Тропа постепенно становилась всё шире, пока перед взором раскинулась знакомая поляна. Ничего нового здесь мы не увидели: та же пещера, те же два холмика с похороненными пришельцами, что успели порасти высокой травой, та же невидимая стена… хотя нет, стена-то как раз невидимой быть перестала. По крайней мере для тех, кого я обжёг буйной аурой.

Неподвижная Межа была прекрасной. Стена переливалась золотистыми бликами, точно кривое стекло, немного искажала пейзажи Крильиса. Барьер тянулся высоко в небо, легко округлялся вверху, будто купол. Земля под Межой выделялась, трава у подножия иллюзорного барьера не росла, так и тянулась ровной пустынной линией вдоль стены.

Снова увидев за Межой зёв пещеры, я вдруг загрустил. В груди защемило, глаза потяжелели, готовы были предательски излиться слезами. Я вдруг вспомнил, кто я такой и откуда здесь взялся. Перед взором всплыло заплаканное лицо мамы, что точно считает непутёвого сына погибшим. Я увидел грустный взгляд отца, держащего цветы у пустой могилки с моей фотографией, из последних сил старающегося быть сильным ради мамы. Лишь на секунду поставив себя на их место, представив их горе, я едва удержался, чтоб не взреветь от тоски. Они так верили в меня! Так любили! Столько сил вложили, стараний, заботы, столько терпения и любви. Поддерживали меня в любой ситуации, а теперь…

Что им осталось? Пустая могила? Шаблонная отписка, мол… был герой, родину защищал? Защитил? От кого, зачем? Целый мир для них рухнул в тот день! Целая жизнь!

Как же мне тогда захотелось их снова обнять!.. прижаться покрепче, утешить… да хотя бы просто посидеть рядом. Я ведь вот он! Я ведь живой! Кто украл у меня мою жизнь?

А сколько других отцов похоронили молодых сыновей? Сколько ещё матерей льют горькие слёзы? Сколько курсантов остались лежать на плацу? Сколько отнятых жизней и сломанных судеб? И ради чего? Чья нездоровая голова лелеет мысль о войне? Каким человеком нужно быть, чтобы отдавать такие приказы? Чьи больные амбиции стоят отнятых жизней? Разве есть в мире выгода, которую можно оправдать слезами и кровью?..

Печаль понемногу сходила, сменялась необузданной яростью. Кулаки сжались до хруста, скулы напряглись, а глаза напряжённо выискивали силуэт Бориса в толпе. Только бы не нашли!..

Вдруг я ощутил лёгкое прикосновение. Две нежные ладошки сошлись у меня на груди, копна пышных белых волос упала на плечи, а милая улыбка разогнала печали.

И будто гора с плеч упала! И стало мне вдруг не так горько. Для Тири мои тревоги были, что открытая книга. В этом мире я многое потерял, но нашёл я не меньше.

— Спасибо, — тихо шепнул я красотке на ушко.

— За что?

— За всё!

Она меня поняла. Одарив меня новой улыбкой, Тири чмокнула меня в щёку, обняла ещё крепче. Но на том романтика и закончилась. Нас бестактно прервали:

— Может, попробовать влезть на млис и перепрыгнуть? — невзначай протянул Калаш, будто не видя, что мне не до него.

— Хочешь грохнуться с такой высоты? Ну, вперёд! — хмыкнул капитан.

— Ну, что-то ведь делать нужно?

— Нужно, конечно, Кос – заряжай! — проговорил Борис.

Кос неторопливо расстегнул подсумок на поясе, достал реактивную гранату и до щелчка вставил её в гранатомёт, прицелился:

— Всем приготовиться!.. выстрел! — громко выкрикнул Кос и нажал на спусковой крючок.

Над поляной раздался протяжный грохот. Лес тут же ожил, заголосил на разный манер. Вверху шумно запорхали птички, в кустах зашуршали зверьки. Тёплый ветерок достал до лица, принёс гарь жжёного пороха. Неподвижная Межа ожила, от места взрыва разошлись круговые волны, сотканные из золотистых волокон неведомой энергии, точно от камня, брошенного в спокойную воду.

Если поселенцы чуть попривыкли к нашим причудам, то пополнение выглядело неважно. Старг и несколько десятков его сослуживцев сгрудились на краю поляны, вжали головы в плечи и безумно таращились на раскачанного колдуна и его артефакт. Взрыв впечатлил людей не на шутку. И здорово, как ни крути, а пока не подружимся, пусть нас боятся!

