Такси медленно продвигалось в плотном движении по Парк-авеню, и Дженнифер взглянула на часы. Уже без пяти семь, а ресторан был все еще в двенадцати кварталах. И не было никакой возможности преодолеть их за оставшиеся пять минут. Прислонившись к дверце, она начала чувствовать, как из-за чрезмерной сырости воздуха снаружи и недостатка его внутри влажная одежда начала прилипать к грязному пластику сиденья, и посмотрела через водителя на пробку, растянувшуюся вверх по Гранд-Сентрал. Она откинулась на сиденье и постучала по стеклу. Водитель повернулся назад и приоткрыл его наполовину.

— Да, леди? — сказал он с таким акцентом, что Дженнифер засомневалась в его способности отыскать Эмпайр Стэйт Билдинг, не говоря уже о ресторане «На дне океана».

— Вы не могли бы свернуть на Лексингтон или 3-ю авеню и попробовать проехать там? Здесь нет никакой надежды пробиться.

Водитель улыбнулся и кивнул в знак согласия, параллельно вскинув руки вверх и обрушив их на оранжевое акриловое покрытие руля.

— Да, это безнадежно, — сказал он.

Дженнифер в нетерпении сверлила взглядом его спину, когда же он наконец повернет руль и сделает хотя бы попытку свернуть направо, но, казалось, его устраивало просто сидеть в ожидании того, когда трафик вновь придет в движение, покачивая головой из стороны в сторону под мутное завывание какого-то восточного певца в его стереомагнитоле.

Она принялась смотреть во все стороны в поисках свободного такси, но у всех, что были поблизости, шашечки были выключены. Хотя в любом случае лучше от этого не стало бы. Она убрала волосы со лба, чувствуя, что они влажные и прилипают к рукам, затем, взяв свою сумочку, достала из нее мобильный телефон и набрала номер Алекса. У него было занято. Она сбросила вызов и, кинув телефон обратно в сумочку, еще раз постучала.

— Вы могли бы по крайней мере включить кондиционер? — спросила Дженнифер со злостью.

Было семь часов. Алекс уже точно пришел. Он никогда не опаздывал. Она знала об этом, и именно поэтому заблаговременно вышла из офиса, чтобы прийти раньше его. Но сейчас уже прошло целых двадцать пять минут, как она торчала в этой пробке. Женщина опустила стекло, но с улицы ее обдал такой жаркий воздух, какой бывает только из-под фена, — стало еще хуже. Она подняла стекло и откинулась назад в ожидании.

Дженнифер не виделась с Алексом после той игры в теннис. Он оставил ей сообщение на автоответчике в приемной, что ему все-таки нужно уехать в Даллас. «Неотложно» — слово, которое он употребил. Что на этот раз? Все становилось неотложным, когда за это брался Алекс. Хотя какое это имеет значение? Она посвящала каждую минуту, которая у нее была, работе над контрактом с Тарви, так что маловероятно, что у них появилась бы возможность увидеть друг друга. Она встряхнула головой. Чертов контракт. Ничего из всего того, что она уже сделала, пока не вселяло в нее стопроцентную уверенность, что они все-таки его заключат.

Может быть, Расс прав? Может, они действительно пытаются взять больше, чем могут.

По неизвестной причине движение вдруг возобновилось, и водитель, широко улыбаясь, повернулся к ней, видимо, думая, что их отношения вновь наладились после небольшого взаимного непонимания.

— Оу, леди, мы уже едем! — Он удовлетворенно кивнул, и машина медленно тронулась вверх по Парк-авеню.

К тому моменту, когда они подъезжали к Оушен Флор, на часах уже было двадцать минут восьмого. Заплатив подающему большие надежды языковеду, Дженнифер выпрыгнула из такси и, перебежав тротуар, зашла в ресторан.

Она была встречена сразу тремя официантами в белых передниках, которые, судя по всему, были рады любой временной работе. В этот момент она заметила Алекса, сидящего за столиком в углу зала и смеющегося во время разговора по мобильному телефону. Она протиснулась сквозь встречающую ее процессию, оставив ее участников с выражением безропотного разочарования на лицах.

Увидев ее, Алекс быстро закончил разговор и засунул телефон во внутренний карман пиджака.

— Милый, прости, что опоздала, — сказала она, вешая сумку на спинку стула. — Сегодня ужасные пробки.

Он встал и, обойдя стол, поцеловал ее в щеку.

— Ты выглядел счастливым во время разговора по телефону, — заметила она, отодвигая стул и садясь. — Надеюсь, это значит, что дела в Далласе прошли успешно?

— Не совсем. Это был неслужебный разговор с… — он замялся на секунду, — с Джоном. Послушай, — он взял меню и сделал вид, что просматривает его, — я не знал, когда ты приедешь, поэтому я заказал тебе мидии и рыбу-меч. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. — Она нагнулась, чтобы достать салфетку, но ее опередил официант, который быстро выдернул салфетку из ее протянутой руки и, расправив ее, постелил на ее колени.

— Приятного аппетита, — добавил он, вежливо улыбаясь Дженнифер.

Дженнифер проводила официанта взглядом:

— В этом городе больше никто не говорит по-английски?

— Что? — спросил Алекс.

— О, нет, ничего, — ответила она, качая головой. Положив руки на стол и сложив ладони, она уперлась на них подбородком. — Так, значит, поездка в Даллас не была успешной?

— Нет, не совсем. — Он поднес бутылку вина к ее бокалу и наполнил его. — Вернее, я думаю, что в отдаленной перспективе там все нормализуется, но сейчас, судя по всему, компании, с которыми мы имеем дело, весьма обеспокоены новой системой. Проблема решится, когда мы завоюем их доверие.

Дженнифер медленно кивнула, думая о том, как понимать эти его слова.

— То есть ты хочешь сказать, что тебе придется оказывать им поддержку на первых порах?

Алекс тяжело вздохнул:

— Да, боюсь, что именно это мне придется делать. Я направляюсь туда сразу после возвращения из Сан-Франциско. — Он окинул взглядом ресторан в поисках каких-либо признаков заказанной пищи, затем приподнял рукав своей рубашки и посмотрел на часы. — Надеюсь, они не затянут. Я не могу задерживаться. — Он повернулся к Дженнифер: — А как идут дела с твоим новым контрактом?

