Нам известно только одно, на наш взгляд, полуфантастическое обоснование версии Дионисия Малого о рождении Мессии в 1 г. н. э. Это гипотеза А.Т. Фоменко.

По его версии, целый ряд событий средневековья коррелирует с событиями начала Христианской эры со сдвигом в 1053 г. «Вспышка первого года была видна на востоке, как сказано в евангелиях (Мф. 2:2, 7, 9-10). И далее: знаменитая вспышка сверхновой звезды в 1054 году произошла в созвездии Тельца. Наиболее поразительным из всех остатков сверхновых звезд нашей Галактики можно считать Крабовидную туманность, которая находится на том месте, где в 1054 г. вспыхнула яркая сверхновая звезда, отмеченная в китайских и японских хрониках». Увы, это только точка зрения математика. Будь у нас свидетельство какой-либо хроники, кроме библейской, о вспышке сверхновой в 1 г. н. э. других бы доказательств не потребовалось. Но таких свидетельств пока нет. В отличие от дат затмений, легко проверяемых, как к примеру, удостоверяющих смерть Ирода в локальный интервал времени, вспышки сверхновой нельзя вычислить, пользуясь астрономическими таблицами. Если такое событие действительно произошло в 1 г. н. э., то это является веским основанием для того, чтобы оно впоследствии трансформировалось в зафиксированное знамение.

Собственно, здесь в цитировании также прослеживается определенная тенденция. Матфей просто упоминает и многократно повторяет слово «звезда», что может быть любым ярким небесным телом, не более того, а что касается даты, то существуют и более научные подходы.

Ф.В. Фаррар предлагает следующую трактовку: «Нет ничего поэтому необычайного в том, что эти восточные волхвы направились к Иерусалиму, особенно когда случились обстоятельства, которые могли побуждать на востоке еще более живое убеждение, что общераспространенное ожидание близится к исполнению. Если они были последователями Зороастра, то они видели в младенце-царе будущего победителя Аримана, предопределенного Владыку всего мира. Рассказ об их путешествии некоторые критики с пренебрежительною уверенностью низводят до степени простого поэтического вымысла; но хотя его действительная историческая достоверность основывается единственно на свидетельстве евангелиста, есть, однако же, много данных, которые показывают, что в своих главных чертах он не заключает в себе ничего невозможного или даже невероятного. Евангелист Матфей говорит, что причиной их напряженного ожидания была виденная ими на востоке звезда Мессии, а желание найти его побудило их к путешествию».

Что какое-нибудь странное звездное явление они могли истолковать как знамение явления царя — это совершенно в духе того времени. Такое мнение могло возникнуть вследствие пророчества Валаама, языческого прорицателя, которое благодаря силе своего поэтического выражения и блеска легко могло распространиться по всем восточным странам. Почти столетие спустя, в царствование Адриана, ложный мессия получил от знаменитого раввина Акибы прозвание Бар-Кохба, или Сын звезды, и повелел чеканить выпускавшуюся при нем монету с изображением звезды. Шесть столетий спустя Магомет, как известно, указывал на комету как на свидетельство своего божественного посланничества. Даже у греков и римлян было убеждение, что рождение и смерть великих людей обозначаются появлением и исчезновением небесных тел, и то же самое поверье сохранялось до сравнительно новейшего времени. Мимолетная звезда, которая появилась во время жизни знаменитого астронома Тихо Браге и была замечена им 11 ноября 1572 г., указывала, по господствовавшему тогда верованию, на короткое, но блестящее поприще некоего северного воина, и впоследствии она считалась пророческим предзнаменованием жизни и подвигов короля Густава Адольфа.

17 декабря 1603 г. произошло сближение двух великих планет — Юпитера и Сатурна в зодиакальном знаке Рыб, в видном треугольнике. В следующую весну они оказались в огненном треугольнике у Марса, и в сентябре 1604 г. — ниже Змееносца, между Марсом и Сатурном, появилась новая звезда первой величины, которая, сияя в течение целого года, начала постепенно меркнуть в марте 1606 г. и, наконец, исчезла.

