В шесть вечера, в дверь постучал Михаил.

— Заходи, сосед. Хоть расскажешь, что в Москве твориться.

— Да я сам, мало что знаю.

— Ты же тут живёшь. В окно смотришь.

— Мы с зятем здесь вахтовым методом. По пять дней. Я уже третьи сутки.

— А сын что, не хочет помогать нести вахту?

— Он не может. Ему нужно ходить на работу, их организация функционирует.

Я вспомнил, что его сын работает в структуре МЧС. Сам Михаил уже года три, как военный отставник.

— Давно стали охранять этаж?

— А мы никогда его и не оставляли без присмотра. Иначе, ничего бы на этаже не осталось ценного. Да и квартиры могли сгореть.

— Кто же их поджигает и зачем?

— В основном, горят из-за раздолбайства. Наделают каких-то печек, а пользоваться не умеют. Или на паяльных лампах начинают готовить. Бензин брызнул, вот и сгорела квартира. Тушить-то нечем.

— А по квартирам кто лазит?

— Все, кому не лень. Начиная от своих же соседей по дому и кончая областными жителями. А про гастарбайтеров я даже молчу. Это сейчас у них основной вид деятельности. Тащат всё подряд. Или заселяться в квартиру, живут в ней столько, пока не спалят или хозяева не заедут проведать. Загадят её полностью.

— А милиция что?

— Да ничего. Как её вызовешь? Только если сбегать, благо РОВД рядом находиться. А если и приедут, что с ними делать?

— Как, что? Привлекать!

— Их надо где-то держать, кормить. А с этим проблемы. Тем более что недостатка в арестантах сейчас нет. Сажают, в основном, за разбой и бандитизм.

— А этим совсем ничего?

— Да почти. Отвезут. Перепишут. Отмудохают дубинами и выгонят. За повторное обещают строже наказать.

— А вообще, как в городе обстановка? Что работает, что нет? Власть что-то делает?

— Если рядом есть предприятие непрерывного цикла или очень жизненно важное, которого питают электроэнергией, то немного электричества перепадает и окрестным жителям. Также и с водой.

— Остальным ничего не достаётся с самого начала?

— Ты знаешь, у нас пару раз появлялся и свет и вода. Правда, на несколько часов. Думаю, что случайно было. Наверное, где-то на подстанции, делали переключение на важных потребителей. Обещали, что запустят несколько ТЭЦ, переведя их на мазут. Может, тогда легче станет.

— Для этого надо, чтобы железная дорога работала.

— Не обязательно. Мазут с Капотни можно и автоцистернами возить.

— На улицах и дорогах как, спокойно?

— Толком не понятно. Всё зависит от места. В Восточных и Южных округах такой беспредел твориться, что жуть. Там проживало и до сих пор осталось много тех, кто приезжал работать на рынках. Да и вообще, там и рядом, в ближнем Подмосковье традиционно селятся приезжие из южных республик СНГ и регионов России. Сейчас они остались практически без работы и средств. Вот и совершают налёты на продовольственные рынки и базы. Те, в свою очередь, грабят работников с рынка там, где они живут. На самом рынке или в квартирах. Те в полицию не идут заявлять. Собираются толпой и устраивают побоище. Достаётся и правым и виноватым. Москвичам, тем, кто никуда не уехал, приходиться там жить как в оккупации. Вакханалия начинает расползаться по всей Москве.

— А власти, почему не наводят порядок?

— Говорят, что наводят. Но тут же ссылаются на нехватку горючего, транспорта, мест для размещения задержанных. Да и непонятно, какая власть имеет власть.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что Московская власть почти не властвует. Не видно и не слышно. Префектуры и Управы немного шевелятся. Но вот федеральная и новая, те берут всё под себя.

— Что ещё за новая?

— Некоторые её называют «оккупационная», что ближе к истине. Под предлогом восстановления и защиты газотранспортной системы, Европа и США, ввели частную армию. Потом их озаботила судьба нашей нефтяной отрасли. Теперь, уже они очень обеспокоены, чтобы наше оружие не досталось террористам. Якобы, им известны их планы. Перекрыли подъезды ко многим арсеналам и частям постоянной готовности.

