Славу Богу, утром фантом исчез. Впрочем, как и Густав. Собственно говоря, проснулся я не утром, а скорее ближе к полудню. Я чувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. Ночные приключения не повлекли серьезных последствий. Даже рана на заднице перестала саднить. Но тут я вспомнил, что в полдень у меня назначена встреча в парке стеклянного дома, и разволновался. Если я не успею к назначенному сроку, то вынужден буду давать глупые объяснения по поводу своего опоздания. Мне было бы стыдно признаться собратьям, что я проспал!
Я пулей соскочил с кровати и бросился в туалет, однако окно оказалось плотно закрыто! Надо же, как мне не везет! Я побежал в прихожую и с разбегу кинулся в лаз, прикрытый клапаном. И чуть не расшиб себе лоб! Радужные круги поплыли у меня перед глазами.
Лаз был забит! В отчаянии я начал бить его лапами и царапать когтями. Тщетно. Я сел, испытывая бессильную злобу, и растерянно посмотрел на то место, где когда-то был лаз. В щель клапана был вбит деревянный клин. Зачем Густав это сделал? Он ведь всегда ратовал за то, чтобы я больше двигался и чаще гулял на свежем воздухе! Собравшись с силами, я попытался выцарапать когтями клин из щели. Бесполезно, я лишь занозил щепками лапку. Тогда я с разбегу прыгнул на клин и попытался раскачать его и сдвинуть с места весом собственного тела. Никакого результата!
Я уже кипел от бешенства, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появился Густав, вернувшийся с утренней прогулки. В руках он держал большой бумажный пакет с логотипом моего любимого зоомагазина. К сожалению, я замешкался. У меня была возможность быстро прошмыгнуть между ног Густава в открытую дверь, но я не воспользовался ею.
Густав захлопнул дверь, бормоча себе что-то под нос. Я понял, что он разговаривает сам с собой обо мне. Впрочем, сейчас это мало меня интересовало. Он, кажется, упрекал меня в неблагодарности и непростительном пренебрежении, а также говорил что-то о примирении и счастье снова видеть меня. Пройдя на кухню, Густав начал распаковывать пакет, извлекая из него один за другим разные предметы:
1) серую резиновую мышку с колокольчиком в брюшке;
2) еще одну серую резиновую мышку размером поменьше на длинном шнурке (владельцы кошек с помощью такой игрушки обычно тренируют охотничий инстинкт своих питомцев, забрасывая ее, а потом дергая за шнурок, чтобы она двигалась);
3) пластмассовую мышку на колесиках;
4) небольшой красный гуттаперчевый мячик, с которым так любят играть мои собратья;
5) связку пестрых перьев, привязанных к шнуру, на противоположном конце которого имелась пластиковая дощечка;
6) круглую зеленую игрушку с нарисованной на ней смешной рожицей.
Я чуть не лопнул от ярости! Я собираюсь спасти мир от зла, а этот толстяк хочет соблазнить меня новыми игрушками! А ведь я давно уже прозрачно намекал ему, что нахожусь в зрелом возрасте и не интересуюсь такими пустяками. Конечно, подарки всегда получать приятно, ведь они свидетельствуют о любви и внимании со стороны друга. Но сейчас все это так некстати! Кроме того, зачем Густав накупил этого детского хлама? И какой идиот придумал игрушки, которые могут понравиться только глупому котенку? Ведь все эти шнурки хорошо видны, и я давно уже знаю, что мышки двигаются не сами, а их приводит в движение рука человека. Неужели я должен делать вид, что благодарен Густаву за все эти дерьмовые подарки именно сейчас, когда собираюсь сразиться со злом?
Густав начал лопотать со мной, как с несмышленым ребенком, сюсюкая и употребляя уменьшительные словечки. Разложив игрушки на полу, он выжидающе взглянул на меня, надеясь, наверное, что при виде этого хлама я пущу слезу от радости. Впрочем, я поступил бы так, если бы наверняка знал, что после он выпустит меня на улицу. Но у меня не было такой уверенности.