— Кхм… видно, те кувалды, что вы припёрли с собой, можно выбросить! — проговорил Шева для поселенцев.

— Эх! — тяжело вздохнул капитан. — Придётся делать подкоп, начинайте! — кивнул он Старгу и его людям. Те сразу принялись за работу.

— Андрей, а… можно спросить? — нерешительно прошептала мне на ухо Тири, точно смущаясь чем-то очень страшным.

— Ну, да, конечно! — улыбнулся красавице я. — Что случилось?

— Я давно хотела узнать, что означает украшение на твоей шее?

— Это? — достал я из-под рубашки золотую цепочку с распятием.

— Да.

— Ну… это что-то вроде оберега.

— Амулет такой?

— Ну да, можно и так сказать. Видишь гравировку? Это изображение Иисуса Христа – сына нашего Бога.

— А почему он распят на кресте?

— Долгая история! Если в двух словах – так он страдал за грехи всего человечества. Его муки стали поворотным моментом для зарождения христианства.

В смущённых глазах я сразу увидел, что Тири ничего не поняла, да и вообще – слушать о земном христианстве ей было не очень-то интересно.

— Что-то раньше ты не увлекалась нашей религией! — лукаво протянул я, заглядывая Тири в глаза.

— А?.. как ваш Бог?.. покарает людей, что прикасались к таким амулетам без спроса?

— О, Господи! — вскрикнул я, хватаясь за голову. — Ты что?.. Ты держала в руках чужой крестик?! И ничего мне о том не сказала?

— Я… я… — Опешила Тири. — Да! — выдохнула она и потупилась в землю. Голос её слегка дрогнул, а глаза заблестели.

— Но что же нам теперь делать?

— Я не знаю, — ещё тише ответила Тири.

— Да ладно тебе, всё в порядке, — как ни в чём не бывало, улыбнулся я. — Это ерунда, не бери в голову.

— Что?.. — встрепенулась вдруг Тири. — Что ты сейчас сказал? — строго уставилась она на меня, да так, что смутился теперь уже я. — Ерунда? А чего ты тогда так испугался?

— Да… я это… пошутил просто.

— Пошутил?.. — Сложила она руки на поясе. — Ах, пошутил!.. да я чуть в обморок со страху не грохнулась, а ты пошутил? Тебе весело? Ух!.. — Взвизгнула Тири, взмахнула руками, резко развернулась и уже хотела уйти, но я успел схватить её за руку:

— Постой, я… прости, ладно? Я не думал, что ты так испугаешься. Вот, это тебе!

Чтобы загладить вину, я снял цепочку и попробовал надеть её Тири на шею. Не вышло. Красотка отскочила на шаг и взволнованно зачастила:

— Ты что?.. это ведь твой амулет! Как ваш Бог отнесётся к такому?.. а что скажет Керит?!

— Да ничего твой Керит не скажет. Я торрек, или кто?! Это ерунда. Пусть распятие напоминает тебе обо мне.

— Я не могу принять такой подарок! — отнекивалась Тири. — Да он стоит целое состояние, а я простая крестьянка… я не достойна таких украшений…

— Ты возлюбленная торрека! — ворчливо протянул я, всё-таки одевая распятие ей на шею. — Ни одна королева на всём белом свете тебе неровня! Чтобы я больше никогда такого не слышал!

От тех слов Тири застыла, не отрывая от меня потрясённого взгляда. Её милая улыбка сгладила всю неловкость момента. Потом она резко подскочила на носочки, поцеловала меня в щёку и уже хотела сбежать, но не тут-то было! Я снова успел поймать её руку:

— Ну-ка, признавайся! Где это ты видела другой такой крестик? Ещё и в руках его подержать умудрилась?!

— Ой… я же совсем забыла!

— Ха-ха-ха! Ну, кто бы сомневался?

— Да от твоих шуток и умом тронуться недолго!

— Да, да, я помню! Извинился уже.

— Ну хорошо, — поджала губы Тири. — В тот день, когда я вас нашла, мужчины наши раскопали те могилы, чтоб на пришельцев взглянуть. Ну, а у них были такие же амулеты. — Опустила Тири глаза на свой крестик.

— Вы их с трупов сняли?

— Ну да! — вновь смутилась красотка.

— Игорь Викторович, подойдёте к нам на минутку? — окликнул я капитана, который сидел рядом с Борисом под неприметным кустом кохи. Когда он подошёл, я продолжил:

— Под тем деревом общинники спрятали украшения, что были на трупах. Может… эм… может их стоит забрать?

