Прошло восемь дней с той памятной встречи, когда мистер Броули увел ее от друзей и сделал возмутительное предложение. Она не нуждалась в его помощи! Она сама справится и со Стэндишем, и с леди Хипгрейв. Эту парочку она никогда не забудет, пока не расквитается за нанесенное оскорбление. Но сейчас она намерена получить удовольствие от развлечений, устраиваемых в Лондоне. Присев у столика, Файер повернула голову и с восхищением посмотрела на свое отражение.

– Амели, ты, как всегда, превзошла себя. Великолепная работа, – удовлетворенно произнесла она, обращаясь к своей горничной.

Амели уложила длинные волосы госпожи, доходившие до талии, в жгуты, которые красиво обрамляли голову, и оставила несколько прядей, чтобы придать прическе нарочито непринужденный вид.

– С такими волосами, как у вас, работа превращается в удовольствие, – учтиво ответила горничная, завершая укладку. – Как-то раз я причесывала одну леди постарше. Волосы у нее были тонкие, как у моего дедушки, но ей хотелось, чтобы я сделала завивку крупными локонами. Конечно, прическа не продержалась и часа. Я боялась, что если так будет продолжаться, то к концу сезона она станет лысой.

Файер рассмеялась, недоумевая по поводу того, сколько же господ сменила Амели, если ей едва исполнилось шестнадцать.

– И что, облысела твоя хозяйка к концу сезона?

– Знаете ли, она стала похожа на только что вылупившегося цыпленка. На следующий год ей была обеспечена лишь одна прическа – что-то вроде тюрбана, – сказала Амели, водружая на столик шкатулку с драгоценностями.

Так как у Файер были яркие волосы, она не нуждалась в большом количестве украшений, однако девушка была к ним неравнодушна, да и отец постоянно одаривал ее новыми драгоценностями. На этот раз Амели украсила прическу своей хозяйки тонкой золотой нитью, которая подчеркивала замысловатость укладки. Файер повернулась, чтобы горничной было легче закрепить на ее голове небольшую тиару из изумрудов, бриллиантов и крошечных жемчужин.

– Миледи, вы похожи на королеву.

– Не дай бог! – пробормотала Файер, вытаскивая из шкатулки короткое ожерелье. Она ни за что не хотела бы связать себя с представителем королевской династии. – Я сама справлюсь, Амели. Можешь идти, – сказала она и добавила: – Почему бы тебе не отправиться в кухню и поужинать?

– Вы уверены, миледи? Я могу остаться.

Амели отличалась открытостью характера и с рвением служила юной госпоже. Этим она очень отличалась от своей предшественницы, расставание с которой не вызвало у Файер и намека на грусть. Женщина была глупой и нерасторопной, к тому же плохо справлялась с работой. Файер вспомнила, как та часто колола ее булавками. Файер улыбнулась Амели и сказала:

– Ты прекрасно справилась. Мне же остается только принимать комплименты. Сегодня вечером можешь отдыхать.

Когда дверь за Амели закрылась, Файер нахмурилась и улыбка исчезла с ее лица. Она вытащила из кожаной шкатулки два золотых браслета, которыми украсила предплечье, и встала, чтобы расправить складки на юбках. Присмотревшись к своему отражению в зеркале, девушка немного пощипала щеки, чтобы на них выступил румянец. Заметив страх в своих глазах, она тут же устыдилась.

– Ты можешь сделать это, Файер, – прошептала она.

Что ее ждало впереди? Косые взгляды и сплетни, с которыми ей пришлось столкнуться, могли привести в уныние любого, но только не леди Карлайл.

– Ты слишком сильная, чтобы позволить Стэндишу и его капризной шлюхе одержать над тобой верх.

Файер отвернулась от зеркала, приготовившись к битве.

– Ты уверен? – Маккус налил своему гостю щедрую порцию бренди и протянул ему бокал.

Себе он не налил ни капли. Будучи еще в нежном возрасте, Маккус видел на примере собственного отца, какое губительное влияние может оказать алкоголь на здоровье и характер мужчины. И он давным-давно поклялся, что никогда в жизни не прикоснется к спиртному.

