The Hothouse by Harold Pinter (1980)

Перевод с английского: Нины Севестр

Действующие лица

Рут, 50 лет

Гиббс, 30 лет

Ламб, 20 лет

Мисс Каттс, 30 лет

Лаш, 30 лет

Табб, 50 лет

Лобб, 50 лет

Декорации

Кабинет Рута (на втором этаже): Одна дверь, открывающаяся на лестницу, другая — в спальню (не видна). Окно. Кабинет Рута с креслом. Диван, стул. Картотека. Шкаф со спиртными напитками. Аппарат диспетчерской связи.

Гостиная (на первом этаже): Дверь, открывающаяся на лестницу, ведущую в кабинет Рута. Стулья. Круглый столик. Настенный телефон. Кофеварка.

Испытательная камера (на первом этаже): Дверь, открывающаяся в коридор и на лестницу, другая дверь ведёт в контрольный кабинет 1- А (не видна, может быть обозначена окошком на высоте). Комната звукоизолирована. Медицинско — научное обородование, особенно нечто, похожее на зубоврачебное кресло для проведения испытаний. Настенная коробка, из которой тянутся три кабеля, на концах которых находятся контакты. Одна красная лампа.

Кабинет министра: Два кресла, может быть письменный стол.

 

Первая часть

Сцена 1

Кабинет Рута

Утро. Рут стоит у окна и смотрит на улицу. Гиббс стоит перед картотекой, просматривает бумаги.

Рут: Гиббс!

Гиббс: Господин директор?

Рут: Скажите мне…

Гиббс: Да, господин директор?

Рут: Как дела у 6457-го?

Гиббс: 6457-го, господин директор?

Рут: Да.

Гиббс: Он умер, господин директор.

Рут: Умер?

Гиббс: Он умер в четверг, господин директор.

Рут: В четверг? Что вы несёте? Какой сегодня день?

Гиббс: Суббота, господин директор.

Рут: Суббота… Как же так, господи боже мой, у меня с ним было собеседование… когда же?

(Он открывает на столе свою записную книжку.)

Совсем недавно. Кажется, совсем совсем недавно. Вчера, мне кажется. Подождите минуточку.

Гиббс: Вчера, господин директор, это невозможно!

Рут: Почему?

Гиббс: Я сам осуществлял надзор за его похоронами, господин директор.

Рут: Абсурд. От чего он умер?

Гиббс: Простите, господин директор?

Рут: Если он умер, от чего он умер?

Гиббс: Сердце не выдержало, господин директор.

Рут смотрит ему в глаза, затем садится за стол и смотрит в свою записную книжку.

Рут: Подождите… Вот. Здесь. Разговор с 6457-м, пятница, десять часов утра. Значит, вчера. Ну и как вы это объясните?

Гиббс: Боюсь, что это небольшое недоразумение, господин директор.

Рут: Недоразумение? Чёрт возьми, да, это недоразумение! Вы мне только что сообщили, что человек умер, а я вижу в моей записной книжке, что я вчера утром с ним беседовал. Согласно вам, он в могиле! Мы с вами совершенно согласны Гиббс, кажется, действительно, это маленькое недоразумение!

Гиббс: Только… Что касается дат, господин директор.

Рут: Дат? Каких дат?

Гиббс: В вашей записной книжке, господин директор. (Он подходит к письменному столу.) Позволю вам заметить, что вы посмотрели на пятницу 17-го. (Он показывает дату наверху страницы.) Здесь, господин директор. А ведь вчера была пятница 24. (Он переворачивает несколько страниц и указывает на дату.) Здесь, господин директор. Именно 17-го у вас был разговор с 6457-м. Он умер 23-го. (Он указывает на предыдущую страницу.) Здесь…

Рут: Что? (В свою очередь листает записную книжку.) Боже мой, вы правы. Вы совершенно правы. Это удивительно… я ничего не писал в этой записной книжке в течение целой недели!

Гиббс: Вы не видели ни одного пациента в течение прошедшей недели, господин директор.

Рут: Да, это правда. Почему?

Гиббс: Вы решили… 18-го, господин директор, аннулировать приём пациентов до особого распоряжения.

Рут, после короткой паузы: Ну, да. Так точно.

Гиббс прохаживается по кабинету.

Гиббс: Беспокоясь за точность, господин директор, могу ли я себе позволить указать… как мне кажется на другое недоразумение?

Рут: Другое?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: У вас сегодня очень меткий глаз, Гиббс, не так ли?

Гиббс: Я стараюсь развивать наблюдательность, господин директор.

Рут: Хватит ко мне клеится. Вы на меня наваливаетесь. Что с вами?

Гиббс, отходя от стола: Очень сожалею, господин директор.

Рут: Здесь достаточно места! Вы мне прямо в затылок дышите!

Гиббс: Прошу вас меня извинить, господин директор.

Рут: Это ужасно раздражает.

Гиббс: Это от невнимательности, господин директор.

Пауза.

Рут: Хорошо… Ну и, какое другое… недоразумение?

Гиббс, нейтральным голосом. Это не 6457-й, господин директор, которого вы видели 17-го.

Рут: Гиббс.

Гиббс: Господин директор?

Рут: Простой вопрос…

Гиббс: Господин директор?

Рут: Вы надо мной издеваетесь?

Гиббс: Никогда в жизни, господин директор!

Пауза.

Рут: Очень хорошо. Вы только что сказали, что 17-го я разговаривал не с 6457-м. У вас есть доказательства, чтобы это подтвердить?

Гиббс: Да, господин директор, цифра номера, записанного в вашей записной книжке.

Рут: Какого номера?

Гиббс: По крайней мере, одна цифра номера, господин директор. Если могу себе позволить… (Он наклоняется над столом.) Вот эта.

Рут: Какая?

Гиббс: Вот эта. Это не семь, господин директор, это девять.

Рут: Девять?

Гиббс: Девять, господин директор. Это номер шесть тысяч четыреста пятьдесят… девять.

Рут: Боже мой, да конечно. Это девять. Согласитесь, что эта девятка написана не очень разборчиво!

Гиббс: На самом деле вы разговаривали с номером 6459, господин директор.

Рут: Надо полагать. Занятно. Как я мог подумать, что это семь? (Он резко поднимается.) Всё это смешно! Это неудобная система! (Он прохаживается по кабинету взад вперёд.) Не надо было бы использовать номера. Это всё только усложняет. Господи, почему не звать их по фамилии? У них у всех есть фамилии, не так ли?

Гиббс: Это ваш предшественник ввёл в употребление номера, господин директор.

Рут: Откуда вы знаете?

Гиббс: Я так понял, господин директор.

Рут: В то время вас даже здесь не было.

Гиббс: Нет, господин директор.

Рут: А я был.

Гиббс: Совершенно верно, господин директор.

Рут: Я стоял здесь, Гиббс, там, где вы сейчас. Я, тот кто с вами сейчас говорит! И я говорил да — господин-директор, нет-господин-директор, конечно-господин-директор. Как вы теперь. И я никого не подкупал, чтобы получить мою нынешнюю должность. Я поднялся по служебной лестнице до самого верха. Когда мой предшественник эээ… вышел на пенсию… меня пригласили занять эту должность. Вы знаете почему вы меня зовёте теперь господин директор?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: Почему?

Гиббс: Потому что вы сами в ту пору называли его господин-директор, господин директор.

Рут: Совершенно верно! (Пауза.) Иногда я говорю себе, что немного запаздал с некоторыми изменениями. Изменения — это порядок вещей, так? Или скорее, это в порядке вещей, это не порядок вещей, это в порядке вещей. (Пауза.) Тем не менее, иногда я себе говорю, что мог бы ввести ещё некоторые небольшие изменения… если бы у меня было время. Я не говорю большие изменения, ни значительные изменения. Я не вижу в этом необходимости. А эта история с номерами, например. Это так упростило бы жизнь называть их по фамилиям, вместо этих…номеров. Знали бы где находимся. В конце концов, они не уголовники. Это люди, которым нужна помощь, помощь, которую мы стараемся им так или иначе оказать, лучшее, что мы можем, лучшее, как мы это понимаем, чтобы им помочь вселить в них веру, веру в самих себя, веру в других, веру в… в окружающий мир! Нет? Не нужно забывать, что все эти люди были специально рекомендованы нам Министерством. Речь идёт не о каких-то там Томах, Диках или…или… Гарри. (Он молчит, думает, угрюмый взгляд.) Я часто себе говорю, что это должно им портить настроение, когда их называют по номерам. После нескольких лет прибывания здесь, некоторые их них рискуют забыть фамилию, данную им отцом при рождении. Или матерью. (Пауза.) Одна из целей этого учреждения, повторяю, снова вселить в них веру, да, веру, которая им позволит в один прекрасный день сказать: «Меня зовут… Смит!» Например. Это нелегко, нелегко, это понятно, но это в два раза труднее, когда нужно называть их, ээ… 5244-й, вы не находите? Мы теряем понятие об их фамилии и они теряют понятие об их фамилии. Иногда я себя спрашиваю, хороший ли это метод. (Он снова занимает своё место за столом.)

Гиббс: Желаете ли вы, чтобы я записал это в повестке дня, углублённое изучение этого вопроса, господин директор?

Рут, сухо: Конечно нет. Это невозможно.

Гиббс: Невозможно, господин директор?

Рут: Вы прекрасно знаете, что это невозможно. Это было одно из правил процедуры, записанной в основном законоположении. «Пациентам будет присвоен номер и их будут называть согласно этому номеру.» Это так и останется. Понимаете?

Гиббс: Совершенно, господин директор.

Он поворачивается к картотеке.

Рут: Итак, в наших стенах есть умерший?

Гиббс: Господин директор?

Рут: Мёртвый! Вы говорите, что этот человек умер?

Гиббс: 6457-й, господин директор? Да, господин директор.

Рут: Кто он?

Гиббс: По правде говоря, господин директор, вы часто с ним имели дело.

Рут: Это кто-то, кем я занимался лично?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: В конце концов, чёрт возьми, кто он?

Гиббс: Вы хорошо его знаете, господин директор.

Рут: Вы беспрестанно мне это говорите! Но я совсем его не помню. Ну-ка, чёрт побери, что он из себя представляет?

Пауза.

Гиббс: Тщедушный.

Рут: Блондин?

Гиббс, садясь: Не брюнет, господин директор.

Пауза.

Рут: Высокий?

Гиббс: Определённо, не маленький.

Пауза.

Рут: Лицо скорее заострённое?

Гиббс: Скорее заострённое, да, господин директор.

Рут: Да! (Пауза.) Да, у него было достаточно вытянутое лицо, не так ли?

Гиббс: Да, я бы сказал… скорее вытянутое, господин директор.

Рут: Он немного не прихрамывал?

Гиббс: О, может быть, чуть-чуть, господин директор.

Рут: Да, он хромал. Он хромал на левую ногу.

Гиббс: На левую?

Рут: Скажем… На одну из двух. В этом я уверен.

Гиббс: Да, он немного прихрамывал, господин директор.

Рут: Да, я хорошо это знал. (Пауза.) Он чуть-чуть прихрамывал. Каждый раз, когда он шёл куда-то… он хромал. Преждевременно поседевшие волосы. Он преждевременно поседел. (Пауза.) Да, я очень хорошо его помню. (Пауза.) И вы мне говорите, что он умер?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: В таком случае, почему мне ничего об этом не сказали? Ваша первейшая обязанность сообщать мне всё, что происходит в этих стенах, какая бы малость не произошла, какая бы банальность не произошла. Я требую ответа. Почему мне ничего об этом не сказали?

Гиббс: Это вы подписали свидетельство о смерти, господин директор.

Он снова поворачивается к картотеке.

Рут: Похороны были подобающие?

Гиббс: О, совершенно, господин директор.

Рут: Удивительно, что я не был приглашён. Кто произнёс речь?

Гиббс: Речи не было, господин директор.

Рут: ошеломлён: Не было речи? (Он поднимается, направляется к окну и смотрит на улицу.) Снег идёт. (Пауза.) Не пора ли пациентам на прогулку?

Гиббс: Сегодня нет прогулки, господин директор.

Рут: Почему нет?

Гиббс: Сегодня Рождество, господин директор

Рут возвращается и садится за стол.

Рут: Очень хорошо, Гиббс, пока достаточно. Будьте осторожны! (Он перелистывает бумаги, Гиббс не двигается с места. Рут поднимает голову и смотрит на него.) Что? Чего вы ждёте?

Гиббс: Вы мне задали вопрос, господин директор, на который у меня не было дозволения ответить.

Рут: Дозволения! На что вы намекаете? Что я много говорю или что?

Гиббс: Никогда в жизни, господин директор. Это только потому, что мы поменяли тему разговора.

Рут, пристально смотря, не сводя глаз: Гиббс.

Гиббс: Господин директор?

Рут, доверительным тоном: Между нами, как мужчина с мужчиной, не собираетесь ли вы случайно меня ещё немного подурачить?

Гиббс: Совсем нет, господин директор. Ни в коем случае. Но я просто считаю, что это моя обязанность ответить на все поставленные вами вопросы или, по крайней мере, приложить все усилия, чтобы на них ответить наилучшим образом. Вы ждёте от меня некоторой информации и, на меня возлагается обязанность поставить её вам, особенно, когда речь идёт о специфической просьбе.

Рут: Перестаньте трепаться! Это утро вытянуло из меня все соки. Если так с самого утра, что же будет дальше? Нет метода, вот главный недостаток. Послушайте. В следующий раз, когда я вам задам вопрос, не ходите вокруг да около, а отвечайте, это сэкономит время. Слишком много расхлябанности в этом заведении. (Пауза.) Ну, покончим с этим, что это был за вопрос?

Гиббс: Вы меня спросили, господин директор…

Рут: Подождите! (Он наклоняется над столом. Говорит медленно.) Прежде, чем вы продолжите, Гиббс, предупреждаю вас. Убедитесь в точности того, что вы мне скажите. Приготовьтесь процитировать вопрос, который, согласно вам, я задал. Я не знаю, что вы скажите, но как только вы его произнесёте, я узнаю, задал ли я его или нет. Я узнаю!

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: Это совсем не случайно, что я так высоко продвинулся, я могу за это поручиться. Я узнаю, Гиббс! Не питайте иллюзий.

Гиббс: Нет, господин директор.

Рут: Ближе к делу, молодой человек, всё будет хорошо.

Гиббс: Да, господин директор.

Пауза.

Рут: Ну и, в чём состоял этот вопрос?

Гиббс: Вы меня спросили как себя чувствует 6459-й, господин директор.

Пауза.

Рут, безучастно: А, да?

Гиббс: Чтобы быть совершенно точным, господин директор, вы назвали 6457-го, но, естественно, 6457-ой умер, мы были согласны с вами после того, как выяснили недоразумение, что вы интересовались о здоровье 6459-го.

Пауза.

Рут, безучастно: А, да?

Темнота

Сцена 2

Гостиная

Свет постепенно нарастает. Входят Мисс Каттс и Ламб.

Ламб: Было весело, да? Знаете, мисс Каттс, вы играете баснословно хорошо!

Каттс: Вы находите?

Ламб: О, как чемпионка. Это меня очень развлекло. (Она садится. Ламб подходит к кофеварке.) Чёрный или с молоком?

Каттс: Чёрный.

