Для средств массовой информации, которые перед праздниками привычно впадали в новостную спячку, ограбление "Люфтганзы" оказалось наиприятнейшим из всех рождественских подарков. Газеты и телевидение обыграли это, как шестимилионное шоу-ограбление, представление, прошедшее без единого выстрела, и где единственным пострадавшим оказалась немецкая авиалиния, к которой городское население исторически не питало симпатий.

Шумиха в прессе была воспринята предохранительными органами как личное оскорбление.

ФБР, с ее юрисдикцией, распространяющейся на все преступления, выходящие за границы одного штата, и возможностью работать круглые сутки, за первые сорок восемь часов подключило к расследованию более сотни агентов. Таможенные агенты, полиция управления аэропорта, нью-йоркское управление полиции, следователи страховых компаний, компания бронированных грузовиков "Бринк" и сотрудники службы безопасности "Люфтганзы" заполонили место преступления, набросившись на улики и допрашивая свидетелей.

Расследовать дело поручили помощнику федерального прокурора, тридцатидвухлетнему Эдварду Макдональду. Эд, ростом под два метра, был бывшим университетским баскетболистом и жил вместе с женой и тремя детьми в неблагополучном районе Бруклина, где провел все свое детство.

Отец и дед Макдональда работали в доках, и такое явление как мафия Эду вовсе не было чуждо. За первой в своей жизни мафиозной разборкой Эд наблюдал из окна во время урока по обществоведению в Ксаверианской школе в Ридж-Бей; пятью днями спустя, когда Эд отправился в Блисс-Парк отработать броски в прыжке, он наткнулся на тело, брошенное гангстерами на баскетбольной площадке.

Для Макдональда личность грабителей "Люфтганзы" никогда не была тайной.

Спустя пару часов после ограбления, по меньшей мере, с десяток информаторов ФБР и полиции - многие из которых время от времени занимались угоном и кражей товаров - позвонили, сообщив, что "Люфтганза" - дело рук Джимми Бёрка и парней из бара "Робертс".

В то же самое время сотрудники "Люфтганзы", мельком рассмотревшие лицо грабителя, снявшего лыжную маску во время ограбления, опознали фотографию из списка подозреваемых, которая, по их мнению, напоминала грабителя.

На ней оказался Томми ДеСимоне.

Один из крупных мафиози, состоявший в преступной группировке Джо Коломбо и по совместительству тайный информатор ФБР, позвонил своему куратору, сообщив, что за ограблением "Люфтганзы" стоит Джимми Бёрк, а также назвал четырех стрелков, участвовавших в ограблении - Анджело Сепе, бывшего шурина Сепе, Энтони Родригеса, Томми ДеСимоне и Фрэнки, двадцатидвухлетнего сына Джимми Бёрка.

Когда фотографии четырех подозреваемых показали работавшим в ночь ограбления сотрудникам, Керри Уэлен, ночной сторож, получивший при встрече с грабителями удар в лоб, указал на одну, отметив, что она напоминает ударившего его человека. Анджело Сепе.

Однако опознания свидетелями похожих на грабителей подозреваемых и слов мафиозных осведомителей, которые не могут в открытую прийти в суд и дать показания, было недостаточно для выдвижения обвинений.

Но их с лихвой хватало, чтобы установить за подозреваемыми наблюдение. К концу первой недели целый легион федералов и городских полицейских, используя машины, грузовики, фургоны, самолеты и вертолеты, установили круглосуточное наблюдение за Джимми Бёрком, Томми ДеСимоне и Энтони Родригесом.

Возле бара "Робертс" и таверны "Оул" начали крутиться полицейские под прикрытием, переодетые в грузчиков и водителей. Макдональдс добился разрешения суда на установку жучков и отслеживающих устройств в линкольне Томми, олдсе Джимми и новеньком белом тандербёрд седане, который Сепе купил сразу после ограбление за девять тысяч долларов, расплатившись пятидесяти- и стодолларовыми купюрами. Макдональдс даже просочил в прессу детали ограбления в надежде, что это поможет вызвать разговоры в прослушиваемых машинах.

