Как я определил, поехали мы по часовой стрелке. Платформу снова начало мотать из стороны в сторону, что я пару раз приложился головой о железную конструкцию, у меня за спиной. Даже не пытался понять, что это агрегат, не до того. То, что это не танк или ещё какая бронетехника, видно сразу. Ехать в полном неведении, где в этот момент нахожусь, мне не нравилось. Отогнул фанеру и перед собой увидел только заднюю стенку полувагона с контейнерами.

Скорость была не большой, сказывалось многочисленность стрелок. Потом поезд пошёл ровнее и стал разгоняться. Примерно через полчаса сбавил ход и остановился. Я отогнул фанеру, чтобы просунуть голову и оглядеться, перед тем, как покинуть укрытие. Но тут же пришлось спрятаться обратно. Состав остановился напротив пассажирской платформы? Люберцы — 2? на которой стояли пассажиры, ожидающие электричку.

Вылезть и остаться незамеченным, не выйдет. Подожду, когда придёт электричка, а когда все уедут, выберусь. Так почти и получилось. Она подошла в сторону Москвы, часть людей уехала, и на платформе остались стоять те, кому в противоположную сторону. Их становилось всё больше, поэтому пришлось фанеру вернуть на место и сидеть, не высовываясь.

Пару раз наши вагоны дёрнулись. Похоже, поменяли локомотив. Вместо тепловоза состав потянет электровоз. Значит, скоро отправление. Я сидел как на иголках, ожидая электричку. Послышался свисток приближающегося поезда. Я приготовился покинуть своё убежище, как мой состав снова тронулся. Может, успею спрыгнуть? Осторожно выглянул и тут же спрятался. В вагонах остановившейся электрички пассажиры смотрели в окно. Нечего было, и думать покидать платформу в данный момент. Но, когда проехали мимо последнего вагона, прыгать уже было поздно, поезд уже ускорился настолько, что я побоялся с него спрыгивать на ходу.

Ничего не осталось, как терпеливо ждать следующей остановки. Иногда выглядывал, чтобы определиться, где едем. Проехали Шатуру. Значит, это Казанское направление. Никогда здесь не был. Хотелось ради любопытства рассмотреть места, которые проезжаю, но уже наступили вечерние сумерки. В одном месте состав начал замедлять ход и тревожно гудеть. Я обрадовался, что моё путешествие подходит к концу, и отогнул фанеру, но вылезать из укрытия пока не стал.

Когда поезд уменьшил скорость примерно до десяти километров, на соседнюю платформу забрались два человека. У меня сердце сразу ушло в пятки. — Выследили!

Быстро вернул фанеру на место и достал пистолет. Стал на ощупь искать, куда бы ещё спрятаться. Но пустого пространства не обнаружил. Что же, стану стрелять, как только попытаются меня вытащить. Тем временем, поезд снова набрал ход. Ко мне никто не лез. Может, это такие же?зайцы? как и я?

Потом послышалось какое-то позвякивание и громкий разговор. Мне стало любопытно, что же там происходит. Осторожно выглядываю и вижу, что на контейнерах, обычных, не морских, сидят двое, и что-то делают. Потом они перешли вперёд по контейнерам и один что-то выбросил. Появился новый звук, но уже на земле. И тут я не поверил своим глазам, когда увидел, что один контейнер вылетает из плотного ряда наружу и с грохотом ударяется о столб контактной сети. Следом проделывает именно это, ещё один.

От неожиданности, я вслух выразил своё удивление. И тут же пожалел, так, как меня услышали воры. Они начали двигаться в мою сторону. В руках у них было по палке или пруту, не понять. Я, было, опять спрятался, но потом опомнился и вылез наружу. Воры остановились на краю и крикнули мне:

— Ты кто такой и что здесь делаешь?

— Чего ты его спрашиваешь? И так видно, кто, — ответил за меня его напарник.

— Цыц! Когда тебя спросят, когда и рот раскроешь, — одёрнул его тот, кто, вероятно, был у него старшим.

Я молчал и старался сохранить равновесие, так, как на фанерной конструкции не было никаких деталей, за которые можно было держаться.

