У Райли перехватило дух в ожидании, она переводила взгляд с одного из Линзов на другого. Она уже поняла, что Оливия с Конрадом совершенно с ней честны, но вот в Хейзл Уэббер она совсем не была уверена, более того, она сама чувствовала, что конгрессвумен что-то скрывает.
– Это очень важно, – сказала она Конраду и Оливии. – Пожалуйста, расскажите мне всё, что вам известно.
Конрад сказал:
– Наверное, нам стоит показать вам.
Он подошёл к бюро и достал оттуда письмо, которое он вручил Райли. Это было одно из написанных от руки писем Кори. С первого взгляда Райли поняла, что оно не относится к тем письмам, которые её родителям хотелось бы повесить в рамочке на стене.
Дорогие мама и папа,
У нас случилась страшная вещь. Дианна Уэббер, дочь конгрессвумен, вчера убила себя. Ну, или по крайней мере так все говорят. Я не знаю, правда ли это. Я немного была с ней знакома и пару раз с ней разговаривала. Она не казалась очень довольной. И всё же, у неё были планы на будущее. Она участвует в соревнованиях по верховой езде и с нетерпением ждала конкурса, который будет летом…
Райли остановилась. Она вспомнила, что ей сказала Хейзл Уэббер: Дианна получила серьёзную травму бедра и, вероятно, должна была сделать операцию по протезированию тазобедренного сустава.
«Она должна была забыть о соревнованиях, – сказала женщина. – Это разбило ей сердце».
Ложь?
Райли продолжила чтение.
Произошло ещё кое-что странное. Её семья прислала пару работников, мужчину и женщину, чтобы те забрали её вещи. Я заглянула в комнату Дианны как раз тогда, когда женщина укладывала всё по коробкам. Я сказала, что мне очень жаль насчёт Дианны и спросила её, что случилось. Женщина рассказала мне, что Дианна накачалась таблетками и повесилась в конюшне своей семьи.
Я помогла ей вынести коробку к фургону, в который их грузил мужчина. Я сказала ему, что мне жаль и что я потрясена, и что я никогда бы не подумала, что Дианна может пойти на повешение или что-то вроде того.
Тогда он рассердился. Он спросил, кто мне это сказал, и я сказала, что та женщина внутри. Он сказал, что Дианна не вешалась, что она приняла слишком много лекарств и умерла во сне, и что мне лучше никому не говорить ничего другого.
Мам, пап, это прозвучало, как угроза!
Тогда мужчина пошёл в комнату Дианны, и я услышала, как он кричит на женщину – что-то о том, чтобы та думала, прежде чем что-то говорить, и что лучше ей держать язык за зубами.
Я немного испугалась и ушла. Но у меня всё равно осталось чувство, что что-то здесь не так…
Райли увидела, что остаток письма посвящён обычным новостям про уроки и разные мероприятия.
– Когда Кори написала это письмо? – спросила она.
– Всего пару недель до того… что с ней случилось, – сказала Оливия.
У Райли от возбуждения заколотилось сердце.
– Она когда-нибудь называла вам имя женщины, которая говорила о том, что Дианна повесилась?
– Нет, – ответила Оливия. – Не думаю, чтобы оно было ей известно.
– А она рассказывала, как она выглядела?
– Нет, не припомню, чтобы Кори что-то ещё говорила о ней.
– Мне очень не хочется просить вас об этом, – сказала Райли супружеской паре, – но не позволите ли вы мне забрать это письмо с собой? Оно может помочь мне убедить моё начальство открыть дело.
– Конечно, – разрешила Оливия.
– Мы рады оказать вам любую помощь, – добавил Конрад.
Райли поблагодарила их и вышла из дома. Сев в машину, она почувствовала уверенность, что так называемые суициды на самом деле не что иное как убийства. Но она знала и то, что ей нужно больше информации, чтобы убедить в этом Мередита и Волдера. И она знала, кто может ей в этом помочь. Она сделала быстрый звонок и договорилась о встрече.
