Весь оставшийся день был посвящен радиостанции. Андрей с Игорем разложили ее внутренности прямо на полу в радиусе четырех метров и теперь внимательно, под лупой осматривали каждую деталь и тестировали ее при помощи маленького компьютера Игоря.

— Черт его знает, что такое. Каждая деталь по отдельности исправна, а соберешь — не работает.

— Может, неправильно собрали?

— Как ее можно неправильно собрать? Тут каждый разъем имеет ключ, который подходит только к своему гнезду. Неправильно собрать просто невозможно!

Толик почесал в затылке:

— Может, ну ее, эту радиостанцию? Пойдем до Белогорска пешком, сто километров, это пять суток.

— Ага, во время шторма? С ума сошел.

— Ребята, — вклинился я. — думаю, там в городе отлично знают, что тут произошло. Поэтому и отрубили интернет: боятся что ЭТА ФРАЗА проникнет к ним.

— Да ну уж, не могут они этого знать.

— Почему бы нет? Возьмут и пристрелят. Так, на всякий случай.

— Ладно, фиг с тобой. Радиостанцию по-любому надо починить. Хотя бы чтоб узнать, как там у девчонок из «Ртути».

— Оп-па! — подскочил вдруг Игорь. — Вот она, смотри!

Он показал Андрею неизвестного мне назначения микросхему, с виду мало чем отличающуюся от остальных.

— Ну и что?

— А вот смотри, подключаю ее, и…

— Так все же нормально!

— А теперь смотри…

— Ах ты, зараза!

Неисправность была найдена, поврежденная деталь заменена, и радиостанция заработала. Мы все вместе вышли на поверхность, и Андрей с замиранием сердца щелкнул тумблером. Радиостанция зашипела атмосферными помехами.

— Ну? Чего говорить-то?

— Дай сюда.

Игорь поднес к лицу черную коробку микрофона и четко произнес:

— Мэйдэй, мэйдэй. Экстренная ситуация в восточном Лагере сталкеров. Требуется помощь. Отзовитесь!

Игорь отпустил кнопку, и некоторое время рация молчала. Потом сквозь треск помех мы услышали знакомый голос:

— Игорь, ты что ли?

— Лена? «Ртуть»? Вы там как?

— Почему вы не отвечали? Что там у вас происходит?

— У нас, Лена, полная жопа. Так что вы пока не ходите к нам.

— У вас — жопа?! Ты бы видел, что творится здесь! Нам срочно нужен спасательный бот!

— Что у вас? Где вы?

— Мы в квартире на четвертом этаже дома с синей крышей. Тут очень много крыс! Нам видно из окна, они заполнили всю улицу, текут как вода! Во время шторма земля провалилась, образовалась гигантская воронка, и они лезут оттуда!

Игорь закусил губу.

— Девчонки, вы держитесь. Боюсь, мы не можем пока вам помочь. Видишь ли, тут все взрослые умерли…

— Как умерли? Постой-ка минутку…

Радиостанция замолчала на несколько минут, показавшихся нам вечностью. Когда она вновь ожила, голос Лены дрожал.

— Все, можете никого не вызывать. Крысы нас заметили. Поднимаются. Дверь долго не выдержит.

— Лена, мы пытаемся…

— Слушай внимательно, не перебивай. Крысы движутся к вам; их много, их столько, что они погребут вас под собой. Они идут уже давно, вам надо срочно бежать в город, они будут у вас максимум через три часа. Все, прощайте.

Некоторое время были слышны только помехи, потом Лена снова вышла на связь.

— Игорь, ты еще здесь? Настя хочет что-то тебе сказать.

— Привет, солнце. — сказал побелевший Игорь.

— Здравствуй… слушай, мало времени… помнишь ту куртку, которую я тебе зашивала? Я положила тебе в карман красную бумажку, ты ведь их коллекционируешь…

На где-то далеко Лена сказала за спиной Насти:

— Выключи уже. Ты же не хочешь, чтобы он это слышал…

— Ну все. Пока, Игорь.

