— Видишь?! Ты никому не нужен! К чему все эти потуги к благородию? Ты обычный кусок человеческого материала. Тебе нужно делать только то, что тебе говорят. Привёл он лучшего друга, отомстить за убийство его девушки! Герой какой. И что теперь собираешься делать? Ведь они уже вызвали полицейских. Сидят, наверное, в машине, обсуждая какой ты безумный идиот. А ты, вместо того чтобы выбить дверь и показать себя — того тебя, кем ты стал, — сидишь и распускаешь нюни в ванной, словно девочка-подросток. Может, ещё вены себе порежешь, чтобы до конца образу соответствовать?

— Заткнись! Заткнись! Хватит с меня! Я не хочу больше тебя слушать, я не хочу больше причинять боль!

— Ой, да что ты говоришь? Прямо весь такой святой великомученик! Нимб сквозь дверь проходить не мешает? Тупая истеричка! Тебе доверили миссию. Казалось, всё у парня получается, вроде не ошиблись с выбором. И тут, видите ли, девушку твоего друга-педика убили, прикинувшись тобой! Какой кошмар! Надо нести справедливость! Вперёд, друзья мои, на баррикады! Как по мне, эта сука, у которой мы в гостях, гораздо перспективней этого латентного гея. Он бы хоть грохнул и её, за компанию с тем придурком, а не сидел, сопли на кулак не наматывал. И это твоё окружение? Это твои друзья, да? Какой же ты болван! Только полный болван не понимает, что с нами он станет настоящим повелителем мира, а не жалким ничтожеством, живущим у родителей, клянчащим у них денег на наркоту, неспособным себе ни девушку найти, ни друзей нормальных, ни даже ваш захолустный университетик закончить.

— Я просто не в порядке. Я просто сошёл с ума. Я завтра же пойду к врачу. Я избавлюсь от этих голосов.

— К патологоанатому ты сходишь! Как знать, может ты убил сестрёнку одного из патрульных, которые сейчас сюда едут? Мы-то знаем, что это может приключиться. При сопротивлении аресту, в попытке бегства, опасный серийный убийца был ликвидирован в доме своей последней жертвы. Ничего так заголовочек, да?

— Никого они не вызвали. Что ты вообще можешь знать, если ты — это я?

— Временно. И чем дольше, тем лучше. Для тебя, в первую очередь. Если ты сейчас же не сломаешь эту долбанную дверь, я найду кого-нибудь и получше.

— Вот и вали.

— Кого-то с меньшими… проблемами в башке. Фу, жалкий тип! Ты уже на самом дне, понимаешь? Если бы не мы, ты всё равно стал бы тем, кем сейчас являешься. УБИЙЦЕЙ! Просто признай, что ты психопат, которому нравится убивать людей.

— Заткнись! Вали из моей головы, вали!

— Ох, посмотрите на меня, — я хочу прославиться, пробиться наверх, быть красивым, богатым и знаменитым! Но нет, — ты жалкое ничтожество, которое ничего не может! Те души, которые ты нам приносишь, та слава Циферщика — это единственное, что у тебя есть в жизни. И лучший друг — педик. И чокнутая подружка! В которой, кстати, есть потенциал…

— Вот и вали к ней!

— Как знать, как знать… а что, неплохой вариант! НУ-КА ВСТАЛ И ВЫБИЛ НАХУЙ ЭТУ ДВЕРЬ!!!

* * *

Оглушающий резкий грохот выломанной двери заставил и Катю, и Виктора вздрогнуть. С неприятным ожиданием, полным леденящего ужаса они перевели взгляд на дверной проём, в котором через считанные мгновения должно появится что-то, похожее на Андрея.

Виктор прицелился в то место, на котором вот-вот должен был показаться его друг. Катя пятилась к балкону, судорожно стреляя глазами по комнате, в надежде найти хоть что-то, чем она сможет защитить себя, если зверь полностью овладеет разумом Андрея, и он сейчас же бросится на неё.

