#img_9.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А р т е м  К у з ь м и ч  П о л о з о в.

М и н е е в н а, его жена.

Ф а и н а, их дочь.

Т и м о ф е й, муж Фаины.

М и т я, их сын.

К о н с т а н т и н  Ж у р а в л е в.

Н и н а, его жена.

Г е н н а д и й  Ш е в е л е в.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а  С о л о м и н а.

Г р и ш а.

Е ф р о с и н ь я.

М а к с и м, ее сын.

Л ю д а, невеста Максима.

Б о р и с.

Ц ы г а н.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а.

В массовках — п а р н и  и  д е в у ш к и, п о ж и л ы е  к о л х о з н и к и, п о п-«п е р е д в и ж к а».

Время действия — начало семидесятых годов.

 

ПРОЛОГ

Холм, с высоты которого далеко видны окрестности — деревни, большие и малые, река, луга и поля.

Тропинкой, по склону холма, идут  А р т е м  К у з ь м и ч  и  Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Он высок, угрюмо смотрит в землю. Она одета по-дорожному.

А р т е м  К у з ь м и ч. То ли ты делаешь?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а (поспешно). Так будет лучше. Лучше.

А р т е м  К у з ь м и ч. Кому?! (Резко остановился.)

Она вздрогнула и не сразу нашлась с ответом.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Всем. Всем. (Тронула его за пуговицу и торопливо заговорила.) Лето-то как быстро прошло. Давно ли, кажется, приходили сюда на разлив смотреть, а вот и лист желтый. Паутина летит.

А р т е м  К у з ь м и ч. Всем, всем… А мне? А тебе?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Ну, да что об этом снова? Ведь все уже оговорено.

А р т е м  К у з ь м и ч. Но куда же ты? Куда?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а (засмеялась. Так смеются, когда близки слезы). Опять двадцать пять! Снова да ладом тебе рассказывать?.. В Сольвычегодск. К подруге. Пишет, что работа найдется. И комнату дадут. При школе.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не отпущу я тебя. Не отпущу! (Крепко обнял ее.)

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Да ведь так-то нам нельзя. Я бы рада, да нельзя.

А р т е м  К у з ь м и ч. Тогда и я уеду. Пропади все пропадом! Сколько можно на этих дорогах пыль взбивать! Решено!.. Вот закончу уборку и соберусь. Ты меня обожди, вместе уедем.

Настасья Михайловна смотрит на него и улыбается — не верит.

Не привязан же я к этим полям!

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Никуда не уедешь, Артемушка.

А р т е м  К у з ь м и ч. А вот посмотрим!

Резкие гудки автомашины.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Меня.

А р т е м  К у з ь м и ч. Погоди! Как же так… сразу-то? Надо поговорить.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а (как маленькому). В Сольвычегодск. К подруге. В одной школе работать будем.

А р т е м  К у з ь м и ч. Настя…

Настасья Михайловна вдруг пригнула его голову к себе, целует, целует.

Настенька! Настя! Настя!

Настасья Михайловна вырвалась и побежала.

(Пошел вслед за ней крупными шагами.)

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Не ходи! Не хочу, чтоб люди видели. (Убегает.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Настя! Настя!.. (Только теперь понял, что это всерьез. Стоит, вскинув голову, высокий и коряжистый, будто вросший в землю. По его щекам текут слезы.)

 

АКТ ПЕРВЫЙ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Летняя изба-клеть. Висят березовые веники, припасенные на зиму. На лавке — деревянные кадушки. Под пологом — кровать. Небрежно кинуты тяжелые рабочие сапоги, куртка и рубаха.

Слышны звонкие ребячьи голоса и зычный мужской окрик: «Но, Буланко, но-о!..» Смех. Кто-то полощется в воде, хлопая по ней ладошками. Воздух прорезает лошадиное ржание.

Входят  Ф а и н а  и  М и н е е в н а.

Ф а и н а. А где отец?

М и н е е в н а. В озере с жеребцами купается.

Ф а и н а. Ну что опять у вас?.. Живете — нет миру. На старости-то лет могли бы и не смешить людей.

М и н е е в н а. Ему про то скажи. (Насыпает из кадушки крупу.)

Ф а и н а. Право, от людей стыдно… (Отдернула занавеску.) Мусору-то… Рубаха не стирана.

М и н е е в н а. Теперь есть кому за ним ходить. Пускай и старается. (Ее жилистые руки в постоянном движении.)

Ф а и н а. Ладно ли ты говоришь, мама? Ведь столько лет прошло!

М и н е е в н а. Вот и прошло, да не прошло. Вернулась назад с севера. Не нашлось там погибели на ее голову!.. Да разве наш дом был когда для него домом? Нижние венцы сгнили, крыша прохудилась. А потолок в клети так и не удосужился за всю жизнь сделать. Не о том радел!.. (Ушла в дом.)

Тот же зычный голос: «Ванятка, рысью скачи! Говорю тебе — рысью!..» Слышится удаляющийся конский топот. Входит  А р т е м  К у з ь м и ч. Он постарел. Черные волосы совсем выбелились. Переступая через порог, низко наклонился, чтоб не задеть головой о притолоку.

А р т е м  К у з ь м и ч. У-ух, хорошо… (Увидел дочь.) Фая?.. По делу? Или так — повидаться?

Ф а и н а. Повидаться.

А р т е м  К у з ь м и ч. Вот это любо! За это спасибо!.. Вышел к озеру сполоснуться. А тут парнишки привели лошадей купать. Ну и не выдержал!

Ф а и н а. В твои ли годы с мальчишками-то купаться?

А р т е м  К у з ь м и ч. В твои, в твои… А сколько мне дашь? Сорок! Ну, от силы — пятьдесят! (Смеется.)

Ф а и н а. Вот поедет начальство да и увидит — председатель-то!

А р т е м  К у з ь м и ч. Скажу, что изучаю водоем на предмет разведения зеркального карпа!

Ф а и н а (переводя разговор на другую тему). Папа…

А р т е м  К у з ь м и ч (утирает лицо и не слышит). Как удой за декаду? Не снижаете?

Ф а и н а. Не снижаем.

А р т е м  К у з ь м и ч. И все равно вашу ферму придется раскатать по бревнышку. Послужила — довольно. А коров сюда, в Журавлево.

Ф а и н а. И мы, доярки, будем за десять верст на работу бегать?

А р т е м  К у з ь м и ч. Не тот эффект от мелких ферм, Фая. Не тот. Сегодня в шесть вечера буду собирать заведующих фермами. Передай Тимофею, чтоб пришел.

Ф а и н а. Ох, не понравится ему это.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не моя прихоть.

Ф а и н а. Как бы не сорвался…

А р т е м  К у з ь м и ч. Что за разговор?.. Раз надо, так надо. Поймет. Должен понять! (Одевается.) Как детишки? Растут?

Ф а и н а. Растут. Митя с утра до вечера у ручья пропадает. С удочкой. Пескарями котят откармливает. А вот у Верушки все животик что-то болит.

А р т е м  К у з ь м и ч. Болит?.. Привези их погостить.

Ф а и н а. Они и сами просятся. Особенно Митя.

А р т е м  К у з ь м и ч. Привези. Тоскливо нам тут вдвоем. А то перебирайтесь все сюда. Изба пустая. А?

Ф а и н а. Надо с Тимофеем поговорить.

А р т е м  К у з ь м и ч. Поговори. (Провел рукой по груди.) Эх, испить бы…

Вышла  М и н е е в н а. Принесла в клеть горшки с молоком. Услышала слова мужа и не ставит их на полку.

Ну, дай парного. Хочу. (Пьет большими глотками, глядя в глаза жене.) Спасибо. Посидела бы с нами.

Минеевна так же молча уходит.

Ф а и н а. Папа, ну что у вас? Ладно ли живете?

А р т е м  К у з ь м и ч. Я, как видишь, потолковать с ней не прочь. Да у нее и без меня собеседников предостаточно. (Взметнул руки вверх.) Господи Исусе, царь небесный… Господи Исусе…

Ф а и н а. Папа! Ну не езди ты больше в Елань! Не езди!

А р т е м  К у з ь м и ч. В Елань?.. А что я там забыл?

Ф а и н а (с недоверием). Будто не знаешь…

В клеть заглянул  Г р и ш а, обвешанный музыкальными инструментами.

Г р и ш а (сияя). Артем Кузьмич, привез! Полный комплект! И басы, и трубы, и литавры! Все новенькое, прямо с базы!

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну-у?

Г р и ш а. Горят как золото! Теперь бы нам руководителя! Я в городе разыскал одного, да просит очень дорого.

А р т е м  К у з ь м и ч. Сколько?

Г р и ш а. Сто рублей в месяц и чтоб все питание готовое.

А р т е м  К у з ь м и ч. Пьяница, наверно?

Г р и ш а. Это само собой.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну-ка, покажи свое золото. Малость умел когда-то. (Берет трубу и крутит в руках.) Был у меня в эскадроне трубач. Заиграет «Марш-марш!» — мертвые, можно сказать, поднимались. (Поднес мундштук к губам и играет. Неуверенно. Потом все четче и призывнее.) Вот бы ты чему научился, а?

Г р и ш а. Научусь, Артем Кузьмич! Мертвые, может, и не поднимутся, а живым никакого житья не будет!

А р т е м  К у з ь м и ч (Фаине). О чем мы с тобой?.. Да, не позабудь передать Тимофею. В шесть. И долго-то не засиживайся тут. Испортит настроение на всю неделю. (Уходит с Гришей.)

Фаина стоит в задумчивости.

М и н е е в н а (возвращается). Ушел?.. Айда в избу, чего тут.

Ф а и н а. Посидим в холодке. Душно в избе. (Опускается на порог.)

С улицы доносится пронзительный вопль трубы.

М и н е е в н а (вздрогнула, занавешивает окно). Помру я скоро, Фаюшка.

Ф а и н а. Что зря пустое говоришь? И в прошлом году тебе это же казалось.

М и н е е в н а. А нонче помру. Верно. Томление находит. И сынки стали часто сниться. Петюня с Мишей, Васенька.

Ф а и н а. Что ты все о них да о них? Не воскреснут от твоих слов.

М и н е е в н а. Зовут к себе. Как закрою глаза, так и являются.

Ф а и н а. Ты хоть на улицу выходи. Соседи говорят — по неделе не видим. Так, конечно, мерещиться будет.

М и н е е в н а. Пете-то нонешней весной сорок семь бы исполнилось. В самую пасху я его родила. Помню, холод был. Река лед ломала. Васютка с Мишей, бывалось, прибегут с поскотины, руки синющие. «Мама, дай хлебца, мама, дай хлебца». Скотину в том году, чуть снег сошел, выгнали на луга… (Помолчав.) Уж какие смиренные росли. Не то чтоб задраться, скандал увидят — сторонкой обойдут. А вот…

Ф а и н а. Так ведь война-то какая была! Не у одних нас погибли.

М и н е е в н а. В других семьях хоть кто-нибудь пришел. Инвалидиком, калекой разнесчастным. А тут… все трое. Как привиделись.

Фаина поднялась, чтоб уйти, но в голосе матери зазвучало что-то предостерегающее.

Ты знаешь ли на гари старую сосну?

Ф а и н а. А то нет! Каждое лето туда по малину ходим.

М и н е е в н а. Какой пожар там был. Весь лес кругом спалило. А вот она… стоит.

Фаина выжидающе смотрит на мать.

Так и у нас в роду. Потомство полегло. Все начисто. А вот ему… старому корню… ничего не делается.

Ф а и н а. Так уж и все? А я?.. Меня-то забыла. Аль я не полозовского роду?

М и н е е в н а (долго и пронизывающе смотрит на дочь). Ты уже наказана, Фаюшка.

Ф а и н а. Наказана? Как?.. (Поняла и натянуто засмеялась.) Ох уж и наказание! Да кто нынче из мужиков не выпивает? Разве тот, у кого денег нет да кому не подают. И хочется тебе, мама, всякую ерунду собирать. Страхи-то какие!

М и н е е в н а. Ты, Фаюшка, чем попусту-то храбриться, детей понадежнее храни.

Фаина насторожилась.

Верушка-то уж которую неделю животиком мается. А Митя день-деньской у воды пропадает.

Ф а и н а. Что же мне, работать бросить да за каждым их шагом следить?.. Нынче бабам-то некогда у окошка сидеть да на улицу глядеть. Где мужики, там и мы. И у кого дети не болеют? Кому удалось вырастить-то без этого?

М и н е е в н а. Четверо у меня вас было. Четверо.

Ф а и н а. Ну и что?

М и н е е в н а. Хворь да увечье — не главная беда. Кабы только это, так уберегла бы я всех.

Ф а и н а. Перестань! Слышала уже!

М и н е е в н а. Не жалел он вас, не любил. Беспощадность отцовская всему причиной.

Ф а и н а. Неправда!

М и н е е в н а. Ты вот за него горой. Словом обидеть не дашь. А кто мои обиды сосчитает?.. Сколько я перетерпела, чтоб на ноги вас поднять? А много ли он сделал? На той войне пять лет пропадал. Сама пахала, сама в извоз ходила. Худо ли, плохо ли, а хозяйство сберегла, не растеряла.

