Билл внимательно наблюдал, как агенты Вингерт и Хэвенс буквально осыпают подозреваемого вопросами. Мужчина сидел в углу на перевёрнутой коробке и смотрел на них с ребяческой издёвкой на лице. Билл дал бы ему лет тридцать на вид, но у него были манеры заносчивого ученика старших классов, которого вызвали в кабинет директора.

Они находились на складе супермаркета, допрашивали Кита Гэннона, чья бывшая жена обвинила его в том, что он пытался отравить её. Билл стоял чуть поодаль, давая Вингерту и Хэвенсу пространство для работы. Поскольку на этот раз они не пытались всё испортить, он мог спокойно наблюдать за ответами подозреваемого.

– Мы слышали, что вы очень вспыльчивы, – сказал Хэвенс Гэннону.

– Да, ходят слухи, что вас поэтому уволили с работы санитара в больнице, – добавил Вингерт.

– Верно, – подтвердил Гэннон. – Я избил другого санитара.

– За что?

– Мне он не нравился. Почему вообще избивают людей? Эй, может быть всё-таки отвезёте меня в участок или ещё куда-нибудь для допроса? Я терпеть не могу эту работу и был бы рад уйти пораньше.

Хэвенс сделал шаг к нему напротив.

– Вы отравили свою жену? – спросил он.

Гэннон пожал плечами.

– Вы уже третий раз задаёте мне этот вопрос, – заметил он.

– И вы до сих пор не ответили, – сказал Вингерт.

Гэннон мерзко рассмеялся.

– Послушайте, да я ж только и делаю, что повторяю вам: во-первых, она мне больше не жена. Мы развелись. Во-вторых, она ведь жива, не так ли? Так что ещё вы хотите от меня?

Билл скрестив на груди руки слушал, как Гэннон продолжает играть в свои игры с Вингертом и Хэвенсом. Билл ещё не понял, является ли Гэннон реальным подозреваемым. И конечно, Райли была уверена, что убийца вообще не мужчина.

Билл решил просто дать Вингерту и Хэвенсу возможность делать то, что они считают нужным. Но всё это ему очень не нравилось. Обсуждение отравления порождало воспоминания, которые он держал в самом тёмном уголке своей головы.

Билл с братом стояли у основания лестницы. Папа помогал маме спуститься вниз. Она всем весом повисла на нём, не в силах самостоятельно идти, настолько она ослабела от рвоты и тошноты. Она была бледна, сильно потела и плакала от боли.

В глазах папы читалась паника.

«Мы едем в больницу», – сказал он.

Билл выбросил воспоминание из головы. Он постарался сосредоточиться на мужчине, которого сейчас допрашивали. Который работал в больнице.

Но в этот момент он услышал собственный голос:

– Она плакала от боли.

– Что? – спросил Вингерт. Они с Хэвенсом обернулись к Биллу.

Билл затряс головой, чтобы избавиться от этого. Идея формировалась у него в голове, и он не мог оттолкнуть её. Он сделал шаг вперёд и схватил Гэннона за шиворот, подняв его на ноги.

– Кто тогда отравил Арлис? – заорал он.

– Прекрати! – крикнул ему Вингерт.

Но Билл уже погряз в лабиринте старых воспоминаний и настоящей ярости.

– С кем ты работал? – закричал он в лицо Гэннона. – С кем ты связался, устав от своей жены? Ты нашёл кого-то, кто помог тебе избавиться от Арлис?

Он толкнул Гэннона спиной к стене и увидел, что тот начинает терять самообладание. Это принесло ему чувство глубокого удовлетворения.

Билл легко увернулся от удара Гэннона и двинул его в солнечное сплетение. Он смотрел, как Гэннон шатнулся вперёд и начал падать. Смотреть на это было ему приятно.

Тогда Хэвенс встал перед Биллом, крича:

– Возьми себя в руки!

Туман в голове Билла прояснился и он отступил назад.

Гэннон задыхался, пытаясь отдышаться, и Вингерт помог ему сесть обратно на коробку в углу.

– Простите, – извинился Билл. – Этот придурок меня вконец доконал.

Он не мог не отметить, что Хэвенс и Вингерт смотрят на него с новым выражением уважения в глазах – почему-то он только тогда осознал, какую ошибку только совершил.

*

Соланж Лэндис дала Райли адрес, по которому можно было найти Максин Кроу. Дипломированная медицинская сестра теперь работала сиделкой при паллиативных больных – один этот факт усилил подозрительность Райли. Где легче всего скрыть отравление, как не среди пациентов, которые уже умирают?