Последнее, что мы слышали, был треск ломающейся двери. Игорь полез в нагрудный карман и вынул красную бумажку. Он прочел написанное на ней, беззвучно шевеля губами, затем уронил на асфальт. Я поднял листок.

«Каждый грамм металла должен чувствовать в себе сталь».

Толик был человеком действия. Едва радиостанция умолкла, он начал отдавать приказы.

— Игорь! Хотя нет, лучше ты, Андрей, попытайся еще раз связаться с городом! До Белогорска за это время нам по-любому не добраться, спустимся вниз, забаррикадируемся. Оля, продуктов на сколько хватит?

— Эй, смотрите! — воскликнул вдруг Андрей, отрываясь от радиостанции. — к нам летят!

Маленький четырехместный бот цвета ржавчины завис прямо над нами на высоте пятиэтажного дома. Сквозь прозрачные панели на его дне я мог даже разглядеть армейские ботинки пилота. Мы запрыгали и замахали руками; девушки закричали, пытаясь обратить на нас его внимание. Бот качнулся вперед-назад, словно кивая нам, затем от него отделилась белая искра и воткнулась в белый домик в центре асфальтированной площадки. Земля под нами дрогнула, подкинув нас; мы попадали. В центре площадки возникла быстро расширяющаяся воронка, в глубине ее горело холодное белое пламя.

Артем первый понял, что происходит.

— Бежим! Они решили устроить зачистку!

Он побежал прочь, за ним побежали Валя и Сашка. Бот, повернувшись, полоснул по Артему тонким, как вязальная спица, красным лучиком. Не успев даже крикнуть, Артем распался на две части. Дашка завизжала и бросилась в сторону, и тут же лучик настиг ее, попутно вспоров сетку-рабицу, ограждающую Лагерь. Спустя несколько секунд красный луч одним движением срезал Сашку и Валю.

Бот завис перед нами, словно бы насмешливо покачиваясь. Мы сбились в кучу.

— Падла… почему он не стреляет?!

Жгучий лучик полоснул по земле прямо перед нами; Ольга, девушка с кухни, не выдержала и побежала прочь. Пилот дал ей пробежать несколько десятков метров и точным выстрелом снес голову.

— Потому что его забавляют движущиеся цели… — ответил Мишка. Несмотря на мертвенную бледность, он был спокоен. Получив свободный доступ к арсеналу, он один не расстался со своим арбалетом. Мишка взвел его, опустился на колено и начал целиться в бот. Не знаю, на что он надеялся.

Маша воспользовалась тем, что пилот отвлекся на Ольгу. Она быстро отбежала и легла за единственной уцелевшей вышкой охраны. Но пилот заметил ее; бот стремительно повернулся, и красный лучик перерезал Машу вместе с опорами вышки.

При этом бот повернулся к Мишке боком.

— Вот так. — с чувством глубокого удовлетворения сказал Мишка и выстрелил. Стрела описала дугу и влетела точно в маленькое, десяти сантиметров в диаметре отверстие воздухозаборника. Бот надсадно взвыл и начал сначала медленно, потом все быстрее снижаться, пока не плюхнулся в мягкую болотную землю метрах в тридцати от нас. Спустя пару секунд подрезанная вышка заскрежетала и рухнула рядом со мной.

— Молодец, Мишка. — тихо произнес Толик.

— Молодец. — так же похвалил его Женька.

Из подбитого бота выбрался пилот, совсем молодой парень в синтетической куртке и модных очках. Оглянувшись на нас, он побежал прочь. Мишка перезарядил арбалет и приложил к плечу, но я остановил его:

— Не надо, Миша. Не бери грех на душу.

