«В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук» (2 Кор. 11:32). Эти строки Павел пишет коринфянам, вспоминая о своем первом путешествии. А началось оно так. «Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9:1–2).

Опровергают ли эти строки нашу идентификацию? Мнение Александра Меня сводится к следующему: «Царь Арета получил от Калигулы г. Дамаск в 37 г., в 40 г. он умер. Следовательно, гонение Ареты на Павла произошло не позднее этого времени. Но поскольку наместник Ареты в Дамаске стал преследовать апостола через три года после обращения, то само его обращение можно датировать 35–36 гг.».

Нас не удовлетворяет это объяснение.

У Флавия сказано: «Арет на основании этого решил начать войну со своим зятем, именно на границах Гамалитиды. Собрав войско, обе стороны вступили в борьбу, причем вместо Арета и Ирода сражались их военачальники. В происшедшей тут битве все войско Ирода было уничтожено благодаря измене нескольких перебежчиков, которые примкнули к Ироду, принадлежа, собственно, к числу подданных тетрарха Филиппа. Ирод отписал об этом Тиберию. Император разгневался на действия Арета, послал Вителлию приказ объявить ему войну и представить ему Арета либо живьем, либо в оковах, либо прислать ему его голову» (И.Д. 18:5.1).

История взаимоотношений Ирода Великого и его потомков с Аретом такова. После смерти царя Аравии Обода некто Эней захватил трон и назвал себя традиционным для арабов именем Арет. Случилось это около 9 г. до н. э. Август, вначале гневавшийся на Арета за самовольный захват власти, затем несколько успокоился, отменил свое первоначальное решение о передаче Аравии в подчинение Ироду и утвердил за Аретом IV власть. Впоследствии отношения Арета с потомками Ирода складывались не совсем удачно. Враждуя с Архелаем, он послал в Птолемаиду (недалеко от Дамаска) пешие и конные отряды, участвовавшие совместно с римлянами в подавлении разбойничьих шаек и восставших иудеев. Затем между тетрархией Антипы и Аравией, находящейся к юго-востоку от Иереи, наступил недолгий мир. Дочь Арета IV — супруга Ирода Антипы. После того как Антипа отправил ее к отцу, враждебные отношения возобновились. Арет умер в 40 г.

Вряд ли мотивация мести за развод дочери, которую приводит Иосиф Флавий, в полной мере соответствует действительности. Истинная причина совсем другая: территория, власть и, естественно, старая вражда.

В 36 г. умер брат Ирода Антипы — Филипп, в течение 39 лет управлявший северо-восточной тетрархией, полученной им после смерти отца. Тиберий немедленно присоединил эти области к Сирии, а в 37 г. Калигула передал их своему другу Ироду Агриппе.

«Едва Гай сделался императором, как он освободил Агриппу из тюрьмы и назначил его царем над тетрархией Филиппа, который тем временем умер (34 г. до разр. хр.)» (И.В. 2:9.6). Детей у него не было. Жена его, Саломея, вскоре вторично вышла замуж в возрасте 26–27 лет. Согласно «Иудейским древностям», смерть его произошла на два года раньше. Однако Флавий прав именно в своей первой книге, а в «Иудейских древностях» — неточность. Тетрарх умер в начале 36 г. Более точная датировка не так принципиальна, однако ясно, что он умер в первом квартале 36 г., буквально за несколько дней до битвы с Аретом. Войну начал Арет. Ирод Антипа был об этом осведомлен, поскольку сумел подготовиться и собрать войско. Битва произошла в начале 36 г. Характерным для него стилем с оттенком презрения Флавий описывает военные действия, которые вели Ирод Антипа и Арет. Они не участвовали в битве, воевали их полководцы. Ирод Антипа не унаследовал воинского дарования своего отца. Арет одержал победу. У Ирода Антипы, отличавшегося апатией, не было ни сил, ни желания продолжать войну. Арет немедленно воспользовался ситуацией. Все провинции, лежащие к востоку от Иудеи, попали в сферу его влияния. Его представители оказались в Дамаске. Кесария Филиппова также видела его всадников. Ирод Антипа теперь в полной мере осознал потерю брата-союзника. Он уязвим с востока и северо-востока. Ежу остается только одно — апеллировать к Тиберию. Мы не знаем, какие аргументы, обвиняющие Арета, приводил Ирод Антипа в своем послании. Но Тиберия он убедил, в этом нет сомнения.

Луций Вителлин совместно с Павлом Фабием был консулом в 34 г. Через год их сменили Гай Цестий и Марк Сервилий, а во главе всего, что затевалось на Востоке, Тиберий ставит Луция Вителлия.

В 36 г. Вителлий готовит войну с Аретом. Но к этому времени Павел уже покинул Дамаск.

