11 марта 2010 года.

Власть в России и, как правило, не любившая ее, но неизменно к ней льнувшая интеллигенция всегда генетически боялись народного бунта, бессмысленного и беспощадного. Знали кошки, чье мясо съели. Еще полтора века назад продавали как скот не каких-нибудь там афро-россиян, а своих собственных соотечественников.

Столетиями замораживали они Россию, чтобы периодически вдруг, оглянувшись окрест себя, восклицать: «Ах, мы отстали от передовых стран Запада на 50 лет, если мы не пройдем этот путь лет за 10–15, нас сомнут».

Поднимая всю страну на дыбы, а всех сомневающихся на дыбу, очередной царь-модернизатор бросался в мобилизационный прорыв и, как правило, решал узко поставленную задачу. Ценой огромных жертв догонял он вечно притягательный и вечно проклинаемый нами Запад то по количеству пушек и фрегатов, то по чугуну и стали на душу населения в стране.

Но почему-то каждый раз после очередного мобилизационного триумфа Россия снова оказывалась у разбитого корыта. Появлялся новый правитель, который вынужден был снова повторять ту же жвачку: «Мы отстали, мы должны, удвоить, иначе нас. и т. д.».

Видимо, какая-то системная ошибка закрадывается в дерзкие проекты наших модернизационных прорывов. Что-то в природе Запада, ускользающее от понимания наших реформаторов, позволяет ему снова оставлять нас позади с горами чугуна, стали, гниющих ракет и подлодок и грезами о Третьем Риме и особом пути, план которого хранится в особом отделе.

Последний раз бегали за Португалией. Прошло как раз 10 лет. И снова «непопулярные меры» двадцатый (!) год реформ подряд обещает народу политический класс России, реализовавший за эти двадцать лет очень популярные в своем узком кругу меры по личному обогащению.

Великолепно упакованные виннеры — чубайсы, юргенсы, иноземцевы, — перебивая друг друга, дружно разъясняют нам, что от силы 10 процентов отсталого и дикого русского народа лузеров способны оценить величие задуманных ими новых непопулярных мер, а потому свободные выборы проводить нельзя ни в коем случае и модернизация может быть только авторитарной.

А на них самих, необыкновенных, «знаки, видимо, какие-то особенные есть от рождения или клейма там, что ли, позволяющие им устранять все препятствия» и железной рукой загонять уцелевших лузеров в счастье.

О сути своих «непопулярных мер» изобретательные криэйторы на прямые вопросы не отвечают, проговариваются очень глухо, но достаточно, чтобы понять, что речь идет о реализации в основном все той же «либеральной» программы еще одного сверхудачливого «виннера» двадцатилетия миллиардера Грефа, с которой повременили в сытые нефтяные годы (отмена субсидий на жилье, образование, медицину, выселение неплательщиков в «социальные гетто», массовое банкротство неэффективных предприятий, добровольно-принудительное повышение пенсионного возраста до 65 лет и т. д.). Логика модернизационного прорыва подробно объясняется либерально-силовыми идеологами и министрами. Отказ от значительной части социальных статей бюджета позволит резко снизить налоги. Раскрепощенный бизнес ответит на просвещенные и либеральные макроэкономические сигналы бурным расцветом и созданием новых рабочих мест. Лишенные социальных пособий бедные ударным трудом на этих новых рабочих местах заработают больше, чем они потеряли в результате непопулярных мер.

Надо просто немножко перетерпеть, и светлое будущее совсем не за горами. Так, во всяком случае написано в западных учебниках по экономике.

И так действительно происходит в развитых и даже в некоторых развивающихся экономиках, про которые и написаны эти учебники. Наш же мятущийся между Куршавеллем и Лефортово и раздавленный рэкэтом им же коррумпированной бюрократии бизнес не среагирует на классические макроэкономические сигналы. Российская власть который раз за последние столетия попытается совершить «мобилизационный рывок» за счет сверхлишений своего народа, хлыстом загоняя его в светлое будущее.

Все продумали просвещенные реформаторы. И на вилы их никто не возьмет. Зря опасаются. Только вот послушная загнанная лошаденка с вываливающимися ребрами может на этот раз и не вытянуть. Да просто не сдвинется с места. Отъездились.