Неоновый сталкерский фонарик — это довольно тяжелый цилиндр длиной около пятнадцати сантиметров, один из торцов которого вогнут и усеян доброй сотней микролампочек. На одном элементе питания он может работать около года, если, конечно, использовать его по назначению. Полностью герметичный и ударопрочный корпус вкупе с тяжестью позволяет при необходимости использовать фонарик как оружие. Все это, конечно, замечательно, на какой-то идиот забыл снабдить его хотя бы простенькой прищепкой, чтобы можно было освободить руки. Мишку такое положение не устраивало, он взялся за инструмент и при помощи полоски стали и трех термоусадок прикрепил к фонарику две скобы; теперь фонарик можно было очень удобно прикрепить к поясному ремню либо, как поступил я, к оружию.
Вопреки ожиданиям, лаборатория изнутри выглядела совсем не страшно; несколько радиальных коридоров вели от центра к периметру, по пути пронизывая огромные пустые помещения. То и дело на стенах попадались надписи наподобие «Сталкер! Иди обратно — тут все уже сперли до нас» или проще: «нету ничего!».
Мы шли быстрым шагом по коридорам лаборатории, стараясь не касаться заросших мхом ярко-зеленого цвета стен. Яркий, рассеянный свет фонариков, падая на этот мох, заставлял его светиться многократно более ярким светом, но мертвенно-зеленого цвета.
— Стойте! Вот она, лестница. Сашу прикрывайте…
Спустившись на минус второй этаж, я тут же зацепился ногой за обрывок проволоки, и, пытаясь сохранить равновесие, сбил ржавую железную бочку. Бочка покатилась с ужасным грохотом, из нее выскочил какой-то мелкий мутантик и, в невероятном ужасе улепетывая от нас, с треском врезался в стену и затих — очевидно, убился. Мы замерли, ожидая немедленной кары за нарушенную тишину, но больше ничего не произошло и мы непозволительно расслабились.
Минус второй этаж представлял собой какой-то цех, большая часть его оборудования была разобрана. Мы быстро миновали его, и не задерживаясь спустились по выкрошенной бетонной лестнице еще ниже. Минус третий этаж был страшно захламлен, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Игорь посветил фонариком:
— Чего-то я не понимаю… смотрите, диваны, кресла, телевизор разбитый, тряпки какие-то гнилые… обычный бытовой мусор. Странная лаборатория, что здесь изучали?
— Может, это комнаты отдыха были?
— Ах да, наверное.
Минус четвертый этаж. Серые бетонные коридоры, не тронутые плесенью, и решетки, решетки, решетки в них…
— Что за хрень?! — Толик ошеломленно крутил головой. — Зачем это? Кого здесь запирали?
— Может, животных подопытных… — неуверенно предположила Саша, поежившись.
— Нет… там в клетках унитазы. Здесь людей держали.
Игорь подошел к одной из решеток и подергал прутья.
— Ребята, да не может быть. Лабораторию уже после введения обязательного инфицирования построили, не могло быть столько преступников. Не заморачивайтесь.
— Но клетки-то есть! И там явно люди были.
— Не знаю я… да и не наше это дело. Пойдемте быстрее.
Минус пятый этаж, собственно, и был лабораторией, и кроме того, он был почти не разграблен — лишь кое-где виднелись следы присутствия сталкеров. Мы шли по чистому металлопластиковому коридору, слева и справа были стеклянные окна в полный рост. Толик прильнул к одному из них.
— Ну-ка, посветите… может, зайдем туда? Вдруг что хорошее найдем.
— Давай зайдем. Тем более вроде бы тихо, нет никого.
Дверь открылась мягко, без скрипа, словно была смазана минуту назад. Мы оказались в объемном помещении, где на длинных столах стояли неизвестные приборы, стеклянные колбы с давно высохшим содержимым, истлевшие еще до нашего рождения стопки бумаг и старинные плоские мониторы.
— Давайте-ка посмотрим, что тут может пригодиться. Я с Мишкой эту хреновину раскурочу, а вы пока в ящиках стола пошарьте.
