1

Целый мир стал миром радио, и мир этот зиждется на словесном шуме - вот почему сегодня словесный шум не просто незначительная частичка мира.

Радио  - это машина, производящая абсолютный вербальный шум. Содержание больше не имеет значения; основная забота - это производство шума. Радио словно перемололо слова, превратив их в аморфную массу.

В радио нет ни тишины, ни подлинных слов, поскольку сложилась ситуация, в которой больше нет нужды в тишине или в словах, в которой слова перемолоты в радио шум, в которой всё наличествует и одновременно всё отсутствует.  

Радио полностью заняло пространство тишины. Тишины больше нет. Кажется, что даже когда радио выключено, радио шум неслышно продолжается. Радио шум так аморфен, что кажется, что ему нет ни конца, ни начала; он безграничен. И таков же тип человека, сформированного под постоянным влиянием шума: бесформенный, нерешительный как внутри, так и снаружи, лишённый чётких границ и стандартов.

Больше не осталось места, где можно было бы пребывать в тишине, ибо всё пространство уже заранее занято. Словно люди боятся, что тишина прорвётся в каком-нибудь месте и уничтожит шум радио. И таким образом всё пространство заполнено шумом, оно не смеет затихнуть, оно постоянно в обороне от тишины.

Нет больше тишины - одни лишь перерывы в радио шуме.

Не только то, что уже существует, но и то, что только ещё будет существовать в будущем, уже заранее занято радио. Шум настоящего сопровождает человека в будущее, которое также - шум, и которое поэтому уже знакомо ему ещё до того, как оно произойдёт. И настоящее, и будущее вызывают у него скуку, поскольку заранее уже всё известно.

В таком мире радио шума нет настоящего. То, что передаёт радио никогда не наличествует прямо перед человеком; объект никогда не присутствует непосредственным образом. По радио всё пребывает в непрерывном движении, в состоянии бесконечного потока; ничто не постоянно и неизменно. Прошлое, настоящее и будущее перемешаны между собой в затяжном, продолжительном шуме.

Поэтому шум радио разрушает человека. Человек, в чей долг входит стояние лицом к лицу с объектами во всей конкретности, оказывается лишён силы конкретного опыта настоящего.

Вот почему живущий в мире радио человек так раздражителен и встревожен: радио обрушивает на него поток всего, и в то же время ничего этого нет. Всё ускользает от него.

Прошлое, настоящее и будущее перемешались между собой в этом мире. Всё, что ещё только может случиться в будущем, уже присутствует в такой смеси, и  факт этот лишает человека в мире радио всякой надежды.

Этот нескончаемый шум радио, всегда неизменный и принимаемый всеми как само собой разумеющееся,  поражает человека своей продолжительностью и очевидностью, словно он есть нечто совершенно естественное  - подобно шелесту  воды или ветра - столь же естественное и неизбежное. По своей сути противоположный природе, этот радио шум, способен выдать себя за природный - за сами звуки природы! И такой "природный" шум, возникший из-за духовной ущербности человека, беспрерывно взывает к сугубо телесному, сугубо инстинктивному  и витальному в человеке.

Это не человек делает радио, но оно делает человека. Оно не есть нечто, исходящее из человека, но оно само является человеку, обволакивает его и накрывает. Человек стал просто приложением к радио. Радио производит шум и человек имитирует движение этого шума. Лишь в этом заключена его жизнь. 

Радио заполняет всё и само же всё производит -  человеческие чувства, желания, знания и даже самого человека как личность. Человек стал продуктом радио - первый опыт самого себя приходит к нему через радио. Так же как некоторым людям нужен кто-то другой или какое-нибудь занятие для того, чтобы удостовериться в собственном существовании, так и многие люди сегодня узнают о себе самих из радио. Но когда возникает нужда в персональном действии для установления связи с другим человеком или занятием, радио всегда тут как тут, даже ещё до того, как человек решил, что ему это необходимо для уверенности в том, что он жив. И оно, а не человек, устанавливает такую связь.

Создаётся впечатление, что связь между человеком и миром может возникнуть лишь при посредничестве радио.