Дженнифер откинулась на спинку стула:

— Мы еще не получили его, Алекс. Сейчас я только готовлю предложение, но проблема в том, что это абсолютно новая для меня сфера. И я не уверена, что во всем попаду в точку, но…

Она остановилась, понимая, что он не слушает ее. Алекс еще раз посмотрел на часы и повернулся, чтобы посмотреть, не несут ли их заказ. В этот момент с противоположной стороны из дверей кухни появился официант и направился к их столику с двумя высоко поднятыми в руках тарелками.

— Мидии?

Дженнифер кивнула, и официант поставил горячее блюдо перед ней.

— Сейчас я принесу вашу чашу для ополаскивания пальцев, мадам. А вам, сэр, салат из морепродуктов.

— Благодарю. — Алекс взглянул на официанта: — Могу я вас попросить о том, чтобы вторые блюда нам принесли как можно быстрее? Я опаздываю на самолет.

Улыбнувшись и поклонившись, официант развернулся и заторопился в сторону кухни.

— Выглядит неплохо, — заметил Алекс, беря в руки нож и вилку.

Он взглянул на Дженнифер, она сидела неподвижно и никак не отреагировала на принесенное блюдо.

— Что случилось? Разве это не то, что ты хотела?

Она медленно наклонила голову вперед:

— Алекс, как долго мы с тобой уже женаты?

Услышав этот вопрос, Алекс, набравший полный рот салата, застыл с вилкой во рту.

— А?

Дженнифер ничего не добавила. Затем взяла одну из мидий и положила ее в рот.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы женаты уже тринадцать лет, — произнесла она тихо, — на всякий случай, если ты забыл. Но я могу поспорить, что любой, кто случайно оказался свидетелем нашего общения друг с другом, подумал бы, что мы едва ли встречались до этого. Я имею в виду то, что мы ведем себя друг с другом, как чужие. О чем мы говорили только что? О работе: твоей и моей. — Она нагнулась к нему над столом. — У нас есть общая жизнь, Алекс. Господи, ведь тринадцать лет — это немалый срок.

Вилка и нож Алекса со звоном упали на тарелку, он поднял глаза к потолку.

— О нет, Дженнифер, — сказал он шепотом, — не устраивай, пожалуйста, сцену. Не тут. Нас услышат люди.

— Я не-устраиваю-сцену! — сквозь зубы проговорила Дженнифер. Она сделала паузу, чтобы немного успокоиться. — Все дело в том, что каждый раз, когда мы видимся, у меня возникает ощущение, что мы отдаляемся все дальше и дальше. Как будто у нас с тобой больше нет ничего общего. Или есть? Нет, нету. Но это неправильно — у нас с тобой есть общая жизнь, и она не самая плохая, Алекс. Ты для меня являешься лучшим другом. Ты — тот человек, которого я люблю, хотя, может быть, кто-то со стороны так бы уже не сказал, и, кроме того, так случилось, что ты еще являешься моим мужем и отцом моего ребенка. Но сейчас все это выглядит не более чем дополнением к нашему бизнесу.

Алекс, склонив голову набок, продолжал есть.

— Но ведь ты сама захотела опять выйти на работу. Это было не мое желание.

— Алекс, я не пытаюсь найти виноватого. Я просто хочу, чтобы мы… — Ее прервал официант, который положил перед ней чашу для ополаскивания пальцев.

— Наши вторые блюда уже готовы? — поинтересовался Алекс.

— Да сэр, они уже готовы. — Официант ушел, и Дженнифер продолжила:

— Я просто хочу, чтобы мы больше времени проводили вместе, даже если речь идет только о выходных.

— Что ж, ты в любой момент можешь бросить свою работу. В ней нет нужды. У меня все более чем благополучно.

— А что ты подразумеваешь под благополучием, Алекс? — Дженнифер произнесла это немного громче, чем хотела. Алекс окинул взглядом ресторан, чтобы посмотреть, не смотрит ли кто-то в их сторону. — Это что, количество нулей на счету в конце каждого месяца? Или это то, сколько радости ты испытываешь от общения со своими детьми и насколько тебя волнует то, как они растут? Эти вещи можно как-нибудь подсчитать? Например, сейчас Жасмин и Дэвид, пожалуй, больше всех участвуют в жизни Бенджи. Особенно Дэвид, который…

Алекс поднял салфетку со своих коленей и, бросив ее на стол, с силой хлопнул по ней рукой.

— Дженнифер, ты сравниваешь мое участие в жизни Бенджи с участием этого… ни на что не годного парня с улицы? Я просто возмущен! Хорошо, Жасмин многое сделала для Бенджи, но это ее работа, за которую ей платят. Но, пожалуйста, не неси чепуху про этого Дэвида. Да и в любом случае, Жасмин делает это только благодаря тому, что мы работаем. Ну вот скажи, сколько времени ты проводишь с Бенджи? Скажи, ты идеальная мать? Это палка о двух концах, ты понимаешь?

Дженнифер доела мидии, погрузила пальцы в чашу с водой, стоящую перед ней, вытерла руки салфеткой, затем тяжело и протяжно вздохнула:

— Да, я знаю… это палка о двух концах. Разница только в том, что я все время обо всем этом думаю. А ты?

Алекс не ответил, понимая, что все, что он сейчас скажет, будет воспринято в неверном свете. Возникшая пауза оказалась достаточно долгой для того, чтобы Дженнифер поняла, что то, что в ее мыслях должно было быть конструктивным диалогом, на деле уже превратилось в напряженный спор. Она нагнулась над столом и положила свою руку на его:

— Дорогой, прости меня. Я не хотела, чтобы все так получилось. Просто все дело в том… понимаешь… я просто хочу, чтобы мы были ближе друг к другу — как семья. Я понимаю, это может звучать как клише, но я уже почти ни на что не надеюсь.

Подошел официант и поставил на стол вторые блюда. Алекс взглянул на часы:

— О господи, уже восемь часов. У меня нет времени есть это. Мне нужно уже выходить, либо я опоздаю на самолет.