Первым заметил ее Бруновский, ученик немецкого астронома Кеплера, и, по описанию его, она сверкала разноцветными огнями подобно бриллианту, ни в коем случае не была туманным пятном и не походила на комету. Эти замечательные явления обратили на себя внимание великого Кеплера, который понимал, какое громадное значение такое сближение могло бы иметь в глазах магов, и захотел исследовать, не происходило ли такого же сближения около времени Рождества Христова. Сближение Юпитера и Сатурна происходит в том же треугольнике каждые 20 лет, но в каждые 200 лет они переходят в другой треугольник и в том же треугольнике опять сближаются, только пройдя весь зодиак, по истечении 794 лет 4 месяцев и 12 дней. Кеплер открыл, что то же самое сближение Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб происходило не менее трех раз в 747 г. от основания Рима и что весной 748 г. к ним приблизился Марс. Что такое сближение действительно было в этот период, удостоверено другими независимыми исследователями и не допускает отрицания. Как ни смотреть на этот факт, он во всяком случае замечателен. Такое сближение, конечно, сразу было бы истолковано халдейскими астрологами как указание на какое-нибудь великое событие, а так как оно произошло в созвездии Рыб, которое, по предположению астрологов, находилось в ближайшем соотношении с судьбами Иудеи, то оно, естественно, и обратило их мысли в этом направлении. Сама форма их толкования могла выработаться частью под влиянием астрологических воззрений иудеев, которая ясно указывает именно на это сближение как на знамение пришествия Мессии, частью же под влиянием общего ожидания Избавителя, которое было широко распространено в то время.

Появление и исчезновение новых звезд — феномен, во всяком случае, не такой редкий, чтобы мог вызывать сомнение. Свидетельство евангелиста Матфея о явлении такой звезды в пределах двух или, самое большее, трех лет того самого времени, в какое, как нам известно, действительно было это замечательное сближение планет, и появление такой же звезды во время такого же сближения 1600 лет спустя можно считать любопытным совпадением. В отношении главного факта в повествовании Матфея мы могли бы иметь сильное и необычное подтверждение, если бы только можно было положиться на уверение, что в астрономических таблицах китайцев сохранилось замечание о появлении новой звезды на небе именно в это время. Но, конечно, было бы напрасно основываться на показании, которое не подлежит проверке и недостаточно определенно.

Примерно те же соображения находим у Д.С. Мережковского.

«Кеплер в астрономических выкладках о Вифлеемской звезде, редчайшем будто бы в 7 г. до Р.Х. соединении двух планет — иудейского Сатурна и эллинского Юпитера — знамении великого Царя, Мессии, верно угаданном и вавилонскими звездочетами — „волхвами с востока“ — и побудившем их пойти в Иудею узнать, не родился ли Он там действительно, — Кеплер в выкладках своих ошибся. Но вот что удивительно: не мог он знать того, что мы теперь знаем с точностью, — что настоящий канун Рождества Христова совпадает не с 1 г. н. э., а с 6-7-м до нее, потому что Иисус родился лет за 5–6 до нашего условного Р.Х., так что возможный исторический вывод из неверных вычислений Кеплера о созвездии 7 г. все-таки правилен. И вот что еще удивительней: не мог знать Кеплер и того, что в этом именно 7 г. вавилонские астрономы наблюдали действительно редчайшее небесное знамение — астрономическую прецессию, продвижение равноденственной точки из одного зодиакального знака в другой — из Овна-Агнца в Рыб. Овен-Агнец был для них созвездием бога Солнца, страдающего Таммуза-Меродаха, Искупителя, а Рыбы — знамением „великих вод“ Потопа. Память о гибели первого человечества — Атлантиде, по мифу-мистерии Платона, — сохранилась у вавилонян как ни у одного из древних народов Востока.

Видя, как Солнце вступило в равноденственную точку Рыб, ужасом второго Потопа вечно одержимые вавилоняне, может быть, сказали уже тогда, в 7 г., в канун Р.Х., как скажут потом христиане: „Скоро всему конец“. И если так же заплакали от страха, как тот маленький мальчик на руках матери, у Вифавары, Паромного домика, увидевший на черной туче белого голубя, то не засмеялись от радости, как он, потому что меньше знали, меньше видели».

Выскажем здесь, как нам кажется уместным, одно простое соображение.