Ламб, с лёгким радостным смешком: Сегодня утром, знаете, это был сюрприз всей моей жизни, когда вы меня спросили играю ли я в пинг-понг. Тем более, что… раньше мы даже ни разу не говорили. (Он приносит ей пластмассовый стаканчик с кофе.) Это замечательно с вашей стороны. Вы часто играете?

Каттс: Нет, не очень.

Ламб: Во всяком случае, это чертовская удача, что наш обход утром совпадает, вы не находите? Я заранее рад… нашим утренним партиям в пинг- понг! Целую вечность я не играл в пинг-понг. (Пауза. Он, в свою очередь, садится со стаканчиком кофе.) Вам здесь нравится?

Каттс: О, да. Это так обогащает.

Ламб: Что, ваша работа?

Каттс: Потрясающе обогащает.

Ламб: Вы здесь уже, конечно, давно?

Каттс: Ммм-ммм. О, да.

Ламб: Расскажите мне о Господине Руте. Вы с ним в хороших отношениях?

Каттс: О, это такой очаровательный человек. Такой честный!

Ламб: Да, я в этом убеждён. По правде говоря, я ещё не имел чести… с ним говорить. Но у меня есть надежда, что я его очень скоро увижу. (Он встаёт и делает несколько шагов.)

Мне бы очень хотелось, чтобы мне доверили больше…ответственной работы. Знаете, я человек, из которого энергия бьёт ключом. Огромная интеллектуальная энергия. Я отношусь к такому типу, кто никогда не перестаёт думать… вы понимаете, о чём я говорю? Что мне нравится, так это, когда я хорошо подумал о чём-то, привести затем это в действие. Например, я много думаю о пациентах, знаете. (Пауза.) Я думаю, что вы очень часто находитесь в контакте с пациентами, да?

Каттс: Мммм-ммм…

Лаш влетает как смерч.

Лаш: Вы видели Гиббса?

Ламб: Гиббса? (Лаш пожимает плечами и выходит.) Как это забавно. Вы слышали, мисс Каттс? Это был Лаш. Он спросил видели ли мы Гиббса.

Мисс Каттс откинулась назад в кресле.

Каттс: Ммм?

Ламб: Это был Лаш. Только что. Он вошёл в дверь. Он хотел знать видели ли мы Гиббса.

Каттс: А. И мы его видели?

Ламб: Я его не видел. (Пауза.) Знаете, я…я ещё не очень хорошо здесь акклиматизировался. Вы понимаете, что я хочу сказать? (Пауза.) Понятно, что об этом я никому и словом не обмолвился… за исключением вас. С другими у меня нет никаких отношений. Хогг поздоровался со мной… скорее сердечно… неделю назад, когда я чуть не врезался в него у двери гимнастического зала, с тех пор я его больше не видел. (С неожиданной энергией.) Нет, знаете, это так произошло… Министерство мне сказало… в то время я работал в другом отделе, у меня была совсем другая работа… короче говоря, они мне позвонили и сказали: «У вас новое назначение». Ну и, так как я слышал об этом месте, естественно, что я был счастлив. Но… Что это за назначение? Спрашиваю. «Вы это увидите, когда туда прибудите, ответили мне, но мы считаем, что у вас есть необходимая квалификация.» (Пауза.) Вот что они мне сказали. Прошёл уже год. (Пауза.) Я никогда не знал того, на чьё место я пришёл, ни почему он ушёл. Что бы то ни было, я почти уверен, что он не делал ту же самую работу, что и я. Или, если он делал ту же самую работу, он делал её по-другому. Во-первых, было модифицировано время и маршруты обходов с того времени, как он ушёл. Следовательно, он не мог иметь тот же самый обход, что и я, как он мог бы делать туже самую работу, что и я? Расписание обходов, в этом собака зарыта. (Пауза.) Возьмите, например, мою работу. Она состоит в том, чтобы проверить все ли внешние решётки здания закрыты на замок и, внутренние решётки тоже, что все спальни пациентов заперты на ключ. Это физическое упражнения для меня, уверяю вас. Нужно примерно два часа и шесть минут, чтобы проверить каждую решётку и каждую дверь, после этого я могу передохнуть десять минут… и затем начать снова. У меня, естественно, есть запрограммированные перерывы. Завтрак, обед, чай, ужин. Неважно, когда рабочий день закончен, признаюсь, я измотан. Но, как я говорил, у меня есть время подумать…не тогда, когда я проверяю замки, как вы понимаете, а между двумя замками… да, у меня есть время подумать, и особенно я думаю о пациентах. Положа руку на сердце, мне часто приходят очень хорошие идеи. Кстати, иногда получаешь маленькое удовольствие… скажем, по истечении некоторого времени. Я предчувствую, что мой час приближается. (Пауза.) Это могло бы быть продвижение по службе. (Пауза.) Честно сказать, с работой, которую мне доверили, невозможно продвижение. Не хватает размаха. Мне бы хотелось заниматься пациентами… напрямую. Я думал о разных предложениях, знаете, о предложениях, нацеленных на конструктиный подход, прогрессивный! О пациентах… и, держитесь, я вам сказал, все эти предложения я послал в кабинет. До сегодняшнего дня — никаких новостей. Но очень возможно, что… из-за моих предложений, уже может быть повышение зарплаты! Кстати, я хотел бы вас спросить… эти маленькие проекты, знаете? Те, которые я послал в кабинет, туда ли их надо было адресовать, или их надо было бы передать кому-то в собственные руки? Да, но в таком случае… кому?

Мисс Каттс смотрит на часы и встаёт.

Каттс: Извините меня, пожалуйста. Кажется, что меня ждут.

Она направляется к двери. Ламб к ней присоединяется.

Ламб: Чтобы быть совершенно откровенным… здесь вы мой единственный друг. У меня такое впечатление, что я не могу… контактировать… с кем-либо другим. Не знаю почему. В конце концов, мы все на одном и том же корабле. Вы не того же мнения?

Они оба уходят.

Темнота

Сцена 3

Кабинет Рута

Свет нарастает. Рут и Гиббс в том же самом положении, что только что.

Рут, важно: Ну и как себя чувствует 6459-й?

Гиббс: Она родила сына, господин директор.

Пауза.

Рут: Она… Что?

Гиббс: Родила, господин директор.

Рут: Кого?

Гиббс: Сына, господин директор:

Пауза.

Рут: В этот раз, Гиббс, вы перешли все границы.

Гиббс: Не я, господин директор, я вас уверяю.

Рут наклоняется над столом.

Рут: Она родила?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: Ребёнка?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: В наших стенах?

Гиббс: На четвёртом этаже, господин директор.

Рут поднимается, наклоняется к Гиббсу, хочет говорить, не может говорить, поворачивается, обходит стол и тяжело шагает по комнате.

Рут: Пол?

Гиббс: Мужской.

Рут опускается на диван.

Рут: Мне подарили сегодня утром рождественский подарок! Я на самом деле получил рождественский подарок! (Он достаёт из кармана свои очки, одевает их и смотрит на Гиббса.) Я ошеломлён. Уничтожен. Полностью раздавлен! Этого никогда ещё здесь не было. Никогда! В течение всей моей работы здесь… В течение всей работы здесь моего предшественника…и даже раньше него, я в этом уверен. Столько лет прошло, сколько зим, в старании наладить функционирование такого непрочного учреждения, как в своей концепции, так и в осуществлении, такого непрочного как граница между осуществлением мечты и её крахом, я говорю не только о мечте одного человека, а особенно о мечте общественной… и о традиции, об идеале… о понятии так возвышенно сплетённом участия между тем, кого лечат и тем кто лечит… чтобы постараться поддержать это устойчивое равновесие, такое устойчивое, более устойчивое, чем… бесконечно…бесконечно более устойчивое. Год за годом, и механика такая чистая, такая тонкая как паутина, что малейшее дуновение…, дуновение… пёрышка может всё привести к полнейшему хаосу, к позору… к смерти, к крушению всех наших надежд. Боже милостивый. (Он встаёт.) Как сказал мой предшественник, в незабываемом случае: «К порядку, господа, ради Бога, немного тишины!» И я его снова вижу, это молчание… все эти ряды наэлектризованных лиц… и его с его золотой полосой, с вересковой трубкой во рту, прямая осанка, имперская, поза воина, держащего нас всех силой своего взгляда с высоты своего подиума. Гимнастический зал, наполненный до удушья, ни одного сидячего места. Наиболее удачливые на гимнастическом коне или неподвижно висящие на шведской стенке. «К порядку, господа, сказал он, во имя любви к Майку!» И, в едином порыве, мы повернулись к окну, чтобы созерцать Майка на лужайке, его высокая статуя, покрытая снегом, тогда как сегодня. Сэр Майк! Предшественник моего предшественника, предшественник нас всех, человек, заложивший первый камень, человек, который, буквально был загнан ордами бесчисленных пациентов, или пациентов, которые ещё не знали, что они больны, которые преследовали его в городах и весях, по долинам и по взгорьям, подстерегая его в тени изгороди, в уголке моста или в придорожной луже — открывал во всей стране одно учреждение за другим, дома отдыха, санатории, дома престарелых…Человек, восхваляемый Министерством, высокочтимый народом, субсидируемый Государством. Человек который установил новый порядок человечества, с человечеством и для человечества. И именно ключевое слово было… порядок! (Он поворачивается к Гиббсу.) И я, Гиббс, я боролся для сохранения этого порядка. Вот — мой священный сан. И вы выбираете рождественское утро, чтобы прийти и мне объявить об этом. По правде говоря, Гиббс, говорю вам, я чувствую запах катастрофы.

Гиббс: Если вы позволите, господин директор, я не думаю, что это происшествие может иметь такие экстремальные последствия.

Рут: А, вы не думаете? Был ли на вашей памяти когда-нибудь рождён младенец в этих стенах?

Гиббс: Я этого не помню, господин директор.

Рут: Вот, не было прецедента, нет метра-эталона. Как математик, вы констатируете, как и я, отсутствие каких-либо критериев, позволяющих измерить последствия этого события.

Гиббс: Я не математик, господин директор.

Рут: Нет? Но у вас вид математика! (Он кладёт свои очки в карман и садится к столу.) Очень хорошо. У нас серьёзная работа! Найдите мне виновного. Кто это?

Гиббс: Что касается этого, господин директор, у нас ещё нет уверенности.

Рут: Почему нет? Вы допросили пациентку?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут: Что она сказала?

Гиббс: Она была…уклончива. Она сказала, что… что не может ни о чём судить, зная, что в течение текущего года у неё были отношения почти со всем руководящим составом учреждения.

Рут: Почти… Со всем… составом?

Гиббс: Это её заявление, господин директор.

Рут потирает рот.

Рут: Ну — ка, кто это 6459-й?

Гиббс: Это женщина примерно тридцати лет…

Рут: Это мне ни о чём не говорит, пойдём дальше, как она выглядит? Может быть я её знаю.

Гиббс: О, нет сомнения, что вы её знаете, господин директор.

Рут: Опишите мне её.

Пауза.

Гиббс: Упитанная.

Рут: Волосы чёрные?

Гиббс, садясь: Не светлые, господин директор.

Пауза.

Рут: Низкая?

Гиббс: Определённо, невысокая.

Пауза.

Рут: Лицо скорее чувственное?

Гиббс: Скорее чувственное, да, господин директор.

Рут: Да! (Пауза.) У неё достаточно чувственное лицо, не так ли?

Гиббс: Да, я бы сказал… скорее чувственное, господин директор.

Рут: Она прихрамывает?

Гиббс: О, может быть чуточку, господин дирктор.

Рут: Да, она прихрамывает. Она прихрамывает на левую ногу.

Гиббс: На левую, господин директор?

Рут: Скажем… На одну из двух. Я уверен.

Гиббс: Да, у неё лёгкое прихрамывание, господин директор.

Рут: Да, я это знаю. (Пауза.) Она чуточку прихрамывает. Когда она ходит… она прихрамывает. И ещё… она очень любит мягкие карамельки, когда она их может раздобыть.

Гиббс: Совершенно верно, господин директор.

Пауза.

Рут: Нет… Не думаю, что я знаю это существо. (Пауза.) Вы мне говорите, что большая часть руководящего состава имела с ней связь, так?

Гиббс: Кажется, да, господин директор.

Рут, вставая: Хорошо, есть хоть один, кто туда не попался, нет? Есть хоть один, кто лучше бы использовал свою голову. Свой опыт. Минимум здравого смысла. Я не упрекаю моих подчинённых за то, что они трахнут кого-нибудь по-случаю. Это неизбежно. Нужно, чтобы где-то спускался пар. К тому же, это в научных интересах. Если один из моих подчинённых решит применить к одной пациентке, для её же блага, некоторую дозу копуляции, клянусь честью, он убьёт двух зайцев! От этого ни тому ни другому не будет плохо. Это, во всяком случае, я знаю из опыта. (С внезапной напыщенностью.) Но есть правило, которое мы все знаем! Никогда не садиться на лошадь без седла! Никогда не забывать предосторожности! Иначе могут быть осложнения. Никогда не садиться на лошадь без седла и никогда не забывать написать отчёт. Необходимо, чтобы реакции пациентов были записаны, сравнены с другими, зарегистрированы, проштампованы и, если возможно, перепроверены! Это азбука! (Угрюмо.) Знаете, Гиббс, что мне бросается в глаза? Дайте мне вам сказать. Есть кто-то… здесь, кто не послал свой отчёт!

Гиббс: Да, господит директор.

Рут: КТО?

Гиббс садится на диван. Он закрывает рот рукой.

Гиббс: Мне кажется, я знаю!

Рут: КТО?

Гиббс, задумчиво: Да, это мне только сейчас пришло в голову. Какой я болван, что не понял раньше.

Рут: Кто это, ради Бога?

Гиббс: Мне бы хотелось провести некоторую проверку, господин директор, прежде чем… прежде чем привести его к вам.

Рут: Договорились. Но, найдите его! От этого зависит репутация этой организации.

Он снова садится к своему столу. Гиббс направляется к двери.

Гиббс: Что я должен сделать с новорождённым, господин директор?

Рут: Вышвырнете его на улицу.

Гиббс: В таком случае, господин директор, нужно так же выставить мать.

Рут: Почему?

Гиббс: Он не выживет без матери.

Рут: Почему нет?

Гиббс: Его мать его кормит.

Рут: Я это хорошо знаю! Вы принимаете меня за умственно отсталого? Именно моя мать меня выкормила, представьте себе!

Гиббс: Моя выкормила меня.

Рут: А моя выкормила меня! (Пауза.) Я очень хорошо это помню. (Пауза.) В этом учреждении нет кормилицы? Если здесь есть кормилица, ребёнок отправится с кормилицей, а мать останется здесь.

Гиббс: Среди персонала нет кормилицы.

Рут: Нужно бы поискать! Нет, я думаю о вспомогательном персонале, рабочих кухни, уборщицах. Посмотрите нет ли кормилицы среди вспомогательного персонала и урегулируйте это происшествие.

Гиббс: Вы не боитесь, что мама будет скучать без своего ребёнка, господин директор?

Рут: Я… я не буду без него скучать. Вы будете без него скучать?

Гибс: Нет, господин директор, я не буду без него скучать.

Рут: В таком случае, почему его мать будет без него скучать? (Они встречаются взглядами. Слышится стук в дверь.) Кто там?

Каттс, за дверью: Я.