Вытащив из-под рухнувшей вышки пулемет, я с трудом поднял его, направил вслед убегавшему и потянул гашетку. Приклад больно заколотил в плечо, и длинная очередь тяжелого четырехствольного пулемета в одно мгновение превратила пилота в облако кровавого тумана.

Лагеря больше не существовало. На месте большого подземного комплекса была теперь дымящаяся воронка, и в ограде зияло несколько огромных дыр. Прятаться было негде, оставался последний шанс — подбитый бот. «Алые» подоспели к нему раньше всех.

Женька заглянул внутрь. Из спинки кресла пилота торчал соединительный кабель, еще было несколько тумблеров, никаких других элементов управления не наблюдалось. Маленький динамик над лобовым стеклом произнес приятным женским голосом:

— Неисправность! Инородное тело в системе воздухозабора. Воздухообмен нарушен. Для предотвращения взрыва двигатель заглушен. Начинаю саморемонт…

— Слушай! — воскликнул слесарь Андрей. — это же военный бот, тут должно быть какое-то аварийное управление на случай повреждения основного! Я имею в виду, ручное, без прямого соединения!

— А что толку? Без обучения никто не поднимет его в воздух. Остался бы хоть один взрослый, он бы драйвера залил и без всякого обучения взлетел…

Клацнули затворы, и «Алые», стоя шеренгой вдоль бота, направили оружие на нас.

— Женька, ты с ума сошел, да? Нашел время выяснять отношения.

— Я не сошел с ума. Положите оружие.

Толик потянул штурмовую винтовку, висящую за его спиной, но Женька наставил пистолет-пулемет ему в лицо:

— Не так! Медленно, одной рукой…

Мы разоружились. Я потребовал:

— Объяснись. Какого хрена ты делаешь?

— Ничего особенного. Просто сейчас мы полетим в город, а вы останетесь здесь.

— На чем вы полетите в город? Ты, что ли, сможешь этим ботом управлять?

Женька заулыбался.

— Помнишь, как мы хотели принести тебя в жертву? ОН обещал нам нечто особенное… и ОН сдержал обещание.

— Но… я же убежал от вас! Как же тогда…

— Когда ОН пришел, и нам некого было отдать ему, ОН разгневался… ОН очень разгневался. — дрогнул голос Женьки. — ОН чуть нас не убил… и тогда мы отдали ЕМУ Танка. За то, что он тебя упустил.

— Так это не я убил его?! — воскликнул я. Словно тяжелый кусок льда вдруг растаял внутри.

— О чем он говорит вообще? — вклинился Андрей, не слышавший этой истории.

— ОН сдержал обещание. Он наградил нас так, как мы и мечтать не могли. Вот его награда.

Женька повернулся спиной и задрал рубашку. На его пояснице, окруженный кольцом ожога, был полностью оформившийся порт. Точь-в-точь такой, как у взрослых.

— ОН предсказал все, что произойдет. Как начнется буря и что будет с Петро, как начнется эпидемия и я должен буду тебе, Максим, спасти жизнь. И этот бот тоже был предсказан. Видишь, я не напрасно верил ЕМУ. ОН не обманул.

Динамик в кабине вновь заговорил:

— Неисправность устранена. Начинаю прогрев мотора…

Женька сел в кресло пилота, и соединительный кабель присосался к порту на его пояснице, подобно толстой пиявке. Женька напрягся и замер, только его пальцы подергивались — вероятно, загружал драйвера. Наконец он расслабился и сказал, не открывая глаз:

— Не обижайтесь, «Покойники». Просто наше место теперь там, с полноценными. А ваше по-прежнему здесь. Залезайте, ребята.

«Алые» попрыгали в бот, Женька несколько неуклюже поднял его и, качнув на прощание крыльями, скрылся в тумане.

* * *

Толик предложил идти в сторону города.

— Хоть какое-то укрытие можно найти, там поселок был! Забаррикадируемся и будем сидеть тихо, может, крысы пройдут мимо.

