Утро. Слева входит Пити с газетой и садится за стол.
Читает.
Из кухни доносится голос Мег.
Мег. Это ты, Стэн? (Пауза.) Стэнни?
Пити. Да?
Мег. Это ты?
Пити. Это я.
Мег (появляется в кухонном окне). А, это ты. У меня кукурузные хлопья кончились.
Пити. А что у тебя еще есть?
Мег. Ничего.
Пити. Ничего?
Мег. Минутку. (Отходит от кухонного окна и входит в гостиную.) Газету купил?
Пити. Купил.
Мег. Интересно?
Пити. Ничего.
Мег. Эти двое сегодня утром все жаркое подъели.
Пити. Правда?
Мег. Заварка вроде бы осталась. (Наливает ему чаю.) Сейчас пойду в магазин. Куплю тебе чего-нибудь вкусненького. Ой, умираю, голова болит.
Пити (читает). Ночью ты спала как убитая.
Мег. Да?
Пити. Как мертвая спала.
Мег. Устала, наверно. (Смотрит по сторонам и видит в камине сломанный барабан.) Ой, смотри! (Встает и достает барабан из камина.) Барабан сломали.
Пити подымает глаза от газеты.
Зачем?
Пити. Не знаю.
Она ударяет рукой по барабану.
Мег. Смотри-ка, еще звуки издает.
Пити. Можно ведь и новый купить.
Мег (грустно). Наверно, его вчера гости сломали. Хотя я чего-то не помню. (Опускает барабан на пол.) Жалко.
Пити. Говорю же, всегда можно новый купить.
Мег. Это я его подарила. На день рождения. Как и хотела.
Пити (читает). Да.
Мег. Он еще не спускался?
Пити не отвечает.
Пити?
Пити. Что?
Мег. Он еще не спускался?
Пити. Кто?
Мег. Стэнли.
Пити. Нет. Я его не видел.
Мег. Я тоже не видала. Надо его поднимать. Поздно, завтракать пора.
Пити. Все равно есть нечего.
Мег. Да, но он-то этого не знает. Пойду позову его.
Пити (поспешно). Не надо, Мег. Пусть себе спит.
Мег. Ты же сам говоришь, нельзя целыми днями в постели валяться.
Пити. Пусть поспит сегодня… Оставь его.
Мег. Вообще, один раз я уже к нему ходила. Чаю отнести хотела. Но дверь мне открыл мистер Макканн. Сказал, что они разговаривают и что он сам ему чаю даст. Сегодня, как видно, Стэнли рано поднялся. О чем они толковали, ума не приложу. Но вот что странно. Обычно ведь Стэнли еще крепко спит, когда я его бужу. А сегодня — нет. Я слышала через дверь его голос.
Пауза.
Ты думаешь, они знакомы? По-моему, они старые друзья. У Стэнли было много друзей, я-то знаю.
Пауза.
Вот я ему чаю и не дала. Он, оказывается, уже пил. Спустилась я вниз и опять хозяйством занялась. А через некоторое время вижу — идут завтракать. А Стэнли, наверно, опять спать улегся.
Пауза.
Пити. Ты ведь в магазин собиралась?
Мег. Да, да, бегу. (Берет сумку.) Голова прямо раскалывается. (Идет к задней двери, неожиданно останавливается и поворачивается.) Ты видел, что там, перед домом?
Пити. Что?
Мег. Большой такой автомобиль.
Пити. Да.
Мег. Вчера его не было. Ты… ты внутрь заглядывал?
Пити. Заглянул.
Мег (возвращается, свистящим шепотом). В ней что-нибудь было?
Пити. В ней?
Мег. Да.
Пити. В ком — в ней?
Мег. В машине, внутри.
Пити. А что в ней могло быть?
Мег. В ней… тачки не было?
Пити. Тачки?
Мег. Да.
Пити. Я никакой тачки не видал.
Мег. Не видал? Точно?
Пити. А зачем, спрашивается, мистеру Гольдбергу тачка?