Появление Андрея не оправдало их ожиданий. Тот всего лишь медленно остановился на пороге, посмотрел на пистолет в руке Виктора, на бледную Катю, которая неловко дёрнулась, будто в попытке спрятаться за диваном. Две пары глаз, опасливо глядя на него, лучились страхом и недоверием. Андрей поднял руки вверх в знак сдачи.

— Что, девчонку мою отбиваешь, да? Забирай, я не против, — попытался сострить Андрей.

— Девчонку… у тебя? — хрипло ответил Виктор.

Порыв выстрелить в него и сбежать мелькнул в голове, но тотчас исчез, не дав серьёзно его обдумать. После историй этих людей, которых он только-только начал узнавать, трудно было привести свои мысли в порядок. Кто его враг, кто его друг? Прав ли он, что целится сейчас в Андрея, а не в стоящую за спиной Катю? А сможет ли он действительно выстрелить в одного из них? Если Андрей снова обезумеет и кинется на них, наверное, — да. А если Катя сейчас ударит его сзади? Мысли скакали в голове, сменяя друг друга. Виктор поднялся и отошёл от дивана, чтобы видеть их обоих, чтобы держать на крючке каждого, кто помимо него находился сейчас в квартире.

На лице Андрея выступила улыбка. Теперь он выглядел нормальней, чем за весь этот вечер. Гора упала с его плеч, принеся ему истинное облегчение. Но и для Кати, и для Вити, даже сейчас, он выглядел опасным, непредсказуемым, неизвестным.

— Да ладно вам, всё нормально! Я в полном порядке, такого больше не повторится. Извините, если напугал! Я могу контролировать эти припадки. Давайте теперь успокоимся и решим, что делать дальше. Я бы хотел, хотя бы к утру лечь спать у себя дома. Витя, можно я приберу свои… инструменты?

— Нет, не давай ему подходить к ножам! — воскликнула Катя, двинувшись в сторону Вити.

Он среагировал. Наставил пистолет на девушку. Та ошарашенно остановилась и бегло глянула на Андрея. Но тот не бросился к ножам, а потом на неё. Он просто опустил руки и, сохраняя свою улыбочку, медленно двинулся к ножам. Дуло пистолета мгновенно дёрнулось в его сторону.

— Ну вот, оставил вас на пару минут, а ты уже Витю в параноика превратила… О чём хоть беседовали?

— Что дальше? — невнятно выговорил Виктор, откашлялся и повторил вопрос чётче, никому конкретно его не адресуя.

— Мы прибрались немножко. Теперь нужно избавиться от главного мусора. И я бы, конечно, предложил его расчленить, но не думаю, что вы на это согласитесь. К тому же, уже и так три часа ночи и лучше бы разобраться со всем этим до рассвета. Пока идёт снег.

Все посмотрели на труп Игоря, вернее на кучу мусорных пакетов, что прикрывали тело. Витю затошнило, порез на ноге ударил ноющей болью.

— Как ты хочешь от него избавиться?

— К счастью, у нас есть машина, а в нашем городе есть куча мест, куда можно деть труп. Особенно зимой.

— Ты хочешь везти его в моей машине?

— Да. Сейчас ночь и метель, если мы вынесем его под руки, никто не увидит, а если и увидят, то подумают, что пьяного ведут. А скорее всего, вообще ничего не подумают, потому что насрать всем. Отъедем, где потише, и выкинем. Вот и всё.

— Тогда надо будет на него куртку и обувь надеть.

— Да, так будет лучше всего. И шапку на глаза. Всё будет легко и просто. Катя, принеси его куртку и ботинки.

Катя, привлечённая звуком своего имени, оторвалась от лёгкого транса, в котором она пребывала, когда слушала этот спокойный, практичный разговор, как будто, речь в нём шла о самой обыденной, простой вещи типа съездить на рыбалку, попить пивка или посмотреть футбол. Но, так отстранённо они обсуждали судьбу тела её родного брата, которого она знала с самого рождения, и как бы неоднозначно она к нему не относилась, но сейчас не могла его представить кем-то другим, отличным от того её старшего братика — милого мальчика десяти лет. При этом они напрочь игнорировали, кажется, сам факт её существования, будто им уже давно понятно, что же произойдёт с ней, и даже не стоит лишний раз об этом заговаривать.

