Далси не забыла о своем намерении самостоятельно покопаться в справочной литературе, чтобы выяснить, в каком приходе служит брат Элвина Форбса. И когда спустя какое-то время она снова оказалась в публичной библиотеке, то первым делом направилась в читальный зал, где хранятся самые разные справочные каталоги. К сожалению, «Крокфорд», ежегодный справочник, в котором публикуются имена всех священнослужителей англиканской церкви, оказался на руках. Далси обвела взглядом посетителей зала и увидела, как пожилой мужчина в затрапезном костюме что-то старательно выписывает из него себе на листок бумаги. «Наверное, переписывает адреса и фамилии священников, — подумала Далси, — чтобы потом направить им письма-прошения с просьбой о материальной помощи». Далси снова впала в меланхолию при виде стариков, явно преобладающих среди публики читального зала. Скорее всего, этим несчастным просто некуда идти, вот они и коротают время в библиотеке за чтением газет и журналов.
Наконец «Крокфорд» освободился, и Далси приступила к собственным изысканиям. Поиск оказался удачным и очень скоро вывел ее на искомый объект.
«Форбс, Невил Артур, окончил Лондонский университет в 1937 г., бакалавр гуманитарных наук, — прочитала она в короткой библиографической справке. — В годы войны служил капелланом на флоте. С 1954 года — викарий прихода Норд-вест в Лондоне». Дальше шли какие-то цифры, набранные совсем мелким шрифтом, из коих следовало, что ежегодный доход мистера Форбса-старшего составляет 626 фунтов, и что он является владельцем собственного дома.
Норд-вест, Норд-вест, так ведь это совсем недалеко от ее дома. По крайней мере, пешеходная прогулка в те места ей вполне под силу. Нужно только обувь выбрать поудобнее. А главное, и повод есть. Ведь именно в этом районе живут ее дядя Бертран и тетя Гермиона. В ближайшее же воскресенье она напросится к ним на чашечку чая, а там, глядишь, успеет еще попасть и на вечернюю службу.
Далси принялась рисовать себе портрет преподобного отца Форбса. Но почему-то перед ее мысленным взором тотчас же появлялось лицо Элвина, и сам он, облаченный в костюм священника. Несмотря на то, что скудная информация в «Крокфорде» не пролила свет на то, кто из двух братьев является старшим, Далси была почему-то абсолютно уверена в том, что Элвин — младший. Рука ее непроизвольно потянулась к справочнику «Кто есть кто». «Дай бог, чтобы там было хотя бы пару слов о младшем Форбсе», — подумала она, приступая к новому поиску. Но на удивление, информации об Элвине оказалось гораздо больше, чем о его брате. Во-первых, давалась дата его рождения: 3 июня 1912 года. Правда, про родителей не было сказано ни слова. Зато сообщалось, что он женат на Марджори, дочери Джеймса Уилтона, и что детей у них с женой нет. Дальше прилагался список научных публикаций Элвина Форбса, около десятка статей и монографий по проблемам литературы семнадцатого и восемнадцатого столетий. Сообщались даже сведения о любимых развлечениях: «хорошее вино и интересные беседы».
Далси закрыла справочник, раздосадованная и на себя, и на объект своих изысканий. Надо же! Любитель умных разговоров и хорошей выпивки. Тогда его можно только пожалеть, ибо на конференции в Дербишире он был лишен и того, и другого. Далси даже улыбнулась, вспомнив, как старательно он избегал общества ученых дам, пытающихся втянуть его в свои научные дискуссии.
Так, и что же у нас в сухом остатке? Жена, которая ушла от мужа и вернулась к собственной матери. А еще несчастная женщина по имени Виола, несчастная до такой степени, что ей безразлично все на свете. И она позволяет себе даже такие экстравагантности, как развалиться на траве в самом центре Лондона, выставив на всеобщее обозрение нелепые полотняные туфли красного цвета. Далси сознательно вынесла за скобки еще одну особу, обычно всегда такую трезвомыслящую. Кажется, она уже тоже почти готова на всякие безрассудства во имя своей любви. Но об этом она подумает позже, на досуге.
Занятая собственными мыслями, Далси даже не заметила, как дошла до дома, и только тут вспомнила, что живет не одна. Мысль о том, что вот сейчас ей придется почти насиловать себя, настраивая на пустые разговоры с восемнадцатилетней девочкой, снова вызвала у нее прилив дурного настроения. Но не успела она переступить порог прихожей, как раздался звонок. Звонила Лорел. Она просила разрешения у тети задержаться на вечер в центре. Собирается сходить с подружками в кафе, но домой она постарается вернуться не очень поздно. Далси еще раз напомнила ей расписание автобусов, намеренно указав время отправления не последнего, а предпоследнего из них. «Ну и что теперь мне делать», — размышляла она, стараясь поставить себя на место своей сестры Шарлоты. А ведь, если бы она вышла замуж за Мориса, у них бы тоже могли быть дети. Впрочем, Далси как-то очень плохо представляла себя в роли матери. Разве что матери Мориса. Он ведь, в сущности, был самым настоящим взрослым ребенком. Да, вот бы у них получился семейный союз на славу! И на зависть всем. Жена немного выше собственно мужа, немного старше и много-много умнее его. Она даже улыбнулась собственной шутке, хотя на душе у нее скребли кошки. Что из того, что объект твоих былых воздыханий недостоин тебя? Все равно это больно, когда любовь заканчивается так, как закончилось у них все с Морисом.
