2. Мустафа Кемаль-паша Ататюрк
«Отец турок». Лидер Демократической партии Турции, депутат турецкого парламента, бывший председатель меджлиса Феррух Бозбейли{Феррух Бозбейли. Родился в 1927 году. Консервативный политический деятель Турции. По образованию юрист. Первоначально состоял в Партии справедливости. С 1960 по 1970 год был председателем национальной палаты турецкого парламента. В 1970 году вышел из Партии справедливости и стал генеральным председателем созданной в том же году Демократической партии; на этом посту оставался до 1970 года.} побывал во многих странах, в том числе социалистических. По возвращении из поездок Бозбейли всегда охотно делился своими впечатлениями. Вернувшись из Польши, он высказал искреннее удивление по поводу наших хозяйственных и культурных успехов. То, чего мы достигли за короткий срок после гитлеровского нашествия, показалось ему поразительным. В конце беседы он спросил:
— Почему вы так часто ссылаетесь на Ленина, вывешиваете его портреты? Ведь он был основателем Советского Союза, а не Польши!
— У моего народа, — ответил я, — есть особые причины прославлять имя и дело Ленина. Польша получила независимость благодаря Великой Октябрьской социалистической революции, в которой поляки приняли самое активное участие. В этом они видели свой патриотический долг. Кто знает, что стало бы с Польшей, да и с Турцией тоже, если бы не был свергнут царизм! Мне кажется, было бы естественно, если бы портреты Ленина висели и у вас, в Турции.
Мой собеседник задумался.
— Вы правы. Как член Антанты Россия, несомненно, поддержала бы раздел Турции.
— А как следует понимать то, что в вашей стране повсюду вывешены портреты Ататюрка?
Бозбейли улыбнулся.
— Ваш вопрос застал меня врасплох. Действительно, портреты Ататюрка можно увидеть у нас повсюду. Это стало привычным и не наводит на размышления. Но если вы хотите, я попробую объяснить. Дело в том, что Ататюрк был вождем в борьбе турецкого народа с интервентами. Правда, не все его дела в одинаковой степени достойны одобрения. Что касается портретов, то, возможно, мы и переусердствовали. Но учтите, прежде мы и думать не могли ни о каких портретах. Наша религия исключает подобные вещи. Сторонники Ататюрка в этом случае сознательно выступали против церкви. В общем, это чрезвычайно сложное и запутанное дело.
— Почему?
— Как вы знаете, у нас есть так называемые кемалисты. Некоторые из них не только никогда не видели Кемаля, но и не потрудились как следует разобраться в его идеях. Эти люди — чаще всего они носят военные мундиры — буквально прижимают нас к стенке высказываниями Кемаля. И никто не решается выступить против них и громко заявить, что некоторые идеи Ататюрка устарели, а иные просто вредны. Вообще же я уважаю традиции и устоявшиеся нравственные принципы. Как юрист я борюсь за демократию и законность.
— Разумеется, о традициях забывать нельзя. Без них народ как бы теряет почву под ногами. Но и нынешние заботы не менее важны. Люди хотят жить лучше, строить свою жизнь на справедливых началах. В этом нам помогает учение Ленина.
— Что поделать, я не сторонник коммунизма. Мне он кажется утопией.
Вокруг личности Ататюрка, наиболее выдающегося реформатора в истории Турции, кружили и кружат легенды. О нем высказываются самые различные суждения, в которых правда перемежается с вымыслом. Бурные дискуссии о первом президенте Турции в частных кругах ведутся и по сей день.
Юность Кемаля. Мустафа родился в 1881 году в Салониках, в Греции, в семье служащего. Его отец Али Риза-эфенди работал в библиотеке, потом на таможне, какое-то время служил в армии, а в конце жизни сделался торговцем. Определяющим для мальчика было влияние матери Зюбейде-ханым, глубоко верующей мусульманки. Первоначальное обучение Мустафа прошел в церковноприходской школе, куда его определила мать. После смерти отца семья оказалась в тяжелом материальном положении. Мать решила покинуть город и переехать с детьми в деревню. Мустафа же вскоре вернулся, поселился у тетки и поступил в Салоникский государственный лицей. Однако в результате конфликта с одним из учителей мальчик был вынужден покинуть это учебное заведение. Позже он поступил в кадетское училище, где страстно увлекся математикой. Один из педагогов училища, которого также звали Мустафой, дабы избежать недоразумений и поддержать свой авторитет, стал именовать своего ученика и тезку Кемалем. В 1893 году Кемаль поступил в военное училище, а в возрасте 21 года он становится слушателем Академии Генерального штаба в Стамбуле. Здесь он увлекается литературой, особенно поэзией, сам сочиняет стихи. Его все больше влечет политика: в газетах появляются его статьи. Как и многих молодых офицеров, Кемаля волнуют события, происходящие в мире, но больше всего его тревожит будущее Турции. Молодежь, в особенности военные, мечтала о реформах, о перестройке всей структуры общества, о том, чтобы Турция встала на путь прогрессивного развития. Они искали средства для лечения «тяжелобольного на Босфоре».
Мустафа Кемаль Ататюрк
В 1905 году Мустафа Кемаль в чине капитана окончил академию. Политические споры, в которых участвовал Кемаль, разгорались. Вскоре он и другие молодые офицеры, его друзья, были арестованы по политическому доносу. Однако через несколько месяцев из-за недостаточности улик их освободили и направили в полки, расположенные в отдаленных уголках империи. Мустафа Кемаль попал в 30-й кавалерийский полк, расквартированный в Дамаске. Молодой офицер занимался самообразованием, углублял свои военные и политические знания. Вскоре Мустафа Кемаль организовал тайный кружок «За родину и свободу». Его отделения возникли в Иерусалиме, Яффе, Бейруте. Это были провозвестники зарождавшегося младотурецкого движения. В это же время в Салониках офицеры объединялись в группы «Османского товарищества свободы», которые были связаны с эмигрантским младотурецким обществом «Единение и прогресс». Эта организация, поддерживавшая контакты с масонскими ложами, выпускала листовки, брошюры, вела широкую разъяснительную работу. Среди ее лозунгов были уничтожение деспотизма и принятие демократической конституции.
Движение младотурок. Под давлением общественности, опасаясь влияния русской революции 1905 года, султан Абдул Хамид II 24 июля 1908 года восстановил прежде отмененную им конституцию 1876 года. К власти пришли младотурки.
Передовые круги турецкого общества, в особенности молодая, только что нарождавшаяся интеллигенция, ликовали. Однако вслед за радостью пришло разочарование. Широкие массы трудящихся оказались пассивными. Темный, забитый народ воспринимал свое бедственное положение как кару, ниспосланную Аллахом.
Разгорелась борьба, с одной стороны, между консервативной феодально-клерикальной группой, которую представляли помещики-ага, высшее мусульманское духовенство, офицерская верхушка и дворцовые чиновники, и нарождающейся прогрессивной интеллигенцией — низшими чиновниками, адвокатами, младшими офицерами, писателями, журналистами, учителями — с другой. К сожалению, интеллигенция, не имевшая четкой политической программы и единой системы взглядов, не смогла стать организующей силой. Полуколониальная Осмайская империя была невероятно отсталой — не было ни собственной промышленности, ни национальной буржуазии, чтобы совершить скачок из средневековья к современной буржуазной демократии. Росло всеобщее недовольство. Правительству приходилось то и дело прибегать к помощи войск.
Мустафа Кемаль отходит от младотурецкого движения и занимается исключительно военной деятельностью.
Одно лишь восстановление конституции, без проведения реформ, ничего не решало. Необходимо было коренное преобразование всех сторон жизни страны. Между тем угнетенные Турцией народы повели борьбу за независимость. Османская империя под властью младотурок, руководимых Энвер-пашой, разваливалась на глазах.
В 1910 году Мустафа Кемаль в качестве начальника штаба интервенционных войск участвовал в подавлении восстания в Албании. Его заметили и перевели на службу в Генеральный штаб. В 1912 году он воевал с итальянцами в Триполитании. Победа под Тобруком принесла ему звание майора. После непродолжительного пребывания в Стамбуле — снова война, на сей раз Балканская. Позднее Мустафа Кемаль назначался военным атташе в Софию, Бухарест, Белград и Цетине.
В начале 1913 года произошел государственный переворот, в результате которого младотурки захватили власть, полностью отстранив относительно либеральных офицеров. Был убит везир Махмуд Шевкет-паша. Началось наступление на гражданские права. Террор становился все более жестоким. Страной правила тройка генералов: Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша.