Андрей опустился на кочку.

— Вы тогда, ребята, идите, а я пока похороню Артема, Сашку и девчонок…

— Андрюха, ну ты чего? Им уж все равно, а нам спасаться надо.

— Посмотри вот на это.

Андрей вытянул ногу в специальном ортопедическом ботинке.

— Ты думаешь, я только хромой? Я без лекарств дольше двенадцати часов не протяну. Ближайшая доза в радиусе ста километров находится в медблоке, а медблок — в восьми метрах под перемешанным бетоном.

Я вдруг вспомнил, как часто навещал Андрей Лизу. Оказывается, вот почему…

— Вы идите, ребята. Идите.

Мы пошли на юг, пожав Андрею на прощание руку. Если Лена не ошиблась и у нас действительно есть хотя бы два часа, есть шанс добраться до разрушенного поселка и найти какую-нибудь укромную щель. Мы двигались налегке, не взяв ничего, кроме оружия; попавшаяся нам маленькая стайка крыс была истреблена за несколько секунд на ходу.

И мы действительно успели добраться до поселка, который прежде видели лишь на карте. Из тумана за спиной уже доносился крысиный визг, когда мы миновали первый разрушенный дом.

Но прятаться в этом поселке было негде. Деревянные, кирпичные и бетонные дома — все лежало теперь в руинах. Мы остановились на месте, где прежде была главная площадь. Крысы приближались.

— Все, пришли. — Толик перезарядил штурмовую винтовку.

— Давайте врежем так, чтоб крысы нас запомнили и сложили об этой битве крысиные легенды. — откликнулся Игорь.

— А у меня другая идея… — Тихо сказал я и положил винтовку на землю, затем расстегнул ремень и положил рядом нож и пистолет. — помните, я рассказывал про Алексея? Положите оружие на землю.

— Что ты собираешься делать? — спросила Саша.

— Собираюсь вызвать их вожака на бой. Помнишь, я рассказывал про Алексея?

Толик не спеша положил оружие на землю и сказал:

— Хорошая идея, Максим. Только драться будешь не ты. Драться буду я.

— Почему ты?

— Потому что я сильнее.

С этим было не поспорить: в спортзале Толик шутя клал на лопатки любого из нас, даже кряжистого Мишку.

Из тумана выбежали первые крысы. Увидев нас, они предостерегающе завизжали. Стая окружила нас. Лена не ошиблась, их действительно были многие тысячи: вокруг, сколько хватало глаз, колыхались серые облезлые шкуры, лишь вокруг нас было пустое пространство метров в двадцать.

Толик вышел вперед и показал пустые руки. Затем он крикнул:

— Кто здесь главный?

Крысы принялись шушукаться о чем-то.

— Кто главный, спрашиваю! Выходи, я надеру твою облезлую задницу!

Говоря это, Толик совсем не выглядел героем. Ему явно было очень страшно, но, стараясь этого не показывать, он начал кричать и дразнить крыс. Из стаи вышел старый, седой и могучий крысак. Он был необычно крупным, и когда он встал на задние лапы, поравнялся с Толиком ростом.

Крыс показал на Толика когтистым пальцем и визгливо захохотал. Толик осклабился:

— Давай, иди ко мне.

Неожиданно резво для своей комплекции вожак прыгнул на Толика, куснул его в бедро и сразу отпрыгнул. Толик вскрикнул и упал, но тут же поднялся, штанина моментально пропиталась кровью. Крысак вновь стремительно приблизился, полоснул Толика когтями и снова отпрыгнул, весело хохоча. На третий раз он отвесил Толику такую оплеуху, что Толик застонал и опустился на одно колено, мотая головой.

