Лет 50 назад в одной из сибирских губерний пронеслась молва, что явился отшельник Авраам, наделенный даром пророчества и чудотворения. Стоустная молва, варьируя эти рассказы, разнесла весть об отшельнике по всей Сибири.

В самом дремучем лесу, далеко от всякого поселения, жил в большой избе моленной отец Авраам. Когда все кругом леса погружалось в сон, у отшельника пробуждалась жизнь. Сотни поклонников тянулись к нему на молитву, где вместе с псевдорелигиозностью пропагандировался чудовищный разврат.

Авраам считался основателем секты очищенцев. Последователи его, мужчины и женщины, входя, сбрасывали с себя верхнюю одежду и оставались в одних рубахах с босыми ногами. Учитель становился на возвышении и был одет в черной рясе, вроде монашеской. Обряд молитвы заключался в следующем:

– Да приблизится избранная моя! – провозглашал Авраам; в ответ на это входила на возвышение молодая девушка и становилась на колени.

– Облобызай нози мои! – говорил он… Девушка целовала его ноги.

– Творите, как я творю, братие.

При этих словах подле каждого мужчины становилась девушка и, по примеру избранницы Авраама, целовала ноги мужчине.

– Да будет плодородие ваше, яко плодородие маслины! – говорил Авраам, осеняя стоящих восковою свечкою. – Чисты ли и непорочны ли вы вси?

– Осквернены от рождения! – следовал общий ответ.

– Имеете ли твердость истязанием плоти очиститься?

– Имеем! – отвечали все, падая на колени.

– Очиститесь же.

Вслед за этими словами каждый из очищенцев брал пук розог в руки и начинал бить им по плечам и по спине своих сестер.

Бичевание это продолжалось довольно долго, кровь струилась по обнаженному телу добровольных мучениц. После этого спрашивалось: «Очищены ли вы есте, сестры мои?» Следовал ответ, что очищены и чисты, как снег. «Очищены ли вы?» – обращался он к мужчинам. «Не очищены», – отвечали последние. «Очиститесь!» И снова начиналось истязание – истязуемыми на этот раз была мужская братия; после этого все очищенные удалялись из моленной.

Отец Авраам жил в скиту со своею избранницею, какой-то беглою солдатскою женою Аленою, и жил, благодаря богатым приношениям, весело, пока полиция не проведала о нем. Впрочем, Авраам успел улизнуть от рук правосудия, а его последователи сожгли моленную, чтобы она не попала в руки нечестивых. По их рассказам, Авраам чуть ли не живой был взят на небо вместе с Аленой. Авраам же, как оказалось после, жил в Москве у богатой купчихи С-овой в дворниках, и там его уже звали Семеном. Как мужик еще весьма красивый и притом ловкий, он пользовался особенным расположением своей хозяйки. Жизнь его у нее была самая беззаботная, подчас он кутил не хуже богатого купца.

Раз как-то его хозяйку посетил беглый раскольничий поп и, не застав хозяйки дома, зашел к дворнику, где за графином водки убедил Семена обокрасть купчиху и бежать. Результатом этой беседы было то, что в одно прекрасное утро у хозяйки исчезли шкатулка с 40 000 руб. и дворник Семен.

Как ни искала полиция похитителя денег, все розыски остались тщетными. Благодаря паспорту Авраама, красноярского мещанина, который промыслил ему поп, он благополучно добрался до Сибири и, поделив украденную сумму, поселился в лесу и опять начал проповедовать свое пустосвятство.

После исчезновения отца Авраама в одном из наших губернских городов поселился богатый сибирский купец. Купил он себе дом и начал торговать хлебом. Спустя несколько лет имя его стало известно во всех промышленных понизовых губерниях.

В лесистой местности губерний Орловской, Смоленской и Калужской каждому из обитателей как городов, так и сел названной местности был известен лет 20 назад 80-летний старик, юродивый Диомид, ходивший по лесам и скрывавшийся там на деревьях, всегда босой, в одной рубашке зимой и летом, Диомид бродил по лесным дебрям. Это был вполне лесной человек, с ног до головы обросший волосами. Ходил он не молча, а всегда что-нибудь мурлыкал или напевал себе под нос. Откуда он был родом – никто не знал, и когда начал вести такую суровую бродячую жизнь – тоже покрыто было тайною. Бродя по селам, Диомид заходил иногда к мужикам, но отнюдь не к духовенству, которого он не терпел, бегал и боялся.

В Волхове в эти же года известен был старик Вася, вечно раздетый и босиком летом и зимою. Посещение его в домах обитателей считалось очень желательным и счастливым, и каждый спешил зазвать его калачиком и водкой, до которой он был большой охотник. Вася был просто идиот, лишенный дара слова и ничем не отличавшийся от людей такого сорта.

Здесь перечислены все или почти все из «словущих» старчиков и юродцев, просиявших в недавнее время, во многих случаях противопоставляемое допетровскому периоду и времени самого императора Петра, который в великом ряде своих забот обращал внимание и на вред, причиняемый обществу святошеством старчиков и юродцев. Твердая рука первого императора не миловала этих пустосвятов, которые приносили тот несомненный вред, что понижали в людях понятие о промысле, выдавая себя за каких-то доверенных агентов, адвокатов и разъяснителей воли Бога, как будто нуждающегося в их посредстве и избравшего их для этого назначения. Петр I видел в этих поступках «лицемерие, глупость и зло-обычное нагльство к обману простодушных невежд». То же самое продолжало видеть в этом и все русское законодательство при последующих императорах, и исполнительные власти постоянно считали себя призванными оказывать сопротивление пустосвятству юродивых и старчиков, но в обществе иногда встречалось столько незаслуженного доверия этим плутам или дурачкам, что исполнительные чиновники оказывали снисхождение и смотрели на дело сквозь пальцы. Это не перевелось и до сего дня, и наш список почитаемых старцев новейших времен представляет целую группу таких «достопоклоняемых» лиц, которые все были или плуты, или дурачки, или сумасшедшие. Притом из них только три-четыре человека обнаруживали некоторую доброту и мягкость в отношении к людям, а все остальные были грубы, несострадательны, злы, жестоки и чрезвычайно жадны. Наиболее же всем им общею и притом замечательною их чертою является выдающаяся склонность к промысловым предприятиям, к которым большинство старчиков и юродцев обращается после приобретения денежного капитала нужного для начала торговли.

Вывести это может только распространение настоящих христианских понятий и истинного просвещения во всех слоях общества.