Рут: Гиббс, найдите отца… Входите!

Входит мисс Каттс.

Каттс, Гиббсу: Здравствуйте.

Гиббс: Я вас буду держать в курсе, господин директор.

Рут: Благодарю за усердие.(Гиббс выходит. Мисс Каттс устраивается на диване. Рут поднимается из-за стола, идет к ней и рухается на диван подле неё.)

У меня больше нет сил.

Каттс: Мне кажется, что этот человек меня боится.

Рут: Какой вздор!

Каттс: Он никогда со мной не говорит. Он ни разу ко мне не обратился. И не только это! Никогда…Никогда он на меня не смотрит. Как не прийти к выводу, что я так или иначе навожу на него ужас?

Рут: Что это значит, никогда не говорит? Вы оба обязаны говорить. Вы работаете вместе, не так ли?

Каттс: О, да. Мы говорим по работе. Естественно, мы обсуждаем пациентов. Ещё вчера мы вместе обсуждали одного пациента. Но он никогда не говорит со мной вне службы.

Рут: Вчера? Какого пациента?

Каттс: Или может быть… не влюбился ли он в меня немного? Может быть он находит меня… волнующей, что даже не решается на меня посмотреть…А?

Рут: О каком пациенте вы говорили?

Каттс: Не могу сказать, что он меня привлекает. Он такой холодный! О, мне безразлично, когда мужчина немного холоден, но не до такой степени! Нет, нет, он слишком холоден. Об остальном, я думаю, что задам ему вопрос. Я думаю, что спрошу его либо он немного влюблён в меня, либо я навожу на него ужас. В конце концов, лучше это знать!

Рут: Только что я узнал из рук вон выходящую новость! Одна из наших пациенток родила ребёнка.

Каттс: Ребёнка? Как?

Рут: Из мяса и костей. И под моей эгидой. Это настоящий позор.

Каттс: Как ей это удалось?

Рут: У неё был сообщник.

Каттс: Разве? Кто?

Рут: Именно это я хотел бы знать.

Каттс: Какая пациентка? Кто она?

Рут: Я её не знаю.

Мисс Каттс облокачивается на спинку дивана.

Каттс, мечтательным голосом: Держу пари… она должна себя теперь чувствовать такой женственной…

Рут, рассеянно, взгляд, устремлённый вдаль: Она всегда была женственной.

Каттс: Ты считаешь, что я достаточно женственная, дорогой? Или ты считаешь, что я должна была бы быть более женственной? (Рут всё ещё в своих мыслях.) Дорогой? По крайней мере, ты не считаешь, что я слишком мужественная. Я хочу сказать… ты считаешь, что мне надо ещё поработать над собой? Скажи, ты так считаешь?

Рут, бормоча рассеянно: Да, да, почему бы и нет?

Каттс: Ты на самом деле считаешь, что я должна была бы быть более женственной?

Рут: Что?

Каттс: Но ты всегда говоришь, что я достаточно женственная.

Рут: Ты — достаточно женственная.

Каттс: Ну и если я достаточно женственная, почему ты хочешь, чтобы я стала ещё более женственной?

Рут: Но я не хочу, я не хочу.

Каттс: И, тем не менее, ты только что сказал, что ты этого хочешь!

Рут: Но нет, я не хочу, я не хочу.

Каттс, на всей скорости: Потому что это было бы отвратительно если бы ты искренне думал, что я не держу своё слово в такой важной области, как отношения между мужчиной и женщиной и…

Рут: Ты достаточно женственная!!

Пауза.

Каттс: Ты на самом деле так думаешь?

Рут: Да. (Он проводит рукой по волосам.) У меня было очень утомительное утро. И, в завершение всего, один из моих пациентов умер.

Каттс: Умер?

Рут: Умер.

Каттс: О, мой бедный ангел, и ещё я вывела тебя из себя! (Она его целует.)

Я сделаю тебе массаж. Пойдём в твою спальню. Я помассирую тебе затылок.

Рут: Да. Помассируй мне затылок.

Они проходят в спальню.

Темнота

Сцена 4

Гостиная

Свет постепенно нарастает. Входит Гиббс. Он устраивается за круглым столиком, берёт колоду карт и начинает раскладывать пасьянс. Он очень сконцентрирован.

Слабый свет освещает лестницу около гостиной.

Наверху появляется Лаш и спускается по лестнице.

Вдруг слышится далёкий глубокий вздох. Лаш замирает.

Гиббс, намеревавшийся пойти картой, замирает с поднятой рукой. Слышится далёкий заунывный крик.

Лаш поворачивает голову. Гибс с картой в руке поворачивает голову.

Слышится далёкий смех, который постепенно стихает. Тишина.

Лаш спустился с лестницы и входит в гостиную.

Лаш: Здравствуй, Чарли. (Он закрывает дверь и приближается к круглому столику. Гиббс, бросив на него короткий взгляд, кладёт карту. Лаш наклоняется, чтобы посмотреть на игру Гиббса. Внезапно, Гиббс перемешивает карты.) Ну, Чарли, всё в порядке? (Пауза.) Что ты делаешь? (Пауза.) Мммм? (Пауза.) Ты хорошо проводишь Рождество?

Гиббс: Тебе что-нибудь надо?

Лаш: Что ты думаешь о погоде?

Гиббс собирает карты и убирает их в коробочку.

Гиббс: Да, ты что-то хочешь! Что?

Лаш: Я что-то хочу, я? Нет, я ничего не хочу. Да! Вообще-то есть кое-что, что я хочу тебе сообщить.

Гиббс: О чём идёт речь?

Лаш: Не будь таким напряжённым, Гиббс. В конце концов, мы друзья, не правда ли? Мы все в одной команде.

Гиббс: Ты что-то хочешь сообщить. О чём идёт речь?

Лаш: Сначала я хотел бы задать тебе вопрос.

Гиббс: Слушаю.

Лаш: Как себя чувствует 6459-й?

Пауза.

Гиббс: Ты что-то хочешь сообщить. О чём речь?

Лаш: Кажется, она родила.

Гиббс: Не суйся не в своё дело.

Лаш: Но это к нам ко всем относится. Ко всем.

Гиббс: Послушай, Лаш. У меня нет никакого желания что — либо с тобой обсуждать. Если тебе надо отчитаться, отчитайся и избавь меня от твоего шутовства.

Лаш: Это ты отец? (Гиббс облакачивается на спинку стула и скрещивает руки.) Или, может быть, старик… Это старик — отец? (Он садится.) Кто виноват? Мисс Каттс? Ты думаешь, что она — отец? Знаешь, мы все ужасно возбуждены! Спрашивается, как его назвать. Нужно обязательно, чтобы у парня было имя. У тебя есть идея, нет? Мне кажется, что надо найти такое имя, которое ему будет напоминать это учреждение, когда он вырастет, ты так не считаешь? Место, где он родился. Конечно, это зависит от его отца, не правда ли? В конце концов, его отец может быть захочет, чтобы его сын носил его имя. Это значит, если его отца зовут Джон, например, тогда парня тоже назовут Джон. Понимаешь? Тоже имя, что и у его папы.

Гиббс: Послушай, Лаш, я не понимаю, почему ты ещё здесь. Ты — некомпетентный, грубый, развращённый… ты — бесполезный, ты — самый гнусный дурак, которого я когда либо видел.

Лаш: Вижу, что ты в плохом настроении, мой дорогой Гиббс, тогда лучше мне закончить мой отчёт, раз уж я для этого сюда пришёл.

Гиббс: О чём речь?

Лаш: Мать 6457-го приходила сегодня утром.

Гиббс: Мать 6457-го?

Лаш: Да. Знаешь… Того, который умер. Который умер в прошлый четверг. От сердечного приступа.

Гиббс: Его мать?

Лаш: Да.

Гиббс: Как она смогла сюда войти?

Лаш: Вот это-то меня и поразило. Чистосердечно. Это меня поразило до глубины души. Я сам себя спрашивал, как же так? Как она могла сюда войти? Как она могла это сделать? Почему её не перехватили? Почему никто не спросил у неё документы? Вот что меня поразило. И потом… молниеносно… я нашёл ответ. Она должно быть всю ночь пряталась в зарослях, ожидая, когда Табб оставит будку, чтобы пойти отлить, что должно быть и произошло и она быстренько воспользовалась этим моментом. Как два пальца обоссать. Очень просто. Обычная тенденция недооценивать такие простые хитрости простых людей. Тебе нужны её приметы?

Гиббс: Нет. Что она хотела?

Лаш: Она хотела знать состояние своего сына. Она мне сказала, что ей объяснили, когда её сын оказался здесь, что ему нужен отдых и специальное лечение, что её известят в нужное время… но она его не видела уже целый год и хотела знать как он.

Гиббс: Что ты ей ответил?

Лаш: Я сказал ей… целый год? Вы не видели его уже целый год! Как можно, это безумие! Значит, вы не приходили ни в Женский день, ни на Праздник урожая, ни на ежегодный летний пикник, в котором принимают участие пациенты, врачи, родители и друзья? Вас не пригласили на Праздник всех святых? На майский бал? На октябрьскую Мессу? На банкет бывших пациентов?… Ни на сельский бал на лужайке? Ни на холодные закуски под крышей павильона? Ни на конкурс вечернего крокета? Ни на шашлык из кабанчика на берегу пруда? На всё это вы не были приглашены? Я никогда об этом не слышала, ответила мне она. Что? Сказал я. А наша осенняя картинная галерея? А наш ежемесячный концерт в музыкальном салоне? А наши регулярные дебаты каждые два года на выбранную тему, которые традиционно разворачиваются в мужской раздевалке? А наш картеж повозок, украшенных цветами? А наш фестиваль скетчей с жюри под председательством мисс Дэзи Каттс, лауреата премии Л.Р.М.Б., дипломированной А.С.А., нашей преподавательницы драматического искусства? Вы не принимали участия ни в одном из этих мероприятий, сказал я, ни в одной из церемоний, благодаря которым, вот уже с незапамятных времён мы собираем и канализируем энергию наших пациентов? О, чёрт возьми, сказала она, я совсем была не в курсе! Очевидно, что это вина секретариата, сказал я, я попрошу провести расследование. Право же, сказал я, какая досада, что вы не могли видеть вашего сына раньше, ибо он нас покинул.

Гиббс: Что?

Лаш: Совсем недавно, сказал я, его перевели в санаторий. Но я думала, что это здесь санаторий, сказала мама 6457-го. (Он хохочет.) Дурочка! Здесь санаторий? Заметил я, нет, нет, нет, совсем нет, совсем нет, кто вам это сказал? Это дом отдыха. Вот как, сказала мама 6457-го, понятно, но я должна из этого заключить, что если его должны были перевести в санаторий, значит здесь он не получил необходимого отдыха? А, госпожа 6457, сказал я, всё не так просто. Это совсем не просто! Дом отдыха, слушайте меня внимательно, это не только место для отдыха, так же как и санаторий — это не только место для… для того чтобы выздоровить. Нет, нет, в этих учреждениях пациенты должны так же участвовать по мере возможностей как в работе, так и в развлечениях и в разных групповых занятиях…при отсутствии этого понятие отдыха или выздоровления больше не имеет никакого смысла. Особенно, не воображайте себе, что эти два термина отдых и выздоровление — синонимы. Нет, нет, нет, нет. Они охватывают, слушайте меня внимательно, различные стадии: иногда начинают с отдыха и, затем следует выздоровление. В другой раз это наоборот. Очевидно, что порядок этапов определён в интересах пациента. Как следствие, продолжил я, будьте уверены, что если вашего сына перевели в другое учреждение, это только в его интересах…и это после глубокого анализа его случая, основанного на огромном количестве исследований, проведённых экспертами нашего учреждения, в котором собраны лучшие умы нашей страны… и это не щадя ни времени ни сил, чтобы собрать и сохранить огромное количество соответствующей документации: исследования, подтверждённые показания, магнитофонные записи, прослушиваемые до зари… Сколько часов работы без отдыха, какое внимание к любой ерунде, какие невероятные усилия, какая необыкновенная преданность Цели, какое педантичное исследование всех сторон проблемы…прежде чем выбрать более надёжный путь и более полезный, чтобы дойти до конца… чтобы найти причину страданий вашего сына. И наше заключение, после этого исследования, исключительного по всем своим параметрам, было, что наиболее подходящее решение это перевести вашего сына в санаторий, где, мы в этом уверены, он наконец-то отдохнёт. (Пауза.) Я так же отметил, что Министерство нам дало полную свободу действий. Она ушла взволнованная до слёз этой защитной речью.

Пауза.

Гиббс: Хороший отчёт, господин Лаш.

Лаш: И ни одного слова поздравления?

Гиббс смотрит на часы и подходит к телефону, висящему на стене.

Гиббс: Извините меня, пожалуйста.

Лаш: На этот раз я вас извиняю.

Он выходит. Гиббс снимает трубку.

Гиббс: 22, пожалуйста. (Пауза.) Господин директор? Это Гиббс. Мог бы я, если вы позволите, сказать кое-что мисс Каттс, по поводу того, о чём мы только что говорили? Огромное спасибо. (Пауза.) Мисс Каттс?… Я думаю, что вы знаете некоего Ламба. Л.А.М.В. Один из наших молодых руководящих кадров… Да. Не будете ли вы так любезны позвать и отвести его в испытательную камеру номер 2? Когда я к вам присоединюсь, я попрошу вас пройти в контрольную кабину 1-А, мне нужна будет ваша помощь. Спасибо, госпожа.

Он кладёт трубку и выходит из гостиной.

Темнота

Лестница

Свет медленно нарастает. Мисс Каттс появляется внизу лестницы, за ней следует Ламб. На ней белый халат. Они поднимаются по лестнице.

Ламб: Госпожа… По вашему мнению о чём речь? Вы мне сказали, что он хочет меня видеть лично, не так ли?

Каттс: О, да… лично.

Ламб, останавливаясь: Но он вам не сказал почему?

Каттс: Нет.

Ламб: Послушайте, Я не могу объяснить почему, но только лишь вы мне сказали «Господи Гиббс хочет вас видеть», я почувствовал себя невероятно… возбуждённым! Это удивительно, а? Я вас уверяю, я почувствовал…. невероятное возбуждение. И, знаете, это ощущение меня не покинуло!

Они доходят до вершишн лестницы и исчезают.

Темнота

Сцена 5

Испытательная камера

Свет медленно нарастает. Мисс Каттс и Ламб входят в звукоизолированную комнату. Ламб продолжает говорить.

Ламб:… да, я знаю, вероятно, я чудной, но я чувствую, что это… решительный поворот. Иначе почему бы я чувствовал себя таким возбуждённым?… Знаете, я не могу не думать, я знаю, что это глупо с моей стороны, но не могу не думать, что это связано с моим продвижением по службе. Как вы думаете, он прочитал мои предложения? Иначе, зачем он приказал меня позвать, в то время как я на дежурстве?

Гиббс входит через другую дверь. На нём белый халат.

Каттс: Господин Гиббс… Я не знаю, знакомы ли вы с господином Ламбом?

Гиббс, Ламбу: Здравствуйте.

Ламб: Здравствуйте, господин.

Каттс: Минуточку, извините меня.

Она выходит через вторую дверь.

Гиббс: Садитесь, господин Ламб.

Ламб, следуя за взглядом Гиббса: Сюда?