— Ты чё, оглох? Кто таков?

— Ребята, шли бы вы лесом, а то мне не нравиться, как ко мне обращаются…. Очень не нравиться…

— Сам напросился, — сказал вожак и приготовился запрыгнуть на мою платформу.

Я бросил взгляд в обе стороны. Никого и ничего, одни деревья. Поднял пистолет и выстрелил в него, целясь в грудь. Тот свалился вниз, между вагонами. Но не на рельсы, а остался лежать на сцепке и тормозных шлангах. Его напарник не сводил с него взгляда. Потом поднял голову и прокричал, взмахивая железкой:

— Ты чё наделал, с….а?!!! Да я… сейчас… тебя…

Договорить я ему не дал. С такого расстояния промахнуться было не возможно. Не зря я потратил две сотни патронов на пристрелку оружия. Второй вор не последовал вслед за первым, а упал навзничь и остался лежать на контейнере. Я же не знал, куда себя деть. Внутрь?саркофага? лезть не хотелось совсем. Но и стоять на открытом месте, тоже опасно. И по причине, что можно упасть и что могут увидеть.

Прыгать на платформу с контейнерами? Страшно. Так и ехал, дрожа от холода. Потом начал накрапывать дождик, и я залез внутрь. Ехали так ещё долго, часа два. Электронные часы были без подсветки, а фонаря или спичек с собой не было.

Мне показалось, или на самом деле мы притормаживаем? Нет, не показалось. Скорость неумолимо сбавлялась, и платформу стало раскачивать на стрелочных переводах. Никаких сомнений, прибываем на станцию для замены локомотива. Когда почти остановились, я выглянул. Никаких поездов кроме нашего и ещё такого же, на станции не было. Люди были, но они столпились на платформе, по всей видимости, ожидая поезда.

Не стал мешкать, пока все стоят ко мне спиной. Вылез наружу и двинулся к краю платформы. Скосил взгляд на сцепку, но там никого уже не было, наверно свалился по дороге. Второй так и лежал на контейнере.

Быстро спрыгнул и отбежал от состава. Хотел было выбросить оранжевый жилет, но передумал. На железнодорожной станции ночью меньше привлеку внимание, чем в своей одежде. Тем более, её могли описать в ориентировке. А пока нужно узнать, где я оказался, как отсюда уехать и хорошо бы поесть.

На первый вопрос я ответ получил быстро. Станция называлась? Вековка?. А люди на платформе, которых я принял за пассажиров, оказались торговцами хрусталём. Выяснил, что неподалёку находится Гусь-Хрустальный. Вот и стараются люди заработать, продавая люстры, вазы, наборы рюмок-фужеров-бокалов, пассажирам проходящих поездов.

Поезд, который они ждут, Москва-Сергач. Когда я спросил, а где это, они удивлённо посмотрели на меня и мой жилет. Мол, железнодорожник и не знает, куда ходит поезд через его станцию?

Поняв, что лопухнулся, пошёл на вокзал, узнать расписание на Москву. Вокзал, это я сильно преувеличил. Так, небольшое строение. Поезда в Москву ходят, в основном днём. Но ночью будет один, но скорый. И Черусти, где останавливаются обычные, он проедет мимо. Оказаться на Казанском вокзале в три часа ночи? Ну, уж нет! Ближайший, который имеет промежуточную остановку, будет в девять часов утра.

А насчёт того, чтобы поесть? Помимо хрусталя, здесь торговали с рук пивом. Нет, чтобы пирожками с капустой и картошкой. Видимо, здесь рассудили, что ночью пассажир не выйдет на платформу с вагона, чтобы поесть пирожки. А вот, выпить пиво, всегда и с удовольствием.

Остаётся караулить такой же грузовой состав, но только в обратном направлении. Раз здесь проводят смену локомотивов, то мимо меня ни один не проедет. А торчать здесь до утра и негде и опасно. Станция маленькая, чужой сразу выделяется.