Дженнифер кивнула.

— Да, я понимаю, — тихо сказала она.

— Ты останешься здесь, чтобы доесть рыбу, или тоже уйдешь?

— Нет, мне кажется, я уже сыта. Тем более я не знаю, насколько можно доверять этому ресторану. У мидий, которые я съела, был странный привкус.

Алекс улыбнулся и подозвал официанта:

— Боюсь, нам придется уйти. У нас больше нет времени.

— Но вы же заказали еду!

— Я знаю, но у нас уже нет времени это есть!

— Но вам придется заплатить.

— Отлично, — выпалил Алекс, — просто принесите счет! И как можно быстрее!

Лицо официанта вытянулось, и он торопливо удалился, а Алекс и Дженнифер, посмотрев друг на друга, просто прыснули со смеху.

Он нагнулся и взял свой портфель, затем, немного задержавшись перед тем, как встать на ноги, взглянул на Дженнифер:

— Дорогая, знаешь, я думаю, что все наладится. Я обещаю тебе. Но на это может уйти какое-то время, ты согласна?

Дженнифер кивнула:

— Да, я согласна.

Он отодвинул свой стул:

— Пойдем, я поймаю нам такси.

Движение к этому времени было уже намного свободнее, и Алексу не составило большого труда остановить два пустых такси. Он прошел с Дженнифер к ее машине и хотел поцеловать в щеку, но она повернула голову так, что их губы соприкоснулись.

— Я люблю тебя, Алекс, — прошептала она.

Он улыбнулся:

— Я знаю, милая. Я позвоню тебе сразу, как вернусь, договорились?

— Конечно. Удачной поездки.

Он кивнул и, повернувшись, пошел к своему такси. Оно рвануло с места, когда дверь за ним еще не закрылась до конца, и Дженнифер смотрела машине вслед до тех пор, пока она не пересекла светофор на Парк-авеню. «О, Алекс, ты бы мог и произнести то же в ответ. Не только “Я знаю, милая”». Она приложила ладонь ко лбу, чувствуя первые приступы головной боли. Наверное, это от влажности, либо это последствия их глупого спора. Вот как это можно точно назвать: непроходимая глупость, и с его, и с ее стороны. Она с силой зажмурилась, пытаясь снизить напряжение, нарастающее в голове, и, несмотря на жару, вдруг, ощутила холод и сильную дрожь.

— Леди, вы едете? — позвал ее таксист.

Дженнифер подошла к машине и села на заднее сиденье.

— Куда едем?

— Бэрримор-стрит, пожалуйста.

— Это Вест-Вилладж?

— Да.

Такси резко тронулось и помчалось на желтый свет на Парк-авеню. К тому времени, когда им пришлось остановиться на 5-й авеню, Дженнифер просто трясло, а в голове она испытывала такие ощущения, как будто по ней ритмично били кузнечным молотом. Она постучала по разделительному стеклу, и водитель открыл окошко.

— Да?

— Пожалуйста, я могу вас попросить выключить кондиционер?

— Черт, леди, на улице ведь адская жара!

— Я знаю, но боюсь, я не совсем здорова.

Водитель пожал плечами и повернул регулятор на приборной панели. Светофор переключился на зеленый, и машина стремительно повернула на Фифс-авеню, Дженнифер наклонилась набок. Она приложила ладонь ко рту, чувствуя, как тошнота поднимается вверх, к горлу, и испытала приступ удушья. Она вновь нагнулась вперед и постучала по стеклу.

— Остановите, пожалуйста! Сейчас же!

Такси свернуло к обочине, и Дженнифер открыла двери, не дожидаясь полной остановки. Она высунулась, и ее сильно вытошнило в водосточный желоб, свидетелем чему стало несколько прохожих, инстинктивно отошедших подальше, издавая звуки неодобрения и отвращения. Она закрыла дверцу и прижалась к спинке сиденья. Водитель медленно повернулся и посмотрел на нее.

— Леди, вы пьяны?

Дженнифер помотала головой.

— Потому что, если вы пьяны, я бы не хотел, чтобы вы находились в моем такси.

— Я ничего не пила. Думаю, что я съела что-то не то.

— Тогда, бога ради, прошу вас, не делайте этого в кабине, — сказал он, с силой вдавливая педаль газа, в надежде доставить эту даму домой прежде, чем у нее появится даже шанс повторить это неприятное действие.

К тому времени, когда они подъехали к светофору на 43-й улице, Дженнифер просила водителя остановить такси еще два раза, каждый раз испытывая более сильные приступы рвоты. Голова была готова просто взорваться, Дженнифер согнулась, пытаясь хоть немного ослабить невыносимую боль в желудке. Господи, она ощущала себя абсолютно больной — должно быть, это… возросшее давление в животе превратилось в недвусмысленные позывы — о, нет, господи, только не это!

Дженнифер с трудом дотянулась до стекла и постучала — водитель, кивнув головой, немедленно свернул к обочине и остановился.

— Нет, нет, не надо останавливаться. Я просто хотела узнать, где мы сейчас?

— Сейчас подъезжаем к Сорок второй, леди.

— Вы могли бы сейчас повернуть налево?

— Налево? Но вы же сказали, что вам надо к Вест-Вилладж.

— Нет, пожалуйста, поверните здесь налево. Я хочу поехать в Лиспорт.

Водитель повернулся к ней всем корпусом:

— Лиспорт? Вы имеете в виду Лиспорт на Лонг-Айленд? Я не могу сейчас ехать так далеко. Это мое самое прибыльное время!

— Я прошу вас. Пожалуйста. Там находится мой дом. Мне очень плохо. Я прошу вас, я заплачу вам двойную цену, обещаю. Только отвезите меня туда.

Она упала обратно на сиденье, и некоторое время водитель сидел не двигаясь и смотрел через зеркало заднего вида на лицо своей пассажирки, ставшее пепельного цвета. Потом он надавил на педаль газа, и машина, отъехав от бордюра, повернула налево, на 42-ю улицу, ведущую в сторону Мидтаун-Тоннэл.