– Броули, ты платишь мне слишком хорошо, чтобы я пренебрегал точностью, – сухо заметил мистер Кабо Доссет. – Хотя это было не так-то легко, я выследил родственника человека, которого ты поручил мне найти.

Оживившись, Маккус с воодушевлением заявил:

– Я хочу с ним встретиться.

– Не стану давать пустых обещаний, но если цена устроит его, он, возможно, увидится с тобой, – отпивая большой глоток бренди, ответил Доссет.

Леди Файер была недалека от истины, когда в тот день в парке предположила, что он имеет отношение к криминальному миру. Как бы она отреагировала, если бы узнала, что Броули зарабатывал себе на жизнь контрабандой? Он редко вспоминал о прошлом, хотя весьма преуспел в этом деле. Удача, которая сопутствовала ему, у многих вызывала зависть, и однажды вечером покинула Броули и его команду подстерегли на пустынном берегу, избив до полусмерти. Тогда он чудом выжил.

– Я понимаю, что исполняю роль нанятого помощника, но нас все же связывает прошлое. Ты уверен, что поступаешь правильно? Стоит ли тебе возвращаться к старому? – спросил Досеет.

Он был хорошим человеком. Его дружба с Броули началась еще в ранней юности, когда бедность вынуждала их соглашаться на любую работу. Иногда они брались за такие дела, что могли поплатиться жизнью, оказавшись на виселице. В конце концов каждый из них пошел своей дорогой, но их судьбы сложились несьма благополучно: и Броули, и Доссет выбрались из нищеты. Последний отличался скромностью, аккуратностью и всегда был готов прийти на помощь старому другу.

– Я просто ищу ответы на некоторые вопросы, касающиеся прошлого, – ровным тоном ответил Маккус. – Я не могу рисковать своим положением в Лондоне.

Он сказал Файер правду, когда признался, что благодаря ей намерен получить доступ в высший свет. Однако для того чтобы стать богатым и благополучным, ему не требовалось ничьей помощи. Маккус был богат, и его положение с каждым годом становилось все более прочным. Как некоторые люди обладают талантом к искусству, так он обладал талантом идти на риск. Ввязываясь в довольно авантюрные предприятия, Броули, как правило, получал исключительную выгоду. Игра на бирже, капалось, была создана для человека его ума и везения.

Доссет задумчиво посмотрел на него.

– Может быть, ты все-таки прислушаешься к моему совету и не будешь делать этого?

– Нет, поэтому давай поговорим о чем-нибудь более интересном, – предложил Маккус.

Доссет должен был устроить их встречу, но на этом его роль заканчивалась.

– Мне хотелось бы обсудить более приятную тему и узнать, каковы планы леди Файер Карлайл на этот вечер?

Доссет с покорностью принял решение Маккуса. Он лениво вытянул ноги и сказал:

– Я разговаривал с одним из слуг герцога лично. Сегодня вечером вся семья отправляется в театр.

Маккус удовлетворенно кивнул и с признательностью посмотрел на своего друга. Уже более недели леди Файер была вне его досягаемости. Он обещал дать ей время обдумать его предложение, но каждый день ее молчания все больше раздражал Броули. Хотя все его время занимали вопросы бизнеса, образ леди Файер не покидал Маккуса ни на минуту. С помощью Доссeтa он знал обо всех ее передвижениях с тех пор, как они расстались. Если она и была взволнована их беседой о Стэндише, то ей удавалось это хорошо скрывать. Маккусу не хватило бы пальцев, чтобы перечислить все те балы и обеды, которые она почтила своим присутствием. Девушка принадлежала к великосветскому обществу по праву рождения и положения своей вельможной семьи, но Маккуса к ним не допускали в силу его происхождения. Деньги, конечно, могли открыть ему многие двери, но это не означало, что он превращался в одного из лондонских аристократов. Однако с помощью леди Файер Броули был намерен исправить положение.

– Мне отправить кого-нибудь проследить за ней? – спросил Доссет, прерывая размышления Маккуса.

– Нет, той информации, которую я от тебя получил, вполне достаточно. Я обязательно свяжусь с тобой, если мне снова понадобятся твои услуги, – заверил он друга.