Толик остановился перед странным аппаратом, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Пока он размышлял, Мишка взял металлический офисный стул и с размаху грохнул им по аппарату, так что тот развалился надвое.
Я тем временем один за другим выдвигал ящики стола. Ничего интересного, если не считать маленького спящего шестилапого мутанта, который даже не проснулся, когда я выдвинул ящик, обнаружить мне не удалось. Я вздохнул и принялся за следующий стол.
Выдвинув первый ящик, я увидел лишь бумажную труху. Возможно, прежде это были очень ценные документы, но теперь они не стоили и гроша. Я уже собирался закрыть ящик, как вдруг увидел красный уголок под трухой. Я осторожно вынул красную бумажку.
— Ребята, гляньте.
Красный листок пошел из рук в руки.
— «Он предатель». — Толик хмыкнул. — кто предатель-то? Максим, может ты?
— А чего я-то?
— Ну ты же бумаженцию эту нашел.
— Ну а ты ее выбрось на фиг.
Я продолжил обследовать ящики, и вскоре мне улыбнулась удача: я обнаружил стопку совершенно не поцарапанных лазерных дисков, упакованных в прозрачный пластик.
— У меня вот что.
Толик вздохнул:
— Диски, оно конечно хорошо… да только здесь наверняка что-то такое, лабораторное записано. Оставь где нашел, от греха подальше. Начальник узнает, что мы в лаборатории были, все в карцер переселимся.
Неожиданно вмешался Игорь.
— Максим, дай-ка глянуть. Смотрите, тут компьютер совершенно целый. Давайте раскочегарим его, да и посмотрим что на дисках этих.
— Как ты его раскочегаришь? Он же к сети не подключен, операционную систему загрузить не сможет. Да и нет уже давно того сервера, откуда он ее загружал.
— Я эту марку знаю, отец как-то такой приволок. Он военный, там свой накопитель информации, операционная система тоже своя. Диск-то посмотреть можно и без сети.
— Давай попробуем, тут вроде безопасно.
Зачистив концы провода, Игорь соединил в ряд три запасных элемента от фонарика и один от сталкерской электроплитки и подцепил провода к ним. Компьютер пискнул, пыльный монитор тускло засветился, и в левом верхнем углу появился мигающий курсор. Через некоторое время на экране появился неизвестный четырехцветный символ и надпись «Windows — 2095». Экран мигнул, и символ с надписью обрели трехмерность. Толик довольно хмыкнул, но почти сразу же экран снова стал плоским; раздался неприятный звук, будто кто-то резко дернул гитарную струну, и на экране возникло окошко с надписью и восклицательным знаком в желтом треугольнике:
— Зарегистрировано изменение уровня напряжения в сети, возможно это связано с подключением незарегистрированных в Microsoft устройств. В целях защиты Премиум-контента трехмерный режим отключен. Имейте в виду, что использование незарегистрированных в Microsoft устройств нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
Игорь ткнул пальцем в сенсорный дисплей, убирая окошко, но почти сразу возникли еще три:
— Сеть не обнаружена! Сообщить Microsoft о включении компьютера невозможно. Вам следует в максимально короткие сроки известить корпорацию Microsoft о включении Вашего компьютера. Имейте в виду, что утаивание информации о включении Вашего компьютера нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
— Срок действия Вашего лицензионного ключа истек 15269 дней назад, некоторые функции отключены. Обратитесь к представителю компании Microsoft за новым лицензионным ключом. Имейте в виду, что использование ОС Windows-2095 без лицензионного ключа нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
— Обнаружен незарегистрированный пользователь! На данном компьютере установлен сверхнизкий уровень безопасности, следовательно, Вы можете воспользоваться им до регистрации в корпорации Microsoft. Однако после использования данного компьютера вы обязаны в максимально короткие сроки пройти процедуру регистрации в Microsoft. Эта процедура абсолютно безболезненна и безвредна для здоровья, что доказано исследованием «Get the facts». Имейте в виду, что дальнейшее использование ОС Windows-2095 без регистрации нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
Игорь медленно начал закипать. Когда все три окошка были закрыты, на черном экране возник объемный текст с заголовком:
— Перед каждым использованием ОС Windows-2095 Вы обязаны прочесть лицензионное соглашение Eula-8.
