«После Бога они больше всего благоговеют перед именем законодателя: кто хулит его, тот наказывается смертью… Война с римлянами представила их образ мыслей в надлежащем свете. Их завинчивали и растягивали, члены у них были опалены и раздроблены; над ними пробовали все орудия пытки, чтобы заставить их хулить законодателя или отведать запретную пищу, но их ничем нельзя было склонить ни к тому, ни к другому. Они стойко выдерживали мучения, не издавая ни единого звука и не роняя ни единой слезы. Улыбаясь под пытками, посмеиваясь над теми, которые их пытали, они весело отдавали свои души в полной уверенности, что снова их получат в будущем» (И.В. 2:8-10).

На наш взгляд, именно этими фразами тождество ессейства и христианства характеризуется гораздо лучше, чем многочисленными сравнениями кумранских и библейских текстов. Горнило этих логичных и исторически необходимых аналогий — национальная идея и национальный колорит.

Разрушение Первого храма и ассиро-вавилонские завоевания положили начало масштабному рассеянию иудеев по миру. Переселив в свою страну часть иудеев, в том числе интеллектуальную элиту, завоеватели быстро подпадали под их влияние. Они имели к тому времени более чем тысячелетний опыт толкования Писания да и вообще чего угодно. Их проповедники и пророки, наделенные экстрасенсорными способностями, без труда улавливали флюиды настроений своих поработителей, быстро становившихся марионетками в их руках. Интеллектуальное превосходство массы пленников и отдельных индивидуумов, в частности, позволяло им добиваться неслыханных привилегий. Навуходоносор, Кир и их потомки полностью подпали под влияние иудеев. Только часть из пленников добровольно вернулась в Иерусалим в 616–536 гг. до н. э., остальная масса уже настолько прочно осела и создала национальные очаги в Месопотамии, что не видела смысла в возвращении.

Александр Македонский в период своей недолгой жизни значительно катализировал перемещение по миру всех народов, и в особенности иудеев, к которым он был благорасположен, при нем они активно селились в Египте. Селевк Никатор, его преемник в Азии, вернул часть иудеев из Вавилона в новое царство Сирийское, надеясь на их предприимчивость, и они быстро освоились в Дамаске и Антиохии. Юлий Цезарь и Август также всячески выделяли иудеев. Их влияние распространялось от Адиабен (нынешний Курдистан) до Испании. Они селились в Пальмире, городах Счастливой Аравии, особенно в Петре. Множество из них проживало в Армении. Антиох Великий различными посулами привлек несколько семей из Месопотамии во Фригию и Лидию, наделив их особыми льготами.

Рим, столица огромной империи, со своими неограниченными возможностями, привлекал их как никакой другой город. Либерализм и демократия этого города способствовали этому. Помпей, завоевавший Иудею, переселил в Рим множество пленных, многие из которых уже через несколько лет стали вольноотпущенниками. При Августе их было около 8 тысяч человек, и, хотя Цезарь практически никого не наделял римским гражданством, они легко мирились со своей «второсортностью». Влияние их росло с чудовищной быстротой. Их постоянное общение с метрополией поддерживало в них неугасимый «дух богоизбранности», а насмешки и колкости, которыми их осыпали по всей империи, не оставляли даже царапины на щите их Предназначенности. Надо сказать, что сатира и здоровый дух римлян были обоюдоострыми — их сонм Олимпийских богов отдалялся все больше, превращаясь в замечательную сказку, но если сказка становилась все более красочной, то в реальности образовался вакуум. Подсознательно Рим понимал это. Эдикты Тиберия и Клавдия, предписывающие иудеям покинуть Рим, не достигали цели. Часть из них через несколько лет возвращалась, другая, обросшая связями, знакомствами, расселялась дальше по империи, получая огромные льготы от своих связей и действуя, как говорится, не по уставу.