— Катя! Ты слышишь?! — теперь уже Витя обращался к ней напрямую. Смотрел на неё каким-то отстранённым, чужим взглядом. Совсем не тем, каким он был ещё пару минут назад, выслушивающим её исповедь. Выходит, она проиграла… Тот момент, когда в глазах Вити читалось, что он вот-вот согласно кивнёт на её последнее, кажущееся таким логичным, таким выверенным и взаимовыгодным предложение, уже наполнил её уверенностью в своём выживании, а теперь Витя наставил на неё пистолет.

«Нет, пусть скажут! Я хочу услышать, как они скажут!»

— Хороший план у вас, ребята. Простой такой, но элегантный. А можно один вопрос? А что будет со мной, после того, как я принесу куртку? — стараясь не глядеть на Андрея, медленно, как человеку, находящемуся во власти болезни — тщательно взвешивая слова, тихим, но к её удивлению твёрдым голосом — девушка обратилась к Виктору.

Виктор не сразу понял, что она хотела этим сказать. Он посмотрел на Андрея. Тот встретился с ним взглядом, пожал плечами, обратился к Кате:

— Не знаю, от тебя зависит.

Щелчком несуществующего выключателя мозг Вити перешёл на новый уровень работы. Он словно очнулся от забытья и начал смотреть на всё вокруг кристально-ясным взором. Труп на полу, который он собирался отвезти в отдалённое место на своей машине, вместе с живым, безумным, непредсказуемым маньяком-убийцей; девушка, вопрошающая ни них взглядом загнанной в угол жертвы, судьба которой, похоже, в их руках; он сам, Витя, — убийца, который лишил жизни того, кто отнял у него любовь, и которому ещё предстояло научиться как-то жить с этим. И теперь перед ним простилались пути к тому, чтобы выбраться из этой ситуации точно живым и с меньшим количеством проблем.

«Если я пойду с Андреем — Катя не жилец. Андрей наверняка убьёт её при первой же возможности. А хочу ли я смерти этой девушки? Вправе я решать, достойна ли она жизни? Допущу ли я, что из-за меня умрёт ещё один человек? Как я буду жить дальше, когда мы избавимся от тел? Видеть всё новые сообщения о «циферках», трусливо не рассказывать всему миру правды, чтобы избежать своего наказания? Видеть человека и знать, что он душегуб и будет продолжать это ещё бог знает сколько времени. А я своим молчанием буду способствовать каждому его убийству. Да и вообще, оставит ли он меня в живых? Смогу ли я победить в схватке с ним? Сейчас, наверное, да: я бы выстрелил, если бы он напал. А кто знает, что у него в башке, и когда ему захочется убрать своего главного свидетеля? И если он подкараулит меня потом, через день, неделю, месяц, год, — сумею ли я среагировать, чтобы одолеть его? И всё это время буду мучиться паранойей, превращая свою жизнь в ад сомнений: указать на него или нет? Готов ли я даже сегодня дать ему отпор, если после всего, он всё-таки попытается убить и меня?

Если я поступлю, как предлагает Катя, — тогда нужно начинать схватку прямо сейчас. Обезвредить его. Прострелить ногу или, может, вырубить. А если она солжёт и не сдержит своего обещания? Придумает новую фантастическую историю, выставит себя жертвой-героиней и укажет на меня за то, что я убил её брата? Почему я должен ей доверять? Она использовала меня с самого начала! Если бы не она — Оля была бы жива. Но, если я всё-таки поверю ей, а она сдержит свои обещания — это будет лучше всего. Они оба исчезнут из моей жизни, и я смогу жить дальше… У меня появится будущее. Но опять же, это только её слова. Что из её рассказа правда, а что ложь, не может знать уже никто, кроме неё самой. Почему она ничего не сказала о той фотографии? Если она решилась её сделать, значит ни в каком трансе она не находилась! Фотография чёткая. Значит, она была ближе, чем сказала. Чёрт! А если на ней ещё больше вины в смерти Оли, чем она хочет показать? Идти на поводу твари, что причастна к смерти моей девочки?