Гиббс указывает на единственное кресло, похожее на зубоврачебное.

Гиббс: Да, сюда. (Ламб садится.) Рад наконец-то с вами познакомиться.

Ламб: Большое спасибо. Знаете, мне очень нравится моя работа… должен вам сказать, такое впечатление, что здесь происходит что-то очень… важное, что-то существенное… и как не рассматривать это как большую честь участвовать в этом, даже в малой толике!

Гиббс: Очень положительная позиция.

Ламб: Я вас уверяю, что это искренне.

Гиббс: Тем лучше. Я много слышал о вас, знаете?

Ламб: Правда?

Гиббс: Да, и есть много вещей, о которых мне хотелось бы с вами поболтать как только у нас будет время. До тех пор согласны ли вы оказать нам ваше содействие?

Ламб: Это всё, что я желаю!

Гиббс: Браво! (Не повышая голоса.) Мисс Каттс, не могли бы вы спуститься, пожалуйста?

Ламб, (поражённый:) Извините, но…

Гиббс: Простите?

Ламб: Вы говорили с мисс Каттс?

Гиббс: Да, я попросил её спуститься.

Ламб: Спуститься? Откуда?

Гиббс: Из кабины 1-А.

Ламб: И она вас слышала?

Гиббс: Конечно.

Ламб: Как?

Гиббс, показывая жестом: Это микрофон. Его только что включили.

Ламб, с маленьким смешком: А, понимаю! (Пауза.) Любопытная эта комната, не правда ли?

Гиббс: Этот кабинет звукоизолирован. (Открывается вторая дверь и входит мисс Каттс.) А, мисс Каттс… Хорошо. Теперь, Ламб, я хотел бы вашего содействия для проведения нескольких небольших испытаний. Хорошо?

Ламб: Испытаний? С радостью. С тех пор как я здесь, я только об этом и мечтаю.

Гиббс: Правда? Очень хорошо.

Ламб: О каких испытаниях идёт речь?

Гиббс: О простых экспериментах.

Ламб: А, тем лучше!

Гиббс: Мисс Каттс, видите, наш подопытный склонен к сотрудничеству!

Каттс: Совершенно верно.

Гиббс: О, кстати, Ламб, С Рождеством Христовым!

Ламб: Спасибо. С Рождеством господин. С Рождеством, мисс Каттс.

Каттс: Вас с Рождеством. (Гиббсу.) И вас с Рождеством, господин Гиббс.

Гиббс: И вас. (С воодушевлением в голосе.) Теперь… Зафиксируйте, пожалуйста, электроды на запястьях господина Ламба…

Ламб: Электроды?

Гиббс: Да.

Каттс: Можно вашу руку, пожалуйста, господин Ламб? (Улыбаясь, она достаёт электрод из кармана своего халата и фиксирует его на запястье протянутой руки Ламба.) Вот. Другую руку, пожалуйста. (Она закрепляет второй электрод.)

Ламб: Что это такое?

Гиббс: Это… электрическая штука. Вы, естетственно, ничего не почувствуете. Самое лучшее об этом не думать.

Каттс: Теперь, я вас подключаю.

Она подходит к зафиксированной на стене коробке, из которой торчат три кабеля со штырями на концах. Она выбирает два и возвращается к креслу Ламба.

Гиббс: Да, теперь она включит. Видите эти розетки на электродах? Сюда подсоединяются штыри. (Он смотрит на мисс Каттс в то время как она подключает два кабеля.) Вот так! Сначала штырь А, затем В. Замечательно. Вы подключены.

Ламб: А… теперь я подключен?

Гиббс, с радостным гоготаньем: Ха-ха, ну да, вы подключены, мой дорогой! Видите эти кабели? Они проходят через стену и заканчиваются в контрольной кабине. Мы подключены с двух сторон.

Ламб: Мы?

Гиббс, смеясь: Нет, нет, не мы. Вы. Здесь… И в кабине, на контрольном экране.

Ламб: А, я вижу. А зачем… зачем нужны эти электроды?

Гиббс: Чтобы мерить электрический потенциал эпидермиса…

Ламб: О!

Гиббс: Конечно, вызванный действиями нейронов.

Ламб: О, да, конечно.

Гиббс: Другими словами ваши электрические импульсы. Вы понимаете их значимость, не правда ли? И, тем не менее, ещё очень мало известно в этой области… Хорошо. Теперь, наушники.

Мисс Каттс берёт наушники и одевает их на голову Ламба.

Ламб: А… эти наушники?

Гиббс: Тот же самый принцип. Подключают здесь, на голове и, подключают в кабине к другому контрольному экрану. (Голосом, внушающим доверие.) Не беспокойтесь, эти провода очень прочные… и очень длинные. Есть запас. Никакой опасности быть задушенным.

Ламб, смеясь: Вот как. Уф!

Гиббс: Кстати, ваш предшественник тоже сотрудничал с нами время от времени. До вашего появления здесь.

Ламб: Мой предшественник?

Каттс: Перестаньте, пожалуйста, дёргаться, господин Ламб, пока я подключаю наушники. (Ламб неподвижен. Она подключает.) Вот, готово, спасибо.

Гиббс: Вы в порядке?

Ламб: Да, всё хорошо, спасибо. Вы сказали мой предшественник?

Гиббс: Да, тип на месте которого вы работаете.

Ламб: А. И он… сотрудничал? Я очень доволен. Я часто справшивал себя… чем он занимался. А, я очень доволен… я горд… поддержать традицию. (Все трое весело смеются.) Вы знаете где он теперь?

Гиббс: Нет, я совсем не знаю, где он теперь. Вы знаете, где он теперь, мисс Каттс?

Каттс: К несчастью, нет, не знаю.

Гиббс: Нет, к несчастью, мы совсем не знаем. Во всяком случае его здесь нет, это точно. Хорошо, теперь мне бы хотелось, чтобы вы сидели совсем не двигаясь. Полностью расслабтесь. Не думайте ни о чём. Вот, так. Хорошо, вы видете перед вами эту красную лампочку? Не обращайте на неё внимания. Может случится, что она будет зажигаться с более менее равными интервалами…для вас как будто её нет. Оставайтесь неподвижным. Вам удобно сидеть?

Ламб: Очень удобно, спасибо.

Гибс: Великолепно. Но не засните! Мы вам очень признательны, старик, за ваше сотрудничество с нами.

Ламб: Для меня это радость.

Гиббс постукивает кончиками пальцев по его плечу, затем выходит с мисс Каттс через вторую дверь, ведущую в контрольную кабину.

Ламб — неподвижный в кресле. Пауза. Он слегка двигает руками, чтобы получше облокотиться. Концентрируется. Красная лампочка загорается два-три раза.

Пауза. Молчание. Вдруг Ламб содрогается и его тело напрягается. Он хватается руками за наушники. Его кидает к ножкам его кресла, он падает на колени и трясётся в конвульсиях, руки всё ещё вцепились в наушники. Он издает пронизывающий крик.

Вдруг он умолкает и остаётся неподвижным.

Красная лампа всё ещё мигает. Ламб смотрит на неё, поднимается, садится в кресло. Он издаёт нечто вроде кудахтанься или гоготанья. Красная лампочка гаснет.

Слышно голос мисс Каттс из контрольной кабины.

Каттс, невидимая: Признаёте ли вы, что вы по натуре чувствительный человек?

Ламб оглядывается вокруг.

Ламб: Ээ… Нет, не чрезмерно, нет.

Слышно голос Гиббса из контрольной кабины.

Гиббс, невидимый: Признаёте ли вы, что вы по натуре мрачный человек?

Ламб: Мрачный? Нет, я не мрачный… но иногда, конечно, случается что…

Каттс: Случается, что у вас бывает депрессия?

Ламб: Боже мой, я бы не назвал это депрессией, но…

Гиббс: Признаёте ли вы, что вы по натуре общительный?

Ламб: А, знаете, вопрос не простой. Я стараюсь, да, по — настоящему стараюсь быть общительным, я думаю, что любой человек, который интересуется природой человека должен стараться сосуществовать с другими, лучше понять другого. Я…

Каттс: Случается вам быть то без объяснения счастливым, то без объяснения несчастным?

Ламб: Странно, что вы меня об этом спрашиваете, потому что…

Гиббс: Случается ли вам часто сделать что-нибудь, о чём вы на следующий день сожалеете?

Ламб: Что я сожалею? Что-то, о чём я сожалею? По правде сказать, это зависит от того, что вы понимаете под часто. В сущности, когда вы говорите часто это…

Каттс: Женщины вас часто волнуют?

Ламб: Женщины?

Гиббс: Мужчины?

Ламб: Мужчины? Подождите, я приготовился ответить на вопрос о женщинах и…

Гиббс: Вы часто встревожены женщинами?

Ламб: Встревожен?

Гиббс: Женщинами.

Ламб: Женщинами?

Каттс: Мужчинами?

Ламб: Э…? Э… спокойно, минуточку… полноте… я должен отвечать на каждый вопрос или на все вместе?

Каттс: В конце рабочего дня вам случается чувствовать себя усталым? Измученным?

Гиббс: Разозлённым?

Каттс: Раздражённым?

Гиббс: Сбитым с толку?

Каттс: Угрюмым?

Гиббс: Недовольным?

Каттс: Нездоровым?

Гиббс: Неспособным сконцентрироваться?

Каттс: Неспособным заснуть?

Гиббс: Неспособным есть?

Каттс: Неспособным сидеть?

Гиббс: Неспособным стоять?

Каттс: Похотливым?

Гиббс: Флегматичным?

Каттс: В жару?

Гиббс: Грубым?

Каттс: Горящим от желания?

Гиббс: Переполненным энергией?

Каттс: Переполненным дурных предчувствий?

Гиббс: Или опустошённым?

Каттс: Без какой-нибудь энергии?

Гиббс: Без какого-нибудь предчувствия?

Каттс: Без какого-нибудь желания?

Пауза.

Ламб: Клянусь честью, трудно сказать, я…

Он содрогается и его тело напрягается, его кидает к ножкам его кресла, он падает на колени и трясётся в конвульсиях, руки держатся за наушники. Он издает пронзительный крик.

Вдруг он умолкает и остаётся совершенно неподвижным.

Красная лампа мигает. Ламб смотрит на неё, поднимается, садится в кресло. Он издаёт нечто вроде кудахтанься или гоготанья. Красная лампочка гаснет.

Снова слышно голоса.

Каттс: Вы — девственны?

Ламб: Простите?

Каттс: Вы девственны?

Ламб: О, э… скажите, немного неловко. В конце концов здесь дама…

Каттс: Вы девственны?

Ламб: О да, совершенно верно. Я не делаю из этого секрета.

Каттс: Всегда ли вы были девственны?

Ламб: О, да, всегда. Всегда.

Каттс: Девственны с колыбели?

Ламб: С колыбели? Да. С колыбели.

Гиббс: Что такое Закон Начинающего Скаута?

Ламб: Начинающий Скаут не делает то, что ему хочется, он слушается только свою вожатую.

Гиббс: Когда вы были скаутом, в чём вы были сильны?… в сальто-мортале? В завязывании узлов? в игре в классики? В чехарде? На турнике? В прыжках через скакалку? В аккуратности? В чтение наизусть? В игре в мяч?

Ламб: Видите-ли, я никогда не был скаутом в прямом смысле слова. Я был начинающим скаутом, да, но никогда не был скаутом… даже не знаю почему… Често говоря, я… я забыл. Но я был начинающим скаутом.

Каттс: Что вас пугает в женщинах?

Гиббс: Их одежда?

Каттс: Их обувь?

Гиббс: Их голос?

Каттс: Их смех?

Гиббс: Их взгляды?

Каттс: Их манера ходить?

Гиббс: Их манера сидеть?

Каттс: Их манера улыбаться?

Гиббс: Их манера говорить?

Каттс: Их губы?

Гиббс: Их руки?

Каттс: Их ноги?

Гиббс: Их зубы?

Каттс: Их икры?

Гиббс: Их щёки?

Каттс: Их уши?

Гиббс: Их колени?

Каттс: Их руки?

Гиббс: Их пальцы на ногах?

Каттс: Их глаза?

Гиббс: Их щиколотки?

Каттс: Их бёдра?

Пауза.

Ламб: Клянусь честью, всё зависит от того, что вы понимаете под… под… под тем, что меня пугает…

Гиббс: Вам случается проснуться среди ночи?

Ламб: Иногда, да, чтобы выпить глоток воды.

Гиббс: Случается ли вам мечтать о том, чтобы присоединиться к обществу людей, которые бы разделяли ваши убежденияи, которые следовали бы всем тем же правилам?

Ламб: Вообще — то, такое общество, к которому я принадлежу, находится… здесь, в этом учреждении!

Гиббс: В каком учреждении?

Ламб: В этом.

Гиббс: В каком?

Ламб: В этом!

Гиббс: Вы принадлежите к этому учреждению?

Ламб: Конечно! (Молчание. Он поднимает глаза.) Мммм? (Пауза.) У вас есть другие вопросы? (Пауза.) Я готов ответить на другие вопросы. (Пауза.) Совершенно готов. (Пауза.) А, кстати, что это был за… странный звук? (Пауза.) Признаюсь вам, что я от него подпрыгнул. (Пауза.) Всё в порядке наверху? (Пауза.) Я надеюсь, что ещё полно вопросов!(Пауза.) Когда вы хотите, я готов.

Молчание. Ламб ждёт, сидя в кресле.

Снова начинает нерегулярно мигать красная лампа. Ламб смотрит как загипнотизированный.

Слышится щелчок из контрольной кабины, микрофон отключен.

Интенсивность красного света увеличивается до того, что заливает всю комнату. Ламб неподвижный в кресле.

Темнота

 

Вторая часть

Сцена 6

Кабинет Рута

Тот же вечер. Рут сидит за столом, просматривает бумаги. Лаш стоит и смотрит в окно.

Рут, не поднимая глаз: Лаш! На что вы смотрите?

Лаш: На наш двор, господин директор.

Рут: Люди есть?

Лаш: Ни одной живой души.

Рут: Какая погода?

Лаш: Снег превратился в грязное месиво.

Рут: А. (Пауза.) Ветер дует?

Лаш: Нет. Ни дуновения ветерка.

Рут листает бумаги.

Рут, бормоча: Ветра нет, а? (Он рассматривает какую-то бумагу, кладёт её на стол и ударяет по ней кулаком.) Ни одного слова не понимаю! Совершенно неразборчиво. У этого Хогга с головой не в порядке? Почему он не печатает отчёт на машинке как все? Эти каракули невозможно прочитать.

Лаш: Пишущая машинка сломалась, господин директор.

Рут: Как сломалась?

Лаш: Там что-то заело, кажется.

Рут: Заело?

Лаш: Каретка не передвигается.

Рут: Там, должно быть, что-то или… где-то мешает.

Лаш: У меня впечатление, что она заржавела.

Рут: Заржавела? Что вы плетёте? Она совсем новая. Машинка из Министерства. Министерство нам прислало целый вагон… когда это?… два или три месяца назад. Совершенно новая. У меня ещё ведомость где-то осталась. Ржавчина? Шутки шутите? Во всяком случае, я не буду сидеть всю ночь, чтобы разбирать эти каракули.