Немецкое проникновение. В последней трети XIX века Турция быстро превращается в полуколонию капиталистических держав. Особенно прочно закрепились в Османской империи Англия и Франция, которые вели между собой борьбу за влияние в стране. Иностранные колонизаторы использовали в своих интересах режим капитуляций. Задолженность турецкого правительства по кабальным займам росла. Особенно велик был долг Франции. Экономическое положение непрерывно ухудшалось. Младотурки ни в чем не ослабили зависимости Турции от империалистических держав. В первые годы нового столетия в борьбу за Турцию и Балканы включилась Германия, которая последовательно и планомерно стала вытеснять Англию и Францию. Немецкое проникновение шло через турецкую армию и имело вид помощи в ее преобразовании. Немцы снабжали турок вооружением и многочисленными инструкторами.
Поддерживаемые немцами националистически настроенные лидеры младотурок стали насаждать реакционную идеологию пантюркизма. Они стремились на месте разваливающейся многонациональной Османской империи создать новую державу, в которой должны были объединиться на основе этнической и языковой общности все тюркские народы. Тюрками они называли различные мусульманские народы, проживающие на обширной территории от Босфора до китайских провинций включительно. Все они должны были войти в состав государственного образования под названием «Туран». Эти проекты находили полную поддержку у немецких советников, стремившихся прорваться к запасам нефти. 2 августа 1914 года, формально провозгласив нейтралитет, Энвер-паша заключил с немцами секретный союзный договор, по которому Турция обязалась выступить на стороне Германии и фактически передать свою армию в распоряжение германского Генерального штаба. В этот же день турецкое правительство объявило всеобщую мобилизацию и под прикрытием нейтралитета начало готовиться к войне.
29 октября 1914 года германо-турецкий флот напал на русские суда в Черном море, обстреляв Одессу, Феодосию, Новороссийск. Таким образом, Турция вступила в войну на стороне Германии. Главная цель германской политики была достигнута. Немецкие офицеры и военные советники хозяйничали в Османской империи, как у себя дома. Все это ущемляло национальное достоинство турецкого народа, особенно офицерства.
Вернувшийся к этому времени из Софии в Стамбул Мустафа Кемаль был глубоко удручен тем, что Турция вопреки его предостережениям позволила втянуть себя в войну. Вскоре Мустафа Кемаль был назначен командиром 19-й пехотной дивизии, входившей в состав 5-й армии, которой командовал немецкий генерал Лиман фон Сандерс. 5-я армия успешно справилась со своей задачей — защитой Дарданелл.
В 1916 году Мустафа Кемаль был отправлен на Кавказский фронт, где он получил звание паши и чин генерала. В 1917 году Кемаль-паша назначается в Сирию на пост командующего армией, входившей в группу «Йылдырым» («Молния»), бывшую под началом германского генерала. Возмущенный немецким вмешательством в турецкие дела, он уезжает в Стамбул. Тогда же получает высокое придворное звание флигель-адъютанта султана и сопровождает наследного принца Вахидеддина в его поездке в Германию. Вскоре Кемаль вынужден был отправиться в Карловы Вары для лечения хронического заболевания желчных протоков.
В июле 1918 года умер султан Мехмед V, и на трон под именем Мехмеда VI вступил Вахидеддин.
Мировая война близилась к концу. 30 октября 1918 года было подписано Мудросское перемирие; немцам пришлось покинуть турецкую территорию. С ними ушли Энвер-паша и другие младотурецкие лидеры.
Конец войны застал Османскую державу на грани катастрофы. Страны-победительницы вели тайные переговоры о ее разделе. После безоговорочной капитуляции воинские подразделения, которыми командовал Кемаль-паша, вопреки его воле были распущены. Войска союзников наводнили Стамбул. Султан сформировал проанглийское правительство, в стране фактически хозяйничали победители. Парламент был разогнан. Султан больше всего заботился о сохранении своих титулов. Англичане заняли Урфу, Эскишехир, Кютахью, Мараш, Мерзифон, Антеп, Трабзон, Афьон-Карахисар и Самсун — районы, богатые нефтью и углем. Кроме того, они поддерживали армянских контрреволюционеров-дашнаков и под лозунгом «независимости» готовили восстание курдов. Итальянцы оккупировали Юго-Западную Анатолию, включая Конью. В Адане и Зонгулдаке расположились французы. 15 мая 1919 года в Измире высадились греческие войска.
Начало борьбы, с интервентами и султанатом. Окружение султана относилось к Кемалю-паше неприязненно. В результате его удалили из столицы, назначив инспектором 9-й армии: Покинув 14 мая 1919 года на корабле «Бандырма» Стамбульский порт, Мустафа Кемаль через пять дней высадился на берегу оккупированного англичанами Самсуна. Поскольку ни политической, ни военной деятельностью заниматься здесь было невозможно, Кемаль перебрался в Хавзу, на которую не распространялась английская интервенция. Так начался новый период в жизни Кемаля-паши — период борьбы за свободу Турции. С этих пор вся его жизнь, все силы были отданы республике. Таким было начало нового этапа в истории страны — этапа борьбы против оккупантов, за независимость.
Сторонники соглашательской политики в Стамбуле, примирившиеся с оккупацией, искали сильного покровителя, который обеспечил бы сохранение власти султана. Мустафа Кемаль решительно выступил против этой политики. В июле 1919 года он подает в отставку. Его опорой становятся возникающие в стране общества защиты прав и общества защиты прав восточных вилайетов. Из этих обществ вскоре образовалось Всетурецкое общество защиты прав Анатолии и Румелии. Народные представители этого Общества избрали Кемаля председателем конгресса в Эрзуруме. Одной из заслуг Мустафы Кемаля было то, что он в своей деятельности обращался к народу, помогал партизанским отрядам, особенно активно действовавшим в районе Измира, где они вели борьбу против греческой интервенции. Мустафа Кемаль вел разъяснительную работу в воинских частях с целью пробудить среди солдат чувство патриотизма и объединить в борьбе за независимость всех офицеров, свободных от фанатической преданности султанату и халифату.
Воззвания Мустафы несли людям новые идеи и новые понятия. Так, в воззвании от 22 июня 1919 года он писал: «Целостность страны, независимость народа в опасности... Только энергия и воля народа могут спасти нашу независимость».
Высокая Порта под давлением англичан слала одну за другой телеграммы, лишавшие Мустафу Кемаля полномочий и званий. Сторонников султана призывали не подчиняться «невменяемому» паше, а самого пашу тщетно пытались доставить в Стамбул.
Съезд обществ «защиты прав» не только восточных вилайетов, но и всей Турции в Сивасе в сентябре 1919 года укрепил положение Мустафы Кемаля. Он был избран председателем Представительного комитета Общества защиты прав. Принятый на этом конгрессе манифест к народу гласил: «Если центральное правительство не способно отстоять независимость народа и целостность государства, необходимо создать в этих целях временное правительство...». «Основная задача — передать власть в руки народа и его вооруженных сил».
Перепуганный султан создал новое правительство во главе с великим везиром Али Риза-пашой. Это правительство, которому Мустафа Кемаль доверял несколько больше, чем предыдущему, созвало палату депутатов (меджлис), заседания которой должны были состояться в Стамбуле. Мустафа Кемаль был избран депутатом меджлиса, однако, опасаясь ловушки, на сессию парламента в Стамбул он не поехал. Он лишь перенес свою резиденцию из Сиваса в Анкару, расположенную ближе к Стамбулу и имевшую с ним телеграфную и железнодорожную связь. 27 декабря 1919 года Мустафа прибыл в Анкару, а в первых числах января следующего года к нему присоединился полковник Исмет, его ближайший соратник.
Несмотря на то что вмешательство оккупационных властей почти полностью парализовало работу меджлиса, им был принят так называемый «Национальный обет» — декларация независимости. Положение в стране продолжало осложняться. В районе Мараша шли бои с армянами, на юге страны турецкие патриоты отбивали атаки французов, в Измире высаживались все новые греческие отряды. Обеспокоенный Мустафа Кемаль направил Исмету в Стамбул письмо, в котором просил его обратить внимание правительства на растущую опасность и на необходимость вооруженной борьбы за независимость и целостность государства.
Жизнь подтверждала правоту Кемаля. 3 марта 1920 года началось широкое, тщательно подготовленное наступление греческих войск. 4 марта правительство Али Риза-паши пало. Новым премьер-министром стал Салих Хулюси-паша, но через несколько дней всю власть в Стамбуле взяли в свои руки англичане. Турецкие патриотические деятели были арестованы и сосланы на Мальту, парламент распущен. Мустафа Кемаль счел необходимым обратиться к нейтральным и заинтересованным государствам с письмом о помощи. Он писал: «Мы убеждены, что никакая сила на земле не может лишить какой-либо народ права на существование».