Филон писал: «Иудеи — не как другие народы, запертые в границах своей страны: они обитают почти по всему миру и расселились по всем материкам и островам». Их небывалая духовная общность и склонность к взаимовыручке давала им огромные преимущества и в торговых делах. Например, вся торговля хлебом в Египте находилась в их руках, а ежегодные поставки его в Рим, осуществляемые преимущественно через соплеменников, приносили барыши обеим сторонам. Римляне, привыкшие к классической схеме торговых договоров и налогов, никак не могли приспособиться к их образу мышления и действия. Часть из них, достаточно разбогатев, жила, не таясь, по законам империи. Другая — синагогальными письмами, записками от друзей постоянно перемещалась из провинции в провинцию, из города в город, селясь у членов общины, заключая сделки в течение получаса на словах. И эта оперативность в торговле придавала им неоспоримые преимущества, они очень быстро достигали успеха, вызывая еще большее непонимание и зависть. Римляне, захватив множество пленных в войне 66–73 г., насмехались над ними, удивляясь безразличию части из них к телесным мукам. Флавий, описывающий беспрецедентное мужество ессеев, был очевидцем этих событий, он восхищался ими, но ему, проникнутому духом космополитизма, было очень трудно понять те два фактора, которые выделило ессейство: это «Учитель» и «массовое (индивидуальное) продолжение жизни». И можно четко определить, что отличает ессейство от христианства. Ессейство — несостоявшееся мессианство. Христианство — состоявшееся мессианство. Добавим еще, что жесткая обрядовость и национальная ориентация в отличие от демократического и космополитического христианства лишали ессейство всякой перспективы.

Ионатан Хасмоней — один из пяти братьев Маккавеев, стал первосвященником в 152 г. до н. э., впрочем, Флавий утверждает, что это произошло на 5 лет позже. Сразу же после своего назначения он передает послание спартанцам, которых иудеи считали «братским племенем». К этому же времени, т. е. до смерти Ионатана, последовавшей в 143 г. до н. э., относится и первое упоминание Флавия об ессеях. Вероятно, их орден был основан незадолго (за несколько десятилетий) до этого.

Гиркан, возведенный в сан первосвященника, правил Иудеей с 135 по 106 г. до н. э. «…Удачи Гиркана и его сыновей возбудили к нему зависть со стороны иудеев. Особенно не расположены были к нему фарисеи — иудейская секта, о который мы упоминали выше. Эти фарисеи пользуются таким авторитетом в глазах народа, что им безусловно верят, хотя бы они говорили против царя или первосвященника. Учеником их был некогда и Гиркан, который пользовался с их стороны большим расположением».

Однажды он пригласил к себе на пир фарисеев и в весьма примирительном тоне вел с ними застольную беседу. Хозяин и гости распинались в любезностях, присутствующие засвидетельствовали праведность Гиркана, но тут случился конфуз. Некто Елеазар без всяких на то оснований сказал: «Если хочешь знать истину, то, желая быть справедливым, ты должен сложить с себя сан первосвященника и удовлетвориться положением правителя народа». Когда же Гиркан спросил его о причине необходимости такого отречения от первосвященнической власти, тот ответил: «Мы слышали от стариков, что ты родился в то время, когда мать твоя находилась в плену у Антиоха Епифана» (И.Д. 13:10.5). Это была явная ложь, и Гиркан рассвирепел. Фарисеи, присутствовавшие на пире, в глаза сочувствовали Гиркану, однако, когда к ним апеллировал Гиркан, совершили огромную ошибку, приговорив Елеазара к бичеванию и заключению в тюрьму. Флавию, который сам был фарисеем, при описании настоящего момента изменяет вкус. «Итак, фарисеи в данном случае не остановились на смертной казни за клевету (как то полагалось по закону)» (И.Д. 13:10.6).

Подобное пренебрежение законом вообще, а по отношению к царю в частности прозвучало как пощечина. Оскорбление, сделанное прилюдно и не смытое кровью, превращало Гиркана в посмешище.

Испытав незаслуженное унижение, Гиркан примкнул к партии саддукеев, запретив народу соблюдать установленные фарисеями законоположения. «Благодаря последнему обстоятельству как сам Гиркан, так и его сыновья стали ненавистны народу» (И.Д. 13:10.6).

Саддукеи, требовавшие соблюдения писаного закона, по существу настаивали только на соблюдении общечеловеческих ценностей. 10 заповедей Моисея по достоинству ценились и соседними народами. «…Фарисеи передали народу, на основании древнего предания, множество законоположений, которые не входят в состав Моисеева законодательства» (И.Д. 13:10.6)

Зажиточная аристократическая небольшая часть иудейского общества эллинизировалась, обладая достаточной широтой кругозора, «…тогда как на стороне фарисеев была чернь» (И.Д. 13:10.6). Культура, признающая только ортодоксальные традиции, вступила в противостояние с этой династией.

