Из истории II мировой войны
До смены часовых оставалось всего полчаса, когда два солдата немецкой наблюдательной службы услышали доносящийся с востока тихий гудящий звук. Он медленно приближался. Это не было похоже ни на гул самолетных моторов, ни на свист крыльев стаи птиц. Неожиданно в мутной пелене рассвета, почти над самой головой оторопевших гитлеровцев с каким-то стрекотанием и шелестом пронеслось нечто большое и серое и скрылось за соседним холмом.
— Боже, Ганс, это призрак! Я видел его, он нес чьи-то души...
История таинственного «призрака», так напугавшего незадачливых вояк, началась в одном из обширных поместий близ Руана. Оно принадлежало молодому французскому патриоту, решившему бежать в Англию и сражаться за освобождение своей родины.
Но путь до острова был далек. Пылкий юноша не мог смириться с мыслью, что во время долгого путешествия увидит раздавленную солдатскими сапогами Францию. Молодой человек принял дерзкое, почти безумное решение — построить самолет! Француз был летчиком-любителем и искусным механиком, но не знал законов аэродинамики, не имел понятия, какую нагрузку предстоит испытать машине.
Лиха беда начало. И вот из обломков старинной мебели и деревянных панелей «изобретатель поневоле» начал выстругивать планки для плоскостей, а из струн пианино делать оттяжки. Двигатель и колеса для будущего самолета он снял со своего «роллс-ройса». К счастью, имение было очень большим, а его хозяин пользовался репутацией чудака, поэтому стук молотка и визг пилы не привлекли к себе внимания.
Начав работу, юноша понял, что в одиночку сделать самолет не под силу. Тогда в свои планы он посвятил друга. Сообщник нашего героя оказался настоящим мастером.
Мотор «роллс-ройса» закрыли жестяным капотом. Поставили бензобак из оцинкованного железа. Кабина, если так можно назвать ящик из фанеры, была открыта для всех стихий. Рычаг, соединенный проволокой с хвостовым оперением, служил ручкой управления. Постепенно самолет начал приобретать форму. Но какую! Летающие «этажерки» времен Блерио вряд ли приняли бы его за своего сородича, а уж по сравнению со «спитфайром», «харрикейном» или «мессершмиттом» неказистый аппарат выглядел бронтозавром. Казалось, что при малейшем дуновении ветра уродина развалится на части.
Наконец аэроплан был построен. Предстояло заправить его бензином. Где достать горючее? Не могло быть и речи о том, чтобы украсть топливо. Стоило оккупантам узнать о хищении, они немедленно бы ринулись на поиски и наверняка обнаружили бы мастерскую.
Драгоценная жидкость была нужна, как кровь; время шло, с каждым днем возрастал риск, что самолет найдут. Выход из положения продиктовала жизнь.
Даже в оккупированной стране при всей строгости, свойственной педантичным немцам, продолжали действовать законы спроса и предложения. Когда чего-нибудь не хватает, неизбежно появляются спекулянты. Литр за литром заговорщики доставали бензин на черном рынке.
Время шло. После тщательных подсчетов изобретатели пришли к выводу, что для полета в один конец горючего хватит.
О репетиции нечего было и думать. Не рискнули сделать даже кратковременный пробный пробег — ведь слухи о странных испытаниях быстро долетели бы до гестапо. Оставалось одно — положиться на судьбу и лететь с первой попытки.
Настал долгожданный час.
У беглецов не было никаких навигационных приборов. Невозможно было определить, какую высоту способен набрать самолет, какова будет его скорость. Вылететь решили на рассвете, чтобы миновать незнакомую местность днем. Это было тоже очень рискованно: могли сбить зенитчики или истребители. Но даже такой исход казался друзьям лучше, чем заблудиться и попасть вместо запада на восток.
Едва забрезжило утро, самолет вывели из сарая, служившего ангаром, и покатили в конец аллеи, которая должна была стать взлетной полосой. Высокие деревья парка напоминали клыки чудовища, готового, казалось, в любой момент проглотить самолет, При тусклом свете фонаря проверили многочисленные гайки и болты, соединяющие детали неуклюжего сооружения. Летчик уселся в кабину, а его помощник начал проворачивать пропеллер. После нескольких неудачных попыток зажигание сработало — и двигатель мягко заурчал. Самолет, дребезжа и трясясь на ветру, потащился по аллее. «Бортмеханик» едва успел забраться в кабину.
Машина двигалась все быстрее и быстрее. Выбрав подходящий момент, пилот хотел было взять ручку на себя, но она не поддавалась. Несколько отчаянных рывков — и, к великой радости друзей, аппарат задрал нос, закачался и оторвался от земли.
Но как ни наваливался на рычаг юноша, он с ужасом видел стремительно приближающиеся деревья. Они, будто непреодолимая стена, встали между самолетом и еще темным небом. Пилот судорожно нажал на педаль газа. Самолет рванулся и, дрожа, словно испуганная лошадь, пронесся над самыми кронами. Первая опасность миновала.
Более трех часов друзья летели над Францией на высоте всего в несколько десятков метров. Смельчаки старались держаться в стороне от городов и селений, чтобы не привлекать внимания местных немецких гарнизонов. Однако сотни крестьян и немецких солдат заметили самолет. Но, как ни странно, ни одно зенитное орудие, ни один пулемет или винтовка не открыли по нему огня. А ведь сбить самодельный аэроплан можно было даже из рогатки: скорость «чудовища» не превышала ста пятидесяти километров в час. Кажется невероятным, но ни один немецкий истребитель, патрулировавший над побережьем, не заметил подозрительную машину, хотя «аэронавты», плохо знавшие маршрут, пролетели довольно близко от нескольких военных аэродромов.
Через четыре часа летающее пугало приземлилось на каком-то поле. К нему со всех сторон бросились крестьяне: они заметили, что с неба упал странный предмет. Громко крича, люди наперебой что-то спрашивали у двух мужчин, вылезших из фанерного ящика. Один из прилетевших растирал кисти онемевших рук — давала знать о себе неподатливая ручка управления. Крестьяне говорили по-английски. Летчик и его помощник, еще не смея верить в свое счастье, растерянно улыбались...
Риск был дьявольским, но, говорят, храбрецам всегда везет. Два отважных, изобретательных и находчивых человека могли начать борьбу против фашистов.
