великая Скифия не подвергалась такой опасности. К ней бумерангом вернулось ее собственное военное искусство, «новые технологии», некогда переданные Мидии. Скифы решились на крайние меры: они победили, применив тактику выжженной земли, не оставляя врагу ни пяди, годной для укрепления.

Скифам было что терять: большинство их поселений были оседлыми, земледельческо-скотоводческими. Представлять дело так, что кочевники, дескать, просто взяли да «передвинули свои кибитки», не приходится — тактика скифов сравнима с сожжением Москвы в 1812 г. и руководствовалась принципом, изложенным в 1941 г. в приказе «Ни шагу назад»… Этот приказ образца 512 г. до н. э. сработал: персидские войска вынуждены были убраться восвояси.

В V–IV вв. до н. э. Великая Скифия, ослабевшая и отбивавшаяся от наползавших со всех сторон врагов, переживала глубокую внутреннюю реорганизацию. В ее естественном геополитическом центре, в регионе от нижнего Дона до Волги и Урала, формировалась новая государственность, распространившая вскоре по всем просторам Евразии новый антиэнтропийный заряд.

Роксана и Александр

Тем временем скифы на западе, у берегов Дуная, едва сдерживали натиск зарождавшейся эллинистической империи. В 339 г. до н. э. западные, «украинские» скифы потерпели поражение от войск царя Филиппа Македонского, в бою погиб 90-летний скифский царь Атей. Однако сражение 339 г. все же остановило экспансию с Балкан. При сыне Филиппа, знаменитом Александре, была предпринята еще одна попытка «наезда» на скифов у Дуная и в Причерноморье. Македонцам на этот раз удалось продвинуться до низовий Днепра: их флот (под руководством Зопириона) осаждал Ольвию, но безуспешно.

Отношения македонского государства со Скифией были достаточно сложными. С одной стороны, Александр пытался «прощупать», насколько далеко можно зайти на север, а с другой — сотрудничал со скифами, обменивался посольствами, заключал соглашения. Скифский отряд в несколько десятков тысяч человек постоянно находился на службе в Македонии35 . Информация о скифах в македонском войске в высшей степени интересна. Сразу становится объяснимым невероятный Александров «блицкриг», бросок на Восток, сокрушивший империю Ахеменидов…

Укрепившись в Средней Азии, Александр Великий и здесь попытался прощупать, насколько далеко на север могут зайти его войска. Против него в Бактрии поднял восстание бывший сатрап этой области Бесс, опиравшийся на союзников-скифов. Насколько это восстание было опасно для македонцев, видно из того, что при его подавлении сам Александр получил тяжелое ранение в бедро. В конце концов Бесс был захвачен в плен и казнен. Александр штурмом взял горное укрепление, где засела армия одного из вождей сопротивления, Оксиарта, и… захватил в плен его дочь Роксану.

Имеются свидетельства, что Александр пытался прорваться через Среднюю Азию в европейскую Скифию, сделать то, что не удалось Киру Великому. Однако сопротивление, оказанное ему в Бактрии и Согдиане, показало, что эта задача не выполнима. После подавления второго восстания (под руководством Спитамена) он имел контакты с европейскими скифами, обменявшись с ними посольствами. Речь шла о стабилизации границ двух империй и заключении мирного договора. Свидетельство о договоре с Александром сохранилось и в русских летописях. Там сказано, что Сан, Великосан, Авелгасан — князья «ХРАБРОСЕРДОГО НАРОДА СЛОВЕНСКОГО, СЛАВНЕЙШЕГО И ЗНАТНЕЙШЕГО КОЛЕНА РУССКОГО» и Александр Великий разграничили сферы влияния, обязуясь не вступать на чужие земли. Территорией русских (то есть скифов) были признаны все земли, лежащие от Балтики до Каспия…36

Посольство Александра вернулось от «скифов, живущих за Боспором» (то есть в Европе) с предложением подкрепить мирный договор династическим браком37 . Однако Александр предпочел жениться на своей прекрасной пленнице Роксане. Государственные деятели такого ранга должны были учитывать при заключении брака политические интересы. Вряд ли «за красивые глаза» взял в жены Александр и сразу двух дочерей поверженного им персидского царя: такой союз укреплял его положение в новом государстве, подтверждая преемственность власти (Роксана, как все скифянки, твердо убежденная, что «у каждой женщины должен быть свой собственный супруг», этот гарем быстро ликвидировала).

Само имя «Роксана» образовано от названия одного из сарматских народов — роксаланов (рус-аланов). Она принадлежала к высшему уровню властной иерархии Скифии или же происходила из скифской аристократии, которая правила в Средней Азии. Александр отверг брак с дочерью царя европейских скифов, потому что отношения со среднеазиатскими скифами были для него важнее. Факт заключения брака со скифской княжной высвечивает основы политики Александра: союз цивилизации Балкан (Македонии и Греции) с Великой Скифией против стран Ближнего Востока, консолидированных под властью Ахеменидов. Империя Александра не была «самодостаточной» (маленькая Македония вовсе не располагала военными ресурсами для овладения Ближним Востоком). Стремительный поход македонской фаланги от берегов Геллеспонта к берегам Инда был возможен только благодаря поддержке Великой Скифии, направленной против общего врага.

Понятно и быстрое падение империи Александра, распавшейся сразу после его смерти. Рабовладельческая цивилизация Балкан отличалась от Скифии слишком сильно; после избавления от опасного Персидского царства почвы для союза более не оставалось. Наверняка смерть 26-летнего Александра была насильственной; видимо, он был отравлен. Таким образом, союз эллинистического мира с Великой Скифией — кровный союз! — был расторгнут…

После разрыва с «северными варварами» «Греко»-македонские государства, не имевшие реальной силовой базы, долго не просуществовали. Западную часть их поглотил Рим, а восточная — Средняя Азия и Иран — вернулась под контроль Скифии (Сарматии).

Скифы-парфяне

В конце III — нач. II вв. до н. э. политическая карта Евразии существенно изменилась. Волго-Донское Сарматское царство овладело инициативой и распространило свое влияние до Карпат на западе (оттеснив остатки старого, «скифского» государства в Крым) и до Ирана-Индии на юге. Экспансия нового центра выплеснулась за пределы «Великой Скифии», подчинив ей Среднюю Азию и Иран.

В 251 г. до н. э. Арсак (или Аршак), выходец с берегов Дона, из европейской Скифии, основал на территории современной Туркмении государство, ставшее зародышем Парфянской империи. Это государство ликвидировало остатки «греко»-македонского влияния на востоке, подчинило Иран и Месопотамию; в 141 г. до н. э. парфянский царь Митридат Первый был признан царем Вавилона.

К новым границам Парфии с запада продвинулась Римская империя. В 53 г. до н. э. два соперника встретились в решительной битве, результатом которой был разгром и пленение легионов Марка Лициния Красса. Движение Рима на Восток остановилось.

Кто же такие были парфяне, основатели одной из самых могущественных держав античной эпохи, просуществовавшей целых 500 лет, державы, остановившей натиск Рима на восток? Как всегда, когда дело касается Великой Скифии, историография хранит молчание. Но парфяне были вовсе не каким-то «малым народом» без корней. Иранский правящий слой, именовавшийся «парфянами», был образован простыми скифами, или, по-ирански, «саками», такими же, как их собратья с Арала и Каспия, Волги и Дона. (Этноним «парфяне» и топоним «Парфия»-Парсия, как и «Персия» (парси, фарси), исходят из русского Порусия — одного из самых распространенных топонимов, оставленных суперэтносом русов по всей Евразии. Но в империи жили и иные этносы. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Как свидетельствуют античные источники: «ПАРФЯНЕ, КОТОРЫЕ, ПОДЕЛИВ ВЕСЬ МИР МЕЖДУ СОБОЙ И РИМЛЯНАМИ, В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ДЕРЖАТ ВЛАСТЬ НАД ВОСТОКОМ, ПРОИЗОШЛИ ОТ СКИФСКИХ ИЗГНАННИКОВ… ТРИ РАЗА ПОДВЕРГАЛИСЬ ОНИ НАПАДЕНИЮ РИМЛЯН, ВО ГЛАВЕ КОТОРЫХ СТОЯЛИ ВЕЛИЧАЙШИЕ РИМСКИЕ ПОЛКОВОДЦЫ. РИМ БЫЛ ТОГДА В РАСЦВЕТЕ СВОИХ СИЛ, И ОДНИ ОНИ ИЗ ВСЕХ НАРОДОВ ОКАЗАЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО РАВНЫМИ (РИМЛЯНАМ), НО И ПОБЕДИЛИ ИХ»38 .

Свидетельство античных источников о происхождении парфян (парфянской элиты, правившей в Иране) от скифов в современной терминологии можно передать так: в III–II вв. до — н. э. огромные области стран Южной и Передней Азии попали в прямую политическую зависимость от Великой Скифии!

Скифы-«парфяне» не были варварами. Это установлено в результате раскопок города Нисы (близ Ашхабада), столицы первых Аршакидов, «цивилизованным» Ираном еще не владевших. Оказалось, что в городе была построена крепость «по последнему слову» тогдашней техники, и дворцы, переполненные выдающимися произведениями искусства: мраморными и глиняными статуями, барельефами, росписями, изделиями в скифском зверином стиле (знаменитые питьевые «рога»-ритоны из слоновой кости с изображениями кентавров, грифонов, козерогов)… Парфянское искусство сложилось еще в Средней Азии. Глиняные статуи Нисы, «стилистически удовлетворяющие всем правилам эллинистической скульптуры, были несомненно изготовлены на месте, в древней Парфиене, на искони среднеазиатской земле»39 . Эллинизм в Средней Азии. Результат кратковременной империи Александра?

Но стиль искусства Парфии обнаруживает родство не напрямую с «греческим», но с северо-понтийским, принятым в городах Боспорского царства. Художественные изделия, росписи, статуи и барельефы Старой Нисы — это образцы скифского искусства, стилистически однородного как на территории Восточно-Европейской равнины, так и в областях Приаралья и Средней Азии. Взгляд на Древнюю Парфию как на окраину античного мира верен с точностью до наоборот. Парфянская империя, включавшая в лучшие времена Иран и Месопотамию, была периферией цивилизации, выдающейся по своим достижениям; но только цивилизацию эту следует назвать «великоскифской».

Основное население Средней Азии и Ирана составляли ираноязычные народы, по антропологическому типу принадлежавшие южным ветвям белой расы (индо-средиземноморской, памиро-ферганской). Но военная элита парфянской империи, судя по сохранившимся изображениям, выглядела по-другому. Все портреты передают черты лица, характерные для северной ветви белой расы; это скифские черты, не отличимые от современных великорусских.

То же относится и к одежде, прическам, вооружению парфянских династов. Те же штаны, куртки, плащи в накидку на одно плечо; боевые секиры, обоюдоострые мечи, пластинчатые (чешуйчатые) панцири для людей и лошадей (Ставиский, с. 173) — боевой комплект всадника в сарматскую эпоху. Завоеватель Вавилона Митридат Первый, «человек необыкновенной доблести» (как писал о нем Помпей Трог), носил бороду и прическу «под горшок» с повязкой на лбу: ну прямо типичный «древнерусский мужик».

Никаких данных о том, что парфяне (элита империи) были изначально ираноязычны, нет. Письменность Парфянская империя унаследовала от Ахеменидов, сохранив в определенной степени преемственность госаппарата. Эта письменность, в свою очередь, была создана на основе арамейской. В нисийских документах половину, а то и весь текст занимают гетерограммы — буквосочетания из арамейского языка. Отсутствие парфянских ираноязычных текстов говорит за себя: для выходцев из Великой Скифии иранские языки были столь же экзотичны, как и арамейский, они пользовались тем языком, что был удобнее по политическим соображениям.

Парфянская империя просуществовала долго, получая «подпитку» от Великой Скифской Степи. Не обходилось без конфликтов: элита империи имела тенденцию «погружаться» в местную почву, и тогда ее приходилось замещать свежими силами. Так, Митридат Первый продвинул свои границы до Евфрата только благодаря помощи независимых среднеазиатских скифов; но победители, схватив слишком большой кусок, перессорились. Победа осталась на стороне независимых скифов, которым правители Парфии предоставили возможность для экспансии на востоке своей империи.

В результате на территории Афганистана, а также прилегающих территориях современного Ирана и Пакистана возникли «индо-скифские» (или «индо-сакские») царства. Здесь, в сфере влияния Великой Скифии, начала складываться новая элита, уже в раннем Средневековье заместившая старые высшие касты Индии. Отсюда же, с востока, Парфянская империя получила новую правящую династию, продлившую существование империи на два с половиной столетия.

Расширение на восток Римской империи в I в. н. э., в период ее наивысшего могущества, было остановлено Парфией благодаря прямому военному вмешательству Скифии. По свидетельству Тацита, парфянский царь Артабан III (12–38 гг. н. э.) вырос в Скифии, был связан родством с сопредельными Парфии скифами — среднеазиатскими гирканами и карманиями, и призывал на помощь скифские войска против римлян и их ставленника Тиридата40 .

Страны «южного пояса» на рубеже новой эры испытывали влияние Великой Степи через Среднюю Азию и через Кавказ. Донские и кубанские аланы-сарматы в первых веках н. э., вторгаясь в Закавказье, контролировали земли в районе озера Урмия (современный Южный Азербайджан), где существовало подвластное им государство Атропатена. На этой же территории в VII в. до н. э., во время ассирийских войн, располагалось скифское царство. Используя этот регион, аланы проводили в Передней Азии собственную политику.

На чьей стороне был перевес сил в отношениях между Великой Скифией и царствами к югу от Кавказа в первые века н. э., ясно из рассказа Иосифа Флавия об алано-сарматском нашествии на Мидию (Иран), имевшем место в 69 г. н. э.: «ОБ АЛАНСКОМ НАРОДЕ я… выше упомянул как о СКИФСКОМ ПЛЕМЕНИ, ЖИВУЩЕМ НА БЕРЕГАХ ТАНАИСА И МЕОТИЙСКОГО ОЗЕРА. В то время они задумали предпринять хищнический набег на Мидию и еще более отдаленные страны и по этому поводу завязали переговоры с гирканским царем, ибо последний господствовал над проходом, который царь Александр сделал неприступным посредством железных ворот [речь идет о Дербенте]. И вот, когда тот открыл им доступ, они многочисленными толпами напали на не чаявших никакой опасности мидян, опустошили густонаселенный, изобиловавший стадами край, не встречая нигде со стороны оробевшего населения никакого сопротивления. Царь страны Пакор бежал в страхе в непроходимые пустыни, оставив все в их распоряжение; с трудом ему удалось выкупить у них за 100 талантов попавших к ним в плен свою жену и наложниц. Удовлетворяя свою разбойничью жадность беспрепятственно и даже без меча, они продолжили свой опустошительный набег до самой Армении. Царствовал здесь Тиридат, который хотя и выступил им навстречу и дал им сражение, но тут сам чуть не попал живым в плен. Алании издали накинул на него аркан и утащил бы его с поля брани, если бы царю не удалось вовремя перерубить мечом веревку и таким образом спастись. Варвары же, рассвирепевшие еще больше от этой битвы, опустошили всю страну и с огромной массой пленников и добычи, награбленной ими в обоих царствах, возвратились обратно на родину»41 .

Интересно, что Иосиф Флавий, выдающийся римский историк (еврейского происхождения) и современник описанной выше войны, в целом относясь к «северным варварам» крайне враждебно, не смог привести ни одного факта жестокого обращения аланов с покоренными народами! Единственное обвинение, которое он мог выставить против них, — это «опустошение богатой земли», то есть фактически необходимое снабжение армии на завоеванной территории. Никакой резни мирных жителей, никакой массовой продажи пленных в рабство — чем отличалась Римская империя…

По свидетельству того же Флавия, аланы-сарматы одновременно с войной в Иране напали на Рим и вели активные боевые действия на территории Болгарии. Уже один этот факт достаточно ясно показывает мощь Сарматской империи в I в. н. э.

Можно сказать, что на протяжении почти всей «позднеантичной» эпохи, с III в. до н. э. по III–IV вв. н. э., Великая Скифия (Сарматия, Алания) удерживала в сфере своего влияния весь огромный южно-азиатский регион: Закавказье, Месопотамию, Иран (через парфянских правителей), Среднюю Азию и Афганистан (через сакско-кушанские княжества). Отчасти это влияние распространялось и на Северную Индию, отчего в позднеантичных источниках и утверждалось, что «аланы на востоке расселяются вплоть до Ганга».

Вот почему «захлебнулась» экспансия Римской империи на Восток. За Ираном стояла Великая Скифия. Вот кто был подлинным соперником Рима!

В первые века новой эры, когда западной границей Сарматии была река Висла, а восточная доходила до Инда и Ганга (по Аммиану Марцеллину), в низовьях Волги и Дона началось зарождение новой государственности. О том, что здесь сложилось новое политическое объединение, свидетельствует смена этнонима: с I в. н. э. жители Донской области стали носить имя «аланы» вместо старого «сарматы». Впоследствии аланами называли всех сарматов, что ясно показывает ключевую роль в политической жизни Великой Скифии, которую всегда играл Волго-Донской регион.

Относительно аланов нет сомнения, что это были сарматы, создавшие новые государственные образования. В начале н. э. в районе Волги-Дона продолжала существовать та же Прохоровская культура, что и в прежнее сарматское время — археологическая преемственность сохранялась. Источники твердо считают аланов и сарматов, как, впрочем, аланов и скифов, одним и тем же народом.

Так, описывая войны аланов против Римской империи в 68–69 гг. н. э., современник событий Иосиф Флавий писал: «ПЛЕМЯ АЛАНОВ ЕСТЬ ЧАСТЬ СКИФОВ, ЖИВУЩИХ ВОКРУГ ТАНАИСА И МЕОТИДСКОГО ОЗЕРА»88 . По свидетельству Флавия, одна из алано-сарматских армий в 68 г. н. э. вторглась в римские владения в Мезии (территория современной Болгарии), а другая одновременно ворвалась через Дербент в Закавказье и Иран, причем аланы полностью захватили этот регион. Активные и успешные военные действия аланов-сарматов в Закавказье, свидетельствующие о могуществе их государства, известны по источникам также в 30-е и 130-е гг. н. э. В этом регионе аланы проводили самостоятельную политику и вступали в спор с такими «сверхдержавами», как Парфия и Рим. С другой стороны, западная группа аланов-сарматов в то же время сдерживала натиск Рима в дунайско-днестровском регионе.

По свидетельству Тацита, в те же 68–69 гг. сарматы-языги, правившие племенами на границе Мезии, предлагали свою конницу одной из соперничающих в Римской империи партий; однако римляне отказались от помощи, опасаясь усиления сарматского влияния89 . Из этого свидетельства (как и из многих других) следует, что сарматы доминировали в дунайском регионе к северу от римских владений и были достаточно сильны, чтобы сдерживать натиск Рима и вмешиваться в его внутренние дела.

Хорошо известно, что сарматы оказывали содействие восстанию придунайских даков против Римской империи (начало II в. н. э.); по сути, это была война консолидированного Средиземноморья против Великой Скифии-Сарматии, а не только против ее небольшого задунайского региона. Перевес сил сложился в пользу Рима: император Траян завоевал Дакию и воздвиг в честь победы знаменитую колонну, на которой среди врагов Рима были изображены всадники в чешуйчатых доспехах — сарматы. Однако римлянам удалось продержаться за Дунаем не более полтораста лет. Первые века н. э. были для Сарматии временем стабильного процветания: страна успешно защищала границы, процветала и достигла высокого культурного уровня, особенно заметного в городах Приазовья-Причерноморья. Все изменилось на рубеже II и III столетий, с которого и следует начать отсчет новой — «аланской» эпохи.

Агрессия против Великой Алании: готы и гунны

В 180-е гг. н. э., двигаясь с южнобалтийского Поморья, на территорию Украины вторглись готы. Они разбили западные группы сарматов и заняли земли на востоке вплоть до реки Дон. Собственно аланское государство отбило удар и сохранило независимость в регионе Нижнего Поволжья, Дона, Кубани и Северного Кавказа.

Вокруг загадочных готов в историографии было немало спекуляций. Поскольку первый историк VI столетия н. э. Иордан утверждал, что готы прибыли на трех кораблях с острова Скандзы, нашли, что они весьма похожи на скандинавов. Еще недавно утверждали, что скандинавский народ готов чуть ли не полностью заселял территорию современной Украины. Но от этого «скандинавского народа в степях Украины» не осталось следов, даже лингвистических. За отсутствием фактов пытались выдать за «германоязычные» названия двух подразделений причерноморских готов, гревтунгов и тервингов… Но на этот счет сохранилось свидетельство авторитетного источника: византийский император Константин Багрянородный сообщил, что Тервуния на славянском языке означает «сильное место», ибо эта страна обладает множеством укреплений!90 (Точнее, «тервинги» — это слав, «дервинки» или «древники». Этимология ясная, тем более что «тервинги» характеризуются как «лесные готы». Наших исследователей всегда смущали суффиксы-окончания типа «-нги», звучащие «по-западному». Фактически русское «-нки, — ники» естественно переходит в «западное» «-нги». Пример тому не только «дервинки»=«тервинги», но и «викинки» (жители виков, висей, весей) = «викинги». Безусловно, звонкая согласная «г» придает славянским этнонимам и топонимам «заграничную» звучность, столь любимую у нас, но истоки архаичны, народны и просты. И второе, главное, автор отстаивает теорию абсолютной идентичности скифов — русских. Это правильно. Но не надо забывать, что те же «скандинавы» и «западные русы», от которых автор почему-то открещивается, не признавая их участия в этногенезе русских, есть всё те же русскоязычные скифы-индоевропейцы, которые ушли из Северного Причерноморья на Север и Запад, заселили Северную и Центральную Европу, а затем, не меняя своих этнокультурно-языковых и антропологических признаков, то есть, оставаясь русами-скифами, вернулись в Восточную Европу и замкнули кольцо: северные русы сомкнулись с южными, юго-восточными. И тот факт, что русы-скифы пришли из Скандинавии, не должен нас смущать — никаких «дойчеязычных», «инглишговорящих» племен и народностей в Скандинавии не было до XIII–XIV вв. н. э., Скандинавия — это исконная земля русов, и сами русы-скандинавы своей родиной всегда считали Великую Скифию. Ещё, и ещё раз! Мы должны преодолеть навязанный нам комплекс германофилии и германомании! Не было в тацитовой «Германии» никаких «германцев» современного «немецкого» типа. Центральную и Северную Европу заселяли русы и вычленявшиеся из их суперэтноса при смешении с реликтовыми автохтонами славяне. Это чрезвычайно важно понимать, славяне относительно русов-ариев вторичны. Именно поэтому среди языкового массива славян мы видим и ославяненных угро-финнов, и балкано-кавказцев, и кельтов. Готы же, вне всякого сомнения, были одним из могучих родов русов-скифов — крупнейшим выселком на запад и на север из этнокультурно-языкового ядра русов-индоевропейцев. Юная «немецкая народность», образовавшаяся к XVIII–XIX вв. и обретшая свой язык только к сер. XIX в., в своих империалистических устремлениях сочинила германоцентристскую «историю» и, ничтоже сумняшеся, включила в число своих предков все роды и племена русов и славян, которые вершили судьбы Евразии. «История» эта — плод компиляции и узурпации чужой, Подлинной Истории. Суть махинации романо-германских псевдоисториков давным-давно прояснилась. И нам не стоит тратить время на дискуссии с апологетами дойчецентризма и политтехнологами. Наша задача выявить свои корни, создать ясную картину этногенеза русского народа и отсечь всё лишнее, ненужное и не наше. Чужого нам не надо. Но и своего мы отдавать не должны. А русы-скандинавы, русы-вандалы, русы-готы — это наше, кровное, родовое, исконное, русское, в не меньшей степени, чем русы-скифы… из которых и исходят вышеперечисленные. Русы — государствообразующий народ. Это они, а, точнее, мы создали все значительные государства Евразии и дали ей княжеские и царские династии — от Рюриковичей до Меровингов (Меровинков) — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Археологические исследования показали, что ни о каких «шведах на Украине» не может быть и речи. В период, когда в причерноморских степях существовало государство готов, здесь действительно сложилась новая культура — Черняховская (III–IV вв. н. э.). Однако носители этой культуры сохраняли прежний, сарматский, антропологический тип (почти не отличающийся от типа современных жителей Южной России) и обряд погребения; ничего собственно «скандинавского» обнаружить не удалось. Вывод однозначен: основную массу населения, оставившего эту культуру, составляли, как и прежде, сарматы91 .

Это и неудивительно, если вспомнить, что Иордан рассказывал о «миграции готов» всего на трех кораблях. Маловато для заселения Украины… Но, как оказалось, вполне достаточно для основания новой династии. Очевидно, правящая элита готского государства в самом деле имела скандинавское происхождение, как это следует и из самого названия «готы» (= шведы), и из исторической традиции, выводящей их с «острова Скандзы». (Шведов не было. Шведы как народность появились к XVII в. Скандинавы были русами, древнескандинавский язык — флективный, славянский. Свевы-свеи были русами. Кстати, даже норманисты признают, что этноним «свей» от славянского «свои». И потому если кто и мог «выйти из Скандзы», то только русы, славяне — потомки тех русов-скифов, что заселили до того Скандинавию, — с учетом, разумеется, бореального этновкрапления русов более древнего происхождения — первых, доклассических выселков из Северного Причерноморья. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Начало экспансии реальных готов-скандинавов относится к I в. н. э. Именно в это время на южном побережье Балтики, заселенном венедами, возникла новая, Вельбарско-Цецельская культура с элементами, указывающими на скандинавское влияние92 . Это вполне сопоставимо с рассказом Иордана о том, как готы высадили десант на южнобалтийском Поморье, победили местных венедов и ругов и основали свое государство. (Не надо забывать, что русские Киевской Руси с боем брали Киев, и Иван Грозный с боем брал Новгород… в эпохи раздробленности русы били русов, это были усобные войны. И когда анты воевали с готами — это была междоусобица, война между разными родами русов. Познавая свою историю, мы не должны её идеализировать. Порою русы дрались с русами, русские с русскими так, что земля дрожала и окрестные дикие предэтносы и этносы слагали сказания о «битвах богов с титанами» и т. д. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Во II в. н. э. отчетливо прослеживается распространение Вельбарско-Цецельской культуры на юго-восток, которое можно связать с экспансией готов. Конечно, к III в. н. э., когда волна нашествия докатилась до Днепра, собственно «готического» в ней уже оставалось мало. В сущности, элита готского государства в Причерноморье была не столько «готской», сколько «венедской».

Фактически в III–IV вв. н. э. Западная Сарматия попала под власть венедов, то есть вошла в сферу политического влияния славянской (вендской) Германии. Насколько далеко простерлось гото-венедское влияние на восток? Иордан сообщает, что в правление короля Германариха (середина IV в. н. э.) государство готов чрезвычайно усилилось, и под его властью оказались народы «меренс», «морденс», «тиуданс», «роги», «кольды», «васинабронки»… — меря, мордва, чудь, угры, весь. Они занимали огромные земли от Восточной Прибалтики до бассейна Верхней Волги и Камы до Урала93 .

Если учесть, что готы подчинили всю территорию современной Украины, так что пограничным городом на востоке стал Танаис в низовьях Дона, то их держава в IV столетии заняла большую часть Восточно-Европейской равнины, кроме ее степного юго-востока от Дона до Кавказа и Волги-Урала, оставшегося за русами-аланами. Столь огромные размеры «империи Германариха» принято ставить под сомнение: дескать, не могло быть у «северных варваров» таких больших государств. Но если бы «варвары» не имели больших и сильных государств, каким бы, интересно, образом им удалось одержать победу над огромной Римской империей? Что-то не видно, чтобы маленькие и слабые государства побеждали большие и сильные, скорее наоборот, и нет оснований сомневаться, что в древности было по-другому… Создание на Восточно-Европейской равнине огромного государства готов имело негативные последствия для Великой Скифии. Аланы не смогли удержать свою империю, и вакуум власти был немедленно заполнен.

События на западе следует сопоставить с катастрофическим ухудшением положения на востоке. Уже в первые века н. э. южносибирский центр Великой Скифии был разгромлен и подчинен «неизвестными» народами. Великая империя Евразии распадалась на части. Только волго-донские аланы, находившиеся в самом ее центре, еще удерживали независимость, пока в 370 г. не произошел окончательный обвал. Конец государства аланов наступил одновременно с концом государства готов. Им на смену пришла империя гуннов, почти восемьдесят лет (с 370 по 450-е гг.) доминировавшая в Восточной Европе от Волги до Дуная, вторгавшаяся во Францию и угрожавшая Риму.

Относительно гуннов существует столько же мифов, как и относительно готов. Наиболее распространенная легенда связывает их происхождение с центральноазиатским монголоидным племенем хунну, разбитым во II в. н. э. другим монголоидным племенем, сяньби; якобы разгромленные хунну ускакали на север, в Сибирь, там почему-то невероятно усилились и завоевали почти всю Европу94 .

Поход гуннов на Рим чуть ли не от китайской границы выглядит еще более сказочным. Тем не менее эти сказки повторяются и тиражируются. Кому-то очень хочется представить себе территорию России проходным двором, через который проходили все кому не лень. Да так, кажется, и пишут: якобы низовья Волги-Дона представляли собой в прошлом «коридор», через который на Европу одно за другим обрушивались нашествия варваров!

Пройти этот «коридор» было непросто. И стоило это большой крови. Как же гуннам удалось прорвать оборону и сокрушить государство аланов? Источники ясно указывают: агрессия гуннов обрушилась не с востока, а с севера. У Иордана гунны — местный, причерноморский народ; якобы они являются потомками неких женщин, изгнанных королем готов «за колдовство». Из этого следует, что гунны изначально входили в готское государство.

Известно, что гунны находились в Северном Причерноморье уже в 160—180-е гг. н. э. (их упоминают Дионисий Периегет и Птолемей — в Поднепровье, западнее роксаланов). Это исключает возможность путешествия от китайской границы, потому что на него просто не остается времени… Если гунны оказались на Днепре в середине II в. н. э., с какой стороны был нанесен удар по аланам-сарматам Волги, Дона и Приазовья, удар, в результате которого пало Боспорское царство (конец IV в. н. э.)? Уж точно не с востока…

Очевидно, гунны изначально были участниками готского движения от берегов Балтики к берегам Черного моря. Этим движением были охвачены многие народы Центральной Европы, и, похоже, гунны были самым западным из них. В самом деле, «гуннами» называлось в древности одно из племен Фрисландии; все имена вождей гуннов — европейские, кельтского типа. Историко-эпическая традиция Западной Европы всегда считала гуннов «своими», в отличие от славян. Так, памятник германского эпоса, «Сага о Тидреке Бернском», описывает гуннов вполне дружески, Аттила изображен положительным героем и назван выходцем из Фрисландии; в то же время русские в этой саге выступают как основные противники гуннов и «германцев»95 . Такими же «положительными» гунны выступают и в «Песни о Нибелунгах»…

Реальные факты указывают, что ГУННЫ ПРИШЛИ В ПРИЧЕРНОМОРЬЕ НЕ С ВОСТОКА, А С ЗАПАДА. Но почему тогда все источники отмечают «монголоидный» облик гуннов и называют их орды именами угорских племен? Если вспомнить, что в состав готского государства II–IV вв. н. э. входила почти вся Восточно-Европейская равнина, то это объяснимо. Очевидно, гуннам (как части готской политической общности) досталось владычество над северной лесной периферией, населенной в основном угро-финнами («меренс», «морденс», «рогами», упомянутыми Иорданом в качестве подчиненных короля Германариха). Именно угро-финны Верхнего Поволжья и Приуралья, организованные гуннами в государство, и составили ту самую «орду», которая обрушилась на алан и причерноморских готов, сокрушив их города.

Гунно-гото-аланские войны следует рассматривать как внутрисистемные, в каком-то смысле «гражданские». Нашествие гуннов в южнорусские степи было мощным давлением периферии империи на ее центр, проявляющимся обычно в моменты острого кризиса. Последствия оказались самыми катастрофическими.

Вот что сообщают современники о том, как обошлись гунны со своими противниками: «ПОБЕЖДЕННЫЕ СКИФЫ БЫЛИ ИСТРЕБЛЕНЫ ГУННАМИ И БОЛЬШИНСТВО ИХ ПОГИБЛО. ОДНИХ ЛОВИЛИ И ИЗБИВАЛИ ВМЕСТЕСТЕ С ЖЕНАМИ И ДЕТЬМИ, ПРИЧЕМ НЕ БЫЛО ПРЕДЕЛА ЖЕСТОКОСТИ ПРИ ИХ ИЗБИЕНИИ; ДРУГИЕ, СОБРАВШИСЬ ВМЕСТЕ, ОБРАТИЛИСЬ В БЕГСТВО»96 .

Археология полностью подтверждает это сообщение. Скифские города Крыма оказались внезапно покинуты жителями, не успевшими взять необходимые вещи. Города были полностью разрушены; некоторые погибли навсегда, другие восстановились только через несколько столетий. Уральским уграм — в самом деле «варварам» — города были не нужны.

В результате 80-летних гото-гуннских войн значительная часть степного населения оказалась «выметена» на запад. Невольной жертвой событий в южнорусских степях оказался Рим, вернее — уже Византия. «Нашествие варваров на Рим» довольно хорошо известно по источникам; правда, не все знают, что аланы фигурируют в них не только под своим собственным именем, но и под названием «готов» (поскольку «простыми готами» были именно они), и под общим наименованием «скифов».

Представители «цивилизованного Средиземноморья» в IV–VI вв. н. э. прекрасно понимали, что так называемые варвары-готы, положившие конец Римской империи, представляют собой, по сути, очень большой, но единый народ. Так, современник событий Прокопий Кесарийский (VI в.) прямо писал, что готы есть не кто иные, как прежние скифы-сарматы, только под новыми именами: «В прежнее время готских племен было много, и много их и теперь, но самыми большими и значительными из них были ГОТЫ, ВАНДАЛЫ, ВИЗИГОТЫ и ГЕПИДЫ. В ПРЕЖНЕЕ ВРЕМЯ, ПРАВДА, ОНИ НАЗЫВАЛИСЬ САВРОМАТАМИ И МЕЛАНХЛЕНАМИ. Некоторые называли эти племена ГЕТАМИ. Все эти народы, как было сказано, ОТЛИЧАЮТСЯ ДРУГ ОТ ДРУГА ТОЛЬКО ИМЕНАМИ, НО ВО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ ОНИ СХОДНЫ. ВСЕ ОНИ БЕЛЫ ТЕЛОМ, ИМЕЮТ РУСЫЕ ВОЛОСЫ, РОСЛЫЕ И ХОРОШИ НА ВИД; У НИХ ОДНИ И ТЕ ЖЕ ЗАКОНЫ И ИСПОВЕДУЮТ ОНИ ОДНУ И ТУ ЖЕ ВЕРУ. Все они ариане и ГОВОРЯТ НА ОДНОМ ЯЗЫКЕ, так называемом готском; и, как мне кажется, в древности они были одного племени, но впоследствии стали называться по-разному»97 .

Многочисленный «готский» народ в описании Прокопия (середина VI в. н. э.) — это, конечно, тот самый многочисленный аланский народ, который был описан незадолго до того Аммианом Марцеллином (конец IV в. н. э.). Очевидно, что готский язык, общий для всех «варваров», обрушившихся на Рим, к современной германской группе не имел отношения98 . Ведь на этом языке говорил народ, прежде называвшийся скифами и савроматами. Язык готов-савроматов не мог принадлежать и к иранской группе: ведь в Европе, по которой взад и вперед прокатилась волна нашествия, не осталось никаких «иранских» следов. А Прокопий, да и другие авторы, подчеркивали, что готы были весьма многочисленны и оставались таковыми уже в эпоху раннего Средневековья.

Точно так же греко-римляне воспринимали и гуннов. Как писал тот же Прокопий, Аттила вторгся на территорию Римской империи с войском «массагетов и других скифов»…99 Этнический состав гуннского войска ничем не отличался от состава готского войска; разница была только в государственно-политической организации.

Относительно «гуннского» языка у нас есть более точные сведения, чем относительно «готского». Византийский посол Приск (середина V в. н. э.) записал пару слов, которые употребляли воины Аттилы: «мед», «квас» (это у «гуннов» были такие напитки), «страва» (поминальная трапеза у славян)… Отсюда следует один вывод: готский язык= гуннский язык= славянский язык, готы и гунны = славяне, славяне=скифы=сарматы=аланы…

Почему этот вывод не хотели и не хотят делать историки, придерживающиеся прозападной традиции, достаточно понятно. Не стоит удивляться также, что эта русофобская традиция выдвинула абсурдный тезис: «готские» племена в IV–Vbb. якобы полностью покинули степи Южной России и расселились в Европу (где «растворились в местном населении»…). Якобы никакой преемственности с последующим средневековым периодом не было. Гото-аланская волна нашествия зашла далеко и достигла Франции, Испании й Северной Африки. Но из этого не следует, что аланы совсем покинули южнорусские степи. На запад отправлялись армии, и далеко не все возвращались домой… Но большая часть народа, как это и всегда бывает, оставалась на родине.

И не только осталась, но сохранила память о прошлом. Московские источники XV–XVI вв. упоминают, как о чем-то само собой разумеющемся, о войнах римского императора Феодосия (380-е гг. н. э.) с русскими. Так, официальный историко-генеалогический справочник московских царей, «Степенная книга» (XVI в.), сообщает: «Еще же древле и царь Феодосий Великий имеяще брань с русскими вой»… Исходившее из официальных же церковных кругов «Поучение митрополита Фотия великому князю Василию Дмитриевичу», написанное в начале XV в., также содержит утверждение, что Феодосий «брань имеаше с русскыми вой преже крещения их»…100 Нет сомнений, что речь в этих сообщениях идет о нашествии на Балканы гото-аланского войска в конце IV столетия н. э. Это значит, что подлинно национальная русская историография прямо отождествляла готов и аланов с русскими.

Пейзаж после битвы

Мы подошли к моменту, который в историографии образца XVIII–XIX вв. рассматривается как «разрыв». В самом деле, еще в конце IV в. н. э. аланы (они же скифы, сарматы, роксаланы, россомоны, «народ рос») занимали «бескрайние пустоши Скифии» от Днестра до Ганга (свидетельство Аммиана Марцеллина). Но… после нашествия гуннов все они якобы куда-то исчезли. Якобы в южнорусских степях V–VII вв. н. э. обитали уже вовсе не сарматы-аланы, а некие «остатки гуннской орды» и угро-финны — так называемые «протоболгарские племена». Потом эти «поздние гунны» тоже куда-то исчезли (часть из них удалилась на Балканы и образовала там государство Болгарию), а их место в степях заняли тюркоязычные народы: хазары, потом печенеги, потом половцы… и так вплоть до XVI в., когда Дикое поле перешло под руку московского царя.

Якобы все это время, более тысячи лет, Великая степь была «не наша». Якобы славяне «распространялись» на территорию Восточно-Европейской равнины с запада, из-за Карпат, занимали изначально только лесную зону, а с «дикими кочевниками» всегда враждовали…

Чтобы разобраться в нагромождении лжи, опутывающей с XVIII в. древнюю историю России, следует вернуться ко времени после падения государства гуннов (вторая половина V — первая половина VII вв.). Царство на Дунае рухнуло вскоре после смерти Аттилы, в 454 г. Известно, что сокрушили гуннов в битве на реке Недао гото-аланские войска101 . После этой битвы гунны… исчезли без следа. Почему-то это не вызывает удивления. Но как могло вдруг «испариться» столь мощное государство, только что угрожавшее всей Европе?

Если база гуннов находилась в Северном Причерноморье, то почему после поражения на Дунае они не отступили туда? Очевидно, потому, что там их никто не ждал. Гунны были отброшены не только с Дуная, но и из Причерноморья, их поражение на Не дао было следствием удара, полученного на востоке.

Кто нанес этот удар? Неужели «протоболгары», угро-финские племена? Но, как легко убедиться, эти «племена» составляли основу собственно гуннского войска. Они-то как раз и были рядовыми «гуннами». Не могли же они нанести поражение сами себе… Сохранилось свидетельство, позволяющее оценить ситуацию в Северном Причерноморье: «В 463 г. ромеям пришло посольство от сарагур, урогов и оногур и рассказало, что они покинули свою страну, будучи изгнаны САВИРАМИ, а те, в свою очередь, были изгнаны аварами, бежавшими от некоего народа, обитавшего на берегах океана. Послы также сообщили, что сарагуры покорили акацир… и желают, вместо них, быть союзниками империи»102 .