Всё является ему через радио. Если нужно навязать ему любое мнение, то достаточно только подкинуть его в общую смесь радио шума, и оно будет принято, ибо радио способно внушить человеку всё, что угодно.

 

2

Поэтому радио стало новой действительностью, и ценно теперь только то, что содержится в шуме, что осваивается при посредничестве радио. Событие представляется реальным лишь при условии, что оно - часть шума, производимого радио; что оно транслируется по радио. Бомба, взорванная перед тобой, целый завод, взлетевший на воздух - всё это отпечатывается на твоей сетчатке, но вряд ли эти события будут замечены, пока они не сольются с универсальным шумом радио. Всё, увиденное самим тобой, твоими собственными глазами, лишь внушает подозрение и не становится настоящим событием до тех пор, пока не прозвучит из радио приёмника.

Соответственно, шум этот фальсифицирует прямую взаимосвязь между личностью и объектом. Радио полностью разрушает подлинный способ познания и опыта.

Что же такое "подлинный способ познания"? Когда мы слушаем кого-либо или когда мы читаем, то акт слушания и чтения кажется нам неповторимым, уникальным и живым действием. В таком слушании и чтении истина является, как нечто уникальное и, следовательно, индивидуальное.  Но знание, обрушивающееся на нас из радио, повторяется механически; как акту коммуникации, так и акту слушания не достаёт индивидуальности. Радио разрушает основное свойство знания, а именно то, что оно должно передаваться от человека и быть для человека. По радио можно транслировать любые утверждения, но само по себе утверждение ещё не есть истина, ибо для истины существенно важно не только раскрытие некого объекта, но то, что данный объект имеет отношение к человеку.       

Истина, постигаемая при чтении или во время прямой личной встрече, обладает свойством непосредственного личного отношения: читатель или слушатель, по мере чтения или слушания,  приглашается к реконструкции интеллектуального процесса, уже завершённого писателем или оратором. Во время слушания или чтения прямая связь с объектом остаётся ненарушенной. Именно этой естественной связи не достаёт радио. Знание, переданное по радио, похоже, завершено раз и навсегда; слушателю не предлагается повторить процесс; факты попросту вдавливаются в слушателя, как содержимое в пустые коробки. Факты не только не открываются людьми, но и не предназначаются для них вовсе. Смысл знания сфальсифицирован радио.

 

3

Мы уже сказали, что ценностью обладает лишь то, что является составной частью радио шума. События не только совершаются в том виде, в каком они доходят до нас по радио, но и воспринимаются таковыми сначала, словно они были собственностью радио  ещё до того, как они прошли по нему. Нечеловеческое такого положения дел заключено в том, что события часто уже подготовлены для представления по радио с самого начала. Порой, например, событиям, происходящим во время войны, не дают течь так, как им самим того хотелось бы, но изменяют их с учётом того, как они будут представлены по радио. Случается не то, что имеет место, но то, что склонно и что способно стать шумом по радио. Это можно назвать перерывом действительности.

По этой причине современные войны столь чудовищны: на поверхность выступает не ужасная действительность, но только радио шум. Они не предстают перед человеческим разумом во всей своей конкретности и поэтому не сдерживаются должным образом. Вероятно, войны сегодня обретают всё более жестокий и ужасающий характер по той причине, что они хотят показать себя тем, чем они являются на самом деле, т.е. отчётливо показать себя действительно ужасающим явлением, а не просто частью радио шума.    

Во времена, когда тишина ещё обладала властью, войны звучали на фоне тишины, и на таком фоне они становились совершенно отчётливыми. Их ужасы всё ещё отличались изначальной простотой, и шум их стихал в приведённой ими за собой смерти. В этих ранних формах войны человек просто переносил её в тишине. Она была не темой для дискуссий, но изначальным опытом.