Час спустя Райли приехала в Манассас и остановилась на парковке возле Северной Лаборатории отдела криминалистики в Вирджинии. Она направилась прямиком к кабинету своей подруги Даники Селвз, окружного патологоанатома, с которой разговаривала во вторник. Пышная, короткостриженая женщина встала из-за стола, чтобы поприветствовать её.
– Привет, Райли. Как дела? Когда ты звонила, мне показалось, это очень важно.
Обе женщины сели.
– Даника, несколько дней назад я звонила по поводу смерти Лоис Пеннингтон, – начала Райли.
Даника кивнула.
– Ты спрашивала, на самом ли деле это суицид. Я сказала тебе, что уверена в этом.
– А теперь я уверена, что это не так, – сказала Райли.
Даника удивилась:
– Райли, я сама проводила вскрытие. Сомневаюсь, что я могла ошибиться.
Райли замолчала.
– Даника, я расследую дело серии так называемых самоубийств студентов Колледжа Бярс и…
Даника мягко перебила её:
– Расследуешь? Ты опять нарушаешь правила?
Райли улыбнулась. Даника слишком хорошо её знала.
– Давай просто скажем, что я работаю не официально – пока. Поэтому-то я и пришла поговорить с тобой. Мне нужны веские факты, чтобы убедить Мередита и Волдера.
Даника выглядела заинтригованной.
– Расскажи мне всё, что у тебя есть, – предложила она.
– Пять студентов Колледжа Бярс совершили самоубийства за этот учебный год. Лоис Пеннингтон была одной из них. Как и Дианна Уэббер.
В глазах Даники зажёгся интерес.
– Дочь конгрессвумен Мэриленда? – спросила она. – Я читала, что она совершила самоубийство. Я и не знала, что она тоже училась в Бярсе.
– Я нанесла визит конгрессвумен…
Даника рассмеялась.
– Я уверена, она была рада встрече.
– Не совсем. Но мне удалось опросить её. И она в недвусмысленных выражениях сообщила мне, что её дочь намеренно приняла слишком большую дозу оксикодона и умерла во сне в собственной постели. Она сказала мне, что последнее время Дианна пребывала в депрессии по поводу того, что повредила бедро на скачках и больше не могла участвовать в соревнованиях.
Райли достала из сумки письмо, которое ей дали Линзы.
Она сказала:
– Но буквально только что я разговаривала с родителями другой жертвы суицида, её звали Кори Линз. За пару недель до её смерти она отправила родителям следующее письмо.
Райли передала письмо Даники. Её брови удивленно поднялись во время чтения.
– Это явно выглядит подозрительно, – сказала Даника. – И это слишком высокий процент самоубийств. Может быть, я действительно пришла к неверному заключению по поводу смерти Лоис Пеннингтон.
Райли размышляла, о чём ещё её спросить.
Затем она проговорила:
– Одна из оставшихся жертв погибла неподалёку от столицы. Её звали Констанция Йо – ещё одно повешение, ещё одна студента Бярс. Но пока это всё, что мне известно. Ты что-то о ней знаешь?
Даника снова стала что-то печатать на компьютере.
– Над этим делом вроде бы работала не я…
Когда она нашла запись, глаза Даники расширились:
– Боже, – воскликнула она. – Констанция Йо тоже приняла высокую дозу алпразолама.
Даника покачала головой.
– Это очень странно, – сказала она. – Что ты знаешь о том, что произошло с дочкой Уэбберов?
– Почти ничего, кроме того, что её мать мне лгала.
Даника подумала мгновение и сказала:
– Я знаю главного патологоанатома Балтимора, Колина Меткалфа. Давай позвоним ему.
Через мгновение Даника и Райли уже разговаривали с доктором Меткалфом по громкой связи.