Но в следующие восемь недель прослушка превратилась в сплошную игру нервов. Джимми с приятелями понимали, что являлись главными подозреваемыми в ограблении - об этом они даже в газетах читать могли - но по-прежнему продолжали вести свой привычный образ жизни, посещая все те же притоны и при желании играючи избавлялись от хвоста, сделав внезапный разворот на оживленной улице, проскакивая на красные огни или задним ходом съезжая с въезда на городские автомагистрали.

Самолеты-наблюдатели и вертолеты федералов им удавалось сбрасывать, заезжая в запрещенную федеральным агентством воздушного транспорта зону полетов в аэропорту Кеннеди, где запрещались любые незапланированные полеты, включая самолеты наблюдения ФБР.

Даже ультрасовременные жучки в машинах оказались менее эффективными, чем на то надеялся Макдональд. Всякий раз когда Джимми, Анджело и Томми садились в машину, они врубали радио на полную катушку.

Несмотря на преграду рока и диско федералом удалось записать обрывки заманчивых разговоров, в которых Сепе говорил неизвестному мужчине: "...коричневый чемодан и мешок из "Люфтганзы..." или разговор с его подружкой Хоуп Баррен: "...я хочу взглянуть... узнать, где деньги у... вырой яму в подвале (невнятно) на заднем дворе...". Но этого все равно было недостаточно, чтобы связать Сепе и его приятелей с ограблением.

Спустя некоторое время ребята так наловчились сбрасывать хвосты, что временами один или двое парней из банды могли исчезнуть на несколько дней. Макдональд получал донесения о том, что подозреваемые были замечены в Форт-Лаудердейле и Майами-Бич.

Конечно, он мог отменить досрочное освобождение и отправить Джимми с ДеСимоне и Сепе прямиком назад в тюрьму за общение друг с другом, но это бы не помогло раскрыть ограбление "Люфтганзы", как и не могло вернуть денег.

Макдональд с самого начала понимал, что ограбление "Люфтганзы" не обошлось без внутренних осведомителей. А откуда еще могли узнать шестеро грабителей, в каком из двадцати двух гигантских грузовых складов на трехстах сорока восьми акрах грузового терминала Кеннеди могли в течение выходных храниться шесть миллионов долларов в наличке и драгоценностях?

Такие крупные суммы обычно увозились бронированными грузовиками сразу же после прибытия и незамедлительно вносились в банк.

Грабители также знали имена и рабочие места всех сотрудников, работавших той ночью; они также знали об устройстве охраны по периметру, для отключения которой требовался специальный магнитный ключ, они знали, где его найти и как отключить камеры наблюдения, чтобы не включилась бесшумная сигнализация.

Макдональд твердо верил, что если наблюдению и электронным устройствам не удалось разоблачить профессиональных грабителей, то непрофессионал-наводчик в конечном счете выведет их на Бёрка и непосредственных участников ограбления.

Спустя несколько часов после ограбления служба безопасности 'Люфтганзы" выдала Макдональду имя Лу Вернера.

Вернер прежде уже подозревался в краже двадцати двух тысяч долларов в иностранной валюте, но тогда за недостатком улик его не арестовали и не уволили.

На этот раз все было по-иному. Оказалось, что в пятницу, за день до ограбления, Лу Вернер не позволил охранникам компании бронированных грузовиков "Бринк" произвести запланированную перевозку шести миллионов в наличке и драгоценностях. Вернер заявил, что якобы нуждается в авторизации супервизора на подпись релиза.

Один из охранников "Бринка" возразил, что это не предусмотрено процедурой, но, несмотря на это, Вернер исчез на полтора часа и не показался на грузовой площадке до тех пор, пока охранникам не приказали продолжить маршрут без денег "Люфтганзы".

Вследствие чего, Вернер был не только единственным сотрудником "Люфтганзы", ответственным за то, что деньги и драгоценности остались в аэропорту на выходные, но и единственным, кто знал, что они там по-прежнему хранятся.