История первого и единственного посещения Павлом Дамаска заслуживает отдельного разговора. Выходец из фарисеев, за ученость называемый Славою Закона, раввуни Гамалиил I был внуком великого учителя Галлеля. По-видимому, определенное время он жил в Тарсе Киликийском, и Павел был его способнейшим учеником. Переехав в Иерусалим, он пригласил с собой Павла, побуждения его были самые лучшие. Выдающиеся способности Гамалиила позволили ему вскоре стать членом Синедриона. По некоторым данным, он в течение 32 лет был его председателем. Важно другое. Рвение, с которым Павел (Савл) преследовал инакомыслящих, позволяло ему без труда получить напутствие для поездки в любую местность империи. Им или ими был выбран Дамаск — столица Сирии. Наверное, мы никогда не узнаем до конца мотивацию Павла, первосвященника и Гамалиила. Может быть, географическое расположение Дамаска, находящегося в отдалении от морских трасс, говорило в пользу данного решения? Спокойствие сирийцев и отдаленность от моря служили гарантией того, что информация о грядущих событиях не расползется слишком быстро. Но, впрочем, это только версия.

Вителлий был готов к войне с Аретом весной 37 г., что свидетельствует о том, что свое распоряжение Тиберий отдал именно в 36 г. — в год смерти Филиппа. Накануне праздника Пасхи он двинул к границам Аравии два полновесных римских легиона и множество легковооруженных воинов и всадников, которые были ему предоставлены сирийскими и иудейскими правителями. Но войска совершили только один переход до Птолемаиды. Далее предстояло пересечь Галилею и Иудею, и, пока Вителлий решал этот вопрос, Тиберий умер. Власть перешла к Гаю Калигуле. Полномочий на продолжение войны у Вителлия не было, и он вернулся в Антиохию. Флавий пишет, что Арет, прекрасно понимавший бесперспективность войны с римлянами, гадал по полету птиц и пришел к выводу, что неприятель не дойдет до столицы Идумеи — Петры. Так и случилось.

Нет в литературе сведений о передаче Калигулой Дамаска Арету, да так и не должно быть. Дамаск — сирийский город, находящийся к северу от Иудеи, не был подвержен смутам и легко управлялся римскими наместниками в описываемый период — вначале Вителлием, а затем Петронием. Не было никакой необходимости Калигуле, первые годы правления которого были вполне разумны, отдавать часть своих владений какому-то мелкому царьку. Да и не в римских традициях это было. Другое соображение: Петра, бывшая столица Идумеи, находилась к юго-востоку от Иудеи, и, направляя своих посланников из Петры в Дамаск, Арету волей-неволей пришлось бы пересекать Иудею, что привело бы к новому обострению ситуации. Рим был заинтересован в спокойствии своих провинций, в равномерном поступлении налогов, а не в смутах.

Вопрос может стоять так: могли ли представители Арета по тем или иным соображениям находиться в Дамаске в 35 г. после его блистательной победы? Да, конечно, восток Иудеи был обнажен, границы владений Филиппа также охранять было некому.

Возможно и другое толкование. Бесспорно, весь Восток знал о поражении, которое потерпели войска Антипы и Филиппа. О нем говорили. Иудейская община Дамаска не могла не муссировать этот вопрос. Может быть, ассоциации 36 г., связанные с именем Арета, остались глубоко в сознании Павла, и он отразил их в своем послании? Но посещение Дамаска не могло происходить ни в 40, ни в 41 г. Вряд ли мы когда-либо узнаем мотивацию А. Меня, писавшего о передаче Дамаска Арету. Может быть, это просто неточность ученого?

В библейских источниках, кроме фразы Павла, упоминаний об Арете нет. Светоний и Тацит не приводят никаких сведений о нем. В «Иудейской войне» Флавий вскользь пишет о войне Ирода Антипы с Аретом, не приводя никаких деталей. Наиболее полная и единственная детальная информация об этих событиях содержится в «Иудейских древностях». Однако у Флавия есть одно интересное разночтение: это годы войны между Иродом и Аретом. В «Иудейских древностях» — 33–34 гг., в «Иудейской войне» — 35–36 гг. В первой книге историк пишет: «В происшедшей тут битве все войско Ирода было уничтожено благодаря измене нескольких перебежчиков, которые примкнули к Ироду, принадлежа, собственно, к числу подданных тетрарха Филиппа». Следовательно, в момент описываемых событий Филипп был еще жив. И далее по тексту: «Ирод написал об этом Тиберию. Император разгневался на образ действия Арета, послал Вителлию приказ объявить ему войну и представить ему Арета либо живым в оковах, либо прислать ему его голову». Но в 34 г. Вителлий еще выполнял свои консульские обязанности в Риме. Война с Аретом формально началась в 36 г., вернее, осенью 36 г., поскольку военные действия, к которым Вителлий был полностью готов, внезапно прекратились в марте 37 г., когда проконсул получил сообщение о смерти императора.