Существует определенная закономерность в том, что Провидение имеет свои тайны. Никто не знает место смерти Моисея. Люди другого масштаба, к примеру Чингиз-хан, также имеют право на секреты. Время сокрыло место его могилы. Но существует безжалостная несправедливость в том, что даты рождения и смерти Христа не даны нашему знанию. Они, эти даты, как игрушки на рождественской елке, во всей красе и блеске слегка вертятся вокруг оси, меняя оттенки и привлекая. И время не властно над этим расстоянием, над временным интервалом. Неприкрыто щеголяя своими одеяниями, тысячелетиями бродит по свету одна тайна, очевидная для нас. Проблема этой тайны кажется нам надуманной и несущественной — длительность земной жизни Спасителя.

Ежегодно накануне светлой Пасхи тысячи паломников со всех стран мира собираются в Иерусалиме. Голубой огонь вспыхивает один раз в году на Гробе Господнем, и 33 свечи, по числу лет Спасителя, зажигают служители от этого огня.

Может быть, в том, что мы не знаем точных дат рождения и смерти Христа, есть какой-то неведомый нам смысл? Как говорят, «пути Господни неисповедимы». И в неточности наших знаний о числе лет его жизни никакого смысла нет. Миллиарды людей воспринимают возраст Христа как очевидную истину. Во имя чего вводить их в заблуждение? Эйнштейн однажды сказал: «Господь шутлив, но не злонамерен». Давайте не усмотрим умысла в этой канонической и чтимой многими и многими людьми цифре 33 — возраст Христа.

Обсуждение следующей гипотезы мы должны начать с анализа сложных отношений между Иродом Антипой и Иоанном Крестителем. Неприглядный образ четверовластника, сложившийся на протяжении столетий, не только не нашел почитателей в литературе, богословии, но и вообще как-то замалчивался.

Ассоциация его имени с отцом уже вольно или невольно набрасывала на него мантию злодейства, а безликое, какое-то неосознанное участие в смерти Иоанна Крестителя как бы свидетельствовало если не о жесткости, то уж наверняка о бесхарактерности. Так ли это?

И.Р. Тантлевский в своем блестящем описании Кумранской общины обстоятельно рассматривал отношения Ирода Великого и ессеев и пришел к выводу, что тиран оказывал им уважение и покровительство.

После смерти отца Архелай и Ирод Антипа вступили в беспощадную схватку за наследие, причем сторону Антипы приняла не только многочисленная родня Ирода, в том числе его родная сестра, но и небезызвестный Николай Дамасский. «В Риме все родственники окончательно перешли на его (Антипы) сторону, потому что Архелай был ненавистен» (И.В. 2:2.3). Август в целом утвердил завещание Ирода Великого: Антипе достались Галилея и Самария. Здесь нам интересен сам факт признания его родственниками, проницательным писателем Николаем Дамасским и цезарем Августом. Нет, не был таким уж ничтожным человеком Антипа. Ничтожества Иродиад не завоевывают.

В 6 г. н. э. Архелай видел сон, затем «…некий ессеянин Симон потребовал, чтобы ему было право говорить без стеснения, и сказал, что виденный Архелаем сон предвещает поворот судьбы его к худшему» (И.Д. 17:13.3). Вскоре он умер. Без сомнения, Антипа знал о деталях смерти брата, и предсказание ессея произвело на него впечатление. Это тем более естественно, что Иосиф Флавий напрямую говорит о необыкновенных возможностях ессеев: «Встречаются между ними и такие, которые после долгого упражнения в священных книгах, разных обрядах очищения и изречениях пророков утверждают, что умеют предвещать будущее. И действительно, редко до сих пор встречалось, чтобы они ошиблись в своих предсказаниях» (И.В. 2:8.12). Зная все это и контактируя с ессеями, Ирод Антипа должен был испытывать если не страх и почитание, то, по крайней мере, настороженность. Образуя сплоченный орден, ессеи должны были сталкиваться с формированием личности Христа, вступая с ним в дискуссии, а иногда открыто конфликтуя. Желающих детально ознакомиться с этой проблемой мы отсылаем к замечательной книге И.Р. Тантлевского, цитируемой выше.

Конкуренция и столкновения с ессеями привели к тому, что напрямую они не упоминаются ни в евангелиях, ни в посланиях, хотя дух их сложных взаимоотношений с общиной буквально пронизывает весь Новый Завет.