Профессионалы вроде Джимми Бёрка, казалось, никогда не говорили ни о чем, что можно было бы предъявить им в качестве обвинения, даже когда находились в своих машинах, где могли считать себя в безопасности и уединении, но любители вроде Лу Вернера просто не могли держать рот на замке.

Оказывается, он успел рассказать про ограбление всем своим знакомым. Он хвастался тем, что снова при деньгах. Лу рассказал своим приятелям в баре, что расплатился с букмекерами и ростовщиками. И под конец объявил, что отправляется в Майами на Рождество.

Для подключенных к делу агентов изучение деталей личной жизни Вернера было больше похоже на просмотр мыльной оперы, чем на расследование ограбления.

Так, например, они выяснили, что до ограбления Вернер заявил своей бывшей жене Беверли, будто вскоре сорвет невероятный куш, и она,несомненно, пожалеет о том, что бросила его после двадцати трех лет совместной жизни.

Еще за месяц до ограбления он рассказал о нем своему лучшему другу Уильяму Фишетти и согласился вложить тридцать тысяч долларов из причитающейся ему доли в таксомоторный парк Фишетти.

Затем, две недели спустя, Вернер обнаружил, что женатый Фишетти крутит роман с его бывшей женой Беверли; он так разозлился, что позвонил своему старому другу и отказался вкладывать деньги.

В утро ограбления, когда радио и газеты сообщили об этом потрясающем ограблении, Вернер был по-прежнему так зол на своего бывшего приятеля, что позвонил Фишетти домой и, прокричав "Видал, трепло?", бросил трубку.

Спустя пару дней после ограбления, когда газеты пестрели заголовками о многомиллионном ограблении, Вернер гордо хвастался своей подружке Джанет Барбиери, тридцатишестилетней разведенной матери с тремя детьми.

Барбиери незамедлительно ударилась в слезы и истерично завопила, что Вернер угодит в тюрьму. Вернера так потрясла реакция подружки, что он направился в местный бар и выложил всю историю своему любимому бармену, но только после того, как взял с него обещание молчать.

Федералы, конечно же, допросили всех знакомых Вернера, и все без исключения пошли на сотрудничество с ФБР.

К примеру, Фишетти так беспокоился, что жена узнает про его шашни с Беверли Вернер, что согласился на полное сотрудничество, но только при условии, что его не будут допрашивать дома. В течение нескольких недель федералы встречались с Фишетти в кофейнях или такси, и он выложил все, что знал - и этого оказалось немало.

Фишетти годами дружил с Вернеров, и он рассказал, что Вернер вместе с другим сотрудником "Люфтганзы", Питером Грюневальдом, составил план ограбления авиакомпании за несколько месяцев заранее.

Фишетти добавил, что мысль об ограблении посетила парочку после участия в краже двадцати двух тысяч долларов в валюте, когда они решили, что глупо рисковать угодить за решетку или быть уволенным за кражу столь ничтожной суммы.

Если уж собираться красть деньги из хранилища и рисковать быть пойманным, то уж по крайней мере за миллион.

Фишетти поведал и о том, как Вернер с Грюневальдом месяцам планировали ограбление, и когда детальный план был до конца проработан, Грюневальд взялся обходить местные бары в поисках подходящих людей для исполнения замысла.

Грюневальд провел несколько месяцев, изучая потенциального налетчика, знаменитого дебошира, но отказался от него, когда осознал, что тот недостаточно серьезен.

Когда обнаружилось, что Грюневальд слишком медленно подбирает налетчиков, продолжил Фишетти, Вернер взял дело в свои руки и спросил у своего букмекера Франка Менны, не знает ли тот кого-то, способного взяться за это дело.

Когда федералы впервые вышли на Грюневальда, он отрицал, что знал о деталях ограбления, но агенты вскоре устроили ему очную ставку с дебоширом, к которому Грюневальд обратился с предложением поучаствовать в ограблении, а также Фишетти.