Ф а и н а. Да разве я не понимаю, мама? Не каменная ведь.

М и н е е в н а. А он вернулся и ну всех мутить, соседа на соседа натравливать!.. Потом и сынов от меня отторгнул!

Ф а и н а. Так ведь время было такое, мама!

М и н е е в н а. А кто его толкал на колокольню?.. Помнится, престольный праздник был. Успенье. Люди на молебен собрались со всей округи. Глянули — глазам своим не поверили!.. Колокола-то сверху в грязь! И крест святой!

Ф а и н а. Тебя послушаешь, так отец — грешник из грешников, и все, что б ни случилось, нам за его грехи расплата. Да ведь нынче никто в это не верит. Не верит!

М и н е е в н а. А я говорю — побереги детей. Не подпускай к нему близко. Не теперь, так после бедой обернется.

Ф а и н а. Хватит! Надоело мне это!

М и н е е в н а. Помяни мое слово — обернется!..

Откуда-то издалека снова доносится голос трубы.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Кабинет Артема Кузьмича. Все в нем по-рабочему просто, без каких-либо излишеств. Стол, телефон, стулья. На стене карта земельных угодий. В кабинете  К о н с т а н т и н, Н и н а  и  Г е н н а д и й.

К о н с т а н т и н (развернув перед Ниной лист ватмана). Видишь, как раскиданы?.. Черт в лукошке нес да растрес. Тут двадцать изб, тут… дюжина. Дороги — ухабы да рытвины. В распутицу и совсем не проедешь. Как связь поддерживать? Скажем, на работу кого-то вызвать или в больницу отвезти?.. Все снесем!

Г е н н а д и й. Тебе дай волю, так ты бы и сейчас туда бульдозеры послал.

К о н с т а н т и н. А тебе жаль эту допотопную архитектуру с лавками, полатями и тараканами?

Г е н н а д и й. Тараканов можно и в городской квартире развести.

Н и н а. Это точно!.. Тихо, тихо. Позвали все показать, а теперь ссоритесь. Это что?

К о н с т а н т и н. Двухэтажное здание универмага. Почта, школа, Дом культуры, комбинат бытового обслуживания.

Г е н н а д и й. В ближайшее время проведем в дома газ и воду.

Н и н а. Ну да?

К о н с т а н т и н. Улицы заасфальтируем. Захочется в наимоднейших туфельках пройтись — пожалуйста. Чем не город?

Г е н н а д и й. А это, Нина Дмитриевна, наши Лужники. Футбольное поле, теннисный корт, лыжная база.

Н и н а. О-о… Ваш генплан как расшифровывается — генеральный или гениальный?

Константин с Геннадием переглянулись и молча свертывают ватман.

Погодите! Экие обидчивые… Ну, а где обещанная мне больница?

Г е н н а д и й. Вот.

Звонок телефона.

К о н с т а н т и н. Алло… Артем Кузьмич скоро придет, ждем. Если хотите увидеть — торопитесь. А кто говорит? По какому делу? (Что-то записывает, прижав трубку плечом.)

Н и н а. Волнуюсь я, Геннадий Семенович. Ой, как волнуюсь!

Г е н н а д и й. Начнете работать — и все страхи исчезнут.

Н и н а. Я в деревне почти не жила.

Г е н н а д и й. Ну и что?.. Я из авиации. Вон где парил — над облаками!.. На самом берегу озера встанет ваша больница. Воздух от воды чистый. Больные и без лекарств будут выздоравливать.

Н и н а. Я на это главным образом и буду рассчитывать!

Г е н н а д и й. Нина Дмитриевна, я видел, вы заходили в клуб и на пианино играли. Хорошо играли. Не придете ли завтра? Вечером.

Н и н а. Зачем?

Г е н н а д и й. Пока муж занят, хочу назначить вам свидание.

Н и н а. Я уже догадываюсь, что это будет за свидание. Но я приду. Непременно приду!

В кабинет входит  Е ф р о с и н ь я.

Е ф р о с и н ь я. Константин Андреевич, подмахнули бы вы бумажку. Никак председателя не застану. Носится будто метеор.

К о н с т а н т и н (читает). Куда так много?

Е ф р о с и н ь я (выпалила). Сын из армии прибыл!

К о н с т а н т и н. Знаю.

Е ф р о с и н ь я. Жениться надумал!

К о н с т а н т и н. Уже?

Е ф р о с и н ь я. К свадьбе надо готовиться! Стряпню стряпать, родню извещать! Ой, хлопот невпроворот!.. А вас, Константин Андреевич, ведь тоже надо поздравить. Городскую привезли. (Бесцеремонно рассматривает Нину.) Свои-то, что ли, похуже?

К о н с т а н т и н (посмеивается). Похуже или получше — не мне судить. Вот — товар лицом.

Нина дернула его за руку.

Е ф р о с и н ь я. Вижу — любовь.

К о н с т а н т и н. Любовь.

Е ф р о с и н ь я. А человек в этом деле над собой не властен.

К о н с т а н т и н. Не властен, Ефросинья Егоровна.

Е ф р о с и н ь я. Как мотыль на огонь летит. Начисто обгорает, а летит!.. Верно ли, что вы у нас доктором будете?

Н и н а. Верно.

Е ф р о с и н ь я. Ой, как это хорошо, что вы баба! Женщина, я хотела сказать… Ну разве можно на такую деликатную работу мужика ставить? Мало ли у кого какая хворь. Надо пооткровенничать, а то и… раздеться. Была я летось в районной поликлинике. Сижу, жду вызова, беды не чую. Заглянула в дверь — батюшки! — там парень. Да молодой. Поди, насмешник. Я и деру!

Входит  А р т е м  К у з ь м и ч.

А р т е м  К у з ь м и ч. Как вам это нравится?.. Где я только не искал трос — в Сельхозснабе, у шефов наших, — ни у кого нет! А сейчас подкатывается ко мне цыган, в плюшевых шароварах, усищи — во! «Слышал я, председатель, что ты крайнюю нужду в тросе имеешь. Давай сделаем так, чтобы и тебе было хорошо, и нам. Мы дадим тебе трос, а ты нам жеребую кобылу». А? Ну откуда у цыган трос?

К о н с т а н т и н. Наверно, ворованный.

А р т е м  К у з ь м и ч. Скорее всего ворованный. А трос нам нужен! И не завтра, а сегодня! Как же тут быть, парторг?.. Здравствуйте, Нина Дмитриевна.

Н и н а. Здравствуйте, Артем Кузьмич.

Г е н н а д и й (улыбаясь). Будь я председателем, я бы все это так обтяпал, что парторг ничего и не узнал.

А р т е м  К у з ь м и ч. О, ему смешки! А выкручиваться-то мне! Нам с тобой! (Положил руку на плечо Константина.) И если пойдем на сделку, то кому строгача влепят? Еще и засудят! Ефросинья, что у тебя?

К о н с т а н т и н. Ефросинья Егоровна свадьбу затевает. (Передает Артему Кузьмичу бумажку.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Свадьбу?.. Максима женишь?

Е ф р о с и н ь я. Его. Старшего моего.

А р т е м  К у з ь м и ч. А я что говорил? Ведь говорил, что сын со службы домой вернется?

Е ф р о с и н ь я. Говорили, Артем Кузьмич.

А р т е м  К у з ь м и ч. И чего ему где-то там оставаться, если дома работа хорошая есть.

Е ф р о с и н ь я. Говорили.

А р т е м  К у з ь м и ч. И мать есть.

Е ф р о с и н ь я. Есть! Не померла покудова!

А р т е м  К у з ь м и ч. А вот и невеста появилась. (Подписывает.) На. И жди на свадьбу.

Е ф р о с и н ь я. Уж это непременно! Посаженым отцом будете! Всех приглашаю, всех. И вас, Геннадий Семеныч, с супругой. И вас, Константин Андреевич, с женой.

А р т е м  К у з ь м и ч. Наприглашаешь, а пол-то в избе выдержит? Ведь плясать будем!

Е ф р о с и н ь я. А уж выдержит, не выдержит — плясать все равно придется! Ведь старшего моего женю!

Все смеются.

К о н с т а н т и н. Артем Кузьмич…

А р т е м  К у з ь м и ч. Да.

К о н с т а н т и н. Рожь на марихинском участке вся убрана. Я направляю комбайны в Пестово. И сам туда еду.

А р т е м  К у з ь м и ч. Направляй.

К о н с т а н т и н. Обмолот сейчас проверяли. На три центнера выше прошлогоднего.

А р т е м  К у з ь м и ч. Молодец! Вижу, не зря в Тимирязевку посылали.

К о н с т а н т и н. И еще — сейчас звонила заведующая еланской школой. Ей нужно с вами поговорить. Насчет ремонта и дров на зиму.

А р т е м  К у з ь м и ч. Заведующая?.. Там мужчина.

К о н с т а н т и н. Вот, я и записал. Соломина Н. М.

А р т е м  К у з ь м и ч. Соломина?.. Ты не ошибся?

К о н с т а н т и н. По-моему, не ошибся.

Е ф р о с и н ь я. Так это же!.. (Осеклась.) Ну, я пойду. Пора. Так приходите на свадьбу! Все!.. Нина Дмитриевна, мне бы с вами как-нибудь пооткровенничать по деликатному вопросику.

Н и н а. Пооткровенничаем. Непременно пооткровенничаем.

Ефросинья уходит.

Г е н н а д и й. Артем Кузьмич, изба-то у нее и в самом деле покосилась.

А р т е м  К у з ь м и ч. Что?.. Да, да. Знаю.

Г е н н а д и й. Ефросинья Егоровна на любой работе безотказна. Да и Максим шофер что надо.

А р т е м  К у з ь м и ч. Когда у нас следующее правление?

Г е н н а д и й. Во вторник.

А р т е м  К у з ь м и ч. Обсудим… (Задумчиво.) Ветшают дедовские дома. Умирает старая деревня.

К о н с т а н т и н. Мир ее праху.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ах, как тебе не терпится ее в гроб заколотить!

К о н с т а н т и н. А что остается, если она мешает нормально жить, нормально планировать работу?

А р т е м  К у з ь м и ч. Мешает?

К о н с т а н т и н. Спросите любого моего сверстника, хочется ли кому жить на отшибе, на хуторах, где и сходить-то вечером некуда.

А р т е м  К у з ь м и ч. Между прочим, на тех хуторах живут и мои сверстники. И они еще не сидят сложа руки.

Г е н н а д и й. Константин, ну что ты прешь на рожон? Ведь это вопрос решенный.

К о н с т а н т и н. А если решенный, так чего тянем?

А р т е м  К у з ь м и ч. Без горячки. Без горячки. Торопилась баба обнову шить, да поленилась как следует выкроить… Нина Дмитриевна, вы ко мне?

Н и н а. Вот — привели показать свой гениальный… то есть генеральный план!

В кабинет незаметно входит  Т и м о ф е й  и садится на стул возле двери.

А р т е м  К у з ь м и ч. Да, генеральный. Пожалуй, и гениальный, если удастся все сделать как надо. Чтоб людям нравилось.

Н и н а (весело глянув на Константина и Геннадия). Из тридцати девяти деревень останется только шесть. В ближайшее время проведем в дома газ и воду. Улицы заасфальтируем. Захочется пройтись в наимоднейших туфельках — пожалуйста! Чем не город?

А р т е м  К у з ь м и ч. Так, так. Это ваша больница.

Н и н а. И ее мне уже показывали.

А р т е м  К у з ь м и ч. Кое-что уже построено. Мелкие фермы — вот эти — в первую очередь ликвидируем.

Тимофей кашлянул.

Тимофей?.. Ты что рано? Я созывал на шесть.

Т и м о ф е й. Да так… пришел пораньше. (Горячими глазами смотрит на всех исподлобья.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Константин Андреевич, так ты в Пестово?

К о н с т а н т и н. В Пестово.

А р т е м  К у з ь м и ч. Проверь эту жалобу. Бурей столбы повалены — люди сидят без света. Еще что-то. Разберись на месте. Как решишь, так и будет. На твое усмотрение.

К о н с т а н т и н. Хорошо.

Н и н а. Костя, возьми меня с собой.

К о н с т а н т и н. Зачем?

Н и н а. Хочу узнать все населенные пункты. Ведь мне и одной придется ездить по вызову.

А р т е м  К у з ь м и ч. Возьми, возьми. Я бы с молодой женой и на минуту не расставался.

Нина и Константин уходят.

Хорошая пара… Завидую я им. Всем молодым завидую.

Г е н н а д и й. Артем Кузьмич, я сейчас был у строителей. Что-то работать они стали с прохладцей. Не пригласить ли бригадира на партбюро?

А р т е м  К у з ь м и ч. Приглашай. Я подойду. Животноводческие комплексы к осени надо сдать. Обязательно!

Геннадий тоже уходит.

(Звонит по телефону.) Машины лес привезли?.. А цемент?.. Как десять тонн? По наряду — тридцать! Поезжайте еще раз и требуйте!..