Нет, нельзя действовать наобум. Надо тянуть время, наблюдать, выжидать своего момента».

— Я вот что тебе предлагаю, — начал Андрей, — поедешь с нами. Если в нашей компании будет ещё и девушка, конспирация станет лучше. Да и мне бы хотелось услышать твою историю. Почему же я вдруг стал тебе так интересен?

Виктора этот вариант полностью удовлетворял. Андрей не сделал даже намёка на то, что собирается её убить. Виктор поставил пистолет на предохранитель и убрал его за пазуху.

— Согласен. Неси его вещи, собирайся. — обратился он к Кате. — Стой, пойдём вместе. А ты, — теперь он говорил Андрею, — не знаю, держи себя в руках, понял? — стараясь преподнести себя хозяином положения, при этом голосом, казавшемся ему максимально убедительным, твёрдым и решительным, но не лишённым предательской дрожи, скомандовал Виктор.

Следующие минуты, пока они занимались убором покойника, прошли в напряжённой тишине. Кульминация снова сдвинулась. Всех троих удовлетворял этот вариант. Все живы, все в одной команде, задача одна — вместе ехать, возможно, через весь город, с трупом на заднем сидении: избавиться от самого очевидного доказательства их порочности.

Они искали взгляды друг друга, чтобы решить для себя, кто может стать союзником, а кто врагом. Они когда-то были друзьями? Любовниками? Общались, проводили совместно время… Теперь, когда все карты раскрылись — три особи человеческого рода заняты лишь одним глубоким стремлением, — выжить.

— Вроде как, ничего. — Завязав шнурки на одном из тяжёлых полувоенных ботинок и отодвинувшись, критическим взором осмотрел мертвеца Андрей.

Катя вытирала вылившуюся из подстеленных мусорных пакетов кровь. Виктору не терпелось поскорее убраться из этого проклятого места. Он уже успел одеться и, превозмогая боль в ноге, нацепить ботинки. Ему было глубоко плевать на оставляемые им отпечатки обуви по квартире.

— Витя, выходи в подъезд, надо затереть эту грязь от тебя, — будничным спокойным тоном проговорила Катя, изо всех сил стараясь сдержать своё волнение и страх.

— Да, иди пока открой и заведи машину, потом возвращайся. Потащим этого, — глухо отозвался Андрей.

С сомнением оглядев их обоих, стараясь не замечать умоляющий взгляд Кати, который она то и дело бросала на него, Витя кивнул, забрал пару пакетов с мусором и прошёл к входной двери.

Тошнота всё сильнее подступала к горлу. «Будь, что будет. Мне нужно выйти на воздух».

Трясущимися руками мучая неподдающийся замок, Виктор одним ухом подслушивал завязавшийся между Катей и Андреем разговор. Улавливая слова непохожие на: «Я тебя сейчас убью», а больше похожие на: «Скажи мне, почему? Почему ты выбрала меня; почему; не бойся», Виктор постепенно успокаивался. «Он не отсылает меня, чтобы её убить. Он не собирается убивать её. По крайней мере, прямо сейчас».

Замок наконец поддался. Виктор вышел из квартиры, натягивая на лицо капюшон. Стремительно прошёл к лифту, нажал кнопку вызова. Звуки тянущейся по тросам кабины раздались мгновенно. Виктор нервно поглядывал на не до конца закрытые двери квартиры, крутил головой в поисках камер на площадке. Ничего.

