Запланированный переезд Дэвида в дом Кэрри был отложен до полудня — времени, когда Ричард все-таки смог проявить мужество, выйдя на яркий солнечный свет.

Дэвид проснулся рано, решив прогуляться и посмотреть место, где ему предстоит работать. Он вышел в город, заглянул в гастроном, выпил чашечку черного кофе, затем, выяснив, как пройти к Бейкер Лайн, пошел в сторону, противоположную той, где находится гавань.

К Бейкер Лайн вел поворот налево перед Лиспортским загородным клубом, который располагался сразу же за границей городка. Пройдя до конца улицы, он оказался у последнего углового дома, за которым дорога круто уходила влево и пролегала вдоль залива, упираясь в гавань. Дом был не заметен с улицы, подъездная дорога к нему терялась в зеленых зарослях из лавровых кустарников.

Дэвид постоял около машины, разглядывая место, в котором оказался. Но когда из-за угла со стороны причала выехала другая машина, он, не желая быть замеченным, пошел обратно, решив отложить оценку дома и его окрестностей до завтрашнего дня.

К четырем часам багаж Дэвида был наконец-то уложен в машину Ричарда. Дом Кэрри располагался рядом с Мемориальным садом Лиспорта. Кэрри с Додди встречали своих гостей в воротах. Кэрри в последний раз перед отъездом поливала растения, с трудом удерживая конец шланга, из которого сильным потоком била вода. Дэвид взял свои чемоданы и последовал за Ричардом в сад, проходя через высокий главный вход из аккуратно подстриженной тисовой живой изгороди.

С восточной стороны дом был защищен высокой пампасной травой, которая шелестела и шуршала на теплом дневном бризе; живая изгородь из шиповника тянулась по периферии Мемориального сада, доходя до западной границы. Бордюры, изобилующие цветущими рододендронами и азалиями с их опьяняющим запахом из-за недавнего полива, окаймляли газон, простиравшийся вплоть до ряда тяжелых сваевых деревьев, которые выступали вниз прямо в воду Большого Южного залива. Дэвид оставил свой багаж. Пораженный красотой, он отправился по газону в сторону крутого уклона. Ноги глубоко вязли в песчаной почве до тех пор, пока он не добрался до маленького деревянного причала, где находилась старая гребная шлюпка синего цвета, она тихо покачивалась, сдерживаемая якорем.

Оглянувшись, Дэвид понял, что остался один, Ричарда и Кэрри рядом не было. Дэвид решил вернуться и разыскать их.

Дом Кэрри оказался крошечной темно-коричневой, обшитой гонтом лачугой, стоявшей в самом дальнем углу сада. Окна и ставни дома, его водосточные трубы и желоба — все было покрыто свежей бриллиантово-белой краской, от обшивки шел сильный запах нанесенного креозота. На фасадной стороне дома размещалась закрытая веранда. Ее единственными украшениями были два выцветших шезлонга. Сидя в них, можно было любоваться прекрасными водами залива.

Из дома послышался визг, и в дверях появилась Кэрри, она с трудом волокла чемодан и сложенный мольберт. За ней шел Ричард, который явно без особого желания пытался взять у своей свояченицы ношу.

— О боже, Дэвид! — воскликнула Кэрри, передавая чемодан Ричарду. — Я только что поняла, сколько сейчас времени! Такси уже должно быть в северном Харленсе, так что, боюсь, мне придется покинуть тебя. — Она достала из кармана связку ключей. — Все, что тебе нужно, — там. Машина в застекленной террасе, рядом — морской блок, раньше в нем стояла небольшая лодка. В доме есть телефон и факс, которыми ты можешь воспользоваться, когда пожелаешь.

Поставив чемоданы на землю, Дэвид взял у Кэрри связку ключей, при этом озадаченно посмотрев на нее.

— И, правда — где я мог бы найти такой морской блок, и главное — для чего, черт возьми, я буду его использовать?