Густав между тем начал резвиться с мышками и мячиками, стараясь заинтересовать меня. В этот момент он был похож на вошедшего в транс шамана, танцующего перед членами своего племени. Он осторожно ударял меня по голове резиновой мышкой, пытаясь привлечь к ней мое внимание. Ничего не добившись, Густав встал на четвереньки и начал гоняться за игрушками, брать их в зубы и носить по комнате. Все это выглядело не столько смешно, сколько странно. Если бы я был не так озабочен, может быть, я и посмеялся бы над ним. Но мне было не до веселья.
Я подошел к забитому лазу и начал возбужденно царапать клапан. Мне кажется, даже последний идиот сообразил бы, чего я хочу. Но Густаву это оказалось не под силу! Он продолжал размахивать дурацкими резиновыми мышками перед моим носом, пытаясь заставить играть с ними. Неужели он забыл, сколько мне лет и что я давно уже не резвый котенок? Я бросился в туалет и, прыгнув на подоконник, начал яростно царапать раму. Однако вместо того чтобы открыть окно, Густав стал и здесь допекать меня своими подарками, словно надоедливый продавец ненужных товаров. При этом он приговаривал, сюсюкая и коверкая язык, что всю зиму продержит меня взаперти. Я просто не мог этого больше слышать! Меня охватило отчаяние. Я больше не надеялся на то, что мне удастся до весны подышать свежим воздухом. И тут Густав превзошел в глупости сам себя.
— На дворе ужасная погода, — лепетал он, — тебя там подстерегают одни опасности, и если я вдруг открою окно и ты выпрыгнешь на улицу, то…
При этом он действительно приоткрыл окно, иллюстрируя свои слова, и я, воспользовавшись этим, шмыгнул в щель. В три прыжка я пересек садик и вспрыгнул на каменную ограду, покрытую снегом. К сожалению, у меня не было ни времени, ни желания оглядываться, так что я не видел выражения лица Густава. Должно быть, он в этот момент походил на Арчи, увидевшего график падения цен на акции.
Я побежал по верху каменной ограды в сторону парка. Снова повалил густой снег. Небо затянули тучи. Несмотря на то что был полдень, мороз пробирал до костей даже меня. Теперь я с сожалением вспоминал о тепле и уюте нашего дома, на полу которого были разбросаны новые игрушки. Как было бы хорошо сейчас поиграть с резиновой мышкой или мячиком! Теперь я не считал это ниже своего достоинства. Напротив, я предпочел бы сейчас подурачиться с клоуном по имени Густав. Снежный марафон утомлял меня. Ведь все познается в сравнении!
Задыхаясь от быстрого бега, я миновал развилку стены и спрыгнул на снег под сень густых елей лесопарка. На мгновение в глазах потемнело, но потом они привыкли к царившему под ветвями полумраку. До моего слуха доносился шум взволнованных голосов. Это были мои товарищи, уже собравшиеся в назначенный срок. Итак, Синяя Борода, как всегда, не подкачал. Я доверял этому парню, который знал всех в округе и мог выбрать надежных ребят.
Я пробирался между стволами деревьев, превратившимися в сосульки засохшими растениями и заснеженными кустами. Голоса слышались все отчетливее, и наконец я увидел своих собратьев. Их было пятнадцать. Перед такой силой, пожалуй, капитулирует даже доктор Громыко. С облегчением вздохнув, я направился к ним. В первом ряду этой толпы стояли Синяя Борода и Джуниор. Они издали заметили меня и вышли навстречу. Остальные повернулись в мою сторону и, затихнув, ждали, когда я приближусь. Мне не понравилось выражение мордочки Джуниора, и я невольно насторожился. Тем не менее я старался не поддаваться панике и поспешил к своим приятелям.
Подойдя к ним, я вдруг понял, что все пропало и с нашей затеей ничего не получится.
— Ну, что скажешь? — спросил Синяя Борода с таким видом, будто сделал мне рождественский подарок.
Что я мог сказать? Однако Синяя Борода не дал мне рта раскрыть.
— Хочу представить тебе этого парня, — возбужденно продолжал он.