Мег. Мистеру Гольдбергу?
Пити. Это же его машина.
Мег (с облегчением). Его, говоришь? А я и не знала, что это его машина.
Пити. А чья же, по-твоему?
Мег. Ну, тогда дело другое.
Пити. Чего ты волнуешься, не понимаю?
Мег. Тогда дело другое.
Пити. Пойди проветрись.
Мег. Да, иду, иду. Пойду в магазин схожу. (Идет к задней двери.)
Наверху хлопает дверь.
(Она поворачивается.) Это Стэнли! Что ж я ему на завтрак-то дам? (Бросается на кухню.) Что мне ему дать, Пити? (Появляется в кухонном окне.) Кукурузных хлопьев-то нет! (Оба смотрят на дверь.)
Входит Гольдберг. Останавливается в дверях, ловит на себе их взгляд, улыбается.
Гольдберг. Я вижу, все в сборе!
Мег. А я думала, это Стэнли…
Гольдберг. Между нами есть сходство, вы полагаете?
Мег. Ничего общего.
Гольдберг (входит в комнату). Фигуры у нас совершенно разные.
Мег (входит в комнату из кухни). А я решила, он завтракать идет. Он ведь еще не завтракал.
Гольдберг. К вашему сведению, мистер Боулс, ваша супруга бесподобно заваривает чай.
Пити. Да, случается… когда не забывает.
Мег. Так он сейчас спустится?
Гольдберг. Спустится? Ну разумеется, спустится. Чего ж ему в такой чудный день одному наверху сидеть. Сейчас придет, никуда не денется. (Садится за стол.) А его уже, насколько я понимаю, будет ждать роскошный завтрак.
Мег. Мистер Гольдберг!
Гольдберг. Да?
Мег. А я и не знала, что у калитки ваша машина.
Гольдберг. Нравится?
Мег. Кататься поедете?
Гольдберг (Пити). Хороша, а?
Пити. А блестит как!
Гольдберг. Старая — значит, хорошая, уж вы мне поверьте. Вместительная. Впереди просторно. (Поглаживает чайник рукой.) Горячий. Еще чайку, мистер Боулс?
Пити. Нет, спасибо.
Гольдберг (наливает себе чаю). Да, эта машина еще ни разу меня не подвела.
Мег. Так вы кататься поедете?
Гольдберг (задумчиво). А какой багажник! Роскошный багажник. В нем места… как раз хватит.
Мег. Ну, мне пора. (Идет к задней двери, поворачивается.) Пити, когда Стэнли спустится…
Пити. Да?
Мег. Передай ему, что я скоро вернусь.
Пити. Хорошо, скажу.
Мег (рассеянно). Я ненадолго. (Уходит.)
Гольдберг (прихлебывая чай). Хорошая женщина. Чудная женщина. У меня такая же матушка была. И жена как две капли воды на нее похожа.
Пити. Как он сегодня?
Гольдберг. Кто?
Пити. Стэнли. Ему лучше?
Гольдберг (не вполне уверенно). Э… немного лучше, как будто бы немного лучше. Разумеется, мистер Боулс, мне трудно сказать, я ведь, сами понимаете, не специалист… Вот если бы кто-то… кто разбирается… взглянул на него… Какая-нибудь знаменитость. Это было бы совсем другое дело.
Пити. Да.
Гольдберг. Впрочем, сейчас с ним Дермот. Он… составляет ему компанию.
Пити. Дермот?
Гольдберг. Да.
Пити. Вот незадача!
Гольдберг (вздыхает). Да. День рождения не пошел ему впрок.
Пити. Что с ним стряслось?
Гольдберг (резко). Что стряслось? Нервный срыв, мистер Боулс. Самый настоящий нервный срыв.
Пити. Но почему так неожиданно?