– Что вы можете рассказать о смерти Дианны Уэббер? – спросила она
Повисло молчание.
– А что вы хотите знать? – уклончиво спросил Меткалф.
Райли и Даника настороженно переглянулись.
– Что ж, в рассказе её семьи есть некоторые противоречия, – сказала Даника.
Снова повисла пауза. Затем Меткалф стал говорить, медленно и тщательно подбирая слова.
– Я сам проводил вскрытие. Всё было достаточно банально: её тело было найдено повешенным в семейной конюшне. Но…
– Но что? – поторопила его Райли.
– Мне позвонил их семейный адвокат. Он сказал мне скрыть тот факт, что она повесилась, ничего не говорить об этом журналистам.
Райли наклонилась к телефону.
– Это прозвучало, как угроза? – спросила она.
– Не уверен. Но это довольно могущественная семья, и сказать, что это нисколько не испугало меня, значило бы солгать. Так или иначе, до сих пор у меня не было причин поступить по-другому. Я вообще ничего не говорил об этом журналистам. Но с тех самых пор это немного меня беспокоило. Но это есть в официальном протоколе, если кому-то он потребуется.
Райли задумалась на мгновение.
Затем она спросила:
– Во время вскрытия были обнаружены какие-либо серьёзные травмы – например, раздробленные кости?
– Одну минуту, – сказал Меткалф.
Райли слышала, как защёлкала клавиатура, когда Меткалф искал информацию.
– Да, судя по всему, у неё был перелом. Но это была микротрещина в верхней части бёдер, а не в тазобедренном суставе. Похоже, это произошло пару лет назад. Но перелом был чистый и, кажется, хорошо вылечен. Не думаю, чтобы травма её беспокоила.
Райли снова вспомнила слова Хейзл Уэббер: «У неё был серьёзный перелом бедра. Было очевидно, что ей придётся делать операцию по протезированию сустава».
Ещё одна ложь!
Сказала ли конгрессвумен Райли хоть слово правды?
– Что ещё вас интересует? – спросил Меткалф.
Райли проиграла в голове куски своего разговора с Уэббер и вспомнила ещё одну её фразу: «Она принимала обезболивающее оксикодон».
От какой боли?
Райли спросила:
– Насколько мне известно, она приняла лекарство. Какое?
Она снова услышала стук клавиш.
– Алпразолам, – ответил Меткалф. – Недостаточно для смертельной дозы, но столько, чтобы окончательно вырубиться.
Райли посмотрела на Данику и спросила:
– Алпразолам используется в качестве обезболивающего?
Даника слегка нахмурилась.
– Нет, – ответила она. – Это исключительно седативное средство, используется при панических атаках и неврозах. От боли он никак не поможет.
Райли почувствовала волнение. Несомненно, теперь у неё достаточно доказательств, чтобы убедить Мередита. С Волдером всё может обстоять сложней, но она полна решимости попробовать.
Райли попросила:
– Доктор Меткалф, не могли бы вы направить мне весь отчёт по вскрытию?
– Конечно, – сказал он.
Райли продиктовала ему свои контактные данные, и они повесили трубки.
Затем Райли спросила:
– Даника, можешь дать мне копии своих отчётов по поводу Лоис Пеннингтон и Констанции Йо?
Какое-то время Даника ничего не отвечала, она казалась смущённой.
– Райли, я могу, но…
– Но что?
Даника обеспокоенно покачала головой:
– Мы ни слова не сказали Колину о том, что это не официальное дело ФБР…
Её голос оборвался. Затем она добавила:
– А теперь ты просишь меня дать информацию по делу, которое даже не открыто. Я знаю Карла Волдера. Он может сильно разозлиться, что ты работаешь у него за спиной. И конгрессвумен Уэббер – влиятельная женщина, а может быть и опасная.
Райли немного упала духом. Без того скверно, что она навлекает беду на свою голову. Разве справедливо ставить в неловкое положение и Данику? Она не могла найти выход из сложившейся ситуации.