Лифт остановился парой этажей ниже. Открылся и, спустя пару мгновений, поехал вниз. Звук, похожий на сдавленный тихий вскрик, раздался со стороны квартиры Кати. Виктор тревожно повернулся в ту сторону, собрался было броситься навстречу этому крику, но, когда оставался всего лишь шаг до большой железной двери, он свернул и прыжками начал спускаться вниз по лестнице. С каждым прыжком от раненной ноги расходилась по телу взрывающая боль.

«Я заведу машину, потом тут же поднимусь наверх — так будет лучше. Безопасней».

В подобных мыслях и в искренней надежде, что больше он не услышит никаких звуков из «нехорошей» квартиры, он спускался по лестнице всё ниже и ниже, пока, наконец, не выскочил через дверь подъезда навстречу свежему морозному воздуху, сопровождаемому непрекращающимся снегопадом. Голова слегка закружилась. Виктор привалился к подъездной двери, тяжело дыша. Потом достал сигареты и закурил.

* * *

— Ну, что скажешь? — Андрей присел на корточки возле всё ещё старательно очищавшей пятна крови и грязные следы от Витиных ботинок Кати и сейчас вопрошающе смотрел на неё.

Та не смогла удержаться от соблазна поднять на него глаза. То, что она так страшилась увидеть, в лице Андрея не наблюдалось. Трезвый и адекватный взгляд серых глаз спокойно, если даже не с теплотой и любопытством разглядывающих её, не отталкивал Екатерину. Но сейчас, каждое её лишнее слово могло привести к фатальным для неё последствиям. Кате не оставалось ничего другого — только тихо тереть пятна крови, стараясь как можно реже осмеливаться на подобные взгляды.

— Катя, не бойся. С тобой ничего плохого не случится. Просто расскажи мне, что ты знаешь, что ты чувствуешь? — полушёпотом, будто стараясь загипнотизировать, а на самом деле упиваясь ощущением её страха перед ним, своего превосходства над девушкой, продолжил Андрей.

— Нет… давай просто… уберёмся? Хорошо? — закончив с пятнами, испуганно лепетала она в ответ. Теперь она принялась убирать разбросанные мусорные мешки.

— Нет! Говори сейчас! — Андрей повысил голос и резко потянулся к ней. Катя, искренне испугавшись, как кролик броска удава, отпрянула назад и закричала:

— Не трогай меня! Не смей меня трогать! — с опаской примечая каждое движение Андрея, она прижалась к стене, словно стараясь пройти сквозь неё.

Испугавшись такой бурной реакции, а вернее громкого крика, который разрезал пелену глухого, тихого, наполненного взрывной напряжённостью воздуха, будто обрезая неправильный провод взрывчатки, Андрей сам отступил назад. В воспалённом уме грянул мощный взрыв, разворотивший всю эту выдержанную тишину и заставивший отпрянуть подступающие к нему легионы демонов, захвативших его душу.

— Нет, нет, прости! Не бойся, сейчас я полностью владею собой. Я ничего тебе не сделаю. Мне просто хочется знать то, что ты рассказала Виктору. О чём вы разговаривали? Клянусь, я не причиню тебе вреда! — Андрей продолжал что-то навязчиво объяснять, прямо в эти бесконечно синие, большие и испуганные глаза, которые, округлившись от страха, были несравненны. Катя зацепилась за его клятву: не убивать её. Можно ли верить этим словам?

Андрей поднялся на ноги и отошёл на некоторое расстояние от девушки, стараясь всем своим видом показать, что он собирается сдержать свою клятву.

— Хорошо… — выдохнула Катя, с колотящимся сердцем. — Я всё вытерла, давай одеваться. Мне нужно переодеться, я пойду к себе…

Андрей покачал головой:

— Нет, прости, этого я тебе позволить не могу. Накинь шубу. И прошу, не вынуждай меня нарушать мою клятву. Сейчас всё зависит только от тебя.

Кате не оставалось ничего другого, как покорно кивнуть и медленной походкой пройти, почти вплотную, мимо Андрея в прихожую. Девушка накинула на себя длинную шубку, по привычке схватила свою сумочку, крепко в неё вцепилась и, стараясь выглядеть как можно менее приметной, затаилась в углу.