Жасмин поставила чашку с кофе на стол перед Дэвидом и села напротив. Он не моргая посмотрел на чашку, от которой шел пар, а затем медленно перевел взгляд на нее.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хотела тебе ничего говорить, когда Бенджи был поблизости? — тихо спросила она.

Дэвид тяжело вздохнул:

— Конечно, понимаю. И, конечно же, очень хорошо, что Бенджи сегодня остался ночевать у Сина.

— Да, это точно. Можешь быть уверен, будет только лучше, если он и дальше будет оставаться у Сина. Ты как будто сотворил чудо, когда провернул всю эту затею. — Она сделала глоток кофе. — Так что же мне делать с этой чертовой путаницей?

Дэвид покачал головой:

— Не знаю, Жасмин, честное слово, даже не знаю. Честно говоря, я не думаю, что нам, или, правильнее сказать, тебе позволено вмешиваться в то, что не совсем тебя касается.

— Ну, знаешь ли, это касается меня, потому что я не хочу, чтобы Бенджи было больно.

— Да, я понимаю это, но… Алекс и Дженнифер — взрослые люди. Они сами должны разобраться в своих отношениях. И, кстати, как ты думаешь, Дженнифер догадывается о чем-то подобном?

— Нет. По крайней мере, насколько я знаю, она думает, что все в порядке. Хотя мы никогда не говорили с ней об этом.

— Вот именно, Жасмин. Ты попала в самую точку. Ты не разговариваешь с ней о подобных вещах. Потому что это действительно не твое дело. Хотя, нет, я не совсем правильно выразился. — Он сделал паузу. — Знаешь, ты, наверное, самый надежный ее друг, но все-таки это ее собственные и очень личные отношения. — Он отодвинул свой стул. — Не знаю, может быть, в данной ситуации я сам ошибаюсь. Но все-таки, как бы хорошо я ни знал какого-то человека, мне бы не хотелось, чтобы он давал мне советы по поводу того, что касается исключительно меня самого и… — Он запнулся, внезапно осознав, что именно он сейчас говорит, кровь ударила ему в голову, и он кинул мимолетный взгляд на Жасмин.

— И что, Дэвид? — тихо спросила Жасмин, остановив свою чашку с кофе на полпути ко рту.

Он смотрел на ее застывшее лицо, отчаянно пытаясь придумать, каким образом вытащить их диалог из того капкана, в который она неосмотрительно его толкнула. В этот момент дверной звонок в парадной нетерпеливо прозвонил три раза, и они оба удивленно посмотрели на стенные часы.

Жасмин нахмурилась:

— Кто это, черт возьми, трезвонит без четверти десять?

Она поднялась со своего стула и поспешила к парадной двери. Дэвид остался на месте, провожая ее взглядом, и облегченно вздохнул. Господи, он же чуть не проболтался! Это было прошлое, которое незаметно для сознания проложило себе дорогу в настоящее, и оно чуть не застало его врасплох.

— Дэвид, скорей сюда!

Тон ее голоса заставил Дэвида подскочить со стула так, что тот с грохотом упал спинкой на пол. Он побежал в холл, где обнаружил Жасмин и раскрасневшегося, очень полного мужчину, аккуратно кладущего Дженнифер на верхнюю ступеньку, прислоняя ее безвольное тело к перилам лестницы. Лицо ее было мертвенно-бледным, светлая блузка забрызгана жидкостью желтого цвета и прилипла к телу, по всему помещению распространился тошнотворный запах.

— Что случилось? — спросил Дэвид, глядя то на одного, то на другого.

Мужчина повернулся к дверям:

— Эту леди тошнит, сэр, вот, что случилось. И она оставила просто жуткое месиво после себя в моем такси. Черт возьми, я не хотел ехать, но она сказала, что заплатит мне по двойному тарифу, а теперь мне придется вычищать все внутри салона…

— Хорошо, — оборвал его Дэвид, — давайте по порядку. Расскажите нам, с чего все началось.

Он посмотрел назад и увидел, что Дженнифер со взглядом человека, находящегося на грани безумства, уже почти лежит, прислонившись к перилам и обхватив руками живот. Жасмин с испуганным лицом сидела напротив нее.

— Она остановила меня у ресторана, который находится напротив Интер-Континентал. По-моему, это какой-то новый ресторан, поэтому я не помню его названия. Сначала сказала, что ей надо в Вест-Вилладж, потом ее стошнило раза три, после чего она попросила меня, чтобы я привез ее сюда. Она сказала, что съела что-то не то.

Дэвид посмотрел на Жасмин:

— Похоже на пищевое отравление. Жасмин, тебе лучше как можно быстрее вызвать доктора.

— Я не могу ее оставить сидеть здесь, Дэвид. Мне нужно положить ее на кровать.

— А мне нужно вернуться в город, — прервал их таксист. — Мне придется убирать всю эту грязь, которая осталась на заднем сиденье машины, и на это уйдет полночи.

— Сколько мы вам должны? — поинтересовался Дэвид, доставая бумажник из заднего кармана своих джинсов.

— Сто баксов, и это только плата за проезд. А мне, как я уже сказал, придется…

Дженнифер издала стон и, повернувшись, извергла такой мощный поток жидкой желтой рвотной массы, что он залил ее юбку и пол перед ней, заставив Жасмин отпрыгнуть в сторону.

Лихорадочная дрожь охватила Дэвида — он ясно увидел, в каком плачевном состоянии Дженнифер, а вся эта сцена вдруг зажгла в его сознании искру, осветившую другую ситуацию, — дежавю, — как будто какое-то окно, которое было крепко заперто в его мозге до этого времени, внезапно открылось настежь.

— Вы должны готовиться к худшему после химиотерапии, Дэвид, — сказал ему доктор Спирс. — У этой процедуры могут быть очень неприятные последствия. Она будет очень подавлена, испугана и будет испытывать очень сильные боли, но вы должны поддержать ее, Дэвид, вы должны оказать ей свою поддержку, дать всю любовь и заботу, на которую только способны.

Это все было до боли знакомо ему, и он пережил предостаточно подобных моментов, чтобы абсолютно точно знать, как в них действовать. Как будто кто-то щелкнул какой-то переключатель в его голове, и он взял ситуацию под свой контроль, совершая все действия как на автопилоте.