– Даника, мне очень жаль, но мне действительно очень нужен твой отчёт. Это единственный способ дать делу ход. Я уверена, что ты мне веришь. В одной школе произошло пять так называемых самоубийств, и по меньше мере у четырёх жертв в организме были обнаружены следы одного и того же медикамента. В Бярсе было совершено ещё одно самоубийство, по слухам, застрелился парень, и я определённо хочу это проверить. Так или иначе, эти смерти никоим образом не могут считаться самоубийствами. Мне очень нужна твоя помощь.
Райли и Даника какое-то время молча смотрели друг на друга.
Райли сказала:
– Послушай, я обещаю принять удар Волдера на себя. Я скажу ему, что обманула тебя и сказала, что приехала официально.
Даника вздохнула и покачала головой.
– Нет, не ври насчёт меня. Для тебя и без того достаточно бед, – затем она добавила со смешком: – Как всегда.
Райли тоже рассмеялась. Даника стала что-то печатать на компьютере.
– Так или иначе, ты меня убедила, – сказала она. – И я готова тебе помочь, как могу. Я прямо сейчас перешлю тебе отчёт по электронной почте.
Райли от души поблагодарила женщину и ушла.
Когда в тот вечер Райли добралась до дома, девочки ещё не вернулись со школы, а Райан всё ещё был на работе. Габриэлла занималась уборкой дома.
Райли проверила сообщения на домашнем телефоне. Их было два, и одно из них было от Райана: «Дорогая, привет, – говорил он. – Прости, но я снова перегружен работой. Не знаю, когда приеду сегодня и приеду ли вообще. Надеюсь, что ты поймёшь».
Райли вздохнула. Она боялась, что поняла слишком хорошо. Эта схема с Райаном была слишком хорошо ей знакома. Райли начала задумываться, не совершила ли ужасную ошибку, позволив ему вернуться в её жизнь. Особенно волновалась она за Эприл, которая была так счастлива, что он снова рядом. И Джилли сейчас тоже очень нужен отец.
Но Райли остерегалась делать поспешные выводы.
Возможно, Райан действительно всего лишь занят, а не снова теряет интерес к собственной семье.
Следующее сообщение её по-настоящему поразило: «Говорит ответственный специальный агент Карл Волдер. Агент Пейдж, вы должны кое-что мне объяснить. Перезвоните, как только получите сообщение».
Судя по голосу, он был очень зол. Райли прекрасно понимала, почему. Она набрала его номер и услышала на том конце трубки дрожащий от ярости голос:
– Агент Пейдж, мне только что звонил патологоанатом из Мэриленда. Он сказал, что вы только что связывались с ним по поводу дела, над которым вы якобы работаете с Даникой Селвз. Дела, которого, насколько мне известно, вообще не существует!
Райли сглотнула. Она знала, что должна извиниться, но слова почему-то не шли.
– Вы солгали ему, – обвинил её Волдер.
– Это было не совсем ложью, – возразила Райли.
– Что ж, в любом случае, вы не сказали ему всей правды. И, готов поспорить, вы не были совершенно честны и с Даникой Селвз.
Райли почувствовала облегчение. Пока она не будет опровергать этого, Даника в безопасности.
– Я могу всё объяснить, – сказала Райли.
– Мне не нужны ваши объяснения, – сказал Волдер. – После того фокуса, который вы выкинули с конгрессвумен Уэббер, я думал, вы угомонитесь. Но нет, теперь вы зашли слишком далеко. Завтра утром жду вас у себя в кабинете.
Он повесил трубку.
Райли молча смотрела на телефон.
Что сделает с ней Волдер – отстранит или уволит?
Как ни странно, Райли это совсем не волновало.
На самом деле, она даже ждала завтрашнего утра.
«Если Волдеру нужен конфликт, он его получит».