Люси уже успела пожалеть, что напросилась в кампус. Ей было очень некомфортно идти в студенческий клуб с агентами Пейдж и Джеффрис, а также Пейшенс Ромеро.

Тем не менее, Люси знала, что должна вести себя профессионально.

«Если я не справлюсь с этим, какой вообще из меня агент?» – спрашивала она себя.

Трое агентов вслед за девушкой вошли в старинное здание и сели в кресла вокруг стола в комнате отдыха. Теперь Пейшенс широко улыбалась агентам Пейдж и Джеффрис, и тщательно старалась избегать зрительного контакта с Люси.

– Разве это не замечательная школа? – сказал Пейшенс. – Она одна из лучших, я вас уверяю. Сюда нелегко попасть. И учёба здесь очень дорогая. Но моя семья может себе это позволить. Мой отец – важная шишка в посольстве…

Девушка продолжала говорить с лёгким испанским акцентом, не давая никому вставить слово. Рассказывая, она иногда взбивала свои светлые волосы пальцами одной руки, в то время как вторая её рука, на которой красовалось кольцо с огромным бриллиантом, лежала на столе.

Люси видела, что её коллеги озадачены, однако Пейшенс Ромеро была так поглощена бахвальством происхождением своей семьи, что они просто не могли задать ей ни одного вопроса.

Но Люси прекрасно понимала, в чём дело.

Это была особенность их культуры, даже класса.

Будучи рождённой и воспитанной в Штатах, Люси редко сталкивалась с подобными вещами.

Но ей рассказывала об этом её мать, урождённая мексиканка.

Это явление носило название malinchismo – навязчивое отождествление мексиканцев с северо-американское или европейской культурами. Это читалось даже в имени девочки, Пейшенс, которое не имело мексиканских корней. Очевидно, она очень гордилась своими светлыми волосами и кожей, которые свидетельствовали об её чисто европейском происхождении.

А в гораздо более тёмном лице Люси эта девушка видела всё, что она так презирала. Люси понимала, что в глазах Пейшенс она всего лишь безродная india, аборигенка. Для такой гордой, бледнолицей güera как Пейшенс, Люси стояла на уровне прислуги.

Ей совсем не понравилось, что у Люси есть значок и авторитет.

И она не собиралась замечать присутствие Люси настолько, насколько это было возможно.

И всё же, всё это хвастовство адресовалась напрямую Люси – Пейшенс оглашала своё культурное превосходство.

Наконец, Райли удалось перебить самовлюблённый поток слов девушки.

– Пейшенс, я уверена, что ты слышала о том, что нескольких студентов Бярса убили. Мы пришли, чтобы задать тебе несколько вопросов.

Теперь девушка выглядела недовольной.

– Но ведь я ничего об этом не знаю, – сказала она надменно.

Люси видела, как Райли с Биллом переглянулись. Ей очень хотелось объяснить им, что происходит. Она знала, что Пейшенс не хочет обсуждать такие серьёзные вопросы, как убийства в её старшей школе, перед india.

«Может быть, мне нужно просто встать и уйти, – подумала она. – Без меня они получат больше информации».

Но нет, она не может так поступить. Это было бы совершенно непрофессионально. Она должна сделать всё возможное, чтобы опрос состоялся при ней. Но как?

Билл спросил:

– Вам знаком студент по имени Марри Россум?

Девушка закатила глаза.

– Вряд ли. А что?

Люси заставила себя проговорить:

– Прошлой ночью на него напали у себя дома. Его чуть не убили.

Голубые глаза Пейшенс вспыхнули от негодования.

– С чего я должна что-то об этом знать? – бросила она Люси. – Я вообще не понимаю, почему ты мне задаёшь эти вопросы.

Люси почувствовала, что начинает злиться.

Как эта нахалка не понимает, что сейчас не время для снобизма?

– Марри упоминал ваше имя, – сказала Люси.

Райли открыла на своём смартфоне портрет подозреваемого и показала его девушке.

– Напавший на Марри выглядел примерно вот так, – сказала она. – Его могут звать Дэйном. Он не учится в Бярсе и водит пикап. Он сказал Марри, что встречается с вами.

Пейшенс издала саркастический смешок.

– Серьёзно? Не студент, водит пикап и…

Она ткнула в рисунок.

– И выглядит вот так? Ну уж нет. И я не понимаю, в чём вы пытаетесь меня обвинить.

Билл выглядел совершенно озадаченным.

– Но мы вас ни в чём не обвиняем, – возразил он.

