— Шериф? Вас к телефону.

— Я поговорю из своего кабинета, — ответил Рекс заместителю и рявкнул в трубку: — Шелленбергер!

Настроение у него было хуже некуда. Ему было необходимо поговорить с Патриком, но не удалось связаться с братом ни вчера вечером, ни сегодня утром. Не смог он разыскать и брата Сары, Марти Фрэнсиса, поскольку Марти уже выпустили из тюрьмы. Хорошо хоть Патрик провел эту ночь не у Эбби. Рекс узнал об этом, позвонив ей в попытке найти брата. По крайней мере, имя Патрика не вызвало у нее энтузиазма, что само по себе уже радовало.

— Доброе утро, шериф! — раздался в трубке молодой мужской голос. — Меня зовут Верни Симмонс. Я репортер и работаю в «Вичита Геральд».

— Вот и хорошо, — осторожно произнес Рекс, которому крайне редко приходилось общаться с журналистами.

— Насколько я понял, у вас был сильный ураган.

— Да, буря была действительно серьезная, но никто не пострадал. Незначительные повреждения были нанесены только зданиям.

— Что ж, это замечательно. То есть я хотел сказать…

— Я знаю, что вы хотели сказать.

— Я звоню, чтобы поговорить об одном человеке.

— О ком же?

— О неопознанной убитой девушке, известной под именем Дева.

Желудок Рекса снова скрутила боль.

— Вы читаете таблоиды?

— Когда речь идет о чудесах, происходящих в Канзасе, да, я их читаю.

— Я мало чем смогу вам помочь. Тогда шерифом был не я.

— А кто?

Рекс мысленно выругался, осознав, что сам напросился на этот очевидный вопрос.

— Мой отец.

— Да что вы! Это интересно. Департамент шерифа под руководством семейной династии. Может, я смогу написать рассказ о том, как это произошло…

— Это произошло потому, — оборвал репортера Рекс, — что он выиграл выборы. И я тоже.

— Я не намекал на своячество, шериф.

— В самом деле? Зато на него намекают очень многие. Пока не узнают о том, что это выборная должность.

— Давайте вернемся к покойной девушке.

Рекс слишком поздно понял, что предпочел бы обсуждать тему своячества.

— Что вы хотите узнать?

— После всей этой шумихи вы, возможно, снова откроете ее дело?

— Такие дела, по большому счету, никогда не закрываются, — произнес Рекс, осторожно нащупывая почву под ногами.

— Жаль, что мы не в Калифорнии, — вздохнул журналист.

— В каком-то смысле вы правы, — согласился Рекс, — но что вы имеете в виду в данном случае?

— Я имею в виду, что в Калифорнии существует закон, по которому судмедэксперты обязаны предоставлять образцы ДНК неопознанных тел для сопоставления с образцами, предоставленными родственниками лиц, пропавших без вести.

— И что же?

— Жаль, что у нас нет такого закона.

— Да, но когда она погибла, такого закона не было еще даже в Калифорнии.

— Разве вы не могли бы получить образцы ее ДНК сейчас и запустить их в федеральную базу данных?

— Может, и мог бы, если бы в округе были на это деньги.

— Я уверен, что люди с готовностью пожертвуют средства в подобный фонд. Наша газета могла бы его учредить. Я могу поместить эту информацию в статье, которую собираюсь написать о Деве…

Перед Рексом возникла жуткая картина. Он увидел, как ломаются судьбы, как совсем недавно стабильная ситуация выходит из-под контроля, как мир вокруг него рушится и превращается в груду обломков. Он понял, что если это произойдет, то ему уже никогда не разгрести этот хаос.

— Я вам перезвоню, мистер Симмонс. Меня ждет заместитель, — сказал он, не сводя глаз с пустого дверного проема. — У него срочное дело. А лучше перешлите мне свои вопросы по электронной почте.

Не дав репортеру времени возразить, Рекс отбарабанил электронный адрес своего департамента, не забыв изменить в нем одну букву.

Он повесил трубку и понял, что обливается потом.

Это был лишь первый из нескольких подобных звонков за одно утро. Звонили не только журналисты, но и граждане, которые хотели подсказать ему, как самым лучшим способом раскрыть это преступление. Во время очередной беседы Рекс начал делать пометки — по одной за каждую произнесенную им ложь. К тому времени, как он вышел из кабинета, чтобы сходить в кафе и пообедать, у него в блокноте вырос целый забор из аккуратных черных палочек.

Рекс вырвал листок из блокнота. Презирая себя за слабость, он скомкал его и швырнул в корзину для мусора.

Он не знал, что на него надвигается еще одна буря, только совершенно иного свойства.