Игорь нетерпеливо промотал текст и ткнул в кнопку «Я внимательно прочитал соглашение и поддерживаю его», однако вновь раздался звук лопнувшей гитарной струны, и возникло новое окошко:
— Инфракрасная камера не зарегистрировала движения Ваших глаз, возможно, Вы недостаточно внимательно прочитали лицензионное соглашение Eula-8. попробуйте еще раз. Имейте в виду, что незнание лицензионного соглашения Eula-8 при работе с ОС Windows-2095 нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
Игорь снял очки и, стиснув зубы, демонстративно прочел текст, после чего снова ткнул в соответствующую кнопку. Экран засиял, и на нем появилась картинка: улыбающийся белоснежной улыбкой мужчина в очках. Подпись под картинкой гласила: «Билл Гейтс, основатель корпорации Microsoft».
Игорь протянул руку:
— Давай диск.
Я наугад вынул из стопки один из дисков и протянул Игорю, тот нажал кнопку на мониторе, оттуда с жужжанием выдвинулся тонкий лоток. Игорь вложил туда диск, лоток пошел обратно, но застрял на полпути. Игорь подтолкнул его, и тот со щелканьем вошел в пазы.
— Сломалось, — уверенно сказал Толик. — хана диску.
— Да не… это же не совсем старинный привод, там нет движущихся деталей.
И действительно, на экране всплыло новое окошко:
— Обнаружен новый носитель информации! Возможно, он содержит программное обеспечение, не лицензированное корпорацией Microsoft либо вредоносные программы, которые могут повлечь нестабильную работу системы и потерю Ваших данных. Желаете соединиться с веб-узлом Microsoft для проверки носителя информации на подлинность? Имейте в виду, что использование не лицензированного корпорацией Microsoft программного обеспечения либо вредоносных программ нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
Еще никогда прежде я не видел Игоря таким рассерженным. Он быстро ткнул в несколько кнопок, и после еще нескольких окон мы наконец увидели, что весь объем двухтерабайтного лазерного диска занимал единственный файл «Eula-8_full_version.txt».
— Давай следующий диск. — распорядился Игорь, достав предыдущий и швырнув его в стену, отчего тот разлетелся на множество сверкающих осколков.
Следующий диск содержал какой-то видеофайл, о чем ОС Windows-2095 незамедлительно сообщила:
— Обнаружен новый носитель информации! Возможно, он содержит Премиум-контент, для просмотра которого у Вас нет лицензии либо незаконно копированный Премиум-контент. Желаете соединиться с веб-узлом Microsoft для проверки носителя информации на подлинность? Имейте в виду, что просмотр не лицензированного Премиум-контента нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
— У, зараза… — прошипел Игорь и, потыкав по кнопкам, наконец открыл видеофайл.
Похоже, снимали на маленькую камеру, закрепленную на плече оператора. В кадре возник сухонький, но бодрый старичок в дорогом костюме, сопровождаемый двумя охранниками. На металлической кушетке перед ним лежал полуобнаженный мужчина, прикованный металлическими лентами, от его порта на пояснице отходил толстый соединительный кабель. Старичок спросил кого-то за спиной оператора:
— Сколько он уже под программой «Страшный сон»?
— Двое суток. — ответил ему женский голос. — столько не выдерживал еще никто.
— Отцепите его. — велел старичок.
Соединительный кабель чмокнул, отлепившись от порта, и словно змея уполз куда-то в угол. Мужчина вздрогнул, застонал и открыл глаза. Старичок присел на край кушетки и ласково погладил мужчину по голове:
— Тихо, тихо. Это был всего лишь сон, ты уже проснулся.
— Всего лишь сон? — прошептал мужчина.
— Всего лишь сон. Но он вернется.
— Не… хочу…
— Не хочешь, чтобы сон возвращался?
— Е… адо… не надо!
