О Блейке Пирсе

Блейк Пирс – автор сверхпопулярной серии про детектива Райли Пейдж, которая включает семь книг (и их число постоянно растёт!). Он также написал серию детективов о Маккензи Уайт, на настоящий момент состоящую из пяти книг, детективов про Эйвери Блэка, пока также из четырёх книг, и новую серию детективов про Кери Лока.

Детективы и триллеры – то, чем Блейк Пирс интересовался всю жизнь. Блейк с удовольствием с Вами пообщается на своем сайте , где Вы сможете узнать о нем больше и всегда быть на связи!

 

КНИГИ БЛЕЙКА ПИРСА

ЗАГАДКИ РАЙЛИ ПЕЙДЖ

КОГДА ОНА УШЛА (книга № 1)

КОГДА КРУГОМ ОБМАН (книга № 2)

КОГДА РАЗБИВАЮТСЯ МЕЧТЫ (книга № 3)

КОГДА ПРИМАНКА СРАБОТАЛА (книга № 4)

КОГДА ОХОТА НАЧАЛАСЬ (книга № 5)

КОГДА СТРАСТЬ СИЛЬНА (книга № 6)

КОГДА ПОРА ОТСТУПИТЬСЯ (книга № 7)

КОГДА ОСТЫЛИ СЛЕДЫ (книга № 8)

ДЕТЕКТИВ МАКЕНЗИ УАЙТ

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН УБЬЕТ (книга № 1)

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН УВИДИТ (книга № 2)

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ВОЗЖЕЛАЕТ (книга № 3)

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ВОЗЬМЕТ (книга № 4)

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ПОТРЕБУЕТ (книга № 5)

ДЕТЕКТИВ ЭЙВЕРИ БЛЭК

ПРИЧИНА ДЛЯ УБИЙСТВА (книга № 1)

ПРИЧИНА ДЛЯ БЕГСТВА (книга № 2)

ПРИЧИНА ДЛЯ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ (книга № 3)

ПРИЧИНА ДЛЯ СТРАХА (книга № 4)

ДЕТЕКТИВ КЕРИ ЛОК

СЛЕДЫ СМЕРТИ (книга № 1)

СЛЕДЫ УБИЙСТВА (книга № 2)

СЛЕДЫ ЗЛА (книга № 3)

 

ПРОЛОГ

Тиффани уже была одета, когда мама окликнула её с первого этажа:

– Тиффани! Ты готова идти в церковь?

– Почти, мама, – крикнула в ответ Тиффани. – Ещё пару минут.

– Что ж, поторопись. Мы почти выходим.

– Хорошо!

На самом деле Тиффани закончила наряжаться уже несколько минут назад, сразу после того, как позавтракала вкуснейшими вафлями вместе с мамой и папой внизу. Она просто пока не была готова куда-то идти: она никак не могла оторваться от просмотра смешных видео про животных на своём мобильнике.

Она уже посмотрела на пекинеса на скейтборде, бульдога, взбирающегося по лестнице, кота, играющего на гитаре, большую собаку, которая гонялась за хвостом всякий раз, когда играла детская песенка, и на стадо из сотен разбегающихся в разные стороны кроликов.

Прямо сейчас она открыла очень смешное видео: белка пыталась пробраться в птичью кормушку, защищённую от белок. Всякий раз, когда она приближалась к кормушке, та начинала вращаться и белка слетала. Но зверёк был упёртым и не собирался сдаваться.

Она хихикала над видео, когда снова услышала мамин голос:

– Тиффани! Твоя сестра идёт с нами?

– Вроде нет.

– Так спроси её, пожалуйста.

Тиффани вздохнула. Ей очень хотелось крикнуть в ответ: «Сама спроси», но вместо этого она ответила:

– Ладно.

Девятнадцатилетняя сестра Тиффани Лоис не спустилась к завтраку, так что Тиффани была более чем уверена, что та не пойдёт в церковь, тем более, что вчера она говорила Тиффани, что не хочет туда идти.

Лоис всё меньше участвовала в жизни семьи с тех пор, как поступила в колледж этой осенью. Она приезжала домой почти на все выходные, а также на каникулы и праздники, однако держалась всё время особняком или проводила время с друзьями, и почти каждый день спала до обеда.

Тиффани не могла её винить.

Жизнь семейства Пеннингтон для подростка была скучной до смерти, а занудней чем церковь, по мнению Тиффани, трудно было что-либо найти.

Со вздохом она остановила видео и вышла в коридор. Спальня Лоис была этажом выше, чем её – это была роскошная комната, занимавшая большую часть чердака. У неё даже была собственная ванная и огромная гардеробная. Тиффани же до сих пор ютилась в маленькой спаленке на втором этаже, в которой она жила столько, сколько себя помнила.

Это казалось ей несправедливым. Она надеялась, что после того, как сестра уедет в колледж, комната перейдёт ей по наследству. Зачем Лоис столько пространства теперь, когда она приезжает домой лишь по выходным? Почему бы им наконец не поменяться спальнями?

Она часто жаловалась на это, но никто не обращал внимания.

Она подошла к подножию лестницы, ведущей на чердак, и крикнула:

– Эй, Лоис! Ты идёшь с нами?

Никто не ответил. Тиффани закатила глаза: так было всегда, когда её посылали к Лоис то за одним, то за другим.

Она поднялась по лестнице и постучала в дверь спальни сестры.

– Эй, Лоис, – снова закричала она. – Мы собираемся в церковь, ты идёшь?

И снова никакого ответа.

Тиффани постояла, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, а потом снова заколотила в дверь.

– Ты спишь? – спросила она.

Ответа не было.

Тиффани вслух застонала. Лоис или крепко спит, или слушает музыку в наушниках. Хотя вероятней всего, она просто её игнорирует.

– Ладно, – крикнула она. – Я скажу маме, что ты не идёшь.

Спускаясь по лестнице, Тиффани немного заволновалась. В последние свои приезды Лоис выглядела немного подавленной – не то чтобы расстроенной, но не такой весёлой, как обычно. Она сказала Тиффани, что учёба в колледже оказалось тяжелей, чем она ожидала, и жизнь там довольно напряжённая.

Внизу лестницы в вестибюле стоял папа и нетерпеливо посматривал на часы. Он уже был готов выходить: на нём было надето пальто, меховая шапка, шарф и перчатки. Мама тоже уже надевала пальто.

– Так Лоис идёт? – спросил папа.

– Она сказала, что нет, – ответила Тиффани, немного приврав. Папа мог рассердиться, если Тиффани сказала бы ему, что Лоис даже не ответила на её стук в дверь.

– Что ж, я не удивлена, – сказала мама, натягивая перчатки. – Я слышала, как она приехала вчера очень поздно. Даже не знаю, во сколько.

Тиффани почувствовала ещё один укол зависти при упоминании о машине сестры. Сколько свободы появилось у Лоис теперь, когда она поступила в колледж! Лучше всего то, что всем было плевать, во сколько она возвращалась домой. Тиффани даже не слышала вчера, как пришла сестра.

«Видимо, я уже заснула», – подумала она.

Тиффани начала надевать пальто, когда её папа заворчал:

– Сколько вас можно ждать? Мы опоздаем на службу!

– У нас ещё полно времени, – спокойно сказала мама.

– Я пойду заведу машину, – сказал папа.

Он открыл дверь и шагнул на улицу. Тиффани с мамой быстро застегнулись и последовали за ним.

Холодный порыв ветра чуть не сбил Тиффани с ног. Земля всё ещё была покрыта снегом, который выпал несколько дней назад. Тиффани пожалела, что не осталась в тёплой кроватке – сегодня не лучший день для каких-либо поездок.

Неожиданно она услышала, как мама охнула.

– Лестер, что случилось? – крикнула она отцу.

Тиффани увидела, что её папа стоит перед открытой дверь в гараж. Он смотрел в гараж широко открытыми глазами и с отпавшей челюстью. Он был в шоке и ужасе.

– Что происходит? – снова крикнула мама.

Отец повернулся к ней. Казалось, он просто не может ничего выговорить.

Наконец, он выпалил:

– Звони девять-один-один.

– Зачем? – спросила мама.

Папа не стал объяснять. Он пошёл в гараж. Мама бросилась вперёд и, когда она добежала до открытой двери, она издала крик, от которого Тиффани парализовало от страха.

Мама бросилась в гараж.

На какое-то время, которое показалось ей вечностью, Тиффани застыла на месте.

– Что там? – закричала Тиффани.

Она услышала, как мама, рыдая, крикнула ей из гаража:

– Возвращайся домой, Тиффани.

– Почему? – крикнула в ответ девочка.

Мама выбежала из гаража. Она схватила Тиффани за руку и попыталась заставить её повернуться и пойти в дом.

– Не смотри, – сказала она. – Иди домой.

Тиффани удалось высвободиться, она рванулась к гаражу.

Она не сразу всё поняла. Внутри были припаркованы все три машины. В дальнем левом углу папа неловко возился со стремянкой.

Там, на верёвке, привязанной к потолочной балке, что-то висело.

Это был человек.

Это была её сестра.

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Райли Пейдж как раз села ужинать, когда её дочь сказала что-то, очень её удивившее:

– Разве мы не идеальная семья?

Райли уставилась на Эприл, чьё лицо покраснело от смущения.

– Ой, я это вслух сказала? – сказала она с глупым видом. – Но ведь так и есть.

Райли рассмеялась и обвела взглядом стол. Её бывший муж, Райан, сидел на другом конце стола от неё. Слева от Райли сидела её пятнадцатилетняя дочь Эприл рядом с их экономкой, Габриэллой. Справа было место тринадцатилетней Джилли, новенькой в их семействе.

Эприл и Джилли только что сделали бутерброды на воскресный ужин, давая возможность Габриэлле отдохнуть от готовки.

Райан откусил от своего гамбургера и сказал:

– Ну, мы семья, разве не так? Ты только взгляни на нас.

Райли ничего не сказала.

«Семья, – подумала она. – Можно ли нас в самом деле так назвать?»

Ответа она не знала. В конце концов, они с Райаном расстались почти два года назад, а шесть месяцев назад развелись. Хотя они снова стали проводить вместе время, Райли старалась не думать о том, к чему это может привести. Она отбрасывала мысли о годах боли и предательства, чтобы наслаждаться безмятежным настоящим.

Опять же, есть Эприл, чьё взросление никак нельзя назвать лёгким. Долго ли продлиться её стремление к сплочённости?

Больше всего Райли колебалась по поводу Джилли. Она нашла Джилли на остановке для фур в Фениксе, где девочка пыталась продать своё тело водителю грузовика. Райли спасла Джилли от ужасной жизни и насилия отца, а теперь надеялась удочерить её. Но Джилли по-прежнему была проблемным ребёнком, с ней ни в чём нельзя было быть уверенным.

Из всех сидящих за столом самые определённые эмоции Райли испытывала по поводу Габриэллы. Полная женщина из Гватемалы начала работать на её семью задолго до их развода с Райаном и всегда была ответственной, прагматичной и заботливой.

– Что ты думаешь, Габриэлла? – спросила Райли.

Габриэлла улыбнулась.

– Семью можно выбрать, а не только унаследовать, – сказала она. – Решает не кровь, решает любовь.

У Райли потеплело внутри. Габриэлла всегда говорит именно то, что нужно. Она с новым чувством удовлетворения оглядела окружающих её людей.

Она уже месяц была в отпуске от ОПА и наслаждалась тем, что просто может быть дома.

«И своей семьёй», – подумала она.

Тут Эприл снова задала неожиданный вопрос:

– Папа, когда ты переедешь к нам?

Райан был очень удивлён. Райли в очередной раз задумалась, не слишком ли хороша его вновь обретённая самоотверженность, чтобы длиться вечно.

– Это большой вопрос, чтобы его вот так сходу решить, – сказал Райан.

– Почему? – спросила Эприл отца. – Ты можешь точно так же жить здесь. Я про то, что вы с мамой снова спите вместе и ты здесь почти каждый день.

Райли почувствовала, что покраснела. Поражённая Габриэлла толкнула Эприл локтем.

– Chica! Silencio! – сказала она.

Джилли с широкой улыбкой обвела всех взглядом.

– А это отличная идея, – сказала она. – Тогда я точно буду получать хорошие отметки.

Это была правда: Райан помогал Джилли наверстать упущенное в её новой школе, особенно с общественными науками. Он вообще последние несколько месяцев очень помогал им всем.

Райли встретилась взглядом с Райаном. Она увидела, что он тоже покраснел.

Что до неё, она не знала, что сказать. Она должна была признать, что идея ей понравилась. Она привыкла к тому, что Райан ночует здесь почти каждый день. Всё так легко встало на свои места – может быть, даже слишком легко. Возможно, отчасти её удовлетворение было вызвано тем, что ей не приходилось принимать по этому поводу никаких решений.

Она вспомнила, что Эприл только что назвала всех их «идеальной семьёй».

Сейчас все и в самом деле так выглядели. Но Райли не могла избавиться от терзаний. Не является ли эта идеальность всего лишь иллюзией? Как добрая книга или кино?

Райли было слишком хорошо известно, что мир вокруг полон монстров, борьбе с ними она посвятила свою профессиональную жизнь. Но в последний месяц ей почти удалось притвориться, что их не существует.

Лицо Райана медленно озарилось улыбкой.

– Эй, а почему бы нам не переехать ко мне? – спросил он. – У меня хватит места для всех.

Райли подавила вздох тревоги.

Последнее, чего бы ей хотелось, это возвращаться в большой пригородный дом, который она много лет делила с Райаном. Он был полон неприятных воспоминаний для неё.

– Я не хочу отсюда переезжать, – сказала она. – Мне здесь совершенно комфортно.

Эприл нетерпеливо посмотрела на своего отца.

– Дело за тобой, папа, – сказала она. – Ты переедешь к нам или нет?

Райли наблюдала за лицом Райана. Они видела, что в нём кипит внутренняя борьба. Для этого была по меньшей мере одна причина: он был юристом в одной компании в столице, но частенько работал дома, а здесь для него не было подходящего кабинета.

Наконец, Райан сказал:

– Я не стану продавать свой дом. Он может быть моим местным офисом.

Эприл не могла усидеть на месте от возбуждения:

– Это значит «да»? – спросила она.

Какое-то время Райан молча улыбался.

– Думаю, да, – наконец сказал он.

Эприл издала радостный визг. Джилли захлопала в ладоши и засмеялась.

– Отлично! – сказала Джилли. – Пожалуйста, передай кетчуп… папа.

Райан, Эприл, Габриэлла и Джилли начали как ни в чём не бывало радостно болтать, продолжая ужинать.

Райли сказала себе радоваться всеобщему счастью, пока это возможно. Рано или поздно её призовут на охоту за очередным монстром. От этой мысли у неё по спине пробежал холодок. Не затаилось ли зло уже сейчас в ожидании её?

*

На следующий день школа Эприл работала по сокращённому расписанию из-за учительских собраний, и Райли вняла мольбам дочери позволить ей пропустить весь день целиком. Они договорились пойти вместе по магазинам, пока Джилли будет на учёбе.

Ряды магазинов в торговом комплексе казались Райли бесконечными, а большинство отделов ничем не отличались друг от друга. Худощавые манекены в стильной одежде в нелепых позах стояли в каждой витрине. Фигуры, мимо которых они проходили прямо сейчас, были безголовыми, из-за чего Райли ещё сильней казалось, что они все одинаковые. Но Эприл рассказывала ей, что продаётся в каждом магазине и какой стиль ей бы подошёл. Очевидно, Эприл видела многообразие там, где Райли видела одинаковость.

«Наверное, подростковая черта», – думала Райли.

По крайней мере, сегодня в молле хотя бы не было толпы.

Эприл указала на вывеску магазину, которая гласила «Towne Shoppe».

– О, смотри! – воскликнула она. – «Доступная роскошь»! Пойдём посмотрим.

Внутри магазина Эприл набросилась на стеллажи с джинсами и куртками, выбирая вещи для примерки.

– Думаю, мне бы тоже не помешали новые джинсы, – сказала Райли.

Эприл закатила глаза.

– Ну мам, только не «мамины» джинсы, пожалуйста!

– Я не могу носить то же, что и ты. Мне нужно ходить и не заботиться о том, что они лопнут или слетят. Терпеть не могу, когда в одежде что-то не так.

Эприл рассмеялась.

– Значит, тебе нужны свободные джинсы. Надеюсь, нам повезёт найти здесь такие.

Райли оглядела то, что лежало на прилавках: всё это были обтягивающие, намеренно рваные джинсы с низкой талией.

Райли вздохнула. Она знала пару магазинов в этом центре, в которых она могла найти что-то подходящее для себя, но тогда ей придётся вынести все подтрунивания и подколы Эприл.

– Поищу джинсы для себя в другой раз, – решила Райли.

Эприл схватила охапку джинсов и они пошли в примерочную. Когда девочка вышла из-за занавески, на ней были одни из тех джинсов, к которым Райли питала отвращение: тесно облегающие, местами порванные, пупок выставлен на всеобщее обозрение.

Райли покачала головой.

– Тебе самой следует померять «мамины джинсы», – сказала она. – Они намного удобней. Но, похоже, удобство для тебя не в приоритете?

– Нет, – отрезала Эприл, поворачиваясь и глядя на джинсы в зеркало. – Я беру эти. Пойду померяю остальные.

Эприл несколько раз возвращалась в примерочную и всякий раз выходила из неё в ужасных, по мнению матери, джинсах, но Райли не пыталась повлиять на её выбор. Это не стоило ссор, к тому же она знала, что в любом случае проиграет бой.

Пока Эприл вертелась перед зеркалом, Райли поняла, что её дочь уже почти такого же роста, как и она, а под футболкой у неё просматривается хорошо развитая фигура. С тёмными волосами и карими глазами, Эприл была очень похожа на Райли. Конечно, в волосах Эприл нет проблесков седины, которая уже появилась на голове Райли, но всё же…

«Она становится женщиной», – подумала Райли.

Она невольно почувствовала беспокойство от этой мысли.

Не слишком ли быстро растёт Эприл?

Разумеется, она через многое прошла за последний год. Её дважды брали в плен, причём первый раз садист с горелкой держал её в темноте. Кроме того ей пришлось драться с убийцей в собственном доме. Но хуже всего был случай с её «возлюбленным», который накачал её наркотиками и пытался продать её для секс-услуг.

Райли знала, что для пятнадцатилетнего ребёнка это слишком. Она чувствовала вину за то, что её работа ставит Эприл и других любимых ею людей в смертельную опасность.

И вот, теперь Эприл выглядит на удивление взрослой, несмотря на то, что старается выглядеть и вести себя как нормальный подросток. Кажется, Эприл удалось оставить позади ужасы посттравматического синдрома. Но какой страх и тоска всё ещё тревожат её в глубине души? Избавится ли она когда-нибудь от них?

Райли оплатила покупки Эприл и вышла на балкон торгового центра. Уверенность в походке Эприл уменьшила волнение Райли. Всё-таки, всё налаживается. Она знала, что как раз в это время Райан перевозит кое-какие свои вещи в их дом. И как Эприл, так и Джилли делают успехи в школе.

Райли как раз собиралась предложить дочери найти место, где можно перекусить, когда у Эприл зазвонил телефон. Она резко отошла, чтобы ответить, а Райли расстроилась: иногда телефон казался живым существом, который требовал всего внимания Эприл.

– Алло, как дела? – спросила Эприл звонящего.

Неожиданно у Эприл задрожали колени и она села на лавочку. Она побледнела, а её счастливое выражение лица сменилось болью. По её лицу побежали слёзы. Райли в тревоге подбежала к ней и села рядом.

– О Боже! – воскликнула Эприл. – Как это… почему… я не…

Райли испугалась.

Что случилось?

Кто-то в беде или опасности?

Неужели Джилли, а может Райан или Габриэлла?

Нет, в таком случае, конечно, позвонили бы Райли, а не Эприл.

– Мне так жаль, – снова и снова повторяла Эприл.

Наконец, она повесила трубку.

– Кто это был? – взволнованно спросила Райли.

– Это была Тиффани, – сказала Эприл тихим потрясённым голосом.

Райли вспомнила имя: Тиффани Пеннингтон была на тот момент лучшей подругой Эприл, Райли видела её пару раз.

– Что случилось? – спросила Райли.

Эприл посмотрела на маму с выражением скорби и ужаса на лице.

– Умерла сестра Тиффани, – сказала она.

Эприл выглядела так, будто не могла поверить собственным словам.

Затем она сдавленно добавила:

– Говорят, что это самоубийство.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

За ужином в тот вечер Эприл пыталась рассказать своей семье то немногое, что она знала о смерти Лоис. Но собственные слова казались ей странными и чужими, как будто произносил их кто-то другой.

«Это всё не по-настоящему», – всё время думала она.

Эприл несколько раз видела Лоис, когда приходила к Тиффани. Последний раз она помнила очень отчётливо: Лоис была улыбчивой и счастливой и всё рассказывала истории о своей учёбе. Трудно поверить, что теперь она мертва.

Смерть не была совершенной незнакомкой для Эприл. Она знала, что её мать постоянно встречается с ней на службе и даже сама убивает во время работы над делами в ФБР. Но то плохие парни, которых нужно остановить. Эприл даже сама помогла матери в драке и убийстве садиста, который держал её в плену. Кроме того, она знала, что четыре месяца назад умер её дедушка, которого она давно не видела и с кем они никогда не были близки.

Но эта смерть была для неё более реальна и в то же время бессмысленна. Ей почему-то казалось, что это невозможно. Рассказывая, Эприл видела, что все члены её семьи тоже смущены и подавлены. Мама взяла её за руку. Габриэлла скрестила на груди руки и стала бормотать молитву на испанском. У Джилли отвисла челюсть от ужаса.

Эприл пыталась вспомнить всё, что сказала ей Тиффани, когда они снова разговаривали с ней вечером. Она объяснила, что вчерашним утром Тиффани и её мама с папой обнаружили Лоис, которая повесилась в гараже. Полиция решила, что это похоже на самоубийство. Да и вообще все вели себя так, будто это самоубийство. Будто это уже решено.

Все, кроме Тиффани, которая повторяла, что сама так не считает.

Папа Эприл вздрогнул, когда девочка закончила рассказывать всё, что могла вспомнить.

– Я знаю Пеннингтонов, – сказал он. – Лестер работает коммерческим директором в строительной компании. Не сказать, что они очень богаты, но довольно состоятельны. Они всегда казались мне крепкой, счастливой семьёй. Почему Лоис решила так поступить?

Эприл весь день задавала себе этот вопрос.

– Тиффани говорит, что никто не знает, – ответила она. – Лоис училась на первом курсе в Колледже Бярс. Она уставала, но всё же…

Отец сочувственно покачал головой.

– Что ж, может быть, это всё объясняет, – сказал он. – Бярс – жёсткая школа. В неё ещё сложней попасть, чем в Джорджтаун. И очень дорогая. Я удивлён, что её семья смогла себе это позволить.

Эприл глубоко вздохнула и ничего не сказала. Она подумала, что Лоис могла получить стипендию на обучение, но промолчала, Ей не хотелось говорить об этом. Ей и есть-то не хотелось. Габриэлла приготовила одно из своих коронных блюд – морской суп тападо, который Эприл просто обожала. Но сейчас она не могла съесть ни ложки.

Какое-то время все молчали.

Потом Джилли сказала:

– Она не убивала себя.

Эприл, поразившись, посмотрела на Джилли. Все остальные тоже посмотрели на неё. Младшая девочка скрестила руки на груди и выглядела очень серьёзной.

– Что? – переспросила Эприл.

– Лоис не убивала себя, – повторила Джилли.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Эприл.

– Я видела её, помнишь? Я знаю. Она не из тех, кто мог бы такое сделать. Она не хотела умирать.

Джилли на мгновение замолчала.

Затем она сказала:

– Я знаю, каково это – хотеть умереть. А она нет. Я уверена в этом.

У Эприл сердце подпрыгнуло до горла.

Она знала, что на долю Джилли выпало немало испытаний. Джилли рассказывала о своём отце, как он выставил её из дома одной холодной ночью. Джилли спала тогда в канализационной трубе, а потом отправилась на стоянку фур, где пыталась стать проституткой – как раз тогда её нашла мама.

Если кто и знал, на что похоже желание умереть, то точно Джилли.

Эприл почувствовала, что её вот-вот захлестнёт волна скорби и ужаса. Может ли Джилли ошибаться? Чувствовала ли себя Лоис настолько несчастной?

– Простите, – сказала она. – Не думаю, что смогу сейчас поесть.

Эприл встала из-за стола и побежала в свою спальню. Она заперла дверь, бросилась на кровать и стала рыдать.

Она не знала, сколько так пролежала. Через какое-то время она услышала стук в дверь.

– Эприл, могу я войти? – спросила её мама.

– Да, – сдавленным голосом ответила Эприл.

Эприл села и мама вошла в комнату, держа на тарелке обжаренный на гриле сэндвич с сыром. Мама сочувственно улыбнулась.

– Габриэлла подумала, что это может быть легче для твоего желудка, чем тападо, – сказала мама. – Она беспокоится, что ты заболеешь, если не поешь. Я тоже беспокоюсь.

Эприл улыбнулась сквозь слёзы. Это было очень мило со стороны Габриэллы и мамы.

– Спасибо, – сказала она.

Она вытерла слёзы и откусила от сэндвича. Мама села на кровать рядом с ней и взяла её за руку.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросила она.

Эприл проглотила всхлип. Она почему-то вспомнила, как её лучшая подруга Кристал недавно переехала отсюда. Её отца, Блейна, жестоко избили в этом самом доме. Несмотря на то, что они с мамой увлеклись друг другом, он был настолько потрясён, что решил съехать.

– У меня сейчас такое странное чувство, – сказала Эприл, – как будто это моя вина. С нами постоянно происходят ужасные вещи, и это как будто заразно. Я знаю, что это глупо, но…

– Я понимаю, о чём ты, – сказала мама.

Эприл удивилась.

– Правда?

Мама погрустнела.

– Я часто чувствую то же, – сказала она. – У меня опасная работа. Из-за неё все, кого я люблю, в опасности. Из-за этого я чувствую себя виноватой. Очень часто.

– Но ты не причём, – возразила Эприл.

– Тогда почему ты думаешь, что ты причём?

Эприл не знала, что ответить.

– Что ещё тебя тревожит? – спросила мама.

Эприл задумалась.

– Мам, Джилли права. Я не думаю, что Лоис убила себя. И Тиффани так не думает. Я знала Лоис. Она была счастливым человеком, одним из самых уравновешенных из всех, кого я знаю. И Тиффани её очень уважала. Она была героем Тиффани. Это просто бессмыслица какая-то.

По лицу матери Эприл видела, что она ей не верит.

«Она думает, что у меня просто истерика», – подумала Эприл.

– Эприл, полиция считает, что это было самоубийство, и её мама с папой…

– Что ж, они ошибаются, – сказала Эприл, сама удивляясь резкости в своём голосе. – Мама, тебе нужно всё проверить. Ты знаешь о таких вещах больше, чем кто-либо из них. Даже больше, чем полиция.

Мама грустно покачала головой.

– Но Эприл, я не могу это сделать. Я не могу просто войти и начать расследовать то, что уже было расследовано. Попробуй представить, что почувствует её семья.

Эприл потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы не расплакаться снова.

– Мама, я тебя умоляю. Если Тиффани никогда не узнает правды, это испортит ей жизнь. Она никогда не сможет с этим смириться. Пожалуйста, ну пожалуйста, сделай что-нибудь!

Эприл просила об огромном одолжении и сама это понимала. С минуту мама молчала. Она встала, подошла к окну спальни и выглянула на улицу. Казалось, она глубоко ушла в свои мысли.

Всё ещё глядя за окно, мама проговорила:

– Завтра я схожу и поговорю с родителями Тиффани, но только если они захотят со мной разговаривать. Это всё, что я могу сделать.

– Могу я пойти с тобой? – спросила Эприл.

– Завтра у тебя школа, – сказала мама.

– Тогда пошли после школы.

Мама снова замолчала, а потом произнесла:

– Ладно.

Эприл вскочила с кровати и крепко обняла мать. Ей хотелось сказать спасибо, но благодарность так переполняла её, что она не находила слов.

«Если кто-то и может выяснить, что не так, то только мама», – думала Эприл.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующий день Райли подъехала вместе с Эприл к дому Пеннингтонов. Несмотря на свои сомнения в том, что Лоис Пеннингтон убили, Райли чувствовала, что поступает правильно.

«Я должна сделать это для Эприл», – размышляла она за рулём.

В конце концов, она знала, каково это – быть уверенной в чём-то и видеть, что никто вокруг тебе не верит.

А Эприл явно уверена в том, что что-то тут не так.

Что до Райли, её инстинкты не говорили ей ничего конкретного, однако, подъезжая к элитному району Фредриксбурга, она напомнила себе, что монстры часто скрываются за самыми безмятежными фасадами. Многие из очаровательных домов, мимо которых они проезжают, наверняка таят тёмные секреты. В своей жизни она видела слишком много зла, чтобы питать по этому поводу иллюзии.

Была ли смерть Лоис самоубийством или убийством, не было никаких сомнений, что в счастливом на вид доме Пеннингтонов поселился монстр.

Райли припарковалась на улице перед домом. Это был огромный особняк высотой в три этажа и занимающий довольно широкий участок земли. Райли вспомнила слова Райана о Пеннингтонах: «Не сказать, что они очень богаты, но довольно состоятельны».

Дом подтверждал его слова – то был красивый фешенебельный дом в хорошем районе. Единственное, что казалось в нём необычным, была полицейская лента, закрывающая дверь в стоящий особняком гараж, в котором семья обнаружила свою повесившуюся дочь.

Холодный воздух покалывал кожу, пока Райли и Эприл шли к дому. На подъездной аллее стояло несколько плотно припаркованных машин.

Они позвонили в дверь и им открыла Тиффани. Эприл бросилась обнимать девочку, они обе расплакались.

– О, Тиффани, мне так жаль, – говорила Эприл.

– Спасибо, спасибо, что вы пришли, – сказала Тиффани.

От эмоций девочек у Райли в горле встал комок. Обе девочки казались сейчас такими маленькими, почти детьми. Какая ужасная несправедливость, что им приходится переживать такое чудовищное испытание! И всё же, от искренней доброты Эприл она почувствовала странный оттенок гордости: девочка росла заботливой и отзывчивой.

«Видимо, я не такой уж и плохой родитель», – подумала Райли.

Тиффани была немного ниже Эприл и в ней было чуть больше подростковой неуклюжести. У неё были пшеничного цвета волосы и бледная веснушчатая кожа, из-за чего краснота вокруг глаз от слёз была ярко выражена.

Тиффани провела Райли и Эприл в гостиную. Родители Тиффани сидели на диване слегка поодаль друг от друга. Говорит ли о чём-то язык их тел? Райли не могла сказать. Она знала, что все пары по-разному переживают скорбь.

Вокруг ходили ещё люди, они приглушённым шёпотом переговаривались между собой. Райли предположила, что это друзья и родственники, которые пришли, чтобы хоть как-то помочь.

Она слышала негромкие голоса и звон посуды на кухне, где, похоже, кто-то готовил еду. Через арку, ведущую в столовую, она видела, что две пары расставляют фотографии и памятные вещи на столе. Кроме того, по всей гостиной были расставлены фотографии Лоис и её семьи, сделанные в разные годы.

Райли содрогнулась от мысли, что девочка с фотографий всего пару дней назад была жива и здорова. Что бы она чувствовала, если бы так неожиданно потеряла Эприл? Это была леденящая душу мысль, ведь она подходила к этому слишком близко.

Кто бы пришёл к ней, чтобы помочь и утешить?

Да и хотела бы она получить чью-либо помощь и утешение?

Она стряхнула такие мысли, когда Тиффани стала представлять её родителям, Лестеру и Эвнике.

– Пожалуйста, не вставайте, – сказала Райли, когда пара начала подниматься, чтобы поздороваться.

Райли с Эприл сели на диван рядом с парой. У Эвники была такая же веснушчатая кожа и яркого цвета волосы, как у дочери. Кожа Лестера была темней, у него было вытянутое, тонкое лицо.

– Я очень сочувствую вашей потере, – сказала Райли.

Пара поблагодарила её. Лестер выдавил слабую улыбку.

– Мы никогда не встречались, но я немного знаю Райана, – сказал он. – Как у него дела?

Тиффани встала со своего кресла и похлопала отца по руке. Она беззвучно произнесла:

– Они развелись, пап.

Лестер немного покраснел.

– Ой, простите, – сказал он.

Райли почувствовала, что сама зарделась.

– Не стоит извинений, – сказала она. – Как сегодня любят говорить: всё сложно.

Лестер кивнул, всё ещё слабо улыбаясь.

Какое-то время они молчали под негромкий аккомпанемент кипевшей вокруг них деятельности.

Затем Тиффани сказала:

– Мам, пап, мама Эприл – агент ФБР.

Лестер и Эвника изумлённо переглянулись, не зная, что ответить. Снова смутившись, Райли тоже не знала, что сказать. Она знала, что Эприл вчера позвонила Тиффани, чтобы сказать, что они придут. Очевидно, Тиффани не передала родителям, чем занималась Райли, так что они сейчас только узнали об этом.

Тиффани переводила взгляд с одного родителя на другого, а потом сказала:

– Я подумала, что, может быть, она сможет нам помочь узнать… что произошло на самом деле.

Лестер охнул, а Эвника горько вздохнула.

– Тиффани, мы с тобой говорили об этом, – сказала она. – Мы знаем, что произошло. Полиция совершенно уверена. У нас нет причин сомневаться в её выводах.

Лестер нетвёрдо встал.

– Я не могу так, – сказал он. – Я просто… не могу.

Он повернулся и пошёл в столовую. Райли видела, что обе пары поспешили к нему, чтобы успокоить.

– Тиффани, тебе должно быть стыдно, – сказала Эвника.

Глаза девочки наполнились слезами.

– Но я просто хочу узнать правду, мама! Лоис не убивала себя. Она не могла так поступить. Я это точно знаю.

Эвника взглянула на Райли.

– Прошу прощения, что вам приходится это выслушивать, – сказала она. – Тиффани никак не может смириться с правдой.

– Это вы с папой не можете смириться с правдой, – возразила Тиффани.

– Замолчи, – отрезала мама.

Эвника дала дочери платок.

– Тиффани, ты не всё знала о Лоис, – сказала она медленно и осторожно. – Она была менее довольной, чем, вероятно, ты думала. Ей нравился колледж, но ей было там непросто. На неё давила необходимость хорошо учиться, чтобы её не лишили стипендии, кроме того, ей было тяжело жить не дома. Она начала принимать антидепрессанты и ходила к психологу в Бярсе. Мы с твоим папой думали, что ей становится лучше, но мы ошибались.

Тиффани старалась унять рыдания, но всё ещё казалась очень злой.

– Эта школа ужасная, – сказала она. – Я никогда туда не пойду.

– Она не ужасная, – сказала Эвника. – Школа хорошая, просто требовательная.

– Готова поспорить, что остальные девочки не считали её хорошей, – бросила Тиффани.

Эприл с большим участием слушала свою подругу.

– Какие остальные девочки? – спросила она.

– Дианна и Кори, – ответила Тиффани. – Они тоже умерли.

Эвника грустно покачала головой и сказала Райли:

– В прошлом семестре в Бярсе покончили с собой ещё две девочки. Это был ужасный год для школы.

Тиффани уставилась на свою мать.

– То были не самоубийства, – сказала она. – Лоис так не считала. Она думала, что там что-то не так. Она не знала, что именно, но рассказывала мне, что это что-то очень плохое.

– Тиффани, это были самоубийства, – устало сказала Эвника. – Все так говорят. Такое случается.

Тиффани встала, её трясло от ярости и бессилия.

– Смерть Лоис не просто «случилась», – возразила она.

Эвника сказала:

– Когда ты подрастёшь, ты поймёшь, что жизнь может быть безжалостней, чем ты думаешь. А теперь сядь, пожалуйста.

Тиффани села в мрачном молчании. Эвника смотрела в никуда перед собой. Райли стало ужасно неудобно.

– Нам совершенно не хотелось никоим образом вас тревожить, – сказала Райли Эвнике. – Простите за вторжение. Наверное, нам лучше уйти.

Эвника молча кивнула. Райли с Эприл сами покинули дом.

– Нам нужно было остаться, – мрачно сказала Эприл, когда они вышли. – Надо было задать больше вопросов.

– Нет, мы лишь расстраивали их, – не согласилась Райли. – Это была ужасная ошибка.

Неожиданно Эприл побежала от неё.

– Куда ты? – в тревоге спросила Райли.

Эприл направлялась прямо к боковой двери в гараж. Дверная рама была затянута полицейской лентой.

– Эприл, не ходи туда! – крикнула Райли.

Проигнорировав как ленту, так и мать, Эприл повернула дверную ручку. Дверь была не заперта и распахнулась. Эприл поднырнула под лентой и проникла в гараж. Райли побежала за ней, собираясь выругать дочь, но вместо этого собственное любопытство взяло верх и она осмотрела гараж.

Внутри не было машин, из-за чего пространство, рассчитанное на три машины, выглядело пугающе пустым. Сквозь несколько окон проникал слабый свет.

Эприл указала на угол.

– Тиффани говорила, что Лоис нашли там, – сказала она.

И точно, на полу место было отмечено малярной лентой.

Под потолком там были широкие потолочные балки, а к стене была прислонена стремянка.

– Пойдём, – сказала Райли. – Мы не должны здесь находиться.

Она вывела дочь и закрыла дверь. Пока они с Эприл шли к машине, Райли мысленно представляла, как девочка вскарабкалась по той лестнице и повесилась.

«Или что произошло на самом деле?» – задумалась Райли.

У неё не было причин думать иначе.

И всё же, она начала ощущать слабый намёк на сомнение.

*

Вскоре, уже вернувшись домой, Райли позвонила окружному патологоанатому Данике Селвз, с которой дружила уже много лет. Когда Райли спросила её о деле о смерти Лоис Пеннингтон, Даника была явно удивлена.

– Почему ты спрашиваешь? – спросила она. – Неужели расследованием заинтересовалось ФБР?

– Нет, это личное.

– Личное?

Райли заколебалась, но затем всё же произнесла:

– Моя дочь – хорошая подруга сестры Лоис, она немного знала и саму погибшую. Они с сестрой Лоис никак не могут поверить, что девочка совершила самоубийство.

– Понимаю, – сказала Даника. – Что ж, полиция не нашла следов борьбы. И я сама проводила тесты и вскрытие. Судя по анализу крови, за какое-то время до смерти она приняла большую дозу алпразолама. Думаю, ей хотелось быть «в отключке» настолько, насколько это возможно. Когда она вешалась, она, вероятно, просто не думала о том, что делает. Так ей было гораздо легче.

– Похоже, дело ясное, – сказала Райли.

– Я в этом уверена, – согласилась Даника.

Райли поблагодарила её и повесила трубку. В этот момент спустилась Эприл с калькулятором и листком бумаги.

– Мам, мне кажется, я доказала это! – взволнованно сказала она. – Это не может не быть убийством!

Эприл села рядом с Райли и показала ей цифры, записанные на листке.

– Я провела небольшое онлайн-расследование, – сказала она, – и выяснила, что на сто тысяч студентов колледжей семь с половиной кончают с собой. Это равняется семидесяти пяти десятитысячных процента. Но в Бярсе всего семьсот студентов, и из них трое считаются самоубийцами, покончившими с собой за последние несколько месяцев. Это равняется сорока трём сотым процента, что в пятьдесят семь раз выше среднего! Это просто невозможно!

У Райли оборвалось сердце. Она ценила то, что Эприл так обдуманно подошла к вопросу. Это был взрослый поступок.

– Эприл, я не сомневаюсь в твоих расчётах, но…

– Но что?

Райли покачала головой.

– Они ничего не доказывают.

У Эприл от недоверия широко открылись глаза.

– То есть как это ничего не доказывают?

– В статистике есть такое понятие как «выброс». Это исключения из правил, они идут вразрез со средними значениями. Это как последнее дело, над которым я работала – про отравителя, помнишь? Большинство серийных убийц мужчины, но есть и женщины. И большинство убийц любят смотреть, как жертвы умирают, но не эта. Так же и здесь. Нет ничего удивительного в том, что есть такие колледжи, в которых студенты чаще совершают самоубийства, чем предполагают средние значения.

Эприл молча смотрела на неё.

– Эприл, я только что разговаривала с патологоанатомом, который производил вскрытие. Она уверена, что смерть Лоис была суицидом. А она знает свою работу. Она эксперт в своём деле, и мы должны доверять её мнению.

У Эприл от гнева посуровело лицо.

– Я не понимаю, почему ты не хочешь доверять моему мнению хотя бы раз.

Выпалив это, она унеслась наверх.

«По крайней мере, она уверена, что знает, что произошло», – со стоном подумала Райли.

Про себя Райли не могла сказать подобного.

Её инстинкты ничего ей не говорили.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Это происходило снова.

Монстр по имени Петерсон держал Эприл в заложницах где-то прямо перед ней.

Райли изо всех сил старалась найти дочь в темноте. Каждый шаг её был медленным и тяжёлым, хотя она знала, что должна торопиться.

С ружьём на плече Райли в темноте спускалась, спотыкаясь, по крутому, скользкому от грязи склону к реке. Вдруг она увидела его. Петерсон стоял по колено в воде. Всего в паре метров от него наполовину в воде лежала Эприл со связанными руками и ногами.

Райли потянулась за ружьём, но Петерсон поднял пистолет и направил его прямо на Эприл.

– Даже не думай об этом, – заорал он. – Одно движение, и она будет мертва!

Райли охватил ужас. Даже если она поднимет ружьё, Петерсон убьёт Эприл раньше, чем она успеет выстрелить.

Она положила ружьё на землю.

Она никогда не сможет забыть ужас, написанный на лице дочери…

Райли перестала бежать и согнулась всем телом, тяжело дыша.

Было раннее утро, она пошла на пробежку. Но ужасные воспоминания не давали ей сдвинуться с места.

Забудет ли она когда-нибудь этот жуткий момент?

Перестанет ли она чувствовать вину за то, что подвергла Эприл смертельной опасности?

«Нет, – подумала она. – И это правильно. Нельзя забывать».

Она вдохнула и выдохнула резкий, ледяной воздух и немного успокоилась. Затем она продолжила идти по знакомой тропинке в лесу. Бледный свет раннего утра пробивался между деревьев.

Тропа в городском парке была недалеко от дома, до неё легко было добраться. Райли часто бегала здесь по утрам. Физическая нагрузка обычно помогала выбросить из головы призраков и демонов прошлых дел, но сегодня эффект был прямо противоположным.

Вчерашние события – визит к Пеннингтонам, краткий осмотр гаража и злость Эприл на Райли – всё это всколыхнуло жуткие воспоминания.

«И всё это из-за меня», – подумала Райли, убыстряя шаг и переходя на бег.

Но тут она вспомнила, что случилось затем на реке.

Пистолет Петерсона дал сбой, и Райли воткнула ему между рёбер нож, но сразу после этого споткнулась и упала в ледяную воду. Раненный, Петерсон всё же мог держать Райли под водой.

Тут она увидела Эприл со всё ещё связанными запястьями и лодыжками – она подняла ружьё, которое бросила Райли. Она услышала его треск при ударе о голову Петерсона.

Но монстр обернулся и напал на Эприл. Он опустил голову девочки в воду.

Её дочь вот-вот должна была утонуть.

Райли нашли острый камень.

Она бросилась на Петерсона и ударила его по голове.

Он упал, а она запрыгнула на него.

Она снова и снова била Петерсона по лицу.

Пока река не покраснела от крови.

Воспоминание взволновало Райли и она побежала быстрей.

Она гордилась дочерью. В тот жуткий день Эприл продемонстрировала мужество и находчивость. Она и в других опасных ситуациях действовала смело.

Но теперь Эприл злилась на Райли.

И Райли не могла не задаваться вопросом, справедливо ли это.

*

Райли чувствовала себя вдвойне не в своей тарелке на заупокойной службе в церкви после обеда в тот же день.

Начать с того, что она редко была в церкви за последние годы. Её отец, бывший суровым морпехом, никогда ни во что и никому не верил, кроме себя. Она прожила с тётей и дядей всё детство, и они пытались приучить её ходить в церковь, но Райли была слишком непослушна.

Что же до похорон, то Райли их просто терпеть не могла. За последние пару десятилетий работы в правоохранительных органах она видела столько суровой действительности, связанной со смертью, что похороны ей казались фальшью – на них смерть всегда выглядела слишком чистой и миролюбивой.

«Всё это сбивает с толку», – всё время думала она. Эта девочка умерла жестокой смертью, от своих или от чужих рук.

Но Эприл настояла на том, чтобы они пришли, и Райли не могла позволить ей пережить это всё в одиночку. По иронии судьбы одинокой себя чувствовала Райли. Она выбрала место рядом с проходом на заднем ряду в битком набитой церкви, в то время как Эприл сидела на одном из первых рядов, прямо за местами для семьи – так близко к Тиффани, как могла. Но Райли радовалась, что Эприл сейчас рядом с подругой, и была не против сидеть одна.

Витражи блестели на солнце, а гроб перед ними был усыпан цветами, возле него стояло несколько больших венков. Служба была степенной, хор пел хорошо.

Прямо сейчас священник что-то бубнил о вере и спасении, убеждая всех, что Лоис попала в лучшее место. Райли не обращала особенного внимания на его слова. Она оглядывалась, пытаясь найти что-то, что могло бы объяснить, почему умерла Лоис Пеннингтон.

Вчера она заметила, что родители Лоис сидели на диване, не касаясь друг друга. Она не была уверена, как правильно прочла язык их тел. Но теперь рука Лестера Пеннингтона успокаивающе лежала на плечах Эвники, и они оба казались ничем не примечательными скорбящими родителями.

Если и было в семье Пеннингтонов что-то неправильное, она этого не замечала.

Как ни странно, от этого Райли стало заметно некомфортно.

Она считала себя внимательным знатоком человеческой природы. Если Лоис действительно совершила самоубийство, вероятней всего, в её семье были какие-то проблемы. Но в ней не было видно ничего странного – ничего, кроме обычного горя.

Священнику удалось закончить речь, ни разу не коснувшись темы предполагаемой причины кончины Лоис.

Затем последовал ряд коротких, полных слёз надгробных слов друзей и родственников. Они говорили о горе и о счастливых временах, иногда рассказывали смешные истории, которые вызывали грустные смешки со стороны прихожан.

«Но ничего о самоубийстве», – думала про себя Райли.

Что-то ей казалось странным.

Разве никто из тех, кто был близок Лоис, не хочет признать, что в её последние дни закралась безнадёжность: борьба с депрессией, битва с внутренними демонами, безответный плач о помощи? Неужели никто не считает её трагическую смерть уроком для других, кому нужно помочь и кого нужно поддержать, чтобы они не пытались отнять собственную жизнь?

Но никто не говорил ничего в таком духе.

Никто не хотел говорить об этом.

Казалось, что всем стыдно, или они озадачены, или и то, и другое.

Может быть, они даже не вполне в это верят.

Надгробные слова закончились, и подошло время прощания с телом. Райли не поднялась с места. Она была уверена, что мастер похоронных дел сделал качественную работу. Как бы ни выглядела сейчас бедняжка Лоис, она точно не была похожа на саму себя, найденную повешенной в гараже. Из собственного тяжёлого опыта Райли знала, как выглядят погибшие от удушья.

Наконец, священник произнёс прощальное благословение и гроб вынесли. Семья вместе вышла, и все присутствующие тоже стали расходиться.

Когда Райли вышла на улицу, она увидела, что Тиффани и Эприл со слезами обнимают друг друга. Затем Тиффани заметила Райли и подбежала к ней.

– Разве нет ничего, что вы могли бы сделать? – сдавленным голосом спросила девочка.

Потрясённая Райли проговорила:

– Нет, мне очень жаль.

Прежде, чем Тиффани успела сказать что-то ещё, её окликнул отец. Семья Тиффани садилась в чёрный лимузин. Тиффани присоединилась к ним и машина уехала.

Райли повернулась к Эприл, которая отказывалась смотреть на неё.

– Я поеду на автобусе, – сказала Эприл.

Эприл ушла, и Райли даже не пыталась её остановить. Чувствуя себя ужасно, она пошла к своей машине, стоящей на парковке у церкви.