Тут подошёл пассажирский поезд из Москвы. Торговцы быстро рассредоточились вдоль состава и стали настойчиво уговаривать вышедших немногочисленных пассажиров, купить у них хрустальные изделия. Если не удавалось уговорить купить вазу одному, то продавец бежал к другому вагону, чтобы уговорить купить её тому, кто отказался от набора фужеров и рюмок, а отказавшегося от вазы, тут же обступали продавцы с другим товаром. И так повсеместно. На одного потенциального покупателя налетали, как воробьи, на брошенный кусочек хлеба. Под таким напором, кто-то сдавался и утаскивал в вагон люстру, а кто-то здоровую вазу. А когда по всем вагонам прошёл лязг от присоединённого электровоза, и до отправления осталось пару минут, торговцы с утроенной энергией навалились на оставшихся редких пассажиров.

Но и этому пришёл конец. Локомотив свистнул, проводницы стали требовать от пассажиров зайти в вагон и поезд тронулся. Продавцы потянулись со всей платформы в центр, неся не проданный товар. Некоторым повезло, и они шли налегке.

Пора и мне куда-то пристроиться, а не торчать здесь. Пошёл к группе деревьев, у которых заметил скамейку. Хотя сюда и доставал свет от фонаря, но разглядеть, кто тут сидит, будет трудно. Надеюсь, что долго здесь не задержусь. А пока присяду и отдохну, вытянув ноги. В фанерном ящике так и не удалось это сделать. Только прикрыл глаза, чтобы и они отдохнули, как услышал какой-то шум. Посмотрел в ту сторону и увидел, что несколько человек столпилось у платформы, на которой остался застреленный грабитель.

Вот же чёрт, не дали отдохнуть. И куда теперь мне деваться?

Тихо поднялся со скамейки и отошёл под укрытие деревьев. Пережду здесь, пока закончится осмотр тела. Не будут же они задерживать грузовой поезд, который тоже ходит по расписанию. Любопытство так и распирало подойти послушать, но не сомневаюсь, что описания моих примет и фото разосланы по всем отделениям.

Вскоре пришёл милиционер, дежуривший на станции. Железнодорожники о чём-то спорили, видимо убеждали, что можно отцепить только этот вагон, а состав отправить дальше. Тем более, должно происходить расследование хищения контейнеров.

Оторванный угол фанерного укрытия их не заинтересовал. Кто-то посветил внутрь, но на этом и закончилось. Стоять на одном месте надоело. Тем более, комары, хоть и мало их осталось, но покусывали. Надо отсюда уходить. Как удалось выяснить, автобусами отсюда выбираться на Москву придётся полдня. Дожидаться здесь проходящего поезда в сторону Москвы или электрички, значит подвергнуться опасности попасть под облаву. Скоро найдут второго, упавшего на пути и тут завертится нешуточная кутерьма.

Уйти пешком на трассу — невыполнимая задача, кругом болота. А дорогами можно сутки потратить. Тут я посмотрел на толпу торговцев хрусталём, которые тоже подтянулись к вагону с застреленным. Не пешком же они сюда пришли. Надо напроситься в попутчики. Снял жилет и убрал его в пакет. Кружным путём подошёл к группе людей, обсуждавших происшествие, но не возле вагонов, а у здания вокзала. На скамейках остались сидеть те, кто не рискнул оставить свой товар

— Подбросишь до города? — спросил у мужика, державшего в руках люстру.

Он оглянулся и осмотрел меня с головы до пят, пытаясь узнать, и спросил:

— На чём я тебя подброшу? Сам за компанию приехал.

Действительно, машин я насчитал штук пять, а народу больше тридцати. Привык, что в своём времени почти у каждого машина и нет смысла напрашиваться в попутчики.

— У кого есть одно место, я заплачу?

— Не могу сказать, мы же не колонной сюда приехали, не видел, кто кого везёт.

Я отошёл немного в сторону, обдумывая, как поступить дальше. Не стал больше опрашивать местных, чтобы кто-нибудь меня здесь не запомнил, или проинформировал участкового. Уехать на?скором? до самой Москвы? А вдруг проводников предупредят, чтобы никого не брать, а в кассе потребуют паспорт? Впрочем, это вряд ли, ещё не вошло в привычку носить с собой документы. Или сообщать обо всех, кто сел на этом перегоне?

