На следующее утро швейцар дома Солити постучал в дверь Маккуса. Он вручил запечатанный конверт Гоббсу, объяснив, что он намерен ждать ответа мистера Броули на прибывшее с ним послание. Гоббс оставил швейцара в парадном холле, а сам отправился на поиски своего господина.

Маккус сидел за столом в библиотеке, когда Гоббс нарушил его уединение. Он сразу увидел, как изменились манеры его верного слуги, и в недоумении уставился на него: ему было невдомек, что Гоббс лишь тщательно копировал поведение герцогского швейцара, его нарочитую вежливость обращения и напряженную чопорную осанку.

Дворецкий с важностью протянул ему серебряный поднос с письмом. Маккус принял послание и потер большим пальцем печать Солити. Вчера ему уже пришлось убедиться в том, что Файер отличается завидной смелостью, но послать с письмом одного из слуг отца... Это было равносильно тому, как если бы об их романе сообщили в газетах. Он никогда бы не поверил, что она была способна на такую авантюру.

Сломав печать, Маккус сразу заметил, что письмо адресовано ему герцогиней.

Дорогой мистер Броули!

Я очень надеюсь на то, что Вы получили удовольствие от вчерашнего похода по магазинам. Желая продолжить наше приятное знакомство, я лично приглашаю Вас завтра в два часа пополудни к леди Денингз. Моя дочь тоже будет сопровождать нас. Если Вы отправитесь на праздник, который устраивает леди Денингз, в нашем экипаже, это доставит мне огромное удовольствие. Не разочаруйте меня, дорогой мистер Броули!

Искренне ваша, С.

«С», означавшее Солити, выглядело смело и легкомысленно. Такой была и сама герцогиня. Маккус улыбнулся, перечитав записку. Ему было любопытно, знала ли Файер о том, что ее мать послала ему приглашение. Насколько помнил Маккус, она была явно недовольна, когда заметила интерес, проявляемый к нему герцогиней. Эта записка очень польстила самолюбию молодого человека.

– Итак, мистер Броули, – сказал Гоббс, прерывая его размышления о Файер. – Что мне передать тому разодетому швейцару внизу?

Маккус улыбнулся.

– Скажи, что я почту за честь принять приглашение ее светлости. – Чуть помедлив, он добавил: – Кроме того, пользуясь случаем, я хочу передать через него еще одну записку.

– Ты просто разбойник! Как ты мог додуматься до того, чтобы передать через слугу герцога послание для меня? – возмущалась Файер спустя несколько часов, когда у них появилась возможность уединиться в парковой аллее.

Она ехала верхом на серой породистой кобыле, все четыре ноги которой как будто украшали чулочки. В своем голубом платье для верховой езды и шляпе с пером Файер выглядела как королева. Маккус пребывал в самом добром расположении духа и не обращал внимания на упреки в свой адрес. Его спутница, напротив, была очень взволнована.

– Успокойтесь, леди. Никто не заметил, что ваш швейцар принес две записки вместо одной. Кроме того, он был щедро вознагражден за свои труды, – с непринужденностью заявил Маккус. – Он, похоже, очень дружен с вашей горничной. Той самой, которая позволила мне войти в ваш дом накануне вечером, когда вы так искусно соблазнили меня.

Когда с ее уст сорвался стон, Маккус лишь улыбнулся и на его щеках появились ямочки.

– Вы должны смириться с тем, что большинство слуг в вашем доме очень благосклонно относятся к моим ухаживаниям, и не стоит поднимать из-за этого бурю негодования.

– Мистер Броули, подкуп слуг не самый лучший способ сохранения тайны нашей дружбы. Если вы будете столь щедро швырять деньгами, то не заметите, как окажетесь бедным трубочистом.

– Я четко слежу за своими расходами, уверяю вас. К тому же я могу позволить себе очень многое, – парировал Маккус, получая удовольствие от их перепалки.

