Райли вышла из хижины и поехала по петляющей дороге к шоссе, зная, что должна принять решение. Куда ей поехать? Точно не домой. Она хотела вернуться к делу, но не знала, как

Билл и Люси были сейчас в кампусе Бярса, проверяя каждую зацепку – вряд ли она сможет чем-то им помочь. Она могла поехать в Квантико и заставить Флореса найти ещё информацию по студентам Бярса или отследить женщину, которая рассказала Кори Линз, что дочь Уэбберов повесилась – казалось, что она исчезла с лица Земли. Райли могла лишь надеяться, что с ней рассчитались, и теперь она спокойно живёт где-то.

Она знала, что Флорес зашёл в тупик в обоих вопросах, а у неё не было новых заданий для него.

Ей нужно было подумать, может быть, на этот раз ей наконец удастся хоть как-то понять этого убийцу. Она заехала на парковку перед маленьким кафе и какое-то время просто сидела в машине. Она закрыла глаза и стала представлять убийцу. Всё, что она чувствовала по его поводу, был страх. Всё, что она видела, это напуганные лица погибших девочек и выжившего мальчика. Наконец, она тряхнула головой и сдалась.

Райли глубоко вздохнула и пошла в кафе. Она села в одиночестве за столик и заказала кофе и пирожное. Когда ей принесли заказ, она глотнула кофе и стала обдумывать то, что было уже известно по делу.

Хэтчер должен был сказать ей что-то полезное. Но что?

«Мои слова замедленного действия», – сказал Хэтчер.

Райли вздохнула. В этом был весь Хэтчер – он любил вот так её подразнить. Но у неё не было времени для «замедленного действия», ведь убийца наверняка уже готовился к новому убийству. Она должна была понять смысл его слов как можно скорей.

Она стала проигрывать в уме их беседу.

«Тебе нравится Оскар Уайльд?» – спрашивал он.

Потом он бросил пару его цитат – что-то о противостоянии искушению, и другую, о том, что люди очаровательны или глупы. А потом была ещё одна цитата, которую Хэтчер не помнил или притворился, что не помнит – ведь ничто не уходило от капкана разума Хэтчера. Райли была уверена, что он отлично её помнит.

Что-то о «слабых».

«Что-то очень точное и очень честное».

Она достала телефон и начала поиск по словам «Оскар Уайльд», «цитаты» и «слабый».

Через несколько секунд она нашла её: «Худшая форма тирании, которую знал мир, – тирания слабого над сильным. Это единственная форма тирании, которая ещё держится».

Райли почувствовала, что начала понимать.

Цитата, очевидно, нашла отклик у Хэтчера, как и у неё самой.

Слабость и зло всегда были тесно связаны у неё в голове. Убийцы, на которых она охотилась, обычно были по сути своей слабы. Как и политиканы и боссы, которые так часто строили ей козни – ей в голову тут же пришёл подлый бюрократ ОПА, Карл Волдер.

Но Хэтчер явно имел в виду что-то конкретное.

Убийца, которого она пыталась выследить, носил особую отметку слабости.

Но какую?

Пока единственным возможным подозреваемым у них был Пайк Тозер.

Казался ли он Райли слабым?

Физически нет, на самом деле, он выглядел очень даже крепким.

Но Райли поняла, что она не вполне поняла его характер. Она вспомнила, что Билл с Люси собирались допросить его снова. Может быть, они выяснили что-то важное.

Райли позвонила Биллу.

– Я снова в работе, – сказала она. – Прости за утреннюю оплошность.

– Всё нормально, – сказал Билл.

– Вы с Люси сегодня разговаривали с Пайком Тозером?

Билл разочарованно проговорил:

– Да, мы выследили его. Он предоставил нам железное алиби на вчерашнее утро. Он работал в кампусе, и у него были свидетели. Он точно не убивал Пейшенс Ромеро.

Райли сделала глоток кофе.

– Здесь что-то не так, Билл, – проговорила она.

