30 января 2004 года.

Если есть сегодня какая-то одна идея, объединяющая всех тех очень разных людей, которые так любят называть себя российской политической «элитой», то это идея «доминирования на постсоветском пространстве», восстановления в том или ином качестве российско-советской империи.

Ясно представляю себе трогательную картину — Дмитрий Рагозин ведет закованного в кандалы Анатолия Чубайса в Лефортово, и оба они скандируют: «Да здравствует Империя!».

Постимперские мессианские комплексы всегда были характерны для российского политического класса. Но если в первое постсоветское десятилетие наша дипломатия с чрезвычайной помпой вела свои фантомные битвы «против расширения НАТО», за «традиционные российские интересы на Балканах» и т. д., то теперь ее оперативное пространство сужается до постсоветского, где она и собирается дать свой «последний и решительный бой».

Боюсь, что при сохранении своих сегодняшних установок она обречена еще на одно поражение, причем гораздо более серьезное. На этот раз речь будет идти не о фантомах величия — не пустить Эстонию или Словению в НАТО, — а о вещах действительно очень важных — отношении к нам наших ближайших соседей.

Россия не будет «доминировать» на постсоветском пространстве и не восстановит там никакой «империи», как это грезится нашей политической «элите». И не потому, что на этом пространстве появляются новые игроки, обладающие значительно большими экономическими, информационными, военными ресурсами. В создании империй ресурсы не самое главное.

Россия уже теряла империю в 1917 году. Через три года она вышла из Гражданской войны разрушенной и обессиленной страной. На Кавказе и в Средней Азии ей противостояла традиционно стремившаяся в эти регионы Великобритания, владычица морей, победительница в Первой мировой войне.

В течение нескольких месяцев почти без видимых усилий большевики восстановили Российскую империю, как бы даже и не заметив присутствия Великобритании. Как же произошло это чудо и почему оно не произойдет сегодня? Да потому, что голодранцы 11-й армии несли на своих штыках народам бывшей Российской империи вдохновляющую коммунистическую идею социальной справедливости и освобождения угнетенных трудящихся Востока. Неважно, что идея оказалась ложной, а ее реализация преступной. Это выяснилось позднее. А тогда она увлекала миллионы людей независимо от их национальности и не просто была квазирелигиозной идеей, а играла роль самой настоящей новой религии.

Прав был Андрей Амальрик, еще в 1960 году с математической точностью предсказавший распад Советского Союза, когда он писал: «Как принятие христианства продлило на 300 лет существование Римской империи, так и принятие коммунизма продлило на несколько десятилетий существование Российской империи». СССР мог распасться немного раньше, немного позже, по тому или по другому сценарию (например, югославскому), но когда коммунистическая религия умерла в душах сначала жрецов, а потом и прихожан, советская теократическая империя была обречена.

А что сегодня российская элита может предложить своим бывшим соседям по коммунальной квартире? Ничего, кроме помпезных разговоров о своем величии, своей исторической миссии, о мессианском имперском предназначении русского этноса и т. д.

Еще в 1997 году все эти фантомные державные комплексы были артикулированы в печально известном пространном документе «СНГ: начало или конец Истории». («Независимая газета», 26 марта 1997 г.). С тех пор рекомендации доклада красной нитью проходят через бесконечные многолетние публикации «экспертов» по ближнему зарубежью.

Украина: «Принуждение Украины к дружбе, в противном случае постепенное установление экономической блокады Украины по образцу блокады Кубы США».

Закавказье: «Только угроза серьезной дестабилизации Грузии и Азербайджана, подкрепленная демонстрацией решимости России идти до конца по этому пути, может предотвратить окончательное вытеснение России из Закавказья». И наконец: «Мы исходим из необходимости и естественности доминантной роли России в наднациональных органах СНГ. Иначе, зачем России настаивать на их создании?»

«Мы хотим видеть Россию сильной» — уверяли нас авторы доклада.

Нет, вы не хотите видеть Россию сильной. Вы хотите загнать Россию в гетто враждебности ее ближайших соседей. «Принуждение к дружбе», этот великолепный оруэлловский оксюморон — беспощадный самодиагноз психического состояния российского политического класса.

Принуждение к любви во всех правовых системах рассматривается как исключительно тяжкое деяние, влекущее за собой серьезную ответственность. В обыденных человеческих отношениях принуждение к дружбе гарантировано оказывается приглашением к ненависти. Почему же столь очевидная глупость выдается за образец государственной мудрости, когда речь идет не об отношениях между людьми, а об отношениях между народами.

Мы упрямо пытаемся навязать нашим соседям выбор — или Россия или Запад. Это абсолютно неконструктивная и бесперспективная постановка вопроса. Страны СНГ убедились в неспособности и, более того, нежелании России способствовать решению стоящих перед ними проблем. Стоит ли удивляться, что все они стремятся максимально расширять свое взаимодействие с Западом. Кому нужна страна, которая не может ничего предложить своим соседям, кроме угрозы «дестабилизировать ситуацию на Кавказе и в Центральной Азии с активным вовлечением в этот процесс русского и русскоязычного населения» (А. Мигранян. Центральноазиатский плацдарм, или Третье геополитическое отступление России. МЭП № 1, 2002 г.).

Ну, может быть, нашлись бы на постсоветском пространстве какие-нибудь социально близкие братья по разуму, если бы хрипящая от ненависти к Западу российская элита предложила бы им последовательный Большой Антизападный Идеологический Проект. Но ведь вся эта возня затевается, оказывается, только «для усиления своих позиций в политической торговле с США и Западом за интеграцию России в цивилизованный мир» (МЭП № 1, 2002 г.).

Так какого же тогда рожна Москва так отчаянно и так бездарно и безнадежно пытается воспрепятствовать естественному и неизбежному движению своих соседей в направлении того же самого «цивилизованного мира»?

Каждого нового руководителя в странах СНГ мы объявляем проамериканским или «еще более проамериканским», не замечая, что тем самым выносим приговор своей собственной политике. Где же те «пророссийские», в ожидании которых мы строим песочные замки своей империи? Уж на что пророссийским казался новый президент Молдавии русский коммунист Г. Воронин. Теперь он, оказывается, тоже прозападный и проамериканский. А может быть, все-таки что-нибудь не так с нами и с нашей политикой, а президенты просто проукраинские, прогрузинские, промолдавские?

Неспособность политического класса России не формально на бумаге, а внутренне психологически воспринимать всерьез независимость стран СНГ, его поразительная глухота к возможной реакции партнеров, духовная лень, не позволяющая попытаться взглянуть на себя их глазами, — все это порождает саморазвертывающийся цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве.

Мы своими руками разрушаем тот огромный ресурс нашего влияния, который уйдет вместе с нашим поколением. Ресурс, гораздо более важный, чем наша военная мощь или природные богатства, — совместная память о жизни, прожитой нами всеми в одном государстве.

И Россия, и Запад — только такая формула отношений, обращенная к нашим соседям, позволит нам сохранить свое влияние на постсоветском пространстве, укрепить там свои экономические и культурные позиции и самое главное — сохранить симпатии к России в этих странах. Это совсем не сложно. Просто не надо, упиваясь собственным величием, токовать о «доминировании» и не надо «принуждать их к дружбе». Тогда они, может быть, останутся нашими друзьями.