— Тогда тебе надо со мной подружиться. Просто скажи мне, где твои…
Мужчина вдруг дернулся и закатил глаза, из его носа потоком хлынула кровь, потом его тело забилось в конвульсиях. Через пару секунд мужчина затих и безжизненно обмяк. Старичок встал с кушетки и смахнул с рукава невидимую пылинку.
— Этот нам уже ничего не скажет. Пойдем к следующему.
Игорь выключил воспроизведение, и некоторое время мы сидели молча. Потом Толик взял у меня стопку дисков, добавил к ним извлеченный из компьютера, положил на стол и при общем молчаливом одобрении расплавил залпом из огнемета.
— Все, пошли. Ну ее на хрен, эту лабораторию.
Игорь отцепил элементы питания. Мы ожидали, что компьютер мгновенно выключится, но вместо этого на померкнувшем экране возникло единственное окошко:
— Зарегистрировано внезапное отключение электропитания! Возможно, это связано с подключением незарегистрированных в Microsoft устройств. О происшествии будет отправлен отчет в корпорацию Microsoft. Имейте в виду, что использование незарегистрированных в Microsoft устройств нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.
— Заткнись ты, дура! — сказал Игорь, вставая. — Нету больше твоего «Микрософта».
Словно в ответ экран осветился мертвенно-красным светом, и система сообщила:
— Невозможно соединиться с веб-узлом Microsoft. Возможно, это вызвано преднамеренным саботажем системы с целью незаконно скопировать имеющийся Премиум-контент. В целях защиты Премиум-контента Ваш накопитель информации будет уничтожен. Приносим извинения за доставленные неудобства.
Что-то затрещало, и из системного блока пошел сизый дым…
Мишка неприлично заржал и оперся о стену возле вентиляционной решетки. Неожиданно Саша насторожилась:
— Ой… кажется, здесь кто-то есть…
И в тот же момент вентиляционная решетка вылетела из пазов, и длинная когтистая рука ухватила Мишку за предплечье.
* * *
Дико заорав, Мишка дернулся, но неизвестное существо держало его крепко. Первым опомнился Толик; выхватив меч, он с размаху рубанул по руке. Сверкнули искры, и кисть руки отделилась. Мишка отпрыгнул от стены, пытаясь стряхнуть обрубок со своей руки, но разжать закаменевшие пальцы удалось только общими усилиями. Не веря глазам, я посмотрел на лезвие меча: на нем появилась глубокая зазубрина.
— Па-а-а-дла… заикаясь, выговорил Мишка. — у меня аж рука онемела…
— Что это было?!
— Тварь какая-то… ты посмотри на меч!
Толик поднял с пола отрубленную кисть руки. Он поднес обрубок к лучу фонарика, и мы увидели на срезе блеск металла.
— Какого хрена?! Это киборг что ли?!
— Не похоже… — Игорь осмотрел обрубок и отбросил его прочь. — такое впечатление, будто кость вся изнутри пропитана металлом.
— Не важно. — Толик зажег запальник огнемета. Давайте-ка пойдем отсюда, и побыстрее. Ну ее, эту матку.
Мы кинулись к выходу, но тут же дорогу нам перекрыл темный силуэт. Вытянув руки, он не спеша двинулся к нам. Крикнув, Толик наставил на него огнемет и нажал гашетку; ревущая струя пламени ударила существу прямо в морду, но он продолжал приближаться, словно не ощущая жара. И лишь когда вся плоть на его голове сгорела и обнажился блестящий металлом череп, существо с металлическим лязгом упало.
— Ой, мама… — хныкнула Саша. — посмотри на его зубы… это же упырь, как в кино!
Послышался звон стекла; колышущиеся тени стали окружать нас. Толик трясущимися руками вынул из кармана баллон для огнемета, превращенный в гранату, поджег фитиль от запальника огнемета и метнул баллон в дверной проход. Грянул взрыв, оглушительный замкнутом пространстве, и Толик, махнув нам рукой, кинулся сквозь еще не погасшее пламя. Кашляя от едкого дыма, мы бежали за ним, поливая упырей огнем и отбивая стволами и прикладами тянущиеся отовсюду когтистые лапы. Одна лап полоснула меня металлическими когтями, и по левой руке побежали теплые струйки.