Андрей волоком подтащил одетый труп к входной двери и встал, пристально рассматривая девушку, примечая, как же велико было её желание укрыться, избежать, спастись от его взгляда.

— Что, ждём Витю? Знаешь, Катя… Конечно, это прозвучит как глупость и банальность, но ты, правда, мне сразу понравилась. Да, я могу тебя понять — то, что случилось за последние часы — это ужасно. Не думай, что я полностью потерял связь с реальностью и не могу мыслить трезво. Я не полный психопат, я всё ещё могу чувствовать, могу сопереживать другим, могу ставить себя на их место. Понимаешь, мой разум и моя душа всё ещё принадлежат мне! Ты должна выслушать меня, я вижу, что только ты сможешь меня по-настоящему понять. Ты слушаешь?

Екатерина, конечно, соврала, когда утвердительно кивнула, разглядывая пол. Смысл каждого слова, произнесённого Андреем, терялся в её голове. Она чувствовала лишь, что интонация его голоса, его обращения к ней, не содержали прямой угрозы её жизни. Это вселяло надежду, но не лишало страха вступить с ним в диалог, произнести лишнее слово. Девушка боялась взглянуть в его глаза. Глаза, которые несли смерть.

— Катя, то, что со мной происходит не подвластно разуму обычного человека. Я не такой, как ты думаешь, мне тяжело ужиться с… этим. Но, раз ты всё так тщательно продумала, значит, ты руководствовалась определёнными мотивами… Чёрт, как же сложно говорить об этом! Почему ты сделала всё это? Катя, скажи, что ты видела, что слышала? Ты слышала «шёпот»? Они обращались к тебе?

Девушка всё-таки решилась поднять взгляд на убийцу. Тот смотрел выжидающе, глаза не выдавали и искорки прежнего безумия. Лишь заинтересованность, лишь желание услышать то, что Андрей хотел услышать.

«Ему, действительно, нужно знать всё обо мне. Это мой шанс… Пора отбросить все страхи, нужно подыграть ему. Пожалуйста, пусть у меня получится, пожалуйста, ещё всего лишь пару часов!»

— Я видела вас, я видела тебя над трупом девушки. Это… не пугало, не отталкивало, а скорее наоборот — зачаровывало. Всё, что я сделала, я сделала ради тебя, — прошептала Катя, понимая, что говорит правду. И эту правду так необходимо было услышать Андрею.

Он сделал шаг навстречу девушке, поднял руки, чтобы её обнять. Та, инстинктивно, ещё сильнее вжалась в стену, стараясь укрыться от него, боясь прикосновения человека, который всего сутки назад делил с ней постель. Андрей заметил это и на полушаге, полу действии отошёл назад, лишь выдохнув:

— Почему?

— Не знаю.

— Ты видела меня, моё лицо, ты сделала то фото. Что ещё ты видела в тот день?

— Я не знаю. Не помню.

— Почему ты никому не сказала? Не сказала ведь?

— Как видишь, нет. И я слышала о новых жертвах, я чувствовала эту панику в городе, но всё равно я никому не выдала тебя.

Андрей молчал, продолжая сверлить взглядом девушку. Приступ тьмы, голос в его голове, не принадлежавший ему, вновь начал шептать что-то. На этот раз едва слышное и неразборчивое. Невероятным усилием воли Андрею удалось заглушить этот шёпот, сбросить безумное оцепенение и продолжить свои раздумья. Он даже закрыл глаза.

Девушка всё чаще поглядывала на дверь, в надежде на скорое появление в них Виктора.

Тайфун из мыслей и образов бушевал в голове Андрея, но он смог выговорить лишь:

— Значит, ты тоже их видела. Слышала…

Раздался звонок в дверь.

УАУ УАУ УИИ

УАУ УАУ УИИ

Оба вздрогнули от этого звука. Катя закрыла лицо, ещё сильнее вжавшись в стену, которую она подпирала. Андрей прошёл вперёд, включил вид с камеры наблюдения, чуть-чуть приподнял в улыбке уголки губ, увидев у двери своего друга, и открыл дверь.