Тимофей берет стул, решительно ставит его посреди кабинета и садится.

Ты что?

Т и м о ф е й. Не согласен!

А р т е м  К у з ь м и ч. С чем не согласен?

Т и м о ф е й. А со всем, что вы тут говорили! Что в бумагах своих поначертили! (Закинул ногу на ногу.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Сидел тихо-неслышно и вдруг… сорвался.

Т и м о ф е й. Сорвался!

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну, слушаю.

Т и м о ф е й. Чем наша марихинская ферма стала вам неугодна?.. Удои разве плохие? Не скажете. Уход за скотиной неважный? Тоже не скажете! Так почему же ее — по бревнышку раскатать?

А р т е м  К у з ь м и ч. Верно ты говоришь. Верно. Удои приличные. И уход хороший. Да очень много народу возле коров толчется. Ведь все делается вручную. А мы строим молочные комплексы, где все механизируется. И ты об этом знаешь.

Т и м о ф е й. Только на бумаге они хороши! Как-то в жизни?

А р т е м  К у з ь м и ч. И жизнью они проверены.

Т и м о ф е й. И что же теперь нам, жителям Марихина, делать? Дома на слом? Понову стройся, хребтину гни!

А р т е м  К у з ь м и ч. Колхоз поможет.

Т и м о ф е й. А я не хочу из Марихина переезжать! Не хочу! И никто не согласится!

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну, за всех-то ты не решай.

Т и м о ф е й. У нас бабы к туфелькам на гвоздиках, как эта, не приучены. И без асфальта проживем!

А р т е м  К у з ь м и ч. Что-то ты развоевался, Тимофей Павлович… Развезло?

Т и м о ф е й. Чего развезло?

А р т е м  К у з ь м и ч. Перед тем как зайти сюда, клюкнул?

Т и м о ф е й. Ну и клюкнул!

А р т е м  К у з ь м и ч. А тебе известно, что я с пьяными ни о каких делах не разговариваю? Пьяному и на порог сюда ступать не позволено.

Т и м о ф е й. А я пришел! И сижу!

А р т е м  К у з ь м и ч. Встать! Встать!

Вбегает  Ф а и н а.

Ф а и н а. Тимофей, ну зачем ты это сделал?

Т и м о ф е й. Я пришел все высказать и высказал!

А р т е м  К у з ь м и ч. Чтоб ноги твоей тут не было!.. И стул поставь на место!

Ф а и н а. Пойдем, Тима. Пойдем… Вот — я говорила.

Т и м о ф е й. Никто! Ни из одной деревни никто не поедет!

Фаина и Тимофей уходят. Артем Кузьмич взволнованно прошелся по кабинету. Появляется пожилой  ц ы г а н.

Ц ы г а н. Председатель, зачем твои люди говорят, что трос ворованный?.. Один человек у реки, где плоты разбирают, сказал нам: «Вот! Если вы всем табором мне одному споете и спляшете, то я вам этого железа сколько унесете, столько и отвалю!..» И мы пели и плясали. Наверно, это не совсем по закону. Наверно, тот человек немного с придурью, — но мы заработали честно!

В распахнутую дверь входит  ж е н щ и н а, в которой мы не без труда узнаем Настасью Михайловну. Годы тоже не прошли мимо нее.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а (как можно будничнее). Можно?.. Здравствуйте, Артем Кузьмич.

А р т е м  К у з ь м и ч (не узнав ее, хмуро). Здравствуйте.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Я к вам насчет еланской школы. Хорошо, если бы колхоз помог нам с ремонтом.

А р т е м  К у з ь м и ч (чуть слышно). Настя…

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Поскольку там учатся ваши дети, то…

А р т е м  К у з ь м и ч. Настя!

Ц ы г а н. Председатель, ты сначала реши мой вопрос! Эта гражданочка пришла позднее!

А р т е м  К у з ь м и ч. Как же это?..

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Я звонила. Разве тебя не предупредили?

А р т е м  К у з ь м и ч. Мне и в голову не пришло, что это… ты…

Ц ы г а н. Председатель! Ты посмотри на трос — из рук не выпустишь! Врать не буду — он не новый. Им плоты крепили. Но и кобыла, которую мы облюбовали, не молоденькая. Наш трос прослужит еще сто лет! А кобыла сдохнет через год!

Артем Кузьмич выпроваживает цыгана.

А р т е м  К у з ь м и ч. Откуда?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Из Сольвычегодска.

А р т е м  К у з ь м и ч. Столько лет прошло.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Пятнадцать. И девять месяцев.

А р т е м  К у з ь м и ч. Пятнадцать. И девять месяцев.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Я решила прийти сразу — при народе. Чтоб не было лишних толков.

А р т е м  К у з ь м и ч. Да, да.

Ц ы г а н (вновь появляется). Председатель!..

Артем Кузьмич хочет захлопнуть дверь, но перед ним возникло лицо  Ф а и н ы. Пауза. Фаина смотрит на Настасью Михайловну, на отца.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Здравствуйте, Фаина Артемьевна.

Ф а и н а (отцу). Я же тебя просила! Просила!.. (Резко повернулась и убежала.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Фая! Фая!

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Вот как вышло…

Молча смотрят друг на друга.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Колхозный клуб. Сцена. На ней стоит рояль. По бокам, возле кулис, стулья, стол для заседаний — все как попало. На сцене много молодежи. П а р н и  и  д е в у ш к и, одетые так, что не отличишь от городских, танцуют наисовременнейший танец. Н и н а  аккомпанирует. Среди танцующих выделяются  М а к с и м  во флотской форме и его невеста  Л ю д а.

М а к с и м. Мексиканский танец темпико! Танцуют все латиноамериканские страны! А также западноевропейские!..

Все стараются подражать ему.

Быстрее! Жару побольше!

Все сосредоточенны и устали, лица какие-то одеревеневшие.

Л ю д а. Нина Дмитриевна!

Н и н а. Что, Люда?

Л ю д а. А можете вы нашу, деревенскую?

Н и н а. Конечно, могу!

И все вмиг преобразилось — привычные свободные движения, лица ожили. С ультрасовременного танца перешли на вихревую кадриль.

Л ю д а.

М а к с и м.

Все поют и танцуют.

Н и н а. Ну, хватит, ребята! Хватит! Когда же мы будем репетировать?

Г о л о с а. Нина Дмитриевна, поиграйте еще!

Г р и ш а. Довольно, довольно! Так мы никогда концерт не подготовим.

Все рассаживаются кто куда — на стол, на стулья.

Нина Дмитриевна, у вас, я вижу, все получается. И ноты вы знаете. Не возьметесь ли руководить и духовым оркестром?

Н и н а. Нет, Гриша.

Г р и ш а. Почему?

Н и н а. Чего не могу, того не могу.

Г р и ш а. Какая разница? Тут ноты, и там ноты. Если беспокоитесь в смысле оплаты, то я с Артемом Кузьмичом договорюсь.

Н и н а (смеется). Заманчиво!

Г р и ш а. Новенькие инструменты лежат. Обидно! В конце концов, это не моя обязанность. Я инструктор по спорту. И еще — секретарь комсомольской организации. Но ведь мы тут всё сами! И спектакли готовим, и декорации расписываем!

М а к с и м. Что же ты меня не попросишь?

Г р и ш а. Чего?

М а к с и м. Оркестром подзаняться.

Г р и ш а. А разве ты?..

М а к с и м. Когда наши с дружеским визитом в Хельсинки были, мы там в порту концерт давали. Ну, подготовились! Все на нас подогнано, ни складочки, бляхи блестят! Трубы — огонь! Народу заграничного собралось! Даже эти, хиппи длинноволосые, которым все приелось, и те стояли рты разинув!

Г р и ш а. И ты?..

М а к с и м. Ну, что я? Что?

Г р и ш а. В оркестре играл? По нотам?

М а к с и м. Ясно — по нотам.

Г р и ш а. На каком инструменте?

Б о р и с (худощавый насмешливый парень). А вот на этих, которыми друг о дружку дубасят, чтоб шуму было больше!

М а к с и м. На басу, балда! А бас — основа всякого звучания!

Г р и ш а. Так возьмешься?

М а к с и м. Укомплектовывай экипаж. И чтоб дисциплина! Ходить так ходить — не волынить!

Г р и ш а. Вот будет программа! Нина Дмитриевна выдаст классику. Народное — как-нибудь сами. И в заключение — оркестр!.. А знаете, какое оформление будет? В кабинете у Артема Кузьмича я видел проект нашего села. Его и дадим в красках — голубых, зеленых, оранжевых! Новые дома, парк, стадион!

Г о л о с а. Ой, когда все это будет?

— Скоро!

— Скоро Улита сказывала, но не скоро…

— При жизни нашего поколения! И это без трепу!

— Еще насидимся на хуторах. Мы-то переехать готовы, да старики упираются. Где, говорят, родились, там и умирать будем.

Г р и ш а. Они потому и упираются, что не знают, каким будет наше новое село! А увидят — и колебнутся! В этом, можно сказать, и будет заключаться агитационное значение концерта!

Н и н а (подозвала к себе Люду). Итак, мы остановились на «Песне Сольвейг»?

Л ю д а. Получится ли? Я прежде пела только частушки.

Н и н а. Слушай мелодию и запоминай. (Наигрывает.)

Максима окружили парни.

Б о р и с. Мы втроем — он, он и я — скоро будем призываться. Посоветуй, куда проситься, — в какой род войск.

М а к с и м. Ясно — на флот.

Б о р и с. А чем он, к примеру, лучше пехоты или ракетных частей?

М а к с и м. Тем, к примеру, что таких, как ты, туда не берут.

Б о р и с. Почему?

М а к с и м. Осанистость не та. Волной за борт смоет.

Б о р и с. Осанистость… Много мяса — это еще не значит, что сильный.

Н и н а. Теперь попробуй пропеть. Ну, смелее.

Л ю д а. «Зима пройдет, и весна промелькнет…»

Все невольно примолкли и слушают.

Б о р и с. Вовремя ты, морячок, домой прибыл. Ой, вовремя.

М а к с и м. Что такое?

Б о р и с. Работали у нас шефы-монтажники. И был один парень поосанистей тебя. Уж очень он за одной девушкой увивался.

М а к с и м. Мало ли кто за кем увивался.

Б о р и с. В город сманивал.

М а к с и м. Мало ли кто кого сманивал.

Б о р и с. В готовенькую квартирку.

М а к с и м. Подумаешь.

Б о р и с. А вдруг бы и согласилась?

М а к с и м. Меня там, может, тоже сманивали.

Б о р и с. В Хельсинках?

М а к с и м. Ну… зачем мне заграница.

Б о р и с. Где же?

М а к с и м. Мало ли где…

Б о р и с. Ведь врешь!

М а к с и м. Ничего не вру!.. Когда списывался с корабля, то одна дамочка приставала: «Зачем тебе ехать в деревню к комарам и мухам? Оставайся. Дом — вот он, с видом на лазурное море».

Л ю д а (резко обернулась). Что же ты не остался?

М а к с и м. Да я… я и всерьез-то это не принял.

Л ю д а. Напрасно! Потом пожалеешь!

М а к с и м. Люда… ну чего ты?

Л ю д а. Здесь бы никто не заплакал!

М а к с и м. Да перестань…

Л ю д а. Отчаливай-ка подобру-поздорову!.. Эх ты, штаны — клеш, душа — грош! (Окинула его презрительным взглядом и убегает.)

Н и н а. Зачем вы такое сказали? Бегите и просите прощения! На колени встаньте!

Б о р и с (хохочет, ударяя в литавры). Представляю — осанистый морской волк на коленях просит прощения!

М а к с и м. У-у, салага недожаренная! Из-за тебя все! (Убегает вслед за Людой.)

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Холм. На его склоне, возле тропы, сидят  А р т е м  К у з ь м и ч  и  Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. В воздухе по-летнему тепло.

Слышен оркестр, сбивчиво исполняющий вальс.

А р т е м  К у з ь м и ч. Куда бы я ни шел по хозяйству, все меня ноги на это место выносят. Помню, когда еще голозадым малышом был, то раз осмелел и вскарабкался. И был поражен, что кроме нашей деревни есть и другие. Что мир велик… А в двадцать втором году, после ранений, после тифа, версты три бежал сюда, в шинелишке, в сбитых сапогах, чтоб скорее увидеть свое село…

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Вот и я не смогла привыкнуть там. Измучилась. Тянет и тянет в родные места. Как себя ни отговаривала — не помогает. И решилась! Что, думаю, теперь-то опасаться? Лучшие годы прошли. Ты — не тот, и я — старая баба. Что было, то быльем поросло. Приеду и буду работать.

А р т е м  К у з ь м и ч. А по мне, так ты и не изменилась нисколько.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Ну да!

А р т е м  К у з ь м и ч. Право.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Сорок пять.

А р т е м  К у з ь м и ч. В сорок пять баба ягодка опять.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а (засмеялась). А вот на тебя так действительно нет угомону.