Л. Н. Гумилев так расшифровывал это сообщение: «Сарагуры, оногуры и уроги-угры, предки древних болгар; савиры — этнос самодийской группы, населявший окраину сибирской тайги, абары — джунгарское племя… Разгромив акациров, болгары уничтожили гуннский тыл, а САВИРЫ ПРОДВИНУЛИСЬ ПО ЛЕСОСТЕПНОЙ ПОЛОСЕ ДО ДЕСНЫ… Северные савиры ославянились по языку, но долгое время боролись с россами и антами, а потом с царством Московским. В XVII в. они еще сохраняли древний этноним „севрюки“. Под этим именем они пополняли войска Болотникова»103 .

Итак, загадочные савиры не исчезли «в никуда», в отличие от многих «народов-теней», населявших только страницы книг и не оставивших никаких реальных следов. Л. Н. Гумилев совершенно правильно видел в савирах предков северян (или северов), населения одного из крупных средневековых южнорусских княжеств, а именно Черниговско-Северского, занимавшего земли по левобережью Днепра, бассейн Десны, Сейма, Сулы. Вот только «самодийского» на землях Среднерусской возвышенности, в самом центре русских земель, не обнаружено ничего. Нет, не жили здесь «народы Крайнего Севера», которых русские называли «самоедами»… Зато обнаружены отчетливые археологические следы пребывания аланов!104 Население ЧерниговскоСеверского княжества в наибольшей степени, чем других земель Киевской Руси, еще в Средние века проявляло явные черты своего сарматского прошлого.

В связи с этим возникает вопрос: не следует ли прочитать слово северы/савиры как савры, вариант имени «савроматы» с отброшенной второй частью? Вспомним, что и другое сложно-составное имя скифского круга, звучавшее в античную эпоху как «язоматы», в Средние века превратилось в «язы», «ясы»…

Представление о разрыве преемственности в южнорусских степях V в. н. э. базируется на игре слов. Если выясняется, что савиры=савры=савроматы (сарматы), то СОБЫТИЯ 450— 460х гг. МОЖНО РАСЦЕНИТЬ КАК ВОССТАНИЕ АЛАНО-САРМАТСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЮЖНОЙ РОССИИ ПРОТИВ ЧУЖЕРОДНОЙ «ГУННООБРАЗНОЙ» ЭЛИТЫ. Восставшие аланы выдворили остатки гунно-угорских орд на запад, к Дунаю, откуда «последние гунны» и обратились с посольством к Византии, предлагая свои услуги…

Каким же был расклад политических сил? Согласно Иордану, «тянутся над Понтийским морем места расселения булгар»… Прокопий Кесарийский сообщает, что народы, которые живут в Северном Причерноморье, «в древности назывались киммерийцами, теперь же зовутся утигурами»105 . (Утигуры — одно из подразделений болгар.) Иордан называет также разные виды гуннов: алъциагиров, акациров и савиров, сообщая конкретно только о первых, что они живут в Крыму, «близ Херсоны»106 . Из этого следует, что остатки гуннских орд после поражения от сарматов (савиров) в 463 г. были вытеснены в Северное Причерноморье и Крым. А кто же занял «ключевой» район Великой Скифии, бассейн Дона и Донца с днепровским левобережьем, Северный Кавказ, Нижнее Поволжье? М. И. Артамонов считал, что это были гунны-акациры107 . Но, как мы знаем, они еще в 463 г. потерпели поражение. Очевидно, степи Южной России достались победителям 463 г., савирам, которые, конечно же, вовсе не были «гуннами».

Здесь мы сталкиваемся с очередной подтасовкой: савиры=савры=савроматы объявляются «гуннами» и им отводится на карте маленькое местечко где-то в предгорьях Восточного Кавказа108 . В самом деле, о савирах на Кавказе имеется много свидетельств. Есть основания полагать, что в V–VI вв. САВИРЫ ЗАНИМАЛИ БАССЕЙН ДОНА109 . Территория расселения савиров охватывала Ставропольский, Краснодарский край и Ростовскую область — от предгорий Восточного Кавказа до реки Дон.

А если напомнить о связи между «гуннами» савирами V–VII вв. и славянами северами (северянами) VIII–XII вв., отмеченной Л. Н. Гумилевым, то выходит, что на севере территория их расселения охватывала лесостепи левобережья Днепра, бассейн Сейма, Сулы и Десны, современные Воронежскую, Белгородскую, Харьковскую области, и может быть, еще больший регион. В VII в. прикаспийские северо-восточные области называли страной Сибир — возможно, и этот регион (Астраханская, Курганская области) первоначально входил в государство савиров.

Все данные указывают на то, что ГОСУДАРСТВО САВИРОВ (САВРОМАТОВ) в V–VI вв. ОХВАТЫВАЛО ВСЮ ЮЖНУЮ РОССИЮ. И сам факт, что сторонники усеченной версии русской истории пытаются, вопреки очевидности, «запихнуть» это государство куда-то в Дагестан, говорит о многом… Нет, не гуннами, не «самоедами» были савиры. Иначе зачем столь явная фальсификация!

Косвенным подтверждением могущества государства савиров в VI в. служат данные об их экспансии в Закавказье. В 552 г. в ходе войны с персами савиры завоевали всю Агванию (современный Азербайджан), хотя через два года были вынуждены оставить ее110 . Следует напомнить, что Иран в середине VI в. был настоящей «мировой державой», соперником Византии. Было бы абсурдным предполагать, что отвоевать у этой державы территорию Азербайджана, пусть только на два года, мог маленький народец, занимавший восточные предгорья Кавказа. Такое деяние было под силу только достаточно могущественному государству, занимавшему по крайней мере территорию предкавказских и волго-донских степей.

Приходится сделать вывод: начиная с 463 г. НИКАКИХ ГУННОВ, БОЛГАР И ПРОЧИХ «УГРОВ» В СТЕПЯХ ЮЖНОЙ РОССИИ УЖЕ НЕ БЫЛО. Остатки разбитой империи отступили в Крым, к Днепру и на Дунай, где им тоже пришлось несладко: их «дожали» отряды готов и аланов, находившиеся на службе у Византии. С чужеродной элитой на этот раз было покончено.

Аланы (=сарматы, савры), большая часть которых, несмотря на «великие переселения», конечно же, оставалась «у себя дома», смогли восстановить свою независимость. Именно они, а не «протоболгары», занимали (вернее, продолжали занимать) в это время южнорусские степи, о чем свидетельствуют и данные археологии.

В самом деле, никаких следов ни гуннов, ни болгар, ни прочих «угров» в Причерноморских степях не обнаружено. Все эти оногуры, сарагуры, утигуры, кутригуры, уроги, хунугуры, акациры и альциагиры остаются пустыми словами, бумажными созданиями, не имеющими никакой привязки к реальной местности! Приходится констатировать: «Археологические материалы не дают возможности для географической локализации этих кочевых племен»…111

Культура южнорусских степей конца V — нач. VI вв. продолжала сохранять полную преемственность с алано-сарматским периодом. Все то же «скифское золото», все те же клады, последний из которых (Перещепинский, найденный близ Полтавы) датируется концом VII в. н. э. И крымские города, восстановленные после нашествия гуннов, были заселены в это время не каким-то новым народом, но потомками все тех же скифов и сарматов112 .

«Империя гуннов» не имеет заметного археологического следа (а ведь следы готского влияния в Черняховской культуре обнаружить все же удалось!). Появление в южнорусских степях гуннов оставило одну «памятку»: разрушение азово-черноморских городов. Никакой особой культуры не замечено… Это значит, что гунны в конце IV — нач. V вв. представляли собой не «народ», но паразитическую «элиту», сосавшую живые соки алано-сарматского государства. Когда элита была свергнута, от нее и следа не осталось.

Источники о русских и славянах во II–VII вв. н. э

Очевидно, что основное население южнорусских степей в эпоху «великого переселения», то есть воII–VI вв. н. э., состояло из аланов и продолжало сохранять преемственность с сарматским периодом. Но, с другой стороны, именно с этого времени начинаются постоянные упоминания источников о русских и славянах в Приазовье-Причерноморье, на Кавказе и в бассейне Дуная.

Один из крупных сарматских родов в Северном Причерноморье носил имя «роксаланов»; иногда так называли всех аланов-сарматов. Слово это составное, первый корень объясним из санскритского: ruksa — «светлый». Впоследствии «руке, роке» трансформировалось в «рус, рос»*, что отразилось в топонимах Крыма и др. местностей Южной России113 . Название «аланы» — от древнего термина «арии» (арии — исходно от русск. «ярые»), имевшего смысл: «благородные», «свободные общинники». Таким образом, РОКСАЛАНЫ = РОСЫ-АЛАНЫ, белые (светлые) свободные люди.

{* Этноним «рус» в значении «светлый, свой, хороший, красный, красивый» на тридцать тысячелетий старше санскрита (искусственного языка волхвов-русов Инда). Он зафиксирован в корневых основах ностратического и бореального праязыков. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Преобразование древнего санскритского корня «руке» в современный «рус» произошло, видимо, на рубеже новой эры. Уже Птолемей во II в. н. э. упоминал САВАРОВ и БОРУСКОВ, обитавших на Восточно-Европейской равнине до «Рипейских гор». Савары — это, очевидно, савры-савроматы; а что касается второго имени, то множество средневековых источников фиксирует парные этнонимы: РУСЬ и БОРУСЬ. Последний этноним образован с помощью приставки, означающей «дополнение»; Борусьесть «другая Русь», «дополнительная Русь».

Рипейские горы — Северные Увалы и Северный Урал. Боруски — жители северной, лесной зоны Восточной Европы, рассматривавшейся как «дополнение» к собственно Руси, степной Скифии-Сарматии. Иордан писал о племени РОССОМОНОВ, восставшем против готского короля Германариха (Иордан, с. 91–92); время создания источника — VI столетие, но события, описанные в нем, происходили в середине IV в. н. э. Вроссомонах Иордана следует видеть роксаланов, занимавших в первые века н. э. степи Украины и подчиненных позднее империи готов. Но этноним, употребленный Иорданом, не оставляет сомнений, что речь идет о «народе рос».

Приведем сообщение Иордана в пересказе М. В. Ломоносова: «Ерманарик король остроготский, за храбрость свою по завладению многими северными народами сравнен был от некоторых с Александром Великим, имел у себя войско роксаланское и за свирепство от роксалан лишен жизни. Сониоль или Сонильду, знатную роксаланскую женщину, велел разорвать лошадьми за убег [от] мужа. Братья ее Сар и Аммий, отмщая смерть сестрину, Ерманарика в бок прокололи, от раны умер ста десяти лет»114 .

Ломоносов не только отождествлял россомонов и роксаланов, но и считал их предками русских. Он не измышлял новых концепций, но просто опирался на подлинные русские и иностранные средневековые источники. Таких источников, отождествлявших аланов-сарматов эпохи великого переселения народов и современных русских, до нас дошло много. Перечислим некоторые из них 115 :

1. Византийский писатель XIV в. Никифор Григора упоминает русского князя, находившегося на службе у императора Константина Великого (ум. 337 г.). О Константине известно, что он вел успешные войны с причерноморским государством готов, потом заключил с ними союз. Очевидно, «русский князь» был одним из начальников отряда готов (фактически роксаланов) на службе империи.

2. Сообщение Иордана (VI в.) о восстании россомонов (роксаланов) против готского короля Германариха; относится к середине IV в. н. э.

3. Епископ народа Рос подписался под актами Антиохийского собора в 363 г.116 Очевидно, это епископ епархии в Крыму, называемой также Готской. Известна со времен Константина Великого.

4. Иоанн Златоуст (347–407) находился в переписке с Феод осием, епископом скифопольским, и с Порфирием, епископом росским117 .

5. Степенная книга (XVI в.) говорит о «брани с русскими вой» императора Византии Феодосия Великого (прав. 379–395 гг.), а также о нападении русов на Солунь (источники: Житие Иоанна Пустынника Египтянина и Житие Дмитрия Солунского). Речь может идти только о вторжении «готов» в пределы Византии в конце IV в.; согласно источнику, готы = русские воины.

6. Патриарх Прокл, очевидец нашествия гуннов на Рим (430–440 гг.), вспомнил пророчество Иезекииля относительно «князя Рос, Мешеха и Фувала», которые положат конец неправедной власти118 .

7. Армянские источники сообщают, что царь росмосоков, глава гуннов, казнил отступника, принявшего христианство. Название «рос-мосоки» — от «князя Рош (Рос), Мешеха (Мосоха) и Фувала»119 .

8. Сирийский источник, «Хроника Захарии Ритора» (555 г. н. э.), сообщает о пребывании «народа Рос» к северу от Кавказа, в азово-черноморских степях — «рядом с амазонками»…

9. Арабский автор Ас-Саалиби (нач. XI в.) сообщил о постройке персидским шахом Хосровом Первым (прав. 531–579 гг.) Дербентской стены против турков, хазаров и русов.

10. По сообщению грузинской хроники XI в., русский хакан в 601 г. захватил в плен 12 тыс. воинов императора Маврикия. (Аварский хакан, который именно в это время вел войну с Византией?)

11. Византийский поэт Константин Манасси (XII в.) назвал русскими войска Аварского каганата, осаждавшие в 626 г. Константинополь; то же самое свидетельствует грузинская хроника XI в.

12. Арабский автор Ат-Табари (IX — нач. X вв.) сообщил, что русские в 644 г. угрожали арабской крепости Дербент.

Убедительно выглядит сообщение сирийской хроники VI в. о «народе рос», живущем «рядом с амазонками». После введения его в оборот Н. В. Пигулевской120 , стало невозможным игнорировать и все остальные. Во всех случаях речь идет об азовочерноморской, северокавказской и прикаспийской Руси; на основании этих источников можно утверждать, что народ «рос» (рус) — это скифы, сарматы, аланы (рус-аланы). Наиболее ранние источники о славянах, относятся к тому же времени. Армянские источники сообщают, что при императоре Валенте (364–378) в Малой Скифии на Дунае обитали «двадцать пять поколений славянских»121 . Уже в конце V в. «семь славянских племен» жили на Балканах, к югу от Дуная.

Во Франции сохранилось надгробие святого епископа Мартина Турского (создано около 580 г.). Он был уроженцем Подунавья — паннонской Савирии, но последние годы провел в Галлии, где и умер в 397 г. В надписи на надгробии упомянуто, что св. Мартин в бытность в Подунавье крестил тамошних жителей — даков, славян, сарматов, остготов и аланов122 .

Во времена «империи» гуннов славянское население в бассейне Дуная преобладало. Славяне на Дунае проживали и раньше, еще до начала Великого переселения. В надписях из Нижней Паннонии II–III вв. н. э. упоминается имя Dobratis (Добрат), славянское по звучанию и смыслу, известное у славян по источникам VI в. н. э.123

Но авторы Римской империи считали все «дунайские» народы скифскими (сарматскими). Так, Гай Плиний Секунд (23–79 гг. н. э.) перечислял племена дунайских скифов: гетов, сарматов, гамаксобиев-аорсов, аланов, роксаланов, языгов124 . Сплошное заселение Дунайского региона скифами-сарматами в начале н. э. — и столь же сплошное заселение этих же мест славянами два-три столетия спустя! Уж не произошел ли «большой взрыв», создавший славян «ниоткуда», или, может быть, просто поменялось название?

Почти все раннесредневековые источники (до XI–XII вв.) упоминают русских и славян как близкие, но разные народы, отождествляя первых в основном с жителями азово-черноморских степей, а вторых — с жителями бассейна Дуная. Так, Константин Багрянородный не только противопоставил «русских» и «славян», но даже привел двойную систему названия днепровских порогов — на русском и славянском языке соответственно, причем названия первого типа на современном русском языке не читаются125 . На сообщениях такого рода было построено столько спекуляций, что невозможно даже их перечислить; суть их сводится к утверждению: под именем «русские» в степях Причерноморья в источниках понимаются не русские, а «ираноязычный» (вариант: «германоязычный» и др.) народ, тогда как современные русские в древности назывались только славянами, жили на Дунае и пришли в Россию оттуда.

Пора, наконец, оставить эту бессмысленную игру слов и не менее бессмысленный спор, какое название первично, русские или славяне. Этноним «славяне» (склавины) восходит к самоназванию скифов — «сколоты». В бассейн Дуная он попал еще в середине I тыс. до н. э., в период подъема скифского государства. Между тем в южнорусских степях в сарматскую эпоху более распространенными стали другие этнонимы: русы и аланы (роксаланы, рус-аланы). Русскими уже в раннем Средневековье называли себя потомки скифов и сарматов, оставшиеся у себя дома, а их прежнее имя «славяне» перешло к дунайским народам, подвергшимся «славянизации».

Если понять, что русские — это и есть скифы-сарматы, автохтонные жители восточноевропейских степей, то пресловутые «русские» названия днепровских порогов, сохранившиеся в передаче императора Константина, легко обретают смысл. Они вписываются в рамки той же «индоиранской» (а по сути, древнеарийской) традиции, что и все остальные топонимы Южной России. Отличие этих названий от более поздних — «славянских» — определяется только тем, что они были оставлены в отдаленную тысячелетиями эпоху, когда язык предков скифов-русских был близок санскриту…

«Общепринятые» концепции происхождения русских и славян

В раннем Средневековье южнорусские степи населяли по-прежнему аланы (сарматы), их источники и именовали «росами». Становится ясно, что аланы (рос-аланы) оказали существенное влияние на формирование средневековой Киевской Руси и вошли в состав ее народа как одна из существенных компонент.

Бессмысленно спорить с теми, кто утверждает, что славяне «внезапно» появились на исторической арене в V–VI вв. н. э., выйдя то ли из некоего малого района, то ли Подунавья, то ли Поднепровья, то ли вообще из болот бассейна Припяти. Ведь один из первых историков, употребивших термин «славяне», Иордан, писал в начале VI в., что этот многочисленный народ состоит из нескольких различных групп, вернее, объединений: 1) венедов; 2) собственно «славян»; 3) антов. Неужели «только что вышедший из болот» народ успел стать многочисленным и даже разделиться на группы?

В сочинении Иордана «Гетика» о разных группах славян упоминается два раза126 . Один раз говорится что «многолюдное племя ВЕНЕТОВ» подразделяется на СКЛАВЕНОВ и АНТОВ, причем анты занимают территорию от Днестра до Днепра, а славяне — от «Новиетуна и Мурсианского озера» до Днестра, а на север — до Вислы. Однако Иордан не упомянул более северную область Центральной Европы — между Эльбой, Одером и Вислой до Балтийского побережья, в те времена явно заселенную славянами в современном смысле слова. Из других источников известно, что эта группа славян как раз и носила имя «венеды». Ясно, что в этом эпизоде «Гетики» говорится не о всех народах, которых мы называем «славянскими».

В другом месте Иордан говорит уже не о двух, но о трех группах: венеты «происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов». Сообщение Иордана указывает, что именно группа «венедов» была первичной по отношению к двум остальным. На этом источнике (специально отобранном среди многих других) и базируется концепция происхождения всех славян «от венедов». Она разработана еще в трудах славянофилов XIX в. и совсем недавно была принята как официальная в нашей исторической науке. Напомним ее основные положения:

1. Некогда предки всех славян обитали в Центральной Европе и именовались «венедами» (это имя упоминается с VI–V вв. до н. э.).

2. Славянам-венетам принадлежали археологические культуры этого региона эпохи бронзы и железного века, начиная с Лужицкой (XIV–IV вв. до н. э.), а возможно, и более ранней культуры шнуровой керамики (с XXIV–XXII вв. до н. э.), заканчивая Поморской, Оксывской, Пшеворской — вплоть до культуры Пражской керамики.

3. Центром древнеславянской цивилизации была территория Польши (район Вислы-Одера). Именно отсюда славяне двинулись в V–VI вв. н. э. на восток (распространение культуры Пражской керамики до Днепра), заселив территорию Русской равнины.

Очевидно, что суть этой теории сводится к утверждению первичности западных славян (поляков, словаков и др.) перед восточными (русскими)… Но в неё не укладывается множество фактов. Если проанализировать сообщения источников о венедах, местах их обитания и системе взаимодействия между ними, то сразу обнаруживается, во-первых, слишком широкое распространение «венедских» культур на запад и юго-запад (вплоть до Франции и Италии), а во-вторых, исходное неславянство этого народа — по крайней мере, в лингвистическом смысле. Возможно, вендский язык отличался от славянского; так, Герард Меркатор, географ XVI в., отмечал, что на острове Рюген еще в Средние века бытовало два языка: «словенский да виндальский»127 . Вероятно, второй язык был реликтом древнейшей эпохи Центральной Европы, собственно «венедской». Анализ топонимов бассейна Вислы-Одера показывает, что они были оставлены индоевропейцами, но не славянами128 .

Территория расселения древних венедов и сфера их влияния удивительно точно вписываются в границы Германии (от Средних веков до первой половины XX в.). В связи с этим сторонники центральноевропейского происхождения славян, пытаясь вписать «прародину» в место, где западные славяне (чехи, поляки) живут и сейчас, вынуждены искусственно «обрубать» сообщения источников и открещиваться от западных, приэльбских, групп венедских археологических культур (однородных с восточными)… Германские венеты изначально славянами не были129 . (Они были русами. — Примеч. Ю. Д. Петухова.) Кроме того, раннесредневековые «венетские» культуры Германии и Польши не удается связать с Восточной Европой напрямую. Дело в том, что культура Пражской керамики (V–VII вв.), с которой связывается расселение славян, сложилась не в прибалтийских — собственно «венетских» областях, а несколько южнее, на территории Словакии, Чехии и Австрии, охватывая только южные районы Германии и Польши130 . Прибалтийские венеты в ареал этой культуры не попали… Несмотря на эти соображения, исследователи стараются связать происхождение «пражской керамики» с северными, исконными местами обитания венетов. Так, В. В. Седов утверждает, что Пражская керамика имеет прямую преемственность с Пшеворской культурой, занимавшей значительную часть Польши во II в. до н. э. — V в. н. э. и принадлежавшей «венедам и лугиям», которых знали в тех местах античные авторы131 .

Между Пшеворской культурой и Пражской керамикой имеется временной разрыв132 . Можно утверждать, что Пшеворская культура венедов прекратила существование под ударами извне; археология фиксирует в V в. н. э. следы скандинавского влияния на южных берегах Балтики133 . Войны скандинавов и балтийских славян «гуннской» эпохи описаны в «Датской истории» Саксона Грамматика; венеды потерпели поражение, попали на время в зависимость от Дании и заниматься экспансией на юг и восток в это время не могли.

Концепция, сводящая происхождение славян к Пшеворской культуре, опирается на то, что именно здесь появляется керамика «предпражского» типа, напоминающая средневековую славянскую. Однако появление «предпражской» керамики на территории Польши относится к концу II–III вв. н. э., а потом она исчезает. И появляется вновь только в VI столетии. Откуда? Очевидно, с юга, из бассейна Дуная. Здесь, на территории Чехии, Словакии, Южной Польши, а также Верхнего Поднестровья и Волыни ее тип встречается «в наиболее чистом виде» (Щукин, с. 69, 77). Выходит, славяне все же «пришли с Дуная», как сказано в «Повести временных лет»?

Если сводить происхождение славян только к культуре Пражской керамики, концепция «дунайской прародины» выглядит правдоподобно. Ее основной недостаток в том, что… античные источники на Дунае никаких «славян» не обнаруживали, зато отмечали, что этот регион сплошь заселяют многочисленные скифы и сарматы. Вот что писал Плиний Старший еще в I в. н. э.: «В ЦЕЛОМ К СЕВЕРУ ОТ ИСТРА (ДУНАЯ) ВСЕ ПЛЕМЕНА СКИФСКИЕ, однако места, прилегающие к побережью, заняли разные народы; в одних находятся ГЕТЫ, которых римляне называют ДАКАМИ; в других — САРМАТЫ, по-гречески САВРОМАТЫ (в их числе гамаксобии или АОРСЫ); в третьих — выродившиеся и произошедшие от рабов скифы или троглодиты и затем АЛАНЫ и РОКСАЛАНЫ… до тех мест, где границы германцев, поля и равнины населяют ЯЗЫГИ-САРМАТЫ, а горы и леса до реки Патис — изгнанные ими даки»134 .

Здесь перечислены все тогдашние скифо-сарматские этнонимы, и выходит, что бассейн Дуная вплоть до «великого переселения» представлял собой не что иное, как западную периферию Великой Скифии. Сторонникам «дунайской прародины» есть только два выхода: или объявить, что славяне изначально жили в очень маленьком районе Подунавья, так, что их никто и не замечал, то есть признать, что в VI в. произошел «большой взрыв», создавший славянскую цивилизацию из ничего. Подлинные русские летописи, уцелевшие от «правок», сообщали: русские и славяне — прямые потомки скифов и первоначально — жители южнорусских степей. Часть славян некогда удалилась в Дунайский регион. Откуда и вернулась на родину в эпоху Великого переселения135 .

То же сообщают и западные источники. Анонимный автор «Космографии» VII в. н. э., так называемый Равеннский географ, сообщает, что ПЛЕМЯ СКЛАВИНОВ ВЫШЛО ИЗ СКИФИИ, КОТОРАЯ ПОМЕЩАЕТСЯ «В ШЕСТОМ ЧАСУ НОЧИ» (то есть на север). Анализ общеславянских терминов земледелия, названий растительного и животного мира показывает, что славяне изначально, в глубокой древности не жили западнее современной линии Калининград — Одесса, то есть… современной границы России136 .

Вендо-славянские культуры Центральной Европы имеют восточноевропейское происхождение137 . Даже пресловутая, «чисто славянская» ОБЩНОСТЬ ПРАЖСКОЙ КЕРАМИКИ В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ ВОСХОДИТ К КУЛЬТУРАМ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ. Погребальный обряд Пражской культуры существенно отличен от более древней традиции Центральной Европы. Вместо кремации в грунтовых могильниках («поля погребальных урн»), принятой в этом регионе с бронзового века, в рамках Пражской общности распространилось захоронение в курганах. Курганы возводились в степях Восточной Европы и Евразии на протяжении тысячелетий. Это — типично скифский обряд. (Обряд русов. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Сами формы пражской керамики восходят к скифо-сарматским образцам, к лепным горшкам и кувшинам, тип которых оставался постоянным в евразийских степях на протяжении тысячелетий. Восточноевропейское происхождение пражской керамики позволяет объяснить и ее загадочную связь с Пшеворской культурой. Становится понятно, почему пражская керамика впервые проникла на территорию Польши еще в III в.: именно тогда венеды Вислы были связаны с Восточной Европой рамками государства готов. Распалась готская «империя», исчезла и керамика пражского типа…

СЛАВЯНЕ «ПРИШЛИ» НЕ С ЗАПАДА, А С ВОСТОКА. С этим фактом сейчас согласны многие исследователи. Но… далеко не все решаются признать, что «прародина» славян совпадает с Великой Скифией в целом. Многие все еще пытаются отыскать — теперь уже не в Подунавье или в Польше, но на территории России — какую-то малую землю, из которой якобы вышли все славянские народы.

Одна из таких теорий была предложена академиком Рыбаковым. Принимая в целом за славянские все культуры Центральной Европы, принадлежавшие венетам еще с эпохи бронзы, эта концепция указывала на сходство с ними ряда западноукраинских культур и утверждала преемственность России с ними. Прародину восточных славян помещали в Поднепровье и на Волынь.

Основоположник этой концепции отождествил древних славян со сколотами, якобы «мирными земледельцами» Поднепровья, и противопоставил их скифам, якобы «кочевникам-иранцам», в то время как известно: сколоты — это самоназвание скифов. Неполна и попытка свести предков всех восточных славян в раннем Средневековье к йордановским «антам», занимавшим земли «от Данапра до Данастра». По Иордану, «антов» безоговорочно считают славянами. Конечно, так оно и есть, но… не меньше оснований и для того, чтобы считать антов сарматами.

Название «анты» известно в сарматской среде с I–II вв. н. э. не только в Северном Причерноморье, но и в Азии. Имя «Антас» упомянуто в одной из надписей Боспорского царства. Китайские источники отмечают где-то в приаральских степях страну «антсай»… «Анты», как и многие другие имена скифского круга, хорошо читается из санскрита и означает оно… «украинцы». В XV–XVII вв. различные окраины России носили название Украин… Так же было и раньше, только слово использовалось другое, соответствующее более древней форме языка.

Археологическая культура, которую можно приписать антам (керамика «типа Пеньковки»), хорошо прослеживается в Северном Причерноморье. Она уходит корнями в местные, более ранние культуры, обнаруживает преемственность с Черняховской (оставленной готами). Ареал распространения антской культуры достаточно велик. Он занимал Правобережную Украину, часть бассейна Дуная и всю Левобережную Украину, бассейн Донца и Дона, доходя на севере до Воронежской области138 . Для «иордановых» антов, проживавших «от Данастра до Данапра», ареал Пеньковской культуры оказывается слишком большим. Если понять, что анты — это не изолированный народ, а юго-западная часть сарматов, все становится на свои места — объясним переход собственно антских — западноукраинских — древностей в культуры левобережья Днепра, Дона, которые связаны с более восточными областями.

Провал «антской» («украинской») теории происхождения восточных славян стимулировал новые поиски. Новая версия «ложной автохтонии» припомнила «хорошо забытое старое». Некогда западноевропейские славянофобы объявили, что славяне… выбрались из болот бассейна Припяти и… завоевали земли Центральной Европы, принадлежавшие мирным культурным германцам. Эта «болотная» теория получила в настоящее время разработку. Ее сторонники справедливо указывают на сходство средневековых славянских памятников и культур раннего железного века, бытовавших на севере Восточно-Европейской равнины. Нет, чтобы из этого сделать вывод о полной преемственности русской культуры с древнейших времен… Древнейшие культуры железного века объявлены… «балтскими» (то есть литовскими). Славяне якобы сформировались на периферии этой Великой Литвы, где-то в болотах реки Припяти139 . «Болотная» концепция представляет собой верх негативизма в отношении России, но у ее сторонников есть одно большое достижение: им удалось разбить теории западного происхождения славян и очертить место поиска «прародины» в пределах Восточно-Европейской равнины.

И если подходить к предмету исследования непредвзято, не видеть заранее в северных — лесных — жителях «балтов», а в южных — «иранцев», то выясняется, что все культуры Русской равнины обнаруживали между собой родство, естественное в регионе, не имеющем четко выраженных внутренних «естественных границ».

Между культурами степной и лесной зон всегда существовал плавный переход, свидетельствующий об этнической общности. Лесной север России (по крайней мере в смешанной и широколиственной зоне) издавна был заселен теми же «скифами», то есть славянами. Недаром же древние географы назвали Валдайскую возвышенность Аланскими горами, Балтийское море — Сарматским или даже Скифским, а Черное — Русским…

Правильный научный подход к проблеме происхождения русских и славян впервые был предложен в 1939–1941 гг., когда само существование русской нации было поставлено под угрозу (ничто так не стимулирует интеллектуальный поиск, как смертельная опасность…). Именно тогда был нанесен решительный удар по концепции происхождения славян из «малой прародины», то есть фактически из ничего. Опираясь на археологические открытия того времени, русские исследователи впервые за многие десятилетия и даже века смогли прорвать глухую стену «западной зависимости». П. Н. Третьяков утверждал, что этногенез славян севера и юга Восточной Европы уже в раннем Средневековье не был напрямую связан140 . Это означает, что происхождение славян не сводимо к одной, пусть даже и широко распространенной археологической культуре V–VII вв. типа Пражской керамики!

Другой выдающийся исследователь, М. И. Артамонов, заявил, что ПРЕДКАМИ СЛАВЯН НЕЛЬЗЯ СЧИТАТЬ ТОЛЬКО ПОЛЬСКО-ГЕРМАНСКИХ ВЕНЕДОВ (хотя средневековые венеды действительно были славянами). ПРЕДКАМИ СЛАВЯН БЫЛИ ТАКЖЕ ГЕТЫ И ДАКИ ПОДУНАВЬЯ, А В РОССИИ — НАРОДЫ, ВХОДИВШИЕ В СКИФСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ. СЛАВЯНСКАЯ ОБЩНОСТЬ ИЗНАЧАЛЬНО БЫЛА БОЛЬШОЙ И МНОГОКОМПОНЕНТНОЙ141 .

Славяне в степях Восточно-Европейской равнины

На картах «Древней Руси», помещаемых в школьных учебниках, юго-восточная граница расселения русского народа идет по линии Днестр — среднее Поднепровье — верховья Дона — верховья Оки и далее с поворотом на север; все остальное, то есть степная зона с выходом к Черному, Азовскому и Каспийскому морям, как считается, русским не принадлежало. Эти лже-карты уводят от истины. Искажены не только события, но и само место действия. Но если отнестись к сохранившимся источникам беспристрастно, то без труда можно убедиться: данных о славянах в степной зоне Южной России они содержат ничуть не меньше, чем о славянах Подунавья.

Как сообщал византийский посол Приск в середине V в. н. э., «гунны» (народы степной России) пьют «медос» (мед) и «камос» (квас)… и у них принят обычай «страва» (тризна). По свидетельству армянского историка Моисея Каланкатуйского, хазарские воины, осаждавшие Тбилиси в VII в., именовали жир «салом»142 . Видимо, эти воины, пришедшие из волго-донских степей, не только ели сало, но и пили мед и квас так же, как их соплеменники на Дунае…

Почти все остальные славянские слова, сохранившиеся в источниках той эпохи — это личные имена. Известно, что в V–VII вв. в источниках появляются имена, читаемые из современных славянских языков, и сам термин «славяне» в современном звучании. Это не значит, конечно, что славяне именно в это время «образовались» как народ; просто возник современный этноним и стала отмирать древняя религиозная традиция, освящавшая авторитет имен, уходивших своими корнями в общеиндоевропейское единство. Новые имена рождались из нового, современного славянского языка…

Такие имена носили правители южнорусских степных государств. В IV в. н. э. правитель причерноморских готов из рода Амалов носил имя Витимир (или Винитарий). Имена с корнями «вит», «мир», «рад» носили гото-аланские короли Италии и Испании V–VIII вв., происходившие из южнорусских степей: Тудемир, Радегис (Радегаст), Витигес, Витица, Рамиро (Раймир).

В «гуннские» и «постгуннские» времена такого рода имена появляются все чаще. Так, во время очередной войны византийского императора Юстиниана Первого с персами (527–528 гг.) на помощь грекам пришла царица гуннов-савиров (савроматов) Боарикс, вдова царя Валаха, правившая землями к северу от Кавказа. Она не пустила на помощь персам шедшие через Кавказ крупные отряды «внутренних гуннов» под командованием Стиракса и Глона, разбила их и «пришла к ромеям» со 100-тысячным войском.

Сам образ женщины-правительницы, свободно командующей огромными армиями, — реалия из истории Великой Скифии — «страны амазонок». Ни угро-финские, ни тюркские народы не знали ничего подобного. Но, в отличие от скифской царицы Тамирис или парфянской принцессы Родогунды, царица савиров VI в. н. э. носит имя, легко читающееся из современного русского языка: «Боарикс» — видимо, даже не собственное имя, а титул «боярыня» в греческой передаче. Имя ее супруга — Валах (Волох) — тоже чисто славянское; влахами или волохами славяне называли кельтские народы, а хорошо известно, что этнонимы в древности часто становились собственными именами (в России до сих пор распространена фамилия Волохов). (Прежде всего Волох — это «волх, волхв» — жрец Волоса-Волоха, Белеса. Все прочие трактовки — вторичны. Русские иногда называли «волохами» те племена, которые, на их взгляд, были «колдовскими», знались с «нечистой силой». В разряд таковых попадали и кельтские племена с их друидизмом — «древопоклонничеством». Здесь к месту напомнить, что само понятие «кельт» — «клт» = «клд», т. е., «колдун». А понятие «друид» — «дрв-»-ид имеет основу «дрв-» = «дерево, деревня, древний», с окончанием «-ид» это означает «древид» — «сын дерева», как, к примеру, Кронид — сын Крона. Сами кельты — этнос, вычленившийся из суперэтноса ариев-русов, т. е. плод гибридизации выселков русов с реликтовыми архантропами Европы. Но имя Волох связано не только с кельтами. Скажем, имена Вольг, Олег, Вольга исходят отнюдь не из вторичной, даже третичной производной «Хельги», а из базисного Волх, Волхв, Волхов. И поэтому носители этих имён в сказаниях и былинах или «чародеи», или «волхвы», или «вещие», как наш князь Олег. Понимая такие реалии, мы начинаем понимать и определяющую роль русов в мировой истории. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

В том же 528 г. у берегов Азовского моря князь гуннов Горда принял крещение и переплавил языческие статуи из серебра и электрона, за что был убит подданными. Столетием позже (в 619 г.) крещение гуннского князя из Приазовья прошло удачнее; он сохранил власть и, видимо, покровительствовал новой религии у себя дома. А звали этого князя, перстень которого был обнаружен археологами под Полтавой, — Гостун… Нет необходимости уточнять, что имена Гостуна и Горды понятны и сейчас без перевода.

Как известно, одного из правителей гуннов-болгар в Причерноморье (ставшего каганом в 643 г.) звали Аспарух. Именно он завоевал в 680 г. Фракию, дав ей название своего народа (Болгария). Но имя «Аспар» — чисто аланское, а не угро-финское; его носил известный политический деятель, фактический правитель Византии в середине V в., несомненно, алан по происхождению. Не стоит удивляться поэтому, что ближайшие преемники Аспаруха в Болгарии носили такие имена, как Телец. Не стоит слишком удивляться и тому факту, что якобы «угорский» народ болгар, завоевав Болгарию, не оставил там никакого следа неславянского болгарского языка. Между тем, когда в IX в. н. э. венгры — в самом деле угроязычный народ — вторглись в Паннонию, их язык прекрасно сохранился…

Подчеркнем, что во всех перечисленных случаях речь идет не об именах «простых гуннов» или «простых скифов», но об именах правящей элиты. В Центральной Европе того времени «славяноговорящих» имен среди правителей известно ничуть не больше, чем в Восточной (но и не меньше). Назовем князя дунайских славян Добрента, антского князя Мезамира, аварского кагана Баяна (конец VI — нач. VII вв.); чехо-моравского князя Само, свергнувшего власть авар; видного византийского полководца VI в. Велизария (Велизара), суд я по имени — славянина, византийских военачальников Доброгаста и Узигарда (Всеграда). Эти славянские имена в ту эпоху встречались вперемешку с древними, индоевропейскими. Так, антский князь Мезамир был «сыном Идаризия, братом Келагаста». Одно имя «славянообразно», два — имеют индоевропейскую основу.

В отряде же под командованием византийского военного трибуна, анта Добрагаста, отличился «некий славянин» Сваруна, который и решил ход битвы с персами (554 г.), нанеся удар копьем их командиру143 . Этот отважный славянин носил чисто «санскритское» имя (нечто среднее между «Варуна» и «Сварог»)…

Новые имена постепенно вытесняли старые в рамках одной семьи, одной династии, что связано не со сменой языка, но с «модернизацией» именослова. Имена «новославянского» типа встречаются у правителей VI–VII вв. в южнорусских степях не реже, чем в бассейне Дуная. Южнорусский степной регион получил в это время и новое название, понятное из русского языка: страна ЛЕБЕДИЯ. Чудовищно, но это название пытаются объяснить из… угро-финских языков!

В Хазарии был титул «ас-тархан» или «рас-тархан», что можно трактовать как тархан (князь, ср. имя первого царя скифов Таргитая) асов (язов, язоматов) и русов (аланов, савроматов). Один из хазарских каганов (VII — нач. VIII вв.) упоминается в источниках как «Ибузир Главанос». Первое имя — собственное, второе— слово «глава». Не стоит удивляться «главаносу»: Константин Багрянородный сообщил, что законы Хазарского каганата назывались «законасы».

Что получается? Южная, степная Россия от Дуная и Днестра до Волги и Урала называется страной ЛЕБЕДИЕЙ. Ее населяет народ, именуемый РОКСАЛАНЫ, РОССОМОНЫ, РОСЫ, РУСЫ, СКОЛОТЫ или СКЛАВЕНЫ, ЯЗОМАТЫ, ЯЗЫ или АСЫ, САВРОМАТЫ, САВИРЫ или СЕВЕРЯНЕ. Этим народом правят князья и княгини, носящие имена ВИТИМИР, БАЯН, ДОБРЕНТ, МЕЗАМИР, БОЯРИКС, ВЛАХ, ГОСТУН, ГОРДА, ТЕЛЕЦ. В стране ЛЕБЕДИИ пьют МЕД и КВАС, едят САЛО, а «ГЛАВАНОСЫ» принимают свои «ЗАКОНАСЫ»…

Какое же право имеют назвать эту страну, центр России — Великой Скифии — с древнейших времен, «диким полем», и «отдавать» ее чужим, неизвестным, якобы «исчезнувшим» народам?