*

В тот день ужин едва ли можно было назвать весёлым, как это было всего два дня назад. Эприл всё ещё не говорила с Райли, да и с остальными едва ли перекинулась парой слов. Её печаль была заразительна. Райан и Габриэлла тоже сидели мрачные.

Посреди ужина Джилли вдруг заговорила.

– Я сегодня подружилась с одной девочкой в школе. Её зовут Джейн. Она тоже приёмная.

Лицо Эприл посветлело.

– Так это здорово, Джилли! – воскликнула она.

– Да. У нас много общего, есть о чём поговорить.

Райли тоже немного воспряла духом. Было здорово, что Джилли наконец начала заводить друзей. И Райли знала, что Эприл переживает о Джилли.

Девочки немного обсудили Джейн, а затем все снова замолчали, погрузившись в прежнее уныние.

Райли знала, что Джилли хотела сломать мрачное настроение, подбодрить Эприл. Но теперь младшая девочка выглядела обеспокоенной. Райли решила, что её тревожит такое напряжение в её новой семье. Джилли явно боится, что может потерять то, что обрела совсем недавно.

«Надеюсь, что её тревога беспочвенна», – подумала Райли.

После ужина девочки поднялись в свои комнаты, а Габриэлла стала убираться на кухне. Райан налил по стакану виски для себя и для Райли, и они вместе сели в гостиной.

Какое-то время они оба молчали.

– Я пойду поговорю с Эприл, – наконец сказал Райан.

– О чём? – спросила Райли.

– Она была грубой. И она неуважительно к тебе относится. Это не должно сойти ей с рук.

Райли вздохнула.

– Она не была грубой, – сказала она.

– Что ж, а ты как это назовёшь?

Райли задумалась на мгновение.

– Просто ей не всё равно, – сказала она. – Она беспокоится за подругу и чувствует себя беспомощной. Она боится, что с Лоис произошло что-то ужасное. Мы должны радоваться тому, что она думает о других. Это признак взросления.

Они оба снова замолчали.

– Как ты думаешь, что случилось на самом деле? – наконец спросил Райан. – Как думаешь, Лоис покончила с собой или её убили?

Райли устало покачала головой.

– Хотелось бы мне знать, – вздохнула она. – Я привыкла доверять интуиции, своим инстинктам. Но сейчас инстинкты не включаются. Я ничего не чувствую по этому поводу.

Райан погладил её по руке.

– Что бы ни случилось, ты за это не ответственна, – сказал он.

– Ты прав, – сказала Райли.

Райан зевнул.

– Я устал, – сказал он. – Лягу, наверное, сегодня пораньше.

– Я ещё посижу здесь, – сказала Райли. – Пока не хочу спать.

Райан поднялся, а Райли плеснула себе ещё один большой стакан виски. В доме было тихо, и Райли чувствовала себя одинокой и, как ни странно, беспомощной – совсем как Эприл. Но после второго стакана она начала расслабляться и почувствовала сонливость. Она скинула туфли и вытянулась на диване.

Через какое-то время она проснулась от того, что кто-то укрывал её одеялом. Райан, видимо, спустился посмотреть, как она, и убедиться, что ей удобно.

Райли улыбнулась, теперь ощущая себя менее одиноко. Затем она снова уснула.

*

Когда Эприл бросилась к гаражу Пеннингтонов, у Райли появилось ощущение дежавю.

Как и вчера, Райли крикнула:

– Эприл, не ходи туда!

На этот раз Эприл сорвала полицейскую ленту, прежде чем открыла дверь.

Затем девочка исчезла в гараже.

Райли побежала за ней и вошла внутрь.

Внутри гараж был ещё больше и темней, чем вчера, как огромный заброшенный склад.

Райли нигде не видела Эприл.

– Эприл, где ты? – закричала она.

Голос Эприл отозвался эхом:

– Я здесь, мам.

Райли не понимала, откуда раздаётся голос.

Она медленно повернулась, вглядываясь в кажущуюся бесконечной темноту.

Наконец, включился свет.

Райли застыла в ужасе: прямо перед ней с потолочной балки висела девочка на пару лет старше, чем Эприл.

Она была мертва, но глаза её были открыты и смотрели прямо на Райли.

Вокруг девочки на столе и на полу были разбросаны сотни фотографий в рамках, на которых была изображена девочка и её семья в разные годы.

– Эприл! – закричала Райли.

Ответа не последовало.

Райли проснулась и села на диване, как ужаленная, от ночного кошмара пульс у неё зашкаливал.

Она едва удержалась, чтобы не закричать что есть сил: «Эприл!»

Но она знала, что Эприл спит наверху.

Вся семья спала – кроме неё.

«Почему мне приснился такой сон?» – гадала она.

Ей потребовалось не больше мгновения, чтобы узнать ответ.

Она поняла, что её инстинкты наконец включились.

Теперь она знала, что Эприл была права: в смерти Лоис что-то не так.

И она должна выяснить, что.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда Райли вылезла из машины в Колледже Бярс, у неё по спине пробежал холодок. Причиной тому была не только погода, не отличавшаяся теплом: аура школы была неизъяснимо недружелюбной.

Осматриваясь, она дрожала всем телом.

Студенты ходили по кампусу, плотно укутавшись от холода, торопясь добраться до зданий и едва разговаривая друг с другом. Никто не выглядел довольным.

«Ничего удивительного, что здесь подросткам хочется покончить с собой», – подумала Райли.

Во-первых, место выглядело так, будто принадлежит прошлому веку. Райли показалось, что она перенеслась назад во времени. Старые кирпичные здания были в превосходном состоянии, как и белые колонны: пережитки времени, когда в таких местах обязательно были колонны.

Похожий на парк кампус был впечатляюще огромным, учитывая, что находился он в столице страны. Конечно, это Вашингтон разросся вокруг него за почти два столетия существования колледжа. Маленькая, эксклюзивная школа процветала, подготавливая выпускников, которые после этого добивались успеха в самых престижных университетах страны, а затем занимали влиятельные позиции в бизнесе и политике. В таких школах студенты устанавливали важные связи, которые поддерживали потом всю жизнь.

Естественно, для семьи Райли учёба здесь была слишком дорогой – даже, считала она, с поддержкой стипендии, которую иногда давали блестящим студентам из многообещающих семей. Не то чтобы она вообще хотела бы отправить сюда Эприл. Да, кстати, и Джилли.

Райли вошла в здание администрации и нашла кабинет декана, где её приветствовала строгая секретарь.

Райли показала женщине значок:

– Специальный агент Райли Пейдж, ФБР. Я вам звонила сегодня.

Женщина кивнула.

– Декан Отри ожидает вас.

Секретарь ввела Райли в огромный, сумрачный кабинет, стены которого были обшиты панелями из тёмного дерева.

Изысканно одетый мужчина преклонных лет встал из-за стола, чтобы поприветствовать её. Он был высоким, с серебристыми волосами, на нём был надет дорогой костюм-тройка и галстук.

– Агент Пейдж, я полагаю, – сказал он с холодной улыбкой. – Декан Уиллис Отри. Присаживайтесь.

Райли села перед его столом. Отри тоже уселся и повернулся на кресле.

– Я не уверен, что понимаю цель вашего визита, – сказал он. – Это как-то связано с безвременной кончиной Лоис Пеннингтон, не так ли?

– Вы говорите о её суициде, – проговорила Райли.

Отри кивнул и сложил руки домиком.

– Едва ли это можно назвать делом для ФБР, по моему мнению, – сказал он. – Я звонил родителям девочки, чтобы выразить им искренние соболезнования от имени школы. Они, конечно, подавлены. Всё это такое несчастье. Но, похоже, у них нет особенных вопросов.

Райли поняла, что должна тщательно выбирать слова. Она приехала раскрывать не порученное ей дело – на самом деле, её начальство в Квантико вовсе не одобрило бы её визит. Но возможно, ей удастся сделать так, чтобы Отри этого не узнал.

– Другой член семьи выразил недоверие, – сказала она.

Райли решила, что нет нужды уточнять, что она имеет в ввиду сестру-подростка Лоис.

– Какое несчастье, – повторил декан.

«Ему как будто нравится это слово», – подумала Райли.

– Что вы можете рассказать мне о Лоис Пеннингтон? – спросила она.

Отри принял скучный вид, его мысли, по-видимому, блуждали где-то далеко.

– Что ж, ничего такого, что её семья не успела бы вам рассказать, я в этом уверен, – сказал он. – Я не был знаком с ней лично, но…

Он повернулся к компьютеру и что-то ввёл.

– Судя по всему, она была совершенно обычной первокурсницей, – сказал он, глядя на экран. – Достаточно хорошие отметки. Никаких сообщений о чём-то неподобающем. Хотя я вижу, что ходила к психологу по причине депрессии.

– Но она не единственная студентка вашей школы, кто покончил с собой в этом году, – заметила Райли.

Выражение Отри немного потемнело. Он промолчал.

Перед отъездом Райли вкратце изучила два самоубийства, упомянутых Тиффани.

– Утверждают, что Дианна Уэббер и Кори Линз убили себя в прошлом семестре, – сказала Райли. – Причём Кори сделала это прямо здесь, в кампусе.

– Утверждают? – переспросил Отри. – Не вполне удачное слово, как мне кажется. Я не слышал обратного.

Он слегка отвернулся от Райли, как будто её здесь и не было.

– Мисс Пейдж… – начал он.

– Агент Пейдж, – поправила его Райли.

– Агент Пейдж, я уверен, что такой профессионал как вы в курсе, что за последние десятилетия процент самоубийств среди студентов колледжа вырос. Это третья по частоте причина смертности среди детей, достигших студенческого возраста. Каждый год в кампусах колледжей совершается более тысячи суицидов.

Он сделал паузу, как будто хотел, чтобы она прочувствовала вес его слов.

– И конечно, – продолжал он, – в некоторых школах случаются групповые самоубийства. В Бярс высокие запросы. К несчастью, на нашу долю выпало больше суицидов, но это неизбежно.

Райли подавила ухмылку.

Цифры, которые разузнала Эприл пару дней назад теперь ей пригодились.

«Эприл бы обрадовалась», – подумала она.

Она сказала:

– Процент самоубийств среди студентов колледжей по стране составляет семь с половиной человек на сто тысяч. Но буквально в этом году уже трое из ваших семисот студентов покончили с собой. Это в пятьдесят семь раз выше среднего показателя.

Отри поднял брови.

– Что ж, я уверен, что вам известно о…

– Выбросы, – договорила за него Райли, всё ещё сдерживая улыбку. – Да, мне известно о них. И всё же, уровень самоубийств в вашей школе кажется мне совершенно… несчастливым.

Отри молча смотрел, глядя в сторону.

– Декан Отри, у меня создаётся впечатление, что вы не рады тому, что здесь ходит сотрудник ФБР, – сказала Райли.

– Я действительно не рад этому, – подтвердил он. – Да и могу ли я радоваться? Это же пустая трата времени, как вашего, так и моего, и денег налогоплательщиков. А ваше присутствие здесь может создать впечатление того, что что-то не в порядке. А у нас в Колледже Бярс всё в порядке, смею вас уверить.

Он наклонился через стол к Райли.

– Агент Пейдж, к какому именно подразделению ФБР вы относитесь?

– Отдел Поведенческого Анализа.

– А, это неподалёку, в Квантико. Что ж, возможно, вам захочется узнать, что многие из наших студентов родом из семей политических деятелей. Некоторые из родителей имеют заметное влияние на правительство – включая ФБР, смею полагать. Я уверен, что вы не хотите, чтобы до них дошли такие известия.

– Такие известия? – переспросила Райли.

Отри покачался в кресле вперёд и назад.

– Подобным людям может захотеться подать жалобу вашему начальству, – сказал он со значительным видом.

Райли почувствовала себя не в своей тарелке.

Она почувствовала, что он догадался, что она приехала не в официальном порядке.

– Лучше всего не создавать проблем там, где их нет, – продолжал Отри. – Я лишь отмечаю это для вашего блага. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы вы поссорились со своим начальством.

Райли чуть не рассмеялась вслух.

Ссоры с начальством были для неё привычным делом.

Как и отстранения или увольнения с последующим восстановлением в должности.

Это Райли не пугало.

– Понимаю, – сказала она. – Вы пойдёте на всё, чтобы не испортить репутацию вашей школы.

– Рад, что мы поняли друг друга, – сказал Отри.

Он встал, очевидно, ожидая, что Райли покинет его кабинет.

Но Райли не была готова уйти – ещё нет.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказала она. – Я уеду сразу, как только вы дадите мне контактную информацию семей предыдущих самоубийц.

Отри уставился на неё. Райли смотрела на него в ответ, не вставая с места.

Отри посмотрел на часы:

– У меня встреча. Я должен вас покинуть.

Райли улыбнулась.

– Я тоже тороплюсь, – сказала она, взглянув на собственные часики. – Так что чем скорее вы дадите мне информацию, тем скорей мы с вами сможем вернуться к своим делам. Я подожду.

Отри нахмурился, затем снова сел к компьютеру. Он что-то напечатал на клавиатуре, затем загудел его принтер. Он передал Райли листок с информацией.

– Боюсь, что мне придётся пожаловаться вашему начальству, – сказал он.

Райли не двигалась. Её любопытство возросло.

– Декан Отри, вы только что упомянули, что на «вашу долю выпало больше самоубийств». О скольких самоубийствах мы говорим?

Отри ничего не ответил. Его лицо покраснело от ярости, но голос прозвучал спокойно и сдержано.

– Передайте своему начальству в ОПА, что я с ними свяжусь, – сказал он.

– Разумеется, – сказала Райли нарочито вежливо. – Благодарю, что уделили мне время.

Райли вышла из офиса, а затем и из административного строения. На этот раз ветер бодрил и вселял энергию.

Уклончивость Отри убедила Райли в том, что она наткнулась на гнездо зла.

А Райли специализировалась на зле.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сев в машину, Райли стала проглядывать информацию, которую ей дал декан. Она стала вспоминать подробности смерти Дианны Уэббер.

«Конечно, – вспомнила она, открывая старые новостные сообщения на телефоне. – Она дочь конгрессвумен».

Депутат Хейзл Уэббер была восходящим политиком, замужем за известным юристом из Мэриленда. Смерть их дочери была в новостях прошлой осенью. В тот момент Райли не обратила на этот случай особенного внимания: всё напоминало скорей сплетню из жёлтой газеты, нежели настоящую новость, кроме того, Райли считала, что такие случаи – дело семьи и никого более.

Теперь она думала иначе.

Она нашла номер телефона вашингтонского кабинета конгрессвумен Хейзл Уэббер. Она набрала номер и услышала в трубке деловитый голос секретаря.

– Говорит специальный агент Райли Пейдж, ФБР, Отдел Поведенческого Анализа, – представилась Райли. – Мне бы хотелось договориться о встрече с депутатом Уэббер.

– Могу я спросить, какова цель встречи?

– Мне нужно поговорить с ней о смерти её дочери прошлой осенью.

Повисло молчание.

Райли сказала:

– Мне жаль беспокоить конгрессвумен и её семью по поводу этой ужасной трагедии, но нам нужно довести дело до конца.

Опять молчание.

– Простите, – медленно произнёс секретарь, – однако депутата Уэббер сейчас нет в Вашингтоне. Вам придётся подождать, когда она вернётся из Мэриленда.

– А когда это произойдёт? – поинтересовалась Райли.

– Я не могу сказать. Вам придётся перезвонить.

Не произнеся больше ни слова, секретарь повесил трубку.

«Она в Мэриленде», – подумала Райли.

Райли быстро поискала в интернете и выяснила, что Хейзл Уэббер живёт на лошадиной ферме Мэриленда. Судя по фотографии, место найти было нетрудно.

Но прежде чем Райли успела завести автомобиль, у неё зазвонил телефон.

– Это Хейзл Уэббер, – сказала звонящая.

Райли была поражена. Секретарь, по-видимому, немедленно позвонил конгрессвумен после того, как повесил трубку. Райли точно не ожидала, что Уэббер свяжется с ней напрямую, и уж точно не так скоро.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Уэббер.

Райли снова объяснила, что ей хотелось бы «закончить дело» относительно смерти её дочери.

– Не могли бы вы говорить яснее? – попросила Уэббер.

– Я предпочла бы сделать это лично, – сказала Райли.

Уэббер на мгновение замолчала.

– Боюсь, что это невозможно, – сказала Уэббер. – И я бы попросила вас и ваше начальство более не беспокоить меня и мою семью. Мы только начали оправляться. Надеюсь на ваше понимание.

Райли поразил ледяной тон женщины. Она не заметила в её голосе ни малейшего намёка на скорбь.

– Депутат Уэббер, если бы вы могли уделить мне толику вашего времени…

– Я сказала нет.

Уэббер закончила звонок.

Райли была ошарашена. Она не понимала, как расценивать эту краткую нелепую беседу.

Она знала лишь то, что задела конгрессвумен за живое.

И ей нужно сейчас же ехать в Мэриленд.

*

Двухчасовая поездка была очень приятной. Погода стояла хорошая, так что Райли выбрала путь, лежащий через Чесапикский мост, где у неё была возможность полюбоваться видом на воду.

Вскоре она оказалась на лошадиной ферме Мэриленда, где пастбища были огорожены красивыми деревянными заборчиками, а проезды, вдоль которых были высажены деревья, вели к изящным домам и конюшням, стоящим вдали от дороги.

Райли остановилась у ворот особняка Уэбберов. Грузный охранник в униформе вышел из своей будки и подошёл к ней.

Райли показала охраннику свой значок и представилась.

– Я приехала на встречу с депутатом Уэббер, – сказала она.

Охранник отошёл и стал что-то говорить по рации. Затем он снова подошёл к Райли.

– Конгрессвумен говорит, что произошла ошибка, – сообщил он. – Она вас не ожидает.

Райли улыбнулась своей самой широкой улыбкой.

– О, она сейчас очень занята? Ничего, у меня не плотный график. Я подожду здесь, пока она не найдёт время.

Охранник нахмурился, стараясь выглядеть угрожающе.

– Боюсь, что вам придётся уехать, мадам, – сказал он.

Райли пожала плечами и продолжала вести себя так, будто не поняла.

– О, да ничего страшного. Никаких проблем. Я подожду прямо здесь.

Охранник отошёл и снова стал говорить в микрофон. Посмотрев на Райли с минуту не произнося ни слова, он вошёл в будку и отпер ворота. Райли въехала на территорию.

Она ехала по широкому, местами покрытому снегом пастбищу, где свободно гуляла пара лошадей. Сцена была безмятежная.

Доехав до дома, она поняла, что он даже больше, чем она ожидала – своеобразное современное поместье. Она заметила и другие ухоженные строения на пригорке.

У двери её встретил молчаливый азиат. По телосложению он напоминал борца сумо, из-за чего его деловой костюм дворецкого выглядел абсурдно и неуместно. Он повёл Райли по арочному коридору с полом из дорогого на вид красновато-коричневого дерева.

Наконец, её встретила невысокая, мрачного вида женщина, которая молча ввела её в сверхъестественно чистый кабинет.

– Ждите здесь, – сказала она и ушла, захлопнув за собой дверь.

Райли села в кресло рядом со столом. Шли минуты. Она почувствовала соблазн заглянуть в бумаги, лежащие на столе, или даже покопаться в файлах на компьютере, но знала, что каждый её шаг, без сомнения, записывается камерами наблюдения.

Наконец, в комнату степенно вошла Хейзл Уэббер.

Она была высокой женщиной, худой, но представительной. Она не выглядела достаточно старой, чтобы быть в Конгрессе столько, сколько считала Райли, как и для того, чтобы иметь дочь студенческого возраста. Некоторая скованность вокруг её глаз могла объясняться привычкой или инъекциями ботокса, или и тем, и другим сразу.

Райли вспомнила, что видела её по телевизору. Обычно, встречая тех, кого она уже видела по телевидению, Райли поражалась тому, насколько иначе они выглядели в реальной жизни. Как ни странно, Хейзл Уэббер выглядела точно так же. Она как будто на самом деле существовала в двухмерном пространстве – почти неестественно неглубокое человеческое существо во всех возможных смыслах.

Её наряд тоже поразил Райли. Зачем она надела пиджак поверх тонкого свитера? В доме было даже жарковато.

«Часть стиля, наверное», – сделала вывод Райли.

В пиджаке она выглядела более деловой и официальной, нежели просто в широких брюках и свитере. Возможно, это также являлось в каком-то роде её бронёй, защитой от непосредственного контакта с людьми.

Райли встала, чтобы представиться, но Уэббер заговорила первой.

– Агент Райли Пейдж, ОПА, – сказала она. – Я знаю.

Не говоря больше ни слова, она села за свой стол.

– Что вы собирались сказать мне? – спросила Уэббер.

Райли почувствовала тревогу. Конечно, ей нечего сообщить этой женщине. Весь её визит был блефом, и она неожиданно увидела, что Уэббер не относится к тем женщинам, которых легко надуть. Райли попала в сложную ситуацию, и теперь ей нужно толочь воду в ступе на максимуме возможностей.

– На самом деле я пришла, чтобы получить информацию у вас, – сказала Райли. – Ваш муж дома?

– Да, – ответила женщина.

– Можно ли устроить так, чтобы я поговорила с вами обоими?

– Он знает, что вы здесь.

Её отсутствие ответа сбило Райли с толку, но она постаралась не подать виду. Женщина встретилась холодными голубыми глазами с глазами Райли. Райли не отводила взгляда, готовясь к скрытой войне интересов.

Райли сказала:

– Отдел Поведенческого Анализа расследует дело о необычном количестве смертей, считающихся суицидами, в Колледже Бярс.

– «Кажущихся суицидами»? – переспросила Уэббер, выгнув бровь. – Едва ли я описала бы суицид Дианны словом «кажущийся». Для меня и моего мужа он был весьма реальным.

Райли могла поклясться, что температура в комнате выросла на несколько градусов. Уэббер не выдала голосом ни намёка на эмоции при упоминании о самоубийстве её дочери.

«По её венам течёт ледяная вода», – подумала Райли.

– Не могли бы вы рассказать о произошедшем, – попросила Райли.

– Зачем? Я уверена, вы всё прочли в отчёте.

Конечно, никаких отчётов Райли в глаза не видела. Но ей нужно продолжать блефовать.

– Мне бы очень помогло, если бы я услышала о произошедшем вашими словами, – сказала она.

Уэббер мгновение молчала. Её взгляд был твёрд, но не менее твёрд был взгляд Райли.

– Прошлым летом Дианна упала, катаясь на лошади, – произнесла Уэббер. – У неё был серьёзный перелом бедра. Было очевидно, что ей придётся делать операцию по протезированию сустава. Она должна была забыть о соревнованиях. Это разбило ей сердце.

Уэббер сделала паузу.

– Она принимала обезболивающее оксикодон. Она приняла слишком большую дозу, намеренно. Она сделала это специально, вот и вся история.

Райли почувствовала, что женщина оставила что-то несказанным.

– Где это произошло? – спросила она.

– В её спальне, – сказала Уэббер. – Она лежала в кровати. Патологоанатом сказал, что она умерла от остановки дыхания. Она выглядела спящей, когда её нашла горничная.

И тут Уэббер моргнула.

Буквально моргнула.

Она проиграла их борьбу интересов.

«Она врёт!» – поняла Райли.

У неё ускорился пульс.

Теперь у неё есть шанс задать единственно верные вопросы.

Но не успела Райли и придумать, о чём спросить, как дверь в кабинет открылась и вошла женщина, которая привела сюда Райли.

– Конгрессвумен, мне нужно с вами поговорить, – сказала она.

Уэббер с видом облегчения встала из-за стола и вслед за ассистенткой вышла за дверь.

Райли несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Как жаль, что их прервали.

Она была уверена, что вот-вот пробьёт обманчивый фасад Хейзл Уэббер.

Но возможность была упущена.

Когда Уэббер вернётся, Райли придётся начать сначала.

Меньше, чем через минуту Уэббер вернулась с видом, говорящим о том, что она снова обрела уверенность в себе.

Она встала у открытой двери и сказала:

– Агент Пейдж – если вы на самом деле агент Пейдж – боюсь, мне придётся попросить вас уйти.

Райли тяжело сглотнула.

– Я не понимаю.

– Моя ассистентка только что звонила в ОПА. Они не проводят совершенно никаких расследований касательно самоубийств в Бярсе. Так что теперь, кем бы вы ни были…

Райли достала значок.

– Я действительно специальный агент Райли Пейдж, – твёрдо сказала она. – И я собираюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы такое расследование было открыто как можно скорей.

Она прошла мимо Хейзл Уэббер и вышла из кабинета.

Идя по дому к выходу, она знала, что нажила себе врага, да ещё и опасного.

Это была не такая опасность, с которой она привыкла сталкиваться.

Хейзл Уэббер не была психопатом, излюбленным оружием которого были цепи, ножи, пистолеты или горелки.

Это была женщина, которая не имела совести, а её оружием были деньги и власть.

Райли больше по душе был противник, которого она могла вырубить или застрелить. И всё же, она была готова побороться с Уэббер и любыми угрозами, которые она могла ей представить.

«Она солгала мне по поводу своей дочери», – всё время думала Райли.

И теперь она была полна решимости выяснить правду.

Дом казался пустым. Райли удивило то, что, уходя, она не встретила ни единой живой души. Ей показалось, что она могла бы ограбить этот особняк и её бы никто не остановил.

Она вышла из дома, села в машину и поехала от дома.

Подъехав к воротам, она увидела, что они закрыты. Рядом с ними внутри территории Уэбберов стояли плотный охранник, который впустил её, и огромный дворецкий. Их руки были скрещены и они, по всей видимости, ждали её.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мужчины определённо выглядели угрожающими. Но кроме того они были и смешны: тот, что поменьше, в форме охранника, а его более крупный партнёр в очень официальном костюме швейцара.

«Они похожи на пару цирковых клоунов», – подумала Райли.

Но она знала, что они не пытаются её развеселить.

Райли остановила машину прямо перед ними. Она опустила стекло, выглянула и окликнула их:

– Какие-то проблемы, джентльмены?

Охранник подошёл поближе и встал прямо перед её машиной.

Внушительный дворецкий неуклюже подошёл к пассажирскому окну.

Он проговорил громыхающим басом:

– Депутат Уэббер хотела бы устранить недопонимание.

– Слушаю вас.

– Она хочет, чтобы вы поняли, что ищейкам здесь не рады.

Теперь Райли всё поняла.

Уэббер и её ассистентка пришли к выводу, что Райли самозванка, а вовсе не агент ФБР. Они, вероятно, подозревают её в том, что она журналист, который собирается написать разоблачительную статью о конгрессвумен.

Без сомнений, эти двое часто имели дело с назойливыми журналистами.

Райли снова вытащила значок:

– Думаю, недопонимание действительно имело место быть, – сказала она. – Я действительно специальный агент ФБР.

Огромный мужчина ухмыльнулся. Очевидно, он решил, что значок поддельный.

– Выйдете из машины, пожалуйста, – сказал он.

– Я бы предпочла этого не делать, спасибо, – ответила Райли. – Буду вам благодарна, если вы откроете ворота.

Райли оставила дверь в автомобиль незапертой, и мужчина открыл её.

– Пожалуйста, выйдите из машины, – повторил он.

Райли мысленно простонала.

«Это плохо кончится», – подумала она.

Райли вышла из автомобиля и закрыла дверь. Двое мужчин стояли друг рядом с другом неподалёку от неё.

Райли задумалась, кто из них сделает первый шаг.

Тут крупный мужчина хрустнул пальцами и пошёл к ней.

Райли сделала к нему пару шагов.

Он потянулся к ней, и она схватила его за отворот пиджака и рукав левой руки и дёрнула, отчего тот потерял равновесие. Тогда она повернулась вокруг своей оси на левой ноге и нагнулась. Она едва почувствовала увесистость мужчины, когда всё его тело пролетело над её спиной. Он с силой ударился о дверь машины, а затем головой рухнул на землю.

«Машине повезло меньше всего», – подумала Райли с мимолётной грустью.

Другой мужчина уже бежал к ней, и она повернулась к нему.

Она сильно ударила его в пах, и он согнулся пополам с громким стоном; Райли видела, что на этом инцидент исчерпан.

Она выхватила из кобуры охранника пистолет, а потом стала любоваться делом своих рук: сумоист всё ещё лежал бесформенной кучей рядом с машиной, глядя на неё полными ужаса глазами. Дверь машины была помята, но не так сильно, как боялась Райли. Охранник в униформе стоял на четвереньках, пытаясь восстановить дыхание.

Она взяла пистолет и передала его охраннику ручкой вперёд.

– Кажется, вы кое-что потеряли, – сказала она приятным голосом.

Дрожащими руками охранник потянулся за пистолетом.

Райли отвела его в сторону.

– Нет-нет, – сказала она. – Сначала будьте добры открыть ворота.

Она взяла мужчину под руку и помогла ему подняться на ноги. Он подковылял к будке и повернул переключатель, открывающий железные ворота. Райли вернулась к машине.

– Простите, – сказала она сумоисту.

Всё ещё в ужасе, мужчина отполз от двери, подобно гигантскому крабу, освобождая Райли дорогу. Она села в автомобиль и проехала через ворота. Там она бросила пистолет на землю и уехала прочь.

«Больше они не считают меня репортёром», – подумала она.

Она была уверена и в том, что крайне скоро конгрессвумен тоже об этом узнает.

*

Двумя часами позже Райли остановила машину на парковке перед зданием ОПА. Какое-то время она сидела в автомобиле. Она ни разу не приезжала сюда за месяц своего отпуска. Она не ожидала, что ей придётся вернуться так скоро. Странное было чувство.

Она выключила двигатель, вытащила ключ зажигания, вылезла из машины и вошла в здание. Проходя через здание к своему кабинету, она встречала друзей и коллег, которые приветствовали её с разной степенью радушия, удивления или сдержанности.

Она остановилась у кабинета своего старого партнёра, Билла Джеффриса, но его не было на месте: вероятно, он был на задании, работая с кем-то другим.

Она почувствовала лёгкий укол грусти, даже ревности.

Во многих отношениях Билл был её самым лучшим на свете другом.

И всё же, она подумала, что, наверное, это справедливо. Билл не знал, что они с Райаном снова вместе, а он не одобрил бы этого. Он слишком часто держал её за руку во время их болезненного разрыва и развода. Ему было трудно поверить, что Райан мог измениться.

Когда она открыла дверь в свой кабинет, ей пришлось дважды осмотреться, чтобы убедиться, что она не ошиблась кабинетом. Здесь было слишком аккуратно и прибрано. Неужели они отдали кабинет другому агенту? Неужели здесь работает кто-то другой?

Райли открыла ящик стола и обнаружила знакомые папки, хотя теперь они были расставлены в более удобном порядке.

Кто мог прибраться здесь для неё?

Точно не Билл, он для этого слишком благоразумный.

«Возможно, Люси Варгас», – подумала Райли.

Люси была молодой девушкой-агентом, с которой они с Биллом успели поработать и которая нравилась им обоим. Если в этом порядке виновна Люси, то по крайней мере она сделала это из предупредительности.

Несколько минут Райли просидела за столом.

На неё нахлынули воспоминания: гроб девочки, её подавленные родители и жуткий сон Райли о повешенной девочке, окружённой памятными реликвиями. Её она вспомнила, как декан Отри избегал её вопросов, а Хейзл Уэббер лгала прямо в лицо.

Она напомнила себе слова, сказанные ею Хейзл Уэббер. Она обещала открыть официальное расследование. И сейчас самое время сдержать это обещание.

Она подняла трубку стационарного телефона и набрала телефон своего босса, Брента Мередита.

Когда шеф команды взял трубку, она сказала:

– Сэр, это Райли Пейдж. Я думала…

Она собиралась попросить его уделить ей несколько минут, когда прогремел его голос:

– Агент Пейдж, жду вас у себя в кабинете сейчас же.

Райли содрогнулась.

Похоже, Мередит за что-то очень зол на неё.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вбежав в кабинет Мередита, Райли увидела, что он в ожидании неё стоит около своего стола.

– Закройте дверь, – бросил он. – Садитесь.

Райли сделала, как было велено.

Всё ещё стоя, Мередит какое-то время молчал. Он просто смотрел на Райли. Это был крупный мужчина – у него была широкая спина и угловатые черты афро-американского лица. И даже в самом хорошем настроении он выглядел угрожающе.

А сейчас он был далёк от хорошего настроения.

– Вы ничего не хотите мне рассказать, агент Пейдж? – спросил он.

Райли сглотнула. Она поняла, что известия о её похождениях в тот день уже дошли до него.

– Возможно, вам лучше начать первым, сэр, – сказала она кротко.

Он подошёл к ней поближе.

– Я только что получил на вас две жалобы свыше, – сказал он.

Райли упала духом. Она знала, что подразумевает Мередит под словом «свыше»: жалобы поступили от ответственного специального агента Карла Волдера – ничтожного маленького человека, который уже не единожды отстранял Райли за нарушение субординации.

Мередит прорычал:

– Волдер сообщил, что ему поступил звонок от декана одного колледжа.

– Верно, Колледж Бярс. Но если вы дадите мне возможность объяснить всё…

Мередит снова перебил её:

– Декан сказал, что вы вломились к нему в кабинет с нелепыми заявлениями.

– Всё произошло не совсем так, сэр, – взмолилась Райли.

Но Мередит продолжал давить на неё:

– Кроме того, Волдеру звонили от депутата Хейзл Уэббер. Она сообщила, что вы пробрались к ней в дом и домогались до неё. Вы даже солгали ей о несуществующем деле. А затем вы набросились на двух членов её персонала и угрожали им пистолетом.

От такого обвинения Райли пришла в негодование.

– Всё произошло совсем не так, сэр.

– А как тогда всё произошло?

– Это было собственное оружие охранника, – не задумываясь, выпалила Райли.

Она пожалела о своих словах сразу после того, как они вылетели у неё изо рта.

– Я пыталась вернуть ему пистолет! – исправилась она.

Но в то же мгновение она поняла, что и это не помогло.

Повисло долгое молчание.

Мередит сделал глубокий вдох. Наконец, он сказал:

– Надеюсь, у вас есть достойное объяснение своим действиям, агент Пейдж.

Райли тоже глубоко вдохнула.

– Сэр, в Колледже Бярс произошло три подозрительных смертельных случая всего за последний учебный год. Их считают самоубийствами, но я в это не верю.

– Впервые слышу, – сказал Мередит.

– Понимаю, сэр. Я как раз приехала, чтобы всё вам объяснить.

Мередит встал, ожидая продолжения.

– У подруги моей дочери в Колледже Бярс училась сестра – Лоис Пеннингтон, первокурсница. Её семья обнаружила её повешенной в гараже в прошлое воскресенье. Её сестра не верит, что это суицид. Я опросила её родителей, и…

Мередит заорал так, что его было слышно даже в коридоре.

– Вы опросили её родителей?!

– Да, сэр, – тихо ответила Райли.

Мередиту потребовалось время, чтобы успокоиться.

– Мне стоит напомнить вам, что это не дело ОПА?

– Нет, сэр, – сказала Райли.

– Насколько мне известно, это вообще не дело.

Райли не знала, что ещё сказать.

– Так и что сказали вам родители? – спросил Мередит. – Они-то согласны с тем, что это самоубийство?

– Да, – еле слышно сказала Райли.

Теперь наступила очередь Мередита потерять дар речь. Он изумлённо покачал головой.

– Сэр, я понимаю, как это выглядит, – сказала Райли. – Но декан Бярса что-то явно скрывает. И Хейзл Уэббер солгала мне насчёт смерти своей дочери.

– Откуда вы знаете?

– Я просто знаю!

Райли умоляюще посмотрела на Мередита.

– Сэр, после стольких лет вы должны знать, что моим инстинктам можно доверять. Когда я чувствую что-то нутром, я почти всегда оказываюсь права. Вы должны мне поверить. В смертях этих девочек что-то не так.

– Райли, вам известно, что это работает по-другому.

Райли была поражена. Мередит редко называл её по имени – только тогда, когда искренне за неё беспокоился. Она знала, что он ценил, уважал её и хорошо к ней относился, а она чувствовала то же по отношению к нему.

Он наклонился через стол и с грустью пожал плечами.

– Возможно, вы правы, а возможно, ошибаетесь, – сказал он со вздохом. – Так или иначе, я не могу открыть дело в ОПА на основании одного вашего чутья. Для этого нужно намного больше.

Теперь Мередит озабоченно смотрел на неё.

– Агент Пейдж, вам многое пришлось пережить за последнее время. Вы участвовали в расследовании опасных дел, а во время последнего вашего партнёра едва не отравили до смерти. Кроме того, вам нужно заботиться о новом члене семьи, и…

– Что и? – спросила Райли.

Мередит помедлил, а затем договорил:

– Я отправил вас отдохнуть месяц назад. Вам показалось это хорошей идеей. Во время последнего нашего разговора вы даже просили меня продлить ваш отпуск. Думаю, это наилучший вариант. Оставайтесь в отпуске столько, сколько вам требуется. Вам нужно больше отдыха.

Райли чувствовала себя раздосадованной и побеждённой. Но она знала, что спорить бессмысленно. Мередит был прав: он никоим образом не мог открыть дело на основании того, что она ему сообщила. Особенно когда над душой у него стоит бюрократическая дрянь типа Волдера.

– Простите, сэр, – сказала она. – Я поеду домой.

Выйдя из кабинета Мередита и направляясь к выходу из здания, Райли чувствовала себя ужасно одинокой. Но она не была готова забыть о своих подозрениях. Слишком сильно было её внутреннее чувство. Она знала, что должна что-то сделать.

«Начнём с начала», – подумала она.

Ей нужно добыть больше информации. Ей нужно доказать, что что-то здесь не так.

Но как ей сделать это в одиночку?

*

Райли вернулась домой примерно за полчаса до ужина. Она зашла на кухню, где Габриэлла готовила другой свой гватемальский деликатес, gallo en perro, острый гуляш.

– Девочки дома? – спросила Райли.

– Sí. Они в комнате Эприл, вместе делают домашнюю работу.

Райли стало немного легче. По крайней мере дома всё, кажется, на своих местах.

– А Райан? – спросила Райли.

– Он звонил. Приедет позже.

Райли стало тревожно. Это напомнило ей о плохих временах с Райаном. Но она сказала себе не беспокоиться. В конце концов у Райана сложная работа, которая отнимает много времени. К тому же у Райли у самой такая работа, из-за которой ей приходится бывать дома реже, чем хотелось бы.

Она поднялась и села за свой компьютер. Она забила в поисковик «смерть Дианны Уэббер», но не нашла ничего такого, чего до сих пор не знала. Затем она стала искать информацию по Кори Линз, другой умершей девочке. И снова, она нашла совсем немного.

Она запустила поиск некрологов, в которых упоминался Колледж Бярс, и вскоре нашла шесть. Один умер в больнице после долгой борьбы с раком. Что касается остальных, она узнала по фотографиям троих молодых людей – Дианну Уэббер, Лоис Пеннингтон и Кори Линз. Но парень и девушка из других некрологов были ей незнакомы. Их звали Кирк Фаррелл и Констанция Йо, оба учились на втором курсе.

Конечно, ни один некролог не сообщал, что покойники совершили самоубийство – почти во всех причина смерти точно не указывалась.

Райли откинулась в кресле и вздохнула.

Ей нужна помощь. Но к кому ей обратиться? У неё всё ещё нет доступа к техническим экспертам Квантико.

Она вздрогнула от пришедшей ей в голову мысли.

«Нет, не Шейн Хэтчер», – подумала она.

Криминальный гений, который бежал из Синг-Синга, не единожды приходил ей на помощь в расследованиях. Ей не удавалось – или не хотелось? – снова посадить его, и это стало причиной неодобрения начальства Райли в ОПА.

Она прекрасно знала, как с ним связаться.

Она даже могла сделать это прямо сейчас, воспользовавшись компьютером.

«Нет, – снова, содрогнувшись, подумала Райли. – Точно нет».

Но кто тогда ей поможет?

Тут она вспомнила слова Хэтчера, когда она оказалась в похожей ситуации:

«Думаю, ты знаешь, кто будет говорить с тобой в ФБР, даже когда ты стала персоной нон грата. Тот, кому тоже плевать на правила».

Райли заволновалась.

Она точно знала, чья помощь ей нужна.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Райли взяла телефон и набрала номер.

Голос в трубке сказал:

– Рофф слушает.

Социально неадаптированный компьютерный профи работал техническим специалистом в сиэтлском штабе ФБР. Ван Рофф помог ей в расследовании прошлого дела и, как и другие профессионалы-чудаки, он не упускал возможности обойти или даже нарушить правила, от чего получал явное удовольствие.

Райли взволнованно заговорила:

– Ван, мне нужна твоя помощь. И я боюсь, что это не совсем легитимно и не санкционированно власть имущими.

Прежде, чем Райли успела что-то объяснить, Рофф громко перебил её:

– Руфус, привет старина! Как там в Канкуне? Послушай, надеюсь, что ты не подхватишь никакую тропическую болезнь, если ты понимаешь, о чём я. Ты пользуешься резинкой?

Райли в шоке пробормотала:

– Эээ, что?

Рофф сказал:

– Послушай Руфус, я прекрасно знаю, что у тебя там куча пошлых историй, и я сгораю от нетерпения их услышать. Что может быть интересней историй о беспорядочном сексе? Но сейчас я не могу говорить. Я тебе перезвоню.

После этого он повесил трубку.

Райли уставилась на телефон. Ей понадобилось время, чтобы понять, в чём дело.

«Ну конечно, он не один!»

Начальство ФБР в Сиэтле старалось не спускать глаз с Роффа. Возможно, они даже прослушивали его телефон или мониторили компьютер.

Она была уверена, что такая игра нравится этому чудаку – задача обойти надзор и изучить то, что ему хотелось, не могла не радовать его.

Так или иначе, Райли была уверена, что он выйдет с ней на связь как только ему представится такая возможность. И она надеялась, что это не займёт много времени.

*

Вскоре Райли присоединилась к Габриэлле, Эприл и Джилли за ужином.

– Как идёт дело? – нетерпеливо спросила Эприл, когда Райли села за стол.

– Что ж, нельзя назвать это делом, – возразила Райли.

– Но ты работаешь над этим, верно? Ты пытаешься выяснить, что случилось с теми девочками?

Райли заколебалась. Что из того, что она успела сегодня сделать, может узнать Эприл?

– Я работаю над ним, – сказала она. – Но я ещё не готова это обсуждать.

От улыбки Эприл настроение Райли улучшилось. По крайней мере, её дочь больше на неё не злится. Райли лишь надеялась, что не разочарует Эприл. Хотя Райли была уверена, что здесь есть, что расследовать, она ещё слишком далеко от того, чтобы делать какие-то выводы. Ей нужно узнать очень многое, чтобы начать официальное расследование. И она подозревала, что собирается пролить свет на то, что некоторые семьи хотели бы сохранить во тьме.

За ужином Эприл и Джилли весело щебетали о том о сём. В какой-то момент Эприл достала телефон и открыла вопросы для теста, который в скором времени ждал Джилли. Эприл начала проверять сестру.

– Девочки, давайте не за ужином, – попросила Райли.

К её удивлению, Габриэлла не поддержала её:

– Нет, это хорошо. Всегда хорошо, когда дети учатся, за столом или где-либо ещё.

Райли улыбнулась. Да, наверное, это хорошо. Она поняла, что Габриэлла остро чувствует, что Джилли сейчас балансирует на краю между жизнью, полной отчаяния, и счастливой жизнью. И Габриэлла понимала, какое значение для этого имеет хорошее образование.

Так что она сказала:

– Ладно, повторяйте. Где угодно, когда угодно.

Райли радовало, что девочки хорошо сблизились между собой, а Джилли начала проявлять энтузиазм по поводу школы.

Тут в доме зазвонил телефон. Райли ответила – звонил Райан.

– Привет, – сказала она. – Ты едешь? Я оставлю тебе что-нибудь на ужин.

– Боюсь, я сегодня приеду очень поздно, – сказал он. – У меня куча работы. Надеюсь, ты не против?

Райли подавила вздох.

– Всё нормально, – сказала она.

Она положила трубку и вернулась на кухню.

– Это папа? – спросила Эприл. – Когда он придёт?

– Он сказал, что будет поздно, – сказала Райли, возвращаясь на своё место за столом.

Улыбка Эприл резко исчезла.

Райли расстроила перемена настроения Эприл. Она знала, что Райан часто перегружен работой. Как и ей самой, ему приходилось иногда подолгу пропадать.

Но в них с Эприл ещё слишком живы были воспоминания о том, как Райан просто потерял интерес к собственной семье. Последнее время всё было так хорошо, и Райан казался совсем другим человек. Райли всё ещё надеялась, что на этот раз всё будет иначе.

*

Позже в тот же вечер Райли получила сообщение от Вана Роффа. Он написал ей, как найти его в видео чате, и сказал, что может поговорить. Райли набрала его. Она была рада снова видеть на экране неуклюжего, полного мужчину.

– Привет Руфус! – сказал Рофф. – Как в Канкуне? Закупился резинками?

– Очень смешно, – сказала Райли.

– Так чем же таким ты занимаешься, что начальство бы не одобрило?

– Я проверяю подозрительные смерти в одной школе неподалёку отсюда. Колледж Бярс.

– Я так полагаю, это не официальное расследование, раз ты не пользуешься услугами ОПА.

– Официальное заключение по трём из них гласит, что это самоубийства. Если это так, то это в пятьдесят семь раз выше среднего уровня по стране.

Рофф почесал подбородок.

– Может быть, выброс? – предположил он.

– У меня есть предчувствие, что нет.

Рофф кивнул.

– Что ж, выбросы выбросами, а предчувствия предчувствиями. Опыт показывает, что инстинкты в большинстве случаев оказываются вернее статистики.

Райли видела, что Рофф тут же начал что-то набирать.

– Колледж Бярс, говоришь? Который в Вашингтоне?

– Да. Я опросила декана Уиллиса Отри о жертвах, но он не был особенно откровенным. Ещё я разговаривала с конгрессвумен Хейзл Уэббер, матерью одной из погибших. Она определённо что-то скрывает. И она натравила на меня пару своих мордоворотов в надежде, что они меня проучат.

Рофф всё ещё печатал.

– И каков был исход?

– Не слишком хороший. Для них.

Рофф рассмеялся, не отрываясь от клавиатуры.

– Жаль, что я этого не видел!

Он перестал печатать и сказал:

– Вот, вижу некрологи, о которых ты говоришь.

Райли сказала:

– Пеннингтон, Уэббер и Линз – предполагаемые самоубийцы. Кирк Фаррелл и Констанция Йо – те двое, о которых мне ничего не известно, оба второкурсники,

Рофф снова стал что-то набирать, а затем перестал. Он выглядел удивлённым.

– Вот те на! – сказал он.

– В чём дело?

Рофф в недоумении покачал головой.

– Так декан сказал вам, что в этом году в Бярсе было всего три самоубийства?

– Да он мне вообще ничего не сказал.

– Что ж, цифры немного изменились. Теперь это в девяносто шесть раз выше среднего.

Рофф объяснил:

– В этом году в школе произошло пять так называемых самоубийств, а не три. Кирк Фаррелл, предположительно, выстрелил в себя у себя дома в Атланте. Констанция Йо повесилась у себя дома в пригороде столицы.

У Райли отпала челюсть.

– Пять, а не три! – повторила она.

– Ну, самоубийства бывают заразными. Особенно среди молодых людей, живущих в одной среде.

– Я знаю, – сказала Райли.

– Но я так не думаю. – Тогда перед тобой сложный случай.

– Ван, отправь мне всё, что тебе удалось найти. И не мог бы ты достать для меня контактную информацию семей тех студентов, по которым у меня ничего нет?

– Будет сделано. Лови е-мэйл. Райли поблагодарила Роффа за его помощь и они закончили разговор. Какое-то время Райли просто сидела, переваривая новую информацию. Хватит ли у неё теперь данных, чтобы убедить Мередита, что это дело ФБР?

Она вздохнула. Вряд ли. По крайней мере не теперь, когда Волдер жалуется на её действия. Ей нужно больше доказательств. И на этот раз она должна действовать деликатно.

Во всяком случае, сейчас уже поздно и пока она больше ничего не может сделать.

                                                                                                                                         *

 В ту ночь Райли плохо спала. Райан так и не объявился. Он прислал ей смс, что останется ночевать у себя дома, а утром поедет в свой столичный офис.

Утром, после того, как дети уехали в школу, она села размышлять над данными о смертях студентов и стала думать, что делать дальше.

Попытаться связаться с другими семьями погибших?