По требованию оккупантов новое правительство возглавил ярый коллаборационист, проанглийски настроенный политический деятель Дамат Ферит-паша. Желая парализовать деятельность кемалистов, он вовлек в борьбу с ними помимо англичан духовенство. По его инициативе глава турецких мусульман шейх-уль-ислам Дурризаде Абдуллах-эфенди опубликовал фетву — «пастырское послание». Фетва призывала ни более и ни менее, как к физическому уничтожению «бунтовщиков» и «священной войне» (джихад). Была создана «халифатская армия» под началом Англии и Греции. Однако мусульманское духовенство на свободных территориях не поддержало фетву.
Представительный комитет превращается в правительство. 23 апреля 1920 года созванное в Анкаре Великое национальное собрание выслушало представленную Мустафой Кемалем программу действий. На этом же заседании оно объявило себя органом верховной власти, а председателя Великого национального собрания — главой исполнительной власти. Голосованием при большинстве всего в один голос на эту должность избрали Мустафу Кемаля. Положение оставалось напряженным, и через несколько дней был сформирован Исполнительный комитет из шести человек — правительство. Кооптированный в него Исмет стал начальником Генерального штаба турецких вооруженных сил.
В течение короткого срока революционные силы Турции разгромили отряды «халифатской армии» некоего авантюриста Азнавура, усмирили реакционные мятежи в районах Болу, Юздже и Адапазары. В это время греки, не встречая сопротивления, продвигались в глубь Анатолии. Что же касается французов, то они получили отпор и понесли большие потери. В мае 1920 года они послали в Анкару делегацию из двух человек — военного и гражданского — с целью начать переговоры о прекращении военных действий. Франция явно хотела выйти из этой авантюры. Было ясно, что турецкий народ — на стороне Кемаля.
Султанское правительство под давлением англичан в мае 1920 года приговорило Кемаля к смертной казни. Мехмед VI незамедлительно утвердил приговор. Все это еще более скомпрометировало и без того разваливавшийся режим. Мустафа же, заслужив ореол борца за правое дело, приобрел еще большую популярность. О каком-либо соглашении с султанским правительством в создавшихся условиях не могло быть и речи.
Следует подчеркнуть, что из европейских государств одна лишь Советская Россия решительно встала на сторону Мустафы Кемаля и руководимого им освободительного движения. Декрет о мире от 3 декабря 1917 года, а также обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» провозгласили принцип самоопределения народов, аннулировали тайные соглашения царя и Временного правительства со странами Антанты относительно раздела Турции. Поняв, кто является его истинным союзником и другом, Мустафа Кемаль 11 мая 1920 года направил министра иностранных дел Бекир Сами-бея в Москву для подписания Договора о дружбе. В августе того же года договор был парафирован, а в марте следующего года подписан как Договор о дружбе и братстве. К этому времени в Анкаре и Москве уже были открыты дипломатические представительства обеих стран.
Разгром греческой армии. Греческие войска в Анатолии и на Балканах одерживали победы. В результате им удалось заставить Высокую Порту подписать и ратифицировать Севрский мирный договор.
Мустафа отказался признать этот позорный договор, а Великое национальное собрание лишило прав гражданства членов султанского совета.
Греческие войска заняли Бурсу и Ушак. Турецким западным фронтом командовал полковник Исмет. Сконцентрировав свои войска под Инёню, Исмет нанес грекам контрудар, в результате которого греческие войска с большими потерями отступили в район Бурсы. После этого сражения Исмет получил титул паши.
Несмотря на поражение, греки по-прежнему имели перевес сил на фронте. В их распоряжении находилось 11 прекрасно обученных дивизий. Турецкая армия отступала. После продолжительных споров с оппозицией Мустафа Кемаль принял на себя обязанности главнокомандующего. Великое национальное собрание утвердило его в этой должности и облекло чрезвычайными полномочиями. Новый командующий немедленно отправился на фронт, в Полатлы, где находилась ставка.
23 августа 1921 года греки начали наступление широким, в 100 километров, фронтом у реки Сакарья. Выдержав первые атаки, турецкие войска перешли в контрнаступление и одержали победу, за которую Мустафе Кемалю было присвоено звание маршала и титул «гази» — «победитель». Этот титул присваивался лишь султанам Османской империи за победу над «неверными».
После этой победы положение радикально изменилось в пользу турок. Отчаянно защищавшиеся греческие войска терпели одно поражение за другим.
Успехи Кемаля на поле брани сопровождались победами на дипломатическом фронте. 13 октября в Карее был заключен Договор о дружбе между Турцией и советскими республиками Закавказья. Через семь дней в Анкаре был подписан договор с Францией, в соответствии с которым французские войска обязались освободить Киликию. 2 января 1922 года в Анкаре был заключен Договор о дружбе и братстве с Украинской ССР.
Представители Антанты хлопотали о прекращении военных действий между Турцией и Грецией, обещая добиться смягчения условий Севрского договора. Кемаль не пошел ни на какие соглашения: он втайне готовился к решительному сражению, которое и началось 26 августа 1922 года. На восьмой день боев турецкая армия, прорвав линию обороны в районе Афьон-Кара-хисара, в сражениях у Думлупынара разгромила главные силы неприятеля. Турки взяли в плен греческого главнокомандующего Трикуписа вместе с его штабом, а также множество солдат и офицеров. Терпя одно поражение за другим, греческие армии в панике отступали по всему фронту по направлению к Измиру. Это было страшное по своей жестокости избиение, о котором вспоминают и поныне. Турецкая армия сбросила греков в море, и Кемаль-гази 9 сентября во главе своих войск вступил в Измир, где был восторженно встречен турецким населением.
Дипломатические успехи Турецкой Республики. Западные державы, обеспокоенные таким поворотом событий в Анатолии, решили начать переговоры с турецким правительством. 3 октября 1922 года в Муданье начались мирные переговоры. Турецкую делегацию возглавил Исмет-паша. 11 октября был подписан договор о перемирии, по которому Турция получила Фракию а Адрианополем (Эдирне) до реки Марицы.
В скором времени должна была состояться мирная конференция в Лозанне. Кемаль предложил назначить Исмет-пашу министром иностранных дел и главой турецкой делегации.
Несмотря на победу, положение в стране оставалось сложным. Сохранялось двоевластие: правительство Кемаля, опиравшееся на армию-победительницу и контролировавшее огромную территорию, и эфемерное правительство султана, официально признанное интервентами и опиравшееся лишь на халифат, посредством которого можно было оказывать воздействие на мусульманское, духовенство в Турции и других странах.
На конференции в Лозанне (20 ноября 1922 — 24 июля 1923 года) Турция добилась больших успехов. Было принято решение о демилитаризации Босфора и; Дарданелл. Привилегии Англии и Франции были аннулированы. Англия, однако, не освободила богатый нефтью Мосул, отложив решение этого вопроса на более позднее время. Франция удовлетворилась соглашением о выплате так называемого оттоманского долга, оставив за собой Александреттский санджак (Хатай).
Тогда же, в 1923 году, в Лозанне был подписан польско-турецкий Договор о дружбе, который остается в силе и по сей день.
Первые реформы. Провозглашение республики. Первый президент — Мустафа Кемаль. Положение Турции, страны с примитивным сельским хозяйством, разоренной войной и ослабленной многолетней разрухой, оказалось чрезвычайно тяжелым. Главным было отстоять национальное единство и независимость, социально-экономические проблемы отодвигались на второй план. Конечной целью Кемаля было провозглашение республики, однако, учитывая силу традиций, которыми держался авторитет султаната и халифата, Кемаль искал таких путей, благодаря которым и без того широкий фронт борьбы не расширился бы чрезмерно. Он старался еще больше укрепить свой авторитет в армии, где его уважали и любили, объединить вокруг себя политических сторонников, которым были близки и понятны его идеи и цели. Низкий уровень образования в стране (более 80% неграмотных) крайне тормозил его работу реформатора. Куда проще и легче было бы следовать традициям, придерживаться консервативных способов мышления и действий, понятных тогдашнему турецкому обществу. Порой Кемаль вынужден был, исчерпав все свое красноречие, прибегать к окрикам и угрозам. Одной из главных задач Кемаля стала подготовка общественного мнения к дальнейшей перестройке государственного аппарата.