Возможно, она была права, когда отчитывала его за неосмотрительность. Однако одна мысль о Файер заставляла его забывать о том, что существует такое понятие, как осторожность.

– О да, Мак Броули, печально известный контрабандист. – Маккус часто заморгал, растерявшись. Очевидно, они с Тревором обсуждали не только погоду в тот день, когда он застал их в гостиной. Он не уставал повторять, что не желает рассказывать о своем прошлом, и Файер уважала его желание сохранить тайну. Правда, до сегодняшнего дня. То, что его возлюбленная позволила своему раздражению прорваться в подобной реплике, свидетельствовало, насколько сильно она рассержена. Маккус выбрал самую отдаленную дорожку для их уединенной прогулки, но все равно оставалась вероятность того, что их могут услышать.

– Миледи, я бы предпочел, чтобы вы не связывали мое имя с упоминанием этого незаконного занятия. Мое нынешнее дело не дает мне повода стыдиться и упрекать себя.

– Инвестиции, кажется, – сказала она, вздернув тонкую бровь.

– Крайне выгодные инвестиции, я бы сказал, – добавил он.

Когда Маккус впервые попал на биржу, его интересовали только деньги. Позже он с удивлением обнаружил, что природное чутье безошибочно подсказывало ему, в каких сделках следует принимать активное участие, а какие оставить без внимания. Результат не мог не поразить его, человека, который раньше балансировал на грани закона. Теперь он мог смело рассказывать о характере своей деятельности.

– Я готов подкупить всех ваших слуг, Файер, если бы это сулило мне еще одну ночь в твоих объятиях.

Она с благосклонностью приняла его признание, но тут же поспешно отвела глаза, делая вид, что любуется красивым пейзажем.

– Мы больше не должны возвращаться к этому. Никогда. Не здесь.

Она слегка ударила хлыстом по крупу лошади, и та рванулась вперед.

Маккус тоже пришпорил свою лошадь и помчался вдогонку за Файер. Она была прекрасной наездницей, и ее безупречная осанка вызывала восхищение. Несмотря на то что лошадь Файер неслась на приличной скорости, он вскоре поравнялся с ней и сказал:

– Я думаю, что было бы глупо притворяться, будто между нами ничего не произошло.

Файер бросила взгляд в его сторону.

– Я и не собираюсь этого делать. Но наши отношения слишком все усложняют. Вы отвлекаетесь от достижения своей цели, а я – от своей.

Ее лошадь, чувствуя возбуждение хозяйки, нетерпеливо помотала головой из стороны в сторону.

– Мы соревнуемся на скачках? – спросил он Файер, и она заставила лошадь перейти на шаг. – О каких целях вы говорите? На чем вы настаиваете?

– На том, чтобы вы вели себя, как и подобает джентльмену. Надеюсь, что вы не забыли, что сами просили моей помощи в этом вопросе, – выпалила она.

Нарочито спокойный тон Маккуса приводил ее во все большее раздражение. Она решила не обращать внимания на игривость в его голосе и сразу перешла к делу.

– Я вижу, что герцогиня благоволит к вам...

– Меня невозможно не любить, – прервал он ее, из-за чего заслужил еще один ледяной взгляд зеленых глаз Файер. – Вы разволновались из-за того, что я получил приглашение к Денингзам?

– С какой стати меня это должно волновать? – с горячностью воскликнула она.

Но его не так-то просто было обмануть.

– Вы сами вчера признались, что расположение герцогини вызывает у вас ревность.

– Я ревновала вас так же, как вы ревновали меня к лорду Хоксби.

– Даже так? – Маккус улыбнулся.

Файер угрожающе взмахнула хлыстом, но он ловко увернулся от удара.