Интересующие нас события описаны у Флавия подробно. В 36 г., после смерти Филиппа, Тиберий присоединил его владения к Сирии, передав ей доходы от тетрархии. Весной 36 г. Ирод Агриппа уезжает в Рим. В сентябре-октябре 36 г. по приказу Тиберия его бросают в тюрьму. А в конце 37 г. Гай освобождает своего друга. «Возложил ему на голову диадему и провозгласил его правителем тетрархии Филиппа, к которой он присоединил еще тетрархию Лисания. Начальником стоявшей в Иудее римской кавалерии он назначил Марулла». В 38 г. Агриппа возвращается в Иудею.

Невозможно представить, чтобы Арет либо его наместники могли находиться в Сирии до последней войны с Иродом Антипой. Между его владениями в Аравии и Дамаском находилась римская Иудея и тетрархия Филиппа. Сразу же после поражения Ирода и смерти Филиппа отряды Арета стали беспрепятственно передвигаться по обширной области, вплотную граничащей с Сирией, и проникли в Дамаск. Общая граница Аравии с Сирией и Кесарией Филипповой постоянно вводила Арета в соблазн. Психологически, победив братьев, Арет просто обязан был вступить в Филиппову столицу, а там до Дамаска рукой подать. Письмо Ирода прояснило Тиберию ситуацию. Дальнейшее промедление могло изменить всю геополитическую ситуацию в этом и без того неспокойном регионе.

У Флавия мы находим подтверждение нашей версии. Обратимся еще раз к фразе: «Император разгневался на образ действия Арета…». На что мог разгневаться Тиберий? На поражение Ирода Антипы? Несерьезно это. Можно читать и перечитывать труды историков Древнего Рима, раннехристианских авторов. Евреи, впрочем, как и многие другие народы, покоренные римлянами, были для них варварами. Не делалась никаких поблажек и арабам. Исключение могло быть разве что для греков, без языка, религии, философии которых они обойтись не могли. Да и то Август приносил извинения Сенату, когда произносил фразу по-гречески.

Мелкая стычка двух варваров (имеются в виду Арет и Ирод) не могла, не должна была заинтересовать 75-летнего, все больше впадающего в маразм Тиберия. Другое дело — геополитика. Тиберий — талантливейший полководец эпохи. Август и он сделали максимум возможного для географического расширения империи, для укрепления ее границ. При всех своих недостатках, выявившихся в преклонном возрасте (это мог быть старческий маразм или сексуальные расстройства), Тиберий был всецело предан империи, заботам о ее границах и благосостоянии. Просто после поражения Ирода Арет осмелел. Его отряды заполонили Галилею, проникли в тетрархию Филиппа, дошли до Дамаска. Этот период мог длиться со второй половины 35 г. до первых месяцев 36 г.

Существует еще один довод в пользу данной гипотезы. Нам достоверно известны следующие периоды консульства:

Павел Фабий и Луций Вителлий — 34 г.

Гай Цестий и Марк Сервилий — 35 г.

Квинт Плавтий и Синет Пакиней — 36 г.

Поскольку в 34 г. Луций Вителлий выполнял в Риме свои гражданские обязанности, то назначение его в Сирию следует отнести к первой половине 35 г. Как свидетельствует Тацит, после этого под предводительством Вителлия начались две летние кампании 35 г. и 36 г. против парфян. Если быть более точными, то война окончилась весной 36 г.

Тиберий, верный своему принципу «разделяй и властвуй», создал треугольник правителей: Артабан-Тиридат-Митридат, на различии интересов которых римляне очень искусно играли. Артабан в начале 36 г. послал Тиберию в качестве заложника своего сына Дария. Этому предшествовала встреча Артабана и Вителлия у берегов Евфрата, а затем роскошный обед в палатке, специально сооруженной Иродом Антипой на середине моста. Едва обед закончился и положенные по такому случаю слова были произнесены, Ирод немедленно направил послание Тиберию, где подробно описал происшедшее. Вителлий, с присущей ему вальяжностью, не торопился информировать императора, он со своим войском неспешно отправился в Антиохию. Каковы же были его изумление и гнев, когда в Антиохии его ждало известие от Тиберия, что он полностью осведомлен о свершившемся событии. Флавий пишет: «Вителлий страшно рассердился, видя в этом поступке (Ирода) большее оскорбление, чем это было на самом деле». Т. е. весной 36 г. Вителлий сам палец об палец бы не ударил, чтобы помочь Ироду в чем-либо. Только приказ Тиберия либо покушение на свою проконсульскую должность со стороны Арета могли заставить его вновь объединиться с Иродом. Весной или в начале лета 36 г. Вителлий возвращается в Антиохию.