Упыри перекрыли выход, они неторопливо шли на нас плотной шеренгой, стоя плечом к плечу. Мишка вскинул арбалет; стрела ударила одного из упырей точно в покатый лоб, но с визгом отрикошетила и взорвалась где-то в стороне, никому не причинив вреда. Не изменившись в лице, Мишка выпустил вторую стрелу, которая вошла точно между ребер. Взрыв разделил грудную клетку упыря надвое; покачнувшись, он упал, но остальные, не обратив на это внимания, переступили через его труп и продолжали идти к нам, пялясь в никуда незрячими белыми глазами.
Опустошив баллоны огнемета, я сделал длинный выпад и ударил одного из упырей мечом в глаз. Упырь упал, но меч застрял в его вязкой металлизированной плоти, и я вынужден был бросить его. Мы бежали по длинным, запутанным коридорам. Без меча и с пустым огнеметом я чувствовал себя абсолютно беззащитным. На глаза мне попался странный прибор, представляющий собой что-то вроде массивной спутниковой антенны с длинной палкой с круглым набалдашником в центре. Прикинув на глаз его вес, я уперся ногой в край «тарелки» и выдернул стержень.
Мы продолжали отступать, и очень скоро вошли в узкий коридор, ведущий вниз.
— Это, кажется, на минус шестой… — прохрипел Толик, часто мигая покрасневшими от дыма глазами. — давайте туда… больше все равно некуда.
Упыри преследовали нас неотступно; казалось, они вырастали из стен и, несмотря на то, что двигались они медленно, постоянно настигали нас.
Пол в коридоре был покрыт ледяной водой, и чем дальше, тем глубже становилась вода. Вскоре она доходила нам до колен. Боеприпасы кончились, и с двух сторон коридора слышалось приближающееся шлепанье по воде босых ног.
— Все, ребята… — Толик прислонился к стене и вытащил последнюю гранату. — кажется, не поедем мы в город. Простите, что втянул вас…
Из-за поворота медленно вышел первый упырь. Не торопясь и расставив лапы, словно баскетболист, он приближался к нам. Отчаяние придало мне смелости, и, перехватив выдранный из «Тарелки» стержень поудобнее, я что было сил треснул упыря круглым набалдашником в челюсть.
Сверкнула вспышка, и упырь, кувыркаясь, отлетел и врезался в стену. В воздухе сильно запахло озоном; я с изумлением посмотрел на стержень в своих руках. При ближайшем рассмотрении он оказался прозрачным, словно сделанным из цельного куска хрусталя. В его глубине бегали крошечные сияющие искры.
Наверное, что-то подобное ощущает кролик, загнанный волками, который вдруг вырос в сорок раз и обзавелся клыками. С диким ликованием я бросился на следующего упыря. Размахнувшись снизу вверх, я ударил его в пах; вспышка ослепила меня, но я увидел, как упырь взлетел вертикально вверх и с хрустом воткнулся головой в потолок. Замахиваясь для следующего удара, я случайно зацепил круглым набалдашником стену и высек длинную молнию, воспламенившую сразу трех упырей. Повинуясь внезапному наитию, я крикнул:
— Ноги из воды!!!
По стене тянулась прочная на вид пластмассовая труба, и когда ребята подпрыгнули и уцепились за нее, поджав ноги, я зацепился за трубу коленями и, свесившись вниз головой (из карманов посыпалась мелочь), опустил конец стержня в воду и что было сил ударил набалдашником в дно.
Это не было похоже на электричество; волна чистой белой энергии мгновенно наполнила воду, превратив ее в сияющее белоснежное покрывало. Когда свет погас, я обессилено рухнул в воду. Вода была теплая, как парное молоко.
— Ребята… Ребята, где вы? Я ничего не вижу…
Крепкая рука Толика ухватила меня за плечо.
— Здесь мы, все целы. Ты как сам?