– Мы просто хотим узнать, знакомы ли вы с этим парнем, – добавила Райли. – Вы уверены?

Пейшенс отмахнулась от картинки.

– О, я точно уверена, можете не сомневаться. А теперь, если вы не возражаете, я пойду. У меня начинается урок. У меня отличные отметки и…

Она добавила, взглянув на Люси:

– И моя семья ожидает от меня многого.

Пейшенс встала, собираясь уйти.

Люси почувствовала новую эмоцию, которая удивила её.

Это была паника.

Девочка могла быть в серьёзной опасности, а она назло игнорировала это.

Прежде, чем Пейшенс успела встать из-за стола, Люси сказала:

– Пейшенс, это очень серьёзно. Убийца преследует студентов вашего кампуса. Если кто-то, похожий на парня с этого рисунка, подойдёт к тебе, тебе немедленно нужно обратиться за помощью. И не ходи по кампусу в одиночку.

Девушка собрала свои учебники.

– Я сама знаю, что делать, – бросила она Люси. – И сама могу о себе позаботиться, благодарю.

После этих слов она вышла из зала.

Билл с Райли ошеломлённо смотрели друг на друга.

– Что вообще всё это значит? – проговорил Билл.

Люси горько вздохнула.

– Я вам всё объясню по пути в Квантико, – сказала она.

Люси вместе с агентами Пейдж и Джеффрис встали из-за стола и вернулись к автомобилю. Тревога Люси усиливалась.

Если что-то случится с Пейшенс Ромеро, кого ей винить, кроме как саму себя?

*

Приехав домой после обеда Райли была обескуражена. Эприл уже вернулась домой со школы и встретила её в гостиной.

– Джилли дома? – спросила Райли.

– Она наверху, делает домашку. Кажется, она с головой ушла в учёбу.

Райли вздохнула с облегчением: кажется, по крайней мере дома всё пока нормально.

– Как продвигается дело? – спросила Эприл.

– Я не уверена, Эприл, – ответила Райли.

– Но ведь тебе много кто помогает, да? Люси, например, работает с тобой.

Райли ничего не ответила. Она знала, что Эприл боготворит Люси. Но сегодня днём Люси попала в переделку во время опроса Пейшенс Ромеро. Люси объяснила Райли и Биллу, что это национальная мексиканская черта.

Как она её назвала?

«Ах да, – вспомнила Райли. – Malinchismo».

Кажется, это происходило из старой мексиканской легенды об испанце и местной девочке.

Райли знала, что проблема, с которой они столкнулись сегодня днём, была вызвана ни в коей мере не Люси. Но Люси винила во всём себя и принимала их провал близко к сердцу. Райли опасалась, что Люси не сможет вернуться в дело.

– Ты как будто чем-то озабочена, – заметила Эприл. – Я могу чем-нибудь помочь?

Райли тронула забота дочери.

– На самом деле, я думаю, что да, – сказала она. – Давай поговорим с Тиффани.

Райли и её дочь поднялись в спальню-кабинет Райли, где они вызвали Тиффани на видео-чат.

– Мама изо всех сил работает над делом, – сказала Эприл Тиффани.

– Я очень рада, – воскликнула Тиффани.

– У неё есть к тебе вопросы, – добавила Эприл.

Райли показала Тиффани набросок.

– Не думаю, что ты часто бывала в кампусе Бярса, но может быть, это лицо тебе знакомо?

Тиффани уставилась на картинку.

– Это тот, кто убил мою сестру? – спросила она.

– Мы считаем, что скорей всего да, – ответила Райли.

Тиффани пожала плечами.

– Не думаю, что я когда-либо его видела. Думаю, я бы запомнила.

– Ты уверена? – спросила Эприл.

Райли добавила:

– Кажется, он называет себя Дэйном.

Тиффани прищурилась и посмотрела ещё пристальней.

– Имя мне тоже незнакомо, – сказала она. – Но я думаю, что он может быть тем странным парнем, о котором говорила Лоис. Он студент?

– Вроде бы нет, – ответила Райли.

– Тогда вряд ли.

Райли задумалась, о чём ещё спросить девочку.

– Твоя сестра когда-либо говорила о мальчике по имени Марри Россум? – спросила она.

– Кажется, нет. А что?

– Просто одно из имён, – сказала Райли: ей пока не хотелось рассказывать лишнее.

Повисло молчание.

Райли больше не шли в голову вопросы к Тиффани.

– Ну, пока у меня всё, – сказала Райли. – Ты мне очень помогла.

Тиффани погрустнела.