* * *

Эбби ворвалась в кабинет шерифа уже после того, как он ушел обедать, о чем ей и сообщили сотрудники департамента.

— Куда он пошел?

— В «Вейгон-Вил».

Она поспешила в кафе. Распахнув входную дверь и растолкав небольшую группу людей, столпившихся у входа в ожидании свободных столиков, коротко кивая знакомым и стараясь не встречаться с ними глазами, отдергивая руку, если кто-то пытался ее остановить и завязать беседу, она шла к своей цели. Наконец она увидела Рекса, который сидел за столиком в компании нескольких мужчин из Смолл-Плейнс. Эбби ринулась к нему так решительно, как будто в зале, кроме них двоих, больше никого не было.

— Привет, Эбби, — заметив ее приближение, сказал Рекс. — Не хочешь к нам присоединиться?

— Я хочу, чтобы ты сейчас же пошел со мной, — ответила Эбби, игнорируя остальных.

Рекс настороженно вскочил. Его собеседники замерли. Застыли и их врезавшиеся в мясо ножи и вилки.

— В чем дело?

— В тебе! — яростно выпалила она. — Дело в тебе! И во мне. И во всех остальных тоже.

Эбби резко развернулась и направилась к выходу тем же путем, которым пришла. Глядя на нее и на пытающегося угнаться за ней шерифа, многие задались вопросом, какая муха укусила младшую из Рейнолдсов.

— Мы возьмем твою машину, — сообщила она, когда Рекс наконец ее догнал.

Он слишком хорошо знал Эбби, чтобы вступать в дискуссию.

— Куда мы едем? — только и спросил он.

— На кладбище.

* * *

— Взгляни на них, — сказала Эбби, указывая на группу людей у могилы Девы.

— И что? — спросил Рекс.

По требованию Эбби он остановил машину на обочине у кладбищенских ворот. Стояла чудесная погода, на небе не было ни облачка, и трудно было даже предположить, что погода бывает какой-то другой. Рекс посмотрел туда, куда указывала Эбби, и увидел припаркованные на кладбище машины, а также то, что возле одной из могил было значительно больше людей, чем возле всех остальных вместе взятых.

— Я взглянул. Что ты хочешь, чтобы я увидел?

— Ты видишь этих одураченных людей?

— Кто их дурачит?

— Мы! Этот город их дурачит, позволяя больным людям приезжать сюда и только усугублять ситуацию, в которой они находятся!

— Эбби, не существует закона, запрещающего людям верить в то, во что им хочется.

— Существуют законы, запрещающие мошенничество.

— Кто осуществляет мошенничество в нашем случае?

— Ты должен подойти к ним и сказать, чтобы они возвращались домой.

— А не то что? Я должен пригрозить арестовать их или бросить в тюрьму за то, что они ожидают чуда?

Эбби резко обернулась к нему.

— Так ты не видишь ничего особенного в том, что здесь происходит?

— Я думаю, что все это очень быстро утихнет. Нам даже не придется ничего по этому поводу предпринимать. Как бы то ни было, большинство жителей округа уже очень давно верят в Деву. Я не замечал, чтобы раньше тебя это возмущало. Просто эти люди живут не здесь, и их стало немного больше. Вот и вся разница. Почему тебя так сильно это огорчает? Я оставил в кафе отличный куриный стейк и картофельное пюре, знаешь ли, — пошутил он в надежде вызвать на ее лице улыбку.

Шутка не сработала.

Более того, она вызвала очередной взрыв негодования, еще более яростный, чем предыдущий, и обрушившийся совершенно с иной стороны.

— Если бы ты или твой отец раскрыли это преступление, если бы вы хотя бы удосужились выяснить, кто она такая, этого всего сейчас не было бы. Она была бы всего лишь очередной несчастной жертвой убийства в самой обычной могиле. Она не стала бы таинственной святой, которая, как все считают, способна исцелять болезни и творить чудеса…

— То есть ты утверждаешь, что эти люди здесь из-за меня?

Рексу не понравилось направление, которое принял их спор.

— Отлично, тогда скажи мне, что ты сделал для того, чтобы узнать, кто она такая! — завопила Эбби, заполнив криком все пространство в салоне его внедорожника. — Ты отказываешься взять у нее образцы ДНК, ты не позволяешь никому за это заплатить, ты не хочешь, чтобы твои заместители занялись этим расследованием, так что да, вполне возможно, это все твоя вина, ты так не считаешь?

— Да что с тобой такое? — заорал в ответ Рекс.

Эбби разрыдалась.

— Прости меня, прости, — всхлипывала она.