Райли содрогнулась от этой мысли. И визит к Пеннингтонам, и посещение Уэбберов кончились катастрофой. У неё не было оснований думать, что с другими всё выйдет иначе.

Но что тогда? 

Она собрала нервы в кулак, взяла телефон и набрала номер семьи Кори Линз.

Мужчина, взявший трубку, представился Конрадом Линзом. Райли сказала:

– Мистер Линз, это агент Райли Пейдж из ФБР, и…

Конрад Линз перебил её прежде, чем она успела закончить предложение:

– ФБР! Это по поводу смерти нашей дочери?

– Да. Понимаете…

– Одну минуту, я позову жену, чтобы она тоже послушала. Райли услышала, как он крикнул:

– Оливия, это ФБР! Через мгновение женщина тоже оказалась на линии. – О, пожалуйста, пожалуйста, скажите, что вы расследуете то, что случилось с нашей бедной Кори! Её муж добавил:

– Ни в полиции, ни в школе нам ничем не помогли. Райли сглотнула. Что она может им сказать?

– Это трудно передать в телефонном разговоре, – сказала Райли. – Может быть, я могу подъехать к вам? Как насчёт сегодняшнего утра?

Конрад сказал:

 – Я как раз собирался уезжать на работу, но я останусь, чтобы встретиться с вами.

– Я тоже буду, – сказала Оливия.

– Отлично. Я вижу, что вы живёте в Мирабеле. Я еду с Фредриксбурга, так что скоро буду у вас. Пара взволнованно поблагодарила её. Судя по их голосам, они были в слезах.

Когда Райли повесила трубку, она сама чуть не плакала. Она засуетилась, собираясь.

Встреча с этими людьми могла серьёзно ей помочь.

Но что она им скажет? Снова соврёт, что работает над делом ФБР? Или скажет им правду: что занимается расследованием самостоятельно, вопреки приказам?..

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Поток машин на федеральной трассе, ведущей в Мирабель, был плотным, но двигался быстро. Сидя за рулём, Райли билась над решением.

«Что я скажу Линзам?» – снова и снова спрашивала она себя.

Одно дело обхитрить высшее руководство – иногда она утаивала что-то даже от Брента Мередита. Её боссы и коллеги знали, что она часто поступала нестереотипно и по своим собственным правилам. И ей было известно о профессиональных последствиях её своеволия – выговоры и даже отстранения не были для неё редкостью. Это было частью того, как она работала, и её авантюрные методы окупались высоким уровнем успешно раскрытых дел.

Но может ли она солгать скорбящей паре?

Она не помнила, чтобы когда-то переступала эту линию.

И всё же, чем больше она об этом думала, тем лучше понимала, что другого выбора у неё нет. Если она признается, что самовольничает, Линзы будут озадачены, а может быть, и испугаются.

Если у неё получится добыть от них достаточно информации, возможно, ей наконец удастся убедить Мередита открыть дело.

Райли надеялась, что в итоге её средства окажутся оправданными.

Когда Райли въехала в Мирабель, она увидела, что это район с совершенно новыми домами, тщательно подстриженным газоном во дворах и вовсю цветущими садами. Несмотря на лежащий кое-где снег, место казалось как будто игрушечным. Дом Линзов, как и многие другие, был выстроен из кирпича в колониальном стиле с широким, гостеприимным передним крыльцом.

«Я и не знала, что такие до сих пор строят», – подумала Райли.

Оливия Линз встретила Райли у дверей. То была высокая, безупречно одетая женщина с короткими, тщательно уложенными волосами. У неё был румяный, здоровый цвет лица, и Райли с удивлением увидела на её лице яркую улыбку.

– О, входите, входите, – заторопила она Райли, прежде чем та успела представиться или показать свой значок.

Она ввела Райли в гостиную с высоким потолком, где в камине пылал огонь. Муж Оливии Конрад также был высоким и со вкусом одетым мужчиной с сияющим выражением на лице, он встал и стал трясти руку Райли. Как и его жена, он приятно улыбался.

– Пожалуйста, садитесь! – сказал он.

– Не хотите чего-нибудь выпить? – спросила Оливия. – Я заварила травяной чай – он с лимоном, шиповником и мятой.

Райли была слегка поражена. Линзы обращались с ней так, будто она заглянула в гости к старым друзьям. Она не привыкла к такой гостеприимности в семьях погибших, но отказаться было непросто.

– Да, я бы с удовольствием выпила чашечку, благодарю вас, – сказала она.

Оливия ушла на кухню. Райли увидела пару детских роялей, стоящих один рядом с другим в дальнем конце комнаты. Конрад заметил интерес Райли.

– Оливия – учитель музыки, – объяснил он как ни в чём не бывало. – Она иногда даёт авторские концерты и на самом деле хорошо играет. К сожалению, я не наделён талантом к музыке. В детстве я неплохо играл на саксофоне, но дальше это не пошло. Да и артистизма мне не достаёт, не то что Оливии. Так что я стал бухгалтером. Цифры скучны, и, боюсь, то же можно сказать и обо мне.

Он издал самокритичный смешок.

Райли с каждой минутой удивлялась всё больше.

«Светская беседа? – гадала она. – С человеком, который приехал расспросить о смерти дочери?»

Райли даже засомневалась, что попала по адресу. Может быть, это просто невероятное и досадное недоразумение?

Тем не менее, она заставила себя улыбнуться.

Оливия вернулась с серебряным подносом, на котором стоял чайник и три чашечки из китайского фарфора. Она села, поставив поднос так, чтобы все могли до него дотянуться. Райли налила себе немного чая и сделала глоток. Чай был вкуснейшим, но она бы предпочла нечто более бодрящее.

– Но расскажите, – горячо начала Оливия, – почему ФБР заинтересовались в том, что случилось с бедной Кори?

– Да, мы очень удивились, – поддержал её муж. – Полиция была глуха ко всему, а мы думали, что ФБР берётся за дело только тогда, когда их просит об этом местная полиция.

Оба родителя казались возбуждёнными и жизнерадостными.

Вся ситуация начала казаться Райли нереальной. Она вспомнила, что по телефону пара показалась ей отчаявшейся. Куда же делись теперь эти эмоции?

– Да, обычно это так и есть, – неуверенно начала Райли, – Но ситуация такова, что…

Её голос оборвался.

Ясные, сообразительные глаза – голубые Оливии и зелёные Конрада – застали её врасплох.

Райли неожиданно кое-что поняла.

Какой бы странной ни казалась ей эмоциональная реакция Линзов…

«Они совершенно искренни. Совершенно честны».

Она просто не могла им солгать.

– Мистер и миссис Линз…

– Конрад, если можно, – сказал муж.

– И Оливия, – добавила жена.

Райли на мгновение замолчала, собираясь с мыслями и ища лучший вариант, как сказать им правду. Она достала значок и показала им.

– Думаю, мне нужно вам кое-что объяснить, – сказала она. – Во-первых, я прошу вас поверить, что я действительно агент ФБР и работаю в ОПА в Квантико. Но дело в том, что по поводу смерти вашей дочери ФБР не было открыто официальное дело. По крайней мере, пока. А я – я приехала неофициально. На самом деле…

Райли тяжело сглотнула. Почему-то ей казалось, что она должна быть совершенно с ними честна.

– На самом деле, мне не следует вообще расследовать смерть вашей дочери.

Оливия и Конрад удивлённо наклонили головы. Но никто из них не казался обеспокоенным или огорчённым.

– Не уверена, что я вас поняла, – сказала Оливия.

– Как и я, – признался её муж.

Райли тщательно обдумывала свои дальнейшие слова.

– Что ж, наверное, можно сказать, что я приехала исключительно по личным причинам. Я узнала от своей дочери, что девочка – не ваша дочь – повесилась в прошлые выходные. Она также была студенткой Колледжа Бярс. Я попыталась разузнать об этом и выяснила, что целых пять студентов Бярса, включая вашу дочь, совершили предполагаемый суицид за этот школьный год.

Оливия и Конрад изумлённо переглянулись.

– Не похоже на совпадение, – заметила Оливия.

– И я так не думаю, – согласилась Райли. – Но я ничего не могу доказать, по крайней мере пока.

– Как мы можем вам помочь? – спросил Конрад.

Райли начала немного расслабляться. Её порадовало то, что Линзы на её стороне.

– Что ж, пока у меня нет доступа к официальным протоколам касательно смертей, я не в курсе подробностей. Не могли бы вы для начала рассказать мне о смерти своей дочери?

Облако печали заслонило лица пары – пока это был первый из замеченных Райли следов скорби.

– Это был какой-то кошмар, – начала Оливия. – Нам позвонили из школы. Звонил декан, Уиллис Отри. Он сказал, что Кори повесилась в раздевалке спортзала.

Райли заинтересовалась.

Ещё одно повешение – как и в случае с Лоис Пеннингтон и Констанцией Йо!

Оливия продолжала:

– Декан Отри, казалось, думал, что её высмеивали или что-то в этом роде, и она больше не могла это терпеть. Но это просто не…

Она проглотила рыдание и не смогла закончить предложение. Её муж передал ей платок.

Он сказал:

– Кори говорила нам, что не может влиться в школьную среду. Она отличалась от одногруппников, а дети могут быть жестокими. Но так было всю её жизнь. И её никогда это особенно не заботило. Она была самой собой. Иногда она грустила – кто не грустит? Однако она никогда не страдала от депрессии. Она всегда была довольна.

Оливии удалось немного прийти в себя.

– Декан также сказал, что она приняла большую дозу какого-то обезболивающего, – сказала она.

– Алпразолам? – предположила Райли, памятуя сказанное ей о смерти Лоис Пеннингтон патологоанатомом.

– Ну да, – подтвердила Оливия. – Но это невозможно. Она не принимала никаких лекарств. Даже аспирин.

Конрад сжал руку жены и добавил:

– Знаете, она была Учёным. В нашей семье мы все Учёные.

Райли была озадачена.

«Учёный?»

Разве Конрад не сказал только что, что он бухгалтер, а Оливия – учитель музыки?

Но спустя мгновение, она поняла.

– Вы говорите о христианской науке, – сказала она.

– Верно, – сказала Оливия.

Поведение семейной пары сразу стало казаться Райли куда менее странным.

Райли не знала лично практикующих христианскую науку, но она слышала, что они обычно крайне позитивны и оптимистичны, причём иногда настолько, что кажутся не от мира сего. В конце концов, они верили, что материальный мир иллюзорен, а смерть нереальна.

Горевать просто не в их стиле.

И всё же, эти люди чувствуют боль.

Они чувствуют, что с их дочерью произошла чудовищная несправедливость.

Райли невольно стала им сочувствовать, но всё-таки она не могла отбросить вероятность того, что пара заблуждается по поводу своей дочери Кори.

– Оливия, Конрад, простите меня за такие предположения, но… что ж, я сама воспитываю двух дочерей-подростков и иногда с ними приходится нелегко. Вы абсолютно уверены, что ваша дочь не могла, скажем, отказаться от своей веры? Я про то, что алпразолам иногда используют в развлекательных целях. А дети могут быть непослушны.

Оливия медленно покачала головой.

– О, нет, – сказала она с оттенком защиты в голосе. – Это совершенно невозможно.

– Позвольте мне кое-что вам показать, – сказал её отец.

Конрад подвёл Райли к стене, на которой висели фотографии Кори разных возрастов, на которых она выглядела сияющей и жизнерадостной, как и её родители. Вокруг каждой фотографии была рамка из написанных от руки писем, которые Кори писала своим родителям: от неуклюжих печатных букв, когда она только училась писать, до красивого почерка последнего времени.

Райли чуть не охнула от удивления.

Неужели некоторые дети до сих пор пишут письма родителям, да вообще хоть кому-то?

Сколько писем Эприл написала Райли от руки за всю жизнь?

Едва ли хоть одно. Да Райли и не ожидала этого: не в эру информации, когда всё общение происходит посредством телефонов и компьютеров.

Но Райли также поразило то, что родители Кори повесили эти письма в рамочках и фотографии, сделав своего рода алтарь своей дочери.

Знавала ли Райли когда-нибудь такую дружную семью?

Едва ли.

Конрад молча привлёк внимание Райли к последним фотографиям и письмам, которые относились к тому времени, когда Кори уже училась в колледже. Кори посылала свои селфи из разных мест кампуса, и фотографии всегда были улыбчивыми и радостными. Райли вскользь просмотрела некоторые из писем – все они были воодушевлёнными, в них писалось об уроках и оценках, и вообще обо всём, что происходило в её жизни. Тут и там Кори отмечала, что не очень вписывается в окружение из других студентов, но относилась к этому с юмором.

Райли не считала удивительным, что такая светлая и неземная девочка не могла поладить со своими одногруппниками. Вероятно, так было всегда. Но Кори как-то удавалось не печалиться из-за этого. Она была настолько эмоционально защищена, как только может быть девочка-подросток.

Как Конрад сказал несколько минут назад: «Она была самой собой».

Райли села обратно к Конраду и Оливии.

Оливия сказала:

– Вы сказали, что пять студентов предположительно совершили самоубийства. Вы разговаривали с другими семьями?

Райли засомневалась. Что она может рассказать Линзам из того, что ей известно на настоящий момент?

Посмотрев на их открытые, дружелюбные лица, она решила, что будет лучше рассказать им всё, как есть.

– Что ж, как я и сказала, впервые я узнала об этом от собственной дочери. Сестра её подруги была найдена повешенной в гараже своей семьи. Я разговаривала с родителями девочки, но они полностью верят в историю с самоубийством. Однако подруга моей дочери в это не верит. Как и моя дочь. Поэтому я и решила проверить это.

Райли задумалась на мгновение, а затем спросила:

– Вы ничего не слышали о смерти Дианны Уэббер прошлой осенью? Она дочь конгрессвумен Уэббер.

– О, да, – сказала Оливия. – Это произошло незадолго до… до того, что случилось с Кори. Кори писала нам об этом. Она немного знала Дианну. Её это очень расстроило.

– Я разговаривала об этом с конгрессвумен, – сказала Райли, тщательно подбирая слова. – Она пыталась убедить меня, что смерть Дианны и в самом деле суицид. Она сказала, что Дианна намерено приняла слишком много лекарства и умерла спящей в собственной постели.

Оливия и Конрад переглянулись.

Оливия сказала:

– Не уверена, что нам стоит так говорить, но…

– Пожалуйста, расскажите мне всё, что вам известно, – попросила Райли.

Оливия помедлила.

– Не думаю, что конгрессвумен сказала вам правду.

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

У Райли перехватило дух в ожидании, она переводила взгляд с одного из Линзов на другого. Она уже поняла, что Оливия с Конрадом совершенно с ней честны, но вот в Хейзл Уэббер она совсем не была уверена, более того, она сама чувствовала, что конгрессвумен что-то скрывает.

– Это очень важно, – сказала она Конраду и Оливии. – Пожалуйста, расскажите мне всё, что вам известно.

Конрад сказал:

– Наверное, нам стоит показать вам.

Он подошёл к бюро и достал оттуда письмо, которое он вручил Райли. Это было одно из написанных от руки писем Кори. С первого взгляда Райли поняла, что оно не относится к тем письмам, которые её родителям хотелось бы повесить в рамочке на стене.

Дорогие мама и папа,

У нас случилась страшная вещь. Дианна Уэббер, дочь конгрессвумен, вчера убила себя. Ну, или по крайней мере так все говорят. Я не знаю, правда ли это. Я немного была с ней знакома и пару раз с ней разговаривала. Она не казалась очень довольной. И всё же, у неё были планы на будущее. Она участвует в соревнованиях по верховой езде и с нетерпением ждала конкурса, который будет летом…

Райли остановилась. Она вспомнила, что ей сказала Хейзл Уэббер: Дианна получила серьёзную травму бедра и, вероятно, должна была сделать операцию по протезированию тазобедренного сустава.

«Она должна была забыть о соревнованиях, – сказала женщина. – Это разбило ей сердце».

Ложь?

Райли продолжила чтение.

Произошло ещё кое-что странное. Её семья прислала пару работников, мужчину и женщину, чтобы те забрали её вещи. Я заглянула в комнату Дианны как раз тогда, когда женщина укладывала всё по коробкам. Я сказала, что мне очень жаль насчёт Дианны и спросила её, что случилось. Женщина рассказала мне, что Дианна накачалась таблетками и повесилась в конюшне своей семьи.

Я помогла ей вынести коробку к фургону, в который их грузил мужчина. Я сказала ему, что мне жаль и что я потрясена, и что я никогда бы не подумала, что Дианна может пойти на повешение или что-то вроде того.

Тогда он рассердился. Он спросил, кто мне это сказал, и я сказала, что та женщина внутри. Он сказал, что Дианна не вешалась, что она приняла слишком много лекарств и умерла во сне, и что мне лучше никому не говорить ничего другого.

Мам, пап, это прозвучало, как угроза!

Тогда мужчина пошёл в комнату Дианны, и я услышала, как он кричит на женщину – что-то о том, чтобы та думала, прежде чем что-то говорить, и что лучше ей держать язык за зубами.

Я немного испугалась и ушла. Но у меня всё равно осталось чувство, что что-то здесь не так…

Райли увидела, что остаток письма посвящён обычным новостям про уроки и разные мероприятия.

– Когда Кори написала это письмо? – спросила она.

– Всего пару недель до того… что с ней случилось, – сказала Оливия.

У Райли от возбуждения заколотилось сердце.

– Она когда-нибудь называла вам имя женщины, которая говорила о том, что Дианна повесилась?

– Нет, – ответила Оливия. – Не думаю, чтобы оно было ей известно.

– А она рассказывала, как она выглядела?

– Нет, не припомню, чтобы Кори что-то ещё говорила о ней.

– Мне очень не хочется просить вас об этом, – сказала Райли супружеской паре, – но не позволите ли вы мне забрать это письмо с собой? Оно может помочь мне убедить моё начальство открыть дело.

– Конечно, – разрешила Оливия.

– Мы рады оказать вам любую помощь, – добавил Конрад.

Райли поблагодарила их и вышла из дома. Сев в машину, она почувствовала уверенность, что так называемые суициды на самом деле не что иное как убийства. Но она знала и то, что ей нужно больше информации, чтобы убедить в этом Мередита и Волдера. И она знала, кто может ей в этом помочь. Она сделала быстрый звонок и договорилась о встрече.

Час спустя Райли приехала в Манассас и остановилась на парковке возле Северной Лаборатории отдела криминалистики в Вирджинии. Она направилась прямиком к кабинету своей подруги Даники Селвз, окружного патологоанатома, с которой разговаривала во вторник. Пышная, короткостриженая женщина встала из-за стола, чтобы поприветствовать её.

– Привет, Райли. Как дела? Когда ты звонила, мне показалось, это очень важно.

Обе женщины сели.

– Даника, несколько дней назад я звонила по поводу смерти Лоис Пеннингтон, – начала Райли.

Даника кивнула.

– Ты спрашивала, на самом ли деле это суицид. Я сказала тебе, что уверена в этом.

– А теперь я уверена, что это не так, – сказала Райли.

Даника удивилась:

– Райли, я сама проводила вскрытие. Сомневаюсь, что я могла ошибиться.

Райли замолчала.

– Даника, я расследую дело серии так называемых самоубийств студентов Колледжа Бярс и…

Даника мягко перебила её:

– Расследуешь? Ты опять нарушаешь правила?

Райли улыбнулась. Даника слишком хорошо её знала.

– Давай просто скажем, что я работаю не официально – пока. Поэтому-то я и пришла поговорить с тобой. Мне нужны веские факты, чтобы убедить Мередита и Волдера.

Даника выглядела заинтригованной.

– Расскажи мне всё, что у тебя есть, – предложила она.

– Пять студентов Колледжа Бярс совершили самоубийства за этот учебный год. Лоис Пеннингтон была одной из них. Как и Дианна Уэббер.

В глазах Даники зажёгся интерес.

– Дочь конгрессвумен Мэриленда? – спросила она. – Я читала, что она совершила самоубийство. Я и не знала, что она тоже училась в Бярсе.

– Я нанесла визит конгрессвумен…

Даника рассмеялась.

– Я уверена, она была рада встрече.

– Не совсем. Но мне удалось опросить её. И она в недвусмысленных выражениях сообщила мне, что её дочь намеренно приняла слишком большую дозу оксикодона и умерла во сне в собственной постели. Она сказала мне, что последнее время Дианна пребывала в депрессии по поводу того, что повредила бедро на скачках и больше не могла участвовать в соревнованиях.

Райли достала из сумки письмо, которое ей дали Линзы.

Она сказала:

– Но буквально только что я разговаривала с родителями другой жертвы суицида, её звали Кори Линз. За пару недель до её смерти она отправила родителям следующее письмо.

Райли передала письмо Даники. Её брови удивленно поднялись во время чтения.

– Это явно выглядит подозрительно, – сказала Даника. – И это слишком высокий процент самоубийств. Может быть, я действительно пришла к неверному заключению по поводу смерти Лоис Пеннингтон.

Райли размышляла, о чём ещё её спросить.

Затем она проговорила:

– Одна из оставшихся жертв погибла неподалёку от столицы. Её звали Констанция Йо – ещё одно повешение, ещё одна студента Бярс. Но пока это всё, что мне известно. Ты что-то о ней знаешь?

Даника снова стала что-то печатать на компьютере.

– Над этим делом вроде бы работала не я…

Когда она нашла запись, глаза Даники расширились:

– Боже, – воскликнула она. – Констанция Йо тоже приняла высокую дозу алпразолама.

Даника покачала головой.

– Это очень странно, – сказала она. – Что ты знаешь о том, что произошло с дочкой Уэбберов?

– Почти ничего, кроме того, что её мать мне лгала.

Даника подумала мгновение и сказала:

– Я знаю главного патологоанатома Балтимора, Колина Меткалфа. Давай позвоним ему.

Через мгновение Даника и Райли уже разговаривали с доктором Меткалфом по громкой связи.

– Что вы можете рассказать о смерти Дианны Уэббер? – спросила она

Повисло молчание.

– А что вы хотите знать? – уклончиво спросил Меткалф.

Райли и Даника настороженно переглянулись.

– Что ж, в рассказе её семьи есть некоторые противоречия, – сказала Даника.

Снова повисла пауза. Затем Меткалф стал говорить, медленно и тщательно подбирая слова.

– Я сам проводил вскрытие. Всё было достаточно банально: её тело было найдено повешенным в семейной конюшне. Но…

– Но что? – поторопила его Райли.

– Мне позвонил их семейный адвокат. Он сказал мне скрыть тот факт, что она повесилась, ничего не говорить об этом журналистам.

Райли наклонилась к телефону.

– Это прозвучало, как угроза? – спросила она.

– Не уверен. Но это довольно могущественная семья, и сказать, что это нисколько не испугало меня, значило бы солгать. Так или иначе, до сих пор у меня не было причин поступить по-другому. Я вообще ничего не говорил об этом журналистам. Но с тех самых пор это немного меня беспокоило. Но это есть в официальном протоколе, если кому-то он потребуется.

Райли задумалась на мгновение.

Затем она спросила:

– Во время вскрытия были обнаружены какие-либо серьёзные травмы – например, раздробленные кости?

– Одну минуту, – сказал Меткалф.

Райли слышала, как защёлкала клавиатура, когда Меткалф искал информацию.

– Да, судя по всему, у неё был перелом. Но это была микротрещина в верхней части бёдер, а не в тазобедренном суставе. Похоже, это произошло пару лет назад. Но перелом был чистый и, кажется, хорошо вылечен. Не думаю, чтобы травма её беспокоила.

Райли снова вспомнила слова Хейзл Уэббер: «У неё был серьёзный перелом бедра. Было очевидно, что ей придётся делать операцию по протезированию сустава».

Ещё одна ложь!

Сказала ли конгрессвумен Райли хоть слово правды?

– Что ещё вас интересует? – спросил Меткалф.

Райли проиграла в голове куски своего разговора с Уэббер и вспомнила ещё одну её фразу: «Она принимала обезболивающее оксикодон».

От какой боли?

Райли спросила:

– Насколько мне известно, она приняла лекарство. Какое?

Она снова услышала стук клавиш.

– Алпразолам, – ответил Меткалф. – Недостаточно для смертельной дозы, но столько, чтобы окончательно вырубиться.

Райли посмотрела на Данику и спросила:

– Алпразолам используется в качестве обезболивающего?

Даника слегка нахмурилась.

– Нет, – ответила она. – Это исключительно седативное средство, используется при панических атаках и неврозах. От боли он никак не поможет.

Райли почувствовала волнение. Несомненно, теперь у неё достаточно доказательств, чтобы убедить Мередита. С Волдером всё может обстоять сложней, но она полна решимости попробовать.

Райли попросила:

– Доктор Меткалф, не могли бы вы направить мне весь отчёт по вскрытию?

– Конечно, – сказал он.

Райли продиктовала ему свои контактные данные, и они повесили трубки.

Затем Райли спросила:

– Даника, можешь дать мне копии своих отчётов по поводу Лоис Пеннингтон и Констанции Йо?

Какое-то время Даника ничего не отвечала, она казалась смущённой.

– Райли, я могу, но…

– Но что?

Даника обеспокоенно покачала головой:

– Мы ни слова не сказали Колину о том, что это не официальное дело ФБР…

Её голос оборвался. Затем она добавила:

– А теперь ты просишь меня дать информацию по делу, которое даже не открыто. Я знаю Карла Волдера. Он может сильно разозлиться, что ты работаешь у него за спиной. И конгрессвумен Уэббер – влиятельная женщина, а может быть и опасная.

Райли немного упала духом. Без того скверно, что она навлекает беду на свою голову. Разве справедливо ставить в неловкое положение и Данику? Она не могла найти выход из сложившейся ситуации.

– Даника, мне очень жаль, но мне действительно очень нужен твой отчёт. Это единственный способ дать делу ход. Я уверена, что ты мне веришь. В одной школе произошло пять так называемых самоубийств, и по меньше мере у четырёх жертв в организме были обнаружены следы одного и того же медикамента. В Бярсе было совершено ещё одно самоубийство, по слухам, застрелился парень, и я определённо хочу это проверить. Так или иначе, эти смерти никоим образом не могут считаться самоубийствами. Мне очень нужна твоя помощь.

Райли и Даника какое-то время молча смотрели друг на друга.

Райли сказала:

– Послушай, я обещаю принять удар Волдера на себя. Я скажу ему, что обманула тебя и сказала, что приехала официально.

Даника вздохнула и покачала головой.

– Нет, не ври насчёт меня. Для тебя и без того достаточно бед, – затем она добавила со смешком: – Как всегда.

Райли тоже рассмеялась. Даника стала что-то печатать на компьютере.

– Так или иначе, ты меня убедила, – сказала она. – И я готова тебе помочь, как могу. Я прямо сейчас перешлю тебе отчёт по электронной почте.

Райли от души поблагодарила женщину и ушла.

Когда в тот вечер Райли добралась до дома, девочки ещё не вернулись со школы, а Райан всё ещё был на работе. Габриэлла занималась уборкой дома.

Райли проверила сообщения на домашнем телефоне. Их было два, и одно из них было от Райана: «Дорогая, привет, – говорил он. – Прости, но я снова перегружен работой. Не знаю, когда приеду сегодня и приеду ли вообще. Надеюсь, что ты поймёшь».

Райли вздохнула. Она боялась, что поняла слишком хорошо. Эта схема с Райаном была слишком хорошо ей знакома. Райли начала задумываться, не совершила ли ужасную ошибку, позволив ему вернуться в её жизнь. Особенно волновалась она за Эприл, которая была так счастлива, что он снова рядом. И Джилли сейчас тоже очень нужен отец.

Но Райли остерегалась делать поспешные выводы.

Возможно, Райан действительно всего лишь занят, а не снова теряет интерес к собственной семье.

Следующее сообщение её по-настоящему поразило: «Говорит ответственный специальный агент Карл Волдер. Агент Пейдж, вы должны кое-что мне объяснить. Перезвоните, как только получите сообщение».

Судя по голосу, он был очень зол. Райли прекрасно понимала, почему. Она набрала его номер и услышала на том конце трубки дрожащий от ярости голос:

– Агент Пейдж, мне только что звонил патологоанатом из Мэриленда. Он сказал, что вы только что связывались с ним по поводу дела, над которым вы якобы работаете с Даникой Селвз. Дела, которого, насколько мне известно, вообще не существует!

Райли сглотнула. Она знала, что должна извиниться, но слова почему-то не шли.

– Вы солгали ему, – обвинил её Волдер.

– Это было не совсем ложью, – возразила Райли.

– Что ж, в любом случае, вы не сказали ему всей правды. И, готов поспорить, вы не были совершенно честны и с Даникой Селвз.

Райли почувствовала облегчение. Пока она не будет опровергать этого, Даника в безопасности.

– Я могу всё объяснить, – сказала Райли.

– Мне не нужны ваши объяснения, – сказал Волдер. – После того фокуса, который вы выкинули с конгрессвумен Уэббер, я думал, вы угомонитесь. Но нет, теперь вы зашли слишком далеко. Завтра утром жду вас у себя в кабинете.

Он повесил трубку.

Райли молча смотрела на телефон.

Что сделает с ней Волдер – отстранит или уволит?

Как ни странно, Райли это совсем не волновало.

На самом деле, она даже ждала завтрашнего утра.

«Если Волдеру нужен конфликт, он его получит».

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

К девяти утрам следующего утра Райли уже была готова к конфронтации. Стуча в дверь кабинета, она была собрана и полна энергии как никогда.

– Входите, – грозно ответил из-за двери ответственный специальный агент Карл Волдер.

Райли вошла с независимым выражением лица.

Просторный офис Волдера выглядел более впечатляющим, нежели его хозяин, обладатель инфантильного веснушчатого лица с кудрявыми волосами медного цвета и голосом, который в дурном настроении срывался на визг.

– Садитесь, давайте поговорим, – сказал он самым строгим голосом, на который был способен.

Но Райли не села.

– Сэр, если вы не возражаете, мне кажется, что нам может потребоваться больше места.

Волдер удивлённо закатил глаза.

– Больше места?

– Пожалуйста, присоединитесь ко мне в конференц-зале.

Без лишних слов Райли повернулась и вышла из кабинета. Она шла прочь по коридору, неторопливо, но целенаправленно.

Волдер быстро последовал за ней. Когда они дошли до конференц-зала, Райли остановилась и придержала для него дверь.

Когда Волдер вошёл, его глаза в шоке открылись.

Райли с трудом сдержала улыбку.

Волдер попал в западню, которую она для него подготовила.

В комнате уже сидели пять человек, готовые к делу. И одним из них был Брент Мередит.

– Спасибо, что присоединились, агент Волдер, – сухо сказал Мередит. – Присаживайтесь.

Потрясённый Волдер сел.

Райли почувствовала, что Мередит наслаждается тем, что главенствует над своим боссом, по крайней мере в этот момент.

В зале был и старый партнёр Райли, Билл Джеффрис. Они с Райли уже почти двадцать лет работали вместе, и Райли была рада тому, что он пришёл. Он широко улыбался Райли, даже не стараясь скрыть свою радость от неловкости Волдера.

Кроме того, пришли и молодые агенты Люси Варгас и Крейг Хуанг. Райли высоко оценивала работу Люси, Хуанг же изначально был чересчур ярым агентом, который действовал ей на нервы, но чем дальше, тем больше он ей нравился,

Сэм Флорес, худощавый интроверт и технический лаборант с большими очками в чёрной оправе включил мультимедийную презентацию, которую вчера вечером подготовила Райли. В данный момент на экране были видны пять лиц.

– Что здесь происходит? – пробормотал Волдер, стараясь восстановить своё влияние.

– Кое-какая информация, которая, по моему мнению, может вас заинтересовать, – ответила Райли, взяв на себя обязанность ведущего совещания.

Она указала на самое левое лицо.

– Это Дианна Уэббер, дочь Хейзл Уэббер, конгрессвумен из Мэриленда. Седьмого октября прошлого года её мёртвое тело было найдено повешенным в семейной конюшне. Официальное заключение гласит, что это суицид. В её организме был обнаружен чересчур высокий уровень транквилизатора алпразолама.

Райли опустила глаза на Волдера.

– Но когда я опросила её мать, она сообщила мне, что Дианна умерла в постели во сне от передоза оксикодоном.

Лицо Волдера покраснело от ярости.

– Это немыслимо! – сказал он. – Хейзл звонила мне и жаловалась на ваше поведение. Я знаю Уэбберов много лет. Я учился вместе с мужем Хейзл, Хитом. Они хорошие люди, а не какие-то лгуны.

Мередит посмотрел на Волдера через стол.

Он спокойно и рассудительно заметил:

– Как же вы тогда объясните расхождение? Хотите сказать, что патологоанатом Мэриленда лжёт? Думаю, нам нужно выслушать агента Пейдж.

Волдер издал неопределённый звук, нечто среднее между рычанием и воем.

Райли указала на следующую картинку.

– Это Кори Линз. Её нашли повешенной в раздевалки при спортивном зале в Колледже Бярс двадцать первого октября, всего две недели спустя после смерти Дианны Уэббер. В её организме также было обнаружено много алпразолама. Я разговаривала с её родителями, они не верят в то, что смерть Кори была самоубийством. Помимо прочего, девочка была искренней приверженкой христианской науки и никогда не принимала никаких медикаментов, а также от неё едва ли можно было ожидать даже мысли о самоубийстве.

Райли сделала знак Флоресу, чтобы тот открыл следующее изображение: письмо, которое Кори написала родителям с выделенными цветом значимыми абзацами.

– Как вы видите, Кори случайно узнала правду о том, как на самом деле умерла Дианна. Работница Уэбберов оплошала и не сообщила «официальную» версию о том, что Дианна умерла в постели. И, судя по всему, получила за это неплохой нагоняй.

Предоставив достаточно времени, чтобы каждый из присутствующих успел прочесть письмо, Флорес закрыл его и вернул фотографии.

Райли указала на фотографию молодой азиатки.

– Теперь Констанция Йо. Её нашли повешенной в собственном доме в столице двенадцатого ноября прошлого года. Также предполагается, что это суицид. Также алпразолам в организме.

Дальше она ткнула в фотографию улыбающегося парня.

– Это Кирк Фаррелл, застрелился в своём доме в Атланте двенадцатого ноября. Считают, что это суицид.

Наконец, она указала на последнюю фотографию.

– А это Лоис Пеннингтон, была найдена в гараже собственного дома в прошлое воскресенье. Ещё одно предполагаемое самоубийство.

Райли окинула взглядом все фотографии.

– Ах да, забыла упомянуть, что все эти молодые люди на момент смерти считались студентами Колледжа Бярс – школы, в которой учится лишь семьсот человек. Сэм, не мог бы ты показать нам статистику?

Сэм Флорес открыл таблицу со статистическими данными, которые подготовила Райли.

Она сказала:

– Судя по всему, уровень самоубийств в Колледже Бярс в девяносто шесть выше нормы по стране. Думаю, пора перестать называть их самоубийствами. В Бярсе происходит что-то смертельно опасное. Мы должны начать расследование.

Волдер закатил глаза.

– Это смешно. Я разговаривал с деканом колледжа, Уиллисом Отри. Он убедил меня, что в школе не происходит ничего предосудительного. Думаю, нам стоит позвонить ему прямо сейчас. Он может прояснить всё, и мы сможем наконец выбросить всю эту чепуху из головы и перестать впустую тратить время агентства.

Райли кивнула.

– Отлично, – сказала она.

– Флорес, набери Отри, – скомандовал Волдер. – Включи громкую связь.

Сэм Флорес сделал звонок, трубку взял секретарь Отри и быстро соединил бюро с самим Отри.

– Уиллис Отри слушает.

Волдер самоуверенно ухмыльнулся.

– Декан Отри, говорит ответственный специальный агент Карл Волдер, ФБР. Мы вчера разговаривали с вами по телефону.

Отри рассмеялся.

– Ах да, о той изрядно помешавшейся даме, которая явилась сюда нелегально. Какое несчастье. Надеюсь, вы всё для неё прояснили.

Затем он добавил с хриплым смешком:

– Я бы сказал, ей не помешала бы хорошая взбучка.

Волдер кинул взгляд на Райли и покраснел.

– Что ж, так уж получается, что я всё ещё пытаюсь уладить этот вопрос, – сказал он. – Понимаете, она до сих пор полагает…

Отри перебил его.

– Мне казалось, что я всё объяснил вам во время нашего предыдущего разговора – три самоубийства за один учебный год – это необычно, но не невероятно.

Волдер побледнел. Он не знал, что сказать.

Райли прочистила горло.

– Декан Отри, говорит изрядно помешавшаяся дама. Три самоубийства могли бы сойти за выброс. Но вам прекрасно известно, что в последние несколько месяцев произошло ещё два суицида. Любопытно, что вы не сочли нужным упомянуть о них. Пять самоубийств за год, из них четыре через повешение – вряд ли это можно считать выбросом.

Повисло молчание, вслед за которым Отри произнёс с запинкой:

– Прошу меня извинить, у меня срочная встреча.

Отри повесил трубку.

У Волдера отпала челюсть.

Какое-то время он не мог заговорить.

Наконец, он пробормотал

– Это безумие. Вы обвиняете в убийстве – но кого? Кто ваши подозреваемые? Декан Колледжа? Его персонал? Семья Уэбберов? В этом нет ни капли логики.

Никто из группы ничего не ответил. Все ждали проявления здравого смысла от того, кто считается здесь старшим.

Волдер поднял руки и сказал:

– С меня довольно. У меня есть и другие дела, которым я должен уделить внимание. Мередит, примите решение самостоятельно. Что бы вы не решили, не оплошайте. И держите агента Пейдж на коротком поводке.

Он встал и выскочил из комнаты.

Спустя мгновение Мередит обвёл взглядом всех присутствующих.

– Что ж, – сказал он сухо, – кажется, нам пора приниматься за работу.

Все рассмеялись. У Райли потеплело на сердце. Ей было приятно знать, что в конце концов на её стороне есть хорошие люди.

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Когда Волдер вышел, всем в комнате стало легче дышать. Но Райли сказала себе не расслабляться: её ждала срочная работа.

– Это ваше дело, агент Пейдж, – сказал Мередит. – Теперь вы за него ответственны. Откуда начнём?

Райли окинула взглядом все пять отзывчивых лиц.

– Я открыта для идей, – сказала она. – Есть идеи?

Глубокие, тёмные глаза Люси Варгас чуть не искрились от возбуждения.

– Я бы сказала, что начать следует со лжи, – предложила она. – Мы только что услышали, как Уиллис Отри пытался уклониться от правды. И конгрессвумен Уэббер солгала агенту Пейдж. Вопрос зачем? Что они пытаются скрыть?

Крейг Хуанг нахмурился в задумчивости.

– Отри мне не кажется убийцей, – сказал он. – Просто шестёрка в управлении, стережёт репутацию школы.

– Или прикрывает кого-то, – добавила Люси. – Как и семья Уэбберов. Возможно. жертвы узнали что-то опасное, что-то, что Уэбберы не хотели предавать огласке. Настолько опасное, что за это можно было и убить. И тогда они наняли кого-то – профессионала, который сделал так, чтобы смерти выглядели как самоубийства.

Крейг Хуанг покачал головой.

– Не знаю, Люси, – сказал он с сомнением. – Ты думаешь, Хейзл Уэббер приказала убить собственную дочь?

– Возможно. Ты когда-нибудь видела эту женщину по телевизору? Она же ледяная!

Райли взглянула на Билла. По его улыбке она видела, что он тоже получает удовольствие от энтузиазма молодых агентов. Но чтобы запустить механизм расследования команде нужно нечто большее, чем просто энтузиазм. Пришла пора Райли раздать всем указания.

Она сказала:

– В своём письме Кори Линз говорит, что работница семьи Уэбберов рассказала ей правду о том, что случилось с Дианной. Она занималась сбором вещей девочки в колледже. Флорес, нам нужно выяснить, кто она.

– Понял, – сказал Флорес.

Райли посмотрела на фотографии на экране.

– У нас осталось две неопрошенные семьи, – продолжала она. – Констанция Йо живёт здесь, в Вашингтоне, а Кирк Фаррелл живёт в Атланте.

Райли задумалась.

– Хуанг, Варгас, вы опросите семью Йо.

– А мы проверим нетипичный случай, – встрял Билл.

Повернувшись к Мередиту, Райли спросила:

– Самолёт Бюро сейчас свободен?

– Для вас свободен, – ответил Мередит.

– Отлично, – воскликнула Райли. – Мы с агентом Джеффрисом отправимся в Атланту, как только его подготовят к вылету.

Райли почувствовала прилив благодарности к своим всегда готовым прийти на помощь коллегам. У неё не было слов, чтобы сказать им всё, что она думала.

– Пока всё, – сказала она. – За работу.

Вскоре Райли уже смотрела из окна джета ФБР на пробегающий снизу Квантико. Ей нужно было сосредоточиться на деле, но в голову ей лезли совсем другие мысли.

Она услышала, как Билл сказал рядом с ней:

– Ты пытаешься разобраться с Райаном, не так ли?

Райли повернулась и посмотрела на него. Он с заботой смотрел ей в глаза.

– Почему ты так думаешь? – спросила Райли.

Билл грустно улыбнулся.

– Ты о чём-то очень громко молчишь, – сказал он. – Трудно не догадаться, о чём. Чутьё.

Райли улыбнулась дикому образу, возникшему в неё в мыслях.

«Громко молчишь».

Да, кажется, такое описание попало в точку. Детективные инстинкты Билла были почти такими же сильными, как у Райли. Ей не хотелось обсуждать с ним свои проблемы, но, конечно, он не позволит ей уклониться от ответа.

Для этого он был слишком хорошим другом.

– Возможно и так, – сказала она.

– Возможно? Это как-то неточно.

Райли вздохнула.

– Всё довольно точно. Он переезжает к нам.

Билл выглядел удивлённым.

– Ух ты, это большой шаг. Как всё движется?

Райли ничего не ответила. На самом деле она и сама не знала. Перед тем, как сесть на самолёт, она позвонила домой, чтобы убедиться, что всё в порядке. Габриэлла уверила её, что Райан скоро придёт и что за девочками будут хорошо приглядывать. У Райли не было причин думать иначе.

И всё же, всё казалось довольно зыбким.

– Райли, я беспокоюсь, – проговорил Билл.

– Я знаю, Билл. И у тебя есть на это полное право. Ты сделал больше, чем кто-либо иной, чтобы помочь мне пережить этот проклятый развод. И я уверена, что у тебя будет полно работы, если всё пойдёт наперекосяк на этот раз.

– Меня не это тревожит.

– Я знаю.

Пару минут они оба молчали. Единственный звук, раздававшийся в комнате, был гул моторов самолёта. Билл сжал руку Райли.

– Я всегда готов тебе помочь, – сказал он.

Затем он быстро отпустил её руку. Райли понимала, почему: они уже давно чувствовали взаимное притяжение, которое никогда не пропадало совершенно, как бы они ни старались отрицать его. Это притяжение то и дело влияло на их поступки. Райли передёргивало всякий раз, когда она вспоминала свой пьяный полуночный звонок, в котором она пыталась договориться об интимной встрече с Биллом, который в то время ещё жил со своей семьёй.

Её поражало, что их отношения – и личные, и профессиональные – пережили подобные моменты.

Потом ей пришло в голову, что она ведёт себя эгоистично. Она знала, что у Билла хватает своих проблем. Он всё ещё проживал собственный тяжёлый развод, а она давно не интересовалась его делами.

– А как ты справляешься? – спросила она.

Билл посмотрел перед собой с болью в глазах.

– Это тяжело.

Райли сочувственно взглянула на него. Она не хотела заставлять его разговаривать об этом, если он не хотел. Но она была готова выслушать.

Наконец Билл произнёс:

– Я не скучаю по Мэгги. И я уверен, что и она не скучает по мне. Между нами всё уже давно кончено. Но…

Он остановился, его переполняли эмоции.

– Она разрешает тебе видеться с мальчиками? – спросила Райли.

Если Райли помнила верно, сыновьям Билла сейчас было девять и одиннадцать лет.

– Да, она поступила по справедливости, – сказал Билл. – Но когда они приходят в мою захудалую квартирку, всё не так. Как и когда я воду их куда-нибудь – в кино, в музеи, куда угодно. Всё кажется натянутым, неестественным. Я больше не чувствую себя отцом. И это всё так недолговечно. Я не знаю, что произойдёт потом. Я не знаю… что делать.

Билл печально опустил голову. Казалось, что он на грани слёз.

Райли почувствовала желание обнять его.

Но если она это сделает, к чему это приведёт?

Вместо этого она просто сказала:

– Мне жаль.

Билл кивнул и немного собрался.

– Так или иначе, нам нужно раскрыть дело, – сказал он. – Давай подумаем о нём.

Райли и Билл достали свои блокноты, чтобы записывать мысли, которые придут им в голову во время разговора.

– У тебя есть какие-нибудь предположения? – спросил Билл. – Дети считают, что это дело рук какой-то тайной организации.

Райли улыбнулась. «Детьми» он назвал Люси Варгас и Крейга Хуанга. Она тоже испытывала к младшим агентам родительскую привязанность. Они быстро росли в профессиональном плане, во многом благодаря наставничеству Райли и Билла.

– Что ж, это было бы любопытным разнообразием, – сказала она. – Мы не часто сталкиваемся с тайными организациями убийц. Но…

Она остановилась.

– Что «но»? – спросил Билл.

– Мне кажется, что тайная организация была бы более дотошной. Например, насколько нам известно, никто из жертв не оставил предсмертной записки. Думаю, тайная организация точно бы подбросила фальшивую записку. Думаю, скорей всего мы в более знакомых водах. Богатый или бедный, могущественный или слабый – вероятней всего, мы имеем дело с самым заурядным психопатом. Что в таком случае мы можем включить в его профиль?

Билл задумчиво почесал подбородок.

Он сказал:

– Большинство убийц – мужчины. Отравительница, которую мы поймали во время прошлого расследования, была исключением. И большинство серийных убийц носят сексуальный компонент. У нас есть пять жертв – но только четыре из них женского пола.

Райли мгновенно поняла, к чему клонит Билл.

– Возможно, это значит, что убийца бисексуален, – сказала она.

Билл кивнул.

– Или так, или имеет неопределённую сексуальную ориентацию, – добавил он.

Райли какое-то время молча всё обдумывала, а затем сказала:

– Или мы можем иметь дело с ещё одним исключением – женщиной. Подумай об этом. Все жертвы, кажется, не крупного телосложения. И большинство, а может быть и все, были накачаны успокоительным перед тем, как были убиты. Это может указывать на убийцу, который недостаточно силён, чтобы совладать с жертвой.

Билл добавил:

– Накачав жертв лекарствами, женщина могла затащить их на стремянку.

Райли вспомнила гараж Пеннингтонов – единственную сцену преступления, которую ей пока удалось осмотреть.

– Насколько я поняла, Лоис Пеннингтон была повешена на потолочной балке. Скорей всего, в конюшне Уэбберов и, возможно, раздевалке в Бярсе есть похожие балки. Не очень сильный убийца – мужчина или женщина – мог подтянуть жертв с помощью верёвки.

Билл быстро записывал озвученные идеи.

– Нам нужно больше информации по местам преступления.

Райли согласилась:

– Я сообщу Флоресу, чтобы запросил полные полицейские отчёты.

Билл неожиданно перестал записывать и замолчал.

– Меня очень беспокоит один момент, – сказал он.

– Какой же?

– Единственные убийства, о которых нам известно, произошли среди студентов этого Колледжа Бярс. Откуда нам знать, что не было других – в других колледжах или ещё где-то?

– Это верно, что мы пока не обнаружили определённую закономерность, – сказала она. – Это может просто значить, что убийца хаотичен. Или что он зависит от каких-то обстоятельств.

– Но это может также значить, что нам неизвестно о других смертях, – возразил Билл.

Райли передёрнуло от одной этой мысли.

Как им выяснить, какие из недавних суицидов в районе столице были на самом деле убийствами? В любом году самоубийства совершаются сотнями.

– Начнём с начала, – наконец, сказала она. – Нас ждёт опрос.

– Что нам известно о семье Кирка Фаррелла? – спросил Билл.

Райли открыла файл с информацией, подготовленной Флоресом, на своём ноутбуке, и они с Биллом провели остаток полёта, погрузившись в чтение.

Когда они приземлились в Атланте и сошли с самолёта, Райли поняла, что одета слишком тепло. Местная погода стояла такая мягкая и тёплая, а куртка Райли была чересчур толстая и тяжёлая. Обычно она проверяла погоду перед путешествием, но этот полёт был очень неожиданным.