В пятницу, шестнадцатого февраля, через девять недель после ограбления, агенты обнаружили, что Грюневальд обратился за билетом на подсадку от Нью-Йорка до колумбийской Боготы, а оттуда до Тайваня и Японии. Грюневальд объяснил это тем, что намеревался навестить на Тайване свою бывшую жену, где та жила вместе с семьей.

Грюневальда арестовали, как главного свидетеля по делу "Люфтганзы". Он решил сотрудничать с Макдональдом в выстраивании дела против Вернера.

Макдональд понимал, что с показаниями Грюневальда, Фишетти, Беверли Вернер, Джанет Барбиери и Фрэнка Менны у него было достаточно доказательств, чтобы предъявить Лу Вернеру обвинение в соучастии в ограблении "Люфтганзы".

Макдональд также собрал достаточно доказательств, чтобы обвинить Анджело Сепе в ограбление, и, что важнее, он добился ордера на обыск лонг-айлендского дома подружки Сепе на наличие денег.

Агенты, неделями пасущие Сепе и часами слушающие рок и обрывки разговоров, были убеждены, что деньги спрятаны где-то в доме Хоуп Баррен.

Целью Макдональда было не только предъявить Вернеру обвинение, но и убедить его сотрудничать с федералами. Вернер должен был сдать людей, которых привлек к ограблению.

Но с первого же дня ареста Вернер доказал, что его не так легко раскусить, как на то надеялись федералы с Макдональдом. До ареста Лу без устали чесал языком, но стоило ему оказаться за решеткой, как он его прикусил.

В вечер ареста, спустя несколько часов допроса, Вернер продолжал уверять, что совершенно непричастен к ограблению. Лу утверждал, что хвастался и лгал о своем участии в ограблении, чтобы польстить своему мужскому самолюбию.

Макдональд решил устроить Вернеру очную ставку со вторым участником сговора прямо в здании особого отдела полиции. Вернер сидел в большой комнате совещаний, когда вошли Грюневальд вместе с Макдональдом.

Вернер не видел Грюневальда больше недели, и скорее всего, полагал, что его друг, как и было запланировано, улетел в Боготу, а уже оттуда на Восток. Но теперь, увидев, как тот входит вместе с прокурором, Вернер понял, что Грюневальд сотрудничает со следствием.

Вернер задергался. Его грудь начала вздыматься. Макдональд позже говорил, что испугался, как бы Вернера удар не хватил прямо в офисе. Грюневальд методично принялся убеждать своего друга сотрудничать со следствием.

- Им все известно, - произнес Грюневальд. - Почему ты один должен понести наказание? 
В обмен на содействие следствию Вернеру обещали освобождение или условный срок, в особенности, если тот поможет Макдональду схватить преступников и вернуть деньги. Грюневальд попытался.

Он был крайне убедителен. Но Вернер настаивал на том, что не понимает, о чем твердит Грюневальд. Он утверждал, что будет жаловаться на плохое обращение. И добавил, что если Макдональд считает его виновным, то ему придется доказать это в суде.

В свой актив Макдональд мог лишь записать дело против Вернера. Месяцы наблюдения и прослушки лишь подтвердили его подозрения в отношении Бёрка и его команды, но не принесли доказательств.

Обыск дома подружки Сепе и близлежащей территории не выявил денег, в находке которых так были уверены федералы. Двадцать третьего мая, спустя тридцать пять дней после ареста Макдональдом Сепе, с последнего пришлось снять обвинения за недостатком доказательств, необходимых для привлечения к суду.

Джимми с его бандой по-прежнему можно было посадить за нарушение условий досрочного освобождения, но при этом не было ни малейшего шанса на то, что они могут случайно сломаться и сознаться в совершенном преступлении или выдать местонахождение денег.

Но Макдональда гораздо больше беспокоили тревожные донесения об убийствах и исчезновениях, связанных с "Люфтганзой". Когда Макдональд начал выстраивать дело против Вернера, стали исчезать ключевые свидетели.