Александр Яннай, вступивший на престол через год после смерти отца и правивший со 103 по 76 г. до н. э., унаследовал все его проблемы. Ведя многочисленные войны с соседями, он постоянно конфликтовал и с собственным народом. «…В длинном ряду последовавших одна за другой битв он в течение 6 лет истребил не менее 50 тысяч иудеев. Эти победы, доставшиеся ему ценой опустошения собственного царства, так мало, однако, радовали его, что он положил оружие и старался словами склонить своих подданных к примирению. Но высказанная им уступчивость и изменчивость характера сделали его в глазах народа еще более ненавистным; когда он, добиваясь причины, спрашивал, что ему сделать для того, чтобы умилостивить народ, ему ответили: „Умереть, ибо и смерть после таких злодейств едва ли может примирить их с ним“» (И.В. 1:4.4). Венцом этого противостояния явилось его указание: «Распять около 800 иудеев и перерезать на виду их всех жен и детей» (И.Д. 13:14.1).

По-видимому, царь хорошо знал психологию народа, примерно через 15 лет после этого злодеяния «царица увидела его столь близким к смерти и убедилась, что более уже нет никакой надежды на его спасение, то она, ударяя себя в грудь и плача, стала убиваться по поводу предстоящего ей и ее детям одиночества и сказала мужу: „На кого оставляешь ты теперь меня и детей, столь нуждающихся в поддержке, и как отнесется ко всему этому народ, столь тебя ненавидящий, когда узнает о твоей смерти?“ На это царь просил ее слушаться его советов, а именно, крепко с детьми держаться престола и скрыть от солдат его смерть, пока город (Рогава) не будет взят; затем же, когда они после блестящей победы вернутся в Иерусалим, предоставить фарисеям какую-нибудь привилегию, ибо если последние станут хвалить ее за дарованную им милость, то тем самым они расположат и народ в ее пользу. При этом царь заметил, что фарисеи могут сильно повредить в глазах иудеев тому, кто относится к ним недружелюбно, равно как могут оказать поддержку тому, кто к ним отнесется ласково. Дело в том, что народ им очень верит, если они из зависти говорят о ком-нибудь дурно; этому примером является он сам, так как они, униженные им, поссорили его с народом.

„Итак, ты, — сказал он, — по прибытии в Иерусалим призови к себе самых влиятельных из них (фарисеев), покажи им мой труп и предоставь им поступить с ним как угодно, захотят ли они лишить меня погребения за все нанесенные им мною обиды, или как-нибудь иначе во гневе опозорить меня. При этом обещай им не предпринимать ничего в делах правления помимо совета их. И вот, если ты так скажешь им, то они и меня удостоят более почетных похорон, чем могла бы ты устроить мне, так как они уже более не захотят обидеть мертвого, да и ты будешь править спокойно“. С этим советом жене своей царь умер, процарствовав 27 лет и прожив без одного года 50 лет» (И.Д. 13:15.5).

Яннай — великий предшественник Ирода Великого, как и его последователь, хорошо знал человеческую природу. Фаррар приводит и другую фразу Александра, заимствованную, по-видимому, из Талмуда и сказанную им жене на смертном одре: «Не бойся истинных фарисеев, но бойся подкрашенных фарисеев».

Жена, властная и умная женщина, не перечила. «Александре удалось взять крепость, и затем она обратилась к фарисеям сообразно указанию своего покойного мужа; передав им труп последнего и бразды правления, она успокоила гнев фарисеев на Александра и вместе с тем окончательно расположила их к себе. Фарисеи стали после этого распространять в народе добрую славу о деяниях Александра и уверяли народ, что у них погиб праведный царь. Этим они так разжалобили и своими похвалами так настроили народ, что последний почтил царя своего более торжественными похоронами, чем кого-либо из предшествовавших правителей» (И.Д. 13:16.1).

Мы посвятили так много места описанию этого периода, поскольку из всех приведенных аналогий Учитель праведности (справедливости) «считается наиболее вероятным аналогом и предшественником Христа». Фигура всплыла из небытия вместе с находками Кумранских рукописей и шаг за шагом начала отвоевывать у своих предшественников место под солнцем, вызывая ожесточенные споры и массу самых противоречивых гипотез.