На взлётной полосе их с Биллом встретили агенты Джоан Хониг и Ник Риттер из оперативного штаба ФБР в Атланте. Агенты проводили Райли и Билла к машине, которой те могли пользоваться во время своего визита.

Пока они шли, Райли спросила агентов:

– Когда мы можем опросить семью Фарреллов?

– Можете поехать туда прямо сейчас, – сказал Риттер.

– Я недавно им звонила, – добавила Хониг. – Отец мальчика готов встретить вас в любое время, как только вы туда доберётесь.

Райли и Билл удивлённо переглянулись. Они не ожидали, что договориться о встрече будет так просто.

– Как он отреагировал на ваш звонок? – спросила Райли Хониг.

– Он был рад, – ответила девушка. – Он сказал, что с нетерпением ждёт – как он это назвал? – «приятной беседы с вами».

Райли была просто поражена.

«Приятной беседы?»

Что это может вообще значить?

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Райли знала, что они будут опрашивать богатую семью, но от одного вида особняка Фаррелла у неё перехватило дух. Билл, сидевший за рулём, по указанию GPS свернул в богатый пригород на севере Атланты.

Райли спросила напарника:

– Ты уверен, что мы приехали туда, куда нужно? Это вообще не похоже на дом.

– Очевидно, это здесь, – ответил Билл.

Это был великолепный дворец с покрытыми черепицей крышами и идеально подстриженной живой изгородью, который стоял на обширных владениях. Дом больше был похож на какой-то старинный роскошный европейский музей.

Из добытых Флоресом данных Райли узнала, что основатель рода, Эндрю Фаррелл, являлся главой и основателем Фаррелл Фанд Менеджмент. Райли не совсем понимала, чем занимается их корпорация, кроме того, что они как-то связаны с крупными финансовыми операциями, вероятно, хеджевыми фондами.

Билл припарковался на круговом подъезде, и они вышли. Как только они подошли к парадному входу, их поприветствовал высокий, стройный дворецкий:

– Агенты Пейдж и Джеффрис, я полагаю, – сказал он услужливо. – Мистер Фаррелл с нетерпением ждёт вас. Пойдём-те со мной.

Дворецкий провёл их через богато отделанные двери и мимо ряда колонн в огромную залу, после которой особняк Уэбберов показался Райли скромным бунгало. Они вошли в необычайных размеров комнату с мраморными полами и широкой лестницей с витиеватыми элегантными перилами. Наверху лестницы стояли двое.

Одной из них была очень молодая, изящно одетая девушка. У неё было лицо и фигура модели, хотя она выглядела слишком худой. Райли была уверена, что она страдает анорексией. Кроме того, она была уверена и в том, что девушка слишком молода, чтобы быть матерью жертвы убийства. Девушка уставилась на Райли и Билла огромными, пустыми глазами.

Вторым был высокий мужчина с выпрямленной спиной. У него были точёные, аристократические черты лица и он вёл себя с подчёркнутым достоинством. Райли сочла бы его привлекательным, если бы в его глазах и тонкой, кривой улыбке не проскакивало что-то змеиное.

Он стоял со скрещенными на груди руками и не сдвинулся с места, пока Райли с Биллом не подошли к нему.

Дворецкий представил гостей, поклонился и исчез в глубине дома.

Какое-то время Эндрю Фаррелл не произносил ни слова, молча улыбаясь. Он пристально разглядывал Райли и Билла.

«Да ведь он невероятно самовлюблён», – подумала про себя Райли.

У неё появилось ощущение, что Фаррелл хочет, чтобы в это время они с Биллом прониклись его достоинством. Райли и в самом деле с некоторым восхищением рассматривала его. Особенно её заинтересовал язык тела мужчины и женщины: она обессиленно оперлась на перила, он же стоял прямо, широко расставив ноги, и производил впечатление силы и мощи.

Райли было очевидно, что женщина – жена Фаррелла. Но ясно было и то, что эти отношения были построены на доминировании и покорности. Райли чувствовала, что женщина едва ли делала что-то кроме выполнения просьб Фаррелла.

Тут Фаррелл заговорил глубоким, бархатистым баритоном:

– Я как раз гадал, когда наконец появятся органы, – сказал он. – В конце концов, прошло уже три месяца. А теперь они прислали тяжёлую артиллерию – ФБР! Я польщён.

Он посмотрел на свою жену и кивнул – бессловесная команда уйти.

На мгновение женщина встретилась глазами с Райли.

У Райли пробежал мороз по коже.

Она уже видела такой взгляд.

Но когда и где?

Тут она вспомнила.

Это было ещё тогда, когда она работала над делом об убитых проститутках: так на неё смотрела молодая проститутка по имени Крисси. В её взгляде читался чистый ужас, который Крисси испытывала к своему сутенёру и, по совместительству, мужу, который в тот момент стоял рядом с ней.

Это был молчаливый крик о помощи.

Райли с трудом удалось сдержать дрожь.

Эта женщина не проститутка, по крайней мере, в привычном смысле этого слова.

Но ужас она испытывает не меньший, чем Крисси.

И насилие, от которого она страдает, не менее реально.

Женщина наклонила голову и молча пошла прочь по коридору, не сказав Райли с Биллом ни слова.

– Моя жена, Морган, – с некоторым щегольством произнёс Фаррелл, когда его жена отошла достаточно далеко, – довольно известная модель – может быть, вы видели её на обложках журналов. Мы поженились в прошлом году, незадолго до того, как это произошло. Она пробыла мачехой Кирка не больше месяца. И да, она очень молода.

Затем он добавил со смешком:

– Мачеха никогда не должна быть старше старшего ребёнка своего мужа. Я следовал этому правилу со всеми своими жёнами.

Он сделал жест к лестнице.

– Но чего мы ждём? Вы приехали, чтобы услышать моё признание в убийстве. И я с превеликим удовольствием вам во всём признаюсь. Пойдёмте.

Фаррелл повернулся и стал подниматься по лестнице.

Райли и Билл обменялись ошеломлёнными взглядами и пошли за ним.

Через двойную дверь он ввёл их в огромную комнату с обшитыми деревянными панелями стенами и люстрами. В дальнем конце комнаты стоял письменный стол. Райли поняла, что это гигантское пространство – кабинета Фаррелла.

«Кабинет с люстрами», – с иронией подумала Райли.

Такого она и представить не могла. Место производило впечатление крайне неприятное и выглядело безвкусно.

В комнате было всего два места для сидения: отделанное кожей вращающееся кресло за столом и старинный стул с прямой спинкой перед ним.

Указав на стул, Фаррелл сказал Райли:

– Присаживайтесь.

Райли смущённо села, оставив Билла стоять.

Она начинала понимать игру этого человека. Ему хотелось, чтобы его гости из правоохранительных органов чувствовали себя настолько неловко и некомфортно, насколько это возможно. Вероятно, у него не было ясных причин и основания так делать – для него это была просто забава.

И он явно вёл счёт в этой странной игре.

Фаррелл сел за стол, сцепил вместе пальцы рук и стал слегка покачиваться взад и вперёд, переводя взгляд с Райли на Билла и наоборот.

На столе стояли десятки фотографий в рамках. На большинстве из них можно было увидеть самого Фаррелла, позировавшего вместе со знаменитыми, богатыми, влиятельными людьми, включая президентов США. Слева стояли пять портретов. На мгновение Райли показалось, что на всех них изображена одна и та женщина, но она тут же поняла, что они разные, хотя своим по степени гламурности модели были похожи как капли воды.

Кроме того, у каждой из них было одинаковое пустое, безрадостное выражение лица –в точности такое, какое было у Морган.

«Это его жёны», – с содроганием подумала Райли.

Он выставил их всех здесь напоказ.

Фаррелл рассмеялся, по-видимому, заметив реакцию Райли.

– Меня иногда называют «Синяя борода», – сказал он. – Знаете, как в той сказке про аристократа, который убивает своих жён и держит их тела в тайной комнате. Что ж, на самом деле, я всего лишь часто развожусь, и вместо тел храню портреты.

Он указал на крайнюю справа фотографию – особенно печальное личико.

– Конечно, иногда вмешивается и смерть. Вы вероятно знаете, что Мими – мать Кирка – совершила здесь самоубийство в прошлом году. Отравилась снотворным.

Райли ни словом не подтвердила его догадку, хотя они с Биллом действительно только что прочли о самоубийстве женщины в досье.

Фаррелл поднял фотографию и наигранно тоскливо посмотрел на неё.

– Я не знал, что она собирается покончить с собой, – сказал он. – Здесь не было никакого насилия с моей стороны, я вас уверяю. Она просто не была серьёзной. Уму непостижимо, насколько ветрены, заурядны и глупы самоубийцы – это я сужу по собственному опыту.

Тут он указал на три портрета справа, на всех них были молодые люди, которые носили заметное и неприятное сходство с Фарреллом.

– А это мои сыновья, все от разных жён. Хью, старший, президент нашей компании. Шелдон, второй сын, заместитель председателя. Уэйн, младший, начальник отдела контроля у нас.

– А где Кирк? – спросила Райли.

Лицо Фаррелла потемнело.

– Боюсь, он никогда особенно не вписывался сюда, – сказал он.

Какое-то время он не отпускал взгляд Райли, а затем сказал, обращаясь к Райли и Биллу:

– Полагаю, я должен попросить присутствовать своих адвокатов. Но я не в настроении.

Выдержав паузу, он добавил:

– А теперь расскажите мне, в чём собственно дело. Думаю, я сам отлично понимаю, но всё же ублажите меня.

Билл сказал:

– ФБР расследует пять предполагаемых суицидов, среди жертв и ваш сын.

Райли добавила:

– Все они являлись студентами колледжа Бярс и все умерли в течение этого учебного года.

Фаррелл впервые выглядел искренне ошарашенным.

– Пять самоубийств? – переспросил он.

– Предполагаемых самоубийств, – поправила его Райли.

Фаррелл откинул назад голову и рассмеялся.

– О, я не знал, что он собирается это сделать, – сказал он. – Что ж, я уверен, что доказательств у вас нет – по крайней мере, для четырёх из них. Сообщите мне даты, и я предоставлю вам своё неопровержимое алиби.

Райли не знала, что и думать. Они с Биллом даже не рассматривали Фаррелла в качестве подозреваемого до настоящего момента. А теперь он, похоже, сам предлагал себя в этой роли.

Затем он добавил:

– Что насчёт смерти Кирка – в ней я чистосердечно признаюсь.

Райли изо всех сил пыталась понять, что он имеет в виду.

– Согласно официальному протоколу, он выстрелил в себя, – сказала Райли.

– Так и было, – заметил Фаррелл.

– Прямо здесь, в этом доме, – добавила Райли.

– Верно.

Райли ощутила покалывание от предвкушения правды.

– А где именно в этом доме? – спросила она.

Змеиная улыбка Фаррелла расплылась.

– Как же, прямо там, где вы сейчас сидите, агент Пейдж. А я сижу там, где сидел в тот момент. Только представьте!

У Райли по всему телу пробежал холодок.

Он превосходно поставил сцену, посадив её туда, где ей будет максимально неловко.

И конечно, он сделал это потому, что она женщина.

Таким образом он показывал своё превосходство над ней.

И он взял верх.

Райли невольно опустила взгляд на пол. Невероятно дорогой на вид персидский ковёр застилал замысловатый паркетный пол под её стулом. Конечно, Райли не увидела на нём ни капли крови, однако сомнений в том, что Фаррелл сказал правду, у неё не было. Мозг Кирка, несомненно, забрызгал другой не менее дорогой ковёр: Фаррелл просто выбросил его, как дешёвый коврик и положил на его место этот.

– Бедный Кирк, – сказал Фаррелл с ноткой показной печали. – Он так никогда и не понял, что значит принадлежать к династии Фарреллов. Я отправлял его в те же школы, что и других сыновей, включая Колледж Бярс. Но образование не помогло, уж не знаю, почему.

Фаррелл слегка откинулся на кресле и посмотрел в потолок.

– И, боюсь, он слишком близко к сердцу воспринял смерть матери. Винил меня в ней, хотя я понятия не имею почему. Ему не нравилось, что я так скоро снова женился, как будто это было его дело. И он не показывал должного усердия в школе. Говорил, что хочет быть музыкантом, играл в какой-то глупой группе. Конечно, он не относился к этому серьёзно. Никогда не брал уроков. Он вообще ни к чему не относился серьёзно – в точности, как его мать.

Фаррелл снова встретился глазами с Райли.

– Однажды он вошёл сюда с оружием. Сказал мне, что хочет уйти из школы, посвятить всё своё время музыке и что если я не дам ему своего благословения, он отстрелит себе башку.

Фаррелл замолчал.

– Я сказал ему: «Валяй», – сказал он наконец.

Он снова замолчал.

– И он это сделал.

Он тихо улыбнулся.

– Вот так. Вот моё полное признание. Нет, я не нажимал на курок, хотя вы, вероятно, хотели бы это услышать. Но я явно нажал на что-то в его маленькой голове. Он бы не сделал этого, не скажи я так. В моей жизни люди вообще редко что-то делают без моего приказа.

Он рассмеялся.

– Вы собираетесь теперь зачитать мои права? Сомневаюсь. Вы никак не сможете свесить на меня убийство. В этом странность закона – оно протекает, как сито. Какова правовая разница между убийством и самоубийством? Наверное, как-то связано со смертью по собственным правилам, по собственной доброй воле. Странная это штука – добрая воля. У многих есть эта свобода, у большинства же нет. У меня есть. У моего сына не было.

Он сидел молча, с тайным злорадством ожидая реакции.

Райли стало физически нехорошо.

Она была уверена, что каждое слово, произнесённое Фарреллом – правда.

Как это ни парадоксально, она поняла кое-что ещё.

Суицид Кирка Фаррелла был никоим образом не связан с другими смертями в Бярсе.

И его отец не имел к ним никакого отношения.

Ей принесла облегчения мысль, что она может его задеть – не глубоко и надолго, но хотя бы как-то.

Она могла задеть его эго.

Она встала со стула.

– Благодарю вас, мистер Фаррелл, – сказала она. – Больше вы не представляете для нас никакого интереса. Я не собираюсь тратить на вас наше время.

Билл добавил:

– Мы сами найдём выход.

Райли несколько секунд смотрела прямо в глаза Фарреллу, наслаждаясь его испорченным настроением. В конце концов, всё это маленькое представление он затеял лишь для того, чтобы утвердить свою силу. Он ожидал, что агенты будут ему сопротивляться, покажут собственное бессилие. Но теперь Райли всего лишь отпускала его, как будто его сила ничего не значила.

Он сидел молча.

Райли с Биллом в тишине вышли из кабинета и спустились по лестнице. Проходя по громадной комнате, Райли заметила молодую жену мужчины, стоящую сбоку, и снова умоляюще смотрящую на них.

Райли захлестнуло ощущение беспомощности.

Её работа в том, чтобы ловить монстров и убийц, и на этом поприще они с Биллом делали всё, что в их силах.

Но сколько монстров и убийц для них неуязвимы – может быть, большая их часть и, может быть, худшая.

Райли не останавливаясь чуть изменила направление своего движения и прошла мимо женщины, достав из кармана пальто свою визитку с контактами ФБР.

Она дала Морган Фаррелл визитку. Женщина огляделась, чтобы убедиться, что её муж их не видит, и тогда быстро схватила карточку и сунула её себе в лифчик.

Райли продолжала идти. Они с Биллом ничего не могли сделать, по крайней мере сейчас. Но если Морган Фаррелл когда-нибудь ей позвонит, тогда что-то определённо изменится.

Они с Биллом сели в машину и Билл завёл двигатель

– Это была пустая трата времени, – сказал Билл.

Он, конечно, был прав, но Райли не видела смысла озвучивать это.

– Так что нам теперь делать? – спросил Билл.

– Возвращаться в Квантико, – сказала Райли. – У нас всё ещё полно работы. К счастью, в этом мире есть кое-что, что мы может изменить.

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Райли была в полной темноте. Она не представляла, где находится, но слышала голос, зовущий её:

– Мама! Мама!

Голос Эприл!

«Но где она?» – гадала Райли.

И где я?

До неё дошло, что она снова находится в гараже Пеннингтонов.

На этот раз было даже темней, чем в прошлый, и внутри было настолько просторно, что не было видно стен.

Затем прямо над её головой зажёгся счет. Она подняла голову и увидела вычурные грозди сверкающих кристаллов над головой. Это была одна из несуразных люстр Эндрю Фаррелла.

«Люстра в гараже!» – подумала Райли.

Это было безвкусно и странно, кроме того, свет не слишком хорошо освещал гараж.

Но он осветил двери, стоящие вокруг неё плотным кругом.

Она снова услышала голос Эприл:

– Мам!

Райли попыталась ответить, но звуки не шли из её горла.

Откуда раздаётся голос Эприл?

Конечно, из-за одной из дверей, и она знает, какой.

Она подбежала к ней и распахнула дверь.

Вместо Эприл Райли увидела странную девочку, которая мёртвая висела в петле. Около её ног лежали разбитые рамки с семейными фотографиями.

Райли в ужасе отпрянула.

Тут снова раздался голос Эприл:

– Мама!

Казалось, что голос исходит из одной из противоположных дверей.

Райли повернулась, подбежала к той двери и открыла её нараспашку.

Там тоже висела девочка, а под её болтающимися ногами лежали фотографии.

Тут Эприл закричала из-за другой двери:

– Мам!

Райли почувствовала, что кто-то схватил её за плечо…

– Мам!

Райли открыла глаза и тут же снова прищурилась на яркий свет. Она не сразу поняла, что лежит в постели у себя дома, а рядом с ней стоит Эприл и трясёт её за плечо, пытаясь разбудить.

Райли сонно посмотрела на дочь.

– Сколько сейчас времени? – спросила она.

– Десять часов. Ты спишь слишком долго, и слишком крепко.

До Райли дошло, что сегодня воскресенье и её не ждут в ОПА.

Эприл добавила:

– И ты стонала. Тебе снился кошмар?

Райли ничего не ответила. Она огляделась и увидела, что её постель измята.

Теперь она начала вспоминать.

Она вернулась домой из Атланты прошлой ночью. Райан был здесь, спал в постели. Но он проснулся, когда она забралась к нему под одеяло.

А потом…

Райли улыбнулась воспоминанию. Может быть, всё-так всё наладилось с Райаном.

– Мама, тебе надо вставать, – сказала Эприл. – Кое-что произошло.

Райли резко села, испугавшись.

– Ты в порядке? А папа? Джилли? Габриэлла?

– Ничего плохого, – сказала Эприл. – Папа с Джилли завтракают внизу. Но это важно. Пришла Тиффани.

Райли потёрла глаза, пытаясь вспомнить.

«Ах да, Тиффани. Подруга Эприл – и сестра убитой, Лоис Пеннингтон».

Эприл сказала:

– Тиффани не захотела пойти в церковь с родителями. Сегодня неделя как… они нашли Лоис. Вместо этого она захотела прийти сюда. Родители подвезли её.

Райли была поражена. Когда она приходила к Пеннингтонам, они не были ей рады. С другой стороны, они были знакомы с Райаном и уж точно ничего не имели против него или Эприл.

Эприл продолжала:

– Короче, мы с Тиффани подумали кое о чём. Тебе нужно об этом услышать. Спускайся, а я пока приготовлю тебе кофе.

– Я сейчас оденусь, – сказала Райли.

Эприл вышла, и Райли услышала, как она спускается по лестнице.

Райли пошла в ванную, плеснула себе на лицо холодной воды и причесалась. Она натянула джинсы и свитшот и посмотрела на себя в зеркало.

Она развернулась на месте и улыбнулась. Ей понравилось то, что она увидела.

«Мамины джинсы как раз по мне, – подумала она. – Удобно и практично».

Конечно, после прошлой ночи она бы почувствовала себя сексуальной и в рубище.

Когда Райли закончила одеваться, Эприл вернулась к ней в комнату и дала кружку с горячим кофе. Райли сделала несколько глотков, спускаясь вниз вместе с дочерью.

Тиффани сидела на диване в гостиной. Райли видела, что девочка выглядит утомлённой, но уже не такой потерянной, как в прошлую их встречу.

Райан вышел из кухни и окликнул Райли.

– Не хочешь позавтракать с нами? Габриэлла приготовила жаренный банан и яйца. Пальчики оближешь!

Он бросил на Райли плотоядный взгляд и подмигнул ей.

Райли улыбнулась ему в ответ, вспоминая прошлую ночь.

Затем она покраснела.

Она надеялась, что никто в доме не слышал их страстного занятия любовью.

Эприл сказала:

– Мы сейчас будем, пап, и Тиффани тоже.

– Хорошо, – сказал Райан и снова исчез на кухне.

Райли и Эприл сели на диван к Тиффани.

Эприл сказала Райли:

– Я только что говорила Тиффани, что ФБР открыло дело об убийстве её сестры и других студентов.

– Спасибо, – слабо сказала Тиффани. – Мои родители всё ещё верят, что я…

Она не закончила фразу. Затем она сказала:

– Так можно с вами поговорить об этом? Ничего?

– Конечно, – сказала Райли.

Тиффани чуть расслабилась, но всё ещё была встревожена.

– Ну, я кое-что вспомнила с того утра, – сказала она. – У Лоис была подруга, который жил в том же общежитии. Её зовут Пайпер Дурст. Я встречала её в Бярсе пару раз. Она очень милая. Она звонила мне по видео в прошлый вторник, чтобы сказать, что очень соболезнует. Я поблагодарила её и задала пару вопросов.

– Какого характера? – спросила Райли.

Тиффани слегка пожала плечами.

– Мне просто хотелось узнать, какой была Лоис незадолго до того, как всё это случилось. Я имею в виду, была ли она в депрессии? Было ли заметно, что она хочет покончить с собой?

– И что сказала Пайпер? – спросила Эприл.

– Она сказала, что Лоис вела себя как обычно. Всё это было для неё полным шоком. Она не может это понять. Но она ещё сказала…

Тиффани помедлила, но затем договорила:

– Она сказала, что Лоис рассказывала ей о каком-то странном парне, с которым она разговаривала. Больше она ничего не говорила о нём. Но меня удивило, что она вообще его упомянула.

Тиффани посмотрела на Райли.

– Вы думаете, это может что-то значить? – спросила она.

– Возможно, – сказала Райли. – У тебя есть её контакты для видео-чата?

– Конечно, – сказала Тиффани.

Эприл побежала наверх за своим ноутбуком, а потом они все втроём собрались вокруг него и стали звонить.

Пайпер Дурст была обычной на вид девочкой с тёмными кудрявыми волосами. Сзади неё Райли видела неприбранную комнату в общежитии, очень похожую на ту, в которой она сама жила в колледже много лет назад. Райли девочка не показалась достаточно взрослой, чтобы учиться на первом курсе колледжа, но это было её частое ощущение относительно молодёжи: она старела, а дети казались моложе.

Девочка улыбнулась, увидев между Райли и Эприл лицо Тиффани.

– Привет, Тифф! Я как раз думала о тебе. Как ты держишься?

– Вроде ничего, – сказала Тиффани. – Слушай, это моя подруга Эприл. А это мама Эприл, Райли Пейдж, она агент ФБР. И она расследует дело о нескольких самоубийствах, которые произошли в Бярсе, включая самоубийство Лоис.

У девочки широко раскрылись глаза.

– ФБР? Вот чёрт! – она тут же закрыла рот рукой и пробормотала: – Простите.

– Всё нормально, у меня классная мама, – сказала Эприл.

Пайпер прищурилась, тщетно пытаясь понять, что имеют в виду звонящие.

– Но зачем ФБР расследовать самоубийства? Я понимаю, это странно, что их так много, но…

Затем она побледнела.

– О боже мой! Вы думаете, что это не самоубийства! Вы думаете, что этих ребят…

Она оборвала себя на полуслове.

– Пока мы не знаем, что думать, – сказала Райли. Но Тиффани сказала, что вы можете знать что-то важное. Перед смертью Лоис рассказывала что-то о странном парне?

Пайпер на мгновение задумалась.

– Ну да. Но очень мало.

– Она его боялась? – спросила Райли.

– Нет, я так не думаю. Он студент, так она сказала. Она сказала, что не знает, любить его или жалеть. Но она говорила, что он милый, и ей понравилось разговаривать с ним. Наверное, в нём было что-то некрутое, и, может быть, у Лоис были странные эмоции относительно этого знакомства. Она как будто была смущена.

Тиффани посмотрела на Райли и сказала:

– Лоис всегда влюблялась в странных парней. Диджеи, ботаники или что угодно среднее между ними, но они всегда были нестандартными, так сказать. Иногда над ней за это смеялись. А она мне часто рассказывала о таких парнях, когда ещё училась в школе и жила дома. Она вроде спрашивала, нормально ли встречаться с ними. Иногда она решала, что да, иногда, что нет. Когда я сама их встречала, мне они казались нормальными.

Райли быстро записывала.

Она спросила Пайпер:

– Она говорила про него что-то ещё? Его имя? На каком он курсе? Как он выглядит?

– Ни слова, – ответила Пайпер.

Райли поняла, что девочка уже рассказала всё, что ей известно.

– Спасибо, что поговорили со мной, Пайпер, – поблагодарила её Райли. – Я вынуждена попросить вас пока никому не рассказывать о нашем разговоре.

Девочка удивилась.

– Серьёзно? В то время как по кампусу расхаживает убийца? Разве нам всем не нужно остерегаться того парня? Мы вообще в безопасности?

Райли понимала тревогу девочки. Но последнее, что сейчас нужно, это чтобы в кампусе Бярс поднялась волна неконтролируемой паники.

Райли сказала:

– Я уверена, что ФБР выпустит предупреждение в самое ближайшее время. Но пока, пожалуйста, ничего не говорите. Дайте мне шанс сделать это официально.

Пайпер покачала головой.

– Вот как. Ну ладно, что уж. Но теперь я боюсь даже выходить из комнаты.

«И это мудро», – подумала Райли.

Но она не сказала это вслух.

Райли снова поблагодарила Пайпер и закончила звонок. Тиффани и Эприл пошли на кухню завтракать. Но Райли к ним не присоединилась.

«В кампусе опасность», – думала она.

И она должна позаботиться о том, чтобы о ней были предупреждены все студенты.

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мгновение Райли не понимала, как ей добиться этого. Она должна предупредить студентов Бярс как можно скорей, причём так, чтобы это не вызвало панику. Затем она поняла, кто ей может помочь.

Люси Варгас сегодня планировала работать, так что Райли в любом случае собиралась ей позвонить, чтобы узнать новости. Она взяла телефон и набрала номер Люси.

– Привет, Райли. Рада, что ты позвонила, – сказала Люси. – Я вчера была в резиденции Йо и разговаривала с родителями Констанции.

Райли жадно слушала. Она почти ничего не знала о смерти Констанции Йо, кроме того, что её нашли повесившейся дома и у неё была обнаружена высокая доза алпразолама в организме.

– Что тебе рассказали её родители? – спросила Райли.

– Они сказали, что беспокоились за успеваемость Констанции. У неё были неидеальные оценки, временами ниже среднего. Они сказали, что Констанция сама переживала. Можете представить? Родители, которые ожидают, что ты всё будешь делать идеально! Ужасное, должно быть, давление.

Слова Люси заставили Райли засомневаться: уж не совершила ли Констанция Йо самоубийства, в конце концов? И если так, не может ли Райли ошибаться и насчёт всех остальных студенток? Пока что ей не удалось доказать, что хоть одна из смертей является убийством. Возможно, она ошибается. Возможно, она раздула из мухи слона.

Если так, то последнее, что она хочет, это вызвать панику в Бярсе.

– Что ещё тебе рассказали родители? – спросила Райли.

– Ну, это довольно странно, – сказала Люси. – Они уверены, что Констанция не совершала самоубийства. Но не потому, что она не пошла бы на это, а потому, что она сделала бы это иначе. Они считают, что она непременно оставила бы записку, а записки не было. Кроме того, похоже, что она забралась по стремянке, чтобы повеситься. Но это было невозможно, по их словам. Она слишком боялась высоты – любого её проявления. Она никогда в жизни не смогла бы забраться по стремянке.

– Даже будучи накачанной алпразоламом? – уточнила Райли.

– Это ещё один момент. Они принимала успокоительное. Но это был лоразепам, а не алпразолам. Не было никакой причины устраивать себе передоз алпразоламом.

«Так что это точно убийство», – подумала Райли.

Но чувство правоты не принесло ей облегчения.

– Люси, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, – сказала Райли. – Нужно предупредить студентов Бярса о том, что среди них может быть убийца. Но это не должно вызвать панику. Можешь заняться этим?

– Конечно, – сказала Люси. – Как ты считаешь, что я должна им сказать?

Райли задумалась. Сказать, что убийца может быть кем-то из парней-студентов, который выделяется на общем фоне?

Нет, у неё недостаточно информации для таких заявлений.

– Просто скажи, чтобы они старались не вступать в необычные взаимодействия с другими людьми в кампусе – будь они им совершенно незнакомы, или же те, кто знаком, но странно себя ведёт. И если увидят что-нибудь ненормальное, пусть сразу же докладывают об этом. Пусть особенно тщательно избегают таких ситуаций, в которых кто-то может намеренно подсунуть им какое бы то ни было лекарство.

– Что-нибудь ещё?

Райли снова замолчала. Да, Люси определённо должна знать кое-что ещё.

– Чтобы выпустить данное предупреждение, тебе придётся иметь дело с деканом Уиллисом Отри. Он тот ещё негодяй. Он может попытаться оказать тебе сопротивление.

– Я уверена, что смогу с ним справиться, – сказала Люси.

Райли знала, что Люси права: молодая девушка ладила с людьми намного лучше Райли. И это будет для неё хорошим опытом: справляться с проблемами, связанными с власть имущими – важная часть их работы.

Райли поблагодарила Люси и повесила трубку.

«Что теперь делать?» – задумалась Райли.

Она осознала, что ещё не совсем проснулась. Ей нужно допить кофе и чем-то перекусить на завтрак. Она пошла на кухню и присоединилась к своей семье.

После завтрака Райли пошла наверх в свой кабинет. Она решила, что завтра ей нужно нанести ещё один визит в Колледж Бярс, и ей придётся снова встретиться с деканом Отри. Может быть, после разговора с Люси Отри будет более склонен к сотрудничеству.

Хотя Райли в этом сомневалась.

«Если его заставят уступить в чём-то, вероятней всего, что в остальных делах он станет ещё упрямей», – вздохнула она.

В силах ли она изменить это?

Люси скорей всего уже принялась за дело. Райли знала ещё одного человека, который, возможно, мог ей помочь.

Она подошла к компьютеру и позвонила судмедэксперту Майку Невинсу домой по видео чату.

– Райли! – воскликнул Майк, увидев её. – Какая неожиданность! Вот только мне почему-то не кажется, что ты просто решила поинтересоваться, как у меня дела.

Райли была поражена, увидев, что дотошный и педантичный мужчина одет с иголочки даже утром в законный выходной. Она была рада видеть его. Он много раз консультировал её в расследованиях, а также помог справиться с собственным посттравматическим синдромом.

– Майк, ты что-нибудь слышал о деле Колледжа Бярс? О так называемых суицидах?

– Да, я слышал, что ты добилась открытия этого дела в своём обычном стиле. Бедняга Волдер! Ты его просто сводишь с ума.

Райли рассмеялась.

– Я пытаюсь, – сказала она. – В общем, у меня серьёзное психологическое дело в Бярсе: патологически несговорчивый параноик-зануда.

– А! Администратор университета!

Райли расплылась в улыбке. Он всегда понимал её с полуслова.

– Точно. Уиллис Отри – декан колледжа, и он даёт нам яростный отпор. Он даже не сказал правду о количестве так называемых суицидов, которые произошли за последний учебный год.

Майк задумчиво почесал подбородок.

– Думаю, у него свои цели. Для такой престижной школы репутация – всё. Если по твоему кампусу разгуливает маньяк-убийца и вешает студентов, это выглядит не очень хорошо. И конечно, он недостаточно дальновиден, чтобы понять, что слишком много убийств тоже не идут на пользу школе. Но начнём с начала. Студентов предупредили об опасности?

– Я отправила Люси Варгас работать над этим, – сказала Райли. – Если ей повезёт, предупреждение выйдет уже сегодня. Хотя Отри это явно не понравится. И поэтому когда я приду разговаривать с ним завтра, скорей всего, он будет в особенно плохом настроении.

– Да-а, это точно, – сказал Майк.

Он замолчал, раздумывая.

– Ты думаешь, что убийца студент? – спросил он.

– Я ещё не знаю. Но это кажется вероятным. Все жертвы, о которых нам известно, – студенты.

– Если так, то убийца вполне может быть в списках студентов с душевными проблемами Бярса. Вам нужно достать у Отри эту информацию. Хотя это, конечно, проще сказать, чем сделать.

Он снова задумался.

– Я могу написать письмо. Возьмёшь его завтра с собой. Я напишу, что работаю консультантом по этому делу и что я хочу в судебном порядке проверить записи школы о психологических заболеваниях студентов.

– Ты на самом деле сделаешь это? – спросила Райли. – Вызовешь его в суд, я имею в виду, основываясь на том немногом, что мы пока знаем?

Майк рассмеялся.

– Не знаю, – сказал он. – Но ведь и он не знает.

Райли тоже рассмеялась.

Майк добавил:

– Судя по моему клиническому опыту общения с параноидально-занудными администраторами колледжей, он не позволит всему зайти так далеко. И что-то мне подсказывает, что после этого он станет гораздо более покладистым. Может быть, мне связаться с ОПА и предложить свои услуги, чтобы участвовать в деле официально? Позвонить Волдеру?

Райли слегка пожала плечами.

– Только не ему. Он не хочет иметь ничего общего с этим делом. Сейчас дело под ответственностью Мередита.

– Ах, Мередита. Великолепно. Я прямо сейчас напишу письмо и отправлю тебе PDF.

– Огромное спасибо, Майк. Я знала, что всегда могу на тебя положиться.

Какое-то время Майк смотрел на Райли.

– Прошло много времени, Райли, – сказал он. – Как ты?

Райли знала, что забота Майка одновременно и личная, и профессиональная.

– Мне лучше, – сказала она. – Синдром уже почти прошёл.

– Тебе ещё снятся кошмары?

Райли помедлила.

– Иногда, – сказала она, преуменьшая правду. На самом деле, кошмары были частыми гостями её снов. – Как правило в них я чувствую себя беспомощной, когда близкие мне люди в опасности. Особенно Эприл.

– Это понятно, учитывая всё, что пришлось пережить тебе и твоим близким. Может быть, зайдёшь как-нибудь, поговорим с тобой об этом?

– Я подумаю, – сказала Райли. – Я ценю твою заботу.

Она поблагодарила Майка за помощь и они закончили разговор.

Несколько минут Райли молча сидела за столом, глядя в никуда. Ей пришло в голову, что в её жизни произошло много всего, о чём Майк Невинс ничего не знал: удочерение Джилли, попытки наладить отношения с Райаном.

Но на самом деле ей не хотелось консультироваться по всему этому. Она была бы рада встретиться с Майком, но не для того, чтобы он подвергал её жизнь анализу. Возможно, он мог ей помочь, но прямо сейчас Райли просто хотелось, чтобы всё шло своим чередом. Шаг за шагом, день за днём. Разговор с Майком мог лишь усложнить всё.

Тут в дверь постучали, и вошла Эприл.

– Тиффани только что уехала со своими родителями, – сказала Эприл. – Ты прямо сейчас работаешь над делом?

– В общем-то да, – сказала Райли. – Я только что говорила со знакомым, он тоже будет мне помогать. Завтра снова поеду в Бярс. Позвоню Биллу – он тоже работает над этим делом и, наверное, поедет со мной. Может быть, на этот раз мы сможем узнать больше.

Эприл счастливо улыбнулась.

– Это так здорово, мама! Не могу даже передать тебе, что это значит для Тиффани. Для меня это тоже очень важно.

Тут улыбка Эприл потухла.

– Прости, что я так на тебя разозлилась, – сказала она.

Райли встала с кресла и обняла дочь.

– Не извиняйся, – сказала она. – Ты была права. Иногда полезно нажать на меня.

Эприл рассмеялась.

– Что ж, теперь, когда вы с Биллом работаете над делом, у убийцы просто нет шансов.

Райли чуть упала духом.

Она вспомнила несколько дел, которые не смогла раскрыть и которые стали «висяками». Каждый агент ФБР встречал в своей карьере такие дела.

Эприл ничего о них не знала.

И Райли не могла заставить себя рассказать ей о них.

Вместо этого она просто крепко обняла дочь.

– Ты это зачем? – захихикала Эприл, придавленная к телу матери.

«На удачу», – подумала Райли, но не произнесла этого вслух.

Она знала, что ей понадобиться много удачи, чтобы раскрыть это дело прежде, чем погибнет кто-то ещё.

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Марри вцепился в верёвку, обвившуюся вокруг его горла. Петля затягивалась, и он едва был в сознании. Он задыхался и ловил ртом воздух, но даже стараясь изо всех сил, он не мог ослабить петлю пальцами.

«Я не дам этому случиться», – подумал он.

Однако из-за отсутствия крови в голове, а также из-за лекарства у него кружилась голова.До того момента, когда он навсегда потеряет сознание, оставались считанные секунды.

Он изо всех сил старался думать ясно.Он знал, что лестница поблизости. Ему нужно постараться встать на неё, чтобы ослабить верёвку.

Он качнулся в сторону лестницы, но его маятником качнуло прочь от неё, а петля затянулась сильней от движения.Он качнулся ещё, и на этот раз одной ногой ему удалось зацепить лестницу, а второй он смог уцепиться за неё.

Лестница зашаталась и сильно накренилась от движений его тела, её ножки танцевали на бетонном полу гаража.

Он не может позволить ей упасть!Если она упадёт, всё будет кончено. У него не будет ни единого шанса.

Но к его собственному удивлению ему удалось выровнять стремянку и поставить на неё обе ноги.

Верёвка немного расслабилась, но она по-прежнему сильно давила ему на шею. Петля была очень тугой. Он продолжал растягивать её пальцами, но узел, по-видимому, слишком затянулся.Теперь он немного мог дышать, но без притока крови у него всё сильней кружилась голова.

Он ещё не в безопасности, далеко не в безопасности. Он по-прежнему мог в любой момент отключиться, а когда это произойдёт, он свалится со стремянки – навстречу собственной смерти.

Совсем рядом с ним были полки с садовыми инструментами. Он искоса бросил взгляд на них: и точно, секатор лежит на ближайшей полке. Но как его достать?

Он протянул руки к секатору, но тот был слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться.

Всё ещё стоя ногами на лестнице, он наклонился к полке. Качнувшись, он едва не упал в смертельный обморок, но теперь он был достаточно близко, чтобы схватить секатор.

Слабыми и онемевшими руками ему удалось поднять его перед собой. Он знал, что ему нужно сделать.

Нужно всего лишь перерезать верёвку над головой.

Это просто и легко. Верёвка не очень толстая, а секатор достаточно острый, чтобы перерезать её с первого раза.

Но сознание покидало его, он едва ощущал ручки секатора в онемевших ладонях. И всё же ему удалось открыть секатор и поднять его над головой.

Огромным усилием он свёл кольца ножниц, но ничего не произошло: похоже, он промахнулся.

Начиная паниковать, он стал бешено резать у себя над головой, снова и снова.

Неожиданно в глазах у него потемнело.

Казалось, что он летит в космосе.

Когда сознание снова вернулось к нему, он понял, что лежит на холодном полу гаража, а всё его тело ноет от удара. Очнувшись, он даже не понял, где он, но потом до него дошло, что он обрезал верёвку и упал. Узел был слишком затянут, и он всё ещё не мог ослабить его пальцами.

Секатор лежал рядом с ним.

Он поднял его, слегка раскрыл лезвия и резко провёл одним из них по петле. Одного раза оказалось достаточно, чтобы верёвка упала с его шеи.

Он встал на четвереньки, кашляя и задыхаясь, его рвало. Опасность миновала?

Почти, понял он, но не полностью.

Лекарство всё ещё в его организме, и его эффект усиливается.

Если он не сделает с этим что-то в самое ближайшее время, он отключится, возможно, погрузится в кому или даже умрёт.

Он должен выбраться из гаража и позвать кого-то на помощь.

Большие ворота, ведущие на улицу, были не совсем закрыты: между ними и полом оставалось несколько десятков сантиметров. Он может пролезть под ними.

Его так тошнило, что всё перемешалось в голове, но он собрал всю свою силу воли и стал ползти к выходу. Добравшись до ворот, он прижался к земле и прополз под ними.

Он оказался на въездной аллее.

Всё его тело затрясло от возбуждения.

Он попытался закричать: «Помогите!», но из горла его лишь вырвался сухой, хриплый кашель. Он почувствовал, что теряет последнее, что осталось от его сознания.

«Нужно продолжать ползти, – смутно подумал он. – Нужно ползти, пока я не найду кого-нибудь».

Он полз и полз. Затем он услышал шум приближающейся машины, и земля под ним осветилась. Он едва понимал, что происходит. Приближается машина – значит, он посередине улицы. Он повернул голову и его глаза ослепили фары. Послышался резкий гудок, взвизгнули шины. Он окончательно потерял сознание.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Следующим утром Райли с Биллом приехали в Колледж Бярс к самому началу работы администрации. Билл только ввёл автомобиль в кампус, как Райли заметила закутанных с ног до головы студентов, пробегающих мимо их автомобиля, избегая смотреть друг другу в глаза.

– Они выглядят напуганными, – заметил Билл. – Похоже, предупреждение Люси уже возымело действие.

Райли сказала:

– Честно говоря, в прошлый раз, когда я сюда приезжала, они выглядели точно также.

Билл покачал головой.

– У меня мурашки по коже от этого места, – сказал он.

Райли чувствовала себя точно также. Она была уверена, что Бярс – слабо подходящее место для учёбы, даже если не учитывать того, что где-то рядом бродит маньяк.

Билл припарковал машину, и они с Райли пошли в кабинет декана, по холодности атмосферы который мог посоперничать с температурой на улице.

Секретарь сухо поприветствовала их. Конечно, она сразу же узнала Райли.

– Декана Отри сегодня нет в кампусе, – сказала женщина. – И я не могу с ним связаться – он на важной конференции.

Райли была уверена, что женщина лжёт и делает это по приказу декана. Обернувшись на Билла, Райли поняла, что он думает о том же.

– Ничего страшного, – сказала Райли, вытаскивая из сумки письмо Майка Невинса. – Можете просто передать ему это, когда он вернётся.

Она дала письмо секретарю, и та стала, бледнея, читать его.

Райли подавила улыбку. Она знала, что её друга-психиатра хорошо знают и очень уважают в столице.

В письме выражалось беспокойство Майка Невинса тем, что в Бярсе на свободе разгуливает убийца с ментальными проблемами. В нём также говорилось, что Майк запрашивает записи школы в судебном порядке и не сомневается в том, что его просьбу удовлетворят.

Райли знала, что значительная часть эффективности письма заключается в вежливости, с которой оно было составлено.

Майк однажды сказал ей: «Вежливость пугает».

Иногда Райли жалела, что не может позаимствовать у Майка немного его пугающей вежливости. Хотя она всё равно была не в её стиле.

Женщина встала из-за стола и прошла во внутренний кабинет. Райли и Билл слышали, как оттуда раздаётся ворчание. Вскоре оттуда вышел высокий декан с посеребрёнными сединой волосами, в руке он сжимал письмо. Довольным его назвать было бы трудно, его стандартная официальность была скомкана.

– А вы не сдаётесь, – произнёс Отри.

Райли изо всех сил сдержалась, чтобы не улыбнуться. Ей хотелось сказать: «Не стоило и надеяться».

Но вместо этого она лишь представила Отри Билла, а затем сказала:

– Простите, что беспокою вас. Нам вроде сообщили, что вас нет в кампусе.

– Меня и нет, – сконфужено пробормотал Отри. – Я как раз собирался уезжать – у меня важная встреча. Ещё только утро понедельника, а вы уже заставляете меня отставать от графика.

Бросив взгляд на напуганную секретаршу, Билл сказал:

– О, видимо мы не так поняли друг друга.

Отри произнёс:

– Если вы приехали посмотреть, вступило ли в силу ваше глупое предупреждение, не беспокойтесь: теперь весь кампус стоит на ушах из-за вашего вымышленного убийцы, а ученики ходят только группами.

Он уставился на письмо сквозь свои узкие очки для чтения, бормоча себе под нос:

– Какая глупость… Просто вздор… Шум из ничего…

Он поднял взгляд на Райли и Билла:

– Смею вас уверить, что в Бярсе никого не убивали. Никогда.

– Значит, будем взаимодействовать через суд? – предложил Билл.

Отри простонал и кинул письмо секретарше.

– Мисс Энгстранд, дайте им всё, что они захотят, – сказал он. – Простите, что вынуждаю вас это делать. Мне нужно идти.

Он сдёрнул с вешалки своё пальто и выбежал из кабинета.

Секретарь сидела, вытаращив глаза на Райли и Билла.

– Так что вы хотите от меня? – спросила она.

Билл начал объяснять:

– Нам нужна информация по студентам, персоналу, выпускникам – обо всех, у кого могли быть значительные психологические проблемы…

Билл продолжал рассказывать, когда у Райли зазвонил телефон: звонил Мередит.

– Агент Пейдж, где вы сейчас? – спросил он.

Райли сглотнула. Сможет ли она объяснить трюк, к которому они прибегли с Майком Невинсом, чтобы получить записи? Райли сомневалась, что её шеф одобрит эти меры.

– В Колледже Бярс с агентом Джеффрисом, – ответила Райли.

– Мне нужно, чтобы вы оба сейчас же поехали в больницу Бранденбург Мемориал Госпиталь.

Райли поразило то, что он не проявил ни малейшего интереса к тому, чем они с Биллом занимаются.

– Это же здесь, в столице, верно? – уточнила она.

– Да. Похоже, кое-кому удалось уйти из рук нашего убийцы живым. Он там, в реанимации.

«Он?» – подумала про себя Райли.

Обнаружив, что Кирк Фаррелл на самом деле совершил суицид, она сделала вывод, что маньяка интересуют только девушки.

– Его зовут Марри Россум, он первокурсник Бярса. Его нашли на улице рядом с собственным домом поздно вечером, он был почти без сознания. По словам полиции его накачали лекарствами и пытались повесить в его гараже – ему чудом удалось спастись.

– Он может говорить?

– Насколько мне известно, он в сознании. Не знаю, говорит он или нет.

Райли пронзила дрожь возбуждения. Неужели у них есть зацепка?

– Уже едем, – коротко бросила Райли.

Они с Мередитом повесили трубки, когда Билл только закончил объяснить, что ему нужно от секретаря. Она уже искала информацию на своём компьютере.

– На это уйдёт время, – проворчала женщина.

– Постарайтесь найти всё как можно скорей, – попросил Билл.

Райли отвела Билла в сторону.

– Нам нужно ехать в Бранденбург Мемориал Госпиталь, – сказала она. – Похоже, кое-кто выжил после нападения, на этот раз парень.

Билл удивился.

– Похоже, что моя теория про бисексуала снова имеет право на существования, – сказал он.

– Может быть, – согласилась Райли. – Поехали.

Билл снова сел за руль, а Райли обменялась сообщениями с Флоресом, который передал ей всю информацию о Марри Россуме, что смог найти. То был очень богатый ребёнок, сын международного короля недвижимости Генри Россума. У его отца были дома по всему миру, однако Марри жил только в Джорджтауне. Судя по всему Марри был единственным наследником и отпрыском Генри Россума. Россум давно развёлся с матерью мальчика и неплохо её обеспечивал, тем самым удобно убрав её из возможных наследников.

Билл остановил машину и, когда они вылезли, Райли увидела, что больница Бранденбург Мемориал представляет собой сверкающую стеклянную башню с современным дизайном и явно является очень престижной и дорогой лечебницей.

Они вошли внутрь и показали свои значки администратору, который отправил их на этаж, на котором лежал Марри Россум. Войдя в палату, они наткнулись на высокого импозантного доктора.

– Постойте, – остановил он Райли с Биллом. – Мой пациент не принимает посетителей.

Агентам снова пришлось достать свои значки.

– Насколько нам известно, он стал жертвой преступного нападения, – сказал Билл. – У нас есть все основания полагать, что совершил его серийный убийца, ставший причиной смерти нескольких студентов Бярса.