— Толик, ну пожалуйста… ну давай… — прошептала Саша, кусая губы. А я вдруг вспомнил, как сам боролся с Толиком в спортзале. Кажется, что он уже ослаб, тяжело дышит, и вот-вот ты свалишь его, как вдруг что-то неуловимо менялось в его глазах…

Прямо как сейчас. Когда крыс, потеряв осторожность, приблизился, Толик был готов и встретил его жестоким прямым ударом в челюсть. Клацнули зубы, и крыс, выплюнув откушенный кусочек языка, взвыл от боли. Толик не собирался останавливаться на достигнутом; схватив крысака за передние лапы, он принялся сильно и расчетливо бить его коленом.

Но и крыс был не промах. Закаленный многочисленными схватками с такими же, как он, жестокими бойцами, вожак быстро оправился от шока и впился зубами в плечо Толика.

— А-а-а! Сука!!!

Толик со всей силы врезал крысаку тяжелым ботинком в пах. Крысак задохнулся от боли и выпустил плечо из зубов, и тут же Толик схватил его одной рукой за челюсть, другой за ухо и с хрустом повернул его голову на сто восемьдесят градусов.

Шатаясь, Толик наступил на труп вожака и махнул окровавленной рукой в сторону крыс, обрызгав их своей кровью:

— Кто следующий?!

Из стаи вышло несколько крысаков помельче и направились к Толику. Я подбежал к нему:

— Теперь моя очередь!

Мишка, Игорь и Саша стали рядом, но крысы не собирались нападать. Один за другим они подходили к Толику и, склонив перед ним голову, шли дальше. Оставшись без вожака, крысы моментально потеряли к нам интерес; вероятно, теперь они собирались заново делить власть — то тут, то там вспыхивали мелкие ссоры.

Перевязав раны Толика, мы осторожно пошли прочь. Через несколько часов, когда мы немного отошли от шока, крысы вновь настигли нас. Видимо, у них обозначился новый вожак. Нас крысы с почтением обходили стороной; один юный крысенок начал было задираться, но тут же получил подзатыльник от толстой облезлой мамаши и с визгом скрылся.

На ночлег мы устроились возле крысиной стаи. Конечно, крысы были малоприятными соседями, но рядом с ними было хотя бы относительно безопасно: огромной стаи сторонилось все живое. Мы разожгли костер и поделили на всех одну шоколадку, случайно завалявшуюся в кармане у Саши.

— Как спать-то рядом с ними? Загрызут ведь ночью.

— Сторожить будем. Только оружие на них не поднимай, а то вся стая кинется.

К нам приблизился знакомый крысенок. Опасливо поглядывая на костер, он положил у ног Толика окровавленную тушку неизвестного пушистого зверька и, униженно кланяясь, скрылся. Толик засмеялся:

— Поздравляю, мы приняты в стаю.

Поджаренный на углях зверек оказался тощим, но удивительно вкусным.

* * *

Путь, на который у нас должно было уйти пять суток, мы прошли немного быстрее: несмотря на хромоту Толика и ноющие мышцы, мы старались не отставать от крыс. На второй день пути крысы наткнулись на большую семью болотных медведей. Мишка поднял было винтовку, но Толик остановил его:

— Подожди, пусть сами разбираются.

Крысы, навалившись все разом, разорвали медведей за несколько минут. Медведи были тут же растащены по кусочкам, и нам ничего не досталось. Мы не могли найти ничего съедобного — крысы уничтожали все на своем пути. К счастью, парой часов позже фантастически меткий Мишка сбил здоровенного летучего мутанта с огромными крыльями, похожего на бабочку, и он целиком достался нам.

На четвертые сутки крысы покинули нас. Вечером, уже не беспокоясь за свою жизнь, мы все легли спать, а проснулись совершенно одни. Крысы тихо ушли и оставили нас.

— Ну и фиг с ними. — подвел итог Толик. — век бы этих крыс не видеть.

Судя по карте, Белогорск должен был быть уже рядом. Мы остановились.

— Что-то я конуса чистого воздуха над городом не вижу… хотя туман сегодня довольно редкий. — Задумчиво произнес Игорь. — может, опять у них в честь какого-то праздника отключение?

