Несмотря на все крики Райли, Мари ничего не отвечала. В доме не было слышно ни звука кроме тех, что производила сама Райли. Дом казался пустым. Она поднялась по лестнице и осторожно вошла на второй этаж.
Повернув за угол, Райли почувствовала, что не может дышать. Ей показалось, что почва ушла у неё из-под ног.
Там была Мари: она висела в воздухе, привязанная за шею к верёвке, закреплённой за балку на потолке. На полу лежала перевёрнутая стремянка.
Время остановилось, мозг Райли отказывался воспринять реальность.
Затем её колени подогнулись и она кое-как удержалась за дверной косяк. Она издала долгий пронзительный крик:
— НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Она рванулась через всю комнату, поставила стремянку и взобралась по ней. Затем она обхватила тело Мари, чтобы снизить давление на шею, и пальцами стала нащупывать вены на шее Мари в поисках пульса.
Теперь рыдала Райли.
— Будь живой, Мари, будь живой, чёрт побери!
Но было слишком поздно. Шея Мари была сломана. Она была мертва.
— Боже, — сказала Райли, опускаясь на стремянку. Глубоко в её теле возникла нарастающая боль. Ей тоже хотелось умереть.
Через несколько мгновений до Райли как в тумане дошло, что внизу шумят. Прибыла помощь. Сработал знакомый эмоциональный механизм — примитивный человеческий страх уступил место холодной профессиональности.
— Наверх! — закричала она.
Она протёрла рукавом лицо, стирая слёзы.
Пятеро тяжело вооружённых офицеров в кевларовых одеждах взбежали по лестнице. Женщина, которая бежала впереди, была явно удивлена, увидев Райли.
— Офицер Рита Грехэм, старшая в команде, — представилась она. — Кто вы?
Райли спустилась со стремянки и показала свой значок:
— Специальный агент Райли Пейдж, ФБР.
Женщина выглядела встревоженно.
— Как вам удалось приехать сюда раньше нас?
— Она была моей подругой, — сказала Райли, полностью переключившись в профессиональный режим. — Её звали Мари Сайлис. Она позвонила мне, сказала, что что-то не так, и я уже ехала к ней, когда позвонила 911. Я не успела вовремя. Она умерла.
Спасатели быстро проверили и подтвердили заключение Райли.
— Самоубийство? — спросила офицер Грэхэм.
Райли кивнула. Она не сомневалась, что Мари покончила с собой.
— Что это? — спросила старшая, указывая на свёрнутый листок бумаги, стоящий на прикроватной тумбочке рядом с кроватью.
Райли посмотрела на бумажку. Там было очень неразборчиво написано всего три слова:
Другого пути нет.
— Предсмертная записка?
Райли хмуро кивнуло. Но она знала, что это не обычная предсмертная записка. Это не объяснение и, конечно, не извинение.
«Это совет, — подумала Райли. — Совет для меня».
Команда стала делать снимки и записи. Райли знала, что они дождутся следователя, прежде чем уносить тело.
— Пойдёмте вниз, — предложила офицер Грэхэм. Она отвела Райли вниз в гостиную, где села в кресло и жестом предложила присесть Райли.
Занавески всё ещё были задёрнуты, в комнате было темно. Райли хотела распахнуть их и впустить в комнату немного солнечного света, но знала, что лучше ничего не трогать. Она села на диван.
Грэхэм включила настольную лампу рядом со своим креслом.
— Расскажите мне, что произошло, — попросила офицер, достав свой блокнот и карандаш. Хотя у неё было суровое лицо бывалого копа, в её глазах светилось сочувствие.
— Она была жертвой похищения, — сказала Райли. — Это произошло почти восемь недель назад. Мы обе были жертвами. Возможно, вы читали про нас. Дело Сэма Петерсона.
У Грэхэм широко раскрылись глаза.
— О боже, — сказала она. — Тип, который пытал и убил всех тех женщин, тот, с горелкой? Так это были вы — агент, которой удалось бежать и взорвать его?
— Верно, — сказала Райли. Затем после паузы она продолжила: — Проблема в том, что я не уверена полностью, что взорвала его, и не могу быть полностью уверена, что он мёртв. Мари в это тоже не верила. Это её в конце концов и добило. Она просто не могла принять эту неизвестность. А может быть, он действительно снова начал её преследовать.
Райли рассказывала, а слова автоматически рождались у неё во рту, как будто она выучила всё наизусть. Теперь она полностью избавилась от наваждения, в которое вогнала её жуткая сцена, и будто бы слушала собственный доклад о том, как произошла эта ужасная история.
Введя офицера Грэхэм в курс дела, Райли предложила ей связаться с родственниками Мари. Но во время всего разговора под внешней профессиональной оболочкой в ней рождалась ярость — холодная, ледяная ярость. Петерсон унёс жизнь ещё одной жертвы. Мёртв он или нет — неважно, это он убил Мари.
