#img_8.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К и р и л л  П е т р о в и ч  М у р а ш о в.

Ф е д о р, его старший сын.

А л и с а, его жена.

Е в г е н и я, дочь Кирилла Петровича.

А л е к с а н д р  Л о п а т о в, ее муж.

С е р г е й, младший сын Кирилла Петровича.

З о я  С а в е л ь е в а.

Время действия — начало семидесятых годов.

 

АКТ ПЕРВЫЙ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Квартира в одном из старых московских домов. Гостиная. Из нее двери — в комнаты, на кухню и в прихожую. В обстановке нет ничего такого, на чем следовало бы сделать акцент. Обычная мебель — тахта, кресла, журнальный столик. Тут же — телевизор и пианино.

Июньский вечер. Окна распахнуты. Небо в оранжевом мареве. Поблизости видны здания Нового Арбата.

В гостиной — К и р и л л  П е т р о в и ч, грузноватый седой старик с высокими залысинами на лбу. Он сидит в кресле и устраняет какую-то неисправность в слуховом аппарате. Вставил в ухо — весь внимание. Подошел к окну, слушает улицу. Ударяет ногтем по стеклу — раз за разом все сильнее. Включил радио. Выводит громкость до предела. Сердито выдернул слуховой аппарат и возвращается в кресло. Разворачивает газету. С улицы входят  С е р г е й  и  З о я. Оба с папками. Оживленные.

С е р г е й. Заходи, Зайка. Смелее… Ай да париловка сегодня! Сейчас бы в Химки. Не говорю уж о Черном море.

З о я (заметила сидящего в кресле человека). Здравствуйте.

Кирилл Петрович никак не реагирует на их приход.

(Недоуменно глянула на Сергея.) Здравствуйте.

С е р г е й. Не старайся. У отца плохо со слухом. А точнее — совсем не слышит. (Наклонился и чмокнул Зою в щеку.)

З о я. Не слышит — это еще не значит, что не видит.

С е р г е й. Ну, это уже частности.

З о я. А когда с ним произошло такое?

С е р г е й. Началось-то давно. С контузии. Потом разные неприятности. То прижимало, то отпускало. А тут — как отрезало! Работу пришлось оставить.

Проходят вперед.

Вот и я. (Трогает отца за плечо.) Еще один экзамен свалил с могучих плеч!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ты не один? (Поднимается.)

С е р г е й. Познакомьтесь.

З о я (протягивает руку). Зоя.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Кирилл Петрович. Отец вот этого высокоинтеллектуального недоросля.

С е р г е й. Уж и недоросля! А сегодняшняя пятерка? (Раздвинул пальцы на руке.)

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ну-у? Не ожидал… Зоя, наверно, не прочь выпить чего-нибудь холодненького. У меня есть крюшон. День сегодня, не правда ли, среднеазиатский. Я открыл окна, но не помогает.

З о я. Да, душно.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Я сейчас посмотрю, остыл ли он в холодильнике. (Уходит на кухню.)

С е р г е й. Как?

З о я. Потрясающе!.. Если бы ты меня не предупредил, ни за что бы не догадалась.

С е р г е й. Поразительнейшее самообладание! Мне бы такое.

З о я. Ой, Сережа… Ты меня разыгрываешь! Он же ясно услышал, что меня зовут Зоя.

С е р г е й. Я его предупредил, что сегодня приведу тебя к нам.

З о я. А-а…

С е р г е й (снова чмокает ее). Теперь и не услышит и не увидит.

В дверях появляется  К и р и л л  П е т р о в и ч. Он неумело несет бутылку и фужеры.

Зачем же? Зачем?.. Я сам. Сам! Это — моя дама, мне и лебезить перед ней. (Голосом гарсона.) Мадам, вам чуть на донышке или с верхом?.. Мадам, вы очаровательны! Я полюбил вас с первого взгляда! (Мимоходом.) Ни о чем не спрашивай его. Пусть сам ведет разговор. Так ему удобнее.

Приподняли фужеры. Пьют.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Сережа мне говорил, что вы вместе с ним закончите институт.

З о я. Да.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Это хорошо. Но, не правда ли, трудно сидеть за учебниками в такую жару, когда все мысли о Черном море, ну, на худой конец, — о Химках?

Зоя выразительно глянула на Сергея.

С е р г е й. Уверяю тебя, он ничего не слышит.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Я угадал ваши мысли.

З о я. Д-да. Угадали.

К и р и л л  П е т р о в и ч (приободрившись). Это совсем не сложно. Люди в одинаковых обстоятельствах часто мыслят стереотипно. А я ведь тоже был студентом и помню те годы.

С е р г е й. Мадам, вам подлить?.. С каким наслаждением я окатился бы этим крюшоном!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Еще мне Сережа сказал, что вы коренная москвичка.

З о я. Да, коренная.

К и р и л л  П е т р о в и ч. А мы приехали сюда в тридцатых годах.

С е р г е й. Интеллигенты в первом колене. Собственно, я — уже во втором!

З о я. Это и без пояснений каждому ясно.

К и р и л л  П е т р о в и ч (следит за собеседниками, боясь потерять нить разговора). Детей-то еще не было. Мы — это я и моя жена… Сейчас вам может показаться забавным, что мы с ней, будучи уже женатыми, приехали учиться. Да! Такая была тяга к знаниям.

З о я. Сколько же вам было лет? (Осеклась, вспомнив предупреждение.)

Кирилл Петрович мучительно соображает, о чем его спросили. Глянул на сына.

С е р г е й. По двадцати. Или по двадцати пяти.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Видите ли… Разговаривать со мной не так-то просто. Надо писать. А это связано с неудобствами… Да и что я ударился в воспоминания?

З о я. Рассказывайте, пожалуйста! Я люблю слушать!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Мне нужно уйти. А вы сидите, сидите. Оставайтесь у нас ужинать, тогда со всеми познакомитесь. (Уходит к себе в комнату.)

С е р г е й (глядя ему вслед). Ужасно жаль старика. Потерять возможность беседовать, это при его-то жадности к людям!..

З о я. И ничем нельзя помочь?

С е р г е й. Пока все безрезультатно… (Меняя тон.) Итак, вот наш вигвам! Здесь, в этой шикарно обставленной гостиной, наше семейство собирается по вечерам, чтобы поделиться впечатлениями о прожитом дне. Иногда мы музицируем и даже танцуем. В той, самой просторной комнате, живет мой старший брат, Федор, с женой Алисой и дочкой Светланкой. Сейчас у него отпуск.

З о я. Там кто-то печатает на машинке.

С е р г е й. Брат.

З о я. Летом, в отпуске — и дома?

С е р г е й. Что поделаешь — диссертация! Страсть быть ученым превышает желание сохранить здоровье… В той, менее просторной, — сестра Женя с мужем Александром. Недавно поженились. То есть как недавно — уже три недели.

З о я. Женя?.. Мы с ней знакомы.

С е р г е й. Забыл.

З о я. А кто он, ее избранник?

С е р г е й. Инженер из Новосибирска. Сюда приехал на стажировку… В той — не слишком просторной и не слишком тесной — отец. Ну, а мое место… Собственно, в моем распоряжении вся квартира. Никто еще не запрещал мне поставить раскладушку здесь или, скажем, там.

З о я. Представь, я дома на таком же положении! Меня даже называют «лягушкой-путешественницей»!

С е р г е й. Вообще-то у меня есть любимое место, и я тебе его покажу…

Из комнаты выглядывает  Ф е д о р — взъерошенный, в пижаме.

Ф е д о р. Серж! Это ты или отец устраивал фокусы с радио? (Увидел Зою.) Виноват. (Пригладил волосы, застегивает пижаму.) Федор.

З о я. Зоя.

Ф е д о р. Чем вы тут охлаждаетесь?

С е р г е й. Крюшоном.

Ф е д о р. Всего лишь?.. (Налил фужер и жадно осушил. Ходит по комнате, разминаясь.) Тигры и леопарды и прочие внушающие уважение животные, если их запереть на узком пространстве, начинают, как известно, хиреть и жалобно выть. Но это не самая страшная пытка, которую придумали для них люди. Вот если бы заставить их по десять — двенадцать часов в сутки сидеть на стуле и…

С е р г е й. Писать диссертации…

Ф е д о р. Вам смешно! Вы еще не утратили способность извлекать из жизни флюиды смеха… Которое сегодня число?

С е р г е й. Двадцать пятое.

Ф е д о р. Пол-отпуска как не бывало!.. Чем закончилась вчера встреча нашей сборной с венграми?

С е р г е й. Не знаю. Я готовился к экзамену и не смотрел. (Кивком головы приглашает Зою идти за собой.)

Ф е д о р (решительно удерживает ее). Не ходите! Прошу вас! Знаю, зачем он вас зовет. Будет показывать мерзопакостных упырей, ведьм и прочую нечистую силу! Он же псих! Псих из той разновидности, которые собирают марки, значки, что-то там вырезают, лепят. Им лишь бы убить время. Им жаль тратить силы на нас, живых, и вот они… А почему бы, скажем, не составить коллекцию счастливых людей? Или несчастливых?.. Ведь интересно! Вот с вас, к примеру, начать. Вы кто?

З о я. Я счастливая.

Ф е д о р. У вас нигде ничего не колет, не ноет?

З о я. Нет.

Ф е д о р. По ночам к вам не приходит ваш двойник и не говорит, что в жизни все-все можно было сделать иначе?

З о я. Не приходит. Вернее — редко.

Ф е д о р. Представьте, еще недавно у меня не было оснований жаловаться на судьбу! Я был счастливейшим человеком! Но стоило мне начать писать мой труд… О-о! В голове звон, одышка, печень покалывает. Это двойник, который следит за каждым моим шагом!

В квартиру входит  А л и с а  с тяжелой связкой книг и журналов.

Лисонька, я вышел только на минуту. Вот свидетели. Страшно мучила жажда! Сидел как проклятый.

А л и с а. Вышел в таком виде?

Ф е д о р. Я не знал, что у нас гостья.

А л и с а. Здравствуйте.

З о я. Здравствуйте.

А л и с а. Придется мне завтра ехать к Светланке в пионерский лагерь без тебя.

Ф е д о р. Но почему? Почему?

А л и с а. Мы же договорились: если ты будешь сегодня работать с утра до вечера, то следующий день у тебя выходной.

Ф е д о р. Но я говорю — на минуту! Только на минуту!

А л и с а (подает ему связку). Держи.

Ф е д о р. Это все мне?

А л и с а. Тебе.

Ф е д о р. Как ты дотащила?

А л и с а. Представь себе — дотащила.

Ф е д о р (целует жену). Мне кажется, женщины более тщеславны, чем мужчины. Кого мы ищем среди вас — жену! Любимое существо! Всего лишь! А вам непременно подай кандидата, доктора, академика! Не будь женщин, мне представляется, никто бы и не придумал все эти ранги лейтенантов, генералов, маршалов!

А л и с а. Не будь женщин, все бы вы ходили небритыми, нечесаными и шелудивыми… Хватит попусту философствовать. Давай дело делать.

Ф е д о р. Давай, Лисонька, давай. (Отзывает Сергея в сторону.) Это что… твоя девушка?

С е р г е й. Угадал.

Ф е д о р. Слушай, Серж… выручай брата.

Сергей непонимающе смотрит на него.

Ну, придумай что-нибудь такое, чтоб можно было развлечься. Помолвку объяви, что ли!.. Ведь видишь, как живу. Света белого, людей не вижу! Этот стакан крюшона — единственное, что я позволил себе за полмесяца!

А л и с а. Пошли. Пошли.

Ф е д о р. Пошли, Лисонька. (Взвалил себе на голову связку книг.) Ох, тяжела ты, ноша диссертанта!

Уходят. И тотчас же в квартиру вошли  Е в г е н и я  и  А л е к с а н д р.

Е в г е н и я (порывисто). Зоя, у нас?.. Вот молодец! Сколько раз я просила Сережу, чтобы он привел тебя! (Обнимает ее.) Это мой муж, Саша… Ну, как экзамены, молодежь?

С е р г е й. Идем, как говорится, ухо в ухо, ноздря в ноздрю.

Е в г е н и я. Фу, что за слог!.. Ты, конечно, побудешь у нас. Я приготовлю ужин, поговорим. У нас тут коммуна. Одну неделю хозяйство ведет Алиса, вторую — я.

А л е к с а н д р. Покупки нести на кухню?

Е в г е н и я. На кухню.

Александр уходит, внимательно глянув на Зою, за ним — Евгения.

С е р г е й. Теперь видела всех.

З о я. Все очень симпатичные.

С е р г е й. И я?

З о я. Самая симпатичная разновидность людей — это психи, которые что-то собирают, лепят, вырезают. Веди, показывай, что ты там настругал!