А сейчас началась истерия, что в нынешних условиях Россия не в состоянии обеспечить безопасное хранение и надёжную защиту оружия массового поражения и в первую очередь, ядерного. Конгресс США выделил безвозмездно необходимую сумму, и разрешил направить достаточное число технических специалистов и военнослужащих.

А на днях, наши признали, что не могут обеспечить безопасность иностранных граждан и их интересы в России. И в первую очередь, в Москве. Поэтому, следует ожидать приезда сюда иностранных полицейских. Создадут какое-то совместное командование.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Сын многое рассказывает, да и по телевизору новости смотрю.

— У тебя здесь телевизор работает? От генератора?

— Нет, не от генератора. У меня автомобильный, от двенадцати вольт. Когда меняемся, везём свежезаряженный аккумулятор. А на даче у нас есть электричество. Если помнишь, мы в Завидове дом купили, а там от Калининской АЭС линия запитана. Спутниковую тарелку мы как раз летом поставили. И здесь и там.

— Так вы там живёте как белые люди!

— Отчасти, да.

— И чем же ты недоволен?

— С продуктами проблема. Огород почти не сажали. Так, петрушка, укропчик, зелёный лучок. Цветов много росло. Ни картошки, ни капусты, ни даже лука с морковкой не выращивали. А нас там три семьи, считай, девять человек живёт.

— Почему девять? Восемь должно быть.

— Дочь, две недели назад второго родила.

— Поздравляю трижды деда!

— Спасибо. Но забот очень прибавилось. Детское питание не достать. Подгузники, тем более.

— А вы как раньше, в пелёнки заворачивайте. А потом стирайте.

— Так их тоже нигде не найти. Хорошо, что повезло в одном магазине достать подходящую ткань. Стиральная машинка не простаивает ни одного дня. Не представляю, чтобы мы делали, живи мы здесь, а не будь у нас дома.

— А ведь кто-то так и живёт в городе, без воды и света. И, что ещё хуже, без еды.

— Должно же скоро наладиться, не вечно, же так будет продолжаться.

— Миш, я не только думаю, но и знаю, что станет только гораздо хуже.

— Откуда тебе это известно?

— Не могу тебе больше ничего рассказать. Не теряй время на охрану квартиры, не сбережёшь, всё равно. Всё что можешь, всё что нужно — вывози отсюда. Укрепляй дом, забор вокруг него. Выруби к чёртовой матери все свои розы и вскопай огород под весенние посадки. Заведи курей. Не жалей ничего, чтобы накупить продуктов, особенно, необходимых внукам. Но закупайся так, чтобы тебя там не знали и не навели грабителей на твой дом. Если есть возможность, вооружайся по максимуму.

— С чего это ты стал таким пессимистом? Раньше за тобой такого не замечалось. Вон, — он развёл руками вокруг, — Такой ремонт только закончил. Если знал о том, что будет так плохо, зачем тогда делал, силы и средства тратил?

— Узнал позже, чем следовало бы. Сейчас, жалей, не жалей, о другом надо думать и делать.

— А что ты сам успел сделать? Кстати, ты у тещи, наверное, обитаешь, а сюда за вещами приехал?

— Да, у неё. Приехал не за вещами, просто по пути было, вот и заехал. Хотя, чего-нибудь и захвачу, раз уж здесь.

— Как же вы там собираетесь жить? Насколько я знаю, там что-то в виде дачи, а так она живёт в квартире?

— Жить будем нормально. Мы там ещё один дом построили, колодец вырыли.

— У тебя же есть участок поблизости. По Новой Риге, кажется? Строился бы на нём, а не ехал в такую даль.

— Одному не выжить. А там нас, считай три семьи. И места знакомые. И под боком нет такого огромного города, откуда, гонимая голодом, хлынула и ещё хлынет масса людей.

— Что-то у тебя слишком мрачные прогнозы.

— У тебя есть основания для светлых прогнозов?