— Не вижу ничего… кажется, ослеп… что упыри?
— Все, кончились упыри! Разорвало на куски всех! Неплохую штуку ты добыл…
Подошла Саша и, наскоро перевязав мою руку, сделала мне инъекцию армейского стимулятора.
— Сейчас, должно помочь. Видишь что-нибудь?
— Не-а…
— Давайте, ребята дальше двигаться. Назад нельзя.
Примерно через пять минут я начал видеть неясные светлые пятна — фонарики товарищей; еще через десять минут стимулятор подействовал, зрение восстановилось, и я увидел плавающие в воде куски тел упырей. Похоже, неведомая энергия разорвала на части всех, кто стоял в воде. Вскоре мы вышли в зал; воды в нем было немного, видимо, поэтому два упыря были еще живы. Они лежали у стены, а их оторванные ноги лежали у противоположной стены. Один из упырей сделал свой последний вздох и грузно свалился набок, едва мы приблизились. Второй продолжал с хрипом и свистом дышать.
Толик несильно ткнул его в грудь мечом.
— Блин… носит же земля такую мерзость…
Упырь повернул к нему безобразную голову и уставился на него белесыми глазами. Вдруг белесая пленка лопнула; оказалось, это вторые веки. Из-под них показались почти человеческие глаза. Карие.
— Мы рабы… проскрежетал он и умер.
Толик вздрогнул и повернулся к нам.
— Вы тоже это слышали?
— Господи… так они разумные!
Толик перевернул упыря; с ужасом и изумлением мы увидели в его пояснице порт для подключения компьютера.
— Будь проклято это место!!!
Голос Саши разлетелся, казалось, по всей лаборатории, с потолка посыпалась пыль. Некоторое время мы стояли как бы в оцепенении, потом Игорь вспомнил о цели нашего похода. Он посветил фонариком в центр актового зала, и мы увидели сияющий предмет, напоминающий яйцо.
Медленно и с благоговением Толик приблизился к нему.
— Кажется, мы все же попадем в город!
Однако Игорь его радости не разделял. Подойдя поближе, он осветил «Яйцо» и разочарованно цокнул языком:
— Ничего не замечаешь?
— А что? Это — мать черепах! Мы — едем в город!
— ОНА ДОХЛАЯ!!!
— Что?
— ОНА ДОХЛАЯ НЕ ПЕРВЫЙ ГОД!!!
— Блин…
На поверхность мы выбирались три часа по узкому и грязному лазу, извозившись с ног до головы в жидкой грязи. Выбравшись, мы наскоро отмылись в первой попавшейся луже и, оставшись в одном белье, развели огромный костер, чтобы просушить одежду. Наш костер издалека заметили возвращающиеся ребята из ячейки «Гидра» и поспешили к нам.
— Привет, «Покойники»! ну и извозились вы, точно как мертвецы.
— Да и чувствуем себя не лучше…
— Ну как, удачный был поход? Что добыли?
Толик тяжко вздохнул — сегодня рушились его мечты. Я показал Артему найденный стержень.
— Это что такое?
— А вот смотри…
Я встал, размахнулся и сбил набалдашником крупный несъедобный плод с болотного дерева. Сверкнула вспышка, и плод отлетел на добрую сотню метров, вспыхнув в полете.
— Классно…
Пообедав у костра, мы отправились в обратный путь и к вечеру были в Лагере. Лично для меня этот поход закончился очень удачно — увидев мои покрасневшие и опухшие глаза и пропитавшуюся кровью повязку на руке, Лиза всполошилась и увела меня в медблок, где целых два часа промывала мне глаза и заклеивала рану, а я рассказывал ей о наших приключениях, не забывая приукрасить…
* * *
Рано утром я, отмытый от болотной грязи и причесанный, появился в дверях комнаты Борецкого.
— Борецкий, доброе утро! Вы не спите?
— Нет, не сплю. Заходи, у меня как раз готов кофе.
Я вошел, небрежно помахивая прозрачным стержнем. При виде стержня торговец внезапно побледнел и прижался к стене.