– Марри Россум может говорить? – спросила Райли.

Доктор озабоченно нахмурился.

– Он то приходит в сознание, то выходит, – сказал он. – Мы ожидаем полного выздоровления от полученных травм и от дозы алпразолама, которую дал ему убийца. Но совсем другой вопрос представляет травма эмоциональная – на её лечение могут уйти годы.

– Мы понимаем ваше беспокойство, – сказал Билл. – Но тут дело жизни и смерти. Убийца скорей всего нанесёт ещё один удар, причём очень скоро.

Доктор задумался на мгновение.

– Хорошо, – разрешил он. – Я позволю вам поговорить с ним, но только в моём присутствии. И постарайтесь не растягивать беседу.

– Договорились, – ответила Райли.

Когда они вошли в палату, пациент казался спящим. Но при звуке их шагов он открыл глаза и посмотрел на них.

То был худощавый паренёк с волосами песочного цвета и мягким, чуть ли не женским лицом. На его шею был наложен бандаж, к венам на руках вели трубки капельниц.

Доктор сказал:

– Марри, к тебе посетители из ФБР. Они хотят выяснить, что с тобой произошло.

У Марри широко раскрылись глаза.

– ФБР! – хрипло произнёс он. – Слава Богу!

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Марри Россум, казалось, вот-вот расплачется.

Райли понимала, что мученическое выражение лица мальчика вызвано искренним облегчением от того, что он может рассказать всю историю. Видимо, его особенно тронуло то, что он мог поговорить с агентами ФБР. Однако заплакать он не мог.

«Он слишком истощён, – подумала Райли. Ей было знакомо это чувство. – Позже выплачется».

Она всей душой сочувствовала ему, ведь он напоминал ей о её собственных попытках справиться с посттравматическим синдромом. Она надеялась, что у него хватит эмоциональной стойкости, чтобы пройти через это. Но, как и сказал доктор, на это могли уйти годы.

Она заметила, как мал мальчик – а в данный момент он выглядел особенно хрупким.

Доктор остался стоять, а Райли и Билл сели в удобные мягкие кресла сбоку от кровати. Палата была просторной и шикарной. Если бы не регулируемая кровать, капельница и прочие медицинские аксессуары, её вполне можно было бы принять за люкс в отеле. Очевидно, Марри получал лучшую медицинскую помощь и все дополнительные удобства.

«По крайней мере, в этом ему повезло», – подумала Райли.

– Мы пришли, чтобы выяснить, что с тобой произошло, – сказала она.

– Что ты помнишь о том вечере? – спросил Билл.

Марри изо всех сил пытался собраться с мыслями.

– Иногда мне кажется, что я всё помню, но потом всё как в тумане, – признался он.

– Постарайся рассказать нам всё с самого начала, – попросил Билл.

– Не торопись, – добавила Райли.

Несмотря на то, что времени у них было в обрез, а убийца всё ещё разгуливал на свободе, Райли знала, что не должна торопить его.

У Марри посмотрел в никуда, вспоминая.

– Прошлым вечером была вечеринка в моей общаге, Пи Дельта Вета, – наконец сказал он.

Он замолчал. Райли засомневалась, сможет ли он собрать воедино кусочки пазла, рассыпавшегося в его голове, чтобы получился цельный рассказ. Похоже, им с Биллом нужно навести его на мысль.

– Вечеринка только для жителей общаги? – спросила она.

– Нет, наши собрания всегда открыты для всех желающих – чтобы не заскучать, так у нас считается. И тогда к нам придёт больше девчонок.

Казалось, что он снова сбился с мысли.

– Напавший был на вечеринке? – спросил Билл.

Марри горько кивнул.

– Да. Он был один, стоял в углу с пивом. Я подошёл к нему и поздоровался. Он представился…

Парень попытался вспомнить.

– Дэйн, вроде. Что-то такое же странное. Но теперь я сомневаюсь, что это было его настоящее имя. Может быть, он его просто выдумал.

Райли почувствовала, что его нужно ободрить.

– Ты отлично справляешься. Сможет вспомнить, как он выглядел?

Марри сосредоточенно закрыл глаза.

– Ох, это сложно. Я не могу представить его. Не могу вспомнить.

Райли поняла его: люди часто подсознательно подавляли воспоминания о внешности нападающего, но его она будет мало-помалу подталкивать его, возможно, к нему вернутся какие-то воспоминания о внешности того парня.

– О чём вы говорили? – спросил Билл.

– Ну, он предложил мне пива. Банка была уже открыта и я взял её. Он добавил, что чувствует себя немного неуместным. Он сказал…

Тут что-то поменялось в лице Марри.

– О, теперь я кое-что вспомнил о нём. Он был слишком наряжен для нашей вечеринки – на нём был пиджак и галстук. Так я понял, что он не богат. Он очень старался стать своим, но не знал, как это сделать. И… я не знаю… я просто…

Марри выглядел на удивление смутившимся.

– Кажется, я стал вести себя как важная шишка. Боже, я терпеть не могу, когда люди выпендриваются из-за того, что они богаты. Особенно рядом с теми, у кого нет столько денег. Но, наверное, мы все такие. Учась в колледже типа Бярса, где почти у всех куча денег, мало шансов покрасоваться. Особенно в такой общаге, как Пи.

Он хрипло усмехнулся.

– Знаю, это прозвучит странно, но иногда быть богатым – полный отстой.

Райли заметила, что Билла передёрнуло от этого замечания. Для него это, видимо, прозвучало ужасно высокомерно. Но Райли отчасти могла понять, что имел в виду Марри: будучи женой адвоката, она знала, что богатая жизнь зачастую жизнь пустая. Настоящих друзей не купишь – может быть, это и была истинная проблема Марри.

Тут Марри, похоже, снова начал отключаться. Нужно не дать ему уйти от темы.

– Что случилось потом? – спросила Райли.

– Ну, мне показалось, что я его на самом деле впечатлил своим вздором, он стал задавать мне куду вопросов о том, как я живу, как выглядит мой дом. Он сказал что-то вроде: «Ух ты, походу, ты живёшь в крутом особняке». Я сказал, что нет, что это просто очень большой таунхаус, стал ему описывать его. Он сказал, что никогда не бывал в подобном месте.

Марри остановился.

Райли сказала:

– Постарайся расслабиться, тогда ты сможешь вспомнить подробности.

– Попробуй вспомнить что произошло потом, каждое своё действие, – добавил Билл. – Постарайся ничего не упустить.

Марри снова кивнул с выражением дискомфорта на лице.

– Тогда-то я и решил показать ему свой дом, – парень с тревогой посмотрел на них, как будто не до конца уверенный, что говорит правильные вещи.

– Продолжай, – попросила Райли.

– Ну, то есть вечеринка была скучная. Он сказал, что ему без разницы, что делать. Я подумал, что почему бы и нет. Я не гей, вы не думайте, но и без предрассудков. Так что я подумал, что какая разница, он может даже остаться у меня, если захочет.

– Так значит вы пригласили его к себе домой? – подтолкнула его Райли.

– Я знал, что дома нет никого, кроме прислуги, да и та уже давно спит. Так что я сказал ему: «Сейчас я допью пиво и отвезу тебя туда».

Марри прищурился и нахмурился.

– Но он как будто спешил. Он сказал что-то типа: «Зачем ждать? Можем допить по дороге».

Парень снова выглядел смущённым.

– Послушайте, я знаю, что нельзя ездить, выпив пива, а особенно пить его в дороге, и обычно я так не делаю. Но мне не хотелось выглядеть не классным. Так что я согласился и мы пошли к моей машине. Это большой линкольн, он выглядит очень впечатляюще. Тот тип сказал, что катается на старом сломанном пикапе.

Райли мысленно запомнила эту деталь. Пока что это была самая ценная информация из всего, рассказанного Марри. Но может быть, ей удастся добиться от него большего.

– Не можешь вспомнить что-нибудь ещё о том, как он выглядел? – спросила она.

Его лицо снова озарилось вспышкой воспоминания.

– Кажется, да. Он был крупным. Я имею в виду, что он не толстый, но крупный, атлетичный, как футболист.

– Какой у него рост, как ты считаешь? – спросил Билл. – Метр девяносто?

– Нет, не такой высокий, может быть, метр восемьдесят с небольшим. Он просто был… крупный.

Райли была немного удивлена. Он была совершенно уверена, что убийца невелик. Девочек, которых он убивал, были довольно хрупкими, да и сам Марри выглядел ненамного крупнее них. Она снова задумалась, не подводит ли её интуиция.

– Ты ничего не помнишь о его голосе? – спросила Райли.

Марри посмотрел прямо на неё.

– Да, он был… ну, немного высоковат, звучал непривычно для такого крупного парня. И у него акцент, как будто он не из этих мест. Может быть, он с севера. Нью-Йорк, Бостон или что-то в этом духе.

– Он ничего не говорил о том, где живёт или чем зарабатывает? – спросил Билл.

Марри переводил взгляд с Райли на Билла и наоборот.

– Просто где-то в Вашингтоне, так он сказал. Я не помню, говорил ли он что-то о работе, кроме… ах да. Он сказал что-то о том, что использует для работы грузовик. Может быть, он что-то ещё говорил, но я не запомнил.

Билл хотел было спросить его ещё о чём-то, но Райли сделала ему жест, чтобы он замолчал. Если они будут слишком на него давить, он может так и не добраться до конца истории.

Марри продолжал:

– Когда я завёл двигатель, я чувствовал себя довольно странно, как будто принял наркотики. Я выпил совсем немного пива, но я подумал, что он мог что-то туда подмешать. И тогда я испугался. Я стал гадать, почему он может хотеть отравить меня. Тут до меня дошло… что может быть, это для секса.

Райли видела тревогу в глазах Марри.

– Я был вообще в шоке. Понимаете, я часто слышал об изнасилованиях, но ведь никто не думает, что это случится с ним. А теперь я сижу в машине с парнем, который намного выше и сильнее меня. Я никогда такого не представлял…

Его голос затих, он вздрогнул. Райли заволновалась. Не закроется ли он от своих мрачных воспоминаний?

– Постарайся расслабиться, – снова сказала она. – Не торопись.

Марри тяжело сглотнул.

– Ну, я притворился, что допил пиво и поставил банку на подставку. Наверное, она до сих пор там.

Райли надеялась, что так. Она могла стать важной уликой.

– Продолжай, – попросила она.

Марри смущённо заёрзал на месте.

– К тому времени, когда мы доехали до моего дома и заехали в гараж, я уже мало чего соображал. Я почти не понимал, что происходит. Я не уверен, смогу ли вспомнить…

– Пожалуйста, попытайся, – сказал Билл.

Лицо Марри напряглось, когда он стал стараться собрать воспоминания в кучу.

– Я выключил двигатель и был как будто пьян. Я оставался в сознании, но не мог контролировать своё тело. Дэйн расстегнул ремень безопасности и вытащил меня из машины, как куклу. Думаю, я пытался спросить его, что он делает, но вряд ли у меня получилось что-то выговорить.

Райли постаралась визуализировать то, что он рассказывал.

«Мне очень нужно посмотреть на этот гараж», – подумала она.

Марри продолжал:

– Он бросил меня на полу. Потом расставил алюминиевую стремянку, которая стояла у нас в гараже. Он что-то надел мне на голову и вокруг шеи. Я не сразу понял, что это петля. Но к тому времени я даже сопротивляться не мог. Он с помощью верёвки затащил меня на стремянку, а потом второй конец перекинул через балку. Он завязал его там и выбил у меня из-под ног стремянку.

Марри застонал от ужасного воспоминания.

– Когда он ушёл, мне как-то удалось снова поставить ноги на лестницу. Потом я как-то перерезал верёвку…

Он обернулся, как будто пытаясь вспомнить, что он использовал.

– Это были садовые ножницы?

Райли подождала, пока мальчик не восстановит память.

– Да, – сказал он. – Наверное, это был секатор. А потом я, видимо, отключился, потому что очнулся на полу в гараже.

Он был смущён, как будто снова потерял ход истории.

– Как ты выбрался из гаража? – спросил Билл.

– Через проём, я думаю. Да, так. Дверь была не до конца закрыта. Мне удалось выползти на улицу. А там фары машины…

Он снова замолчал, тяжело дыша. Он продолжал:

– Фары машины приблизились ко мне, я услышал гудок и подумал, что меня сейчас переедут.

Он замолчал, на этот раз надолго.

– Вот и всё. Это всё, что я помню. Следующее, что я помню, это уже эта больница.

Слёзы, скопившиеся у него в глазах, наконец, пролились и из горла вырвался всхлип. Доктор подошёл к кровати.

– Достаточно, – сказал он Райли и Биллу. – Вам нужно уйти.

Райли не нужно было повторять дважды. Она отлично знала, что доктор прав. Они с Биллом вышли из палаты.

Выходя из больницы Райли поняла, что её всю трясёт.

Она сопереживала ужасу этого парня.

И боялась, что в скором времени кто-то мог оказаться менее удачливым.

«Нам нельзя терять ни минуты», – подумала она.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Райли не терпелось взглянуть на гараж, в котором чуть не умер Марри. Может быть, сцена преступления позволит ей забраться в голову убийцы? Это часто помогало ей, а сейчас как раз тот случай, когда им отчаянно нужно осмысление происходящего – если они хотят остановить маньяка прежде, чем он снова убьёт. Поэтому они с Биллом направились прямиком туда.

Билл вёл машину, когда Райли пришло в голову, что ей не помешает экскурс в психологию от Майка Невинса. Она позвонила ему и рассказала об их разговоре с Марри.

– Вы неплохо поработали, – сказал Майк.

– Может быть, – сказала Райли. – Но у меня есть ощущение, что он многое подавляет.

– Можешь не сомневаться.

Майк замолчал.

Затем он произнёс:

– Знаешь что, я сейчас поеду в больницу и сам его опрошу. И захвачу с собой художника-криминалиста.

– Ты правда думаешь, что он сможет дать тебе описание подозреваемого? – спросила Райли.

– Я хотя бы попытаюсь.

– Отлично. Дай мне знать, как всё сработает.

Райли с облегчением повесила трубку. Она знала, что такой опытный психолог как Майк сможет достать у парня больше информации, чем удалось им с Биллом.

А тем временем ей нужно много о чём подумать.

– Что ты думаешь о деле? – спросила Билла Райли.

Билл покачал головой, включая поворотник.

– Я не знаю, Райли. Пока всё, что у нас есть, это крупный тип с высоким голосом и восточным акцентом, который ездит на пикапе. И делает он какую-то работу, для которой ему нужен пикап. И он не студент Бярса.

– Можно предположить, что он живёт где-то в столице, – добавила Райли.

– Да, но что с того? Судя по всему, Марри никогда не видел этот пикап, так что мы не знаем ни его марку, ни год, ни ещё что-либо. Как ты думаешь, сколько пикапов в городе, где проживает больше полумиллиона человек?

Райли ничего не ответила. Однако она не могла не согласиться с Биллом: пока что им известно немногое. Она надеялась, что Майку улыбнётся удача с художником.

А пока они подъехали к дому Марри Россума и Райли поразилась, что он не был очень большим. Марри говорил, что его описание произвело впечатление на подозреваемого, но Райли он не показался особенно внушительным. Этот таунхаус был гораздо больше её собственного, но он всё же был таунхаусом и совершенно не напоминал особняк.

Им сказали, что вход в гараж выходит на улицу позади дома, так что они объехали дом с тыльной стороны. Посмотрев на дом сзади, Райли поняла, что он гораздо, гораздо больше, чем выглядел спереди. Но его истинные масштабы всё ещё не были ей ясны.

Билл припарковался на въездной аллее, где их с Райли поприветствовал Трэй Билер, глава криминалистического отдела ОПА. Райли с Биллом частенько приходилось с ним работать. Видимо, Трэй и его команда из трёх человек как раз закончили работу по осмотру места преступления.

Трэй с широкой улыбкой пошёл к ним навстречу.

– Убийство, да? – сказал он. – Мне вот вообще кажется, что очень похоже на суицид.

Райли была уверена, что Трэй слышал обо всех её неурядицах с этим делом, а теперь решил подразнить её по этому поводу.

– А по мне так ясно, что это убийство, – сказала она. – А я ещё даже не взглянула на место преступления.

Трэй мрачно рассмеялся.

– Ладно, тебе лучше знать. Это ведь у тебя легендарные инстинкты. Наверное, благодаря им ты и зарабатываешь такие деньжищи.

Он всё ещё дразнил её. Она не знала, какая зарплата у Трэя, но сомневалась, что зарабатывает хотя бы столько же. Со всеми своими учёными степенями в области медицины, на служебной лестницы ОПА он стоял повыше неё. Но сейчас ей не хотелось подтрунивать над ним в ответ: настроение было не то.

– Что у нас есть? – спросила его Райли.

– Мы только что закончили, – ответил Трэй. – Пойдём, я тебе покажу.

Он подвёл Райли и Билла к открытой двери в гараж. Она увидела, что ворота немного подняты – в точности, как сказал Марри.

«Так он отсюда выбрался», – вспомнила она.

Райли тщательно осмотрела дорогу, ведущую от ворот к улице, по которой Марри полз навстречу своему спасению.

«Похоже, он был на грани, – подумала она. – Путь был неблизкий для накачанного лекарствами израненного мальчика».

Затем она вместе с Биллом прошла за Трэем в гараж.

Внутри было на удивление просторно. Гараж напомнил Райли о том, каким невероятно огромным являлся ей гараж Пеннингтонов в кошмарах. Здесь же стояло три машины БМВ, мерседес и линкольн. Рядом с линкольном ещё хватало места для четвёртого автомобиля.

Алюминиевая стремянка стояла рядом со стеной, которая была покрыта полками с садовыми инструментами. Кусок верёвки всё ещё был привязан к балке над головой. На полу лежал другой обрывок верёвки с разрезанной петлёй. Рядом лежал и секатор.

Поскольку Трэй и его команда ещё ничего здесь не меняли, Райли была уверена, что всё в точности в том же виде, как было на самом деле. Дверь пассажирского сиденья линкольна была открыта, и Райли заглянула внутрь.

– Что вы там нашли? – спросила Райли Трэя.

– Кучу отпечатков, нити и ДНК. Всё это будет непросто проанализировать и рассортировать. Кто знает, сколько людей садилось в эту машину!

Райли увидела открытую банку с пивом, стоящую в подставке для водителя.

Она вспомнила слова Марри: «Я притворился, что допил пиво, а потом подставил его в подставку».

Райли вытащила банку, судя по весу, она была полной на три четверти.

Райли сказала Трэю:

– Проанализируйте содержимое банки.

– Мы как раз собирались это сделать, – сказал Трэй. – Что ты надеешься там найти?

– Алпразолам – причём немало.

Райли несколько раз глубоко вдохнула. Теперь ей нужно постараться мысленно восстановить те события, что произошли здесь – и если возможно, от лица убийцы.

Она залезла в машину и села на пассажирское сиденье.

Она вернулась к тому моменту, когда Марри въехал в гараж. Он явно ехал лихорадочно, даже опасно, когда они уже подъезжали сюда. Убийца скорей всего боялся, что они попадут в аварию. Наверняка он выдохнул с облегчением, когда Марри выключил зажигание.

Затем Марри обмяк, и пришло время действовать убийце.

Райли представила, как он отстёгивает ремень безопасности и вытаскивает Марри из-за руля.

«Как куклу», – вспомнила Райли слова Марри.

Убийца был высоким и сильным, а Марри очень худенький. Убийце не потребовалось много усилий, чтобы поднять Марри. А у Марри шевелился рот, он стонал, но не мог сопротивляться или протестовать.

Райли вылезла из машины, воспроизводя передвижения убийцы.

Сначала он опустил Марри на пол гаража. Потом ему понадобилась стремянка.

Райли огляделась.

«Там», – подумала она, заметив место у стены рядом с полками.

Райли подошла туда, где скорей всего стояла прислоненная к стене стремянка, и снова вернулась к движениям убийцы.

Он пододвинул стремянку и расставил её, не туда, где она сейчас стоит, но в нескольких сантиметрах оттуда.

«Но где он взял верёвку?» – стала гадать Райли.

Может быть, он нашёл её в гараже, в чём Райли сомневалась. Гораздо более вероятно, что она всё это время была с ним. Она могла лежать в его ранце или ещё где-то, и петля, скорей всего, уже была завязана.

Райли представила, как убийца надевает петлю на шею Марри и затягивает узел. Он поднял Марри по лестнице и завязал конец верёвки на балке. Наконец, он спустился по стремянке и выбил её из-под Марри.

Райли сделала шаг назад и попыталась погрузиться в момент.

Что почувствовал убийца, когда он увидел, как Марри дёргается, как он возится с петлёй на шее слабыми пальцами?

Ликование?

Эйфорию?

Или же тихое удовлетворение?

Райли снова показалось, что её инстинкты подводят её. У неё не было однозначного восприятия сцены.

Единственная эмоция, которую она чётко ощущала, был одурманенный ужас самого Марри.

Она заметила, что Билл с великим интересом наблюдает за ней, видимо, ожидая, когда включатся её обычные острые инстинкты.

Но их не было.

Убийца всё ещё оставался для Райли пустым.

Она ничего не чувствовала на его счёт.

Райли подошла к слегка приоткрытой двери и подползла под ней, выбравшись на свет.

Сюда выполз Марри. И скорей всего именно так ушёл и убийца.

Она медленно обернулась.

Как уехал убийца?

И куда он поехал?

Она не имела ни малейшего представления.

«Он должен быть где-то там», – подумала она.

Но она не чувствовала ничего. Она никак не могла воспринять его.

Неужели этот монстр настолько мощный, что блокирует её обычное чутьё?

От этой мысли её бросило в холодный пот.

Билл с Трэем вышли из гаража и подошли к ней.

– Есть что-нибудь? – спросил Билл.

Райли вздохнула, глубоко разочарованная сама собой.

– Пошли, – сказала она Биллу. – Надо вернуться в ОПА.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Когда Райли с Биллом вернулись в ОПА, в холле их встретил на редкость воодушевлённый Брент Мередит.

– Мы получили предварительный криминалистический отчёт Трэя Билера, – сказал он. – Пока в гараже не нашли ничего полезного. Он подтвердил, что в банке пива куча алпразолама, как вы и ожидали. Отпечатки не соответствуют никаким из нашей базы. Образцы ДНК ещё проверяются.

– Значит, нам пока не с чем работать? – спросил Билл.

– Нет, однако я только что получил звонок Майка Невинса, – сказал Мередит. – Он хочет поговорить с командой. Думаю, у него кое-что для нас есть.

«Как быстро», – подумала Райли.

Она надеялась, что Майк выяснил что-то новое, опрашивая Марри Россума.

Райли с Биллом вслед за Мередитом зашли в конференц-зал, где их уже ждали Крейг Хуанг и Люси Варгас. Мередит набрал номер Майка Невинса и включил громкую связь.

– У меня кое-что есть, – сказал Майк команде. – Марри удалось вспомнить намного больше информации о внешности убийцы. Художник сделал хороший портрет, сейчас я его вам отправлю.

Минуту спустя все пятеро присутствующих в конференц-зале уже смотрели на изображение на своих мобильных телефонах.

– Отлично, – похвалил Мередит Майка. – Портрет отличный.

Райли была более чем согласна: для портрета подозреваемого рисунок был необычайно живым. Дэйн – если это было его настоящее имя – имел широкое, сильное лицо. У него были густые, лохматые волосы, а над довольно маленькими глазами нависали густые брови. Нос был достаточно широкий и закруглённый. Но Райли показалось, что самая характерная его особенность – это рот. У него были тонкие губы, слегка изогнутые в постоянной насмешке.

Похоже, Майк превзошёл самого себя, оживив память Марри. Интересно, пришлось ли ему прибегнуть для этого к гипнозу?

Тут её начала мучать одна мысль: не слишком ли изображение яркое, не слишком ли оно живое?

Она знала, что иногда жертвы с такими ужасными травмами придумывали подробности, которых на самом деле не было.

Райли попыталась подавить свои сомнения. В конце концов Майк действительно хорош в своём деле.

– Он вспомнил что-нибудь ещё? – спросил Билл Майка.

– Да. Нападающий упомянул Марри, что он с кем-то встречается.

– С парнем? – спросила Райли, вспомнив что знакомство Марри с убийцей носило характер флирта.

– Нет, с девушкой. Студенткой Бярс. Её зовут Пейшенс. Марри не помнит, чтобы он упоминал фамилию.

«Пейшенс!» – удивилась Райли.

Неужели родители до сих пор называют своих дочерей Пейшенс? Разве оно не вышло из моды вместе с Гилбертом и Салливаном?

И всё же, это ценная зацепка, а может быть, даже ключ к раскрытию дела.

– Кстати, – добавил Майк, – Марри завтра выписывают из больницы. Он отправляется домой.

Райли была поражена. Мальчик выглядел таким слабым и хрупким в больничной койке!

– Не рановато ли? – спросила Райли.

Майк на мгновение замолчал.

– Я сначала тоже так думал, – сказал Майк. – Но он очень хочет домой. Он связывался с отцом, который сейчас в Германии. Его отец позвонил в больницу и потребовал выписки. Честно говоря, может быть это и к лучшему. Они наймут медсестру на дом, о мальчике будут хорошо заботиться. Физических травм у него немного, а дома он скорее поправится в эмоциональном плане.

Райли поняла, что Майк, скорей всего, прав, а увидев дом, Райли была уверена, что охрана в нём отличная, а после возвращения Майка её наверняка укрепят. Дома он будет в большей безопасности, нежели в больнице. Кроме того, дома ведь и стены лечат.

– Спасибо, ты отлично поработал, Майк, – поблагодарил его Мередит.

– Рад помочь, – сказал Майк. – Держите меня в курсе дел, и я сделаю всё, что в моих силах.

Они закончили разговор.

Мередит стал раздавать указания:

– Агент Хуанг, поезжайте в общагу Пи Дельта Бета. Поговорите с местными ребятами, может быть они смогут что-то вспомнить о том парне, с которым уехал Марри. Выясните, не знаком ли он с кем-нибудь.

– Принято, – горячо сказал Хуанг и сразу же вышел из комнаты.

– Пейдж и Джеффрис, отправляйтесь в Колледж Бярс. Вряд ли у вас будут проблемы с тем, чтобы найти девушку по имени Пейшенс.

Люси робко проговорила:

– Можно мне поехать с агентами Пейдж и Джеффрис? – спросила она.

Мередит улыбнулся. Райли почувствовала, что её губы тоже растянулись в улыбке. Люси была новенькой в ОПА, и Райли понимала, как ей хочется преуспеть в качестве агента. Кроме того, и Райли, и Биллу нравилось работать с ней.

– Несомненно, – сказал Мередит. – Отправляйтесь прямо сейчас.

Трое агентов встали, чтобы поехать выполнять задание, а Мередит строго добавил:

– И возвращайтесь с результатами!

*

Вскоре Райли, Билл и Люси уже стояли у кампуса Бярса, который выглядел как никогда более холодным и негостеприимным. Они отправились в кабинет декана, где их в своей обычной ледяной манере поприветствовала секретарь.

Она вытащила из стола папку:

– Вот и вся информация, которую мне удалось собрать, – сказала она. – Все записи о студентах, членах персонала и выпускниках, у которых могли наблюдаться психические проблемы.

С высокомерным взглядом она добавила:

– Папка тоненькая, ведь у нас в Бярсе психические проблемы – нечастое явление.

Она передала папку Биллу и скрестила на груди руки. Жест явно говорил о том, что Биллу, Райли и Люси лучше уйти.

Вместо этого трое агентов посмотрели на неё, давая понять, что им снова нужно поговорить с деканом.

Секретарь издала вздох раздражения. Затем она встала, открыла дверь в кабинет декана и представила визитёров.

Декан вышел со своим обычным недовольным при виде их выражением лица.

– Опять вы! – проворчал он. – Какой чепухой вы намерены надоедать мне на этот раз?

Райли сказала:

– Простите, сэр, но мы вынуждены сообщить вам, что произошло нападение на ещё одного вашего студента. Его зовут Марри Россум.

Глаза Отри широко раскрылись от ужаса. Райли видела, что он сразу же узнал это имя. Без сомнения, он считал Россумов важными и влиятельными людьми, едва ли это была семья, с которой ему нужны были проблемы.

– Боже мой! – сказал он. – Как мальчик?

– Выжил, но ему чертовски повезло, – сказал Билл. – Ему удалось дать нам хорошее описание нападавшего.

Райли показала декану распечаток портрета подозреваемого.

– Вы видели этого парня? – спросила она. – Он может пользоваться именем Дэйн.

Отри ответил, едва взглянув на рисунок:

– Никогда не видел его. Это всё, что вы хотите знать?

– Вам нужно развесить это изображение по всему кампусу, – сказала Райли.

Отри в раздражении закатил глаза.

– Послушайте, – сказал он, – я только что закончил распространять предупреждение, которое повергло в панику весь кампус. А теперь…

Райли перебила его.

– Вам придётся сделать это. Это вопрос жизни и смерти.

Отри взял набросок и на этот раз более внимательно посмотрел на него сквозь очки для чтения, сидящие на его носу.

– Называет себя Дэйном, так вы сказали? Он точно не студент моего колледжа.

– Мы знаем, – сказал Билл.

Отри нахмурился.

– Что ж, мы положим этому конец, я вас уверяю. Я сделаю всё, чтобы охрана кампуса позаботилась о нём. Должно быть, дерзости у него не занимать, если он осмеливается являться сюда и донимать моих студентов.

«Донимать?» – подумала про себя Райли.

Было очевидно, что декан всё ещё не может заставить себя произнести слово «убийство».

Отри передал рисунок секретарю.

– Мисс Энгстранд, сделайте копии этого изображения и позаботьтесь о том, чтобы их развешали во всех подходящих местах.

Затем он повернулся к Райли, Биллу и Люси.

– А теперь, если вы меня извините, я бы предпочёл вернуться к своему крайне плотному расписанию.

Люси перебила его, прежде, чем он успел вернуться в свой кабинет:

– Нам нужно кое-что ещё, сэр. По словам Марри, убийца сообщил, что он встречается с девушкой из Бярса. Её зовут Пейшенс, фамилия нам неизвестна.

Отри прищурился.

– Пейшенс… Да, это имя мне знакомо. Мисс Энгстранд, не могли бы вы проверить.

Секретарь запустила поиск на компьютере.

– Её зовут Пейшенс Ромеро, – сказала она. – Мексиканка, родом из Мехико. Вот её фотография.

Билл, Райли и Люси окружили компьютер.

Девочка была очень миловидна, у неё была светлая кожа и светлые волосы.

Райли была удивлена: Пейшенс совсем не была похожа на мексиканку. Но она сразу же устыдилась своих стереотипов. Откуда вообще может быть понятие стандартного вида мексиканки?

Но взглянув на Люси, она невольно отметила, что у агента мексиканско-американского происхождения кожа глубокого тёмного оттенка, а густые волосы черны, как смоль. Райли также обратила внимание на недоверчивое выражение лица Люси, глядящей на изображение Пейшенс.

«Может быть, они знакомы с ней?» – задумалась Райли.

Но если и так, Люси ничего не сказала.

– Нам нужно поговорить с этой девочкой, – сказал Билл. – Как мы можем с ней связаться?

Секретарь открыла её расписание.

Она сказала:

– Через несколько минут к неё заканчивается урок по психологии. Если вы подойдёте к корпусу Говард, вы застанете её выходящей из здания.

Секретарь рассказала им, как туда пройти, и агенты поспешили к заросшему плющом старинному зданию.

Оттуда как раз выходила группа студентов. Райли снова обратила внимание на то, что, как ни странно, дух товарищества не был присущ студентам – они не шутили, не болтали между собой. Все они казались обособленными и стремились как можно скорей попасть на следующий урок.

Такую красивую девушку, как Пейшенс Ромеро было трудно не заметить. Трое агентов подошли к ней, показывая свои значки.

Билл сказал:

– Специальный агент Билл Джеффрис, ФБР. Это агенты Пейдж и Варгас. Не могли бы вы пройти с нами, нам нужно с вами поговорить?

Девушка ответила не сразу. Райли увидела, что она смотрит на Люси, а та уставилась на неё.

Наконец, девушка произнесла:

– Мы можем поговорить в студенческом клубе. Пойдёмте, я провожу вас туда.

Они шли к клубу, а Райли по-прежнему ощущала напряжение, возникшее между Люси и молодой студенткой.

«Что происходит?» – гадала Райли.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Люси уже успела пожалеть, что напросилась в кампус. Ей было очень некомфортно идти в студенческий клуб с агентами Пейдж и Джеффрис, а также Пейшенс Ромеро.

Тем не менее, Люси знала, что должна вести себя профессионально.

«Если я не справлюсь с этим, какой вообще из меня агент?» – спрашивала она себя.

Трое агентов вслед за девушкой вошли в старинное здание и сели в кресла вокруг стола в комнате отдыха. Теперь Пейшенс широко улыбалась агентам Пейдж и Джеффрис, и тщательно старалась избегать зрительного контакта с Люси.

– Разве это не замечательная школа? – сказал Пейшенс. – Она одна из лучших, я вас уверяю. Сюда нелегко попасть. И учёба здесь очень дорогая. Но моя семья может себе это позволить. Мой отец – важная шишка в посольстве…

Девушка продолжала говорить с лёгким испанским акцентом, не давая никому вставить слово. Рассказывая, она иногда взбивала свои светлые волосы пальцами одной руки, в то время как вторая её рука, на которой красовалось кольцо с огромным бриллиантом, лежала на столе.

Люси видела, что её коллеги озадачены, однако Пейшенс Ромеро была так поглощена бахвальством происхождением своей семьи, что они просто не могли задать ей ни одного вопроса.

Но Люси прекрасно понимала, в чём дело.

Это была особенность их культуры, даже класса.

Будучи рождённой и воспитанной в Штатах, Люси редко сталкивалась с подобными вещами.

Но ей рассказывала об этом её мать, урождённая мексиканка.

Это явление носило название malinchismo – навязчивое отождествление мексиканцев с северо-американское или европейской культурами. Это читалось даже в имени девочки, Пейшенс, которое не имело мексиканских корней. Очевидно, она очень гордилась своими светлыми волосами и кожей, которые свидетельствовали об её чисто европейском происхождении.

А в гораздо более тёмном лице Люси эта девушка видела всё, что она так презирала. Люси понимала, что в глазах Пейшенс она всего лишь безродная india, аборигенка. Для такой гордой, бледнолицей güera как Пейшенс, Люси стояла на уровне прислуги.

Ей совсем не понравилось, что у Люси есть значок и авторитет.

И она не собиралась замечать присутствие Люси настолько, насколько это было возможно.

И всё же, всё это хвастовство адресовалась напрямую Люси – Пейшенс оглашала своё культурное превосходство.

Наконец, Райли удалось перебить самовлюблённый поток слов девушки.

– Пейшенс, я уверена, что ты слышала о том, что нескольких студентов Бярса убили. Мы пришли, чтобы задать тебе несколько вопросов.

Теперь девушка выглядела недовольной.

– Но ведь я ничего об этом не знаю, – сказала она надменно.

Люси видела, как Райли с Биллом переглянулись. Ей очень хотелось объяснить им, что происходит. Она знала, что Пейшенс не хочет обсуждать такие серьёзные вопросы, как убийства в её старшей школе, перед india.

«Может быть, мне нужно просто встать и уйти, – подумала она. – Без меня они получат больше информации».

Но нет, она не может так поступить. Это было бы совершенно непрофессионально. Она должна сделать всё возможное, чтобы опрос состоялся при ней. Но как?

Билл спросил:

– Вам знаком студент по имени Марри Россум?

Девушка закатила глаза.

– Вряд ли. А что?

Люси заставила себя проговорить:

– Прошлой ночью на него напали у себя дома. Его чуть не убили.

Голубые глаза Пейшенс вспыхнули от негодования.

– С чего я должна что-то об этом знать? – бросила она Люси. – Я вообще не понимаю, почему ты мне задаёшь эти вопросы.

Люси почувствовала, что начинает злиться.

Как эта нахалка не понимает, что сейчас не время для снобизма?

– Марри упоминал ваше имя, – сказала Люси.

Райли открыла на своём смартфоне портрет подозреваемого и показала его девушке.

– Напавший на Марри выглядел примерно вот так, – сказала она. – Его могут звать Дэйном. Он не учится в Бярсе и водит пикап. Он сказал Марри, что встречается с вами.

Пейшенс издала саркастический смешок.

– Серьёзно? Не студент, водит пикап и…

Она ткнула в рисунок.

– И выглядит вот так? Ну уж нет. И я не понимаю, в чём вы пытаетесь меня обвинить.

Билл выглядел совершенно озадаченным.

– Но мы вас ни в чём не обвиняем, – возразил он.

– Мы просто хотим узнать, знакомы ли вы с этим парнем, – добавила Райли. – Вы уверены?

Пейшенс отмахнулась от картинки.

– О, я точно уверена, можете не сомневаться. А теперь, если вы не возражаете, я пойду. У меня начинается урок. У меня отличные отметки и…

Она добавила, взглянув на Люси:

– И моя семья ожидает от меня многого.

Пейшенс встала, собираясь уйти.

Люси почувствовала новую эмоцию, которая удивила её.

Это была паника.

Девочка могла быть в серьёзной опасности, а она назло игнорировала это.

Прежде, чем Пейшенс успела встать из-за стола, Люси сказала:

– Пейшенс, это очень серьёзно. Убийца преследует студентов вашего кампуса. Если кто-то, похожий на парня с этого рисунка, подойдёт к тебе, тебе немедленно нужно обратиться за помощью. И не ходи по кампусу в одиночку.

Девушка собрала свои учебники.

– Я сама знаю, что делать, – бросила она Люси. – И сама могу о себе позаботиться, благодарю.

После этих слов она вышла из зала.

Билл с Райли ошеломлённо смотрели друг на друга.

– Что вообще всё это значит? – проговорил Билл.

Люси горько вздохнула.

– Я вам всё объясню по пути в Квантико, – сказала она.

Люси вместе с агентами Пейдж и Джеффрис встали из-за стола и вернулись к автомобилю. Тревога Люси усиливалась.

Если что-то случится с Пейшенс Ромеро, кого ей винить, кроме как саму себя?

*

Приехав домой после обеда Райли была обескуражена. Эприл уже вернулась домой со школы и встретила её в гостиной.

– Джилли дома? – спросила Райли.

– Она наверху, делает домашку. Кажется, она с головой ушла в учёбу.

Райли вздохнула с облегчением: кажется, по крайней мере дома всё пока нормально.

– Как продвигается дело? – спросила Эприл.

– Я не уверена, Эприл, – ответила Райли.

– Но ведь тебе много кто помогает, да? Люси, например, работает с тобой.

Райли ничего не ответила. Она знала, что Эприл боготворит Люси. Но сегодня днём Люси попала в переделку во время опроса Пейшенс Ромеро. Люси объяснила Райли и Биллу, что это национальная мексиканская черта.

Как она её назвала?

«Ах да, – вспомнила Райли. – Malinchismo».

Кажется, это происходило из старой мексиканской легенды об испанце и местной девочке.

Райли знала, что проблема, с которой они столкнулись сегодня днём, была вызвана ни в коей мере не Люси. Но Люси винила во всём себя и принимала их провал близко к сердцу. Райли опасалась, что Люси не сможет вернуться в дело.

– Ты как будто чем-то озабочена, – заметила Эприл. – Я могу чем-нибудь помочь?

Райли тронула забота дочери.

– На самом деле, я думаю, что да, – сказала она. – Давай поговорим с Тиффани.

Райли и её дочь поднялись в спальню-кабинет Райли, где они вызвали Тиффани на видео-чат.

– Мама изо всех сил работает над делом, – сказала Эприл Тиффани.

– Я очень рада, – воскликнула Тиффани.

– У неё есть к тебе вопросы, – добавила Эприл.

Райли показала Тиффани набросок.

– Не думаю, что ты часто бывала в кампусе Бярса, но может быть, это лицо тебе знакомо?

Тиффани уставилась на картинку.

– Это тот, кто убил мою сестру? – спросила она.

– Мы считаем, что скорей всего да, – ответила Райли.

Тиффани пожала плечами.

– Не думаю, что я когда-либо его видела. Думаю, я бы запомнила.

– Ты уверена? – спросила Эприл.

Райли добавила:

– Кажется, он называет себя Дэйном.

Тиффани прищурилась и посмотрела ещё пристальней.

– Имя мне тоже незнакомо, – сказала она. – Но я думаю, что он может быть тем странным парнем, о котором говорила Лоис. Он студент?

– Вроде бы нет, – ответила Райли.

– Тогда вряд ли.

Райли задумалась, о чём ещё спросить девочку.

– Твоя сестра когда-либо говорила о мальчике по имени Марри Россум? – спросила она.

– Кажется, нет. А что?

– Просто одно из имён, – сказала Райли: ей пока не хотелось рассказывать лишнее.

Повисло молчание.

Райли больше не шли в голову вопросы к Тиффани.

– Ну, пока у меня всё, – сказала Райли. – Ты мне очень помогла.

Тиффани погрустнела.

– Да я вообще ничего не сделала, – сказала она. – Мне кажется, я не приношу никакой пользы в расследовании. Это невыносимо.

Прежде, чем Райли успела ответить, заговорила Эприл:

– Всё не так, Тиффани. Слышишь меня? Ты ни в чём не виновата. Я знаю, каково это – винить себя за то, на что никак не можешь повлиять. Но не позволяй себе так думать. Просто повторяй себе, что ты ни при чём.

Райли улыбнулась. Эприл говорила Тиффани именно то, что ей нужно было услышать в данный момент. Райли была уверена, что её дочь так сделает, и именно поэтому позволила ей принять участие в разговоре.

Тиффани кивнула и сказала:

– Ладно.

– Это правда так, – сказала Эприл. – И всегда об этом помни.

Они закончили разговор и Райли обняла Эприл за плечи.

– Ты отлично справилась, – сказала Райли.

– Да я ничего не сделала, – сказала Эприл и зарделась.

– Сделала. И ты об этом знаешь.

Эприл рассмеялась.

– Ладно, кажется, я правда кое-что сделала. Что ж, я пойду вниз, помогу Габриэлле с ужином. А тебе наверняка надо поработать.

Эприл обняла мать и выбежала из комнаты.

Райли села за стол и несколько минут просто сидела, стараясь собраться с мыслями. Затем она взяла телефон и набрала Крейга Хуанга.

– Как всё прошло в общежитии? – спросила она.

– Ничего не выяснилось, – разочаровал её Хуанг. – Мы показали рисунок всем, рассказали, что случилось с Марри. Никто не узнал парня с рисунка и никто не запомнил, с кем ушёл Марри.

Райли была поражена.

– Как это возможно? – спросила она.

– Не вините меня, я всего лишь передаю, что услышал, – стал защищаться агент. – Они сказали, что на их вечеринках бывает много людей. И кем бы он ни был, он ничем не выделялся.

Райли сомневалась, что Хуанг задал правильные вопросы. Может быть, он всё-таки ещё не дорос до своей работы, вопреки её надеждам? Однако отчитывать его сейчас было бы бессмысленно, так что она поблагодарила парня и повесила трубку.

Она снова стала просматривать всё, что пока было у них, на компьютере: протоколы по смертям, заметки в газетах, фотографии жертв.

Казалось, что информации полно.

Так почему ей и её команде никак не удаётся продвинуться?

«Кажется, это будет совсем нелегко», – подумала Райли.

*

Райли глубоко спала, когда почувствовала, что чья-то рука трясёт её за плечо.

– Мама! Мама! Просыпайся!

Райли открыла глаза и увидела, что в окно её спальни пробиваются бледные лучи солнца.

Было раннее утро, она проспала всю ночь. По крайней мере, сегодня ей не снились кошмары – или она их просто не запомнила.

– Что случилось? – сонно спросила Райли. – В чём дело?

– Только что позвонила Тиффани. Ты помнишь ту девушку из Бярса, с которой мы разговаривали, Пайпер Дурст?

Райли с трудом удалось прийти в себя.

– Подруга Лоис, – сказала она, смутно припомнив видео-разговор с девушкой по имени Пайпер.

Лицо Эприл светилось от возбуждения.

– Да! – воскликнула она. – Сегодня утром Пайпер позвонила Тиффани. Пайпер сказала, что её парень сказал ей, что, кажется, он видел парня с рисунка. Хорошие новости, да?

Райли села на кровати.

– Вероятно, так, – сказала она.

– И что ты будешь делать? – спросила Эприл.

– Позвоню Биллу и Люси, а потом мы поедем в Бярс, чтобы поговорить с парнем Пайпер.

Эприл не могла усидеть на месте.

– Можно, я тоже поеду? – спросила она.

– Ни в коем случае, – ответила Райли.

У Эприл от разочарования опустились руки.

– Ну мааам…

– У тебя сегодня школа. Так что спускайся и приготовь-ка завтрак. И пожалуйста, позаботься о том, чтобы Джилли ничего не забыла.

Эприл, ворча что-то себе под нос, вышла из комнаты. Райли знала, что Габриэлла сделает всё, чтобы обе девочки были накормлены и не опоздали в школу, однако ей хотелось, чтобы Эприл переходила к тому, чтобы нести ответственность за себя. Она гордилась, что её дочь так быстро росла.

Райли сама встала и стала натягивать на себя одежду.

«Может быть, это то, что нам нужно, – думала она. – И у нас наконец что-то наклюнется».

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Райли наспех отправила сообщения Биллу и Люси: «Кажется, у нас появилась хорошая зацепка в Бярсе. Я за вами заеду», после чего сразу отправилась за ними. Оба её коллеги жили в Квантико, неподалёку от штаба ОПА.

Билл уже стоял перед домом, когда она подъехала:

– Что ты выяснила? – спросил он, не успев сесть в машину.

– Кое-кто считает, что видел парня на портрете. И пикап. Давай заберём Люси и всё выясним.

Люси жила всего в паре кварталов. Когда они подъехали к её дому, она уже выходила на улицу, но, забравшись на заднее сиденье, девушка молчала. Райли видела, что она мрачная.

– Давай-ка по порядку, – сказала ей Райли. – Я знаю, что ты расстраиваешься из-за вчерашнего. Но это не последний твой опрос, который прошёл плохо, уж поверь мне. И на этот раз это произошло не по твоей вине. У тебя ещё будут провалы, за которые ты будешь нести ответственность – мы все через это прошли, так что пора к этому привыкнуть. А сейчас тебе пора забыть об этом и вернуться к делу.

Райли видела в зеркало заднего вида, что Люси улыбнулась.

– Окей, босс, – сказала она. – Я тебя поняла.

Билл одобрительно рассмеялся.

– Что ж, я рад, что мы всё прояснили, – сказал он. – Так к кому на встречу мы сейчас так спешим?

– Сестре Лоис Пеннингтон сегодня позвонила Пайпер Дурст, подруга Лоис. Мы уже говорили с Пайпер, и она ничем не смогла нам помочь, кроме того, что рассказывала о каком-то очень странном знакомом Лоис. Но теперь, похоже, что-то есть у её парня – и нам нужно поговорить с ним.

– Студенты наконец начали что-то вспоминать, – сказала Люси.

– Как раз вовремя, – добавил Билл.

Въезжая в город, Райли сказала:

– Давайте ещё раз вспомним, что у нас есть по делу. Что нам известно на данном этапе?

Спустя мгновение Люси сказала:

– Мне кажется, мы начинаем понимать круг деятельности убийцы. Все жертвы не только являются студентами Бярса, но и живут неподалёку от столицы.

«По крайней мере те, о которых нам известно», – добавила про себя Райли.

Но она не стала говорить этого вслух.

Билл сказал:

– Теперь, когда он нападал на парня, мы можем быть почти уверены в том, что он бисексуал.

– Необязательно, – возразила Люси. – И точно не би.

Райли была поражена и почувствовала, что Билл тоже удивился.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Райли.

Какое-то время Люси молча всё обдумывала.

– Мне кажется, он может быть латентным гомосексуалом, – сказала она. – Вдумайтесь: он убивает девушек, пытаясь тем самым доказать себе, что у него традиционная ориентация. Но он не может так продолжать. И наконец он решает убить парня. Он это делает, но не до конца. Он даже не остаётся, чтобы убедиться, что жертва мертва – в то время как все девочки не имели даже шанса спастись. По мне так это явно свидетельствует о закоренелом шовинизме, а также о подавляемых сексуальных чувствах к мужчинам.

Райли переглянулась с Биллом. Они улыбнулись друг другу.

«Теперь я узнаю Люси», – подумала Райли.