– Прости мне мое любопытство, Маккус, но герцог Солити не относится к тем джентльменам, с которыми можно играть в игры. Если ты всерьез заинтересовался его семьей...

– Нет, – резко перебил его Маккус. – Меня не интересует его светлость. – «Вот игры с его дочерью – это совсем другое дело», – подумал он.

– О, я узнаю этот взгляд, и он всегда означал неприятности.

– Ты ошибаешься, Кабо. В эти дни я сплю сном праведника.

– Не изменяй этой полезной привычке, – посоветовал ему Доссет и аккуратно поставил бокал на стол. Наклонившись вперед и уперев локти в колени, он смело встретил взгляд Маккуса. – Послушай, нас с тобой многое связывает. Разве ты забыл те ночи, когда мы укрывались от офицеров заставы? Или далекие дни, когда для нас было праздником иметь деньги на несколько пинт пива и немного еды. Помнишь, нам было все равно, на каком блюде она подавалась.

– Мы просто предаемся воспоминаниям о добрых старых днях или эта лекция имеет какой-то смысл? – спросил Маккус, не скрывая иронии, и поудобнее устроился в кресле. – Ты довольно прямолинеен, Кабо. Мне это всегда нравилось.

– Ты позабыл о том, с чего начинал. Ты многого добился, Мак. Но если в кармане мистера Броули всегда звенит монета, это вовсе не означает, что его больше не будут подстерегать опасности. Шулеры и подлецы, с которыми тебе приходилось иметь дело раньше, есть и в том мире, куда ты непременно хочешь попасть. Они мосят чистое белье и туфли с золотыми пряжками, но в любую м и нуту готовы нацелить на тебя пистолет или нанести удар в спину.

– Ты слишком волнуешься, друг. Золотые пряжки на туфлях не являются для меня визитной карточкой человека. Я тебе больше скажу – завоевать мое доверие не просто сложно, а невозможно. – Маккус задумчиво посмотрел на Доссета. – И ты не исключение. Я живу тихой жизнью. Все, что мне надо, – это иметь возможность доводить до конца задуманное и знать, что меня готова согреть по ночам какая-нибудь милашка, от которой пахнет, как от весеннего луга.

Доссета, которого никто и никогда не считал глупым или излишне доверчивым, эти доводы не убедили.

– И при чем же здесь дочь Солити? – угрюмо спросил он.

– Увы, с ней меня связывают только дела.

Броули лукавил. В душе он надеялся, что леди Файер все же не устоит перед его чарами и у него появится шанс преподать ей пару уроков любовной науки.

– Нас познакомил лорд Эман.

– Если я злоупотребил твоим вниманием, рассчитывая на то, что нас связывает давняя дружба, то прошу тебя принять мои искренние извинения. Мое влияние в Лондоне распространяется на довольно узкий круг людей. Поэтому, если ты наживешь себе здесь врагов, я мало чем смогу тебе помочь, Мак.

– Я не собираюсь просить тебя о спасении, – легкомысленно заявил Маккус, хотя забота друга тронула его. Наверняка Доссет был единственным, кто считал его достойным спасения. – Я буду вести себя, как и подобает образцовому джентльмену.

Он одарил Доссета открытой улыбкой. Тот кивнул и направился к двери.

– Тогда я буду хранить молчание относительно этого вопроса. – На пороге он остановился и добавил: – Я забыл сказать, что Тревор тоже в Лондоне. Если мои источники не обманывают, он ищет тебя. Так что решай, хочешь ли ты, чтобы тебя нашли. – Коснувшись полей шляпы, Доссет попрощался: – До скорого, мой друг.

В это мгновение в дверях показалась фигура дворецкого Гоббса, который молча проводил гостя к входной двери.

Маккус уставился в одну точку, предаваясь размышлениям. Итак, Тревор был в Лондоне. Маккус устало потер ребром ладони правую щеку. Он не видел своего сводного брата уже пять лет. У него были основания сомневаться, что желание Тревора увидеться с ним было продиктовано стремлением возобновить семейные связи. Очевидно, парень снова попал в переделку, поэтому торопился найти укрытие у него.

– Очень хорошо, сестричка, – прошептал Тэм на ухо Файер, уводя ее от матери.