– Давайте хоть раз поговорим серьезно, мистер Броули, – сурово обратилась она к нему, и на ее лбу появилась едва заметная морщинка. Она говорила ему «вы», чтобы избежать разоблачения. Приличия требовали полного соблюдения этикета. – Вы просили моей помощи. Я согласилась представить вас в обществе. Но, естественно, мои возможности ограничены по сравнению с возможностями моей матери, которая может похвалиться весьма широким кругом знакомств. Если вы заслужите ее одобрение... – Файер взмахнула ресницами, и ее лицо преобразилось. Она язвительно улыбнулась: – а с вашими несомненными талантами это не составит особого труда, тогда место в свете будет вам обеспечено. Думаю, что вскоре вы станете самым завидным женихом сезона. Вас будут боготворить наравне с вашим годовым доходом.

– Звучит очень заманчиво, – пробормотал Маккус. Однако в голосе девушки не было особого энтузиазма, когда она говорила о возможности его женитьбы на какой-нибудь знатной леди. Хотя... Кто знает? Вполне вероятно, что Файер хотелось как можно скорее расторгнуть их сделку.

– У вас очень циничный взгляд на вещи, – заметил он.

– Не думаю. Просто я была воспитана в мире, куда вы так стремитесь попасть, чтобы занять свое место. Поверьте, я понимаю светское общество намного лучше, чем вы. Не забывайте, что я единственная дочь герцога Солити, – равнодушно произнесла она. – Меня могут воспринимать как воплощение смертного греха, и все равно это не отпугнет потенциальных женихов. Вокруг меня, если вы заметили, продолжают виться роем желающие заполучить мое приданое.

Маккус уже видел, какое внимание оказывают Файер. Джентльмены всех мастей соперничали за право наполнить ее бокал и с щедростью одаривали ее комплиментами. Ей было восемнадцать, и она уже узнала, что такое предательство. Он бы не стал осуждать ее за излишнюю рассудительность.

– Файер, моя дорогая, но у тебя нет никакого шанса выглядеть как смертный грех, потому что природа позаботилась о том, чтобы люди оборачивались вслед, видя такую красоту. Я не верю, что на свете есть хотя бы один мужчина, который остался бы равнодушным к твоим чарам. И твой счастливый избранник, смею заверить тебя, будет думать о твоих связях и приданом лишь во вторую очередь.

– Я еще не встречала такого джентльмена. Когда это произойдет, я готова отпраздновать столь памятное событие, – с горькой улыбкой произнесла она.

– Так вот для какой судьбы вы меня готовили?

– Сэр, вы избрали этот путь задолго до нашей встречи. – Она посмотрела в сторону дороги. – Я выполнила свою задачу. Теперь же, когда вы заручились поддержкой моей матери... – Файер замерла. Что-то привлекло ее внимание. – Мог ли этот день сложиться хуже? – воскликнула она. – Мне надо было сжечь вашу записку, не читая, в то самое мгновение, когда ее принес швейцар.

К ним приближались два всадника. Маккус догадался по их костюмам, что это были мужчина и женщина.

– Друзья или враги?

Файер бросила в его сторону недоуменный взгляд.

– Вам судить. Похоже, сегодняшняя погода показалась прекрасной для прогулки не только нам, но и моим добрым знакомым – лорду Стэндишу и леди Хипгрейв. – Она натянула поводья. – Клянусь, они преследуют меня. Куда бы я ни отправилась, мне обязательно встречаются на пути графиня с ее самодовольно покровительственной улыбкой и этот прихвостень виконт.

Слова Файер отозвались болью в душе Маккуса.

– Вы не одиноки. Не забывайте об этом.

– Боюсь, что мне придется нести этот крест на своих плечах, – отозвалась она.

Файер поборола желание умчаться прочь до того, как к ним присоединилась коварная парочка. Она едва сдерживалась, чтобы не обрушить на Маккуса свой гнев, обвинив его в том, что он вытянул ее на эту злосчастную прогулку. Но она понимала, что оказалась в столь двусмысленном положении по своей вине. Получив записку Маккуса, она очень обрадовалась. Ночь, которую они провели вместе, превзошла все ее ожидания. Хотя лорд Стэндиш лишил ее девственности, она осталась невинной в искусстве любви. Маккус Броули стал ее первым настоящим любовником.

