Райли ёрзала в кресле, стараясь придумать, что сказать Майку Невинсу. Она чувствовала себя не в своей тарелке.

— Не торопись, — сказал ей судмедэксперт, вытянувшись вперёд в кресле в своём кабинете и с беспокойством глядя на неё.

Райли горестно хмыкнула.

— В том-то и проблема, — сказала она, — что мне нужно торопиться. Я и так слишком затянула. Мне нужно принять решение, которое я слишком долго откладывала. Ты когда-нибудь видел меня такой нерешительной?

Майк не отвечал. Он лишь улыбнулся, и соединил пальцы рук.

Райли привыкла к молчанию Майка. Опрятно одетый, очень щепетильный, он уже много лет занимал важное место в её жизни — в качестве друга, психиатра, даже своего рода наставника. Последнее время она обычно обращалась к нему затем, чтобы узнать его мнение о тёмных умах преступников. Но у этого визита была другая цель. Она позвонила ему вчера вечером, вернувшись домой с казни, и уже этим утром отправилась в его офис в Вашингтон.

— А какие у тебя варианты? — спросил он наконец.

— Что ж, думаю, мне надо решить, что делать с остатком своей жизни — преподавать, или заниматься полевой работой. Или придумать нечто совсем другое.

Майк рассмеялся.

— Погоди минутку. Давай не будем сегодня планировать всё твоё будущее. Возьмём текущий момент. Мередит и Джеффрис хотят, чтобы ты взяла дело. Всего одно дело. Нет никаких «или-или». Никто не говорит о том, что тебе придётся бросить преподавание. Всё, что тебе нужно, это ответить «да» или «нет» лишь на этот раз. Так в чём проблема?

Теперь пришёл черёд замолчать Райли. Она сама не знала, в чём проблема. И именно поэтому она и была здесь.

— Мне кажется, что ты чего-то боишься, — сказал Майк.

Райли тяжело сглотнула. Вот оно. Она боится. Она отказывалась признавать это, даже самой себе. Но теперь Майк заставит её поговорить об этом.

— Так чего ты боишься? — спросил Майк. — Ты говорила о каких-то кошмарах.

Райли ничего не сказала.

— Это наверняка следствие посттравматического стресса, — сказал Майк. — Тебя всё ещё мучают флешбеки?

Райли ожидала этот вопрос. Помимо всего прочего, Майк сделал больше, чем кто-либо ещё, чтобы вытащить её из этого ужасного стресса.

Она откинула голову на спинку и закрыла глаза. На мгновение она снова оказалась в тёмной клетке Петерсона, и он снова угрожал её пропановой лампой. Спустя месяцы после заточения у Петерсона, воспоминания всё ещё терзали её.

Но потом она выследила Петерсона и своими руками убила его, избив до смерти.

«Если это не принесло успокоения, то я не знаю, что принесёт», — подумала она.

Теперь воспоминания казались чужими, она как будто смотрела, как разворачивается история кого-то другого.

— Мне лучше, — сказала Райли. — Они стали короче и их гораздо меньше.

— А у твоей дочери?

Вопрос как ножом ударил Райли. Она почувствовала отзвук ужаса, который испытала, когда Петерсон поймал Эприл. Она всё ещё слышала крики Эприл о помощи, которые эхом отдавались у неё в голове.

— Думаю, я ещё не полностью вылечилась, — сказала она. — Я проснулась от страха, что её снова похитили. Мне пришлось пойти в её спальню, чтобы убедиться, что всё хорошо и она спит.

— Ты поэтому не хочешь брать новое дело?

Райли пожала плечами.

— Я не хочу, чтобы ей пришлось снова пройти через подобное.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я и не говорю, что это ответ, — сказала Райли.

Повисло очередное молчание.

— У меня такое ощущение, что ты рассказала не всё, — сказал Майк. — Из-за чего ещё у тебя кошмары? Что ещё будит тебя среди ночи?

Как от толчка, в её голове пробудится скрывающийся там ужас.

Да, есть кое-что ещё.

Даже с открытыми глазами перед ней висело его лицо — лицо Юджина Фиска, детское, выглядящее до абсурдности невинным, с маленькими блестящими глазками. Райли смотрела прямо ему в глаза во время их решающего противостояния.

Убийца держал бритву у горла Люси Варгас. В это время Райли накрыли её самые глубокие страхи. Она стала говорить о цепях — цепях, которые, как он верил, разговаривали с ним, заставляя его совершать одно убийство за другим, связывая женщин и перерезая им горло.

«Цепи не хотят, чтобы ты брал эту женщину, — сказала ему Райли. — Они хотят не этого. Ты знаешь, что цепи хотят, чтобы ты сделал вместо этого».

Его глаза наполнились слезами, он согласно кивнул. А затем убил себя так, как убивал всех своих жертв.

Он перерезал себе горло прямо перед глазами Райли.

