Лондон, апрель 1810

– Я не могу! Прошу вас, не заставляйте меня это делать! – умоляла Мередит, так сильно сцепив руки, что это, должно быть, причиняло ей боль.

В общем-то двухдневный переезд в Лондон был вовсе не так ужасен, как предполагал лорд Рэмскар. Однажды, когда они остались с Пэйшенс вдвоем, он предложил напоить сестру опиумом, но девушка решительно отмела это возмутительное предложение. Она до сих пор не могла без содрогания взглянуть на бутылочку с настойкой – в голову тут же лезли мысли о Джулиане Фениксе и его коварных планах относительно ее в день, когда он так нелепо погиб. Пэйшенс готова была часами терпеть истерику Мередит, нежели предать их зарождающуюся дружбу.

В результате Мередит удивила всех, в том числе и себя. Первые несколько миль пути она проплакала. Но стоило только молодой женщине немного успокоиться, как она начала с любопытством озираться по сторонам. Все для нее было внове, и ее неподдельный восторг передавался окружающим. Пэйшенс замечала облегчение на лице Рэмскара всякий раз, как он слышал тихий, застенчивый смех сестры. Граф понимал, что, увозя Мередит из ее драгоценного Свенкотта, он ставит рассудок девушки под угрозу. К счастью, его расчет оказался верен.

Все шло хорошо, пока они не подъехали к городскому особняку Ноуденов. Граф предупредил Пэйшенс, что это не тот дом, из которого Мередит уехала одиннадцать лет назад. Дом, в котором погибли ее мать и сестра-близнец, продали вскоре после пожара. Воспоминания о потере были еще слишком свежи, и Рэмскар купил для себя с сестрой новый дом. Мередит первые несколько месяцев тяжело болела и не оценила разумность этого поступка. Несмотря на это, когда экипаж остановился перед домом, эмоции захлестнули несчастную.

Пэйшенс выбралась из экипажа первой и подала ей руку.

– Мередит, вам нечего бояться. Это всего лишь дом. Разве вам не интересно посмотреть, где живет ваш брат?

Самой Пэйшенс определенно хотелось осмотреть городской дом.

Мередит закрыла лицо руками.

– О, вы наверняка считаете меня полной дурочкой из-за того, что я так разнервничалась.

– А ну перестаньте! Это своего рода возвращение домой, а какая женщина в такие моменты не переживает? – возразила Пэйшенс, ужасно расстроившись, что не может придумать ничего, что утешило бы Мередит и сделало ее менее несчастной.

Рэмскар с недовольным видом подошел к ним.

– Мередит, почему ты до сих пор в карете? Я хочу представить тебя слугам и показать дом.

Она приложила руку к горлу.

– Со мной что-то не так, Рэм. Руки онемели, ноги дрожат. И легкие… кажется, я не могу дышать. Думаю, надо послать за врачом.

Пэйшенс поймала суровый взгляд Рэмскара и поежилась. Мередит и так довольно долго держалась молодцом, не впадая в истерику и не выходя из себя. В столь деликатной и волнительной ситуации вполне естественно, что человек станет переживать. И граф, помимо всего прочего, должен это понимать.

Рэмскар подошел ближе, и Пэйшенс отступила в сторону. Мередит повезло с братом. У Пэйшенс было два младших брата – Пени и Роули. Когда она сбежала, они были в школе. Интересно, вспоминают ли они ее?

Пронзительный крик, внезапно раздавшийся в экипаже, вывел Пэйшенс из задумчивости. Она рванулась было к Мередит, но Рэмскар полностью завладел ситуацией. Вместо того чтобы мягко, уговорами убедить сестру выйти из кареты, как того и ожидала Пэйшенс, этот мужлан силой вытащил сестру из салона и перекинул через плечо, словно мешок с луком.

– Отпусти меня! – кричала Мередит и била его кулаками по спине. Да она не на шутку разозлилась!