(Он убирает отчёт в ящик стола, направляется к шкафу со спиртными напитками, берёт бутылку виски и наполняет стакан до краёв.) Я достаточно наработался за эту неделю. Я никогда не выхожу из кабинета, представляете? От восхода до заката. День за днём. Это плата за то, что управляешь, за то, что берешь на себя ответственность и всё такое. Как я. Чёрт побери всё это.

Он пьёт. Лаш, в свою очередь, берёт стакан и наполняет его.

Лаш: Вы часто покидаете этот кабинет, господин директор, нет?

Рут: Что?

Лаш: Я говорю, что в действительности, вы часто уходите из кабинета, нет?

Рут: Когда?

Лаш: Когда вы идёте к вашим пациентам, например.

Рут: Это моя работа. Это не отдых. Я говорил об отдыхе, я не говорил о работе.

Лаш: А.

Рут: Впрочем, я отказался навещать пациентов. Незачем это. Напрасная трата энергии.

Лаш: Я не верю своим ушам, господин Рут.

Рут: Не утруждайте себя с этим «господин Рут».

Лаш: Если бы я ожидал услышать от вас нечто подобное, господин Рут!

Рут: Не утруждайте себя называть меня «господин Рут», я вам говорю.

Лаш: Но мне всегда казалось, что вы рассмаириваете как директор этого учреждения, что посещение пациентов — одна из самых важных ваших инициатив вашего мандата… господин Рут!

Рут: Послушайте, Лаш! Я вам многое прощаю. Но не воображайте, что я вам всё прощу.

Лаш: Нет, господин директор.

Рут: Если вы думаете, что у меня не достаточно силы, чтобы оставить от вас мокрое место! Ха! Одной рукой!

Лаш: Я знаю, господин директор.

Рут: Одной рукой, Лаш!

Лаш: Да, господин директор.

Рут: В таком случае, не очень-то хитрите, понятно? Вы рискуете пожалеть об этом.

Лаш: У меня нет иллюзий по поводу моего будущего, полковник.

Рут: Не называйте меня полковник!

Лаш: Но вы были полковником, не так ли, полковник?

Рут: Так точно. И не самый большой дурак, можете мне поверить.

Лаш: Позвольте добавить, что вы сохранили выправку военного человека.

Рут: Вы находите?

Лаш: О, да.

Рут: Ничего удивительного.

Лаш: И интеллект, который значительного выше среднего.

Рут: Это- характеристика военного.

Лаш: Правда?

Рут: О, да. Кстати, некоторые совсем не блистают, я с вами согласен.

Лаш: Некоторые кто?

Рут: Некоторые военные.

Лаш: Неужели? Меня это очень огорчает.

Рут: Да, некоторые из них не делают нам чести. У них нет чувства предвидения, в этом драма. У них нет ясных идей. Им не хватает удачи. Удача, вот что помогает выиграть сражение.

Лаш: Вы должны были быть уникальным в вашем полку!

Рут: Да, вообще-то я… Что вы хотите сказать?

Лаш: Эпоха профессионального солдата закончилась.

Рут: Что?

Лаш: Профессиональный солдат умер и похоронен.

Рут: А, э… да. Умер и похоронен.

Лаш: Именно поэтому я сказал, что вы должны быть уникальным случаем в вашем полку, господин директор… вы, кто всё повидали.

Рут: Да, да, в том, что вы говорите, есть доля правды.

Он присаживается на краешек стола.

Лаш: Хорошо присмотревшись, вы не только учёный, у вас литературный дар, музыкальный дар… и углублённые знания основных философских доктрин, не считая филологии, фотографии, антропологии, космологии, теологии, фитологии, фитономии, фитотомии…

Рут: О, нет, нет, не фитотомии.

Лаш: Не фитотомии?

Рут: Я всегда собирался заняться фитотомией, конечно, но… у меня уже было столько дел…

Лаш: Естественно.

Рут: Во всяком случае, как только овладеешь фитономией, к ней только слегка пальцем прикасаешься.

Лаш: К чему слегка пальцем прикасаешься, господин директор?

Рут: К фитотомии!.. (Пауза.) Не наполните ли вы нам стаканы? (Лаш наполняет оба стакана.) Спасибо.

Лаш: Почему вы отказались встречаться с вашими пациентами?

Рут: Я бросил это дело, вот и всё тут.

Лаш: Мне казалось, что у вас были хорошие результаты, не так ли?

Рут, выдерживая его взгляд: За ваше здоровье.

Лаш: У вас не было результатов?

Рут, выдерживая его взгляд: Пейте ваш виски.

Лаш: Что совершенно точно, то что вы получили совсем недавно очень хорошие результаты с одной из пациенток. Её номер мне припоминается… 6459, кажется так. (Рут выплёскивает ему свой виски в лицо. Лаш вытирается.) Позвольте мне наполнить ваш стакан. (Он берёт стакан Рута, наполняет его и подаёт Руту) Да, результаты очень значительные, как я понял. (Снова Рут плескает ему виски в лицо, Лаш вытирается, затем берёт стакан Рута, наполняет его и приносит Руту.) Но, может быть я путаю с 6457-м… (Лаш снова берёт его стакан, чёкается со своим над головой Рута. Пауза, он опускает свой стакан.) За ваше здоровье. (Он отпивает глоток, затем отдаёт другой стакан Руту.)

Рут, сжимая свой стакан; глухим голосом: Вы забываетесь, Лаш… Кажется, вы забыли, что когда вы обращаетесь ко мне, вы должны меня называть господин директор. (Пауза. Вдруг Рут снимает свой пиджак, аккуратно вешает его на спинку кресла, затем садится.) Чёрт возьми, какая здесь жара! Очень жарко, вы не находите? Как в крематории. Почему вдруг стало так жарко?

Лаш: Снег превратился в грязное месиво, господин директор.

Рут: А, да?

Лаш: От этого могут быть непредвиденные последствия.

Рут: Внезапная волна жары, ни больше, ни меньше. (Слишится стук в дверь.) Кто там? (Открывается дверь и появляется Гиббс.) О, нет, что вы ещё от меня хотите? Этот человек уморит меня работой! Присядишь чуточку, чтобы спокойно выпить стаканчик, он тут как тут!

Гиббс: Я здесь, чтобы отчитаться, господин директор.

Рут: Что? (Гиббс указывает подбородком на Лаша.) О, вы за него не беспокойтесь! Ну, что это?

Гиббс: Мне претит всем разглашать официальные секреты, господин директор.

Рут: Я хорошо знаю, что это вам претит! Мне это тоже претит! Это всем претит! Но у вас нет альтернативы!

Гиббс: Господин Лаш мог бы покинуть ваш кабинет, господин директор.

Рут: Боже правый! Какая дерзость! Этот молодой человек — мой приглашённый, представьте себе! А вы — нет. В моей жизни я не слышал подобных вещей! Он приходит в мой кабинет, чтобы мне надоедать и мне же приказывает выгнать моих приглашённых! За кого вы себя принимаете? (Пауза. Он поворачивается к Лашу.) Бывают дни, когда он мне надоедает… а вам нет, дорогой друг?

Гиббс: Я…я прошу вас меня извинить, господин директор. Вероятно, я был слишком… самонадеянным.

Рут: Ну и, ваш доклад?

Гиббс: Мы нашли отца.

Рут: Не может быть!

Гиббс: Да, я его разыскал.

Рут: Вы его нашли? Уже? За такое короткое время? Чёрт побери, это не заставило долго себя ждать, Гиббс! (Он встаёт и пожимает ему руку.) Очень хорошая работа! (Лашу.) Что вы мне на это скажите, он это ловко проделал, не так ли?

Лаш: Замечательно.

Рут: Вот как я учу моих сотрудников! Я учу их усердию! Сначала, и прежде всего, усердие! Стремитесь прямо к цели, не занимайтесь пустяками, не мешкайте, хватайте вашего человека, прижмите его спиной к стене! Один хороший нос видит дальше двух мозгов! Это я стараюсь здесь внушить, реакция с полоборота. Правда? Правда, Гиббс?

Гиббс: Правда, господин директор.

Рут: Правда, Лаш?

Лаш: Правда, господин директор.

Рут: И всякий раз попадаешь в самую точку. Гиббс, я вами доволен. Кто это?

Гиббс: Некто Ламб, господин директор.

Рут: Никогда о нём не слышал.

Он берёт бутылку, садится и наполняет стакан.

Лаш: Ламб? Это не может быть Памела Ламб! Памела Ламб, которая работает в диспансере?

Рут, выпивая: Это не женщина, придурок, это мужчина!

Лаш: О, простите, я не в курсе… В чём обвиняют этого человека?

Пауза.

Рут: Господин Гиббс, скажите ему в чём обвиняют этого человека.

Гиббс: Одна из наших пациенток родила ребёнка. Необходимо было срочно найти отца. Миссия завершена.

Рут: Ламб?… Кто этот Ламб, чёрт возьми? Я его знаю?

Гиббс: Я очень сомневаюсь, что вы когда-либо его встречали, господин директор.

Рут: Я даже не знаю как он выглядит. Среди моего персонала есть насильник, а я даже не знаю как он выглядит!

Лаш: Было совершено насилие?

Рут: Конечно, было совершено насилие! Вы не думаете, однако, что подобные вещи происходят по обоюдному согласию!

Гиббс: Он занимает второстепенное место среди руководящих кадров учреждения, господин директор.

Рут: А, да? Если он занимает второстепенное место, как он смог пробраться в спальню пациентки? Вы хорошо знаете, что только избранные сотрудники могут входить к пациентам. Как ему удалось?

Гиббс: Это он ответственный за проверку всех замков в учреждении, господин директор. Следовательно, или замок номера 6459 не был закрыт… или, значит, он его сломал.

Рут: Невероятно всё, что здесь происходит, не так ли, Лаш?

Лаш: Почти невероятно, да, господин директор.

Рут: Под моим носом…занимаются саботажем. Откройте окно, здесь душно. (Лаш идёт открыть окно.) Отопление работает?

Лаш трогает батарею.

Лаш: Батарея огненная.

Рут: Не удивительно, что мне так жарко!

Лаш: Вечер очень теплый, господин директор. Снег превратился в грязное мессиво.

Рут: Вот уже пятый раз вы мне говорите, что снег превратился в грязное мессиво!

Гиббс: Это правда, господин директор, я тоже это заметил.

Рут: Правда или нет, мне наплевать! Я ненавижу, когда повторяют и повторяют и повторяют без конца одно и тоже. Можно подумать, что до меня не сразу доходит! Снег превратился в грязное мессиво. Я слышал. Я понял. Хватит. (Он наливает себе стакан и пьёт.) Вы думаете, может быть, что я впал в детство? А? Что я дожил до пенсионного возраста? Не обманывайтесь. Я быстр как гром.

Лаш: Молния.

Рут: Что?

Лаш: Как молния.

Рут: На что вы намекаете с вашей молнией?

Гиббс: Вы не думаете, что я заслужил капельку виски, господин директор?

Рут: Боже милосердный, Гиббс острит! Лаш, вы слышали это? Он пошутил. Это шутка, малыш, нет? (Пауза.) О, так лучше. Здесь сквозняк. Попробуйте вылючить батарею, Лаш. Если у вас не получится, нужно будет найти Табба и сказать ему, чтобы он выключил котёл. (Лаш склоняется над батареей.) Ну и?

Лаш: Ничего нельзя сделать. Заблокировано.

Рут: Очень хорошо, пусть выключат котёл.

Лаш: Здание ледяное, господин директор, на верхних этажах замерзают.

Рут: Я вам говорю, что слишком жарко, чёрт возьми, и что нужно выключить этот хренов котёл! Блин, кто здесь начальник, вы или я?

Лаш: Не я.

Рут: Я делаю больше, чем вы все вместе взятые. Я имею право на минимум уважения, на минимум комфорта. Я требую выключить котёл! Все батареи до последней! Вот что объясняет вседозволенность, леность, неэффективность в этом учреждении. Слишком жарко! Всегда топили слишком. (Гиббсу.) Что вы стоите здесь как заледенелый истукан? Хватит коситься на бутылку, налейте себе. Во имя Майка. Заслужил или нет. (Гиббс наливает себе стакан виски.) Кстати, что это значит «я заслужил», а? Вы ничего здесь не заслужили.

Гиббс: Потому что я нашёл кто отец, господин директор.

Рут: Вы совершенно ничего не заслужили. Ни тот ни другой. У вас есть работа. Делайте её. Не надейтесь, что я украшу вас лаврами за эту ерунду. Давайте, наполните мне стакан, я хочу произнести тост. У вас налито, Лаш?

Лаш: Секундочку.

Наливает себе.

Рут, торжественно: Я хотел бы произнести тост.

Лаш: В честь чего, господин директор?

Рут: Господа, я хотел бы произнести тост… за геройски погибших.

Лаш: Очень хорошо, господин директор, но за кого именно?

Рут: За отважных, кто с честью погиб за нас на поле брани.

Лаш: Вот как.

Рут: За людей, которые отдали жизни, чтобы мы могли жить. За тех, кто пожертвовали собой, чтобы мы могли… продолжить. За тех, кто внесли свой вклад, чтобы очистить этот мир для будущих поколений. За храбрецов, умерших за нас. Именно за них мы будем пить. Сейчас Рождество, в конце концов, очень хорошо подходит.

Лаш: Мой стакан наполнен.

Рут: А вы Гиббс, ваш стакан наполнен?

Гиббс: Наполнен, господин директор.

Рут, вставая: Господа, я поднимаю мой стакан… (Он встаёт.) … за наших геройски погибших!

Гиббс и Лаш: За наших геройски погибших!

Они пьют.

Рут: Среди персонала есть насильник, а я даже не знаю, что он из себя представляет. Это бог знает что. На что он похож?

Гиббс: Ламб, господин директор? Неопределённый.

Рут: Высокий?

Гиббс: Нет, господин директор, маленький.

Лаш: Высокий.

Гиббс: Маленький.

Пауза.

Рут: Значит, вы его знаете, Лаш?

Лаш: Я его видел мимоходом.

Рут: Он толстый?

Гиббс: Худой, господин директор.

Лаш: Толстый.

Гиббс: Худой.

Пауза.

Рут: Глаза карие?

Гиббс: Голубые, господин директор.

Лаш: Карие.

Гиббс: Голубые.

Пауза.

Рут: Волосы вьющиеся?

Гиббс и Лаш пристально смотрят друг на друга.

Лаш: Прямые, господин директор.

Гиббс: Вьющиеся.

Лаш: Прямые.

Пауза.

Рут: Какого цвета зубы?

Гиббс: Лимонного, господин директор.

Лаш: Тёмно-коричневого.

Гиббс: Лимонного.

Лаш: Тёмно-коричневого.

Пауза.

Рут: Особые признаки?

Гиббс: Никаких.

Лаш: Один.

Гиббс: Никаких.

Пауза.

Рут: Ваши описания не совпадают. В следующий раз принесите мне фотографию во весь рост. Или найдите видеокамеру… снимите получасовой фильм об этом субъекте. Педагогический документальный фильм. Задохнёшься здесь. Надо позвать Табба. Ненормально жарко в этой комнате, вы не находите? Даже принимая во внимание время года.

Лаш: На улице тоже тепло. Снег превратился в грязное мессиво.

Рут поворачивается к нему, бранясь сквозь зубы.

Гиббс: Вы хотите, чтобы я позвал его по интерфону, господин директор?

