При виде Джиллиан Альварес застыл на месте. Неужели Гоин или О’Мейли нашли ее и под каким-то предлогом затащили в поезд? Насильно? Или заманили лживыми обещаниями?
В ее глазах он увидел страх и беспокойство. На мгновение встретившись с Альваресом взглядом, Джиллиан тут же отвернулась. Она казалась одновременно и сердитой и сдержанной; возможно, старалась сдержать гнев. Альварес отвернулся, но не сделал и двух шагов, как увидел впереди бегущего по шестому вагону мужчину, того самого федерального агента. Боковым зрением он видел, как Джиллиан демонстративно повернулась к нему спиной.
Альварес вошел в вагон-ресторан. Надпись на двери туалета гласила, что внутри пусто. Именно так было и в его душе — пусто. Оказавшаяся на поезде Джиллиан направила его мысли по иной колее: в некоторой степени она олицетворяет будущее; объявленная им вендетта не ведет ни в какое будущее, она связана только с прошлым, наполненным скорбью, злостью и жаждой мщения. Готов ли он отказаться от всего ради едва знакомой женщины?
Альварес вошел в туалет, чувствуя, как от тревожного возбуждения кружится голова. Захлопнув за собой дверь, он щелкнул замком.
В тот же момент в дверь забарабанили. Хотя снаружи и была надпись «Занято». Федерал, подумал Альварес, не зная, что лучше — сопротивляться или сдаться. Пожалуй, он зашел слишком далеко, чтобы сдаваться.
— Пожалуйста, — донесся до него приглушенный голос Джиллиан.
Альварес протянул руку к замку. Может быть, ее используют, чтобы выманить его? Неужели? Пальцы нащупали холодный металл и повернули ручку. Дверь приоткрылась, и Джиллиан скользнула внутрь.
Она мгновенно прикрыла дверь и заперла ее на замок. Вдвоем они едва помещались в тесном кубике. Она выглядела сногсшибательно: бархатное платье, высоко взбитые волосы. Глаза ее сверкали.
— Я им не поверила, — гордо заявила Джиллиан.
Он обнял ее, прижал к себе и мгновенно ощутил умиротворенность.
— Как?..
— Я не смогла заставить себя рассказать, ни в ресторане, ни дома.
— Быстрее, — потребовал Альварес.
— Я увидела ту статью в газете и позвонила в полицию, сказала, что встречалась с тобой. — Ей явно доставляло немалых трудов сдерживаться. — А потом, позже, пришел мужчина. С железной дороги. Сказал, что если я буду в этом поезде, если я соглашусь, то могу спасти сотни людей. Я ответила, что не верю, что ты не можешь, не способен сделать то, что они утверждают.
— И все-таки ты им не поверила.
— Тогда почему ты здесь?
— Да… Интересно, правда?
— Все закончилось, Берт. Должно закончиться, иначе и быть не может.
— Никто не пострадает. Никто, кроме этого подонка и его компании.
В дверь туалета громко застучали кулаком. Альварес указал на свои губы, затем ткнул пальцем ей в грудь, прося, чтобы она ответила на стук.
— Занято! — крикнула Джиллиан.
— Понятно. Прошу прощения. — Мужской голос. Федерал? Кто-то из охранников Гоина? Войдя к нему, откликнувшись на стук, она, возможно, только что спасла его. Или, наоборот, захлопнула капкан. Ни о какой определенности не может быть и речи.
— Думаю, ты не сможешь понять, — прошептал он.
— Сколько вранья. — Джиллиан на мгновение задумалась. — И столько жизней.
— Вранье идет от них.
— Опомнись! Пока не поздно! — воскликнула она.
Альварес взглянул на часы.
— С вагонами, которые за ресторанами, ничего не случится. Отправляйся туда. Сейчас же.
— Нет. — Ее взгляд был непреклонен. — Никуда я не пойду.
В тесной тишине Альварес вдруг заметил, что сверхскоростной экспресс не издает привычного ритма, лишен голоса. Они отняли у поезда душу. Они у него отняли душу.
Он снова глянул на часы.
— Если хочешь меня выдать, решай скорее. У меня все расписано по минутам.
— Я не пойду в последний вагон, — повторила Джиллиан. — То, что ты хочешь сделать, ты сделаешь и со мной. Это не решение — я не знаю, что ты задумал, но это не выход.
— Это не твоя война.
— Это совсем не война. Семью ты не вернешь. И лучше тебе не станет.
Внутри у него клокотал вулкан эмоций, но голос прозвучал спокойно:
— Ты меряешь все своими мерками. — Альварес помедлил и добавил: — Решай.
Джиллиан обожгла его взглядом, молча повернулась и вышла.