Шокированная поведением Рэма, Пэйшенс растерялась и не знала, что делать.

– Рэмскар? Милорд, верх неприличия нести вашу сестру так, словно это…

– Крикливая, своенравная девчонка? – перебил он Пэйшенс. – Другое определение здесь не подходит, мисс Винлоу. Я в состоянии справиться с собственной сестрой.

С этой странной ношей на плече он поднялся по ступенькам на крыльцо дома. Все, что могла сделать Пэйшенс, это последовать за ним.

– Добро пожаловать в Лондон, сестричка!

Этот болван, похоже, был весьма доволен собой. Пэйшенс закрыла глаза, чтобы не видеть этой ужасно глупой ситуации, в которую Рэмскар поставил собственную сестру. Мередит, подвергшись публичному унижению, разрыдалась.

– Рэмскар! Наконец-то ты вернулся, – сказал Таунсенд Лидсоу, виконт Эверод, вставая с кресла и приветствуя графа коротким сердечным объятием и дружеским тычком в плечо. Рэмскар хмыкнул в ответ, но все же был рад встрече с другом. Первый вечер после недолгого отсутствия он решил провести в одном из популярных игорных домов города под названием «Страсть Мойрии». Ксавьер, владелец заведения, был очень придирчив к тем, кто садился за его столы, за то все у него было честно и по справедливости. Рэмскар отнюдь не удивился, узнав, что вместо одного из модных клубов его друг зачастил туда.

Лорд Эверод, а для друзей просто Эверод, был одним из самых злостных les sauvages nobles. Он был того же возраста, что и Рэм, и носил очень подходящее прозвище Эветверд – так прозвали его остроумные светские дамы, которые, пусть и недолго, но делили с ним постель. Ростом он был шести футов и три дюйма, широкоплечий, что на первый взгляд выглядело устрашающе. Видом и темпераментом флегматика он напоминал средневекового рыцаря. Его темные блестящие волосы до плеч контрастировали с поразительным лицом, на котором выделялись необыкновенные, манящие глаза цвета янтаря с темно-зеленым ободком по контуру. В зависимости от настроения виконта эти глаза могли обдавать как холодом, так и жаром. Дамы приходили в восторг от его мужественной красоты и циничного юмора, и Эверод незамедлительно «осчастливливал» своих поклонниц.

Со свойственной ему нахальной смелостью Эверод схватил за руку проходившего мимо мужчину и силой усадил на свое место. Как ни странно, незнакомец безропотно взял брошенные виконтом карты, и игра за столиком потекла дальше.

– Почему ты задержался? Я ожидал встретить тебя рыскающим по Лондону еще две недели назад.

Внезапно Эверод остановился как вкопанный. Он громко рассмеялся и похлопал Рэмскара по спине.

– Умоляю, скажи, ты что, всю зиму ласкал ту ненасытную амазонку, чьи жадные пальчики никак не могли оторваться от твоего могучего дружка?

Рэм уже и позабыл, что Эверод застал его с любовницей в самый разгар того, что должно было быть наедине. Анжелина даже рассмеялась, когда ни капли не смутившийся виконт предложил составить им компанию. По мнению Рэма, это было чертовски неловко. Бывали в жизни ситуации, когда он вел себя как законченный эгоист, по крайней мере, так могло показаться, особенно это касалось любовниц, но он не собирался ни с кем их делить. Пусть Эверод с Кэддом так забавляются.

– Мне пришлось задержаться в Свенкотте, – пояснил Рэмскар, усаживаясь за свободный стол. – Со мной приехала Мередит.

– Мередит? – Виконт озадаченно наморщил лоб, похоже, забыв, что у Рэма есть младшая сестра. Однако тут же выяснилось, что это не так. – Твоя сестра? Зачем ты притащил ее в город? Она же совсем еще ребенок.