Лаш: Я только что попробовал. Похоже, что он довольно перегружен…

Рут: Перегружен? Что не ладится в этой хибаре? Всё заблокировано, засорено, испачкано, засрано! Мы на плохом пути. Мне это совсем не нравится.

Попробуем это.

Он нажимает на кнопку интерфона на столе. Слышно громкий голос Табба.

Голос: Номер 84. Утка. У кого номер 84? Большая утка, готовая к тому, чтобы её засунули в духовку. Никто? Фред, не востребована. Следующий лот. Билет номер21. Десять португальских сигар. Десять восхитительных португальских сигар. Никто? Фред, не востребована… Номер 38. Два места в цирке. Два места в цирке. Не востребованы, Фред… Номер 44. Восхитительный сервиз из шести предметов, бокалы, тарелки, блюда и приборы. Восхитительный сервиз из шести предметов, бокалы, тарелки, блюда и приборы. Номер 44. Не востребован, Фред. Следующий лот…

Рут выключает интерфон.

Рут: Да, должен признать, что он довольно сильно… перегружен. (Он наполняет три стакана.)

Что это за тарабарщина?

Лаш: Это рождественская вещевая лотерея, организованная вспомогательным персоналом… в столовой вспомогательного персонала.

Рут: Вещевая лотерея? Вы взяли для меня билеты?

Гиббс: Мне предлагали, господин директор, но… я подумал, от имени руководящего персонала, что лучше было отказаться.

Рут: А да? Скажите, ведь целая куча билетов не нашла своих потребителей, а?

Лаш: Их должно быть целые кучи.

Рут: И куда всё это денется?

Лаш: Я думаю, что будет другая вещевая лотерея на Пасху, господин директор.

Рут: А…утка? Утку не будут хранить до Пасхи! Это… Это будет неразумно! Домашнюю птицу, господа, я не знаю. Лаш, нужно немедленно разузнать, я хочу знать, что произойдёт с этой уткой.

Он снова садится.

Лаш: Хорошо, господин директор. А что касается этих двух билетов в цирк?

Рут: И это Рождество! Мне ничего не подарили. Ни малюсенького подарочка. Это меня огорчает.

Лаш: Вообще-то я видел эту утку, господин директор.

Рут: А, да? Какая она?

Лаш: Да что уж там, дохлая утка.

Рут: Простите?

Лаш: Я хочу сказать… она сдохла.

Рут: Господи праведный, я не знал, что она мёртвая.

Лаш: Да, господин директор. Так же мёртвая, как этот бедный 6457-й. Если не больше.

Пауза. Молчание.

Гиббс: Это виски из Министерства, господин директор? Превосходный.

Рут, Лашу: Что вам известно о 6457-м?

Гиббс: Я предлагаю не продолжать эту дискуссию, господин директор.

Рут: Что вам известно о 6457-м?

Лаш: Я знаю, что он умер.

Рут: Что ещё вы о нём знаете?

Гиббс: Мне кажется совсем нежелательным продолжать эту беседу, господин директор.

Рут, Лашу: Вы считаете себя умником, а?

Лаш: В действительности, я видел сегодня утром члена семьи 6457-го.

Рут: Что вы видели?

Гиббс: Лаш! Дисскуссия закрыта.

Рут: Члена его семьи? Кого?

Лаш: Его мать.

Рут: Откуда вы знаете, что это его мать?

Лаш: Она мне сказала.

Рут: Она соврала!

Лаш: Нет, она не наврала.

Рут: Откуда вы знаете?

Лаш: Она была очень похожа на мать.

Рут: Откуда вы знаете на что похожа мать?

Лаш: У меня была мать, господин директор.

Рут: Вы думаете, что у меня не было матери?

Лаш, указывая на Гиббса: У него не было.

Гиббс: Конечно была, мерзавец.

Рут: Я, господин хвастун, сосал грудь моей матери.

Гиббс: Я тоже.

Лаш: И я тоже.

Молчание.

Рут: А, ДА? В ЧЁМ ЖЕ ДЕЛО?

Он падает в кресло. Замечает свой стакан, берёт его и выпивает одним махом. Он поперхнулся, встаёт пошатываясь, содрагаясь от приступа кашля. Гиббс и Лаш спешат ему на помощь.

Гиббс, беря его за левую руку: Садитесь в кресло, господин директор.

Лаш, беря его за правую руку: Садитесь на диван, господин директор.

Они тянут в противоположные стороны.

Рут, кашляя так, что грудь разрывается: Ааааа… Нет…

Ему удаётся освободиться от них. Он стоит, всё ещё кашляя, задыхаясь, выбившийся из сил. Лаш наполняет стакан виски и даёт его Руту.

Лаш: Держите, господин директор, выпейте это.

Сильным ударом руки Рут выбивает стакан. Он стоит между ними двумя, переводя взгляд с одного на другого с ненавистью, затем садится за стол. Лаш поднимает упавший стакан, ставит его на стол Рута и снова наполняет.

Рут: Мать 6457-го, сказали вы? Во-первых, как она вошла? Швейцара не было на своём месте?

Лаш: Вы не хотите знать чего она хотела?

Рут: Я хочу знать почему швейцара не было на своём месте. У решётки!

Лаш: Это он организовал вещевую лотерею в столовой вспомогательного персонала.

Рут, указывая на интерфон: Табб? Это его мы только что слышали по этой штуке?

Лаш: Табб собственной персоной, господин директор.

Рут: Господин организует вещевую лотерею вместо того, чтобы быть на своём посту у решётки? Решительно, ситуация ухудшается с минуты на минуту. (Он наливает себе.) Поехали, до дна! (Он поднимает свой стакан.)

Гиббс: Счастливого Рождества, господин директор.

Рут: Счастливого Рождества, Гиббс.

Лаш: Счастливого Рождества, господин директор.

Рут: Спасибо. Счастливого Рождества, Лаш. Вам обоим мои наилучшие пожелания.

Гиббс и Лаш, поднимая стаканы: Наилучшие пожелания, господин директор.

Рут: Спасибо. И наилучшие пожелания в новом году.

Гиббс и Лаш: Наши наилучшие пожелания в новом году, господин директор.

Стучат в дверь.

Рут: Кто там?

Табб, за дверью: Это Табб, господин директор.

Рут: Войдите. (Входит Табб с пакетом под мышкой.) Табб! Я думал, что вы говорите по этой штуке!

Табб: Счастливого Рождества, господин полковник.

Рут: Спасибо. Вам тоже, Табб, счастливого Рождества.

Табб: Как вам ваша рождественская индейка?

Рут: Не оправдала моих надежд.

Табб: О, сожалею, господин полковник.

Рут: Слишком много соуса. Мясо совсем разварившиеся.

Лаш: Да? Моя была сухая как деревяшка.

Рут: Что?

Лаш: Честное слово. Сухая как деревяшка.

Рут: А моя плавала в соусе.

Лаш: Это странно, не правда ли, Гиббс? Его плавала в соусе, а моя была сухая как деревяшка.

Табб: И она была такая разваренная, господин полковник? Удивительно.

Рут: Тем не менее, факт на лицо. Совсем разваренная.

(Он показывает на пакет, который Табб держит подмышкой.) Что это такое, Табб?

Табб: Это рождественский подарок. Вам, господин полковник.

Рут: Подарок?

Табб: Свидетельство любви и уважения от вспомогательного персонала, господин полковник. Маленький подарочек вам на Рождество.

Рут: Это, случайно, не утка?

Табб: Утка, господин полковник?

Рут: Я только спрашиваю себя не утка ли это?

Табб: Увы, нет, у нас нет утки, господин полковник.

Рут: Да полноте же!

Табб: Нет, господин полковник.

Рут: А номер 84, тогда, а? Не востребована. Готовая к тому, чтобы её поставили в духовку. Ну и? Это была утка, да или нет? И что ещё было не востребовано.

Табб: А, эта утка! Но она востребована.

Рут, удивлённо: Востребована? Кем?

Табб: На самом деле, господин полковник, нет… она не была в точности востребована. Но мы определили обладателя выигравшего билета, вот мы и храним эту утку до того, пока он её не востребует, нужно быть честным в игре.

Рут: Кто выиграл?

Табб: Некто господин Ламб, господин полковник. (Молчание.) Короче говоря, то, что я вам принёс, господин полковник, это скромное свидетельство… любви и уважения вспомогательного персонала со своевременными поздравлениями от всех членов… вспомогательного персонала и наши самые искренние пожелания в новом году.

Рут: Большое спасибо, Табб. Что это?

Табб: Рождественский торт, господин полковник. Сам шеф- повар его приготовил.

Рут: Рожденственский торт? Мне?

Лаш: Какое чуткое внимание, Гиббс, не так ли?

Рут: Рождественский торт? Мне?

Табб: Да, господин полковник, вам.

Рут: Очень мило. Как это мило. Я тронут. Очень тронут. Более, чем тронут. Глубоко взволнован. Давно, очень давно я не ел рождественский торт. Да, очень давно. (Пауза.) Это… Это — подарок шеф-повара?

Табб: От шеф-повара, да, господин полковник, и от меня, господин полковник, и от поворов, господин полковник, и от охранников, господин полковник, и от уборщиков, господин полковник, и от всего вспомогательного персонала, господин полковник, от нас, от всех нас… вам, господин полковник.

Рут: Как это мило. Правда, это так мило. Я глубоко взволнован. Очень глубоко взволнован. Более, чем взволнован…

Лаш: Это такое чуткое внимание.

Табб: Господин полковник, вспомогательный персонал… и пациенты тоже, я уверен, были бы очень тронуты, если бы вы им сказали несколько слов по случаю Рождества.

Рут: Несколько слов? Боже праведный, но я…

Табб: Они были бы очень тронуты. Прямо сейчас они все вместе находятся в столовой, я установил систему громкоговорителей во всех коридорах, ведущих в спальни пациентов.

Лаш: Обращение с приветствием! Великолепная идея!

Рут: Обращение с приветствием? Весь персонал хотел бы услышать приветственную речь? Правда?

Табб: О, они были бы все восхищены, господин полковник. Я могу вам это гарантировать. Только несколько слов по случаю Рождества.

Лаш: Какое чудное новшество!

Рут: А пациенты… они не выразили… сами… желание… Выразили?

Табб: То есть… они, может быть, не сформулировали так ясно, господин полковник, но я включил громкоговорители везде, и я уверен, что они будут глубоко взволнованы.

Рут: Что вы об этом думаете, Гиббс? (Пауза.) Гиббс!

Гиббс: О, простите меня, господин директор, я…?

Рут: Я вас спрашиваю, что вы об этом думаете?

Гиббс: Я…Я думаю, что это превосходная идея, господин директор.

Рут: Лаш?

Лаш: Я думаю, что это было бы… очень трогательно, господин директор.

Пауза.

Рут, энергично: Где микрофон?

Табб: В рождественском пироге, господин полковник.

Рут: Где?

Табб: Я засунул его в коробку с рождественским пирогом.

Рут: Микрофону не место рядом с пирогом! Что это вы вдруг? (Бормоча.) Микрофон

в пироге, это не имеет никакого смысла…

Табб, доставая микрофон: Вот, господин полковник.

Рут: Очень хорошо, включите его, покончим с этим.

Табб включает вилку в розетку на стене. Рут садится за стол и откашливается. Табб приближается с микрофоном в руке.

Табб: Здесь, на вашем бюваре, подойдёт, господин полковник?

Рут: Да. Ну, отойдите.

Табб: Когда вы будете готовы, нажмите на эту кнопку, здесь, господин полковник.

Рут, медленно: Хорошо.

Табб: Все ждут. Столовая вспомогательного персонала битком набита.

Пауза.

Рут: Что вы так смотрите, Гиббс?

Гиббс: Ничего специального, господин директор.

Рут: Вы на меня смотрите! Вы называете это ничего специального? (Пауза.) Не сейчас, я не могу. Я потом буду говорить. Позже. Так речь не произносят… без подготовки. Скажите им, чтобы они не отчаивались. Скажите им, что они позже услышат моё рождественское приветствие. Немного позже.

Темнота

Сцена 7

Гостиная

Свет постепенно нарастает.

Входит мисс Каттс, садится, достаёт из кармана теннисный шарик и развлекается подбрасывая его.

Слабый свет освещает лестницу со стороны гостиной.

Гиббс спускается по лестнице.

Вдруг слышится громкий глубокий далёкий вздох. Гиббс замирает между двумя ступеньками.

Мисс Каттс, подбросившая шарик, замирает. Слишится заунывный громкий далёкий крик.

Гиббс поворачивает голову. Мисс Каттс поворачивает голову.

Слышится громкий далёкий смех, который постепенно стихает. Затем тишина.

Мисс Каттс зажала тенниный шарик во рту.

Гиббс остаётся неподвижен некоторое время внизу лестницы, затем входит в гостиную.

Мисс Каттс бросает в него теннисный шарик. Он падает у его ног.

Каттс: Поймай!

Гиббс смотрит на шарик и давит его каблуком.

Гиббс: Не шути с этим.

Он достаёт пузырёк с лекарствами из кармана и принимает одну таблетку.

Каттс: Что с тобой, Чарли?

Гиббс: Мигрень.

Он садится и закрывает глаза. Мисс Каттс подходит к нему.

Каттс: О, у тебя мигрень, дорогой? Приходи в кабинет 1-А. (Она целует его.) Я тебя вылечу. Придёшь?

Гиббс: Мне нужно вернуться наверх.

Каттс: Наверх? Зачем?

Гиббс: Чтобы слушать его рождественское приветствие.

Каттс: Снова начинается? Я надеялась, что в этом году он не додумается до этого.

Гиббс: О, да, додумался.

Каттс: Каждый год!.. Мне хочется завыть.

Гиббс: Я не переношу крика.

Каттс: Чарли… Что происходит? Я тебе больше не нравлюсь? Скажи. Будь искренним. Я тебе больше не доставляю удовольствия как раньше? Будь честным со мной. Я тебя больше не возбуждаю?

Гиббс: Хватит. У меня нет настроения.

Каттс: Давай, я помассирую тебе шею.

Она прикасается к его шее. Он сухо её отталкивает.

Гиббс: Не трогай мою шею. Ты обожаешь подержать людей за шею, а?

Каттс: Ты тоже, Чарли.

Гиббс: У меня нет привычки тискать людей за шею.

Каттс: Было так весело работать с тобой сегодня утром… (Она садится.) Ты такой умный. Я никогда… не сотрудничала с таким умным мужчиной как ты. Мы, как правило, не работаем вместе. Я так развлекаюсь в кабинете 1-А…. Это здесь моё самое любимое место. Там так интимно. В то время, как задаются вопросы, такая интимность! Я обожаю твои вопросы. Они тоже такие интимные. Именно это так возбуждает… интимность становится почти невыносимой. Ждёшь, чтобы вопросы прекратились, чтобы перейти от одной интимности к другой, это великолепно! И именно в тот момент, когда чувствуешь, что не можешь задать другой вопрос, что вопросы должны прекратиться, что ты должен остановиться, что всё должно прекратиться… это прекращается! И вот, мы одни, мы можем начать… продолжить в кабинете 1-А… потому что ты знаешь! Ты всегда знаешь, у тебя потрясающее чувство синхронизма, ты знаешь, когда вопросы должны прекратиться, эти вопросы, и когда ты должен начать мне задавать вопросы, но другие вопросы… и затем я тоже могу начать их задавать, это подходящий момент для вопросов… подходящий момент для вопросов… вопросы, ещё и ещё.