И Мари умерла абсолютно уверенная в том, что Райли обречена стать следующей жертвой, погибнув от его или от своей руки. Райли хотелось схватить Мари и в буквальном смысле вытрясти эту идею из её головы.
«Другой путь есть!» — хотела она сказать ей.
Но поверила бы она? Райли не знала. На этот чёртов вопрос Райли просто не могла знать ответ.
Следователь приехал ещё когда Райли и офицер Грэхэм не закончили разговор. Грэхэм встала поприветствовать его. Затем она повернулась к Райли и сказала:
— Я поднимусь наверх на пару минут. Мне бы хотелось, чтобы вы меня дождались и ещё немного рассказали обо всём об этом.
Райли покачала головой.
— Я должна идти, — сказала она. — Мне нужно кое с кем поговорить, — она достала свою визитку и положила на стол. — Вы можете связаться со мной.
Офицер начала было возражать, но Райли не дала ей и шанса, она просто встала и вышла из тёмного дома Мари. У неё было срочное дело.
* * *
Спустя час Райли ехала на восток через сельские районы Вирджинии.
«Неужели я действительно хочу это сделать?» — снова и снова спрашивала она себя.
Она была ужасно измучена. Прошлой ночью она плохо спала, а сегодняшний день стал кошмаром наяву. Слава Богу, она успела поговорить с Майком между этим. Он помог ей успокоиться, но она была уверена, что он не одобрил бы то, что она собирается сделать. Она сама не была уверена, что полностью в своём уме.
Она ехала по кратчайшей дороге от Джорджтауна до родового поместья сенатора Митча Ньюбро. Самовлюблённый политик должен ответить за многое. Он что-то скрывал, что-то, что могло привести её к настоящему убийце. И это делало его отчасти ответственным за новую жертву.
Райли знала, что нарывается на проблемы. Но ей было неважно.
Был уже вечер, когда она въехала на круговой подъезд перед каменным особняком. Она припарковалась, вышла из машины и подошла к огромной парадной двери. Когда она позвонила в дверной звонок, ей открыл официально одетый джентльмен — дворецкий Ньюбро, решила она.
— Чем я могу вам помочь, мадам? — спросил он сухо.
Райли показала ему значок.
— Специальный агент Райли Пейдж, — сказала она. — Я знакома с сенатором. Мне нужно с ним поговорить.
Со скептическим выражением лица дворецкий отвернулся от неё. Он достал из кармана рацию, поднёс её к губам, что-то прошептал, затем послушал. Швейцар повернулся к Райли с надменной ухмылкой.
— Сенатор не желает вас видеть, — сказал он. — И он довольно категоричен. Хорошего дня, мадам.
Но прежде чем он успел захлопнуть дверь, Райли оттолкнула его и прошла в дом.
— Я скажу охране! — крикнул ей вслед дворецкий.
— Приступай! — крикнула ему Райли через плечо.
Райли не знала, где ей искать сенатора. Он мог быть где угодно в своём огромном и лабиринтоподобном особняке. Но она решила, что это не имеет значения. Он скорей всего сам придёт к ней.
Она направилась в гостиную, в которой встретилась с ним в прошлый раз, и села на огромный диван. Она сказала себе располагаться поудобней перед появлением сенатора.
Всего через несколько секунд вошёл огромный мужчина в чёрном костюме. По его манере поведения Райли поняла, что это охранник сенатора.
— Сенатор попросил вас уйти, — сказал он, скрестив на груди руки.
Райли не сдвинулась с места. Она осмотрела мужчину, оценивая, какую угрозу он представляет на самом деле. Он был достаточно мощным, чтобы заставить её удалиться силой. Но её собственные навыки самозащиты тоже хороши. Если он бросит ей вызов, больше чем один из них будет серьёзно ранен и бесспорно пострадает антиквариат сенатора.
— Надеюсь, вас предупредили, что я из ФБР, — сказала она, пристально глядя ему в глаза. Она очень сомневалась, что он поднимет оружие на агента ФБР.
Мужчина, которого было не так просто запугать, выдержал её взгляд, однако приближаться к ней не стал.
Райли услышала приближающиеся сзади шаги, а за ними и голос сенатора.
— Вы знаете, который час, агент Пейдж? Вообще-то я очень занятой человек.
Охранник отступил в сторону, и Ньюбро вошёл в комнату и встал перед ней. Его фотогеничная улыбка политика отдавала сарказмом. Он помолчал. Райли тут же почувствовала, что между ними вот-вот разразится война интересов. Она была полна решимости не вставать с дивана.
— Вы ошибались, сенатор, — сказала Райли. — В убийстве вашей дочери не было ничего политического — как и личного. Вы дали мне список ваших врагов и, я уверена, передали такой же список своей «шестёрке» в Бюро.
Улыбка Ньюбро искривилась в презрительную усмешку.
— Я так понимаю, вы говорите о старшем специальном агенте Карле Волдере? — сказал он.