«Ученики Иоанновы и фарисейские постились. Приходят к нему и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся?» (Мк. 2:18). В этом стихе фразу «ученики Иоанновы» можно смело менять на «ессеи» — это синонимы. Как мы дальше покажем, Евангелие от Марка создавалось под влиянием апостолов с ессейским прошлым. Какой замечательно тонкой и емкой фразой характеризует Марк отношения Ирода и Иоанна: «Ибо Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой, и берег его; многое делал, слушаясь, и с удовольствием слушал его» (Мк. 6:20). О какой ненависти здесь идет речь? И далее: «Царь Ирод, услышав об Иисусе, — ибо имя Его стало гласно, — говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им» (Мк. 6:14). В этом эпизоде Лука вторит Марку, однако его характеристикам не хватает точности. Последний стих Марка свидетельствует, что Ирод признавал за Иоанном необычайные возможности, он также мог творить чудеса. И в качестве резюме мы должны полностью отказаться от мысли, что Ирод Антипа лично питал неприязнь к Иоанну. Он мог побаиваться его, испытывая подсознательный страх перед неизвестным. Подобное воздействие оказывали на людей многие выдающиеся экстрасенсы, например Вольф Мессинг. Их состояние после сеансов можно охарактеризовать одним словом — дискомфорт.

Итак, всю ответственность за смерть Крестителя берет на себя Иродиада, Ирод Антипа — лишь слепое орудие в ее руках. «Ибо сей Ирод, послав, взял Иоанна и заключил его в темницу за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего, потому что женился на ней. Ибо Иоанн говорил Ироду: „Не должно тебе иметь жену брата твоего“. Иродиада же, злобясь на него, желала убить его, но не могла» (Мк. 6:16–18).

Надо знать Иудею с ее сложнейшим клубком гражданских отношений и пламенем антиримских настроений, бросающимся на бастионы поработителей. Эмоции, долгие годы бившие через край, раскачивали челн этой страны в океане страстей, что рано или поздно должно было привести к катастрофе. Но эмоциям необходимо свежее горючее. Совершенно невероятно, что женитьба Ирода Антипы на Иродиаде произошла за несколько лет или хотя бы за год до того момента, как Иоанн положил начало своим проповедям. К тому времени это событие было бы просто забыто. Десятки, сотни, тысячи других проблем громоздились одна на другую, порождая новые страсти и мнения.

Мы настаиваем, что Глагол Божий к Иоанну и женитьба Ирода Антипы совмещены во времени. Это конец 22-го либо начало 23 г. Иоанн лишь начинает свой путь. Его выдающиеся качества не только привлекают к нему адептов и просто почитателей, но и придают ему некий ореол необычности, вводят его в круг людей, имеющих доступ к тетрарху. И в этот момент Ирод принимает свое решение. Это не позиция правителя — это эмоции влюбленного. Ирод прекрасно понимает, что его женитьба разрушает хрупкий мир с набатейским царем Аретом IV, на чьей дочери он женат, он не может не знать, что его желание вызовет бурю в ортодоксальной Иудее: он нарушает Закон. И, несмотря на это, он женится на своей племяннице.

В Иудее не было моногамии, но Ирод был искренне предан своей жене, и она в полной мере отвечала ему взаимностью, показав пример самой высокой любви, когда, будучи уже в возрасте, последовала за мужем в ссылку в языческие места.

Решение было принято. И естественно, вся Иудея и Галилея бурно начали обсуждать и смаковать это событие. Иоанн Креститель не искушен в политике, и он присоединяется к всеобщему осуждению Ирода. Ведь он нарушает Закон, а с точки зрения ессеев, вообще совершает двойное святотатство.

Безраздельно властвуя в Галилее и Самарии, Ирод Антипа, подобно своему отцу, мог иметь любое количество жен. Выбор женщины гораздо старше 30 лет в качестве спутницы жизни противоречил понятиям того времени. Мы посвятили целую главу подтверждению того факта, что Иродиада не могла быть рождена позднее 8 г. до н. э. Таким образом, в момент второго замужества ей было 30 лет, максимум 31. Чем позже датировать дату женитьбы, тем меньше вероятность этого события: возраст Иродиады — ключ к этой версии.