Жаль, что ключ от тамбурных дверей я оставил в палатке, мог бы пригодиться. Пошёл в сторону депо, видневшегося слева. Снова надел жилет, чтобы сойти за своего. А вдруг они всех знают? Скажу, что недавно устроился. Только, куда мне проситься, чтобы подбросили? Окрестностей я не знаю, а из расписания понял, что ближайший город — это Муром.

Но ничего придумывать не пришлось. Пока я стоял возле депо, обдумывая свою легенду, оттуда стал выезжать этакая дрезина на электрической тяге, типа автобуса для рабочих. Из разговора с кем-то из путейских, понял, что они едут за утренней сменой. В кабине было только два человека, салон пустой. Но проситься подвезти, не стану. Не смогу назвать ни одной фамилии, если спросят, в чьей бригаде работаю.

Воспользовался моментом, когда никто не смотрел, и забрался на площадку, сзади салона. И распластался на ней, плевать на одежду. Вскоре мы выехали на главный путь. Даже не стал смотреть, как там развиваются события у вагона с контейнерами.

Потом привстал и прислонился спиной к задней стенке салона. Сидя ехать гораздо удобней, чем лёжа, но тоже не сахар. Все стыки отдавались на моём копчике. Пришлось ногами упереться в стойки ограждения и немного этим амортизировать тряску.

Навстречу проехал пассажирский поезд. Да и ладно, он меня всё равно не устраивал. А с Мурома, надеюсь, больше возможностей уехать. Кто же знал, что мне придётся оказаться так далеко? Это всё из-за того, что платформа со мной, остановилась в Люберцах напротив пассажирской. Ночь уже была довольно прохладной. Если бы меня не прикрывал салон, то я бы элементарно замёрз.

Когда на подъезде к Мурому, остановились на красный свет семафора, я спрыгнул с дрезины и быстро скрылся за какой-то будкой. Уже наступил рассвет. Пока я вблизи железной дороги, жилет снимать не буду. Теперь нужно определиться, как отсюда уехать. По тропинке вдоль путей направился в ту сторону, куда уехала дрезина.

Через полчаса увидел железнодорожный вокзал. В древнерусском стиле он выглядел красиво. Но сколько бы я не вертел головой, больше ничего старинного не увидел. Ни монастырей, ни крепостной стены.

Вышел на привокзальную площадь. Только я начал крутить головой, осматриваясь, как ко мне подлетели сразу два мужика, вертя на указательных пальцах ключи от машины.

— Есть место до Москвы, недорого.

— Сколько будет, если «недорого» перевести в рубли?

Тот уставился на меня, переводя в голове, сказанное мною. Потом он врубился, и его лицо расплылось в улыбке.

— Восемьдесят.

— Не пойдёт. Поищу других, у кого курс другой будет.

— Погоди, ты меня не понял! — схватив меня за рукав, продолжил уговаривать?бомбила?. — Полтинник, это вся машина. А если наберётся четыре пассажира, то разделите на каждого. Вон моя машина, — и показал рукой на синюю?семёрку?.

— Когда насобираешь троих, тогда и подходи. Я поблизости буду, — ответил ему и поспешил уйти с привокзальной площади, так как успел заметить своё фото на стенде: «Их разыскивает милиция». Качество никуда не годиться, но натренированный глаз милиционера найдёт сходство с оригиналом.

Устроился не на скамейке, а на низком заборчике скверика. Если что, быстро скроюсь в кустах. Отсюда можно наблюдать за всей привокзальной площадью. То, что попутчики наберутся, я не сомневался. Мельком увидел, сколько людей стоят у касс, в ожидании, когда начнут продавать билеты на проходящий поезд. А в последний день лета и школьных каникул, это всегда проблематично. С другой стороны, не каждый может себе позволить платить столько денег. Зарплаты ещё маленькие, а кооператоры ещё не появились.

Спустя полчаса, увидел, как частник повёл к?жигулям? парня и двух женщин. Я поднялся и поспешил туда, чтобы занять место рядом с водителем, пока они укладывают вещи в багажник. Для этого пришлось сказать парню, уже открывавшему переднюю дверь, что я вообще первым был на этот рейс. Тот скривился. Ему явно не хотелось ехать рядом с бабами. Водитель подтвердил, что я говорю правду.