Если ее светлость и заметила их исчезновение, то не подала виду и продолжала оживленно беседовать со своей подругой. Молодой человек поклонился, вежливо улыбнувшись двум гостьям. Когда они проходили мимо нескольких молодых леди, Тэм и Файер услышали, как им вслед раздалось хихиканье.

– Мы здесь одни, хотя уединиться в таком шумном зале почти невозможно. Признавайся, что тебя так встревожило сегодня? Ты же вертелась в кресле как на иголках. – Тэм пристально посмотрел на сестру.

Файер обвела взглядом зал в поисках знакомых лиц.

– Ничего. – Тэм фыркнул.

– Ерунда! Ты так часто била меня по ноге, когда мы ехали в экипаже, что она вся в синяках.

– Прекрати вести себя как неразумное дитя, – огрызнулась Файер, благодарная судьбе за то, что Тэм был рядом с ней, когда она проходила сквозь плотные ряды матрон.

Некоторые казались скучающими, другие с любопытством смотрели ей вслед. Были и такие, что не скрывали злобной усмешки. Файер решила ни на кого не обращать внимания. Склонив голову, она приняла невинный вид и сказала:

– Дорогой мой, ты заслуживаешь еще худшего отношения. Кроме того, я просто хотела добиться твоего внимания.

– Вообще-то, можно было ограничиться покашливанием. В конце концов, ты можешь сказать то, что тебе хотелось, сейчас, – раздраженно ответил Тэм. Помедлив, он осознал, что она пыталась в чем-то обвинить его, и, вскинув голову, продолжил: – Что ты имеешь в виду, говоря о худшем отношении? Я ничего плохого не сделал.

– Ты вступил в сговор с мисс Маблворд.

– А, это. – Не имея возможности защищаться, Тэм решил идти в нападение. – Эта глупышка могла бы и смолчать.

Файер смерила брата сердитым взглядом.

– Чего же ты ожидал? Калли – моя подруга. У нас нет друг от друга секретов.

Тэм нахмурился.

– Я ожидал, что мисс Маблворд будет держать свой рот на замке. Как мне было добиться от нее соблюдения тайны? Заставить поклясться на крови?

О, это было так типично для Тэма – напасть на Файер и весь женский род просто для того, чтобы защитить себя от справедливых упреков.

– Фейн, прошу тебя не совать нос в мои дела.

– Не надо называть меня по имени, – простонал брат. – Я не выношу его. О чем думала матушка, когда выбрала его для меня?

– Она думала о том, что ты здорово научишься перескакивать с одной темы на другую, – отчеканила Файер. – Но, похоже, у тебя это не очень-то получается.

– Файер, разве сейчас подходящее время для того, чтобы обсуждать наши семейные секреты?

Файер вздохнула.

– Согласна. Но твое вмешательство в недавний скандал не принесет мне ничего хорошего.

Она умолкла, не зная, что еще сказать, чтобы брат понял ее. Тэм терял терпение.

– Неужели? То есть тебе наплевать, что твои близкие протягивают тебе руку помощи, предлагают свою поддержку и выказывают любовь?

Файер едва не расплакалась.

– О нет, Тэм. Мне так стыдно.

Она была уверена, что в свете только и обсуждают ее связь с лордом Стэндишем. Ей не было стыдно за то, что она любила его, но стыд каждый раз обжигал ей щеки, когда она думала о том, что позволила так легко соблазнить себя. Она была ослеплена своими чувствами, а он оказался недостоин их.

Тэм, потрясенный признанием сестры, отвел ее в ближайший угол. Став к гостям спиной, он попытался укрыть Файер, готовую разрыдаться, от любопытных взглядов. Он протянул ей платок и сказал:

– При мне слезы не лить.

Тэм казался таким обескураженным, что Файер едва не рассмеялась.

– О, дорогой брат, видел бы ты свое лицо. – Она промокнула уголки глаз платком и забыла о том, что секунду назад едва не расплакалась. – Если бы я знала, что могу привести тебя в замешательство, проливая слезы, я воспользовалась бы этим много лет назад.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, рыжеволосая плакса, – целуя ее в лоб, отозвался Тэм. – Ты так редко даешь волю слезам. Уже за одно это я готов задушить Стэндиша собственными руками.