Фортуна в это время берет решение в свои руки, где на одной чаше весов — любовь Иродиады, а на другой — молчание Отшельника. На весах судьбы только два положения: «друг» и «враг». Стоило Иоанну где-нибудь, как-нибудь упомянуть добрым словом Иродиаду, она бы стала его верным другом, пусть не принимающим тезисы или основы его веры, но все равно другом. Креститель избрал другой путь и тем нажил себе смертельного врага. Трудно сказать, что послужило толчком к этому его шагу. Пуританизм, вера в непогрешимость древних догматов, а может быть, желание обладать этой незаурядной женщиной и понимание, что это невозможно. Нам остается только строить предположения. Во всяком случае, ясно одно: Креститель первым объявил войну Иродиаде. В этом у евангелистов нет разногласий. Только Бог знает мотивы его поступка, но Иоанн первым ступил на тропу войны, первым перешел Рубикон. Ответ Иродиады был ужасен. Всю силу, всю мощь своего воображения, своего очарования и разочарования она трансформировала в ненависть. Подобно Катону Старшему, постоянно повторявшему фразу: «Карфаген должен быть разрушен», она ложилась и вставала с одной мыслью: «Пустынник должен быть мертв». И через два года добилась своего.

Сыновья Ирода, Александр и Аристовул, были казнены в 8 г. до н. э. Иродиада родилась, вероятно, в год смерти отца, т. е. в 8 г. до н. э. Но сейчас речь не об этом. Нас интересует психология Иродиады. В самом деле, нельзя отрицать, что и сам Ирод, и его многочисленное потомство обладали импозантной внешностью. Иродиада и ее дочь были очень красивы. Саломея была ее первым и единственным ребенком. В те времена выходили замуж рано. И родить Саломею Иродиада могла, когда ей было 17–18 лет. Танцевала Саломея у Антипы, когда ей было 14–15 лет.

По-видимому, наши рассуждения о возрасте Саломеи корректны. На востоке женились рано. Дж. Комэй так комментирует события тех лет: «В то время Саломее не могло быть больше 15 лет».

Саломея не могла танцевать в более зрелом возрасте, да и в более раннем тоже. Танец 12-летней девочки не мог тронуть сердце Антипы. Приплюсовав 16 к 14, получим, что Иродиада была сверстницей Крестителя. Это, в общем, гипотеза, год в ту или иную сторону вполне допустим. Но тогда становится понятно всё. Антипа отбил Иродиаду у мужа, когда ей было около 30 лет. Ее вызывающе холодная красота была горька и уничтожающа. Она чем-то походила на красоту Горгоны Медузы, завораживающе действуя на мужчин. Креститель был моралист и пуританин. Но трудно допустить, чтобы, в общем-то, кроткий человек, весь внутренний порыв которого был озарен одной идеей — служением народу, начал тратить свое дарование, свой несомненный и удивительный талант на абстрактную идею борьбы с кровосмесительством. Нет, это нереально. Да и к чему было, как говорится, «заедаться» Крестителю? Иродиада и Креститель могли встречаться, где и когда, сейчас сказать невозможно, но скорее всего эта встреча произошла вскоре после ее второго замужества. Их взгляды скрестились подобно клинкам рапиры и разошлись. И последствия этой мимолетней встречи определили всю их последующую жизнь. Неизгладимое очарование друг другом каждого из них. Магнетизм Пустынника был известен всем. Десятки палаток ставились в пустыне, и тысячи людей чередой шли из разных концов Иудеи, чтобы послушать новые проповеди, будившие подсознание и создававшие веру во что-то новое, лучшее, непознанное.