Славянские имена, этнонимы, государственно-политические термины в южнорусских степях раннего Средневековья принадлежали его основному населению — скифам-савроматам-аланам-русам. Влияние гуннов (угорских народов Северо-Восточной Европы) захватывало только верхние, элитарные государственные структуры, и то в сравнительно короткий период 370–465 гг.; после этого гуннская элита удерживала власть лишь в Северном Причерноморье, да и там подверглась славяно-сарматскому влиянию, и, судя по именам правителей, перешла на славянский язык. (Скорее наоборот. Угро-финны составляли часть войск, часть «орды»-рода, а вот князьями и воеводами, включая Аттилу, Бледу и др., были русы. — Примеч. Ю. Д. Петухова.) В то же время, во второй половине V — первой половине VI в. на Волге, Кубани и Дону савроматам (славянам-савирам) удалось восстановить собственное государство.

Русь (Алания) и Аварский каганат

Во второй половине VI — первой половине VII вв., во время, на которое пришлась кульминация экспансии «пражской» культуры, в бассейне Дуная господствовал Аварский каганат. Совершенно очевидно, что миграция дунайских славян на восток была осуществлена под его протекцией.

Традиционная версия гласит: из «дебрей Центральной Азии» вышел новый «неизвестный» народ, «кочевники»-авары. Спасаясь от преследователей, тюрков, они дошли… до Дуная. Там они основали свое «кочевое государство», всячески обижали «мирных славян», а затем «погибоша, аки обре» и исчезли без следа.

Если авары — выходцы с востока, то, чтобы попасть на Дунай, им надо было пройти южнорусские степи (этот «проходной двор»). Но почему же тогда археологи не могут зафиксировать никакого следа их движения? Опять повторяется ситуация с гуннами и «гуннообразными» народами… Их нет нигде, кроме как на бумаге. Но в случае с аварами секрет прост. Имеется точное свидетельств Феофилакта Симокатты, что есть авары «истинные» и авары «псевдо». «Псевдоавары», согласно Феофилакту, — это племена «уар» и «хунни», которые действительно под давлением тюрок бежали из азиатских степей Скифии на запад144 . Л. H. Гумилев выяснил, что эти «псевдоавары» (вар-хиониты) являлись потомками сарматов с берегов Аральского моря. Но кто же тогда авары истинные? Оставляя в силе старую концепцию о происхождении Каганата с востока, Гумилев приписал его создание аварам «псевдо», отождествляя «истинных» с центральноазиатскими абарами, к европейским делам не имевшим отношения145 . Между тем не может быть сомнений, что о подвигах абаров в пустыне Гоби Феофилакт и другие «греки» знать ничего не знали и ведать не ведали… Кроме того, движение на запад вар-хионитов и образование Аварского каганата в бассейне Дуная просто не стыкуются по времени.

Известно, что вар-хиониты, спасаясь от преследования тюрков, появились в предкавказских степях в 558 г. Здесь их дружески встретили аланы, причем аланский князь Саросий способствовал сближению пришельцев с Византией и заключению союза. Вар-хиониты были тоже аланами (аральскими), и неудивительно, что им как «вынужденным переселенцам» в кубанских степях оказали хороший прием. Вар-хионитов было всего 20 тыс. человек…

Итак, 558 г. н. э.: 20-тысячное войско вар-хионитов — на Кубани и в союзе с Византией. А дальше… начинают твориться странные дела. Ни с того, ни с сего изгнанники бросаются в стремительный поход на запад, сокрушая все на своем пути, причем выказывают враждебность к Византии. Уже в 561 г. авары появляются на Дунае, и византийский император вынужден платить им дань (правда, прекратил это делать в 565 г.). Но авары на этом не успокаиваются. В том же 565 г. они громят Тюрингию и удачно воюют с франкским королем Сигибертом. В 567 г. авары в союзе с лангобардами (народ левобережья Эльбы) овладели долиной Тисы. Год спустя лангобарды ушли в Италию, а авары овладели всей Паннонией!146

Не слишком ли для «бедных изгнанников»? Да, вар-хиониты с берегов Арала к военным действиям в Центральной Европе не имели никакого отношения. Там «поработали» авары истинные. Есть свидетельства, что в 560–570-е гг. «псевдоавары», то есть вар-хиониты, и не помышляли нападать на Византию, продолжая оставаться ее союзниками. Турксанф, князь западных тюрков, предъявил византийским послам в 576 г. такую претензию: «Ваш царь в надлежащее время получит наказание за то, что он со мной ведет речи дружественные, а с вархонитами, рабами моими, бежавшими от господ своих, заключил договор. Но вархониты как подданные тюрок придут ко мне, когда я захочу»147 . И это сказано об аварах — победителях Европы? Чтобы понять, кто такие «истинные» авары, следует вспомнить, что еще Птолемей во II в. н. э. помещал на карте АВАРИНОВ и ОБРОНОВ в бассейне Вислы. Первое название совпадает с принятым в греческих источниках; второе совпадает с обозначением, принятым в русских источниках, авары=обры.

Вар-хиониты с берегов Арала создателями Аварского каганата не были. Потому Феофилакт и назвал их «псевдо»; с истинными аварами византийцы были знакомы. НАСТОЯЩИЕ СОЗДАТЕЛИ АВАРСКОГО КАГАНАТА ВЫШЛИ К ДУНАЮ С БЕРЕГОВ ВИСЛЫ, ИЗ ИСКОННЫХ ЗЕМЕЛЬ ВЕНДОВ. А венды в VI–VII вв. были славянами…

Славяно-скифское происхождение авар очевидно, оно бросается в глаза. Первое известное имя аварского кагана звучит как БОЯН (БАЯН). Это славянское имя (вспомним Бояна из «Слова о полку Игореве»). Имя одного аварского посла VI в. — ТАРГИТИЙ; оно восходит к скифским корням, к легенде о сыновьях Таргитая.

Византийские авторы не раз называют авар — скифами, славянами, а иногда даже и русскими. Это истолковывают в том смысле, что аварам, дескать, подчинялись и славяне, а может быть, и русские. Но древние авторы никогда не называли государство имперского типа по имени подчиненного народа, а вот перенос имени народа-повелителя на подданных встречался сплошь и рядом. Некоторое сомнение вызывал титул аварского правителя: каган. Считалось, это тюркский, восточный титул.

Но есть свидетельства, что титул «Каган» (Хакан) употреблялся на севере Европы, в районе Балтики. В конце IX в. один из правителей этого региона носил титул «Хакан Севера» (Хаканус Нортанорум), и, видимо, он правил на острове Рюген, известном как «Русский остров». Отсюда было отправлено в 839 г. посольство от «Хакана народа Рос» в Константинополь, которое при возвращении на родину попало ко двору императора Людовика в Ингуленгейм (Вертинские Анналы). Формулировка «Хакан народа Рос» 839 г. тождественна обозначению правителя аваров как «Русского Кагана». В обоих случаях речь не о волго-донских русах-аланах, а о русах-вендах с Балтийского Поморья.

Никакого следа — ни языкового, ни археологического — в Придунавье авары не оставили: они ничем не выделялись среди местного славянского населения…

Экспансия Аварского каганата была направлена с севера на юг, из Германии-Польши к Дунаю, и отчасти в Северное Причерноморье — через Карпаты. Военные действия велись в союзе с лангобардами (винилами) — самым западным вендским народом, происходившим из бассейна Эльбы. В результате совместных действий лангобардам досталась Италия, аварам (очевидно, их восточным соседям и тоже вендам) — бассейн Дуная и Западная Украина.

До авар в степях Западной Украины политическая власть принадлежала остаткам гуннских орд (болгары-кутургуры). В то время как Придунавье полностью подчинилось Аварскому каганату, кутургуры оставались его союзниками. Это значит одно: авары пришли в Причерноморье не с востока, а с запада. Днепро-днестровские славяне-анты подчинились аварам не сразу, но после ожесточенного сопротивления…

Аваро-антская война имела важное значение для Восточной Европы. В 581 г. авары возобновили натиск на Византию, не прекращавшийся с этого времени полвека. Источники сходятся в одном: основную массу аварского войска составляли славяне. Именно тогда, в конце VI — нач. VII вв., мощный поток славян захлестнул Балканы, пройдя насквозь всю Грецию до Пелопоннеса.

Война шла с переменным успехом. В 590 г. греки под командованием Приска одержали победы над славянскими войсками Ардагаста, Музокия и Пейрагаста; судя по расположению их в районе Северного Приднестровья — нижнего Дуная и именам вождей, потерпели поражение именно анты, выступавшие за авар. После этого анты заключили союз с империей. Со стороны авар тут же последовали решительные действия. Феофилакт Симокатта сообщает: «…каган, получив известие о набегах ромеев, направил сюда Апсиха с войском и приказал истребить племя актов, которые были союзниками ромеев»148 . Это было в 601 г.

Апсих справился с задачей: антская государственность была разгромлена, и само имя «анты» с тех пор больше не упоминалось. Повесть временных лет говорит, как «обры» угнетали славянское племя дулебов. Судя по месту действия (Прикарпатье — Волынь), дулебы и были теми антами, с которыми расправился Апсих. Рассказ ПВЛ о «злых обрах», угнетавших дулебов, и послужил основой для создания мифа об аварах-кочевниках, прибывших «из глубин Центральной Азии». Но в тексте летописи ни слова не сказано о том, что авары пришли с востока, наоборот, о них просто сообщается: «в те времена были и обры»… Аваро-антскую войну 601 г. следует рассматривать как агрессию западных славян против славян восточных. Что такое бывало, известно из истории. Вспомним хотя бы польско-украинские войны XVII столетия: они были не менее ожесточенными, чем столкновение авар с антами.

Напомним, что анты-«украинцы» были западной частью Сарматии-Алании-Великой Скифии. Аварам в 601 г. удалось сломать заслон на Карпатах и Днестре. Путь на восток был открыт. Именно на это время, на рубеж VI и VII вв., падает самый пик распространения культур Пражской керамики. Очевидно, что ДВИЖЕНИЕ ПРАЖСКОЙ КУЛЬТУРЫ ДУНАЙСКИХ СЛАВЯН ПРОИСХОДИЛО В РАМКАХ АВАРСКОГО КАГАНАТА И ПОД ЕГО ЭГИДОЙ. Дунай и Карпаты-Поднепровье при аварах оказались объединены политически; появление единой археологической культуры было естественным следствием интеграции на государственном уровне.

Как далеко на восток зашло влияние Аварского каганата, мы можем судить именно по распространению Пражско-Корчакской культурной общности. Она охватила не только западную, Правобережную Украину, но и вышла на левобережье Днепра, дойдя до Среднерусской возвышенности. На юге в состав аварского государства входило побережье Черного моря до Днепра, а может быть, и до самого Дона149 .

Если понять, что основной базой аваров были земли в бассейне Вислы-Одера, то можно представить себе, каков был его масштаб. Огромная империя в VI–VII вв. объединила Центральную и большую часть Восточной Европы. Создали эту империю балтийские славяне, венды. На западе (на верхнем Дунае и на Эльбе) Аварский каганат граничил с франкским государством Меровингов, на востоке (видимо, на Дону) — с империей тюрков.

Если учитывать, что и франкская империя Западной Европы, и тюркская «империя» Азии (простиравшаяся от Монголии до Волги) были достаточно сильными государственными образованиями, не приходится сомневаться, что противостоять им могло государство подобной же мощи. Таким государством и был в VI–VII вв. Аварский каганат, простиравшийся от Эльбы до Дуная и Дона и включавший в сферу влияния союзное королевство лангобардов в Италии.

Сохранились недвусмысленные свидетельства арабских источников, что славяне в раннем Средневековье были объединены в рамках одного государства, которое впоследствии распалось. По сообщению Ибн-Якуба, этим первоначальным славянским государством правил царь Маха из племени «вийнбаба»150 ; очевидно, что в этом искаженном названии следует видеть этноним «венды». «Маха» же, судя по всему, — древний славяно-арийский титул (его можно перевести с санскрита как «великий»).

Восстание моравских славян под руководством некоего Само против авар, бывшее в 620–630-е гг., было отнюдь не «рождением славянской государственности», как это иногда утверждают, но напротив, первым проявлением тенденции сепаратизма, распада имперского образования Средней Европы на локальные государства. Распад Аварского каганата ослабил вендо-славян настолько, что они стали жертвой нарастающей экспансии со стороны кельто-«германского» Запада, теряя одну территорию за другой.

Достаточно очевидно, что государственность «локальных» средневековых славянских стран Средней Европы восходит к аварской эпохе, и только идеологическая экспансия со стороны средиземноморского католицизма, включившего со временем западных славян в свою сферу влияния, заставила их забыть об этом. Католический мир, главным врагом которого в VII–VIII вв. был именно «языческий», т. е. славяно-арийский Аварский каганат, постарался «стереть» его историю…

Русь (Алания) и Тюркский каганат

«Империя тюрков», зародившаяся в степях Центральной Азии, подчинила евразийские пространства, в 567–571 гг. овладела всем Северным Кавказом и сомкнулась с Византией около Боспора. Ее история известна с самых первых шагов до распада, последовавшего через 80–100 лет от основания. Нет оснований сомневаться в реальности столь мощного движения с востока на запад; тем более есть основания для сомнения в предыдущих. Гунны и авары, не оставившие на востоке никакого следа, дошли до Рима, тогда как устрашавшие всю Азию (от Китая до Ирана) тюрки «застряли» перед Доном.

Таких геополитических «чудес» быть не может. На самом деле гунно-аварская экспансия была направлена с запада, навстречу тюркской. Аварский каганат родился на территории Германии-Польши в то время, когда был создан Тюркский каганат, и два мощных государства, развивавшие экспансию во всех направлениях, сомкнули свои границы у Дона в 560-е гг. н. э.

В результате «Великая Скифия» как Империя Евразии прекратила свое существование. С этого времени в Европе доминировала Германия (сначала — вендская, славяноязычная, затем — собственно «германоязычная»), а в Азии — Туркестан. Евразийский континент распался на две неравные половинки, которые вовсе не являются «выдумкой» древних географов, совсем не зря считавших границей Европы и Азии реку Дон…

К тому времени, когда войска тюрков вышли к Волге, Северному Кавказу, Дону и побережью Азовского моря (560-е гг.), весь этот регион принадлежал савирам, то есть саврам (сарматам), называвшимся также русами и аланами. Другими словами, население южнорусских степей в раннем Средневековье состояло из тех же самых «скифов», что и прежде. Западные соседи савроматов-савиров в степях Украины продолжали сохранять политические структуры, сложившиеся при гуннах. Названия «кутригуров» и «утигуров», данныеднепро-днестровскому и днепро-донскому объединениям соответственно, ясно показывают это. Но, разумеется, ни о каких угро-финских «народах» в южнорусских степях не может быть и речи; «угро-финские орды», нарисованные на картах раннесредневековой России, есть не что иное, как плод воображения русофобствующих историков (так же, как и «монголо»-тюркские орды. — Примеч. Ю. Д. Петухова).

Подданными Тюркского каганата в волго-донских степях в основном стали именно аланы. Византийские послы (в 570-х гг.) услышали от тюркского правителя следующие хвастливые слова: «Посмотрите, несчастные, на аланские народы да еще на племена утигуров, которые были одушевлены безмерной бодростью, полагались на свои силы и осмелились противустать непобедимому народу тюркскому, но они были обмануты в надеждах. Зато они в подданстве у нас, стали нашими рабами» (Менандр, с. 418–420).

Первоначально отношения русов-аланов и тюрков были враждебными. Но не слишком. Жертв и разрушений в Приазовье, подобных тем, что имели место в конце IV в. н. э., в VI столетии не было. Это значит, что не было и ожесточенной войны.

Так, азиатская Скифия признала власть новой империи — Великой Монголии, тогда как Европейская Скифия выбрала «прогерманскую» ориентацию. Но следует подчеркнуть, что все дело заключалось в военно-политических комбинациях, а не в каких-либо серьезных изменениях состава населения. Великая Скифия, как и другие империи, в период Средневековья распалась на части, но ее жители остались все теми же скифами-сарматами-русами, сохраняя свой язык, культуру, этнический облик. За тысячу лет распада (VI в. н. э. — XVI в. н. э.) влияния извне не смогли стереть ядро скифской — русской — цивилизации, которая смогла восстановить свою естественную «имперскую» евразийскую политическую структуру.

Обе империи раннего Средневековья — европейская и азиатская, Аварская и Тюркская — прекратили существование одновременно, в 630-е гг. Распад политических и социальных структур прогрессировал; огромные империи уступали место малым государствам, свободную общину вытесняло рабство и крепостничество, религию света — мракобесие. Началась темная эпоха Средних веков. (Здесь автор пребывает во власти либерально-буржуазной догмы о «мрачном Средневековье» и «светлом Возрождении». Фактически Средневековье было эпохой индоевропейских, арийских цивилизаций Евразии, а вот в лицемерные эпохи «возрождения» и «просвещения» к власти стали приходить носители ближневосточной морали ростовщиков-торгашей, носители «культа золотого тельца», носители присваивающего паразитарного способа хозяйства — они медленно, но уверенно захватывали мир, подминали под себя арийскую цивилизацию — с «возрождения», с первых «буржуазно-ростовщических революций» в Нидерландах и Англии до сокрушения последней великой арийской империи — Великой России — СССР в XX веке. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Рассмотрим сначала, что происходило в это время на территории Европейской Скифий, тем более что эти события сохранились в интерпретации «канонической» летописи — Повести временных лет, да и во многих других, не менее «канонических» источниках.

«Приход славян с Дуная»

Не приходится сомневаться, что формирование того государства, которое получило в историографии название «Киевской Руси», происходило под влиянием политических, культурных и этнических импульсов с запада. Собственно на этом факте и построена теория «пришествия славян с запада»; беда ее, однако, в том, что она совершает искусственный разрыв между народами и культурами России, существовавшими «до» и «после» VI–VII вв. Посмотрим, так ли велик был этот разрыв.

После неудачи похода авар на Константинополь в 626 г. дунайские славяне «отложились» от Аварского каганата, образовав собственное независимое государство. Тогда же Каганат утратил и восточные владения, сократившись до размеров сравнительно небольшой территории в Западной Венгрии, где дожил до конца VIII в., когда был уничтожен войсками Карла Великого. Наследие Аварского каганата, славянская общность «Пражской керамики», уже к середине VII в. продвинулась на восток. На Украине ее памятники (типа Корчак) встречаются в это время вперемешку с местной керамикой типа Пеньковки, принадлежащими прежнему населению, антам. Данные археологии о распространении керамики пражского типа подтверждают знаменитый зачин Повести временных лет о том, как славяне пришли с Дуная, «сели» по Днепру, назвались полянами, сели по Полоте, назвались полочанами и т. д. Но… Почему-то все раннесредневековые источники Арабского Востока согласно утверждают, что уже в VIII–IX вв., если не раньше, славянские поселения доходили не только до среднего и нижнего Дона, но даже до Северного Кавказа151 . А никаких следов Пражско-Корчакской культуры в этих регионах не обнаружено…

Древности русского севера (в Приильменье и других местах) имеют с Пражской культурой мало общего. Ареал «дунайского» влияния охватил только Украину; влияние это было значительным в области правобережья и более слабым — по левобережью.

Отсюда следует вывод: КУЛЬТУРЫ ПРАЖСКОЙ КЕРАМИКИ V–VII вв. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРИНАДЛЕЖАЛИ СЛАВЯНАМ, НО ВОВСЕ НЕ ПОКРЫВАЛИ ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ РАССЕЛЕНИЯ СЛАВЯН В ТО ВРЕМЯ. Они занимали только Дунайский регион и Украину, не охватывая как западные области прибалтийских вендов, так и восточные области собственно России. До великорусских областей «дунайское» влияние почти не дошло, и здешнее население сохранило преемственность с предшествующим.

Вернемся к нашему «первоисточнику», Повести временных лет, и убедимся, что родившийся в XVIII в. миф о заселении дунайскими славянами территории России в VII в. н. э. противоречит ее сведениям. Разобьем сведения ПВЛ152 на несколько групп.

1. Текст о движении славян с Дуная упоминает не все русские «племена» (этнотерриториальные объединения) раннего Средневековья. Только: поляне (по Днепру), древляне, дреговичи (между Припятью и Двиной), полочане (Полота), ильменские словене, северяне (по Десне, Семи и Суле)… Все они названы «славянским народом».

2. В другом месте этот список дополнен таким образом: «Вот только кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами».

3. Поляне и древляне славянского рода прямо противопоставлены вятичам и радимичам от рода ляхов, которые пришли и «сели» в Центральной России — по Сожу и Оке.

4. Легенда о миссии апостола Андрея на Русь, поведанная в первых же строках ПВЛ, утверждает, что словене в районе будущего Новгорода жили уже в I в. н. э.

5. С другой стороны, в эпизоде «призвания варягов» на царствование летопись отмечает, что и сами новгородцы — «от рода варяжского», а прежде (!) были словенами.

6. В ПВЛ рассказывается о том, как авары угнетали славянское племя дулебов, жившее по Бугу, «где ныне волыняне». Уличей же и тиверцев, как утверждает летопись, было множество, «сидели они прежде по Днестру до самого моря, и сохранились их города доныне; вот почему греки называли их Великая Скифь».

7. Русью в ПВЛ названы: заморские варяги, прибывшие в Новгород; поляне — «иже ныне зовомая Русь», и наконец, о Черном море сказано, что оно слывет Русским…

Прежде всего, легенда об апостоле Андрее ясно указывает на заселение славянами Русского Севера уже в I в. н. э. Достоверность этой информации было принято отрицать, что называется, с пеной у рта. Но она подтверждается и другими источниками; в частности, Никаноровская летопись, опиравшаяся на новгородскую традицию, говорит о появлении славян в Приильменье еще в XX в. до н. э., ясно указывая, что они пришли «от скифов», из южнорусских степей, с берегов Понта и Меотиды.

А если вспомнить, что весь Русский Север древние географы относили к «Сарматии», полагая реку Вислу за ее западную границу, Балтийское море называли «Сарматским», а Валдайскую возвышенность — Аланскими горами; если учесть, что согласно Геродоту и другим авторам, жители лесной зоны ВосточноЕвропейской равнины— «гелоны» — были родственны скифам (произошли от братьев Скифа и Гелона) и говорили на похожем языке… Полностью подтверждается тождество: скифы = сарматы = аланы = славяне = русские, и становится ясно, что вся Восточно-Европейская равнина принадлежала Великой Скифии. И легенда об апостоле Андрее получает реальное основание.

Итак, движение с Дуная на восток в VI–VII вв., археологически соотносимое с Пражско-корчакской культурой и известиями подлинных русских летописей, было внутриславянской миграцией. С Дуная на восток двигались только те шесть или семь политических объединений — «племен», которые в тексте ПВЛ названы «славянским родом», но они попадали на земли, заселенные славянами же.

Согласно той же летописи, две «племенные» общности, вятичи и радимичи, двигались не с Дуная, а с более северных территорий, вероятно, из бассейна Вислы. Они прямо противопоставлены «роду славянскому» и отнесены к «роду ляхов»153 . В более поздние времена ляхами называли на Руси поляков. Но очевидно, что автор ПВЛ употреблял термины «славяне» и «ляхи» в том же смысле, как Иордан термины «славяне» и «венеды». Ясно, что «ляхи» = «венды» = западные славяне; кстати, слово «вятичи» и образовано от слова «венды». Если учесть, что именно бассейн Вислы был центром формирования Аварского государства, то неудивительно, что миграция в северо-восточном направлении осуществлялась прямо оттуда, тогда как дунайские славяне шли через Украину.

Наконец, «от рода варяжска», то есть непосредственно из земель балтийских вендов, прибыли предки новгородцев. Этому есть несомненные археологические подтверждения: культура «сопок» — особого типа курганов, появившихся в Приильменье в VIII–IX вв., имеет аналоги на южнобалтийском Поморье; новгородская керамика обнаруживает сходство с вендской; наконец, даже антропологический тип новгородцев указывает, что они произошли «от варягов».

Из текста ПВЛ следует, что, во-первых, термин «славяне» означал для его автора, как и для других ранних источников, только одну подгруппу той общности, которую мы сегодня называем «славянской», а именно дунайскую; а во-вторых, описывая миграцию этой дунайской подгруппы на восток, происходившую в VI–VII вв., автор ПВЛ принимает как очевидность, что славяне (в современном смысле слова) жили на Русской равнине и до этого.

К числу «автохтонов» следует отнести предков северных, новгородских словен (см. легенду об апостоле Андрее). Им принадлежали местные культуры поздней бронзы и железного века. Новая культура «сопок», появившаяся в Приильменье только в VIII в., принадлежала «роду варяжскому», прибывшему из земель балтийской Вагрии (Варингии), возможно, морским путем.

Другие «автохтоны» Русского Севера — кривичи, занимавшие большую часть Белоруссии, Смоленщину, Псков — вплоть до Москвы. Кривичи не названы в ПВЛ ни в числе общности дунайских славян, ни в числе «ляхов» (то есть вендов). Оставленная ими археологическая культура уходит корнями в местный железный и бронзовый век; она преемственна с днепродвинской и продолжающей ее тушемлинской культурами, «штрихованной керамикой» Белоруссии, а эти культуры принадлежали, несомненно, славянам154 .

В ПВЛ и других источниках на иноязычие кривичей нет ни малейшего указания. В литовском языке слово «кривас» обозначает русских вообще, что доказывает: славяне-кривичи издавна были соседями балтов. Все говорит о том, что славянское население Белоруссии и Смоленщины обнаруживает преемственность с древнейших времен.

Выводы: 1) прямых связей с «Пражской керамикой» культуры Русского Севера не имеют; 2) данные археологии указывают на их преемственность с местными культурами бронзового и железного века; 3) ряд данных позволяет утверждать, что в районе Новгорода имела место миграция с западнобалтийского — вендского Поморья.

Кривичи и словене оказываются преемниками древнейшего населения Русского Севера; память о его подлинной истории отражена в традиции, переданной в Никаноровской летописи, а также в преданиях, утверждающих о происхождении белорусского народа от легендарных богатырей БОЛОТОВ. Если учесть, что в скандинавских сагах балтийские славяне называются ВИЛЬТИНАМИ, а на карте Птолемея еще во II в. н. э. в Восточной Прибалтике были обозначены ВЕЛЬТЫ, то становится ясно, что легенда о миссии апостола Андрея соответствует исторической реальности.

Славяне издавна, с эпохи бронзы, населяли Русский (и белорусский) Север, кроме зоны таежных лесов. Если и были миграции, то они исходили из области прибалтийских славян-вендов; интересно, что вендский поток «обогнул» Белоруссию (кривичей), затронул Приильменье (к словенам добавились новгородцы «рода варяжского») и «вылился» в бассейн Оки и Сожа (венды-вятичи и радимичи).

А что же на юге? Автор ПВЛ не скрывает, что и здесь было автохтонное славянское население. Не приходится сомневаться, что к числу «автохтонов» относились западноукраинские дулебы, уличи и тиверцы, которых следует отождествить с известными из источников «антами». Сюда же следует отнести и карпатских хорватов, также не названных в числе мигрантов с Дуная (зато этноним «хорват» известен у гото-сарматов еще с III в. н. э.). Объединение дулебов существовало в рамках антской общности, тогда как после удара, нанесенного аварами, на его месте возникло новое государственное образование волынян. Уличи и тиверцы занимали земли вплоть до побережья Черного моря, называемые «Великой Скифью». Известный источник начала IX в., анонимный Баварский географ, упоминает, что уличи имели 318 городов, а «свирепейший народ» тиверцы — 148 городов155 . Даже если речь идет о «протогородах», укрепленных поселениях, количество впечатляет.

Археологические раскопки этих приднестровских «городов», принадлежавших средневековым славянам-тиверцам, показали, что в них имеются более ранние слои скифских поселений, а несколько селищ имеют непрерывные «славянские» слои с рубежа н. э. до X–XI вв. Некоторые основаны на местах трипольских поселений — преемственны с эпохи ранней бронзы. Название «тиверцы» связано с древним, времен Геродота именем Днестра — Тирас. Несомненно, что Днестр издавна был славянской рекой156 . Но одновременно — и западной границей Великой Скифии. Все данные указывают на то, что днепро-днестровские анты представляли собой западную группу скифов (сарматов)…

Согласно ПВЛ, славянские «племена» Руси делятся на четыре группы: 1) кривичи и отчасти ильменские словене — автохтоны севера; 2) вятичи, радимичи «от рода ляхов» и новгородцы «от рода варяжска» — мигранты из земель балтийских вендов; 3) днепро-днестровские уличи, тиверцы, хорваты и предшественники волынян дулебы — древние «анты», юго-западная часть Великой Скифии; 4) волыняне, дреговичи, полочане, древляне, поляне и северяне — собственно «род славянский», пришельцы с Дуная.

Все это совершенно очевидно, и этого не видели только потому, что не хотели видеть, что кому-то нравилось представлять славян маленьким, внутренне нерасчлененным и «варварским» племенем, «вдруг» в VI в. н. э. вышедшим из каких-то болот…

Но это еще не все. В перечне «племен» ПВЛ есть славяне (дунайские), ляхи и варяги (венды), дулебы (анты). Нет только Pycu! А ведь там ясно сказано, что Черное море именуется Русским…

Здесь мы сталкиваемся с проблемой ограниченности источника. Ясно, что ПВЛ писали люди, имевшие собственные интересы и политические пристрастия. На возможную недостоверность сведений этого «первоисточника» исследователи указывали давно, но в основном они шли по ложному пути. Скорее всего, в тексте ПВЛ нет или почти нет никаких вставок и исправлений. Видимо, все сообщенные ею факты достоверны. Дело в другом. «Повесть» создавалась в то время, когда Киевское государство начало распадаться на части. Она отражала тенденцию распада и стремилась представить историю Руси так, как было выгодно только одному из ее территориальных подразделений. Не говоря уже о влиянии христианской традиции, резко отрубавшей «языческое прошлое»…

Интересы какой именно части Руси отражает ПВЛ, ясно из того, что она была создана под эгидой Владимира Мономаха и его старшего сына Мстислава, сделавших ставку на формирование компактного государства на западе Украины (Волынь + Киев). ПВЛ — это древняя история России в интерпретации Западной «Украины», да еще созданная, когда эта в общем-то периферийная часть империи изо всех сил стремилась «отпасть». Поскольку христианизация шла именно через Западную «Украину», неудивительно, что эта версия российской истории была принята за «каноническую»… Если понять, что ПВЛ отражает сепаратные интересы Западной «Украины», становится понятно, почему дунайским славянам там отведена непомерно большая роль, и почему о вендах (варягах) упоминается буквально «сквозь зубы». Становится ясно, почему «великий исход с Дуная» представлен как инициатива дунайских славян… бежавших якобы от натиска «волохов». Движение на восток было стимулировано мощным государством авар (вендов), победивших «волохов» (так на Руси называли кельтов; в данном случае имелось в виду франкское королевство Меровингов*). Об этом в ПВЛ тоже написано, но… между строк: сказано, что авары наследовали земли дунайских славян сразу после «волохов», то есть, выходит, движение на восток было уже при аварской власти.

{* Меровинги — династия русов, основавшая Франкское государство (Франкию-Францию). Основатель династии — Меровей. Этноним «франки», точнее, «франци» исходит из родового названия «племени» русов «вранци» = «вороны» (как «вильцы» = «волки»). Франки-вранцы не единственный род русов на землях Франции. Париж, изначально Лютецию, основали лютичи. Центр Парижа-Лютеции, остров Сите, от русского Сечь (засека, «укрепление»). Того же происхождения лондонское «сити». — Примеч. Ю. Д. Петухова).}

Впрочем, два упоминания о Руси в ПВЛ все-таки прорвались. Первое — о Западной Руси, о вендах с балтийского Поморья («варяги-русь», давшие династию Рюрика). Вторая Русь — степная, южная, по имени которой и названо Понтийское — РУССКОЕ МОРЕ.

Азово-Черноморская Русь

Житие св. Стефана Сурожского сообщает о нападении русских под предводительством князя Бравлина из Новгорода на крымский город Сурож157 . Это нападение совершилось в конце VIII в., вскоре после смерти св. Стефана(787 г.); Житие благочестиво повествует, как князь Бравлин получил на могиле святого исцеление, устыдился своих агрессивных действий и «обратился к истинной вере».

Новгород из греческого источника никак не может быть Великим Новгородом, которого тогда не было (или был?); скорее всего это один из южных городов того же имени, не исключено, что древний Неаполь Скифский, пришедший в упадок по сравнению с античным временем, но все еще существовавший. «Житие Стефана Сурожского» свидетельствует, что в конце VIII в. Крым был «русским полуостровом», на побережье которого «зацепились» греческие колонии, открытые влиянию с севера. Такая ситуация не была бы возможной, если бы русские не контролировали всю степную зону Северного Причерноморья и Приазовья. Русское присутствие в Крыму VIII–IX вв. имеет многочисленные подтверждения, причем становится ясно, что эти «крымские русские» были именно сарматами-аланами, или, как называли их греки, «тавроскифами»158 .

В VII–IX вв. основные порты Южного берега Крыма принадлежали Византии; ее опорным пунктом была Корсунь (древний Херсонес, совр. Севастополь). Но из источников следует, что русские владели портами на берегу Черного моря, русский флот доминировал в понтийском бассейне. Недаром море получило название «Русского».

Арабский автор Масуди (в 943 г., до победы Киева над Хазарией) писал, что ЧЕРНОЕ МОРЕ — «МОРЕ РУСОВ, ПО КОТОРОМУ НЕ ПЛАВАЮТ ДРУГИЕ ПЛЕМЕНА, И ОНИ ОБОСНОВАЛИСЬ НА ОДНОМ ИЗ ЕГО БЕРЕГОВ». Такова была политическая реальность раннего Средневековья. Действительно, сообщения о боевых действиях русского флота с конца VIII в. становятся постоянными.

Первое сообщение принадлежит Феофану Исповеднику, упоминавшему русские корабли в составе флота византийского императора Константина Пятого, действовавшего против болгар в 773 г.159 Хроника Феофана, написанная до 818 г. — достоверный источник160 ; его данные указывают на южную, азовочерноморскую Русь как на крупную морскую державу и политического партнера Византии.

Сообщения IX в. повествуют, напротив, о враждебных действиях русского флота против Византии, театром военных действий становится не только Черное море, но даже Эгеида. Так, в 813 г. произошло нападение русских на остров Эгину (Мавродин, с. 159). Житие св. Георгия Амастридского повествует о нападении русских на южное побережье Черного моря между 820 и 840 гг. В середине IX в. русские «морские десанты» буквально терроризировали Византию, осаждая сам Царьград-Константинополь. Эти события сохранились в передаче как русских летописей, так и в греческих источниках. Правда, в ПВЛ сообщается только об одном походе Аскольда и Дира на Византию, да и то неудачном, под 866 г. По греческим данным, известно, что был и другой поход 860 г., очень успешный для русских и катастрофический для Византии: это был один из моментов, когда Константинополь был на грани падения.

Полные сведения о русско-византийских войнах середины IX в. содержатся в Никоновской летописи, где описано целых четыре похода на Константинополь. Первый из них не датирован, но указан в правление императора Михаила и его матери Феодоры (до 856 г.); второй — в правление Михаила и патриарха Фотия (до 866 г.). Второй поход следует соотнести со знаменитым штурмом Константинополя в 860 г., поскольку в летописи сообщается о его успехе (русские войска византийцам «много зла сотворили»).

Еще два похода указаны: 1) в совместное правление императоров Михаила и Василия (866–867 гг., и этот поход описан в ПВЛ); 2) в правление императора Василия (в 876 г.). Эти два похода, судя по всему, не удались.

Так что же все-таки за «Русь» осаждала в 860-е гг. Константинополь? В Никоновской летописи сказано буквально следующее: «РОДИ ЖЕ, НАЗЫВАЕМЫЕ РУСАМИ, КОТОРЫЕ, КАК И КУМАНЫ, ЖИЛИ ОКОЛО ЭВКСИНСКОГО ПОНТА И НАЧАЛИ ПЛЕНИТИ СТРАНУ РИМЛЯНСКУЮ»…161 Русы не только помещаются в Причерноморье; они в чем-то похожи по месту обитания и по образу жизни на половцев-куманов. Это место из Никоновской летописи прямо отсылает к скифо-сарматским временам.

Итак, летописи подтверждают тот факт, что Русь середины IX в. — до начала правления династии Рюрика — это все еще степной, причерноморский и приазовский народ, явно алано-сарматского происхождения. Именно эта Русь и угрожала Византии. Да иначе и быть не могло: чтобы совершать походы по Черному морю, надо как минимум контролировать прилегающую степную зону.

Имеются бесспорные свидетельства византийских источников о полной тождественности русских и скифов. Один из первых греческих писателей, упоминавшихросов, а именно патриарх Фотий, захлебываясь от ненависти после осады Константинополя войсками этих самых росов в 860 г., кричал, что это «скифский, и грубый, и варварский народ»…162 Что знаменательно, этот любивший крепко поругаться патриарх не забыл добавить: народ не только варварский, но и к тому же кочевой. Для Фотия образ «народа рос» совпадает с тем представлением (скорее, недоброжелательным клише) о скифах, которое бытовало в Греции со времен Геродота…

То же повторяли и более поздние авторы. Известный историк Лев Диакон, оставивший описание походов князя Святослава Игоревича в Болгарию, упорно называл русских «ТАВРО-СКИФАМИ», то есть крымскими скифами; он даже заметил, что название «русские» — простонародное, тогда как «скифы» — настоящее, научное163 . Лев Диакон, судя по контексту, не «изобрел» новый термин, но просто продолжал давно сложившуюся традицию…

«Скифы, живущие в Крыму, находились в контакте с греческими поселенцами на южном побережье полуострова; невозможно, чтобы греки не знали, с кем имеют дело. Напрасно пытаются утверждать, будто бы греки называли русских скифами в переносном смысле слова. Такими словами в те времена на ветер не бросались. Называли же остатки гуннских орд «болгарами», а печенегов — «тюрками», хотя те жили в пределах бывших скифских земель.

Несомненно, что греческие и арабские источники, упоминая азово-черноморскую Русь, имели в виду именно прямых потомков скифов и сарматов. Это подтверждает не только Никоновская, Никаноровская, Иоакимова летописи, но даже и ПВЛ, этот пристрастный источник, называя Черное море «Русским», а населяющие его берега славянские племена — „Великой Скифью“».

В связи с этим некоторые современные исследователи, не желая все-таки признавать скифов-сарматов прямыми предками русских, сформулировали следующую концепцию. Не отрицая, что значительная часть потомков сарматов-аланов проживала в Причерноморье еще в раннем Средневековье, и что именно они-то и назывались «Русью», они утверждают все же, что эта Русь была… ираноязычной. «Ираноязычная» (вариант: индоязычная) Русь вступила со славянами (прибывшими с запада) в симбиоз164 , в результате чего и образовался современный русский народ, наследовавший много от культуры Великой Скифии, но напрямую с ней не связанный.

Такая вот «нерусская» получается Русь… Но, как можно убедиться, эта промежуточная, компромиссная теория, родившаяся в период, когда против национальной концепции русской истории был развязан настоящий террор, не выдерживает ни малейшей критики. В самом деле, у нас есть все данные полагать, что прямые потомки аланов-сарматов в VII–X вв. не только жили в степях вокруг северного побережья бассейна Понта и Меотиды, не только назывались Русью, но и говорили по-славянски, были славянами — в современном смысле этого слова. Об этом говорят данные археологии. С одной стороны, очевидно, что в раннесредневековых поселениях, крепостях, пещерных монастырях Крыма VI–VIII вв. проживали потомки тавроскифов и сарматов. А с другой — приходится сделать вывод, что уже в VIII в. в Крыму обитали славяне… Здесь найдено множество предметов славяно-русского происхождения. В Херсонесе и юго-восточной части Крыма обнаружены славяно-русские мечи и другое оружие, культовые предметы с надписями на русском языке, пряслица из овручского шифера, славянская посуда165 .

Каким же образом сарматы VI–VIII вв. успели «превратиться» в славян? Ведь крупных миграций населения в Крым в это время не было. Крым, безусловно, лежит вне пути миграции дунайских славян, описанной в ПВЛ и подтвержденной данными археологии. Приходится признать, что крымские славяне VIII–IX вв. есть не кто иные, как те же самые аланы-сарматы = тавроскифы = русы.

Подтверждения тождества русы = славяне — во многих источниках. Арабские авторы IX–X вв., сообщая о русах и славянах, всегда упоминают о родстве и большом сходстве этих народов. Согласно Ибн-Якубу, РУСЫ, КАК И МНОГИЕ ДРУГИЕ НАРОДЫ СЕВЕРА, ГОВОРЯТ ПО-СЛАВЯНСКИ166 . У русов и славян — общие обычаи, их дела (в хазарском государстве) разбирает один судья167 .