Как нам кажется, мы вправе допустить, что в эпоху Александра Янная жил один из величайших учителей ессеев, и образ этого праведника оказал огромное влияние на мировоззрение общины. Тождество некоторых идеологических концепций, основанных на близости исходных предпосылок, о которых мы уже говорили, неминуемо должно было привести как к подобию их речений, так и к следствиям поступков их почитателей. Следует также учитывать мир Иудеи, обильно пропитанный ортодоксальностью и, несмотря на указы Янная, подчиняющийся массе вековых традиций. Этот мир за сто лет — от Учителя праведности до Христа — претерпел очень малые изменения. Мир ессеев не менялся вообще. То же солнце грело те же камни, так же размеренны и монотонны были их жизнь и гадания. Время замедляло свой бег в этом оазисе, впрочем, так же медленно текла жизнь тогда и сейчас, например, у бедуинов в пустыне.

Очень много литературы посвящено Учителю праведности, не будем ее дублировать. Проследим возможные причины и дату смерти этой загадочной и великой личности.

Отношения партий саддукеев и фарисеев нельзя трактовать как борьбу белого с черным, подобная аналогия в конкретном случае совершенно неуместна. Обе партии имели нечто прогрессивное в отношении трактовки пути развития Иудеи и наоборот. Саддукеи, отстаивающие в период Александра Янная общечеловеческие ценности и Моисеев Закон, вызывали не только гнев партии фарисеев. Ессеи, чернь, книжники да и некоторая часть элиты придерживались крайне националистических позиций, традиции которых можно было поддержать или оградить только огромным количеством законов, правил, толкований. Закон Моисея в исполнении саддукеев широко открывал дверь греко-римскому миру — его вторжению в Иудею. Логика их не была лишена парадокса: Гиркан полностью ассимилировал Идумею — наконец-то произошло великое единение потомков Исаака и Исава, и это объединенное братство при Яннае повело бурную экспансию, захватывая и ассимилируя огромное количество финикийских, моавитских, сирийских городов. При этом оно вело неприкрытую и непрекращающуюся борьбу с Яннаем, которому во многом было обязано своими победами и активно противодействовало проникновению в Иудею греко-римской идеологии. Александр Яннай, как и впоследствии Ирод, сплачивал нацию, являясь символом Нечестивости, что, кстати, нашло свое отражение в Кумранских рукописях, при условии, конечно, что этим нечестивым жрецом был именно он.

События эпохи Гиркана и Александра Янная, в отличие от периода правления Ирода, описаны Флавием весьма скучно. У Янная не было своих летописцев. К свиткам ессеев, которые они считали священными, естественно, он не имел доступа. В то же время, будучи фарисеем, он, безусловно, знал традиции этой партии. Чудовищная трагедия безвинной гибели 800 фарисеев с их семьями передавалась из поколения в поколение. Она была тем страшна для Иудеи, что свершил это злодеяние вовсе не пришелец, обращенный идумей Ирод, а свой, истинный иудей — хасмоней, потомок Давида. Этому не было оправдания.

Флавий — единственный, кому мы обязаны сведениями об этом периоде, вероятно, испытывал дефицит информации. Александр Яннай в своей жестокости, свирепости и пренебрежении национальными традициями ни в чем не уступал Ироду Великому, а в отношении чисто национальном сделал гораздо больше — объединил Иудею и Идумею, превратив их в единый народ, и существенно раздвинул границы своей страны. Но если при описании времен Ирода Флавий имел его записи, хронику Николая Дамасского, обширную информацию из римских источников, то здесь — сухие факты. О деяниях общины ессеев, очень мало расположенных к открытости в период Александра Янная, он практически ничего не знал. Хотя в других главах он, вероятно, не понимая значимости для истории этого момента, все же возвращается к теме.

В поисках информации о годах жизни Учителя праведности мы поневоле вынуждены обратиться к пророчествам Даниила: «Опустошение храма совершилось вполне сообразно предсказанию Даниила за 408 лет, когда пророк объявил, что македоняне разрушат святилище» (И.Д. 12:7.6) — это первое событие. В 169 г. до н. э. Антиох Епифан осквернил храм. И произошло это не через 408 лет, а через 418 лет после того, как летом 587 г. халдеи овладели Иерусалимом и разрушили город. Две маленькие неточности Флавия (механическая ошибка на 10 лет и замена халдеев на македонян, в последние годы досаждавших иудеям) не так уже принципиальны. Важно другое: пророчества Даниила в полной мере были известны ему. Если интерпретировать события по Флавию, то между ними должно лежать 62 седмины лет, т. е. минимум 434 г., а не 408 лет. Но это просто констатация факта.