Убежали. В гостиной появляется  К и р и л л  П е т р о в и ч. Подошел к телефону, набирает номер.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Викентий Агафонович?.. Если ты поднял трубку и слушаешь, то приходи. Вечером я дома. (Держит трубку, не уверенный, что на том конце провода кто-то есть. Повторяет.) Викентий Агафонович, если ты поднял трубку и слушаешь, то приходи. Вечером я дома.

С кухни возвращается  А л е к с а н д р. Их взгляды встретились. Кирилл Петрович положил трубку и опустился в кресло. Александр закурил. Сел по другую сторону столика. Молчат. Александр взял блокнот, что-то написал в нем и, вырвав листок, протягивает его Кириллу Петровичу.

(Прочитав.) Что ж, это разумно. Оборудование в третьем цехе пора заменить. Устарело.

Александр написал еще что-то.

Толмачева на главного технолога?.. (Задумался.) Он-то справится, не сомневаюсь. Но кого на его место?..

Е в г е н и я (входит, повязывая на ходу передник). О чем вы тут?

А л е к с а н д р (улыбнулся). Посвящаю тестя в заботы его бывшего завода. Возможно, ему интересно.

Е в г е н и я. Конечно, интересно. Конечно! (Обняла Александра.)

Кирилл Петрович внимательно смотрит на них.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Комната Федора. Аккуратность и хаотичность ведут здесь меж собой длительную и безуспешную борьбу. Четко расставлена мебель, каждая вещь при месте, и в то же время — на полу скомканная бумага и копирка. Вокруг пишущей машинки — завалы рукописей. А л и с а  пытается все это привести в порядок. Ф е д о р  присел на корточки и разбирает принесенные книги и журналы.

Ф е д о р. Надо. Надо. Эта уже ни к чему. Эта написана такой же бездарью, как и я! (Отшвырнул книгу.) Бо-же… Как ты достала? Библиографическая редкость! За нею в читальном зале очередь!

А л и с а. А я выпросила домой.

Ф е д о р. Ты гений. Гений!.. Если мне и удастся добить до точки это сочинение, то половина сделанного в нем — знай! — твоя. Я подозреваю, что без жены вообще нигде и никому еще не удавалось написать диссертацию!

А л и с а. Федя, ты неисправим! (Целует его в лысеющую макушку.) Ты и в самом деле хорошо поработал без меня?

Ф е д о р. Посмотри. Раздел почти готов. Так что к Светланке я поеду! Поеду!

А л и с а. Постарайся к осени все закончить.

Ф е д о р. Упаси бог, чтобы я еще один отпуск загубил ради этой писанины!

А л и с а. Как ты можешь так говорить о своей работе?

Ф е д о р. Это моя работа?.. Моя работа — резать, сшивать, поднимать на ноги потерявших надежду людей! Мои руки привыкли к горячему человеческому телу. А это — бумага! Шелестящая мертвая бумага!

А л и с а. Ну ладно. Не разжигай себя. Работай. Займусь твоей картотекой.

Ф е д о р. Как будто я не работаю… (Печатает.)

Алиса заполняет карточки.

Включи, пожалуйста, музыку. Как-то легче думается… Мой двойник говорил мне ночью: эх, старина, когда-то ты мечтал стать дирижером симфонического оркестра…

Алиса ставит на диск проигрывателя «Болеро» Равеля. Продолжают работать.

(Бормочет.) Серафим Ильич Коврижных… Помню, помню этого старичка. Он принес мне удачу. (Листает историю болезни.) Именно тогда я подумал, что можно все иначе… Кстати, последняя моя операция похожа на эту. Как-то больной? (Встал.)

А л и с а. Ты пойдешь звонить в клинику?.. Если там узнают, что ты здесь, никуда не уехал, то без конца будут консультироваться.

Ф е д о р. А для кого секрет, что я дома? (Выходит и вскоре возвращается.) Вот, порядочек. Стул нормальный. Аппетит день ото дня улучшается. И мне — веселее… Эй ты, двойник! Хоть я и не стал дирижером, но, как видишь, топчу землю не напрасно!.. (Печатает, изредка неожиданным жестом руки отсчитывает ритм музыки.)

Алиса поглядывает на мужа. Ей хочется что-то сказать ему, но она не решается.

А л и с а (как можно непринужденнее). Знаешь, кого я сейчас встретила?

Ф е д о р. Кого?

А л и с а. Сизова.

Ф е д о р. Сизова?.. Что еще за Сизов?

А л и с а. Борис…

Ф е д о р. Борис?.. (Перестал печатать. Напряженно смотрят друг другу в глаза.) Надеюсь, ты… не поздоровалась с ним и не заговорила.

А л и с а. Он сам поздоровался и заговорил.

Ф е д о р. А ты?.. Ты?

А л и с а. Понимаешь, я не сразу его узнала… Такой полный, одутловатый. Начал расспрашивать о тебе. Оказывается, он многое знает. И что хирургическое отделение ты возглавляешь, и что диссертацию заканчиваешь.

Ф е д о р. Какое мне дело до того, знает он или не знает?

А л и с а. Я тебе говорю: он совсем не тот. Помнишь, каким заносчивым, надменным был. А тут — простой, располагающий.

Ф е д о р. Располагающий?

А л и с а. Я хотела сказать — разговорчивый.

Ф е д о р. Ну.

А л и с а. Узнал, куда мне надо, схватил связку, положил в машину, и… мне ничего не оставалось, как сесть.

Ф е д о р. Так это он помог тебе приволочь это?

А л и с а. Да… И на третий этаж даже поднял.

Ф е д о р. Поднял? До самой квартиры? Стоял тут за дверью? (Те книги, которые он отобрал и поставил стопкой к себе на стол, с силой смахнул на пол.)

А л и с а. Федя!

Ф е д о р. Чтоб ни одной тут не было! Чтоб тот же миг!..

А л и с а. Федя, они из библиотеки! За каждую спросят!

Ф е д о р. Разговаривала с подлецом! Ехала в одной машине с подлецом! Привела подлеца к двери нашей квартиры!

А л и с а. Федя…

Ф е д о р. Разве забыла, что он сделал мне? Всей нашей семье! Как переживали отец и мать, когда меня чуть не лишили диплома врача!.. Как ты могла?!

А л и с а. Он… он так хорошо говорил о тебе.

Ф е д о р. Ах, теперь — уже хорошо?

А л и с а. Я не стала бы с ним разговаривать, если бы не почувствовала, что он мучается, сознает свою вину и…

Ф е д о р. Сознает?

А л и с а. Если, говорит, Федор согласится встретиться со мной и выслушать меня…

Ф е д о р. Встретиться?

А л и с а. Да.

Ф е д о р. А это он видел? (Показывает кукиш.) Подлец! Жаль, что меня не оказалось на лестничной площадке. Он сосчитал бы все сорок шесть ступенек своей располагающей внешностью!

А л и с а. Не кричи. Поговорим спокойно.

Ф е д о р. После всего того, что было, посмел напомнить о себе!

А л и с а. Федя…

Ф е д о р. Что?

А л и с а. Еще он сказал…

Ф е д о р. Я не хочу знать, что он сказал!

А л и с а. Еще он сказал, что будет всячески содействовать благополучной защите твоей диссертации.

Ф е д о р. Что-о… Да кто он такой?

А л и с а. Он, оказывается, работает в ученом совете института, где ты собираешься…

Ф е д о р. Работает?

А л и с а. Да. Ученым секретарем.

Пауза.

Ф е д о р. С этого он с тобой и начал?

А л и с а. Что — начал?

Ф е д о р. Разговор.

А л и с а. Не с этого.

Ф е д о р. Нет, с этого!.. Иначе ты повернулась бы и ушла! А он сразу же дал почувствовать, кто он, как он теперь важен для нас, и это парализовало тебя! Я угадал? Угадал? Угадал?

А л и с а. В какой-то степени — угадал.

Ф е д о р. А ты так дорожишь всем этим, так жаждешь увидеть меня в сияющем ореоле кандидата, что готова с любым подлецом пойти на любую сделку?

А л и с а. Федя, не надо так. Не надо! Я тебе уже сказала: он очень переменился…

Ф е д о р. Теперь слушай меня, что я об этом думаю. Да пропади ты пропадом эта степень, да пусть сгинет она безвозвратно, но чтобы я!..

А л и с а. Так нельзя! Нельзя! Ты не имеешь права отступать! Теперь, когда позади два года кропотливой бессонной работы, теперь, когда ты уже на финише!..

Федор усиливает звуки «Болеро». Стоит возле проигрывателя, размахивает по-дирижерски руками, не слушая жену.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Комната Евгении. Узкая, тесная, с одним окном, упирающимся в глухую стену соседнего здания. Только диван-кровать, туалетный столик да этажерка с книгами вмещаются в нее. А л е к с а н д р  сидит у окна, перелистывая записную книжку.

Е в г е н и я (заглядывает к нему). Ку-ку!

А л е к с а н д р. Кукушка, кукушка, через сколько минут…

Е в г е н и я. Будет готов ужин?

А л е к с а н д р. Нет. Ты освободишься, и мы пойдем куда-нибудь?

Е в г е н и я. Тебя угнетает моя комната?

А л е к с а н д р. Что ты, она очаровательна.

Е в г е н и я. Да, если бы была чуточку побольше, раза в три, и окно выходило бы не на эту безобразную стену, а в парк?

А л е к с а н д р. Пожалуй.

Е в г е н и я. И был бы еще балкон?

А л е к с а н д р. Не мешает.

Е в г е н и я. Тут — дверь во вторую комнату. Там — кухня, ванная. И чтоб в этой квартире мы были… вдвоем?

А л е к с а н д р. Вот это самое главное — вдвоем. Женя, ты телепат. Ты читаешь мои мысли.

Е в г е н и я. Так ли в Москве начинают жить, Сашок?.. С угла, с каморки. Отдают на периферии хоромы за крошечную комнатушку. Так что не жалей, не жалей о потерянном.

А л е к с а н д р. Я и не жалею.

Сидят обнявшись.

Е в г е н и я. Что ты без меня делал? Читал?

А л е к с а н д р. Да вот — хочу выкинуть.

Е в г е н и я. Зачем?

А л е к с а н д р. Все адреса и телефоны новосибирские. Здесь не к кому пойти, некому позвонить.

Е в г е н и я. И знакомые будут. Будут! Не все сразу!.. Хочешь, пойдем к Сердюкам?

А л е к с а н д р. Кто такие?

Е в г е н и я. Нашего возраста. Она, как и я, художница по тканям. Он бухгалтер. Но не зануда, какими их изображают. Живой, остроумный. Аквалангист! Прошлым летом чуть не захлебнулся на дне Селигера!

А л е к с а н д р. Ну, а еще к кому можно?

Е в г е н и я. К Семеновым. Живут напротив. Нет, к ним лучше не ходить.

А л е к с а н д р. Почему?

Е в г е н и я. Им нужна не дружба, а выгодные знакомства.

А л е к с а н д р. Такие люди тоже любопытны.

Е в г е н и я. Разве что любопытны… Саша!

А л е к с а н д р. Что?

Е в г е н и я. Тебя, мне кажется, угнетает не эта комната и не отсутствие знакомых, а… Ох, как твоя бывшая жена, наверно, ненавидит меня!

А л е к с а н д р. Не будем об этом.

Е в г е н и я. Считает корыстной, подлой, этакой прожженной столичной штучкой, которая увела у нее мужа… Ну разве мы виноваты, что полюбили друг друга?

А л е к с а н д р. Не виноваты.

Е в г е н и я. Но я о другом! О другом… Я думаю: если бы она поняла, трезво оценила, что произошло. Если бы между нами установились нормальные — без вражды! — отношения.

А л е к с а н д р. И тогда?..

Е в г е н и я. Тогда к тебе мог бы приезжать твой сын. Да, да! Ведь из-за него у тебя подавленное настроение?

А л е к с а н д р. Ты положительно читаешь мои мысли.

Е в г е н и я. Вот!

А л е к с а н д р. Я его люблю. Я не представлял, что в такой степени будет тяжело…

Е в г е н и я. Так пусть приезжает!

А л е к с а н д р. Куда? Сюда?

Е в г е н и я. А что?.. Вся квартира — его. Бегай, играй. В нашей семье очень любят детей. Особенно папа.

А л е к с а н д р. Ты предлагаешь нереальное.

Е в г е н и я. Почему?

А л е к с а н д р. Она… она не отпустит его к нам.

Е в г е н и я. А вдруг!

А л е к с а н д р. Нет.

Е в г е н и я (сникла). Вот я и говорю: если бы установились нормальные отношения… Я бы очень хорошо к нему относилась. Как к родному! Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы у нас был… свой…

А л е к с а н д р (улыбаясь). Отвечу твоими словами: не все сразу.

