Грохот моих шагов катился по полу, карабкался по стенам и эхом затихал где-то под черными сводами, хоть я и старался ступать неслышно. Изнутри Чертог Хель казался еще огромнее, чем снаружи – я скорее представлял себе, чем мог разглядеть затерявшийся где-то в вышине потолок. Похоже, при создании этого мира демиурги не стеснялись с масштабом и создавали все хтонически-колоссальным. Туманная пустошь – так бесконечная. Мост – так огромный. Стражница – так великанша. А дворец самой Владычицы отгрохали таких габаритов, что Исаакиевский собор в родном Питере по сравнению с ним показался бы газетным киоском.

И все же я был здесь один. Толпы мертвецов остались там, за мостом через холодную реку Гьёлль. Как я ни старался разглядеть хоть кого-нибудь еще – не смог… И в этом, пожалуй, имелся особенный смысл. Сотни людей – то есть, неписей – может гибнуть и умирать одновременно, и все они идут сюда через Чистилище. Кто-то бодро и смело, правильно выбирая путь. Кто-то – столетиями, с каждым шагом теряя еще частичку души, еще капельку человечности, расплачиваясь за содеянное в мире живых. Но рано или поздно каждый оказывается здесь.

Один. Потому что только в одиночку можно предстать перед последним судом, который вершит сама Смерть.

Но где же она? Едва ли у владычицы мира мертвых может быть отпуск или хотя бы обеденный перерыв – скорее бы уж я поверил в бесконечную очередь перед дверьми. Но ничего подобного – в смысле, ни очереди, ни кабинета. Только огромный зал и трон высотой с пятиэтажку, вытесанный из камня. Настолько черного, что он казался здоровенной прорехой в бытие, без остатка пожиравшей даже скудный свет, который струился из узких окон. Со всех сторон равномерно – похоже, солнца в этом мире не имелось в принципе.

– Где ты? – негромко позвал я. – Покажись, Владычица…

– Готов ли ты?..

Голос… целый хор голосов зазвучал одновременно со всех сторон. И в моей голове, и за спиной, и сверху, и снизу, и из каждого бесконечно далекого темного угла.

– Как будто у меня есть выбор? – проворчал я.

– Выбор есть всегда, – прошелестел тысячеголосый шепот. – Не я написала древние законы, и не мне их нарушать. Но для тебя здесь нет законов. Ты всегда можешь сбежать… даже от меня.

Разве что через кнопку основного меню в интерфейсе… впрочем, может быть, именно это и имелось в виду? Удрать. Один щелчок – и все, нет никакой смерти. Никакого дворца Владычицы, затерянного посреди холодного нигде и пронзительного никогда. Никаких врагов и друзей, вперемежку бредущих в тумане к мосту. Никакой великанши Модгуд, никаких спящих чудовищ. Ничего. Я просто открою глаза в своей крохотной квартирке. Уютной и такой знакомой – от трещин на стекле на кухне и пыли по углам до последней коробки из-под пиццы, которых я скопил уже десятка три. Так просто. И доступно – стоит только захотеть, развернуть вкладку – и все?

Нет уж. Хрен тебе, безносая.

– Исполняй свой долг, Хель. – Я набрал в легкие холодного и тяжелого воздуха и расправил плечи. – А я исполню свой.

– Да будет так.

Пол тряхнуло так, что я еле устоял на ногах. Чертог Владычицы менялся на глазах, превращаясь во что-то еще более жуткое. Стены рушились – но не обваливались вниз, а расходились в стороны, трескались и растворялись, словно черная пустота просто пожирала их, подбираясь все ближе. Потом посыпались плиты пола – от стен и все ближе к центру, где стоял я. Страх… нет, даже не так – звериный ужас ломился в сознание, отчаянно крича. Прятаться! Бежать – куда угодно, и желательно – в реал. Но я стоял, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Стоял, пока тьма не поглотила весь Чертог, оставив только одинокую плиту под моими ногами – крохотный квадратик камня площадью примерно метр на метр – и черный трон.

На котором появилась сама Хель.

На мгновение я даже успел пожалеть, что не сбежал – настолько представшее передо мной зрелище было пугающим… но и перестать смотреть на Владычицу мира мертвых я никак не мог.

Модгуд – стражница моста – по сравнению с Хель выглядела бы уродливой карлицей. Владычица оказалась не только втрое выше ростом, но и была сложена идеально – насколько это позволяла разглядеть накидка из темной ткани. Одну половину ее гигантского тела покрывала кожа. Без единого изъяна, молочно-белая – такой позавидовала бы любая модель нижнего белья. Справа Хель напоминала совершенную античную статую – но левая ее часть была мертва.

Половина лица, плечо, рука, опущенная на подлокотник кресла и босая ступня – усохшие, потемневшие и растрескавшиеся, как у трупа, который успел полежать в земле не один день.

– Здравствуй, Антор Видящий. Я ждала тебя.

Когда великанша подалась вперед и склонилась надо мной, я едва не отпрыгнул – прямо в пустоту. Йотун знает, куда я отправлюсь, если грохнусь с единственной уцелевшей плиты, но что-то подсказывало – лучше не проверять. Я сглотнул, спрятал за спину предательски дрожащие руки и посмотрел Владычице в лицо.