Райли знала, что слишком опрометчиво подбирает слова и что потом о них очень пожалеет, но в тот момент это её мало беспокоило.
— Этот список потратил много времени Бюро, сенатор, — продолжала Райли. — За это время преступник успел похитить новую жертву.
Ньюбро не двигался с места, он как будто прирос к точке, где стоял.
— Мне известно, что Бюро произвело арест, — сказал он. — Подозреваемый признался. Но больше он ничего не рассказывает, верно? Здесь есть какая-то связь со мной, вы можете быть в этом уверены. Он расскажет, когда время придёт. Я уверен, что агент Волдер заставит его.
Райли старалась скрыть своё изумление. После ещё одного похищения Ньюбро продолжает считать себя единственной мишенью ярости убийцы. Эго этого человека не вписывалось ни в какие рамки. Его способность верить, что всё на свете касалось только его, не имела границ.
Ньюбро с любопытством наклонил голову.
— Но вы как будто меня в чём-то обвиняете, — сказал он. — Меня это оскорбляет, агент Пейдж. Я не виноват, что ваша собственная безалаберность привела к тому, что была похищена ещё одна жертва.
У Райли от ярости загорелось лицо. Она не решалась отвечать, зная, что скажет что-то совсем неосторожное.
Он подошёл к домашнему бару и налил себе большой стакан чего-то, что, как показалось Райли, было очень дорогим виски. Он, по всей видимости, специально сделал это, чтобы не предложить ей напиток.
Райли понимала, что ей пора переходить к делу.
— В мой предыдущий визит было кое-что, чего вы мне не рассказали, — сказала она.
Ньюбро повернулся к ней, делая большой глоток из бокала.
— Разве я не ответил на все ваши вопросы? — спросил он.
— Дело не в этом. Вы о чём-то умолчали. Насчёт Ребы. И, я думаю, пришло время устранить недосказанности.
Глаза Ньюбро буровили её.
— Ей нравились куклы, сенатор? — спросила Райли.
Ньюбро пожал плечами.
— Думаю, всем девочкам они нравятся, — сказал он.
— Я не про девочек, я говорю о ней как о взрослом человеке. Она коллекционировала их?
— Боюсь, что я не знаю.
Пока что это были первые слова Ньюбро, которым Райли действительно поверила. Естественно, что человек, так патологически зацикленный на самом себе, мало что знает о предпочтениях и интересах других людей — даже своей собственной дочери.
— Мне бы хотелось поговорить с вашей женой, — сказала Райли.
— Я не дам вам такой возможности, — бросил Ньюбро. Теперь на его лице было новое выражение — Райли видела его по телевизору. Как и улыбка, это выражение было тщательно отрепетировано, и, несомненно, повторялось перед зеркалом тысячи раз — выражение праведного морального гнева.
— Вам в самом деле незнакомы нормы приличия, агент Пейдж, — сказал он дрожащим от продуманной ярости голосом. — Вы врываетесь в дом скорби, не принося облегчения или ответов в осиротевшую семью. Вместо этого вы осмеливаетесь делать завуалированные обвинения. Вы обвиняете абсолютно невинных людей в своей собственной некомпетентности!
Он затряс головой с видом оскорблённой добродетели.
— Какая вы ничтожная и жестокая женщина, — сказал он. — Вы, наверное, принесли много боли огромному количеству людей.
Райли почувствовала, будто её пнули в живот. Это была тактика, к которой она не была готова — полный изврат моральных устоев, поворот ситуации в свою сторону. И он ударил в её искреннее чувство вины и неуверенность в себе.
«Он точно знает, куда мне надавить», — подумала она.
Она знала, что ей нужно уходить прямо сейчас, или же она сделает что-то такое, о чём будет очень жалеть. К этому он и вёл её. Не произнося больше ни слова, она вскочила с дивана и пошла прочь из гостиной по направлению к главному выходу.
За спиной она услышала голос сенатора:
— Ваша карьера окончена, агент Пейдж. Хочу, чтобы вы это знали.
Райли пробежала мимо дворецкого и выбежала в парадную дверь. Она села в машину и завела её.
Она тонула в волнах ярости, печали и переутомления. На кону стояла жизнь женщины, и никто на этом свете не занимался её спасением. Она была уверена, что Волдер лишь расширил зону поисков вокруг жилья Гамма. А это неправильное место для поиска. Если кто-то и сделает что-то, так это она. Но теперь у неё вообще не было идей относительно того, что делать. Поездка сюда, разумеется, ничем не помогла. Может ли она продолжать доверять своей проницательности?
Райли ехала не больше десяти минут, прежде чем почувствовала вибрацию своего мобильного телефона. Она опустила на него глаза и увидела сообщение от Волдера. Она без труда догадалась, о чём оно.
«Что ж, — подумала она с горечью, — по крайней мере, сенатор не теряет времени».