Возможно, Иродиада была в числе паломников, это очень вероятно. Слух о Крестителе буквально в несколько месяцев распространился по Иудее. Ее носилки с плюмажами рабы несли к Иордану. Летняя жара спала. Кортеж остановился прямо у реки, там, где сейчас находится помост для многочисленных туристов. Толпа расступилась. Рабы помогли ей выйти. Зная нелюбовь Антипы к путешествиям, можно предположить, что он остался дома. Впрочем, это не так важно. Гордо и царственно выходит Иродиада из носилок, ее взгляд настороженно обегает толпу. Но холод ее внешний. Она ждет встречи с Крестителем. Любопытство затаилось в ее зрачках. Оно сильнее ее. Креститель идет к ней со стороны Иордана. Он страшен, он неповторим, он очарователен. Его коричневое тело сожжено солнцем и выдублено ветром. Он жилист и строен. Он вызывающе одет — в шкуру. И на фоне этого дикого своеобразия горят огромные голубые глаза. У него светлые брови и грива светлых волос. Иродиада смотрит — пристально, тяжелым, пронизывающим взглядом. Она хочет и не может понять этого человека, столь необычного как во внешности, так и в поведении. Иоанн уже отвел глаза. Он видел Иродиаду, он прочел ее, она не интересна ему. Ее холодность и прагматизм служат надежной защитой ее сердцу. Никогда оно не распахнется перед Иоанном, и никогда она не станет его почитательницей. Он понял это. И она это прочувствовала, разве что чуть позже. Иродиада оскорблена. Их отношения начались с очарования, а кончатся ненавистью. Равнодушно смотрит она на людей, погружающихся в воды Иордана и принимающих новый образ — образ, завоевавший души миллионов людей на тысячи лет. Процедура крещения неинтересна ей. Ее интересует только один человек — Пустынник, но никогда больше его взгляд не коснется лица Иродиады. Она поворачивается и уходит. Носилки двинулись в обратный путь, а странный образ Крестителя преследует ее. Его завораживающий облик заставляет Иродиаду все больше и больше думать об этом человеке, а ее желание забыться встречает мощное противодействие души.

Она прибывает домой измученная и раздраженная. Ласки мужа не трогают ее. Даже луне, лениво гуляющей над дворцом, не может излить она свое разочарование, неудовлетворенное томление. Рана ее души начинает чуть-чуть затягиваться, ее края покрываются тонкой корочкой забвения, и в это время как гром поступает донос. В своих проповедях Креститель худо отозвался о ней, Иродиаде. Он говорил о ее долге, о кровосмесительстве, о вере отцов, о необходимости расторгнуть брак. Иродиаду можно упрекать в чем угодно, но ее искренняя любовь к Ироду Антипе очевидна.

В 39 г., когда Иродиада с мужем прибыли к Гаю Калигуле, донос ее брата изменил их судьбу. Вместо наград Гай приговорил Ирода Антипу к позорной ссылке в галльский город Лугдун (Лион). Далее цитируем Флавия: «Узнав, что Иродиада — сестра Агриппы, император вернул ей ее личные средства и, полагая, что она не захочет разделить печальную участь своего мужа, сказал, что отныне защитником ей будет брат ее. Однако Иродиада ответила на это: „Государь! Ты великодушно и милостиво предложил мне исход, но мне мешает воспользоваться милостью твоею моя преданность мужу: я, разделявшая с ним все, когда он был счастлив, теперь не считаю себя вправе бросить его при перемене судьбы“. Император рассердился на нее за это великодушие и приговорил ее к ссылке вместе с Иродом. Имущество ее он предоставил Агриппе. Такое наказание постигло Иродиаду от Господа Бога за ее зависть к брату и за то, что она легкомысленно уговорила мужа, а он ее послушался» (И.Д. 18:7.2). Так пишет историк. Согласимся, что поведение Иродиады в этом эпизоде полно благородства. Но вернемся к нашему повествованию.

Рык раненой львицы ничто в сравнении с криком, исторгнутым из уст Иродиады. Она поверила сразу. Ее неосознанные порывы все эти дни находились под жестким самоконтролем, такие факты быстро забываются. Другое дело свежая сплетня, которая будоражит всю Иудею. Да и сомнительно, чтобы потомок Ирода Великого, Ирод Антипа, несомненно знавший толк в женщинах и в полном соответствии с законом имеющий возможность взять еще несколько жен, решил расстаться с дочерью Арета ради 35-36-летней женщины. Нет, это мало вероятно. Другое дело Иродиада в полном расцвете своей красы. Ей 30 лет. И она уходит к Антипе. Она сверстница Крестителя: разница в возрасте у них год, полтора. И первая их встреча с Крестителем происходит в 23 г., когда вся страна только и моет кости ей и Антипе. А в 25 г. Саломея будет танцевать в Махероне.

Хронология жизни Иродиады.

Рождение Христа.