Не знаю, какая его часть показалась мне страшнее. То ли та, что напоминала сморщенное и высохшее яблоко, с пустой глазницей, то ли другая – прекрасная, с идеально выточенными чертами и прожектором из голубого льда с мою голову размером.

Единственный глаз Хель просвечивал меня насквозь. Похлеще любого «Истинного зрения» или рентгеновского луча. Владычица разворачивала всю мою недолгую жизнь здесь. День за днем, секунду за секундой – и я даже не пытался скрыть что-то или выставить защиту. Даже моя запредельная ментальная сопротивляемость тут не работала – едва ли значение Воли Хель (если у божества в принципе могли быть обычные, человеческие параметры) ограничивалась доступной простым смертным десяткой с небольшим. Владычица просматривала меня целиком. Разбирала на молекулы, взвешивала, записывала – и собирала обратно.

– Чего ты хочешь, Видящий?

Бешеный натиск закончился так же внезапно, как и начался. Даже выражение живой половины лица Хель сменилось – с испытующе-грозного на скучающее… и разве что совсем немного любопытствующее.

Чего я хочу? Да уж, после всех странствий по миру мертвых я уже перестал думать о желаниях – но быстро вспомнил. Я хочу только одного – иначе зачем я проделал весь этот путь?

– Вернуться, – произнес я. – Я хочу вернуться в мир живых, чтобы отомстить.

На мгновение мне показалось, что Владычица рассмеется – или просто сдует меня с плиты, чтобы не наглел. Но вместо этого…

– Ты в своем праве, Видящий, – кивнула она. – Закон, что написан еще до рождения богов, позволяет таким, как ты, вернуться обратно. Ты сохранишь память и то, чему научился, но твоя новая жизнь начнется далеко от островов. Если пожелаешь, я верну тебя домой, в земли склафов.

Так вот как тут устроен полноценный респ! Сохранение уровня и навыков – но перенос йотун знает куда – на другой конец света. Так сказать, во избежание… Не самый плохой вариант – вот только нет у меня недель, если не месяцев, которые непременно уйдут на то, чтобы добраться через земли склафов, всю Империю и Большое Море обратно на Эллиге. Я нужен там прямо сейчас!

– Мой дом на Барекстаде, Владычица. – Я склонил голову. – И он в опасности. Враги захватили земли конунга и убили его людей, и я…

– Мне нет дела до земных дрязг и правителей, – усмехнулась Хель. – Все они предстанут передо мной – каждый в свое время. Я не нарушу закон, Видящий.

– Прошу тебя, Великая. – Я опустился на одно колено. – Отпусти меня на Барекстад. Я нужен там! Не только моим людям, а всему Эллиге… может быть, даже тебе самой!

– Ты не ведаешь, о чем просишь, Видящий! – Хель сверкнула единственным глазом. – Я – страж одного из Девяти Миров Иггдрасиля. Стоит мне нарушить закон – и мой мир пошатнется, а за ним содрогнутся и остальные! Плата за то, что ты просишь, окажется непомерной!

– Плевать! – рявкнул я, вскакивая на ноги. – Я должен попасть домой!

Дорожный посох Гримнира все еще был со мной, и я по привычке перехватил его, как рукоять секиры – и тут же запоздало подумал, что во всех Девяти Мирах Иггдрасиля не найдется зрелища более забавного, чем жалкий человечек, осмелившийся грозить палкой самой Владычице Хель.

Но она ничуть не разгневалась – напротив, снова поглядела с любопытством – только не на меня, а на кусок дерева в моих руках. Я снова почувствовал касание ее мощи – но на этот раз бережное и аккуратное. Вдумчивое.

– Может, и так, – проговорила Хель после почти минутного молчания. – Великий Змей, Дракон Моря, уже спешит в этот мир – и ваши судьбы переплетены… Тебе случалось касаться того, перед чем склонялись даже боги.

«Светоча»?.. Не может же она, в самом-то деле, говорить об этой вот палке!

– Я должен вернуться туда, Владычица. – Я снова поклонился. – Прошу, открой мне дорогу. Только в твоих силах сделать это.

– Верно… – Хель откинулась назад на спинку трона. – Но не мне платить цену, которую Иггдрасиль потребует, когда придет время. Ты не можешь знать, что случится… но решай сам, Видящий. Даже Всеотцу не ведомо, что случится, когда граница миров треснет – а она уже так истончилась! И если я верну тебя обратно – ничто не сможет ее удержать.

– Давай! – Я тряхнул головой. – Слишком много уже заплачено, Владычица.

– Едва ли, Видящий. – Хель улыбнулась живой половиной лица. – Ты не можешь знать истинной цены своих решений – но ты в своем праве. Этот мир ждет своего защитника.

– Защитника? – переспросил я. – Или правителя? Это буду я?!

– Правителя… Защитника… – Хель развела руки в стороны и сложила ладони, будто собиралась зачерпнуть что-то. – Ты будешь защитником… Или защитник будет тобой – даже мне не ведомо все. Ступай, Видящий. Но помни – плата велика…

– Стой! – закричал я. – Ответь, Хель! Ты должна…

Но Владычица уже не слушала – собрав всю свою мощь, она вдруг вскинула руки – обе, и мертвую, и живую – и последняя каменная плита под моими ногами рассыпалась в мелкую крошку. А сам я полетел вниз.

Прямо в снег.