Оба прислушались.

Что это у Федора?.. Крики, музыка.

Е в г е н и я. Федя очень импульсивный человек. Не попадись ему под горячую руку.

А л е к с а н д р. Ты считаешь меня слабеньким?

Е в г е н и я. Нет, ты сильный! Очень сильный!

А л е к с а н д р. Скажи… А Федор никогда не ставил вопрос о квартире для себя?

Е в г е н и я. По-моему, не ставил. Как-то само собой подразумевалось, что квартира родителей отойдет ему. Да я вот засиделась. И Сережа еще учится.

А л е к с а н д р. Откуда ты знаешь его девушку?

Е в г е н и я. Познакомились в театре. Зимой как-то ходили на лыжах в Измайлове.

А л е к с а н д р. У них… серьезно?

Е в г е н и я. Кто его знает. Встречаются, дружат. А что?

А л е к с а н д р. Да так.

Е в г е н и я. Ой, я про ужин совсем забыла!

А л е к с а н д р. Бог с ним, с ужином. Жарко, не до еды.

Е в г е н и я. Ну нет! Я тебя в любую погоду должна кормить до отвала! (Смеется.) Чтобы не разлюбил! Ведь путь к сердцу мужчины, как говорят, лежит через бифштексы! Сашенька, но я серьезно хочу понять: почему уходит любовь? Почему разрушаются семьи?

А л е к с а н д р. Причин много.

Е в г е н и я. А у тебя?.. Ведь было вам хорошо? Было! Так что же потом?.. Она стала сварлива, ленива, неласкова?

А л е к с а н д р. Не то, не то.

Е в г е н и я. Расскажи. Я все пойму. И учту!

А л е к с а н д р. Это трудно объяснить. Как-нибудь в другое время.

Е в г е н и я. Ну… хорошо.

А л е к с а н д р. Не уходи!.. Мы так мало бываем вместе!.. Оттого что на меня много навалилось — и хлопоты по разводу, и работа в новом коллективе, — я постоянно чувствую необходимость выговориться, поделиться с тобой всем, пусть даже мелким, незначительным.

Е в г е н и я. И правильно делаешь. Ничего не скрывай.

А л е к с а н д р. Каждый раз, когда я сообщаю твоему отцу заводские новости, я чувствую, каким родным стал мне этот завод. И я очень хотел бы остаться на нем.

Е в г е н и я. А ты не намекнул об этом?

А л е к с а н д р. Нет.

Е в г е н и я. Почему?

А л е к с а н д р. Вряд ли что получится. Должности начальников смен все заняты. Правда, Толмачев освобождает место, но… там уже сидят, подпирают.

Е в г е н и я. А если поговорить с папой?

А л е к с а н д р. Что это даст? Он теперь не директор и ничего не решает.

Е в г е н и я. Но с тем отношением, которое сохранилось к нему на заводе…

А л е к с а н д р. Отношение наилучшее. Да.

Е в г е н и я. Ты согласись на низшую должность.

А л е к с а н д р. Пойти мастером?

Е в г е н и я. Да.

А л е к с а н д р. Начать все сначала…

Е в г е н и я. Ну и что?

А л е к с а н д р. Нам будет трудно жить. Просидим в этом скворечнике не год и не два. Да и приносить домой я буду не так уж много. Ведь я теперь вынужден отсылать…

Е в г е н и я. Да не думай ты об этом! Не думай!.. Я от тебя ничего не требую! Нам хватит, всего хватит! Я так дешево тебе обхожусь. Почти бесплатно. Я не требую мехов, машину и поездок за границу! А на те кофточки, платья и туфли, без которых уж никак нельзя, я заработаю сама! Сама!

А л е к с а н д р. А если тебе и в самом деле поговорить с отцом?

Е в г е н и я. Ты этого хочешь?

Молча смотрят друг на друга.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Коридор, ведущий на кухню, и кладовка, где хаотично стоят лыжи, санки, какие-то ящики и чемоданы. С е р г е й  и  З о я  сидят на раскладных стульчиках, рассматривают фигурки из сучков и оба хохочут до слез, не в силах спокойно глянуть друг на друга.

Е в г е н и я (идет на кухню, остановилась). Что это вам так смешно?

З о я (протягивает сучок-загогулину). Он утверждает, что это — я!.. А это — он!..

И снова хохот.

Е в г е н и я. Как насчет ужина, молодежь? Все, кого ни спрошу, отказываются. Просят только пить.

З о я. Я — пить.

С е р г е й. И я.

Евгения уходит.

З о я. Сереженька, ты меня уморил. Так нельзя. Я сейчас заплачу…

С е р г е й. Больше не буду. Пошли отсюда.

З о я. Нет, посидим еще. Тут так необычно. И почему в нашем доме проектировщики не сделали такие ниши?

С е р г е й. Удобная, правда?.. Что ни притащишь, все сойдет.

З о я. Дай еще посмотрю… Змей-Горыныч. Марсианин. Кенгуру с малышом под брюшком. Журавушка. А почему у него одно крыло висит криво?

С е р г е й. Когда он взлетал, то лиса успела цапнуть за крыло.

З о я. Эта лиса?

С е р г е й. Она самая.

З о я. То-то мордочку загнула и глядит в небо! У-у, ненасытная.

С е р г е й. Жаль вот, редко приходится бывать в лесу.

З о я. Прошлым летом мы всей семьей ездили в Крым. Палатки разбили у подножья Кара-Дага. Сережа, вот бы тебе туда!.. В ущельях искривленные, коряжистые деревья! Все перевилось, перепуталось — не пролезешь! Куда ни глянешь — все какие-то морды, кривые, сплющенные!

С е р г е й. Ой, я хочу туда!

З о я. Так поехали!

С е р г е й. Разве это возможно?

З о я. Мы снова собираемся туда. А в машине свободно место.

С е р г е й. Свободно?

З о я. Даже два. Потому что папа с мамой нынче поедут поездом в Друскеники. Пить воду. Значит, нас будет четверо. Сестра с мужем и мы с тобой. Возьмем две палатки. В одной будут жить они, а в другой… Нет, переиграем. В одной будешь жить ты…

С е р г е й. Один?

З о я. С зятем. А в другой я с сестрой. Договорились?

С е р г е й. Ой, я бы поехал…

З о я. Тогда все подписано и утверждено.

С е р г е й. А они не будут возражать?

З о я. С чего бы?.. Ты умеешь водить машину?

С е р г е й. Умею. У меня есть и права.

З о я. Так они даже обрадуются! Знаешь, как утомительно вести машину на большое расстояние.

С е р г е й. Зайка! Это будет самое восхитительное путешествие в моей жизни! Целый месяц вместе?!

З о я. Целый месяц!

С е р г е й. Все ущелья, все скалы облазим! Одежду издерем в клочья! Загорим как черти!.. (Вдруг.) Нет.

З о я. Что — нет?

С е р г е й. Не могу.

З о я. Почему?

С е р г е й. Я должен ехать в другое место.

З о я, Куда?

С е р г е й. В Витебскую область. К одному деду.

З о я. Зачем тебе нужен этот дед?

С е р г е й. Мне-то он не нужен. Нужен отцу. А я дал слово.

З о я. И нельзя это слово взять обратно?

С е р г е й. Нельзя.

Сидят удрученные.

З о я. Сережа…

С е р г е й. Что, Зайка?

З о я. А ты сделай так. Поедешь с нами. А когда вернешься, скажешь, что был у деда. Не будешь же ты теперь, когда отец не слышит, подробно рассказывать, как там и что. Ну, был — и все.

С е р г е й. Обмануть?

Молчат.

Я допускаю это в том случае, если бы отец был здоров. Но воспользоваться его глухотой… Это все равно, что указать слепому не ту дорогу.

З о я. Прости. Я не подумала.

С е р г е й. Я мог бы взять слово обратно, если бы…

З о я. Если бы?

С е р г е й. Не такая история… Отец партизанил на Витебщине. У него в отряде был тот дед и два его сына. Ну, много пережито вместе. Не раз спасали друг друга от смерти. Сыновья деда погибли в конце войны. Теперь дед совсем один. Ну, со старухой. Написал отцу, что здоровья, мол, у обоих не стало. И дрова тяжело нарубить, и сено накосить. А тут еще бурей крышу с избы снесло. Надо поправить, да без помощника худо. Они живут в лесу. На кордоне. Дед всю жизнь работал лесником. Вот отец и сказал мне: «Съездил бы ты. Помог бы, поскольку ты без пяти минут строитель. Это тебе вроде практики…» Я согласился.

З о я. Тогда придется ехать… Я ведь не знала этого. А жаль! Так у нас все хорошо спланировалось. Я с сестрой. А ты…

С е р г е й. Знаешь, Зайка. Меня больше всего прельщало в этой поездке то, что я буду жить в одной палатке с твоим зятем.

Грустно улыбаясь, смотрят друг на друга.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Снова гостиная. К и р и л л  П е т р о в и ч  закрывает дверь на лестничную площадку, говоря: «Заходи чаще! Теперь у меня свободного времени хоть отбавляй». Идет к себе и сталкивается с только что вышедшим из комнаты  Ф е д о р о м.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Викентий Агафонович был. Посидели, в шахматишки сыграли. Забрал он мою механику. Другие, говорит, батарейки поставлю. Посильнее. Тогда будешь слышать. Да я не верю.

Ф е д о р (все еще не отошел после крупного разговора с женой, лохматит волосы на затылке). Да, да. Так, так.

К и р и л л  П е т р о в и ч (внимательно глянул на сына). А ты, я вижу, сильно устаешь. Непросто дается тебе кандидатская. Что-то застопорилось, а?

Ф е д о р. Нет, нет. Все нормально.

К и р и л л  П е т р о в и ч. У меня теперь странная жизнь началась. Я как будто постоянно смотрю немой фильм. Вижу взгляды, жесты, а слов — нет. Но ведь называли же немое кино за что-то великим! Так что я, может быть, не много и потерял?

Федор понимающе улыбается ему.

Ну, не уловлю какие-то частности, нюансы, как говорит Женя, но ведь главное-то не ускользнет. Вот, скажем, Светланка вернется из лагеря отдохнувшая или нет — пойму. Ты, к примеру, поссоришься с Алисой, и оба будете ходить надутые, как индюки.

Федор коротко глянул на отца.

Пойму. Тоже пойму.

Ф е д о р. Да, да. Конечно, поймешь.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Не расставить ли нам фигуры?

Ф е д о р. Давай расставим.

К и р и л л  П е т р о в и ч. С Викентием Агафоновичем мне стало неинтересно играть. Как случилось это со мной, так он неизменно или проигрывает, или сводит вничью. Удивительно деликатный человек. Старается хоть этим подбодрить. Играй в полную силу.

Ф е д о р. Хорошо, отец. Буду играть в полную силу.

Делают первые ходы. Из кухни пришла  Е в г е н и я.

Е в г е н и я (откинула крышку пианино и играет, напевая). Бери ложку, бери хлеб — и скорее на обед!.. Чай вскипел! Жители, выходите!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Счастлива, вижу. Тебе в самом деле хорошо?

Е в г е н и я. Да, папа.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Я вот тут Феде говорил, что мои дела не так уж плохи. Ведь главное, что необходимо понимать человеку в человеке, так это — хорошо ему или плохо?.. А все остальное мелочи. Нюансы!.. Это я философствую, чтоб как-то утвердиться в моем сегодняшнем положении.

Е в г е н и я. Да, папа. Это главное.

Вышел и  А л е к с а н д р. Остановился у столика и наблюдает, как стремительно развивается партия.

(Александру.) Может, все-таки поешь?

А л е к с а н д р. Позднее. Сейчас нет. Нет. Спасибо. (Написал что-то на листке и передает его Кириллу Петровичу.)

К и р и л л  П е т р о в и ч (прочитав). Ход дерзкий. Но… тут или — или. Поскольку противник у меня широкого диапазона, я этим ходом не воспользуюсь… И без подсказок, Саша! Без подсказок!

Е в г е н и я (тихо). Почему ты объясняешься с ним таким способом?

А л е к с а н д р. Каким?

Е в г е н и я. Записками.

А л е к с а н д р. А как иначе? Азбукой глухонемых я не владею.

Е в г е н и я. Но ведь все мы, ты видишь, стараемся все делать, как было прежде, не подчеркивая его глухоту. Наша мимика, жесты дают ему что-то дополнительное для понимания.

А л е к с а н д р. Возможно…

Е в г е н и я. А записками… Меня бы лично это раздражало.

А л е к с а н д р. Раздражение — если оно и возникает у Кирилла Петровича, так не потому, как я с ним изъясняюсь. Сам факт моего присутствия здесь…

Е в г е н и я. С чего ты это взял?