Он много ездит по стране, встречается с простыми людьми, выступает на митингах и собраниях. В это время он женится, и брачная церемония используется для пропаганды политических взглядов супруга. Во время свадьбы, которая состоялась в Измире при большом стечении народа, невеста, вопреки мусульманскому обычаю, была без чадры. И во время свадебного путешествия по стране жена Кемаля не закрывала лицо и была одета по-европейски. Общество должно было привыкнуть и к европейской одежде, и к мысли о равноправии женщин с мужчинами. Правда, брак Кемаля оказался неудачным.
Общественно-политические организации военного времени справились со своей задачей, сыграли свою роль в борьбе за независимость Турции. Теперь необходима была новая организованная политическая сила, способная решить проблемы, вставшие перед страной в условиях мирного времени, и прежде всего проблему реорганизации всего государственного и общественного строя Турции. Сознавая это, Мустафа Кемаль и его сторонники в октябре 1923 года создали Народную партию, позднее переименованную в Народно-республиканскую и сейчас сохранившую это название. Первым председателем партии стал Кемаль. Во время выборов в меджлис кемалисты получили большинство голосов, а председателем был избран лидер Народной партии. Анкару, небольшой провинциальный город, меджлис провозгласил столицей новой Турции. В этом проявилось твердое намерение новой власти покончить с традициями османского Стамбула.
Годом раньше (1 ноября 1922 года) Великое национальное собрание Турции приняло закон о ликвидации султаната. Мехмеду VI временно оставили титул халифа. Светской же власти он был лишен. Вскоре, хотя и ненадолго, халифом стал принц Абдул Меджид, а бывший султан вместе со своей семьей бежал из Стамбула на Мальту.
Новый тип государственного устройства еще не определился. Мустафа Кемаль и Исмет-паша стремились скорее провозгласить республику. 29 октября 1923 года на сессии Великого национального собрания Кемаль выступил с поправками к конституции. В первой из них турецкое государство провозглашалось республикой во главе с президентом, избираемым Великим национальным собранием. Далее устанавливалось, что президент назначает премьер-министра, а меджлис утверждает предложенный им состав правительства. Турция была единогласно провозглашена республикой, ее первым президентом стал гази Мустафа Кемаль-паша, а первым премьер-министром — Исмет-паша, победитель под Инёню. Этот день стал днем государственного праздника Турецкой Республики.
Ликвидация султаната и халифата. После ликвидации султаната на очередь встал вопрос о халифате. Халиф, духовный глава всех мусульман-суннитов, в чьих: руках находилась власть над душами правоверных, оказывал немалое влияние и на общественно-политическую жизнь страны. Халиф в своей деятельности опирался на шариат — священные законы, на которых покоился правопорядок. Суды также действовали согласно законам шариата. Кади не только вникал во все вопросы» связанные с религией, но и имел решающий голос при судопроизводстве наряду с вали. После многочисленных дебатов и совещаний с партийным активом президент, в руках которого фактически находилась вся власть, внес на рассмотрение меджлиса вопрос о ликвидации халифата, о секуляризации, упразднении министерства по делам шариата и вакуфов. Все школы переходили в ведение министерства просвещения, а медресе были закрыты. 3 марта 1924 года меджлис утвердил законо-проекты, предложенные Кемалем, по которым институт халифов упразднялся, все члены султанской семьи из Турции изгонялись. На рассвете следующего дня последний халиф, Абдул Меджид, покинул Турцию и вместе с еще остававшимися в стране членами семьи султана отправился на Мальту. Отъезд, точнее, изгнание главы правоверных происходило в строгой тайне. С предосторожностями бывший халиф был препровожден на одну из пригородных станций, посажен в Восточный экспресс и выдворен из страны.
Новый порядок в стране закрепила конституция, принятая Великим национальным собранием 20 апреля 1924 года. Одна проблема — юридическая — была решена. Но оставалась другая, не менее важная проблема — перестройка сознания. Это было весьма трудным делом: шла ли речь о соратниках Кемаля или о рядовых приверженцах ислама — султан был не только носителем верховной светской власти в османском государстве, но и главой всех мусульман на земле, благодаря чему Турция занимала особое положение в мусульманском мире. Закон о ликвидации в Турции халифата вызвал большую тревогу в странах, где ислам был государственной религией. Фанатики-мусульмане были враждебно настроены к реформам Кемаля, да и часть кемалистов перешла на сторону противников реформ. В результате сложилась достаточно сильная оппозиция. Оппозиционеры сформировали Прогрессивно-республиканскую партию; организаторами выступили известные генералы, недавние друзья Мустафы Кемаля из среды младотурецких националистов. Главным объектом нападок стал ближайший соратник президента — Исмет-паша. Под Давлением оппозиции Кемаль вынужден был сместить Исмет-пашу и назначить премьер-министром Али Фетхи-бея, политического деятеля, а также члена Народной партии, который предоставил реакционерам свободу Действий. Все это свидетельствовало о наличии в правящих кругах сильных противоречий.
Восстание курдов. Суды независимости. В феврале 1925 года на кемалистское правительство обрушилась новая беда: восстали курды. Организаторами восстания стали шейхи религиозных общин, требовавшие восстановления халифата. Руководил курдами шейх Сайд из Палу. Недовольные реформами кемалистов, курды взбунтовались против «власти безбожников». Их поддержали мусульманские богословы, хранители старых османских традиций. Англичане, которым не нравилась республика, подливали масла в огонь. Не будь восстание инспирировано феодально-клерикальными кругами, оно могло бы перерасти в национально-освободительное движение, в борьбу за независимость курдов. Но и в таком виде оно представляло для республики смертельную угрозу. Восстание ширилось, охватывая все новые вилайеты Юго-Восточной Турции. Правительство приняло экстренные меры для подавления восстания. Президент с присущей ему энергией развернул бурную деятельность. Нельзя было допустить, чтобы восстание перекинулось на территорию с преобладающим турецким населением. Премьер-министр Али Фетхи был смещен, эту должность снова занял Исмет-паша. Правительство приняло закон об охране порядка, дававший ему неограничейные полномочия сроком на два года. Впоследствии срок действия этого закона был продлен. В апреле 1925 года восстание было подавлено. Суд независимости приговорил шейха Сайда и других организаторов восстания к смертной казни. Летом 1925 года постановлением правительства была запрещена Прогрессивно-республиканская партия. В конце ноября того же года были закрыты дервишские монастыри, ликвидированы дервишские ордены и секты, запрещены их собрания и традиционные костюмы. Карательными операциями против курдов руководил Исмет-паша. В Турции и сейчас вспоминают о непомерной жестокости, с которой подавлялось восстание. Горели деревни, гибли люди. Лишь части курдского населения удалось бежать в горы и таким образом спастись. Курды не добились своих национальных прав. Конституция установила, что в Турции живут только турки и лишь некоторые из народов говорят на других языках. То же самое можно прочитать в нынешней конституции Турецкой Республики.
Европеизация одежды. Реформы Кемаля затронули не только государственное устройство страны, но и культуру и быт турок. В Турции стали вводиться европейская одежда и головные уборы. Мустафа Кемаль вполне справедливо считал, что традиционная одежда, подчеркивая принадлежность к исламу, закрепляет религиозную обособленность и консерватизм турок и препятствует проникновению новых идей и настроений из немусульманских стран. Но ломать традицию было нелегко: одежда и головные уборы в Турции всегда отличали мусульман от «неверных», гражданских и военных лиц — от духовенства. Так, в 1828 году в армии была введена феска. Военнослужащие стали носить ее вместо тюрбанов. Год спустя султан Мехмед II запретил тюрбаны и для чиновников. Все мужчины перешли на фески. Тюрбан стал головным убором исключительно духовных лиц. Это сохранялось до Мустафы Кемаля и имело определенный политический смысл. При Кемале по поводу одежды издавались постановления, декреты, законы. Согласно закону от 25 ноября 1925 года «ношение фесок расценивалось как уголовное преступление». Мужчины должны были носить шляпы. Через два года Кемаль говорил: «Мы должны были ликвидировать феску, которая являлась символом невежества, отсталости, фанатизма и ненависти к прогрессу и цивилизации. Необходимо было заменить ее шляпой, головным убором, принятым во всем цивилизованном мире, и тем показать, что турецкий народ как по своему духовному складу, так и в других отношениях ничем не отличается от прочих цивилизованных народов». «Одежда, принятая во всем цивилизованном мире, вполне подходит и нам, и мы будем ее носить: ботинки, брюки, рубашки, галстуки, пиджаки и жилеты, головные уборы с полями. Я хочу, чтобы все это поняли. Такой головной убор называется шляпой».