Ибн-Хордадбех, писавший около 846 г., рассуждая о РУССКИХ КУПЦАХ, прибывающих в Багдад, прямо назвал их «ВИДОМ СЛАВЯН». Эти купцы отправляются по ТАНАИСУ, РЕКЕ СЛАВЯН, проезжают проливом хазарской столицы (расположенной в низовьях Волги), а затем плывут по Каспию и высаживаются на его «мусульманских» берегах, откуда едут в Багдад уже посуху168 . Очевидно, что русские купцы, описанные Хордадбехом, поднимались, а не спускались по Дону, чтобы перейти на Волгу в месте, где сейчас находится канал, а оттуда уже плыть до южного берега Каспия. То есть русские (вид славян) жили в самых низовьях Дона и на берегах Азовского и Черного морей.

Многие восточные источники называли Дон «Русской рекой». Согласно Масуди, на Дону живут именно славяне: «ИЗВЕСТНА ВЕЛИКАЯ РЕКА, НАЗЫВАЕМАЯ ТАНАИС, НАЧАЛО ЕЕ С СЕВЕРА, И НА НЕЙ МНОГО ПОСЕЛЕНИЙ СЛАВЯН И ДРУГИХ НАРОДОВ» (Гаркави, с. 140–141). Самое первое упоминание о славянском населении нижнего Дона относится к 737 г. В этом году арабский полководец Марван вторгся на Северный Кавказ, нанес поражение хазарам и взял в плен на нижнем Дону 20 тысяч славян, которые были отправлены в Сирию и расселены вдоль границы с Византией для охраны границ Халифата (Гаркави, с. 38, 76). Танаис, «Русская река» в одних источниках, называется «рекой славян» в других. Точно так же и Черное море, именуемое Русским, иногда называли и Славянским. Английский король Альфред Великий, писавший свое сочинение в конце IX в., называл Черное море «вендским» (VENDELSAE)169 ; очевидно, не потому, что балтийские венды в самом деле жили на его берегах, но потому, что для средневекового англичанина слово «венды» было общим названием всех славян.

У нас есть точные сведения, что русские, жившие по берегам Русского моря (Понта и Меотиса) и Русской реки (Дона), не только говорили, но и писали на языке славянской группы. Согласно арабскому автору XIII в. Фахр-ад-дину Мубаракшаху, в Хазарском каганате заимствовали письменность у русских, живущих вблизи (Мавродин, с. 152). Очевидно, имелись в виду причерноморские русы — те, кого византийцы называли «тавроскифами».

В «Житии св. Кирилла» рассказано о древней русской письменности. Как известно, Константин Философ, находясь в греческих городах Южного Крыма, познакомился там с книгами, написанными «русскими письменами»; именно эти письмена и были взяты им за основу его «кириллицы». Константин, уроженец северной области Балкан, заселенной славянами, понял «русские письмена», сравнивая их с уже известным ему славянским наречием. Кириллица изначально была «русским письмом», и св. Кирилл только создал ее «канонический» вариант (Мавродин, с. 289–290).

Итак, нет никаких сомнений, что для арабских авторов «понтийские» русы — это славяне. Византийские источники не различают приднепровскую и причерноморскую Русь, рассматривая их как части единого целого; в их глазах «скифы» тождественны русским-славянам. Наши летописи, говоря о «Великой Скифи», устрашавшей походами Царьград, употребляют термин «русские» в его настоящем значении, нисколько не отделяя русов IX в., обитавших, «как куманы, вокруг Понта Эвксинского», от своих современников. Из всего этого следует один вывод: помещая «Русь» VII–IX вв. только в Приднепровье, в район Киева, и отдавая всю степную зону Восточно-Европейской равнины каким-то «нерусским» народам, историки не просто совершают ошибку, но допускают непростительную подтасовку. Надо, наконец, признать: НИКАКОГО СЛАВЯНО-ИРАНСКОГО ИЛИ СЛАВЯНО-ИНДИЙСКОГО «СИМБИОЗА» В РУССКИХ СТЕПЯХ НЕ БЫЛО, ПО ТОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО ЭТОТ РЕГИОН, НЕ ИМЕЮЩИЙ ВНУТРЕННИХ «ЕСТЕСТВЕННЫХ ГРАНИЦ», ВСЕГДА БЫЛ ЗАСЕЛЕН ОДНОЙ И ТОЛЬКО ОДНОЙ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТЬЮ — РУССКИМ НАРОДОМ.

Варяжская Русь

В эпоху раннего Средневековья «славянами» назывались не все славяне в современном смысле слова, но только две большие группы: 1) жители бассейна Дуная; 2) жители лесистого северо-запада Восточно-Европейской равнины. Эти группы отличались уже и тогда между собой достаточно сильно (по антропологическому типу и культурным особенностям), но были тесно связаны политически.

Области дунайских и северных славян были смежными, гранича в районе Восточных Карпат. Именно об этих двух группах славян и их взаимодействии идет речь в ПВЛ. Точно так же две группы славянских (в современном смысле) народов носили в раннем Средневековье имя «Русь», но общих границ они не имели. Первая Русь, азово-черноморская, совпадала со Скифией, была тождественна ей. Вторая Русь, вендо-варяжская, южно-балтийская, располагалась на территории Восточной Германии и частично Польши.

Правильному пониманию сообщений арабских и других источников о средневековой Руси мешала «усеченная» версия русской истории, пытавшаяся свести происхождение русских к дунайским славянам; сторонники этой версии вопреки фактам отрицали существование скифской Руси (в степной зоне Восточно-Европейской равнины), а заодно и другой Руси на западе, в Германии.

Такой подход при чтении источников приводил к абсурду. Рассмотрим данные о славянах и Руси арабского автора конца IX в. Ибн-Руста170 . У него, как и всех других его современников, «страна славян» четко отделена от «страны русов». Согласно Ибн-Русту (и др. авторам, следовавшим той же традиции), СТРАНА СЛАВЯН — ровная и лесистая, ее жители выращивают в основном просо, там нет виноградников и пахотных полей (подсечное земледелие, которым только и могли заниматься лесные жители, Ибн-Руста за «пахотное», видимо, не считал), зато добывается мед; рабочего скота и лошадей мало. Имеется город Вантит (земля вятичей). Жители страны славян сжигают своих мертвых, у них принято многоженство (подтверждает ПВЛ) и распространено ритуальное самоубийство одной из жен на могиле супруга. Оружие: дротики, щиты и копья (о знаменитых «русских мечах» не упомянуто). Принят обычай париться в бане; любимый напиток — медовуха. Царь называется «главой глав» и имеет заместителя («жупанеджа» — жупана), у него есть верховые лошади и «прекрасные, прочные и драгоценные кольчуги». Царь живет в городе Джарваб (предположительно, Хорват) и выезжает на сбор дани типа «полюдья».

У Ибн-Руста соединены сведения о северных славянах (вятичах) и о дунайско-карпатских (хорватах), у которых правители носили титул «жупан». Сообщения этого источника о «стране русов» выглядят странно… СТРАНА РУСОВ, как пишет арабский автор, расположена на острове, окруженном озером, протяженностью в три дня пути, покрытом лесами и болотами. Царь называется «хакан русов». Русы нападают на славян на кораблях, берут в плен и продают в рабство в Хазаране и Булкаре. Не имеют пашен, подвозят продукты из земли славян. Основное их занятие — война и торговля. У них много городов, живут богато, поголовно носят золотые браслеты. Гостям оказывают почет, защищают их. Обычаи: дарение новорожденному мальчику меча (с пожеланием этим орудием приобретать себе благосостояние); судебные поединки. У русов есть некие «знахари, которые повелевают даже царем». У них приняты человеческие жертвоприношения. Принят также обычай погребения мертвых, с ритуальным самоубийством жены. «Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Но на коне смелости не проявляют, и все свои набеги и походы совершают на кораблях».

Жители русского острова — морские пираты, живущие в богатых городах и совершающие свои набеги на кораблях, не могут иметь прямого отношения к континентальной России. Безуспешными были попытки некоторых историков разместить «русский остров» у берегов Азовского и Черного морей. В самом деле, жители Великой Скифии и ее прибрежных районов, всегда были всадниками, а тут ясно сказано: «на коне смелости не проявляют…» Невероятны в Приазовье и Причерноморье «леса и болота», невероятно «отсутствие пашен» (это в регионе, издавна бывшем экспортером хлеба). Зато все данные указывают, что страна русов есть Восточная Германия, а сами эти русы — венды-варяги. Богатые торгово-пиратские города — это города южнобалтийского побережья (будущая средневековая Ганза), «остров русов» — это остров Рюген, где располагалась резиденция самого правителя вендов, носившего титул «Хаканус Нортанорум» (каган севера), влиятельные «волхвы» (чья власть ставилась выше власти князей — это жречество Арконы, столицы Рюгена и крупнейшего культового центра западных арийцев.

Следует добавить, что западные русы= варяги= венды отличались отвагой, доходящей до жестокости, приближаясь в этом отношении к скандинавским «викингам» (русам) и резко отличаясь от восточных русов — скифов, славян. О последних никто не смог бы сказать, что они «побежденных истребляют или обращают в рабство». Напротив, все источники сообщают, что южные русские и славяне задерживают военнопленных только на время, отпуская их затем на «историческую родину» без выкупа.

Излишняя (в глазах русов-скифов) жесткость, чтобы не сказать жестокость, свойственная русам-варягам, проявлялась и в обычае человеческих жертвоприношений. Этот обычай был чужд южнорусской религии; из летописных источников известно, что попытка ввести его в обиход, сделанная при варяжских князьях в Киеве, вызвала возмущение. Тем не менее общего в обычаях и свойствах характера русов-варягов и русов-скифов было больше, чем различий. Те и другие были мужественны, верны древней арийской религиозной традиции и государственно-общинному строю, неточно именуемому «военной демократией». В среде аристократии как восточных, так и западных русов был распространен обычай ритуального самоубийства супруги после смерти мужа (типа индийского «сати»), что само по себе указывает на сходство брачных отношений и моральных норм.

В IX–X вв. русы-варяги распространили свою власть на всю область северных славян, вплоть до Волги, отчего рассказ о «русском острове» на Балтийском море и его столице Арконе идет у арабских авторов в одном блоке со сведениями о вятичах Среднерусской возвышенности. К описанию «варяжской империи» (в тех же пределах, что указаны в ПВЛ: от «волохов» — империи франков — до «предела Симова», то есть Поволжья) относится также часто повторяемый рассказ арабских источников о «трех группах русов», первая из которых имеет центром Киев, вторая — «Славию» (земля северных словен), а третья — «Арсу», то есть рюгенскую Аркону. Относительно последней области сообщается, что она самая удаленная от арабов, и что ее жители «спускаются для торговли по морю»; очевидно, что речь может идти только о варяжской Руси.

Арабские источники, называя все три группы, в том числе и собственно славянскую, собирательным именем «русь», подчеркивали тем самым политическое доминирование именно варягов-русов в пределах крупного государственного образования, занимавшего значительную часть Центральной и Восточной Европы. В этом их сведения полностью совпадают с рассказом ПВЛ, что имя Русь северо-запад Восточно-Европейской равнины, вообще говоря, славянский, получил, попав под власть русов-варягов. Южная, азово-черноморская Русь в пределы «варяжской империи» раннего Средневековья первоначально не входила.

Итак, следует признать, что основной геополитической реальностью Центральной и Восточной Европы в VII–IX вв. было существование двух родственных народов по имени «Русь». Одна Русь (сармато-аланская) находилась там же, где и сейчас, охватывая в основном степную зону Восточно-Европейской равнины; другая же (вендо-варяжская) располагалась на территории Восточной Германии и южнобалтийского Поморья.

По-видимому, варяжская Русь считалась вторичной по отношению к алано-сарматской; ее называли также Борусь, Боруссия (то есть, если правильно прочесть древнюю приставку «бо-»: другая, дополнительная Русь). Позднее это название трансформировалось в «Пруссию»; оно сохранялось за восточной и прибалтийской Германией вплоть до XX столетия.

Между азово-черноморской Русью и Борусью (Пруссией) лежали земли собственно «славян» в узком, раннесредневековом значении этого термина: бассейн Дуная, Вислы, северная лесная часть Восточно-Европейской равнины.

В VII–X вв. два активных политических центра, «Западная» и «Восточная» Русь, оспаривали власть над промежуточными «славянскими» землями. Чем более русы-аланы восточноевропейских степей теряли связь с закаспийскими и сибирскими сородичами, тем более геополитический центр тяжести смещался в сторону Германии. Так распадалось единство евразийского континента и формировалась средневековая «Европа», отделенная от «Азии».

Итак, к эпохе раннего Средневековья сформировались два основных этнокультурно-языковых ядра суперэтноса русов в Евразии:

1. В Северной, Центральной и Восточной Европе — варяго-вандало-русское;

2. В Юго-Восточной Европе и лесостепной зоне Евразии — «скифо-сибирский мир» русов. Славянские этносы стали естественными близкородственными этнококонами двух ядер суперэтноса.

Днепро-донские русские области, отделившееся от Хазарии на рубеже VIII и IX вв., с самого начала тяготели к «варяжскому» блоку и опирались на его поддержку. Уже к 856–860 гг., ко времени первых крупных походов на Константинополь, Киев превратился в крупный политический центр Южной России и стал резиденцией первых варяжских князей, Аскольда и Дира. Следует подчеркнуть, что Киев лежал на западе малой Русской земли (княжеств полян и северян) и служил передаточным звеном импульса власти из варяжской Германии, а не столицей самостоятельного государства.

Интеграция внутри «варяжского» блока привела к прямому подчинению Киева империи Рюриковичей (882 г.). Чем более усиливалось влияние русов-варягов на юге Восточно-Европейской равнины, тем более слабели здесь позиции христианства, которому покровительствовала Хазария. Очевидно, в 930–940-е гг. волжский центр Каганата уже не контролировал русские области в Восточном Приазовье, на Кубани и Северном Кавказе. По данным Масуди, около 932 г. северокавказские аланы (то есть жители Ставропольского края) «отреклись от христианства и прогнали епископов и священников, которых византийский император им прислал». Если учесть, что, согласно тому же источнику, эта группа аланов приняла христианство в середине VII в. и держалась новой религии почти три столетия, то надо полагать, что антихристианская акция на Северном Кавказе была инспирирована варяжским Киевом.

О враждебном отношении иудео-хазарского правительства к русским областям Кавказа и Кубани свидетельствует описанное Масуди нападение мусульманской гвардии Кагана на русский отряд, возвращавшийся из похода на южный берег Каспия в 944 г. Сам факт, что интересы мусульманских наемников стали правительству Каганата дороже интересов собственного народа, показывал, что дни Хазарского государства были сочтены.

Не приходится удивляться, что одного или двух походов князя Святослава (в 965 и, возможно, в 969 гг.200 ) оказалось достаточно, чтобы некогда могучая империя прекратила свое существование. Она просто рассыпалась, как карточный домик, когда все ее области обнаружили тяготение к новому центру государственности.

В 965 г. почти вся Восточно-Европейская равнина оказалась объединена под властью новгородско-киевских правителей. Если учесть, что династия Рюриковичей была тесно связана с варяжской — вендской Германией русов и славян, то основным результатом падения Хазарии стало объединение Центральной и Восточной Европы в рамках одной политической системы.

Эта ситуация отражена в Повести временных лет, в первых же строках которой сказано: варяги «сидят» к западу — до «земли Агнянски и до Волошски» (то есть до Ютландии, места первоначального расселения англов, и до «волошских», т. е. кельтских, земель, под которыми следует понимать владения империи франков), а к востоку — до «предела Симова», то есть до Азии, которая, как тогда считалось, начиналась за Волгой201 .

Эти указания на имперский характер русской государственности раннего Средневековья продолжают игнорировать. А ведь таким монстрам, как «империя» Карла Великого, Византия, Арабский халифат, могла противостоять структура подобного типа, обладающая не меньшим потенциалом; именно в такую структуру и были объединены (под властью вендов-варягов с берегов Эльбы и Одера) все славянские народы Центральной и Восточной Европы.

Границы вендо-славянской империи VIII–X вв. отчетливо прослеживаются археологически. На западе это знаменитая limes Saxoniae, ряд мощных крепостей-бургов на Эльбе и Одере, построенная для защиты русов-варягов от экспансии католического Запада. На востоке защитной линией укреплений служили белокаменные крепости Салтово-Маяцкой культуры на Дону. Вот она, вторая, восточная граница славяно-русской империи, аналог восточногерманских крепостей-бургов. Здесь, на Дону, в VIII–X вв. было так же «горячо», как и на Эльбе, здесь рвались на Русь враги, и здесь для своей защиты русские-аланы были вынуждены строить оборонительные сооружения — как это делали и русские-варяги на западе.

«Сказание о Русской грамоте» в XVII в. сопровождалось комментарием: «И НЕ ТОКМО МУРАВЛЯНЕ [моравы], ЧЕХИ, КОЗАРИ [!], КАРВАТИ, СЕРБЫ, БОЛГАРЫ, ЛЯХИ И ЗЕМЛЯ МУНТЯНЬСКАЯ [Румыния], ВСЯ ДАЛМАТИЯ И ДИОКЛИТИЯ, И ВОЛОХИ БЫША РУСЬ»202 .

Но даже и эта огромная империя была всего лишь западной частью некогда действительно Великой Скифии… Все ее азиатские владения к концу X в. были уже потеряны.

В X–XII вв. распад госструктур прогрессировал чуть ли не во всех странах Старого Света (так называемая эпоха «феодальной раздробленности»). Распад охватил и варяжское государство. Пиком его могущества следует считать правление Святослава Игоревича, 965–971 гг. (от завоевания Хазарии до попытки присоединить к России Болгарию). После этого пошел обратный процесс.

Посмотрим, как в странах ислама представляли себе Россию после падения Хазарского каганата. В «Книге пределов мира», написанной в 983 г. неизвестным персидским автором, но опирающейся на более ранние сочинения VIII–IX вв., есть кое-что очень интересное…

Рассуждение о стране Рус и ее городах

203

К ВОСТОКУ ОТ ЭТОЙ СТРАНЫ ЛЕЖАТ ГОРЫ ПЕЧЕНЕГОВ. — Это не Карпаты, не Крымские горы, и даже не Кавказ (печенегов там не было). Остается только Урал. Восточным рубежом «страны Рус» в конце X в. служили Уральские горы…

К ЮГУ ОТ НЕЕ — РЕКА РУТА, — здесь явно речь идет о значительном водном рубеже, сопоставимом с Уральскими горами. «Рута», Руса, Русская река — это одно из древних названий Дона. Другие авторы того времени (например, Масуди) сообщают, что «многочисленные славяне» обитают на Дону. Однако некоторые средневековые географы отождествляли «Русскую» реку с… Керченским проливом, считая его «настоящим» устьем Дона и рассматривая Азовское море как огромный лиман. Вероятно, река Рута в «Книге пределов мира» есть именно Керченский пролив.

К ЗАПАДУ— СЛАВЯНЕ, — здесь «славянами» названы дунайские — западные славяне. Персидский аноним не говорит, где именно на западе проходила граница между «русскими» и «славянами» в VIII–X вв., но из других источников — по Восточным Карпатам.

К СЕВЕРУ — НЕОБИТАЕМЫЕ СТРАНЫ СЕВЕРА. — Арабо-персидские источники считали: Россия простирается на север «до упора».

ЭТО ОБШИРНАЯ СТРАНА: ЕЕ ЖИТЕЛИ ОБЛАДАЮТ ПЛОХИМ ХАРАКТЕРОМ — НЕПОКОРНЫ, ДЕРЖАТСЯ ВЫЗЫВАЮЩЕ, ЛЮБЯТ СПОРИТЬ, ВОИНСТВЕННЫ. ОНИ ВОЮЮТ СО ВСЕМИ НЕВЕРНЫМИ, КОТОРЫЕ ЖИВУТ ВОКРУГ ИХ СТРАНЫ, И ОДЕРЖИВАЮТ ПОБЕДЫ. Ценные замечания относительно «загадочного русского характера», ничего не скажешь! Но ясно, что с другим характером «обширную страну», простирающуюся от Карпат до Урала и от Азовского моря до Полярного круга, вряд ли можно удержать.

ИХ ЦАРЯ ЗОВУТ РУС-ХАКАН. — Этот титул оставался за киевскими и черниговскими князьями вплоть до XII в. Обычно голословно заявляют, что этот «восточный титул» был русскими заимствован. Заимствование означает какую-то форму политической зависимости, но, судя по описанию персидского анонима, Россия, населенная «воинственными и непокорными» русами, в таковой не состояла. Титул «хаканус нортанорум» был известен в раннем Средневековье на Балтике; его носили, видимо, славянские правители острова Рюген, к «востоку» не имевшие отношения. На самом деле заимствования титула «хакан» (на востоке: каган, хан) не было ни с той, ни с другой стороны, а его широкое распространение на евразийских просторах можно объяснить глубокой древностью этого обозначения высшей власти. Титул «хакан» восходит к «ностратическому» языковому составу, общему для арийской, алтайской, уральской и некоторых других языковых семей. (Скорее, к бореальному праязыку. В диалектах русского «кохан, коханый» — «любимый, дорогой, милый». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

ЭТА СТРАНА ЧЕРЕЗВЫЧАЙНО БОГАТО ОДАРЕНА ПРИРОДОЙ ВСЕМ, ЧТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ ЖИЗНИ. — Это очевидное положение почему-то не учитывают при описании раннесредневековой России. Считается, что страна наша в прошлом была дикая, бедная, малоосвоенная, почти лишенная сырьевых ресурсов, за исключением леса и рек… Но, как видим, современники так не считали.

ОДНА ЧАСТЬ НАСЕЛЕНИЯ — ВОИНЫ, РЫЦАРСТВО. — Вспомним сарматских всадников в чешуйчатых доспехах…

ОНИ (РУСЫ) УВАЖАЮТ СВОИХ ВОЛХВОВ. — Традиция руссов.

ОНИ ЕЖЕГОДНО ПЛАТЯТ ПРАВИТЕЛЬСТВУ ДЕСЯТУЮ ЧАСТЬ ОТ СВОЕЙ ДОБЫЧИ И ТОРГОВЫХ ДОХОДОВ.

Они хоронят своих мертвых со всем их имуществом, платьями и украшениями. В могилу покойникам они ставят пищу и питье. — Зафиксировано в раннем Средневековье на юге России, обряд той части населения, что сохраняла преемственность со скифо-сарматами. Аноним имел в виду южных, азово-черноморских русов (рус-аланов, ясов, асов), а не западных «славян».

«Куяба» — русский город, ближайший к странам ислама. Этот город, расположенный в приятной местности, является резиденцией царя. Там выделываютсяразнообразные меха и ценные мечи. «Слаба» — хороший город, из которого в мирное время ездят торговать в землю булгар.

Если Куяба — это Киев, то что за город мог носить название «Слава»? Волжская Болгария, современный Татарстан, в те времена была связана торговлей с Балтикой. На этом торговом пути, в Приладожье, и стоял, согласно летописям, древний город СЛОВЕНСК, предшественник Новгорода.

«Уртаб» — город, где убивают иностранцев, если они попадают туда. Там изготавливают ценные клинки и мечи, которые можно согнуть пополам и они снова распрямляются.

Вот где изготовлялась «дамасская сталь» — отнюдь не на Ближнем Востоке. «Уртаб» — это таинственная Арта, Арса, Арсанийа, которая, как говорят другие древние авторы, была расположена на острове «в три дня пути». Где только не искали эту Арсу… И, хотя в Южной России встречались этнонимы и топонимы с похожим звучанием (Аркаим — древний город ариев в Южном Приуралье, аорсы — сарматское племя на Дону), речь шла о другом месте.

Это — Аркона, древний славянский город на острове Рюген (Ругин, Русский остров). Там находились главные святилища западных славян, и доступ иностранцам туда был воспрещен. Почему персидский аноним присоединил сообщение об Арконе, находившейся на балтийском побережье Германии, к описанию южной, азово-черноморской Руси, понятно: после падения Хазарского каганата германские русы-варяги доминировали на всей огромной территории, от Эльбы и Одера до Черного моря и Волги.

Вернемся к карте Киевской Руси: после падения Хазарского каганата в 965 г. вся его территория вошла в состав «империи Рюриковичей». Границы государства с центрами в Новгороде и Киеве во второй половине X в. простирались до Кавказа и Волги, а вовсе не до верховьев Дона, как принято отмечать на карте. И влияние русских в этих регионах вовсе не было номинальным. Тому есть доказательства. На Северном Кавказе обнаружена надпись на кабардинском языке русскими буквами, датируемая 1041 г.204 Каково должно было быть проникновение русской культуры в X–XI вв. на Кавказ, чтобы там появились «русифицированные» национальные грамоты? Уж не меньшим, чем во времена Советского Союза, когда возникли культурные феномены подобного же рода…

Политические события конца X — нач. XI вв. свидетельствуют о том же. В 987 г. состоялся поход русской флотилии в Дербент (принадлежавший арабам), предпринятый по просьбе местного эмира Маймуна; затем флотилия двинулась на юг по Каспию. Такого рода политические демарши позволяют сделать вывод «о большом влиянии Киевской Руси на Северном Кавказе уже в X веке»205 . Но такое влияние не было бы возможным, если бы Новгород-Киевское государство не контролировало все предкавказские степи.

Между тем «традиционная» историография упорно отказывается включать степной регион Восточно-Европейской равнины в состав Руси, даже на короткий срок! Как известно, «усеченная» версия русской истории, созданная идеологами XVIII в., утверждала о полной и тотальной враждебности Древней Руси и Степи. Якобы русские (славяне) жили исключительно в лесной зоне и не осмеливались выйти на открытое пространство… Юго-восточные границы Киевской Руси на картах проводятся… чуть ли не по параллели от Киева до Курска и Рязани. Но вот вопрос: могло ли независимое и сильное государство с такими границами существовать вообще?

Варяго-Русское раннесредневековое государство было достаточно сильным, отрицать этот факт не осмеливались даже фальсификаторы истории XVIII в. Оно полностью контролировало причерноморско-приазовские степи. Ситуация, когда русское войско, отправляющееся в морской поход против Византии по Черному морю (!) или против Ирана — по Каспийскому (!!), должно было «продираться» сквозь огромные, многокилометровые враждебные степные пространства, совершенно абсурдна и непредставима с военной точки зрения. Военные походы против Византии и мусульманских стран Закавказья русские могли совершить при одном условии: что именно они и населяли степную зону Южной России.

В свое время, отталкиваясь от совершенно неправдоподобной геополитической концепции, изложенной в XVIII в. господами типа Шлецера, историки-«евразийцы» выдвинули противоположный тезис: о постоянных дружеских связях России и степных цивилизаций. Этот тезис сыграл положительную роль, разрушая старые «теории», но… порвать с ними до конца евразийцы не смогли. Ведь они тоже считали, что средневековое население степной зоны Евразии не имело с русскими ничего общего по происхождению.

Тезис о «симбиозе» русских с народами евразийских степных пространств неверен потому, что… эти народы и были русскими. Еще в начале нашей эры огромные земли от Причерноморья до Сибири, Северного Китая и даже Индии заселяли многочисленные сарматы, асы (ясы), роксаланы, русы-аланы… Они никуда не исчезли, миллионы людей не могли испариться — даже в огне «Великого переселения народов». Но все же «Великое переселение» нанесло по цивилизации русов-аланов сильный удар. Арийский «Туран» превратился в III–V вв. н. э. в «Туркестан», попав в зону влияния тюрко-угорской общности, связанной по происхождению с цивилизациями монголоидной расы. В раннем Средневековье алано-русское степное население сохраняло свое господство только в европейской степной зоне, почти полностью утратив Азию. (Неверно. Скифо-сибирский мир, точнее, его потомки — сотни многочисленных родов русов-язычников, носителей традиций суперэтноса, продолжали властвовать над евразийскими просторами от Черного моря до Тихого океана. Тысячи курганов с европеоидным антропологическим материалом тому свидетельство. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

«Исчезнувшие» печенеги

«Усеченная» версия русской истории отдает все евразийские степи Средневековья «тюркоязычным» народам (печенегам, половцам, татарам). Якобы после хазар (народа неизвестного происхождения, исчезнувшего тоже неизвестно куда) весь юг Восточно-Европейской равнины заняли тюрки-печенеги, «злейшие враги» России… Что же скрывается на самом деле под названием «печенеги»?

О печенегах известно, что они были европеоидны по внешнему облику; они пришли на европейскую территорию России из Средней Азии… и это все: как и многие «народы» южнорусских степей, печенеги обитают только на страницах многотомных исторических трудов; в действительности же они «исчезли без следа»…

Археологически НИКАКИХ СЛЕДОВ ПРЕБЫВАНИЯ «ПЕЧЕНЕГОВ» КАК ОСОБОГО ЭТНОСА В ЮЖНОРУССКИХ СТЕПЯХ НЕ ОБНАРУЖЕНО. Как же так? Ведь найдены же следы позднейших половцев (их «каменные бабы» видны невооруженным глазом). Не имеем ли мы дело с некоей искусственной конструкцией, составленной в известные времена специально для того, чтобы укоротить русскую историю не только во времени, но и в пространстве?

Каким же образом историки и археологи пытаются выпутаться из противоречий между фактами и теоретическими конструкциями XVIII в.? Оказывается, следов печенегов не найдено потому, что «у печенегов не было постоянных кочевий. Для них характерен был первобытный, наиболее архаичный способ кочевания — таборный… При этом способе кочевания народ кочует круглый год, передвигаясь по степи и летом и зимой… То обстоятельство, что в южнорусских степях не известно не только ни одного печенежского становища, но и ни одного могильника, подтверждает полное отстутствие хотя бы сезонной оседлости у печенегов»206 . Удивителен не сам абсурд в этих словах, но то, что так долго к этому абсурду относились как к норме. Даже если допустить, что печенеги беспрерывно кочевали — но хоть могильники-то они должны были оставить?

Что касается идеи «таборного» скотоводства в донских степях, то… сторонникам такой идеи можно предложить «покочевать» в наших краях зимой, в 20-градусный мороз (с ветром 20 м в секунду), с глубиной снежного покрова до полуметра. Неужели не понятно, что здешние климатические условия начисто исключают «зимние кочевания», предполагая необходимость хотя бы сезонных постоянных поселений… Но такие поселения не обнаружены, а в методах археологического поиска сомневаться не приходится. Это может значить только одно: никаких кочевников-тюрков в русских степях X–XI вв. просто не было!

А кого же тогда разумеют русские летописи и другие источники под именем «печенегов»? Ответ на этот вопрос можно легко найти у арабских авторов. Ибн-Хаукаль, например, говорил о печенегах с истинно восточным красноречием: они — «ШИП РУСИЙЕВ И ИХ СИЛА»207 . Вот даже как — «шип и сила»! Это значит, что те, кого русские летописи называют «печенеги», вовсе не были какими-то «внешними» по отношению к Руси народами. Это были, в сущности, все те же южнорусские ясы-аланы, потому их следы и неразличимы на фоне обычных аланских древностей.

В самом деле, раскопки южнорусских степных погребений «печенежского» периода (X–XI вв.) обнаруживают полную преемственность с алано-сарматской традицией: все те же курганы, а под ними — чучело коня, сопровождающее хозяина, наборные серебряные пояса, костяные накладки на тяжелые луки, прямолезвийные сабли, поясные подвески-амулеты… такой же, как у скифов и сарматов, обычай сооружать кенотафы (памятники в честь воинов, «пропавших без вести»)208 . Мало того, значительная часть «печенежских» погребений произведена в древних курганах железного века и даже эпохи бронзы, что ясно показывает: те, кто населял русские степи в раннем Средневековье, считали сарматов и скифов своими предками.

О том, что печенеги являлись наследниками культуры Великой Скифии, свидетельствует и принятая у них система письменности. Да, у этих «варваров» была собственная письменность рунического типа, восходящая к древнему общеевразийскому источнику. Очевидно, к одной и той же культурной традиции относятся сходные между собой знаки на сосудах, найденные в хазарской крепости Саркел, знаки русских князей, донские и сибирские руны, клеймы Боспорского царства209 . И сложиться эта традиция могла только в скифские времена, когда вся континентальная Евразия была заселена одним народом. (Традиции суперэтноса русов. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Какая-то часть тех, кого называли «печенегами», действительно пришла с востока, и надо полагать, что они были потомками азиатских сарматов-аланов, отступавших под давлением тюрков. Но, придя в южнорусские степи, «печенеги» так естественно вписались в родственную им этнополитическую систему, что рассматривать их как самостоятельный народ нет никакой возможности.

Как известно, ПВЛ под 915 г. отмечает, что печенеги «приидоша первое на русскую землю». Пришли они, однако, как друзья, а не как враги: киевское правительство немедля заключило с ними союз. Напомним, что незадолго до этого события (около 898 г.) венгерские войска (базировавшиеся в Приуралье), действуя в союзе с Хазарией, прорвали линию обороны на Дону и захватили всю южнорусскую степь вплоть до Дуная. Движение печенегов, очевидно, с самого начала было направлено как против венгров, так и против Хазарского каганата (Константин Багрянородный отмечал, что против печенегов действовали гузы, союзные Хазарии).

Политическую ситуацию в Южной России конца IX — нач. X вв. можно представить как противоборство двух блоков: Хазария + венгры (уральские угро-финны), с одной стороны, варяжский Киев + печенеги (потомки среднеазиатских аланов) — с другой. Однако правильному пониманию этой ситуации мешает ложная геополитическая установка, принятая некоторыми историками, неверно проведенные ими государственные границы той эпохи.

Утверждая, что донская область Салтово-Маяцкой культуры принадлежала в ту пору Хазарии, они пытаются приписать разрушение ее городов, имевшее место в начале X в., именно движению печенегов. Но тогда получается, что Хазарский каганат получил решающий удар за полвека до своего «официального» падения, известного из источников (965 г. из русских и 969 г. из арабских).

Приходится удивляться, что «Письмо кагана Иосифа» (источник 940-х гг.) восхваляет мощь Хазарии и всего лишь бегло упоминает о печенегах, «хотя они уже расселились почти по всей территории каганата… и фактически уничтожили каганат»! «Прежде всего, они разорили его экономику: богатые земледельческие поселки степной и лесостепной зон Подонья были сметены с лица земли. Население было частично уничтожено, частично вошло в кочевые роды печенегов. Небольшая его часть бежала на север — в Волжскую Болгарию и в верховья Оскола и Дона» (Плетнева, с. 29).

На самом деле разорение области Салтово-Маяцкой культуры в начале X в., о котором здесь говорится, было деянием не печенегов, а венгров (летописи средневековой Дунайской Венгрии сохранили смутное упоминание о том, что некогда их предки в своем движении на запад «завоевали русскую землю»; очевидно, имелась в виду именно донская и причерноморская степь, потому что Киев, как указывают русские летописи, это нашествие не затронуло).

Хазарское государство в результате этого события только усилилось. Даже авторы, приписывающие Салтово-Маяцкую культуру Хазарии, а ее разорение печенегам, вынуждены отмечать, что в это время «заметно вырос пограничный донской городок Саркел, что прекрасно прослеживается археологически: слои начала X в. на городище отличались богатством и разнообразием находок» (История Дона…). Саркел и был форпостом

Хазарии на северо-западе, и разорение салтовских крепостей явно пошло ему на пользу…

Движение печенегов (в 915 г*) резко изменило ситуацию в пользу Новгород-Киевской Руси и тяготевшей к ней донской области. Занятие печенегами причерноморских степей от Дона до устья Дуная (и очистка их от венгерского влияния) фактически означало возвращение этого региона под контроль варяжского Киева.

Надо наконец признать, что господствовавшие долгое время представления о том, что «печенежские полчища» якобы вели «постоянную и жестокую борьбу с Киевской Русью», соответствуют действительности с точностью до наоборот…

Анализ источников позволяет утверждать, что отношения Руси и печенегов в течение почти всего X в. были мирными и даже союзными и обострились всерьез только после принятия христианства210 . Недаром же император Константин Багрянородный отмечал, что «русы не могут даже выступать на заграничные войны, если не живут в мире с печенегами». И недаром же в качестве основной задачи политики Византии в этом регионе он ставил «вбитие клина» между Киевской Русью и печенегами…

Единственный русско-печенежский конфликт отмечен в первые годы правления князя Игоря (920 г.), а затем печенеги выступают как часть войска Руси в походе на Константинополь 944 г., а в 965 г. печенеги («шип Русов и их сила») принимают участие в уничтожении Хазарии! Правда, как сообщают летописи, именно печенеги убили князя Святослава при его возвращении из похода в Болгарию, но здесь было столкновение внутреннего порядка. Как выясняется, великий князь Святослав пал жертвой внутреннего заговора (возглавляемого «провизантийской» партией), и печенеги выступали в этом конфликте на стороне одной из враждующих сторон в среде самой варяжской элиты.

Зато в 890-х гг. князь Владимир вел серьезные войны с печенегами — во время одного из конфликтов он едва спас свою жизнь. Но, как мы знаем, в это же время «Добрыня крестил Новгород огнем, а Путята мечом», и многие славяне киевско-черниговской земли хлынул на север, в бассейн Оки, спасаясь от новой религии.

Последнее столкновение с печенегами было в 1036 г., но это был акт гражданской войны. В этом году Ярослав Мудрый, сидевший в Новгороде, двинулся на юг, чтобы принять наследство в Киеве и Чернигове после смерти брата, Мстислава Храброго. Но население южных степей отнеслось к новому властителю без восторга…

Крупных, настоящих походов русских войск в степь против печенегов просто не было. Даже сторонники враждебного отношения к печенегам вынуждены признать, что «русские ограничивались только охраной границы» и «в глубь степи походов не организовывалось»… Объясняют это тем, что печенеги так быстро «кочевали», что их было невозможно поймать!211 Этим объяснением на истории «русско-печенежских» отношений можно поставить точку.

Как известно из летописей, на смену «печенегам» в XI в. пришли торки (якобы ветвь тюрков-сельджуков), затем половцы. Но… «за 20 лет пребывания в южнорусских степях торки, ведшие, как и печенеги, таборное кочевание… не оставили никаких археологических памятников». Более того. «Не найдено ни одного половецкого могильника XI в. Ни в одной из летописей нет упоминания о половецких кочевьях в XI в.»212 За все время расцвета Киевской Руси, с нач. X до кон. XI в., в степной зоне Южной России не обнаружено никаких «чуждых» влияний. Чего, впрочем, и следовало ожидать.

Вывод: ВПЛОТЬ ДО КОНЦА XI СТОЛЕТИЯ Н.Э. СТЕПНАЯ ЗОНА ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ НЕ ТОЛЬКО БЫЛА ЗАСЕЛЕНА РУССКИМИ (ПРЯМЫМИ ПОТОМКАМИ СКИФОВ-АЛАНОВ), НО И ПОДЧИНЯЛАСЬ ИХ ПОЛИТИЧЕСКОМУ КОНТРОЛЮ.

Половецкое поле

В XI–XII вв. в степную зону Восточно-Европейской равнины из Южной Сибири продвинулись половцы, прямые потомки сибирских скифов, которых китайцы называли «динлинами». Они сохраняли «скифский» антропологический облик, и, видимо, обычаи. Половцы, как и их предки динлины, были светловолосыми европеоидами213 , представителями нордической подрасы, мало чем отличаясь в этом смысле от современных русских.

В приуральских степях половцы укрепились в середине XI в., и с этим связаны упоминания о них в русских летописях. Если реальных половецких следов в это время не обнаружено, то речь шла вовсе не о народе, а об армии. Здесь есть существенная разница, тем более что несколько позже «половецкий след» действительно становится хорошо заметен.

В 1116 г. половцы одержали победу над печенегами и ясами, захватив Белую Вежу (Саркел), с этого времени и появляются на Дону и Донце их следы — знаменитые каменные бабы. Наиболее ранние половецкие статуи сосредоточены в донецких степях, а поздние — в Приднепровье, Приазовье, Предкавказье. Это показывает время и направление расселения половцев в Южной России.

Что же представляло «Половецкое поле» — в XII в.? Еще недавно было принято считать, что «половецкие орды» в XI–XIII вв. заселяли южнорусские степи в качестве «народа», то есть целиком и полностью; что степное население половецкого периода было тюрко-язычно, а по внешности — почти монголоидно. На самом деле половцы — потомки сибирских скифов — были «нордическими» европеоидами. Вереде многочисленного местного населения половцы составили новую политическую элиту. Нет никаких свидетельств — ни в северо-русских летописях, ни в других источниках — что половцы как народ были тюркоязычны. Их тюркоязычность — ничем не подтвержденный миф русофобского характера…

Ситуация с половецким языком точно такая же, как и со скифским: никаких следов его не осталось. Куда же он мог подеваться?.. Для анализа у нас есть несколько имен половецкой знати. И эти имена вовсе не тюркские. Ни один из исследователей половецкой проблемы не потрудился подыскать для этих имен тюркских аналогов. Их нет. Зато есть аналоги скифские (имена типа Гзак, Буняк, Кончак звучат так же, как Палак, Таксак, Спартак и пр.; в них использован суффикс, сохранившийся в русском языке). Имена, подобные половецким, обнаруживаются в санскритской традиции — Гзак и Гозака встречаются в Раджаторонгини, кашмирской хронике, написанной на санскрите214 . Сибирские половцы были такими же скифами, аланами, как и жители Подонья-Приазовья, на чьи земли они пришли. Образование половецких княжеств в южнорусских степях XII в. следует рассматривать как результат миграции славяно-арийского населения Сибири под давлением тюрков на запад, на земли родственных волго-донских ясов-аланов.

