25 сентября 2011 года

C 24 сентября мы живем, наконец, в прозрачной и незамутненной фальшивыми иллюзиями политической реальности. Никаких больше докладов Юргенса и призывов Орешкина — Чудаковой. Что же, собственно, произошло? Брутальный альфа-самец в присутствии всей стаи нотаблей демонстративно подтвердил свой иерархический статус. Президент Российской Федерации принял в прямом эфире ритуальную позу покорности, и после завершения торжественного акта ему бросили в качестве поощрения сладкую премьерскую косточку. Русская православная церковь немедленно назвала это жесткое порно в исполнении двух воцерковленных государственных мужей образцом нравственности в политике.

На мой взгляд, это было хуже, чем содомия. Это была политическая ошибка.

Да, правящий класс ожидал неизбежного возвращения пахана. Но почему обязательно с таким садистским унижением несчастного и безобидного Айфончика? Тот так долго поддерживал интригу, важничал, надувал щечки, хмурил бровки, обещал поделиться какими-то судьбоносными планами. Либеральная интеллигенция писала ему верноподданические письма. А он вышел на сцену и нервно пукнул что-то невразумительное о своей капитуляции.

Вообще создавалось впечатление, что он был полубезумен во время своего натужного выступления. Сначала обрушился на соперников «Единой России» на выборах, заклеймив их как разрушителей Отечества. Это гарант Конституции и либеральный модернизатор говорил о лояльнейших, легальнейших кремлевских партиях-клонах. О Зюганове и Жириновском, о Миронове и Богданове. Что же он тогда думает о реальной оппозиции?

А затем, игриво подмигнув аудитории, зачем-то признался, что они с дядей Володей давно уже обо всем договорились, еще в самом начале их творческого союза. В самом начале — это как? Когда они ураганили вместе в лихие 90-е в бандитском Петербурге? Один проворачивал аферы «Цветные металлы — продовольствие», а другой шестерил у авторитетного лесопромышленника?

В публичном унижении венценедоносного было что-то настолько порочное, что покоробило даже черствые сердца нашей циничной «элиты». Если можно так отыметь бездействующего президента и будущего премьер-министра, то что же этот воблоглазый Калигула сделает при случае с любым из них. Немедленная реакция Интернета была неожиданно взрывной. И не только оппозиционных, но и вполне мейнстримных изданий.

Превращение высших государственных постов в ядерной державе в предмет частной обменной сделки осквернило и дезавуировало все институты государства.

И это почувствовали даже самые продажные и самые толстокожие. Например, придворный мордодел Павловский.

Нанокалигула промахнулся. День, когда он решился торжественно объявить о своем пожизненном правлении, стал днем начала его конца.

Он приговорил себя к пожизненному растущему отчуждению и изоляции в среде покорной прежде «элиты».

Ей уже не в силах будет преодолевать характерную для конца авторитарных режимов сартровскую тошноту (la nausee) бытия. Что скажется даже уже в ходе надежно сфальсифицированных «выборов». Публично отпущенный на партийную работу Айфончик не добавит «партии жуликов и воров» никаких дивидендов. Он только привнесет с собой дополнительные краски бесполости и анемии. И, наоборот, у партий-клонов могут прорезаться неожиданно некоторые половые признаки. Как это произошло, например, в Польше и ГДР в период кризиса коммунистических режимов.

Если же «выборы» режим так или иначе переползет, — добро пожаловать в путинскую у-вечность, дамы и господа! Вам предлагается свидригайловская закоптелая банька с ползающими по углам разбухшими пауками — ветеранами дрезденской резидентуры и кооператива «Озеро».

Путин и его жалкая тень своей позорной сделкой лишили себя остатков юридической и психологической легитимности. Их воровской режим, оформленный теперь как пожизненная личная диктатура, обречен рухнуть рано или поздно.

Выбор, остающийся гражданам России, очевиден — срочная спасающая национальный организм от наступающего омертвления всех его социальных тканей амПутинация или гангрена. Родина или её смерть.