– Кать?..
– Я не знаю! – Глаза супершпионки расширились до размера пятирублевых монет. – Антон, я не знаю, я никого не…
Окончание фразы потонуло в шипении – впрочем, смысл я уловил и так. Появление незваного гостя оказалось для Кати точно таким же сюрпризом, как и для меня. Значит, не подстава – но от этого не легче!
– Чего делать будем? – прошептал я, крадясь в коридор следом за Катей.
– А я откуда знаю?! – отозвалась она. – Это у тебя опыт ухода от слежки… И вообще, кто здесь мужчина?!
Верно. Напоминание о половой принадлежности не то, чтобы прогоняло панику, но хотя бы немного отрезвляло. Бежать из стандартной – хоть и огромной и немыслимо крутой по моим меркам – квартиры на десятом этаже некуда в принципе. Значит, остается прятаться…
– Давай сюда! – Катя, похоже, пришла к точно такому же умозаключению и затолкала меня в спальню. – Сиди тихо!
– А может, просто не откроешь?.. – прошипел я в закрывающуюся дверь.
– Надо открыть… Тихо, Антон!
Тихо… Понятное дело, что тихо – гнаться за Катей, предлагая альтернативные варианты спасения, я уж точно не собирался. Но что прикажете делать, оставшись в просторной спальне?.. Кстати, надо заметить, типично женской.
Шкаф с зеркалом, две прикроватных тумбочки. Но «обжита» – в смысле, заставлена какими-то тюбиками, флакончиками и бессчетными коробочками с женским хозяйством – только одна. Со стороны окна, там, где лежала Катя. Соседнюю половину громадного двуспального чудища сейчас занимал ноутбук – тоже что-то запредельно крутое и дорогущее. А тумбочка со стороны двери пустовала. Ничего. Вполне возможно, где-то в одном из ящиков и валялся сиротливо-одинокий бритвенный набор или запасная зубная щетка, а то и несколько пар носков. Лезть внутрь и проверять я, конечно же, не собирался – но внешне ничего не сообщало о присутствии мужчины в этой постели.
Как и в этой квартире – за исключением разве что тех самых треклятых щетки и полотенца в ванной. Здесь, в спальне, никаких следов присутствия Михаила Александровича – светила науки, кардиолога и, как выяснилось, еще и «примерного» мужа и отца семейства – не наблюдалось. Все было такое, типично… Катино. Светлое, чистенькое и аккуратное. Строгое – ничего лишнего. Никаких тебе мягких игрушек или прочей очаровательно-бесполезной мелочи, которую иной раз так любят девушки до тридцати пяти лет. Только кровать, тумбочки, панель телевизора на стене и шкаф. Все компактное и предельно функциональное. Из украшений – только репродукция картины на стене. Кажется, Фрида Кало – никогда не соображал во всех этих сюрреалистах, или как их там…
Йотуновы кости, да о чем я вообще думаю?! Судя по звукам, Катя уже открывала дверь – а я даже не начал изобретать способ побега… или искать, куда спрятаться.
– Твою ж мать… – пробормотал я, открывая шкаф.
Нет, точно не сюда. Катя явно была не из тех, кто набивает полки кучей барахла – и все же внутреннее пространство шкафа никоим образом не подразумевало наличия в нем мужчины выше среднего роста… да кого угодно, на самом деле. Даже ребенку, чтобы залезть внутрь, пришлось бы выбросить половину вешалок с платьями… такого мне Катя точно не простит – да и без толку. Под кровать? Нет, не помещусь… А куда еще? Сразу в окно, чтобы не мучиться? Или под эту вот картинку на стене?..
Специфической внешности смуглая женщина со сросшимися бровями мне не ответила. То ли в принципе не умела говорить – куда ей, нарисованной-то? – то ли просто не собиралась подсказывать. Дескать, выкручивайся сам, ярл Антор Видящий.
Похоже, доигрался. Это реал – так что на помощь сверхспособностей рассчитывать не приходится. Я на цыпочках скользнул к двери и встал около нее так, чтобы не попасться на глаза тому, кто задумает проверить спальню. Вжался в стену, пытаясь стать максимально плоским. Если повезет, получится отпихнуть амбала, выскочить в коридор… А дальше что? Бегом по лестнице в домашних тапочках?.. Нет, лучше уж босиком – надеть кроссовки мне уж точно никто не даст…
Блин, кроссовки!!! Естественно, ни я, ни Катя не догадались убрать их из прихожей – как и куртку. Все. Хана. Теперь только «бей и беги» с призрачным шансом выскочить в прихожую и удрать через черный ход. Я не тешил себя иллюзиями на тему «навалять» паре-тройке амбалов из какой-нибудь службы безопасности «R-corp», а вот посоревноваться с ними в прыжках по ступенькам… Впрочем, какие у меня еще варианты?
Но мгновение шло за мгновением, и пока никто не ломился в Катину спальню в поисках меня. Более того – я даже не слышал тяжелой поступи гвардейцев Павла Викторовича в коридоре. Только из прихожей доносились приглушенные голоса. Неужели заболтала, умничка?..
– …что случилось? Я не понимаю, Кать.
– И не надо. Я… я сейчас не могу… Не пойду никуда, извини.
– Ты имеешь право злиться. Я был неправ. Но…
– Не надо никаких «но», Миш. Не сейчас. Я тебе позвоню, ладно?
Миш? Миш?!
Судя по имени – да и теме разговора – вместо мордоворотов из «R-corp» к Кате пожаловал сам Михаил Александрович? Светило науки и далее по списку?..