Виктор боязливо сделал шаг назад, услышав звуки отпираемого замка. Потом появилось улыбающиеся лицо Андрея, приглашавшее его скорее зайти внутрь. Переступив порог злосчастной квартиры, Виктор с чувством внутреннего удовлетворения взглянул на живую и здоровую Катю, и бездыханное тело её брата, уже одетого и лежавшего на полу, создавая первое впечатление перебравшего и нечаянно заснувшего прямо в прихожей беспробудным сном гостя.

— Не помешал? — спросил Виктор, запирая дверь.

— Вообще-то мог и просто постучать. От этого звонка нас чуть инфаркт не схватил, — с ухмылкой пожурил его Андрей.

— Простите, не думал, что вы такие впечатлительные. Катя, а эта камера на двери, она записывает изображение?

— Не знаю. По-моему, нет. Я могу позвонить отцу, уточнить? — Катя стала упорно что-то выискивать в сумочке.

— Она серьёзно? — с издевательским кивком в сторону девушки спросил Андрей у Вити, потом указал на мешок с мусором. — Погляди здесь. Ты же сама его разгрохала. Что, забыла?

Катя прекратила свои тщетные поиски, но продолжала невидящим взглядом смотреть в бездну своей сумочки, тихонечко всхлипнула, но смогла удержаться от рыданий, что внезапно подобрались к её горлу.

— Знаешь, Витя, моё предчувствие подсказывает мне, что камера не пишет. Просто навороченный дверной глазок. В подобные моменты, мои предчувствия никогда меня не обманывали.

— Ладно, чёрт с ним. Давайте уже заканчивать со всем этим. Андрюха, помоги мне. Катя, возьмёшь мусор.

Андрей сперва прошёл в комнату, недолго там провозившись, он вышел со своим рюкзаком, затем надел куртку и обулся. Парни, подхватив Игоря за руки, с трудом подняли труп, закинув бездействующие руки себе за шею, выволокли его в подъезд. Виктор к своему удивлению понял, что испытывает совсем неуместное возбуждение, волоча мёртвое тело к лифту. Это возбуждение было схоже с тем забытым детским чувством, когда они с пацанами воровали старые аккумуляторы, дабы вытащить из них цветмет; или, когда они таскали фрукты и овощи из городских теплиц. Лишь ненароком взглянув на мёртвое лицо человека, которого он лично лишил жизни, Витя выкинул из головы эти сравнения из своего далёкого прошлого.

— По его лицу всё видно. Лучше будет его в багажник запихнуть, — пробурчал Витя, удивляясь, как же всё-таки опыт от современных фильмов сглаживает и придаёт логичности этой ситуации. Он, Виктор, со своим другом — по совместительству, серийным убийцей — несут тело убитого человека в салон его, Виктора, машины, чтобы куда-то увезти и выбросить. Но не сама чудовищная ситуация пугала парня, а то, что он сохранял при этом спокойствие и прагматичный расчёт.

— Думаешь, влезет? А если вдруг остановят и попросят багажник открыть?

— Кто остановит?

— Стражи ночи, бля. Гаишники, кто ещё? Лучше в салон. Какой им резон пассажиров осматривать?

— Сомневаюсь, что мы их встретим… Да похрен, не влезет он в багажник, ты прав. Там и без него барахла хватает.

В глубине души, в чём Виктор никогда бы не сознался, он заводил и прогревал машину, мечтая о том, как он наконец уедет отсюда. Нет, не прямо сейчас. Сначала нужно подняться, увидеть, что Андрей зверски убил Катю, захлопнуть дверь, сбежать вниз, прыгнуть в свою машины и умчаться прочь. Но нет, Катя была жива, Андрей помогал ему волочить труп, двери лифта открылись перед ними. Значит, ещё далеко не всё кончено. Бесконечная, снежная, страшная ночь продолжается.