Второе событие, если рассматривать их в хронологическом порядке, — это смерть Учителя праведности. Эдикт Кира, разрешающий иудеям вернуться на родину, по разным источникам, был издан между 538 и 536 гг. до н. э. Для нас это не так существенно. Если воспользоваться этими данными, то смерть Учителя праведности произошла между 104 и 102 гг. до н. э., во времена Александра Янная. В принципе, тогда это вполне могло иметь место. У данной версии достаточно много сторонников. Процитируем Джона Аллегро: «Глава ессейской общины, так называемый Учитель праведности, предательски пал от руки человека, названного „нечестивым жрецом“, давно уже отождествляемого с Александром Яннаем. Мне довелось как-то высказывать мнение, что Учитель, по всей вероятности, был замешан в восстании на его ранней стадии, но затем, не дожидаясь исхода борьбы, увел свою общину в изгнание в пустыню. Не будет ли в связи с этим наиболее естественным предположить, что оставшиеся в живых зачинщики восстания после поражения воспользовались последним шансом на спасение и в поисках убежища бежали в пустынные места к Учителю? Теперь уже против воли пришлось принять их. Это означало конец, и другой свиток сообщает нам в зашифрованной искусной игрой слов форме, как в некий день искупления в „доме изгнания“ Учителя появился „нечестивый жрец“ и заставил его испить чашу яда своего. Последняя фраза — хорошо доказанный эвфемизм выражения „умертвил его“, и трудно было бы предположить иной способ умерщвления Учителя, нежели тот, которому подверглись 800 других повстанцев. Более того, нельзя не признать, что неоднократно упоминаемая фраза о „чаше“ в устах Иисуса, предвидевшего свое распятие иудеями, подстрекаемыми верховным жрецом, является чем-то большим, нежели простое совпадение».

Огромным достоинством этой версии является то, что Александр Яннай — единственный правитель этого периода, узурпировавший обе ветви власти. Он был одновременно и царем, и первосвященником. Ирод, например, не решался присвоить себе титул первосвященника. Термин «нечестивый жрец» абсолютно подходит именно и только к нему. А в отношении неточностей… «К довершению его несчастия народ тут же восстал против него, и он вступил с ним в ожесточенную борьбу, длившуюся 6 лет, в течение которых он перебил не менее 50 тысяч иудеев» (И.Д. 13:13.5).Только затем уже была та знаменитая битва при Бемеселисе или Бетаме, после которой он велел казнить 800 фарисеев. Приблизительно это произошло через 10 лет после начала правления, около 95 г. до н. э., с возможной разницей в 2 года, т. е., Аллегро ошибается в своей гипотезе о казни Учителя праведности с 800 фарисеями. Да и как-то алогично это. Что общего у руководителя довольно мощного ордена с бунтовавшим народом? Впрочем, в ряду преступлений Александра Янная достаточно временного пространства для казни вождя ессеев. Примерно в 103–102 гг. до н. э. Александр завоевал Рафию, Газу и Анфедон. Флавий пишет: «Вслед за покорением этих городов против Александра вспыхнуло восстание иудеев; дело разразилось в праздничный день, как вообще у иудеев волнения вспыхивали большею частью во время праздников» (И.В. 1:4.3). В этой первой вспышке ненависти погибло более 6 тысяч человек. Возможно, один из них и был Учитель праведности.

В то же время тезис о «чаше», которой Аллегро придает такое значение, на наш взгляд, вообще не имеет никакой ценности из-за распространенности этой идеи у многих народов мира.

И третья, самая распространенная версия — пророчество Даниила относится только к Христу. Для ясности процитируем его в изложении Климента Александрийского: «Семьдесят седмин для твоего народа и святого города сокращены, чтобы преступление закончилось и грех был запечатан, и неправды изгладились и были бы изгнаны, чтобы возобладала правда вечная, видение и пророчество запечатлелись и помазан был святой святых. Узнаешь и уразумеешь: от того (времени) вышло слово (повеления) отличить и отстроить Иерусалим до Владыки — помазанника — 7 седмин и 62 седмины; и (народ) возвратится, и отстроятся улицы и укрепления, и отнимутся времена. И через 62 седмины истребится помазание, и суда не будет ему. И город, и святыня погибнут с Владыкой, который грядет. Будут погубляемы (как) в Потопе, пока по причине убыли не прекратится война. И укрепит завет для многих седмина одна, и по истечении половины (той седмины) уничтожится жертва. Мне и возлияние. И во святилище (будет) мерзость запустения, и до окончания времен будет положен конец запустению. И в половине седмины прекратят благоухание приношения — до того как окончится запустение крыла (храма) и (будет) ополчение ревности (на) опустошение» (Дан. 9: 24–27).