Проведение реформы одежды и головных уборов наталкивалось на большие трудности: задетыми оказались религиозные взгляды. Новые головные уборы вводились силой, под страхом наказания, порой весьма сурового. Через несколько лет новый закон запретил служителям культа носить церковную одежду вне службы. Лишь восемь высших духовных лиц сохраняли за собой это право.
Мустафа Кемаль настойчиво уговаривал женщин сбросить чадру. Он считал, что этот вопрос нужно решать очень деликатно, и потому не издавал специальных законов, ограничиваясь уговорами и разъяснениями. Женщины из интеллигентной среды подавали пример. Однако совершить этот переворот могло только время. И оно делает свое дело. Чадра в Турции становится все более редким явлением, и носят ее в основном пожилые женщины, да и то в глухой провинции.
Твердая последовательность в проведении реформы. Революционные изменения коснулись всех сторон жизни. 26 декабря 1925 года было введено европейское лето- и времяисчисление. От 13 часов в субботу до утра понедельника теперь полагалось отдыхать. В воскресенье вывешивались государственные флаги. До этого турки не имели свободного дня, кроме пятницы.
Кемаль боролся с невежеством, ханжеством, засильем ислама, разделявшего людей не по национальному, а по религиозному принципу. Он хотел пробудить у турок чувство патриотизма, национальной гордости, Он отбросил как непригодную идею «османизма», которую на определенном этапе проповедовали младотурки. Стремясь наверстать упущенное за предыдущие столетия, первый президент Турецкой Республики кроил и перекраивал все стороны жизни общества. Даже его ближайшим помощникам казалось порой, что он взял слишком быстрый темп. Одни считали невозможным круто изменить уклад, создававшийся веками, в глазах других его методы выглядели чересчур суровыми. Реформы Кемаля ущемляли интересы чиновников и помещиков, не желавших расставаться со своими привилегиями. Шейхи и дервиши подстрекали простых людей, темную и фанатичную массу на выступления против реформ. Как уже говорилось, они подбили воинственные племена курдов на «священную войну» в защиту ислама, пугая их божьей карой и смертными муками.
На Кемаля было совершено несколько покушений. В измирском заговоре участвовали видные младотурецкие вожди и даже люди из близкого окружения президента. Главарей расстреляли, остальных сослали или сняли с руководящих постов. Некоторые историки выражают сомнение в справедливости столь суровых мер (считая опасность преувеличенной). Но бесспорно одно: возникла оппозиция, деятельность которой необходимо было парализовать. Процесс в Измире поднял авторитет Кемаля и послужил уроком тем, кто захотел бы повторить подобные выступления.
Гражданский кодекс. Отделение церкви от государства. Мустафа Кемаль стремился освободить турецкое законодательство от власти традиций и влияния шариата. Он задумал составить новый, современный гражданский кодекс. Основой общества он считал семью. «Я хочу решительно заявить, что основой цивилизации, фундаментом прогресса является семья, — сказал он в речи в Думлупынаре. — Неблагополучные семьи неизбежно ведут к социальному, экономическому и политическому ослаблению государства. Как мужчина, так и женщина, составляющие семью, должны обладать всей полнотой естественных прав и должны иметь возможность выполнять свои семейные обязанности».
17 февраля 1926 года Великое национальное собрание утвердило гражданский кодекс, который вступил в силу 4 октября того же года. Гражданский кодекс Турецкой Республики был составлен по образцу западноевропейских. В нем запрещались многоженство и односторонние разводы. Вместо религиозного стал обязательным гражданский брак. Женщины получили равные права с мужчинами. Мусульманка теперь могла выйти замуж за иноверца. Вероисповедание можно было менять.
Конечно, принятие передового по тем временам кодекса законов было для Турции событием большого исторического значения, но установление новых правовых норм не могло, естественно, как по мановению волшебной палочки изменить ситуацию в стране. Однако стало возможным постепенное уравнение в правах женщин и мужчин.
В 1927 году женщинам было разрешено работать в государственных учреждениях, занимать должности служащих, судей, адвокатов, а в 1934 году женщины получили активное и пассивное избирательное право при выборах в меджлис. Вскоре парламентские мандаты были вручены девятнадцати женщинам. Но процесс уравнения, несмотря на то что прошло уже несколько десятков лет, продолжается и по сей день. Женщина и сегодня, как правило, не выступает с обвинениями против мужа, хотя суд, без сомнения, занял бы сторону обиженной, но общественное мнение было бы не на ее стороне. Для большинства турок Коран, заповеди Мухаммеда по-прежнему остаются высочайшим авторитетом как в личной, так и в общественной жизни. Мужчина в семье сохраняет привилегированное положение.
В своем патриотическом, революционном стремлении к обновлению всех сторон общественной и частной жизни турок Кемаль был в высшей степени последователен. Он создавал новые нормы, взяв за образец законодательные положения, существующие в странах Западной Европы.
Кемалистские реформы встречали упорное сопротивление. Тайную оппозицию поддерживали младотурецкие круги, в которых важную роль играли бывшие офицеры османской армии и султанские сановники, высшее мусульманское духовенство и судебные чиновники, опирающиеся на шариат. В борьбе с оппозицией выносились суровые приговоры, летели головы. Продолжал действовать закон об охране порядка, распространившийся и на прогрессивную прессу. На основе этого закона правительство Кемаля произвело массовые аресты и среди прогрессивных кругов. Многие коммунисты в августе 1926 года были осуждены на различные сроки тюремного заключения. В стране установилась монополия Народно-республиканской партии. Фракции и группировки затаились. Президент республики пользовался неограниченной властью. Именно в это время Кемаль произнес свою знаменитую тридцатишестичасовую речь, посвященную пути, который прошел турецкий народ в борьбе за республику. Великое национальное собрание слушало ее в течение пяти дней — с 15 по 20 октября 1927 года. 9 апреля 1928 года Великое национальное собрание исключило из конституции фразу о том, что государственной религией Турции является ислам, религиозная формула присяги президента была заменена гражданской. Таким образом, государство отделилось от церкви. Это решение, враждебно встреченное странами, некогда входившими в состав Османской империи, долгое время служило дополнительным препятствием для их взаимного сближения.
Новый алфавит. Кемаль не давал своим соотечественникам опомниться. Не успевало общество освоиться с одной реформой, как президент переходил к следующей. Последним звеном в цепи реформ, направленных на полное отделение церкви от государства, стала реформа о замене арабского алфавита новым, составленным на латинской основе. Это мероприятие имело глубокий политический и религиозный смысл. Арабский язык вместе с исламом принесли в Турцию арабы. Единая система письма не только сплачивала приверженцев одной религии, но и отгораживала их от влияния других культур. Отказ от арабского алфавита и замена его латинским способствовали включению Турции в орбиту современной цивилизации и открывали дорогу быстрейшему развитию турецкой национальной культуры.
Переход на новый алфавит был делом весьма сложным. Предстояла большая ломка. Арабский алфавит не располагал знаками, необходимыми для передачи всех особенностей и оттенков турецкого языка. Эти знаки следовало изобрести. А главное, арабское языковое влияние на турецкую интеллигенцию было столь велико, что средний анатолиец не понимал цветистую речь образованного человека. Меняя алфавит, одновременно нужно было осуществить такие преобразования в языке, чтобы он мог выполнять свою главную коммуникативную функцию — быть средством общения между всеми турками, независимо от уровня образованности. Для этого обратились прежде всего к языку народных масс.
Созданная в соответствии с правительственным декретом комиссия, которую возглавил сам Кемаль, довольно быстро справилась с трудной задачей приспособления латинского алфавита к нуждам турецкого языка. Последние дни работы этой комиссии проходили в летней резиденции президента — султанском дворце Долмабахче, в Стамбуле. Кемаль лично руководил заседаниями, часто затягивавшимися до рассвета. Результатом столь интенсивной работы был проект постановления о замене алфавита, который президент зачитал в дворцовом парке вечером 9 августа 1928 года. Затем он произнес речь, где, в частности, говорилось: «Друзья, наш богатый и звучный язык теперь будет обозначаться новыми, турецкими буквами. Мы должны освободиться от труднодоступных знаков, которые в течение столетий держали наш разум в железных тисках. Мы должны как можно скорее изучить новые турецкие буквы. Учите им своих соотечественников, мужчин и женщин, носильщиков и перевозчиков. считайте это своим патриотическим долгом, национальной обязанностью. Помните, стыдно тому народу, который имеет всего 10 или 20% грамотных и 80 или 90% неграмотных, хотя это и не наша вина... Пришло время исправлять ошибки прошлого. Давайте исправим эти ошибки. Для этого мне необходима помощь всех моих соотечественников. И тогда наш народ своей письменностью и своим разумом покажет, что его место — среди цивилизованных народов».