– Добрый день, леди Файер, – произнес лорд Стэндиш, откровенно оглядывая ее фигуру.

Он еще смел улыбаться ей, как будто ничего не произошло!

Девушке хотелось сделать вид, что ей нет никакого дела до них, но потом она решила, что пора покончить со сплетнями, которые они распускали, раз и навсегда. Остановив свою кобылку рядом с лошадью Маккуса, Файер приветствовала лорда Стэндиша и леди Хипгрейв.

Графиня была одета в пурпурное платье, украшенное спереди золотыми застежками. Файер неохотно признала, что в этом ярком наряде ее соперница выглядит потрясающе.

– Как замечательно, что мы встретились, леди Файер. Я как раз говорила лорду Стэндишу, что мне невообразимо скучно. Встреча с вами, несомненно, подняла мне настроение.

– Как вы добры, – отозвалась Файер, стараясь не обращать внимания на двусмысленность слов графини.

Заметив, с каким любопытством они поглядывают в сторону ее спутника, Файер сказала:

– Позвольте представить вам друга моей матери Маккуса Броули.

– И вашего друга тоже, миледи, – напомнил ей Маккус. Леди Хипгрейв протянула ему руку.

– Может, и я смогу рассчитывать на вашу дружбу, сэр?

Маккус дернул поводья, и его лошадь приблизилась к лошади графини.

– Я испытываю огромное удовольствие, получая возможность познакомиться с новыми людьми.

– Как и я, – промурлыкала леди Хипгрейв, чем вызвала недовольство лорда Стэндиша и Файер. – Можно к вам присоединиться?

– Боюсь, что нам придется отказаться от вашего общества, – с притворным сожалением в голосе произнесла Файер. – Мы здесь совсем одни, поэтому вам не удастся спровоцировать меня на ссору. Вы зря потратите свое время и испортите всем настроение.

Леди Хипгрейв не скрывала удивления и перевела взгляд на Маккуса. Она была поражена тем, что Файер открыто проявляет свою неприязнь к ним, из чего заключила, что ему, должно быть, известны несчастные обстоятельства, в которых оказалась дочь герцога.

– Я вижу, что вы успели отточить свои коготки, – одобрительно произнесла графиня.

– Вот-вот. Когда вы решите затеять со мной ссору в следующий раз, вам стоит об этом помнить. Графиня, вы можете получить не совсем то, на что рассчитывали.

Файер посмотрела на своего спутника и улыбнулась.

– Прошу вас, давайте не задерживаться, мистер Броули. Нас ожидает герцогиня, – солгала она, найдя благовидный предлог попрощаться с ненавистной парочкой.

– Было приятно с вами познакомиться, мистер Броули, – выкрикнула ему вдогонку леди Хипгрейв. – Я надеюсь, что следующая наша встреча закончится не так быстро.

Маккус не стал тратить слов на комплименты, понимая, насколько взвинчена Файер. Они ехали, не нарушая молчания, пока Файер собиралась с мыслями и приходила в себя. Она была благодарна Маккусу за то, что он был рядом. При нем она чувствовала себя сильной и независимой. Обдумав все, что произошло несколько минут назад, девушка решила, что вышла из столкновения с этой фурией настоящей победительницей.

– Какая милая пара, – протянул Маккус, надеясь вызвать Файер на разговор. – Наряд леди Хипгрейв заслуживает всяческих похвал.

Файер подумала о том же, но отозвалась на его реплику с отвращением на лице:

– Платье ужасное. Оно такое яркое, что графиня едва не распугала всех птиц.

Маккус промолчал, но по его глазам она догадалась, что он просто шутит над ней. Его следующая фраза подтвердила эти подозрения.

– Давайте поторопимся, миледи, – улыбаясь, сказал он. – Мы не можем заставлять герцогиню ждать нас понапрасну.