— Да нет вроде праздников-то. Ладно, ребята, давайте-ка напоследок перекурим. — Толик тяжело вздохнул, вспомнив, что последняя сигарета была выкурена два дня назад. — в смысле, постоим минутку. Подумать надо.

— А может, пойдем уже? — Саша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Куда пойдем-то? В город? А нас ждут там? Хотя может и ждут… выслали же к нам бот.

— А куда еще? Ты посмотри вокруг! — Саша раскинула руки, словно пытаясь охватить все Болото. — куда еще нам идти?

— Эх… ладно, я вот что сказать хотел, ребята. Может, нас сразу пристрелят, может, в другой лагерь пошлют, может еще что… жизнь штука непредсказуемая. В любом случае, с вами было хорошо.

Игорь пристально посмотрел в глаза Толику.

— Командир, ты чего? Ты это брось. Пристрелят нас, говоришь? Так мы ведь тоже не сахар. — он подбросил в руках штурмовую винтовку. — если что, так мы им еще покажем…

— Точно, покажем! — согласился Мишка.

Я хлопнул Толика и Мишку по плечу, шутливо подтолкнул Игоря и подмигнул Саше.

— Ничего, ребята. Нам ничего не страшно, правда? Ведь мы команда.

Мы разом повернулись и почти бегом бросились к городу. Дорога под ногами стала ровнее, склизкую землю сменили потрескавшиеся бетонные плиты, затем свежий асфальт. Мы сбавили скорость и вплотную подошли к стенам Белогорска. Город был так же затянут туманом, как и все Болота. Ни одного просвета.

— Смотри-ка, и правда отключен атмосферный генератор. Наверное, из-за шторма, а, Игорь?

— Шторм не мог его повредить. Над городом, где я жил, еще мощнее шторм был, так люди почти не заметили его. Генератор, он защищает. Тут что-то другое.

Массивные металлические ворота были заперты. Толик подошел и забарабанил по ним прикладом винтовки, но даже через пять минут непрерывного грохота никто не отозвался.

— Вымерли все, что ли?

— Тихо, прислушайся. Слышишь? — поднял палец Игорь.

— Ничего не слышу.

— И я о том же. Машины не ездят, музыка не играет… ничего не слышно.

— Так ведь утро же раннее?

— М-м-м… — Толик осмотрелся и заметил в канаве обрывок нейлонового троса. Соорудить из подвернувшейся ржавой арматурины некое подобие кошки было минутным делом, затем Толик раскрутил свое импровизированное орудие и забросил за край пятиметровой стены. Он поднялся и, балансируя на кромке, встал и осмотрелся.

— Ребята, поднимайтесь. Это надо видеть.

Я поднялся по тросу, оседлал забор и изумленно вытаращил глаза. Прямо посреди улицы, пропахав асфальт, лежал тот самый бот, на котором улетели Алые. Бот был огорожен желтой лентой, как обычно отмечают места дорожных работ или каких-либо происшествий.

Недалеко от бота лежал труп пожилой женщины. Многие стекла в домах были выбиты, кое-где на стенах можно было увидеть следы от пуль. Мертвая, звенящая тишина накрывала город, подобно стеклянному куполу, но где-то вдалеке раздался одинокий вскрик:

— Ощ аз рещ, ю ян рсамо!

Толик дождался, пока влезет последний член нашей ячейки, перекинул трос на другую сторону стены и спустился. Я соскользнул следом.

— Я кажется понял, что здесь произошло.