7 ноября 1928 года Великое национальное собрание приняло закон о реформе алфавита. Широко развернулась борьба с неграмотностью. Учили всех, кто только хотел учиться. Учились министры и высшие государственные служащие. Сам президент нередко выступал в роли преподавателя, стоя с мелом у доски. Нелегко было освоить новые знаки, правила орфографии. Обучение новому турецкому письму стало школой патриотизма, укрепления национального самосознания, национальной гордости. Во времена Османской империи слово «турок» имело отрицательную окраску, звучало чуть ли не как оскорбление. Кемаль придал ему совсем иное звучание — теперь оно говорило о принадлежности к славному народу.
Замена алфавита, реформа письменности, борьба с неграмотностью — все эти мероприятия Кемаль начал под влиянием опыта Советского Союза, где годом раньше аналогичные решения были приняты в отношении граждан, говорящих на тюркских языках. Кампания по борьбе с неграмотностью в Турции имела огромное значение. К сожалению, Кемаль не довел до конца начатого дела. Большинство турецкого народа и сейчас неграмотно.
Увлечение Кемаля языкознанием. По инициативе Кемаля было создано Турецкое лингвистическое общество, которому он оказывал всяческую помощь и в работе которого принимал непосредственное участие. Президент поставил перед турецкими лингвистами невиданной сложности задачу: заново сформировать турецкий язык, очистить его от персидско-арабских заимствований, создать учебники и словари, а также переложить литературные произведения прошлого на современный язык, сделав их доступными для среднего турка. Всю эту литературу предстояло переделать на новый лад. Участники событий того времени, ныне здравствующие писатели и филологи, порой вспоминают о ночах, проведенных за работой на вилле в Чанкая. Вот что рассказал мне писатель Кемаль Тахир (1910–1973) о тех днях, когда он юношей работал под руководством Мустафы Кемаля: «Президент садился посредине зала. Порядок ничем не регламентировался. Каждый занимал то место, которое ему казалось удобным. Столики и СТУЛЬЯ были расставлены свободно. Напитков всегда хватало. Тот, кто уставал, мог заснуть. Работали целую ночь. Кемаль тоже время от времени задремывал, положив голову на стол.
Работа начиналась с того, что президент раздавал нам произведения — художественную прозу или поэзию, — созданные в прежние годы, и без всякого вступления определял нашу задачу. Чаще всего он говорил следующее: "Мои дорогие, изложите это по-турецки, так, чтобы всякий, кто научился читать и писать, смог это прочесть и понять". Он и сам брался за карандаш или перо, чтобы адаптировать произведения старой литературы. Османская литература была насыщена цветистыми фразами, усложненными оборотами, заимствованными из персидского или арабского языков. Эти изысканные обороты были понятны разве что приближенным султана. Помню, бывало так: Кемаль показывал на одного из нас и командовал: "Читай!" После чтения обращался к кому-нибудь из присутствующих с вопросом: "Вы поняли?" В ответ чаще всего воцарялось молчание. Никто не знал, как реагировать. Понять, что думает президент, было невозможно. Вот он глядит на меня. Его необычайно выразительные глаза и мохнатые брови мы считали признаком сильной воли. "Эвет" ["Да"] — бормочу я. "А вы?" — "Эвет". — "Вот видите, значит, можно сделать все это понятным!" Как бы выделив меня среди других, он поручил мне дважды прочитать Написанное мной. Громким возгласом разбудив задремавших, президент приказал внимательно слушать и учиться. Он предсказал, что я буду писателем. Вот я и стал им как будто. В награду адъютант по его приказанию заплатил за мой завтрак, а написанное мною тут же пошло в печать. Случалось, он задерживал кое-кого из нас до полудня. Конечно, без еды, но при избытке напитков. Сейчас, когда я вспоминаю то время и размышляю о действиях президента, я отношусь к ним менее критически, чем прежде. Я думаю, он был прав, принуждая нас подчиняться его воле и работать там напряженно. Вряд ли он смог бы без этого осуществить свои реформы, сделать доступными простому читателю литературные произведения прошлого. Нет с нами Кемаля, вот мы и имеем больше 50% неграмотных».
Кемаль заинтересовался мусульманским богослужеЯ нием, которое велось на арабском языке, и приказали перевести Коран на турецкий язык, чтобы муэдзин Л могли петь с минаретов на родном языке.
Реформы Кемаля коснулись почти всех сторон общественной, политической, научной и культурной жизни. Затронули они и обычаи страны, складывавшиеся, нам известно, поколениями на протяжении многих веков.
Согласно мусульманскому обычаю, турки и мели лишь имена. При этом одно имя давалось при рождении, а другое — по достижении зрелости. В 1934 году турецкий парламент принял закон о введении фамилий 24 ноября 1934 года Мустафа Кемаль получил от Великого национального собрания фамилию Ататюрк («Отец турок»). С этого времени он подписывался «Кемаль Ататюрк», отказавшись от имени «Мустафа». Исмет получил фамилию Инёню.
Этот закон имел целью также европеизацию страны и ликвидацию норм ислама. Кроме того, введение фамилий упрощало работу с административными и гражданскими делами.
Попытки либерализации. В марте 1929 года перестал действовать закон об охране порядка. Правительство сочло, что внутреннее положение в стране достаточно нормализовалось и необходимость в этом законе отпала. Несмотря на сопротивление, основные реформы уже были проведены. Общественность убедилась, что решения Кемаля, даже если они оказывались непопулярными, были направлены на благо народа и государствам и что сам Кемаль не сойдет с избранного пути, не остановится даже перед необходимостью применить силу.
Ситуация в Турции была такова, что у демократически настроенной интеллигенции появились надежды на ослабление административного гнета и демократизацию общественной жизни. Не исключено, что Кемаль был хорошо осведомлен об этих настроениях и что он сам способствовал развертыванию критики правительства.
В августе 1930 года Али Фетхи-бей вернулся из франции, где он находился в качестве посла Турции. С ведома Кемаля он выступил с резкой критикой экономической политики премьер-министра Исмет-паши. Главное зло он видел в бездеятельности правительства и в отсутствии борьбы мнений в парламенте. Он выступил за создание оппозиционной партии и добивался разрешения вести по всем вопросам свободную дискуссию. Уже в августе с согласия президента Али Фетхи-бей основал Либерально-республиканскую партию, которая сделалась официальной оппозицией. Она критиковала политику правительства, боролась за большую свободу слова, снижение налогов и, разумеется, за смещение Исмет-паши. История вернулась на круги своя. Шесть лет назад Али Фетхи-бей точно так же критиковал премьер-министра Исмет-пашу. Он даже одержал тогда временную победу: Исмет ушел в отставку, но ненадолго — вскоре он вернулся на свой пост с мощной поддержкой в виде закона об охране порядка. Сейчас происходило нечто странное. После каждого публичного выступления Али Фетхи-бея начинались выступления и демонстрации в восточных провинциях, поэтому уже к концу года Либерально-республиканская партия была распущена, остальные вновь образованные небольшие партии запрещены. Правящая верхушка заявила, что условия для оппозиционной деятельности и расширения демократических прав отсутствуют.
Социально-экономическая программа Кемаля. Экономическое положение Турции оставалось чрезвычайно тяжелым. Глубокий кризис 1929–1933 годов, охвативший западные страны, распространился и на эту молодую республику с ее отсталым хозяйством. Цены на сельскохозяйственные продукты непрерывно падали. Росло пассивное сальдо торгового баланса. Отрицательно сказывалось на хозяйственном развитии Турции Действие одного из пунктов Лозаннского договора, ограничивавшего права Турции в отношении таможенных тарифов. Страна не выплатила еще оттоманского долга Французским кредиторам.
Правда, правительство осуществило ряд мероприятий в поддержку молодой и слабой турецкой промышленности. В результате платежный баланс несколько укрепился. В это время наблюдается рост антикапиталистических настроений, враждебности по отношению к западным государствам. Турецкие деловые круги обратились к опыту Советского Союза, экономика которого свободна от кризисов. Стали искать возможности планового ведения хозяйства, думать о формах участия государства в экономическом развитии страны.