А р т е м  К у з ь м и ч. Есть, Настя. Есть. Особенно по утрам чувствую. Проснусь — так бы и не вставал. И начинаю разжигать себя мыслями: «Что же ты, трухлявый пенек! В гараж на разнарядку надо идти? Надо! На ферму к дояркам обещался? Обещался!» Встаю и весь день бегаю, присесть уже боюсь.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Тебя еще надолго хватит.

А р т е м  К у з ь м и ч. Как знать…

Молча слушают музыку.

До меня доходили слухи, что замуж вышла.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Было. Пробовала начать новую жизнь. И человек вроде попался неплохой. А вот… счастье не склеилось.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ребенок есть?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Сын.

А р т е м  К у з ь м и ч. Это хорошо. Не одинока. Сын — это очень хорошо. Сколько лет?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Двенадцать.

А р т е м  К у з ь м и ч. Струсил я тогда. Предал тебя. Свое счастье предал. Надо было уехать с тобой. И все бы теперь было по-другому.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Не казнись. Я и пятнадцать лет назад знала, что тебе нельзя ехать со мной. Зачах бы ты там. И со мной не был бы счастлив. Ты как дерево — весь тут корнями. И никуда тебе нельзя. Никуда!

А р т е м  К у з ь м и ч. Хорошо, что вернулась. Очень мне тебя не хватало.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Пореже нам надо видеться. Лишние неприятности у тебя будут.

А р т е м  К у з ь м и ч. К черту все неприятности! К черту! Так и тогда надо было сказать!

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Мне пора. (Встает.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Посиди еще.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Я ведь тут случайно. По пути в Залужье. Хожу, проверяю, как мои ученики живут.

А р т е м  К у з ь м и ч. Поговорить о многом надо. Сама-то как устроилась? Всё ученики, ученики… (Помолчав.) Эх, Настя, Настя…

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Что, Артемушка?

А р т е м  К у з ь м и ч. Сколько весен тут прошло. И все — без тебя.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Вот встретились.

А р т е м  К у з ь м и ч. Это-то и ладно, что встретились. Это-то и ладно… Я тебя провожу.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Люди увидят.

А р т е м  К у з ь м и ч. Эка беда — увидят. Пусть видят!..

Уходят. С противоположной стороны на холм взбираются  Н и н а, К о н с т а н т и н  и  Г е н н а д и й.

Н и н а. Сюда, сюда! Ой, какой обзор!.. А сколько народу на луга высыпало! Все нарядные. В это время всегда так?

К о н с т а н т и н. Осенний бал. С полевыми работами разделались — не шутка! На столах — наша продукция. Снопы, как пишут газетчики, налитые зерном. Тыквы величиной с корчагу!

Н и н а. Надо будет посмотреть.

К о н с т а н т и н. А кооператоры почуяли деньгу и привезли телевизоры, костюмы, обувь!

Г е н н а д и й. В прошлом году без оркестра хуже было.

К о н с т а н т и н. Праздник!.. Как же тут не поплясать?

Н и н а (подхватывает).

Константин подхватил Нину и кружит.

Смотри — Артем Кузьмич к ручью спускается.

К о н с т а н т и н. Да.

Н и н а (зовет). Артем Кузьмич!

Г е н н а д и й. Не надо, Нина Дмитриевна.

Н и н а. С кем это он?

Константин и Геннадий переглянулись.

А-а… знаю. Слышала.

К о н с т а н т и н. Моя и его первая учительница. Настасья Михайловна. Удивительно славная женщина.

Садятся на траву.

Н и н а (задумчиво). Осень… короткое бабье лето. Оно, наверно, уже не может принести счастья. Но и в нем есть какая-то особенная, вечерняя радость… Геннадий Семенович, а почему вы из авиации и сюда?

Г е н н а д и й. Да, служил в авиации. Летал. И даже неплохо… (Коротко глянул на Константина.) Да ведь человек человека и то, бывает, подводит в работе. Так что же говорить о железе?

Н и н а. У вас была катастрофа?

Г е н н а д и й. Ну, катастрофа — это когда штопором в землю, а через несколько дней письмо от командования домой. А я, как видите, сам дома. С детишками и с женой.

Н и н а. Что же вы не позвали сюда жену с нами?

Г е н н а д и й. Мне надо поговорить с Константином.

Н и н а. Понятно. Я лишняя… Я уже давно почувствовала, что мне пора посмотреть тыкву величиной с корчагу! (Убегает.)

Г е н н а д и й. Костя.

К о н с т а н т и н. Что, Гена?

Г е н н а д и й. Тебе Артем Кузьмич поручил съездить в Пестово и разобрать жалобу.

К о н с т а н т и н. Поручил.

Г е н н а д и й. И что же ты сделал?

К о н с т а н т и н. А что я должен был сделать, если эта деревенька подлежит сносу?

Г е н н а д и й. Но там еще живут. Живут! А ты оставил людей без электричества. Мост разрушен — и надо ходить в обход.

К о н с т а н т и н. Но зачем вбивать средства там, где это ни к чему! Ни к чему!

Г е н н а д и й. А если Пестово простоит еще не год и не два?

К о н с т а н т и н. Вот в этом вопросе я никак не понимаю Артема Кузьмича! Уж если концентрируем фермы, гаражи, то надо быстрее укрупнять и населенные пункты!

Г е н н а д и й. Но люди не везде охотно едут.

К о н с т а н т и н. И не поедут, если будем старое латать!

Г е н н а д и й. Значит, выкуривать, брать измором? Оставлять без света и дорог?

К о н с т а н т и н. Ты же знаешь, что я провода не обрезал — столбы упали в грозу. И мост не разрушал — его подмыло.

Г е н н а д и й. А я понимаю Артема Кузьмича. Очень понимаю. Сколько народу разогнали из деревень. Теперь трогаем с насиженных мест. Так неужели нельзя без нажима, по согласию?.. Увидят люди, что в новых селах школа, ясли, магазины — все под рукой, и сами тронутся!

К о н с т а н т и н. А если не тронутся?

Г е н н а д и й. Вчера, когда Артему Кузьмичу подали вторичную жалобу, я видел, как его это поразило. Он только и вымолвил: «Ай да Константин Андреевич…» Он помог тебе закончить Тимирязевку! Взял к себе в заместители! Он так на тебя надеется.

К о н с т а н т и н. А если надеется, то почему не доверяет моим решениям?.. Как я организую работу, как, если из этого же Пестова доярки без конца опаздывают на ферму? А кое-кто из механизаторов при каждом дождичке пускается в загул!

Г е н н а д и й. Все это верно.

К о н с т а н т и н. Ведь сотни верст исколесишь, пока побываешь во всех деревнях!

Г е н н а д и й. И все-таки спешишь.

К о н с т а н т и н. Я этого не считаю.

Г е н н а д и й. Мой тебе совет — не дожидайся разговора с Артемом Кузьмичом. Поезжай в Пестово и распорядись как надо, раз это — «на твое усмотрение».

Входит  Л ю д а, за ней — М а к с и м.

Л ю д а (поет).

М а к с и м. Люда!.. Здравствуйте, Геннадий Семенович. Здравствуйте, Константин Андреевич.

Геннадий и Константин здороваются с ним за руку.

Л ю д а.

М а к с и м. Ну что ты в самом деле?.. Давай поговорим.

Л ю д а.

М а к с и м. Да не изменял я! С чего ты взяла?

Л ю д а.

М а к с и м. Да ничего она не перепутанная! Все ясно как божий день!..

К о н с т а н т и н. Хорошо. Я съезжу в Пестово.

Г е н н а д и й. Давно бы так.

К о н с т а н т и н. И все равно это полумеры. Полумеры! Новые заплаты на старых штанах! (Помолчал.) Уж очень надоело слышать — деревня, деревня… Хочется, Гена, скорее такую деревню построить, чтоб к нам из городов ехали. Ведь места-то у нас — любой курорт позавидует!

Г е н н а д и й. Она такой и будет, Костя. Будет!

Геннадий и Константин уходят.

М а к с и м. Люда… какая-то ерунда получается. Обо всем договорились. День свадьбы назначили. Мать гору пирогов напекла. Еще несколько квашонок с тестом пухнет.

Люда начинает громко смеяться.

Вот и тебе смешно. А там соседи гогочут! «Куда это вы пироги печете, не на продажу ли?.. Ведь с рыбой, с мясом! Протухнет все!»

Л ю д а. А ты ешь. Ешь! Поправляйся. Отощал на службе. Дамочка-то разве не подкармливала?

М а к с и м. Какая дамочка?

Л ю д а. У которой дом с видом на лазурное море.

М а к с и м. Да не было никакой дамочки!

Л ю д а. Как это не было?

М а к с и м. Трепался я. Борька, гад, подначивал! Я и не знал, что ты услышишь.

Л ю д а. Вот оно что!.. При мне ты будешь говорить одно, а без меня другое?

М а к с и м. Ну… так вышло.

Л ю д а (вдруг). Да тебе, парень, чего от меня надо?

М а к с и м (опешил). Как это чего?

Л ю д а. Я пришла сюда одна. Тебя не звала. Ах, понимаю, понимаю… У тебя пироги тухнут.

М а к с и м. Ну, знаешь!

Л ю д а. С рыбой, с мясом. И тебе никак нельзя не жениться.

М а к с и м, Люда!

Л ю д а. А что, если и правда их на продажу? Вон на лугу сколько народу — живо раскупят!

М а к с и м. А вот этого я тебе никогда не прощу! (Пошел прочь и громко запел.)

Л ю д а (улыбаясь).

М а к с и м (остановился). Люда… Люда!

Люда засмеялась и побежала. Максим за нею. Оркестр, молчавший некоторое время, снова заиграл. Тропинкой идут  Ф а и н а  и  М и н е е в н а. Чуть поотстав — Т и м о ф е й  с сыном  М и т е й.

М и н е е в н а. К тебе шла.

Ф а и н а. Хорошо, что не разминулись.

М и н е е в н а. Черницы сушеной несу. Верушке. Заваривай да пить давай. При животике первое средство.

Ф а и н а. Сегодня и начну. Да ей уж полегче. Врач наш новый, Нина Дмитриевна, навестила на дому. Отец, видно, подсказал.

М и т я (оглядываясь). Пап! Мотоцикл сюда втащим?

Т и м о ф е й. Тяжел. Пускай там стоит.

М и т я. Ты меня на полной скорости промчишь?

Т и м о ф е й. Промчу. С ветерком! Только мамке — ни-ни…

М и т я. Ни-ни…

М и н е е в н а. Так бы и пожила у тебя, отдохнула.

Ф а и н а. Ну и поживи. Места хватит.

М и н е е в н а. У вас тихо. А тут машины по всем дорогам снуют. Всю прежнюю жизнь разворотили. Ничего от старого не остается.

Ф а и н а. Тихо-то тихо, да ведь если люди тронутся, так и нам незачем оставаться.

М и н е е в н а. А вы останьтесь. Нет такого закона, чтоб с обжитого места сживать.

Ф а и н а. А ферма-то вон где будет!

М и н е е в н а. Далась вам эта ферма. Не надоело в навозе копаться?.. Проживете и без нее. Тимофей в лесники уйдет. Кругом ягоды, грибы. У тебя мастерство в руках. Только начни шить, так отбою от заказов не будет.

М и т я. Ой, дедушка идет! Дедушка!

Из-под горы выходит  А р т е м  К у з ь м и ч  с суковатой палкой в руке. Митя повис у него на шее.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ах ты, пострел!.. (Вскинул его на плечо и несет.) Мир да совет честной компании! О, да тут все наше семейство в сборе.

М и н е е в н а (резко). Кабы все.

А р т е м  К у з ь м и ч (словно не понял ее). И правда — Верушки нет. Здравствуй, Фая. Здравствуй, Тимофей. Где дочка?

Ф а и н а. С соседкой оставила. Присмотрит.

А р т е м  К у з ь м и ч. Лекарство ей помогло?

Ф а и н а. Помогло вроде.

Т и м о ф е й. Солнышко на траву выманило! А на свежем воздухе, как известно, аппетит разыгрывается!.. Так, может, лучшего места и не искать? Все вокруг видно, музыка долетает. Ну-ка, мать, что у нас в корзине? (Выкладывает продукты.)

А р т е м  К у з ь м и ч (треплет внука). Вырос! Вырос за лето! Пожалуй, скоро и дедушку поборешь, а?

М и т я. Ну-у… вон ты какой большой!

А р т е м  К у з ь м и ч. И что из того, что большой? Ты налетай! Чувствуешь свою правоту, так не бойся! Хоть на кого налетай! И победишь! Ну, а если не прав, то и малого-слабого не задевай. Вот! Вот! Еще раз!..

Возятся.

Ф а и н а (поймав на себе взгляд матери). Перестали бы вы. Еще покалечите друг друга.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ему разминка нужна.

Т и м о ф е й. Мать, как без бутылочки-то?

Ф а и н а. Принял уже сегодня. Хватит.

Т и м о ф е й. На свежем воздухе. Давай на мотоцикле слетаю!

А р т е м  К у з ь м и ч. Я не буду. Ни капли.