Как только расселись, водитель тронул машину. В этот рассветный час движение было никаким, тем более, сегодня воскресенье.

— Приёмник работает? — спросил я у водителя.

Тот молча включил его. Скоро семь, хочу новости послушать, как там с «Нахимовым». Но ничего необычно не передали. В основном, про уборочную страду, Чернобыль и начало учебного года. Потом пошла музыка. Глаза начали слипаться. Ладно, посплю пару часов, а то совсем сомкнул за ночь.

Проснулся не через два часа, а через два с половиной, да и то, от того, что водитель громко выразил недовольство. Я вопросительно глянул на него, но тот мотнул головой вперёд.?Всё! Приплыли?! Впереди был милицейский пост, на котором останавливали все машины, как в сторону Москвы, так и от неё.

Оглянулся назад. За нами уже пристроился молоковоз и легковая. Перед нами я насчитал восемь машин. Есть время на принятие решения. Если расплатиться и уйти? Потом обойти пост и на другой машине ехать дальше. А вдруг всем показывают моё фото и просят сообщать на ближайший пост, если увидят? Да, а почему я решил, что ловят меня? Не думаю, что успели сделать экспертизу пуль и определить, что они выпущены из моего пистолета.

Как бы-то ни было, мою фамилию они точно не забыли. Из этого делаем вывод, что мне здесь делать нечего. За размышлениями, мы продвинулись на две машины вперёд. Выйти и остаться незамеченным не получиться. Да и не удастся здесь быстро скрыться, кругом частные дома.

Впереди был перекрёсток. Возможно, это Большая Бетонка. Досмотр проводила милиция. Автоматов у них не было. Во всяком случае, при себе они их не имели. Кроме документов у водителя и пассажиров, проверяли и багажник. Вот тебе и поспал, на свою голову! И ничего в неё не приходит путного. Не стану же я стрелять в милицию, ещё не совсем заматерел. Остаётся только один выход.

Когда перед нами осталась одна машина, я достал пистолет и взвёл курок. Приставил к груди водителя и резко сказал:

— Никому не шевелится, это захват! Стреляю сразу. Давай жми на газ и поворачивай на перекрёстке налево. Сделаешь не так, пристрелю всех! Не бойтесь, милиция стрелять не станет и ничего вам за это не будет! Давай, ехай!

Машина так резко тронулась, что сзади кто-то визгнул. Милиционер, проверявший документы, засвистел и побежал следом, размахивая полосатой палкой. С противоположной стороны пытался броситься наперерез, но водитель увернулся и рванул влево. Разогнались до ста километров. Погони я особо не опасался, так как видел только милицейский? Москвич — 412?. А ему нас не догнать. На каком-то перекрёстке приказал свернуть вправо. Потом проехали пару километров, повернули влево.

— Стой!

Тот не сразу понял, что это я ему говорю. Но после повтора, остановился. Но так и держался за руль, потому, что когда было, решил убрать их с него, то они мелко затряслись и он снова обхватил баранку. Сзади было слышно, как всхлипывали женщины. Я отсчитал два червонца и положил перед водителем на торпеду.

— Моя доля. Хотя, ты меня и не довёз. А теперь, я пойду пешком, а вы не вздумайте возвращаться обратно. Езжай прямо, а потом всё равно выедешь куда надо. Не советую никому звонить и докладывать про меня. Тебя и твою машину я запомнил. Всё, быстро отсюда!

Повторять не пришлось. Машина рванула даже быстрее, чем там, на перекрёстке. Даже если они и не станут сами звонить, их всё равно остановят. Уверен, что марка и номер машины уже передали всем постам. Но всё равно, полчаса, как минимум, я выиграл. А теперь вся надежда только на опыт, почерпнутый из кино и книг.

Председатель КГБ Виктор Чебриков, обсуждал с Начальником Управления по Москве и области, вчерашний звонок в милицию Валерия Доронина и рапорт капитана КГБ, Владимира Красюка. Несколько раз прослушали запись и прочли рапорт капитана Красюка.