Мне очень ярко представилось это: в чистом, синем небе появился маленький четырехместный бот ржавого цвета. Он шел неуверенно, раскачиваясь и виляя. Зависнув на пару секунд, бот тяжело рухнул посреди улицы. Дверца в кабине открылась, и оттуда вышли… нет, уже не Женька, Борька, Серега и Иринка. Они были уже инфицированы, когда покидали Лагерь, и из бота под яркое солнце появились четыре монстра, во все горло кричавших «Ощ аз рещ, ю ян рсамо!». Наверное, началась паника; скорее всего, их застрелили пограничники, но слишком поздно. Дьявольское заклинание вырвалось на волю. Очевидцы тут же позвонили своим знакомым и, вероятно, повторили эти слова; а может, рядом оказались какие-нибудь представители средств массовой информации… наутро монстров были сотни, через сутки — тысячи, через двое суток эти слова слышали все. Я горько усмехнулся:

— Ну что, Женя, поверил ему? Он ведь действительно не солгал. Просто не сказал всей правды. Он вас использовал, глупые…

— Все, ребята. Кончился Белогорск. Да и вся страна, наверное.

— Должны же остаться хоть где-то живые!

— Где? Это ведь не вирус, это слово. В наш-то век информации разве его остановишь…

— А дети! Те, кто еще не прошел возрастание! На них же это не действует!

— Детей сожрали их родители.

Саша села на корточки, обхватила колени руками и горько, безутешно заплакала: мы знали, что у нее был младший брат, сейчас ему должно было быть восемь лет.

И у меня был брат, только старший; и если его не съели заживо в первые дни этого безумия, сейчас он бродит среди монстров и так же кричит эту фразу, будь она проклята. Как, впрочем, и родители. У Мишки с Игорем братьев и сестер не было, но были любящие родители, и Мишка с Игорем тоже понимали, что с ними стало. Один лишь Толик не имел родственников и мог позволить себе быть спокойным.

— Надо собираться. Пойдем, не время слезы лить.

— А куда идти? Куда? Если нет больше городов, если весь мир теперь — Болото? Куда идти нам?

— Не знаю. Знаю, что здесь оставаться нельзя.

Мы зашли в ресторанчик с огромным, в рост человека, окном из прочного стекла. За стойкой валялся труп бармена. Превратившись, он принялся жрать все, что попадалось ему под руку с полок, и жрал, пока не лопнул. В самом буквальном смысле. Мы вытащили труп на улицу, сели в кресла и замолчали. Через некоторое время Толик встал и вскоре вернулся с охапкой пакетиков соленого арахиса.

— Жуть как его люблю. Но очень дорогой. А теперь бери сколько хочешь… нормальной-то нет еды, вся испортилась.

Мимо ресторанчика прошел, волоча окровавленную ногу, зомби. Нас он не заметил, похоже, что он доживал свои последние часы.

— Значит, слушайте, ребята. Для начала мы как следует пообедаем, а потом забаррикадируем тут все, найдем какие-нибудь одеяла и выспимся. Надо отдохнуть после перехода. Потом будем сидеть здесь и ждать, пока не сдохнет последний монстр: как вы могли уже заметить, они умирают.

— А потом?

— А потом выйдем и будем искать тех, кто выжил. Дети, сталкеры… попробуем попасть в ту деревню, про которую Максим рассказывал, хоть и не верю я в нее. Будем искать. Что-нибудь да получится…

Слова Толика прервала пулеметная очередь. Мы повскакивали с кресел и подбежали к окну. По улице, сминая автомобили и кроша асфальт, прямо на нас двигался бронетранспортер. На его люке сидел человек в военной форме, башенка с пулеметом вращалась, выискивая цель. Толик схватил меня и Сашу за шиворот и оттащил от окна:

— Тихо! Не высовывайтесь! Думаете, нам рады будут? Бот наверняка их был!

Мы пригнулись, но было поздно. Человек заметил нас, спрыгнул с брони и подошел к окну.

— Есть живые? Отзовись, не то из гранатомета выстрелю!

Пришлось открыть дверь и выйти из укрытия. Человек, увидев нас, улыбнулся.

— Это вы — сталкерская ячейка «Покойники»?