Он отдал свой бумажник Жасмин:

— Заплати ему двести долларов, а затем вызывай доктора как можно скорее.

Жасмин поднялась на ноги:

— А что будет с Дженнифер, Дэвид? Ее нужно перенести на кровать.

— Это сделаю я.

Она с беспокойством посмотрела на него.

— Не переживай, — добавил он, уверенно кладя свою руку ей на плечо. — Я знаю, что делаю. — Он повернулся к водителю такси. — Благодарю вас за то, что привезли ее домой. Мы действительно ценим ваш поступок.

Водитель что-то пробормотал, принимая благодарность Дэвида, и пошел к парадной двери вслед за Жасмин, терзаемой неуверенностью и беспокойством. Дэвид обошел образовавшуюся на полу лужу и присел на корточки рядом с Дженнифер.

— Послушай, — тихо произнес он, — я сейчас помогу тебе подняться наверх. Ты сможешь идти?

Дженнифер подняла голову, чтобы посмотреть на Дэвида, с трудом фокусируя взгляд на его лице. Он аккуратно поднял ее, но ноги несчастной были настолько слабы, что она повисла у него на груди. Морща нос от запаха ее одежды, он отодвинул безвольное тело Дженнифер от себя и. обхватив одной рукой ее за спину, а второй подхватив под колени, он поднял ее на руки одним плавным движением и понес вверх по ступенькам.

Оказавшись на верхнем этаже дома, он понял, что не имеет понятия, в какой стороне находится ее комната. Он крикнул вниз Жасмин:

— Какая комната?

— Поверни направо, и вторая слева будет ее. Ты точно справишься, Дэвид?

— Да, Жасмин. — Он прошел по коридору, открыл дверь и, включив локтем свет, отнес Дженнифер на кровать.

— Не надо лежа, — еле слышно произнесла Дженнифер, пытаясь вернуться в сидячее положение, — так мне еще хуже.

Дэвид помог ей сесть, он еле сдерживал дрожь во всем теле от ужасного запаха, который исходил от ее одежды.

— Хорошо, постарайся побыть в таком положении немного. Я сейчас включу воду в ванной, а потом мы освободим тебя от этой одежды. — Он посмотрел на дверь, которая вела в ванную комнату. — Это ванная?

Дженнифер слабо кивнула, не имея сил на возражения, и посмотрела ему вслед, когда он пошел через комнату к ванной.

Открыв кран, Дэвид схватил полотенце и вернулся обратно в спальню, где застал Дженнифер крепко вцепившейся в свою блузку с выражением беспомощности на лице. Дэвид склонился перед ней:

— Дженнифер, тебе придется довериться мне. Я обещаю, что я просто помогу тебе попасть в ванную. После этого тебе уже поможет Жасмин. Я сомневаюсь, что она сама перенесет тебя туда.

Доброта в голосе Дэвида стала последней каплей для Дженнифер. Ее лицо внезапно сморщилось, а из глаз брызнули слезы, и она медленно наклонилась вперед, упершись лицом в его плечо.

— Это так… унизительно, — пробормотала она сквозь рыдания.

— Нет, Дженнифер, это не так, — сказал Дэвид, взяв ее за подбородок и посмотрев в глаза. — Никакие угрызения сейчас неуместны. И не о чем беспокоиться.

— Нет, есть о чем, — произнесла Дженнифер, отведя лицо от его руки и потупив взгляд. — То, что меня тошнило, — это не самое страшное.

Дэвид присел на корточки, чтобы видеть ее лицо:

— Слушай, я обещаю тебе, что это не произведет на меня дурного впечатления. Я видел намного более жуткие ситуации, чем эта. — Он сделал паузу. — Если ты не против, то для меня в этом нет ничего страшного.

Дженнифер шмыгнула и кивнула головой.

— Тогда давай избавимся от этой ужасной одежды.

Дженнифер разжала руки, а Дэвид стал безмолвно расстегивать пуговицы.

Сняв блузку, он дал ей свободно упасть на пол, затем, расстегнув застежку и молнию на юбке, приподнял Дженнифер и дал юбке и женской комбинации соскользнуть вниз.

В этот момент он услышал голос Жасмин, которая поднималась по лестнице:

— Дэвид, я вызвала врача. Слава богу, он живет на соседней улице. Я думаю, он должен прийти с минуты… — Она зашла в комнату и увидела Дженнифер, сидящую на кровати, в бюстгальтере и трусиках, и Дэвида, стоящего напротив, — Дэвид! Что ты делаешь? Тебе не надо было…

Дэвид оглянулся и сделал останавливающий жест рукой.

— Жасмин, — сказал он тихим и спокойным голосом, — ты не могла бы закрыть кран в ванной? Она сейчас, наверное, уже переполнится. Я собираюсь отнести Дженнифер в ванную, а дальше уже поможешь ей ты.

Жасмин кинула быстрый взгляд на Дженнифер, которая повернулась в ее сторону и слабо кивнула. Она направилась в ванную, выключила воду и провела рукой по воде, чтобы проверить температуру. Затем она встала так, чтобы видеть все, что происходит в комнате.

— Вот так, теперь я обмотаю тебя полотенцем и сниму все остальное, хорошо?

Дэвид взмахом раскрыл полотенце и обернул его вокруг плеч Дженнифер, затем, обойдя ее сзади, он расстегнул застежку на ее бюстгальтере, и, сняв его, кинул на пол рядом с остальными вещами. Немного подвинув ее так, чтобы под ней оказалось полотенце, он аккуратно стащил с нее трусики и, завернув все в ее юбку, кинул узел грязного белья к двери. Затем, плотно стянув полотенце вокруг ее тела, он поднял ее с кровати и перенес в ванную комнату.

Когда Дэвид вошел в ванную, Жасмин отошла в сторону, пораженная тем, что сейчас увидела. Эта сцена была наполнена такой добротой и заботой, что ей тотчас стало стыдно за какие-либо подозрения о том, что за действиями этого мужчины могли стоять нелицеприятные мотивы.

Каждое его движение как будто было отрепетировано много раз до этого — он знал, каким образом перемещать тело Дженнифер.