Гольдберг (поднимается и идет в глубь сцены). По-разному бывает, мистер Боулс, очень по-разному. Буквально на днях мне об этом один знакомый рассказывал. Правда, речь шла о другом случае, не совсем таком же, но… похожем, весьма похожем. (Делает паузу.) Он говорит, я имею в виду моего знакомого, что иногда это происходит постепенно, с каждым днем болезнь прогрессирует… все сильней и сильней… с каждым днем. А бывает, начинается внезапно. Бах! И пожалуйста — нервный срыв. Никто заранее не знает, как пойдет заболевание… но у некоторых… исход предрешен.
Пити. Неужели?
Гольдберг. Да. Этот мой знакомый… он мне об этом… буквально на днях рассказывал. (Останавливается в некоторой нерешительности, затем достает портсигар и вынимает сигарету.) Прошу, «Абдулла».
Пити. Нет, нет, я такие не курю.
Гольдберг. А я иногда позволяю себе сигаретку выкурить. «Абдуллу» или… (Щелкает пальцами.)
Пити. Ну и вечер вчера был!
Гольдберг закуривает от зажигалки.
Подхожу к двери, а в доме темно. Опускаю шиллинг в счетчик, вхожу, а вечеринка уже кончилась.
Гольдберг. Вы опустили шиллинг в счетчик? (Направляется к авансцене.)
Пити. Да.
Гольдберг. И свет зажегся?
Пити. Да, я и вошел.
Гольдберг (хмыкнув). Могу поручиться, что было замыкание
Пити (продолжает). Вхожу — темно. Ничего не слышно. Поднимаюсь наверх, а ваш друг Дермот встречает меня на площадке. Он-то мне всё и рассказал.
Гольдберг (резко). Кто?
Пити. Друг ваш, Дермот.
Гольдберг (медленно). Дермот. Да. (Садится.)
Пити. Но ведь, бывает, обходится? Я хочу сказать, от этой болезни выздоравливают, правда?
Гольдберг. Обходится? Да, иногда обходится… более или менее.
Пити. Я к тому, что, может, он уже поправился?
Гольдберг. Не исключено. Не исключено.
Пити поднимается и берет чайник и чашку.
Пити. Если к обеду ему лучше не станет, я доктора приведу.
Гольдберг (резко). Мы уже об этом позаботились, мистер Боулс. Пожалуйста, не беспокойтесь.
Пити (недоверчиво). Что вы хотите сказать?
Входит Макканн с двумя чемоданами.
Сложили вещи?
Пити относит чайник и чашку на кухню. Макканн пересекает комнату и ставит чемоданы на пол. Подходит к окну и выглядывает.
Гольдберг. Ну?
Макканн не отвечает.
Я, кажется, сказал «ну», Макканн.
Макканн (не поворачиваясь). Что «ну»?
Гольдберг. Что значит «что ну»?
Макканн не отвечает.
Макканн (поворачивается и исподлобья смотрит на Гольдберга). Больше я наверх не пойду.
Гольдберг. А что там происходит?
Макканн (отходит в сторону). Сейчас он затих. Некоторое время назад перестал наконец… лопотать.
В кухонном окне незаметно появляется Пити.
Гольдберг. Когда он будет готов?
Макканн (угрюмо). В следующий раз сам туда иди.
Гольдберг. Что с вами?
Макканн (шепотом). Я дал ему…
Гольдберг. Что?
Макканн. Я дал ему очки.
Гольдберг. Он обрадовался?
Макканн. Оправа сломана.
Гольдберг. Как это произошло?
Макканн. Когда я уходил, он пытался вставить стекла в глаза.
Пити (в дверях кухни). У меня где-то была изоляция. Оправу можно склеить.
Гольдберг и Макканн поворачиваются и смотрят на него.
Пауза.
Гольдберг. Изоляция, говорите? Нет, нет, не беспокойтесь, мистер Боулс. Ему сейчас без очков даже лучше. Спокойнее.
Пити (направляется к авансцене). Может, все-таки вызвать врача?
Гольдберг. Ситуация под контролем, не волнуйтесь.
Макканн подходит к ящику из-под обуви, достает оттуда щетку и чистит ботинки.