– Котенок, что такое? – в голосе гостя появились умоляющие нотки. – Ты сама на себя не похожа! У тебя все в порядке?
– Да, Миш, все нормально. – Катя явно собиралась поскорее выпроводить незваного гостя. – Просто устала. Извини, что не брала трубку, правда… Кажется, я приболела немножко…
Михаил Александрович, он же Миша, не ответил. Ушел? Или…
– Кать, – снова раздался его голос. – А чьи это кроссовки?.. И куртка… Кать?
– Какая… какая куртка?
– Вот эта, Кать! – Голос Миши разом скакнул на пару десятков децибел вверх. – Мужская куртка, Кать. Чья?
– Миш, ты не подумай…
– Чья. Это. Куртка? Я тебя спрашиваю!
Ох ты ж, какие командные нотки – великий кардиолог явно привык требовать и повелевать, а не просить прощения. Бедная Катя…
Да к Хель его! Какого йотуна приютившая и буквально спасшая меня женщина вынуждена оправдываться перед этим ху… хускарлом, который тайком гуляет от жены, а теперь еще и имеет наглость так разговаривать?
Сам толком не понимая, что делаю, я отлип от стены, распахнул дверь и вышел в коридор.
– Моя куртка, – сказал я. – И кроссовки тоже мои.
Катя не соврала – мы с Мишей действительно оказались похожи. Примерно одного роста и сложения, одинаковый цвет волос – даже в чертах лица что-то общее. Правда, в отличие от меня, он был гладко выбрит и одет с иголочки. Явно дорогущая куртка из тонкой кожи, темно-синяя рубашка, брюки, лакированные ботинки и подобранный точно в цвет к ним ремень. Образ солидного кавалера завершал огромный букет алых роз. Штук сто, не меньше. Да уж, я такой крутизны даже жене в жизни не дарил…
– Кать. – Миша смерил меня взглядом. – А это, собственно, кто?
Вот не люблю, когда на меня так смотрят. Не злобно, не сверху вниз. Наверное, даже не презрительно. Примерно такого же взгляда блистательный Михаил Александрович удостоил бы собаку, кошку… или хомяка, появившегося в Катиной квартире неведомо откуда и посмевшего помешать их беседе. Не видел он во мне ни конкурента, ни угрозы – в упор не видел… И это злило еще больше.
– А тебя, дорогой, волновать не должно, кто я такой. – Я шагнул вперед. – Гость. Такой же, как и ты.
– Я вообще-то не с тобой разговариваю.
Кажется, проняло. На холеных Мишиных щеках заиграли желваки. Разозлился. А здоровый, зараза… Конечно, до бугаев Павла Викторовича далеко, но мне может и хватить. Похоже, еще и в спортзал ходит – не то, что я, раздолбай…
Да плевать! Я водил в бой хирд, сражался, дважды умирал, побывал в Чистилище и смотрел в лицо самой Владычице Хель! Что мне какой-то там кардиолог – пусть даже высокий и накаченный?! Подскок, двойка в подбородок – если я еще хоть что-то реально помню со времен секции бокса – и да помогут мне боги!
– Зато я с тобой разговариваю. – Я сжал кулаки, набычился и двинулся Мише навстречу. – И вот что я скажу: тебе пора. Домой… к семье.
Уж не знаю, что подействовало больше – мой грозный облик, последняя фраза или то, что Катя так и не сказала ни слова. Миша сдался.
– Ага. Вон оно как. – Он перевел задумчивый взгляд с Кати на меня, потом обратно. – Ладно, понял. Желаю удачи.
Миша аккуратно опустил роскошный букет на тумбочку, развернулся и вышел. Даже дверь прикрыл – не истерично хлопнул, а именно прикрыл. Осторожно и почти бесшумно – как и положено взрослому ответственному мужчине с целью в жизни.
– Антон… – В глазах Кати блеснули слезы. – Антон, ты чего натворил?..
– Судя по всему, сохранил семью одного молодого и талантливого врача. – Я пожал плечами. – И за это мне полагается нормальный человеческий бутерброд… котенок.
Что я несу? Похоже, после еще одной неожиданной маленькой победы меня снова понесло. Я в очередной раз уверовал в собственную удачу и непобедимость – а заодно еще и в божественное чувство юмора, сверхчеловеческую привлекательность и бронебойную харизму.
– Вот. – Я демонстративно выдернул из роскошного букета одну-единственную розу. – Держи. Извини, что так скромно, но это все, что есть.
– Антон!!!
Ох, огребу сейчас… Судя по выражению лица и метавшим молнии глазам, Катя моего мнения о своей персоне явно не разделяла.
Но выдать мне так и не успела – снова раздался звонок. На этот раз ожил на тумбочке у букета Катин телефон. Отодвинув меня, она взяла трубку… и застыла, побледнев. То, что ей сказали, похоже, оказалось в сто… Нет, даже не так – в тысячу раз важнее меня с Мишей вместе взятых!
– Что такое, Катюш? – осторожно спросил я, когда она повесила трубку.
– Женя звонил… Охранник Женя, помнишь? – Лицо Кати разом растеряла всю грозную серьезность. – Алексу плохо, острая боль в груди.
– Блин… – поморщился я. – Скорую надо?
– Антон, ты не понимаешь…
Катя на моих глазах превращалась из разгневанной фурии в маленькую девочку. Точнее – в до смерти перепуганную маленькую девочку.
– Что я не понимаю?
– Острая боль вот здесь – это наш шифр… Ну, как «код красный», понимаешь? – прошептала она, прижимая руки к груди. – Нас раскрыли!