Тут с улицы послышался выстрел из ружья и женский крик. Мы выскочили на балкон. Уже стемнело, поэтому пришлось всматриваться в темноту, чтобы разглядеть что-нибудь внизу.

У соседнего подъезда стоял автомобиль с выключенным светом. Только был виден огонёк сигареты у стоящего человека рядом с водительской дверью. Снова раздался женский крик, переходящий в вой. В ответ послышался громкий мужской окрик. Потом из подъезда вышли двое, неся в руках какой-то груз.

— Вот гады, что делают. И так, почти каждую ночь.

— Почему же терпите?

— А что сделаешь? Стрелять могу, если только меня будут убивать в собственной квартире. А по этим, да на улице…

Двое снова пошли в подъезд, а водитель стал запихивать вещи в машину. Я вспомнил про гранаты. Достал из кармана эфку и эргедешку. Прикинул расстояние до машины. Лимонка подойдёт лучше всего. Разогнул усики и вставил палец в кольцо. Миша от удивления прошептал:

— Ты что, гранату бросать собираешься? Так и убить можно!

— Правда? Никогда бы не подумал.

Тут вернулись те двое, тащившие какой-то ящик. К ним подошёл третий и они, видимо, стали обсуждать, куда его ставить. Пора. Я выдернул кольцо.

— Игорь и ты Миша, станьте за стену!

— Паша, перестань, не надо, — зачастил Михаил.

Я высунул руку в открытое окно балкона и бросил гранату вниз и сразу заскочил в комнату. Внизу громыхнуло, посыпались стёкла. Вернулся на балкон и посмотрел вниз. Все трое валялись на земле. Один, вроде шевелиться. Да и пусть. Я закрыл окно и вернулся в комнату.

— Ты представляешь, что сейчас будет! Вот ты уедешь. А нам здесь жить! — набросился на меня Михаил.

— Ничего не будет. Наоборот, только тише станет. Но, это только на время. Потом снова начнут грабить. И тебе советую уезжать. Мебель не стоит того, чтобы ею жизнью рисковать.

— Не только мебель, но и квартиру нужно беречь!

— Не убережёшь, всё равно. Допустим, загорится внизу. Тушить нечем. Потом огонь будет подниматься всё выше и выше. А ты один на несколько этажей. Как ты её будешь в этой ситуации оберегать? Можешь и сам погибнуть.

— Да что всё заладил про то, как будет плохо. Никто не может знать, как оно будет на самом деле. Тебе сейчас нужно о себе и Игоре думать. Сейчас приедет милиция разбираться, кто гранату бросил. И что ты будешь им отвечать? А если ещё и автоматы найдут?

— Как им станет известно, откуда её бросили? Ты думаешь, что сейчас начнут обход всех квартир? Ты всё живешь прежними представлениями о порядках месячной давности…

— Венец Сто десять, Анкеру двадцать два, — раздалось из рации на подоконнике.

— Слушаю тебя Анкер.

— Только что на связь выходил Венец. Сообщил, что днём зафиксировано нездоровое любопытство посторонних лиц в окрестностях лесной базы.

— Наше срочное прибытие требуется?

— Сказали, на ваше усмотрение. Постараются не дать застать себя врасплох.

— Собирался обратно с Ясенем и Каштаном ехать послезавтра. Двумя машинами безопаснее.

— Я доложу им обстановку. О том, что они решат, сообщу. До связи, Венец.

— До связи, Анкер.

Михаил, с интересом прислушивавшийся к переговорам, спросил:

— Паша, я тебя не узнаю. За месяц ты так изменился. Людей незнакомых убиваешь за просто так, радиосвязь с кем-то поддерживаешь.

— Мир изменился и я вместе с ним. А зачем мне знакомиться с грабителями и убийцами. И не за просто так, а в наказание. Кстати, нужно глянуть, как там внизу.