Об этом свидетельствуют и данные археологии. Существенного «разрыва» с алано-сарматским прошлым культуры южнорусских степей в половецкий период не претерпели. Культуры «половецкого поля» обнаруживают глубокое родство с северными, «киевско-русскими»! В явно половецких поселениях на среднем Дону обнаружена только русская керамика (Плетнева). Этот факт заводит в тупик сторонников устаревших концепций, поскольку единственный правильный вывод из него: половцы = русские.

Основное население «Половецкого поля» и в XII в. продолжали составлять все те же русы-сарматы-аланы, что и прежде. Об этом в один голос говорят славянские историки XV–XVII вв., пользовавшиеся не дошедшими до нас, уничтоженными врагами славян летописями. Так, польские историки Мартин Вельский и Матвей Стрыйковский говорят о РОДСТВЕ ХАЗАР, ПЕЧЕНЕГОВ И ПОЛОВЦЕВ СО СЛАВЯНАМИ. Напомним, что в XV–XVII вв. Польша, Белоруссия и Украина входили в состав единого государства — «Великого княжества Литовского и Русского». Неужели официальные историки этого государства были хуже осведомлены о происхождении и родстве его народов, чем позднейшие русофобы?

Московский стольник Андрей Лызлов (автор «Скифийской истории» 1692 г.), как и Мавро Орбини, архиепископ Рагузский (автор работы «О происхождении славян», 1601 г.), утверждают, что «половцы» есть не кто иные, как те самые причерноморские «готы», которые штурмовали Рим в IV–V вв. н. э., а «готы», в свою очередь, есть те же скифы-сарматы… Родство западных славян и южнорусских степняков — хазар и половцев — было обусловлено их общим происхождением от аланов-сарматов, как это и подчеркивают независимые (от тотальной «чистки» XVIII в.)источники.

Северо- и западно-русские летописи называли жителей приазовских, донских и кубанских степей ЯСАМИ и КАСОГАМИ. Относительно первого названия нет сомнения, что речь идет все о тех же аланах-сарматах, которых еще античные историки называли язоматами, языгами, язами, асами, по имени которых древняя Меотида получила название «Азовского моря», а возможно, и сама восточная часть Старого Света — имя «Азии».

Ясы-аланы Приазовья-Причерноморья не только составляли значительную часть «половецкого» населения, но и сохраняли определенную политическую самостоятельность. Известно, что в 1116 г. будущий киевский князь Ярополк Владимирович взял себе жену-аланку («ясыню») из района Северского Донца; на ясской княжне был женат и знаменитый Андрей Боголюбский. В конце XII в. известны три сестры «ясыни», с которыми вступили в брак суздальский князь Всеволод Большое Гнездо, новгородский князь Ярослав Владимирович и черниговский князь Мстислав Святославич (то есть вся Северная Россия оказалась охвачена династическими связями с Южным Приазовьем).

Политическую самостоятельность приазовских ясских княжеств и их династические связи с Русским Севером принято изо всех сил отрицать (ведь этот факт отрицает русофобскую версию «разрыва» преемственности России с Великой Скифией). Во многих сочинениях современных историков и в генеалогиях русские княгини-«ясыни» названы… осетинками. Такая подмена современным этнонимом термина «ясы», означавшего в средневековой Руси сарматов-аланов, а вовсе не осетин, недопустима. Историку, сочиняющему на тему о России XII в., следует призадуматься, зачем северорусской элите нужны были столь тесные отношения с одним из отдаленных кавказских народов. Неужели не понятно, что кровные связи северорусские князья поддерживали не с горцами Кавказа, а с народом, населявшим более важный регион Приазовских степей!

Кстати, ни малейшего намека на «иноязычие» ясов по отношению к жителям Русского Севера в летописях нет. По всему видно, что термин «ясы» представлял собой просто региональное обозначение приазовских русов, такое же, как поздний термин «казаки».

Множество данных позволяет утверждать, что южнорусские ясы-аланы в Средние века (как и прежде) вовсе не были «дикими кочевниками», но вели оседлый образ жизни; они имели свои города. Сообщениями о «половецких городах» пестрят русские летописи, тем не менее существование их некоторые историки отрицают. Еще бы: ведь города эти в состав Киевской Руси не входили; тогда оказывается, что за пределами государства, основанного варягами, было вовсе не «Дикое поле», но нечто иное…

О южнорусских городах говорят достоверные иностранные источники. Арабский автор Идриси (сер. XII в.) описывал бассейн Дона и Северского Донца так: «ДОЛИНЫ ЭТИХ РЕК ОБИТАЕМЫ НАРОДОМ, НАЗЫВАЕМЫМ НИВАРИЯ, КОТОРЫЙ ВЛАДЕЕТ ШЕСТЬЮ КРЕПОСТЯМИ, СТОЛЬ ХОРОШО УКРЕПЛЕННЫМИ, ЧТО ЖИТЕЛИ НИВАРИИ ВО ВРЕМЯ СВОИХ ОТСТУПЛЕНИЙ СТАНОВЯТСЯ НЕДОСТУПНЫ ВРАГУ. ОНИ НЕОБЫЧАЙНО ВОИНСТВЕННЫ И ПРИВЫКЛИ НИКОГДА НЕ РАССТАВАТЬСЯ С ОРУЖИЕМ».

Шесть крепостей на Дону, согласно ал-Идриси, называются: Лука, Астаркуза, Баруна, Бусара, Сарада, Абкада. Название Баруна можно соотнести с распространенным в регионе левобережья Днепра и верховий Дона топонимом Воронеж215 . Арабский источник донес древнюю форму этого названия, имеющую явно «санскритскую» основу: Варуна в традиции Вед — имя верховного божества (позднеславянское — Сваруна, Сварог).

Не исключено, что крепость Баруна есть современный Воронеж, который был в раннем Средневековье (как показали археологические раскопки) значительным городом, центром русского (ясского) княжества. Существование русского города Воронежа в раннем Средневековье принято отрицать, вопреки данным археологии, по той же причине: ведь в состав варяжского государства он не входил, а обнаруженная в нем культура была оставлена русами-ясами.

Еще более значительные города принадлежали русам-аланам в Восточном Приазовье. Эти города (возникшие на базе городов Боспорского царства) отрицать невозможно: слишком глубокий след оставили они в истории. Речь идет о загадочной Тмутаракани.

Идриси пишет о ней: «ВЕСЬМА ДРЕВНИЙ ГОРОД… МАТАРХА ОКРУЖЕНА ВОЗДЕЛАННЫМИ ПОЛЯМИ И ВИНОГРАДНИКАМИ, ЦАРИ ЕЕ ВЕСЬМА ОТВАЖНЫ, МУЖЕСТВЕННЫ, ПРЕДПРИИМЧИВЫ. ГОРОД ЭТОТ ГУСТО НАСЕЛЕН И ВЕСЬМА ЦВЕТУЩ». И он недаром назвал Тмутаракань «весьма древней»: ведь этот город — античная Гермонасса, существовал к XII в. более полутора тысяч лет.

История средневековой Тмутаракани полна «загадок». Летописи часто упоминают ее, причем в качестве столицы русского княжества, входившего в состав владений черниговско-северской династии Ольговичей. Сторонники версии русской истории образца XVIII в. вынуждены признать принадлежность Тмутаракани X–XI вв. Киевской Руси, но… они утверждают, что это княжество было «островком» русских владений среди враждебной Степи. Так и изображают его на картах, закрашивая Таманский полуостров, как и Киевскую Русь, и оставляя пустое белое место между ними…

Этот абсурд слишком затянулся. Пора, наконец, перестать выворачивать наизнанку элементарную логику и признать, что князья Киевской Руси могли владеть Таманским полуостровом в одном и только одном случае: если они контролировали донские и кубанские степи. Прорваться через враждебную степь к Черному морю было невозможно. Что за народ жил в средневековом Тмутараканском княжестве, бывшем Боспорском царстве? «Смешанное население», как утверждает русофобская традиция? В XII в. в Восточном Приазовье и на Кубани жили русские-ясы-аланы. Греческая княжна Феофано, супруга Олега Святославича, правившего в Тмутаракани в 1080 гг., подписывала грамоты как «архонтисса русов».

В начале XII в. черниговские князья утратили контроль над Тмутараканью. Но это княжество не стало «половецким» (на его территории половецких следов не обнаружено). В Тмутаракани утвердилась местная, алано-ясская династия, правившая вплоть до «монгольского» нашествия. По Идриси, приазовское княжество процветало и в этот период; о том же говорят и данные археологии. Между тем из поля зрения сторонников «усечения» истории русское Тмутараканское княжество в XII в. исчезает неизвестно куда.

И напрасно, потому что сам факт его существования позволяет объяснить многое. Так, по свидетельству мусульманских источников, в 1175 г. 72 русских корабля проникли с Каспия в устье Куры и заняли Шемаху, важный центр средневекового Аррана (античной Албании, нынешнего Азербайджана). Этот поход невозможно связать с княжествами Киевской Руси, отделенными от Каспия половецкой степью (поэтому о нем стараются не упоминать). Несомненно, Шемаху заняли русские Приазовья, из Тьмутараканского княжества; это событие показывает, что они все еще сохраняли свое влияние в Закавказье216 .

Уже в XIV в. некий церковный деятель, отправляясь из Москвы в Царьград вниз по Дону, не мог без слез смотреть на развалины древних русских городов на берегах этой «Русской реки»… Об этой же разрушенной цивилизации писал итальянский купец Иосафат Барбаро, побывавший в 1336 г. в городе Тане в устье Дона (не тот ли город, который на карте XII в. был обозначен как Росия?). По его словам, приазовская Алания «заимствовала имя свое от народа аланского. Народ сей, исповедовавший христианскую веру, был истреблен и выгнан из жилищ своих татарами»…217

Как утверждает тот же автор-очевидец, аланы, которым до татар принадлежали донские и приазовские степи, на своем языке называли себя «азы»… Те же ясы-христиане, о которых говорят северные и киевские летописи. В подтверждение сообщения Барбаро об аланских христианских могильниках с каменными крестами такой крест был обнаружен в Кобяковом городище на Нижнем Дону218 .

Развитая русско-аланская культура донских степей пришла в упадок на несколько столетий. Города русов в Крыму сохранились, но при татарах попали под власть чужеземцев: в XIV–XVI вв. здесь хозяйничали генуэзские купцы-работорговцы. Позже утвердились турки-османы, и города пришли в окончательный упадок.

Вот когда Южная Россия превратилась в «Дикое поле». До XVI в. — до правления Ивана Грозного — цесаря новой России.

В «Истории о великом князе Московском», написанной недругом царя А. Курбским, как о чем-то само собой разумеющемся сказано: «Тогда, говорю, царь всюду прославляем был, и земля Русская доброю славою цвела, и города претвердые германские сокрушались, и пределы христианские расширялись, И НА ДИКОМ ПОЛЕ НЕКОГДА БАТЫЕМ БЕЗБОЖНЫМ РАЗОРЕННЫЕ ГОРОДА СНОВА ВОЗРОЖДАЛИСЬ»219 .

Выходит, еще в XVI в. все знали, что прежде, до нашествия, «Дикое поле», то есть волго-донские степи, принадлежало Руси, что там стояли русские города, уничтоженные «татарами». Об этих русских городах в бассейне Дона и Кубани писали арабские авторы раннего Средневековья. Об этих городах жалел церковный деятель XIV в., отправляясь в Царьград донским путем и созерцая по берегам «Русской реки» их развалины. Эти города и были восстановлены при Иване Грозном, возродившем Скифскую Империю…

Глубокая связь славянского «язычества» с древней арийской религией Скифии, Ирана и Индии очевидна. В сущности, это одна религия. Признавая это, некоторые исследователи впадают в крайность, утверждая о несамостоятельности славяно-русского «язычества». Считают, что древние русы много «заимствовали» от иранцев (которыми, вопреки очевидности, продолжают считать скифов). Якобы русские заимствовали само слово БОГ, выражение «бога ради», «всем миром», само слово МИР (от «Митра»), все особенности культа, и конечно — огнепоклонничество…248 Некоторые называют славянское язычество «митраизмом»249 и утверждают, что эта религия перешла к славянам от иранцев в готовом виде.

Но Митра — верховное божество не только иранского, но и индийского, ведического, пантеона. И если обратиться к сравнению славянского язычества с религией «Вед», то сходство оказывается более значительным, чем с какой-либо другой религией250 . Не только структурное сходство, совпадение имен и терминов, народных обрядов. Еще в начале XX в. у некоторых русских сектантов применялись РЕЛИГИОЗНЫЕ ПЕСНОПЕНИЯ НА САНСКРИТЕ251 .

Откуда же взялось это поразительное сходство, вплоть до полного совпадения, если, как утверждают, славян отделяло в древности от Индии целое «ираноязычное» и прочее иноязычное «море»? И не слишком ли много получается «заимствований»? Не являются ли все эти совпадения доказательствами тождества, единства славянского и «скифского» язычества, обнаруживающего параллели не столько в Иране, сколько в Индии? И не является ли религия скифов и славян исходной, протоарийской религией, которая вне своего источника, России, сохранилась только в Южной Азии?

То, что мы знаем о скифских верованиях, обнаруживает устойчивые параллели в раннесредневековой языческой Руси. У скифов и сарматов было распространено почитание природных «священных мест», рощ, источников, озер, рек — как у славян и других народов арийского происхождения. В качестве «священных мест» у скифов и сарматов могли выступать крупные реки и даже моря. Согласно Максиму Тирскому, автору II в. н. э., «жители Меотиды почитают свое озеро, массагеты — реку Танаис»252 . Название Меотиды образовано от слова «майя» (др. — инд.: «мать»), поскольку в представлении древних Азовское море являлось «матерью» Понта, питая его пресной водой. Великая мать-прародительница почиталась у жителей Восточно-Европейской равнины еще 20–30 тыс. лет назад (судя по статуэткам Костенковской культуры на верхнем Дону). Другое название моря (Азовское) связано со словом «Азия», которое, видимо, было одним из имен богини-матери (в греческой мифологии, Азия — супруга Прометея, праотца человечества).

Танаис (Тана, Дана, Дон — то же в ином звучании) всегда назывался просто «Река». Этот смысл имело и второе его древнее имя, известное из античных источников, — Сину (санскр. «синд» — река), переосмысленное позднее как «Синяя вода». Еще в раннем Средневековье Дон именовался не просто «Рекой», но РУССКОЙ РЕКОЙ, или РУСОЙ. Получить такое название Дон мог в том случае, если изначально находился в центре этногенеза русского народа. Если признать, что древние русские — это скифы и сарматы, то в этом нет ничего удивительного… Культовое значение Дона как священной реки русов сохранилось еще со скифских времен.

О пантеоне скифских богов мы судим по сообщению Геродота (История, 4, 59), который назвал некоторых из них и привел греческие «эквиваленты». Вот список Геродота: 1) верховный бог (греч. Зевс), отождествляемый у скифов с небом — ПАПАЙ, 2) его супруга, богиня земли (греч. Гея) — АЛИЯ, 3) греческой Гестии, богине огня и домашнего очага, соответствует скифская ДЕВА, именуемая ТАБИТИ, 4) Афродите (богине любви соответствует АРТИМПАСА (или Аргимпаса), 5) Аполлону, солярному богу, соответствует ЭЙТОСИР (или Гойтосир), 6) скифы поклоняются также БОГУ ВОЙНЫ (греч. Арею) в образе меча, 7) СОЛНЦУ, которое является верховным божеством у массагетов, 8) Посейдону, «колебателю земли» и морскому царю, называя его ФАГИМАСАД, 9) ГЕРАКЛУ.

Информацию Геродота можно проверить и уточнить, сравнивая с сообщениями источников и данными археологии о религиозных культах, распространенных в античных городах Северного Причерноморья, а также Средней Азии, входившей в круг скифского влияния. Без труда можно убедиться, что пантеон богов, почитаемый в этих местах, в основном совпадает с геродотовым списком.

Так, граждане Херсонеса, дававшие присягу на верность своему городу, клялись ЗЕВСОМ, ГЕЕЙ, ГЕРАКЛОМ и ДЕВОЙ; изображения двух последних божеств чеканились на монетах. Список божеств, наиболее почитаемых в Херсонесе, совпадает с геродотовым, но не с греческой традицией, в которой на первом месте не стояла бы ни Гея, ни Геракл, ни загадочная «Дева». С другой стороны, династия боспорских царей утверждала свое происхождение от ГЕРАКЛА и ПОСЕЙДОНА; последнее обстоятельство можно сопоставить с сообщением Геродота, что «аналога» греческого Посейдона особенно чтили царские, правящие скифы.

Находки великолепных статуй и сообщения источников подтверждают, что в Северном Причерноморье большой популярностью пользовалась богиня любви, именовавшаяся греками АФРОДИТОЙ. Здесь почитали и другую богиню — АРТЕМИДУ ТАВРИЧЕСКУЮ, культ которой имел местное происхождение.

Мраморные барельефы и статуи Старой Ниссы — древней столицы Парфянского царства (одного из скифских государств на территории современной Туркмении) — изображают богов, которых можно сопоставить с греческими ЗЕВСОМ, ГЕРОЙ, ПОСЕЙДОНОМ, АФИНОЙ, АПОЛЛОНОМ, АФРОДИТОЙ. Особым почитанием в Средней Азии (как и в Боспорском царстве) были окружены ГЕРАКЛ И ПОСЕЙДОН, чьи изображения чеканилось на монетах; известен культ БЛИЗНЕЦОВ, подобных греческим Диоскурам.

Пантеон богов, чтимых двумя удаленными группами скифского народа, довольно точно совпадает. Истолковать это как результат греческого влияния нет возможности: по крайней мере в Средней Азии это влияние было очень кратковременным и минимальным.

Очевидно, под греческими именами во многих источниках скрываются скифские боги. Отождествление пантеонов столь разных народов, проводимое древними авторами, не случайно. Ведь и та и другая религии произошли (сравнительно недавно по отношению к эпохе античности) от одного корня, и многие скифские и греческие боги различались между собой только названиями.

Небесный Бог-Отец: Уран-Варуна-Сварог.

Бракосочетание Неба и Земли

Верховный бог скифов, ПАПАЙ, как замечает Геродот, называется так не зря… Слово «папа» означает по-гречески «отец». Логично назвать верховного бога «отцом», тем более что в христианстве, сменившем древнюю религию и в Греции, и в России, он и является БОГОМ-ОТЦОМ. Слово «папа» имело в скифском языке тот же смысл, что и в греческом… и в современном русском.

Имя АПИИ, Матери-Земли, Прародительницы, также имеет аналоги в Средиземноморье. Древнеиталийская богиня плодородия и земледелия носила похожее имя — ОПС. По греческим мифам, современные люди произошли от сына титана Прометея, спасшегося после потопа; отцом же Прометея был ЯПЕТ. Тот же корень, что и в имени «Апия», и тоже относится к «прародителю», правда, мужскому. Япет известен также из Библии: и там он прародитель, но только народов индоевропейской семьи.

Представление единого божественного начала, содержащего в себе двойственную — мужскую и женскую — сущность, в образе «бракосочетания Неба и Земли» соответствует и скифскому, и славянскому миропониманию. Собственно говоря, такая пара была исходной для всех религий арийского происхождения, но далеко не все религии ее сохранили. Так, в греческой мифологии небесный бог-творец УРАН, супруг Геи-Земли (полный аналог скифского Папая), был свергнут своими потомками с престола и лишен творческой силы… Править стал Зевс — бог грозы, «громовник». (В сущности, Геродот не имел права назвать скифского верховного бога Зевсом: судя по символическому браку с Землей, небесное божество скифов — аналог не Зевса, но именно Урана).

То же произошло у римлян: некогда верховным божеством был ЯНУС, символизировавший начала и концы, акт творения и Небо, затем смысл этого образа стал теряться, и «царем небесным» (всего лишь царем, но не творцом) стал опять-таки «громовик» Юпитер.

Выдающийся памятник арийской религии, «Веды», безусловно, пропитан духом монотеизма; единое божество проявляется во многих ипостасях, что следует из слов: «Дух Божий, витающий в Небе и называемый Индра, Митра, Варуна, Агни; мудрые дают Единому Существу многие имена, это — Агни, Яма, Матарисван»253 .

Согласно Ведам, верховным богом, «Первосущим» у ариев считался небесный ВАРУНА, держатель «мирового древа» — энергоинформационной основы мира, иерархически развертывающейся «сверху вниз», организуя материю, создавая порядок из хаоса:

Образ ведического Варуны, «движущегося над волнами и под волнами», ассоциировался с Мировым океаном — как символом бесконечной, вечно движущейся Вселенной… Но в Индии античного времени Варуна был полузабыт и превратился в тривиального «морского царя»; верховный творец оказался сослан на дно морское… «Изгнанный с небес» Варуна правит в великолепном дворце, построенном искусным Вишвакарманом на дне океана. Этот дворец окружен садами, где на деревьях растут драгоценные камни и поют птицы невиданной красы, где никогда не бывает ни слишком холодно, ни слишком жарко. В царство Варуны уходят погибшие в битвах асуры (первоначально — солнечные боги-герои, в поздней традиции — демоны, оспаривающие власть верховных богов), а это значит, что Бог-творец приобрел в позднейшие времена черты «бунтовщика» и «анархиста». Настоящий Варуна, конечно же, не утратил этой способности, просто люди забыли об этом…

Так деградировали религии, превращаясь из монотеистической системы с символическим воплощением единого бога-творца в различных образах — в тривиальное многобожие, идолопоклонство.

И только славяне помнили, что настоящий бог-творец отличен от своих конкретных воплощений и остается во всеоружии, полностью сохраняя свою творческую силу. Недаром же русские в договоре с Византией клялись БОГОМ и Перуном, подчеркивая, что Перун — это не Бог, а всего лишь его ипостась. Недаром же Прокопий Кесарийский, писавший о славянах в VI веке н. э., утверждал, что они ПОЧИТАЮТ ЕДИНОГО БОГА!255

То же известно и о скифах-сарматах. СУДЯ ПО НАДПИСЯМ, ОБНАРУЖЕННЫМ В ТАНАИСЕ, ЕГО ЖИТЕЛИ, МЕОТО-САРМАТЫ, ПОЧИТАЛИ БОГА ВЫСОЧАЙШЕГО, не называемого по имени256 . Эти надписи показывают, что единобожие вовсе не есть «изобретение» народов Палестины*, но основное положение арийской религии, верность которой хранили меото-сарматы античности и их потомки, русские и славяне раннего Средневековья.

{* Палестина-Сурия — прародина русов. Расхожее мнение о том, что «монотеизм есть изобретение иудеев», абсурдно. Протосемиты пришли в Сурию-Палестину из Аравии, их называли «людьми смерти», ещё шумеры отмечали, что «богов они не знают». Протосемиты-мигранты пришли в процветающие цивилизации индоевропейского Ближнего Востока. Всех своих богов (элохим) они переняли у автохтонов Месопотамии, Сурии, Палестины-Ханаана. Переняли и трансформировали по-своему. В частности, тот же Саваоф исходит из теонима Сварог. «Са-ва-рог» = «Са-ваоф» — с характерной для семитов утратой «р» и заменой мягкого «г» на «ф». Индоевропейцы — носители культуры микролитов. Эта культура полностью совпадает с областью «плодородного полумесяца». То, что Ближний Восток — прародина индоевропейцев, доказывается антропологически, археологически и лингвистически. И потому мы должны отказаться от навязанного нам гебраистами, германистами и библеистами мнения, что культуры, в том числе религии и боги Ближнего Востока, есть принадлежность семитов. Это заблуждение. Культуры Ближнего Востока были созданы русами-индоевропейцами, а вот разрушены и трансформированы семитскими этносами. Это трудно воспринимается в условиях многовековой тотальной дезинформации, когда умы человечества, в том числе и историков, отравлены откровенной пропагандистской ложью. Но это факт. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Истинно верховным богом, «богом высочайшим», русские считали небесного творца Сварога (вариант этого имени представлен в Ведах как «Варуна», к тому же корню восходит и греческое «Уран»). Имя Сварог-Варуна объяснимо из санскрита, в котором Isvara имеет значение: бог, всевышний, господь, повелитель; хозяин, владелец, супруг. (Имя Сварог прежде всего объяснимо из русского языка «сварог» — «создатель — сваривающий, сварганивающий». Санскрит и Варуна — вторичны, они соответственно производные от языка русов и Со-Варога. Сварог — творящая ипостась Рода, Бога-Отца мифологии суперэтноса русов. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Славяне называли верховного бога точно так же, как и скифы — Отцом, Дедом или Прадедом, поскольку считали, что люди являются его прямыми потомками. «Настоящее» имя скифского Отца, «Папая», не известно, но можно с полным основанием предполагать, что оно представляло собой вариант имени «Варуна-Сварог». (Сварог, как и Папай, Отец — эпитеты Рода. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Именно верховный бог неба, согласно славянской религии, олицетворявший мужскую энергию мира, вступал в брак с Матерью Землей, символом женского начала. Культ Матери Сырой Земли на Руси всегда был одним из самых значительных и стойких. Вероятно, имя богини Земли в прошлом совпадало с древнейшим корнем типа «йап», «хеб» и звучало как «Япия»; позднее было «переведено» на современный язык, а старое имя было табуировано и перенесено в разряд непроизносимых слов, где оно и пребывает до сих пор. (Абсолютно верно. К сожалению, «русский мат» — исходно «матерний язык», «язык Матери Роды-Лады», из сакрального, запретного стал «расхожим», — характерный процесс, известный лингвистам, как «вульгаризация». Сравни, классическую латынь и «латина вульгата», вульгарную. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Итак, скифы почитали единого бога-творца, отца людей, и полагали, что мир состоит из двух начал — мужского (символ небо) и женского (символ земля). Справедливы тождества:

ПАПАЙ = НЕБЕСНЫЙ БОГ-ОТЕЦ (скиф.) = УРАН (греч.) = ВАРУНА (вед.) = СВАРОГ (рус.) (= Саваоф, «псевдоевр.». — Ю.П.).

АПИЯ (скиф.) = ТЕЛЛУС // ОПС (итал.) = ГЕЯ // ДЕМЕТРА (греч.) = МАТЬ-СЫРА-ЗЕМЛЯ (рус.) (= Йап, Йеба, Хеба, Ева, Хава (язык русов), но это эпитеты, имя Богини-Матери — РОДА — ЛАДА. — Ю.П.).

Богиня любви: скифская Лакшми — Лада — Афродита

Имя скифской Афродиты Урании (небесной богини любви) надо читать как АРТИМПАСА. При таком прочтении в нем выступает корень «арт», «артем» — тот же самый, что в имени греческой богини АРТЕМИДЫ. Но… Артемида ведь не Афродита? Неужели Геродот перепутал? Ничего подобного. В античные времена «греки» успели забыть, что некогда Афродита была… тоже Артемидой!

Дело в том, что в некоторых индоевропейских языках наблюдается чередование типа «раб — арб» (ср. «работа» и «арбайт»), «род-арт»… Греческое имя «Артемис» есть не что иное, как вариант слова «Рожаница», хорошо известного в славянской религии257 .

Богинь-Рожаниц было две: мать и дочь. Они символизировали свет, красоту, тепло, семейные связи, плодородие. Старшую Рожаницу звали ЛАДА (от слова лад — согласие, и в смысле «супруга»), а также ЛЕТО (по времени года, которому она покровительствовала); младшую — ЛЕЛЯ. Астрономическим символом Рожаниц служила планета Венера. Супругом старшей Рожаницы Лады был весенний солнечный бог Ярило. Кроме дочери, у Лады было еще три сына: Купала, солнечный бог, символизировавший Солнце в высшей фазе годичного цикла (праздник 24 июня), и божественные БЛИЗНЕЦЫ, ЛЕЛЬ и ПОЛЕЛЬ.

Греческие мифы знали несколько вариантов этого солнечного «святого семейства»: богиня ЛЕТО (полное совпадение* со славянским именем) является матерью девы-Артемиды и юного Аполлона, а земная царица ЛЕДА (Лада) — матерью прекрасной ЕЛЕНЫ и БЛИЗНЕЦОВ (Диоскуров). Обе матери, Леда и Лето, представляют собой воплощения богини любви и красоты.

{* Никакого совпадения нет. «Древние греки» заимствовали своих богов и героев у русов-индоевропейцев. Лада, Рожаницы, Купала-Кополо, Лель — первичны. Лето, Леда, Артемида, Афродита и пр. есть производные на местной «греческой» почве. Но, главное, мы должны помнить, что греков как этноса в истории человечества не было. «Греческая мифология» — это трансформация мифологии суперэтноса плюс поздняя компиляция мифологий сыновних этносов, так же, как «древнегреческий язык» есть искусственный язык, созданный в эпоху поздней античности из языков окрестных этносов, в основе своей вычленившихся из суперэтноса, для лингвистов нашего времени это уже не «белое пятно». Хотим мы того или нет, но нам приходится расставаться с «древнегреческой» химерой, опоэтизированной эпохами Возрождения и Просвещения. И автор в предыдущих главах, разбирая суть дорийцев, ахейцев, троянцев, лидийцев, ликийцев и т. д., прекрасно справляется с этим. Сложность не в самой проблеме, а в терминологической путанице. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Следует напомнить, что в древнейшей, еще ахейской Греции богиня Афродита вообще известна не была, тогда как Лето (Лато) занимала одно из первых мест; в античное же время Лето упоминалась только как мать Артемиды и Аполлона. Очевидно, что Лето и есть настоящее имя богини любви; Афродита — всего лишь ее поздний эпитет, означающий «пеннорожденная»…

Солнечный бог Аполлон во всем похож на славянского Купалу. Греческая Артемида (Диана) отождествлялась с Луной. Если учесть, что греки имели еще и богиню «просто Луны», именуемую СЕЛЕНОЙ, а также, что Елена = Селена (звуки «й» и «с» взаимозамещались), то оказывается, что Артемида (то есть Рожаница), дочь Лето, тождественна Елене, дочери Леды. Имя Елена совпадает с именем младшей славянской Рожаницы, Лели. Очевидно, в греческой религии «солнечное семейство» распалось на два варианта (Лето + Аполлон + Артемида и Леда + Елена + Близнецы), причем второй вариант «спустился с небес на землю». Впрочем, близнецам-Диоскурам в Греции все же поклонялись как богам.

«Греческий» миф о рождестве Аполлона и Артемиды связан с севером, с «гиперборейской» страной; исследователи вполне обоснованно делают вывод, что это «святое семейство» попало в Грецию именно с севера, из славянского мира258 . У скифов, несомненно, почиталось это же «святое семейство», причем имена Рожаниц — Артемид звучали очень похоже (Артимпаса).

В Ведах культ небесной богини любви, Афродиты Урании, занимал одно из первых мест. Веды называют ее не по имени, но по небесному символу — Зарей (УШАС). «Заря», воспеваемая ведическими гимнами, та же богиня, которую в Средиземноморье называли Венерой или Афродитой: планета, которая была ей посвящена, видна на заре259 . В астрологической зодиакальной системе Заре (Венере) соответствует созвездие Тельца; в этой ипостаси она именуется РОХИНИ. В позднем индуизме Заря-Венера — это ЛАКШМИ (ШРИ), богиня любви, красоты и счастья. Прекрасная Лакшми родилась чудесным образом из океанских вод, взбаламученных сонмом богов; она появилась на лотосе. Подобным же образом вышла на свет и греческая Афродита — Пеннорожденная; сходство двух мифов указывает, что они верны единой первооснове.

Богиня любви в арийских мифах считалась также воплощением стихии воды, как иранская «Венера» — АРДВИСУРА АНАХИТА. В этой ипостаси ее аналогом в Ведах является МАТЬ СИНДХУ (от «синд» — река), упоминаемая часто наряду с солнечным творцом Варуной-Митрой и Матерью Землей в числе 4 главных божественных сущностей. Лакшми — супруга Вишну, или Сурьи (Солнца), или же самого Брамы. Греческая Афродита именуется Уранией, соотносится с самим верховным, изначальным богом.

Вишну-пурана рассматривает Лакшми-Шри как символ женской энергии мира (шакти): «Вечна и непреходяща мать мира Шри, (супруга) Вишну. Как Вишну проникает повсюду, так и она… Держащий в руке палицу — дух бытия, а Лакшми — энергия-шакти… Шри — ночь, а бог, Держатель диска и палицы — день; наделяющий дарами Вишну — жених, а Пребывающая между лотосов — невеста… Говинда [пастырь, господь] — океан, а Пребывающая в лотосе — его берег; Губитель Мадху — предводитель богов (Индра), а Лакшми — (его супруга), воплощенная Индрани»260 .

В ведический период супругом Лакшми считался солнечный герой Индра, «победитель змея». Отсюда представление о браке Зари-Венеры с Сурьей-Солнцем, «весенней» ипостасью которого и является Индра. Воплощение Индры в Ведах — Бык, а Зари — Корова261 ; символика совпадает с названием созвездия Тельца. Пара Индра + Индрани (Заря, Рохини) соответствует славянской паре весенних божеств, Яриле и Ладе, которых почитают на апрель-май.

В поздней традиции образ Индры был поглощен культом Вишну, отождествленного с творцом мира, божьим духом — Нараяном, и богиня любви стала считаться его женской ипостасью.

Сравнивая славянских, греческих, скифских и индоарийских богов, получаем следующее тождество образов богини любви — владычицы вод — Зари — планеты Венеры:

АРТИМПАСА (скиф.) = РОЖАНИЦА, ЛАДА-ЛЕТО (слав.)= = ЛЕТО, ЛЕДА, АФРОДИТА (греч. = ВЕНЕРА (рим.) = АНАХИТА (иран.) = ЗАРЯ, ИНДРАНИ, РОХИНИ, СИНДХУ, ЛАКШМИ (инд.).

Сходство вызвано общностью происхождения религиозных систем, но имелись и различия. Небесную богиню любви, отождествляемую с планетой Венерой и Зарей, знали все арийские народы и их соседи, но не у всех этот образ удержался на первоначальной высоте. Развитие «греческой религии» привело к тому, что случайный эпитет богини вытеснил ее настоящее имя, полное глубокого смысла; она лишилась своего семейства, которое, в свою очередь, распалось на куски, как разбитое зеркало… Такое развитие есть не что иное, как деградация. Настоящая Венера — идеальная супруга, Лада, прекрасная женщина, достойная любви, но одновременно и нежная мать, дающая жизнь новому мужскому началу (символ Солнца), новому женскому началу (символ Луны) и Близнецам, олицетворяющим единство двух противоположностей. В результате религиозной деградации образ Венеры искажался все больше и больше, пока она не превратилась в тривиальную шлюху. Разумеется, «драма на Олимпе» только отслеживала то, что происходило в реальном обществе. Конец известен: браки распадаются, женщины перестают рожать, этнос гибнет…

С античными народами Средиземноморья именно это и произошло. В отличие от русских — потомков скифов, помнивших, что имя Лады, Жены образовано от слова лад, согласие, гармония.

Солнце в зените: Аполлон — Купала — Савитар

Скифская Артимпаса (Артемис) — это славянская Рожаница Лада; убедимся, что в «списке Геродота» упомянуто и семейство Великой Богини. С Аполлоном, сыном Лето (Лады), отождествлен скифский Гойтосир*. Аналога этого имени не обнаруживается нигде; возможно, оно представляет какой-то местный эпитет.

{* Индоевропейские мужские двучленные имена с корнем «сир, сер, cap, шар» говорят о благородном, царском происхождении их носителя. «Гойто», вероятно, один из арийских этнонимов «гот, гет, хетт, хатт» и имеет отношение к скифам «классического периода». Отсюда «Гойтосир» — «готский царь» или «царь хеттов», «царь скифов». Предок царского рода может быть прототипом героя, божества, ипостаси бога. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

АПОЛЛОН, полным аналогом которого является славянский КУПАЛА262 , символизирует Солнце в наивысшем подъеме, летнее солнцестояние. Для кельтов и славян Купало-Аполлон — «Белбог» или «Беллин». Подобно своей матери — богини любви Ладе, Купала назывался также Лад или Ладон263 . (В архаике Кополо-Аполлон — «губитель», грозный, гневный бог, стреловержец, его боятся все боги «греческого» пантеона, кроме Зевса, — он жесток, беспощаден, он длинноволосый молодой «варвар» — у Гомера «не стригущий власов». Образ Кополо-Аполлона на Балканы в Средиземноморье приносят дорийцы, он их «знамя», под которым они завоевывают новые земли. И потому «древние греки» смотрят на Аполлона-Кополо с ужасом — для них он беспощадный и неумолимый убийца, воин. Одновременно он врачеватель (князь-волхв) и «мусагет» — водитель муз. В последнем отражен тот факт, что «северные варвары», русы имели в дружинах и «водили» за собой складовскальдов, былинников-сказителей, скоморохов, плясунов и плясуний, певцов, жонглёров, потешных бойцов и т. д. Теоним восходит к языку русов, санскриту: «куп» — «чаша, череп», «купайя» — «кипящий гневом». О жестокости Аполлона ходят легенды, он сдирает шкуру с живого сатира («сатир», «Сатре» — «старый», герои старого, прежнего мира и прежней мифологии, как у русов Стри-бог — Стари-бог). В «прекрасного юношу» беспощадного архаического Аполлона-Кополо превращают поэты поздней античности и живописцы Возрождения. Исходный образ бога-воина иной. Подробнее о Купало-Кополо-Аполлоне см. монографию Ю. Д. Петухова «Дорогами богов», глава «Гневный бог». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Римляне почитали сына Лады-Венеры в детском облике; он носил у них имя, сходное со славянским — КУПИДОН (у адриатических венетов — КУПАВОН); изображался маленьким крылатым мальчиком с луком и «стрелами любви». Он же греческий (ЭРОТ, сын Афродиты), а в индийской мифологии (КАМА, сын Лакшми), что доказывает его происхождение из общего первоисточника.

Сын Венеры (Лады-Лето) Купидон — это маленький Купала, Лад. На родине у славян-русов Купала покровительствовал мирному труду, ремеслам, искусствами, в частности, медицине. В последней ипостаси Купала содействовал тайным силам, магии. Но Аполлон-Купала был и божеством-воителем, стрелком из лука, чьи стрелы (символ солнечных лучей) несли гибель силам мрака.

Во многих вариантах арийской религии образ Купалы-Аполлона связывался с лебединой символикой. Греческий Аполлон отправлялся каждый год на север на колеснице, запряженной лебедями; Купавон иллирийских венетов представлялся сыном Кикна (Лебедя); с этим же символическим рядом связана кельто-германская легенда о Лоэнгрине, прекрасном боге, вступившем в брак с земной женщиной, но улетевшей от нее на «лебединой» колеснице… Другим символом Аполлона служил волк (у греков: Аполлон Ликийский, «волчий»; Иван-царевич и Серый Волк в русской мифологии). Наиболее глубокий смысл образа Купалы-Аполлона — воплощение творческих сил, преобразующих божественную солнечную энергию в конкретную форму, поэтому его праздник и приходился на кульминацию годичного цикла, летнее солнцестояние. В Ведах этому образу соответствует САВИТАР, золоторукий, несущийся на колеснице (как и Аполлон) бог солнечного света:

Совпадение образов полное: и Аполлон, и Савитар — солнечные золоторукие боги-колесничие; и тот и другой считались подателями благ, к которым можно непосредственно обращаться с молитвой, и тот и другой — «целители»…

Удивительно, но образ солнечного Аполлона-Купалы-Савитара, очевидно, верный исходному первоисточнику, сохранился, кроме «греческого» мифа, только в славянском фольклоре (Иван Купала, Иван Царевич) и отчасти — в кельтской по происхождению легенде о Лоэнгрине. Даже в поздней индуистской религиозной системе для него не нашлось места, а в таких религиях, как римская или скандинавская, от этого образа не осталось следа уже в древнейшее время.

«ГОЙТОСИР» (скиф.) = АПОЛЛОН + ЭРОТ (сын Лето, греч.) = КУПИДОН (сын Венеры, рим.) = ЛАД + КУПАЛА (сын ЛадыЛето, слав.) = КАМА + САВИТАР (инд.).