Пити (идет к столу). А по-моему, доктор ему не помешает.
Гольдберг. Я с вами согласен. Мы всё сделаем. Дадим ему немного прийти в себя, а потом я отвезу его к Монти.
Пауза.
Макканн чистит туфли.
Значит, миссис Боулс отправилась в магазин купить нам что-нибудь вкусное на обед?
Пити. Да.
Гольдберг. Боюсь только, не пришлось бы нам раньше уехать.
Пити. Вот как?
Гольдберг. Очень может быть.
Пауза.
Пити. Ну что ж, пойду покамест посмотрю, как там мой горох поживает.
Гольдберг. Что значит «покамест»?
Пити. Пока мы все ждем.
Гольдберг. Ждем чего?
Пити направляется к задней двери.
А вы разве на пляж не собираетесь?
Пити. Нет, мне еще рано. Мистер Гольдберг, позовите меня, когда он спустится, хорошо?
Гольдберг (с серьезным видом). В такой погожий день… у вас на пляже полно народу будет. Одни лежат на спине, загорают, другие купаться бегут. Прелесть. А как же шезлонги? Шезлонги готовы?
Пити. Все утром расставил.
Гольдберг. А билеты? Кто будет продавать билеты?
Пити. Все будет нормально. Все будет нормально, мистер Гольдберг. Вы не беспокойтесь. Я скоро вернусь.
Уходит. Гольдберг встает, идет к окну и смотрит ему вслед. Макканн подходит к столу, садится, берет газету и начинает рвать ее на полосы.
Гольдберг. Все готово?
Макканн. Конечно.
Тяжело ступая, с отсутствующим видом Гольдберг идет к столу. Садится и тут только замечает, чем занимается Макканн.
Гольдберг. Прекратите!
Макканн. Что?
Гольдберг. Зачем вы все время рвете газету? Прямо как ребенок. Ведь это же лишено всякого смысла.
Макканн. Что с тобой сегодня?
Гольдберг. Вопросы, вопросы. Перестаньте задавать мне бесконечные вопросы. За кого вы меня принимаете?
Макканн пристально на него смотрит. Затем складывает газету, оставляя разорванные полосы внутри.
Макканн. Ну?
Пауза.
Гольдберг с закрытыми глазами откидывается на стуле.
Макканн. Ну?
Гольдберг (устало). Что «ну»?
Макканн. Мы ждем или увозим его?
Гольдберг (медленно). А вы хотите его увезти?
Макканн. Я хочу поскорее со всем этим разделаться.
Гольдберг. Естественно.
Макканн. Так мы ждем или увозим его?
Гольдберг (перебивает). Не знаю почему, но у меня совершенно нет сил. Я чувствую себя как-то… На меня это не похоже.
Макканн. Вот как?
Гольдберг. Я к этому не привык.
Макканн (вскакивает, подходит к Гольдбергу сзади и шепчет ему на ухо). Давай поскорей уедем, и дело с концом. Хватит. Надо кончать. Давно пора.
Пауза.
Так я иду за ним?
Пауза.
Нэт!
Гольдберг сидит сгорбившись. Макканн подходит к нему сбоку.
Сайми!
Гольдберг (открывает глаза и пытливо смотрит на Макканна). Как вы меня назвали?
Макканн. Кого?
Гольдберг (зловещим голосом). Не смейте называть меня так! (Хватает Макканна за горло.) Никогда не называйте меня так!
Макканн (извивается). Нэт, Нэт, Нэт, Нэт! Я назвал тебя Нэт! Я задал тебе вопрос, Нэт. Клянусь Богом! Всего один вопрос! Понимаешь? Один-единственный.
Гольдберг (отбрасывает его). Какой вопрос?
Макканн. Мне идти наверх?
Гольдберг (в бешенстве). Наверх? А я думал, вы больше подниматься наверх не собираетесь!
Макканн. С чего ты взял?
Гольдберг. Вы сами сказали!
Макканн. Ничего я такого не говорил!