Снова вышли на балкон. Отодвинули штору, и выглянули в окно. Никто уже не шевелился. Все трое лежали неподвижно. Возле них крутилось несколько человек, но явно, не для того, чтобы оказать помощь. Кто-то рылся в машине, вытаскивая оттуда вещи. Завёлся двигатель. Немного поработав, заглох. Попытки завести его снова, не удались. Полиции не было, мало времени ещё прошло.

Снова заработала рация. Мы вернулись внутрь.

— Слушаю тебя.

— Каштан с Ясенем готовы выехать завтра утром. Как сам-то решил?

— Встречаемся в восемь, где и договаривались.

— Хорошо, передам.

— Кто такие, эти Каштан и Ясень? — спросил Миша.

— Зять и тесть. Их семьи сейчас в том доме в лесу, возле которого кто-то крутиться. Ладно, Миша. Сейчас нам надо собрать, что захватим домой, а утром рано выедем. Надеюсь, ещё встретимся.

— Интересно ты живёшь, Пашка. Крутым таким стал. Пойду я, не буду вам мешать. Всего тебе хорошего. Привет передай своим.

— Обязательно, передам.

Проводив его до двери, мы стали сносить и сваливать в одну кучу всё, из списка, что составила жена с дочерью. Месяц жизни в деревне и ясная перспектива на будущее, нашла отражение в списке. Никаких босоножек, блузок, топиков и тому подобного. Преобладала тёплая одежда, крепкая обувь. Мы с сыном тоже стали складывать в кучу свои вещи с подобными свойствами. Набралось не очень много, всего два мешка. Их уложим на багажник. На лоджии набрал всякого мелкого инструмента. В одной коробке обнаружил стопку наждачных шкурок в виде прямоугольных листов формата А4, различной зернистости. От сорока единиц и до пятисот. К ней приложил и то, на что эту наждачку крепить.

Ещё раз выглянул на улицу. Ни полиции, ни каких других людей, рядом с лежащими бандитами, не было. Хотя, прошло уже часа два. Значит, никто не побежал по темноте до отделения, хотя здесь всего две остановки.

Поужинали и легли спать. Будильник поставил на пять часов утра.

Суббота, 17 сентября

Проснулся от криков с улицы. Открыл глаза и увидел сквозь не плотно занавешенное окно, отсветы на стенах комнаты. Вскочил и подбежал к окну. Из-за того, что дом был дугообразный, хорошо было видно, что горит второй подъезд. Уже горели шестой и седьмой этажи. Пламя неумолимо поднималось вверх. Из окон некоторых квартир расположенных выше, несколько человек просили помощи. Во дворе людей было очень мало. Им отвечали, что уже побежали за пожарными. Пожарная часть находилась не далеко, между РОВД и Станцией Скорой помощи.

И действительно, минут через пять приехала автолестница и автоцистерна. Сначала начали тушить со стороны подъезда. Пламя сбили быстро. Но оно перешло на другую сторону. Тушить уже было нечем, гидранты были сухие. Автоцистерна снова уехала заправляться в часть. У них там была своя скважина. Теперь с помощью автолестницы стали спасать тех, кто ещё оставался в доме. Надежд, что даже с возвращением машины с водой удастся потушить дом, не было.

Так и вышло. Вернувшаяся пожарная машина только и смогла, что сбить открытое пламя на восьмом и девятом этаже, как опять закончилась вода. Я ожидал, что автоцистерна снова поедет заливать воду, но не тут-то было. Пожарные стали скатывать рукава, явно тушить больше не собирались. Из перебранки возмущённых жителей и пожарников понял, что пока они будут ездить, огонь уйдёт выше и им его уже будет не достать имеющейся автолестницей.

Тут я вспомнил о незадачливых грабителях. Посмотрел влево. Никого на асфальте уже не было, как и машины. Ладно, не буду ломать голову, куда всё подевалось. Лучше постараться уснуть, завтра придётся весь день за рулём провести.

Встали по будильнику. Наскоро позавтракали и стали собираться. Навьючились мешками как ишаки. Иначе никак. Всё нужно унести за один раз и сразу до машины. Оставлять Игоря одного с поклажей у подъезда не хочу.