Он показал на сидевшего в снегу толстого кота, чем-то похожего на него самого. Я знал этого хулигана, у него была дурная слава в округе. Парня звали Конг, и он был грозой нашего района. Кроме него, в собранный Синей Бородой отряд входили бандиты, грабители, психопаты и драчуны. Короче, настоящее отребье. Но Конг выделялся даже среди этой толпы. Это был восьмикилограммовый персидский кот с огромной, как арбуз, наводящей страх черной головой, ярко-оранжевыми, словно раскаленная вулканическая лава, глазами и пепельного цвета клокастой шерстью. У него были темные лапы, и создавалось такое впечатление, что Конг носит сапоги. На плоском носу виднелись шрамы от боевых ран, уши были порваны в многочисленных боях, а челюсти у Конга были железными, словно у бойцовской собаки.
О Конге ходила дурная слава. Он был знаменит своей злостью и склонностью к насилию. Под стать ему были и оба его дружка, которые повсюду сопровождали его, — Герман и Герман. Эти тезки были сиамцами, душой и телом преданными своему жирному боссу. Когда Конг дрался за лидерство в округе или занимался рэкетом, вымогая корм у какого-нибудь новичка, сиамцы помогали ему.
Другие члены собранного Синей Бородой отряда были не лучше этих трех мерзавцев. Дома все они притворялись мечтательными любителями тепла и уюта и изображали из себя образцовых домашних животных. Но стоило им вырваться на свободу, как они сразу же начинали проявлять свой агрессивный характер. На первый взгляд подобное сборище уличных хулиганов вполне могло справиться с задачей и провести освободительную акцию.
Но это только на первый взгляд. Дело в том, что у большинства членов отряда боевые будни были уже в прошлом. Конг, Герман и Герман и другие были еще старше, чем я. Раньше Конг действительно держал в страхе всю округу. Но то было раньше. А теперь он так расплылся от жира, что едва мог встать с места. Даже внешне он поблек и обветшал. Шерсть поседела, нос еще больше ввалился, половина зубов выпала. Герман и Герман, хотя и были младше своего босса, выглядели не лучше. От былого атлетизма их фигур не осталось и следа. Братья так исхудали, что были видны ребра. Их желтые глаза стали мутными от старости, а в шерсти можно было найти не только седые волосы, но и проплешины.
Подобный удручающий вид имели многие члены отряда, явившиеся сюда, наверное, для того, чтобы пощекотать себе нервы на закате дней. Надо отдать им должное, они были готовы рисковать собственной жизнью ради благородного дела. Но факт остается фактом — передо мной был не дееспособный боевой отряд, а группа пенсионеров!
— Я хорошо знаю не только Конга, но и всех присутствующих, — сказал я, скрыв разочарование за вежливой улыбкой. — И благодарю вас всех за то, что вы хотите помочь нашим попавшим в неволю собратьям. Проблема состоит в том, что я знаю вас слишком давно… То есть я хочу сказать, у нас с вами за плечами длинная жизнь.
Конг с недовольным видом фыркнул.
— Что ты хочешь сказать, умник? — возмущенно спросил он. — Намекаешь на то, что мы превратились в старых перечниц и больше ни на что не способны? А ты сам давно смотрел на себя в зеркало? Честно говоря, ты напоминаешь старую калошу!
Герман и Герман угодливо расхохотались, продемонстрировав испорченные зубы.
— Превосходно, босс, превосходно! — шепелявя, воскликнул один из них. — Мы еще помочимся на его могилу!
— Заткнитесь! — взревел Конг. — Синяя Борода собрал нас, чтобы мы освободили наших собратьев, томящихся в неволе. Сюда явились все, кто обладает в округе весом и влиянием. Это лучшие воины, доказавшие свою доблесть в многочисленных битвах. И ты имеешь дерзость называть их стариками?! Ах, ты негодяй!