Т и м о ф е й. Будешь не будешь, а угостить тестя обязан зять! Еще подумает, что дочь в скупости держит.

Ф а и н а. Потом, Тима. Так посидим.

Т и м о ф е й. Ну, потом так потом… А хорошо сделали, что оркестр купили! Приятно послушать! Вот только музыку они не ту разучивают.

А р т е м  К у з ь м и ч. Чем она тебе не нравится?

Т и м о ф е й. Всё вальсы да танго. А надо — марши! Как одно начинание выполнено — марш и орден на грудь. Как второе начинание выполнено — марш и еще орден на грудь.

А р т е м  К у з ь м и ч. Марши тоже нужны. Верно. А ордена… что же в них плохого, если они за дело?

Т и м о ф е й. Вот именно — за дело!

А р т е м  К у з ь м и ч. Тебе не каждое начинание по душе. Это ты хочешь сказать?

Т и м о ф е й. Это!

А р т е м  К у з ь м и ч. А ведь если поглубже копнуть, так ты и не против. Просто боишься должность свою потерять. А?

Тимофей молчит.

Из двенадцати ферм останется только три. Значит, будет только трое заведующих. Остальным придется идти на рядовую работу. Это тебя злит? Поэтому и смел, критику наводишь?.. А что же молчал, когда действительно стоило слово сказать? Лично тебя не задевало?

Т и м о ф е й. Да не нужна мне эта должность!

А р т е м  К у з ь м и ч. Чего же супротивничаешь? Хочешь, чтоб твоя жена и впредь вилы навозные из рук не выпускала?

Т и м о ф е й. Ну, хватит об этом. Хватит. Сегодня отдыхаем. И тут не контора.

А р т е м  К у з ь м и ч. Сразу и хватит.

Т и м о ф е й. Садитесь. Кучнее! Семейнее!.. Нет, всухую не пойдет. Я слетаю. Мигом! (Уходит, незаметно позвав сына.)

Ф а и н а. А ты куда?

М и т я. Я… я к ручью. Посмотрю, есть ли там пескарики. (Пригнувшись, убегает в обход холма.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Митя, назад!

М и н е е в н а. Пускай побегает, коли охота. Не привязан к тебе.

А р т е м  К у з ь м и ч. Что ты стережешь его от меня? Я не коршун, и он не цыпленок.

М и н е е в н а. Тетерка жила, тетеревят не стерегла — вот и осталась без выводка.

А р т е м  К у з ь м и ч. Опять ты за свое!

Ф а и н а. Сегодня-то хоть не ссорьтесь.

А р т е м  К у з ь м и ч. С узелочком куда-то… Не к тебе ли насовсем?

Ф а и н а. Может, и насовсем.

А р т е м  К у з ь м и ч. Научит уму-разуму… Да как же я-то один останусь — неухоженный, ненакормленный?

Ф а и н а. Есть у тебя вторая. Только свистни — прибежит.

А р т е м  К у з ь м и ч. Вот ты как, дочка… Уж если я пятнадцать лет назад не ушел, так чего же теперь-то об этом? (Помолчал.) А я ведь планирую все по-другому, Фая. Чтоб вы все к нам в дом переехали. С Тимофеем разговаривала?

Ф а и н а. Разговаривала.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну и что он?

М и н е е в н а. Не трожь их. Где нравится, там пускай и живут.

А р т е м  К у з ь м и ч. Что он сказал?

Ф а и н а. Не поедем мы. Погодим.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не то ты говоришь, что думаешь. Не то.

Ф а и н а. А все люди так. Думают одно, а делают…

А р т е м  К у з ь м и ч. Все?.. Не научилась ты, Фая, душу человеческую глубоко понимать.

Ф а и н а (горько усмехнулась). Где уж мне!

А р т е м  К у з ь м и ч. Видишь только то, что снаружи.

Ф а и н а. И этим сытехонька!

А р т е м  К у з ь м и ч. Да… не клеится у нас разговор… Что ж, давайте и правда перекусим. По-семейному. Пелагея Минеевна, узнаю твои крендельки. Давно таких не едал.

Ф а и н а (вдруг прижала руки к глазам и заплакала). Господи, господи, да что ж это такое? Почему у нас так? Почему в других семьях все тихо да по согласью? И мать, и отец! Все миром! А у нас, сколько помню, все через пень да колоду!.. Зачем ты на ней женился, если не любил? Женился бы на другой! Глядишь, и не мучалась бы она!

Слышны крики. По тропе, нетвердо ступая, идет  Т и м о ф е й, неся на руках бесчувственного  М и т ю.

А р т е м  К у з ь м и ч. Что с ним?.. Митя! Митя! (Перехватывает внука к себе на руки.)

Т и м о ф е й. Канава и столб… Повернул руль неточно.

Ф а и н а. А! (Без сил опускается на землю.)

М и н е е в н а. Вот. Я говорила.

Вбегают  Н и н а, Г е н н а д и й, М а к с и м, Л ю д а  и еще  н е с к о л ь к о  ч е л о в е к.

 

АКТ ВТОРОЙ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Кабинет Артема Кузьмича. Вечер. Горит настольная лампа. А р т е м  К у з ь м и ч  ходит по кабинету, о чем-то думая, и видно, как ему трудно сосредоточиться — все его что-то отвлекает. К о н с т а н т и н, разложив бумаги на столе, выжидательно следит за ним.

Звонок телефона.

К о н с т а н т и н (берет трубку). Из райкома.

А р т е м  К у з ь м и ч. Алло… Здравствуйте, Петр Лукьянович. Да, как раз этим и заняты. Уже с семи ферм собрали скот. Через неделю со всеми покончим. Корма подвезены. Ну и машинный парк, само собой, концентрируем. Сселение идет туговато. Причины разные. Но я уверен, что скоро тронутся… Неприятности?.. (Помолчал.) Есть кое-какие… Нет, помощи не требуется… До свидания, Петр Лукьянович. (Положил трубку.) Уже донеслось. (Снова молча пошел по кабинету.) Все машины войдут в новый гараж?

К о н с т а н т и н. Все. Так спроектировано.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не верится. Люди зимой будут работать в тепле. Не надо в избах воду греть, чтоб моторы запустить. Цех. Настоящий цех!.. Тебе, Константин, меня не понять.

К о н с т а н т и н. Да почему?.. Понимаю. И тоже радуюсь.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не понять… Если бы кому-нибудь из них, моих дружков, безвременно ушедших из жизни, с кем я тут начинал, показать все это… (Снова помолчал.) Да-а… друзья были. Враги были. Друзей прибавилось. Врагов поубавилось. Так, может, этим и надо оценивать человеческую жизнь?.. Остался один как перст, некому в последний час горсть земли на тебя кинуть, — значит, напрасно жил. Дрянно жил! А если друзей все больше… И пусть сыновья погибли, пусть семья поредела…

К о н с т а н т и н. Я думаю, все обойдется, Артем Кузьмич. Обойдется.

А р т е м  К у з ь м и ч. Обойдется?..

Слышится глухой гул машин, идущих с грузом.

К о н с т а н т и н. С лесом. Что-то припозднились сегодня.

А р т е м  К у з ь м и ч (звонит по телефону). Гараж?.. Сейчас машины будут разгружаться. Пошлите ко мне кого-нибудь из шоферов. Я еще в конторе.

К о н с т а н т и н. Артем Кузьмич, шли бы вы домой, отдохнули.

А р т е м  К у з ь м и ч. Нет, нет.

К о н с т а н т и н. Меня жена ругает из-за вас.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ругает?.. Хочет, чтоб я на печке сидел?

К о н с т а н т и н. Ну, почему на печке?

А р т е м  К у з ь м и ч. Можно и на завалинке?

К о н с т а н т и н. Давайте оставим все это на утро.

А р т е м  К у з ь м и ч. Утром опять суетня-беготня. Только вечером и можно спокойно поразмыслить. (Надел очки и рассматривает бумаги.) Что за наметки у тебя на будущий год?

К о н с т а н т и н. Ячмень откликнулся на удобрения. Думаю увеличить посев.

А р т е м  К у з ь м и ч. Есть резон. А как клевера?

К о н с т а н т и н. Нынче будем со своими семенами. Не придется рыскать по области.

А р т е м  К у з ь м и ч. С землей у тебя, вижу, контакт. Пожалуй, и толковым хозяином станешь. Но что такое земля без рук человеческих?.. Ты людей подбери, так расставь, чтоб душа за каждую культуру болела. Уж если лен, так лен! Пусть он и ночью снится!.. (Сощурил глаза.) А недавно за этих самых людей — ох! — хотел я тебя отстегать. Какие только слова не подбирал. Ладно, что сам спохватился.

К о н с т а н т и н. Не сам. Геннадий Семенович взял меня в оборот.

А р т е м  К у з ь м и ч. Выходит, все мои слова от него выслушал?

К о н с т а н т и н. Отстегать, Артем Кузьмич, проще всего. Труднее понять.

А р т е м  К у з ь м и ч. А разве я тебя не понимаю?

К о н с т а н т и н. Вот вы говорите, что и ваши сверстники на хуторах не сидят сложа руки. Верно. Честь им и хвала. Но если серьезно говорить о нынешнем хозяйстве, то скажите, на кого мне надеяться? На кого опереться?

А р т е м  К у з ь м и ч. Тяжело мне, Константин, видеть, как умирают дедовские деревеньки.

К о н с т а н т и н. Состаримся мы, и наши села для внуков будут дедовскими.

А р т е м  К у з ь м и ч. Залужье, Пестово, Елань — все это древние русские селенья. У каждого своя история. И как-то мне не по себе, что их не будет… (Помолчал.) Недавно я был в одном, выморочном. Там, где стояли избы, — ямы. Крапива, бурьян. Ржавые серпы, косы. И напомнило мне это старые солдатские окопы. И подумал я: тут и там стояли до конца. Сколько люди из этих деревень давали стране хлеба, мяса, овощей. А ведь сами голодали.

К о н с т а н т и н. Вот и надо, чтоб они жили хорошо! Скорее поселить в новые дома! Не на отшибе — в бригадных селах! Чтоб не чувствовали себя забытыми!

А р т е м  К у з ь м и ч. А?.. Пожалуй, ты и прав… Пожалуй…

К о н с т а н т и н. Артем Кузьмич, мы должны это сделать как можно скорее. Иначе потеряем молодежь!

А р т е м  К у з ь м и ч. Ты… вообще-то правильно… на своих сверстников делаешь упор. Мы хоть еще и копошимся, но…

В кабинет входит бочком  Т и м о ф е й.

Ты что, Тимофей?

Т и м о ф е й. Зашел спросить… свериться… как у него здоровье-то? (Крутит в руках фуражку.)

А р т е м  К у з ь м и ч. А что ты меня спрашиваешь? Разве тебя самого к сыну не пускают?

Т и м о ф е й. Пускают. Только что был. Да, может, врач-то не всю правду мне говорит. (После паузы.) Будет жить?

А р т е м  К у з ь м и ч. Будет ли жить?

Т и м о ф е й. Да.

А р т е м  К у з ь м и ч. Эх, Тимофей, Тимофей… Лихой ты мужик! Геройский, можно сказать. В орденах с войны вернулся. Жизнь защищал. А вот оберегать эту жизнь ежедневно, ежечасно, заботиться о ней… не можешь.

Тимофей молчит.

Ты думаешь, только сына покалечил? А жену?.. (Снял очки и прошелся по кабинету.) Вот родится на свет человек. Счастливый, всему радуется — солнцу, птицам. И может прожить жизнь вольно, радостно, как птица!.. Но соединит свою судьбу с другим, в котором никакого душевного понимания не встретит, который камнем тяжелым повиснет на шее, — и уже не будет ни солнца, ни птиц! Ничего не будет!

Т и м о ф е й. Я уже сказал… все. Теперь все.

А р т е м  К у з ь м и ч. Не первый раз обещаешь.

Т и м о ф е й. Теперь точка!

А р т е м  К у з ь м и ч. Аль научило?

Т и м о ф е й. Не надо ли какого хирурга-специалиста? Я бы живо в райбольницу слетал.

А р т е м  К у з ь м и ч. Нине Дмитриевне лучше знать, надо или не надо.

Тимофей хочет уйти.

Ты куда?

Т и м о ф е й. Да пойду.

А р т е м  К у з ь м и ч. Посиди. Скоро Нина Дмитриевна должна ко мне зайти. Сам от нее все услышишь.

Тимофей садится в сторонку. В кабинет входит  Е ф р о с и н ь я.

Е ф р о с и н ь я. Вижу, огонь в кабинете. Дай, думаю, загляну, а то ведь завтра ни за что не поймаешь. (Протягивает Артему Кузьмичу бумажку.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Что это?

Е ф р о с и н ь я. На подпись.

Следом за Ефросиньей входит  М а к с и м. Он в шоферской одежде.

М а к с и м. Артем Кузьмич, просили зайти?.. (Увидел мать.) А ты чего тут?

Е ф р о с и н ь я. Да вот…

А р т е м  К у з ь м и ч. Почему сегодня машины пришли поздно?