В личинки замка снова вставил обломки ключей. Не думаю, что придётся вернуться ещё раз домой, но и делать из квартиры пристанище для бомжей не хочу.

На звук запираемых дверей вышел Михаил.

— Уезжаешь, Паша?

— Как видишь.

— Как я понимаю, возвращаться сюда больше не намерен?

— Мы бы вернулись, но как тут жить?

— Может, все-таки наладиться?

— К тому времени, некуда будет возвращаться. Видел, ночью, что творилось со вторым подъездом?

— Как не видеть! Выгорел полностью, до сих пор дымится.

— Где гарантия, что завтра и с нашим такого не случится?

— И не говори! Наверно, ты прав. Нужно вывезти отсюда всё, что можно и обустраиваться уже постоянно в деревне. Хорошо, что места там всем хватит, успел построиться. Обратно перевезти завсегда можно.

— Тем более, чего тянуть. Надо к зиме готовиться, а не здесь диван пролёживать и телевизор глядеть!

— Спорить не буду. Действительно, за месяц никакого улучшения не наблюдалось. Наоборот.

— Ладно, Миша. Нам пора, путь длинный предстоит. А нам быстрее надо к своим добраться, сам ведь, вчера слышал.

— Да, да. Понимаю. Счастливо тебе добраться. Удачи!

— Пока, может, и свидимся ещё.

Спустились вниз нормально. Я выглянул из подъезда оглядеться. Никого. Вепря повесил на шею. Досылать патрон не стал, успею, если что. Игорь держал Макарова в расстегнутой кобуре под курткой. Груз несли так, чтобы можно было за секунду сбросить, чтобы не мешал.

По пути до стоянки никого не встретили. Да и идти нам было-то всего от подъезда триста метров. Ворота были закрыты, но не на замок. Видимо, кто-то недавно проходил. Поднапрягшись, я отодвинул их настолько, чтобы нам хватило пройти. Подойдя к боксу, на котором стоял вагончик, я пару раз позвал сторожа. Не отзывается. Да и ладно, ключ от ворот бокса у меня, не стал я ему вчера отдавать. Будем выезжать, верну.

Повернули за угол и увидели интересную картину. Возле какого-то гаража стояло три человека. В одном их них я узнал охранника стоянки. Один из троицы усердно пытался справиться с замком. Подойдя ближе, я в изумлении увидел, что это на воротах цифру «117». Ничего себе! Так, это они «наш» бокс пытаются вскрыть!

Сбросил мешок и сумку, передёрнул затвор ружья. Игорь сделал то же самое, только вместо ружья достал пистолет. От звука клацающего затвора троица прямо-таки подпрыгнула на месте. Все трое оглянулись и застыли с открытыми ртами.

— Так. Чего меня-то не дождались, я бы открыл. Замок, зачем портить? Хозяин вернётся, спросит ведь с тебя.

— Ты же собирался завтра выезжать, а нам бензинчика, литров пять очень нужно.

— Да не вопрос. Вот только выгоню машину, так и отолью. А пока отойдите в сторону и станьте лицом к воротам сто девятнадцатого бокса. Руками в них упритесь, а ноги как можно шире и присядьте.

Дождавшись, пока они выполнят, я добавил:

— Кто попытается вскочить или выпрямиться, буду расценивать, как попытку к нападению. Картечи всем достанется.

Сыну отдал ружьё и громко сказал:

— Сними с предохранителя. Если кто дёрнется, вали всех.

Открыл ворота и выгнал Ниву. Стал укладывать и крепить новый груз на крыше.

— Эй, командир! Невмоготу так в раскоряку сидеть.

Вопль оставил без внимания. Закончив с делами, я вернул себе ружьё.

— Так. Вот ты, который с отмычкой можешь орудовать, останься. А вы двое встали и пошли в бокс. Хотя, стойте. Сторож, подойди ко мне.

Ничего не понимающий охранник подошёл и остановился в двух метрах.

— Я тебе заплатил сотку за два дня. Верно?

Тот кивнул, и пробормотал:

— Нам бы бензичику только.