— А что тебя смущает?

— Да как-то неловко.

— Ха-ха! Ну, тогда раскопай могилы и верни мертвецам украшения. — Хмыкнул капитан. — Андрей, мы не в том положении, чтобы заморачиваться такими мелочами. Наши безделушки здесь будут стоить целое состояние. Кто знает, сколько денег нам скоро потребуется? Не забивай себе голову глупостями. Если хочешь, я сам могу их забрать.

— Это было бы здорово!

— Ладно! Ну что, красотка, показывай, где клад схоронили? — подмигнул капитан Тири. Благо, девица моя, наш язык давно уж освоила, так что даже ответить смогла:

— Вон там, сразу под корнями той чисхи, справа.

Капитан разрыл кучку прошлогодних листьев и горстку земли, и тут же наткнулся на схрон. Добыча была знатной: золотое кольцо, четыре цепочки с крестиками и одна цепочка из серебра – были аккуратно завёрнуты в кусочек мягкой коры. Игорь Викторович завернул клад в платок и сунул его в карман на рубашке.

Тем временем копачи не зевали, успели вырыть приличную яму. Только труды их пропадали впустую – барьер сиял золотом и под землёй.

— Не нравится мне это, — грустно потянул Старый. — Видно, подкоп не поможет. Не видать нам оружейки, как своих ушей.

— Не паникуй раньше времени, — осадил его капитан. — Мы только начали.

Спустя четыре часа, яма стала походить на колодец, но барьер никуда не девался. Тири, истомлённая ожиданием, всплеснула руками и с умным видом проговорила:

— Я же предупреждала, что ничего не выйдет! Сотни лет люди пытались пройти за Межу. И подкопы делали, и наверх пытались забраться, но никто ещё не преуспел. Говорят, что нерушимый барьер ведёт себя как живой. Если пожелает, может стать выше, а если нужно, то уходит глубоко под землю. Пройти его невозможно.

— Но мы-то прошли. Вон, из той пещеры все вышли. — Указал я рукой на вход в подземелье.

— Я всё видела, но это не новость. Все монстры выходят из-за Межи, но назад пройти тоже не могут.

— Всё равно будем копать, — тяжело вздохнул капитан. — Без оружия долго мы не протянем, так что деваться нам некуда.

***

Через три дня мы так и продолжали топтаться на месте. Поляну успели изрыть вдоль и поперёк, несколько глубоких колодцев появились перед Межой. Всё без толку. Стена уходила глубоко в землю. Пора было собирать вещи и двигать обратно в посёлок. Мы и так здесь здорово задержались, да и на душе было неспокойно. Из наших в посёлке остались только Крас, Циркуль, Емеля, Рыжий и Тим. Это им нужно было управляться с непримиримыми общинниками и войском карателей из крепости.

Стражей в поселение не впустили. Для них разбили большой лагерь за частоколом. Наблюдателей всех убрали, скрытые секреты покинули, но на стене теперь всегда дежурили втрое больше мужчин, да и на тракте оставили большой отряд, чтобы никто не мог передумать и вернуться в крепость с опасными новостями. Хоть стражники и напуганы до смерти, да и клятву священную принесли торреку в верности, но доверия к ним пока не было.

В день засады я здорово измотался. Когда всё закончилось, почти сутки провалялся в постели, пока не восполнилась растраченная энергия ауры. Чучело краала было куда тяжелее бревна, да и удерживать в воздухе сразу десяток мечей, тот ещё сизифов труд. Но хорошо всё, что хорошо кончается. Испуганные стражники приняли все наши хитрости за чистую монету. Даже искусственный рык монстра больше походил на скрип, или даже гулкий треск. Местные умельцы вырезали хитрый рог. Когда Медведь в него дул, над лесом разносились страшные звуки. Слава Богу, что у страха глаза велики. Получилось, и ладно!

— Сир, мы готовы, — прервал мои воспоминания Старг. — Можем выдвигаться в обратный путь.

— Хорошо, выступаем.

Заскрипели петли на деревянных колёсах кустарной тачки. Тащить припасы и инструменты на плечах было бы тяжеловато, а телегу по звериным тропам не протолкнуть. Зато мелкую тачку без проблем могла тянуть одна лошадь. Люди растянулись длинной колонной. Я усадил Тири в седло, а сам взял её коня под уздцы. Мы успели пройти всего несколько сотен метров, как колонна вдруг остановилась, передние путники припали к кустам и взволнованно зашептались.