– Женские слезы – это еще не повод убивать человека, – ответила Файер, пряча платок в ридикюль. – И прошу тебя, не вспоминай больше имя лорда Стэндиша.

– Но с какой стати ты защищаешь его? – возмущенно воскликнул Тэм. – Он предал тебя! Ты сказала, что тебе стыдно! Что с тобой, красавица? Разве ты не хочешь разорвать его на куски? Где твой характер? Неужели ты не жаждешь мести?

Он сыпал вопросами, искренне недоумевая, почему сестра бездействует.

– Еще как! – прошипела Файер, и ее лицо покраснело от волнения. – Стэндиш заплатит за свое предательство.

– Когда?

Файер хранила молчание.

Тэм тихо выругался и с упреком в голосе произнес:

– Несмотря на то что он сделал, ты все еще любишь подлеца. Именно поэтому ты защищаешь его?

– Нет. Я не люблю Стэндиша. Те чувства, которые я к нему испытывала, умерли в ту же ночь, когда я застала его с леди Хипгрейв. Ты не знаешь всех подробностей.

– Тогда расскажи мне обо всем, Файер. Если ты слишком мягкосердечна, чтобы нанести ему удар, я стану твоим орудием мести. – Он схватил ее за руки. – Я сумею добиться того, чтобы для него больше никогда не наступили светлые дни.

– Звучит заманчиво, Тэм. Честно. – Она взяла его левую руку и поднесла к щеке. – Я не стала бы рисковать твоей жизнью в угоду мести. Стэндиш думает, что ему все сошло с рук.

– Так и есть, – резко прервал ее Тэм.

– Но это только пока, – раздраженная тем, что ей приходится выслушивать столь неприятные вещи, отозвалась Файер. – Фортуна переменчива, знаешь ли.

Тэм отпустил сестру и, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел на нее.

– Что ты задумала, дорогая сестричка?

– Тебя это не касается, – с улыбкой ответила Файер. – Если хочешь помочь, выполни мое поручение. Мне нужно узнать кое-какую информацию.

– И кого она касается?

Файер глубоко вздохнула. Она не могла поверить, что обдумывает предложение того пирата.

– Одного джентльмена. Его имя Маккус Броули.

Маккус, положив руки на перила, наблюдал за тем, что творилось и партере. Даже его завидное положение не давало ему возможности занять место внизу. Однако он находил в этом свои преимущества: отсюда открывался вид на главный вход. Он узнал леди Файер еще до того, как разглядел ее лицо. Она появилась в холле в сопровождении герцогини и молодого джентльмена, который, как искренне надеялся Маккус, был всего лишь родственником девушки. Когда мужчина покровительственно взял ее руку в свою, Маккус невольно вцепился в перила.

Они отошли от герцогини, наверняка делясь какими-то секретами. Не слишком ли быстро леди Файер нашла замену лорду Стэндишу? Могла бы и подождать. В планы Маккуса не входило отбивать ее у ревнивого поклонника. Тем временем пара изменила направление, и Маккус увидел джентльмена в профиль. Волосы с оттенком корицы разрешили загадку. Несомненно, господин, сопровождавший леди Файер, был ее братом, лордом Тэммесом. Маккус почувствовал, как напряжение, охватившее его, постепенно начало слабеть.

Он отошел от перил и обвел взглядом ложи. Братья – это надежный эскорт для младших сестер. Ни один джентльмен не посмел бы приблизиться к леди Файер, пока она была под покровительством лорда Тэммеса. В какой-то степени это расстроило планы Маккуса, но ни в малейшей степени не обескуражило его. Он рассчитывал, что независимый нрав юной леди рано или поздно приведет ее прямо к нему в объятия.

– Мы слишком задержались, Файер, – сказал Тэм, похлопав ее по спине. – Нам надо забрать матушку и проводить ее в ложу, иначе она вытрясет из нас всю душу своими разговорами о том, что пропустила начало пьесы.

– Для нее все пьесы одинаковы. Мама все равно проведет большую часть времени, болтая с подругой, или начнет разглядывать соседние ложи.

Файер не стала упоминать о том, что герцогиня не упускала возможности пофлиртовать с другими джентльменами.