— Что скажешь, Николай Ефимович?

— Ты же знаешь, что даже Кулагина и Джуна, оказались не теми, кем хотели, чтобы их признали. А какая поддержка была у них! Даже на самом верху. А тут какой-то? Приморский партизан? захотел снискать себе славу Ванги и Нострадамуса

— Почему? Приморский партизан?? — удивился Чебриков.

— Да это в нашем управлении его так прозвали. Он же из Приморья. Партизанск, опять же, как таковой в рапорте фигурирует. Способ подрыва кортежа генсека чисто партизанский: лес, самодельное взрывное устройство.

— А ведь верно, ему подходит. У нас он проходит под другой кличкой, но можем и поменять. Но, всё-таки, как реагировать будем?

— Может, на всякий случай предупредить капитанов судов?

— Не последовательный ты. Только что отрицал его возможности провидца, а тут предлагаешь действовать, словно он есть тот, за кого себя выдаёт.

— Вы же сами слышали, что он выдаёт себя за очевидца. Не предсказывает, что будет, а рассказывает, что было.

— Мы выяснили, что действительно, сегодня из Новороссийска на Сочи вечером выходит? Адмирал Нахимов?. А балкер? Пётр Васёв? с грузом ячменя прибывает в тот же порт.

— Откуда он мог это знать?

— Это не сложно. Такие сведения не являются секретными, ты же знаешь. Достаточно позвонить в? Трансфлот? ЧМП или в порт Новороссийск.

— Значит, он мог назвать любой порт и любое судно?

— Вполне.

— Тогда можно ничего не предпринимать. Может, он хочет, чтобы наши люди помчались туда, а ему будет легче творить свои кровавые дела здесь?

— Нет смысла нашим сотрудникам туда ехать. Что им в море делать? А преступления совершать ему и сейчас, удаётся.

— А если, отложить приход грузового судна, пока пассажирское не уйдёт, или наоборот?

— Это самый простой способ. Но тогда мы не узнаем, кто он на самом деле. Вот, если бы он сказал, к примеру, что Китай станет самым богатым государством мира, то я бы точно знал, что он сбежал с Канатчиковой дачи. Почему же не предупредил о взрыве Чернобыльской АЭС, раз такой гуманист?

— Если вы допускаете, что он может тот, за кого себя выдаёт, то для того, чтобы убедиться в этом, готовы пожертвовать жизнью сотен людей?

— Ты меня ещё в людоеды запиши, — обиделся Чебриков. — Портовым спасателям и пограничникам разошлём предупреждение о якобы возможном возникновении? Боры? пусть готовятся оказать помощь в спасении на море. Кроме этого, в тех краях проводит отпуск начальник управления КГБ по Одесской области генерал — майор Алексей Крикунов с семьёй. Не раскрывая содержание звонка, мы отозвали его из отпуска. Тем более, у нас есть бронь на каюту люкс. Пусть присмотрится к капитану. Возможно, на судне есть сообщник Доронина, и он может насильственными действиями подставить теплоход под столкновение, спровоцировав катастрофу, чтобы мы поверили всем его бредням. И таким образом, попытается сохранить свою жизнь. Знает, что высшую меру себе уже обеспечил.

— Тогда почему он усугубляет свою участь, убивая людей, теперь уже и в Москве?

— Мы и об этом спросим, когда поймаем.

— Знаете, Виктор Михайлович, меня удивляет его желание поговорить с генералом Крючковым, а не с Вами.

— Да, я тоже не понимаю, откуда он знает начальника Внешней разведки? Хотя, могу допустить, что на одном из застолий в компании с капитаном Красюком, последний мог проговориться.

— А сам капитан что говорит?

— Клянётся, что ничего ему подобного не говорил.

— Вам доложили последнюю сводку по линии МВД об убийстве двух человек на железной дороге?

— Да, я прочёл её. Разве это имеет отношение к? Приморскому партизану??

— Не хотелось так думать, но косвенные улики наводят на эту мысль.

— Я слушаю Вас.