А л е к с а н д р. Я немножко тоже телепат. Угадываю ход его мыслей.

Е в г е н и я. Каких мыслей?

А л е к с а н д р. Женечка, нужно ли объяснять?.. Кто я для него? Человек, оставивший жену, ребенка…

Е в г е н и я. Ну и что? Ну и что? Как будто это первый и последний развод! Да в одной Москве каждый день… Надо понять, почему ты это сделал! А папа понимает. Все понимает. Он сейчас сказал мне: «Счастлива, вижу». Ну разве он мог предположить, что я счастлива с человеком, которого… нельзя уважать…

А л е к с а н д р. Потепления в наших отношениях я, во всяком случае, не замечаю.

Входят  С е р г е й  и  З о я.

Е в г е н и я. Что, еще не успокоились?

З о я. Он меня постоянно смешит. Скажите, чтобы перестал.

К и р и л л  П е т р о в и ч (приподнял голову от доски и смотрит на Зою). Как странно. Вот вижу, что смеется. Хорошо смеется. А не слышу. (Неожиданно сам хохотнул.)

Зоя словно ждала этого — залилась пронзительно.

Вы напомнили мне давний случай. Я и моя будущая жена Надежда Игнатьевна, Надя, как ее тогда звали… Простите, я опять ударился в воспоминания.

З о я. Да что вы! Говорите, пожалуйста!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Мы учились в одном классе. Оба были вроде вас. Смешливы. И хоть мы сидели на разных партах, стоило ей хихикнуть, как я тотчас присоединялся. Помню, учитель черчения, некогда работавший юристом, выдворял нас обоих в коридор. И когда я возмущался: «Меня-то за что?» — он отвечал: «За соучастие в смехе!»

С е р г е й (шепотом Зое). Ты спрашивала меня, какая она была… наша мама. Если сейчас посмотришь на Федора, на Женю и на меня, то увидишь ее.

З о я. Как это?

С е р г е й. Отец утверждает, что в Федоре — ее талантливость, в Жене — ее внешность…

З о я. А в тебе?

С е р г е й. Скромность.

З о я. Ого!.. Такого хвастуна я еще не встречала.

Евгения уходит на кухню.

А л е к с а н д р. Я не помешаю, если присоединюсь к вам?

З о я. Пожалуйста.

А л е к с а н д р. Там так заняты игрой, что не поговоришь. Вместе учитесь?

З о я. Доучиваемся.

А л е к с а н д р. Начинается взрослая жизнь.

З о я. По-моему, мы уже давно взрослые. С четвертого класса. Да, Сережа?

Ф е д о р. Попробую ладьей!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Федя, ты сегодня играешь на редкость невнимательно. Разрешено сделать обратный ход.

Ф е д о р. Да, невнимательно… Ты прав…

Е в г е н и я  приносит чайник и чашки. Наливает.

З о я. Спасибо.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Мне покрепче.

А л е к с а н д р. И мне.

З о я. Почему так? Жара! А люди пьют горячее.

С е р г е й. Чтобы почувствовать — может быть еще жарче.

З о я (с недоверием). Ты так думаешь?

С е р г е й. Если у тебя заноза, тебе больно. Но если еще шарахнуть кувалдой — ты перестанешь думать о занозе.

З о я (Александру). По-моему, это абсурд.

А л е к с а н д р. Мне трудно судить. У меня как-то не было, чтобы враз — и заноза и кувалдой.

Зоя смеется.

Е в г е н и я. Федя, а где Алиса? Ее чашка стынет. Если она не слышала позывные, то я повторю.

Ф е д о р. У нее… разболелась голова.

Е в г е н и я. Могу отнести туда.

Ф е д о р. Не надо, не надо. Я позову ее. (Приоткрыл дверь.) Алиса, мы пьем чай. Твоя чашка стынет. Подать тебе?.. (Возвращается к шахматам.) Сейчас выйдет. Мы с ней… немножко повздорили.

Е в г е н и я. Мог бы и не объяснять. Когда такое случается, то волосы у тебя на загривке почему-то вздыблены.

Ф е д о р. А-а.

Е в г е н и я. Что-нибудь серьезное?

Ф е д о р. И да. И нет. (Неохотно.) Всплыла одна полузабытая фигура.

Е в г е н и я. Кто?

Ф е д о р. Есть один. Я-то думал, что он давно вне игры, снят с доски, а он, оказывается, живет, существует и в некотором роде даже процветает!

Все насторожились, слушают.

Если бы я знал, что отец услышит, я не стал бы и называть фамилию этого подлеца.

С е р г е й. Какая разница — услышит или не услышит!

Ф е д о р. Ты прав, малыш. Разницы нет. И все-таки, чтобы не тревожить зря, я назову его лишь вам. Сизов!

Е в г е н и я. Сизов?.. Тот самый?

Ф е д о р. Да. Встретил сегодня Алису. Не преминул тут же рассказать, что он теперь ученый секретарь ученого совета, где я собираюсь… Что будет всячески содействовать мне. И что был бы счастлив восстановить прежние дружеские отношения.

С е р г е й. И ты?..

В дверях стоит  А л и с а.

А л и с а. Зачем ты это рассказал?

Ф е д о р. А что такое?

А л и с а. Это наше семейное дело, и посвящать в него всех ни к чему.

Ф е д о р. Ну, рассказал так рассказал. Слово не загонишь обратно.

Все молча пьют чай.

З о я (чувствуя себя лишней). Сережа, пойдем.

С е р г е й. Подожди.

А л е к с а н д р. Я что-то слышал об этом Сизове. Женя, ты рассказывала, да?.. Неудавшаяся операция. Больной умер чуть ли не на операционном столе.

Ф е д о р. При чем тут операция? Все было сделано как надо! Просто операция та началась поздно. Слишком поздно! И его уже никто не мог спасти. Ни я, ни сам бог!

З о я. Сережа…

С е р г е й. Не могу я сейчас уйти. Не могу!

А л е к с а н д р. Ученый секретарь — это, конечно, не председатель ученого совета. Но и он имеет значение. Может назначить каверзных, недоброжелательных оппонентов. Может создать вокруг диссертации невыгодные мнения… Порой маленький человек навредит больше, чем с положением. У меня на заводе, еще в Новосибирске, была неприятная история. Примерно такого же характера.

А л и с а. На карту поставлены два года трудов! Два года недосыпания! Мы перестали жить нормальной жизнью! Не помню, когда в последний раз были в театре, в кино! Как с работы, так в эти стены! Вот уже две недели Светланка в пионерском лагере, и мы не можем выбраться к ней, дорожим каждым часом, каждой минутой!.. Я совершенно запустила свою работу! Со мной в «Интуристе» уже не считаются. Поездки с делегациями в Англию, в Японию мне и не предлагают! Я привязана! Я могу лишь водить экскурсии вокруг Царь-пушки!

Ф е д о р. Да провались оно все пропадом!

А л и с а. Ты так говоришь сгоряча. Но я-то знаю, что твоя диссертация тебе не безразлична.

Ф е д о р. Да, не безразлична!

А л и с а. И почему тебе не иметь ученую степень, если этот Сизов…

Ф е д о р. Ах, он — уже?

А л и с а. Уже.

Ф е д о р. Ну, понятно… Я семь лет вкалывал в той дыре. Мотался в дождь и в пургу от больного к больному. Некогда было кусок хлеба проглотить, не то что толковую статью прочитать. А он после той заварушки сразу же умчался — под крылышко к дяде-профессору!

Е в г е н и я. Алиса, ты говоришь — наше семейное дело. Но ведь пока что семья — все мы. И всех нас, ты знаешь, больно коснулось Федино дело. Тяжело переживала мама. У отца именно тогда контузия дала о себе знать. И я, и Сережа. Что же в том плохого, если Федя рассказал нам?.. Каждому из нас вовсе не безразлично, как он поступит сейчас.

А л и с а. Допустим, что семья — это все мы. Хотя это уже давно не так. В каждой из этих комнат живет новая семья. Но — допустим… Женя! Недавно ты совершила поступок, который я, как член этой семьи, не одобрила. Я сообщила тебе убедительные доводы. А ты не посчиталась. Поступила по-своему.

Е в г е н и я. Только тебе они кажутся убедительными!

А л и с а. Нет, не только мне.

Ф е д о р. О чем вы?

Е в г е н и я. Она знает!

Ушла к себе в комнату.

А л е к с а н д р. Если я правильно понял, то вы говорили о нашей женитьбе… Но это подло! Подло!

Ушел следом за Евгенией.

С е р г е й. Зачем вы судите о том, что могут знать доподлинно только двое? Она и он! А что касается Феди…

А л и с а. Сереженька, когда ты проходишь мимо кинотеатров, то на некоторых афишах читаешь: «Дети до шестнадцати лет не допускаются». Так и в семейных вопросах, я считаю, нечего делать тем, кто еще не обзавелся семьей и не понимает, какие это накладывает на человека обязательства.

С е р г е й. Да что тут понимать? Подлость, она для всех возрастов — подлость! И я…

Ф е д о р. Ну, довольно. Довольно. Наговорим друг другу черт знает что, а потом будет стыдно. Надо спокойно все обсудить, обдумать.

С е р г е й. Ты еще собираешься обдумывать?!

Алиса собирает чашки. Увидела Зою.

А л и с а. Простите. Я вас не заметила… Вам подлить?

З о я. Нет. Спасибо. Не хочется.

Алиса уходит с посудой на кухню. Федор, тяжело вздохнув, направился в комнату. Кирилл Петрович, про которого все забыли во время разговора, пристально смотрел на каждого, пытаясь понять, из-за чего же загорелся сыр-бор.

С е р г е й. Вот, Зайка… Не такие уж мы симпатичные, как тебе показалось.

 

АКТ ВТОРОЙ

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Гостиная. Вечер следующего дня. С е р г е й  сидит на тахте. Вокруг него книги, конспекты. А л е к с а н д р  у телефона. Набирает номер.

А л е к с а н д р. Алло, алло, междугородная?.. Девушка, я заказывал Новосибирск. Заказ семьдесят девятый. В течение часа?.. Я жду второй! (Кладет трубку.) Вечная история…

Е в г е н и я  идет с платьем и утюгом.

Е в г е н и я. Все еще нет?

Александр развел руками.

Ты с ней помягче, поспокойнее. Надо как-то попытаться, а?

А л е к с а н д р. Хорошо, хорошо. Ты — сама доброта.

Е в г е н и я. Так куда мы? К Сердюкам.?

А л е к с а н д р. Давай начнем с этих… как их?..

Е в г е н и я. Которые любопытны?

А л е к с а н д р. Да.

Е в г е н и я. Ну… как хочешь. (Уходя, прислонила утюг к спине Сергея.) Не надо горбиться, студент. Сиди прямо.

А л е к с а н д р. Готовишься к последнему решительному?

С е р г е й. Угу.

А л е к с а н д р. Сдашь?

С е р г е й. Ясно, сдам.

А л е к с а н д р. Останешься в Москве или на периферию?

С е р г е й. А вот об этом надо подумать!.. Поехать — слишком просто. С радостью пошлют! И чем дальше, тем охотнее!.. А вот зацепиться здесь — вопреки распределению… Пойти на конфликт, растолкать всех локтями и осесть в перенасыщенной специалистами матушке Москве!

А л е к с а н д р (смеется). Хочешь изведать, чего стоишь?

С е р г е й. Ага.

А л е к с а н д р. Ой, непросто… Там скорее продвинешься.

С е р г е й. Но ведь ты приехал сюда.

А л е к с а н д р. У меня так сложились обстоятельства.

С е р г е й. Обстоятельства — это что, волны, против которых нельзя грести?

А л е к с а н д р. Почему? Можно… Но у каждого ли есть силы?

С е р г е й. Не уеду. Ни за что не уеду!

А л е к с а н д р. Предвижу, сколько будет беготни, нервотрепки.

С е р г е й. А как иначе закалишь характер?

А л е к с а н д р. Работу-то найдешь. Но пройдут годы, прежде чем получишь ключи от собственной…

С е р г е й. А тут многое будет зависеть от того, как я поведу себя с вышестоящими.

А л е к с а н д р. Ты реалистически мыслящий юноша… Ну, а если произойдет осечка? Застрянешь здесь. И надолго. Настанет пора жениться.

С е р г е й. Женюсь.

А л е к с а н д р. Пойдут дети.

С е р г е й. Пойдут.

А л е к с а н д р. И будешь ходить затюканный, замотанный, с вечными мыслями, как бы вырваться отсюда.

С е р г е й. Да ведь смотря на ком женюсь!

А л е к с а н д р. Что?