Я поспешил к голове колонны. Люди пристроились на входе в скромную просеку. Кто упал на землю, кто зарылся в кусты, но все как один тяжело дышали и прятались. Я тоже пригнулся и аккуратно выглянул из кустов. Впереди, посреди просеки стоял огромный млис, с выступающим на поверхность вековыми корнями. У тех корней пристроились двое мужчин в дворянских одеждах.

Один из них был ещё молод, на вид чуть старше меня. Светловолосый парень с аккуратной белой бородкой лежал без чувств. Его лёгкая кожаная броня была вся перепачкана засохшей кровью и глинистой грязью. Зелёный плащ зацепился за корни, а высокие кожаные сапоги до колен, говорили о богатстве хозяина. Спутник его выглядел стариком. Длинные седые волосы выпадали из конического шлема, а глубокие морщины избороздили старцу лицо. Но старик выглядел довольно крепким, он застыл в защитной стойке, прикрылся круглым щитом, поверх которого выставил меч. Но шансов выжить у него, мягко сказать, было немного. Та тварь, что наворачивала круги вокруг странной парочки, выглядела внушительно.

Монстр был похож на громадную пантеру. Лощёная чёрная шерсть красиво переливалась на солнце, совсем не скрывала мускулистую и очень гибкую фигуру. На месте ушей у дивной кошки торчали костяные шипы, зубастая пасть пестрила кинжалами острых клыков, а длинный хвост кончался костяным жалом. Размером зверушка была больше коровы, но габариты её не стеснили. Каждый приземистый шаг хищной твари выглядел грациозно. Нападать образина не спешила, ходила по просеке кругами, выжидала лучший момент.

— Это что за зверушка такая? — прошептал я подрагивающему Старгу.

— Это фурса, сир! — прошептал испуганный парнишка в ответ.

— На тебя смотрят! — взволнованно прошептал Старый, что успел подползти ко мне сзади.

— Вижу! — прошипел я в ответ. Ни один недоумок и не подумал выйти на поляну, чтоб задавить тварь числом. А зачем? Есть ведь рядом торрек, пусть разбирается…

— Готовьте автоматы, — прошептал я Старому. — Я выйду первым, вы следом за мной. Не зевайте, драться с той дрянью мне не хочется, попробую спеленать, а вы в голову цельтесь. Понял!

— Угу, — кивнул Старый, вытащил рацию и передал мои слова остальным.

— Дай мне свой меч, — проговорил я Старгу. Тот без промедлений протянул мне клинок. Я отложил автомат, в правую руку взял пистолет, а в левую Старгов меч и начал выбираться из кустов.

— Ни пуха! — услышал я за спиной голос Деда.

— К чёрту!

***

— Нужно уходить! — взволнованно прошептал Одноглазый.

— Подождём ещё хиску, — тихо ответил Вайри. — Мы должны знать наверняка.

— Ты спятил? — прошипел наёмник. — Эта гадина порвёт беглецов в клочья, а следом возьмётся за нас.

— Я сказал нет, — прошипел Вайри. — Пусть порвёт старика и будем уходить. Я должен это увидеть, мастера оплошностей не прощают.

Одноглазый зло шикнул и отвернулся. Вайри понимал, что наёмник говорил всё по делу, но что-то мешало ему принять верное решение. Слишком везучим оказался Бернис, не хватало ещё, чтобы он и из этой переделки безнаказанно выбрался.

Два дня наёмники гнались за беглецами. Такого тут насмотреться успели. Грёбаный Бернис, мать его, Моурт. Никак не сдохнет на радость всего честного народа мстителей братства. И засада идеальной была, и две стрелы Вайри сам всадил в спину живучего графа, да только всё без толку. Точно заговорённый, Бернис упрямо отказывался покидать мир живых.

Начиналась погоня неплохо. Беглецы оставляли за собой такой ясный кровавый след, что не заметить его мог только слепой. Оставалось только дождаться, когда силы их покинут и тихо прикончить упавших врагов. Терять людей в глупых схватках Вайри не собирался, воспоминания о знатном графовом клинке ещё не иссякли.

Почти так и случилось. Спустя несколько крамов погони, наёмники наткнулись на мёртвую тушу кобылы. Тогда-то Вайри занервничал: в боку лошади торчала надломанная стрела, видно, она-то, лошадь, кровью и истекала. По всему выходило, что беглецы знатно оторвались от погони.