Гольдберг. Нет?
Макканн (кричит на весь дом). Кто говорил? Я?! Ничего я такого не говорил! Я сейчас же иду наверх!
Вскакивает и бросается к левой двери.
Гольдберг. Стойте! (Кладет руки па подлокотники.) Подойдите сюда.
Макканн очень медленно приближается к нему.
Хочу знать ваше мнение. Сделайте одолжение, загляните мне в рот. (Широко раскрывает рот.) Внимательно посмотрите. (Макканн смотрит.) Вы понимаете, что я имею в виду? (Макканн тупо смотрит на него.) Видите, у меня целы все зубы. За всю жизнь я еще ни одного не потерял. Так-то. (Встает.) Поэтому я и добился такого положения, Макканн. Все потому, что всегда был в форме. Всю жизнь я твержу одно и то же: жить надо активно, полноценно. Чтить родителей. Всегда, в любом возрасте. Главное, Макканн, — добиваться своего любой ценой — и все будет в порядке. Вы думаете, я выскочка? Ничего подобного! Я всегда знал свое место. Действовал по обстоятельствам. В школе? Не говорите мне про школу. Круглый отличник. А знаете почему? Потому что все учил наизусть. Вы меня поняли? Только наизусть. Ни разу слова не записал. И еще — будьте всегда настороже. И вы увидите, что я прав.
Потому что я верю в жизнь… (безучастно).
Потому что я верю в жизнь… (безнадежно).
Потому что я верю в жизнь… (потерянно).
Садится на стул.
Сядьте, Макканн, сядьте, чтобы я мог вас видеть.
Макканн становится перед ним на колени.
(Живо, все с большей уверенностью.) «Бенни, Бенни, — позвал меня отец. — Поди сюда». Он был при смерти. Я подошел и встал на колени. В те дни я не отходил от него ни днем, ни ночью. А как же иначе? «Прости, — говорит, — Бенни, и будь счастлив». — «Да, папа». — «Ступай домой, к жене». — «Хорошо, папа». — «Берегись пройдох, нищих и бездельников». Он не стал уточнять, кого именно. «Я, — говорит, — всегда жил для людей и не жалею об этом. Делай свое дело и держи ухо востро. Всегда будь приветлив с соседями. Никогда, слышишь, никогда не забывай про свою семью. Учти, семья — это основа основ. Если окажешься в беде, дядя Барни тебя выручит». Я встал на колени. (Становится на колени лицом к Макканну.) Я поклялся на Священном Писании. Теперь-то я знаю, что самое главное. Самое главное, Макканн, — это почтение к родителям. Почтение! Вы поймите, Макканн… (Ласково.) Шеймас, кто был до вашего отца? Его отец. А до него? До него?.. (Торжествующе.) Кому обязан своим рождением отец вашего отца как не матери отца вашего отца. Вашей прапрабабушке. (Молчание. Он медленно поднимается.) Вот почему я добился такого положения, Макканн. Потому что всегда был в форме. Мой девиз: «И трудиться, и отдыхать — от души!» Не болеть ни одного дня! (Гольдберг садится.) И все же, Макканн, ударьте меня.
Пауза.
Ударьте меня по лицу.
Макканн встает, кладет руки сначала на колени, затем наклоняется и ударяет Гольдберга по лицу.
И еще раз, на дорожку!
Макканн ударяет его еще раз. Гольдберг тяжело дышит, улыбается.
Отлично!
Входит Лулу. Макканн переглядывается с Гольдбергом и направляется к двери.
Макканн (в дверях). Даю вам пять минут. (Уходит.)
Гольдберг. Поди сюда.
Лулу. Нет уж, спасибо.
Гольдберг. Что случилось? Мы, я вижу, сердимся на дядюшку Нэта?
Лулу. Я ухожу.
Гольдберг. Давай-ка тряхнем стариной, сыграем в «двадцать одно» на прощанье.
Лулу. Спасибо, я уже вчера наигралась.