М а к с и м. Да тросы — будь они неладны! — два раза в пути лопались.

А р т е м  К у з ь м и ч. Тросы?

М а к с и м. Ну!

А р т е м  К у з ь м и ч. Вот. Цыгана-то того и вспомнишь.

М а к с и м. Не держат — и все!

А р т е м  К у з ь м и ч. Еще и пожалею, что не променял кобылу.

М а к с и м. Завтра хоть отменяй рейс! Невозможно с этими обрывками по нашим колдобинам ездить!

А р т е м  К у з ь м и ч. Невозможно, говоришь?

М а к с и м. Ну!

А р т е м  К у з ь м и ч. Теперь я бы и сам хоть перед кем сплясал. Всем колхозом бы сплясали!

Е ф р о с и н ь я. Константин Андреевич, чего это он?..

М а к с и м. Только из лесу выехали, у Степана Ивашева на прицепе — хрясть! Бревна в сторону. Хорошо, что на обочине никто не стоял, раздавило бы!.. Собрали, утянули кое-как. А перед самым селом — у меня!

А р т е м  К у з ь м и ч. Надо в район ехать. А то и в область. Кирпича не хватает. Цементу мало. Шифер тоже на исходе. И ведь ничего сразу не получишь! Ничего, пока в приемных не напляшешься!

К о н с т а н т и н. Артем Кузьмич, пошлите меня.

А р т е м  К у з ь м и ч. Тебя?

К о н с т а н т и н. Вам сейчас никак нельзя. Вы взяли меня заместителем, а везде сами!

А р т е м  К у з ь м и ч. Хочешь по-настоящему впрячься?

К о н с т а н т и н. Хочу.

А р т е м  К у з ь м и ч. Гляди, Константин, и свободной минуты не будет. Засыпать и просыпаться будешь с заботами.

К о н с т а н т и н. Знаю.

А р т е м  К у з ь м и ч. Новая-то деревня ох каких сил потребует!

К о н с т а н т и н. Посылайте. Не вернусь с пустыми руками. Выколочу!

А р т е м  К у з ь м и ч. Выколотишь?

К о н с т а н т и н. Глядишь, и перед нами кое-где попляшут.

Е ф р о с и н ь я. Максим…

М а к с и м. Ну?

Е ф р о с и н ь я. Что это они заладили — спляшем, попляшут?

М а к с и м. Ты посиди в этом кресле, так узнаешь.

А р т е м  К у з ь м и ч. Выколачивай, Константин, выколачивай! Возьми с собой эту памятку. Тут все, что надо достать. Нам одними призывами деревню не перестроить!

К о н с т а н т и н. Чуть свет выеду. (Пожал Артему Кузьмичу руку и ушел.)

А р т е м  К у з ь м и ч. Так что у тебя, Ефросинья?.. Я уже подписывал. И ты получила.

Е ф р о с и н ь я. Получила.

А р т е м  К у з ь м и ч. В чем же тогда дело?

Е ф р о с и н ь я (оглядываясь на сына). Со свадьбой-то, Артем Кузьмич, небольшая застопорочка произошла. Назначили на одно воскресенье, перенесли на другое.

А р т е м  К у з ь м и ч. А-а!

Е ф р о с и н ь я. Этот молодец невесту не удержал. Трос некрепок оказался.

М а к с и м. Чего болтаешь?

Е ф р о с и н ь я. Да и работа срочная. Вы же его за руль посадили — пришлось еще раз отложить.

А р т е м  К у з ь м и ч. Так.

Е ф р о с и н ь я. Ну и зачерствело все. Не хранить же!

Артем Кузьмич подписал бумажку и отдает.

М а к с и м. Артем Кузьмич… тут вот еще какое дело. Мы подумали, посоветовались и решили свою избу перетащить на центральную усадьбу.

А р т е м  К у з ь м и ч. Решили?

М а к с и м. Да.

А р т е м  К у з ь м и ч. С чего бы это?

Е ф р о с и н ь я. А вот!

А р т е м  К у з ь м и ч. И не жаль вам обжитого места?

М а к с и м. Чего жалеть?.. На работу да с работы — половина дня на ходьбу уходит.

Е ф р о с и н ь я. И зачем нам где-то ютиться, если магазины, продуктовый и промтоварный, туточки! И больница рядом!

М а к с и м. Выделите участок для застройки, и я на тракторе живо дом передерну.

А р т е м  К у з ь м и ч. Передернешь?.. А вот есть люди, которые говорят, что добровольно никто не тронется.

М а к с и м. Я за всех не отвечаю. Кто-то, может, и хочет жить бирюком, а я — нет.

А р т е м  К у з ь м и ч. И невеста согласна?

М а к с и м. Люда-то?.. Как не согласна! На крылечко выскочит — до фермы сто шагов! И не надо бахилы надевать, чтоб до клуба добраться!

А р т е м  К у з ь м и ч. А не рассыплется ли изба при перевозке?

М а к с и м. Вот этого и я опасаюсь.

А р т е м  К у з ь м и ч. Подожди, Максим, с переездом.

М а к с и м. Чего ждать-то?

А р т е м  К у з ь м и ч. Потерпите еще немножко. Ну… до венчания, скажем. Когда оно у вас?

Е ф р о с и н ь я. В эту субботу. Тьфу, тьфу, тьфу! Хоть бы еще что не приключилось…

Вошел  Г е н н а д и й  и остановился у окна.

А р т е м  К у з ь м и ч. Геннадий Семенович, что-то произошло? Вижу — встревожен.

Г е н н а д и й. Есть причина. Вы, наверное, уже слышали, в наших местах поп-«передвижка» объявился?

А р т е м  К у з ь м и ч. Поп-«передвижка»?.. Что-то новое. Я знаю кинопередвижку.

Г е н н а д и й. А это поп. Не имеет постоянного места для богослужения. Странствует из деревни в деревню. Куда позовут, там и служит.

М а к с и м. А-а, старикашка такой! В хромовых сапогах, из-под шляпы косичка торчит. Наши парни не раз его подбрасывали.

А р т е м  К у з ь м и ч. За трояк?

М а к с и м. Ведь не я…

Е ф р о с и н ь я. Захарием его зовут. Отцом Захарием. Святого вида старичок. И кадило, и епитрахиль — все с собой носит. Покойников отпевает, детей крестит. Ну и молодых, само собой, венчает. (Осторожно толкнула сына в бок.)

М а к с и м. Еще чего!

А р т е м  К у з ь м и ч. Ты, Ефросинья, у этого святого, я вижу, уже была?

Е ф р о с и н ь я. Ну… не то чтоб была, а шла мимо, так заглянула.

А р т е м  К у з ь м и ч. У кого собрались?

Е ф р о с и н ь я. У Семихи-сторожихи.

А р т е м  К у з ь м и ч. Много народу?

Е ф р о с и н ь я. Откуда много? Старики да старухи. Ну, только те, что верят.

М а к с и м. Верят?.. Да ни черта они не верят!

Е ф р о с и н ь я. Уж скажешь.

М а к с и м. Вот раньше верили, так в Палестину пешком ходили!.. А нынче — насмотрелся я в городе: до церкви рукой подать, так в троллейбус садятся, куличи самим лень испечь — в магазине готовые торты покупают.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ефросинья…

Е ф р о с и н ь я. Что, Артем Кузьмич? Что?

А р т е м  К у з ь м и ч. Моя там?

Е ф р о с и н ь я. Не то чтоб там, а вроде… мелькнуло ее лицо. У Семихи в избе темно. Плохо я видела.

А р т е м  К у з ь м и ч. О чем же они молятся?

Е ф р о с и н ь я. Да ведь у каждого свое.

А р т е м  К у з ь м и ч. А моя?

Ефросинья мнется.

Г е н н а д и й. За дарование жизни рабу божьему отроку Димитрию.

Т и м о ф е й (приподнялся). Отроку Димитрию?

А р т е м  К у з ь м и ч (резко повернулся к Тимофею). Когда ты ко мне шел, где Фаина оставалась?

Т и м о ф е й. У Мити.

А р т е м  К у з ь м и ч. Одна?

Г е н н а д и й. Не одна она там. С Ниной Дмитриевной.

А р т е м  К у з ь м и ч. И никуда идти не собиралась?

Т и м о ф е й. Нет вроде… Не было разговора…

Г е н н а д и й. Вот умрет Митя — и мы потеряем Фаину.

Т и м о ф е й. Как это потеряем?

А р т е м  К у з ь м и ч. Уйдет к старухам псалмы петь!

Т и м о ф е й. Артем Кузьмич… Геннадий Семенович…

Г е н н а д и й. Ты думаешь, случайно поп здесь оказался?.. Прослышал, что человек нуждается в утешении, и тут как тут!

Т и м о ф е й. Я пойду и разгоню их там!

А р т е м  К у з ь м и ч. Разгонишь — в другом месте соберутся!

Т и м о ф е й. Да я и на шаг не отпущу ее от себя!

А р т е м  К у з ь м и ч. Не удержишь!.. Когда случается такое, то на небе уже нет солнца! Один только крест!.. Крест!..

Тимофей сорвался с места и побежал на улицу.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Сцена клуба. Сегодня она прибрана и нарядна. Висит красочный задник, на котором зеленые улицы, новые дома типа коттеджей и многоэтажные, стадион, парк с качелями и «чертовым колесом», пруд с вышками для прыжков — словом, все то, что подсказала фантазия художнику, мечтающему о новом облике своего села.

Стол накрыт белоснежной скатертью. В вазе — цветы. Чуть в сторонке — отсвечивающий лаком рояль. На первом плане кресла для зрителей.

Г о л о с а. Народишку-то поднабралось!

— У нас на свадьбы любят смотреть. И с работы удерут — не спросятся.

— Кто хоть венчается-то?

— Максим Ефросиньин. На флоте который служил. Людку-доярку берет.

— Ой, хорош парень! — А она чем плоха?..

Входят  Т и м о ф е й  и  Ф а и н а.

Ф а и н а. Зачем ты меня сюда привел?

Т и м о ф е й. А что дома сидеть да в угол глядеть?

Ф а и н а. Не до веселья мне теперь, Тима. Не до веселья.

Т и м о ф е й. Развеемся малость. Нельзя все время убиваться. Так и рехнуться можно.

Ф а и н а. К Мите я пойду.

Т и м о ф е й. Он заснул. Пускай поспит. Вот и Нина Дмитриевна здесь. Выходит, можно его и одного оставлять.

Ф а и н а. И мама наказывала зайти.

Т и м о ф е й. Нечего тебе у нее делать! Нечего!..

Садятся.

Г о л о с а. Что хоть с малым-то у них?

— Зашибся. Без сознания долго был.

— Этакое горе матери!.. Поправится ли?

— Кто его знает.

Г р и ш а (в выутюженном костюме и белой сорочке с бабочкой, подходит к Нине). Нина Дмитриевна, условились?

Н и н а. Гриша, включите магнитофон — и все будет прекрасно. Пленка есть.

Г р и ш а. Живая музыка всегда лучше! Волнует!.. Значит, так: когда Максима и Люду пригласят на сцену…

Н и н а. Я заиграю Первый концерт Чайковского.

Г р и ш а. Да. А в конце, когда все пойдет к завершению…

Н и н а. Свадебный марш Мендельсона.

Г р и ш а. Чудесно! Я махну рукой — следите. А вот что для призывников?.. Давайте вместе подумаем.

Г о л о с а. Чего это намалевано тут?.. Первый раз вижу.

— Наше село Журавлево.

— Ну да!

Все замолчали, рассматривают задник.

— Трепло! Что я, свое село не знаю? Какое же это Журавлево, если ничего похожего?

— Как это ничего?.. А это разве не наша школа? А почта? А столовая?

— И верно…

— Вот пруд.

— Пруд-то пруд, да откуда вокруг него столько деревьев?

— Вырастут. Разве забыл, как по весне саженцы втыкали?

— Вырастут ли?.. Козы обгложут, мальчишки обломают. Нарисовать-то что угодно можно!

— Если так рассуждать, так, конечно, ничего не будет! Ты чего семечки грызешь? Пришел в клуб, а вести себя культурно не умеешь!

— Ладно, раскричалась. Не дома.

— А вот и дома!..

Входит  А р т е м  К у з ь м и ч.

А р т е м  К у з ь м и ч (увидел дочь). Фая?.. Хорошо, что пришла.

Фаина не поднимает головы.

Был я сейчас у него. Спит. Порозовел во сне. Выходит, на пользу сон. На пользу.

Т и м о ф е й. Садитесь, Артем Кузьмич.

А р т е м  К у з ь м и ч. Сейчас. Побереги место. Есть еще кое-какие дела. (Подходит к Нине.) Нина Дмитриевна, Константин не вернулся?

Н и н а. Уходила — не было, Артем Кузьмич.

А р т е м  К у з ь м и ч. Третий день пошел…

Н и н а. У вас утомленный вид.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ерунда. Привычное! Ненастье, видать, приближается. Вот тут и сдавило немножко.

Н и н а. Почему вы ко мне не придете? Сколько раз прошу. Я в конце концов потребую! С Геннадием Семеновичем буду говорить!