– Да я вообще ничего не сделала, – сказала она. – Мне кажется, я не приношу никакой пользы в расследовании. Это невыносимо.

Прежде, чем Райли успела ответить, заговорила Эприл:

– Всё не так, Тиффани. Слышишь меня? Ты ни в чём не виновата. Я знаю, каково это – винить себя за то, на что никак не можешь повлиять. Но не позволяй себе так думать. Просто повторяй себе, что ты ни при чём.

Райли улыбнулась. Эприл говорила Тиффани именно то, что ей нужно было услышать в данный момент. Райли была уверена, что её дочь так сделает, и именно поэтому позволила ей принять участие в разговоре.

Тиффани кивнула и сказала:

– Ладно.

– Это правда так, – сказала Эприл. – И всегда об этом помни.

Они закончили разговор и Райли обняла Эприл за плечи.

– Ты отлично справилась, – сказала Райли.

– Да я ничего не сделала, – сказала Эприл и зарделась.

– Сделала. И ты об этом знаешь.

Эприл рассмеялась.

– Ладно, кажется, я правда кое-что сделала. Что ж, я пойду вниз, помогу Габриэлле с ужином. А тебе наверняка надо поработать.

Эприл обняла мать и выбежала из комнаты.

Райли села за стол и несколько минут просто сидела, стараясь собраться с мыслями. Затем она взяла телефон и набрала Крейга Хуанга.

– Как всё прошло в общежитии? – спросила она.

– Ничего не выяснилось, – разочаровал её Хуанг. – Мы показали рисунок всем, рассказали, что случилось с Марри. Никто не узнал парня с рисунка и никто не запомнил, с кем ушёл Марри.

Райли была поражена.

– Как это возможно? – спросила она.

– Не вините меня, я всего лишь передаю, что услышал, – стал защищаться агент. – Они сказали, что на их вечеринках бывает много людей. И кем бы он ни был, он ничем не выделялся.

Райли сомневалась, что Хуанг задал правильные вопросы. Может быть, он всё-таки ещё не дорос до своей работы, вопреки её надеждам? Однако отчитывать его сейчас было бы бессмысленно, так что она поблагодарила парня и повесила трубку.

Она снова стала просматривать всё, что пока было у них, на компьютере: протоколы по смертям, заметки в газетах, фотографии жертв.

Казалось, что информации полно.

Так почему ей и её команде никак не удаётся продвинуться?

«Кажется, это будет совсем нелегко», – подумала Райли.

*

Райли глубоко спала, когда почувствовала, что чья-то рука трясёт её за плечо.

– Мама! Мама! Просыпайся!

Райли открыла глаза и увидела, что в окно её спальни пробиваются бледные лучи солнца.

Было раннее утро, она проспала всю ночь. По крайней мере, сегодня ей не снились кошмары – или она их просто не запомнила.

– Что случилось? – сонно спросила Райли. – В чём дело?

– Только что позвонила Тиффани. Ты помнишь ту девушку из Бярса, с которой мы разговаривали, Пайпер Дурст?

Райли с трудом удалось прийти в себя.

– Подруга Лоис, – сказала она, смутно припомнив видео-разговор с девушкой по имени Пайпер.

Лицо Эприл светилось от возбуждения.

– Да! – воскликнула она. – Сегодня утром Пайпер позвонила Тиффани. Пайпер сказала, что её парень сказал ей, что, кажется, он видел парня с рисунка. Хорошие новости, да?

Райли села на кровати.

– Вероятно, так, – сказала она.

– И что ты будешь делать? – спросила Эприл.

– Позвоню Биллу и Люси, а потом мы поедем в Бярс, чтобы поговорить с парнем Пайпер.

Эприл не могла усидеть на месте.

– Можно, я тоже поеду? – спросила она.

– Ни в коем случае, – ответила Райли.

У Эприл от разочарования опустились руки.

– Ну мааам…

– У тебя сегодня школа. Так что спускайся и приготовь-ка завтрак. И пожалуйста, позаботься о том, чтобы Джилли ничего не забыла.

Эприл, ворча что-то себе под нос, вышла из комнаты. Райли знала, что Габриэлла сделает всё, чтобы обе девочки были накормлены и не опоздали в школу, однако ей хотелось, чтобы Эприл переходила к тому, чтобы нести ответственность за себя. Она гордилась, что её дочь так быстро росла.

Райли сама встала и стала натягивать на себя одежду.

«Может быть, это то, что нам нужно, – думала она. – И у нас наконец что-то наклюнется».