– Тебе стоило почаще приезжать в Свенкотт. Моей сестре на этой неделе исполняется двадцать четыре, – сухо сказал Рэм. Он улыбнулся девушке за барной стойкой и заказал две бутылки вина. – К счастью, вдовствующая герцогиня Солити великодушно предложила помочь мне устроить бал в честь дня рождения Мередит.

– Черт побери! Да еще чуть-чуть, и девчонку можно спокойно записывать в старые девы! – со свойственной ему грубоватостью воскликнул Эверод. – О чем ты думал? Если надеешься выдать ее замуж, то ты опоздал лет на шесть.

Рэм почувствовал, как внутри его закипела неконтролируемая злость. И хотя ему нравилось проводить время в обществе виконта, это был не тот человек, с которым можно было бы обсудить тонкости обращения с Мередит и ее страхами. Вот Солити бы понял, почему Рэм так долго откладывал приезд сестры в Лондон. У герцога тоже была младшая сестра. Желание нянчиться с ними и оберегать было неистребимым.

Рэм встретился взглядом с Эверодом, в его зеленовато-карих глазах застыл лед.

– Пожар оставил шрамы не только на ее лице, Эверод. И уж тем более я не хочу выдать ее замуж за такого проходимца, как ты или Кэдд…

Похоже, Эверода это задело.

– Эй! Что-то круто загнул, ведь мы все-таки твои друзья! Тебе всего лишь нужен мужчина, готовый закрыть глаза на ее изуродованное лицо, за существенное приданое.

Рэм тряхнул головой – сама мысль об этом показалась ему омерзительной. Да он лучше и дальше будет прятать Мередит в стенах Свенкотта, чем выдаст за человека, не способного оценить ее красоту.

Рэм молчал, понимая, что Эверод не сделал ничего, что заслуживало бы его гнева. Кроме того, разве сам он не упрекал себя в этом?

– Наверное, ты прав. Нужно было привезти Мередит в город еще шесть лет назад, а не поддаваться слезным мольбам оставить ее в Свенкотте. В этом сезоне я постараюсь исправить свою ошибку. Я даже нанял для нее компаньонку.

Рэм мысленно выругался, заметив, как заблестели глаза виконта при упоминании о компаньонке. Соблазняя женщину, Эверод не признавал никаких ограничений – ему было все равно, герцогиня это или безродная доярка.

– Компаньонку? – Виконт осклабился на все тридцать два зуба. Его янтарные глаза одобрительно сверкнули. – А ты умный сукин сын! Только ты мог додуматься держать в доме незамужнюю девицу под таким благопристойным предлогом. Скажи, а она хорошенькая?

Рэму пришлось бы избегать Эверода весь сезон, чтобы помешать его встрече с Пэйшенс. Но эта девушка находилась под его опекой, поэтому небольшое предостережение не будет истолковано неверно.

– Значит так, слушай меня. Мисс Винлоу приставлена к моей сестре, чтобы заботиться о ее потребностях, а не о твоих, – отчеканил граф, не скрывая металлических ноток в голосе. От одной только мысли о том, что Пэйшенс может оказаться в постели Эверода, Рэму хотелось заехать кулаком в его самонадеянную физиономию. – Не создавай себе лишних проблем – не распускай руки и выбирай выражения.

– О, значит, она милашка, – шутливо поддел его виконт, довольный, что удалось вытащить из приятеля правду. – Жду не дождусь увидеть красотку, из-за которой ты так и сыплешь угрозами.

Вернулась официантка с двумя бутылками вина и бокалами. Эверод улыбнулся ей и игриво шлепнул пониже спины. Миловидная девица кокетливо толкнула его бедром. Рэм не обращал внимания на сигналы, которыми обменивались между собой эти двое. Он слишком хорошо знал Эверода. Этот человек уже думал о том, как бы уговорить девушку на полчасика оставить свои обязанности и быстренько доставить ему удовольствие. Рэм протянул официантке несколько лишних монет в благодарность за то, что она отвлекла Эверода от мыслей о Пэйшенс Винлоу.