Ее светлость герцогиня Солити обняла мистера Броули и усадила его рядом с собой. Когда Маккус представлял себе вельможных дам, в его сознании всплывал образ пресных и скучных созданий, не обладающих ни шармом, ни чувством юмора. Он думал, что эти женщины ограничивают свое общение с людьми только приказами. Герцогиня искренне удивила его. В сорок пять лет она являла собой образец живости и красоты. Она умела сводить с ума, и мужчины легко забывали о том, что по возрасту она годилась им в матери. Маккус не стал исключением: он был очарован ее непринужденной и легкой манерой общения. Глядя на своих спутниц, он решил, что поездка на праздник, который устраивали Денингзы, обещает быть крайне увлекательной. Файер присоединилась к ним, как и обещала. Он был бы очень разочарован, если бы она отказалась от этой поездки под предлогом столкновения с леди Хипгрейв. Оказаться наедине с герцогиней было бы рискованно во всех отношениях: Маккус мог навлечь на себя гнев не только любовника герцогини лорда Крешетта, но и ее супруга.

Маккус решил, что его внезапное появление в обществе герцогини, должно быть, заставило лорда Тэммеса поехать с ними. Наблюдая за сыном герцога, он подумал, что тот, вероятно, сверстник Тревора. На этом сходство двух молодых людей заканчивалось. Лорд Тэммес был джентльменом, который не знал тягот жизни, так как был рожден в роскоши и воспринимал ее как непременный атрибут собственной жизни. Молодой человек сидел рядом с Файер со скучающим выражением на лице. Брат и сестра казались поразительной парой. Они были похожи и цветом волос, и оттенком кожи. Но лорда Тэммеса спасали от штампа «красавчик» мужественный подбородок и жесткий взгляд. Он, казалось, хотел превратить Маккуса в соляной столп, поскольку не испытывал к нему никакой симпатии. К тому же молодой человек при всяком удобном случае показывал свою неприязнь к поклоннику сестры.

– Файер, девочка моя, разве не чудесно, что мистер Броули согласился на это приключение? – нарушая молчание, спросила герцогиня.

Маккус заметил, как Файер усмехнулась, позабавившись тем, что герцогиня упомянула о приключении, точь-в-точь повторяя его слова. Румянец, выступивший на щеках девушки, свидетельствовал, что она вспомнила о предыдущей ночи, которая, несомненно, была самым большим приключением в ее жизни.

– Да, мама, – согласилась она и, обращаясь к Маккусу, сказала: – У лорда и леди Денингз красивый особняк неподалеку от Лондона. Их праздники славятся на всю округу и длятся обычно несколько дней.

В ее словах явно звучало предупреждение, но для Маккуса смысл сказанного оставался тайной. Он посчитал, что упоминание об отсутствующем члене их семьи будет признаком вежливости, поэтому спросил:

– Его светлость присоединится к вам у лорда Денингза?

Реакция семейства была в высшей степени неожиданной и весьма озадачила Маккуса. Он заметил, как улыбка, озарявшая лицо герцогини, тут же исчезла. Она отвернулась к окну, сделав вид, как будто заинтересовалась пейзажем. Руки лорда Тэммеса почему-то сжались в кулаки, а его мрачный взгляд стал откровенно враждебным. Маккус понял свою оплошность, когда Файер больно пнула его ногой, воспользовавшись тем, что герцогиня смотрела в другую сторону.

– Его светлость вынужден был отказаться, так как его отозвали срочные дела, – объяснила герцогиня, и Маккус искренне пожалел, что его невинный вопрос вызвал такую резкую перемену в настроении семейства.

– Мой отец обычно пропускает праздники у Денингзов, – сказала Файер, сочувственно посматривая в сторону матери.

Ее брат словно очнулся от тяжелого сна.

– Потому что их устраивает лорд Денингз, – пробормотал он.