«Тогда же подвластный каппадокийцу Архелаю народ клитов, так как его заставляли, по принятому в наших провинциях обыкновению, подвергаться цензу и вносить подати, ушел в Таврские горы и там благодаря условиям местности успешно оборонялся от невоинственных царских войск, пока легат Марк Требеллий, присланный наместником Сирии Вителлием с четырьмя тысячами легионеров и отборными вспомогательными войсками, не окружил осадными сооружениями два холма, на которых засели варвары (меньший из них называется Кадра, другой — Давара), и не вынудил силой оружия к сдаче дерзнувших на попытку прорваться и, отрезав воду, — всех остальных» (Тацит. Анналы. 6:41). Эта цитата из Тацита интересна по многим причинам. Речь идет о каппадокийском царе Архелае, по-видимому, родном брате Глафиры, жены Александра — сына царя Ирода. Во-вторых, другие провинции наряду с Иудеей также испытывали бремя податей и время от времени возмущались. И в-третьих, Луций Вителлий со всей серьезностью отнесся к этой кампании, передав войску осадные орудия.

Вряд ли кампания длилась меньше трех месяцев, и не похоже, чтобы Вителлий был готов к войне на два фронта, географически диаметрально противоположных: один — на северо-западе, другой — на юго-востоке. Кампанию с каппадокийцами он, вероятнее всего, завершил к осени 36 г., после чего стал готовиться к войне с Аретом.

В 36 г. в Риме разразился ужасный пожар. Тацит пишет: «Для определения понесенных каждым домовладельцем убытков были избраны мужья четырех внучек Цезаря — Гней Домиций, Кассий Лонгин, Марк Виниций, Рубеллий Бланд, и к ним добавлен, по назначении консулом, Публий Петроний». Здесь мы впервые встречаемся с Публием Петронием — будущим наместником Сирии.

С Вителлием мы расстаемся в Иудее, где его в первой половине апреля застало сообщение о смерти Тиберия. Флавий пишет: «На четвертый день (от начала Пасхи 37 г.) он получил письменное сообщение о смерти Тиберия и потому заставил население присягнуть на верность императору Гаю Калигуле. Вместе с тем он отозвал также свое войско и распустил его на зимние стоянки, так как теперь, с переходом престола к Гаю, Вителлий не имел полномочий продолжать войну. Рассказывают, что и Арет при известии о походе Вителлин стал гадать по полету птиц и пришел к заключению, что неприятельское войско не дойдет до Петры: из военачальников сторон умрет либо тот, кто начал войну, либо тот, кто отдал приказание к выступлению войск, либо тот, против кого направлен весь поход» (И.Д. 18:5.3).

Так завершилась несостоявшаяся война Рима с Аретом. Событие в целом малозначащее, поскольку ни Тацит, ни Светоний о нем ничего не пишут. Об Арете не упоминает и Флавий. Примерно в это же время (апрель 37 г.) Гай назначает начальником стоявшей в Иудее римской кавалерии Марулла, который сменяет Марцелла. Вителлий остается в Иудее до 39 г., потом его отзывают. «Разгневанный тем, что одни иудеи так презирают его, Гай послал в Сирию легата Петрония, преемника Вителлин» (И.Д. 18:8.2). Тацит пишет: «Мне известно, что об этом человеке в Риме ходила дурная слава и что он оставил по себе позорную память, но провинциями он управлял с поистине древнею доблестью!» Нет, ничем не запятнал себя перед Римом Луций Вителлий. Мы забыли, как нам кажется, один очень важный элемент этого исторического отрезка времени. Вителлий сравнительно недавно прибыл из Рима. Император поручает ему ответственнейшую миссию — войну с парфянами. А как же Понтий Пилат? Очевидно, что дружеских отношений у них не было. Идет 36 год, наверное, осень. И тут Пилат совершает поступок совершенно неоправданный, если учитывать его десятилетнее пребывание в Иудее.

«Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших (отовсюду) самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен. Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов.

Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших соплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилия Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа пред императором в возводимых на него обвинениях» (И.Д. 18:4.1–2).

Неубедительно и более чем странно выглядит эта история в изложении Флавия. Немыслимо, чтобы Пилат за решение толпы самаритян подняться на гору из тех или иных побуждений прибег к оружию. Факт своего вооружения самаритяне не отрицают. По их утверждению, конфликтовать с римлянами они не собирались, и это может быть правдой, — зачем же вооружаться?