– Спасибо, милорд, – поблагодарила она Рэма, не сводя глаз с виконта. – Если вам еще что-нибудь понадобится, просто спросите Марджори.

Можно было не сомневаться, что позже, вечером в укромном уголке игорного дома Эверод не преминет воспользоваться услугами Марджори и удовлетворит свои естественные потребности.

Рэм взял одну из бутылок и разлил вино по бокалам. Сегодня вечером он хотел просто напиться и на время забыть о своих проблемах.

– Итак, расскажи мне, как поживают Кэдд и Солити? Что у них нового?

Было уже за полночь, когда Рэм услышал робкий стук в дверь. Он знал, что Пэйшенс придет и будет защищать Мередит. Однако он полагал, что она не решится затевать с ним беседу в столь позднее время.

– Лорд Рэмскар, вы не спите?

При звуке ее низкого, хрипловатого голоса Рэм зажмурился, заставляя себя не отвечать. Он был утомлен, раздражен и немного пьян. Сейчас ему меньше всего хотелось обсуждать сестру или собственное недостойное поведение. Мередит так и не простила его за учиненный произвол.

– Рэм, пожалуйста.

После такого он уже не мог притворяться. Поднявшись с постели, он подошел к двери. Ради приличия можно было бы накинуть валявшуюся в кресле рубашку, но он не стал этого делать. Девушка, рискнувшая после полуночи переступить порог спальни джентльмена, заслуживала того, чтобы увидеть ненасытного зверя, которого она разбудила.

Рэм открыл дверь.

– Доброй ночи, Пэйшенс.

Он облокотился о дверной косяк, с удовольствием разглядывая молодую женщину. С такой Пэйшенс Винлоу он еще не был знаком. Ее длинные светлые волосы, обычно собранные и поднятые кверху, были заплетены в аккуратную косу. Она была в простенькой ночной сорочке и крохотных комнатных туфлях на босу ногу. На плечи она накинула легкую зеленую шаль, которая прикрывала грудь.

– Сколько времени вы просидели у окна, дожидаясь моего возвращения? – поинтересовался граф с ухмылкой, больше похожей на волчий оскал. – Если бы я знал, что подобное взбредет вам в голову, то обязательно предупредил бы, что это пустая затея.

Пэйшенс не была готова увидеть его практически обнаженным. Но вместо того чтобы стыдливо отвести взгляд, она уставилась на него, буквально пожирая выразительными голубыми глазами его оголенную грудь и ноги. Одетый в одни только бриджи, он выглядел так, словно впереди его ждала ночь кутежа.

Мысль об этом ее шокировала.

– Простите меня! – пробормотала она еле слышно. – Я слышала, как вы вернулись, но не думала, что вы уже легли. Извините, что помешала.

Она развернулась, собираясь уйти.

Нет, так не пойдет!

Они оба делали вид, что того поцелуя в Свенкотте не было. А теперь она стояла на пороге его берлоги. Поистине, такая храбрость заслуживает вознаграждения.

– Вы наверняка замерзли. Умоляю, входите. – Он отступил назад и жестом пригласил ее к огню. – Нам обеим не спится, да и вы, судя по всему, хотели поговорить со мной с глазу на глаз.

Рэм наткнулся взглядом на лежащую в кресле рубашку и убрал ее. Его полуобнаженный вид будоражил чувства Пэйшенс, но головы она не теряла. Рэм присел на корточки у камина и принялся ворошить дрова.

– Присаживайтесь, – бросил он через плечо.

Она осторожно опустилась на дальний край маленькой кушетки из ореха, справа от него. Длинный валик и подушки были обиты темно-синим вельветом, а позолоченный подголовник покрыт резьбой, имитирующей распущенный веером павлиний хвост. Несмотря на экстравагантный вид, кушетка была очень удобной. Граф часто засыпал на ней у огня с раскрытой книгой на груди.