– Если ты...

Она оборвала себя на полуслове, заметив знакомое лицо. О нет! Ей надо было получше рассмотреть джентльмена, который шел впереди.

Тэм стоял спиной к толпе. Заметив, что сестра неожиданно на молчала, он с улыбкой спросил:

– Если я что?

Файер и джентльмена отделяли несколько людей, однако когда путь освободился, ее худшие опасения подтвердились. Это был... Стэндиш! До сих пор ей удавалось избежать прямого столкновения с ним. С какой стати ему пришло в голову отправиться сегодня вечером в театр? Обычно он предпочитал проводить свое свободное время в клубах.

– Что ты сказал? – спросила Файер, вмиг побледнев.

Она была так взволнована, что не могла сосредоточиться. Святые Небеса! Что, если брат заметит Стэндиша? Тэм может придушить этого прохвоста, не обращая внимания на публику.

Тэм с тревогой посмотрел на сестру.

– С тобой все в порядке? На тебе лица нет. – Оглянувшись еще раз, Файер с наигранной серьезностью возмутилась:

– Как ты обращаешься с леди? Неужели ты говоришь своим приятельницам такие комплименты? Тогда нет ничего удивительного, что ты до сих пор не женат.

– Леди остаются довольны. И потом, любопытная мисс, это не вашего ума дело.

– Я бы не стала так переживать, но меня беспокоит проклятие Солити. Тебе следует поторопиться, чтобы обзавестись наследником.

– И меня после этого называют бестактным, – проворчал Тэм.

Он был так раздражен, что не заметил маневров сестры, которая изо всех сил старалась отвлечь его. Она даже стала так, чтобы заслонить Стэндиша. Только когда они с Тэмом нашли герцогиню, Файер вздохнула свободно.

– А вот и вы, дорогие мои! – Их мать, как всегда, была охвачена лихорадочным возбуждением. – Как вы повеселились? Можете рассказать мне об этом позже. Нам надо занимать свои места, потому что пьеса вот-вот начнется. Леди Ренней рассказывала мне, что представление обещает быть великолепным.

Файер поднималась по ступенькам вслед за матерью и братом. Не в силах противиться искушению, она оглянулась назад, и ее глаза немедленно встретились с глазами Стэндиша. Девушка гордо отвернулась и продолжала идти, стараясь не споткнуться. Стэндиш знал, что она была здесь. Он нарочно искал встречи с ней, чтобы устроить скандальную сцену. Файер понимала, что она нарушила его планы, и ей было приятно от сознания собственной силы. Но одно было очевидно: лорд Стэндиш не собирался оставлять ее в покое.

Несмотря на то что лорд Эман был предупрежден в последний момент, он не разочаровал Маккуса. Виконт пригласил своего друга занять место в ложе, из которой открывался прекрасный вид на сцену. Как объяснил Эман, гораздо интереснее было то, что творилось в соседних ложах. Господа, занимавшие столь почетные места, автоматически утверждали свою принадлежность к высшему обществу. Джентльмен мог присмотреть здесь подходящую невесту или завести роман.

Маккус вновь оглядел всех собравшихся. В прошлой жизни у него не было возможности наслаждаться искусством. Теперь же ему было интересно все: и то, что ему предстояло увидеть со сцены, и то, что происходило в соседних ложах. Он заметил, что ложа внизу слева была занята четырьмя очень привлекательными леди. Шикарные платья и драгоценности свидетельствовали о высоком статусе их обладательниц. Маккус увидел, как в ложе появились два джентльмена, и на глазах у всех произошла сцена знакомства.

– Хороши, не так ли? – спросил Эман, проследив за взглядом друга.

Хрупкая блондинка, сидевшая в ложе, была похожа на мраморную статуэтку.

– Не то слово. Они сестры?

Его вопрос изрядно позабавил виконта.

– Не знаю, возможно. Если у вас есть желание, вы можете обладать любой из них.

– Неужели? – Маккус искренне удивился. – Так они куртизанки?

Публичные женщины, с которыми ему доводилось общаться, могли всю жизнь обходиться одним платьем и довольно скромными украшениями.

– Но они выглядят как герцогини.