На всех этапах своей деятельности — и в период борьбы за независимость, и во время проведения в жизнь реформ — Мустафа Кемаль нередко апеллировали непосредственно к народным массам. В своих речах он не раз выражал искреннее желание облегчить трагическое положение беднейших слоев населения, но не сумели разработать четкой социально-экономической программы развития страны. Его речи не могли изменить того катастрофического положения, в котором находилось крестьянство, составлявшее свыше 80% всего населения страны. Ненамного лучше жила городская беднота. Бедствовала мелкая буржуазия, прозябал в нищете молодой рабочий класс. Мустафа Кемаль находился в плену идеи «социального мира», не желая видеть классовых противоречий. «Мы действуем в соответствии с провозглашенными нами принципами, — сказал он в одной из своих речей в Анкаре, — чтобы сохранить свои права и свою независимость, чтобы силами всего народа бороться против империализма, стремящегося уничтожить наш народ, и капитализма, стремящегося его поглотить... Но что нам делать, если мы не похожи на демократию, не похожи на социализм, не похожи ни на что? Господа, мы должны быть гордыми, отбросив сравнения, потому что мы похожи на самих себя!» «Мы похожи на самих; себя» — это значит: мы идем своим путем социально-экономического развития, обусловленным традицией и обстоятельствами, характерными для Турции. Но каковая цель этого пути, по которому Кемаль вел свой народ? Не признавая социализма, критически относясь к капитализму, он искал нечто среднее. Объективно же он прокладывал путь капитализму.
Кемаль, несомненно, хотел улучшить положение турецкого народа, хорошо зная, что это в основном крестьяне. Городское население в ту пору не превышался 20%, из них несколько процентов составляли торговцы, главным образом греки, армяне, евреи, державшие в своих руках большую часть капитала молодой республики. «Крестьянин — истинный хозяин Турции», — часто говаривал Кемаль. При нем положение крестьян несколько улучшилось. Он отменил десятину и ввел менее обременительный денежный налог. Монополия на спички, алкоголь и табак несколько компенсировала государству снижение доходов. Повышение цен на эти товары дополнительной тяжестью легло на плечи городской бедноты. Введение единой системы аренды земли дало возможность государству контролировать размер арендной платы, по традиции определявшейся самими помещиками. Арендаторы почувствовали некоторое облегчение, однако в целом эта реформа ничего не решала. Большее значение имело наделение землей безземельных крестьян. Им выделялась земля, находившаяся в распоряжении государства. Выкуп за нее шел в казну. Парцелляция не разрешалась. Государство раздавало земли, экспроприированные у курдских помещиков и крестьян, участвовавших в восстании, а также земли погибших участников карательных экспедиций. В этот государственный фонд, предназначенный для наделения безземельных крестьян, вошли также земли по берегам Эгейского моря и во Фракии, прежде принадлежавшие грекам, изгнанным с этих территорий или переселившимся в Грецию добровольно. Земельные наделы получили заслуженные соратники Кемаля и турецкие репатрианты, вернувшиеся в Турцию в порядке обмена согласно Лозаннскому договору. По приблизительным подсчетам, было роздано более 700 тысяч гектаров земли.
Партия Кемаля. Народно-республиканская партия со временем приобретала все больший авторитет, становясь реальной силой, с которой вынужден был считаться даже сам ее создатель.
Демократически настроенная турецкая интеллигенция много сил отдавала борьбе с религиозным влиянием, просвещению деревни. В городах возникали так называемые народные курсы, призванные ликвидировать неграмотность. К участию в их работе привлекались кадры учителей. Они должны были обучать население чтению и письму и вести просветительскую работу в деревне. Инициативу создания народных курсов приписывают Исмет-паше, а реализация этой идеи принадлежит именно учителям, которых, кстати, в Турции не так уж много.
Будучи радикальным, прогрессивным реформатором, Кемаль тем не менее не разделял идей социализма. Антикоммунистическая позиция турецкого президента неизбежно вела к поправению его курса, к переходу на позиции капитализма. С годами радикализм сменился консерватизмом, окрашенным примитивным национализмом. Трудно понять, как мог деятель такого масштаба, как Кемаль, остаться на позициях крайнего национализма младотурецкого толка. Уже в 1925 году Кемаль запретил Коммунистическую партию и профсоюзные организации, вынудив таким образом преданнейших борцов за преобразование страны уйти в подполье. Многие писатели, журналисты, публицисты были арестованы и томились в тюрьмах, а оставшиеся на свободе запуганы до последней степени. И без того слабая и немногочисленная прогрессивная интеллигенция была обескровлена еще больше.
Вот что рассказывал своим друзьям, выйдя из тюрьмы после тринадцати лет заключения, выдающийся турецкий писатель Кемаль Тахир: «Это время в тюрьме пролетело быстро. Я узнал свою страну, как никогда прежде ее не знал. Я узнал людей — и тех, кто сидит в тюрьмах, и тех, кто за ними надзирает. Каждые два-три года нас перевозили из одной тюрьмы в другую: боялись, что мы освоимся и сдружимся с охраной. О турецких тюрьмах существует мнение, будто из них, как с каторги, не выходят живыми, на своих ногах, а только на катафалке. Возможно, так оно и есть, когда дело касается иностранцев. Мы же были у себя дома. Первую неделю в тюрьме мы и наши надзиратели приглядывались друг к другу. Потом, когда нам удавалось им разъяснить, за что мы сидим, и им делалась понятной наша цель — добиться лучшей жизни для людей труда, к числу которых принадлежат и они, лед таял, и наши охранники лезли из кожи вон, чтобы облегчить нашу участь. Я читал лекции по истории, литературе, по вопросам политики. До чего благодарные были у меня слушатели! Они задавали вопросы, просили разъяснить смысл явлений, которые им были непонятны. В это трудно поверить, но я выходил в город. Нас высоко ценили эти добрые, хотя и темные люди. Я многому научился в тюрьме, многое понял. Новая книга, которую я сейчас пишу, основана на материалах и наблюдениях, собранных мною за тюремной решеткой».
Создание банков. Преодолеть вековую отсталость и перейти к современному производству при помощи одних лишь декретов и постановлений невозможно. Это требует огромных усилий, денежных средств и людских резервов. Полуфеодальное турецкое хозяйство не могло и не Может служить источником накопления денежных средств. Возникает заколдованный круг.
В первые годы существования республики сельское хозяйство Турции, отсталое, примитивное, оснащенное чуть ли не средневековыми орудиями труда, все же давало некоторые излишки продуктов, которые шли на экспорт. Промышленность делала лишь первые шаги. Известные возможности были у добывающей промышленности: Турция — страна, богатая полезными ископаемыми. Для развития основных отраслей хозяйства — сельского хозяйства и добывающей промышленности — в 1924 году был создан Деловой банк, а в 1930 году — Центральный. Сельскохозяйственный банк, существовавший с 1863 года, был реорганизован. Кроме этих трех возникли еще два банка, названия которых указывали на якобы имевшую место историческую связь между турками и древнейшими народами Малой Азии — шумерами и хеттами: в 1933 году — Сумербанк и в 1935 году — Этибанк. Но что могли дать банки, если не было капиталов? Европейские страны, охваченные кризисом, завязли в своих собственных проблемах. Иностранные капиталисты не хотели вкладывать деньги в турецкие банки и предприятия, а местные владельцы капитала, не доверяя правительству, предпочитали более выгодное их помещение, например в торговлю. Как было сказано, основные денежные средства находились в руках представителей национальных меньшинств. Дело в том, что в Османской империи, где воспевались войны и ратные подвиги, торговля считалась делом недостойным, и национальный турецкий капитал был недостаточно развит, чтобы участвовать в восстановлении и развитии народного хозяйства. Долгие годы молодая республика, не располагавшая ничем, кроме своих весьма скромных средств, боролась с огромными трудностями. До 1933 года Турция получила только один льготный промышленный кредит — 8 миллионов долларов от Советского Союза. А ведь ей приходилось все это время выплачивать оттоманский долг.
Этатизм. Планирование. В период мирового кризиса, пагубно отразившегося и на турецкой экономике, которая в значительной степени зависела от экспорта сельскохозяйственной продукции, Кемаль начал поиски новых решений. В эти годы в основу хозяйственной политики был положен так называемый этатизм — активное вмешательство государства в экономику страны, создание национальной индустрии главным образом на средства государства. 20 апреля 1931 года Мустафа Кемаль заново сформулировал программу Народно-республиканской партии. В качестве своих основных принципов она приняла шесть стрел: республиканство, национализм, народность, этатизм, лаицизм (светское государство), революционность. На партийном значке Народно-республиканской партии и сейчас можно увидеть шесть стрел, символизирующих эти принципы. Шесть стрел изображены и на избирательном бюллетене для выборов в парламент (на бюллетенях Партии справедливости — белая лошадь). Такие картинки помогают неграмотному большинству турецкого населения лучше ориентироваться на выборах. Несмотря на то что правительство и Кемаль отрицательно относились к идеям социализма, в своей хозяйственной политике они охотно использовали опыт Советского Союза. Так, в Турции был разработан пятилетний план промышленного развития (1934–1938). В этом плане, как ни парадоксально для аграрной страны, ничего не говорилось о сельском хозяйстве.