— Конг, я не хотел никого обидеть, — сказал я. — Но дело, в которое мы ввязались, действительно очень опасное. В любой момент на нас неожиданно может напасть человек, на совести которого не одно убийство. Как бы отважны мы ни были, мы не сможем противостоять человеку, который к тому же скорее всего вооружен. Поэтому мне кажется, было бы лучше, если бы мы обладали большей гибкостью и подвижностью…
— А кому здесь, интересно, не хватает гибкости и подвижности? — угрожающе спросил Конг, приподнимая свой толстый зад. Масса его тела с трудом пришла в движение, короткие лапы напряглись, чтобы удержать его, но через несколько секунд Конг снова опустился на снег. К счастью, Герман и Герман успели поддержать его с двух сторон и уберегли от падения. — Ну, говорите же!
Конг обвел грозным взглядом своих приятелей, которые, замерев, не смели пошевелиться.
— Хочу дать тебе один совет, мальчик, — продолжал Конг, обращаясь ко мне. — Мы участвовали и не в таких переделках, еще когда ты соску сосал. Тебе и не сосчитать ран на теле этих отпетых парней. И хотя операцию разработал ты, я даю голову на отсечение, что моя команда как пить дать справится с выполнением поставленной задачи. И если ты начнешь сейчас мне возражать, то дорого поплатишься за это!
— О какой команде ты говоришь, Конг? Мы сюда не в игрушки пришли играть, а дело делать. Ты понимаешь, что опасно ввязываться в серьезный конфликт с толпой, состоящей из немощных стариков?
— Полегче, папа, полегче, — вмешался в разговор Джуниор, вставая между нами. — Мы не должны ссориться, нам необходимо сплотиться перед лицом опасности. Мне кажется, вы оба правы. Ты, Конг, правильно сделал, что собрал самых надежных и закаленных в боях парней, и мы не должны отказываться от их помощи…
— Вот именно! — воскликнул Конг и обвел своих приятелей победоносным взглядом.
— Что же касается твоей озабоченности, папа, то я считаю, что и она вполне оправданна, — продолжал Джуниор. — Не все старики способны принять участие в борьбе с таким чудовищем, как Громыко. Я, конечно же, не имею в виду тебя, Конг.
— Еще бы! — воскликнул Конг. — Иначе я давно проломил бы тебе череп, малыш!
— Я предлагаю всем пойти на компромисс, — продолжал Джуниор. — Я проберусь в дом и посмотрю, как там обстоят дела. Если все в порядке и хозяева действительно уехали, я подам знак и вы начнете действовать.
Предложение Джуниора было вполне разумным, хотя мне не хотелось, чтобы мой сын лез в самое пекло. С другой стороны, я считал такой риск оправданным. Джуниор ловок и слывет самым быстрым бегуном в округе. Конг, по-видимому, был одного мнения со мной.
— Давай, действуй, малыш! — воскликнул он. — А мы поддержим тебя в нужный момент!
— Я пойду с тобой, — неожиданно заявил Синяя Борода, который до этого молча слушал нашу перепалку, переводя взгляд с меня на Конга.
— А разве тебя не зачислили в команду неловких и неповоротливых старых калош? — с усмешкой спросил Конг. — Или ты считаешь себя молодым и сильным? Ну, в таком случае я чемпион мира по бегу!
Синяя Борода пропустил слова Конга мимо ушей и направился вслед за Джуниором к дому. Тем временем снегопад усилился, а небо еще больше потемнело. Стеклянный дом за пеленой белых хлопьев казался мрачным призраком. Вскоре наши друзья превратились в две черные точки, а потом растаяли в снежном мареве. У меня сжалось сердце. Теперь я жалел, что согласился на предложение Джуниора. Мне следовало пойти вместе с ними! С моей стороны было ошибкой посылать на разведку бесшабашного Джуниора и отчаянного Синюю Бороду. Это должно послужить мне серьезным уроком! Я решил, что пора взять руководство операцией в свои лапы.
Однако вскоре я вздохнул с облегчением, увидев Синюю Бороду и Джуниора на террасе первого этажа.
Они о чем-то посовещались, а потом, повернувшись в нашу сторону, подали нам знак передними лапами. Ахая и охая, старики двинулись в путь. У меня было такое чувство, как будто я вышел на прогулку с обитателями дома престарелых!