Так и вышло. До темноты нагнать беглецов не случилось, а ночами бродить в проклятом лесу Вайри не рискнул. Решили заночевать на укромной полянке, а утром продолжить погоню. Да только ночёвки нормальной не вышло, костёр разводить было страшно, до утра успели промёрзнуть, точно ледышки. Да ещё и тряслись от каждого шороха. Словом, утром все были злыми, точно бостовы демоны, и измотанными, что керрийские крестьяне.

Лёгкая неприязнь к везучему графу сменилась неистовой ненавистью. Для себя Вайри решил, что убивать его будет сам, никому не позволит прикоснуться к добыче. Ещё несколько крамов утром ушло на распутывание следов, и вот наёмники оказались на пороге скромной поляны. Хвала Кериту, что Вайри не бросился на ненавистных врагов сломя голову, а сначала решил осмотреться. То спасло ему жизнь.

Наёмник припал к земле и выглянул из густых зарослей кохи. Беглецы были видны, как на ладони. Бернис выглядел скверно, без чувств лежал на корнях большого млиса, а быть может и вовсе отошёл в чертоги Керита. Спутник его готовился к схватке. Вайри не сразу понял, с кем тот старик собрался сражаться, но потом из противоположных кустов выпрыгнула фурса. Вайри тогда едва не обделался с перепугу. Видеть крильисовых монстров живьём, да так близко, наёмнику пока не приходилось.

По-хорошему, ему бы бежать со всех ног, да только Вайри вдруг заупрямился, решился рискнуть да развидеть расправу. Фурса долго ходила кругами, Вайри уже начал бояться, что тварь в атаку не бросится, но она не подвела. Прыжок вышел очень стремительным, даже Вайри не уловил миг атаки. Сердце в груди наёмника затрепетало, он облегчённо выдохнул, но ликовал зря. Фурса старика не достала, будто нарвалась на невидимую стену и отскочила обратно. Тварь утробно взревела, замотала рогатой головой, начала грести землю когтистыми лапами.

Старик вдруг уронил меч на землю, затем подлетел на несколько ломтей и повис на толстой ветке. Следом за ним подлетело бесчувственное тело Берниса. От созерцания страшной магии Вайри едва не вывалился из кустов. Из-за дерева показался молодой воин в странном зелёном наряде. В одной руке чудный рыцарь держал меч, а в другой короткий жезл. Незнакомец вскинул руку с жезлом, направил его на фурсу и над поляной восемь раз пролетел оглушающий гром. Перед каждым раскатом из жезла вырывались огненные искры, а над головой незнакомца клубился сизый дымок.

Фурса взревела, бросилась в атаку на колдуна. Внимательный наёмник успел подметить, что шкура твари подпорчена, всю грудь измазали ручейки чёрной крови. Монстр двумя прыжками перемахнул просеку, взмахнул могучими лапами, но колдуна уже и след простыл. Вайри не знал, куда тот девался. Под млисом раздался протяжный, болезный рык. Фурса закружилась на месте. Вайри присмотрелся и увидел, что в боку твари торчит рукоятка колдовского меча.

Хозяин его обнаружился на другом краю просеки. Рядом с ним уже стояли ещё шестеро воинов в таких же одеждах, только жезлы их были куда длиннее. Колдуны разошлись вокруг фурсы по широкой дуге, нацелились жезлами в монстра. Тварь быстро оправилась, перестала кружиться, снова взревела и бросилась на главного колдуна, но…

Вайри много чего повидал в своей жизни, но такое!..

Колдун вскинул руки, направил их на монстра и фурса повисла в воздухе. Тварь беспомощно ревела, махала когтистыми лапами, но невидимые кандалы цепко сковали могучую пленницу. Новый, протяжный гром заглушил песни леса. Длинные жезлы остальных колдунов разнесли фурсову голову в клочья. Тварь задрожала, забилась в конвульсиях, облила землю фонтанами крови и мёртвой куклой рухнула оземь.

Когда тело поверженного монстра перестало подрагивать, на поляну высыпали люди и, окружив колдунов, неистово заголосили:

— Слава торреку! Слава великому воину кронов! Ххорра!.. ххорра!

— Ты слышал, как они его называют? — изумлённо прошептал одноглазый.

Вайри ничего не ответил. Нечего было ему на это ответить. Тем временем старика и Берниса сняли с дерева, над раненным графом начала хлопотать белокурая девчонка.

— Что будем делать? — не мог успокоиться Одноглазый.

— Я не знаю. Давайте пока тихо понаблюдаем, а потом решим, как нам быть. Да… так и поступим. Будем наблюдать!