«Ты проделывал это раньше, Дэвид, и не раз, да, мой мальчик? — подумала Жасмин, глядя, как он опускает ноги Дженнифер в воду. — Будь я проклята, ты уже делал это».

— Температура нормальная? — спросил Дэвид.

Дженнифер кивнула, и он, держа ее за талию, повернулся к Жасмин:

— Ты сможешь дальше помочь ей?

— Думаю, да, — ответила Жасмин.

— Хорошо, тогда я пойду вниз и уберу там. Позови меня, когда закончишь, я поднимусь и перенесу Дженнифер на кровать.

Жасмин медленно кивнула и посмотрела ему вслед, когда он выходил из комнаты. Затем, повернувшись к Дженнифер, она сняла с нее полотенце и аккуратно опустила ее в ванну.

Звонок в парадной прозвенел спустя пятнадцать минут после того, как Дэвид перенес Дженнифер обратно в кровать и спустился вниз. Он впустил молодого человека, растрепанный вид которого говорил о том, что к этому моменту он успел сделать значительно больше, чем ему полагалось по его должностным обязанностям.

— Простите, я не мог прийти раньше. Я был на вызове, когда вы позвонили. Ну, так где пациент?

Дэвид указал на ступеньки:

— Наверху поверните направо, и далее вторая дверь слева.

Молодой человек повернулся к Дэвиду:

— Ее тошнило еще с того момента, как вы вызвали меня?

— Да. Жасмин вам все расскажет. Она наверху вместе с миссис Ньюман.

Врач кивнул:

— Это хорошо. Будет лучше, если она избавится от всего этого.

Он повернулся и пошел вверх по ступенькам.

Дэвид подождал, пока дверь спальной комнаты закрылась за доктором, и отправился на кухню включить чайник. Да, ему понадобится больше чем одна чашка кофе. Двойной виски было бы в самый раз. Он подошел к холодильнику и достал из него банку пива. Подняв опрокинутый стул, сел на него и открыл банку.

Внезапно его захлестнул настоящий ураган воспоминаний. Ничто из того, что он делал за последние несколько месяцев, не воскрешало так живо память о Рэйчел. Хотя он и не забывал о ней никогда. Она всегда была с ним, во всех его мыслях, но до этого момента это были счастливые, беззаботные воспоминания. Теперь в его памяти воскресли бесчисленные моменты и ситуации, в которых он успокаивал свою жену, нежно поглаживая мягкую, испещренную пятнами щетину на ее голове — все, что осталось от роскошных волос каштанового цвета — в то время как она корчилась от боли, склонившись над тазом, поставленным рядом с кроватью. После того как приступы заканчивались, он аккуратно укладывал ее обратно, вытирая ее лицо полотенцем. Женская, почти безжизненная, рука нащупывала его руку, и он сжимал ее осторожно так, чтобы не причинить боль и не повредить ту тонкую оболочку, которая пока еще покрывала ее тело. Она открывала глаза, и они вспыхивали тоненькой искрой, точно такой же, как та, которая вспыхнула, когда они впервые встретились в Оксфорде столько лет тому назад. И сияние этой искры никогда не пропадало. Ни разу, до того дня, пока она…

Услышав, что кухонная дверь открылась, он вытер глаза и откашлялся, пытаясь избавиться от того кома, который образовался в его горле, затем повернулся и посмотрел на Жасмин. Она улыбнулась ему и подошла к чайнику.

— Он только что вскипел, — подавленно произнес Дэвид.

Жасмин посмотрела на него, кивнула и насыпала в чашку кофе.

— Как она?

— С ней будет все хорошо. Врач дал ей что-то, чтобы она заснула. Он не знает, как долго это продлится. Но сказал, что может пройти еще некоторое время.

Жасмин села напротив Дэвида.

— С тобой все в порядке?

Дэвид кивнул.

— Ты выглядишь очень плохо.

— Нет, со мной все в порядке.

— Знаешь, я тоже думаю, что мне не стоит говорить ей о том, что мы здесь с тобой обсуждали.

Дэвид откинулся на спинку стула и покачал головой.

— Да, наверное, не стоит.

Некоторое время Жасмин молчала, двигая свою чашку по столу кругами.

— Я могу тебя спросить кое о чем?

— Конечно, — ответил он.

— Ты был доктором, или медицинским работником, или что-то типа этого?

Дэвид остановил банку с пивом прямо у рта и посмотрел на нее.

— Что?

Жасмин нагнулась над столом, приблизившись к нему с выражением полной решимости на лице:

— Дэвид, ты знал, что делать там, наверху. И сам произнес эти слова — «я знаю, что делаю». Я все видела. И я бы даже сказала, что ты делал это не раз.

Дэвид продолжал смотреть на нее.

— Ты женат, Дэвид?

Он молчал.

— Ведь ты хотел привести в пример себя и еще какого-то человека, когда мы разговаривали с тобой перед приходом Дженнифер. Я все правильно поняла, Дэвид? Именно поэтому ты сейчас выглядишь так, как ты выглядишь, да?

Он отвернулся и уставился в окно, в темноту.

— Дэвид, ты не хочешь об этом говорить, да? — аккуратно спросила Жасмин.

Дэвид повернулся и дрожащим голосом сказал:

— Да, я был женат. Как ни странно, целых восемнадцать лет. До прошлого апреля. — Он глубоко вздохнул, — Рэйчел… — Дэвид замолчал и вытер глаза тыльной стороной ладони. — У нее был овариальный рак. Его обнаружили слишком поздно… Я ухаживал за ней — только я, и никто кроме меня, именно поэтому у меня накопилось столько опыта в этом деле. Она умерла, — он повернулся и опять начал смотреть в окно, — вот и все. Теперь ты знаешь все о Дэвиде Корстофайне.

Жасмин сидела прижав руки к губам:

— О господи боже мой, я не знала, Дэвид. Прости меня, пожалуйста. Я не хотела…

Дэвид покачал головой:

— Ты не сделала ничего плохого. Я все равно собирался рассказать тебе это рано или поздно, но, честно говоря, пока не ощущал, что готов к этому. Еще не изгнал окончательно призраков прошлого. Эта та причина, по которой я устроился на эту работу — чтобы иметь возможность уйти от всего этого. Я не хотел думать, и тем более говорить обо всем этом с кем бы то ни было.