С е р г е й. Есть у меня знакомая. Таточка Мосолова. Да ее все наши знают! Никак, бедняжка, не может найти жениха. Потому ли, что волосики жидкие, в косметических кабинетах вытравлены. Потому ли, что ручки и ножки — спичечки. Ведь она никогда ничего не делала. А приданое — пятикомнатная квартира! Машина! Дача возле Внукова! Да имея такой плацдарм, можно не то что чего-то достичь — всю Москву покорить!

Звонок телефона.

А л е к с а н д р. Алло!.. Сережа, тебя.

С е р г е й (берет трубку). Зайка?.. Ой, приходи ко мне! Очень нужна! И в конспектах твоих ничего не понимаю, и прочие страшно важные вопросы. Слышишь? Обязательно приходи, жду. (Указывая на трубку.) Вот! Тут — любовь! Такая, какой уже не будет вовек! А там — существо, к которому я равнодушен. Но если я женюсь по любви, то куда приведу ее, любовь мою? В кладовку? И будем вместе вырезать чертиков, пока не осточертеет все на свете?.. Ведь у нее-то квартира еще более заселена, чем наша. А там — плацдарм! Как же тут быть?

А л е к с а н д р. Не валяй дурака.

С е р г е й. Я серьезно!

А л е к с а н д р. Что-о?

С е р г е й. Да как же не серьезно, если через день-два мне получать диплом и направление?

А л е к с а н д р. Ну, знаешь… Таких скоропалительных я вижу первый раз.

С е р г е й. Посоветуй! Ты опытнее меня! Ты дважды — как это? — скреплял узы Гименея.

А л е к с а н д р (посмеивается). Нет уж. Уволь. Посоветую на свою голову… Ты же реалист. Реалист!

Из комнаты выходит  Ф е д о р.

Ф е д о р. О, мужская компания?.. Отлично. (Ставит бутылку коньяку.) Открыл — не могу один. Не могу! Говорят, это последнее дело, когда в одиночестве… (Достает из серванта рюмки.) По махонькой.

А л е к с а н д р. В честь чего? Закончен труд?

Ф е д о р. Куда там!.. Серж, тебе только одну. Как тонизирующее.

С е р г е й. Я не буду.

Ф е д о р. Все еще дуешься на меня? Не хочешь чокнуться?

Сергей чокнулся и опрокинул рюмку.

Вот. Студенты всегда так. Без закуски. А я не могу. Надо или лимончик, или маслинку… Мой двойник говорит мне — воздержись. Во избежание семейных неприятностей. И вообще, воздержание — благо! А я… (Поморщился и выпил.)

А л е к с а н д р. О каком это ты все двойнике говоришь?

Ф е д о р. А вот он — передо мной!.. Подтянутый. Без плеши. Без единого седого волоса. Абсолютно трезвый. Мой двойник — это идеальный я! Тот, каким мне уже никогда не стать. Тот, каким бы я был, если бы не куролесил в жизни, не поддавался минутной слабости.

А л е к с а н д р. Но тогда ты сейчас, самое малое, занимал бы пост президента Академии медицинских наук.

Ф е д о р. И ни черта-то ты не понял! Ни черта!.. Разве для человека главное — идти только вверх? А вглубь?.. Иной и высоко вскарабкается, а нутро у него — труха. Гриб-порховка. Сожмешь — один черный дым!.. А вот работает у меня в отделении нянечка Акимовна. Все возле больных. Каждому особое слово, каждому особая забота. От нее пользы больше, чем от нас — хирургов. Она не тело, душу врачует. А у самой у нее душа — что крепенький груздочек!

А л е к с а н д р. Выпьем за Акимовну! И мысленно представим, что закусываем груздочками.

Ф е д о р. Серж! Я сказал — тебе только одну. Иди грызи науку.

С е р г е й. Что же ты не грызешь?

Ф е д о р. Потому что сегодня… перегрызла она меня. Ступай. Дай нам потолковать. Взрослым!.. (Александру.) У тебя разве нет двойника?

А л е к с а н д р. Нет.

Ф е д о р. Значит, ты или очень хороший человек, или очень плохой.

А л е к с а н д р. Что за странная классификация?

Ф е д о р. Негодяй, если он смолоду негодяй и всю жизнь живет по негодяйским законам, все сотворенное им оправдывая, никогда не раздваивается. А прекрасный человек не противоречит сам себе. Его слово не расходится с делом. А дела его — добры. И потому он в каждый момент прекрасен!..

Резкие телефонные звонки.

А л е к с а н д р. Это мне! Извините…

Из двери выглянула  Е в г е н и я.

(Волнуясь.) Да, да. Это я… (Ждет.) Наташа?.. Здравствуй, Наташа. Это я, Александр. Звоню из Москвы… Наташа, я с неделю назад отправил тебе деньги. И посылку для Витика. Там шерстяной свитер и брюки. Думаю, уж не затерялись ли. Ты получила?.. (Слушает.) Ну зачем же так? Зачем?.. Наташа! А как здоровье Витика?.. (Опустил трубку.)

Евгения подходит к нему.

Она… не стала получать. Велела мне вернуть обратно.

Стоят угнетенные.

Я предчувствовал, что этим кончится. Этим…

Медленно уходят к себе.

С е р г е й. Федя…

Ф е д о р. Что, Серж?

С е р г е й. Федя! А ведь он… не любит нашу Женю.

Ф е д о р. Что ты говоришь? Сколько тут выхлестал, пока я не смотрел?

С е р г е й. Сейчас мы с ним долго говорили. Обо мне. Как лучше — уехать из Москвы или остаться? Если остаться, то каким образом. В несерьезном тоне, конечно. Ты ведь знаешь, что у меня все решено. Я уеду. И вот, чтобы испытать его, я сказал: у меня есть два варианта. Жениться по любви и привести жену сюда. Или — взять с плацдармом.

Ф е д о р. С каким плацдармом?

С е р г е й. Я так назвал квартиру, дачу и машину. И спросил его — посоветуй!

Ф е д о р. Ну?

С е р г е й. А он… «Уволь!» И это меня как обожгло. Ведь если он сам — по любви и счастлив, то разве мог так ответить? Он сказал бы: да живи ты где угодно, на чердаке, в собачьей конуре, но только с любимой!

Ф е д о р. Подожди. Ты же сам говоришь — разговор был несерьезный.

С е р г е й. Тем не менее!

Ф е д о р. А если не ты его испытывал, а он тебя?.. Что? Попался?

С е р г е й. Он в конце разговора недвусмысленно сказал: ты же реалист. Реалист!

Ф е д о р. Ну и что? Это бранное слово?.. Я себя тоже считаю реалистом.

С е р г е й. Да… С некоторых пор ты стал им.

Ф е д о р. Ну, стал или не стал — не тебе судить.

С е р г е й. Мне!.. Вместо того чтобы вчера сказать, как отрезать, — обдумываешь.

Ф е д о р. Обдумываю.

С е р г е й. В переживания погрузился?

Ф е д о р. И погрузился.

С е р г е й. Хочется на небо взлететь. Да вот беда: чтобы сделать толчок, надо в грязь плюхнуться!

Ф е д о р. Вот что, малыш. Что касается моей персоны, можешь шпынять меня сколько угодно. Разрешаю. Я зверь крупных габаритов, до нутра доберешься не скоро. А свои догадки о Жене… Не смей сообщать ей!

Стукнула дверь. В прихожей показался  К и р и л л  П е т р о в и ч.

И отцу. (Припрятывает коньяк.)

К и р и л л  П е т р о в и ч. У-уф!.. Нет, наверное, в спорттоварах такого предмета, которым бы я не соблазнился. (Сгружает резиновые сапоги, котелок на треноге, подсачок, спиннинги и прочее.) Полная экипировочка… (Сергею.) Нам с тобой.

С е р г е й. Тоже поедешь к деду?

К и р и л л  П е т р о в и ч (шутливо). Ась?.. Не понял.

Сергей руками изображает крышу и забивает в нее гвозди.

Так точно!.. Бродил тут, слонялся, места не находил. А как принял это решение, так и цель в жизни появилась!.. Я хоть строительный институт не кончал, но с топориком и пилкой когда-то дружил!.. Где-то я вычитал, то ли в «Неделе», то ли в «Известиях», один контуженый плотничал и со стропил упал. Лет двадцать был немым, а тут с перепугу заголосил. Может, и я свалюсь да буду слышать, а?.. (Надевает бахилы.) В сорок втором году мне бы такие. Когда топями к немецким постам подкрадывались… Покажу я тебе все наши партизанские заслоны. И землянки, если совсем не заросли. Порыбачим, поохотимся. Ну-ка, примерь свои. Впору?

С е р г е й. Как раз.

К и р и л л  П е т р о в и ч (повел носом). Улавливаю в квартире какой-то дух… Резиной пахнет? Нет. Пожалуй, чем-то питейным.

Ф е д о р. Ну, откуда у нас питейное?

К и р и л л  П е т р о в и ч. А жаль. Пропустил бы с устатку рюмашечку.

Ф е д о р. Вот это другой разговор! Это по мне! (Извлекает бутылку.) Сейчас мы ее, голубушку, и прикончим!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Э-э, секретники. Вот она. Ее-то я и почуял. (Налил себе и выпил.) Остальное, Федя, я приберегу себе на потом.

Ф е д о р. Я хотел, чтобы мы сообща! Чего там осталось-то?

К и р и л л  П е т р о в и ч. Вижу, что не хочешь. Я и не неволю.

Ф е д о р. Да я с удовольствием!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ты и не любишь это зелье, знаю. А я по наперсточку. С устатку. Мне надолго хватит. (Уносит бутылку к себе.)

С е р г е й (хохочет). Вот случай, когда выгодно быть глухим!..

Федор обескураженно пожимает плечами. Сел за пианино. Играет.

На голоса вышли  Е в г е н и я  и  А л е к с а н д р.

К и р и л л  П е т р о в и ч (возвращается). А у вас глаза грустные… У тебя что-то, Женя?.. У тебя, Саша?.. Ну-ну. Ничего. Все перемелется! Были бы любовь и согласье. Так в старину говорили. А мы, доченька, с Сережей в поход собираемся. Поеду. Да, поеду! Чего тут мне закисать?

Федор увлекся и играет все громче.

Как странно. Вот вижу — играет. С душой играет! А не слышу.

С е р г е й. Ты, отец, теперь многое у нас не слышишь.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ась?

С е р г е й. Да так…

Ф е д о р. Женя, давай в четыре руки.

Евгения садится рядом с ним.

К и р и л л  П е т р о в и ч (Александру). Ничего у них получается?

А л е к с а н д р. Хорошо.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Мать научила. Вот удивительно! Пианино появилось у нас, когда ей было уже под тридцать! А и сама овладела, и детей научила. Любительски, конечно.

Сидят, слушают. Александр написал что-то на листке бумаги и протягивает Кириллу Петровичу. Тот прочитал. Глаза его озорно блеснули. Не отвечая словами, размашисто пишет на обороте.

А л е к с а н д р (смешался). Простите… Я думал, вам так удобнее.

К и р и л л  П е т р о в и ч. О! Великий немой заговорил!

А л е к с а н д р. Я…

К и р и л л  П е т р о в и ч. Где ты научился такому бюрократическому изъяснению?.. На своем бывшем заводе? У нас не так. Не так. Говори. Говори! Неважно, пойму я или нет. Просто приятно, когда тебя за полноценного человека считают.

А л е к с а н д р. У меня и не было намерения обидеть вас.

К и р и л л  П е т р о в и ч. И я кое-что уже понимаю. Понимаю! Если говорить четко и медленно. И — если сказанное соответствует мыслям говорящего.

С е р г е й. Что в жизни бывает не всегда.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ась?.. Ты опять что-то сказал? Ну-ка, повтори. Не спеша. Я уверен, что пойму.

С е р г е й. При-твор-ство.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Проворство.

Сергей смеется.

Не то?.. Очевидно, слова близки по смыслу.

С е р г е й. Да. Очень близки!

К и р и л л  П е т р о в и ч. А ну — еще.

С е р г е й. Мы все чис-тень-кие!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Тут, по-моему, три слова… Мы… все… Дальше никак не уловлю… Ты, Сережа, сегодня какой-то взвинченный. И смеешься нехорошо… Но я научусь. Непременно научусь! Нужно только повторять губами те движения… Еще и на работу, глядишь, поступлю! Вахтером в проходную!.. А тебе, Саша, спасибо, что ты держишь меня в курсе заводских дел. Я и сам там бываю. Часто. Толмачева, судьбой которого ты интересуешься, действительно назначают начальником цеха. А на его место… Кандидатов несколько. Кстати, директор, мой бывший заместитель, сказал, что ты хотел бы остаться на заводе. Так? (Пристально смотрит в глаза.) Что ж… признают нужным — оставайся. Буду рад. Талантливые люди нам нужны. А не получится — не огорчайся… Не из-за этого же ты все так ломал! Главное, чтоб с Женей у вас все было крепко. По-настоящему крепко.