И теперь, сидя в кабинете Майка Невинса, Райли почувствовала, что её душит ужас.

— Я убила Юджина, — сказала она не дыша.

— Ты имеешь в виду цепного убийцу. Что ж, он был не первым человеком, кого ты убила.

Это была правда — она уже много раз убивала. Но с Юджином всё было иначе. Она частенько думала о его смерти, но впервые обсуждала её с кем-то.

— Я не использовала оружие, камень или свои кулаки, — сказала она. — Я убила его пониманием, симпатией. Мой собственный разум — смертельное оружие. Я никогда не знала этого. И это меня пугает, Майк.

Майк сочувственно кивнул.

— Ты знаешь, что сказал Ницше о тех, кто слишком долго смотрит в бездну, — сказал он.

— Бездна смотрит на них, — закончила Райли известное высказывание. — Но я делала намного больше, чем просто смотреть в бездну. Я практически жила там. Мне там стало почти уютно. Как дома. Это до смерти страшит меня, Майк. Однажды я могу уйти в бездну и не вернуться. И кто знает, кого я могу ранить — или убить.

— Что ж, — сказал Майк, отклоняясь на спинку кресла. — В таком случае решение очевидно.

Райли же в этом не была уверена. Она по-прежнему не знала, что выбрать.

* * *

Когда Райли спустя какое-то время зашла в парадную дверь, Эприл галопом побежала вниз по лестнице ей навстречу.

— О, мам, ты должна мне помочь! Пошли!

Райли вслед за Эприл прошла в её спальню наверху. На её кровати лежал раскрытый чемодан, а по комнате была разбросана её одежда.

— Я не знаю, как упаковать вещи! — сказала Эприл. — Я никогда раньше этого не делала!

Улыбнувшись на смесь паники и возбуждения дочери, Райли принялась за работу. На следующий день Эприл должна была поехать с классом в путешествие — они собирались провести неделю неподалёку от Вашингтона. Она ехала с продвинутой группой по Истории Америки и их учителями.

Когда Райли уже подписала все формы и заплатила за поездку, её стали мучать сомнения. Петерсон похитил Эприл и увёз в Вашингтон, и хотя тогда они были далеко за границей города, Райли боялась, что путешествие может потревожить её воспоминания. Однако Эприл как будто очень хорошо училась и её эмоциональное состояние тоже было стабильным, а эта поездка была отличной возможностью.

Пока они с Эприл по-доброму дразнили друг друга, размышляя, что взять, Райли поняла, что ей весело. Эта бездна, про которую они с Майком говорили совсем недавно, теперь казалась где-то далеко. Она всё ещё может жить вне бездны. И жизнь эта хороша — вне зависимости от того, что она будет делать, она полна решимости сохранить её.

Пока они разбирали вещи, в комнату вошла Габриэлла.

— Сеньора Райли, моё такси вот-вот приедет, в любую минуту, — сказала она улыбаясь. — Я уже собрана и готова. Вещи у дверей.

Райли почти забыла, что Габриэлла уезжает. Поскольку Эприл должна была уехать, Габриэлла попросила отпустить её навестить родственников в Теннесси, и Райли с радостью согласилась.

Райли обняла Габриэллу и сказала:

— Доброго пути.

Улыбка Габриэллы немного угасла, она сказала:

— Me preocupo.

— Ты волнуешься? — удивлённо спросила Райли. — Почему ты волнуешься, Габриэлла?

— За тебя, — ответила та. — Ты останешься в новом доме совсем одна.

Райли рассмеялась.

— Не волнуйся, я могу о себе позаботиться.

— Но ты не была одна с тех пор, как произошло столько плохих вещей, — возразила Габриэлла. — И я беспокоюсь.

От слов Габриэллы Райли чуточку вздрогнула. То, что она говорила, было правдой. Со времён всех испытаний с Петерсоном по меньшей мере Эприл всегда была рядом. Может ли тёмная и пугающая пустота попасть в её новый дом? Зияет ли бездна и сейчас?

— Я буду в порядке, — сказала Райли. — Поезжай и хорошо отдохни с семьёй.

Габриэлла широко улыбнулась и передала Райли конверт.

— Это было в почтовом ящике, — сказала она.

Габриэлла обняла Эприл, затем снова Райли, и пошла вниз, ждать свое такси.

— Что это, мам? — спросила Эприл.

— Я не знаю, — ответила Райли. — Оно не было отправлено.

Она разорвала конверт и нашла внутри пластиковую карточку. Вплетённые в орнамент буквы на карточке гласили: «Гриль Блейна». А ниже она прочла: «Ужин на двоих».

— Думаю, это подарочная карточка от нашего соседа, — сказала Райли. — Это очень мило с его стороны. Мы с тобой сможем сходить на ужин, когда ты вернёшься.

— Мам! — фыркнула Эприл. — Он не имел в виду нас с тобой.

— То есть?