— Вы езжайте без меня. Я закроюсь и спущусь тоже, — голосом, одновременно похожим на шёпот и всхлипывание отозвалась Катя, спровоцировав появление слабого, но почему-то пугающего сейчас подъездного эха.

— Ладно, — проворчал Виктор и потянулся было внутрь лифта, но Андрей был против.

— Нет, выйдем вместе. Давай, шевелись, и пойдём уже наконец. Проверь, всё ли в квартире в порядке, мы ничего не забыли?

Катя стояла на пороге своего дома. Её гости ожидающе смотрели на неё. Яркой вспышкой вдруг возникло решение: просто закрыть за ними дверь, спрятаться в квартире и вызвать полицию. Её дом — её крепость. Едва она протянула руку, чтобы исполнить свой замысел, как Андрей, оставив труп на плечах Вити, будто прочитав её мысли, в мгновение ока оказался рядом и придержал дверь

— Стой! Оставь дверь открытой, мы посторожим. И давай быстрее, Катюха.

Катя, ничего не отвечая, ушла вглубь квартиры. Окинула беглым взглядом комнаты, к сожалению для себя, не обнаружив в них ничего компрометирующего. Разбитый телевизор и стереосистему они с Андреем вынесли на балкон. Сердце тоскливо защемило, появилось явственное впечатление, будто она прошла по своему дому в последний раз.

Далеко не с первой попытки ей удалось попасть ключом в замок. Вся компания протиснулась в лифт. Мёртвое лицо Игоря оказалось прямо напротив её лица. Девушка закрыла глаза и монотонно, полностью заполняя свой разум этим действием, принялась считать про себя. «Один, два, три, четыре… десять… пятнадцать».

И вот, первый этаж. Парни вытащили тело её брата из лифта, она молчаливо шла следом. «Закричать сейчас? На первом этаже, как говорил папа, живёт генерал полиции. Или нет? Нет, нельзя, это слишком рискованно. Андрею я ещё интересна, значит, будем играть до конца. Я выживу, я уцелею. Обязательно!»

Катя вышла во двор. Тут же непрекращающийся снегопад ударил ей в лицо, снежинки норовили попасть в глаза. Темнота, отсвечивающаяся в свете фонарей, снежинок на сугробах, приобретающих желтоватый оттенок, и делая мир вокруг лишь смесью чёрного, белого и жёлтого цвета, предстала перед ней. Свежий, морозный, но ещё не полноправно-зимний воздух вошёл в неё через ноздри и окутал, казалось, всё естество девушки. В этом воздухе пахло тоской, одиночеством, безысходностью, угрозой и смертью.

— Нас могут по следам вычислить, — ни к кому конкретно не обращаясь, топая до своей машины, пропыхтел Витя. Труп оказался дьявольски тяжёлым.

— Эй, мистер Холмс, ты посмотри на погоду! Я от этого снега дальше десяти метров ничего нормально разглядеть не могу. Ты серьёзно думаешь, что наши следы продержатся дольше пяти минут?

— Заткнись и помоги мне, — Витя открыл двери машины, Андрей сразу нырнул внутрь, принял труп с той стороны, разместив его посередине заднего сидения.

— Залезай, — обронил Виктор, едва посмотрев на Катю.

— Можно я на переднее сяду? Я… не могу ехать там, с ними…

— Садись, я сказал! Так будет лучше всего! — не в силах удержаться от резкого вскрика, ответил ей Виктор.

— Витя, пойми меня, я не могу, мне тяжело, правда…

— А Ольку тебе убивать, тяжело не было? Села в машину, сука!

Катя, не наблюдая никаких других вариантов, уступила, нырнув в ускользающее тепло Витиной машины.

Сам хозяин автомобиля захлопнул за ней дверь и шёл к водительскому месту, как окрик незнакомого голоса привлёк внимание Виктора, заставив вздрогнуть и обернуться.

— Эй, привет! Я сосед Кати. Дружище, подкинь до наших Трущоб, по-братски?