В квартиру входит  А л и с а.

А л и с а (мужу). Опять на минутку?

Ф е д о р. Нет. На час. И даже больше!

Евгения при появлении Алисы встала, хочет уйти. Александр тоже поднялся.

Э! Э! Что я вижу? Вы не хотите быть в одном обществе? Вы не хотите разговаривать друг с другом?.. Чтоб этого не было! Я не потерплю! Женя, Алиса! Александр, и ты?.. Немедленно помиритесь!

А л и с а (первая подходит к ним). У меня и в мыслях не было ссориться с вами.

Ф е д о р. Ну вот. Ну вот. И отлично!.. А теперь давайте вместе что-нибудь затеем! Нечего сидеть по углам!

А л и с а. Милый… я тебя не узнаю. Давно ли расстались, а теперь разительная перемена.

Ф е д о р. Что такое?

А л и с а. Лицо горит, глаза сверкают! Голос — как у первого баса в опере! Таким ты бываешь в двух случаях. Или после отлично сделанной операции, или… после бутылки коньяку.

Ф е д о р. Ну, уж и после бутылки! Выпили по одной рюмашечке. Вот свидетели.

А л и с а. С одной ты таким не бываешь.

Ф е д о р. И тем не менее стал!.. Что бы такое придумать? А, идея! (Ставит треногу и котелок посреди комнаты.) Представьте, что мы не в чреве современного цивилизованного города, не в пекле из камня и асфальта, а на зеленой лужайке. У реки! Дикари! Блаженствуем на ветерке! Варим уху!.. Садитесь, садитесь все на ковер!.. А еще лучше — мы цыгане! Отец, ты вожак табора! Сидишь властный и гордый. Требуешь, чтобы мы тебя развлекали. (Запел.) «Ми-илая… ты услышь меня! Под окном стою я с гитарою!..»

К и р и л л  П е т р о в и ч. Не понимаю, что ты затеял. Но… вам весело — и мне весело.

Ф е д о р. А пляски будут?.. Женя, Алиса! Сережа, Саша! Ну, что же вы?.. (Топчется, дурачась.)

Его никто не поддерживает.

К и р и л л  П е т р о в и ч (улыбаясь чему-то). Сегодня я был у Викентия Агафоновича… Есть у него внук. Петька. Молчун. Ленивый. Прежде я его все тормошил: ну-ка, Петя, расскажи о том, об этом. Что в школе на дом задано?.. Теперь-то мне с ним непросто объясняться. И что же он недавно сказал своему приятелю, такому же двоечнику?.. Вот если бы все учителя были глухими! Уроки-то нам могут объяснять, а мы им что в голову взбредет! (Смеется.) Каков мечтатель, а?.. И это навело меня на мысль. Что все мы — и учителя и родители — нередко бываем глухими. То есть слышать-то слышим, что вы, дети наши, говорите нам. Но где уверенность, что сказанное соответствует истине?.. Мы требуем: делайте то, не делайте это. И вы чаще всего соглашаетесь. А на самом деле?.. Вот вспоминаю, сколько хлопот было с тобой, Федя, когда ты связался с уличными дружками и не хотел учиться. А замкнутость Жени? А резкость Сережи?.. Ох, трудно было услышать, докопаться, из-за чего все это. И только теперь, когда вы стали взрослые, можно как-то успокоиться, а? (Внимательным взглядом обводит всех.)

С е р г е й. Как сказать, отец… Мы теперь взрослые. Верно. Но мы ничего не имеем против того, что ты глухой.

Е в г е н и я. Сережа, что ты говоришь?

С е р г е й. То, что слышала.

Ф е д о р. Малыш! Еще одно слово, и я тебя вздую!

С е р г е й. У тебя нет на это морального права. Я был бы счастлив, если бы оно у тебя было и ты бы меня вздул. Но у тебя его нет! Нет!

А л и с а. А ну, прекратите! Немедленно прекратите!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Я сказал что-то не то?..

Е в г е н и я. Давайте и правда споем, а?.. Тихо-тихо… Как при маме, а?.. Ведь как дружно жили. Федя, Сережа, Саша… (Первая запевает.)

Все постепенно присоединяются к ней.

А л и с а (на фоне песни). Ты выходил из дому?

Ф е д о р. Да. Разомкнул стены темницы.

А л и с а. Куда?

Ф е д о р. Прогулялся до клиники.

А л и с а. На обратном пути причастился?

Ф е д о р. Я у киосков не пью. Я пью только дома.

А л и с а. День пропал. И не работаешь. И к Свете не поехали.

Ф е д о р. Душа ребенка, Алиса, — это нечто стерильное. Дохнет подлец — будет подлая. Дохнет добрый — добрая. А мы сейчас ни то ни се. Так что повременим.

А л и с а. Особенно тебе теперь дышать противопоказано.

К и р и л л  П е т р о в и ч (наклонился). Алиса…

А л и с а. Да. Слушаю.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ты его не очень… Он надорвался. Ему нужна разрядка. И у него что-то стряслось. Серьезное. Ты знаешь об этом?

А л и с а. Да. Да. Знаю.

Песня тихо плывет. В квартире сумрачно.

Ф е д о р. Ну-с, а как ты провела время? Снова встретилась с ним?

А л и с а. Встретилась.

Ф е д о р. Случайно, конечно.

А л и с а. Ты угадал.

Ф е д о р. Он был так же галантен? Опять пригласил в машину?

А л и с а. Не только. Довез до дому и на руках поднял на третий этаж.

Ф е д о р. Браво, браво! Узнаю. Он всегда умел производить впечатление на дам. Тебе надо было за него выйти замуж. Жена ученого секретаря! Звучит!.. Как это ты прогадала? Мы росли на одной улице.

А л и с а. У вас, мальчишек, не написано на лбу, кто кем будет.

Федор раздраженно крякнул.

Е в г е н и я. Федя, что с тобой?

Ф е д о р. Ничего. Ничего. (Подпевает. И через минуту, все больше закипая.) Вы договорились о встрече?

А л и с а. Договорились.

Ф е д о р. Где, если не секрет?

А л и с а. В ресторане «Арагви». В девять вечера. Он будет за третьим столиком справа.

Ф е д о р. Он пригласил только тебя или и меня?

А л и с а. Представь — и тебя.

Ф е д о р. Вы слышите?.. Лицо вам небезызвестное пригласило меня и мою жену в ресторан. На дружеский ужин. Это великая честь. О-о, да уже почти девять. Надо торопиться… Дела мои определенно пошли в гору! Как только защищу кандидатскую, так сразу же возьмусь за докторскую! Успех гарантирован! У меня свой человек наверху! И за него надо держаться!.. Ну что ж ты, дорогая? Нацепи все свои жемчуга, бриллианты, а я надену самый лучший костюм и галстук.

С е р г е й (вдруг). Это не он глухой. Это мы глухие. Мы делаем вид, что ничего не произошло. А на самом деле у нас все переменилось. И мы сами переменились! И ты, Федор, и ты, Женя, и я! И всех нас очень устраивает его глухота!

Ф е д о р. Малыш! Я пообещал и сделаю!

С е р г е й. Не посмеешь!

А л и с а. Федор!

С е р г е й. Знай, Федор, если ты и в самом деле решишься на встречу с тем подлецом — а дело идет, судя по всему, к этому, — то я тоже надеваю праздничный костюм, галстук и отправляюсь делать предложение Таточке Мосоловой!

Е в г е н и я. Предложение?

С е р г е й. Да.

Ф е д о р. Таточке?

А л и с а. С чего это ты?

С е р г е й. А вот спасибо Александру — надоумил!.. А что, чем не партия? Квартира из пяти комнат на улице Горького! Дача, машина!

Е в г е н и я. Саша, ты говорил ему об этом?

С е р г е й. Неужели вы не понимаете, как это отвратительно, что мы стали жить — он сам по себе, мы сами по себе?.. Или мы одна семья и нет у нас друг от друга тайн, или давайте разбежимся, как бегут крысы с тонущего корабля!

Ф е д о р. Ты знаешь причину, по которой я не хотел ему об этом сообщать!

С е р г е й. Я знаю причину, по которой тебе невыгодно об этом сообщать!

Е в г е н и я. Замолчите!.. Ведь он — здесь! Он видит. Он… понимает.

Только теперь все взгляды обратились к Кириллу Петровичу, который напряженно смотрит на каждого.

С е р г е й. Пора все объяснить ему! И я это сделаю!..

К и р и л л  П е т р о в и ч. Не надо. Не переводи бумагу… Я не знаю, что у вас происходит, и не хочу знать. (Снова молчаливо обвел всех взглядом.) Вы напомнили мне один случай… Забытый. Давний… Мы выходили из окружения. Под Витебском. И было нас, пожалуй, столько же, как и вас тут… А командира контузило. У него раскалывалась голова. И казалось ему, что это земля гудит и вот-вот лопнет на части. И ничего он не слышал. Ни единого звука!.. И когда с ним произошло такое, то среди бойцов начался разброд. Один говорил — надо и дальше идти, как шли. К своим. Через линию фронта. Другой — искать партизан. Третий — побросать оружие и разбежаться… Да. Было такое. А командир видел лица. Глядел на спорящих и никак не мог понять, из-за чего они?.. Только догадывался. И на душе у него было тревожно. Очень тревожно! Но он верил, что все будет как надо. Ну, найдется один трус, негодяй. Но чтобы все?.. Нет! Он слишком хорошо всех их знал. С ними он прошел трудную дорогу… (Помолчал.) Я не хочу знать, что у вас произошло. Вы уже не маленькие. Я не могу без конца указывать, как и что надо делать. У вас впереди еще длинная-длинная дорога. А я… подхожу к концу. Скоро меня не будет с вами — ни глухого, ни слепого. Решайте все сами. Сами! (Отвернулся, как бы не желая больше никого замечать.)

Все медленно расходятся по комнатам.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Комната Федора. А л и с а  и  Ф е д о р  входят в нее. Алиса машинально подбирает раскиданные бумаги. Федор остановился возле пишущей машинки и наугад нажимает на буквы.

Ф е д о р. Старик, как и всегда, оказался на высоте…

А л и с а. Старик великолепен!.. Что бы у вас ни произошло, на все у него отыскиваются подходящие случаи.

Ф е д о р. Это было с ним. С ним. Он — тот командир!

А л и с а. А ты не находишь, что все мы у него как марионетки на веревочках?

Ф е д о р. Не понимаю.

А л и с а. Что он все отлично знает, обо всем осведомлен, и та свобода действий, которой мы будто обладаем, — одна видимость?

Ф е д о р. Ты хочешь сказать, что он… слышит?

А л и с а. Ну, если не все, так девяносто девять процентов. Колдуют же они с Викентием Агафоновичем каждый день над слуховым аппаратом. Наверное, не зря!.. Хочешь, я пойду и проверю. Подойду сзади и крикну. Уверена, что услышит и оглянется.

Ф е д о р. Алиса, не смей этого делать!

А л и с а. А вот сделаю!

Ф е д о р. Не смей!

А л и с а. Почему?

Ф е д о р. В этом есть что-то отвратительное… Иногда, мне кажется, лучше остаться обманутым, чем уличить обманщика.

А л и с а. К тому же если он отец.

Ф е д о р. Если бы мой отец слышал, он и минуты бы не сидел дома.

А л и с а. Вот он и собрался в дорогу.

Ф е д о р. Но какой ему смысл — дергать нас за веревочки?

А л и с а. Откуда я знаю? У стариков много разных причуд. Моя мама, например, в последние годы, как ни войдешь в дом, прикидывалась спящей. Ей хотелось узнать, не говорим ли мы о ней плохо. И малейшее неосторожное слово — обиды, капризы.

Ф е д о р. Но ведь здесь ни обид, ни капризов! И склероз у него еще не настолько развился, чтобы привести к старческому маразму.

А л и с а. В конце концов, я хочу жить самостоятельно. Без подсказок. Сначала твоя мать, теперь он. Все на виду, все на глазах. Каждое твое действие поневоле контролируется.

Ф е д о р. Но ведь он и говорит — решайте сами. Сами!

А л и с а. Как же тут что-то решишь, если со всех сторон глаза?.. Сколько раз я просила — хлопочи, требуй! Нет, скоро вся квартира будет наша. И вот — она наша! Евгения не ушла к мужу, а привела его сюда. И это надолго! А Сергей, вот увидишь, не переедет к жене на улицу Горького, а привезет ее к нам! А где жить? В кладовке?.. Займут гостиную. И тогда ходи через них! Стучи — к вам можно? А может быть, проявим сознательность и уступим молодоженам эту комнату?