Это была очень хорошая попытка составить портрет, учитывая, насколько мало им пока известно. И Райли не могла придумать ничего больше.

Тем не менее, что-то не давало ей покоя – смутное ощущение, что что-то здесь не так.

Ей казалось, что они высасывают теории из пальца, основывая их на ненадёжных суждениях и непроверенных данных.

Последнее время её инстинкты молчали, но чутьё, казалось, предостерегало её от поспешных выводов.

И Райли догадывалась, что этому ощущению можно доверять.

*

Когда Райли, Билл и Люси добрались до кампуса, они пошли прямиком к комнате отдыха в студенческом клубе, где они договорились встретиться с Пайпер и её парнем. Пайпер встала из-за стола и пригласила их присесть. Райли представила девочку Биллу и Люси.

– Но где твой парень? – спросила Райли Пайпер.

Пайпер огляделась, она тоже казалась удивлённой, что её парня здесь нет.

– Где же он? – пробормотала она.

Тут её взгляд упал на парня, стоящего в противоположном угла комнаты. Он от нечего делать рассматривал автомат с напитками. Пайпер закатила глаза и подошла к нему. Райли не слышала, о чём они говорили, но видела, что Пайпер пытается уговорить его вернуться за стол.

Казалось, что парню не очень-то хочется это делать.

«Но почему?» – задумалась Райли.

Вскоре Пайпер и парень подошли к столу и сели.

– Это Кеннет, Кеннет Мол, – сказала Пайпер. – Мой парень.

Кеннет кивнул, но прямого зрительного контакта он избегал.

Пара показалась Райли очень странной. Пайпер была общительной и крепкой девушкой с хорошей фигурой, в то время как Кеннет был худым, неуклюжим и замкнутым, пожалуй, даже болезненно застенчивым.

Как они оказались вместе?

Однако тут Райли вспомнила свои злополучные, безнадёжные школьные отношения. Вспоминая о них, она невольно гадала: «О чём я только думала?..»

Пайпер, вероятно, будет оглядываться на эти и другие свои первые отношения и думать о том же.

Пайпер погладила Кеннета по плечу.

– Кеннет видел парня с рисунка. Верно, Кеннет?

Кеннет пожал плечами.

– Не знаю. Может быть. Кого-то видел.

– Пожалуйста, расскажите всё, что вам известно, – попросила Райли.

Какое-то время Кеннет сидел, наклонившись вперёд. Затем он произнёс:

– Ну, короче, вчера после обеда по кампусу развесили эти картинки. Я не стал их сразу рассматривать. Я просто шёл по залу Говард, когда увидел парня, который стоял у доски объявлений. Он смотрел на рисунок. Казалось, что ему очень-очень интересно. Тут он увидел, что я подхожу, и ушёл.

Кеннет сделал паузу.

– Расскажи, что было потом, – стала подгонять его Пайпер.

– Ну, тогда я и сам посмотрел на рисунок. И тогда я понял, что этот парень выглядит в точности, как лицо на рисунке, и очень похож на описание, которое было приложено. Ну, то есть крупный парень, атлетичный, лохматые волосы. Я выбежал из здания, чтобы получше рассмотреть его, и увидел, как он идёт на стоянку. Он сел в пикап и тут же уехал.

Райли сгорала от нетерпения.

«Пикап!»

По словам Марри, парень, называвший себя Дэйном, говорил, что он водит пикап. Но насколько Райли было известно, эта информация не была обнародована.

Райли почувствовала, что Билл с Люси тоже взволнованны.

– Вы можете описать пикап? – спросил Билл.

– Да, – сказал Кеннет. – То был форд, довольно потрёпанный. Он был очень старый, годов, может быть, 90-х.

Райли поразили такие подробности: кажется, Кеннет оказался лучшим свидетелем, чем она ожидала, судя по его поведению.

– Можете припомнить что-либо ещё? – спросила Люси.

Мальчик сглотнул.

– Это не точно, но…

Он достал сложенный листок бумаги. Дрожащими пальцами он передал его Райли.

– Я записал его, – сказал он.

Райли развернула листок и чуть не охнула от удивления. Это был номер машины.

– Это нам очень поможет, – сказала она Кеннету.

Кеннет нервно переводил глаза с одного агента на другого.

– Вы так считаете? – спросил он. – Я никогда такого раньше не делал…

Он не закончил мысль, но Райли теперь поняла, что его тревожило. Кеннет был не только застенчивым, но и чувствительным, а также очень умным. Он знал, что то, что он делал, было очень серьёзным и важным. Он никогда не старался быть важным, особенно когда дело казалось чего-то настолько ужасного, как убийство. И от этого ему было не по себе.

По опыту Райли, иногда именно такие, как он, оказывались лучшими свидетелями: неуверенные в себе и глубоко озабоченные тем, к чему могут привести их действия.

– Вы всё сделали правильно, – ободрила его Райли.

Райли, Билл и Люси поблагодарили Пайпер и Кеннета, которые сразу же отправились на уроки, а сама Райли сразу же позвонила Сэму Флоресу и продиктовала ему номер машины. Она сказала ему, что, вероятно, это форд-пикап 1990-го года.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы выяснить, на кого зарегистрирован пикап? – спросила Райли.

Флорес ответил в своей обычной чудаковатой манере:

– Сорок девять секунд, если вы позволите, – сказал он.

Райли улыбнулась Люси и Биллу.

– Он уже ищет, – сказала она им.

Прошло не больше полминуты, когда Флорес вернулся на линию.

– Грузовик зарегистрирован на человека по имени Пайк Тозер. Он проживает в Вашингтоне, 10-12 по шоссе Бил Вью. По профессии электрик, но, судя по всему, не работает в компании. Вероятно, он просто разнорабочий, который время от времени выполняет небольшие поручения.

Райли повесила трубку и передала Люси и Биллу информацию от Флореса.

– Чего же мы ждём? – спросила Люси. – Поедем прямиком к нему и возьмём его.

Но Райли знала, что это будет бесполезная поездка – Пайк Тозер мог даже не быть дома.

– У меня есть идея получше, – сказала Райли.

Все трое агентов пошли в кабинет декана. У секретаря на лице было написано всё, что она думает о них.

– Декана Отри нет на месте, – сказала она.

Дверь в кабинет была открыта, и Райли видела, что внутри действительно никого нет.

«В кои-то веки она сказала правду», – подумала Райли.

– Ничего страшного, – сказала Райли. – Я уверена, что вы сможете сами нам помочь. Скажите, Колледж Бярс нанимает независимых работников для мелкого ремонта? Например, по части электромонтажа?

Женщина нахмурилась. Мысль о том, чтобы помочь им, была явно ей отвратительна. Райли предположила, что декан Отри распорядился, чтобы она давала ФБР как можно меньше информации.

Тем не менее, женщина ответила:

– Да, наша проводка очень старая. Однажды нам нужно будет переделывать её во всём кампусе, однако пока у нас нет таких средств. Так что мы приглашаем внештатных электриков устранять неисправности.

– Вы нанимали электрика по имени Пайк Тозер? – спросила Райли.

Женщина продолжала молча хмуриться.

Райли сказала нарочито милым тоном:

– Мисс Энгстранд, надеюсь, вас это не слишком затруднит.

Женщина издала низкий звук, похожий на рычание. Очевидно, она правильно поняла Райли: угроза суда всё ещё висела в воздухе. Она взяла телефон и сделала звонок. Райли поняла, что она звонит в отдел техобслуживания.

Она спросила в телефон:

– Нам приходилось нанимать электрика по имени Пайк Тозер?

Какое-то время она слушала, а потом молча повесила трубку.

Она молча уставилась на агентов.

Затем она сказала:

– Мистер Тозер прямо сейчас работает в кампусе. Вы можете найти его в подвале корпуса Олмстед.

– Не могли бы вы быть так любезны, чтобы объяснить нам, где находится данный корпус? – спросила Райли.

Женщина снова прорычала и дала Райли листовку с картой кампуса.

Мгновение спустя Райли, Билл и Люси уже шли в нужном направлении.

Люси чуть не разрывалась на части от возбуждения.

– Это он, – повторяла она. – Печёнкой чую, это он.

Райли радовало то, что Люси перестала хандрить, кроме того, она сама чувствовала надежду.

Они подошли к корпусу Олмстед – величественному, заросшему плющом кирпичному зданию с башней с часами. На небольшой парковке рядом со зданием Райли увидела несколько машин, среди которых стоял и побитый пикап марки Форд.

«Кажется, мы на верном пути», – подумала Райли.

Агенты втроём вошли в здание и увидели делового на вид мужчину с бантиком, идущего по коридору.

– Простите, – окликнула его Райли. – Не могли бы вы проводить нас в подвал?

Мужчина выглядел озадаченным, однако, когда Райли показала ему значок, он махнул рукой:

– Налево по коридору, дверь в подвал в самом его конце.

Подойдя к нужной двери, агенты переглянулись. Райли знала, о чём они думают.

Легко будет или трудно?

Райли открыла дверь. Вниз, в сырой и мрачный подвал, вёл ряд ступеней.

– Это ФБР, – крикнула она вниз. – Мы ищем Пайка Тозера!

Никто не ответил.

Но тут включились инстинкты Райли.

Она нутром почувствовала, что он там.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Люси с громко бьющимся сердцем вместе с агентами Пейдж и Джеффрисом стояла наверху лестницы, ведущей в подвал.

«Вот оно», – думала она.

Подозреваемый точно там.

И может быть, это её шанс реабилитироваться за свой вчерашний промах с опросом Пейшенс.

Агент Пейдж снова крикнула вниз:

– Пайк Тозер, вы там? Есть там кто-нибудь?

И снова никакого ответа. Единственным звуком, доносящимся из подвала, было низкое дребезжание котла отопления.

Люси знаком показала коллегам, что пойдёт первой. Она начала вытаскивать пистолет, но агент Пейдж остановила её, тронув за плечо.

«Ей известно что-то такое, чего я не знаю?» – задумалась Люси.

Тогда агент Пейдж сама стала спускаться по лестнице, а агент Джеффрис последовал вплотную за ней.

Держа руку на кобуре, Люси стала спускаться вслед за ними. Огромный котёл занимал большую часть подвала. Внимательно осматриваясь, они стали обходить его.

В дальнем углу подвала они нашли его.

Подозреваемый стоял у открытого щитка и инструментом ковырялся в проводке.

Он был в наушниках.

Люси подавила вздох смущения.

Так вот почему он не отвечал!

Он просто не слышал их криков.

Агент Пейдж только что спасла её от глупой сцены, которая неизменно имела бы место, ворвись она сюда с оружием наперевес.

Агент Пейдж снова и снова восхищала и пугала её. Ещё стоя наверху лестницы, агент Пейдж как-то поняла, что подозреваемый не представляет собой мгновенной опасности. Люси надеялась, что однажды и у неё будет интуиция, как у агента Пейдж. Возможно, на это уйдут годы, но она была полна решимости развить этот навык.

А пока мужчина даже не заметил своей новообретённой компании.

Агент Пейдж громко произнесла его имя, и на этот раз он подпрыгнул от неожиданности. Он неловко потянулся к наушникам и вытащил их из ушей.

Трое агентов достали свои значки, а агент Пейдж сообщила ему, кем они являются.

– В чём, собственно, дело? – спросил мужчина очень скрипучим голосом.

Агент Пейдж показала ему листовку с его портретом.

– Мы разыскиваем этого человека, – сказала она.

Люси переводила взгляд с листовки на мужчину и обратно.

И точно, он был очень похож на портрет: те же растрёпанные волосы, широкое лицо, тёмные глаза. Люси показалось, что его рот отличается от изображённого на рисунке – не такой насмешливый. И нос у него тоже был другим, но ведь это всё мелочи.

«Это он», – решила она.

Мужчина посмотрел на рисунок, от неуверенности у него забегали глаза.

– Да, я видел этот рисунок на корпусе Говард. Не думаю, что я его видел. Если увижу, я непременно позвоню ФБР.

Он снова вернулся к работе – или притворился, подумала Люси.

Агент Джеффрис сказал:

– Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов.

Мужчина покачал головой, продолжая ковырять проводку.

– Послушайте, я очень занят, – сказал он. – Можно сделать это позже?

Люси сказала:

– Вам лучше пройти с нами.

Мужчина посмотрел на трёх агентов.

Теперь он выглядел удивлённым.

Но искренни ли его эмоции?

Люси очень сомневалась.

«Скорей всего, это просто страх», – подумала она.

– Одну минуту, – сказал он. – Вы подозреваете меня?

Он повнимательней посмотрел на рисунок.

– Вы серьёзно думаете, что я на него похож? Мне вот так не кажется.

Люси была уверена, что он лжёт. Разве может кто-то посмотреть на рисунок и не увидеть сходства?

Агент Пейдж спросила:

– Не могли бы вы сообщить, где вы находились рано утром в понедельник?

Агент Джеффрис добавил:

– А также рано утром в позапрошлое воскресенье?

Мужчина какое-то время стоял молча, а затем пожал плечами.

– Спал дома, скорей всего, – сказал он.

– Кто-то может это подтвердить? – спросил агент Джеффрис.

Мужчина натянуто улыбнулся.

– Подтвердить что? Что я спал?

Его улыбка стёрлась с лица.

– Кажется, мне лучше обратиться к адвокату, – сказал он.

Люси выступила вперёд.

– Может быть, вам стоит это сделать, – сказала она.

Она как раз открыла рот, чтобы сказать ему, что он арестован, когда агент Пейдж тронула её за рукав. Девушка повернулась и посмотрела на агента Пейдж, которая слегка покачала головой.

Люси не могла поверить собственным глазам.

Неужели они отпустят этого парня?

Агент Пейдж сказала:

– Простите, что побеспокоили вас, мистер Тозер. Пожалуйста, сообщите нам, если встретите человека с рисунка.

Вслед за агентами Пейдж и Джеффрисом Люси взбежала по лестнице и вышла на улицу.

По пути к машине Люси запротестовала:

– Почему мы не взяли его?

– Потому, что это не он, – ответил агент Джеффрис.

С каждой секундой замешательство Люси росло.

– Как это не он? – сказала она, не поспевая за коллегами. – А как же пикап?

– Совпадение, – ответил агент Джеффрис.

Теперь Люси начала злиться.

– Я не верю в совпадения! – выпалила она.

Она сразу же пожалела о своих словах, когда агенты Пейдж и Джеффрис остановились и строго посмотрели на неё.

– Лучше бы тебе начать верить в них, – сказала агент Пейдж. – Поскольку они случаются постоянно. И они будут частью твоей работы.

Люси забормотала:

– Но ведь он очень похож на портрет…

– Нос намного тоньше, – сказала агент Пейдж.

– Но ведь это мелочи! – в отчаянии воскликнула Люси.

– Не такая уж и мелочь, – возразил агент Джеффрис. – Художник нарисовал практически круглый нос – должно быть, Марри тщательно его описал. Вряд ли он мог в этом ошибиться.

Люси не знала, что и сказать. Но понемногу она начала убеждаться: похоже, она неправильно истолковала всю ситуацию.

Агент Пейдж слегка улыбнулась.

– А как насчёт акцента? – спросила она. – Как бы ты решила, откуда он?

– С юга, – не задумываясь, ответила Люси. – С глубокого юга, я бы сказала. Алабама или Миссисипи – откуда-то оттуда.

Агент Пейдж сказала:

– Когда я разговаривала с Марри, он был уверен, что нападавший приехал с севера – с Бостона или Нью-Йорка, так он сказал. А как бы ты описала его голос?

Люси вспомнила своё впечатление от его первых слов.

– Глубокий, и как будто грубоват.

– А Марри описал голос убийцы как высокий и странный для парня такой комплекции.

Агент Джеффрис рассмеялся, подходя к машине.

Он сказал:

– Конечно, может быть он ловкач и изменил акцент и голос, во время разговора с Марри или сейчас. Как вам такая теория, агент Варгас?

Теперь всё стало окончательно ей понятно.

– Маловероятно, – ответила она. – Если бы он стал изменять голос, он изменил бы и заодно и внешность.

– Молодец, – похвалила её агент Пейдж.

Люси почувствовала, что её лицо залила краска.

– Агент Пейдж, агент Джеффрис, я…

Агент Пейдж перебила её смехом.

– Только попробуй извиниться! Ты не ошибаешься – ты учишься. Рассказать, сколько у меня было ляпов, когда я было новичком? До меня тебе далеко!

Агент Джеффрис тоже рассмеялся.

– А вот я точно не буду тебе рассказывать, каким тупицей был я. Чёрт побери, да я до сих пор то и дело косячу.

Люси присоединилась к их смеху, чуть приободрившись.

В этот момент у агента Пейдж зазвонил телефон.

Она взглянула на него и сказала.

– Это сообщение от Марри Россума. Он хочет, чтобы я к нему приехала.

– В чём дело? – спросила Люси;

– Не знаю, – ответила агент Пейдж. – Но он хочет видеть меня одну. У вас ещё есть здесь дела?

Люси посмотрела на агента Джеффриса. Он кивнул и сказал:

– Конечно.

– Мы можем пройтись с рисунком по кампусу, – добавила Люси.

На этих словах агент Пейдж села в машину и уехала.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Сообщение, которое Райли прислал Марри Россум, было очень коротким:

Плз приезжайте

Райли надеялась, что раненый мальчик мог вспомнить какие-то важные подробности. Она спешила встретиться с ним.

Выбравшись из машины перед его таунхаусом, Райли снова почувствовала себя на удивление не впечатлённой домом. Он был большим, но простым – едва ли такой дом она ожидала увидеть у семьи, которая занимается недвижимостью на международном уровне. По крайней мере снаружи он не шёл ни в какое сравнение с особняком Хейзл Уэббер в Мериленде или поместьем Эндрю Фаррелла в Джорджии.

У дверей Райли встретила суровая на вид высокая и мускулистая женщина. На ней был брючный костюм, похожий на смокинг с тем лишь отличием, что на ней была красная рубашка с расстёгнутым воротником и не было галстука.

– Меня зовут Мод Хунтсингер, я дворецкий Россумов, – сказала она чопорно. – Могу ли я осведомиться о характере вашего визита?

«Женщина-дворецкий?» – удивилась про себя Райли, но тут же поразилась собственным предубеждениям. Аксиома, что дворецкий могут быть только мужчинами, каким-то образом застряла в её голове, хотя, конечно, у неё не было никаких оснований так считать.

Райли достала значок и представилась.

– Я приехала, чтобы поговорить с Марри Россумом, – сказала Райли. – Он меня ожидает.

Женщина казалась крайне удивлённой.

– Я впервые об этом слышу, – сказала она.

Райли показала ей сообщение.

– Пожалуйста, подождите минутку, – попросила женщина.

Она исчезла внутри дома, а Райли осталась ждать на ступенях крыльца. Она уже потеряла всякое терпение, когда женщина наконец появилась из дверей.

Дворецкий сказала:

– Агент Пейдж, вы можете поговорить с ним.

Вслед за женщиной Райли вошла внутрь и тут же была поражена интерьером. За скромным фасадом таунхауса скрывались просторные комнаты, обставленные по последнему слову моды. Стены и пол были белыми, кроме огромного камина из чёрного мрамора. В холле единственным украшением была картина в стиле абстракционизма, выполненная каким-то неизвестным Райли художником.

Пара крепких мужчин в чёрных костюмах, разглядывая Райли, что-то говорили в микрофоны на запястьях. Их пиджаки топорщились на бедрах, свидетельствуя о наличии оружия. Райли поняла, что это члены повышенной службы безопасности, нанятые для защиты Марри, хотя они были похожи скорей на агентов контрразведки США, нежели на обычных сотрудников службы охраны. Их услуги явно влетали хозяину дома в копеечку, Райли оставалось надеяться, что это стоит того.

Она спросила дворецкого:

– Почему Марри захотел со мной встретиться?

– Трудно сказать, – ответила женщина.

После паузы, она добавила мягче:

– Мы очень переживаем за молодого Россума. Он никого не хочет видеть, даже прислугу – всё время сидит, запершись в комнате, или в одиночестве гуляет по дому. Мы почти его не видим. Последнее время он сам не свой.

Вместе с женщиной Райли поднялась по лестнице из отшлифованного дерева, единственная перила которой была прикручена к стене. Райли задумалась, как часто кто-то падает с открытой части лестницы с таким странным дизайном.

На втором этаже дежурила медсестра в белом халате. Она казалась неуместной, как будто не имела никакого занятия.

Дворецкий открыла дверь в спальню Марри и объявила посетителя, а когда Райли зашла внутрь, она ушла, закрыв за собой дверь.

Марри лежал в огромной кровати посреди необъятной и пустой комнаты. До самого подбородка он был укрыт одеялом.

– Спасибо, что пришли, – сказал он негромко.

Он не предложил Райли присесть. Честно говоря, там и стульев-то не было. Райли почувствовала себя совершенно не в своей тарелке.

– Почему ты захотел встретиться со мной наедине? – спросила Райли.

– Не знаю, – ответил Марри.

Он подумал.

– Я всё время напуган до смерти после того, как… это произошло. Почему-то я теперь не могу никому доверять – даже тем, кто охраняет меня и ухаживает за мной. Даже тем, кого я знал всю жизнь.

Он заколебался, но затем всё-таки закончил:

– Знаю, это странно, но вы – единственный человек, которому я могу верить. И я не знаю, почему так.

Райли ничего не ответила. Но она поняла, что знает, почему. У людей, переживших подобную Марри травму, часто проблемы с доверием. Райли знала это по общению с людьми, страдающими посттравматическим синдромом, и из собственного опыта.

Ей показалось удивительно трогательным, что Марри доверяет только ей.

Она также знала, что это не есть хорошо.

– Что вы можете мне рассказать? – спросил Марри тоном тихого отчаяния. – Пожалуйста, скажите, что дело продвигается. Скажите, что вот-вот поймаете того, кто это сделал.

Райли упала духом. Теперь она поняла, зачем Марри позвал её: он лишь хотел, чтобы она лично его обнадёжила. А Райли не могла солгать, сказав, что они скоро закроют дело.

– Марри, мы делаем всё, что в наших силах, – сказала она. – Но здесь ты в безопасности. Здесь никто не сможет тебе навредить.

Глаза Марри наполнились слезами.

– Почему я в это не верю? – сказал он сдавленно.

– Верь или нет, но я знаю, что ты чувствуешь, – сказала Райли. – Тебе нужно доверять тем, кто пытается тебе помочь. День и ночь тебя охраняют вооружённые сотрудники безопасности. А твоя дворецкий, Марри, явно очень тебе предана. А ещё я видела у дверей медсестру, которая…

Марри резко перебил её:

– Мне она не нравится. С ней что-то не так. Я её уволю её. Сегодня же.

Паранойя мальчика поразила Райли.

– Не думаю, что это будет мудрым решением, – сказала Райли.

Какое-то время Марри ничего не говорил. По его щеке сползла слеза.

– Меня постоянно мучают воспоминания, – сказал он. – Меня душит петля, я стараюсь обрезать верёвку, потом ползу… Страх накрывает меня волнами. Мне кажется, что со временем мне становится только хуже.

– Ты поправишься, – сказала Райли.

Теперь его трясло.

– Да, доктор Невинс и другие доктора тоже так говорят. Но ещё они сказали, что я могу вспомнить что-то. Что-то ужасное.

Райли пристально посмотрела на него.

– Ты что-то вспомнил? – спросила она. – То, чего не помнил раньше?

– Иногда. Но не до конца. Это приходит вспышками. Но я не знаю… Доктор Невинс предупреждал, что я могу вспомнить то, чего на самом деле не было.

– Это называется конфабуляцией, – заметила Райли.

– Да, он тоже так это называл. Но есть кое-что…

Он с усилием сглотнул.

– Мне кажется, когда мы ещё были на вечеринке в общаге, что он не хотел сразу ехать ко мне. Он хотел поехать в другое место.

У Райли заколотилось сердце.

– Куда?

– Я не помню. Может быть, он хотел поехать на другую вечеринку, а я почему-то не хотел, и поэтому мы решили поехать сюда.

Райли подошла ближе к кровати и внимательно посмотрела на него. Она знала, что ей не стоит торопить мальчика. Если она будет давить на него, его воспоминания могут закрыться окончательно.

– Постарайся расслабиться, – сказала она. – Закрой глаза и дыши глубоко. Может быть, у тебя получится что-то припомнить.

Марри закрыл глаза, но через мгновение снова широко их открыл.

– Я не могу закрыть глаза, – сказал он, – тогда от воспоминаний нет никакого спасения.

Райли подавила вздох. Она не знала, что делать в подобных ситуациях.

Она сказала:

– Может быть, у тебя получится вспомнить, если ты не будешь стараться. Если это случится, позвони мне, ладно?

У Марри от ужаса широко раскрылись глаза.

– Ты же не собираешься уйти, да? – спросил он.

Райли стало ещё менее комфортно.

– Мне нужно идти, Марри. Мне нужно найти человека, который так с тобой поступил. И когда я это сделаю… тебе станет лучше, обещаю.

По его лицу она видела, что он ей не поверил.

– Я не могу остаться, – сказала она. – Но знаешь что, я сделаю так, чтобы здесь дежурил агент ФБР.

Марри отвернулся от неё и ещё глубже укутался в одеяло.

– Уходи, – сказал он приглушённо.

Райли очень хотелось, чтобы он её понял.

– Марри…

– Просто уходи.

Райли мгновение постояла, а потом вышла из комнаты. Снаружи стояла женщина-дворецкий и медсестра.

Теперь выражение лица дворецкого было мягче, на нём читалась забота.

– Как он? – спросила она.

Райли не знала, что ответить. Она молча покачала головой, а затем посмотрела на медсестру, вспомнив, что сказал про неё Марри: «Мне она не нравится. С ней что-то не так».

Однако Райли не нашла в ней совершенно ничего зловещего. Она была профессионалом, который просто хотел выполнять свою работу. А вместо этого ей приходилось сидеть в коридоре, ожидая, что вскоре её совсем отсюда прогонят.

Но Райли хотелось сделать кое-что ещё прежде чем вернуться к Биллу и Люси в кампус.

Она повернулась к дворецкому и сказала:

– Не могли бы вы показать мне дом?

– Конечно, – ответила женщина.

Она стала показывать Райли просторные комнаты, одну за другой, включая две ванные, каждая из которых была больше спальни Райли. Райли всюду видела признаки одиночества.

«Столько места для одного только Марри», – думала она.

Неудивительно, подумала она, что он решился на то, чтобы привести сюда совершенно незнакомого человека. И дело было явно не только в сексе. Марри отчаянно нуждался в компании – в любом человеческом общении.

Она вспомнила, как Майк Невинс сказал ей, что отец Марри сейчас в Германии. Как часто этому человеку приходилось уезжать? Райли также было известно, что у Россумов есть дома по всему миру. Так бывает ли здесь вообще его отец?

А как же мать Марри? Райли совершенно ничего про неё не знала, кроме того, что она мало или вообще не общалась со своим сыном.

Райли всё больше переживала насчёт Марри. Теперь идея вернуться домой из больницы не казалась ей такой уж удачной.

Вслед за дворецким Райли спустилась вниз и огляделась. Её снова поразила белая, стильная опустошённость зала. Дом казался нежилым, как будто это были декорации для фотосъёмки и не более того.

Наконец, Райли с дворецким вышли на задний двор. Сквозь высокие стеклянные двери Райли видела патио со стеклянной крышей и длинным бассейном. Патио было ограждено стенами со всех сторон и казалось защищённым от вторжения: Райли не могла представить, чтобы сюда кто-то мог пробраться.

Она не увидела гаража, но знала, что он где-то за патио. Когда она была в нём, он показался ей достаточно надёжным – лишь по вине доверия и слабости Марри сюда смог забраться убийца.

Они шли по дому и Райли повсюду видела расхаживающих с грозным видом охранников.

Она спросила дворецкого:

– А помимо этой охраны, как защищён дом?

Дворецкий указала на камеры, висящие у них над головой.

– За каждым квадратным сантиметром в доме установлено наблюдение. А ещё, хотя вы и не видели, но вокруг всего дома стоит стена с колючей проволокой. Этот дом практически крепость.

Райли поблагодарила дворецкого за помощь.

Она добавила:

– Я сказала Марри, что попрошу добавить к персоналу агента ФБР. Сюда приедет специальный агент Крейг Хуанг для наблюдения.

Женщина сухо улыбнулась и кивнула.

Райли повернулась и ушла. Весь визит оставил у неё тяжёлое впечатление: ей казалось неправильным оставлять Марри в полном одиночестве, но она ничего не могла с этим поделать.

*

Вечером после ужина Райли пошла в спальню и села за компьютер, в который раз перебирая материалы, которые у них имелись по делу. Но в голове у неё было пусто.

Она встала и стала ходить по комнате взад и вперёд, но в голову по-прежнему не шли мысли.

«Мне нужно больше места», – подумала она.

Она вышла из спальни и спустилась вниз. Она слышала, что в гостиной играет телевизор, и поняла, что там и Джилли с Эприл, и, вероятно, Райан. Габриэлла скорей всего уже пошла в свою комнату спать.

Она вслух пробормотала:

– Почему у меня ничего не получается? Почему я не понимаю его?

Обычно к этому моменту у неё уже было чёткое представление об убийце – ей удавалось заглянуть в его разум, почувствовать его мысли и страсти. В такие моменты она испытывала ужас. Но они были ей нужно, она зависела от них. Без них она ничего не могла найти.

Всё ещё меряя шагами комнату, она старалась заглянуть в голову убийцы.

– Кто ты? – спрашивала она себя вслух. – Где ты?

Она не могла заставить себя задать вслух самый важный вопрос: «Когда ты убьёшь в следующий раз?»

Но единственные образы, которые шли ей в голову, были образами жертв.

Она ярко видела перед собой лица девочек – Дианы Уэббер, Кори Линз, Констанции Йо, Лоис Пеннингтон. Она могла только представить тот ужас, который они испытывали, когда убийца надевал петли им на шеи, а они не могли ничего сделать под действием львиной дозы успокоительного.

А среди них она видела и Марри…

Она чувствовала то, что чувствовал он, так же ясно, как тогда в гараже Россумов. Она ощущала каждую секунду ужаса и замешательства Марри, шокирующее осознание того, что он может умереть, лихорадочные попытки выбраться из петли, и, наконец, побег по дороге.

Но чувств убийцы она ощутить не могла.

Лишь ужас жертвы.

– Почему? – вслух бормотала она. – Почему? Почему?

Её мысли прервал голос Райана.

– Райли, что ты делаешь?

Райли обернулась и увидела, что в гостиную вошёл Райан.

Она грустно вздохнула.

– Райан, я застряла. Я не могу раскрыть это дело.

Райан подошёл к ней и взял её за руку.

– Теперь нужно выбросить это из головы на время, – сказал он. – Ты должна отдохнуть. Пойдём в гостиную. Мы с девочками смотрим очень смешную комедию.

Райли убрала свою руку.

– Я не могу, Райан. Я должна найти убийцу.

Она снова стала ходить взад-вперёд, зная, что Райан всё ещё молча стоит в комнате.

Она должна сосредоточиться.

Тут она услышала, как открылась входная дверь. Она увидела, что Райан надевает пальто.

– Ты куда? – спросила Райли.

– Возвращаюсь к себе. Мне нет смысла здесь оставаться. Даже когда ты дома, мыслями ты где-то ещё. Как и раньше.

Райли недоумённо уставилась на него. Последние несколько дней Райан ночевал не дома. Как он мог обвинять её в том, что «мыслями она где-то ещё»?

– А как же девочки? – спросила Райли.

Райан уже выходил.

– Так ступай и проведи с ними время, – зло бросил он. – Они скучают по тебе – ещё больше меня.

Райан исчез, закрыв за собой дверь.

Райли была поражена.

Неужели Райан прав? Неужели она отстранилась от всех, кто её любит? А если так, что она может с этим сделать?

«Ничего, – поняла она. – Это моя работа».

Она стояла в гостиной в одиночестве, чувствуя себя беспомощной. Её работа в очередной раз портила её личную жизнь – она слишком часто сталкивалась с этой проблемой разделения ответственности.

Она подошла к двери в гостиную. Там, хихикая, смотрели телевизор девочки. Эприл подняла глаза и увидела её.

– Мама! – окликнула она. – Давай смотреть с нами.

Райли отчаянно хотелось подойти и сесть рядом с ними. Она была бы отнюдь не прочь посмеяться над чем-то весёлым.

«Что со мной не так?» – гадала она.

Она чувствовала себя неполноценной.

Но что бы ни было в ней не так, она не позволит этому испортить ей жизнь.

Она исправится. Когда дело будет раскрыто, она будет больше времени проводить с девочками. Может быть, она даже помирится с Райаном.

Но сейчас ей в голову пришла мысль, которой было достаточно, чтобы вернуться к работе:

«Сколько у меня времени, прежде чем кто-то умрёт?»

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Решив прогуляться поутру, Пейшенс размышляла о своей встрече с тремя агентами ФБР в понедельник. Каким нелепым всё это казалось теперь! Погода впервые за долгое время наладилась, и она не собиралась из-за их предупреждения лишать себя приятной прогулки.

Она улыбнулась и подумала: «В такой день не до убийств».

Она глубоко вдохнула, и чистый, бодрящий утренний воздух наполнил её лёгкие. Сегодня и правда было довольно прохладно: гораздо холодней, чем бывало в её родном Мехико, но теплей, чем последнее время. Скорей всего, завтра снова похолодает. Так что после первого урока литературы она закуталась потеплей и вышла на улицу. Она вышла с территории кампуса и пошла к своему любимому кафе. Когда она добралась дотуда и заглянула в переднюю дверь, она увидела, что перед прилавком стоит длинная очередь. Она знала, что скоро она рассосётся, и решила прийти попозже.

А пока она решила пройтись по близлежащему парку. Она была рада, что вокруг никого нет: похоже, она выбрала правильное время. Местные офисные работники придут позже, чтобы пообедать под деревьями, пользуясь долгожданной переменой погоды.

Девушка направилась к своему любимому месту в парке – белой металлической беседке в виде арки, в которой стояли скамейки. Она протерла одну из скамеек платком и села, расправив пальто.

Оглянувшись, она вспомнила, каким всё было, когда она впервые приехала в Бярс прошлым августом. Цветущая лоза обвивала арку над её головой. Это напомнило ей о беседке в её семейном имении в пригороде Мехико. Та беседка была круглый год покрыта цветами в отличие от этой, теперь опутанной засохшей лозой.

Жаль, что папа не послал её учиться в более тёплое место. Ей было бы больше по душе учиться там, где есть пляж. Однако папа настаивал именно на Бярсе, говорил, что здесь она познакомится с правильными людьми. А это поможет ей в будущем.

Она и в самом деле встретила немало людей из хороших семей. Однако кроме них она встречалась и с более бедными классами людей. Например, эти агенты из ФБР в понедельник.

Какое вообще право они имеют задавать ей такие вопросы?

Особенно та невоспитанная агент Варгас – так вроде бы её звали.

Девчонка очевидно считала себя выше потому, что она, видите ли, агент ФБР. И старшие агенты, мужчина с женщиной, даже не попытались поставить её на место. Лучше бы им быть более благоразумными.

Видимо, они никогда не слышали, как говорят старые мексиканцы: «No tiene la culpa el indio sino el que lo hace compadre».

В этом виноваты не indio, а те, кто делает их compadre.

Эта девчонка, агент Варгас, просто не знает, как должна вести себя.

Пейшенс закрыла глаза и попыталась представить, что она дома. Но холодный воздух мешал ей хотя бы мысленно вернуться домой.

Тут она услышала голос:

– Я принёс тебе твой любимый.

Она улыбнулась. Она сразу же поняла, кто это. Открыв глаза, она увидела, что он стоит перед ней – тот парень, с которым она в прошлый раз разговаривала. У него в руках были стаканы из кафе, от которых шёл густой пар.

– Мапаш! – воскликнула она.

Это имя она сама ему придумала. Она не знала его настоящего имени. Это казалось странным, особенно учитывая, что он пригласил её на свидание во время их прошлой встречи. Она вежливо отказалась. Он был странным и, в конце концов, не в её вкусе. А что, если он из неподходящей семьи?

Когда она отказала ему, он очень расстроился. Пейшенс была рада, что он всё ещё хотел с ней дружить.

Он дал ей один из стаканов. Ей не нужно было говорить, что в нём: она знала, что это вкуснейший горячий шоколад с корицей. Она похлопала по скамейке, и он сел рядом с ней.

– Сегодня ты скажешь мне своё имя? – спросила она.

– А мне нравится, когда ты называешь меня Мапашем, – сказал он.

Пейшенс рассмеялась. Хорошо, что он не знает, что mapache значит «енот». Пейшенс так называла его потому, что его большие тёмные глаза напомнили ей об еноте. Прозвище вряд ли польстило бы ему, так что она надеялась, что он никогда не узнает его значение.

– О чём думаешь? – спросил мальчик.

От его вопроса ей стало тепло на душе: мало кто интересовался тем, что она думала или чувствовала последнее время. И горячий шоколад был очень вкусным.

– Ты слышал о так называемых убийствах? – спросила она.

– Убийства? Я слышал о самоубийствах.

– Да, самоубийства – скорей всего, это именно они. Просто куча шума из ничего. Некоторые из тех, кто здесь учится, не могут справиться с давлением. А мой папа пришёл бы в ярость, если бы я попыталась покончить с собой.

Парень был удивлён.

– В ярость? – переспросил он. – Разве он не огорчился бы?

Вопрос застал Пейшенс врасплох. Она не знала, что ответить. Печали в её семье никогда не было места. На самом деле, как и счастью. Папа не был очень-то тёплым человеком. Расстроился бы он, если бы она умерла?

«Нет, скорей всего, он бы просто почувствовал себя оскорблённым», – подумала она.

Папу легко было разозлить, и она изо всех сил старалась избегать этого. Порадовать его было очень трудно, ведь он многого ожидал от неё.

– Ну, последнее время в кампусе много шума по этому поводу, – сказала она. – Все боятся и всё такое. Неужели ты правда ничего не слышал?

– Не-а.

– Значит, тебя давно здесь не было, – сказала она.

– Я уезжал на пару дней.

Пейшенс снова задумалась, учится ли он в Бярсе или нет. Она спрашивала его об этом пару раз, но он только улыбался в ответ. Казалось, ему нравится быть человеком-загадкой. Четно говоря, ей тоже это казалось весёлым.

– Ко мне даже приходили из ФБР, – сказала она. – Они такие грубые. Ты видел листовки, развешанные в кампусе, на них портрет подозреваемого?

Парень покачал головой.

Она снова глотнула горячего шоколада и сказала:

– Ну, они говорят, что он довольно высокий, а мне он кажется некрасивым, по крайней мере на портрете. Но эти агенты решили, что я с ним встречаюсь! И что он водит пикап! Представляешь?

Она с негодованием встряхнула головой:

– Я позвонила папе и рассказала ему…

Она замолчала. Интересно, она ему уже рассказывала, какой важный человек её отец? Что ж, никогда не помешает повторить.

– Мой папа – высокопоставленный чиновник в мексиканском посольстве. Он очень влиятельный. И он был просто в ярости, что эти агенты осмелились докучать мне. Он связался с деканом Отри, и тот вызвал меня сегодня себе в кабинет просто, чтобы извиниться. Такое больше не повторится, так он сказал.

Она снова отпила из стакана.

– По чему ты больше всего скучаешь в Мехико? – спросил мальчик.

Пейшенс задумалась.

– Наверное, по Розе, моей niñera, это значит няня. Она всю жизнь заботилась обо мне.

Она посмотрела на стакан с горячим шоколадом. Он напомнил ей о вкуснейшем горячем атоле, который Роза готовила ей всякий раз, когда у Пейшенс было плохое настроение. Сейчас ей казалось, что тот мир так далеко от неё.

Пейшенс сказала:

– Честно говоря, Роза была мне в большей степени мама, чем сама мама…

Она почувствовала, что заболталась и перестала следить за своими словами. Тут она почувствовала, что у неё в голове возник лёгкий туман. Она не знала, почему, но чувство не было неприятным.

Она снова стала рассказывать о том, как ей не нравится жить в Соединённых Штатах, как красиво в Мехико, какое красивое имение её семьи, как она скучает по Розе и её восхитительном атоле.

Она была рада выговориться.

Но это было немного странно. Обычно она так не поступала.

Вскоре головокружение стало слишком сильным.

Стакан выпал у неё из руки, расплескав последние капли горячего шоколада.

– Что-то мне нехорошо, – сказала она. – Не мог бы ты проводить меня обратно в школу?

– Конечно, – сказал мальчик. – Минутку.

Он встал и стал возиться с чем-то. У неё всё расплывалось перед глазами, и она не видела, что он делает.

Он взял её за руку и помог ей встать на ноги. У неё были ватные ноги, и она упала бы, если бы он не поддержал её.

«Что-то не так», – подумала она.

Мир бешено вращался, она едва могла стоять на ногах.

Мальчик что-то надевал ей на шею – что-то неприятное для кожи. Что бы то ни было, оно поддерживало её, не давало ей упасть. Её зрение слегка прояснилось и она поняла…

«Я стою на скамейке».

Тут она почувствовала, что её толкнули и она стала падать со скамейки, вокруг её шеи что-то резко затянулось и теперь она висела в воздухе.

Она пыталась спросить…

«Почему?»

Но она задыхалась и, как бы она ни хватала ртом воздух, вдохнуть никак не получалось.

Но где она?..

Она поняла, что она в Мехико, сидит в беседке, увитой красивейшими цветами, а Роза только что принесла ей чашку с горячим и сладким атолом, чтобы ей стало лучше, и…

Мир погрузился во тьму.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Когда у Райли завибрировал телефон, она была в библиотеке Бярса. В сообщении Мередит просил её сразу же ему перезвонить.

У Райли оборвалось сердце. Она почувствовала, что это плохие новости.

В этот момент она опрашивала библиотекаря Бярса, спрашивая, не видела ли та что-то или кого-то подозрительного, особенно человека, похожего на портрет. Люси и Билл ходили по кампусу, также опрашивая персонал колледжа – секретарей, комендантов, садовников и многих других, кто мог заметить что-то необычное. Все агенты вернулись утром в кампус, полные решимости выйти на какую-то зацепку прежде, чем убьют кого-то ещё.

Райли сразу же завершила разговор с библиотекарем и перезвонила Мередиту.

Он сказал:

– Агент Пейдж, произошло ещё одно убийство.

Райли чуть не застонала вслух. Им не удалось найти убийцу, и теперь пострадал ещё один человек.

– Где? – спросила она. – Когда?

– Тело нашли только что, в парке Витмер. Это в пешей доступности от кампуса.

– Повешение? – спросила Райли.

– Да. Ещё одна студентка Бярс. Её звали Пейшенс Ромеро.

Райли будто ударило током.

«Та девочка, с которой мы разговаривали в понедельник!»

– Мы уже едем туда, – сказала Райли Мередиту. – Кто на месте преступления?

– Кто-то позвонил девять-один-один, – ответил тот. – Они закрыли зону.

Повесив трубку, Райли нашла парк на карте в своём телефоне, а затем отправила Биллу и Люси сообщение, назначив им там встречу, после чего побежала по кампусу в сторону парка. При выходе из кампуса она встретила обоих агентов.

– Что происходит? – спросил Билл, а Люси с нетерпением смотрела на неё.

Райли помнила, как была расстроена Люси после их разговора с Пейшенс Ромеро в понедельник. Если молодому агенту было не по себе после того случая, сейчас ей точно придётся туго.

Но смягчить новость она никак не могла.

– У нас новая жертва, – сказала Райли. – На этот раз это Пейшенс Ромеро.

– Чёрт, – бросил Билл.

Люси охнула.

– Нет! – вскрикнула она.

Райли просто кивнула. Она хотела сказать девушке, чтобы она не принимала это близко к сердцу, но знала, что это не поможет.

Они все побежали к парку. К тому времени, когда они подошли туда, вся улица уже была заставлена полицейскими машинами. Райли знала, что очень скоро здесь окажутся и журналисты.

Они с Биллом и Люси пошли по дорожке, где полицейские отгораживали место преступления, и поднырнули под лентой.

Тело девочки всё ещё было там. Картина была зловещей: красивая блондинка в дорогой одежде висела в петле на беседке в виде арки. Её стильное пальто было помято, а волосы слегка колыхались на ветру.

Жизнь этой избалованной, богатой девочки жестоким образом была прервана.

Место тоже было диковинным – оно было создано для хорошего отдыха: декоративная арка со скамейками, поставленными для удобства. Кто бы то ни был её дизайнером, он явно не представлял себе такого.

Бригада криминалистов из полиции уже была на месте, рыская в поисках улик. Рядом с телом стоял и тщательно осматривал его знакомый Райли – главный патологоанатом Эшли Хилл, им уже приходилось вместо работать над делом.

Райли подошла к Эшли.

– Что можешь сказать? – спросила она.

Эшли сокрушённо проговорил:

– Похоже, она была мертва уже больше часа, пока её не обнаружили. Похоже на самоубийство. Но конечно, это просто имитация, на самом деле, это вовсе не самоубийство.

Райли не требовалось этого говорить: она и сама с одного взгляда видела, что Эшли прав. Верёвка была привязана к центральной части арки. Кто бы ни был тем, кто её завязал, он явно был выше или подвижней, чем богатенькая девочка.

Райли вспомнила своё вчерашнее беспокойство. Теперь её худшие страхи оказались правдой: она со своей командой была слишком медлительной, а вот убийца наоборот ускорился.

Райли повернулась к главе бригады криминалистов.

– Кто её нашёл? – спросила она.

– Вон тот парень, – сказал мужчина, указав на парня, который стоял и таращил глаза за полицейской лентой. Райли подошла к нему.

– Расскажите, что произошло, – попросила она его.

Он указал на женщину, стоящую рядом с ним.

– Мы с Перл работаем в банке неподалёку. Погода хорошая, так что мы решили пообедать в парке. Когда мы пришли сюда, мы увидели…

Речь оставила его и он указал на тело.

Женщина добавила:

– Лерой сразу же позвонил в девять-один-один.

– Вы поступили правильно, – сказала Райли. – Пожалуйста, убедитесь, чтобы полиция записала ваши контактные данные.

Райли подошла к Биллу и Люси, которые наблюдали за снятием тела. Райли услышала звуки приближающейся сирены.

Билл сказал:

– Чего я не понимаю, так это его мотивов. Почему богатые студенты, все из одной школы? Это какая-то классовая ненависть? Жертвы богаты, а убийца им завидует?

Райли задумалась.

– Я так не думаю, – сказала она. – Мне кажется, он знает этих жертв или как-то с ними связан. Каждое убийство личное.

«Если б только знать, почему», – подумала она про себя.

Люси явно была очень расстроена, но Райли чувствовала, что агент не собирается позволить этому взять над собой верх.

– Он как будто невидимка, – заметила Люси. – Повсюду развешан его портрет, но никто никогда его не видел. Он приходит сюда и делает это средь бела дня, но по-прежнему остаётся незамеченным.

Райли молча обдумывала её слова. До неё стало доходить, что с рисунком что-то совсем не так – она подозревала это с самого начала. Он был слишком подробным, слишком ярким.

«Я должна была прислушаться к своим инстинктам», – подумала она.

В конце концов, она провела с Марри достаточно времени, чтобы заметить симптомы ложной памяти и конфабуляции. Его описание убийцы могло быть очень неточным, хотя он был тут не причём. Теперь им придётся заново устанавливать его внешность.

В этот момент подъехал Трэй Билер, глава криминалистического отдела ОПА, со своей командой. В прошлый раз Райли пересекалась с ним в гараже Россумов после покушения на убийство Марри. Сирены, которые она слышала, очевидно, принадлежали машине криминалистов, спешащих сюда из Квантико.

– Чёрт побери, – сказал Трэй Райли. – Я надеялся, что больше мы такого не увидим.

Райли заметила, что один из копов осторожно поднимает бумажный стакан из-под арки.

– Могу я взглянуть? – попросила она.

Полицейский передал его ей и она увидела, что внутри её осталось несколько капель, которые не вылились. Она сразу дала его Трэю, который сейчас же всё понял.

– Проверим, – сказал он. – Готов поставить миллион на то, что там мы найдём алпразолам.

Райли услышала крики у полицейской ленты и, обернувшись, увидела декана Отри, который суетливо бежал перед высоким и сердитым мужчиной. Райли не слышала, о чём они говорили, но ясно различила испанский акцент.