Но вынужденный защищаться Рекс уже настолько рассвирепел, что сырость, которую она развезла в машине, его совершенно не тронула. Он сидел и молча смотрел на нее, ожидая продолжения. Но когда это продолжение последовало, он оказался к нему не готов.

— Я с ним переспала, — сквозь слезы пробормотала Эбби.

— С кем? С моим братом? Мне это отлично известно, и это всего лишь делает тебя еще большей дурой, чем те люди вокруг могилы, и что из этого?

— С Митчем. В ночь после-урагана. Он приехал ко мне. Я переспала с ним, Рекс.

Эбби припала к груди Рекса.

— Сукин сын! — процедил Рекс, обнимая ее. — Сукин сын!

Он держал ее в объятиях, а она рыдала, что нисколько не мешало ему пробормотать:

— Ты что, тоже ожидала какого-то чуда или как? — Когда Эбби успокоилась достаточно, чтобы его услышать, он сказал: — Эбби, я отослал в базу образцы ее ДНК.

— Что?

Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

Рекс кивнул.

— Я сделал это самостоятельно, на свои собственные деньги и очень давно. Но я и без этого знал, кто она такая. Эбби, я всегда знал, кто она. Мне также кажется, что я знаю, почему ее убили. И я почти уверен, что знаю, кто ее убил. И поскольку я никогда не понимал, что мне с этим делать, я ни с кем об этом не говорил. Возможно, будет лучше, если я все тебе расскажу. Вместе мы что-нибудь да придумаем.

* * *

Он упрямо молчал, пока они не вошли в его кабинет.

Рекс рявкнул на заместителей, потребовав, чтобы они оставили их наедине. Когда они вышли, он затворил дверь и запер ее на замок. Эбби расположилась на стуле для посетителей, а он обошел стол и плюхнулся в свое кресло. Потом наклонился, выдвинул нижний ящик стола и извлек из него коробочку и четыре топкие папки, лежавшие под ней. Он открыл коробочку, достал из нее красную резинку для волос и положил ее на стол перед Эбби.

— Это принадлежало ей, — сказал он. — Она ее носила. — Затем он открыл верхнюю папку и придвинул ее к Эбби. — А это отчет лаборатории, исследовавшей зацепившиеся за резинку волосы.

Он не отдал в лабораторию все волосы. На резинке до сих пор оставались длинные темные волоски, как будто носившая ее прекрасная девушка сняла ее всего несколько мгновений назад.

Эбби сидела, сложив руки на коленях и ни к чему не прикасаясь.

— Ее звали Сара Фрэнсис, — продолжал Рекс. Он немного помолчал и, не дождавшись реакции Эбби, продолжил: — Возможно, ты ее вспомнишь, если я скажу, что она занималась уборкой домов. Какое-то время она работала ну Надин.

Эбби нахмурилась, и Рекс понял, что она не понимает, о ком он говорит.

— Она была очень красивая, — подсказал он. — Немного старше нас. У нее были длинные темные волосы. Она приехала из Франклина.

В синих глазах Эбби промелькнуло какое-то воспоминание, тут же сменившееся ужасом. Она прижала ладони ко рту.

— О боже, Рекс! Я ее помню! Она была такая милая. Она мне очень нравилась. И еще она была… бесподобна. — Не успевшие еще высохнуть глаза Эбби снова наполнились слезами. — Так это она… там, в могиле, это она?

— Это Сара, — кивнул Рекс.

— И ты знал это с тех пор, как получил результаты анализа ДНК? Это произошло… — Эбби наклонилась, чтобы взглянуть на дату. — Пять лет назад?

— Нет, — покачал головой Рекс. — Я знал это с той самой ночи, когда она умерла.

— Что? Все это время…

Рекс снова кивнул.

— И не я один. Это знали мои родители и Патрик. Я думаю, твоему отцу тоже все было известно.

— Мой отец? Мой отец знает, кто она?

Рексу показалось, что Эбби уже не в состоянии воспринимать все эти шокирующие откровения. Но ему предстояло еще очень многое ей сообщить. В течение следующего получаса он рассказывал ей историю, которую в ночь гибели Сары выслушала его мать.

Слушая его, Эбби не проронила ни слова. Но ближе к концу исповеди она встрепенулась:

— Погоди! Говорили, она была так избита; что никто не мог ее опознать. Так это тоже было неправда?

— Она не была избита, — твердо сказал Реке. — Я думаю, наши отцы это придумали.

— Но почему, Рекс? Зачем им это понадобилось?

— Чтобы кого-то защитить, — ответил он и поднял руку, предупреждая очевидный вопрос. — Обожди. Прошу тебя, Эбби, позволь мне все рассказать.