А р т е м  К у з ь м и ч. Знаю, знаю. Вы давно готовы усадить меня на печку.

Н и н а. На печку?

А р т е м  К у з ь м и ч. Ну, на завалинку. Есть такая лечебная процедура. Ноги в пимы, на голову малахай — и на весь день на солнышко.

Н и н а. Артем Кузьмич, я без шуток!

А р т е м  К у з ь м и ч. Зайду, зайду. Непременно! Вот освобожусь немного… Очень я на Константина, Нина Дмитриевна, надеюсь. Вернется ни с чем — беда. Сегодня строители без конца перекуры устраивали.

Н и н а. Если он чего-то захочет, то добьется. Обязательно! Я его характер знаю.

А р т е м  К у з ь м и ч. Без характера в нашем деле пропадешь. Пропадешь…

Разговаривая с Ниной, заметил, как в клуб вошла  Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а  и остановилась возле стены. Издали молча поклонилась ему. Он так же молча ответил ей поклоном.

Г р и ш а. Геннадий Семенович, кто сегодня будет поздравлять молодоженов?

Г е н н а д и й. Сделаем так. Официально поздравляю я. А потом предоставишь слово Артему Кузьмичу.

Г р и ш а. У нас все готово.

Г е н н а д и й. Начинайте.

Г р и ш а. Как вам наше оформление? По-моему, кое-кому западает в душу.

Г е н н а д и й. Кто рисовал?

Г р и ш а. Я с ребятами-кружковцами. У нас же сплошная самодеятельность!

Г е н н а д и й. Молодцы!

Г р и ш а (берет микрофон). Добрый вечер!.. Прошу всех посторонних освободить сцену. Позднее рассмотрите этот шедевр живописи… (Выждал паузу.) Внимание!.. В отличие от предыдущих вечеров, сегодня все происходящее в этом зале будет транслироваться по всем бригадам нашего огромного хозяйства, равного по площади государству Люксембург. Пока только по радио — не по телевидению. (Выразительно.) Пока!.. Я приветствую вас, сидящих в зале, а также тех, кто по разного рода причинам не смог прийти сюда. Будем считать, что они — здесь, с нами. Давайте, товарищи, похлопаем. Пусть они услышат наши аплодисменты! (Подносит микрофон к сидящим в первом ряду.) У нас необычный вечер! Мы провожаем в армию трех наших парней — Бориса Погудина, Петра Лукашева, Игоря Черных. А также будем присутствовать при бракосочетании молодой пары — Люды Ивашевой и Максима Шестакова. Пусть работники загса в лице этой милой девушки не сердятся, что мы эти два, казалось бы, несовместимых мероприятия соединяем в одно!.. Дело в том, что прошло не так уж много времени с тех пор, как именно здесь, на этой сцене, мы провожали в армию нынешнего жениха. Он достойно отслужил на флоте, вернулся в родное село и женится — прямо скажем — на одной из самых хороших девушек! Так пусть этот факт — сегодняшнее венчание — подбадривает в трудной службе будущих воинов: они вернутся домой и не останутся старыми холостяками.

Смех, аплодисменты.

Борис Погудин! Петр Лукашев! Игорь Черных! Прошу вас пройти сюда. Вам сегодня — самые почетные места!

Т р о е  п а р н е й  выходят из публики и садятся на стулья, приготовленные для них.

А теперь приглашаю жениха и невесту! Также родителей и друзей! (Дает знак.)

Нина садится за рояль и играет. Через зал идут  Л ю д а  и  М а к с и м.

(В микрофон.) Должен прокомментировать для тех, кто не видит всего происходящего. Невеста и жених поднимаются на сцену. Невеста, как и положено, под белой, ниспадающей на плечи вуалью. Жених в безукоризненно сшитом черном костюме. Следом за ними идут родители невесты, родители жениха.

Е ф р о с и н ь я. Я-то одна. Не дожил до такого счастья. (Прижимает платок к глазам.)

Г р и ш а. Весьма существенно. Со стороны жениха присутствует только мать, Ефросинья Егоровна. Ее муж Игнат Степанович, всем вам хорошо известный, до последнего часа трудился в колхозе. Но раны, полученные на войне, сократили его жизнь. Мысленно представим, что он — здесь, с нами, и видит венчание сына. Прошу поставить ему стул.

Ефросинья глянула на поставленный рядом с нею стул и залилась слезами.

М а к с и м. Ну, мама, мама…

Люда подбежала к ней и поцеловала.

Е ф р о с и н ь я. Не дожил. Самую малость не дожил…

Г р и ш а. Передаю слово представителю загса. Прошу вас!

К Люде и Максиму подходит юная  д е в у ш к а. Лицо в пунцовых пятнах. Она еще не привыкла к своей работе и страшно волнуется.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а (срывающимся голосом). Дорогие молодые друзья! Уважаемые невеста и жених!

Все присутствующие на сцене встают.

Сегодня в вашей жизни и в жизни ваших родных и друзей большой, знаменательный день! Вы вступаете в семейный союз. В союз дружбы, любви и взаимного уважения. Отныне вы пойдете по жизни рука об руку. Семейная жизнь может дать человеку большое счастье, если она скреплена крепкой любовью и дружбой, взаимной заботой друг о друге!

Фаина наклонилась и незаметно смахнула с глаз слезы.

Т и м о ф е й. Ну, Фая, Фая… Теперь все будет хорошо.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. В своем счастье не забывайте родителей. Помните, сколько забот и ласки отдали они вам!

Е ф р о с и н ь я. Да уж было. Этаким неслухом рос!.. Вы-то со своей намаялись?

Г р и ш а. Тихо. Тихо.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. От всей души желаю вам, чтоб вы чувства любви и дружбы пронесли через всю жизнь!

Л ю д а. Спасибо.

М а к с и м. Пронесем. Не тревожьтесь.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. А теперь приглашаю вас к столу скрепить акт бракосочетания подписями.

Г р и ш а (в микрофон). Невеста и жених расписываются. За ними — свидетели.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а (все более торжественно). Дорогие друзья! После того как вы подписали акт бракосочетания, вы стали мужем и женой!

К т о-т о (с места). Ура-а!..

Г р и ш а. Терпение.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. В знак любви и дружбы прошу вас обменяться кольцами.

Г р и ш а (в микрофон). Представитель загса подносит жениху и невесте на подносе кольца. Максим надевает кольцо Людмиле, Людмила — Максиму.

Все аплодируют.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. Первый семейный документ вручит и поздравит депутат Журавлевского сельского Совета Геннадий Семенович Шевелев.

Г е н н а д и й. Дорогие новобрачные Людмила и Максим!.. Да, я хочу вручить вам первый семейный документ. (Неожиданно улыбнулся.) А если говорить языком шоферов, то путевой лист на огромное-огромное расстояние.

М а к с и м. Вот это по-нашему, Геннадий Семенович!

Г е н н а д и й. Надеюсь, он будет без единого прокола.

Смех.

М а к с и м. Ну уж — будем стараться!

Г е н н а д и й. Я рад за вас! Очень рад!.. От имени сельского Совета депутатов трудящихся и от себя лично поздравляю вас, Людмила и Максим! Уверен — вы составите крепкую советскую семью! (Вручает им свидетельство о браке.)

Л ю д а. Большое спасибо, Геннадий Семенович!

М а к с и м. На самой надежной скорости поедем, Геннадий Семенович!

Ч е й-т о  г о л о с. Горько! Горько!

Г р и ш а (в микрофон). Молодые целуются.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. Можно открыть шампанское!

Г р и ш а. Минуточку!.. Не сердитесь, что я вас перебиваю. (В микрофон к публике.) Слово предоставляется председателю колхоза Артему Кузьмичу Полозову.

Артем Кузьмич медленно поднимается с места.

А р т е м  К у з ь м и ч. Люда и Максим… И вы, ребята, Боря, Петя и Игорь… Я поговорю, как умею. Сразу и с вами… и с вами… Это я все скомкал. Попросил, чтоб вас так… вместе…

Гриша подносит ему микрофон.

Сегодня мы провожаем в Советскую Армию трех наших парней. А вот — один к нам вернулся. Вслед за ним — я не сомневаюсь — прибудет и второй, и третий… Шесть рабочих рук мы сегодня теряем. Но две руки взамен уже прибыли. И какие руки!

Б о р и с. Максим! Давай один за троих тут вкалывай!

М а к с и м. Ладно, ты, салага.

Г р и ш а (укоризненно). Ведь на весь колхоз…

А р т е м  К у з ь м и ч. Вот тут нарисовано наше село… Очень красочно. В жизни-то, может, будет и похуже. А может, и получше!.. Ты, Боря, работал на этом объекте. Клал кирпичи. И оставляешь новый Дом культуры недостроенным. Ты, Петя, подвозил лес. И много его, невывезенного, но необходимого нам, еще осталось на делянке. Ты, Игорь, сеял рожь. А убирать ее будет уже кто-то другой. Много, ребята, начатой и незаконченной работы оставляете вы в своем селе!.. Служите в армии. Хорошо служите! Но помните об этом! (Подошел и крепко обнял парней.) Немало таких, как вы, наше село проводило в войну. И по три человека враз. И по тридцать! Потому что фашисты стояли у стен Москвы, у стен Ленинграда!.. Многие не вернулись. И по одному человеку из семьи. И по три. И по пять!.. Уж тут кому как довелось… И о них помните! И если потребуется, то не посрамите завоеванную ими славу! (Подошел к Люде и Максиму, тоже их обнял.) А что вам сказать?.. Завидую я вам. Вы даже не представляете, какие вы счастливые. У вас все, как тут говорили, по любви и согласию. Иначе и быть не должно. Но сойтись по любви — это еще не все, дети… А вот пронесите ее через всю жизнь. Чтоб если уж на вашу семью обрушатся испытания, то не предавать друг друга… (Помолчал, сдерживая волнение.) Максим!.. Скоро ты поведешь молодую жену к себе. А изба твоя — знаю — не красна углами. Лучшего достойны вы!.. Правление колхоза обсудило этот вопрос и вынесло решение выделить вам новый дом. Вот он!.. (Указывает на заднике.) На улице, которую мы решили назвать улицей Молодоженов. Ваш дом — номер первый. Из трех комнат. Получайте ключи.

М а к с и м. Артем Кузьмич! Да разве я рассчитывал на это, когда приходил к вам…

Л ю д а. Ой! Дайте я вас расцелую!

Е ф р о с и н ь я. И я! И я!.. Ну, уважил, председатель! Из трех комнат! Вот подарочек так подарочек!

М а к с и м. Артем Кузьмич, отработаю! Один за троих буду вкалывать!

Б о р и с. А кто тебе эту мысль подал?.. Еще салагой обзываешься.

Г р и ш а. Ну что вы, в самом деле?.. Прекращу трансляцию!

А р т е м  К у з ь м и ч. А вам, холостяки, мы такого ценного подарка пока вручить не можем.

Г р и ш а. Пока!

А р т е м  К у з ь м и ч. Но вы мотайте на ус. Не напрасно вам тут намек делали… Вернетесь — и ваши дома встанут рядом. Второй, третий, четвертый… А сейчас, уж не знаю, все вы бороду бреете или нет, но правление решило каждому из вас подарить по электрической бритве «Харьков». (Вручает призывникам подарки.)

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. Теперь все?

Г р и ш а. Почти.

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. А что еще?

Г р и ш а (забыв прикрыть микрофон). Можно вас сегодня после концерта проводить домой?

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. Что за неуместный вопрос?

Г р и ш а (спохватился). Ой!

Д е в у ш к а  и з  з а г с а. Разрешается открыть шампанское! Родные и друзья могут поздравить молодых!

Гриша взмахнул рукой — Нина заиграла. Все устремляются на сцену. Разливают вино в фужеры. Артем Кузьмич чокнулся с Людой и Максимом, отошел в сторону.

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Тебе плохо?

А р т е м  К у з ь м и ч. Ничего, Настя. Ничего… Поволновался малость. Это хорошее волнение.

Фаина издали смотрит на них.

Ты одна? Без сына?

Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Где-то тут. Артем Кузьмич. Показала бы. Настасья Михайловна. Артемка!

К ним подбегает  п о д р о с т о к.

А р т е м к а. Что, мама?

А р т е м  К у з ь м и ч. Артемка… Артемка! (Взъерошил ему волосы на голове и ушел.)

Фаина пошла за отцом. На миг задержалась возле Настасьи Михайловны, глянув ей пристально в глаза.

Г о л о с а. Ура молодым!

— На руках в новый дом внесем!..

Г р и ш а. Прошу не расходиться! Не расходиться!.. Займите свои места! Сейчас в честь новобрачных и призывников будет дан большой праздничный концерт! Почти как в Колонном зале!

Т и м о ф е й. А где Фая?.. Геннадий Семенович, вы не видели, куда пошла моя жена?

Г е н н а д и й. По-моему, она пошла туда.

Т и м о ф е й. Фая! Фая!.. (Мечется по сцене.)