Она пошла к ним и сразу же отметила про себя явное сходство мужчины с Пейшенс. Его волосы и цвет кожи были немного темней, но черты лица были такими же аристократическими.

«Это её отец», – поняла Райли.

Она прошла под лентой и подошла к ним.

Отец Пейшенс орал, будучи вне себя от ярости.

– Вы совершенно некомпетентны! Я разговаривал с вами по телефону! Я вас предупреждал!

Отри бормотал что-то вроде: «Простите, извините», снова и снова.

Райли окликнула их:

– Сеньор Ромеро, могу я с вами перекинуться парой слов?

Она достала значок.

– Я специальный агент Райли Пейдж, ФБР и…

Мужчина угрожающе к ней шагнул. Райли видела, что он одновременно расстроен и сердит – опасная смесь эмоций.

– Вы! – заорал он на неё. – Вы знали, что здесь убийца, и вы ничего не сделали!

– Я понимаю ваше расстройство. Я лишь хотела спросить…

– Нет! – сказал Ромеро, снова её перебив. Он ткнул пальцем в Отри и закричал.

– Вы там в ФБР также некомпетентны, как этотcabrón. Мне нечего вам сказать. Я найму собственного детектива, а с вами свяжется мой адвокат.

Он убежал прежде, чем Райли успела ответить. Отри остался стоять, ошарашенный и мертвенно-бледный.

Раздосадованная, Райли подошла к Биллу и Люси.

– Похоже, он не очень-то настроен на сотрудничество, – заметила Люси.

– Я даже не могу его за это винить, – со вздохом произнесла Райли. – Кроме того, я очень сомневаюсь, что он знает нечто такое, что может нам помочь. Пойдёмте, нам нужно возвращаться в Квантико. Мередит потребует отчёт.

Райли, Билл и Люси вышли из парка и пошли к своему автомобилю, когда их атаковали репортёры. Погрузившись в уныние, Райли игнорировала их вопросы. И всё же, она слышала, как они снова и снова повторяют одно слово: «Почему… почему… почему…»

Этот самый вопрос не давал покоя и Райли.

«Почему?»

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Когда Райли добралась до дома тем вечером, день нисколько не наладился. Она поужинала с Эприл, Джилли и Габриэллой, но Райан так и не объявился: он не появлялся дома с тех пор, как рассердился прошлым вечером.

С тех пор как он переехал сюда, собираясь стать частью их семьи, не прошло и пары недель, но он уже шёл на попятную. Эприл и Джилли ничего не говорили по этому поводу за ужином, но Райли видела, что они расстроены и разочарованы. Им нравилось жить с Райаном, кроме того, он сильно помогал им, особенно Джилли.

После обеда Райли пошла в свою спальню и позвонила Райану, который был у себя дома.

– Когда ты вернёшься? – спросила она. – Ты всё ещё на меня злишься?

Она услышала вздох.

– Дело не в том, злюсь я на тебя или нет. Но ты никогда не бываешь дома полноценно, вот и всё. Как это было всегда.

Его слова укололи Райли в самое сердце.

«Как это было всегда».

Очевидно, он имело в виду то, как развалился их брак.

Неужели это происходит снова?

– Мне кажется, ты ко мне несправедлив, – сказала Райли.

– Разве?

Повисло молчание.

Райан сказал:

– Послушай, мне просто нужно побыть наедине.

Обида Райли усилилась. Именно это он говорил и в прошлый раз, отстраняясь от них с Эприл.

– Девочки скучают по тебе, – сказала она.

Райан ничего не ответил.

Она сказала:

– Может хотя бы поговоришь с ними? Скажешь им, что случилось?

– Это тебе нужно поговорить с ними, – сказала Райли.

Тут Райли не смогла сдержать злость. Он снова сваливал всю ответственность на неё.

На неё нахлынули воспоминания о том, как мерзко он себя вёл. Тут ей пришла в голову совсем уж неприятная мысль: когда они ещё были женаты, он ей изменял.

– Ты встречаешься с кем-то ещё? – спросила она.

– Какое это имеет дело? – стал защищаться Райан.

– Можешь просто ответить, да или нет.

– Нет. Но это в любом случае не имеет значения. Мне нужно подумать и, знаешь ты или нет, тебе тоже.

Он попрощался и отключился.

Райли как обухом ударили по голове. Она поняла, что её всю трясёт.

Но отчего?

Ярость? Горечь? Страх? Скорбь?

Что бы то ни было, она знала, что недовольна она только собой. Жаль, что она не может винить в происходящем Райана.

Но почему? Разве не он виноват?

Почему-то она чувствовала, что сама ошибается.

– Может быть, он прав, – вслух пробурчала она.

В любом случае, что ей делать? Райан сказал, что она должна поговорить с девочками. Может быть, ей действительно нужно это сделать. Кто ещё сможет им объяснить, что происходит?

Но она не могла.

И девочки, конечно, чувствовали её отсутствие.

Она отодвинула их на задний план. Она отодвинула на задний план всё, что было ей важно.

Она подумала о своём прежнем соседе Блейне – очаровательном, приятном мужчине, с которым она едва не начала отношения. Но бедного Блейна сильно избил убийца, за которым охотилась Райли, чем напугал его настолько, что тот решил переехать.

Эприл тоже испытала слишком много ужаса для подростка.

Раз уж на то пошло, то пострадал и Райан – его связал и держал в заложниках маньяк, помешанный на мести Райли.

«Это всё моя вина, – горько думала она. – Или вина моей работы».

Но в чём вообще разница? Разве она и её работа – не одно и то же? А если это так, то как она может даже надеяться на то, чтобы установить с кем-либо прочные взаимоотношения?

А теперь она даже работу не может выполнить как следует.

Что остаётся ей без работы?

«Ничего», – горько подумала она.

Хуже всего было то, что и другие жизни были в опасности. Она не имела представления, кого атакует убийца в следующий раз, но она знала, что это произойдёт совсем скоро. Она опасалась и за Марри, в одиночестве сидящего у себя дома. Конечно, его хорошо охраняли и она не видела ни одной рациональной причины, почему он может быть в опасности, но всё же нутром чувствовала какую-то отчаянную беду, нависшую над ним.

Ей захотелось выпить. Она спустилась вниз, где никого не было. Габриэлла уже ушла в свои апартаменты, а девочки делали домашнюю работу в своих комнатах.

Всё было в точности так, как должно было быть.

Всё, кроме Райли.

Она подошла к кухонному шкафу, достала стакан и бутылку бурбона.

Она налила себе полный стакан и убрала бутылку обратно. Она уже повернулась, чтобы уйти из кухни, но тут неожиданный импульс помешал ей. Она снова достала бутылку и вместе со стаканом поднялась наверх.

Райли уселась в своём кабинете-спальне.

Она почувствовала, что погружается в тёмные уголки своего разума. Там жили её внутренние демоны – демоны злости, жестокости и насилия.

В этом мире был только один человек, который понимал это так же, как и она.

Она залпом опустошила стакан.

Потом она подошла к шкафу и сняла с полки коробку. Внутри коробки она нашла хорошо знакомый предмет – золотой браслет-цепочку.

Она села за стол и стала вертеть браслет в руке.

– Цепной Шейн, – прошептала она. Его имя означало, что в качестве орудия убийства он предпочитал использовать цепи.

У Шейна Хэтчера была такая же цепочка, которую он носил в знак их тёмной дружбы

Свою Райли никогда не надевала.

Её внутренняя темнота усилилась.

«Почему нет?» – с горечью подумала она.

Она налила себе ещё один стакан и опустошила и его, собираясь с духом.

Она расстегнула замочек и впервые надела цепочку себе на запястье. Цепочка была тяжёлой и вызвала странное ощущение, казалось, что она испускает электрический заряд. Она блеснула на свету от настольной лампы. Было приятно надеть её.

Её внимание снова крохотная гравировка на одном из звеньев.

«лицо8олиц»

Она давно уже разгадала эту загадку: она означала «лицом к лицу» и наводила на мысли о зеркале. В конце концов, Хэтчер был своего рода зеркалом, в котором Райли видела в себе то, что по-настоящему пугало её.

Кроме того, буквы были адресом.

Она повернулась к компьютеру, открыла программу видео-чата и набрала пароль.

Она ожидала, что увидит на экране лицо Хэтчера, услышит его зловещий голос…

Но ничего не произошло.

Она попробовала снова.

Ничего.

«Должен быть какой-то способ с ним связаться», – подумала она.

Она налила себе в стакан ещё, заставляя себя пить медленней: она должна оставаться разумной, по крайней мере ещё немного.

Она запустила поиск по имени Хэтчера. Результаты были довольно предсказуемыми: большей частью то были новости о его побеге из Синг-Синга и о том, что он на свободе и находится в списках самых разыскиваемых ФБР преступников. Она не нашла совершенно ничего, что могло бы ей помочь связаться с ним.

Тут ей в голову пришла новая мысль: она знала, кто может ей помочь.

Она запустила звонок Ван Роффу. Несколько секунд спустя на экране появилось лицо упитанного технического специалиста.

– Руфус! – воскликнул он, пытаясь воскресить старую шутку. – Как там в Канкуне?

Райли не засмеялась.

– Мне нужна помощь, Ван, – серьёзно сказала она. – И мне очень нужно, чтобы это осталось строго между нами.

Глаза Роффа широко открылись от интереса.

– Говори, – сказал он.

– Тебе знакомо имя Шейна Хэтчера?

У Вана Роффа отпала челюсть.

– Боже, да кому оно не знакомо?

– Я пытаюсь связаться с ним.

Лицо Вана побледнело.

– Агент Пейдж, я ничего не знаю об этом.

– Это очень важно.

– Я в этом не сомневаюсь, но…

– Но что?

Теперь Ван был обеспокоен.

– Агент Пейдж, знаете вы это или нет, но ваша дружба, связь или что бы то ни было между вами с Цепным Шейном, уже стало легендой в ФБР. Все говорят, что это опасно. Они считают, что вы сумасшедшая, что связались с ним. Все боятся его – боятся по-настоящему. Всё, что мне о нём известно, пугает меня до смерти.

Райли была поражена. Ван был не из тех, кого можно было легко напугать – нарушать правила ему даже нравилось.

– Ван, я просто хочу, чтобы ты нашёл его. Я не прошу тебя лично с ним связываться.

Ван покачал головой.

– Я понимаю. Но суть не в этом. Агент Пейдж, вы мне нравитесь. Мне нравится работать с вами. Чёрт, да я восхищаюсь вами! Но когда вы играете с Хэтчером, вы играете с огнём. Я не стану участвовать в этом ради вашей же безопасности.

Райли с трудом могла поверить собственным ушам.

«Много же тебе понадобилось времени, чтобы стать дисциплинированным», – подумала она.

Но она не сказала это вслух.

– Ван, почему бы тебе просто не…

– Нет. Это моё окончательное слово, просто нет. Это слишком, даже для меня. Послушайте, я собираюсь отключиться. И забыть о том, что мы даже разговаривали. Если кто-нибудь спросит меня об этом, я буду всё отрицать. И вам лучше делать то же.

Ван Рофф закончил разговор.

Какое-то время Райли сидела, уставившись в экране компьютера и чувствуя себя ужасно одиноко.

Она допила стакан и налила себе ещё.

Райли снова была в темноте, глубокой темноте обширного гаража. Она слышала, как звук её собственных шагов эхом отражается в темноте.

Она знала, что будет дальше, – по крайней мере, ей так казалось.

Она вот-вот увидит одну из жертв, висящую под лучами света в окружении семейных фотографий в рамках.

Но вместо этого посреди темноты показалась деревенская хижина.

Она сразу же узнала это место.

Это была хижина её отца в горах Аппалачи.

Передняя дверь медленно открылась.

Оттуда вышел суровый на вид мужчина, одетый в полную униформу морского пехотинца.

То был отец Райли. Она удивилась, увидев его в форме – разве он не ушёл на пению много лет назад?

Тут она поняла…

…ведь её отец умер в прошлом октябре.

Он пошёл прочь от дома, направляясь в окружающую его темноту, не глядя на Райли.

– Папа, – крикнула Райли.

Он остановился, но так и не взглянул на неё.

– Я думала, ты мёртв, – сказала Райли.

– Так и есть, – прорычал отец. – Поэтому я и ухожу.

Он указал на хижину.

– Теперь это твой дом, – сказал он. – Я оставил его тебе. И тебе уже давно пора позаботиться о нём.

Райли вспомнила: папа действительно указал в завещании, что оставляет ей хижину. Она не знала, почему. Её не связывало с этим местом ничего, кроме горьких воспоминаний. Она даже ни разу не была там с тех пор, как он умер. Она не знала, почему он не оставил его её старшей сестре.

– Ты должен был оставить его Венди, – сказала Райли.

– Вот, что тебя беспокоит? – спросил папа.

Райли не знала, что сказать. На самом деле, она много лет не видела Венди. Однажды она говорила с ней по телефону вскоре после того, как умер их отец, но разговор был не очень приятным.

– Венди была с тобой, когда ты умер, – сказала Райли. – Ты избивал её до синяков, но она не перестала заботиться о тебе в конце. Она была добра к тебе. В отличие от меня. Она заслужила чего-то от тебя. Ты должен был оставить хижину ей.

Отец Райли издал смех, похожий на рык.

– Да, что ж, жизнь несправедлива, не так ли?

Он указал на хижину.

– В любом случае, она больше не моя, а твоя. Если ты туда не поедешь и не приведёшь всё в порядок, ты пропадёшь. Никто на свете не сможет тебе помочь.

С ухмылкой он добавил:

– Не то, чтобы мне не было наплевать.

Он отвернулся от неё и ушёл в окружающую их тьму.

Райли стояла лицом к хижине.

«Я должна пойти туда», – сказала она себе.

Но её как будто парализовало.

Она не могла сдвинуться с места.

И она была напугана – так напугана она никогда не была.

Райли проснулась от стука в дверь. Утренний свет лился в окна. Она поняла, что уснула за столом и провела здесь всю ночь.

Ей удалось простонать:

– Входите.

Эприл засунула голову ей в комнату.

– Мы с Джилли уже позавтракали и собираемся ехать в школу.

– Хорошо, – пробормотала Райли.

Но Эприл никуда не уходила. Она с беспокойством смотрела на Райли. Райли была уверена, что её дочь заметила наполовину пустую бутылку виски, стоящую рядом с ней на столе.

– Ты в порядке? – спросила Эприл.

Райли удалось слегка улыбнуться.

– Я в порядке, – сказала она. – Давайте не опаздывайте в школу.

Эприл ушла, закрыв за собой дверь.

У Райли раскалывалась голова. Ей нужно было умыться, спуститься и выпить кофе. Но прежде, чем она успела встать со стула, у неё зазвонил телефон. То был Билл.

Он сказал:

– Я хотел обсудить с тобой планы на сегодня.

Райли молчала.

Билл сказал:

– Меня не покидает ощущение, что убийца прямо у нас под носом, прячется у всех на виду. Я подумал, что мы с тобой и Люси могли бы сегодня снова опросить электрика, Пайка Тозера. Может быть, мы ошиблись на его счёт. Я могу выяснить, будет ли он сегодня работать в кампусе. Если не будет, то я выясню, где он, и…

Райли перебила его:

– Я сегодня не буду работать.

– Что?

Райли задумалась, пытаясь подобрать правильные слова.

Но правильных слов не было.

– Я не могу, Билл. Не сегодня.

– Какого чёрта происходит?

Райли едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Езжайте вдвоём с Люси. Я вам сегодня точно не принесу пользы. Без меня вы справитесь лучше.

Повисло молчание.

Тогда Билл спросил:

– Ты пила?

Райли не смогла заставить себя ответить.

– Боже, – сказал Билл. Теперь он был зол. – Хорошо, возьми выходной, приди в себя. Дай мне знать, когда ты будешь готова вернуться к работе.

Билл повесил трубку.

Райли осталась сидеть, чувствуя себя несчастной, всё ещё полная решимости не плакать, стараясь решить, как ей поступить.

Тогда она снова вспомнила свой сон, который ей снился, когда её разбудили, и то, что говорил её отец: «Если ты туда не поедешь и не приведёшь всё в порядок, ты пропадёшь. Никто на свете не сможет тебе помочь».

Ещё она вспомнила ужас, который она испытала, стоя рядом с хижиной.

«Я должна решить это», – решила она.

Райли встала из-за стола и пошла собираться в ванную.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Пока Райли ехала по долине Шенандоа, последствия её похмелья постепенно испарялись, однако ужас никуда не делся.

Она в который раз поражалась красоте природы Вирджинии. Ей всегда нравилось это место в такую погоду: тонкий покров снега, угловатость голых деревьев, монохроматическая серость всего.

И всё же, сегодня она не могла порадоваться этому в полной мере.

Так было всегда в её редкие визиты к отцу, когда он ещё был жив: неприятное ощущение, что встреча пройдёт очень скверно.

И конечно, предчувствие её никогда не обманывало.

«Но сейчас-то почему?» – гадала она.

Её отца там больше не было, как не с кем было спорить и бороться.

Так почему у неё такое отвращение?

Тут она поняла: её пугало само его отсутствие.

Глупо, но она боялась, что сама его бестелесная жестокость может жить где-то там, всё ещё населяя это место.

Свернув с шоссе, она поехала по дороге, ведущей в горы Аппалачи, где на земле снега было ещё больше, чем снизу. Кроме того, реки, мимо которых она проезжала, также были покрыты льдом, однако большинство дорог уже оттаяло.

Она проехала через последний городок, а потом по грунтовой дороге вверх, мимо голых деревьев и торчащих тут и там валунов. Это была единственная часть дороги, на которой ещё не стаял снег, но ехать от этого тяжелей не стало.

Дорога кончилась у хижины, деревянного сельского строения, которое она видела в своём последнем сне. Остановившись, она поразилась тому, что старый побитый фургон её отца всё ещё был там, покрытый слоем снега. Дрова всё ещё были сложены около пня спереди хижины: они были наколоты для печи, которая служила для обогрева и приготовления пищи; ему так и не пришлось ими воспользоваться.

Из снега торчало больше сорняка, чем обычно. Райли знала, что весной здесь всё ими порастёт, ей нужно было что-то сделать с ними до этого.

Когда она вылезла из машины, она была почти уверена, что с поросших лесом холмов спустится её отец. Скорей всего, у него в руках была бы пара только что подстреленных белок, которых он бросил бы в корзину, которая всё ещё стояла у входной двери.

Но конечно, его там быть не могло.

Она встала рядом с машиной и огляделась. Хижину окружал густой лес. Она знала, что теперь ей принадлежит ещё почти тридцать акров вплоть до владений Национального заповедника. Она не знала, представляют ли эти места какую-либо ценность, да и не думала об этом.

«Почему он оставил эти земли мне? – снова спрашивала она себя. – Почему не Венди?»

Бедняга Венди. Райли невольно стала ей сочувствовать. Когда Венди была маленькой, отец избивал её каждый раз, когда злился, пока она наконец не сбежала. И всё же, когда он умирал, Венди была на его смертном одре и устроила его похороны.

Она вернулась к нему, как преданная собака.

Райли же наоборот, даже не пошла на его похороны.

Она подошла к двери в хижину и увидела, что та заперта: это было бы странно, если бы её отец был бы до сих пор жив, ведь в этом уединённом месте не было нужды беспокоиться о грабителях.

К счастью, у неё были ключи. Юрист, который занимался завещанием, прислал их ей после того, как она подписала все необходимые бумаги.

Она повернула ключи, но вошла не сразу.

Она помнила ощущение жуткого страха, который испытала во сне от перспективы войти сюда.

Она снова почувствовала тот же страх.

Войти сюда казалось судьбоносным решением.

Но она собралась с мужеством и шагнула внутрь.

В хижине было сумрачно. Единственный свет проникал в маленькие окна. Ей в нос ударил знакомый тёплый и приятный запах дерева, исходящий от деревянных панелей. Это место теперь выглядело чуть более запущенным, но в целом изменилось не сильно: не хватало лишь мощной, свирепой жизненной силы, исходящей от присутствия её отца.

Однако в прошлый её визит эта жизненная сила уже убыла.

Она посмотрела на стул, на котором он сидел в тот раз. Ворчливый и ссутулившийся, с мертвенно-бледным лицом, контрастирующим с жаром печи, в которой трещали дрова, он ловкими движениями свежевал мёртвую белку, а рядом с ним уже лежала кучка подготовленных тушек.

Она с первого взгляда поняла, что он смертельно болен. Он кашлял всё время, пока она была тут, иногда заходясь в приступах. Он не хотел обсуждать это, но и без подобных тем их беседа была очень мрачной. Дело даже дошло до ударов. В его слабом состоянии она легко его одолела.

Она вспомнила, что сказала ему после этого, её последние слова ему: «Я тебя не ненавижу, папа».

Эти слова ни в коей мере не были примирительными. Нет, они были резкими и жестокими. Она знала это, когда говорила их. Эти слова раздавили его ощущением собственного провала.

Райли досталось нечто похуже побоев Венди: он не прикладывал к ней руку, но унижал и обижал её так, как только мог. Он надеялся сделать её настолько же бесчувственной, как он сам, неуязвимой для любой боли.

Но ему, конечно, не удалось.

И тогда она озвучила это: «Я тебя не ненавижу, папа».

В мыслях у неё всплыло его потерянное лицо.

«Это пошло ему на пользу», – подумала она.

Но тягучее чувство вины не покидало её.

Она постаралась отбросить это ощущение и напомнила себе, что приехала сюда не просто так.

Она приехала, чтобы «привести всё в порядок», как сказал ей во сне папа.

Но она до сих пор не знала, что и как приводить в порядок.

У стены стоял стол со сдвижной крышкой, в который Райли никогда не заглядывала. Она открыла его, и первое, что она увидела, привело её в замешательство.

Там лежала фотография в рамке, а на фотографии была она сама, Венди и их мама. Райли на вид можно было дать четыре года, Венди было больше десяти. Как девочки, так и их мама выглядели очень счастливыми.

«Когда мы вообще были счастливы?» – задумалась Райли.

Она не могла такого припомнить.

Вместо этого в голову шли лишь мучительные воспоминания.

Она помнила своё отчаяние, когда Венди ушла навсегда. Райли тогда было всего пять, а Венди пятнадцать. С тех самых пор у неё не было сестры. Сколько сейчас Венди?

«Ах да, – подумала она. – Пятьдесят».

Как она теперь выглядит?

Как она прожила жизнь?

Райли не имела представления.

Хуже всего были воспоминания о смерти их матери, которая погибла спустя год после исчезновения Венди.

Воспоминания были такими яркими, как будто всё это случилось только вчера.

Мама взяла её в кондитерскую. Она баловала шестилетнюю Райли, покупая ей все сладости, которые она хотела.

Но тут вошёл мужчина с пистолетом и нейлоновым носком на голове, который потребовал, чтобы мама отдала ему деньги.

Но она была слишком напугана, чтобы послушаться, слишком напугана, чтобы даже пошевелиться.

Мужчина выстрелил в маму, которая умерла прямо у ног Райли.

От этого воспоминания по всему телу Райли прошла дрожь.

Папа так никогда и не простил Райли – как будто шестилетняя девочка могла спасти жизнь матери.

Однако в глубине души Райли всегда принимала вину на себя.

Райли стала рыться в столе. Все его ящички и отделения были забиты чеками, списками и тому подобным. Но в одном из отделений лежал сложенный листок бумаги – как будто кто-то хотел, чтобы его нашли.

Райли достала и развернула его.

То, что она прочла, поразило её до глубины души.

Это было неотправленное письмо, адресованное ей.

Оно начиналось с…

Дорогая Райли,

Дальше следовало несколько зачёркнутых фраз, которые могли стать началом письма:

Ты никогда не была…

Я всегда знал, что ты никогда не…

С самого детства ты не могла…

Меня всегда разочаровывало, что…

Не знаю, почему я надеялся, что ты…

Зачёркнутых предложений было порядка двадцати. Однако в конце была не зачёркнутая подпись:

Папа

Райли прекрасно всё поняла.

Её отец написал как раз то, что хотел.

И оставил письмо, чтобы Райли нашла его.

Из горла Райли вырвалось рыдание. Слёзы закапали на бумагу, размазывая чернила.

Вот то, что она должна была здесь найти.

Этим письмом, в котором не было сказано ровным счётом ничего, её отцу удалось сказать всё, что он думал об их отношениях: не просто о взаимной ненависти, но и о загадочном родстве, установившемся между ними.

Нет, то была не любовь.

Их тёмной и мощной связи не было названия.

Её можно было выразить лишь в зачёркнутых словах.

Райли пришла в себя, снова свернула письмо и положила его в карман.

Она оглядела хижину.

– Пока, папа, – сказала она.

Она знала, что прощается и с хижиной. Больше ей не было нужды приезжать сюда. Она отдаст землю Венди, если та захочет её принять, а если нет, Райли продаст её и положит деньги в банк: отличный способ начать копить на учёбу для девочек.

Она подошла к двери и открыла её.

В шоке от увиденного за ней, она чуть не упала.

Снаружи, встречая её своей обычной зловещей улыбкой, стоял Шейн Хэтчер.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Своей тёмной и понимающей улыбкой, крепким телосложением и тёмными чертами Шейн Хэтчер всегда вызывал чувство тревоги. Но то, что он неожиданно появился здесь, испугало Райли больше, чем все прочие его неожиданные появления.

– Райли Пейдж, – сказал Хэтчер. – Забавно встретить тебя здесь.

Он как обычно дразнил её, притворяясь удивлённым.

«Как он сюда попал?» – думала Райли.

Тут она заметила машину, припаркованную на дороге неподалёку. Она поняла, что он приехал сюда за ней, скорей всего, следуя за ней от самого дома. Погрузившись в чтение письма, она не услышала, как подъехала машина.

– Давно не виделись, – сказал Хэтчер.

– Недостаточно давно, – сказала Райли угрюмым, натянутым голосом.

На самом деле, последний раз лицом к лицу они встречались всего месяц назад.

Хэтчер наклонил голову, изображая самобичевание.

– О Райли, не стоит так говорить. Для меня это время показалось вечностью. Я чувствовал себя забытым.

Затем он с саркастической ухмылкой добавил:

– И у меня есть чувства, если хочешь знать.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Райли.

Хэтчер пожал плечами.

– У меня сложилось впечатление, что ты хочешь со мной поговорить.

Теперь Райли поняла. Хэтчер засёк её попытки связаться с ним, но решил проигнорировать звонок. Он предпочёл встретиться с ней на своих жутких условиях: лицом к лицу и во плоти. И вот, теперь она оказалась глубоко в горах с самым опасным преступником из всех, что она знала.

Но она понимала, что опасность, которую он представляет для неё, носит не физический характер.

Она глубже, как и жестокость её отца.

Хэтчер сунул руки в карманы, с будничным видом оглядываясь по сторонам.

– Милое местечко, – сказал он. – Я здесь впервые.

Его улыбка стала ещё шире.

– Жаль, что я не встретился с твоим отцом. Я уверен, у нас было бы много общего.

Райли изнутри пробрала дрожь. Разве она обсуждала с Хэтчером своего отца? Она этого не помнила. Однако она знала, что Хэтчер с внимательностью страстного влюблённого следил за её жизнью.

Хэтчер добавил:

– Хотя, я бы не отважился прийти сюда, пока он был жив. Он бы понял, кто я, в одно мгновение – я уверен, что ты про меня рассказывала. Он бы не стал звонить в полицию, даже если бы у него был телефон, хотя я уверен, что его не было. Нет, он бы тут же отстрелил мне башку, как белке. И я его прекрасно понимаю.

На мгновение Райли задумалась: откуда Хэтчер знает о том, что её отец охотился на белок?

Но конечно, это очевидный вывод. Её отец охотился, чтобы жить, а здесь не было недостатка в мелкой дичи.

– Не покажешь мне это место? – спросил Хэтчер. – Оно наверняка много для тебя значит. Это твоё прошлое.

– Я здесь никогда не жила, – возразила Райли.

– Нет, ты провела детство в Слиппери Рок, что в километрах в ста отсюда. Это приятный городок, я провёл там пару дней для ознакомления. Но потом твоя семья переехала в Лантон, где тебе пришлось поступить в колледж. Там я тоже был. Не такой приятный, как Слиппери Рок, гораздо больше и какой-то обезличенный. Ты там не была счастлива, правда?

Райли затошнило. Каким-то необыкновенным образом он узнал, что ей не нравился переезд в Лантон. А ведь в то время она была совсем ребёнком.

Он слишком хорошо её знал, чтобы она могла быть спокойной.

Хэтчер продолжал:

– В любом случае, настоящие твои корни здесь, с твоим отцом или, вернее, с его призраком. В конце концов ведь именно он сделал тебя той, кто ты есть. Всегда оставаясь бывшим морским пехотинцем, этот сильный и жестокий человек снова и снова говорил тебе, что ты недостойна, и учил тому, что значит истинное достоинство. Ты даже внешне на него похожа.

Райли хотелось выпалить: «Ты-то откуда знаешь?»

Но конечно, Хэтчеру не представляло трудности найти фотографию её отца.

– Так ты не пригласишь меня внутрь? – спросил Хэтчер.

Не став дожидаться её ответа, он прошёл мимо Райли и вошёл внутрь. Райли последовала за ним. Он сел на стул, на котором папа обычно разделывал белок. С неподдельным интересом он осмотрелся.

– Так вот оно какое, твое наследство, – сказал он. – Теперь у тебя есть свои владения. И что ты собираешься делать с землёй?

– Я подумываю отдать её сестре, – сказала Райли.

– Ах да, Венди. А ты спрашивала её, нужна ли она ей?

– Ещё нет.

Хэтчер усмехнулся со знанием дела.

– Она откажется.

Райли стиснула челюсть. Она поняла, что он прав. Венди не захочет иметь с этим местом ничего общего. Чтобы избавиться от него, ей придётся его продать. Интуиция Хэтчера просто приводила в ужас.

– Может, перейдём к делу? – спросила Райли.

– Конечно. Но ты знаешь, что я попрошу взамен услугу.

Райли слегка вздрогнула.

– И что ты хочешь на этот раз?

– О, мы решим это позже.

Это была знакомая история. Хэтчер всегда просил что-то в обмен на его мнение. Райли всегда выполняла его желания, но иногда цена была высока.

Хэтчер редко просил что-то иное, кроме как часть её души.

– Садись, – сказал Хэтчер. – Давай всё обсудим.

Райли села на неудобное плетёное кресло лицом к нему.

– Итак, – начал Хэтчер, – ты ищешь убийцу, который вешает своих жертв. Но сначала он накачивает их лекарством. Алпразоламом.

«Он явно подготовился», – подумала Райли.

Она была уверена, что в новостях не проскакивало никакого упоминания об алпразоламе. Но, как бы он это ни делал, исследовательские ресурсы Хэтчера были не хуже её собственных. Она знала, что он скопил целое состояние, а также наработал всё время растущую сеть своих «коллег» – преступников. Среди них был, конечно, по меньшей мере один хакер: какой-то гений-чудак, ещё менее принципиальный, чем даже Ван Рофф. Хэтчер мог достать абсолютно любой официальный протокол, какой хотел: в полиции, ФБР, Колледже Бярс… И ему не нужно было беспокоиться о Конституции или каких-то других правовых вопросах.

Хэтчер скрестил на груди руки и продолжал говорить:

– Давай-ка посмотрим, с кем тебе уже удалось связаться? Конечно, семьи жертв: родители Лоис Пеннингтон, депутат Уэббер, семья Линзов. Затем тупиковая поездка в Джорджию – я сразу понял, что Кирк Фаррелл на самом деле покончил с собой. И разве его отец не придурок?

Райли промолчала.

– И конечно, куча других людей, с которыми ты встречалась по пути: дворецкие, охранники, медсёстры и так далее. Например, декан Отри – сальный ублюдок, не правда ли? И его фригидная секретарша. Очень жаль Пейшенс Ромеро, конечно. Я слышал, что её отец очень плохо отнёсся к её смерти. Это так грустно.

Терпение Райли иссякало, как и самообладание. Но Хэтчера, похоже, это мало волновало.

– А как же Пайк Тозер? – спросил он. – Не кажется ли тебе, что вы слишком быстро исключили его из списка подозреваемых?

Райли продолжала молчать. Она не собиралась говорить ему о том, что сегодня Билл с Люси планируют снова допросить Тозера.

Хэтчер на мгновение замолчал, а затем проговорил с оттенком меланхолии:

– Скажи мне, Райли, тебе нравится Оскар Уайльд? Он такой остряк, не правда ли? «Я могу противостоять всему, кроме искушения». Лично я считаю, что его чудовищно недооценивают. Он был не просто сочинителем острот и испускателем колкостей. Лишь немногие оценили философскую силу его лучших работ, например, «Тюремной исповеди». Он написал её в тюрьме, если ты не знала. Наверное, я именно поэтому чувствую с ним такую связь.

Райли не была удивлена литературным познаниям Хэтчера – ей было известно, что за годы, проведённые за решёткой, он получил потрясающее самообразование – однако она не понимала, куда он ведёт этими разговорами об Оскаре Уайльде.

Хэтчер откинул назад голов, как будто пытаясь что-то припомнить.

– А какое понимание человеческой природы. «Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо глупы». Прямо в точку… Я тебе когда-нибудь говорил, Райли, что считаю тебя очаровательной? Если уж на то пошло, то и себя. Ни в одном из нас нет ни грамма глупости.

Он наклонился поближе к Райли.

– Оскар писал кое-что и о слабости – о слабых людях. Что-то очень точное и очень честное. Странно, что я не помню. Может быть, ты подскажешь?

– Нет, – сказала Райли.

Хэтчер посмотрел ей прямо в глаза.

– Интересно, из тех людей, с кем ты уже поговорила, показался ли тебе кто-то особенно слабым?

Когда Райли ничего не сказала, Хэтчер погладил свои колени и встал на ноги.

– Что ж, было приятно поболтать, рад, что мы поняли друг друга. До скорой встречи.

Райли тоже встала.

– Но ты ничего мне не сказал, – сказала она.

Хэтчер рассмеялся.

– Конечно, сказал. Просто мои слова замедленного действия. Очень скоро ты всё поймёшь. Но достаточно ли скоро? Успеет ли кто-нибудь умереть? Это не моя забота. В общем, мне пора возвращаться к работе, как и тебе, я полагаю.

Он пожал плечами.

– А может быть, ты хочешь побыть здесь ещё немного, насладиться воспоминаниями. Скажи, а папа тебе когда-нибудь пел?

Ярость Райли всё росла. Она никогда не слышала, чтобы её отец пропел хоть одну ноту за всю свою жизнь. Но какое до этого дело Хэтчеру?

Тут Хэтчер пропел на удивление хорошим голосом:

Там, где кончается радуга,

Спрятан горшочек сладенький,

– Прекрати, – прорычала Райли, но Хэтчер продолжал петь:

Но для меня, моя маленькая,

Ты дороже богатств…

Неожиданно он резко замолчал и улыбнулся своей тёмной улыбкой. Он смотрел на её запястье.

– Носишь мой подарок, я смотрю, – сказал он.

Райли вздрогнула, осознав, что он говорит о золотой цепочке.

Она вспомнила, как сказала Хэтчеру во время их последней встречи: «Я никогда её не надену».

Но вчера вечером она впервые её надела.

И почему-то не стала снимать.

Хэтчер промурлыкал:

– Это напомнило мне об одолжении, которое ты мне должна. Оно очень простое. Не снимай её.

Он развернулся и молча вышел из хижины. Трясясь всем телом, Райли снова опустилась в плетёное кресло. Через пару минут она услышала, как заводится и отъезжает машина Хэтчера.

Райли посмотрела на браслет на своём запястье.

Ей отчаянно хотелось снять его, назло Хэтчеру.

Но она почему-то не могла.

И сможет ли когда-нибудь?

Но сейчас она не может тратить время на размышления об этом.

Ей нужно раскрыть дело.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Райли вышла из хижины и поехала по петляющей дороге к шоссе, зная, что должна принять решение. Куда ей поехать? Точно не домой. Она хотела вернуться к делу, но не знала, как

Билл и Люси были сейчас в кампусе Бярса, проверяя каждую зацепку – вряд ли она сможет чем-то им помочь. Она могла поехать в Квантико и заставить Флореса найти ещё информацию по студентам Бярса или отследить женщину, которая рассказала Кори Линз, что дочь Уэбберов повесилась – казалось, что она исчезла с лица Земли. Райли могла лишь надеяться, что с ней рассчитались, и теперь она спокойно живёт где-то.

Она знала, что Флорес зашёл в тупик в обоих вопросах, а у неё не было новых заданий для него.

Ей нужно было подумать, может быть, на этот раз ей наконец удастся хоть как-то понять этого убийцу. Она заехала на парковку перед маленьким кафе и какое-то время просто сидела в машине. Она закрыла глаза и стала представлять убийцу. Всё, что она чувствовала по его поводу, был страх. Всё, что она видела, это напуганные лица погибших девочек и выжившего мальчика. Наконец, она тряхнула головой и сдалась.

Райли глубоко вздохнула и пошла в кафе. Она села в одиночестве за столик и заказала кофе и пирожное. Когда ей принесли заказ, она глотнула кофе и стала обдумывать то, что было уже известно по делу.

Хэтчер должен был сказать ей что-то полезное. Но что?

«Мои слова замедленного действия», – сказал Хэтчер.

Райли вздохнула. В этом был весь Хэтчер – он любил вот так её подразнить. Но у неё не было времени для «замедленного действия», ведь убийца наверняка уже готовился к новому убийству. Она должна была понять смысл его слов как можно скорей.

Она стала проигрывать в уме их беседу.

«Тебе нравится Оскар Уайльд?» – спрашивал он.

Потом он бросил пару его цитат – что-то о противостоянии искушению, и другую, о том, что люди очаровательны или глупы. А потом была ещё одна цитата, которую Хэтчер не помнил или притворился, что не помнит – ведь ничто не уходило от капкана разума Хэтчера. Райли была уверена, что он отлично её помнит.

Что-то о «слабых».

«Что-то очень точное и очень честное».

Она достала телефон и начала поиск по словам «Оскар Уайльд», «цитаты» и «слабый».

Через несколько секунд она нашла её: «Худшая форма тирании, которую знал мир, – тирания слабого над сильным. Это единственная форма тирании, которая ещё держится».

Райли почувствовала, что начала понимать.

Цитата, очевидно, нашла отклик у Хэтчера, как и у неё самой.

Слабость и зло всегда были тесно связаны у неё в голове. Убийцы, на которых она охотилась, обычно были по сути своей слабы. Как и политиканы и боссы, которые так часто строили ей козни – ей в голову тут же пришёл подлый бюрократ ОПА, Карл Волдер.

Но Хэтчер явно имел в виду что-то конкретное.

Убийца, которого она пыталась выследить, носил особую отметку слабости.

Но какую?

Пока единственным возможным подозреваемым у них был Пайк Тозер.

Казался ли он Райли слабым?

Физически нет, на самом деле, он выглядел очень даже крепким.

Но Райли поняла, что она не вполне поняла его характер. Она вспомнила, что Билл с Люси собирались допросить его снова. Может быть, они выяснили что-то важное.

Райли позвонила Биллу.

– Я снова в работе, – сказала она. – Прости за утреннюю оплошность.

– Всё нормально, – сказал Билл.

– Вы с Люси сегодня разговаривали с Пайком Тозером?

Билл разочарованно проговорил:

– Да, мы выследили его. Он предоставил нам железное алиби на вчерашнее утро. Он работал в кампусе, и у него были свидетели. Он точно не убивал Пейшенс Ромеро.

Райли сделала глоток кофе.

– Здесь что-то не так, Билл, – проговорила она.

– Ещё бы. Этот рисунок вообще не соответствует действительности. Никто не узнаёт его.

Райли задумалась.

Она закрыла глаза.

Ей в голову снова пришли слова: «Тирания слабых… единственная, которая ещё держится…»

Не встречала ли она за последние несколько дней того, кто был явно слаб?

Тут до неё начало доходить.

«Кого вообще я встречала, кто не был слабым?»

Её окружали слабые люди, включая неподозреваемых.

Глубоко внутри неё начала формироваться мысль.

Она широко открыла глаза и сказала Биллу:

– Вы с Люси оставайтесь в кампусе. Я поеду кое-куда. Встретимся позже.

– Когда?

– Часа через три.

– Три часа? – удивлённо переспросил Билл.

Райли смутилась. Конечно, Билл же не знает, где она сейчас.

– Я не в городе, – сказала она. – Объясню всё позже.

Они повесили трубки, после чего Райли рассчиталась, вышла из кафе и села в машину.

*

Интуиция Райли работала на полную катушку, когда она остановилась на гостевой парковке в Старшей Школе Франклин Пирс. Она не знала, к чему именно ведёт её чутьё, но прекрасно знала, как туда добраться.

Райли вбежала в главный вход, где её приветствовала встревоженная девушка-администратор.

– Могу я вам помочь? – спросила она.

Райли показала значок и представилась.

– Мне нужно узнать, где я могу найти Тиффани Пеннингтон, – сказала Райли. – Мне нужно с ней поговорить.

Женщина посмотрела на экран своего монитора.

– Она на уроке физкультуры. Я могу вызвать её, если надо.

– Спасибо, я знаю, где спортзал, – сказала Райли, пробегая мимо неё по коридору.

Райли ворвалась в спортзал и застыла у дверей. Девочки играли в волейбол, а среди них были Тиффани и Эприл.

Эприл увидела маму и встревоженно посмотрела на неё.

– Мам! Что ты здесь делаешь?

Райли показала свой значок учителю физкультуры.

– Мне нужно поговорить с Тиффани, – сказала она. – В коридоре. Прямо сейчас.

Удивлённая учитель кивнула и отпустила Тиффани к Райли. Эприл пошла за ними.

– Мама, что происходит? Ты совсем с ума сошла?

Райли ничего не ответила, вместо этого она схватила Тиффани за плечи.

– Тиффани, ты что-то забыла. Есть что-то такое, чего ты мне не рассказала.

Тиффани испуганно проговорила:

– Что вы имеете в виду?

Райли сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Подруга Лоис, Пайпер, что-то говорила о странном парне. Лоис сказала Пайпер, что она не знала, любить его или жалеть.

Тиффани молча кивнула.

– Тиффани, твоя сестра точно тебе что-то про него говорила. Думай!

У Тиффани широко раскрылись глаза.

– Кажется, я кое-что вспомнила! О Боже!

Райли затаила дыхание, ожидая продолжения.

– Да, Лоис упоминала одного парня, с которым ходила на уроки поэзии. Она сказала, что он очень милый, но невысокий и худой, и глаза какие-то сумасшедшие. У него очень большие глаза, так она сказала.

У Тиффани выступили слёзы на глазах.

– Мне очень жаль, что я не вспомнила этого раньше. Как я могла забыть? Я была такая расстроенная.

Райли улыбнулась и потрепала девочку по плечу.

– Всё нормально, – сказала она. – Ты сказала именно то, что нужно.

Райли оставила Тиффани и свою дочь в коридоре и вернулась к машине. Там она позвонила декану Отри в Бярс. Трубку взяла секретарь декана.

– Мисс Энгстранд, Лоис Пеннингтон ходила на уроки поэзии перед смертью. Мне нужно, чтобы вы перечислили мне имена всех студентов, который учились в том же классе.

Через мгновение взволнованная секретарь уже зачитывала Райли имена.

Поначалу имена были незнакомые. Но на десятом имени Райли задрожала всем телом.

Десятым был Марри Россум.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Когда Райли припарковалась перед таунхаусом Марри Россума, Билл и Люси уже ждали там в своей машине. Все вместе агенты поспешили к главному входу, где их встретила женщина-дворецкий, Мод Хунтсингер. Когда они сказали, что пришли к Марри, дворецкий строго им отказала.

– Молодой хозяин дал мне строгие указания, – сказала она. – Он хочет побыть один. Никто из персонала тоже не будет беспокоить его до конца дня.

Райли и Билл обменялись обеспокоенными взглядами.

Билл сказал:

– Мэм, это крайне важно.

– Я понимаю, сэр, но мистер Россум высказался очень недвусмысленно.

Неожиданно Райли к собственному удивлению выпалила:

– Мне кажется, в этом доме кое-что не так.

У дворецкого широко раскрылись глаза.

Потом она сказала Райли:

– Только вы.

Райли покачала головой.

– Нет, мне нужны мои коллеги.

Лицо женщины стало мягче. Райли видела, как она беспокоится за Марри. Райли придётся использовать это искреннее чувство, чтобы проникнуть в дом, не потратив время на получение ордера.

– Нам нужно увидеть его прямо сейчас, – настаивала Райли. – Всем троим.

Наконец, дворецкий кивнула и сказала:

– Пойдёмте за мной.

Райли, Билл и Люси последовали за ней в дом, где всё ещё дежурила пара охранников. Они стали подниматься по лестнице. На этот раз у двери Марри не дежурила медсестра.

Дворецкий постучала в дверь Марри.

– Мастер Марри, к вам снова пришла агент Пейдж.

Она осторожно добавила:

– С ней ещё двое агентов. Им очень нужно с вами поговорить.

Ответа не последовало.

Дворецкий постучала чуть громче.

– Мастер Марри, простите, что тревожу вас, но это очень важно.

Райли видела следы паники на лице женщины.

Райли прошептала ей:

– Нам нужно войти туда.

Дворецкий медлила. Райли поняла, что она никогда не входила в этом доме ни в одну комнату без разрешения, но тревога заставила её передумать.

Мод Хунтсингер открыла дверь и Райли вошла внутрь вместе с другими агентами.

Постель была расправлена, но Марри в ней не было.

Огромная, как пещера, спальня была совершенно пуста. В ней не было мебели, за которой можно было спрятаться. Дворецкий заглянула под кровать.

– Это невозможно, – выдохнула она.

Райли со своими коллегами рассыпались по комнате. Райли видела, что дверь в смежную ванную открыта. Она заглянула в неё, но никого не увидела.

– Я ничего не понимаю, – недоумевала дворецкий. – Должно быть, он где-то в доме.

Она достала рацию и связалась с остальными членами персонала, которые находились в других концах дома. Она позвонила и агенту Хуангу, который, как было известно Райли, сидел в доме, наблюдая за камерами безопасности.

– Никто его не видел, – сказала женщина дрожащим голосом.

Райли оглянулась. Её взгляд упал на панель, которая выглядела слегка иначе, чем другие. В ней была маленькая замочная скважина.

– Что это? – спросила Райли.

– Дверь в гардеробную, – ответила дворецкий. – Там он одевается. Она всегда заперта. Ни у кого из нас нет ключей. Я уже много лет не была там.

Райли снова стала оглядываться. Она посмотрела на кровать.

Она вспомнила, каким помятым и жалким он выглядел, когда она приходила к нему в прошлый раз.

«Я не могу закрыть глаза, – сказал он, – тогда от воспоминаний нет никакого спасения».

Райли вздрогнула, вспомнив цитату: «Худшая форма тирании, которую знал мир, – тирания слабого над сильным».

Встречала ли она когда-нибудь человека, который был бы настолько же явно слабым, как Марри Россум?

Райли стала стучать по стене, выкрикивая имя Марри.

Ответа не было.

Райли посмотрела на Мод Хунтсингер.

– У нас нет времени на получение ордера, – сказала она. – Нам нужно знать, внутри Марри или нет.

Женщина в замешательстве забормотала:

– Но без разрешения молодого хозяина… или его отца…

Райли резко перебила её:

– У нас нет на это времени!

Женщина кивнула.

– Я понимаю, – сказала она. – Делайте, что должны.

Билл бросился об стену плечом, но безрезультатно. Панель затрещала, но не открылась.

Райли подняла пистолет, направила его на замок и выстрелила под таким углом, чтобы пуля, отскочив рикошетом, не убила никого из присутствующих в комнате. От выстрела дверь легко открылась.

В комнате было темно, однако из спальни сюда просачивался кое-какой свет. Первое, что поразило Райли в комнате, это её размер.

«Неужели это всего лишь гардеробная?» – подумала она.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она больше, чем её собственная спальня.

Она нашла выключатель и зажгла свет.

Марри внутри не было.

Райли зашла в комнату, а Люси с Биллом вошли вслед за ней.

Вдоль обеих стен в комнате стояли полки и вешалки с дорогой одеждой и обувью. В дальнем конце комнаты стояло большое зеркало. В центре комнаты стоял стол, покрытый листками бумаги.

Следующее, что заметила Райли, был большой стенд, висящий на стене. От ужаса у неё отпала челюсть, когда она увидела, что висит на нём, прикрепленное булавками.