— Ночью на станции Вековка, обнаружили труп неизвестного. На этот вагон обратили внимание, потому, что в нём отсутствовали два крайних трёхтонных контейнера. Второй погибший был обнаружен местным жителем, на железнодорожных путях, в пятидесяти километрах от Вековки. У обоих погибших, смертельные раны от огнестрельного оружия. Калибр 7,62х25. А у Доронина, из ориентировки, был закреплённый за ним служебный пистолет ТТ. Также неизвестно, где находится пистолет второго геолога.

— Ну и что? Мало ли в стране оружия такого калибра. Ещё и у ППШ, а не только у ТТ. А что это за люди, которых застрелили?

— Есть одна банда. Занимается грабежом контейнеров, перевозящихся по железной дороге. На ходу взбираются на состав. Привязывают к выбранному контейнеру трос с?кошкой? и бросают его на землю. Она волочится вслед за поездом, пока не зацепится обо что-либо. Рывок и контейнер вылетает из полувагона. А там сообщники вскрывают его и всё ценное, вытаскивают.

— Как им удалось забраться в вагон на скорости?

— Машинист увидел впереди на переезде застрявший автомобиль. Стал снижать скорость. Потом машина с соучастниками покинула переезд. А грабители в этот момент забрались на вагон.

— Может это конкуренты?

— Может и так. Но след Доронина потерялся в парке, вблизи которого находится станция, с которой отправился тот состав. Возможно это и совпадение. А вдруг нет?

Да, интересно получается. Выходит, он помог транспортной милиции. Пусть взаимодействуют. Сколько ждать результатов экспертизы по оружию?

— Несколько дней. Оружие у геологов старое, отстреливалось давно. Архив большой.

— Поторопите их.

— Слушаюсь.

***

Спустя сутки, генерал Чебриков, сидел, молча уставившись невидящими глазами в лист бумаги с рапортом, о катастрофе «Адмирала Нахимова». Погибло или пропало без вести, больше трёхсот пассажиров и членов экипажа. Доронин был бы прав, насчёт числа погибших, если бы не предупреждённые спасатели. Они полагают, что те, кого не досчитались на берегу, остались внутри судна. Слишком быстро оно затонуло. Погиб и начальник Одесского Управления, вместе с семьёй. Путёвка в санаторий у него заканчивалась через четыре дня. Были обратные билеты на самолёт до Одессы. Если бы не этот Доронин…

Кто же он есть, на самом деле? Тот, за кого пытается себя выдать или циничный и жестокий преступник? Почему капитан, которому намекнули об особой осторожности и внимательности при выходе из порта, покинул ходовой мостик? Кто его отвлёк от контроля над управлением судна? Если это сообщник, то кто он и на какие преступления они ещё готовы? Ещё можно понять убийство Генерального секретаря. С выстрелами в редактора и двух экономистов ничего не ясно. Но с подставленным под таран теплоходом? Это уже явно клинический случай. Что с ним произошло этим летом в тайге, что он ни с того ни сего, стал убивать людей? Сначала единицами, а теперь счёт пошел на сотни.

А если на минуту допустить, что он провидец? И те люди, в которых он стрелял, могут принести вред стране. Нет, это чушь! Опасность государству сейчас представляют совсем другие. Председателю КГБ, как никому другому, известны их имена. Генерал Челноков был прав, со своим предложением отложить выход судна из порта.?

Виктор Чебриков поднял голову и посмотрел в окно, на залитую солнцем Москву. Потом снова бросил взгляд на рапорт. Встал, прошёлся по кабинету. Подошёл к приёмнику и включил его. Новости по случаю начала школьного года перемешивались с трагедией на Чёрном море. Потом заиграла фортепьянная музыка.

Генерал, словно очнувшись, развернулся и подошёл к сейфу. Достал пистолет и, словно боясь раздумать, приставил ствол к виску и выстрелил.

Дежурный не сразу понял, что за звук донёсся из кабинета. Находившиеся и ожидавшие приёма, сотрудники, завертели головой и стали перешёптываться. Когда дежурный осознал, что это за резкий звук, то стремглав бросился туда. Генерал лежал ничком на ковре, пистолет, выпавший из руки, валялся рядом. Возле головы ковёр стал темнеть на глазах.