— Машина простояла один день. Значит, и заплатить я тебе должен половину. Так?

Он снова кивнул.

— Давай баксы обратно, я тебе половину верну.

Он полез в карман. Вытащил и протянул мне сто долларов. Я взял купюру и разорвал на две части. Одну половинку протянул сторожу, глядевшего удивлёнными глазами на то, что я проделал.

— Как и договаривались, возвращаю тебе половину. А теперь, оба заходите в бокс.

Они зашли и остановились посредине. Я закрыл ворота на замок, а ключ перекинул через бокс в овраг. Потом подозвал третьего.

— Теперь, слушай меня, мастер-ломастер. Ключ я выбросил. Если повезёт — найдёшь. Или продолжай ковырять своим гвоздём, или что там у тебя. А можешь и вообще, домой уйти. А мы поехали.

До места встречи добрались к семи часам. Достали всё, что только вчера спрятали и разместили на заднем сидении, больше свободного места не было. В восемь приехал Володя со Степанычем и один УАЗ со вчерашней командой, но без Анатолия, то, есть Анкера.

После традиционного рукопожатия, Володя спросил, глядя на полные мешки на крыше:

— Это за ними ты ехал в Москву?

— Нет, конечно. Планировал заехать на работу…, — тут он меня перебил:

— Ты это серьёзно? Боишься, что уволят?

— Я, что, на дурака похож? Дело в том, что там, где я работаю, есть ещё несколько организаций. В одной, несколько машин со спутниковыми антеннами. Репортажные станции. Там и интернет, телефон, видеосвязь. Есть даже такие антенны, в плоских кожухах, как таблетки, сантиметров семьдесят в диаметре, а внутри вращается антенна на триста шестьдесят градусов, как часы с автоподзаводом. А по вертикали на девяносто. В общем, едешь, и на ходу поддерживаешь связь. Неважно как идёт дорога. Вправо, влево, вверх, вниз. Она всё равно всё время направлена на спутник. Машины тоже разные, есть и внедорожники. И у них есть несколько спутниковых телефонов. Вот и думал, чем-нибудь у них разжиться. Собирался сегодня поехать.

— А как бы ты провернул это? Там, наверное, охрана на территории есть?

— Должна остаться, конечно. Но я знаю один хитрый выезд, там замок чисто символический. А эти шмотки взял, так, для оправдания перед своей. Якобы из-за них и поехал. Ты лучше расскажи подробностями, что там случилось вчера?

— Под вечер, поочерёдно сработали три датчика. Сергей скрытно выдвинулся в том направлении с прибором ночного видения. Обнаружил двоих. Одного узнал, он из его деревни. Были без оружия. Дом и территорию осматривали и что-то обсуждали. Крутились около часа, потом ушли. Сергей созвал всех сыновей. Дежурили по двое.

— Их же трое, кто был четвёртый?

— Моя жена. Она тоже хорошо умеет стрелять. Сейчас отсыпаются. К вечеру, хотим детей и женщин отправить в Марфушкино, а к ним присоединиться твой тесть. А там и мы подъедем.

— Веришь, что отобьются?

— По любому, их врасплох не застанут. Двое расположатся снаружи, метрах в ста. Постоянно на связи. Ночные прицелы, много оружия, патронов. Об этом незваные гости знать не могут. Да и мы не с пустыми руками приедем. Загрузился автоматными, ружейными и пистолетными патронами. Гранаты опять же, как и тебе. Четыре бронежилета, каски, разгрузки. Брат посодействовал.

— В общем, как на войну.

— К ней и идёт.

— Забыл спросить, что решил насчёт переезда?

— К брату, в часть переезжать не буду.

— Чего так?

— Жить за забором и на каждый шаг спрашивать разрешение мне не хочется. Они будут почти на осадном положении. Слух, о том, что в некоторых местах есть всё и там живут не плохо, разлетится очень быстро и далеко. Повалят толпы, чтобы урвать и себе кусок. А у себя дома будет хоть какой-то, да манёвр. Или в городе или в деревне. На крайний случай, переедем к вам.