Гольдберг. Не понимаю, девушка в твоем возрасте и с твоим здоровьем должна любить подвижные игры.
Лулу. Больно вы хитрый.
Гольдберг. Чем же ты хуже других?
Лулу. А по-вашему, я такая же, как другие?
Гольдберг. А что, другие — такие же, как ты?
Лулу. Не знаю я ничего про других.
Гольдберг. Я тоже. Ты — первая женщина, к которой я прикоснулся.
Лулу (тревожно). Что бы сказал мой отец, если б знал? Что бы сказал Эдди?
Гольдберг. Эдди?
Лулу. Эдди был моим первым возлюбленным. У нас с ним чистая любовь была. Не то что с вами! Уж он бы не заявился ко мне в комнату ночью с портфелем!
Гольдберг. А кто открыл портфель, я или ты? Ладно, Лулу-шмулу, что было, то прошло. Не обижайся. Поцелуй-ка меня лучше.
Лулу. И не подумаю.
Гольдберг. А ведь я сегодня уезжаю.
Лулу. Уезжаете?!
Гольдберг. Да, сегодня.
Лулу (в ярости). Вот как? Переспал и в кусты!
Гольдберг. Это еще вопрос, кто с кем переспал.
Лулу. Вы вероломно соблазнили меня, воспользовавшись тем, что я была не в состоянии сопротивляться.
Гольдберг. Кто ж тебе виноват?
Лулу. Вы, вы виноваты. Вы утолили свою гадкую похоть. Научили девушку такому, чего бы она не узнала, даже если бы в третий раз замуж вышла!
Гольдберг. Ишь какая шустрая! На что ж ты жалуешься?
Быстро входит Макканн.
Лулу. Я-то вам была не нужна. Вам бы только желание удовлетворить. О, Нэт, зачем ты это сделал?
Гольдберг. Ты хотела, чтобы я это сделал, вот я и сделал.
Макканн. Всё по справедливости. (Приближается.) Ну, что, выспалась?
Лулу (отступает в глубь сцены). Кто? Я?
Макканн. Такие, как ты, вообще слишком много времени в постели проводят.
Лулу. Что вы имеете в виду?
Макканн. Исповедуйся!
Лулу. Что?
Макканн (свирепо). Исповедуйся!
Лулу. В чем?
Макканн. В содеянном. На колени!
Лулу. Что ему надо?
Гольдберг. Исповедуйся. Жалко тебе, что ли.
Лулу. Кому? Ему?
Гольдберг. Еще полгода назад у него был духовный сан.
Mакканн. На колени, женщина! Выкладывай всю правду!
Лулу (пятится к задней двери). Я всё видела. Я знаю, что тут происходит, отлично знаю.
Макканн (наступает). Я видел, как ты своим развратом оскверняешь святые места. Прочь с глаз моих!
Лулу. Не задержусь!
Уходит. Макканн идет к левой двери, выглядывает и вталкивает в комнату Стэнли, одетого в темный, хорошо сшитый костюм и белую рубашку. В руке у него сломанные очки. Он чисто выбрит. Макканн закрывает за ним дверь. Гольдберг встает Стэнли навстречу и усаживает его на стул.
Гольдберг. Как поживаешь, Стэн?
Пауза.
Тебе лучше?
Пауза.
Что с твоими очками?
Гольдберг наклоняется.
Сломались? Жаль.
Стэнли с отсутствующим видом смотрит в пол.
Макканн (подходит к столу). У него лучше вид, ты не находишь?
Гольдберг. Никакого сравнения.
Макканн. Другой человек.
Гольдберг. Знаете что?
Макканн. Что?
Гольдберг. Мы купим ему другие очки.
Они начинают заигрывать с ним. Входят в роль, говорят мягко и со вкусом. На их реплики Стэнли не реагирует. Пока продолжается их диалог, он неподвижно сидит на стуле.
Макканн. Причем на наши собственные денежки.
Гольдберг. Само собой. Между нами говоря, Стэн, давно уже пора завести новые очки.