Гиббс, вставая: Я сказал тебе, у меня нет настроения.

Каттс: Приходи в кабинет 1-А, Чарли!

Гиббс смотрит в направлении двери.

Гиббс, взволнованно: Ты ничего не слышала? Только что?

Каттс: Что именно?

Гиббс: Что-то. Шум. Шумы. Только что. Секунду назад?

Каттс: Нет. Ничего. Совсем ничего. (Она смотрит на него.) Что это было?

Гиббс: Не знаю.

Каттс, с нервным смешком: Не говори, что что-то случится!

Гиббс: Что-то уже происходит. Но я не знаю что. Я никак не могу… это определить.

Каттс: Это абсурд.

Гиббс: Да, это абсурд. Что-то происходит, я это чувствую, и не могу определить что. Это… Это смешно.

Каттс: Я прекрасно знаю что произойдёт!

Гиббс: Этот старый дурак наверху ничего не видит! Он пьянствует с этой шлюхой.

Каттс: Я очень хорошо знаю что произойдёт. Ты убьёшь его.

Гиббс: Что?

Каттс: Не правда ли? Ты мне это обещал. Ты мне обещал его убить. Не так ли? Сделай это сейчас. Сейчас же. Прежде, чем он произнесёт речь.

Гиббс: О, оставь меня в покое, пожалуста!

Каттс: Ты мне поклялся, что это сделаешь!

Гиббс: Я?

Каттс: Да, что ты пырнёшь ножом… и потом ты обвинишь в этом своего сотрудника.

Гиббс: Правда? И кого?

Каттс: Лаша.

Гиббс: Лаша? Лаш никогда не сойдёт за убийцу. Это хулиган, но не убийца

Каттс: Он нет. Ты да.

Он смотрит ей в глаза.

Гиббс, медленно: Что ты сказала? (Пауза.) Что ты сказала, кто я?

Каттс: Совсем ничего.

Гиббс: Ты меня назвала убийцей.

Каттс: Я тебя никак не назвала…

Гиббс, ледяным голосом: Ты осмеливаешься назвать меня убийцей?

Каттс: Но я никогда этого не говорила!

Гиббс: Ты знаешь кого-то, кого я убил?

Каттс: Нет, никого!

Гиббс: Ну и как ты осмеливаешься назвать меня убийцей?

Каттс: Нет, ты не убийца!

Гиббс, сквозь зубы: Я не убийца, а он — убийца, Рут- убийца! (Пауза.) Ты осмеливаешься называть меня убийцей!

Каттс, со стоном: Нет, Чарли.

Гиббс: Ты знаешь, как это называется, нет? Клевета. Диффамация. (Пауза.) Вдобавок, ты хочешь меня подбить убить моего шефа, господина Рута… Человека, который ведёт корабль. Ты, его собственная любовница! Чтобы удовлетворить твой собственный каприз.

Пауза.

Каттс: Чарли…

Гиббс: Заткнись!

Она падает со своего стула и ползёт по полу.

Каттс, на одном дыхании: О, я так бы хотела оказаться в кабинете. Мой дорогой кабинет 1-А…. Я не смогу больше никогда туда пойти. Я это знаю. Никогда.

Темнота

Слышится что-то вроде гудения.

Сцена 8

Всё ещё слышится гудение. Затем прекращается.

Кабинет Рута

Свет нарастает. Рут и Лаш сидят и пьют, Рут в своём кабинете, Лаш сидит на стуле, сильно наклонившись вперёд. Рут встаёт, опирается ягодицей об стол.

Рут: Женщины! Можно сказать, что я их знаю в совершенстве. Я никогда вам не рассказывал историю женщины в голубом платье? Это была шпионка. Шпионка в голубом платье. Я познакомился с ней в Касабланке. Поверьте мне, она была на службе у крупной иностранной державы. И у этой женщины на животе был татуированный пеликан. Да. У неё был пеликан, который полностью закрывал живот. И ей удавалось заставить ковылять по комнате этого пеликана. На четвереньках или раком, лапами вперёд, вверх ногами, только попроси. У неё была сверхчеловеческая мускулатура. Нужно быть женщиной, чтобы обладать таким даром. Под голубым платьем у неё была нижняя юбка. И под юбкой у неё был пеликан. (Пауза.) Мой пирог! Пирог не разрезан! Бог мой, уже почти полночь. (Он разворачивает пирог на столе и поднимает его.)

Какая красота, этот рождественский пирог. (Он ставит пирог на стол и открывает ящик стола.) Минуточку. Посмотрим-ка… А, вот всё, что нам нужно. (Он достаёт штык из ящика стола.) И теперь… распотрошим его! (Разрезает пирог.) Я помню время, когда у меня стен не было видно из-за поздравительных открыток, я барахтался по колено в подарках, мои тёти и дяди приезжали чокнуться со мной, огонь в камине, золотые шары на ёлке, ёлочный дождь, цветы, гирлянды из цветов, музыка, цветы… гирлянды из цветов…. и смех!.. (Внезапно.) Я не помню, что получил от вас поздравительную открытку, я ошибаюсь? Я, впрочем, не очень на это надеялся. Потому что у вас нет никакого чувства приличия, за версту видно. Нет благородства. Не слова ранят, а дух, эта мелочная, безнравственная манера. Гниль.

Лаш: Снег превратился в грязное мессиво.

Рут: Да, температура должна была понизиться. (Он протягивает Лашу кусок пирога, наткнутый на штык.) Ну, держите, попробуйте пирога. (Лаш смотрит на пирог, не двигаясь.) Давайте! Ешьте. (Лаш берёт кусок пирога. Они молча жуют, потом Лаш выплёвывает то, что у него во рту. Рут хватает его шею.) Что это за манера? Это мой пирог!

Лаш: Я не могу это есть!

Рут, сотрясая его: Это мой рождественский пирог! Я вам запрещаю выплёвывать мой рождественский пирог!

Лаш, неистово, отстраняясь: Пошли вы туда, куда я думаю!

Рут смотрит на него в упор.

Рут, торжественно: Вы меня оскорбляете, вы оскорбляете повара и вы оскорбляете Иисуса Христа. (Пауза.) В этом заведении одни отбросы.

Лаш, себе под нос: Старый дурак…

Рут: Лаш!

Лаш: Господин полковник?

Рут, угрожая: Я вам советую подчиняться. Я всем советую подчиняться! (Он прохоживается по кабинету.) Вещи принимают дурной оборот. Я никому не могу доверять. Что-то происходит… я никак не могу понять. Что-то странное в воздухе. Я это чувствую. Некоторые здесь думают, что я слишком стар, э, нет, о, нет! Это далеко не так! У меня есть дар видеть насквозь. Я вижу сквозь стены. (Думает.) Я не говорю, что дар видеть насквозь это дар видеть сквозь стены. Я говорю, что у меня дар видеть насквозь и ещё дар видеть сквозь стены!

Лаш: Помимо того, господин директор, ваше знание фитотомии.

Рут: Это больше и лучше, чем простое знание. (Пауза.) Да, я вижу сквозь стены. Я слышу малейший шепот в глубине подвала. Я не промотал мою молодость. Я развил мои способности… до наивысшего предела! И я много медитировал. Медитировал!

Посмотрите на эту глупость, что земля крутится вокруг своей оси… это вздор! Если бы земля крутилась вокруг своей оси, вы и я, мы бы все здесь кувыркались вверх тормашками. (Он наклоняется к Лашу.) Разве это так? А? Разве это так? (Лаш думает.) Так!.. А сегодня я чувствую что-то внутри. Я знаю!.. Что-то происходит и я не могу это точно определить. Глупо, я не способен узнать, что это. Вы думаете, что меня убьют?

Лаш: Это совершенно точно.

Рут хватает бутылку и наполняет свой стакан.

Рут: Пропащий день! С утра все наперекосяк. Одна смерть и одно рождение. Это чёрт знает что! Это будет слишком… если немножко наведём порядок в этом доме? (Лаш подходит к столу, наполняет свой стакан и снова садится в кресло.) Вы знаете кого вы мне напоминаете? Вы мне напоминаете Уоллеса «Драчуна» в великое время. (Дверь приоткрывается и Гиббс проскальзывает в комнату. Он закрывает дверь и бесшумно к ней прислоняется.) Он наделал столько гадостей Питеру. Мы его переименовали в Питера «ночной горшок». Однажды, я припоминаю, Драчун и Питер Ночной Горшок… у него был шрам на левой щеке, он заработал его в драке в уборных в одном из портовых борделей… (Он смеётся.) Короче, как бы там ни было, эти два шельмеца, Драчун и Ночной горшок неожиданно появились на борту Евфрата той ночью, когда появился мент… (Он задыхается от смеха.) Они видят этого мента… мент идёт… этот мент… подходит… к старому Драчуну… И к Ночному горшку… чтобы их допросить… той ночью на борту Евфрата… и этот мент… (Гиббс делает шаг вперёд. Рут подскакивает.) Ааааааааааааа! (Гиббсу.) Что за игрушки, чёрт возьми? Незаметно подкрадываться сзади, как змея! А? Вы меня так напугали!

Гиббс: Я пришёл слушать вашу приветственную речь, господин директор.

Рут: А если вы сами её произнесёте, а? Вы умираете от желания, а? Почему вам этого не сделать, а?

Гиббс: Эта ваша привелегия, господин директор.

Рут: А, я сыт по горло! Пациенты, высшие кадры, низшие кадры, вспомогательный персонал, всё хозяйство.

Гиббс: Я очень сожалею, господин директор.

Рут: Вы выжили из меня все соки!

Лаш: Ну и почему вы за это держитесь?

Пауза, Рут смотрит на него в упор.

Рут: Потому что я назначен.

Лаш: Для чего назначен?

Рут, степенно: Я вам говорю, что я назначен.

Лаш: Для чего назначен?

Они вскрещивают взгляды.

Рут: И не только я. Все мы. Даже этот дурак. (Гиббсу.) Не так ли?

Гиббс: Да, господин директор.

Рут, Лашу: Видите!

Лаш: Вы всё ещё не объяснились.

Рут: Кто не объяснился?

Лаш: Вы. Вы не можете объясниться.

Рут: Я не могу, я?

Лаш: Ну, объяснитесь.

Гиббс: Он пьяный.

Рут, приближаясь к Лашу: А если вы объяснитесь, Лаш!

Лаш: Нет, вы! Это вам надо объясниться!

Рут: Осторожно, парень.

Лаш, вставая: Вы назначены, да или нет?

Рут, скрестив мужские взгляды: Да.

Лаш: На основании какой власти? Какую власть вы представляете? Кто вас назначил? Кем вы назначены?

Рут наносит ему удар в живот.

Рут: Я назначен! (Ударяет его в живот.) Я облечён властью! (Ударяет его в живот.) Я был назначен. (Ударяет его в живот.) Меня назначили! (Он преследует Лаша, который отступает, спотыкаясь, согнутый вдвое.) Назначен!(Ударяет его в живот.) Назначен! (Ударяет его в живот.) Облечён! (Ударяет его в живот. Лаш падает на пол. Рут наваливается на него и рычит:) Я ИМЕЮ ПРАВО! (Лаш неподвижен, скрюченный. Рут подходит к столу, наполняет стакан, затем стакан Гиббса. Надменным тоном:) Что вы от меня хотите, вы?

Гиббс: Я пришёл послушать ваше рождественское приветствие, господин полковник.

Рут: Вы точно не пришли, чтобы убить меня?

Гиббс: Убить вас?

Рут: Да! Вы не для этого пришли?

Гиббс: Никогда в жизни. Что за странная идея!

Рут: Конечно да! Я читаю это в ваших глазах! А вы, Лаш, вы не читаете это в его глазах? Этот тип проник сюда, чтобы меня прикончить. Это видно по его глазам.

Гиббс: Я вас уверяю, господин полковник, смотря прямо в глаза!

Рут: У вас один глаз косит, милейший, я вас разоблачил. Виновен! Это выгравировано на вашем лбу.

Гиббс: Это смешно.

Рут: Да, но вот, вы воспринимаете это по-дурацки! Вы не стоите выеденного яйца. Я вас разоблачил… вот так! (Он щёлкает пальцами и хохочет.) Правда или нет? Вы не сделаны для того, чтобы быть убийцей, да, Лаш? (Лаш делает с трудом усилия, чтобы подняться. Рут поворачивается к Гиббсу.) Ну и?

Гиббс: Я нахожу эту шутку никуда не годной, господин директор.

Рут: Вот так так!

Гиббс: Я нахожу её более, чем никуда негодной.

Рут: Он находит это никуда не годным. (Он возвращается к своему столу со стаканом в руке.) Не нужно отказывать себе в удовольствии сожалеть. (Он пьёт.) Вы очень обидчивый, Гиббс, это ваше слабое место.

Гиббс, садясь: Этот намёк отвратителен.

Рут: Шшшшш, он обижается без причины!

Лаш с трудом подходит к Гиббсу.

Лаш: Полно, Гиббс, он только хотел пошутить.

Рут: Конечно же!

Гиббс: Я совсем не нахожу это смешным.

Лаш: Он совсем об этом не думал! Честное слово. Не волнуйся. Ну, дай мне этот нож и забудем это всё, хорошо?

Внезапная тишина. Все трое замерли на месте. Гиббс и Лаш смотрят друг другу в глаза.

Лаш делает незаметное движение в направлении своего кармана. В ту же секунду Гиббс вскакивает с ножом в руке. Лаш противостоит ему с ножом в руке. Рут хватает свой штык со стола и стоит над ними, угрожая каждому по очереди с улыбкой на губах.

Пауза. Трое в боевой готовности, потрясая оружием.

Вдруг слишится глубокий громкий вздох. Они опускают оружие. Слышится унылый громкий крик. Все трое поворачивают головы. Слышно громкий смех, который постепенно стихает. Молчание.

Лаш: Что это было?

Рут: Я не знаю. Что это?

Гиббс: Я не знаю.

Пауза.

Рут: Я, я что-то слышал, а вы?

Лаш: Да, я тоже.

Гиббс: Да, я что-то слышал.

Пауза.

Рут: Ну и? Что это было?

Пауза.

Гиббс: Я не знаю.

Лаш: Я тоже.

Пауза.

Рут: Есть возможность разузнать?

Гиббс: Что-то происходит, господин директор. Мне это совсем не нравится. Что-то происходит… чему я не могу дать определение.

Рут: Странно, что вы это сказали. Я сам это сказал минуту назад, не так ли, Лаш? Я сказал тоже самое минуту назад. Прямо перед вашим приходом.

Пауза.

Гиббс: Мы проведём расследование. Пойдём, Лаш.

Лаш: Иди без меня.

Рут: Сопроводите его.

Лаш: Я не хочу с ним идти.

Рут: Он не хочет с ним идти! Ну ка, что происходит? Боязнь темноты?

Лаш, робко: Нет, господин полковник, но… вот… сначала, я хотел бы вам подарить… маленький подарок.

Рут: Подарок?

Лаш: Рождественский подарок.

Рут, подозрительно: Да? Что за подарок?

Лаш: Такая маленькая штучка, господин директор, на Рождество. (Он вынимает из кармана сигару и протягивает её Руту.) Вот…

Рут: А, хорошо! Она мне кажется превосходной!