Так, например, восемнадцатого декабря, через неделю после ограбления, полиция Куинса обнаружила тело мелкого чернокожего мошенника, тридцатиоднолетнего Парнелла Стивена "Стакса" Эдвардса. Тело нашли лежащим под покрывалом, на постели в квартире в Озон-парке с шестью пулями тридцать восьмого калибра в груди и голове.

Дверь в квартиру не была взломана, следов борьбы также не обнаружили. В квартире были стерты все отпечатки пальцев, везде разбросаны деньги и драгоценности, так что полиция исключила версию ограбления.

Исходя из небрежной позы трупа, можно было предположить, что жертва была знакома со своими убийцами и не имела причин чего-либо опасаться.

Четырнадцатого января Куки, жена Томми ДеСимоне, заявила в полицию об исчезновении мужа. Она рассказала, что несколько недель назад Томми взял у нее шестьдесят долларов, и с тех пор она о нем не слышала.

Поначалу полиция решила, что Томми решил исчезнуть, после того как узнал, что двое сотрудников "Люфтганзы" опознали его по фотографии, как грабителя, снявшего с себя маску во время ограбления. Но затем поползли слухи о том, что Томми ДеСимоне кормит рыб.

Тремя днями спустя, семнадцатого января, в Грейвсенд-Бей, в Бруклине, был найден брошенный рефрижератор, где обнаружилось тело сорокадвухлетнего мошенника и афериста Ричарда Итона.

Тело нашли дети, игравшие внутри одного из брошенных грузовиков. Руки и ноги трупа были связаны проводами, а шея сломана.

Труп удалось опознать не сразу, поскольку тело так замерзло, что на его разморозку ушло два дня. Именно тогда в кармане жертвы обнаружили листок бумаги с именем и телефонным номером Джимми Бёрка.

Когда в ходе предварительного расследования обнаружилось, что Итон время от времени работал посыльным и подставным лицом Джимми Бёрка, городская полиция, прихватив досье, отправилась к Эду Макдональду.

Полицейские сообщили, что им удалось выяснить, что Итон только что вернулся из Флориды, где, предположительно, отмыл крупную сумму денег.

На одной из записей Сепе, несмотря на шум и рок-музыку, удалось услышать, как Сепе сетовал, что кто-то пытался надуть его при дележе денег.

Там также обсуждалась поездка во Флориду и деньги. Макдональд велел федералам и городским полицейским отследить передвижения Итона и даже вскрыл депозитную ячейку, где, по имевшимся сведениям, Итон хранил миллионы. Ячейка оказалась пустой.

Приблизительно в это же время жительница Лонг-Айленда Франи Крюгман заявила об исчезновении своего мужа Марти Крюгмана.

Она сообщила местной полиции, что в последний раз разговаривала с ним шестого января, когда он позвонил, передав, что задержится. К тому времени, когда Макдональд выяснил, что Марти Крюгман оказался тем человеком, к кому Фрэнк Менна отправил Лу Вернера, было уже слишком поздно.

Макдональд был готов отдать все, чтобы выяснить личность людей, к которым Марти Крюгман направил план Вернера. Фрэнк Менна сообщил Макдональду, что он просто передал просьбу Вернера своему боссу Крюгману.

По словам Менны, после этого дело уже вел Крюгман. Крюгман был единственной известной Макдональду ниточкой, ведущей к ограблению. Крюгман был букмекером в аэропорту и находился под покровительством мафии.

Он был связан с бандой Бёрка, и его часто видели в баре "Робертс". Однако Крюгман исчез незадолго до того, как федералы с Макдональдом стали его разыскивать. К тому времени он уже считался мертвым.

Две недели спустя, десятого февраля, Тереза Феррара, обаятельный косметолог двадцати семи лет, получив срочный телефонный звонок от своего друга, выскочила из своего салона красоты в Белморе на Лонг-Айленде, чтобы встретиться с кем-то в находящейся неподалеку закусочной.

Феррара, очевидно, волновалась перед встречей, поскольку попросила свою девятнадцатилетнюю племянницу Марию Санакоре зайти за ней в закусочную, если она не вернется через пятнадцать минут.