Солнцева сестра: Артемида, Елена, дева-Сурья

Артемида, сестра Аполлона, младшая Рожаница, в списке Геродота не указана, но ее почитание жителями Херсонеса Таврического и других областей скифского Причерноморья хорошо известно из источников. Ее образ — прекрасная девственная богиня, вооруженная, как и брат, луком и стрелами, «амазонка». Это чисто скифский образ, который никак не мог возникнуть на почве греческой цивилизации (женщины Греции, кроме спартанских аристократок, были гаремными затворницами или «жрицами свободной любви»).

Мы знаем, что «Артемид»-Рожаниц было две; старшая, аналог Венеры-Афродиты, именовалась у скифов Артимпаса, и очень вероятно, что богиня, называвшаяся греками «Артемидой Таврической», звалась скифами точно так же. Имена богини, как и образ, у греков и скифов совпадали. Поскольку астрономическим символом Купалы, брата Рожаницы-младшей, служило Солнце, сама она являлась «солнцевой сестрой»; иногда ее образ соотносился с Луной.

Рожаница младшая — Артемида, сестра Аполлона — дочь Лето, это та же богиня, что и Елена, дочь Леды (Лады); а имя Елена полностью совпадает с именем богини собственно «Луны» как астрономического объекта — Селены265 . Недаром же римский аналог Артемиды — Диана — изначально считалась богиней Луны. Римская Луна-Диана получила свое имя просто от слова «богиня» (ср. инд.: «деви»); возможно, первоначально она была «Диана Селена»…

Образ Елены (Селены) — дочери Леды и сестры Близнецов-Диоскуров имеет параллель в ведийском пантеоне: солнечную деву-Сурью, сестру Близнецов-Ашвинов. Сами имена Елена-Селена-Гелиос и санскритское «Сурья» образованы от одной древней корневой основы, имевшей «солнечный» смысл266 . По одной из версий, дева-Сурья не сестра, а невеста Ашвинов и дочь Савитара; таким образом, выстраивается родственная связь «солнечной девы» с божеством, символизирующим Солнце в максимальном подъеме, подобному греческому Аполлону.

Надо полагать, что почитатели славяно-скифских Рожаниц-Артемид младшую из этих богинь знали под тем же солнечным именем: Сурья-Селена-Елена. Иначе не были бы так популярны в России сказки, главная героиня которых носит имя Елена Прекрасная. У сказочной Елены, «солнцевой сестры», «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит»… В русских сказках партнером Елены (женихом или братом) выступает Иван. В сложном переплетении христианских и языческих образов древнерусской религии Иван отождествлен с солнечным Купалой; празднование Ивана Купалы (24 июня) совпадает с летним солнцестоянием. Возможно, само имя «Иван» восходит к древнейшей индоевропейской традиции; оно имеет аналоги у кельтов: Ив, Ивэйн, Иванхо (Айвенго). Одного из 12 рыцарей Круглого стола (символ зодиакального круга) зовут Ивэйн, и на его гербе изображен лев, символ Солнца.

Иван и Елена, излюбленные герои русских сказок, оказываются на самом деле образами древних божеств, Лели-Рожаницы-Артемиды и Купалы-Аполлона. «Сестрица Аленушка и братец Иванушка» — дети Рожаницы Лады…

АРТЕМИДА (греч. и скиф.) = ЕЛЕНА, СЕЛЕНА (греч.)= = ДИАНА (рим.) = ЛЕЛЯ, ЕЛЕНА (слав.) = СУРЬЯ (сестра Ашвинов, инд.).

(АРТЕМИДА, Арта-мис — Рода, дева-охотница, ипостась Лады, причем первична именно Рода, исходный архаический образ. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Близнецы: Ашвины, Диоскуры

У славянской Лады, кроме Лада (Купалы) и Лели, есть еще двое сыновей-близнецов: Лель и Полель. Культ божественных Близнецов известен у многих индоевропейских народов. В Греции и Риме их почитали как Диоскуров (Кастора и Поллукса, сыновей Леды и братьев Елены), в Индии — как Ашвинов, небесных вестников Зари.

Культ Диоскуров — боевой, героический. Братья-близнецы воплощены в образе всадников, конных рыцарей или колесничих; этот образ мог родиться только на просторах Великой Скифии. Небесная символика Близнецов отражена в Ведах, там они служат вестниками Зари: один — утренней, другой — вечерней. Ашвины, объезжающие на колеснице вселенную, упоминаются обычно вместе с Индрой и Зарей-Ушас, причем Индра предстает в образе рыжего жеребца, а Ушас — пламенной кобылицы (Ригведа, 1,30). С другой стороны, Ашвины названы детьми матери Синдху, владычицы вод (I, 46), которая есть все та же Заря-Венера. Иногда отец Ашвинов — Сурья (Солнце), мать — Саранья в образе кобылицы; это ипостаси весеннего героя Индры и его супруги, небесной Зари.

Диоскуры имеют сестру Елену, ведийские Ашвины имеют сестру (по другой версии, невесту), солнечную деву-Сурью; все вместе они следуют по небу на трехместной колеснице (I, 47). В ведийской религии Близнецы — образы вселенских сил, небесные символы; в греческих мифах, напротив, они стали «слишком людьми», утратив божественный статус (Диоскуры — «полубоги», «герои»).

Согласно преданию, Близнецы, вскормленные волчицей, основали Рим и дали ему имя. Возможно, имена Ромул и Рем восходят к древнеарийскому общему источнику культа, поскольку сходные географические названия хорошо известны в разных районах Северной Евразии. Главное святилище балтийских пруссов — Ромово; город Рим (или Римов) существовал в Южной России еще в Средневековье, а город Ромны есть и сейчас. Среди богов скифской Средней Азии античными источниками упоминается «Рома», а в России и сейчас большой популярностью пользуется имя Роман267 .

Божественные Близнецы не упомянуты Геродотом среди богов Скифии, но, как явствует из других источников, они весьма почитались в Северном Причерноморье и в скифской Средней Азии; в их честь был назван один из понтийских «полисов» — Диоскуриада (совр. Сухуми). Говорить о заимствовании этого культа из Греции не приходится: в Южной России он сохранялся до начала XX в., причем обнаруживал сходство именно с «ведической» религией 268 .

Итак, БЛИЗНЕЦЫ = ДИОСКУРЫ (сыновья Леды, греч.)= = РОМУЛ и РЕМ (рим.) = ЛЕЛЬ И ПОЛЕЛЬ (сыновья Лады, слав.) = АШВИНЫ (вестники Зари в Ведах).

Весенний солнечный герой: Индра, Ярило, Геракл

Один из главных образов Вед — Индра, божественный всадник с молнией-мечом* в руке, символ весеннего Солнца269 . В славянской религии ему соответствует солнечный Ярило, весенний бог, празднование которого приходилось на 23 апреля. Точно так же, как видимой ипостасью ИНДРЫ служит СУРЬЯ — само Солнце, так и славянский ЯРИЛО воплощается в ХОРСА. (В первую очередь Индра — «бог-громовник», «змееборец» — и ему соответствуют Перун, Перкун, Парчанья, Таран, Тархун, Георгий… А вот эпитет Индры — «ярый», в том числе и Ярила — в этом тождество. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

{* «Символ» Индры — «алмазная палица-«ваджра», «сверкающая тысячами граней», а в истоках, в архаике — булава, палица, дубина… у русов-бореалов Костёнок, Сунгиря, Межиричей — «жезл предводителя, вождя». Полную этимологию теонима Индра см. в монографии Ю. Д. Петухова «Русы Древнего Востока». М.: Вече, 2003. С. 419–410.}

Тождество ведийского Индры с Ярилой-Хорсом очевидно: и тот и другой — образы идеального воина, «белого рыцаря» без страха и упрека. «Белый рыцарь» совершает свой подвиг — убийство дракона — весной, что, разумеется, символизирует извечную, ежегодную победу сил света над силами тьмы. В древнем Риме культ весеннего солнечного бога-воителя занимал одно из первых мест: он именовался Марсом и ему была посвящена одноименная планета и месяц март. (Правильней Ярилу сравнивать с «греческим» Аресом, Ареем. Лингвистически «арей» = «ярый, арий», почти Ярила. Разница в том, чтоАрей сам «ярый», а Ярила, будучи «ярым», — «ярит» других — и это заключено в теониме. Марс — производный образ от Ярия, Ария. Но лингвистически он сын Мары-«смерти». Марс — Марос — «мертвящий, убивающий, несущий мор, мару, смерть». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Имя «Ярила» — более древнее, поскольку корень «яр» сохранился в именах и сакральных терминах многих индоевропейских языков: к нему восходит слово-этноним агуа — благородный; arka — солнце, arvan — конь(санскр.); имена Арджуна (герой Махабхараты), Арей (греческий бог войны, аналог славянского Ярилы и хеттского Ярри — тоже бога войны). Индийский эпический герой Арджуна считается воплощением Индры, что подтверждает тождество Индра = Арий, Яр, Ярила. («Арджуна» — англицизм с его повсеместными «дж». На санскрите теоним произносится Арьюна — сравни исходное Ямайка и англицизм «Джамэйка». А если быть совсем точным, то Арьюна — это Йарьуна, то есть Ярьуна, полное образное и лингвистическое соответствие русскому Ярун. А Ярун и Ярила этимологически одно и то же — «те, кто ярит». Здесь, зайдя с другого «конца», мы опять-таки выходим на главнейший эпитет Индры — Ярый, Ярила, Ярун. Более того, мы понимаем, что и Арджуна-Арьюна есть прозвище Индры, — прозвище, получившее самостоятельный образ. Сходство мифологий и богов «разных стран и народов» кажется невозможным, потрясающим. Но всё просто, обыденно и архаично: корни всех евразийских мифологий — в исходной мифологии суперэтноса; корни всех бореальных и индоевропейских языков — в первоязыке, в языке суперэтноса, в языке русов. Это реальность, которую нам надо понять и принять. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Само имя Индры было хорошо известно на Руси; оно упоминалось в текстах XVI в. и сохранялось в южнорусском фольклоре вплоть до начала XX в. С именем Индры связан православный культ св. Андрея «Первозванного», пришедшего первым на святую русскую землю. Имя Хорса, ипостаси Индры-Ярилы, в христианский период было заменено на созвучное «Георгий, Егор», но образ остался тот же: Победоносец, одержавший верх над Змеем. (Здесь не просто созвучие, здесь один исходный архаический корень «яр-» — «ярый, жизнедеятельный». Имя Георгий во всех своих вариациях — Егорий, Жорж, Джордж, Йорге, Иржи, Дьёрдь, Гюрги, Урия, Юрий и пр. — исходит из эпитета русов «ярий», иногда с примесью понятий «юр-, урий, юрый», т. е. «мужская сила, обладающий мужской силой». Сочетание понятий-образов «ярый-юрый» и порождает образ героя-воина, героя-змееборца. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Супругой весеннего солнечного бога Ярилы славянская мифология считала прекрасную Ладу (Венеру); летний солнечный Купала приходился им сыном. Символом Ярила-Хорса у славян считался Сокол; отсюда русское выражение «ясный сокол» — эпитет «ясный» относится непосредственно к Солнцу. С этим устойчивым сакральным выражением можно сравнить имя героя греческого мифа, Ясона; иранский религиозный термин «Ясна» и, наконец, имя верховного бога западных славян, упоминаемое в средневековых источниках, — Ясса. Все эти имена имеют смысл «Ясное Солнце». (Сюда же добавим и египетского Гора-Хороса, которого изображают в виде человека с головой сокола и красным диском солнца на голове или просто соколом. Исходно «египетский» Гор-Хорос — это русский Хорс-Солнце — абсолютное образное и лингвистическое равенство. «Хоро», в ином произношении «коло», есть круг, в том числе и солнечный диск. При этом следует лишь помнить, что «хрс-, крс-» означает первоначально «хорош-ий, крас-ный, крас-ивый» — именно так наши предки относились к «красну солнышку». Эти корневые основы тесно связаны с первоэтнонимом суперэтноса «рус, рос»; приставка «к», «х» — знак причастности — как и предлог «к». И это чрезвычайно характерно для понимания психологии перволюдей суперэтноса — и самих себя, русов, и солнце, дающее жизнь, они причисляли к «светлым, красным, красивым, хорошим, своим», тем самым «обожествляя» свой род, родня его с солнечными ипостасями незримого, но сущего единого бога. Неудивительно, что русы, славяне, русские считают себя детьми, сыновьями и дочерями богов, воплощенных в единое божество. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Кто же соответствует Индре-Яриле-Хорсу в списке Геродота? ГЕРАКЛ. Единственный из богов, почитаемых скифами, названный только «греческим» именем. Очевидно, потому, что в этом случае греческое и скифское имена совпадали. Греки передавали славянский корень «яр» как «гер»: например, Яровит превращался в Геровита, Яра становилась Герой… (Действительно, в монографии «Дорогами Богов» мною описана трансформация Яры в Геру и Яровита в Геровита — это характерно не для «греков», а для ранних романцев с их «латынью» и ранних «германцев». Для «греков» — средиземноморских народов III–I тыс. до н. э. — был характерен переход Яра — Хера, Хара. Привычное нам имя Геракл у них и позже, в античности, звучало как Хараклеос. Оно было образовано путём «калькированного», то есть осмысленного перевода имени Ярослав, что дало «Хара» (Яро) + «клеос» (слава). Аналогично Переяслав трансформируется в Перикла, Собислав — в Софокла… Самое интересное здесь в том, что трансформация возможна только в одном направлении — из Ярослава в Хараклеоса, не иначе, обратная может дать только Геракла, Иракла, Ираклия и т. п. А это говорит о том, что язык русов неизмеримо древнее «древнегреческих», «древнееврейских» (Ярун трансформируется в Арона) и прочих языков, более того, это подтверждение того, что все древние языки Евразии возникали на базе языка русов как его диалекты, а потом уже «расходились», усложнялись, приобретали своеобычность. Важно здесь и другое. Не только имя, сам образ, сам герой — Ярослав, совершающий подвиги, первичен. Геракл-Хараклеос — его отражение в мифах. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

В греческих мифах Геракл — не «настоящий» бог, а только герой, сын Зевса от земной женщины? Так было не всегда. Первоначально он был «настоящим» божеством, его культ был приурочен к фазам солнечного цикла270 . Кроме Греции, он почитался также в Италии и Малой Азии (под именами: Геркулес, Эрик л е). Эти имена и образы имеют аналог в Северной Индии в эпических легендах о Гери-Кули, властителях Солнечной расы271 . Учитывая славянский корень «яр» и санскритское «кула» (фамилия), можно перевести имя Геркулес-Геракл как происходящий из династии Солнца.

Тождество Геракла с традиционным арийским весенним богом — победителем Змея — очевидно. Двенадцать подвигов героя символизируют зодиакальный солнечный цикл, и свою главную победу он одерживает над Гидрой (Драконом), обладающей удивительным свойством: на месте отрубленной головы чудовища вырастают новые три… Гидра — образ «мировой энтропии», которая, как известно, имеет свойство возрастать с течением времени, неся неизбежную гибель. Солнечный герой, победитель Гидры — воплощение антиэнтропийных сил мира, дающих жизнь.

Что случилось с солнечным богом Гераклом в античной Греции и почему он спустился с небес на землю? Произошла обычная деградация культа. Дело в том, что образ солнечного весеннего бога в древней арийской религии имел ярко выраженный циклический характер. Ярило — олицетворение мужской энергии, Солнца в подъеме, — совершив свой подвиг, победив Змея, оплодотворив Землю теплом и светом, должен был умереть, потому что Солнце неизбежно вступало летом в «нисходящую» фазу годичного цикла. Умереть на руках возлюбленной Лето, чтобы на следующий год возродиться. Это непонятно утратившим живое чувство. Как так — бог, и должен умереть! Нет, это не бог, а простой человек. Смерть необратима, боги бессмертны и далеки от земли, й неоткуда взять энергию для победы над «мировой энтропией», символом которой служит все тот же вечный Змей с самоотрастающими головами…

Так и стал солнечный бог Геракл — победитель Змея (Гидры) смертным человеком, тем более что с ним отождествили вполне реальную личность, вождя дорийцев, пришедшего на Балканы с севера в XIII в. до н. э. и основавшего там несколько царских династий. Скорее всего первоначально исторический Геракл (Алкид) был сопоставлен с солнечным богом в рамках обычного культа предков царственных династий, а затем образ деградировал.

Согласно Геродоту, скифы почитали Геракла как бога. И считали его своим «первопредком». Здесь нет противоречия: то же мы видим в позднейшей славяно-русской религии. Ее отличительная черта — возведение происхождения своего народа непосредственно к Богу, отсутствие пропасти между Богом и человеком. Сравним: для греков Геракл — герой и основатель правящих династий, для скифов — бог и предок всего народа. Греки-дорийцы пришли на Балканы в XI–X вв. до н. э. с севера, вероятнее всего, из причерноморских степей. Если учесть, что пришельцы составили правящую элиту местного южнобалканского общества, то все сходится.

Итак, справедливо следующее тождество:

ГЕРАКЛ (греч. и скиф.) = ЯСОН, ЯСН = ЯРИЛО, ХОРС (слав.) = МАРС (рим.) = ИНДРА (Веды) = Арес («гр.») = ГЕОРГИЙ (рус.) = ГОР, ХОРОС (др. — егип.) (но первичен ЯРОСЛАВ. — Примеч. ЮД. Петухова).

Праздники в честь «святого семейства» славяне проводили весной. Ярилу-Хорсу был посвящен месяц с 21 марта по 20 апреля (март — от Марса); его праздник — 23 апреля (Ярилин день, впоследствии — Юрьев). В зодиакальном круге (восходящем к тому же древнему солнечному арийскому культу) Яриле соответствует знак Овна. Овен — баран (агнец) — животное, посвященное Солнцу, и служит солнечно-огненным символом (агнец — от агни, огонь).

Месяцем с 21 апреля по 21 мая управляла Лада и ее сын Лад (Купала). Римляне называли ее также Конкордия («согласие»; перевод славянского слова «лад») и Майя (Мать — из санскрита), поэтому месяц Лады и носит название «май». Ее зодиакальный символ — Телец (в Ведах супруга Индры Заря постоянно отождествляется с Коровой). Ладе посвящена пятница (Friday — от ее скандинавского имени Фрейя). Почитаемая в православном христианстве св. Параскева Пятница есть та же Лада. Ее имя, начинающееся на «пра», созвучно имени скандинавской Фрейи272 . В Южной России богиня Весны (ипостась Лады) называлась Прия273 , что совпадает с ее скандинавским именем. Английское Lady, обозначавшее ранее «благородную женщину», есть не что иное, как вариант древнерусского слова «лада», имеющего нарицательный смысл: супруга.

Месяц с 22 мая по 21 июня посвящался сыновьям Лады — Близнецам, а летнее солнцестояние считалось днем Лада-Купалы (Ивана Купалы). Таким образом, культ святого семейства охватывал всю весну (от весеннего равноденствия до летнего солнцестояния). Исключение составляла только Рожаница-дочь, которой был посвящен первый осенний месяц (с 24 сентября по 23 октября, в зодиаке — Весы)274 . Зодиакальный символ понятен: осень — время собирать плоды и подводить итоги. Недаром же девственная «амазонка» Артемида почиталась в древности (как это ни странно) в качестве покровительницы плодородия, дарующей жизненные блага.

Мы убедились, что в скифской религии в полном составе представлено то же самое солнечное «святое семейство», что известно и у средневековых славян. Другие народы арийской семьи также знали его. У римлян это весенний бог-воин Марс, его возлюбленная Венера, ее сын Купидон. В Ведах это мужественный Индра, победитель Змея, его супруга, небесная Заря, ее сыновья — вестники-Ашвины и их сестра, дева-Сурья. У греков «святое семейство» рассыпалось на мелкие, утратившие связь культы (Геракл; Афродита; Лето и ее дети Аполлон с Артемидой; Селена; Леда и ее Близнецы). «Греческая» мифология, в том состоянии, в каком она до нас дошла, похожа на осколки некогда божественно прекрасного сосуда. Веды гораздо ближе к первоисточнику, полное тождество с которым обнаруживает славяно-русская религия.

Тримурти — Триглав

В основе арийской религии лежит почитание божественной Троицы. В Индии это Брама, Шива и Вишну, в Греции — братья Зевс, Аид и Посейдон, делящие мир; в Риме — Юпитер, Марс и Квирин, у балтов — Перкун, Поклюс, Потримпос… Попробуем восстановить скифскую троицу. У нас есть для этого основание: Геродот отождествил скифского Фагимасада с греческим Посейдоном.

Посейдон — «морской царь». Зачем степнякам-скифам почитать морское божество? Тем более, как отмечал Геродот, «Посейдона» чтили не все скифы, а именно «царские» — правящие…

Культ Посейдона первоначально был более глубок — плодородие, охрана урожая и стихия вод, символизирующая женское, консервативное начало… Довольно точное совпадение с балтийским Потримпосом (плодородие и «морской царь») и индийским Вишну (силы сохранения вообще и, в частности, «морской царь» в образе Нараяны и ряда аватар). Скифский Фагимасад, конечно, был не тривиальным богом-моревиком, но — подобно индийскому Вишну, — символом сохраняющих сил вообще, Белым Богом. Поэтому его особо почитала скифская государственная элита.

У западных славян Белый Бог именовался Свентовит и так же, как в Скифии, почитался в самом важном сакральном центре (Аркона на острове Рюген). На нижнем Дону еще в начале XX в. Белого Бога называли «Святарь», «Самосвят» или же «Вышний»275 . Последнее, видимо, есть переосмысленное имя «Вишну» (от санскритского глагола «vish», означающего «проникать»; важнейшее свойство бога, «проникающего» в материальный мир, принимающего различные воплощения, — «аватары»). А под именем «Само-Свят» (Семо Санкус) Белый Бог почитался в Древней Италии (Фаминцын, с. 131). Семо Санкус и есть Квирин («копьеносец»), третье лицо римской троицы, «ответственный» за сохранение вообще и сохранение гражданских установлений римского полиса в частности. (Первично Вышний. Вишну — производная. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Сравнивая имена, можно предположить, что Фагимасад представляет собой какой-то древнейший местный эпитет общеарийского Белого Бога — Святого Духа, Охранителя.

Белобогу-Свентовиту-Вышнему был посвящен последний месяц года, с 23 ноября по 21 декабря (в славянском календаре — последний месяц осени), время завершения жизненного цикла. Его священным деревом была вишня; вишневая веточка была в России неизменным атрибутом празднования Нового года. В зодиаке ему соответствует Стрелец, изображаемый в виде человека-коня, кентавра. Посвящение коня Белому Богу сохранялось у многих народов арийского происхождения. Так, греческий Посейдон изображался на колеснице; конь считался его священным животным. Еще в XI в. в Арконе, на острове Рюген, при храме Белого Бога Свентовита держали священного белого коня. Ему посвящали также метательное оружие, символизирующее солнечные лучи — стрелы, копья (недаром в Риме он назывался Квирином — Копьеносцем).

Итак, можно установить следующее тождество одной из ипостасей древнеарийской Троицы, «Белого Бога»:

ФАГИМАСАД (скиф.) = ПОСЕЙДОН (греч.) = ПОТРИМПОС (балт.) = СЕМО САНКУС (итал.) = КВИРИН (рим.) = СВЕНТОВИТ (зап. слав.) = ВИШНУ (инд.) = САМОСВЯТ, ВЫШНИЙ (рус.).

В мифологиях, восходящих к общей древнеарийской традиции, Белобогу, символизирующему светлое, сохраняющее начало мира, противостоит Чернобог, властелин сил разрушения. Однако не следует делать заключение, что Чернобог — это «князь тьмы». Тривиальный дуализм, резкое противопоставление «белого» «черному», характерен для вырожденных форм религии (в том числе для католичества). А ее первоисточник подходил к проблеме системного сохранения и разрушения диалектически.

Если обратиться к хорошо сохранившимся арийским религиям, можно заметить, что образ Чернобога занимает там одно из первых мест, причем трактуется далеко не однозначно. Прежде всего, это индийский Шива (ассоциируется с темно-бурым цветом). Шива-Разрушитель противопоставлен Вишну-Хранителю, но первый вовсе не является «плохим», а второй «хорошим». Сохранение — столь же важная функция, как и разрушение, и приобретает позитивный или негативный смысл в зависимости от обстоятельств.

Если Вишну обладает «женскими» чертами (в символику образа входят охранительные функции, способность «проникать» в материю, перевоплощаться, принимая аватары и связь со стихией воды), то Шива — воплощение сил разрушения, агрессии — обладает выраженными мужскими чертами. Его стихия — война. Поскольку последствие войны, разрушения — смерть, то Чернобог является еще и богом мертвых, связывающим земной мир с потусторонним.

Бог войны (Чернобог) имеется у всех арийских народов. Это скандинавский Один, кельтский Дагда, римский Марс, греческий Арей и т. д. Деградация религии во многих случаях привела к тому, что героический образ бога войны отделился от страшного образа властелина загробного царства, на который и были «навешаны» все негативные свойства. Так, у греков и римлян властители мертвых Аид и Плутон не совпадают с богом войны* и воспринимаются только негативно. Но образ кельтского Дагды, бога-героя, собирающего пир в царстве теней вокруг своего магического котла, достаточно глубок, подобно ведийским.

{* Видимо, ошибочный посыл. Перун — бог войны, Велес — бог загробного мира. Они не совпадают, так же у «греков», скандинавов, римлян и т. д. Психологически воин шел в бой с богом, сулящим ему победу, а не смерть. Надо учитывать психологию верующего. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Культ бога войны был известен и у скифов; Геродот отмечает, что они поклонялись «Арею» в образе меча (такой же обряд был известен у средневековых славян). Скифское имя божества историк не сообщил. Однако, сравнивая с другими источниками, можно предполагать, что это имя звучало как ВЕЙ276 . Вей — от слова веять. В древних Иране и Индии его звали Ваю; он считался божеством воздуха, повелителем бурь. Ведический Ваю абстрактен и выглядит как воплощение воздушной стихии. Но иранский Ваю — не только «бог бурь»; он имеет ярко выраженные негативные функции, являясь, в частности, повелителем загробного мира и проводником душ умерших туда, откуда нет возврата277 .

Можно полагать, что ведийский Ваю есть одно из воплощений Шивы. Сами имена Шивы и Ваю тесно связаны по смыслу: ведь «Шива» — это славянское «Жив»278 ; а жизнь, как считали древние арии, передается (или отнимается) вместе с дыханием, то есть с веянием. Поэтому Жив-бог, дающий (и отбирающий) жизнь, есть Вей, повелитель ветров. Он есть Жив, он же есть и Map, Мор, Морок. Он и Шива, он и Яма (от слова «яма» в смысле могила). Живбог, носитель мужского агрессивного начала, есть «прародитель»; но его негативное воплощение, Map (война и смерть), — «губитель».

Память о Bee сохранилась в фольклоре. Вспомним гоголевского Вия (украинское произношение имени Вей). В мифе, преобразованном писателем, сохранилась негативная функция Вея (Мора), но до начала XX в. крестьяне Южной России различали собственно Вея и Не-вея, позитивную и негативную ипостаси Чернобога279 .

В списке шести наиболее почитаемых богов в Киеве вторым (после Перуна) назван СТРИБОГ. Можно утверждать его тождество с Веем280 , поскольку оба известны как повелители ветров (Слово о полку Игореве: «О ветры, Стрибожи внуки…»). Имя Стри-бог образовано от того же корня, что и слово «стремление»; его смысл — напряжение, усилие воли (хорошее имя для «крутого» божества)*.

{* Стрибог — Стари-бог, Старый бог. В мифологиях ариев есть постоянный конфликт «старых» и «молодых» богов. «Старые» боги — носители первозданного хаоса (Крон, Уран, Сатре, Стрибог). «Молодые» вносят в мир порядок, гармонию, законы (Зевс и др.). «Молодые» человечны и антропоморфны. Старые — олицетворение стихий, природных сил разрушения, наводнений, землетрясений, бурь, ветров… Противоборство стихийных и упорядоченных начал — фундаментальная суть мифологий. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Имя божества русов Дий-Див (в языке многих арийских народов это слово обозначает просто «бога») есть древний вариант слова «Жив». Див — это Жив-бог, Вей, Стрибог…281 Он же «Борей» (грозный бог северного ветра) — имеет корень со словом «буря»282 ; с ним связано и древнее название Днепра — «Борисфен».

Особенной популярностью культ Вея-Жив-бога (второй ипостаси Троицы) пользовался в Скандинавии; там он оттеснил обычного арийского «громовника» Тора (аналога Юпитера) с трона «царя небесного». Глава скандинавского пантеона Один (Вотан) есть не «Юпитер», но «Марс», «Шива», так что древнегерманский вариант арийской религии вполне можно назвать «шиваизмом». В генеалогии Одина упоминаются имена его отца и деда, Бури и Бора, а также брата Велия (Вея), позволяющие связать образ этого божества с Бореем, русским Веем-Стрибогом и индоиранским Ваю.

Почти все арийские мифологии приписывали Богу Войны — планету Марс, день недели — среду (англ. Wednesday, от имени Водана-Одина), и управление знаками зодиака Овен и Скорпион. В христианстве древнеарийский бог войны воплотился в образе св. Михаила Архангела, предводителя небесного воинства. Осенний праздник, день св. Михаила, симметричен весеннему празднеству, Юрьеву дню. Атрибутом св. Михаила служит огненный меч; именно это оружие являлось у скифов воплощением Бога Войны.

Тождества для второго члена божественной Троицы:

АРЕЙ, бог войны (скиф.) = ВАЮ (иран., инд.) = ШИВА + ЯМА (инд.) = МАРС + ПЛУТОН (рим.) = АРЕЙ + АИД (греч.) = ПОКЛЮС (балт.) = ОДИН (сканд.) = ДАГДА (кельт.) = ДИЙ, ДИВ, ЖИВ (+ МОР), ВЕЙ (+ НЕВЕЙ), СТРИБОГ (рус.) = ПЕРУН. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Трактовки ведической Троицы тривиальны; единое мировое начало (Брама) представляется только в двух воплощениях, «белом» (Вишну) и «черном» (Шива). Но создателям Вед мир представлялся цветным, а не черно-белым. Обычно Рудру считают всего одной из ипостасей Шивы и пишут так: Рудра-Шива. Но в ведический период Рудра играл самостоятельную и важную роль — именно он считался «небесным царем», «властвующим над мужами»; его символом был избран рыжий или красный, рудой цвет, цвет крови. К Рудре обращались как к верховному правителю:

Так сколько же было ипостасей у Тримурти — три или четыре?

Несмотря на идею Троицы, верховное божество у индийцев (и у славян) изображалось не трех-, а четырехликим и даже пятиликим.

Троица представляет собой только верхнюю часть божественной Иерархии, развертываясь в мир, связывая Бога как верховную первопричину с материей. На самом деле ведическая Троица — не одно, а по меньшей мере два деления первоначала, два уровня иерархии, единый бог развертывается в две, но и в три-четыре ипостаси. (Но конкретно Тримурти — это Трёхликий. Если дословно: архаический теоним русов Триморды (или Трёхмордый), что тысячи лет назад не звучало вульгарно, при трансформации на индоарийской почве обрёл более «поэтическое» звучание. Лингвистическое равенство в направлении «Триморды» = «Тримурти» однозначно и бесспорно. И ещё, к слову. Мы ищем в древних мифологиях и образах «утончённую возвышенность и поэзию»…Но именно эти качества, привнесённые в тексты и образы поздними сказителями, поэтами и былинниками, затирают подлинную архаику, в основе своей простую, ясную, грубую, даже «кондовую» — на то она и архаика. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Первоначально Рудра представлял самую важную ипостась Троицы; именно он являлся типичным для всех индоевропейских религиозных систем «властителем богов и людей» и «богом грозы». В славянской религии Рудре соответствует Род, «царь небесный», конкретное воплощение «абсолютного первоначала». Есть основания полагать, что в эпоху Вед Рудру — Рудого, Красного бога, звали также Родом, известен вариант его имени: Родаси.

Символика ипостасей Троицы прозрачна. Вишну, Вышний, Свят, Свентовит — это Белый бог, Охранитель; Шива, Жив (он же Вей) — Черный бог, Разрушитель и, наконец, Рудра, Род — Красный бог, ипостась Создателя. В цветовой гамме красный цвет, цвет крови, является знаком «рождения». В переводе с языка символов присутствие в Троице Красного бога Рудры означает, что творческая сила верховного божества не иссякла, не остановилась на творении одной системы, но породила новое созидательное начало, чтобы чудо рождения нового мира могло повториться снова.

Воспоминание о том, что именно Рудра представлял собой первичное начало Троицы, несущее в себе двойственную сущность и способность к дальнейшему делению, сохранилось в тексте «Вишну-пураны», где о нем сказано: «В начале кальпы Владыка (Брахма) вознамерился (сотворить) сына, подобного себе, и от него возник черно-красный юноша». Двойная цветовая символика обозначает позитивное и негативное свойства, которыми в равной мере обладает эта божественная сущность. В том же тексте сказано, что сотворенный Рудра изначально проявляет как женские, так и мужские качества; по приказу Брамы он делится на две части283 .

Иерархия Троицы-Четверицы-Пятерицы выстраивается, очевидно, в два этапа: сначала единое начало (Брама) делится на «позитивное» (Рудра) и «негативное» (Шива), затем позитивное начало делится на «сохраняющее» (Вишну) и «творящее». В этой последней ипостаси «царь небесный» Рудра выступал как Парджуна, «повелитель электричества». Иначе невозможно объяснить, зачем в Ведах два «бога грозы», Рудра и Парджуна, оба — летящие по небу на огненном коне в окружении свиты небесных воинов-марутов и оба вооружены молниями (Ригведа, I, 38).

Парджуна полностью подобен, и по имени, и по функциям, славянскому Перуну284 . И Род, и Перун представляются в образе небесного Быка-Тура (отсюда скандинавское имя этого божества: Тур или Тор). Очевидно, Перун, «Бог Грозы», собственно Красный бог, является частной ипостасью Рода. (В «Парджуне» мы снова видим англицизмы. Российским переводчикам, историкам, литературоведам следовало бы не повторять ошибки наших английских «коллег», а писать и произносить слова так, как это принято на санскрите, где нет «парджун», а есть Парьюна, безо всяких «дж». А Парьуна — это и есть Перун, так же, как Арьюна есть Ярун. Видя закономерность перехода, мы понимаем близкое родство русского и санскрита с изначальностью русского языка. Одновременно мы видим, что синтетический инглиш есть «новоязык», не пригодный для реконструкции языков древних. И при всём уважении к англоязычным исследователям мы должны отметить, что за два-три века их «исследований» они столько наворотили в исторической науке, этнологии, лингвистике, что разгребать нам их «авгиевы конюшни» придётся не одно десятилетие. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Другой же ипостасью Рода выступает Белый Бог-хранитель, славянский Вышний-Свентовит, аналог греческого (и скифского) Посейдона. Анализ структуры греческой троицы, вообще говоря, сильно разрушенной, показывает, что и Посейдон некогда мыслился как ипостась Рода, и даже назывался тем же именем. Так, в греческих мифах Род — сын Посейдона от Афродиты (вспомним Вишну и Лакшми); дочь Посейдона также носила имя Рода.

Почти все религии арийского происхождения отдали «бразды правления» на земле и небе в руки Красного Бога Грозы. Только скифы, славяне, индоарии всегда помнили, что за Богом Грозы стоит более высокий, единый Бог. В передаче Геродота сохранилась подлинная скифская легенда, точно указывающая на Бога Грозы как «небесного царя», отличного от Бога-отца.

Согласно Геродоту, свое происхождение скифы возводили к трем братьям, сыновьям первого царя ТАРГИТАЯ, бывшего, в свою очередь, сыном Папая-«Зевса». Если учесть, что Геродот называет «Зевсом» скифского бога неба, Урана-Варуну, и что именем ТАРХУНТ некоторые арийские народы (например, хетты) называли именно Бога Грозы, то легенду следует читать так: прародителями скифского народа являются небесный Варуна (Сварог) и его сын, повелитель молний Таргитай-Тархунт, он же Красный — Рудой-бог, Рудра-Род, Перун. Он и считался первым лицом Троицы, Красным богом, братом Черного и Белого; небесный же творец Сварог оставался над ними, придавая Троице четвертое измерение.

Имена трех братьев, «первых царей» скифов, раскрывают смысл ипостасей скифской Тримурти. Первый из них, КОЛОКСАЙ — «Солнце-царь», прямое воплощение Таргитая, Краснобога, Рудры. Имя ЛИПОКСАЯ (Рипоксая) связано с названием Рипейских гор, АРПОКСАЙ — «владыкаглубины» (Бонгард-Левин, с. 84, 85). Поскольку на Рипейских горах общеарийский миф помещал жилище Борея, Вея, то Липоксай есть «повелитель бурь», Чернобог, Шива. «Властелинвод» Арпоксай есть, конечно, Белобог — хранитель, Вишну. (Трактовка Бонгард-Левина крайне сомнительна. — Ю. П.)

«Три брата», владеющие миром, Красный, Черный и Белый, назывались у разных народов в разное время: Юпитер, Марс, Квирин… Зевс, Аид, Посейдон… Перкунас, Поклюс, Потримпос… Рудра, Шива, Вишну… Род, Жив, Вышний.

Женская Триглава

Почти во всех индоевропейских религиозных системах царь небесный, Бог Грозы, повелитель электричества, «стихии огня» имел супругу, дарующую дождь, образ которой связывался со стихией воды и Луной, «управляющей» приливами; подобными функциями обладали римская Юнона и греческая Гера (супруги Юпитера и Зевса соответственно). В древнерусской религии женой «громовника» Перуна считалась МАКОШЬ — богиня Луны и владетельница вод со свитой из «тридевяти сестрениц» — русалок. В качестве супруги «небесного царя» Макошь весьма почиталась; ей одной из женских божеств был поставлен рядом с Перуном «истукан» в киевском пантеоне.

Скифы почитали Луну под именем МАСПАЛЛА. В др. — индийском луна — «mas», в иранском — «mah». Скифское имя ближе к индийскому. С иранским корнем более сходно имя МАКОШИ, которая, очевидно, кроме «водных», имела и «лунные» функции (благодаря эффекту приливов символическая связь ясна). Впрочем, богиня МАХИ упоминается также и в Ведах.

В Средней Азии и в Ирландии она была известна под именем МАХА. Правда, у кельтов Маха уже не связана с Луной, однако образ этой богини, агрессивной и эротичной, как нельзя лучше соответствовал представлению о «ночном», «теневом» божестве.

Славянская Макошь вполне совпадала со скифо-арийским прототипом: она была богиней Луны и владычицей вод, повелительницей русалок. Образ Макоши и само ее имя — отражение древнего общеарийского культа.

В единстве Юпитера, Бога Грозы, и Луны, Повелительницы Дождей, скрыто противопоставление двух стихий — огня и воды. Учение о «четырех стихиях» лежит в основе многих религий. У индоевропейских народов четыре стихии символизируют две божественные пары, два бога — ипостаси Троицы — и их супруги. Первой парой — «огонь и вода» являются Бог Грозы — Красный бог и его жена: в Ведах — Рудра и Рудрани-Присни (она же Махи); римские Юпитер и Юнона, славянские Перун и Макошь. Этой паре в скифское время соответствует Таргитай (Тархунт) и Маспалла; эта «лунная» богиня, РусалкаБерегиня, и есть та полуженщина-полузмея, которую скифы почитали как прародительницу (в русских сказках: мудрая Змея-Скарапея, приносящая благо и удачу).

Вторая верховная пара, «воздух и земля», образована союзом Чернобога (в образе повелителя ветров и бурь) и Матери-Земли. Чернобог (теневая, «хтоническая» ипостась верховного существа), вступая в союз с Матерью Землей (у скифов носившей имя Апия), осуществлял тем самым функции самого Бога-творца. Эта пара в мифологиях, подвергнувшихся деградации, слилась с первой. Так, у греков Зевс оказался «двоеженцем», супругом Геры (Луны) и Деметры (Земли). В индуизме две изначальные пары соединились в одну: Рудра-Шива и Дурга-Кали, символ земной стихии.

Мать Земля несет в себе позитивные и негативные свойства: изменчивость, зависимость от временных циклов, на что указывает само имя Кали (от кала — время). Реализация цикла приводит к накоплению энтропии в системе, и божество плодородия, дающее Жизнь, превращается в свою противоположность — Смерть. В образе Кали, распадающемся на десятки символов, выделяется позитивная, милосердная ипостась, ТАРА ДЕВИ (tara-«берег» — по имени и по сущности она соответствует славянским Берегиням. Тара — супруга «планетарного» Юпитера (Брихаспати); очевидно, что она и есть собственно Рудрани, жена Рудры, поскольку во всех системах Бог Грозы отождествляется именно с этой планетой.