— И тут я, со своим длинным языком. Я себя чувствую просто отвратительно. Я не хотела вытаскивать все это из тебя.

Он улыбнулся:

— Знаешь, Жасмин, ты оказала мне больше помощи, чем кто-либо другой. Честное слово. Ты и Бенджи. Вы приняли меня таким, какой я есть. Ни разу не спросили меня, ни откуда я, ни чем я занимался раньше. Поверь, Жасмин, вы не могли сделать лучшего для меня. А Бенджи… Одно только пребывание с ним помогло мне понять, насколько я соскучился по своим собственным детям.

Руки Жасмин со звуком рухнули на стол. Она сидела широко открыв рот:

— Дети? У тебя есть дети? — спросила она недоверчивым тоном.

Дэвид кивнул:

— Трое. Софи, Чарли и Харриет.

— Но где же они сейчас?

— В школе.

— Да, я понимаю это, но кто присматривает и ухаживает за ними?

— Они в школе-интернате.

— В школе-интернате? Ты имеешь в виду, что они там живут?

Дэвид кивнул.

— Ты хочешь сказать, что их мать умерла в прошлом апреле, а ты сдал их в школу-интернат? — воскликнула Жасмин, недоверчиво качая головой и поднимаясь со стула.

— Да, но…

— Но это… — она замолчала, пытаясь подыскать подходящее слово, — это непростительно, Дэвид! Как ты мог так поступить? А сколько лет самому младшему?

— Девять.

— Девять? Но он же младше Бенджи, Дэвид! Девять лет!

— Послушай, Жасмин, тебе, может быть, сложно это понять, но дети были все время далеко от дома, они были в школе до того, как их мать заболела, и когда нужно было сделать выбор, оставаться ли им в прежней школе или найти что-то более близкое к дому, они сами решили остаться там. Понимаешь, там их друзья, там они в безопасности и счастливы; а для меня две эти вещи — это единственное, что имеет значение в отношении моих детей. Несмотря на то что я хотел, чтобы они были ближе к дому, я не смел идти против их выбора, потому что это было бы жестоко и эгоистично по отношению к ним.

Жасмин стояла с широко открытыми глазами, опустив плечи, согнув голову набок.

— Вероятно, но чего я действительно не могу понять, это как ты можешь… забавляться тут с Бенджи, когда твои собственные дети… заперты в какой-то школе-интернате!

Замечание задело самые болезненные чувства Дэвида. Он подскочил со своего стула, ударив кулаком по столу:

— Все не так просто, Жасмин! Я люблю своих детей больше, чем ты можешь себе представить! И мы непрерывно поддерживаем связь друг с другом. И если это тебя хоть как-то касается, то в начале следующего месяца я возвращаюсь в Шотландию и заберу их оттуда на все каникулы. Так или иначе, я вообще собирался пробыть здесь не более чем пару дней, но потом я понял, что не могу вернуться назад, потому что…

Он рухнул обратно на стул, злость проникла слишком глубоко и сломала те защиты, которые до этого момента надежно удерживали за собой его печаль и горе.

— …потому что я понял, что не могу справиться с потерей жены.

Напряженно борясь с собственными эмоциями, он тер пальцами лоб, вдавливая их со всей силой, чтобы отвлечься немного хотя бы на боль. Он глубоко вдохнул:

— Я прошу прощения, я не хотел повышать на тебя голос.

Он не слышал, как она обошла вокруг стола и остановилась позади, но неожиданно почувствовал, как ее руки опустились на его плечи.

— Это не тебе стоит просить прощения, а мне. Я непроходима глупа, чтобы понять все то, что произошло в твоей жизни. И уж точно не мне судить тебя и твои поступки. Ты знаешь и понимаешь своих детей намного лучше меня, и я уверена, что ты действительно любишь их больше, чем я даже могу себе представить. Прости меня, пожалуйста. Мне даже не стоило открывать рта на эту тему.

Дэвид выпрямился и сделал глубокий вдох.

— Нет, твоя реакция вполне правомерна. Да, это действительно звучит ужасно, если не знать всей правды. И это абсолютно четко показывает разницу между нашими культурами. Как там американцы говорят о британцах? Животных держат дома, а детей отправляют в питомники? — Он усмехнулся. — Я не стану это оправдывать, но, Жасмин, я думаю, ты достаточно меня знаешь. И ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что это было лучшее, что можно было сделать в тех обстоятельствах.

Она развела руками и села на свое место.

— Да, думаю, что да. Только очень жалко, что мы никогда не увидимся с ними. Сколько им? Как их зовут?

— Софи скоро исполнится шестнадцать, Чарли двенадцать и Харриет, ну, сколько ей лет, ты уже знаешь.

Жасмин медленно кивнула:

— Чарли двенадцать. Жаль, что мы не можем познакомить его с Бенджи.

— Да, думаю, они бы легко нашли общий язык. Оба прирожденные энтузиасты. Единственная проблема в том, что Чарли навлекает на себя неприятности, где бы он ни появлялся. Поэтому я так остро отреагировал тогда, когда увидел Бенджи лежащим на дне бассейна. Я как будто на самом деле увидел там Чарли, понимаешь?

— Господи, ну, конечно же. Ну и перепугался же ты тогда.

Дэвид кивнул:

— И не говори!

Она улыбнулась:

— Так куда ты повезешь их на каникулы?

— Пока еще не знаю. Думаю, что определюсь с этим, когда вернусь в Шотландию.

Она посмотрела на него, и в ее глазах блеснула радость.

— У меня есть идея! А почему бы тебе не привезти их сюда?

Дэвид изумленно уставился на нее:

— Что?

— Привези их на каникулы в Штаты, в Лиспорт! Зачем придумывать еще что-то и везти их в другое место. Здесь ты уже все знаешь. Теперь у тебя есть еще мы и много других новых друзей. Здесь солнечно, рядом прекраснейший залив, бассейны, теннисные корты. Ну, давай же, соглашайся, Дэвид, им будет очень весело здесь!

Он улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Жасмин, не думаю, что стоит это делать.