Сегодня же война это даже не бунт против тишины  - она лишь самый большой круговорот шума в общей суматохе жизни. Если бы в течение всего дня каждую минуту не трубили по радио боевые сводки, то повсюду раздавались бы пушечные залпы и стоны умирающих. В тишине стали бы слышны стенания умирающих, которые даже смогли бы перевесить грохот канонады. В тишине война зазвучала бы настолько громко, что она стала бы просто невыносимой. Однако непрерывный шум боевых сводок уравнивает пушечный грохот и стоны умирающих с общим всемирным шумом. Война превращается в часть всеобщего радио шума, она приспосабливается к нему, и как результат её начинают воспринимать как должное подобно всему, что появляется в шуме радио.

 Все те бесчисленные смерти, что случаются сегодня, словно пытаются восстановить зону тишины. Когда, как это имеет место в наши дни, машина по производству шума достигает максимума своей производительности, тогда тишина являет себя в максимуме смерти.

 

4

Радио - это автономный шум. Он занял собою всё пространство: человека оттолкнули на край и теперь ему остаётся лишь продираться сквозь несколько оставшихся в пространстве прорех и трещин.

В шесть утра его зовут на утреннюю гимнастику, в 6:20 - послушать немного музыки, в семь - новости со всех концов света, затем опять музыка. В восемь приглашают на молитву. В пол девятого его заваливают рецептами для домохозяек, в девять - Бахом, - и так далее.  Кажется, что радио ни в малейшей степени не зависит от человека. Оно всё время как будто прислушивается к самому себе. Композиции для фортепьяно Шопена вторит джаз, а ему на замену приходит беседа о витаминах. Радио словно вовлечено в общение с самим собой. Человека оттолкнули в сторону; он просто механик, обслуживающий машину радио шума.

Весь мир превратился в радио шум. Отвергается всё, что не вписывается в формат радио. Власть радио столь велика, что можно, проходя мимо одного дома, услышать звучащую из окна симфонию Чайковского, а затем, пройдя ещё немного, услышать ту же музыку и из соседних окон. Одна и та же музыка присутствует повсюду, куда бы ты не пошёл. Она вездесуща. Словно ты и не шёл никуда, но стоял на том же месте, хотя на самом деле  всё время пребывал в движении. Реальность движения обратилась в нереальность. Кажется, что шум радио избавлен от зависимости пространства и времени и воспринимается теперь как нечто естественное, подобно воздуху, которым мы дышим.

Радио шум проникает повсеместно, и всюду он оставляет о себе впечатление постоянства. Оттого человек тоже начинает создавать впечатление постоянства, в результате чего он, которому на самом деле этого постоянства не достаёт, лишается возможности осознать, что он не постоянен. Его внутренняя непостоянность скрывается в постоянном потоке радио, который есть ничто иное, как постоянство непостоянства. Различие между постоянством и непостоянством устранено, подобно тому как в шуме радио исчезают и все остальные границы и различия.

На основании постоянства радио шума человек преисполняется ложным чувством безопасности. Его подталкивают к представлению о том, что радио являет собой нечто постоянное и что и сам он так же постоянен. Человек отправляется на работу: радио сопровождает и окружает его там. Он ложится спать, и радио - последнее, что остаётся в его сознании, прежде чем он погружается в сон. Он просыпается - и радио шум тут как тут, словно он есть нечто совершенно не зависящее от человека, нечто более реальное, чем сам человек, нечто, выступающее гарантией человеческого постоянства.  Радио шум всё время вокруг него, всегда под рукой, словно всегда готовый позаботиться о нём, поддержать его.  

Бог - Тот, что извечно Постоянен - низложен, а на его место возведён радио шум. И то, что, хотя радио и было изобретено человеком, но оказывается совершенно не зависимым от человека, придаёт ему налёт мрачной мистики.

Утверждается, что человек не обязательно должен затухать подобно радио волнам, что он в конце концов волен сам выбирать подходящую для себя программу. Я вспоминаю дебаты о смертной казни в Баден-Бадене в 1930-ом году, когда один из участников выражал своё недоумение в том, почему так много говорится о смертной казни, в то время как болезнен не сам миг смерти, но страх перед смертью, и у приговоренного всегда остаётся выбор испытывать страх или нет. Схожим образом и мы выбираем  из радио программы то, что обеспечивает постоянство нашей внутренней жизни.