— Ме-е-едленно… осторожно положи на стол. Или нет, лучше на кровать, она мягкая. Ты хоть знаешь, что держишь в руках?! там же может быть остаточный заряд…
— Нет. А что это?
— Это концентратор от боевого орбитального бластера… очень опасная вещь.
— Дорого стоит?
Борецкий осторожно взял в руки концентратор и ногтем сковырнул с него засохшие мозги.
— Он стоил бы намного дороже, если б ты не лупил им кого-то по голове.
— Тогда бы я здесь не стоял.
— Пять тысяч.
— Восемь! — удивляясь собственной наглости, я взял из его рук стержень и сделал вид, что вот-вот уроню.
Через три часа личный водитель Борецкого доставил в Лагерь толстую пачку банкнот. Еще через час у нас на руках уже были билеты до города и оставалась еще приличная сумма на расходы.
До прибытия пассажирского бота оставалось две недели, и эпидемия золотой лихорадки в Лагере вспыхнула с новой силой. Ради добычи вожделенного билета были позабыты распри с крысами, а северная ячейка «Алые» даже попыталась проникнуть в лабораторию (им ведь никто не рассказал о нашем путешествии туда). Вернулись они очень обозленные и сообщили, что в лаборатории пылает пожар, судя по всему, не первый день.
Даже девчонки с кухни в своем «Кафе» подняли цены, и только наша ячейка не была охвачена этой жаждой наживы. Целыми днями мы сидели в «Кафе», потягивая легкое травяное пиво, или играли в волейбол на площадке, или просто бесцельно слонялись по Лагерю в ожидании бота. Время от времени Толик и Саша выгоняли нас и надолго запирались в комнате; в один из таких дней я столкнулся в коридоре Лагеря с Мариной, молчаливой темненькой девушкой из ячейки «Ртуть».
— Марин, ты чего? — ее глаза покраснели.
— Ничего. Иди куда шел.
— Да постой ты… чего случилось-то?
— Максим, тебе-то что за дело?
— Ну, может помочь чем… Женька что ли задирается?
— Да при чем тут он! На билет мне денег не хватает, вот что. На четырех человек собрали и жребий бросили. Ну мне и выпало остаться.
— Это плохо… ну ничего, в следующий раз обязательно полетишь. Слушай! Бумажка есть? Давай я тебе план нарисую, в Ист-Каменске такой дом есть классный, денек поковыряетесь и наберете! Наши, я думаю, поймут.
— Максим… а у вас ведь денег с запасом, да?
— А что?
— Хочешь меня?
Я в шоке вытаращил глаза. От скромницы Марины такого я не ждал.
— Я недорого возьму… Мне тысячи на билет не хватает. Сегодня девчонки в «Кафе» засядут, комната свободна будет… делай, что хочешь, я никому не расскажу.
Неумело подражая чему-то, очевидно увиденному в кино, Марина провела ноготками по моей груди. Я осторожно взял ее за руку:
— Марина, ну ты чего?! Ну не надо так. Не плачь, найдем деньги. Вот прямо сейчас пойдем и найдем.
Марина неуверенно улыбнулась:
— Только не говори своим, что я тут…
— Нет, конечно. Да я и сам уже забыл.
— Очень хочется увидеть небо…
Оставив Марину в коридоре, я забежал на минуту в комнату и извлек из тумбочки тридцать красных листков, найденных за три последних месяца нами, купленных и выменянных у других ячеек. Вообще-то это была коллекция Игоря, но я решил, что он меня поймет. С листками в кармане я кинулся в комнату дядьки Петро.
— Петро, сколько дашь за это?
— Полтыщщи дам.
Я повернулся и постучал в дверь напротив:
— Борецкий, добрый вечер. Гляньте-ка на это.
Похоже, Борецкий отлично знал, что я держу в руках; через десять минут торга мне удалось стрясти с него восемьсот кредитов, которые он немедленно мне выдал. Еще двести кредитов я достал из своей личной заначки. Подумав, я достал оставшиеся полторы сотни и добавил к стопке.
Марина засияла, как солнце.