Лаш: Это только знак признательности…

Рут: Это очень доброе намерение, Лаш. Я безмерно признателен.

Лаш: Я очень доволен, что вам это приятно, господин директор.

Рут, сияющий: Да, это очень мило. Я её выкурю перед сном. А теперь, пошевеливайтесь! За работу, оба!

Гиббс: Должен ли я привести к вам Ламба, господин директор?

Рут: Ламба?

Гиббс: Отца, господин директор.

Рут: А, его… Завтра утром, старик, завтра утром. Мне было бы неприятно раздражаться сегодня вечером. Вы меня понимаете?

Гиббс: Тогда, завтра утром. Спасибо за выпивку, господин директор.

Лаш: И за пирог!

Рут: Спокойной ночи, господа.

Гиббс и Лаш выходят. Рут с сигарой во рту садится на диван. Сзади него открывается дверь спальни и появляется мисс Каттс в коротенькой ночной рубашечке. Она наблюдает за ним. Он не слышал как она вошла.

Рут зажигает сигару, делает несколько затяжек. Сигара взрывается. Мисс Каттс спешит к нему. Рут бросает сигару и замечает мисс Каттс.

Каттс: Всё в порядке? (Рут пристально смотрит на неё.) Странная эта сигара!

Рут: Ты мне кого-то напоминаешь.

Каттс: Это должно быть моя новая ночная рубашечка. Кого?

Рут: Где ты откопала эти лохмотья?

Каттс: Это- подарок. Кого я тебе напоминаю?

Рут: Где ты это нашла?

Каттс: Это подарок моей подруги. Тебе нравится? Она мне только что её подарила. Я пила с ней чай сегодня после обеда. Она только что стала матерью… она ей больше не нужна. Она настояла, чтобы я её взяла. Она восхитительная… и у неё хороший малыш, крепкий такой. Я ей сказала: теперь, когда мы друзья, я не могу продолжать вас называть 6459-й, не так ли? Как вас зовут? И ты представляешь, она не хотела мне сказать! Ну- ка, как вас зовёт ваш возлюбленный? Спросила я, он наверняка вас называет ласковым именем в интимные моменты, а? Она покраснела до корней волос. Да, мне было бы интересно это знать…Как он её зовёт в интимные моменты? (Пауза.) Она такая милая…она мне сказала, что ребёнок зовет папу. Знаешь, всем детям нужен папа. О, Арчи, не мог бы ребёнок видеть своего папу, только одну минутку, только чтобы поздороваться?

Рут, спокойно: Нет. Папа останется там где он есть.

Каттс: Где он?

Рут, вставая: Ты должна быть на дежурстве, нет?

Каттс: О, сегодня Рождество, я закончила пораньше.

Рут: Ты на дежурстве сегодня ночью!

Каттс: Ты не рад меня видеть!

Пауза. Рут вздыхает, потом поворачивает к ней взгляд.

Рут: Ты… (Он садится около неё на диван.) Ты… Счастлива?

Каттс: Счастлива? Конечно.

Рут: Ты… Ты счастлива со мной?

Каттс: Конечно я счастлива. С тобой. Когда ты не говоришь глупостей.

Рут: Ты правда счастлива со мной?

Каттс: Только не тогда, когда ты меня прогоняешь на холод в одной ночной рубашечке.

Рут, беря её за руку: Не уходи.

Он гладит её по руке. Она с опаской смотрит на него.

Каттс: Знаешь, я иногда думаю, что я недостаточно женственна для тебя.

Рут: Ты достаточно женственная.

Каттс: Может быть, если бы я была более женственной, ты бы не прогонял меня на холод.

Рут: Я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты осталась.

Каттс: Или, может быть… может быть, потому что ты не считаешь себя достаточно мужественным.

Рут: Я? Что тебе ещё надо!

Каттс: Нет, ты вероятно, не достаточно мужественный.

Рут: Не говори, что ты хотела бы, чтобы я был ещё более мужественным! Хотела бы?

Каттс:твёрдым голосом: Речь не о том что бы я хотела. Речь о том, что ты думаешь. О том, что ты думаешь на самом деле, что ты чувствуешь в глубине. Речь о том, что ты хочешь, о том, что ты есть на самом деле, ты, Арчи… Разве ты не понимаешь? Видишь, если вдруг ты боишься, что ты недостаточно мужественный… или скорее, если ты боишься, что я недостаточно женственная по натуре и что ты по натуре слишком женственный, значит, между нами никогда не сладится!

Рут: Спокойно, секундочку, я никогда не говорил…

Каттс, пылко: Если бы я тебя так не любила, это было бы неважно. Ты помнишь первый раз, когда мы встретились? На пляже? Ночью? Все эти люди? И этот огромный костёр? И эти волны? И брызги? И туман? И луна? И все другие, кто танцевал, прыгал и хохотал? И ты… прямой, молчаливый, глаза, направленные на замок из песка, в своих плавках, таких белых…Сзади тебя была луна, впреди тоже, вокруг тебя, ты купался в ней, она тебя пронизывала, ты был прозрачным, полупрозрачным, маяком. Я была ошеломлённой, оцепеневшей. Вода омывала мои ноги. Я не могла пошевельнуться. Я была одеревенелой. Незыблемой. Наши взгляды встретились. Любовь с первого взгляда. Я выдержала твой взгляд. И в твоих глазах я прочитала желание, желание без стыда. Грубое желание, властное. Зверское, безжалостное, без угрызений совести. Я стояла загипнотизированная. Парализованная. Застывшая. Как паук, застрявший в паутине.

Рут встаёт, подходит к столу, и достаёт микрофон.

Рут, в микрофон: Дамы и господа пациенты, дамы и господа члены персонала… Всем счастливого Рождества и наилучшие пожелания счастья и процветания в новом году. От имени всего руководящего состава я желаю всему вспомогательному персоналу счастливого Нового года и счастливого Рождества. Пациентам я хотел бы сказать, что я думаю персонально о каждом из вас, помню о каждой из вас и каждом из вас, и передаю вам от всего моего сердца мои поздравления и мои наилучшие пожелания от имени руководящего состава, от имени вспомогательного персонала и от моего собственного имени…и, разумеется, от имени Министерства, которое, я знаю это, очень хочет присоединиться к этим пожеланиям в новом году. Я желаю вам здоровья, счастья и процветания.

Пауза.

Конечно, у нас были маленькие трудности в течение всего этого завершающегося года, наши небольшие перебои, наши небольшие огорчения как и небольшие радости…, но, благодаря нашей совместной работе, благодаря усилиям всех и каждого, какими бы скромными они не были, какими бы безвестными не были задачи, да, работая, живя, принимаясь за дело как члены одной большой семьи, мы будем противостоять с отвагой.

Пауза.

Очень скоро мы попрощаемся с уходящим годом и поприветствуем рождение Нового года, я истинно вам говорю, пристально смотря на уходящее время, мы сохраним из истекшего года… вещи… которые нас поведут, в новом году, который откроет перед нами, и мы будем противостоять.

Пауза.

Среди вас, по моему мнению, собравшихся перед громкоговорителем в эту рождественскую ночь, некоторые спрашивают себя иногда, если небольшие ежедневные страдания, если небольшие ежедневные разочарования, если испытания и неприятности, которые нас без конца обуревают, будут когда-нибудь, в конце концов, обоснованы. Тем я скажу только одно простое слово. Верьте.

Пауза.

Да, друзья мои, если бы случайно меня попросили вам сказать что-то специальное по случаю Рождества, я думаю, это было бы: Верьте.

Пауза.

Помните, что вы не одни, что мы все здесь, в этом доме, нашем доме, связаны крепкими узами друг с другом, дирекция с высшими кадрами, высшие кадры с вспомогательным персоналом, вспомогательный персонал с пациентами, пациенты с дирекцией. Никогда не забывайте этого, вы, те, кто объединились у камина с вашими дорогими родственниками, которые съехались со всех сторон нашей страны, чтобы побыть с вами в этот праздничный день… и будьте счастливы.

Он отключает микрофон и садится. Свет постепенно гаснет.

Темнота

Слабый свет на лестнице и на авансцене. Слышно скрежет замочных скважин, которые открывают. Звук цепей. Раздаётся эхо от грохота тяжёло открываемых металлических дверей. Неожиданно появляются лучи света там и сям по мере того, как открываются двери спален и коридоров.

Шопот, смех и сдавленные крики пациентов всё больше и больше усиливаются. Грохот засовов и дверей постепенно усиливается. Пучки света пархают от одного места к другому всё быстрее и быстрее. Грохот достигает своего параксизма и, неожиданно, стихает.

Темнота

Сцена 9

Министерство

Свет постепенно нарастает в кабинете Лобба. Входит Гиббс и Лобб поднимается ему навстречу.

Лобб: А, входите, Гиббс. Как дела? (Пожимают руки.) Поездка прошла хорошо?

Гиббс: Совсем неплохо, большое спасибо, господин.

Лобб: Садитесь. (Оба садятся.) Сигарету?

Гиббс: Нет, спасибо, господин.

Лобб: Надеюсь, я вас не заставил долго ждать?

Гиббс: О, нет, господин, совсем нет.

Лобб: Мой секретарь болеет, сильнейший грипп. Поэтому всё немного в беспорядке. Какая там погода?

Гиббс: Скорее прохладная, господин.

Лобб: Здесь от средней до удовлетворительной, что нормально для этого времени года. Но эта погода обманчива. Смотрите, мой секретарь, крепкий как скала, сильный как бык и он свалился в этот уик-энд.

Гиббс: Да, она очень очень… обманчива.

Лобб: Чудовищно. А вы, как вы?

Гиббс: О, я в полной форме, господин, спасибо.

Лобб: Да, вы выглядите в форме. В отличной форме. Вы носите майку, не так ли?

Гиббс: Да, господин.

Лобб: Вот, сразу видно! Это простая логика. Возьмите моего секретаря, несмотря на то, что он здоров как бык, всю жизнь он отказывался носить майку. Далеко ходить не надо! (Пауза.) Короче… Я очень рад, что вы приехали, Гиббс.

Гиббс: Я тоже, господин.

Лобб: Одно неприятное дело. Я думаю, что вы подготовили отчёт?

Гиббс: Да, господин.

Лобб: Я его ещё не читал.

Гиббс: Нет, конечно, господин. Я только что его принёс.

Лобб: Оставьте его в секретариате, пожалуйста, когда будете уходить.

Гиббс: Хорошо, господин.

Лобб: У вас есть окончательные цифры?

Гиббс: Да, господин, они… они у меня есть.

Лобб: Какие?

Пауза.

Гиббс: Весь руководящий персонал был уничтожен, господин.

Лобб: Весь руководящий персонал?

Гиббс: За одним единственным исключением.

Лобб: Да? Кто это?

Гиббс: Я, господин.

Лобб: Да, конечно. (Пауза.) Весь руководящий персонал, а? Настоящий геноцид!

Гиббс: Совершенно верно.

Лобб: Это вызывает растерянность. (Пауза.) И как… как они это сделали?

Гиббс: По- разному, господин. Господин Рут и мисс Каттс были зарезаны в их кровати. Лаш был…

Лобб: Простите. Вы сказали в их кровати или в их кроватях?

Гиббс: В их кровати, господин.

Лобб: О, правда?… Хорошо, продолжайте.

Гиббс: Лаш, Хогг, Бек, Бадд, Так, Доддс, Тэйт и Пэтт, господин… были повешены, задушены и так далее.

Лобб: Чёрт возьми!.. Держу пари, что вам зададут много вопросов по поводу этого дела!

Гиббс: Да, господин.

Лобб: Какова ситуация в настоящий момент?

Гиббс: Все пациенты вернулись в их комнаты. Я все оставил на попечении шефа охраны Табба. Это очень способный человек. Что касается вспомогательного персонала, конечно, он работает нормально.

Лобб: Они не напали на вспомогательный персонал?

Гиббс: Нет, только на руководящий состав.

Лобб: А. Скажите, Гиббс, есть что-то, что я хотел бы знать. Как пациенты умудрились выйти?

Гиббс: Я не могу с уверенностью вам положительно ответить, господин, пока не будет официального заключения комиссии по расследованию.

Лобб: Естественно, естественно.

Гиббс: Кстати, есть вероятность, господин… что одна комната не была хорошо закрыта и что один пациент смог выйти, выкрасть ключи из кабинета… и выпустить других пациентов.

Лобб: Боже мой!

Гиббс: Так как, господин, молодой служащий, ответственный за проверку замков…. так как у нас всегда есть один такой в охране…

Лобб: Конечно, конечно.

Гиббс:…отсутствовал на своём посту.

Лобб: Отсутствовал на своём посту? Хорошо, скажите мне, это обоснованное подозрение?

Гиббс: Да, господин.

Лобб: Куда он исчез?

Гиббс: Он… Его не нашли, господин.

Лобб: А, хорошо. Наверное, было бы полезным его найти, что вы об этом думаете?

Гиббс: Я сделаю всё, что могу, господин.

Лобб: Замечательно! (Маленькая пауза.) Скажите, Гиббс, почему вас не убили? Простое любопытство.

Гиббс: Я был занят исследованиями, господин. Один. Следовательно, я один, кто не спал в этот поздний час… и мне удалось спрятаться.

Лобб: Очень хорошо! (Пауза.) Всё это очень печально, но мы ничего не можем сделать конкретного, пока не изучим ваш отчёт и не назначим комиссию по расследованию. Следовательно, с этого момента постарайтесь найти контролёра замков. Держу пари, что немало людей, кто хотели бы сказать ему словцо. Как его зовут?

Гиббс: Ламб, господин.

Лобб, записывая фамилию: Ламб… Хорошо. Теперь Гиббс, я хочу выразить вам от имени Министерства наше восхищение вашей храбростью, которую вы проявили.

Гиббс: Спасибо, господин. Эта работа, это вся моя жизнь.

Лобб: Какой прекрасный настрой. (Пауза.) Я думаю, что вы можете вернуться к вашей работе. Мы пришлём подкрепление, но боюсь, что на это потребуется несколько дней. Нам надо будет найти квалифицированных людей… Это не просто.

Гиббс: Да, господин, я могу вернуться к моим обязанностям.

Лобб: Вы возглавите, это очевидно.

Гиббс: Спасибо, господин.

Лобб, вставая: Не благодарите меня. Это мы вас благодарим. (Он провожает его до двери.) Последний вопрос. По вашему мнению, почему они это сделали? Или, по меньшей мере… почему они так… так восстали?

Лобб: Извините, господин, но, принимая во внимание мою ситуацию, это очень деликатно…

Лобб: Давайте, старик, давайте! Факты, важны только факты.

Гиббс: Мне неловко говорить плохо о… о покойнике.

Лобб: Естественно, естественно.

Гиббс: Нет никакого сомнения, что Господин Рут был непопулярен.

Лобб: Это подтверждается?

Гиббс: Очень боюсь, что да, господин. Особенно два события снизили его популярность. Он соблазнил пациентку 6459, которая забеременела от него. И он убил пациента 6457. Другим пациентам это совсем не понравилось.

Темнота

Свет в испытательной камере. Ламб обессиленный в кресле для исследований, с фиксированном взглядом, как будто в состоянии кататонического транса.

Темнота

Финальный занавес