Макканн. Ты ведь ничего не видишь.
Гольдберг. Верно. Ты косой уже много лет.
Макканн. А сейчас еще больше окосел.
Гольдберг. Он прав, с каждым годом тебе становится всё хуже.
Макканн. Хуже некуда.
Гольдберг. Тебе нужно долго лечиться.
Макканн. Сменить обстановку.
Гольдберг. Уехать далеко-далеко.
Макканн. В заоблачные дали.
Гольдберг. Вот именно.
Макканн. Ты в тупике
Гольдберг. У тебя анемия.
Макканн. Ревматизм.
Гольдберг. Миопия.
Макканн. Эпилепсия.
Гольдберг. Ты на пределе.
Макканн. Ты конченый человек.
Гольдберг. Но мы можем спасти тебя.
Mакканн. От худшей судьбы.
Гольдберг. Верно.
Макканн. Несомненно.
Гольдберг. Отныне мы будем для тебя всем.
Макканн. Мы продлим твой сезонный билет.
Гольдберг. Скостим два пенса за завтраки.
Макканн. Дадим тебе скидку на все легковоспламеняющиеся товары.
Гольдберг. Будем давать тебе советы.
Макканн. Следить за каждым твоим шагом.
Гольдберг. Заботиться о тебе.
Макканн. Дадим тебе возможность пользоваться баром в клубе.
Гольдберг. Закажем тебе столик.
Макканн. Поможем соблюдать пост.
Гольдберг. Будем печь тебе пироги.
Макканн. Молиться с тобой по праздникам.
Гольдберг. Дадим тебе бесплатный пропуск.
Макканн. Будем брать с собой на прогулку.
Гольдберг. Сообщать сведения из первых рук.
Макканн. Достанем тебе скакалку.
Гольдберг. Майку и трусы.
Макканн. Мазь.
Гольдберг. Припарки.
Макканн. Напальчник.
Гольдберг. Бандаж.
Макканн. Ушные тампоны.
Гольдберг. Детскую присыпку.
Макканн. Спиночесалку.
Гольдберг. Запасное колесо.
Макканн. Желудочный зонд.
Гольдберг. Кислородную подушку.
Макканн. Буддийский молитвенник.
Гольдберг. Гипсовый корсет.
Макканн. Защитный шлем.
Гольдберг. Костыли.
Mакканн. За тобой будет круглосуточный уход.
Гольдберг. И всё за наш счет.
Макканн. Так-то.
Гольдберг. Мы сделаем из тебя мужчину.
Макканн. И женщину.
Гольдберг. У тебя будет другая профессия.
Макканн. Ты будешь богат.
Гольдберг. У тебя будут связи.
Макканн. Ты будешь нашей гордостью и радостью.
Гольдберг. Ты будешь настоящий «менш».
Макканн. У тебя будет успех.
Гольдберг. Ты будешь цельной личностью.
Макканн. Ты будешь отдавать приказания.
Гольдберг. И принимать решения.
Макканн. Ты будешь магнатом.
Гольдберг. Государственным деятелем.
Макканн. Владельцем яхт.
Гольдберг. И домашних животных.
Макканн. И домашних животных.
Гольдберг смотрит на Макканна.
Гольдберг. Это я первый сказал «домашних животных». (Поворачивается к Стэнли.) Будешь делать все, что захочешь, Стэн. Клянусь.
Молчание. Стэнли сидит неподвижно.
Ну, что скажешь?
Стэнли очень медленно поднимает голову и поворачивается к Гольдбергу.
Гольдберг. Ну, что скажешь? А, приятель?
Стэнли хлопает глазами.
Макканн. Что вы думаете, сэр? О нашем предложении, сэр?
Гольдберг. Ну да, о нашем предложении. Чем не предложение?
У Стэнли начинают дрожать руки, в которых он по-прежнему сжимает очки.
Что ты скажешь о нашем предложении? А, Стэнли?