— Я верну, обязательно! Не сразу, конечно, но верну! Спасибо тебе!
Прижимая деньги к груди, она убежала, я остался один в коридоре. На душе было тепло и спокойно; никаких неприятностей не ожидалось, напротив: послезавтра поедем в город, денег хватает, а тут еще и Марину осчастливил… впрочем, одна неприятность все же намечалась, и я решил разделаться с ней поскорее.
Игоря я нашел в нашей лагерной библиотеке, где он, неинтеллигентно закинув ноги на стол, читал какую-то ветхую книгу. Периодически из книги выпадали страницы; Игорь, ругнувшись, поднимал их, смазывал клеем и вставлял на прежнее место.
— Игорь, тут такое дело…
— М-м-м…?
— Я твою коллекцию продал.
Лицо Игоря отразило крайнее неудовольствие.
— Очень интересно. Раньше за тобой такого не наблюдалось.
— Извини… деньги срочно были нужны.
Я кратко пересказал ему историю с Мариной, умолчав, как и обещал ей, о ее непристойном предложении. Игорь оттаял:
— Ладно тогда, фиг с ними. Много хоть дал за них этот пройдоха?
— Восемьсот. Правда, сказал, что я его без ножа режу. Марина отдать обещала…
— Да ну, ладно уж. Передай ей, чтоб оставила себе. — Игорь улыбнулся. — Все равно я эти листочки в тетрадь переписал.
Вздохнув с облегчением, я вышел из библиотеки и лицом к лицу столкнулся с Леной. Морщинки в уголках ее глаз стали глубже, в голосе звучал металл. Куда делась та плачущая девчонка, которой она прибыла в Лагерь?
— Максим, надо поговорить. Ты дал Марине деньги?
— Ну, я.
— Я правильно угадала, чем она с тобою расплатилась?
— Дура! Я ей в долг дал!
— На себя посмотри, кретин.
— Придумали тоже, жребий кидать. Что, пару недель не могли подождать, денег собрать? Лететь, так уж всем вместе.
— Еще раз повторяю, кретин ты. Жребий был поддельный, и денег у нас хватало.
— Так какого хрена вы ее до слез довели?
— Это было наказание. Она крысу не заметила, и та Насте руку прокусила. Вот мы и решили ее за это в город не брать.
— Какие же вы… жестокие.
— Теперь уж все равно. Теперь-то уж возьмем, никуда не деться. Ладно, ты это… извини, если что.
— Ничего, переживу…
За день до отправления начальник выстроил нас на площадке перед Лагерем.
— У кого уже есть билеты, два шага вперед.
Вышли все, кроме «Пиратов». Впрочем, особо огорченными они не выглядели. Начальник спросил:
— А девушки с кухни где?
— Завтрак готовят.
— У них билеты есть?
— Да. У всех пяти.
— Передайте потом, что я говорил. Или нет, я сам. Значит так: завтра прибывает пассажирский бот; с собой вам следует взять лишь деньги. Все личные вещи следует оставить в Лагере, иначе при обыске они будут изъяты. В городе вы будете находиться до тех пор, пока у вас будут деньги. Две недели для одного человека стоят две тысячи кредитов. В любое время вы можете подойти к пилоту и он доставит вас обратно в Лагерь. Город покидать запрещается! Каждый раз вот уже двенадцать лет я предупреждаю, что системы контроля не обмануть, и каждый раз находится умник, который считает, что это ему под силу. Беглецы будут немедленно арестованы, их ячейка оштрафована, а виновники будут помещены в карцер на четыре дня. Также вам запрещается писать письма, пользоваться интернет-автоматами и каким-либо иным способом связываться с людьми в других городах.
Помните, что в отличие от вас, люди в этом городе нормальны, то есть инфицированы. Следовательно, закон они нарушить не могут; следовательно, в любом беспорядке, возникшем при вашем участии, будете обвинены вы.
Начальник перевел дыхание и добавил уже без официальных ноток в голосе:
— Отнеситесь к поездке как к отпуску. И отнеситесь к Лагерю, как к постоянному месту работы. Многие так живут… например, я.