– Ещё бы. Этот рисунок вообще не соответствует действительности. Никто не узнаёт его.

Райли задумалась.

Она закрыла глаза.

Ей в голову снова пришли слова: «Тирания слабых… единственная, которая ещё держится…»

Не встречала ли она за последние несколько дней того, кто был явно слаб?

Тут до неё начало доходить.

«Кого вообще я встречала, кто не был слабым?»

Её окружали слабые люди, включая неподозреваемых.

Глубоко внутри неё начала формироваться мысль.

Она широко открыла глаза и сказала Биллу:

– Вы с Люси оставайтесь в кампусе. Я поеду кое-куда. Встретимся позже.

– Когда?

– Часа через три.

– Три часа? – удивлённо переспросил Билл.

Райли смутилась. Конечно, Билл же не знает, где она сейчас.

– Я не в городе, – сказала она. – Объясню всё позже.

Они повесили трубки, после чего Райли рассчиталась, вышла из кафе и села в машину.

*

Интуиция Райли работала на полную катушку, когда она остановилась на гостевой парковке в Старшей Школе Франклин Пирс. Она не знала, к чему именно ведёт её чутьё, но прекрасно знала, как туда добраться.

Райли вбежала в главный вход, где её приветствовала встревоженная девушка-администратор.

– Могу я вам помочь? – спросила она.

Райли показала значок и представилась.

– Мне нужно узнать, где я могу найти Тиффани Пеннингтон, – сказала Райли. – Мне нужно с ней поговорить.

Женщина посмотрела на экран своего монитора.

– Она на уроке физкультуры. Я могу вызвать её, если надо.

– Спасибо, я знаю, где спортзал, – сказала Райли, пробегая мимо неё по коридору.

Райли ворвалась в спортзал и застыла у дверей. Девочки играли в волейбол, а среди них были Тиффани и Эприл.

Эприл увидела маму и встревоженно посмотрела на неё.

– Мам! Что ты здесь делаешь?

Райли показала свой значок учителю физкультуры.

– Мне нужно поговорить с Тиффани, – сказала она. – В коридоре. Прямо сейчас.

Удивлённая учитель кивнула и отпустила Тиффани к Райли. Эприл пошла за ними.

– Мама, что происходит? Ты совсем с ума сошла?

Райли ничего не ответила, вместо этого она схватила Тиффани за плечи.

– Тиффани, ты что-то забыла. Есть что-то такое, чего ты мне не рассказала.

Тиффани испуганно проговорила:

– Что вы имеете в виду?

Райли сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Подруга Лоис, Пайпер, что-то говорила о странном парне. Лоис сказала Пайпер, что она не знала, любить его или жалеть.

Тиффани молча кивнула.

– Тиффани, твоя сестра точно тебе что-то про него говорила. Думай!

У Тиффани широко раскрылись глаза.

– Кажется, я кое-что вспомнила! О Боже!

Райли затаила дыхание, ожидая продолжения.

– Да, Лоис упоминала одного парня, с которым ходила на уроки поэзии. Она сказала, что он очень милый, но невысокий и худой, и глаза какие-то сумасшедшие. У него очень большие глаза, так она сказала.

У Тиффани выступили слёзы на глазах.

– Мне очень жаль, что я не вспомнила этого раньше. Как я могла забыть? Я была такая расстроенная.

Райли улыбнулась и потрепала девочку по плечу.

– Всё нормально, – сказала она. – Ты сказала именно то, что нужно.

Райли оставила Тиффани и свою дочь в коридоре и вернулась к машине. Там она позвонила декану Отри в Бярс. Трубку взяла секретарь декана.

– Мисс Энгстранд, Лоис Пеннингтон ходила на уроки поэзии перед смертью. Мне нужно, чтобы вы перечислили мне имена всех студентов, который учились в том же классе.

Через мгновение взволнованная секретарь уже зачитывала Райли имена.

Поначалу имена были незнакомые. Но на десятом имени Райли задрожала всем телом.

Десятым был Марри Россум.