Лицо Кэрри осветилось веселой улыбкой, она сказала, указывая на дом:

— Ты будешь жить там, Дэвид! Это — морской блок, хотя довольно маленький. Не спрашивай меня о том, почему их так называют. Я не знаю. — Она улыбнулась и пожала плечами. — Я никогда не пыталась это выяснить. — Она повернулась и поспешила к воротам, где ее уже ожидал Ричард.

— О боже! — сказала она, резко поворачиваясь к Дэвиду. — Я же не, попрощалась с тобой. — Кэрри обняла его и поцеловала в щеку. — Береги себя, Дэвид, и… Ну… в общем — попробуй начать жизнь заново.

Дэвид обнял ее за талию и сильно прижал к себе.

— Спасибо Кэрри, думаю, что я так и сделаю.

Кэрри немного отстранилась, улыбнувшись ему в ответ, щеки ее слегка зарумянились.

— Ничего себе! Если ты будешь продолжать меня так обнимать, я могу передумать и остаться, — заметила она.

— Ну, давай, Кэрри, — позвал ее Ричард, — надо ехать!

Девушка повернулась и вышла через ворота. Ричард переминался с ноги на ногу и смотрел на Дэвида.

— Слушай, позвони матери, хорошо? Я чувствую себя немного виноватым в том, что влез в ваши дела.

— Да все нормально, Ричард — я обещаю тебе, что позвоню и все объясню ей.

Ричард улыбнулся:

— Все в порядке, дружище?

— Лучше и не могло быть.

— Хорошо, если тебе что-то понадобится или ты захочешь поплавать в бассейне, позвони или просто приезжай.

— Хорошо, Ричард. И еще — спасибо за все.

Ричард начал отмахиваться, держа обе руки в стиле аля Джонсон, и закричал:

— А для чего еще нужны друзья?

Снова послышался крик Кэрри.

— Что, черт возьми, теперь случилось? — сердито спросил Ричард.

— Я не попрощалась с Додди! — завопила Кэрри. — Ты, должно быть, запер ее в доме!

— Ну ты что, Кэрри, Дэн замучается нас ждать.

Кэрри открыла дверь, и из нее выскочила Додди, радостно подпрыгивая. Она взяла собаку на руки и поцеловала ее.

— Пока, пока, моя любимая. Веди себя хорошо и заботься о Дэвиде.

Кэрри отдала Додди Дэвиду и побежала к машине Ричарда. Дэвид прошел к воротам, махая вслед, пока машина не скрылась из поля зрения. Додди запищала и попыталась вырваться из рук Дэвида, чтобы догнать свою хозяйку.

— Ну, ты что, собака? — сказал он, удерживая ее на руках. — Ты должна показать мне ваш дом.

Додди изумленно посмотрела на него и начала дышать более энергично, это заставило Дэвида торопливо вернуться в сад и оставить там животное.

Как выяснилось, Кэрри относилась к своей машине так, словно это был мусорный ящик, но дом был уютным и чистым. Дэвид остановился в дверном проеме и осмотрел маленькое, любовно обставленное жилище, согретое солнцем. На окнах висели красные занавески из пестротканого гринсбона, скрепленные подходящими к ним полосами лент. В центре комнаты стоял круглый полированный стол из красного дерева со сложенными на нем журналами. По соседству, с обеих сторон, уютно расположились два кресла в цветных чехлах, а напротив этой мебельной композиции разместилась дровяная печь, почерневший дымоход которой уходил на крышу.

Слева от стеклянных дверей, под потолком, протянулся высокий ряд полок, состоящих из кирпичей и досок, каждая из полок была забита книгами по искусству и любовными романами, а с самой верхней на Дэвида смотрели старенькая стереосистема и большая коллекция пластинок. На другой стороне от дверей располагался письменный стол с убирающейся крышкой, его укромные уголки были набиты бумагами, на столе стояли телефон и факсимильный аппарат.