Когда он закончил, так и не сказав, кого, по его мнению, защищали их отцы, Эбби посмотрела на него в упор и сказала:

— Вы все знали? Все это время вы знали и никому ничего не сказали? Рекс, почему никто из вас ее не опознал? Почему вы позволили всем считать, что никто не знает ее имени?

— Я уже сказал. Они пытались кого-то защитить.

— Кого?

— Моего брата, — ответил Рекс, глядя в глаза Эбби, которая снова в ужасе прижала ладони к губам. — Эбби, я практически уверен, что Сару убил Патрик.

— Почему? О господи, почему?

Ее старый друг положил обе руки на три оставшиеся папки.

— Вот почему, — сказал он.

Эбби потянулась к папкам, но Рекс сначала разложил их в определенном порядке и только потом начал по очереди открывать.

— Это результаты других анализов ДНК. Ты помнишь, что я рассказывал? Отец сразу же решил, что ее изнасиловали.

Эбби только кивнула. От всего происходящего у нее даже речь отнялась.

— Так вот, ее не изнасиловали. Кровь на ногах объяснялась тем, что она только что родила.

— Откуда ты это знаешь? — выдавила из себя Эбби.

— Я знал о ее беременности, а когда увидел ее на снегу, то понял, что она уже не беременна. Эбби, мы занимались тем, что ездили по полям, принимая роды у коров. Я сразу понял, что она только что родила, хотя она была человеком, а не млекопитающим другого вида, а я был совсем пацаном. Сара была беременна, она родила и только после этого умерла.

— Что случилось с ребенком? И кто его отец? — Эбби продолжала шептать, как будто боялась собственных вопросов.

Рекс постучал пальцем по первой папке.

— Это результаты анализов ДНК ребенка. Я установил его личность, сравнив эти результаты с ее ДНК — Он поднял на нее глаза. — Эбби, это Джефф. Джефф Ньюкист — ребенок Сары. — Убедившись, что она восприняла эту информацию, во всяком случае, в том объеме, на который была способна, он продолжил: — Следующей задачей было установить отца, поэтому я отправил в лабораторию образцы наиболее вероятных подозреваемых. — Он постучал по второй папке. — Это результаты анализа ДНК Патрика. — Он постучал по следующей. — А здесь результаты Митча.

— Митча?

Это единственное слово прозвучало как протест, что сразу же выдало ее чувства и тогда, и сейчас.

— Я решил проверить его, потому что Сара была в него влюблена.

— Но это не означает, что он…

— Я должен был узнать это наверняка.

— Но как ты это сделал? Где ты взял образец его ДНК?

— Это было нетрудно. Мы с ним часто делились одеждой. Я надевал его футболки на тренировки по футболу, он пользовался моей баскетбольной формой. — Рекс улыбнулся. — Моя мама ничего не выбрасывает. А пот подростка — штука долговечная.

Эбби перевела взгляд на папки и снова подняла глаза на Рекса.

— Ты узнал, кто отец ребенка? — испуганно прошептала она.

Рекс снова кивнул.

— ДНК Джеффа соответствует ДНК Сары и Митча.

Эбби опустила глаза, на которые снова навернулись слезы.

Рекс сочувственно ждал. Но, взяв себя в руки, Эбби снова его удивила.

— Признавайся, ты думаешь, что это Митч ее убил? Но как ты можешь так думать, Рекс? Это невозможно! Мне плевать на то, что он отец Джеффа. Я никогда не поверю в то, что он кого-то убил.

— Нет, — перебил ее Рекс. — Я так не думаю. Я в это верю не больше, чем ты.

— Тогда…

— Но я думаю, что именно по этой причине родители услали его прочь. Это позволило им усыновить Джеффа, как если бы он был чужим ребенком, и никто и никогда не смог бы установить связь между ним и Митчем.

— Если ты не думаешь, что Сару убил Митч, тогда кто, по-твоему, это сделал?

— Я думаю, это сделал мой брат в припадке ревности.

Он ожидал, что Эбби снова ужаснется, но она восприняла это сообщение совершенно спокойно.

— Брось, Рекс, — сказала она. — Не может быть, чтобы ты действительно в это верил!

От удивления Рекс чуть рот не открыл. Он только что доверил ей свой самый страшный секрет. Он сказал, что его старший брат, по всей вероятности, является убийцей. Но она отреагировала на эти судьбоносные откровения в высшей степени буднично!

— Конечно, я в это верю! — возмутился он. — Если бы не верил, то и не говорил бы. Бог ты мой! Я только что назвал родного брата убийцей.

Но она покачала головой.