– А относятся к ним, поверьте мне, еще лучше. Эти леди обладают влиянием, которому мог бы позавидовать каждый из нас, – язвительно произнес виконт.

– Говорите только за себя, – усмехнувшись, сказал Маккус. Восхищаясь независимостью женщин, которые нарушали устои великосветской жизни одним своим присутствием среди уважаемой публики, он пытался представить одну из них и постели. Однако, к сожалению, ни одна из этих милых леди не показалась Маккусу особенно привлекательной. Когда-то ему правились блондинки с голубыми глазами, но позже его предпочтения изменились. Сейчас он мечтал только о том, чтобы на его страстный призыв откликнулась леди, обладавшая ярко-зелеными глазами, которые оттенялись роскошной копной волос циста корицы. Образ был настолько ярким, что на мгновение лишил его способности думать.

Лорд Эман наклонился к нему, чтобы их не могли услышать другие зрители, и предложил:

– Если вы желаете, мы можем нанести визит этим дамам. – Маккус приподнял бровь.

– Есть ли в Лондоне человек, с которым вы не знакомы? – Лицо лорда Эмана осветилось улыбкой: ему было приятно восхищение Маккуса.

– Эти леди относятся к тому разряду знакомств, которые джентльмен предпочел бы не афишировать. Но после случая в парке я должен представить вас дамам, не имеющим ничего против вольного обращения на публике.

Маккус едва сдержал гнев.

– Если вы говорите о леди Файер, то мое обращение с ней нельзя назвать вольным. Леди нашла меня очаровательным.

– Леди ударила вас по колену, – резко отозвался Эман. – Вам повезло, что она так быстро пришла в себя, иначе она бы раздробила вашу челюсть зонтиком.

– Мне нравятся женщины с сильным характером, – сказал Маккус, оглядываясь на куртизанок. Подняв голову, он заметил вверху справа ложу, в которой сидела девушка его мечты. – Кроме того, я бы не стал общаться с вашими дамами, имеющими сомнительную репутацию, когда леди Файер ожидает встречи со мной.

Он не лгал. Несмотря на то что их встреча была довольно короткой, Файер поняла, что Маккус отличается настойчивостью и целеустремленностью. Если бы они снова встретились, это нисколько не удивило бы ее. Эман едва не задохнулся.

– Как можно такое сказать обо мне! Мои дамы!

Маккус взглянул на своего друга. Возможно, причиной его возмущения был недостаток опыта в обращении с женщинами. Маккус видел, что Эману нравилось наблюдать за леди, хотя молодой человек и отрицал это. Маккус искренне удивился реакции виконта. Тот сидел раскрасневшийся, и пожилая леди рядом с ним, видя состояние молодого человека, наклонилась и похлопала его по спине. Тот покраснел еще больше, бормоча слова благодарности в адрес услужливой дамы.

Когда леди Файер поднялась со своего места и исчезла за портьерой, прикрывавшей вход в ложу, Маккус понял, что его час пробил. Он тоже встал.

– Эти голубки с червоточиной сделают вас банкротом, Эман. Я уверен, что леди... – Он указал на их соседку-матрону, которая помогла виконту преодолеть приступ его нервного кашля, – знает какую-нибудь порядочную девушку, которая будет вас достойна.

Дама внимательно посмотрела на лорда Эмана, который, не удержавшись, запальчиво крикнул:

– Черт побери, Маккус Броули! Немедленно вернитесь! – Маккус широко улыбнулся, услышав возмущенный возглас виконта, и направился к выходу. Он бодро шагал вперед, надеясь столкнуться лицом к лицу с одной леди, встречи с которой жаждал уже не первый день.

Желая уединиться, Файер решила покинуть ложу. Она шепнула матери, что отправляется в дамскую комнату. Взглянув на бледное лицо дочери, герцогиня кивнула. Тэм, развалившийся в кресле, собрался встать, чтобы сопровождать сестру, но она повелительным жестом остановила его.

Файер хотелось побыть одной. К сожалению, рассчитывать на это в таком шумном месте было невозможно. Несмотря на то что спектакль уже начался, в коридорах было полно людей. Проходя мимо двух леди, девушка заметила, что те натянуто улыбнулись, а затем стали перешептываться. Файер предпочла бы спуститься по ступеням парадной лестницы и в считанные минуты обрести свободу, ожидавшую ее за тяжелыми двойными дверями. Вместо этого она направилась в одну из просторных гостиных.