Стэнли сосредоточивается, открывает рот, хочет что-то сказать, издает горлом какие-то невнятные звуки.
Стэнли. У-гуг…. у-гуг… иии… гаг… (С придыханием.) Каах… Каах…
Они смотрят на него. Он издает тяжелый вздох, от которого сотрясается все тело. Пытается сосредоточиться.
Гольдберг. Ну, Стэнли, дружок, что ж ты молчишь?
Они смотрят на него. Он пытается сосредоточиться. Голова опускается, подбородок упирается в грудь. Стэнли валится вперед.
Стэнли. У-гугххх… у-гугхх…
Макканн. Каково ваше мнение, сэр?.
Стэнли. Кааааххх… каааахххх…
Макканн. Мистер Уэббер? Каково ваше мнение?
Гольдберг. Что скажешь, Стэн? Что ты думаешь о нашем предложении?
Макканн. Как вы расцениваете наше предложение, сэр?
Стэнли передергивается, сникает, роняет голову и, сгорбившись, вновь замирает. В левую дверь входит Пити.
Гольдберг. Старый, добрый Стэн! Он все такой же. Пошли с нами. Пошли, дружище.
Макканн. Пойдемте с нами.
Пити. Куда это вы его?
Они поворачиваются. Молчание.
Гольдберг. К Монти.
Пити. Пусть здесь остается.
Гольдберг. Не валяйте дурака.
Пити. Мы с женой за ним присмотрим.
Гольдберг. Зачем он вам сдался?
Пити. Он мой гость.
Гольдберг. Он нуждается в специальном лечении.
Пити. Ничего, справимся.
Гольдберг. Нет, лучше Монти вы все равно никого не найдете. Ведите его, Макканн.
Они поднимают Стэнли со стула. Гольдберг надевает ему на голову котелок. Все трое направляются к левой двери.
Пити. Оставьте его в покое.
Они останавливаются. Гольдберг внимательно смотрит на Пити.
Гольдберг (ядовито). А почему бы и вам не поехать с нами, мистер Боулс?
Макканн. Да, почему бы и вам не поехать с нами?
Гольдберг. Поезжайте с нами к Монти. В машине всем места хватит.
Пити не двигается. Они проходят мимо него и идут к двери. Макканн открывает дверь и поднимает чемоданы.
Пити (упавшим голосом). Стэн, не слушай ты их!
Они уходят.
Тишина. Пити стоит неподвижно. Захлопывается входная дверь. Шум мотора. Машина уезжает. Тишина. Пити медленно идет к столу. Садится. Берет газету и открывает ее. Обрезки бумаги падают на пол. Смотрит на них. Мимо окна проходит Мег и входит в заднюю дверь. Пити внимательно читает газету.
Мег (выходит на авансцену). Машины нет.
Пити. Да.
Мег. Они уехали?
Пити. Да.
Мег. К обеду вернутся?
Пити. Нет.
Мег. Жаль. (Ставит сумку на стол.) Жарко сегодня. (Вешает пальто на крюк.) Что ты делаешь?
Пити. Читаю.
Мег. Интересно?
Пити. Ничего.
Она присаживается к столу.
Мег. Где Стэн?
Пауза.
Стэнли уже встал, Пит?
Пити. Нет… он…
Мег. Он что, еще в постели?
Пити. Да… еще спит.
Мег. До сих пор? Когда ж он завтракать-то будет?
Пити. Пусть… спит.
Пауза.
Мег. Правда, вчера вечером весело было?
Пити. Меня же не было.
Мег. Разве?
Пити. Я позже пришел.
Мег. А…
Пауза.
Праздник получился на славу. Я уже много лет так не смеялась, мы пели, танцевали. В игры играли. Жаль, что тебя не было.
Пити. Значит, хорошо было?
Пауза.
Мег. Знаешь, я имела такой успех.
Пити. Серьезно?
Мег. Да, мне все комплименты говорили.
Пити. Что ж тут удивительного.
Мег. Нет, правда.
Пауза.
Такой успех…
Занавес