Ф е д о р. Алиса, ты расстроена. Ты говоришь такое, что не сказала бы в другую минуту.

А л и с а. Да, я расстроена! Потому что есть из-за чего расстраиваться!.. Я ухватилась за твою диссертацию, надеясь, что она упрочит твое положение, откроет перспективу! И тут — Сизов! Вынырнул очень ко времени! И теперь опять нет уверенности… Я обегала десятки библиотек, я как сумасшедшая вчитывалась в эти противные болезни и сама могу уже налево и направо вырезать аппендициты, язвы, раки! И все это ни к чему, ни к чему!.. (Швыряет книги на пол.)

Ф е д о р. Лисонька… Они же из библиотеки! За каждую спросят! (Подбирает.)

А л и с а. И пусть, и пусть, и пусть! (Заплакала.)

Федор подошел к ней и обнял ее.

Ф е д о р. Лисонька, ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Как ты мне дорога в те часы, когда сидишь за полночь у каталога, чертишь диаграммы. Я ведь серьезно говорю, что мне без тебя ничего не написать. Я готов на тебя молиться, когда ты входишь в квартиру со связками этих тяжеленных книг, задохнувшаяся, бледная, но счастливая… (Грозно.) Но только в тех случаях, когда приносишь сама!

А л и с а. Ну конечно. Тебе моих рук не жалко!

Ф е д о р. Сама! А не он!

А л и с а. Уж один-то раз…

Ф е д о р. И одного не хочу! Давай вместе ходить! На меня целый воз можно погрузить!.. Кстати, ты действительно снова встретила его? Это не розыгрыш?

А л и с а. Нет.

Ф е д о р. И ты снова… села к нему в машину?

А л и с а. Нет.

Ф е д о р. Он в самом деле пригласил нас в «Арагви»?

А л и с а. Да.

Ф е д о р. Чувствую, как этот негодяй уже взбирается мне на загривок… Хочу понять, для чего я ему потребовался? Нуждается в моей дружбе? Вряд ли. Боится, что я буду рассказывать всем про ту историю?.. Скорее всего — это. Да! И если я приду, откликнусь, то он поймет, что я спасовал, что я отныне в его руках, и он будет крутить мной, как захочет!

А л и с а. Федя, ну неужели ты думаешь, что я, уговаривая тебя встретиться с ним, хоть на минуту допускала, чтобы ты унижался перед ним?

Ф е д о р. Нет, конечно.

А л и с а. А если он в самом деле переродился и хочет искренне покаяться?

Ф е д о р. Долго же он перерождался!

А л и с а. Уж кто как. Бывает, минуты достаточно, а то и годы пройдут.

Ф е д о р. Не верю я в его перерождение. Сегодня зашел кое-куда, поспрашивал. Ты ведь знаешь, я не слежу за тем, кто из моих коллег кем стал и высоко ли поднялся. А тут просто заинтересовало. Навел справки. Он защитился совсем недавно. Полгода назад. И уже были неприятности. Пришла жалоба, что в диссертации использовал чужие материалы… Да он и тут выкрутился!

А л и с а. Ну, мало ли что о ком говорят.

Ф е д о р. Так ты допускаешь, что он?..

А л и с а. Допускаю.

Ф е д о р. Тогда у меня есть лишь один выход!

А л и с а. Какой?

Ф е д о р. Я…

А л и с а. Федя! Я уже знаю, что ты задумал. Но ведь это… будет для него страшно тяжело.

Ф е д о р. А мне тогда было легко?

А л и с а. Прошло столько лет. Он теперь уже не заносчивый юноша. Пожилой. С брюшком. Наверно, отец семейства.

Ф е д о р. А если он все-таки был подлецом! Был! Был!.. Вот и пусть потомство узнает, каким был папа!..

А л и с а. Ну зачем уж так жестоко.

Ф е д о р. Жестоко? Да, он не убил меня. Не закопал заживо в землю. Он всего лишь оклеветал! В душу плюнул! А это так мало, что можно забыть?

А л и с а. Федя, действуя тем образом, который ты наметил, ты только озлобишь его. Ничего не добьешься, ни в чем, как и тогда, не уличишь, а врага себе наживешь.

Ф е д о р. Врага?.. Прекрасно!

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Комната Евгении. А л е к с а н д р  и  Е в г е н и я  входят в нее. Евгения прошла к окну и смотрит на глухую стену противоположного здания. Александр стоит у двери, поглядывая на жену. Неожиданно рассмеялся.

А л е к с а н д р. Ай да сценка! Песни и пляски у костра! А потом все фырк-фырк — и разбежались… Странный человек твой отец. Решайте сами! Как будто у всех есть необходимость что-то решать… Ну, что же мы, собрались и не идем?

Е в г е н и я (повернулась). Все-таки к Семеновым?

А л е к с а н д р. Можно и к бухгалтеру, который тонул в Селигере.

Е в г е н и я. А если к Таточке Мосоловой?

А л е к с а н д р. Это зачем?

Е в г е н и я. Она тоже любопытна. Познакомишься. Вдруг и пригодится.

А л е к с а н д р. Не понимаю…

Е в г е н и я. Как ты мог навести Сергея на такую мысль?

А л е к с а н д р. На какую?

Е в г е н и я. Сделать Таточке предложение.

А л е к с а н д р. Да я и услышал-то об этой девице от него самого.

Е в г е н и я. Но ведь не случайно он назвал ее имя. Был у вас какой-то разговор.

А л е к с а н д р. Был. Не отрицаю. Треп. Элементарный треп, в котором не отыщешь и одного серьезного слова.

Е в г е н и я. Даже в шутливом тоне — я не знаю, как можно такое советовать.

А л е к с а н д р. Да не советовал я!

Е в г е н и я. Зачем же он сказал, что ты его надоумил?

А л е к с а н д р. Очевидно, у него самого это зрело…

Е в г е н и я. У Сережи?.. Никогда не поверю!

А л е к с а н д р. Выходит, ты его знаешь лучше, чем меня. Так получается?

Е в г е н и я. Сережа вспыльчив, резок. Такое за ним водится. Вчера Федор бесхарактерностью вывел его из себя, сегодня — ты.

А л е к с а н д р. Не вижу в поступках Федора ничего бесхарактерного. Ему надо повидать того человека и все выяснить.

Е в г е н и я. Надо?

А л е к с а н д р. Да.

Е в г е н и я. А Сергею надо подумать, не жениться ли на Таточке? А мне найти удобный момент, чтобы замолвить слово за тебя отцу?

А л е к с а н д р. Ты же знаешь, что все это не так. Не так! Гораздо сложнее!

Е в г е н и я. А если уж завязывать знакомства, то только с теми, которые любопытны?

А л е к с а н д р. Можем вообще никуда не ходить! Сидеть дома, в этой клетушке!

Е в г е н и я. Моя комната стала тебе тесна. А первое время, когда мы познакомились и я привела тебя в нее, ты был ею очень доволен… Саша!

А л е к с а н д р. Что?

Е в г е н и я. А по плечам ли ты взял ношу?

А л е к с а н д р. Какую ношу?

Е в г е н и я. Сейчас, когда ты разговаривал по телефону с женой — скажем, с бывшей, — мне почему-то показалось, что она для тебя все еще… жена.

А л е к с а н д р. Что за ерунду ты говоришь?

Е в г е н и я. Ты произнес «Наташа», и я увидела, как все дрогнуло в тебе. Что в этом имени для тебя — целая жизнь. Много-много хорошего.

А л е к с а н д р. Ты сама просила поговорить с ней как можно мягче. Я и не скрываю, что в первые годы жизни у нас было много счастливых минут.

Е в г е н и я. А что за неприятности произошли у тебя на прежней работе?.. Ты вчера говорил Феде.

А л е к с а н д р. А-а… Да так, сущие пустяки. Я преувеличил.

Е в г е н и я. А не преувеличил ли ты и те неприятности в семье, из-за которых нужно было расстаться?

А л е к с а н д р. Женя?.. Зачем так?

Е в г е н и я. Ты в моих глазах вдруг стал как-то раздваиваться…

А л е к с а н д р. Раздваиваться и раздваивать других — это, очевидно, ваша фамильная черта!

Е в г е н и я. Я все пытаюсь понять, что меж вами произошло, и никак не могу. Ты или уходишь от ответа, или говоришь что-то неубедительное.

А л е к с а н д р. Ну… мы с ней…

Е в г е н и я. За общей фразой «не сошлись характерами» всегда кроется что-то конкретное. Так что же? Что?.. Она была сварлива, драчлива? Она не устраивала тебя как женщина? Она тебе изменяла, наконец?

А л е к с а н д р. Перестань.

Е в г е н и я. Не правда ли, трудно оговорить человека, если к нему еще что-то теплится в душе… Я сейчас, Саша, поставила себя на ее место. Какой же это удар, какое потрясение, если развод — и без всякой причины!

А л е к с а н д р. Ты что, хочешь меня прогнать к ней?

Е в г е н и я. Я хочу сохранить тебя. Очень хочу! Но таким, какой ты мне нужен. Чтоб из-за свежих красок не проступали старые. Мы, художники, это хорошо знаем. Чтобы на сегодняшнее наше счастье не проступало прежнее! Чтоб я могла на тебя во всем положиться! А иначе… Иначе ты перешагнешь и через меня, как перешагнул через Наташу. Да, да! И женишься на Таточке. Потому что у нее — квартира, не эта клетушка. Но ты и через Таточку перешагнешь! Она тебе надоест. И в пятьдесят лет, седой, в предынфарктном состоянии, ты найдешь себе юную подругу по душе. И вот тогда-то она через тебя перешагнет! Ей будешь нужен не ты, а то, что у тебя есть!

А л е к с а н д р. Прекрати! Что за бред приходит тебе в голову? Я люблю тебя! Только тебя! И если виноват в чем, так в сущей безделице. Ну, советовал Федору уладить отношения. Чтобы защитил успешно и поднял свой авторитет в науке! Глядишь, съедут отсюда, и мы не будем тесниться. Ну, подсказал Сергею, чтоб ехал на периферию. Там скорее продвинется. Да и не в кладовке же ему начинать вить свое гнездо!

Е в г е н и я. И все это для нас? Ради нас?

А л е к с а н д р. И ради них!

Е в г е н и я. Но что же ты ответишь на то, что я сказала? Как ты разубедишь меня, что это не так?.. Ведь те ссоры, которые были у тебя там, я теперь убедилась, могут быть и здесь. Это еще не причина для развода.

А л е к с а н д р. Да не подлец я, не подлец!

Е в г е н и я. Ты им можешь стать, Саша. Можешь.

А л е к с а н д р. Это невыносимо! Так дальше нельзя!

Е в г е н и я. А разве я говорю — можно?

А л е к с а н д р. Я не хочу чернить свою бывшую жену. Не скажу, что разрыв с Наташей для меня прост. Если было хорошее, так было! И оно проступит, как ни замазывай!.. Обвинить женщину проще всего. А я не могу ничего сваливать на Наташу. Да! Она не сварлива, не драчлива и даже не изменяла мне! Она прекрасный в своем роде человек, и мне жаль, очень жаль, что я стал причиной ее несчастья. Но мы… разные. Просто разные. Я понял это, когда встретил тебя! Ты навалила на меня столько обвинений. А я прямо отвечу: да, я не бескорыстный. Я привык работать хорошо и люблю, чтобы мою работу замечали. И я счастлив, что наконец-то попал на прекрасный завод, где можно себя проявить! Женя, не считай, что для меня все и всегда решено! Я так же уязвим, как и ты! И непросто, ох непросто дается мне моя новая жизнь. Я в постоянном напряжении, и ты это чувствуешь… Я б хотел, чтобы восемь лет назад я встретил не ее, а тебя. В Москве, в Новосибирске, в Магадане — какая разница? И чтоб Витек был не там. А тут. Со мной. С нами… Нашим сыном.

Е в г е н и я. Вот, Сашенька, ты и сам стал раздваиваться. Сам…

А л е к с а н д р. Женя!

Е в г е н и я. Не подходи. Не подходи!.. Я не знаю, который ты… настоящий.

А л е к с а н д р. Ну что еще за мистика?.. Женя…

Е в г е н и я. Не знаю!

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Кладовка и часть коридора. С е р г е й  вошел, включил свет. Осматривает развешанные предметы, не зная, чем себя занять. В прихожей звонок. Побежал в прихожую и возвращается с  З о е й.

С е р г е й. Ой, Зайка! Как это здорово, что ты пришла!.. Опоздай самую малость — и я бы женился!

З о я. Женился?

С е р г е й. Ага.

З о я. Сам? Или тебя бы женили?

С е р г е й. Сам. Ведь человек слаб, а кругом соблазны.