Вернемся к событиям, последовавшим вскоре после смерти Ирода. Вся Иудея, и это естественно, приходит в волнение. Происходят столкновения с римлянами. Вар направляет два легиона из Сирии в Иудею. «Войска, высланные вперед, получили приказание спешить в Птолемаиду. Между прочим, когда он проходил через город Верит, жители дали ему вспомогательный отряд в полторы тысячи человек. Равным образом и царь каменистой Аравии, Арет, который из вражды к Ироду сдружился с римлянами, послал ему довольно значительные пешие и конные отряды. Когда же вся рать собралась в Птолемаиде, он дал часть ее своему сыну и одному из своих друзей для того, чтобы они начали войну с галилеянами, населяющими окрестности Птолемаиды. Было совершено нападение, и враги были обращены в бегство. Затем был занят город Сепфорис, жители его проданы в рабство, а город сожжен. Сам Вар во главе всего войска двинулся к Самарии, но не причинил этому городу никакого вреда, так как жители его не принимали участия в смутах» (И.Д. 17:10.9).

Примерно через 40 лет стареющий Арет вновь разоряет северные границы Иудеи, проникая в страну из Сирии и с востока.

В принципе, волнения на севере страны, поражение Ирода мало беспокоят Пилата, но некий самаритянин, возмущающий толпу, уповает на бесценные сокровища Моисея. С их помощью можно добиться прекращения зависимости от иудеев. Не так уж важно, от кого собираются освобождаться самаритяне. Практически наверняка их несостоявшиеся волнения были направлены против иудеев, ведь не иудеи, а они носители истинной веры.

Время для мятежа более чем благоприятное. Остатки войск Ирода Антипы практически не готовы к организованному сопротивлению. Арет обещает свою помощь. Но пока Вителлий обстоятельно готовит свою кампанию против Арета, Пилат быстро принимает решение. Мятеж, не успев зародиться, подавлен. Со всех позиций и по любым меркам прокуратор абсолютно прав, но в дело вмешивается политика. Вителлию просто необходимо поставить во главе Иудеи своего человека, и он делает это. Повод найден.

В этой истории интересно одно: вне конкретной исторической ситуации, а именно стычек с Аретом и ослабления Иудеи, законопослушные самаритяне не решились бы на мятеж.

Могло ли быть, чтобы захват Сирии мелким арабским правителем прошел мимо внимания историков?

До 39 г. Сирией правит достаточно жесткий и умудренный сановник — Вителлий. Затем, уже по возвращении в Рим, он прослыл лизоблюдом, стараясь заслужить благоволение Гая. А так ли это? Зная умопомрачение последнего, возможно, он просто отвоевывал право на жизнь. Затем его сменяют Петроний и далее Марс. В этой хронологической ткани нет ни одной трещины, куда бы мог вклиниться правитель далекой Аравии.

Версия Ренана.

«Когда Иерусалимскую Церковь разогнали, ярость его (Павла) обрушилась на соседние города. Его приводили в бешенство успехи новой веры. Узнав, что в Дамаске образовалась группа верных, он испросил у первосвященника Феофила, сына Анны, верительную грамоту в синагогу этого города с полномочием задержать там всех неблагонамеренных людей и привести их связанными в Иерусалим.

Этот возмутительный произвол объясняется падением со смертью Тиберия римского авторитета в Иудее. Царствовал сумасшедший Калигула. Администрация расползалась по всем швам. Все, что теряла гражданская власть, захватывал фанатизм. Со времени отставки Пилата и уступок, которые сделал туземному населению Луций Вителлий, приняли за правило предоставлять евреям управлять страной на основании местных законов. Тысячи местных тиранов не замедлили воспользоваться такою слабостью и беспечностью верховной власти. В это время Дамаск только что перешел в руки царя Арета, имевшего свою резиденцию в Петре. Сама судьба покровительствовала этому храброму и могущественному государю. Разбив наголову Ирода Антипу, он устоял и перед римскими войсками, которыми командовал императорский легат Луций Вителлий. Весть о смерти Тиберия (16 марта 37 г.) неожиданно заставила Вителлия отступить. Арет овладел Дамаском и посадил там своего этнарха (наместника)».

Проанализируем цитату.

В Деяниях действительно сказано: «Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам» (Деян. 9:1–2). Имя первосвященника не называется, с таким же успехом это мог быть Каиафа или Анна.

Никакого ослабления римской власти сразу же после смерти Тиберия не произошло. Наоборот, после приезда Вителлия в Иерусалим и вплоть до известных событий со статуей Калигулы, т. е. до 40 г., в Иерусалиме сохранялось относительное спокойствие. Совершенно непонятно, на основании чего Ренан решил, что в это время власть Рима в Иудее ослабла. А бывшие владения Филиппа получили нового властителя (Ирода Агриппу).