Текст имеет несколько иной смысл и допускает иное толкование, чем современная версия, но не это главное. Ни под каким видом он не коррелирует с эдиктом Кира 538 (536) г. до н. э. В поисках приемлемого решения выдвигались многочисленные версии. А.П. Лопухин считал, например, что началом отчисления седмин служил указ Артаксеркса Лонгимана, изданный им в 457 г. до н. э.

Мы не находим эту трактовку убедительной. По А. Меню, Нехемия отбыл в Палестину в декабре 445 г. Мы полагаем, что указ был в 456 г., и тогда 483 (7 седмин и 62 седмины) — 456 = 27 г. н. э. — год смерти Христа.

Впрочем, мы не настаиваем на этой версии.

Другая идея датировки основана на сопоставлении текста Иезекииля: «И я определил тебе годы беззакония их числом дней: 390 дней ты будешь нести беззаконие дома Израилева» (Иез. 4:5) и Дамасского документа, гласящего: «Через 390 лет по предании их в руки Навуходоносора, царя Вавилона, он нашел их и взрастил от Израиля до Аарона корень насаждения… но были слепы они в течение 20 лет, и Бог постиг их проблемы и дал им Праведного Учителя, чтобы следовали они пути истинному, и известил последующие поколения, что он сделал с отступниками» (Дамасский документ, СД 1:51–12). Пассаж Иезекииля о 390 днях вряд ли напрямую коррелирует с текстом ессейской рукописи. Мы можем принять эту аналогию, но прежде еще несколько странностей. «И поднимался пламень над печью на 49 локтей» (Дан. 3:47). 70 седмин — то же, что и 49 локтей, умноженных на 10. Приговоренные к средней тяжести наказанию, по Пятикнижию, наказывались 39 палочными ударами. Иезекииль и Дамасский документ предлагают удесятеренную величину. Цифра 40 является священной для иудеев, много раз упоминаемая в Ветхом и Новом Заветах. Традиция иудеев, сохранившаяся на протяжении двух тысячелетий, — употреблять какое-либо цифровое значение с термином «без одной». Вспомним И. Бабеля: «Как сделался он зятем человека, у которого было 60 дойных коров без одной». Конечно, преступнику не могло быть назначено 40 палочных ударов, ведь именно столько лет иудеи бродили по пустыне. Это должно было быть именно «сорок без одного».

Но если мы пренебрегаем этими совпадениями и принимаем на веру, что эти, отчасти мистические, совпадения носят случайный характер и лишены обрядовой логики, то далее все просто. Без труда можно вычислить время становления общины — около 196 г. до н. э., но вряд ли Учитель праведности мог принять и возглавить ее около 176 г. до н. э. Слишком молод он был для этого. Традиции ессеев были очень строги на этот счет. Высшую ступень в иерархии он мог занять, когда ему было больше 50 лет. На это указывают многочисленные пассажи из свитков Кумрана. Можно строить сколько угодно гипотез о времени становления ордена, но, пожалуй, наиболее вероятно, что община ессеев зародилась до 160 г. до н. э., а Учитель праведности, сформулировавший ее аскетический и весьма своеобразный устав, погиб при Александре Яннае.

Мы ничего не знаем об его облике. Бледные сполохи Кумранских рукописей донесли до нас лишь его отдельные взгляды, воспринятые некоторыми разветвлениями ессейства. Но кем бы он ни был, дух его был могуч, и он, этот известный законодатель, заслуживает нашего уважения хотя бы за то, что некие догматы, сформулированные им, вдохновляли ессеев более чем через 200 лет, придавая им ореол высочайшего мужества и духовности.

Заветы его не носили сколь-нибудь божественного характера, да и он ни в коей мере не претендовал на это.

Он был фигурой масштаба Будды или Христа. Судьба поместила его в один из интереснейших периодов истории, именно ей мы обязаны кратким знакомством с его наследием, далеко не лишенным интереса.