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Клеть. Темно. Входит  А р т е м  К у з ь м и ч. Ощупью. Включил свет. Присел на кровать, все поглаживая себе левую половину груди. Потянулся к динамику, стоящему на тумбочке, и повернул регулятор громкости. Слышится конец какой-то раздольной песни. Аплодисменты. Затем голос Гриши: «А сейчас будет исполнена Вторая Венгерская рапсодия Листа. За роялем — наш участковый врач Нина Дмитриевна Журавлева».

Воцаряется тишина. И вдруг зазвучали сильные, страстные звуки. Артем Кузьмич на время забыл про боль и напряженно слушает музыку. Скрипнула дверь. Входит  М и н е е в н а.

А р т е м  К у з ь м и ч. Дома? (Убавил звук.)

М и н е е в н а. Дома.

Молча смотрят друг на друга.

Не спал бы ты больше тут. Охолодали ночи. Переходи в избу. Я постель перенесу.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ладно, перейду.

Минеевна складывает одеяло, подушки.

Что ты все суетишься? Минуты без дела не посидишь. Я и сам перетащить сумею. Сам.

М и н е е в н а. Как знаешь.

Молчат.

А р т е м  К у з ь м и ч. Хорошо Нина Дмитриевна играет. Будто из Москвы передают… Сколько народу там! И все слушают.

М и н е е в н а. Чего же ты ушел?

А р т е м  К у з ь м и ч. Да вот… дома побыть. Тебя с собой туда пригласить.

Минеевна горестно усмехнулась.

А что?.. Пошли! Неужели настолько застарели, что нельзя и на люди показаться?.. Ведь хаживали вместе. Много раз хаживали. И какой же ты, Палаша, веселой была.

Минеевна наклонилась, смахнув слезу.

Ну, не хотел я этого. Не надо!.. Много было горя. Знаю. И у тебя, и у меня. У тебя больше. Да ведь надо как-то пересиливать его, горе-то! А то оно душу в уголь сожжет. (Помолчал, долго и пристально глядя на жену.) Эх, Палаша… уж как я тянул тебя за собой. Ну что ты все в темноту пятишься?

М и н е е в н а. Из темноты приходим, в темноту уходим.

А р т е м  К у з ь м и ч. Так потому и надо прожить жизнь ярко!.. Ну, перестань. И что ты чураешься меня?.. Было плохое. Но ведь было и хорошее! Как-никак жизнь прожили вместе… Разве я тебя сам оттолкнул, если бы ты не отходила?

М и н е е в н а. Отходила, — выходит, так надо было.

А р т е м  К у з ь м и ч. Надо ли?

М и н е е в н а. Жалею, что раньше того не сделала. Глядишь, и остались бы живы Миша с Петей. И Васенька.

А р т е м  К у з ь м и ч. Остались бы они — погибли бы чьи-то другие.

М и н е е в н а. Какое мне дело до чужих?

А р т е м  К у з ь м и ч. Тебе — нет. Да мне — есть.

М и н е е в н а. Вот и доживаем век как два трухлявых пенька.

А р т е м  К у з ь м и ч. А Фая?.. А Митя и Верушка?

М и н е е в н а. И на них перст божий уже указует! Будет ли еще жив Митя-то?

А р т е м  К у з ь м и ч. Хорош же твой бог, если из-за меня, старого грешника, сводит счеты с малолетними.

М и н е е в н а. Не богохульствуй!

А р т е м  К у з ь м и ч. Эх, Палаша, Палаша…

М и н е е в н а. Сызмальства привык к святотатству и теперь, на старости лет, не унимаешься. О душе подумай! Как она предстанет там?

А р т е м  К у з ь м и ч. А зачем она мне там?.. Я ее здесь оставлю.

М и н е е в н а. Гореть будет присно и во веки веков!

А р т е м  К у з ь м и ч. Очень хорошо!

М и н е е в н а. Не смей Фаину и Тимофея переманивать сюда! Наслушаются внуки твоих речей — и сами пойдут на смерть!

А р т е м  К у з ь м и ч. Кого это я без надобности на смерть посылал?..

В клеть вошла  Ф а и н а.

М и н е е в н а. А-а, Фаюшка… Давно жду. Что же ты так долго не шла? Я и вчера про тебя наказывала, и сегодня. Пойдем.

Ф а и н а. Я пришла с отцом поговорить.

М и н е е в н а. Ну, поговорите еще. Успеешь.

Ф а и н а. Мне сейчас надо. Оставь нас.

Минеевна неохотно уходит. Артем Кузьмич на время усиливает музыку. Слушают, глядя друг на друга.

А р т е м  К у з ь м и ч. Так… не довольствуешься, стало быть, наружным… В душу заглянуть хочешь?

Ф а и н а. Я с серьезным разговором пришла.

А р т е м  К у з ь м и ч. Вижу.

Ф а и н а. Из-за чего вы тут опять?

А р т е м  К у з ь м и ч. Из-за вас. Не велит из Марихина переезжать сюда. Как вы решили? Что Тимофей говорит?

Ф а и н а. Теперь как я решу, так и будет.

А р т е м  К у з ь м и ч. Ты?

Ф а и н а. Да.

А р т е м  К у з ь м и ч. А прежде от Тимофея все зависело… (Изучающе смотрит на дочь.)

Ф а и н а. Папа…

А р т е м  К у з ь м и ч. Что?

Ф а и н а. Ты сейчас там, в клубе… когда выступал и говорил про любовь… показалось мне, что ты это о себе… Кто же кого у вас предал?

Артем Кузьмич молчит.

Да и была ли она у вас, любовь-то? Настоящая-то!

А р т е м  К у з ь м и ч. Была. Пусть и не сразу она пришла к нам. Но была.

Фаина глядит напряженно на отца, ожидая, что он скажет дальше.

Росли вы, дети наши. Петр с Михаилом. Ты. Василий. И удавалось мне повести ее за собой. Отторгнуть от всего того, что впитала в себя с пеленок. Иконы выбросила. Ходила в ликбез. И наша семья не хуже других была. Может, в чем-то и получше!.. И если она старается об этом забыть, мол, ничего такого и не было, то не верь ей. Не верь!

Ф а и н а. Что же потом произошло? Почему теперь вы?..

А р т е м  К у з ь м и ч. Не может она простить мне, что в час, когда началась война, не удержал я возле себя сыновей — ведь мог, наверное, мог! — а сам послал их…

Ф а и н а. Помню. И маленькая была, но помню. Они тоже стояли втроем. Ты подошел к ним и сказал…

А р т е м  К у з ь м и ч. И ничего я тогда особого не сказал, что не говорилось бы в те дни тысячам другим!.. Идите и победите! Победите!.. А если потребуется — умрите!

Ф а и н а. Да.

А р т е м  К у з ь м и ч. И этих слов она не может мне простить. (С горечью.) Раз так сказал, то, выходит, — мало любил… Совсем не любил! Горе-то, дочка, страшную силу имеет. В один миг переродит человека. Ты об этом помни. И не поддавайся!.. Сыновья ушли и погибли. Такое уж, видать, наше родительское счастье. Разве я этого хотел?.. И она вернулась к своему богу. Все, что я прежде делал, увидела другими глазами. «Ты старую жизнь разворошил! Ты соседа на соседа натравливал! Ты колокола с колокольни скинул!..» (Помолчал.) Доведись сейчас, разве бы я полез галочьим пометом штаны пачкать?.. Не буду врать, что в церкви пулеметы и гранаты хранились. И поп никакой не контра. Смирный. Да ведь нам тут хотелось все переиначить. Ломать — дикость. Согласен. А мы и были дикарями! Нас тысячелетиями в дикости держали! Вот теперь… рояль слушаем. А было время, врывались в барские хоромы и топорами эти самые рояли! Топорами!.. (Замолчал, охваченный сильным волнением.) Что было, то было. Хорошее и плохое. И я не считаю себя несчастненьким! А вот ее послушать — так вся наша жизнь напрасна. Незачем было и на свет рождаться.

Ф а и н а. Что же ты от нее не ушел, когда встретил ту… другую? (Пауза.) Не решился оставить хозяйство?

Молчат, каждый думает о своем.

А р т е м  К у з ь м и ч. Вот и вся моя душа. До донышка. Ничего не утаил.

По крыше ударил дождь.

Наконец-то!.. Сразу полегчало.

С улицы слышны чьи-то крики.

Ф а и н а. Никак, Тимофей меня разыскивает?.. Его голос. Я сейчас. (Убегает.)

Артем Кузьмич, оставшись один, прилег на кровать. С крыши, сквозь щель, начинает капать на пол. Артем Кузьмич протянул руку и, набрав полную пригоршню воды, смочил себе лицо, грудь. Улыбается. Еще раз протянул руку. И вдруг она безвольно упала, свесившись с кровати.

Входят  Ф а и н а  и  Т и м о ф е й.

Папа.

Артем Кузьмич не отвечает.

Папа! (Подошла к нему.) Папа! Папа! (Трясет его.) Тимофей!.. Люди!..

Т и м о ф е й. Артем Кузьмич! Артем Кузьмич!..

На крики входит  М и н е е в н а.

Ф а и н а. Мама!

Минеевна все поняла, кинулась к мужу и заголосила, но овладела собой и стала истово класть кресты на лоб.

М и н е е в н а. Господи Исусе, владыка небесный… прими душу раба божия без покаяния…

Ф а и н а. Люди!.. Люди!..

В сутолоке уронили с тумбочки динамик, и музыка зазвучала громко, страстно, словно рояль стоит здесь, где-то совсем рядом.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

И снова холм. Дождь давно прошел, будто его и не было. Но в воздухе — осень. И люди, собравшиеся здесь, одеты по-осеннему. Стоят кольцом. Тут  К о н с т а н т и н  с  Н и н о й, Г е н н а д и й, Ф а и н а  и  Т и м о ф е й  с сыном  М и т е й, М а к с и м  с  Л ю д о й, Е ф р о с и н ь я. М н о г о  к о л х о з н и к о в  и какие-то новые  л и ц а — видимо, из района и области.

Духовой оркестр играет траурную музыку.

В стороне — М и н е е в н а  со  с т а р у х а м и  и  п о п о м. Держат внаклон крест, который им не позволили поставить на могилу. Все расступаются. И перед нами — на склоне холма — обелиск со звездой.

Речи уже сказаны. Кинута последняя горсть земли, и люди уходят, оглядываясь, как бы не веря, что тот, кого они тут оставили, к кому привыкли, не пойдет с ними, шумно разговаривая и смеясь.

Г о л о с а. Кто бы мог подумать…

— Ведь как крепок был!

— Ну уж работал. Себя не щадил. Этакий воз до последней минуты тянул.

— Пожалуй, последний из первых председателей. Из зачинателей-то.

Т и м о ф е й. Пошли, Фая.

Ф а и н а. Постоим еще.

Т и м о ф е й. Митя бы не простыл. Слаб еще. (Снял с себя шарф и укутал сыну шею.) Вот ведь как… Столько лет жили рядом, а только теперь я понял, что это был за человек…

Ф а и н а. Митя.

М и т я. Что, мама?

Ф а и н а. Не забудь дедушку.

М и т я. Не забуду, мама.

Старухи с Минеевной уходят. С ними и поп. Уносят крест.

К о н с т а н т и н. Не думал в такой день вернуться!.. Не думал…

Н и н а. Мы тебя везде разыскивали.

Г е н н а д и й. Я звонил в облисполком, в Сельхозснаб. И на завод к шефам.

К о н с т а н т и н. Был я там. Машины за кирпичом уже ушли. И цемент привезут. И трос.

Н и н а. Устал ты, Костя.

К о н с т а н т и н. Ерунда… Втянусь. Вот поговорить с ним еще не успел. Столько разных задумок в пути возникло!

Г е н н а д и й. Константин.

К о н с т а н т и н. Что?

Г е н н а д и й. Вчера заседало правление. Мы решили, что председательство должен принять ты.

К о н с т а н т и н. Я?..

Г е н н а д и й. Да. С секретарем райкома Петром Лукьяновичем я только что говорил об этом. Он твою кандидатуру поддерживает.

К о н с т а н т и н. Не справлюсь я.

Г е н н а д и й. Надо справиться.

К о н с т а н т и н. Да разве я смогу так, как он?.. А уж как с людьми он умел…

Г е н н а д и й. Все придет, Константин… Должно прийти! Не может быть, что, проработав с ним бок о бок, мы ничему не научились… Ведь это не так. Не так! Не так!

Молча все проходят мимо могилы.

В глубине сцены, в отдалении, стоит  Н а с т а с ь я  М и х а й л о в н а. Фаина встретилась с ней взглядом и остановилась. Молчат. Фаина легким наклоном головы приглашает ее подойти к могиле. Сама уходит. Настасья Михайловна медленно подошла к свежему земляному холму. Опустилась на колени. Разглаживает ладонями неровность земли. Так разглаживают морщины на лице любимого человека. Гриша, отделившись от оркестра, вышел вперед. Вскинул к небу сверкающую трубу и трижды проиграл: «Марш-марш!» Звуки далеко улетают и возвращаются эхом.

К о н е ц