В славянской религии верховное божество представлялось в двух парных ипостасях. В качестве пары верховных богов, «царя и царицы», выступают то Перун и Макошь, то Див (Дый) и Дива (Дивия); так, в «Беседе Григория Богослова об испытании града» (XI в.) о славянах-язычниках сказано: «Овый Дыю жерет, а другый — Дивии»… Здесь ДЫЙ (ДИВ) — небесный царь, «Деус», «Зевс», а ДИВИЯ есть Великая мать, известная в Греции как Гея-Земля, Рея или Деметра; в древнейшие ахейские времена она почиталась под тем же именем, что и у славян — Ма Дивия285 .

Западные славяне именовали верховных богов ЖИВ и ЖИВА. Скандинавы также знали «Живу», но только в женской ипостаси: СИВ — имя златовласой супруги бога-громовника Тора…

Славянский Див (Жив, Шива) не тождествен Роду-Перуну: это Вей, Стрибог, Повелитель Бурь, «разрушительная» ипостась Троицы. Его супруга, Дива-Жива — сама Мать Сыра Земля.

Збручский идол (IX в.) представляет собой изображение верховного божества в четырех лицах (двух мужских и двух женских) на четырех сторонах столба. Двое из этих лиц — Перун и Макошь. Вторая пара, видимо, — Див (Вей-Стрибог) и Дивия, Мать Земля.

На лицевой стороне Збручского идола изображена именно Мать Земля, держащая в руке «рог изобилия». По правую сторону от нее находится Перун (с конем и мечом), по левую — Макошь, держащая в руке кольцо (в качестве жены бога-«царя» она была покровительницей брака). На оборотной стороне идола находится Вей-Стрибог, супруг Земли-богини; как божество, имеющее негативные функции, он почти лишен символики. Таким образом, «Великая Мать», богиня плодородия, оказывается в центре; мужские божества по правую, а женское — по левую сторону от нее; божественные супруги, олицетворяющие противоположные стихии (Земля-Воздух, Огонь-Вода), находятся на противолежащих гранях.

Культы Макоши и Живы — Матери Земли связаны между собой. Наряду с ними существовало третье воплощение «женской стихии»: дочь Матери-Земли, умирающая-воскресающая богиня, символизирующая годовой цикл природы. Эта ипостась культа плодородия представлена в мифе о Деметре и ее дочери Персефоне, похищенной «теневым» миром, но возвращающейся каждый год и приносящей весну. Образ Персефоны восходит к древнеарийской традиции, поскольку имеются параллели этого мифа у различных народов арийского происхождения, например у балтов (богиню-мать и богинь-дочь они звали Курминой и Нейолой).

Тройственный культ женского, «теневого» начала был известен у кельтов Ирландии (три богини-Марригны: сестры Маха, Бадб и Морриган) и у западных славян, почитавших женскую Триглаву, символами которой были Луна и Черный конь. Ирландские имена имеют параллели со славянскими: Маха — это Макошь (ср. иранское «мах» — Луна), Бадб есть просто Баба (Мать Сыра Земля именовалась также Землей-Бабой), а Морриган — Морена, Мара.

Кельтский культ «трех Марригн» имел хтонический характер: три богини сочетали в себе воинственные, негативные черты и вместе с тем были покровительницами плодородия. То же мы видим в Греции: Мать-Земля-Деметра почиталась также в образе яростной Эринии, воплощения вражды и ненависти, а ее дочь Персефона (несущая весну) была супругой властелина мрака, Аида.

Славянская Баба-Яга, поджидающая свои жертвы в избушке на курьих ножках (то есть в срубе, типичном для захоронений в южнорусских степях II тыс. до н. э.), есть воплощение Матери-Бабы-Земли в негативной ипостасти, в облике Смерти.

У славян дочь Матери Земли, подобная греческой Персефоне, символизирующая движущееся, циклическое начало женской, земной, плодородной стихии, именовалась одновременно Живой (Дивой) и Марой, Мариной, Мореной, то есть властительницей Жизни и Смерти286 . В день летнего солнцестояния солнце — олицетворение мужского начала — входило в наивысшую силу; женская стихия, следовательно, была «подавлена», в этой точке начинался новый «женский» цикл, находившийся в противофазе с мужским. Поэтому в ночь на Ивана Купалу (ночь также женская стихия) славяне сжигали чучело Морены, олицетворявшее «старый» цикл.

В день зимнего солнцестояния женское начало, напротив, достигало своего максимума, а солнечное — мужское — минимума. В этот день Дива-Мара рожала новое солнечное божество, именовавшееся у славян КРЫШНИМ287 , а в Индии — КРИШНОЙ. Понятие о циклическом возрождении высшего божественного начала имели и греки в эпоху античности: его воплощением служил рождающийся-умирающий ДИОНИС (его имя значит просто «бог»), Дионис — «дваждырожденный»: его рожает от верховного бога земная женщина Семела, погибающая прежде срока, и донашивает его Персефона (Майя) — хтоническая, рождающаяся-умирающая богиня. Само имя «Семела», судя по всему, восходит к корню «зем» (славянское: земля), то есть мать Диониса является воплощением «земной» стихии. Имя же Майя означает просто «мать» (на санскрите).

Это имя «великой матери» сохранилось во многих вариантах арийской религии: Майей звали весеннюю богиню древние римляне, в индуизме Майя-Дурга (то есть Дева) — воспитательница Кришны, в буддизме Майя — мать майтрейи (мессии). Празднование, посвященное великой матери Майе (Марене) и ее новорожденному сыну-Крышнему славяне связывали с зимним солнцестоянием. В индуизме известно еще одно воплощение великой матери: Майя-Рати, жена бога любви Камы. Эта пара почиталась славянами: «Иван-да-Марья», «Купала-Морена» (Купала есть Лад, бог любви); культ ее был связан с летним солнцестоянием.

Концепция «самовозрождающегося» бога, воплощающегося в смертной ипостасти Аватара, входит в самое ядро арийской религии; следует признать, что в чистом виде она сохранилась только в Индии, отчасти в Греции и у славян. С появлением христианства эта концепция получила «второе рождение». Дива-Мара, рождающаяся-умирающая богиня Земли, стала Девой Марией, Богородицей. Циклическое начало женской — земной — стихии ярко отражено в христианском культе Девы Марии системой праздников, приуроченных к различным фазам годового цикла (осень: Рождество Богородицы, Покров, весна: Благовещение, лето: Успение). Двойственная природа древнего «женского» культа плодородия, воплощенного в образах бессмертной и вечной богини-матери и постоянно умирающей-возрождающейся богини-дочери, отражена в христианстве почитанием св. Анны, матери девы Марии. (Само имя Анна — древнеарийское; в Италии римского времени почиталась богиня АННА ПЕРЕННА, связанная с источниками вод, в Скандинавии — НАННА, супруга Бальдра, а в среднеазиатской Скифии — богиня плодородия НАНА.) (Имена «Анна, Яна» происходят от местоимения «она» в диалектных формах. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Следует отметить, что у скифов «воскресающий бог» особенно почитался на севере, в лесной зоне Восточно-Европейской равнины — в стране гелонов; согласно Геродоту, культ «Диониса» был здесь самым главным. Но этот культ немыслим без почитания божественой матери, Дивы-Мары; это значит, что уже в скифские времена Северная Россия считалась «страной Богородицы»…

Женские Триглавы, символизируемые Луной и Землей: МАСПАЛЛА (Луна) + АПИЯ (Земля) + (Мать «Диониса») (скиф.) = МАКОШЬ + МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ+ ДИВА (ЖИВА), МАРА (Триглава женская, слав.) = ТАРА-ДЕВИ (она же РУДРАНИ, ПРИСНИ, МАХИ) + ДУРГА-КАЛИ-ПАРВАТИ (она же ЗЕМЛЯ-ПРИТХИВИ) + ДЕВАКИ (МАЙЯ, мать Кришны) (инд.) = МАХА + БАДБ + МОРРИГАН (кельт.) = ГЕРА + ДЕМЕТРА (ГЕЯ) + ПЕРСЕФОНА (МАЙЯ) (греч.) = ЮНОНА + ЦЕРЕРА (ТЕЛЛУС, ОПС) + ПРОЗЕРПИНА (МАЙЯ) (рим.).

Сома-Геката-Веста и Будха-Гермес-Меркурий

У скифов должен был быть «культурный бог», известный у других народов под именем ТОТА (египет.), ГЕРМЕСА (греч.), МЕРКУРИЯ (рим.), ТЕВТАТА или ОГМЫ (кельт.), ТИУ (сканд.), РАДОГОЩА (слав.) и БУДХИ (инд.), которому был посвящен вторник (Tuesday — от имени Тиу). Его планета Меркурий. Его функции — покровительство ремеслам, торговле, путешествиям и вообще «контактам». Гермес считался посредником между божественным и человеческим миром и богом жрецов, интеллектуальной элиты. В древности ему приписывалось изобретение письменности и его именем подписывались книги с «тайными доктринами».

Особенно почитали Гермеса в Германии*. В «вендский» период, когда большая часть Германии была славяноязычной (раннее Средневековье), Гермес под именем Радогоща считался чуть ли не главным богом этой страны; ему был посвящен величественный храм в городе Ретра, известный по описанию источников (Ретра была уничтожена крестоносцами и не найдена до сих пор).

{* «Германия» исходит из «яро-маны» (ярые люди, люди-арии). «Гермес» — изначально «Гер-ман», «Яр-ман» («-ее» гр. оконч.). «Яро-ман», в современной трактовке, «деятельный человек» — соответствует образу. — Ю.П.}

Гермес (Меркурий) — управитель Близнецов (с 22 мая по 21 июня) и Девы (с 24 августа по 23 сентября). О Близнецах-Диоскурах-Ашвинах говорилось выше. Женский аналог Гермеса — ГЕКАТА, воплощенная в образе Девы, Луны288 . Первоначально это была могущественная богиня, даровавшая жизненные блага. Как Гермес, она была посредницей с миром теней. Видимо, эта негативная функция привела к деградации культа: в конце античной эпохи Геката стала считаться «злым» божеством.

В индийской мифологии Деве-Луне-Гекате соответствует бог Луны СОМА. В Ведах Сома — божество, связанное с жертвоприношением и потому — с богом Огня, Агни. Образ Сомы соотносится с потусторонним миром умерших, что сближает его с образом Гекаты. Правда, та не представлялась «огненной», но ее огненно-жертвенная функция отделилась от «основы» и стала жить самостоятельно в образе Гестии, покровительницы огня, очага. Если принять тождество Гестия=Геката, то это «восстановленное» божество сопоставимо с Сомой (как и с римской Вестой и балтийской Прауримой, в честь которых поддерживался неугасимый огонь).

Культ Девы-Гекаты носил глобальный характер, потому он и возродился в христианстве как культ св. Екатерины. Имена «Геката» (Еката) и Екатерина тождественны; христианская святая также мыслилась в образе Девы и подательницы благ (к ней обращались с молитвами)289 . Есть сообщения источников («Слова об идолах», XII в.), что славяне чтили «Екатию богиню» (Б. А. Рыбаков). Под этим именем ее знали и другие европейские народы; иначе имя «Екатерина» не прижилось бы и не стало бы популярным.

Дева «Екатия» носила у славян (и у скифов) и другое имя, ЖЕЛЯ (в Центральной Европе — Zela), божество, оплакивающее погибших воинов и провожающее их души в царство мертвых в «Слове о полку Игореве». Возможно, имя «Желя-Зела» имеет тот же корень, что и в слове «зола», это женское божество у славян также мыслилось в связи с огнем, очагом, огненной жертвой. Связь с «теневым» миром, как и с культом плодородия, предполагает в образе божества наличие не только позитивных, но и негативных функций. Но следует подчеркнуть, что чисто негативных образов в первоисточнике арийской религии не было вообще; они появлялись у разных народов в результате деградации религиозной системы и цивилизации.

Приведем ряд параллелей для «меркурианского» культа:

ГЕРМЕС (гр.) = МЕРКУРИЙ (р.) = ТИУ (скан.) = ОГМА (кельт.) = РАДОГОЩ (сл.) = БУДХА (инд.).

ГЕКАТА=ГЕСТИЯ (греч.) = ВЕСТА (рим.) = ПРАУРИМА (балт.) = ЖЕЛЯ (слав.) = СОМА (инд.).

Бог огня: Агни-Семаргл-Гефест-Вулкан

Среди скифских богов был образ «осеннего Марса», неизбежный во всех арийских религиях. Скифский «Чернобог» сопоставим с богом Марсом (Ареем), его весенняя ипостась — Геракл, а осенняя ипостась восстановима только по славянским культам.

В киевском пантеоне среди образов шести наиболее почитаемых богов были ХОРС и СЕМАРГЛ*. Оба имени и оба культа восходят еще к скифскому периоду. Солнечный Хоре, как уже говорилось выше, связан с культом «весеннего бога-героя», аналога ведийского Индры и христианского святого Георгия. Но кто такой Семаргл?

{* Хоре и Семаргл — божества суперэтноса русов, доскифской бореальной эпохи. Этимологию Хорса мы приводили. Семаргл — Семероглав — Семр-глов — Семиголовый бог. Это очевидно из теонима. Все прочие этимологии неверны. — Примеч. Ю. Д. Петухова.}

Известно, что Семаргл на Руси почитался также под именем Переплута у что «включает» образы греческого Плутоса и римского Плутона. Первый — «бог богатства», что совместимо с культом плодородия. Но второй был властелином подземного мира. Это типичная функция «Чернобога», видимо, Семаргл-Переплут (Плутон) был одним из его воплощений.

Покровительство плодородию указывает на осень. Смысл прост: осень, пора сбора урожая — плодородие земли — земля и подземный мир — осень, умирание природы — мир теней. Но и это не все. Семаргл являлся еще и славянским Огнебогом, покровителем стихии огня290 , а этот культ занимал важнейшее место в арийской религии.

Еще в начале XX в. на Дону обряды, связанные с древним славяно-арийским культом огня, проводились с упоминанием имен Агуни, Сема и Регла291 . Сем-Регл (Семаргл русских летописей) тождествен ведийскому Агни — Огнебогу.

В Ведах упоминается пара богов-героев Индра + Агни, или, что то же самое, Индра и Тваштар (бог-кузнец, воплощение бога Огня); именно Тваштар выковал оружие которым Индра убил Змея. Столь же устойчивое сочетание — воинственная пара Индра-Ваю (Ригведа, I, 2; 1,14; I, 23; 1,135; 1,139). Несомненно, ведический Ваю есть бог, за которым позднее закрепилось имя Шива (Живбог), которому первоначально соответствовала планета Марс292 .

Индра и Агни, два наиболее упоминаемых и связанных божества «Вед», есть два зодиакальных воплощения Ваю-Шивы (планетарного «Марса»): первый — солнечный бог, весенний, «Овен»; второй — огненный бог, осенний, «Скорпион» (24 октября — 22 ноября).

Праздник в честь славянского Огнебога Сем-Регла — «Великие Овсени» — один из главных; он завершал сезон и отмечался с 1 по 8 ноября. Весь месяц «Скорпиона» у славян — Овсень (отсюда Осень). Аналоги Огнебога известны у многих народов, но они разбиты на несколько образов с различными функциями. Самый известный: Кузнец, работающий в подземной кузнице (греч. Гефест, рим. Вулкан, кельт. Гоибниу, ведич. Тваштар). Осенний бог почитался также как податель богатства (греч. Плутос, инд. Кубера). За этими образами стоит более древний — «бог Земли», воплощающий силу плодородия, на что указывают сами имена типа Гефест, Гоибниу, содержащие древнее обозначение земли— «геб». Славянское «Сем-Регл» восходит к этому же понятийному кругу, но с «переводом» на современный язык: корень «сем» тождествен корню «зем»:

СЕМАРГЛ, СЕМ-РЕГЛ, ПЕРЕПЛУТ (рус.) = ВУЛКАН, ПЛУТОН (рим.) = ГЕФЕСТ, ПЛУТОС (гр.) = ГОИБНИУ (кельт.) = ЛОКИ (сканд.) = ГАБИЯ (балт.) = АГНИ, ТВАШТАР (инд.).

Культ осеннего Огнебога воплощен в христианстве в двух ипостасях: архангела Михаила, «архистратига», предводителя небесного воинства, изображаемого с огненным мечом, и архангела Гавриила, само имя которого (Габ-риэль) указывает на древнейшее название Геба, бога земли.

В римской мифологии (древнейшем варианте) супругой Вулкана считалась Майя (во многих вариантах арийской религии — мать Аватара). Можно предположить, что скифо-славянский Семаргл-Огнебог был обручен с богиней, символизирующей годичный «женский» цикл плодородия, то есть с Живой-Марой, и являлся отцом Аватара, Крышнего. Эта брачная связь нашла отражение в христианстве: благую весть о «непорочном зачатии» Деве Марии несет архангел Гавриил, одно из воплощений Бога Земли.

Бог времени: Сатурн-Коляда-Бхага, Велес-Пан-Пушан

Скифам был известен абстрактный «бог времени», покровитель планеты Сатурн, которому была посвящена суббота (Saturday — от латинского имени бога; у славян он именовался КОЛЯДОЙ). По степени абстрагирования этот культ выходил за пределы обыденного сознания, но по своему значению в религиозной системе занимал, пожалуй, первое место. Сатурн-Коляда стоял над божественной Троицей, поскольку даже божественное начало подчиняется необратимому течению времени. В этом образе скрыто почитание «времени вообще» и культ божественной силы, которая, несмотря на постоянное возрастание энтропии с течением времени, дает силу для возрождения жизни в начале нового цикла. Коляда-Сатурн имел два воплощения. Одно — символизирующее завершение «старого» цикла, но одновременно и накопление негативных свойств, энтропии; другое — символизирующее энергию творения, необходимую для начала нового цикла (это и есть Сварог).

В славянской религии предыдущая, «старая» ипостась Коляды называлась BEЛЕСОМ293 . Этот образ — один из самых загадочных. В самом деле, с одной стороны, Beлес по своему значению вполне сопоставим с самим Сварогом. При этом он имел отчетливые функции покровительства богатства в самом широком смысле слова (и в частности, скота как главного богатства: Велес— «скотий бог»), но также и культуры (поэт Боян — «Beлесов внук»). С другой стороны, Велес имел столь же отчетливые негативные свойства, порою сближающие его образ с христианским «дьяволом». (Сам теоним «диа-вол» означает «диа» = «бог» + «вол» = «вол-ос, вел-ес, ваал, баал» — «бог-Волос» или «бог-владыка». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Балты знали Белеса (Велса) под тем же именем, но у них этот образ имел негативные функции. В индийской мифологии — это Вала, одна из ипостасей демона Вритры, над которым одерживает победу Индра. Велес-Велс-Вала оказывается тем самым драконом, которого следовало убить Солнечному богу ради возрождения жизни. Миф об «убийство дракона» входит в самое ядро арийской религии; в «греческой» традиции ему соответствует легенда о Беллерофонте, победителе Беллера (Змея), в кельтской — предание о битве при Маг-Туиред, в которой солнечный бог Луг поражает повелителя хаоса Балора прямо в его единственный глаз294 .

Само имя «Велес», имеющее аналоги у многих индоевропейских народов (Велс, Вала, Беллер, Балор и даже Ваал), образовано не от слова «волос», а от древнейшего корня со значением «воля, власть, повелитель»295 . Велес — это «князь мира сего» (бог-властитель. — Примеч. Ю. Д. Петухова).

Если рассматривать Велеса как ипостась «позднего Коляды», символизирующую завершение жизненного цикла, то его «странные» свойства становятся понятны: реализация идеи, воплощение в жизнь невозможно без обратного процесса — старения, разрушения, смерти. Трагический, временный характер жизни, неизбежно влекущей за собой смерть, и воплощает Велес, образ которого древние славяне отчетливо отделяли от образа вечного Времени, Коляды.

Для того чтобы избавиться от накопившейся энтропии, надо «убить дракона», и убийство дракона является важнейшим подвигом солнечного бога. Но, совершив его, он открывает новый жизненный цикл, сопровождающийся опять накоплением энтропии.

В Ведах богу времени в его вечной ипостаси соответствует БХАГА, говоря по-русски, просто БОГ. К нему как воплощению временного цикла молящиеся обращались с просьбами — как к подателю благ. Имя ведического «Сатурна» проливает свет на смысловую связь корней слов БОГ и БОГАТСТВО в русском языке.

В Ведах имеется аналог и славянскому Велесу: это ПУШАН, пастух небесных стад. Как и Велес, он считался подателем благ (Ригведа, I, 89; 1,42) и — «скотьимбогом».

Сходное божество с именем ПАН почитали и «греки»296 . Само имя указывает на глобальный характер этого божественного образа: по-гречески Пан означает «все», по-славянски — «господин». Античный Пан совсем утратил связь со временем, Кроносом, и считался воплощением дикой природы; изначально же он был воплощением конкретного жизненного цикла.

Праздник Коляды приходился на Новый год, на зимнее солнцестояние (в Риме — Сатурналии, у славян — Коляды). Одним из важных обрядов славянского Нового года было катание горящего колеса297 . Колесо это символизировало цикличность времени, а огонь — божественную энергию. Обряд известен и у скифов — «огненное колесо» Коляды катали на Новый год даже «китайские» скифы (народ «ди») царства Цинь в верхнем течении Хуанхэ.

Культ КОЛЯДЫ был скифам хорошо известен. Возможно даже, под этим самым именем: ведь своего первого царя, «первопредка», скифы именовали КОЛОКСАЙ. Недаром же св. НИКОЛАЙ в православной традиции был признан покровителем России…

Приведем параллели для «бога временного цикла» и его материального воплощения:

САТУРН (рим.) =КРОНОС (греч.) = КОЛЯДА (слав.) = КОЛАКСАЙ (скиф.) = БХАГА (вед.);

ПАН (греч.) = ВЕЛЕС (слав.) = ПУШАН (вед.).

Саморазвертывающийся Логос: Солнце-царь

Перейдем к центральному культу скифской — славянской — арийской религии. Перечисленные выше божественные сущности были все же второстепенными ипостасями единого верховного божества, символом которого служило бесконечное голубое Небо. Его главная ипостась, «сын божий», Первопричина, творческая сила, создающая мир, — «Солнце», неиссякаемый источник энергии.

Активное начало божественной сущности греческие философы называли ЛОГОСОМ, то есть СЛОВОМ. Основной функцией Логоса как носителя информации является борьба с энтропией, передача энергетического импульса, способствующего организации мира. Индо-буддийская традиция обозначала его терминами АТМАН — «дух» и ИШВАРА— «господин, господь», акцентируя тем самым волевой, активный характер развертки Логоса в мир.

Логос получил в греческой традиции определение «Саморазвертывающегося». То же имели в виду китайские философы, называя его ДАО (Путь). Конечным результатом деятельности Логоса является реальный мир, так что в пределе «Дао» равняется всему миру, находящемуся в процессе эволюции. Поэтому в индо-арийской религии Логос носит имя МИТРА (славянский корень МИР).

Остальные божественные сущности — ипостаси первоначала, результат циклической деятельности Логоса. Сам Логос, образуя новый круг сущностей, вновь воспроизводит себя как одну из них — возникает на новом уровне эволюционной иерархии как «свертка», содержащая в потенции новый жизненный цикл, новый мир… Логос, равный в пределе всему миру, содержит в себе свое подобие-«свертку», которое содержит еще одно подобие, и так до единого Первоначала. Свойство «самоподобия» на разных уровнях эволюционирующей в пространстве и времени иерархии — важнейшее для понимания сущности Саморазвертывающегося Логоса. Его можно определить формулой: MOBILIS IN MOBILE, то есть — «Подвижный в Подвижном». Почитание Логоса-Ишвары как символа божественной энергии, постоянно творящей мир, выразилось в арийской религии в столь характерном для нее солнечном культе. Утрата религией изначально присущих солярных черт есть выражение ее упадка, деградации. Логос в образе Солнца почитался в Иране и Индии, поэтому индо-иранские варианты религии можно без ошибки назвать «правильными», сохранившими верность исходному. В Ведах Солнце считалось источником энергии мира и воплощением верховных божественных сущностей:

Формулировка идеи Логоса-Солнца-Митры как Сына Неба (Варуны) содержится в «Ведах»298 . Это же представление сохранилось и в славяно-русской религии. Ипатьевский список Повести временных лет, формулируя сущность славянской религии, прямо называет первую ипостась Верховного единого начала ДАЖЬБОГОМ, или ЦАРЕМ-СОЛНЦЕМ («Сын его (Сварога) именем Солнце, его же наричют Дажьбог… Солнце цесарь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог…»299 ). Имя славянского Логоса образовано от санскритского корня «даг», означающего «горение»300 .

В числе почитаемых божеств в Киеве при Владимире первыми тремя были поставлены изображения Перуна, Стрибога и Дажьбога (Сварог как абстрактная сущность зримых изображений иметь не мог). Два из них, как мы уже знаем, это «Юпитер и Марс», «Тор и Один» или «Рудра и Шива». Третий же есть Логос, или Солнце-царь, творческая ипостась Первоначала; Дажьбог по отношению к Сварогу есть то же, что Митра по отношению к Варуне. Те же божественные сущности почитались в варяго-русских храмах острова Рюген: Поренут (Перун), Поревит (Боревит), Свентовит и Ругевит. Первая пара соответствует Рудре (Роду, Перуну) + Шиве (Вею, Борею). Белый Бог Свентовит, окруженный на Русском острове особым почетом, есть Вишну, Хранитель, и, наконец, РУГЕВИТ, то есть РУССКИЙ БОГ, чье изображение имело семь ликов, — это Дажьбог (Митра). Семерка, окруженная в арийской нумерологии особым почитанием, считалась числом Логоса; в Ведах Солнце-Сурья, «глаз» Митры и Варуны, представляется разъезжающим на семи огненных кобылицах (I, 50). (Вот семиликий бог и есть Семаргл, во всяком случае Семаргл — его эпитет. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Культ славянского Дажьбога уходит корнями в скифское прошлое. Источники подтверждают, что в скифской религии «Солнце-царь» занимал важнейшее место, имея значение единого бога. Геродот описал религию среднеазиатских скифов-массагетов как солярную: «ИЗ БОГОВ ЖЕ ПОЧИТАЮТ ТОЛЬКО СОЛНЦЕ, КОЕМУ ЖЕРТВУЮТ КОНЕЙ»301 . (Жертва Солнцу коней, связь образа коня с образом Солнца хорошо известна не только у скифов, но и у средневековых славян, и у индоариев.)

Не следует заключать, что массагеты не знали других ипостасей верховного божества (в Средней Азии по источникам и археологическим находкам известны те же культы, что и в Причерноморье). Просто у «азиатских» скифов почитание Верховного Единого Первоначала в его главной ипостаси Логоса-Солнца было столь развито, что для постороннего наблюдателя заслоняло все остальное.

Логос арийской религии не был тождествен Солнцу ни как космическому объекту, ни даже как символу; для этого служила его специальная ипостась, так сказать, «бог Солнца» в чистом виде (Сурья). Сам же Логос представлялся «энергоинформационным полем», проникающим всю материю. Недаром в Ведах сказано: «Арьяман, Митра, Варуна, находящийся повсюду вокруг…» (I, 79).

На Руси в Средние века «солнечной» ипостасью Логоса служил ХОРС; Солнце-Хоре мыслился одновременно как воплощение Дажьбога(Логоса) и Ярилы (весеннего героя, «Солнца в подъеме»).

В Ведах Хорсу соответствует Сурья-Вивасват, отождествляемый и с Митрой, и с Индрой. В ведический период образ Логоса начал терять свою многогранность; на первый план вышел Индра, присвоив себе функции Митры, а также и Рудры; он стал и «громовником», и «небесным царем», и «весенним героем». С Индрой стало соотноситься и зодиакальное созвездие Водолея, изначально приписанное самому небесному Отцу (Варуне), солнечному Сыну (Митре) и его человеческому воплощению — Арьяману.

В дальнейшем Красный бог-Рудра — полностью слился с Шивой, Митра (Логос) превратился в философскую абстракцию, и даже культ Индры отошел на задний план, так что религия утратила свое активное, творческое начало.

Арийская религия предусматривает процесс энтропийной деградации, поскольку учение о Логосе предусматривает его периодическое воплощение — аватару, дающую человечеству новую жизнь.

Важнейшая особенность культа Логоса — представление творческой божественной силы в виде двух образов, наделенных «мужскими» и «женскими» чертами. Но не в виде брачной пары, как у иных ипостасей, а как проявление единого начала в мужском и женском облике: Саморазвертывающийся Логос — Мировой Разум, Солнце-царь и Мировая Душа, «Солнцева сестра» (или жена).

О почитании в Скифии высшего женского начала наравне с верховным богом свидетельствуют источники. По Геродоту, царь скифов говорит персидскому царю Дарию следующие гордые слова: ВЛАСТИТЕЛЯМИ ЖЕ Я СВОИМИ ПРИЗНАЮ ОДНОГО ЗЕВЕСА, МОЕГО ПРАРОДИТЕЛЯ, И ГЕСТИЮ, ЦАРИЦУ СКИФСКУЮ (Геродот, с. 142). Женское божество, поставленное здесь наравне с верховным «богом неба», есть скифская Дева, почитаемая ариями-русами. Скифская «царица» не имеет ничего общего с чисто женским культом плодородия, земли. Культ скифской Девы по своему значению подобен греческому культу АФИНЫ ПАРФЕНОС (Девственницы), в честь которой назван главный город Греции и возведен в нем лучший храм — Парфенон. (Это верно. Если ещё глубже — то, как мы помним,

Афина-Атэная рождена из головы Зевса — это Богиня-Мысль, Богиня-Слово, дева-ипостась Бога-Логоса. Но она и «богиня тайного слова», «богиня тайны», сам теоним, в греч. транскрипции «Атэнайа», исходит из понятия «тайная, тайна». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Скифская Дева, в отличие от своей греческой «сестры», имела ярко выраженные огненно-солнечные черты; ее имя (по Геродоту: Табити) имеет санскритский корень, обозначающий «горение»… Но и сохранившиеся изображения Афины в плаще, усыпанном свастиками, явно указывают на ее солнечную природу. Женская ипостась Логоса (Богиня Солнца) представлялась в образе вооруженной Девы-«амазонки» — в Греции и в Скифии. Изображения Афины Паллады в боевом вооружении всем известны… Менее известно, что подобные изображения есть и в Скифии, причем характер их — совершенно местный, не заимствованный извне.

Так, в столице Парфии Нисе найдены статуэтки из глины, изображающие аналога Афины в тяжелом парфянском шлеме. Стиль изображения не греческий, они изготовлялись местными, негреческими мастерами302 .

Образ «женского Логоса», богини Разума присущ почти всем вариантам арийской религии. Ментальные, «логические» свойства греческой Афины очевидны; сама она считается дочерью Метис, то есть Разума. Само имя Афина (АТЕНА) имеет глубокий смысл. (Аллегорически Зевс родил Афину-Тайну на пару с Метис-Мыслью — и выносил её в своей голове, как и вынашивают мысль. Корень теонима «Мет-ис» мы видим и в «Про-мет-ее» (Промысле). Исходит он из русского «метить, смекать» = «думать, мыслить», в совр. русском сохранился в словах «смётка, сметливый, смекалка». — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Богиню Разума почитали и римляне, именуя ее МИНЕРВОЙ (от слова mens, мысль); кельты называли ее БРИГИТТОЙ. Кельтское имя читается по-славянски: Бригитта есть то же, что «Берегиня» (от слова «оберегать»); функции спасения и сохранения признаются основными для Женского Логоса. В Индии «богиня Разума» называется САРАСВАТИ; она считается «супругой» (или, скорее, женской ипостасью) самого единого Первоначала, Брамы.

Концепция «Логоса» в его мужском (активном) и женском (пассивном) проявлении в индо-буддийской философии занимает важнейшее место, но в ведический период эти образы имели более насыщенную солнечную символику, чем впоследствии. В Ведах женский Логос представлен в образе МАТАРИСВАН, Жар-Птицы, принесшей людям небесный огонь, частицу Солнца (Ригведа, 1,128; I, 60); такой же образ сохранился в русской мифологии303 . Миф о Жар-Птице представляет связь души человека с энергоинформационным полем Матарисван — Мировой души.

Славяне почитали женскую ипостась Логоса-Дажьбога, царя-Солнца как небесную деву, «солнцеву сестру». У западных славян-вендов женская ипостась Дажьбога носила имя ПОДАГА304 ; само имя ее значит «пожигающая», и образовано оно (как и имя «скифской Девы» Табити) от санскритского корня. В свою очередь, имя ведийской «Матарисван» отчетливо читается по-славянски как МАТЬ АРИЯ (ИРИЯ) СВА (сущая). По-видимому, это и было «настоящее», изначальное имя Девы, тогда как имена, включавшие корень со смыслом «горение», были чисто функциональными.

Загадочная «МАТЕРЬ СВА», «СВА ЯСУНЬ», постоянно упоминаемая во «Влесовой книге», соответствует ведийской Матарисван, — та и другая представлялись в образе фантастической небесной птицы. Этот образ сохранился и в русских сказках («радужная» птица СИРИН), и в греческих мифах (ИРИДА — богиня радуги).

Имя солнечной богини с корнем «ире»-«ари» отразилось и в древнерусском названии небесного рая — ИРИЯ, и в имени древней хеттской Богини Солнца АРИННИ. Культ «солнечной девы» докатился до берегов Тихого океана. Почитаемое божество синтоизма — это богиня Солнца АМАТЭРАСУ (то есть та же Матарисван…).

В ядро первоначальной арийской религии входит представление о прямом происхождении человека от Логоса и о периодическом воплощении Логоса в человеческом облике (богоявлении). Выражение в Ведах «Цари Варуна, Митра и Ариаман» следует понимать как формулу бога: 1) единое начало, первосущее, бог-отец, «Небо» (Варуна, «Творец»); 2) активная творческая сила мира, «Солнце», Логос (Митра, «мир»); 3) ее воплощение в человеке и человечестве (Ариаман, «арийский человек»).

В «греческом» мифе творцом первого человека является Прометей; ему помогает Афина (дочь Метис), придавая каждому вновь созданному человеку бабочку-душу. По славянским представлениям, люди являются прямыми потомками Дажьбога (Солнца-царя). Согласно Ведам, первые люди были детьми Солнца — Сурьи, Вивасвата. Прометей в мифе и есть Логос; его имя аналогично имени Афины-Метис и означает «промысл» (божественный). Этот миф передает одно из важнейших представлений арийской религии: происхождение от Логоса и самого человека, и человеческой цивилизации (образ огня, принесенного Прометеем с неба; в индоарийской традиции огонь приносит женский Логос — Матарисван).

Логос-Прометей не только создает род человеческий; он также поддерживает его и выступает как спаситель человечества во время тотальных катастроф, время от времени обрушивающихся на Землю: новый Род образуют прямые потомки воплощенного Логоса. Представление о «всемирных потопах», пралайя — периодической очистки мира от накопившейся энтропии, — свойственно всем религиозным традициям и, очевидно, восходит еще к «прарелигии» времен первичного единства человечества (суперэтнос русов. — Ю.П.). Согласно греческому варианту мифа, «допотопное» человечество полностью погибло, а новое пошло от Девкалиона, сына Прометея.

Логос противодействует нарастанию энтропии в социуме. Если «порча» человечества не стала необратимой и затронула только социальную иерархию, божественный Логос воплощается в материальный мир, чтобы победить силы зла, основать новое государство и дать начало новой царской династии, новому Роду.

Рождение Человека в древней арийской традиции представлялось результатом воплощения и соединения двух божественных, солнечных, энергоинформационных начал, Мужского и Женского. Воспоминание о женском Логосе как Великой Матери, прародительнице богов и людей, сохранили народы арийского происхождения и многие другие; что удивительно, почти все мифы называют одно и то же имя богини. (Неудивительно. Все мифологии исходят из единой мифологии суперэтноса русов. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

В индийской традиции матерью солнечных богов-асуров (в эпоху Вед божественную иерархию составляли именно они) названа Дану; кельтская традиция также называет свой пантеон «племенами богини Дану». Даже китайцы знали богиню Данай Фужень, покровительницу матерей, помогающую при родах… В славянской мифологии Дана — жена Солнца, божество, олицетворяющее и солнечную энергию, и воду — как женское начало; она же называлась и Русалкой (от имени Руса, Ра — древнейшего названия Солнца). Имя великой богини понятно, если вспомнить, что корень «дан», «дон» в индо-иранских языках связан со речной стихией.

В «греческом» мифе Даная рожает сына Персея от солнечного света. Тот побеждает многоголового змеиного монстра, Медузу Горгону (символ мировой энтропии) и основывает на земле новую царскую династию. Покровительницей Персея выступает сама Афина; она помогает победить Медузу. Даная — мать Персея, прародительница — земное воплощение, ипостась Афины, изначально — Солнечной Девы. Не существует никакого противоречия между образом Солнечной Девы как божественной, нематериальной сущности и образом ее земной ипостаси, Великой Матери Даны.

Образ солнечной богини-матери иногда пытаются сопоставить с образом христианской Богородицы, но это явная ошибка: Дева Мария (в индуизме Майя) — это стихия земли (видимая, «иллюзорная» материя), мать майтрейи (Логоса), тогда как солнечная Дана — его жена, основательница земного Рода (в индуизме: Радда, жена Кришны, или Сита, жена Рамы). В христианской традиции этот образ вообще отсутствует; сохранился только его идеальный архетип, соответствующий Афине (Сарасвати) — Святая София.

Классический вариант мифа о солнечном герое представлен в религии Древнего Египта. Воплощенный майтрейя, сын Солнца Осирис, вступает в брак с Исидой, своей женской ипостасью (имя Осирис образовано от древнего индоевропейского корня «сер-сир» со смыслом «горение», а имя Исида — от санскритского корня «ис» — «властвовать», и означает просто «Госпожа»)305 . Осирис-майтрейя приносит себя в жертву, а рожденный от Исиды его сын Гор (слав. Хоре) побеждает силы мрака и становится основателем династии фараонов. Египетский миф об Осирисе, Исиде и Горе имеет аналогию в славяно-русской религии. Славянский солнечный герой, сын Майтрейи, Воплощенного Логоса и Великой Матери Даны — это ДАНКО. На Руси сохранилась и символика, изначально связанная с образом Данко, Хорса (Гора) — Сына Солнца: это знак Сокола, родовая эмблема династии Рюриковичей306 . В Египте Гор, родоначальник фараонов, изображался в виде Сокола (если учесть, что первые династии фараонов происходили из Великой Скифии, не приходится удивляться близости египетской религии славяно-санскритской традиции)…

Наиболее полно из всех религий, сохранившихся до наших дней как в «живых» культах, так и в письменных источниках, миф о воплощении Логоса (явлении Аватара) представлен в индуизме. Там Логос проявляется в двух ипостасях: Кришны и Рамы. Кришна соответствует египетскому Осирису и греческому Дионису. Это — божественный герой, являющийся в мир, когда Закон (Дхарма) забыт и нарушен, силы зла беснуются без удержу, когда энтропия возросла и грозит гибелью системы. Кришна спасает мир, принося себя в жертву. Победа принадлежит не ему самому, а его потомкам, продолжающим и завершающим начатое им дело.

Рама есть воплощение Логоса, но является при более благоприятных условиях; он побеждает Дракона и одерживает «окончательную» победу над силами зла, вводя мир в период стабильного и счастливого существования (его греческий аналог — Персей).

Таким образом, Кришна и Рама есть Аватары в разных фазах временного цикла: первый является в критический момент минимума волны жизненного цикла (возрастания-убывания энтропии), второй — в ее максимуме, на гребне волны. Поэтому Кришна представляется как «черный» бог (черное — цвет женской энергии, максимальной во «впадине» волны), Рама — как «белый» (белое — цвет мужского начала307 ), хотя вместе с тем обе ипостаси есть воплощения Логоса как мировой мужской энергии Ян (Вирадж). В поздней индуистской традиции Кришна и Рама представляются аватарами Мирового Духа, Вишну-Нараяна; в ведический период обе ипостаси считались проявлениями одной божественной идеальной сущности, Арьямана, исходящего от Варуны через Митру (Логос мира). Кришна и Рама, независимо от времени и обстоятельств богоявления, есть одна сущность: Арьяман, арийский человек.

Славяно-санскритский миф о солнечном герое Кришне, Данко — периодическом воплощении Логоса, приносящим себя в жертву, побеждающем силы мрака и освобождающем мир от накопившейся энтропии, миф, отраженный в египетской традиции, сохранил верность изначальному первоисточнику. Греческая же легенда о Прометее отражает представление о Логосе в вырожденной форме. Творческий акт, согласно этой легенде, произошел только один раз и не повторится более никогда; Прометей прикован к скале, и мир отдан во власть «тривиальных» богов, бодро ведущих его к окончательной гибели… Такое представление могло возникнуть только в умах цивилизации, вступившей на безнадежный путь разложения. Только новое проявление Логоса способно спасти ее.