В таком псевдо-постоянстве человек забывает о том, что всё существенное осуществляется посредством отдельного, определённого творческого акта, и он полностью лишается связи с элементом спонтанности в жизни. В этом порочность радио. Ни один из изначальных элементов жизни - таких как истина, верность, любовь, вера - не способен существовать в мире радио шума, ибо эти изначальные феномены по своей сути непосредственны, они чётко определены и очерчены, это исходные феномены из первых рук, тогда как мир радио - это мир окольный, вовлечённый, опосредованный. В подобном мире изначальные феномены обречены на крушение.

 

5

Многие считают, что в силах радио научить человека истине, добру и красоте, однако не стоит забывать, что здесь человек встречает не подлинное слово, но  словесный шум, в котором истина, добро и красота лишь ненадолго появляются на поверхности, чтобы затем исчезнуть вновь. Содержание радио программы есть ничто иное, как наполнение шума. Добро, истина и красота обезличиваются во всеобщем шуме, в котором размыты все действительные границы и различия.

Утверждают, что крестьянин на одиноком и обособленном хуторе при помощи радио обретает возможность в большей мере участвовать в жизни своей страны. Однако всеобщая жизнь, в которую вовлекают крестьянина, это не органичная жизнь общины, куда каждый может внести собственную лепту и тем самым расширить её, но скорее абстракция настоящей жизни, в которой личность растворена и сведена к минимуму.

В заброшенной горной деревушке для крестьянина конкретной действительностью является одиночество гор. Он отождествляет себя с одиночеством природы и сам же воплощает его в себе. Эта конкретность, этот образ гор в крестьянине разрушается радио, которое превращает его в обезличенную частичку абстракции, претендующей на универсальность в виду своей неопределённости. Однако эта абстракция лишь неопределённа, но отнюдь не универсальна.

Человек уже давно не обращает внимание на окружающий его радио шум. Он не слышит непрерывного жужжания радио: оно давно стало чем-то вроде шумной тишины, которую он почти не замечает, как бы громко оно не шумело вокруг него.

Это самое глубокое из всех возможных оскорблений  языка: бьёт мощный непрерывный поток слов, на который никто не обращает внимание.

Радио учит человека не вслушиваться в слова, что означает -  не слушать говорящего человека. А следовательно оно отрывает человека от Тебя, отрывает его от Любви. 

Мысль о том, что утерян контакт с подлинным словом, должна бы удручать человека. Но радио шум заполняет собой те пустоты, в которых прежде обитало слово, и в результате человек упускает из виду, что у него отняли слово. Он сам не замечает этого, но данный факт отмечается бессознательно, и это лишает его покоя и заставляет нервничать.

Мне кажется, в этом заключена суть многих современных психозов: радио вышвыривает на нас безграничную массу слов, которые требуют ответа. Но для ответа их чересчур много, и потому никто его и не ждёт, ибо в каждый следующий миг на нас выбрасывается новый массив слов. 

Люди, которые тем или иным образом всё ещё осознают свой долг  в нахождении ответа на всё, что встаёт перед человеческим разумом, пребывают в замешательстве. Они чувствуют, что ответ должен быть дан, однако для него не осталось ни времени, ни места, и на почве подобного замешательства может легко развиться психоз, проявляющий себя в во всевозможных формах подавления. Этот психоз способен стать лазейкой для бегства из мира, в котором у человека отнято самое существенное в его жизни: способность давать ответы и быть ответственным.

 

6

Радио приёмники напоминают автоматическое оружие, ведущее непрерывный огонь по тишине.

За всем этим шумом в убежище притаился его враг: тишина.

Шум радио становится всё более и более яростным оттого, что его охватывает всё более острый страх, что на него внезапно может напасть тишина и подлинный мир.

 Порой, когда над всем этим радио шумом в небесной выси вдруг  возникает тишина, а в ней - всепоглощающий Свет, чуть ли не поглощающий стены самого царства небесного, случайный свидетель задерживает своё дыхание - отчасти в страхе, отчасти  в восторге -  чтобы не позволить в следующий миг этому свету поглотить в себе шум радио.