Арет действительно в самом начале 36 г. разбил Ирода Антипу, но о том, чтобы он устоял перед войсками Вителлия, не могло быть и речи. Судьба просто не дала им возможности сразиться. Весть о смерти Тиберия действительно заставила Вителлия вернуться с войсками в Антиохию в апреле-мае 37 г. «Но это не было отступление. Просто у него не было санкций на продолжение войны. Через четыре года после смерти Гая Клавдий издал указ, которым утверждал за Агриппою власть, дарованную ему Гаем, причем отзывался о царе в весьма лестных выражениях. Он прибавил к его владениям все области, которыми правил дед Агриппы Ирод Великий, а именно Иудею и Самарию. Эти области он отдал ему как принадлежащие ему по праву рождения. Кроме того, Клавдий предоставил ему еще Авилу, которой управлял некогда Лисаний, и всю местность в пределах Ливанского хребта. Затем он на форуме в Риме заключил клятвенный союз с Агриппою. Антиоху он подарил отнятые у него владения, а именно часть Киликии и Коммагену. Вместе с тем он освободил также алебарха Александра (Лисимаха), который навлек на себя гнев Гая и томился в темнице; он был с ним издавна дружен, тем более, что тот заведовал делами его матери Антонии. Сын этого алебарха женился на дочери Агриппы, Беренике. Когда Марк — так звали сына алебарха — умер, Агриппа выдал его вдову за своего брата Ирода и упросил Клавдия предоставить Ироду царство Халкидское» (И.Д. 19:5.1).

Следует добавить, что, по Полибию (5:71.2), Авила — столица области Авилены в Келесирии недалеко от Дамаска.

Вояж Apera в Дамаск мог длиться от двух до восьми месяцев, не более. На первых порах это были просто конные рейды в цивилизованный, мирный, многонациональный город. Затем Арет назначил своего наместника, причем вся процедура передачи власти происходила без кровопролития и абсолютно безболезненно. Небольшая римская администрация наверняка успела покинуть город. Так же незаметно римляне вернули Дамаск.

Арет совершенно не планировал воевать с Римом и не занимался вандализмом. Уместно сравнить этот очень краткий период истории с временным завоеванием парфянами Сирии в 38–39 гг. Мы без труда находим описание этого события. Тит Ливий планировал дать развернутое описание войны с парфянами. Анней Флор пишет, что после поражения парфян «Сирия была возвращена Риму без войны». Но наиболее интересно описание этого периода Флавием. Оно нечетко, невнятно, но совершенно логично. Пристало ли ему, военнопленному, снявшему цепи только после того, как Веспасиан стал Цезарем, писать о поражениях римлян, даже временных? Не следует забывать, что и Тит, и Домициан редактировали его книги. Может быть, и в данном случае завуалированность сообщений Флавия имеет ту же природу.

Чтобы проникнуть в Дамаск, Арету приходилось бы каждый раз вторгаться в Иудею, где стояла римская конница Марулла и которой правил Ирод Антипа (до своего отъезда в Рим), а далее пересекать владения Ирода Агриппы, дарованные ему Гаем в 37 г. В Сирии же его ждал Луций Вителлий. Реальна ли подобная ситуация? Кстати, после несостоявшейся войны 37 г. Арет исчез со страниц книг Флавия.

И еще один небольшой эпизод, характеризующий нравы римских сановников. Через несколько лет после того как владения Агриппы значительно расширились, Петрония сменил Марс и стал наместником Сирии. Агриппа, чья популярность в народе значительно возросла, направился в Тивериаду. «В это время Агриппа пользовался уже большим уважением в глазах прочих царей. Поэтому к нему сюда съехались Антиох, царь Коммагены; Сампсигерам, царь эмесский; Полемон, владетель Понта, и, наконец, его собственный брат Ирод, царь халкидский. Всех этих лиц Агриппа принял радушно и любезно, выказывая тем самым большое великодушие, почему эти цари и считали его достойным своего почетного посещения. Пока гости еще были у него, прибыл сирийский наместник Марс. Желая почтить в его лице римлян, царь Агриппа выехал ему навстречу за семь стадий от города. Впрочем, этот же самый поступок его относительно Марса послужил поводом к недоразумению. Дело в том, что Агриппа выехал к нему навстречу в сообществе прочих гостивших у него царей. Однако это согласие между последними и такая их дружба показались Марсу подозрительными, так как он полагал, что столь тесное общение нескольких правителей между собой не может быть особенно полезно в римских интересах. Поэтому Марс вскоре послал к каждому из царей по одному из своих приближенных и советовал каждому немедленно вернуться в свою область. Агриппа отнесся к этому поступку Марса с крайним неудовольствием, и с тех пор между ними установились дурные отношения» (И.Д. 19:8.1).

В общем-то безобидную пирушку царей этого региона римский наместник пресек четко и решительно. Политика Рима требовала одного — сохранения геополитического равновесия. Возможно ли, чтобы Арет часто пересекал две враждебные провинции и делил власть со знатным и умудренным жизненным опытом Луцием Вителлием? Нет, это — миф…

Невозможно вклинить Арета в сонм правителей Дамаска хотя бы на короткий отрезок времени после 36 г. Слишком много внимания уделяли Тиберий и Гай этой провинции. Знатных и умелых римлян назначали они руководить Сирией.