— Он приглашает тебя на обед!

— О, ты правда так думаешь? Но здесь об этом не сказано.

Эприл затрясла головой.

— Не глупи. Он хочет с тобой встретиться. Кристал сказала мне, что ты понравилась её отцу. А он очень мил.

Райли почувствовала, что её лицо залила краска. Она не могла припомнить, когда её в последний раз звали на свидание. Она столько лет была замужем за Райаном. А после их развода она целиком сосредоточилась на обустройстве своего нового дома и решениях, которые надо было принимать по работе.

— Ты покраснела, мам, — заметила Эприл.

— Давай закончим с твоими сборами, — пробурчала Райли. — Я подумаю об этом позже.

Они вернулись к вещам. Спустя несколько минут Эприл произнесла:

— Я немного переживаю за тебя, мам. Как сказала Габриэлла…

— Всё будет хорошо, — ответила Райли.

— Точно?

Складывая блузку, Райли не знала, что ответить. Конечно, она недавно встречалась с кошмарами похуже, чем пустой дом — маньяки-убийцы, одержимые цепями, куклами и паяльными лампами, например. Но смогут ли ее внутренние демоны прорваться наружу, когда она останется одна? Неожиданно неделя стала казаться вечностью. А перспектива решения, встречаться ли с человеком, который жил по соседству, казалась по-своему страшной.

«Я справлюсь», — подумала Райли.

Кроме того, у неё всё ещё есть выбор. Пришло время принять решение раз и навсегда.

— Меня попросили взяться за новое дело, — сказала Райли Эприл. — В Аризоне.

Эприл перестала паковать вещи и посмотрела на Райли.

— И ты поедешь, так? — спросила она.

— Я не знаю, Эприл, — ответила Райли.

— А что тут знать? Это ведь твоя работа, разве нет?

Райли посмотрела в глаза дочери. Времена их недомолвок прошли окончательно. С тех пор они уже успели пережить ужасы, причинённые Петерсоном, что их тоже связывало.

— Я думала больше не возвращаться к оперативной работе, — сказала Райли.

Глаза Эприл широко раскрылись от удивления.

— Что? Мам, обезвреживание преступников у тебя получается лучше всего!

— Я и преподаю хорошо, — возразила Райли. — Я в этом очень хороша. И мне это нравится. Правда.

Эприл непонимающе пожала плечами.

— Что ж, тогда преподавай. Кто тебе не даёт? Но не переставай бить преступников. Это тоже важно.

Райли покачала головой.

— Я не знаю, Эприл. После всего того, через что тебе пришлось пройти из-за меня…

Эприл, казалось, не верила своим ушам.

— Из-за тебя? О чём ты говоришь? Ты со мной ничего не делала. Меня похитил психопат по имени Петерсон. Если бы он не похитил меня, он похитил бы кого-нибудь другого. Хватит уже винить себя.

Спустя паузу, Эприл сказала:

— Садись, мам, нам нужно поговорить.

Райли улыбнулась и села на кровать. Эприл сейчас сама говорила, как мать.

«Может быть, немного родительских лекций — это как раз то, что мне сейчас нужно», — подумала она.

Эприл села рядом с Райли.

— Я тебе рассказывала про мою подругу Энджи Флетчер? — спросила Эприл.

— Вроде бы нет.

— Что ж, мы были близки какое-то время, пока она не перевелась в другую школу. Она была очень умной и всего на год старше меня — ей было пятнадцать. Я узнала, что она покупает наркотики у одного парня, которого все называли Трип. Она очень, очень крепко подсела на героин. А когда у неё кончились деньги, Трип привлёк её к наркоторговле. Он её лично обучал, заставил переехать к себе. Её мать настолько рехнувшаяся, что она даже не заметила, что Энджи съехала. Трип даже рекламировал её на своём вебсайте, заставил её сделать татуировку, что она навечно принадлежит ему.

Райли была в шоке.

— Что с ней случилось?

— Ну, в конечном счёте Трип обанкротился, а Энджи оказалась в центре реабилитации. Это было этим летом, как раз, когда мы были в Нью-Йорке. Я не знаю, что случилось с ней после этого. Всё, что я знаю, это что ей шестнадцать, а её жизнь разбита.

— Мне жаль это слышать, — сказала Райли.

Эприл простонала от нетерпения.

— Ты действительно не понимаешь, что ли, мам? Тебе нечего жалеть. Ты всю свою жизнь делаешь всё, чтобы остановить такие вещи. И ты уже избавила мир от людей типа Трипа, некоторых из них навсегда. Но если ты бросишь делать то, что у тебя получается лучше всего, кто будет делать это за тебя? Есть ли кто-то, кто в этом так же хорош? Я сомневаюсь, мам. Правда, сомневаюсь.

Райли какое-то время просто молчала. Потом она с улыбкой крепко сжала руку Эприл.

— Мне нужно сделать один звонок, — сказала она.