Вечер оказался для нее настоящим испытанием. Ее нервы были натянуты, как струны арфы, потому что Тэм и Стэндиш могли с толкнуться нос к носу в любой момент. Кроме того, она увидела среди зрителей и леди Хипгрейв. Слава Богу, графиня сидела слепа через две ложи, и это избавляло Файер от возможности встретиться взглядом с этой бесстыжей бестией. Когда до ее слуха доносился смех графини, который не могли заглушить даже перегородки и шум голосов, Файер едва сдерживалась.

Девушка понимала, что, приняв решение остаться в Лондоне, она обрекает себя на столкновение с ненавистными ей Стэнлишем и леди Хипгрейв. Их встреча до сих пор не произошла только благодаря стечению обстоятельств. Файер снова охватила тоска. В висках стучало от духоты и нахлынувшей на нее волны смешанного запаха духов и разгоряченной человеческой плоти. Файер эффектно раскрыла веер, который висел у нее на запятье, и переступила порог гостиной.

Здесь было прохладно. Свет проникал в прямоугольную комнату через высокие арочные окна, находившиеся на противоположной от входа стене. Совершенно обессиленная, Файер опустилась на ближайший стул и, закрыв глаза, начала обмахивать лицо. Сколько же еще должно пройти времени, чтобы она искупила все свои грехи?

– Простите меня за откровенность, дорогуша, – раздался у нее над головой насмешливый голос леди Хипгрейв, – но этот зеленоватый оттенок совершенно портит ваше и без того простенькое личико.

Файер с треском захлопнула веер. Слова графини прозвучали подобно пощечине. Забыв об усталости, Файер презрительно взглянула на леди Хипгрейв и сопровождавших ее друзей.

– Все еще играете на публику, графиня? Можете выйти на сцену – там вам и место, да и зрителей у вас окажется намного больше.

Файер поднялась, собираясь покинуть гостиную, но графиня преградила ей путь. Ей, очевидно, хотелось, чтобы Файер устроила сцену. Девушка была готова отодвинуть эту злобную ведьму, чтобы пройти.

– Как остроумно, – язвительно заметила леди Хипгрейв. – А мы по вам скучали в последнее время.

– Это тем более странно, что я никуда не уезжала. Леди Хипгрейв, вы не там искали. Может быть, вы забыли, что мы с вами вращаемся в совершенно разных кругах.

Намек был прозрачен и понятен всем: графиня не могла похвастаться такой же чистой родословной, как дочь герцога. Услышав оскорбление, леди Хипгрейв побелела от злости, и ее губы вытянулись в ниточку.

– Герцог прибыл с вами сегодня вечером? Я не простила бы себе, если бы не выказала ему своего почтения.

Графиню ждало большое разочарование, потому что Файер ни за что не допустила бы столкновения обидчицы со своими родными.

– Не беспокойтесь. Думаю, что в последнее время его занимает другая... то есть, другие интересы, поэтому он совершенно не расстроится.

Лицо леди Хипгрейв залил густой румянец.

– О, я была слишком резка с вами? – едко спросила Файер. – Им взволнованы? Пошлите своего спутника за лимонадом, потому что вы просто позеленели на глазах.

Не обращая внимания на то, что графиня все еще нависала над ней, девушка решительно встала. Она с облегчением заметила, что леди Хипгрейв невольно попятилась.

– Хотя я получила большое удовольствие от нашей беседы, вы должны извинить меня. Все ожидают моего возвращения.

– Как жаль, что к нам не смог присоединиться лорд Стэндиш, – произнесла леди Хипгрейв вслед уходящей Файер. – Передать ли ему ваши заверения в любви, когда я увижу его?

Швейцар уже распахнул перед Файер дверь, но она резко остановилась, повернувшись к своей мучительнице.

– Я слишком ценю свою любовь, чтобы предлагать ее королевским шлюхам и их прихвостням. С него хватит и вашей жалкой страсти.

С этими словами Файер повернулась на каблуках и покинула гостиную.