И последняя гипотеза, основанная на случайном совпадении фактов. «Жители Дамаска из ненависти к Птолемею, сыну Меннея, призвали к себе Арета и назначили его царем Келесирии. Последний пошел против Иудеи, разбил Александра в одном сражении, но после состоявшегося мирного соглашения отступил» (И.В. 1:4.7). Здесь речь идет об Apere I, воевавшем с Александром Яннаем в 79 г. до н. э. Но, признав эту версию, мы отказываем в авторстве послания Павлу. Тогда это был другой автор…

Мы просто не находим другого хронологического отрезка, кроме конца 35 — начала 36 г., когда представители Арета могли быть в Дамаске и когда Павел был вынужден покинуть город. В Атласе библейской истории есть фраза: «Около 34 г. фарисей Савл (Павел), яростный противник новой секты, отправившийся в Дамаск, чтобы арестовать там верующих в Иисуса, сам на пути обратился в христианство». Мы с полной уверенностью можем скорректировать эту дату. Событие происходило на два года раньше…

Обобщим наши рассуждения. Застарелая вражда между потомками Ирода и Арета передается из поколения в поколение. Любовь Ирода Антипы к Иродиаде расшевелила тлеющее пламя вражды Арета к Ироду, возможно, это было проявлением извечной вражды потомков Исаака и Исава. Перея, находившаяся под управлением Антипы, — постоянный и естественный раздражитель для Арета, объект его набегов. Надо думать, что небольшая тетрархия Ирода Антипы (Галилея и Перея) и так не приносили ему достаточных доходов, а постоянные набеги Арета просто разоряли его. У Арета хватило ума не вторгаться в Иудею, находившуюся под римским протекторатом, так что повода у римлян для вмешательства в «разборки варваров» не было. В 35 г. произошло сражение между объединенными войсками Ирода Антипы и его брата Филиппа. Один из приближенных Филиппа совершает предательство, и войска братьев терпят поражение. После этого обширнейшая область, включающая Десятиградие, находящееся под римским протекторатом, Галилею, Перею, Кесарию Филиппову отошли под власть Арета. Этот небольшой, но блестящий период правления царя Набатеи замалчивается как Тацитом, так и Флавием. Может быть, надвигающаяся война с парфянами, а возможно, и дерзость Арета требуют твердой руки в Сирии. В 35 г. наместником Сирии назначен Вителлий. Никто не отказывал отцу будущего императора в воинской доблести, и дипломатом он был отменным. Победа над парфянами, вечными врагами римлян, гораздо более престижна, чем стычка с каким-то мелким царьком. Вителлий собирает все силы и направляется на северо-восток (в Парфию). Ирод Антипа, также поднаторевший в дипломатии, бросает на произвол судьбы своих подданных, сохранивших во многом ессейские традиции и со времен Крестителя не почитавших тетрарха. Он справедливо считает, что римляне могут помочь ему сохранить власть в тетрархии. В общем он был прав. После ухода практически всех сирийских легионов в Парфию и присоединившихся к ним остатков войск Ирода руки у Арета развязаны. Он не только владеет территорией Сирии, но и, продвигаясь на север от Кесарии Филипповой, захватывает Дамаск и удерживает его от 6 до 8 месяцев (лето 35 г. — весна 36 г.). Это время, когда Павел вынужден бежать из Дамаска.

Попутно возникает вопрос: а чем, собственно, прогневал Павел этнарха Дамаска? Арет IV безусловно был неординарной личностью и, судя по Флавию, отчетливо понимал бесперспективность глобальной войны с Римом. Конные набеги — одно, а затяжная война с дисциплинированными римскими когортами — нечто иное. Этнарх Дамаска, видимо, как и Арет, вполне осознавал, что он временщик. Его основной целью могли быть сбор налогов либо прямой грабеж населения. Здесь у нас обильное поле для гипотез. Можно допустить, что Павел в своих проповедях выступил против действий этнарха, но, на наш взгляд, более правдоподобна другая гипотеза. В сущности, Павел в своих посланиях ни разу не нарушил хронологию. Правильнее сказать, что его тексты дошли до нас без существенных купюр и ошибок переписчиков. Может быть, во время кратковременного правления Арета, когда коридор в Аравию был открыт, Павел совершил первую весьма краткосрочную вылазку? «И не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск» (Гал. 1:17).

Развивая этот тезис, следует полагать, что первая и единственная проповедь Павла в Аравии вызвала резко негативный отклик у немногочисленных слушателей и у Арета, которому через несколько дней донесли о происшедшем. Павел был вынужден бежать в Дамаск, где его настиг гнев правителя. Об этом неудавшемся вояже больше нигде сведений нет, да и Павел уже никогда больше не делает попыток направиться на восток.