Она увидела в окно Поля Белтона, идущего по дорожке к их дому с огромным букетом роз: бледно-розовые бутоны на длинных тонких стеблях без шипов. «Такие же, как он сам, — подумала Далси, — нежные и хрупкие. Этот мальчик совсем не похож на взрослого мужчину».
— Добрый вечер! — проговорила она, распахивая перед соседом дверь еще до того, как он успел нажать на кнопку дверного звонка.
— Ах, мисс Манаринг, это вы! Добрый вечер! Вот хотел вернуть браслет. Я починил застежку. И цветы… — Поль вспыхнул от смущения.
«Бедняга», — подумала Далси с сочувствием. Конечно, менее всего на свете парнишка предполагал столкнуться носом к носу со старой теткой вместо молоденькой племянницы.
— Как мило! Уверена, Лорел будет тронута. Она еще не вернулась с занятий. Я все передам ей, и она сразу же позвонит вам.
Поль медленно побрел к себе домой. Его руки, не занятые никакой поклажей, обвисли и уныло болтались по обе стороны туловища. Кисти показались Далси чересчур красными. Бедный мальчик! Он ведь целый день возится в воде: поставить цветы, достать цветы. Зато ему ничего не стоит приволочь соседке шикарный букет оранжерейных роз, вдруг ожесточилась она на юного соседа. Подумаешь, красивый жест! Все равно завтра утром у этих роз был бы нетоварный вид, и их пришлось бы выбросить вон.
Она поставила цветы в вазу и понесла наверх в комнату Лорел. Она еще ни разу не заходила к девочке после того, как та поселилась у нее в доме. И немного нервничала, даже не зная почему.
Первое, что бросилось в глаза, это разобранная постель. В шесть часов вечера! Но, наверное, Лорел очень торопилась утром, вот и не успела заправить кровать. Да, но кто, по ее мнению, должен делать эту работу вместо нее? Если оставить цветы здесь, то племянница поймет, что тетя была у нее в комнате и видела царящий в ней кавардак: одежда, разбросанная по всей комнате, чулки, свешивающиеся со спинок стульев, распахнутые настежь створки шкафа, выдвинутые ящики стола. Бог мой! Да девчонка даже толком еще не распаковала свои вещи.
Далси молча обозревала весь этот хаос, стоя посреди комнаты, не выпуская вазу с цветами из рук. Она уже собралась идти вниз, как вдруг ее внимание привлекла фотография молодого человека, стоящая на прикроватной тумбочке. Лицо юноши показалось Далси знакомым. Странно, но сестра ни словом не обмолвилась насчет того, что у Лорел уже есть парень. Наклонившись над фотографией, Далси принялась пристально изучать ее. Да она еще и подписана! Какими-то корявыми печатными буквами, словно у юноши нет собственного почерка. А, да это ведь известный исполнитель рок-н-ролла. Его лицо действительно часто мелькает на телевизионном экране, вот оно и показалось ей знакомым. Далси перевела вздох облегчения.
Она вручит розы племяннице, когда та вернется, и не скажет ей, что наведывалась к ней в комнату. Тогда ей не придется и комментировать то, что она там увидела. А сейчас она займется ужином. Приготовит себе что-нибудь простое, в духе французских крестьян. Хрустящий багет, сыр, салат, заправленный оливковым маслом и уксусом, вино. Впрочем, вместо изысканной салатной заправки по-французски сойдет и майонез, а вино ей вполне заменит апельсиновый сок.
Лорел вернулась домой около десяти, совсем даже не поздно. Глаза ее сияли от избытка новых впечатлений, которые она получила сегодня вечером в кафе-баре. И эта безыскусная радость и ощущение молодости почему-то задели Далси, и она решила, что все же скажет племяннице о том, что наведывалась к ней в спальню.
— Поль Белтон заходил к тебе после работы. Принес твой браслет и вот эти розы. Я вначале хотела поставить их у тебя в комнате, зашла и увидела, что ты оставила кровать неубранной.
— Да, я очень торопилась. И потом подумала, что сегодня должна прийти эта. Как ее там? Ну, женщина, которая прибирается у нас в доме. Ах, какие чудные розы! Надо будет обязательно поблагодарить его!
— Мисс Лорд не обязана убирать за нами кровати, — сухо отрезала Далси. — Пожалуйста, впредь имей это в виду. А цветы действительно просто замечательные. Обязательно позвони Полю или даже зайди в магазин и поблагодари лично.