Новое воплощение Логоса возможно при одном условии: при сохранении его образа в человеческих умах и сердцах. Собственно говоря, БОГ И ЕСТЬ ИНФОРМАЦИЯ, что отражено даже в его названии: Логос, Слово. (Классическая формула: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»…) Именно поэтому теневые силы стараются замутить, исказить, утопить во многих грязных потоках чистую, правильную информацию, Истину — и вместе с тем Справедливость, то есть, говоря по-русски, ПРАВДУ.

Воплощение божественного начала в человека — главная тайна арийской религии. Образ Логоса и есть «образ человеческий», идеальный человек, каким он должен и может быть. Недаром Логос-Митра в ведической традиции имеет воплощение, имя которого — АРИАМАН, арийский человек; ему соответствует женская ипостась МАТЬ АРИЯ СВА (Матарисван). Основные свойства богочеловека-Ариамана ясны из его имени: это безграничные творческие способности, мужество, благородство, долг и честь. Свойства известные, поддержание их требует неимоверной затраты энергии; существование их в мире, заполненном самовозрастающей энтропией, можно объяснить только сверхъестественным источником…

Ариаман (богочеловек) есть не что иное, как информационный центр мира (Митры), его подобие — «свертка». Воплощение Логоса, периодическое возвращение образа Ариамана происходит в результате естественного эволюционного движения, Пути (Дао), в целой иерархии волн времени, в начале каждого нового цикла. Завершение циклического обращения «колеса времени» сопровождается всякий раз «пралайей», уничтожением старого мира и рождением нового, творцом которого и выступает Логос-Ариаман, передающий импульс божественной энергии и восстанавливающий «сброшенную» информацию на новом уровне.

Древнейший скифский эпос и его отражения

Исторические события, описанные в «Илиаде», относятся к концу XIII в. до н. э., когда в результате каких-то событий в очередной раз погибла Троя, древний город на северо-западе Малой Азии. Падение Трои относится к эпохе войн в Восточном Средиземноморье, известных по египетским и другим источникам. В этих войнах участвовали «народы моря» (как называли их египтяне) или «филистимляне» (как называли их палестинцы), в которых можно узнать выходцев с севера Балкан и степей Северного Причерноморья. Фактически события в Средиземноморье в конце эпохи бронзы, приведшие к падению древних цивилизаций Южных Балкан, Малой Азии и Палестины были вызваны крупной миграцией киммерийцев из южнорусских степей.

«Илиада» отражает эту историческую реальность. Имя ее автора — «Гомер» — означает киммериец. Если поэма отражает войны эпохи поздней бронзы, то с чьей стороны? Ведь в результате этих войн в Греции закрепились пришельцы с севера (дорийцы), которые, собственно, и положили начало новой цивилизации. Не их ли исторический опыт и отражает «греческий эпос»?

В настоящее время принята концепция, что поэма Гомера восходит к «ахейским» временам, когда дорийцев в Греции еще не было. Якобы именно ахейцы и совершили знаменитый поход на Трою, а потом вдруг сами стали жертвой экспансии «варваров» с севера. Но это нереально! Слишком много свидетельств, что Троя пала не в локальной войне с соседями, но в результате глобального столкновения цивилизаций, охватившего все Восточное Средиземноморье.

Трою брали уже «новые греки», а не «старые ахейцы». Вернее, под ее стенами стояли потомки ахейцев, организованные новой военной элитой, прибывшей из степей Киммерии. Отсюда, кстати, в гомеровском эпосе и двойственное наименование осаждавших Трою — то АХЕЙЦАМИ, то ДАНАЙЦАМИ. Первое название относится к эпохе бронзы и известно из современных источников; еще малоазийские хетты именовали бассейн Эгейского моря страной «аххиява». Второе встречается только в гомеровском эпосе. Оно не употреблялось ни раньше, ни позже. Почему понятно: название «данайцы» образовано от слова «Дана», «Дон» — «река». Только одна река носит такое «прямое» название… ДАНАЙЦЫ гомеровского эпоса — то же, что и «танайцы», «танаиты», то есть ДОНЦЫ.

Автор опирался на устную народную традицию, представлявшую скорее всего цикл сказаний типа скандинавских саг или русских былин. И корни этой традиции уходили в киммерийские степи, откуда, с берегов Танаиса, и пришли сначала в Грецию, а затем и под стены Трои данайцы, то есть донцы. Недаром же автор поэмы назывался (или это псевдоним) Гомер, то есть Киммериец…

На северо-причерноморские корни гомеровского эпоса указывают и сообщения позднейших греческих авторов. Прежде всего, хорошо известно, что герои «Илиады» весьма почитались по берегам Понта Эвксинского — больше даже, чем в самой Греции. Культурным заимствованием этого объяснить нельзя. Одним из самых популярных в Северном Причерноморье издавна был культ Ахилла, главного героя «Илиады». В отличие от эллинов скифы его считали не «эпическим героем», но прямо богом. Ему возводились храмы и посвящались священные места. Одно из таких мест — «Ахиллов остров» напротив устья Дуная, — так описывает Флавий Арриан: «Если плыть от устья Истра [Дуная] под северным ветром в открытое море, на пути встречается остров… Говорят, что Фетида подняла этот остров из моря для своего сына и что на нем живет Ахилл. На этом острове есть храм Ахилла и его статуя старинной работы. Остров безлюден, на нем пасется лишь несколько коз, которых, как говорят, посвящают Ахиллу те, кто сюда пристает. Много приношений находится в храме: чаши, перстни, драгоценные камни. Все это благодарственные дары Ахиллу… Ахилл, говорят, является многим во сне: одним, когда они пристанут к острову, другим — когда они еще в море и находятся недалеко от острова. Он указывает, где лучше пристать к берегу и где стать на якорь»308 .

И храм, и статуя, и дары были делом рук жителей северных берегов Черного моря, но не греков. И это только один, наиболее известный из храмов, были и другие. Неподалеку от Ольвии герою была посвящена песчаная коса — «Ахиллов бег», в городе и на ближайшем острове было воздвигнуто два храма. Гомеровский эпос в городах Причерноморья был хорошо известен. Дион Хрисостом, посетивший Ольвию в конце I в. н. э., так описывает местную «гомероманию»: «Все борисфениты питают к нему (Гомеру) особое пристрастие, вероятно потому, что они сами и в наше время воинственны, а может быть, вследствие их преклонения перед Ахиллом; они почитают его чрезвычайно и воздвигли ему храмы — один на острове, названном его именем, другой в городе. Поэтому они ни о ком другом, кроме Гомера, ничего и слышать не хотят. И хотя сами они говорят по-гречески не совсем правильно, поскольку они живут среди варваров, но «Илиаду» почти все знают наизусть»309 .

Борисфениты, не умевшие правильно говорить по-гречески, знали наизусть Илиаду… При этом остальной греческой литературой они не интересовались. Граждане Ольвии — «борисфениты», были не греками, а местными жителями, скифами, подвергшимися влиянию греческой культуры. Это влияние было избирательным: скифы брали от греков то, что их предки сами когда-то тем передали.

В Северном Причерноморье Ахилла почитали особо, не приходится сомневаться в местном происхождении этого культа.

Прежде всего, само имя «Ахилл» — чисто скифское. В античной Греции этим именем не пользовались. Зато несколько скифских царей носили имена типа «Скил» или «Скилур». «Ахилл» и «Скил» — одно и то же, поскольку во многих языках индоевропейской группы звуки «х» и «кс» заменяемы (ср. чтение буквы «х» в русском и латыни), а также перестановки типа «кс»/ «ск». Получается цепочка: Ахилл — Аксил — Аскил — Скил (все формы известны из источников).

Лев Диакон Калойский (X в.) объясняет, почему Ахилл был столь почитаем в Скифии. Оказывается, «СЫН ПЕЛЕЯ АХИЛЛ БЫЛ СКИФОМ И ПРОИСХОДИЛ ИЗ ГОРОДКА ПОД НАЗВАНИЕМ МИРМИКИОН, ЛЕЖАЩЕГО У МЕОТИДСКОГО ОЗЕРА [Азовского моря]… Явными доказательствами [скифского происхождения Ахилла] служит покрой его накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость»310 .

Короче говоря, в глазах средневековых греков Ахилл представлялся «истинным арийцем», скифом с берегов Азовского моря… Но тот же Лев Диакон постоянно называл скифами или тавроскифами русских, оговариваясь, что название «скифы» более правильное, «научное». Кстати, он вспомнил про Ахилла, описывая дунайские походы Святослава Игоревича. Видимо, ситуация в чем-то была сходна с киммерийским вторжением XIII–XII вв. на Балканы… Колоритная: «Ахиллов плащ», накидка, застегнутая на одном плече или груди… такие плащи и в самом деле носили скифы; в средневековой Руси такие плащи назывались корзно, и князья одевали их вплоть до XVI в. Утверждение Льва Диакона, что эпический Ахилл был скифским, то есть русским, князем с берегов Меотиды, не одиноко. То же самое передают и другие авторы; так, Ахилла и его воинов-мирмидонян считал тавроскифами Евстафий Фессалоникский (XII в.). Атталиат (тоже автор XII в.) прямо отождествлял воинов Ахилла — мирмидонян — с русскими…311

Традиционной версии, приписывающей Ахиллу происхождение с севера Греции, из Фессалии, эти сообщения нисколько не противоречат, наоборот. Ведь именно с севера Балкан на юг и восток, в бассейн Эгеиды, в период Троянской войны и началось вторжение «новых греков», пришедших из южнорусских степей…

Большинство поздних греческих авторов связывали происхождение Ахилла и его мирмидонян с Боспорским царством Меотиды, среди городов которого с глубокой древности был известен Мирмикий (на Керченском полуострове). Но есть версия, признающая центром государства Ахилла времен Троянской войны город Танаис в устье Дона312 . Она объясняет, почему военная элита, обновившая греческую цивилизацию в начале железного века, называлась данайцами, то есть — донцами…

Итак, Ахилл — знаменитый герой Троянской войны и основатель многих царских династий Эгеиды, согласно греческой традиции, был скифом с берегов Меотиды, из Крыма или же устья Дона. Нет никакого сомнения: до того, как обрести бессмертие в поэме Гомера, этот человек реально существовал; эпическое творчество основано на реальных исторических событиях и образах реальных лиц.

С другой стороны, эпос уходит корнями в мифологию; эпическое творчество и заключается в том, чтобы увидеть во временном и конкретном — вечное, божественное. Очевидно, в образе Ахилла (реального исторического деятеля) был воплощен древний арийский бог мужества и героизма, называемый в Ведах Индрой. На это указывает ключевое слово ахиллова мифа: его родной город — Мирмекий (муравьиный), его воины — мирмидоняне, «муравьиные люди»; сохранился также сюжет о происхождении мирмидонян от верховного бога Громовержца, принявшего образ муравья. Известно, что мотив превращения бога Индры (Громовержца) в муравья присутствует в Ригведе. С этим древнейшим мотивом и следует сопоставить легенду об Ахилле и его «муравьиных людях», а также мотив русских сказок об Иване-царевиче, который превращается в муравья, чтобы заползти сквозь трещину в Хрустальную Гору, логово Змея, и поразить его313 .

Русские сказки объясняют символический смысл «муравьиного» образа Индры (уже не понятного ни в греческом, ни даже в индийском мифе). Для чего могучий бог-герой, повелитель светлого воинства, превращается в муравья — существо почти невидимое, находящееся на грани исчезновения? Ответ предельно прост и бесконечно сложен. Для того чтобы победить Змея, всевластного повелителя царства Тьмы, «князя мира сего», надо стать маленьким, очень маленьким, совсем незаметным. Только так, находясь вне системы (антисистемы), созданной Змеем, можно проникнуть внутрь и нанести смертельный удар…

В «Илиаде» образ Индры-муравья присутствует слабым воспоминанием, в названии ахилловых «мирмидонян», но зато блистательную разработку он получил в поэме Гомера «Одиссея». Здесь (9-я песнь) в образе Одиссея предстает светлый бог-воин, который, чтобы победить всемогущее зло, вынужден принять имя «Никто». «Никто» поражает одноглазого людоеда Полифема, воплощение повелителя Хаоса, в его единственное око. «НИКТО» ПОБЕДИЛ ТЕБЯ, ПОЛИФЕМ! Греческий эпос — результат взаимодействия двух цивилизаций, скифской и греческой. Скифам принадлежал исходный импульс, сами героические деяния, послужившие сюжетом произведения, основные образы, сюжет и его первая обработка. Греки завершили работу, придав эпическим поэмам завершенную классическую форму, ставшую образцом культуры на многие века.

«Отражения» скифского эпоса можно найти и в других местах, например в Индии. «Индоарии» пришли в Индию с берегов Волги и Урала через «промежуточный пункт», Среднюю Азию, в конце II тыс. до н. э., в то же самое время, когда киммерийцы двинулись с берегов Дона на Балканы. Так что возможно, что многие сюжеты Махабхараты и Рамаяны восходят еще к среднему и позднему бронзовому веку, ко временам Андроновской культуры, и сложились еще в скифских поселениях типа Синташты или Аркаима…

Русский средневековый эпос и его скифские корни

Самый древний слой скифского эпоса заложен в сюжетной канве «Илиады». Более поздние эпические творения сохранились в устной традиции. Прежде всего, это русские былины, записанные на Крайнем Севере европейской части России в XVIII–XIX вв. В большинстве своем они хорошо известны и изучены; исследования показывают, что сквозь исторические реалии раннего Средневековья «просвечивают» более древние, относящиеся к сарматской эпохе.

Былины были созданы не на севере, а на юге России. Все их действие происходит в «чистом поле», от «моря синего» (Черного — Русского) до муромских лесов, от Киева и Чернигова до «гор Сорочинских», в которых следует видеть Кавказ (в Средневековье попавший в мусульманскую, сарацинскую, сферу влияния). Поражают и размеры былинного пространства. В качестве дальних границ Руси упоминаются: Волынский славный город (то есть Юмна-Волин в устье Одера), Корела проклятая и Индия богатая… Оказывается, былинная Русь простиралась «от финских хладных скал до пламенной Колхиды», да и еще дальше… Тем, кто считает «изначальную» Русь каким-то маленьким племенем, задвинутым глубоко в северные леса, место действия былин покажется невероятным… настолько, что утверждают: «если попытаться по данным былин нарисовать карту, она совершенно не совпала бы с картой подлинной»…314 В том-то и дело, что не с подлинной, а с фальсифицированной, подмененной картой.

Предполагалось, что былины были созданы после татарского нашествия и отражают историческую реальность XIII–XV вв.; новые исследования показали, что время создания русского средневекового эпоса следует отодвинуть на несколько столетий назад. Былины попали на Крайний Север не позднее XI в., вместе с первой волной новгородских переселенцев315 . Это значит, что основное ядро русского средневекового эпоса было создано в дохристианскую эпоху; историческая рельность, отраженная в нем, соотносится с эпохой Хазарского каганата (VIII–X вв.)316 . На это указывает и прямое упоминание «жидовинов» как врагов, сохранившееся в ряде былин.

Интересно, однако, что в былинах никогда не упоминаются собственно хазары как враги Руси и вообще как «нерусские». Достаточно вспомнить известный былинный сюжет о спасении сестры из плена, героем которого является Михайло Казарин: в нем нет ни малейшего намека, что этот богатырь, судя по имени, «лицо хазарской национальности», отличен от русских богатырей. Похоже, что русские и хазары сражались вместе, и у них был один общий враг… (Русские и русы-ассуры (хазары) были близкородственными родами суперэтноса. Ассуры привели с собой из Ассура-Руссы и «жидовинов» — русов-евреев, «белых евреев». Ну, а позже по протоптанной дороге к ним подтянулись и иудеи-раскольники финансово-ростовщических кланов; одновременно приходили тюрки. В результате Русская Хазария (Асурия) превратилась в русско-тюрко-иудейского «монстра», паразитирующего на торговых путях восток — запад. Князь Святослав решил эту проблему без обсуждений. Русских воинов Хазарии-Асурии он присоединил к своему войску. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Один из вариантов былины утверждает, что Михайло Казарин родился «во Флоринском славном новом городе, у купца Петра гостя богатого»317 , то есть, выходит — в Италии, во Флоренции. Оказывается, влияние русской Хазарии простиралось в раннем Средневековье и столь далеко на запад. (Венетские Венеция и Флоренция были городами-колониями русов-венетов — которых в древности звали «финикийцами». Но ростовщический «интернационал» работорговцев и менял уже перехватывал у русов рынки и базовые города, то же происходило на Балтике и на Немецком море. — Примеч. Ю. Д. Петухова.)

Основное ядро былин «киевского цикла» было создано в VIII–X вв., в Южной России — в «Русском поле» Причерноморья и Приазовья. Концентрация места действия вокруг Киева как центра государства в былинах возникла не ранее правления князя Владимира (который и является персонажем цикла) и принятия христианства.

Некоторые сохранившиеся былины прямо утверждают, что основным центром Южной России в «былинный» период было вовсе не Поднепровье, а Подонье. Так, в былине «Непра и Дон»318 соперничество двух южнорусских областей представлено как поединок богатыря и поляницы (всадницы-амазонки), причем мужское начало олицетворяет именно Дон, а женское — Днепр, то есть Непра.

В VIII–X вв. Подонье входило в область русо-аланской Салтово-Маяцкой культуры; именно это «пограничье», с его мощными белокаменными крепостями, и есть та «застава богатырская», о которой постоянно говорится в былинах… Но есть отражения и более древней, алано-сарматской эпохи. Геополитическая реальность, описанная в былинах, не вполне совпадает с тем, что нам известно о раннем Средневековье. Среднеазиатские и сибирские владения Великой Скифии русскими тогда были уже потеряны. А в былинах постоянно возникает образ степной Русской земли — «чистого поля» — протянувшегося от «Корелы проклятой» до… «Индии богатой»:

Представление о «Русском поле», протянувшемся от Корелы до Индии, невероятно для эпохи Средневековья, но полностью совпадает с тем, что сообщают позднеантичные авторы о расселении сарматов: по Аммиану Марцеллину, в конце IV в. н. э. аланы занимали «бескрайние пустоши Скифии» вплоть до Ганга… Если учесть, что Валдайская возвышенность носила название Аланских гор, то формулировка «от Корелы до Индии» приобретает конкретный смысл.

На вопрос, какое отношение имело «Русское поле» (Великая Скифия) к Индии, наиболее полный и исчерпывающий ответ дает знаменитая былина о Вольге Всеславиче (или Волхе Святославиче). В былине как о чем-то обычном рассказывается, как князь Вольга со своей дружиной ходил походом на «Индейское царство»:

Одержав победу, Вольга в Индейском царстве «царем насел», женившись на местной царице и переженив дружину на местных женщинах… Таково происхождение «индоарийской» элиты.

Былина рассказывает о реальных событиях — это подтверждают детали, которые невозможно выдумать; чего стоит только описание затейливо-резных ворот крепости — характерная особенность индийской архитектуры. Интересно, что побежденный индийский царь называется в былине Санталом321 , а санталы — это дравидийский (неарийский) народ, сохранившийся в Индии до сего дня в Бенгалии; до прихода ариев земли санталов были гораздо больше. Индийская царица, на которой женится «первый индоарий», русский эпический князь Вольга, зовется Панталовной… это имя преславной Драупади, героини эпоса уже не русского, но индийского. Согласно «Махабхарате», Драупади — царевна из рода Панчалов — действительно была первой царицей индоариев, обосновавшихся в новой столице Индрапрастхе (Дели), так что историческая основа русского и индийского эпосов вполне «совместима».

Трудно предположить, что автор былины о Вольге читал «Махабхарату». Скорее всего, русская былина есть «зародыш» Махабхараты, часть того древнейшего источника, на основе которого было впоследствии создано выдающееся произведение.

Индийская тема в русском эпосе не исчерпывается сказанием о Вольге. Прямое отношение к этой теме имеет былина о Дюке, в высшей степни занятная и стоящая в «Киевском цикле» особняком. Богатырь Дюк Степанович, родом из города Галича, прибывает в Киев. Здесь он вступает в спор с князем Владимиром и его дружиной и превосходит киевских богатырей в доблести, мужестве, благочестии. Описание в былине владений Дюка — богатой, религиозно-благочестивой и счастливой страны — очень напоминает легенду о «Беловодье», уходящую корнями в мифологию ариев.

В качестве «места жительства» Дюка названы все те земли, которые обычно выступают как периферия, крайние пределы «Русского поля». Не следует отождествлять «город Галич» из былины с известным Галичем в Прикарпатье, столицей Галицко-Волынского княжества. Этот Галич возвысился только в XII в., а былина намного древнее. И былинная «Волынь» тоже была расположена гораздо дальше; это древний город Волин-Юмна-Венета в устье Одера. География былины сводится к такому очертанию: от земли германских русов-варягов (Волин-Волынь) — до Крайнего Севера Восточно-Европейской равнины (Карела) — до Кавказа (Сорочинские горы) — и до Индии. Это и есть границы античной «Сарматии».

Имя героя былины понятно по-французски: «дюк» — это «герцог», правитель крупной области. Видимо, оно стало известно на Руси из кельтских источников, по линии связи с варяжской «Волынью». Однако Дюк прибывает не с кельтского запада, но с востока; в некоторых вариантах родиной Дюка названа Индия323 . Описание его вотчины вполне совпадает с описаниями сказочной «земли Индийской», очень распространенными на Руси в Средние века324 . Эти сказания имеют отчетливый характер социальной утопии; «Индийское царство» представляется в них как некое идеальное общество — богатое, справедливое, праведное. Такого же рода «сказания» (в том числе знаменитые предания о христианском теократическом государстве «попа Иоанна», расположенном будто бы в Индии) были популярны и в средневековой Европе.

Былина о Дюке не содержит мистики, она реалистична. Богатырь прибывает на Русь не из какой-то неведомой страны, а из соседней, хорошо знакомой Индии, которая, напомним, еще во II–IV в. н. э. находилась в сфере влияния Скифии-Сарматии. Дюк — представитель арийской элиты Индии («солнце-рожденных» династий раджпутов и маратхов, ведших родословную от «шакьев»-скифов), прибывающий на «историческую родину» после длительного разрыва связей в период Великого переселения народов.

Может быть, «город ГАЛИЧ», вотчина Дюка, это город ГАЛИУР в Северо-Западной Индии; именно этот регион испытал сильное влияние «шакья» (скифов) в период кушанской империи (I–IV вв. н. э.), при последнем взаимодействии Великой Скифии и Индии325 .

Смысл былины о Дюке (и сказаний об Индийском царстве) — в сопоставлении «новой» русской знати с ее древним порождением, индоарийской элитой; и результаты сравнения оказываются не в пользу христианского Киева… Хотя в былине всячески подчеркивается благочестие Дюка, его «православие», речь идет о его верности древней арийской религии (православия в первоначальном, подлинном смысле слова), не замутненной влиянием семитских культов и «упадочных» концепций умирающего античного мира.

В кризисные времена культурное ядро, «код» цивилизации сохраняется лучше на периферии; национальная русская религия удержалась в Индии. Былина о Дюке и средневековые «утопии» об Индийском царстве есть ностальгия по утраченной арийской религии, указание на место, где она сохраняется, и откуда можно будет взять необходимую информацию для ее восстановления.

На юге России сохранились более древние эпические сказания, восходящие к сарматскому и скифскому периодам, к эпохе до Великого переселения. Долгое время эти сказания были недоступны исследователям — благодаря негласному запрету на все, что связывало современную Россию с Великой Скифией. Но теперь южнорусские эпические сказания, собранные Ю. П. Миролюбовым, возвратились на родину. Содержание этих сказов не оставляет сомнения, что крестьяне Южной-России еще в начале XX в. ощущали свою связь с древнейшим населением Великой Степи и считали своими прямыми предками скифов-сарматов; скифские курганы прямо назывались могилами древних русских царей. По «Сказам», древнейшая Русь была степным государством, жители которого занимались скотоводством; при этом они знали и земледелие, а также строили и города326 . Центр был в низовьях Волги и Дона:

Можно отыскать немало подтверждений, что центр Древней Руси находился где-то между Нижним Доном и Северным Прикаспием. Так, в одной из былин, записанной не на севере, а в Симбирской губернии, говорится о русском Астраханском царстве:

Сын царя Саура, выросший без отца (который воевал много лет и пропал без вести), выступает на его поиски с 40-тысячным войском; разгромив по дороге «Латынское» и «Литвинское» царства, он находит отца подневольным солдатом в царстве Сорочинском (у мусульман-сарацин), узнает его во время поединка и спасает. О чем речь в этой былине — уж не о скифо-сарматских ли войнах против Западной Европы (Латинской) и Передней Азии (Сарацинской)? А имя царя — Саур (Савр) не этноним ли Савромат?

В другом варианте былины, известном еще по сборнику Кирши Данилова, царь назван «Саулом Леванидовичем», а его царство «Алыберским»328 . Враги Руси здесь названы как обычно татарами; сюжет изменен: как и в первом варианте, выросший сын ищет отца, но молодой царевич попадает в плен, и выручает его как раз отец. География русского «Алыберского царства» очень интересна:

Оказывается, русскому царству была подвластна Орда — Половецкая земля, куда ехать надо «за море синее». Кроме Каспия, как понятно, никакого подходящего моря больше нет… Можно вспомнить также, что алыберы (ольберы) — это название одного из родов черниговско-северских «былей» (бояр). Очевидно, что в былине о царе Сауле (Савре) Половецкое поле и Центральная Россия (Черниговско-Северское княжество) рассматриваются как единое этнополитическое целое, уходящее корнями в эпоху савроматов.

В «Сказе про царя Панька» враги Руси названы гадяками; в этом названии нетрудно увидеть измененное имя «готы»329 . Готская империя существовала с конца II по конец IV вв. н. э., охватывая часть севера Восточно-Европейской равнины, современную Украину, доходя на востоке до Дона; она подчинила себе значительную часть аланов-сарматов, но враждовала с аланами, которые сохранили независимое государство за Доном и по Волге. Время создания донских сказов можно датировать довольно точно. Другой сказ врагами Руси называет еще Скумирь и Кельчину. В последних нетрудно увидеть кельтов-кимров (Миролюбов, 190). Корни готской империи были не столько в Скандинавии, сколько в Центральной Европе, в соседстве с кельтами, которые могли принимать участие в походах с Рейна к Танаису. Город Танаис в низовьях Дона подвергся сильному разрушению в середине III в. н. э. (около 250 г.); как считают, он был взят готами во время одной из наиболее ожесточенных гото-аланских войн. Возможно, события именно этой войны получили отражение в «Сказе про царя Панька»:

Если в сказе «Про царя Панька» описаны войны русского (аланского) Волго-Донского царства с готами, бывшие во II–III вв., то «Сказ про Троян-царя» повествует о нашествии гуннов (370 г. н. э.). В нем говорится, что они «дошли до моря узкого, там заставились, а ставили себе город большой». Это миграция сарматов и ли скифов (с востока на запад); «узкое море» — Керченский пролив, а «город большой» — Пантикапей, столица Боспорского царства.

Речь идет о падении Боспорского царства под натиском гуннов в 370 гг. Описание катастрофы, обрушившейся на скифское (русское) население Восточного Крыма после того, как гунны перешли Керченский пролив, соответствует действительности: крымские города были брошены жителями; как показали археологические раскопки, не удалось собрать даже самые необходимые вещи. Тогда же был разрушен второй раз Танаис, теперь уже навсегда…

«Сказ про царя Трояна» содержит вариант «легенды об основании Киева», отличный от летописи XI в. Три брата — символы трех «племен», трех этнических групп, а также системы троевластия:

Первый брат Кий (славянское «племя» куявов в Юго-Восточной Польше), второй — Хорив (Хорват; белые хорваты еще в Средние века жили в Восточном Прикарпатье), третий — Щек (чех). «Три князя», о которых говорит ПВЛ, — это символы трех «народов». Представление о трех братьях-царях, основателях государств, было свойственно и скифам.

Направление движения, приведшего к образованию Киевской Руси, в южнорусском сказе диаметрально противоположно тому, что описано в ПВЛ. Согласно сказу, Киев был основан «тремя братьями» (тремя «племенами»), уцелевшими после гуннского нашествия на Волго-Донское царство и Крым (370–380 гг. н. э.), в результате движения с востока на запад, а не с запада на восток. То есть Киевскую Русь (царство Трояна) основали не «мигранты с Дуная», а алано-сарматы, оттесненные с берегов Азовского моря…

Южнорусские сказы, собранные Миролюбовым, охватывают период Великого переселения, II–V вв. н. э. (позднее сарматско-аланское время), это предтечи былин варяго-хазарского периода VII–X вв., сохраненные на севере Руси.

Легенды о предках и происхождении скифской цивилизации

По геродотову мифу о Таргитае, скифы мыслили себя ПРЯМЫМИ ПОТОМКАМИ ВЕРХОВНОГО БОГА (ВАРУНЫ-СВАРОГА). То же представление о себе имели русские, по крайней мере на юге, вплоть до начала XX в.331 Это очень важная деталь картины мироустройства: либо человек чувствует себя «комом глины», из которого некая высшая и непонятная сила слепила, что ей вздумалось, или же ощущает себя звеном божественной цепи, частью иерархии, восходящей к вершинам мироздания.

Вторая легенда, отражающая представление «греков», выводит скифов от Геракла и речной богини, «женщины-змеи»332 . Глубинный смысл этого образа: скифский народ порожден сочетанием мужского и ярко выраженного женского начал. Следует напомнить также, что культ змей (как символа женского начала и плодородия) был хорошо известен у средневековых славян; образ мудрой «змеи Скарапеи» в русских сказках восходит именно к этому культу. К нему же восходит и образ «царевны-лягушки», и более позднее литературное создание — зеленая ящерка, Хозяйка Медной Горы…

Скифская легенда о первопредках является классическим «культурным мифом»: Колоксай, младший сын Таргитая, становится верховным правителем скифов благодаря тому, что принимает священные дары неба — золотой плуг, ярмо, чашу и меч, то есть устанавливает то, что мы именуем «цивилизацией». (Миф о первом «царе-пахаре» изложен и в донских сказах Миролюбова333 , но здесь повествование более реалистично и его главный персонаж предстает типичным «культурным героем», обучающим свой народ технологическим новшествам.)

Геродот назвал скифов самым молодым из всех народов, опираясь при этом на их же собственные представления. Но у Помпея Трога изложено нечто диаметрально противоположное: «СКИФСКОЕ ПЛЕМЯ ВСЕГДА СЧИТАЛОСЬ САМЫМ ДРЕВНИМ, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения… Скифы вовсе не признавали умеренность климата доказательством древности… Насколько климат Скифии суровее египетского, настолько выносливее там тела и души… Египет… мог и может быть возделываем только под условием заграждения Нила и поэтому кажется последней страной в отношении древности обитателей, так как он и образован, по-видимому, позднее всех стран посредством царских плотин или иловых наносов Нила. Такими доказательствами скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения»334 .

Источники донесли противоположные мнения о происхождении скифского народа: СКИФЫ ОДНОВРЕМЕННО ОКАЗЫВАЮТСЯ И САМЫМ «СТАРЫМ», И САМЫМ «МОЛОДЫМ» НАРОДОМ. Если учитывать, что скифы и есть «арии», основной ствол арийского — индоевропейского «древа». Они были самыми первыми, самыми древними, потому что составляли то самое ядро «протоарийской» общности, которое потом дало начало множеству народов и цивилизаций. Но они оказались и самыми «молодыми», потому что обособились от других народов индоевропейской семьи только после того, как все предки этих народов ушли из Скифии.

То же самое современные исследователи утверждают и относительно славян, которых считают «молодым» народом, потому что их язык поздно отделился от общеарийской основы, но, с другой стороны, славянские языки в индоевропейской семье наиболее архаичны. Это возможно только в одном случае: при совпадении, концентричности славянского и индоевропейского ареала335 . Это значит, что славянский язык сформировался там, где сложился протоарийский, и является прямым наследником протоарийского языка. И этот общий славяноарийский ареал может совпадать только со степной зоной — с пространством Великой Скифии.

Трехчастная структура мира и символ божественной энергии

Письменные источники содержат немного сведений о мифологии скифов; более информативным оказывается скифское изобразительное искусство. Золотые украшения, выполненные в «зверином стиле», позволяют представить скифскую мифологию наглядно, в лицах. Великолепные, совершенные по исполнению образы зверей иногда реалистичны, иногда имеют сказочный облик.

Золото «говорит», что сказочный мир Скифии был населен мощными грифонами — львами с орлиными крыльями. Этот образ, несомненно, местный, «внутриевразийский», но он был хорошо знаком и народам Средиземноморья. Как и во многих случаях, культурные традиции Скифии и Греции пересекались, и это было результатом как ранних, еще «киммерийских», так и более поздних, «античных» контактов. Поэтому, встречая многочисленные изображения сцен «из жизни Ахилла» на предметах скифского прикладного искусства, сцен, сюжеты которых знакомы нам по «Илиаде», трудно утверждать: возникли они под влиянием «Илиады» или, наоборот, отражают древний, киммерийский эпос, послуживший для него основой? Скорее всего было и то, и другое.

Одно из произведений «звериного стиля» может рассказать нам многое о том, как понимали скифы окружающий мир. Речь идет о знаменитой пекторали, круговом нагрудном украшении, обнаруженном в начале 1970 г. Пектораль состоит из трех рядов: в верхнем представлены домашние животные и люди, занимающиеся выделкой овечьей шкуры; в средней — растительный орнамент, в нижней — сражение грифонов с лошадьми. «Золотое руно» из верхнего ряда (образ, общий с «греческой» мифологией) символизирует мир, богатство, власть, порядок. Нижний ряд — разрушение, хаос. Обе сферы, верхнюю и нижнюю, связует в единое целое «древо жизни». Представление о трех мирах и мировом древе лежит в основе миропонимания народов арийского происхождения и восходит к общему древнейшему первоисточнику.

Славянская мифология представляет мир так: «На море на Океане, на острове на Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями»… Древо жизни берет начало «в небесах», в нематериальной сфере, и спускается сверху вниз, «на землю». Подобное представление сохранилось и в Ведах, где держателем древа, ветви которого обращены вниз, выступает сам Творец, Варуна. Мировое древо — символ божественной иерархии, энергоинформации, исходящей от единого Первоначала, развертывающейся в материю.

В русской традиции божественная иерархия — трехчастная структура мира — взаимодействие Прави, Нави и Яви. Навь — это хаос, негативная, пассивная сила, материя; Правь — это порядок, творящая энергия, преображающая пассивную материю и задающая «антиэнтропийный» импульс, и, наконец, Явь — видимый мир, то, что получается в результате взаимодействия двух начал.

Все живое на Земле получает энергию от Солнца, неудивительно, что именно Солнце избрано как символ порядка, творческой силы, побеждающей хаос. Обозначением Солнца у народов Евразии издавна служила свастика, крест с обозначенным направлением вращения (в правую сторону, по часовой стрелке, «посолонь» — мужской символ, в обратную сторону — женский). Этот знак представлен на предметах скифского и сарматского периода, а также на средневековых православных иконах и произведениях русского народного прикладного искусства — вплоть до нынешнего времени.

Изображение силовых линий магнитного поля Солнца, имеющего четырехсекторную структуру, в самом деле образует «мягкую» свастику, вращение которой задано по часовой стрелке. Один из древнейших символов арийской цивилизации отражает реальные свойства мира. Знак свастики обозначает творческую энергию Саморазвертывающегося Логоса, Дажьбога — Митры — Ариамана — Солнца, преодолевающего силы хаоса. Поэтому с новой силой сияет он в начале каждого нового цикла, при выходе из черной пралайи, когда солнечная божественная энергия разгоняет тьму и создает новый мир…

Послесловие Ю. Д. Петухова. Автор данной работы о Великой Скифии объективно трактует значение солярного креста — свастики… но несколько возвышенно и романтически. Здесь уместно будет привести сугубо научный, этнолингвистический, исторический, этимологический анализ (в доступном изложении) таких фундаментальных многотысячелетних образов-символов индоевропейцев-русов, как крест и свастика. Это необходимо сделать, чтобы внести ясность в существо вопроса, отсечь спекулятивные измышления тех, кто примешивает к истории политику, и отсеять домыслы чрезмерных поклонников раннего немецкого романтизма. Первым, чересчур ретивым «антифашистам», я могу сказать, что во всех ведущих музеях мира стоят сотни тысяч артефактов (предметов, найденных археологами в раскопах), украшенных свастикой или свастичным узором, — все они охраняются как бесценные сокровища человечества. В музеях Израиля — Национальном музее в Тель-Авиве, в Археологическом музее Иерусалима, Музее Рокфеллера в Иерусалиме и т. д. сосуды, фигурки, мозаики, украшенные свастикой, хранятся с неменьшим тщанием, чем сосуды с «давидовой звездой», — свидетельствую как очевидец, как специалист, лично и на месте изучавший собрания всех ведущих музеев Европы, США и Ближнего Востока. Свастика — неотъемлемая часть земной культуры и характерный знак-символ индоевропейцев. Что касается вторых, неоязычников, тяготеющих к мифам времен немецкого романтизма, хочу заметить — не надо путать историю и исторические факты с поэзией. Появившиеся «поэтические» трактовки сакрального значения свастики и креста — в основном плод фантазии непрофессионалов, наносящий вред пониманию Подлинной Истории. Ниже я привожу лингвистическое, этимологически-смысловое и знаковое значение двух важнейших символоврусов-индоевропейцев.

Крест — есть совокупность корневых основ «крс» + «ст». «К-рс», как мы уже знаем, это сопричастность «к» к «рс-», то есть — «к-рас-ивый, хо-рош-ий, к-рас-ный — русый-свой, русский, светлый, чистый». «Ст-» — «устойчивость, стояние, твердость, незыблемость, опора, твердыня, устой». «Крс» + «ст» = «крест» = «светлый, хороший, красивый, свой, устойчивый-твердый» или, более образно, «устой светлого-своего-хорошего-русского», «твердыня-оплот своего-светлого-хорошего-чистого».

«Красное солнышко» всегда доброе, хорошее, красивое, своё. Знак Хорса («крс-») — солнца — крест. Крест — оберег ото всего злого, чужого, темного, нехорошего, несвоего, нечистого, нетвердого-зыбкого, и для рода русов-индоевропейцев — оберег от «нерусского». Крест — фундаментальный магически-сакрально-традиционный знак-символ-образ русов-индоевропейцев, существующий уже сорок тысячелетий и естественно перешедший из индоевропейского монотеистического «язычества» в индоевропейское христианство (православие).

Крест (и многолучевая звезда) — знак Верховного Бога. Это зафиксировано с древнейших времён, уже в клинописи шумеров знак креста означает бога — Единого, Всевышнего. Если пишется имя любой его ипостаси, сначала ставится крест, затем имя: пример, + Эн-Лиль означает бог Эн-Лиль и т. д. Единый Бог — крест без добавок имён.

Крест символ Рода-Сварога («Саваофа», в позднесемитской транскрипции) и Христа. «Христос» — теоним, имеющий русский корень «крст-хрст» и поздне-«греческое» (из русского звательного «Христо») окончание «-ос». Теоним «Иисус, Исус — от «х''иса-» — греч. «сын» плюс «ис-» — санскр., праиндоевр. «властелин, царь, владыка». То есть «Иисус Христос» этимологически = «Сын Бога», как оно и есть в смысловом значении образа, и одновременно «Царь-Бог» — как видим, ничего «семитического» здесь нет, образ имеет индоевропейские корни.

Свастика есть катящийся по небу, движущийся крест-солнце. «Свастика» = корневая основа «свт» + корневая основа «ст-» и суффикс-окончание «-ика». «Свт» — есть «свет, светлый, свят, святой» (свет, обретающий сакральность, святость, как, например, «день» = «део» — «день-бог»). «Ст-» — есть «устойчивость, стояние, твердость, незыблемость, устой, твердыня, оплот». «Сваст-ика» — «святая-светлая твердыня-оплот». Свастика появляется позже креста, когда русы-индоевропейцы осознают, что и движущееся светлое, святое, хорошее, доброе начало (как Хорс-солнце) может быть незыблемо, неостановимо, спасительно устойчиво в своём движении. «Свастика» — «устой-основа святости-Света», «катящаяся по Небу твердыня светлого-святого». Свастика— образ сложный и ёмкий, исходящий из образа креста и связанный с ним. Свастика есть крест, обретший в движении по Небу небесную святость.

Русы-индоевропейцы и русы-бореалы, не были лингвистами-языковедами, они просто знали, что крест и свастика — это своё, светлое, доброе, святое. Они верили, что крест и свастика защищают их от зла и нечисти, что в них Бог. И потому ставили эти свои традиционные обережные знаки на домашнюю утварь, сосуды, орудия труда, оружие, вышивали их на одежде, рушниках, украшали ими стены домов и колыбели детей…