— Да, так будет лучше. Об остальном поговорим потом, а сейчас пора ехать.

— Ты прав. Поедем тем же путём, что и сюда.

— Что, нас до сих пор ищут?

— Не в этом дело. Кто-то постоянно обстреливает патрульные вертолёты и машины. Правда, пока не сбили ни одного, но убитые и раненые имеются. Поэтому, на постах проверяют подряд все машины.

— Значит, на все попытки нас остановить, придётся стрелять?

— Если больше ничего не останется. Но постараемся до этого не доводить. Просто, не станем останавливаться. Поэтому и поедем прежним путём. Могут попасться только передвижные патрули. А от них на Нивах не убежишь. Ребята проводят нас, пока не переедем Ленинградку.

— Ладно, по машинам. УАЗ впереди, я замыкающим.

После того, как переехали трассу, попрощались с вояками и дальше поехали одни. Окрестные деревни, а вернее дачные посёлки, были заполнены людьми. Народ, явно готовился остаться здесь надолго. Укрепляли дома, заборы. Из окрестных лесов волокли спиленные деревья. Пока, что сухостой. На нас внимания почти не обращали. Вероятно, таких, как мы, с поклажей на крыше, здесь проехало много. То, что мы не выделяемся из общей массы, нам это только на руку.

«Огородами» объехали перекрёсток Малого Кольца и Дмитровского шоссе. Едем вдоль канала к Икше. Первая же встречная машина нам моргнула дальним светом.

— Паша, ты видел? — раздалось в наушниках.

— Видел. Похоже, стоят перед мостом через канал. Давай помалу вперёд. Если не на самом перекрёстке, то проедем дальше. Иначе, придётся разворачиваться и думать.

Через два километра показался перекрёсток. От него начинался новый отрезок Малого Кольца, и поворот на мост через железную дорогу и канал Москва-Волга. Позавчера, когда мы его проезжали уже после захода солнца, никакого поста не было. Сегодня уже стоит вагончик и рядом ДПСная «десятка». Возле вагончика двое в форме и с автоматами.

— Володя, едем до следующего моста в Яхроме. До него километров десять.

Доехали быстро. Дорога, переходящая в эстакаду и мост, плавно поворачивала вправо. Никакого поста. Но рано обрадовались. Только Володя въехал на мост и увидел пост. Метров через двести после канала, на развилке, стояла полицейская машина.

— Паша, сдавай назад и разворачиваемся. Пока они нас не заметили.

Быстро врубил заднюю и развернулся. Володя тоже быстро повторил мой манёвр.

— Поехали в Дмитров, это тоже не далеко. Как раз, на Большую Бетонку выедем.

Так и сделали. Минут через пять, немного не доезжая до перекрёстка, уже сворачивали на просёлочную дорогу, через Заречье, что позволит нам объехать место потенциального поста у танка. Пока всё чисто, правда и мост не близко, до него километра полтора. Скорость сбавили до сорока, чтобы успеть среагировать, если что.

Вот и мост. Впереди тоже никого не видно. За мостом какой-то перекрёсток. Пока чисто. Только въехали на него, как справа, на заправке, заметили машину в характерной раскраске. Рядом никого не было. Только проехав перекрёсток, увидел в зеркало, как из машины выскочил один и замахал палочкой. Но, нам это уже по барабану. Дорога уперлась в Т-образный перекрёсток. По навигатору, это Пушкинская улица, переходящая во Внуковскую. Она выведет нас точно к Большой Бетонке.

А вот и она. Непривычно пустынная.

— Володя, давай жми, на всю катушку. Я буду сзади, метрах в трёхстах. Ярославку, думаю, проскочим без проблем. Пост ДПС там стоит ниже перекрёстка, в сторону Москвы. А уж дальше пойдут знакомые места двухдневной давности.

— Понял. Не забывайте на небо поглядывать.

Ярославку переехали через полчаса. Вернее, не переехали, а проехали под ней. До места нашей ночёвки и тайника, осталось полсотни километров. Там сделаем остановку.