Файер бросила на него испепеляющий взгляд и сильно толкнула локтем. Маккус с облегчением подумал о том, что не только он заслужил гнев юной леди. Для загородной поездки, которая обещала стать началом веселого приключения, их настроение было весьма мрачным.

– Объясни мне наконец, почему один-единственный вопрос о твоем отце заставил герцогиню увянуть, как цветок, опаленный солнцем, а твоего брата – проявить настоящую кровожадность? – потребовал ответа Маккус, когда они сделали остановку на постоялом дворе, чтобы накормить лошадей и дать им немного передохнуть.

Файер не стала присоединяться к матери и брату, сказав, что хотела бы немного размяться. Она знала, что Маккус вызовется сопровождать ее. Тэм мог бы и возразить, но он был слишком рассержен, чтобы заподозрить неладное.

– Никто не обвиняет тебя, – заверила она Маккуса. – Может, только Тэм, но он был в ужасном расположении духа уже тогда, когда прибыл к нам.

Они подошли к границе двора, превратившейся в разъезженную колею, которая вилась вдоль повалившегося забора. Как ни странно, здесь попадались одинокие цветы.

– Это касается семейной тайны, и, если Тэм узнает о предмете нашего разговора, он украсит тебя таким же шрамом, который я видела на твоей груди, – сказала Файер, вкладывая в свои слова искреннее желание оградить себя от лишних страданий.

– Твой брат, как мне показалось, настроен очень агрессивно. Он презирает меня, и я не могу понять, по какой причине, – заметил Маккус, недоумевая, как он мог вызвать антипатию у кого бы то ни было.

– Наверное, он знает о тебе неприглядную правду, – сказала она, пожимая плечами.

Файер не очень волновалась по поводу мрачного настроения своего брата, так как понимала, что в присутствии герцогини лорд Тэммес не решится на грубость.

– И какую же? – спросил Маккус немного охрипшим голосом. Чудесно. Ей все-таки удалось оскорбить его.

Она беспомощно развела руками.

– Ему известно, что ты мошенник и соблазнитель невинных девушек.

Файер говорила с такой прямолинейностью, что Маккусу ничего не оставалось, как только рассмеяться.

– Сокровище мое, как я уязвлен! – хватаясь за грудь, воскликнул он.

– Да-да, а еще ему известно, что ты лжец, – добавила она. – Но все равно тебе нечего бояться. Причина агрессивности Тэма в том, что он видит, с какой благосклонностью тебя воспринимает герцогиня. Если бы ты познакомился с ним при других обстоятельствах, вы могли бы стать лучшими друзьями.

Маккус бросил взгляд в сторону гостиницы и покачал головой.

– Не думаю.

– Нет, правда. Ума не приложу, как Тэм мог пропустить родственную душу? Он ведь тоже грешит любовью к женскому полу. Наверное, он боится, что его настигнет проклятие Солити.

– Я не верю в проклятия, – равнодушно возразил Маккус. Она поняла, что ее слова прозвучали для Маккуса, человека непосвященного, довольно странно, и решила объясниться.

– Я не знаю точно, откуда оно берет начало, но несколько поколений Карлайлов верят в него.

Маккус прервал ее и схватил за плечи.

– Файер, если ты не хочешь рассказать мне о том, почему я расстроил твою матушку вопросом о герцоге, то совсем необязательно кормить меня сказками.

Она резко оттолкнула его и отошла в сторону.

– Забудь о проклятии! – в отчаянии воскликнула она. Возможно, Маккус прав и не было никакого проклятия. Ведь ее отец, похоже, избежал уготованной ему печальной участи. Тэм же был просто очень избалованным и испорченным юношей, к которому ей не хотелось привязываться.

– А мой отец...

Маккус прервал ее. На его лице застыло выражение озабоченности.

– Файер, если тебя это так расстраивает... – Она покачала головой.

– Это не имеет ко мне никакого отношения. Как и Тэм, я всего лишь невольный свидетель печальных событий.