Красочные письма Ирода, обрисовывающего ситуацию в Сирии и Галилее в очень мрачных тонах, находят отклик у Тиберия. Он отдает приказ Вителлию наказать непокорного Арета. Однако Арет еще до возвращения войск Вителлия спешно ретируется из бывшей тетрархии Филиппа, которая с 36 г. (после смерти Филиппа) стала частью провинции Сирии. Его отступающие войска оккупируют тетрархию несчастного Ирода Антипы, который по-прежнему ничего не может противопоставить Арету. Царю Аравии «везет». Вителлий неожиданно вступает в борьбу с клитами. И эта война длится все лето 36 г. Воевать на два фронта Вителлий не хочет, не видит необходимости. Тетрархия Ирода Антипы его не волнует. С учетом их отношений он затягивает кампанию на Востоке. Арет тонко чувствует настрой прокуратора Сирии. Самаритяне, находящиеся под прокураторством Понтия Пилата, так или иначе реагируют на присутствие войск Арета, тем более, что в ту далекую пору граница являлась понятием условным. Весть об их волнении доходит до ушей прокуратора, и в один из осенних дней 36 г., когда они собираются на горе Гаризим, он принимает превентивные меры…

А война Apera с Римом так и не состоялась…

Чтобы завершить картину, обратимся к нумизматике. В доказательство пассажа о захвате Аретом Дамаска Ренан, приводит сведения, что в серии римских монет Дамаска оказывается пробел на всё царствование Калигулы и Клавдия (Eckhel. Doctrina num vet. Ч. 1, т. III, с. 330).

Ренан, как это часто с ним бывает, неточен в цитировании, и эта маленькая неточность создает видимость проблемы, которой не существует. Царь набатеев Арет, речь идет, вероятно, о прадеде Арета IV, враждовавшего с Иродом Антипой, стал царем Келесирии, которого призвали на царство войска, занимавшие Дамаск (И.Д. 13:15.2). Произошло это около 80 г. до н. э. Потомки его по традиции тоже получали имя Арет. Покорение Помпеем Сирии и Иудеи положило конец протекторату набатеев над Сирией и Дамаском. Поход Марка Скавра, полководца Помпея, на аравийскую Петру завершился перемирием. Город устоял. (И.Д. 14:5.1). Габиний около 55 г. до н. э. наголову разбил набатеев, хотя неизвестно, захватил он их столицу Петру или нет. С этой поры нет никаких сведений о протекторате набатеев над Дамаском. Монеты с надписью «Царь Арета — друг греков» действительно печатались (Eckhel. 3, 330; Liynes, Rev. de munism. 1858, p. 311).

Моммзен предполагает, что монеты могли быть отчеканены близ Дамаска, но это только версия, поскольку Дамаск обычно чеканил монеты с изображением римских императоров.

«Мельхиор де Вогюэ (Melanges d’arch. orientale арр., p. 33) указал на то, что в период между правлениями Тиберия и Нерона, точнее, между 62 и 33 гг. до н. э. (Sauley. Num. de la terra sainte, 36), отсутствуют императорские монеты из Дамаска, и к тому периоду относил правление в Дамаске набатеев, причем предполагал, что император Гай, проявляя свое благосклонное отношение к этому арабскому князю, как и ко многим другим ленным князьям, отдал ему Дамаск в ленное владение. Но подобного рода пробелы в монетах представляют собой довольно частое явление и не требуют столь углубленных объяснений. Поэтому приходится отказаться от попытки найти какой-либо хронологический опорный пункт для истории Павла в самоуправных действиях царя набатеев в Дамаске и вообще отказаться определить время пребывания Павла в этом городе».

Свидетельство Моммзена очень важно для нас. Он располагал тем же объемом нумизматической информации, что и Ренан. Объективная информация заключается только в том, что в Дамаске не были найдены римские монеты с 62 по 33 г. до н. э. Но это не период Калигулы и Клавдия, как неудачно эти даты интерпретирует Ренан. Не найдены монеты и с 33 по 37 г., когда империей правил Тиберий, вполне лояльно относившийся к потомкам Ирода. Объяснение Моммзена наиболее правдоподобно. Отсутствие монет этого периода в Дамаске ровным счетом ничего не доказывает, тем более что они чеканились в соседней Иудее.

И.Д. Амусин, ссылаясь на раскопки 1969 г. археологической экспедиции под руководством П. Бар-Адона и открытие третьего кумранского поселения — Айн-эль-Хувейр, свидетельствует о находке монет, датируемых временем Ирода, Архелая и Агриппы I (37 г. до н. э. — 44 г. н. э.), что говорит о том, что те гигантские потрясения, которые претерпела Иудея с начала правления династии Иродов, не повлияли на чеканку монет и вряд ли чеканка монет прекратилась в Дамаске на сколько-нибудь длительный период начиная с 33 г.