— Почему нет? Назови хоть одну стоящую причину!

— Потому что…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Потому что никто не знает ничего ни о тебе, ни о том, что произошло в твоей жизни, а ты хотел бы оградить свою частную жизнь от посторонних взглядов. Правильно?

— Ну, если в двух словах, то да.

— Тогда твои аргументы не выдерживают никакой критики, потому что я уже знаю. Так какие еще у тебя остаются отговорки?

Дэвид пожал плечами и почесал голову.

— Не знаю, Жасмин. Может быть, действительно будет лучше, если я просто закончу здесь свою работу и уеду обратно домой, чтобы начать все заново.

— Нет, не будет, — ответила она так резко, что Дэвид отпрянул. Жасмин взяла ручку, которая случайно оказалась на столе, и начала непрерывно крутить ее в руках. — Послушай, Дэвид, я хочу тебе кое-что сказать. Этот дом никогда еще не был наполнен такой радостью и смехом, как с тех пор, когда ты здесь появился. Мы действительно хотим, чтобы ты пробыл здесь как можно дольше. — Она помолчала. — И я могу сказать, что этого хотим не только мы с Бенджи.

Он посмотрел на нее с недоумением:

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что я осталась с Дженнифер, когда ушел доктор. Я дала ей таблетки снотворного, но она все равно пыталась встать. Она, конечно, была немного не в себе, но все время спрашивала меня: «Где он? Где он?» — и все время повторяла и повторяла этот вопрос. Я говорила, что не знаю наверняка, потому что думала, что она спрашивает об Алексе, но она покачала головой. «Где Дэвид?», — спросила она. И стоила мне только сказать, что с тобой все в порядке и что ты внизу, она тут же уронила голову на подушку и уснула со счастливой улыбкой на устах.

Дэвид сидел в тишине, в изумлении глядя на нее.

— Дэвид, ты прав дважды. Во-первых, тогда, когда говоришь, что мы не имеем права рассказывать Дженнифер об Алексе. Это не наше дело. А во-вторых, когда говоришь, что я ее лучшая подруга. Я знаю ее, как свою младшую сестру. Да, черт побери, я и общаюсь с ней как со своей младшей сестрой! И будь я проклята, я не перенесу этого, если вся эта ситуация с Алексом выйдет наружу, так же как и она не перенесет этого, особенно сейчас, когда так слаба. И нравится тебе это или нет, но ты завоевал наше доверие. Ты как будто ангелом-хранителем нам стал, нашим — как там тебя Дженнифер назвала — о, да, нашим Суперменом! С твоим появлением в этом доме стали происходить вещи, которые не случались никогда раньше. И если ты уйдешь в этот момент, и Алекс решит расстаться с Дженнифер, мне кажется, все пойдет ко дну.

Дэвид покачал головой:

— Я не смогу быть все время рядом, Жасмин.

— Я не прошу тебя об этом. Я понимаю, что у тебя есть своя жизнь в Шотландии, дети и все прочее. Но если ты привезешь детей сюда на каникулы, это позволит тебе остаться здесь на неделю-другую, и может быть, к этому времени у них с Алексом либо все разъяснится, либо уладится. — Она протянула свою руку и положила ее на руку Дэвида. — Пожалуйста, Дэвид, подумай об этом и подумай, как хорошо будет детям всем вместе.

Он улыбнулся и посмотрел на нее.

— Но у меня довольно маленький домик.

Жасмин просияла, понимая, что разговор поворачивается в желаемое ею русло.

— Это не так важно! Дети любят всякие экзотические условия! В любом случае, они всегда могут прийти к нам и остаться здесь. Дженнифер не будет…

— Нет! — перебил ее Дэвид.

— Ну почему нет?

— Потому что я не хочу, чтобы кто-либо еще знал о моем прошлом, вот почему.

— По какой причине?

— Да потому, что это просто-напросто все изменит. Это будет значить… что люди будут знать, что у меня… это то, из-за чего мне так сложно вернуться в Шотландию. Для меня это счастье, быть просто «Дэвидом-садовником». Я не хочу быть для всех «Дэвидом, у которого умерла жена». Ты понимаешь меня?

Жасмин смотрела на него, подняв брови.

— Я понимаю, это похоже на ведение двойной игры. Обещаю, я обязательно расскажу обо всем Дженнифер, когда приедут дети, а потом и всем остальным, в свое время. — Он улыбнулся. — Когда я думал об этом раньше, ты была первой, кому я собирался рассказать. Только ты сама раскрыла все раньше, чем я планировал.

Жасмин медленно кивнула:

— Так когда ты думаешь привезти детей?

— В ближайшие две недели.

Она посмотрела на Дэвида, и ее взгляд вновь наполнился предвкушением.

— Это просто здорово! Я могу помочь тебе достать несколько детских кроватей. Ой, я уже не могу дождаться встречи с ними! И только подумать, как здорово будет нам всем вместе с Бенжи, с Додди и всеми-всеми! — Она резко выпрямилась на стуле. — Кстати говоря, где она сейчас?

Шлепнув себя по лбу, Дэвид подскочил со стула и начал оглядывать кухню. Эти резкие действия привлекли внимание собаки, которая лежала, спрятавшись от взоров, между пластиковыми коробками рядом с телевизором. Она вытянула свою мохнатую морду в сторону просвета и громко зевнула.

— Всегда где-нибудь поблизости, — засмеялся Дэвид. Он засунул руки в карманы джинсов и ссутулился, внезапно почувствовав себя очень усталым. — Наверное, я уже поеду, Жасмин. — Он подошел к женщине и обнял ее за плечи. — Спасибо за этот разговор и за прекрасную идею… а еще за то, что оказалась настоящим другом. Я очень ценю это, думаю, ты понимаешь.

Жасмин улыбнулась:

— Взаимно, Дэвид. Я могу сказать тебе то же самое.

Он тихонько свистнул, позвав Додди, и Жасмин, повернувшись на стуле, посмотрела им вслед, пока они шли через кухню к черному выходу.

— Ждать тебя завтра в обычное время?

— Безусловно, — ответил Дэвид и, приостановившись на секунду, вступил вместе с Додди в теплую ночь.