— Пожалуй, я так и сделаю! — охотно согласилась с ней Лорел.
— Хорошо провела время? — перевела разговор на другое Далси.
— Да, мы посидели немного с одной девочкой в кафе, а потом пошли к ней домой. Она снимает такую прелестную комнатку на Куинс-сквер, всего в двух шагах от колледжа.
— Куинс-сквер, Куинс-сквер, — машинально повторила Далси и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Так ведь это же домашний адрес Элвина Форбса, который указан в справочнике «Кто есть кто». Далси тут же представила себе ряд огромных респектабельных домов по обе стороны улицы, расположенной почти в самом центре Лондона рядом с Голландским парком. Предусмотрительные хозяева особняков уже давно превратили многие из них во множество уютных однокомнатных гнездышек, которые охотно снимают молоденькие девушки, мечтающие о красивой жизни в столице, или одинокие женщины, которые — кто знает? тоже, быть может, мечтают о чем-то своем. А интересно, Форбсу принадлежит весь дом или только квартира в нем? Надо это выяснить!
От мыслей о Форбсе Далси отвлек телефонный звонок. Вначале голос звонившей женщины показался ей совершенно незнакомым, но когда та назвала себя, то Далси моментально узнала знакомые интонации. Звонила Виола Дейс.
— О, какая приятная неожиданность! — воскликнула Далси с несколько преувеличенной радостью, лихорадочно соображая, что понадобилось от нее Виоле в столь позднее время. Неужели она собирается отменить свое приглашение на обед?
— Пожалуйста, помогите мне! — глухо проговорила Виола в трубку.
— Да, разумеется! С удовольствием! — наверное, ей понадобилась помощь в проведении какого-то исследования, пришла в голову совершенно нелепая мысль, и Далси охотно ухватилась за нее. — Говорите, что именно вам надо.
Виола перешла почти на шепот.
— Я сейчас не могу сказать вам все. Особенно здесь и сейчас. Но в двух словах ситуация такова: мы только что крупно поскандалили с хозяйкой дома, у которой я снимаю квартиру. Короче, мне надо съезжать, и незамедлительно. Вот я и прошу вас. Вы бы не могли пустить меня к себе на некоторое время? Естественно, я заплачу.
— Да… почему бы и нет? — страшно растерялась Далси от столь неожиданного поворота в их разговоре.
— Вы ведь сами говорили, что у вас есть свободная комната. Пожалуйста, разрешите мне пожить в ней пару недель, не больше, пока я не найду для себя что-то подходящее. Понимаю, что я откровенно навязываюсь вам, но…
— Вовсе нет! — решительно перебила ее Далси, уже успев прийти в себя. — Мне будет очень приятно видеть вас в своем доме. А когда вы собираетесь съезжать?
— Все это мы обговорим, когда вы придете ко мне на ужин.
— Тогда до встречи. Я жду ее с нетерпением.
— О, я не планирую никаких особых изысков, — отрезала в своей обычной, несколько грубоватой манере Виола и тут же отключилась.
Далси отошла от телефона со смешанным чувством удивления и досады. Она прекрасно понимала, что Виола и в самом деле откровенно использует ее и, тем не менее, в глубине души ей даже немного льстило, что из всех своих знакомых Виола выбрала именно ее. Пусть всего лишь для того, чтобы попользоваться ее слабохарактерностью. Да, но интересно, в какую комнату ее поселить? Если бы не Лорел, то она, безусловно, отдала бы ей мамину комнату. Пожалуй, порядка в комнате не стало бы больше. Разве что вместо фотографии рок-н-ролльного музыканта на прикроватной тумбочке появилась бы фотография Элвина Форбса.
— Звонила моя приятельница, — пояснила Далси племяннице, вернувшись на кухню. — Просится пожить у нас какое-то время.
— А где вы ее разместите, тетя?
— Но у нас же есть еще свободная спальня. И еще одна небольшая комнатка внизу, рядом с холлом. Правда, она совсем крохотная.
— А в спальне стоит швейная машинка, гладильная доска и еще куча старых журналов. И вообще, она забита всяким хламом до отказа.
— Да, ты права! — вздохнула Далси. Она вспомнила, что перенесла в эту комнату все любимые мамины картины и остальные ее вещи. Не хотелось избавляться от них сразу же после ее смерти. Впрочем, со старьем проблем не возникнет. Стоит только позвонить в какой-нибудь благотворительный фонд, и они тут же приедут и заберут все с превеликим удовольствием. А картины пусть пока повисят. В конце концов, Виола собирается пробыть у нее не более двух недель.
— В любом случае, новость приятная, — заметила Лорел и добавила наставительным тоном. — А то вы все одна и одна. Хоть будет с кем словом перекинуться!
— О, да! — мечтательно протянула Далси. — Будет!