— Да, мы. Но откуда…

— Наш правитель просит у вас встречи с ним.

— Что? — безмерно удивился я. — президент?

— Не президент. Правитель.

— Тихо, дай-ка мне спросить. — отстранил меня Толик. — а скажите мне, что будет, если мы откажемся?

— Мне приказано в этом случае расстрелять вас.

— Ничего себе просьба… а если случится так, что не ты нас, а мы вас?

За год на Болоте мы научились понимать друг друга без слов. Толик еще не договорил, как человек в военной форме оказался под прицелом четырех штурмовых винтовок. Его рука непроизвольно дернулась к автомату, но вовремя остановилась.

— О чем тогда попросит ваш правитель, а?

— Ни о чем не попросит. Вас найдут и убьют другие. Нас много, гораздо больше, чем ты думаешь. И потом, разве вам самим нужно это? Вы хотите вечно скитаться по Болоту? Потому что тогда в города вам входа не будет.

Толик махнул рукой, мы опустили оружие.

— Хорошо. Да, ребята?

— Ну вот и замечательно! Залезайте внутрь.

Бронетранспортер, не задерживаясь, домчал нас до посадочной площадки, где мы пересели в небольшой, вытянутый подобно веретену бот. Во время полета нас ненавязчиво попросили разоружиться; вздохнув, мы отдали оружие. К моему удивлению, взрослые и даже пожилые военные обращались с нами так, словно мы были не меньше, чем особами королевской крови. Откуда-то появились бутерброды и термос с кофе; Толик, осмелев, спросил:

— А закурить у вас не найдется? Два дня без сигарет.

Военный ушел в кабину пилота и вернулся с пятью пачками дорогущего «Де люкса». От никотина на меня нашло благодушие, и я попытался разговорить наших конвоиров. Они отвечали вежливо, но односложно и разговор угас.

Я успел подремать в мягком кресле, проснулся от толчка: бот приземлился. Нас вывели наружу.

— Где мы?

— В столице.

— Не узнать…

Столичный город пострадал куда больше провинциального Белогорска, многие здания были разрушены пожарами. Мы вновь пересели в бронетранспортер и вскоре подъехали к большому белому зданию Центра, того самого, где все для меня начиналось.

— Входите.

Нас встретил молодой человек в пиджаке с невыразительным лицом и поманил за собой:

— Правитель желает вас видеть немедленно.

Навстречу нам попалась девочка лет тринадцати.

— Дядя Юра, а Сережка опять дерется!

— Иди, иди… — отмахнулся от нее наш провожатый. Мы шли по длинному коридору, заглядывая в открытые двери; здание было битком набито детьми всех возрастов, от грудных младенцев до пятнадцатилетних. Старше не было. Я толкнул локтем Толика:

— Видишь! А ты говорил…

За одной из дверей я мельком увидел толстого человека в белом халате.

— Профессор Васильев! — я дернулся к двери, но провожатый не пустил меня.

— Потом, все потом.

Сопровождающий вел нас вниз по лестнице. Видимо, здание Центра было выстроено по тому же принципу, что и наш Лагерь: куда большая часть его находилась под землей. Не совсем понятно было, правда, зачем понадобилось оно среди Города.

Перед нами открылась дверь, сопровождающий удалился, а мы осторожно вошли. Это был огромный зал, освещенный великолепной хрустальной люстрой. Под нашими грязными ботинками мягко шуршал толстый старинный ковер, и прямо посреди зала стоял широкий обеденный стол из настоящего дуба, украшенный изысканной резьбой и прикрытый бархатной скатертью.

Но самое первое, что привлекало внимание входящего — черная дыра в рост человека на том месте, где по логике вещей должен был быть камин. Дыра была закрыта дверцей из бронированного стекла, и тем не менее от нее веяло холодом.

Сидящий за столом человек сделал приглашающий жест рукой:

— Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Я ждал вас.