З о я. На ком же?

С е р г е й. Есть тут одна.

З о я. Чем же она тебя соблазнила?

С е р г е й. Меня соблазнили ее квартира, дача и машина.

З о я. О-о!

С е р г е й. Но тут же здраво рассудил: если у меня все это будет, не надо зарабатывать, то в чем будет выражаться материальный стимул в моей жизни?.. А вдруг я, как герой из одной пьесы, который жил у дяди-купца на всем готовом, подумаю: а не повеситься ли мне?

Зоя смеется.

З о я. В квартире у вас как-то тихо… Все ушли?

С е р г е й. Сидят по норам. А было не тихо. Гроза только что кончилась. Были такие дебаты! Теперь продолжают келейно. Им-то хорошо! Брат может обрушить свои словоизлияния на жену, сестра — на мужа. А мне как?.. С деревяшками разговаривать?

З о я. За этим ты меня и позвал?

С е р г е й. Неважно зачем, важно то, что у меня в голове роится… Слушай! Предположим, мы с тобой поженились. Пошли дети. Растут. Образовалась семья. Общие интересы. Родители заботятся о детях, дети в меру сил помогают маме и папе. То есть тебе и мне. Но вот они выросли! Не вечно же им сидеть в гнезде? Разлетелись. Сыновья женились, дочки вышли замуж, Семья, выполнив свои функции, распалась. Печально, но факт. И меня мучает вопрос: когда семья распадается на три, четыре, пять частей, так это что — она становится сильнее в три, четыре, пять раз или слабее?

З о я. Я об этом как-то не задумывалась.

С е р г е й. Задумайся.

З о я. По-моему… сильнее!

С е р г е й. Вот и мне до сегодняшнего дня так казалось.

З о я. А что сегодня?

С е р г е й. Сидят каждый в своей клетке… Жили по одним законам, устанавливают новые. Новый устав, кодекс, как хочешь назови. Ведь у каждой семьи, я полагаю, бывает свой собственный… А каким он будет у Федора с Алисой, все зависит от того, как они поведут себя с тем типом.

З о я. Так еще не решили?

С е р г е й. В том-то и дело, что нет.

З о я. Ты обещал рассказать мне о нем. Вчера не успел.

С е р г е й. Пожалуйста. Федя и этот Сизов, его бывший друг, после института работали в одном северном городке. Сизов — на стационаре, Федя — больше в разъездах. Как-то Федя был вызван в участковую больницу. У пацаненка перелом черепа. Операцию надо делать на месте. И там же объявился еще один больной… Федя направил его в машине в поликлинику. Написал, что необходима срочная операция. А позднее еще и по телефону звонил Сизову!.. Тот осмотрел больного. Решил, что до утра потерпит. У него в тот вечер были какие-то планы. Вечеринка срывалась. Он вкатил два кубика морфия больному. Обезболивающее. А утром, когда Федя уже был там и готовилась операция, стало ясно, что… опоздали. У Сизова руки трясутся — с испугу. Федя стал делать сам. И сделал. Но уже развился перитонит. Больной умер. А когда этот случай разбирали, то Сизов отрекся, что от Федора Мурашова была записка о немедленном оперировании. А по телефону, мол, говорил — просто язва, госпитализировать.

З о я. Негодяй!

С е р г е й. Каждому ясно, что негодяй! А они в раздумье… Потому что попали в зависимость от этого негодяя!.. А у Жени с Сашей тоже объяснение. Я масла подлил. И не жалею. Она должна знать, что он… не так-то прост.

З о я. А что у них?

С е р г е й. Время покажет.

Сидят обнявшись.

З о я. Сережа…

С е р г е й. Ау?

З о я. Так ты точно не сможешь ехать в Крым?

С е р г е й. Никак.

З о я. Тогда, может быть, и мне не ехать?

С е р г е й. То есть?

З о я. Я там уже была. Все видела. Скучно.

С е р г е й. И что же?

З о я. Возьми меня с собой к деду.

С е р г е й. К деду?

З о я. Ведь я тоже будущий строитель. Мне практика нужна. И потом… боюсь я тебя отпускать одного. Вон ты какой неустойчивый к соблазнам.

С е р г е й. Зайка! Милая! Родная!.. (Целует ее.) Но подожди. Как же так? Я-то охотно… А что скажут мама с папой?.. Ты с кем поедешь? С молодым человеком? А каковы у него намерения? Вы там в одной палатке будете жить или в разных?.. Ведь зятя-то с нами не будет. Слушай!.. Я там сам буду зять! О-ой, девочки, держите меня!.. Зайка!

З о я. Что?

С е р г е й. Ты и в самом деле согласна?

З о я. Сомневаешься?

С е р г е й. А дальше?

З о я. Что дальше?

С е р г е й. Вернемся. Не будем же тут жить. Я и в мыслях не допускаю, чтоб торчал тут, претендуя на отцовский угол! Ты везде со мной?

З о я. Везде!

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Гостиная. К и р и л л  П е т р о в и ч  один. Сидит в кресле, о чем-то думая. Прошелся по комнате, подошел к каждой двери, как бы пытаясь понять, что же за нею происходит. Звонит по телефону.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Викентий Агафонович?.. Если ты поднял трубку и слушаешь меня, то… не приходи вечером. Я занят, занят. Потом объясню… (Опять держит трубку, не зная, услышали его там, в другой квартире, или нет.)

Распахнулась дверь. Из комнаты стремительно выходит  Ф е д о р. За ним — А л и с а.

Ф е д о р. Другого решения нет и не будет! Пойти к нему я не могу и тебя не пущу!.. А будет встреча — объяснимся. (Увидел отца с трубкой.) А вот. Чтобы не затягивать этот вопрос, тут же и разрешим… (Листает телефонный справочник.) «Арагви», администратор… (Набирает номер.) Здравствуйте. Прошу вас пройти в зал. Третий столик по правой стороне. Там должен сидеть один мужчина. Рыхлый, с брюшком. Довольно неприятный на вид. Передайте ему — пусть он позвонит на квартиру Федору Мурашову. Кто я такой?.. Он знает, да и вы, наверное, уже догадываетесь. Номер телефона он отыщет, не беспокойтесь… Это очень важно, вы меня поняли? (Положил трубку.) Не пройдет и трех минут, как будет на проводе.

А л и с а. И что ты ему скажешь?

Ф е д о р. Разве ты не догадалась?

А л и с а. Федя… Лучше все-таки съездить к нему. Ты напиши — я передам.

Ф е д о р. Ты к этому типу? В ресторан?.. Ни за что на свете! Хватит и того, что он тащил тебе книги, нес тебя на ру… Тьфу! Больше этого не будет!.. У меня с ним свои счеты, и ты не вмешивайся. О-о, он узнает, что и мы, раздвоенные, иной раз кое на что способны!

Из коридора выходят  С е р г е й  и  З о я, сияющие, держа друг друга за руки.

С е р г е й. Отец…

К и р и л л  П е т р о в и ч. Постойте, постойте… Ничего не объясняйте. Такие лица бывают у людей один раз в жизни! И мне уже все ясно! Без слов ясно!

С е р г е й. Понимаешь, отец… Она хочет ехать с нами к деду. Строить дом. Мне придется взять ее в жены.

К и р и л л  П е т р о в и ч. В же-ны?.. Поздравляю, дети! Поздравляю! Я рад за вас!.. (Целует Зою и Сергея.)

А л и с а (мужу). Ну, что я тебе говорила?

Ф е д о р. Серж… Что это, всерьез помолвка? Ты ради меня? Чтобы развлечь?.. Малыш, это слишком большая жертва…

С е р г е й. Иди ты к черту. Мне нет до тебя никакого дела. Живи как знаешь. Лобызайся со своим Сизовым.

Звонок телефона.

Ф е д о р. Он! (Жене.) Ты сама выбрала роль связной. Ты и потрудись.

А л и с а. Алло?.. Федора Мурашова?.. Сейчас позову. (Протягивает трубку Федору.)

Ф е д о р. Подождет!.. Ребята, так вы без шуток?

З о я. Еще как без шуток-то! Вот съездим к деду, поправим крышу, а потом и над собой что-нибудь возведем!

А л и с а. Федя, ведь ждет…

Ф е д о р. Так это же событие! Грандиозное событие в нашей семье!.. Отец, надо отметить! У тебя где-то припрятано! Бутылка! Понимаешь, коньяк!

К и р и л л  П е т р о в и ч. Насчет маленькой рюмашки, Федя, я всегда понимаю. Будучи даже глухим. (Приносит, наливает всем.)

Все чокнулись.

А л и с а. Федя!

Ф е д о р. Иду, иду… (Небрежно берет трубку.) Кто это?.. А, помню, помню. Жена мне передавала, что ты к ней подходил… Встретиться со мной? Видишь ли, я не прочь. Да, не прочь. Но все упирается в небольшую формальность. Ты, надеюсь, не забыл, что развело между нами мосты?.. Не забыл. Это хорошо. Значит, понимаешь, как наши отношения могут развиваться. Сделай одолжение. Там, где я сочту нужным, ты устно или письменно — на твое усмотрение — изложишь, как тогда было дело. Что человек расстался с жизнью не по моей, а по твоей вине. По твоей! (Резко подает трубку жене.) Теперь слушай ты. Будешь знать, с кем повелась!

А л и с а (слушает, медленно положила трубку). Да. Все-таки он… мерзавец. Ты оказался прав.

Ф е д о р. Что и требовалось доказать!

А л и с а. Он…

Ф е д о р. Знаю, знаю!.. Сознался, что виноват. Но к чему, мол, ворошить старое? Пора все предать забвению.

А л и с а. Примерно это. Примерно.

Ф е д о р. А подлость никогда не забывается!

А л и с а. Голос у него сделался раздраженным.

Ф е д о р. Еще бы! Теперь, когда он стал фигурой, ему напоминают! Смеют напоминать!

А л и с а. Отныне у тебя есть враг!

Ф е д о р. Это великолепно!.. У меня и у моей диссертации есть враг! Он будет делать все возможное, чтобы ее завалить! И если она все-таки пробьется, сделается достоянием науки, то это значит, что она чего-то стоит! Значит, она написана не ради корысти, не ради тщеславия!

А л и с а. Так мы ее все-таки добьем до точки?

Ф е д о р. Именно — мы! (Обнимает жену.) Эй ты, двойник! Покажись! Мне надо с тобой потолковать!.. Что это? Я не вижу своего двойника…

С е р г е й. Федя, ты прекрасен! Теперь ты для меня — снова старший брат, на которого хочется равняться!

Ф е д о р. Так за это тоже надо выпить!.. Дорогая, ты разрешаешь?

А л и с а. Ну, уж так и быть…

К и р и л л  П е т р о в и ч (обняв Федора и Алису). Вижу, вам хорошо! Значит, кризис миновал?

Ф е д о р. Миновал, отец!.. Еще по одной? Уж очень мала доза.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Не смею неволить. Раз не хочешь, так не хочешь. Мы и одни…

Ф е д о р. Да я с удовольствием!

К и р и л л  П е т р о в и ч. И с чего это ты, Федя, вдруг разлюбил коньяк?

Ф е д о р. Да кто тебе сказал такую глупость?

К и р и л л  П е т р о в и ч (увидев, что не вся семья в сборе). А где Женя с Сашей?..

Из комнаты вышел  А л е к с а н д р. Взволнованный. Нервно поправляет галстук.

А л е к с а н д р (бегло осмотрел всех, с трудом владея собой). Вы… вы, пожалуйста, побудьте там. С ней. Не оставляйте одну. А я… Мне надо походить. Подумать. (Убегает.)

Ф е д о р. А что случилось?

А л и с а. Женечка! Женя! (Первая бежит в комнату Евгении.)

Снова телефонный звонок.

С е р г е й. Алло? Кто?..

Е в г е н и я  выходит из комнаты в сопровождении  А л и с ы.

Е в г е н и я (силясь улыбнуться). Что за переполох из-за меня?.. Ничего страшного не случилось. Просто мы поговорили. Кое-что выяснили.

Увидела отца и кидается ему на шею.

К и р и л л  П е т р о в и ч. Ну, ну… Не надо. Не надо. Если он тот, за кого себя выдает, то все будет хорошо. Хорошо.

Е в г е н и я. Да, папа. Может быть, папа.

Все окружают Евгению, стараясь успокоить ее.

С е р г е й (у телефона). Федя, снова он — Сизов.

Федор жестом приказывает положить трубку.

(Резко.) Алло! Нет, вы попали не в банно-прачечный комбинат. И даже не в дом умалишенных. Это нормальная человеческая семья, где с подлецами за один стол не садятся и за руку не здороваются! (Бросает трубку на рычажки и тоже подходит к Евгении.)

К о н е ц