Маккус понимал, что поступает неблагоразумно, но не мог противиться желанию утешить ее. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе.

– Что же, любовь моя?

– Карлайлы и Денингзы связаны одной историей, – тщательно подбирая слова, сказала она. – Я не знаю, как начать. В общем, мой отец и леди Денингз когда-то были любовниками. – Она заметила выразительный взгляд Маккуса и поторопилась продолжить рассказ: – Я знаю, что ты хочешь возразить: дескать, у моего отца много любовниц. К тому же все в свете знают, как часто он их меняет, не обращая внимания на то, замужем они или нет. Моя мать настолько снисходительна к его слабости, что это вызывает у меня недоумение. Я бы так не смогла.

Она вспомнила лорда Стэндиша.

Маккус легко прикоснулся пальцами к ее подбородку, напоминая о своем присутствии, и спросил:

– Но в случае с леди Денингз все обернулось не так, как обычно?

Она кивнула, чувствуя себя совершенно разбитой.

– Папа влюбился в нее. Это произошло за несколько лет до моего рождения. Тэму было всего несколько месяцев, и моя мать еще не успела оправиться после тяжелых родов. Я не знаю всех подробностей, но ясно одно: леди Денингз сумела завоевать сердце моего отца.

– Я полагаю, о романе стало известно лорду Денингзу, и им пришлось прекратить отношения?

Файер прищурилась на ярком солнце. Как приятно было ощущать тепло ласковых лучей!

– Все оказалось намного сложнее. Отец хотел оставить герцогиню и сбежать с леди Денингз. Но ничего не получилось. Леди Денингз осталась со своим мужем. Может, побегу препятствовал лорд Денингз, а может, его жена поняла, что не имеет права разрушить две семьи.

Файер сделала глубокий вдох. Конечно, ей было бы любопытно узнать подробности давней истории, но эту тему не принято было обсуждать в кругу семьи.

– Спустя семь месяцев леди Денингз родила сына. Тебе его представят как лорда Джаретта.

Она многозначительно замолчала. Маккус быстро нашелся:

– Это ребенок твоего отца. Ничего себе!

Файер кивнула. Поделившись этой страшной тайной, она почувствовала неожиданное облегчение. Девушка не осознавала, какая тяжесть была у нее на сердце, пока она не рассказала о ней Маккусу.

– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему наш отец никогда не появляется у лорда Денингза. Я полагаю, что мои родители и Денингзы пришли к определенному соглашению. Лорд Денингз признал сына герцога своим законным наследником. Каждый год, сколько я себя помню, моя мать увозит нас на несколько дней к ним в поместье, где они устраивают праздники. Все проявляют радушие и любезность. И никто не вспоминает о прошлом.

Файер видела, что Маккус проникся симпатией к ее матери. Как ей показалось, он был возмущен тем, что она страдала по вине отца.

– Но зачем герцогине подвергать себя такому испытанию и встречаться с женщиной, которая едва не разбила ее семью?

– Ради отца. Она все еще любит его. Несмотря на странности этого брака, в их союзе царит гармония. Эти ежегодные визиты позволяют ей увидеть ребенка, которого герцог не мог бы признать своим ни при каких обстоятельствах. Я не удивилась бы, узнав, что по приезде домой она делится с ним своими впечатлениями, рассказывая о том, как изменился его сын.

– Мне кажется, что втягивать в это тебя и брата было жестоко.

Файер положила руку на его плечо, желая успокоить.

– Я сомневаюсь, что моя мать видит это в таком свете. Лорд Джаретт – наш сводный брат, как и Тревор для тебя. Он – наша семья. Мы никогда не сможем признать виконта своим законным братом, но для наших родителей очень важно, чтобы мы знали об этом.

Маккус запечатлел на лбу Файер поцелуй.

– Файер...

– Уберите руки от моей сестры! – раздался суровый голос Тэма.