Феррара оставила свою сумочку, ключи и пальто.
- У меня появилась возможность заработать десять тысяч долларов, - сказала она своей кузине и выбежала из двери. 
Больше ее не видели.

Полиция округа Нассау начала привычную процедуру поиска без вести пропавших. Они выявили, что Феррара лишь недавно переехала в съемную квартиру за тысячу долларов в месяц; когда маклер дал её прежний адрес, оказалось, что она жила с Томми ДеСимоне в одном жилом доме в Озон-парке.

Восемнадцатого мая в заливе Барнегат, неподалеку от реки Томс в Нью-Джерси, обнаружили тело женщины. Вскрытие произвели в общественной больнице Томс-Ривер, где при сравнении рентгеновских снимков установили, что тело принадлежит Терезе Ферраре.

Когда в апреле Лу Вернер предстал перед судом, пятеро потенциальных свидетелей были либо убиты, либо пропали без вести, а Макдональд установил круглосуточную охрану всех выживших, которых собирался задействовать в судебном процессе.

Грюневальд дал показания, согласно которым он вместе с Вернером составил план ограбления, однако грабителей независимо от него нанимал Вернер.

Известный громила, к которому поначалу обратился Грюневальд, свидетельствовал, что Грюневальд рассказал ему детали плана, отметив при этом, что информацию о том, как обойти сигнализацию, ему придется получить от самого Вернера.

Даже Джанет Барбиери, подружка Вернера, неохотно дала показания, согласно которым Вернер хвастался перед ней, что именно он разработал план ограбления.

Шестнадцатого мая, спустя десять дней слушаний, Лу Вернера признали виновным в соучастии в планировании и осуществлении ограбления "Люфтганзы". Он был единственным, кого признали виновным в ограблении, и ему грозило тюремное заключение сроком до двадцати пяти лет.

Если и существовала возможность наконец-таки заставить Лу Вернера заговорить, то только сейчас. Вернер отказался давать показания, решив оспорить решение суда.

В случае оправдательного приговора Вернер мог выйти на свободу и оставить при себе деньги, доставшиеся ему после ограбления. Но Вернеру вынесли обвинительный приговор, и если он не желал провести следующие двадцать пять лет за решеткой, ему стоило начать сотрудничать со следствием.

В то время Макдональд еще не знал, что Вернер встречался лишь с одним членом преступной группировки Джимми Бёрка - Джои Буддой Манри. Джимми отправил Манри взглянуть на план Вернера, который тот изучил на парковке возле буфета аэропорта Кеннеди. В мотеле аэропорта Манри оставил в двух пакетах восемьдесят пять тысяч долларов для Вернера. Решись Вернер сотрудничать, он мог указать на Манри и только на Манри.

В тот же день в ожидании окончательного вердикта Лу Вернера отвезли назад, в федеральную тюрьму. Его поместили на третьем этаже, в зоне, предназначенной для заключенных, чья жизнь находится в опасности, или тех, кто решил сотрудничать со следствием. Джимми Бёрк, которого тринадцатого апреля наконец арестовали за нарушение условий досрочного освобождения, содержался в той же тюрьме. После судебного процесса его посетил один из адвокатов, который сообщил Бёрку о приговоре Вернера, что тому предстояло длительное заключение и что его поместили под усиленную охрану.

Позже в ту же ночь патрульная машина 63-го полицейского участка обнаружила в Бруклине тела сорокасемилетнего Джозефа "Джои Будды" Манри из Озон-парка и сорокадвухлетнего Роберта "Фрэнчи" МакМэхона из Вантага, Лонг-Айленд, на переднем сидении двухдверного синего бьюика 73-го года, припаркованного на пресечении Шенектеди-Авеню с М-авеню, в районе Бруклина, Милл-Бейзин. Оба были убиты выстрелом в затылок из пистолета сорок четвертого калибра. Теперь Манри был мертв, и с ним для Лу Вернера исчезла единственная возможность выйти из тюрьмы.