— Вы с ним никогда не ладили. Патрик мечтает тебя отколошматить, а ты, когда речь заходит о нем, готов поверить в самое худшее. Патрик и в самом деле задрот. Он на каждом шагу лжет и пытается манипулировать людьми. Но у него это не очень хорошо получается, и тебе, Рекс, это отлично известно. Он всякий раз попадается на своих проделках. Если бы смерть Сары была его рук делом, он бы уже давно себя выдал. Как бы наши с тобой отцы его не выгораживали. Он способен на многое, но только не на убийство.

Выражение лица Рекса откровенно говорило о том, что он считает ее наивной дурочкой, но она упрямо повторила:

— Он бы этого не сделал!

Увидев, что он собирает папки и встает из-за стола, она забеспокоилась:

— Ты куда?

— Мы с тобой едем на ранчо.

— Зачем?

— Чтобы узнать, знают ли мои родители что-нибудь, что еще неизвестно нам.

— Рекс! Не вздумай при них обвинять Патрика!

Но он уже шел к двери. Эбби вскочила со стула и поспешила за ним. По пути к двери она вдруг вспомнила неловкий момент в кухне Шелленбергеров, когда вера пожилой женщины в своего старшего сына пошатнулась. У Эбби даже сердце оборвалось. Внезапно она усомнилась в правильности своих умозаключений относительно Патрика. Но если она не уверена даже в Патрике, жизнь которого проходила у нее на глазах, как она может поручиться за человека, отсутствовавшего половину этого времени?

* * *

Уже сидя во внедорожнике Рекса и убедившись, что о Патрике он говорить больше не желает, Эбби вздохнула:

— Мы с тобой два сапога пара.

— Мы? — Ей все-таки удалось вызвать его на разговор. — Что ты имеешь в виду, говоря «мы»?

— Мы с тобой очень похожи, Рекс, — отозвалась Эбби. — Мы слишком влюблены в других людей, чтобы обращать внимание на кого-то еще.

Рекс сердито покосился на нее.

— Ты о чем? Я ни в кого не влюблен. — И неохотно добавил, делая вид, что ему даже шутить с ней не хочется: — Хотя мне случалось привязываться… к лошадкам.

— Я о Саре, — просто и без обиняков ответила Эбби и в упор посмотрела на друга. — Я ведь знаю о цветах, Рекс. Ты приносишь ей цветы на каждый День поминовения.

— Как ты об этом узнала?

— Ты забыл, что на мне лежит обязанность ухаживать за кладбищем? Я тебя видела.

Он напустил на себя оскорбленный вид.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Мне показалось, что это очень личное.

— Хорошо, и что из этого? Это вовсе не означает, что я все еще в нее влюблен. Я просто демонстрирую уважение. Я прошу у нее прощения.

— Да ну? Скажи, Рекс, когда ты в последний раз был в кого-то влюблен?

Вместо ответа Рекс обеспокоенно заерзал на сиденье.

— У тебя никого не было, верно? — продолжала Эбби. — То есть не было никого, кого бы ты любил. После Сары ты уже не влюблялся.

— Она не имеет к этому никакого отношения. И вообще, кто бы говорил! Кого после исчезновения Митча полюбила ты?

Эбби не стала ничего отрицать.

— Я же именно об этом и говорю, Рекс, — вздохнула она. — Мы с тобой два сапога пара.

Две следующие мили они проехали в полном молчании.

Наконец Рекс нарушил тишину глубоким вздохом:

— Да уж.

— Мне все это порядком надоело. — сообщила Эбби, продолжая разговор с того места, на котором они замолкли.

Он снова вздохнул:

— Мне тоже.

Они ехали вдоль ограды принадлежащего семье Рекса ранчо. Справа от дороги уже виднелся дом его родителей.

— Смотри, — показала Эбби. — Твоя мама нас встречает.

Рекс позвонил, чтобы предупредить, что они с Эбби скоро заедут в гости. Теперь оба увидели, что Верна бросилась бежать к воротам.

— Рекс? — насторожилась Эбби, когда они подъехали ближе и она рассмотрела лицо Верны. — Мне кажется, что-то случилось.

Они свернули на дорожку, и Верна подбежала к машине со стороны Эбби.

Женщина плакала.

— Эбби! Милая, мне так жаль! Эбби, твоего папу застрелили!

Она перевела взгляд на сына. Эбби ахнула, побелела и, чтобы не упасть, схватила Верну за руки. Та крепко стиснула ее пальцы.

— Он… — только и смогла выдавить из себя Эбби.

— Он умер, моя хорошая, — сказала Верна. По ее лицу струились слезы. — Твой папа умер.