Справа, напротив задней стены дома, располагалась кухня. Место для приготовления пищи было очень компактным, но здесь находились все предметы первой необходимости — плита, холодильник и раковина. На стене были повешены четыре деревянные полки, их содержимое скрывалось за занавесками, которые были подобраны под тон оконных.

Дэвид поставил чемоданы на пол и направился к тяжелой занавеске, висевшей в дальнем конце комнаты. За ней он обнаружил двуспальную кровать небольшого размера, которую Кэрри застелила чистым бельем, что было очень любезно с ее стороны, а уголок лоскутного одеяла был гостеприимно отогнут наверх. В этой части комнаты стояли сосновый комод, ночной столик с лампой и перевернутый ящик, служивший подвесным шкафом для одежды. У самого основания кровати Дэвид увидел дверь в крошечную ванную. Здесь был душ, раковина и унитаз, близкое расположение которых заставило Дэвида задуматься о том, кто мог такое спланировать и для чего.

На стене висела картина. На ней яркими красками были изображены берега залива, лица незнакомых людей, улицы, экзотические замки, и все это было нарисовано в одинаково специфическом стиле. В правом нижнем углу стояла подпись — «КЛ». Это была работа Кэрри.

Дэвид усмехнулся и пристально посмотрел на потолок, качая головой от столь ощутимого чувства удовлетворенности. «Это прекрасно, — думал он, — это просто прекрасно». Он не сдержался и засмеялся. «Только жаль, что запах такой». И тут улыбка исчезла с его лица. «О боже, собака! Где она, черт возьми?» Он побежал к двери, перепрыгивая через свои чемоданы, открыл дверь и приготовился громко свистнуть, но Додди пробралась сквозь его ноги, прыгнула на одно из кресел и посмотрела на него.

— Хорошая девочка, — сказал он, вздохнув с облегчением. Затем закрыл дверь и поднял свои чемоданы. — Что ж, тогда пора располагаться.

Когда погасли последние солнечные лучи, чемоданы были распакованы и лежали пустыми под кроватью. Не зная, голодна ли Додди, Дэвид вынул из холодильника корм для собаки и несколько яиц для себя. Мясо для собаки он положил в пластмассовое блюдце, которое нашел под одним из кресел, и дал его Додди. Пудель проглотил еду с космической скоростью. Пока яйца закипали, он решил посмотреть коллекцию пластинок Кэрри.

Все диски были высшего качества: Джефферсон Эрплейн, «Битлз», Боб Дилан, Джонни Митчелл, «Бархатный Метрополитен», «Роллинг Стоунз». Он выбрал «Нашвильский горизонт» Боба Дилана и положил его на стол, все другие понес к полке. Одна из пластинок начала выскальзывать у него из рук и упала со зловещим грохотом на пол. Проклиная себя, он аккуратно поднял его и посмотрел. Пластинка не разбилась. Облегченно вздохнув, он поднес диск к груди и только сейчас прочел его название — «Суперхиты “Мотоун”». Дэвид застыл бережно держа пластинку в руках, а затем медленно повернул ее обратной стороной. Смоуки Робинсон и «Чудеса». Он посмотрел на нее несколько секунд, затем быстро и решительно положил обратно на полку, задвигая ее, насколько это было возможно, подальше в стопку дисков. «Попробуй начать жизнь заново, — говорила Кэрри, — найди в себе силы».

Он включил Боба Дилана и устроился в шезлонге на веранде; Додди взгромоздилась на другом, жалобно глядя на него в надежде, что его ужин достанется и ей. Мужчина очистил белок и бросил Додди, которая сразу же его съела. Помыв тарелки, он поставил их на сушилку для посуды, вытер руки о джинсы, подошел к столу и включил лампу. Дэвид открыл свой портфель, вынул ручку и листок бумаги и приготовился написать длинный, все разъясняющий факс своим родителям.