То были фотографии девушек, расставленные по порядку и с наклеенными поверх них полосками с именами:

ДИАННА…КОРИ…КОНСТАНЦИЯ…ЛОИС…ПЕЙШЕНС…

На фотографиях были видны убитые девочки.

Видимо, он сфотографировал девочек на мобильник без их ведома, а затем распечатал и повесил здесь. Райли были знакомы все имена, кроме одного. Крайнее справа имя было РЕЙЧЕЛ. Фотографии под ним не было.

– Это он, – охнула Люси. – Марри – убийца!

Райли услышала, как хрипло охнула Мод Хунтсингер.

– Боже мой! Нет! Это невозможно!

Но Райли знала, что это правда.

Райли услышала, как Билл сказал позади неё:

– Райли, взгляни на это.

Она повернулась и увидела, что он стоит у стола и читает разглядывает какие-то листочки. Райли присоединилась к нему и увидела, что всё это – неотправленные письма, которые начинались с имён жертв.

Дорогая Дианна… Дорогая Кори… Дорогая Констанция…

Райли взяла письмо, которое начиналось со слов «Дорогая Пейшенс». Там было написано:

Я не понимаю. Я тебе нравлюсь, но в то же время нет. Ты говоришь, что я милый, но не хочешь пойти со мной на свидание. Всегда одно и то же. Девочкам не нужны парни, которые «милые». Но для меня это больнее, чем раньше. Потому что для меня ты особенная, Пейшенс. И с чего ты взяла, что я не знаю, что значит «мапаш»?..

Письмо заканчивалось неразберихой неразборчивых и зачёркнутых фраз.

Оно напомнило Райли о письме её отца, с одним важным отличием.

Не сказав ничего, её отцу удалось сказать именно то, что он хотел. И он подписал своё не-письмо «Папа». У этого же письма не было подписи. Оно было безнадёжно незаконченным. Марри не знал, как облечь в слова то, что было у него на душе. Единственным способом, которым он мог передать свои чувства, было убийство.

Райли взяла письмо, которое Марри начал писать девочке по имени Рейчел. Оно было почти таким же, наполненным жалостью к себе и недоумением по поводу того, что он одновременно нравился и не нравился девочке. Её внимание привлекла одна зачёркнутая фраза:

Я знаю, я не большой и сильный, но…

Райли остановилась на этом месте.

– Тирания слабых над сильными, – пробормотала она вслух.

Пелена перед её глазами развеялась.

Теперь она понимала, что всё это время пытались сказать её инстинкты.

Каждый раз, пытаясь проникнуть в голову убийцы, она проникала в голову Марри. Она чувствовала, что над Марри нависла какая-то опасность. Она думала, что он был жертвой – ведь тогда он мог до сих пор быть в опасности.

Но опасность была не в отношении Марри.

Опасность исходила от него.

И теперь, в конце концов, она смогла проникнуть в разум Марри и почувствовать то, что чувствовал он, подумать то, что думал он.

Он лежит… в постели… его глаза умоляюще смотрят на неё… он выглядит таким жалким…

Но внутри он ликует!

И он ввёл её в полное заблуждение, как вводил в заблуждение своих жертв.

Он играл свою роль до конца так самозабвенно, как только мог – он даже сымитировал собственное убийство!

Марри Россум был своей слабостью.

Его слабость была его наваждением – и его силой.

Марри убивал из слабости.

Слабость его характера позволила ему убивать, его физическая слабость вынудила его накачивать жертв успокоительным.

Шейн Хэтчер уже понял это. Он знал, что правда кроется прямо у Райли под носом. Так что мешало Райли понять его посыл?

«Жалость», – поняла Райли.

Она позволила сочувствию затуманить собственные инстинкты.

Самой своей слабостью Марри тиранизировал проницательность Райли.

Она снова посмотрела на стенд.

Но почему под именем Рейчел нет фотографий? Он явно преследовал её и сфотографировал – фотография должна быть в его телефоне. Почему он не напечатал её и не прикрепил сюда?

Райли в ужасе поняла…

Потому, что он не убил её – пока.

Райли повернулась к Люси, которая до сих пор не могла закрыть рот от шока.

– Агент Варгас, звоните в Колледж Бярс, прямо сейчас. Поговорите с деканом Отри. В колледже должен быть способ объявить тревогу. Пусть декан сообщит всем об опасности и разошлёт фотографию Марри на все мобильные телефоны кампуса. Пусть он лично свяжется и предупредит каждую студентку по имени Рейчел. Скажите ему, что одной из них грозит большая опасность. Отри может протестовать. Но не принимайте от него отказа!

Люси кивнула, достала телефон и принялась за работу.

Райли повернулась к дворецкому, которая безудержно всхлипывала.

– Где он? – потребовала Райли ответа. – Где он сейчас?

– Я не знаю! – плакала дворецкий. – Не имею представления!

– Он в доме? – спросил Билл.

– Я же сказала, я не знаю!

Райли позвонила Крейгу Хуангу, который находился в подвале и наблюдал за камерами безопасности.

– Агент Хуанг, вы знаете, в доме сейчас Марри или нет?

– Что? – переспросил Хуанг.

Райли поняла его замешательство: его задачей было предотвратить вторжение, а не следить за самим Марри.

– Мне нужно узнать, покинул он дом или нет, – сказала Райли.

– Нет. Он не мог. Я как ястреб слежу за всеми входами и выходами. И за окнами.

– У тебя есть записи?

– Да, но…

– Просмотри их. Прямо сейчас. Мы скоро спустимся.

Райли повесила трубку.

– Проводите нас к агенту Хуангу, – попросила Райли дворецкого.

Женщина вывела их на заднюю лестницу, которая этаж за этажом вела в подвал. В подвале был лабиринт помещений: здесь были комнаты для технического оборудования дома и запасов продовольствия, квартиры слуг, а также комнаты отдыха для тех работников, кто жил не в доме.

Райли попросила дворецкого открыть дверь в одно из складских помещений – она сразу же увидела, что в нём нет окон. Она решила, что во всём подвале нет окон, видимо, его строили как бункер.

– Марри когда-нибудь сюда спускался? – спросила Райли дворецкого.

– Нет. Подвал только для слуг. Он бы почувствовал себя здесь неуместным. И слугам бы это не понравилось.

«Нет, если у него был сообщник», – подумала Райли.

Может быть, кто-то его прятал.

Но не арестовать же ей весь персонал?

И что, если он вовсе не в доме?

Если так, то они тратят ценное время.

Они прошли в помещение для охраны, где агент Хуанг смотрел на стоящие перед ним мониторы.

– Я только что просмотрел все записи, – сообщил Хуанг. – Я уверен, что он не покидал дома.

Какое-то время вся группа молча всё обдумывала.

Потом Люси произнесла:

– Мы ведь всё время знали, что убийца таков: никто не видел его в кампусе, никто не видит его в собственном доме. Он как будто человек-невидимка или что-то вроде того.

Тут дворецкий что-то поняла.

– Да, он может таким быть, – признала она.

– Что вы имеете в виду? – переспросила Райли.

– Это может прозвучать дико, но… иногда он как будто исчезает. Он может быть в доме, но никто не знает, где он, и это продолжается довольно долго. Несколько раз я замечала…

Она замолчала.

– Я видела, как он выходит из спальни. Потом я не видела его долгое время. Как будто он испарился в воздухе. Потом он снова появлялся, как будто из ниоткуда.

Люси меряла шагами комнату и оглядывалась.

– Это напомнило мне кое о чём, – сказала она. – Несколько лет назад я поехала в путешествие со своей семьёй в город в Мексике, из которого мы родом. Это старый город, он был построен ещё во времена колонии. Во время Мексиканской войны за независимость жители города вырыли тоннели между своими домами, с помощью которых могли бежать. Входы в них были тщательно замаскированы.

«Вот оно!» – поняла Райли.

– Где вы видите его перед тем, как он пропадает? – спросила она дворецкого.

– Я вам покажу, – сказала женщина.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Следуя за дворецким, Райли нутром чувствовала, что Люси дошла до правды: скорей всего, Марри покинул дом через какого-то рода тайный ход. Дом был достаточно старым и мог относится к тому времени, когда люди скрывали такие вещи, если у них во владении было достаточно территории в том или ином районе.

Она была рада за Люси. В конце концов молодая девушка-агент не так давно столкнулась с неудачей и была зла на себя. Райли решила позволить ей взять ситуацию под контроль.

Группа подошла к ступеням задней лестницы, которая поднималась из подвала.

Дворецкий показала на лестницу:

– Это происходило буквально пару раз, поэтому я не вполне уверена. Когда я делаю что-то на втором этаже, то вижу, как он выходит из своей комнаты и идёт вниз по этой лестнице. Я думаю, что он направляется на кухню или, может быть, хочет выйти на улицу к бассейну. Но потом я вообще его не вижу. Я не знаю, куда он идёт,

Взволнованная и настороженная, Люси стала медленно подниматься по лестнице, простукивая все стены. Остальные последовали за ней.

На первом пролёте Райли услышала полый звук, который раздался, когда Люси стукнула по одной из панелей.

– Вот оно! – сказала Люси, снова постучав по ней.

Звук ясно говорил, что стена в этом месте отличается.

– Но как его открыть? – спросил Билл.

Люси с силой нажала на это место обеими руками. Сначала ей не удавалось, но когда она навалилась на панель всем телом, она скользнула в сторону на несколько сантиметров. Люси открыла дверь до конца, и все увидели за ней короткий лестничный пролёт, который вёл в бетонный туннель.

Райли спросила дворецкого:

– Вам что-нибудь об этом известно?

Бесконечно удивлённая дворецкий отрицательно покачала головой.

– Видимо, он здесь много, много лет, с тех пор, как построили дом, – сказала она. – Дом построил прадедушка Марри. Никто не говорил мне ни слова, что здесь есть тайный ход.

Люси щёлкнула выключателем, и у них над головой зажглась лампочка, свисавшая с потолка тоннеля на оголённом проводе. В её свете Райли видела, что через несколько метров туннель резко поворачивает.

«Куда он ведёт?» – задумалась она.

И для чего его построили?

Вместе с Люси и Биллом Райли достала пистолет.

– Я хочу пойти, – сказала дворецкий. – Я хочу узнать, куда он ведёт.

Райли заколебалась, однако она понимала, что им может понадобится знание женщины о истории этой семьи.

– Хорошо, – согласилась Райли. – Но не отходите от нас ни на шаг.

Все вместе они спустились в туннель. Дойдя до поворота, Райли увидела, что он продолжается ещё метров на пятьдесят, тут и там его освещают свисающие лампочки. Впереди не было ни признака Марри или ещё кого-то.

После очередного поворота Райли и её спутники упёрлись в запертую дверь.

– У вас есть ключ? – прошептала Райли дворецкому.

– Сейчас посмотрим, – ответила женщина.

Она достала связку, на которой висели ключи на любой вкус и цвет, и стала по одному пробовать их. Ни один не подошёл к скважине.

Билл начался целиться в замок пистолетом, но Райли его остановила: ей не хотелось шуметь больше, чем было необходимо.

Она достала из сумочки набор отмычек и, сунув в скважину одну из них, стала поворачивать и крутить её, пока замок не открылся. Когда она повернула дверную ручку, дверь открылась нараспашку.

Райли и остальные обнаружили, что стоят в другом подвале.

– Вы знаете, где мы? – спросила Райли дворецкого.

– Не уверена.

Они молча стали подниматься по лестнице, которая вела из подвала. Дверь открылась, и они оказались на первом этаже жилища – явно меньшего по размеру, чем дом Марри, но такого же дорогого на вид.

Дворецкий охнула:

– Да ведь это же дом, который принадлежит мастеру Россуму, отцу Марри! Иногда в этом доме останавливаются его важные гости, особые друзья. Я и не знала, что оба дома связаны между собой – они и стоят-то на разных улицах!

Всё ещё не убирая оружие, Билл с Люси пошли на верхний этаж, а Райли быстро осмотрела кухню и ванную, которые граничили с гостиной. Нигде никого не было.

– Всё чисто, – сказал Билл, когда они с Люси спустились обратно. – Классное местечко, – добавил он.

Райли легко могла предположить, для чего был построен туннель. Отцы семейства – вероятно, в трёх поколениях – могли использовать его для свиданий на стороне. Он позволял им незамеченными для всех и особенно для жён выскользнуть из дома и тайно встретиться с женщиной в доме, в котором они сейчас находились.

А может быть, с содержанкой?

Это возможно, решила Райли, однако скорей всего рандеву были более обычными: проститутки, девочки по вызову или чужие жёны.

Без сомнения, этот секрет передавался из уст в уста, от отца к сыну, пока не дошёл до Марри.

А теперь Марри пользовался домом и туннелем так, как явно не подозревал никто из его предков.

Он ускользал из собственного дома, чтобы совершить убийство.

Райли вздрогнула. Она должна найти его.

– Мне нужен номер мобильного Марри, – сказала она дворецкому.

Дворецкий сразу же сказала ей.

Райли выхватила свой мобильник и позвонила техническому лаборанту Сэму Флоресу:

– Сэм, мне нужно, чтобы ты кое-кого нашёл по GPS. Мы ищем Марри Россума.

Сэм удивился.

– Тот парень, которого едва не убили?

– Он – убийца, Сэм. И прямо сейчас он готовится к новому убийству.

Она сказала Сэму номер, и через несколько минут он сказал:

– Чёрт, а он умный мерзавец! Он отключил у себя GPS. Я понятия не имею, где он.

Райли повесила трубку. Тогда она позвонила декану Отри и включила громкую связь. Голос у декана был озабоченный, теперь он был гораздо более открыт к сотрудничеству, чем прежде. Райли поняла, что до него наконец дошёл весь ужас ситуации.

– Вам удалось связаться со всеми студентками по имени Рейчел? – спросила Райли.

– Я пытался. У нас учится семь девочек с таким именем, мы предупредили всех, кроме трёх.

Райли захлестнул адреналин.

– Пришлите нам их полные имена и контактную информацию, – сказала она Отри. – Мы должны найти их всех, и как можно скорей.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Билл вбежал в подъезд многоэтажного дома и понёсся вверх по лестнице. Они с Райли и Люси разделились. Девочка по имени Рейчел была в серьёзной опасности, но трое студенток Бярс с таким именем не отвечали на предупреждение из кампуса. Им удалось установить, что все трое находятся недалеко от кампуса.

Та, которую он искал, Рейчел Ривз, точно здесь: по крайней мере, тут её сотовый телефон. На экране его собственного мобильника было видно, что она наверху.

Но это ли – правильная Рейчел?

И если так, то в опасности ли она?

Ситуация была отчаянная. Девочку могли уже убить, или до этого оставались считанные секунды.

Билл мчался вверх по лестнице и слышал играющую наверху музыку. Судя по звукам, она раздавалась с третьего этажа.

«Вечеринка?» – пронеслось в голову у Билла.

Это казалось вероятным, учитывая, что в здании было полно студенев.

Было также возможно и то, что убийца использовал её, чтобы заглушить звуки убийства.

Но сейчас шум помогал Биллу: так никто не услышит, как он подходит. Добравшись до третьего и самого верхнего этажа, по сигналу GPS он подошёл к квартире.

Музыка внутри была почти оглушающей.

Билл заколебался у двери. Что делать?

Учитывая обстоятельства, у него не было времени на получение каких-либо ордеров. Билл и его коллеги даже не знали, чьё жильё им потребуется осмотреть.

Постучать в дверь и представиться?

«Нет, – решил он. – Там могут как раз сейчас убивать девочку».

Если это не та Рейчел, то он разберётся с юридическими последствиями позже.

Он достал пистолет. Он сомневался, что убийца будет вооружён, но угроза смертоносного оружия могла помочь остановить убийство.

Он повернул дверную ручку. Дверь была открыта, так что он распахнул её.

Внутри он чуть не задохнулся от запаха марихуаны, его глаза защипало от дыма. Когда глаза привыкли, он обнаружил семерых подростков, по возрасту – студентов колледжа, все они были под кайфом.

Кто-то из них сидел на полу, другие на диване и в креслах.

Они подняли руки, открыв рты от неожиданности. Кто-то из них попытался встать на ноги.

Простонав, Билл убрал пистолет.

– Убавьте музыку! – крикнул он.

Молодой парень выключил проигрыватель и уставился на Билла.

Тут другой подросток пробормотал:

– О, пацаны, это вообще не круто.

– Ничего не говори, – присоединился другой. – Кажется, мы встряли.

Билл показал свой значок и представился агентом ФБР.

– Я ищу девушку по имени Рейчел Ривз.

Рыжая веснушчатая девчушка робко подняла руку.

– Пожалуйста, не надо меня арестовывать. Родители меня убьют.

Билл посмотрел на Рейчел.

– Ты получила предупреждение? Администрация школы пыталась связаться со всеми студентками по имени Рейчел.

– Да, получила, – ответила Рейчел. – Я в безопасности, спасибо.

– Тогда почему ты не ответила? – спросил Билл.

Рейчел пожала плечами.

– Не знаю. Я даже не знакома с Марри, как-там-его-фамилия. А что такого?

– О, а я его знаю, – подал голос другой парень. – Он ботаник.

– И я знаю, – откликнулся ещё один. – Кто бы мог подумать, что он убийца?

Билл кипел от ярости и расстройства. Ему хотелось встряхнуть Рейчел Ривз.

– Ты заставила меня нестись сюда понапрасну, – прорычал он. – Я могу арестовать тебя за препятствие следствию и за другие вещи. Пока я здесь, другая девушка по имени Рейчел прямо сейчас находится в опасности. И вместо того, чтобы спасать её, я торчу в комнате с обдолбанными студентами.

Дети выглядели пристыженными, но вряд ли они восприняли его слова достаточно серьёзно.

– Проехали! – рявкнул Билл. – Наслаждайтесь своей тупой вечеринкой.

Он вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Он услышал, что дверь за ним закрылась и снова заиграла музыка.

Билл надеялся, что Райли или Люси повезло больше.

«Я должен связаться с ними», – подумал он, снова доставая мобильник.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Марри показалось, что Рейчел заскучала. Он знал, что его компания ей не очень-то нравилась, хотя она предпочитала не показывать этого.

– Куда мы идём? – спросила она Марри, пока они шли.

– В одно приятное место, – сказал Марри. – Вот увидишь.

На улице было прохладно. Марри следил за тем, как Рейчел пьёт свой горячий шоколад, затем он сделал глоток из своего стакана. Кажется, успокоительное ещё не подействовало на неё.

Он опаздывал, и прекрасно это знал. Он увидел предупреждение на мобильнике какое-то время назад, однако был уверен, что Рейчел его ещё не видела. Он встретился с ней сразу после уроков и знал, что она всегда отключала телефон на время занятий.

А ещё он знал, что она не сможет проверить его теперь – стащить его из её кармана и отбросить в сторону не составило никакого труда. Она ещё не заметила, что мобильник пропал. Если ему повезёт, она и не заметит, пока не будет слишком поздно.

Он надеялся, что ему хватит времени ещё на одно возмездие прежде, чем его привлекут к закону.

«Петля затягивается», – думал он.

Эта метафора ему понравилась.

Он знал, каково это, когда настоящая петля затягивается на шее. Его сфальсифицированная попытка самоубийства была отличной уловкой. Особенно эффективно она сработала в отношении той женщины, агент Пейдж. Как легко было вызвать её симпатию и доверие!

Но теперь всё это должно было закончиться.

А пока он должен поддерживать беседу.

– Я тебе рассказывал о своём путешествии на греческие острова? – спросил он.

– Нет, – ответила девочка. – Расскажи.

Он стал рассказывать, как побывал на нудистском пляже на Эгейском море – увлекательная история, по его мнению. Но он видел, что ей совсем не интересно.

Но она была вежлива.

Рейчел всегда была вежливой.

Все девочки всегда были вежливыми.

А он ненавидел их вежливость.

Он хотел, чтобы его любили, хотели, желали.

Но этого никогда не было.

Он милый, так они все говорили ему.

Это слово «милый» было как поцелуй смерти.

Конечно, для Марри поцелуй смерти был фигурой речи, а вот для этих девочек – реальностью.

Он продолжал говорить, не сводя глаз с девочки. Всё ещё было не заметно, чтобы лекарство подействовало на неё. Он надеялся, что оно не подействует на неё чересчур сильно, пока они не доберутся до места. Будет плохо, если она просто рухнет по пути. Он был готов к тому, что должно было последовать, и завязанная петля уже лежала у него в рюкзаке.

И всё же, казалось сумасшествием брать на себя такой риск, когда по его следу идут ищейки.

О чём он только думает?

Конечно, он ни о чём не думал.

Он просто следовал своим желаниям, как и всегда.

Мог ли он им препятствовать?

Так или иначе, пока ему везло. Ему повезло с Дианной, Кори, Констанцией, Лоис и Пейшенс.

И его не покидало ощущение, что удача не отвернётся от него и теперь.

Ему нужно лишь убить эту девочку и бежать.

У него есть билет в Венесуэлу в один конец, самолёт вылетает через полтора часа.

Если бы только ему удалось ускользнуть с места убийства и сесть на самолёт, он бы никогда не вернулся!

Он не знал, что с ним станет потом. Но у него были все необходимое для того, чтобы хорошо жить в любом месте, где бы он ни пожелал.

«Ну что ж, – сказал он себе, – всё хорошее когда-то заканчивается».

Он улыбнулся от мысли…

«Например, жизнь Рейчел».

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Подходя к старомодному маленькому зданию из красного кирпича с закрытыми ставнями окнами, Райли ускорила шаг.

Правильную ли Рейчел она нашла?

Вывеска на здании гласила «ОТЕЛЬ РОЗЕДАЛ», оно стояло неподалёку от кампуса и было похоже на многочисленные магазины и дома в районе.

Сигнал GPS определённо исходил отсюда. Билл только что позвонил Райли, предупредив её, что его Рейчел оказалась дохлым номером. Кроме того, он сообщил, что уже разговаривал с Люси, которая до сих пор следовала за своим сигналом.

«Так что у нас пятьдесят на пятьдесят», – посчитала Райли.

Она вошла в небольшой холл, где за стойкой стоял пожилой консьерж. Райли достала значок и представилась. Мужчина сквозь толстые стёкла очков взглянул на значок, как будто не понимая, что он значит.

Тогда она показала ему фотографию Марри Россума на своём мобильнике.

– Этот молодой человек здесь останавливался прежде? – спросила она.

– Не знаю, – ответил мужчина, указав на свои глаза, он добавил: – Я плохо запоминаю лица. Дегенерация сетчатки.

– Его зовут Марри Россум.

Консьерж пристально уставился в журнал с помощью лупы.

– Таких гостей не было, – наконец, сказал он.

– Он мог воспользоваться вымышленным именем, – заметила Райли. – Думаю, он мог прийти сюда с девушкой, студенткой Бярса по имени Рейчел Хок.

Губы мужчины высокомерно изогнулись.

– Ну и что, что он её привёл сюда? – сказал он. – Мадам, мы живём в двадцать первом веке.

– Сэр, Марри Россум – серийный убийца, – настойчиво произнесла Райли. – Если он привёл её сюда, скорей всего он собирается её убить. Если ещё не сделал этого.

Густые брови консьержа поднялись.

– Один молодой парень недавно пришёл сюда с девушкой, – сказал он. – Он снял здесь комнату сегодня утром под именем Тоби Сэтона.

Он поднял телефонную трубку.

– Я позвоню им в номер, – сказал он.

– Нет, – сказала Райли, – не стоит предупреждать его. Вы должны позволить мне пройти в комнату.

Мужчина замялся в нерешительности.

– У вас есть ордер?

Райли застонала от отчаяния – сейчас просто не было времени на формальности.

– Сэр, вы когда-нибудь находили в одной из своих комнат повешенного человека? А ведь именно это произойдёт в ближайшее время, если мы этому не помешаем.

Лицо мужчины побледнело. Он вытащил связку ключей и молча повёл Райли вверх по лестнице. Он повернул ключ в одной из дверей и открыл её.

Райли услышала испуганный женский визг и мужской крик:

– Чёрт побери!

Под одеялом лежали двое голых молодых людей. Парень явно был не Марри Россумом.

– Какого чёрта вы делаете? – закричала девушка.

Райли достала значок и представилась.

Теперь девочка выглядела по-настоящему встревоженной.

– Леди, я вас умоляю, не рассказывайте об этом моим родителям. У них будет приступ. Тоби приехал из Нью-Йорка только для того, чтобы встретиться со мной и…

Но её история не интересовала Райли.

– Вы – Рейчел Хок? – спросила она.

– Да, и что?

– Вы не проверяли свой мобильник?

Девушка покачала головой.

– Последнее время нет. А что?

– В Бярсе отличная система оповещения, – сказала Райли. – Надеюсь, вы начнёте ей пользоваться.

Девушка потянулась к своему телефону, но Райли уже вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Она слышала пронзительный визг, который издала девушка в ужасе от того, что прочитала в предупреждении. Конечно, теперь ей от него не было никакой пользы.

Райли поблагодарила растерявшегося консьержа за помощь и вышла из здания.

«Итак, что мы имеем?» – спрашивала себя Райли, идя прочь от здания.

Они с Биллом исключили двух Рейчел, а это значит, что Люси направляется прямиком к истинной жертве убийцы – а значит, ставит в опасность и себя.

Райли достала мобильник, чтобы предупредить Люси.

Рейчел стало плохо, у неё почему-то закружилась голова.

– Куда мы идём? – в очередной раз спросила она Марри.

– Скоро увидишь, – снова сказал он.

Марри продолжал рассказывать ей о своих путешествиях по всему миру, прямо сейчас он бубнил что-то про Париж.

Они шли по отдалённому переулку. С одной стороны от тротуара рос кустарник, который, скорей всего, ярко расцветал весной, а над головой переплетались ветви деревьев.

Рейчел никогда раньше не была здесь, но и не могла сказать, что ей здесь особенно понравилось. Дорога была узкой, а по обеим сторонам от неё всё было заплетено лозой. Кроме того, сегодня было слишком холодно для таких прогулок. Она допила остаток горячего шоколада, который купил ей Марри, но это не особенно помогло.

Рядом с Марри она чувствовала себя не в своей тарелке. С одной стороны, его истории казались ей скучными и нудными.

Но почему она не сказала ему об этом прямо?

Ответ был прост: она не хотела ранить его чувства. На самом деле, ей было очень жаль его. Она знала, что он происходит из богатой семьи – гораздо богаче её собственной. И он был очень милым парнем, каких не часто встретишь в Бярсе. И всё же, несмотря на это, он не пользовался популярностью и, кажется, ни с кем не встречался.

Она определённо не хотела быть его девушкой.

Но ей не хотелось быть к нему жестокой.

Друзья всегда говорили ей, что она чересчур вежлива.

«Ты простофиля, Рейчел», – говорили они.

Её друзья были правы. Из-за этой черты своего характера вокруг неё всегда роились странные и сомнительные люди.

Особенно неловко получилось с Марри. Однажды он даже явился к ней домой в Бетесду, когда она вернулась туда на выходные. Он сказал, что хочет сводить её в кино. Она же сказала ему, что договорилась провести время с семьёй. Это была ложь, за которую ей сразу же стало стыдно. И Марри выглядел обиженным.

Она не хотела снова обижать его.

Но как ей положить этому конец?

Ей явно пора перестать быть простофилей, она должна проявить твёрдость.

Нужно сказать ему, что она хочет вернуться в кампус.

Если это обидит его – что ж, она ничего может с этим поделать.

Но как только она открыла рот, у неё вдруг резко закружилась голова. Колени подогнулись, и она чуть не упала. Из её руки вывалился пустой стакан.

Марри подхватил её под руки.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Не уверена, – сказала она.

Он подвёл её к упавшему бревну под ветками другого дерева.

– Садись сюда, – сказал он.

Она села. У неё шумело в ушах, мир вертелся перед глазами.

«Что происходит?» – гадала она.

Мысли её были как в тумане, она не могла ничего осмыслить.

Но у неё появилось слабое ощущение, что она в опасности.

Она должна позвать на помощь.

Она потянулась в карман куртки за мобильником.

Но его там не оказалось.

Неужели она забыла его в комнате?

Нет, он был с ней на уроке, она в этом уверена. Она выключила его на время лекции.

Марри продолжал рыться в своём рюкзаке.

Что он делает?

Она изо всех сил пыталась соображать, и в её голове всплыло ужасное воспоминание.

Несколько студентов Бярс недавно убили: накачали лекарством и повесили.

Повсюду был развешан портрет убийцы.

Она вспомнила рисунок и описание: крупный мужчина с густыми, растрёпанными волосами.

Марри был совсем не таким.

Он не мог быть убийцей.

Но он был им. Теперь она была в этом уверена.

Она попыталась встать с бревна, но голова закружилась ещё сильней, и она упала.

Она знала, что должна бояться, но была слишком заторможена, слишком растеряна. И это было плохо. Страх мог помочь ей, он придал бы ей энергии на побег.

Марри уже надевал что-то ей на шею.

«Я должна испугаться», – думала она.

Если она не испугается, она умрёт.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Нервы Люси были на пределе, когда она шла по дороге, следуя по сигналу GPS, который исходил от мобильника Рейчел Макки.

Она только что получила звонок от агента Пейдж, которая сообщила ей о том, что они с агентом Джеффрис исключили остальных двух Рейчел.

Теперь Люси знала, что выслеживает истинную цель убийцы.

Агенты Пейдж и Джеффрис уже торопились к ней, но судя по GPS, Рейчел была недалеко. Люси сомневалась, что они придут раньше, чем она найдёт девочку, а также убийцу.

«Всё зависит от меня», – подумала она. Она надеялась, что готова ко всему, что её ожидает.

Но сейчас, глядя на отметку на карте, она поняла, что что-то не так.

«Похоже, что Рейчел прямо здесь», – подумала она.

Люси остановилась и огляделась.

В поле её зрения никого не было видно.

Тут её внимание привлекло сверкание пластика на земле под кустом. Она наклонилась и подобрала предмет, оказавшийся мобильником, который она отслеживала.

Телефон Рейчел! Убийца, видимо, вытащил его у неё и выбросил.

Люси захлестнула волна отчаяния.

Как давно здесь проходил Марри с его жертвой?

Как далеко они отсюда теперь?

Она бросилась бежать по дороге, петляющей между декоративного кустарника, пока не дошла до развилки трёх дорог.

Она лихорадочно переводила взгляд с одной дороги на другую и третью.

Марри, должно быть, пошёл по одной из них.

Но по какой?

На каждой из них были следы, какие-то из них свежие, какие-то постарше.

Какие самые свежие?

Сердце Люси бешено стучало. Она не могла понять. Она была слишком взволнована, чтобы ясно соображать.

У агента Пейдж, конечно, не возникло бы такой проблемы!

Люси сделала глубокий вдох, опустилась на колени и повнимательней посмотрела на дорожки.

Никакой разницы.

Она решила пойти по средней, и надеяться на лучшее.

Люси бежала по средней дорожке, пока не услышала справа от себя какой-то шум.

Она повернулась и ей показалось, что она увидела какое-то движение неподалёку среди кустов и веток.

– Марри Россум! – заорала она что есть мочи.

Теперь она была уверена, что что-то снова пошевелилось.

Вернуться и пойти по правой тропе?

Нет, сейчас на это нет времени.

Люси бросилась в заросли, ветки хлестали её по ногам и рукам.

Наконец, она выбежала на поляну.

И там была девушка.

Она висела, шеей в петле на переброшенной через голую ветку дерева верёвке. Ноги девушки болтались всего в нескольких десятках сантиметров от земли. Похоже, её столкнули с упавшего бревна.

Её лицо было неестественного голубого оттенка, как будто нарисованное.

Люси не видела следов движения.

«Она мертва?» – гадала Люси.

Она напомнила себе, что всех жертв накачивали седативами – а значит то, что девочка не боролась, не значило, что она не была мертва.

В этот момент она увидела, что по тропе удаляется чья-то фигура.

– Марри! – снова заорала она.

Он не остановился, а у Люси не было времени преследовать его. Она подбежала к свисающей девочке, обвила её руками вокруг бёдер и немного приподняла, чтобы ослабить верёвку на её шее.

В этот момент девушка дёрнулась и закашляла.

Рейчел жива!

Но как её снять?

Чтобы развязать верёвку, ей придётся отпустить тело. Если она это сделает, петля снова затянется на шее у Рейчел, и это может быть смертельно на этот раз.

Едва в сознании, Рейчел издала стон.

– Будь со мной! – строго сказала Люси.

Но она видела, что девочка снова отключается.

Люси затрясла тело, но Рейчел не отвечала.

«Она умирает!» – подумала Люси.

Продолжая держать девушку за бёдра одной рукой, второй Люси попыталась расслабить петлю.

Она всё ещё была затянута на её шее. Рейчел дышала хрипло, полусознательно ловя ртом воздух. Приток крови у неё ещё не восстановился. Люси чувствовала себя беспомощной и неуклюжей, одной рукой поддерживая тело, а другой пытаясь распустить узел.

На мгновение Люси показалось, что узел поддался.

Затем, к собственному ужасу она поняла, что вместо этого лишь сильней его затянула.

Теперь Рейчел уже не дышала.

Люси не отважилась продолжать развязывать петлю, она могла лишь испортить всё.

Она не могла сама спасти Рейчел.

Тут стук её собственного сердца заглушили чьи-то голоса и шаги.

– Я здесь! – закричала она. – Она у меня! Помогите! Она умирает!

Больше она ничего не слышала.

Неужели её уши сыграли с ней злую шутку?

В этот момент рядом с ней появились агенты Пейдж и Джеффрис.

– Она жива! – закричала им Люси. – Мне нужна помощь!

Агент Джеффрис помог Люси поддержать вес тела девочки. Вместе они приподняли её по выше. Агент Пейдж залезла на бревно, протянула руку и ослабила петлю, а потом и сняла её с шеи девочки.

Люси и агент Джеффрис осторожно опустили тело на землю.

– Где Марри Россум? – спросила агент Пейдж.

Люси показала направление.

– Ушёл в ту сторону, – сказала она. – Отправляйтесь за ним, а я позабочусь о Рейчел.

Агенты Пейдж и Джеффрис бросились бежать по тропе, а Люси позвонила в скорую помощь.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Марри забрался повыше на дерево, которое нависло над тропой. Он всегда брал с собой запасную петлю – он думал, что однажды он может воспользоваться ей сам.

Всё было кончено, и Марри это было известно.

Здесь дорога заканчивалась, и у него не было пути к спасению.

Он видел, что молодая девушка-агент нашла его и не последовала за ним только потому, что должна была спасти девчонку.

Марри слегка улыбнулся.

Она, конечно, не успеет.

Он выполнил ещё один акт мщения.

Этого достаточно, чтобы удовлетворить его раз и навсегда.

Это была хорошая игра, славная охота, он наслаждался ею.

Особенно ему понравилась симпатия той женщины, агента Пейдж.

Как легко было заставить её поверить в то, что он жертва!

Конечно, потому что он на самом деле был жертвой.

Если бы о нём кто-то заботился, если бы кто-то попытался понять его, никому не пришлось бы умирать.

Девочки сами выбрали свою смерть.

А теперь он должен закончить всё на своих условиях, а не на чьих-то ещё.

Он забрался на ветку и завязал на ней верёвку. Он надел петлю на шею и затянул узел. Теперь ему нужно лишь сделать шаг в пустоту. Падения, скорей всего, будет недостаточно, чтобы сломать его шею, но верёвка точно задушит его до смерти.

Неожиданно он почувствовал, что колеблется.

Почему?

Он прекрасно знал, что всё должно было кончиться именно так.

У него не было причин для страха.

И всё же…

…он боялся.

Он инстинктивно вспомнил ту ночь в гараже, когда он подстроил попытку суицида. Сейчас в нём проснулся тот же безотчётный ужас, лихорадочные попытки спастись.

Мысль о том, что это происходит снова, заставляла его трепетать от страха.

Казалось странным бояться того, к чему он стремился.

Но он ничего не мог с этим поделать.

Он сделал шаг с ветки. Он пролетел небольшое расстояние, и верёвка натянулась, больно дёрнув.

Он не мог дышать, и тут же почувствовал, что приток крови в его голову прекратился.

Его руки сами собой потянулись к верёвке, а ноги задёргались, тщетно пытаясь найти под собой опору.

Тут он увидел ту женщину… агента Пейдж.

Была ли это галлюцинация?

Он не знал.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Бросившись на поиски Марри Россума, Райли и Билл разделились на развилке.

Когда Райли вышла на поляну, она увидела Марри.

Он был совсем рядом с ней, висел на верёвке, привязанной к ветке.

Он сильно дёргался и задыхался, сжимая руками верёвку на шее.

Её первым импульсом было подбежать и попытаться помочь ему, как они сделали с Рейчел.

Это будет нетрудно: ей нужно лишь забраться на эту ветку, к которой привязана верёвка, осторожно подтянуть его наверх и вытащить из петли.

Она подошла к нему и протянула к нему руки.

Сделав это, она увидела на запястье подаренный ей Шейном Хэтчером браслет.

Он всё ещё казался неуместным на её запястье, но она не смогла не выполнить желание Хэтчера.

Она замерла на месте и стала смотреть, как корчится Марри Россум. Его глаза чуть не вылезали из орбит, он смотрел прямо на неё.

То был взгляд отчаяния, взгляд мольбы.

Но что он хотел от неё? Чтобы она перерезала верёвку или чтобы дала умереть?

Что творится в его извращённом уме?

Он хотел умереть. Если бы не хотел, он не стал бы так поступать.

И всё же, его тело продолжало бороться за жизнь.

Райли вспомнила цитату из Библии: «Дух желает, да плоть слаба».

Она почувствовала, что теперь поняла её в полной мере.

Из всех найденных Райли убийц Марри, судя по всему, был самым слабым.

Но теперь он вступил в последнюю битву со своей слабостью.

И она тоже ведёт сейчас войну – собственную войну со слабостью. Слабостью спасти жизнь мальчику.

Или слабостью отомстить.

Отомстить за всех девочек, которых он жестоко убил.

Отомстить за судебную систему, которая скорей всего объявила бы его душевнобольным.

Отомстить за богатство, которое купило бы ему лучших адвокатов мира и позволило бы освободиться всего за несколько лет, если не месяцев.

Она стояла и смотрела, ведя собственное сражение.

Постепенно движения Марри замедлились, его тело успокоилось и расслабилось, а глаза закрылись.

Его лицо прямо у неё на глазах приобрело странный голубой оттенок.

Наконец, он окончательно замер.

Как и она.

Она погрузилась в тишину.

Стоя и молча наблюдая, Райли поймала себя на том, что вспоминает вопрос, который однажды задал ей Шейн Хэтчер:

«Готова ли ты или только готовишься?»

Однажды он уже ответил на тот вопрос:

«Ты готовишься. Ты становишься тем, кем всегда была в глубине души. Можешь называть это монстром или как угодно. И до того времени, когда ты станешь им, времени пройдёт совсем немного».

Она всё ещё не совсем понимала, что имел в виду Хэтчер.

Но она вздрогнула от мысли, что он сказал правду.

В этот момент на поляне появился Билл.

Райли осознала, что он оставил поиски в другой стороне, и решил вернуться к ней.

– Боже, – пробормотал он, увидев тело.

Теперь не было никаких сомнений в том, что Марри Россум мёртв.

Билл посмотрел Райли прямо в глаза.

Она знала, что он молча спрашивает её: «Ты позволила этому случится?»

Молча посмотрев на него в ответ, Райли сказала ему правду.

Билл еле заметно кивнул в ответ.

Он говорил ей, что понимает.

И что сам, вероятно, сделал бы то же самое.

– Давай снимем его, – предложил он.

 

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

На следующий день рано утром Райли уже была в своём кабинете в ОПА. Мередит назначил совещание по закрытию дела, и Райли хотелось совершить несколько телефонных звонков ещё до него.

В первую очередь она позвонила своей подруги Данике Селвз, районному патологоанатому, и поблагодарила Данику за неоценимую помощь в открытии дела.

Затем она набрала номер Майка Невинса.

Он был взволнован, говоря с ней.

– Я слышал новости! Похоже, тебя есть с чем поздравить!

– Я хотела поблагодарить тебя, – сказала Райли. – Без твоего письма Отри, мне никогда не удалось бы раскрыть это дело. Я рад, что ты внёс свою лепту и очень мне помог.

Майк, казалось, сконфузился.

– Да, ну… я не уверен, что в этот раз сработал хорошо. Не могу поверить, что я опрашивал этого парня и не понял, что он убийца.

– Он и меня надурил, – сказала Райли. – Он был слаб, и делал то, что слабые люди умеют лучше всего. Он манипулировал нами, играл на нашей симпатии.

– Да, в этом он был чертовски хорош, – признал Майк. – Жалость – штука мудрёная, не правда ли? Я имею в виду, в нашем деле. Слишком много жалости затуманивает разум. Слишком мало – и ты становишься монстром.

От слов Майка Райли вздрогнула.

В этот раз он попал в яблочко.

В её голове снова раздалось эхо слов Шейна Хэтчера: «Ты становишься тем, кем всегда была в глубине души…»

Райли снова поблагодарила Майка и повесила трубку.

Она хотела позвонить ещё в одно место, но напомнила себе, что в Сиэтле ещё слишком рано. Однако Ван Рофф не соблюдал обычный распорядок, так что он вряд ли сейчас спит. А если и спит, то вряд ли он рассердится, если она его разбудит.

Она набрала номер. Как и Майк Невинс, Ван Рофф уже слышал новости.

– Я не смогла бы сделать это без твоей помощи, Ван, – сказала Райли.

– Не за что! Всегда готов нарушить пару правил.

Это напомнило Райли о её последнем неловком звонке, когда Рофф отказался помочь ей найти Шейна Хэтчера. Она почувствовала, что должна извиниться перед ним за то, что поставила его в затруднительное положение.

– Ван, о том деле, которое я просила тебя сделать…

– Каком? Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Райли улыбнулась – это был способ Роффа сказать ей, что беспокоиться не о чем.

Райли ещё разговаривала с Роффом, когда в кабинет к Райли заглянул Билл и сказал:

– Волдер хочет видеть всех в конференц-зале прямо сейчас.

Билл снова исчез.

– Чёрт, – сказала Райли Вану.

– В чём дело?

– Высшее руководство. В этом расследовании я нарушала его приказы ещё больше обычного. Похоже, я в беде.

– Ты справишься, – сказал ей Ван Рофф. – Мы нарушители, всегда справляемся.

Райли снова поблагодарила его и отправилась в конференц-зал.

Там уже была вся команда: Билл, Люси, Крейг Хуанг, Сэм Флорес, Брент Мередит и сам Волдер. К удивлению Райли, детское, веснушчатое лицо Волдера светилось от радости.

– Отличная поработали, Пейдж, – сказал он. – И все остальные тоже.

– Спасибо, сэр, – осторожно сказала Райли.

Затем, чуть не рассмеявшись от собственной иронии, она добавила:

– Это действительно чего-то стоит, раз вы это сказали.

Волдер подержал собрание ещё какое-то время, осыпая похвалами всех присутствующих. Райли это показалось занимательным – казалось, что он забыл о своей ярости по поводу многочисленных уловках и обмана, к которому пришлось прибегнуть Райли, чтобы заставить его открыть дело.

Его способность забывать была просто поразительной.

Но, конечно, забывание – это один из способов поддерживать собственный авторитет у таких слабых людей, как Волдер.

«Единственная тирания, которая ещё длится», – напомнила себе Райли.

Когда он ушёл, Мередит выслушал стандартный отчёт по делу от команды. Марри Россум был мёртв – единственный настоящий суицид после четырёх убийств и одной попытки, похожих на самоубийства. Рейчел Макки была в больнице, она была серьёзно ранена, но вне опасности – по крайней мере, физически. Райли знала, что на преодоление эмоциональной травмы ей потребуется много времени.

«Если она вообще с ней справится», – подумала она.

Когда совещание подошло к концу, Билл в шутку спросил:

– Как вы думаете, может быть нам стоит связаться с Уиллисом Отри, просто чтобы убедить его, что всё в порядке?

Мередит раскатисто рассмеялся.

– Я так не думаю, – сказал он. – Я уверен, что он больше никогда не захочет видеть кого-либо из нас.

Тем вечером Райли пришла домой вскоре после того, как девочки вернулись со школы. Она не видела их с тех пор, как они поймали Марри Россума, ведь днём раньше она вернулась уже после того, как девочки легли спать, и ушла утром прежде, чем они проснулись. Тиффани была дома вместе с Эприл и Джилли. Все трое облепили её со всех сторон, как только она вошла в дверь.

– Ты нашла его? – спросила Эприл.

– Это был тот парень с уроков поэзии? – хотелось знать Тиффани.

– Вы арестовали его? – интересовалась Джилли.

– Мы нашли его, – ответила всем Райли. – Теперь всё кончено.

Она сняла пальто и села на диван. Девочки сгрудились вокруг неё.

– Он мёртв, – сказала Райли. – И больше не сможет никому навредить.

Джилли спросила:

– Ты подстрелила его или как?

Райли покачала головой.

– Он покончил с собой. Повесился. Он знал, что всё кончено.

У Тиффани широко раскрылись глаза, а потом она расплакалась.

– О, спасибо, спасибо вам! – говорила она Райли. – Спасибо, что поверили мне.

Эприл обняла Тиффани, пытаясь успокоить её.

Райли почувствовала боль от слов Тиффани, ведь на самом деле она не сразу поверила Тиффани, как и собственной дочери.

«В следующий раз я буду осмотрительней», – подумала она.

– Так расскажи нам обо всём! – просила Джилли, не в силах сидеть спокойно от возбуждения. – Как вы его поймали?

Райли вздохнула.

– Простите, но я ужасно устала, – сказала она. – Я расскажу вам как-нибудь в другой раз, обещаю.

Эприл сказала:

– Родители Тиффани разрешили ей остаться у нас ночевать. Ты не против, мам?

Райли улыбнулась.

– Конечно, нет, – сказала она.

Тиффани заметила браслет на запястье Райли.

– Какой красивый, – сказала она. – Откуда он у вас?

Райли захотелось спрятать браслет под рукав, но было уже поздно.

– Это подарок, – сказала Райли.

– От поклонника? – с озорным видом спросила Эприл.

Райли слегка вздрогнула. Вместо ответа на вопрос, она сказала:

– Идите развлекайтесь!

Болтая и хихикая, девочки убежали в гостиную. Их радостные голоса согрели сердце Райли. Как бы ни обстояли дела с Райаном, по крайней мере, с девочками всё нормально. Эприл помогает Джилли обосноваться в новом доме, а обе они помогают Тиффани преодолеть травму от смерти сестры.

Райли гордилась ими.

Она услышала, что Габриэлла поёт гватемальскую песню на кухне, готовя ужин. Как славно быть дома!

Тут Райли заметила, что на автоответчике висит одно сообщение.

Оно было от Райана.

«Всем привет! Простите, что последнее время не появляюсь, но у меня очень много дел в Вашингтоне. Вернусь, как только смогу. Всех люблю!»

Сообщение заканчивалось гудком.

Райли вздохнула. Она пыталась принять, что Райан снова ушёл, на этот раз навсегда. Но что будет теперь?

Всё это сбивало её с толку.

Райли поднялась в свой кабинет. Ей хотелось позвонить ещё одному человеку. Это была её сестра, Венди. Пора было решить кое-какие незаконченные дела.

Райли услышала, как охнула Венди, когда она представилась.

– Райли! – сказала она. – Почему ты звонишь? Что-то произошло?

Райли открыла рот, чтобы всё объяснить: что ей кажется, что папа совершил ошибку, оставив ей хижину, и что теперь она принадлежит Венди, если она захочет её принять.

Но ей вдруг показалось неправильным решать это по телефону.

«Пора залечить старые раны», – подумала Райли.

Она просто сказала:

– Давай встретимся и поговорим.

Венди была удивлена, но рада. Они договорились встретиться в ближайшие выходные.

Как только Райли повесила трубку, у неё завибрировал телефон.

С незнакомого номера ей пришло сообщение:

Иногда сильные побеждают.

Райли вздрогнула.

Она сразу же поняла, от кого оно.

Это Шейн Хэтчер выражал ей таким образом свои поздравления.

Он никогда прежде ей не писал.

Должна ли Райли ответить?

Она решила, что нет – в любом случае, ей нечего было сказать ему.

Однако теперь Райли знала, что есть ещё один способ с ним связаться.

Хорошо это или плохо?

Кто знает.