– Думаю, вы пришли прочитать мне мораль по поводу жестокого обращения с сестрой, – сказал он, откладывая кочергу в сторону. Девушка примостилась на самом краешке кушетки, а поскольку большая ее часть пустовала, Рэм не видел причин не воспользоваться этим, и прилег на кушетку, вытянув ноги у Пэйшенс за спиной. Она отстранилась, но не пересела.

– Вы скажете, что я злоупотребляю своим положением, милорд?

– Будьте добры, называйте меня Рэм или Рэмскар, – мягко попросил он, с легкой досадой отмечая, что она специально употребляет титул, чтобы подчеркнуть пропасть между ними. – Не забывайте, я должен воспринимать вас как равную.

Она победно усмехнулась в ответ.

– Тогда вы должны будете спросить мое мнение относительно Мередит.

Он улыбнулся ее смелости.

– Нет. Я имею дело с Мередит дольше, чем вы. И хотя я восхищен вашей преданностью, иногда наши методы по преодолению ее страхов будут отличаться.

– Вы унизили ее перед слугами, Рэмскар! – заявила Пэйшенс, поворачиваясь к нему лицом, так что ее колени теперь смотрели прямо на него. – Вы не можете не согласиться с тем, что ваш так называемый метод деспотичен и в какой-то мере жесток.

Пусть их никто не слышал, но собеседница пыталась пристыдить его и даже заставить извиниться перед сестрой. И при этом она еще заявляет, что он деспот! Без всякой задней мысли он почесал живот чуть ниже пупка и заметил, как она бросила туда быстрый взгляд. На ее щеках выступил легкий румянец.

Такая реакция позабавила Рэма, и он решил, что беседа о Мередит ему порядком надоела. Он бы с большим удовольствием посмотрел, на что еще можно спровоцировать маленькую актрису. Но Пэйшенс, скорее всего, уйдет, возмущенная его якобы бессердечным отношением к сестре.

– В каком состоянии Мередит была сегодня вечером?

– Гораздо спокойнее. – Пэйшенс тихонько вздохнула, давая понять, что день выдался трудный. – И все же она очень на вас сердита.

– А что с ее страхами перед домом или Лондоном?

Он хитро подмигнул Пэйшенс. Она даже рот приоткрыла от удивления.

– Она о них попросту забыла. О господи, так вы специально это сделали? Чтобы ее отвлечь?

Рэм довольно улыбнулся.

– Я знаю свою сестру. У нее есть дурацкая привычка нервничать по поводу и без него, доводя себя до истерики. Мне показалось разумным переключить ее внимание на что-то другое.

Пэйшенс смотрела на него с немым восхищением.

– Рэмскар, вы очень мудрый человек, – наконец сказала она. – Я и не думала… Может, это я должна перед вами извиниться?

Рэм придвинулся поближе к Пэйшенс и, в конце концов, оказался у нее за спиной. Эверод считал, что он привел ее в дом для собственного удовольствия. И хотя это было не так, граф начинал видеть преимущества того, что она была рядом.

– Зачем портить вашу очаровательную надменность смирением? Вам это не идет.

Он погладил длинную косу, любуясь ее легким светлым оттенком.

Пэйшенс напряглась от его прикосновения.

– Мне нужно идти. Я и так уже довольно долго не даю вам уснуть.

Она вцепилась в шаль так, словно это был щит, и завернулась в нее. Потяни она еще сильнее за концы, то наверняка бы задохнулась.

Он протянул руку и аккуратно разжал побелевшие от напряжения пальцы.

– Задержитесь еще буквально на секунду. Есть кое-что, чего я не хотел бы обойти вниманием.

– Что именно? – прошептала Пэйшенс, губы которой задрожали, когда он легко провел пальцами по ее подбородку.

Она не сопротивлялась, когда он склонился к ней.

– Вот что.

И Рэм нежно поцеловал ее в губы.