Советско-турецкое сотрудничество в эти годы несколько расширилось. СССР предоставил Турции упоминавшийся выше долгосрочный кредит в 8 миллионов долларов и техническую помощь для сооружения крупных текстильных комбинатов в Кайсери и Назилли. В реализации плана приняли участие и фирмы других стран. В Турции было построено несколько крупных промышленных объектов: вошел в строй металлургический комбинат в Карабюке, стекольный завод в Пашабахче, цементный завод в Сивасе, несколько текстильных комбинатов, фабрики по производству бумаги и целлюлозы в Измире, фарфоровый завод в Кютахье, расширены шахты по добыче антрацита в Зонгулдаке.
Пятилетний план заложил основы турецкой промышленности, способствовал дальнейшему росту рабочего класса, отвлек часть избыточной рабочей силы из деревни в город.
Что же касается сельского хозяйства, то там мало что изменилось. Оно по-прежнему оставалось на низком уровне. Быстрый прирост населения приводил к еще большему обнищанию деревни, а государство имело крайне мало возможностей занять деревенских жителей какой-либо работой, не связанной с сельским хозяйством.
В 1935 году в связи с открытием Измирской ярмарки Кемаль произнес речь, в которой, в частности, говорилось об этатизме. «Существующая в Турции система этатизма, — сказал президент, — не является копированием или простым перенесением идей, которые развивали теоретики социализма начиная с XIX века. Наш этатизм берет за основу частную инициативу и личные способности отдельных людей. Однако, учитывая потребности большого народа и обширного государства, а также тот факт, что нам предстоит еще очень много сделать, мы принципиально считаем, что государство должно нести ответственность за национальную экономику».
Этатизм Кемаля — половинчатая политика, имеющая целью примирить далеко не всегда совпадающие интересы государства с интересами частных предпринимателей, — не принес больших успехов. К тому же нельзя не отметить, что реализация этой политики проходила при весьма неблагоприятных обстоятельствах — отсутствии национальной промышленности, а также кадров квалифицированных рабочих и инженерно-технического персонала.
Взаимоотношения Турции с иностранными государствами. В 30-е годы получили развитие добрососедские отношения Турции с СССР. В 1932 году в Москве побывал премьер-министр Турции. Визиту Исмет-паши предшествовали советско-турецкие контакты на уровне министров (в 1929 году и последующие годы). Еще раньше, чем Исмет-паша, в октябре 1931 года, в ответ на посещение Москвы министром иностранных дел Турецкой Республики Тевфиком Рюштю Арасом Турции нанес визит М. М. Литвинов. В 1933 году Анкара торжественно приветствовала Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова. Через два года в СССР побывал Джеляль Баяр. Политика Советского Союза, кардинально отличавшаяся от политики западноевропейских государств, стремившихся ослабить Турцию и, опираясь на Лозаннский договор, держать ее в кабале, существенно помогла Кемалю решить многие экономические проблемы.
Англичане всеми силами старались удержаться в Мосуле, Италия мечтала захватить хотя бы часть Анатолии. Турецкой дипломатии удалось заключить договор о нейтралитете сначала с Италией, а затем с Грецией. Турецкие дипломаты стремились путем заключения договоров добиться безопасности на Балканах. В 1934 году Турция стала членом балканской Антанты. А еще раньше, в 1932 году, она получила предложение вступить в Лигу наций. Это подняло авторитет молодой республики.
Желая завоевать доверие турецкого правительства, Франция и Англия согласились на условную выплату оттоманского долга в зависимости от платежных возможностей Турции.
Соперничавшие с англичанами гитлеровские политики стремились восстановить дружбу, которая связывала Турцию с кайзеровской Германией. Кемаль развернул широкую торговлю с «третьим рейхом», который платил более щедро, чем другие западные государства. Однако ни на какие политические уступки Кемаль не шел.
В 1936 году по инициативе Турции в Монтрё был подписан договор, предусматривавший ремилитаризацию Босфора и Дарданелл. Таким образом, Кемаль добился полного суверенитета на этой территории.
Мусульманские государства, косо смотревшие на Турцию из-за ее политики лаицизма, постепенно примирились с этим и нормализовали свои отношения с Турецкой Республикой. В 1937 году в Тегеране был заключен Саадабадский пакт о ненападении между Турцией, Ираном, Ираком и Афганистаном. Английская дипломатия, активно участвовавшая в подготовке этого договора, стремилась превратить его в орудие британской политики на Ближнем и Среднем Востоке.
В том же году Англия предоставила Турции кредит в 3 миллиона фунтов стерлингов, а в 1938 году — 16 миллионов фунтов стерлингов.
Противоречия в Европе росли, и позиция Турции приобретала все большее значение. Географическое положение этой страны делало ее роль в международной политике особенно значительной. Узнав об английских кредитах, Гитлер предложил более значительную сумму. Чтобы привлечь Турцию на свою сторону, гитлеровские дипломаты не жалели слов, не скупились на обещания, говорили о пролитой крови, о проигранной войне, о необходимости реванша, о пересмотре границ, навязанных побежденным. Но Кемаль не желал отступать от провозглашенной несколько лет назад программы мирного развития республики.
Воспользовавшись напряженностью в Европе, турецкие дипломаты осуществили свою давнюю мечту: в 1939 году Франция передала Турции Александреттский санджак (Хатай), оставленный за ней по соглашению 1921 года. Дело в том, что из примерно полумиллиона арабов, проживающих в Турции, большинство живет в юго-восточных вилайетах, и в частности в Хатае. Проблема арабского меньшинства время от времени всплывает, бросая тень на добрососедские турецко-сирийские отношения.
Последние годы жизни Ататюрка. В конце 30-х годов здоровье Ататюрка сильно пошатнулось. Он вел чрезвычайно активную деятельность, работая зачастую без перерыва круглые сутки. Любил он и развлечься, не избегал спиртного. В результате президент все чаще болел, все больше жаловался на печень. Но и в этот период ни одно решение не принималось без его одобрения. Ататюрк не афишировал свою власть, не устраивал пышных парадов и церемоний. Он проявлял умеренность и скромность, чем завоевал доверие и симпатии турок, которые любили его, хотя и не всегда понимали смысл его начинаний. Когда революция была в опасности, Кемаль прибегал к суровым мерам, не останавливаясь перед жестокими репрессиями и казнями. В остальное время он относился к своим противникам достаточно терпимо.
Ататюрк умер 10 ноября 1938 года в султанском дворце Долмабахче в Стамбуле. Все свое имущество Ататюрк завещал Историческому и Лингвистическому обществам. Траурная церемония продолжалась несколько дней. Гроб с телом Кемаля Ататюрка был перевезен через Мраморное море в Измит на военном корабле, а затем на специальном поезде доставлен в Анкару. «Народ плакал искренними слезами», — писали газеты. 21 ноября, на одиннадцатый день траура, генералы турецкой армии на своих плечах перенесли гроб с телом Ататюрка в Этнографический музей, где он был временно помещен в приготовленном для него склепе. Через пятнадцать лет, в 1953 году, когда был закончен мавзолей, прах Ататюрка перенесли на место вечного успокоения. Мавзолей Ататюрка воздвигнут на одном из холмов Анкары, Расат-тепе, некогда находившемся в предместье, а сейчас все более врастающем в город. Рядом с этим монументальным сооружением возникло небольшое кладбище, на котором захоронены ближайшие соратники Ататюрка, имеющие заслуги перед республикой.
В одном крыле мавзолея находится Музей памятных предметов, оставшихся после первого президента. В застекленных витринах выставлены одежда, предметы личного пользования, фотографии. Особенно заботливо хранится в музее одежда Кемаля. Пожалуй, недостаточно внимания уделено публицистической деятельности Ататюрка, его политической и социально-экономической программе, заслугам в области культуры. Посетители, среди которых можно увидеть крестьян из самых отдаленных уголков Анатолии, с огромным интересом рассматривают экспонаты. Простые люди Турции отдают дань уважения создателю республики.