Вопрос привёл её в замешательство.

Когда Райли подъехала к дому, у неё появилось ощущение, что с этим местом что-то не так. Она никак не могла разобраться, почему ей так показалось, но сам дом выглядел очень странным. Это было большая старая хижина в консервативном районе среднего класса. За домом на вид хорошо ухаживали, но он почему-то выглядел заброшенным.

Трава во дворе была скошена, но там не было ни кустарника, ни клумб, которые как-то оживили бы место. Взойдя на крыльцо, Райли увидела, что на нём нет ни стульев, ни столов, ни вообще каких-либо знаков, что кто-то проводит здесь время.

Райли заглянула в большие окна спереди здания. На них не висело никаких штор или жалюзи. Послеобеденный солнечный свет проникал через рамы и ложился на голый деревянный пол.

Странным образом место казалось опустошённым. Внутри всё выглядело просторным и пустым, как будто нижний этаж занимала одна большая комната. И, как и на крыльце, там не было никакой мебели.

Она снова посмотрела на записку, которую дала ей Лэндис. Всё верно, она пришла по адресу, по которому Максин вроде как работала с пациентом в последние недели её жизни.

«Здесь всё не то, чем кажется», – подумала Райли.

Она не имела представления, чего ей стоит ожидать и к чему готовиться.

Райли громко постучала в дверь и немного подождала.

Ответа нет.

Она снова постучала и подождала подольше. Снова никто не ответил.

Что здесь происходит? Кто-то убивает очередную жертву? Или убийца внутри одна, используя этот пустой на вид дом в качестве своего убежища?

Наконец, она повернула ручку двери. Дверь была не заперта и легко открылась.

Райли крикнула:

– Это ФБР! Я ищу Максин Кроу.

Ей ответил призрачный женский голос, эхом отражаясь от стен, как будто хозяин его был лишён плоти.

– Что вам надо?

– Вы Максин Кроу?

– Да.

– Мне надо с вами поговорить.

В комнате воцарилось молчание.

– Уходите, – наконец сказала женщина.

Райли положила руку на оружие и вошла внутрь. В наклонных пыльных лучах солнца она более чётко увидела комнату. Это действительно была большая зала, вероятно, изначально бывшая двумя или тремя комнатами.

Одну длинную стену полностью покрывали зеркала. Вдоль всех зеркал на высоте талии располагался танцевальный станок.

Эта комната была танцевальной студией – но является ли она ей до сих пор?

– Где вы? – крикнула Райли.

– Я сказала, уходите.

Тут Райли услышала бормотание другого голоса. Это было похоже на разговор. Райли пошла на звуки через всю студию в открытую дверь на другой стороне. Она заглянула в меньшую по размеру комнату.

В её центре стояла больничная койка с капельницей. В кровати лежала маленькая, истощённая седоволосая старушка. Рядом с ней стояла молоденькая женщина в белом халате с вытянутым птичьим лицом и большими испытующими глазами.

Выражение лица Максин Кроу показалось Райли загадочным, но взгляд широко раскрытых глаз напоминал взгляд хищника.

Максин подняла палец к губам, предупреждая Райли, чтобы та молчала.

Старушка в кровати продолжала говорить слабым, скрипучим голосом.

– Я всё время забываю – Миллисент завтра приведёт свою дочку?

– Нет, послезавтра, – ответила сиделка.

Старушка хрипло, скрипуче рассмеялась.

– Мне так не терпится её увидеть! Если бы мне в вашем возрасте сказали, что я буду пра-пра-прабабушкой, я бы никогда в это не поверила. Однажды и вы станете ею. Или вы не хотите иметь детей, Максин?

– Я пока не решила.

– Что ж, у вас ещё есть время. Наверное, это здорово – знать, что впереди ещё вся жизнь.

Старушка держала в руке маленький пластиковый предмет с кнопкой на нём. Её рука так сильно тряслась, что она едва могла его удержать. Она старалась нажать на кнопку пальцем.

– О, я больше не могу это сделать, – со вздохом сказала она. – И боль ужасная. Можете сделать это за меня?

Теперь Райли поняла, что кнопка управляла капельницей.

«Вероятно, морфий», – подумала она.

Или что-то более зловещее?

Максин мягко взяла кнопку из рук старушки. Он поднесла её к глазам больной и нажала. На лице старушки появилась улыбка облегчения. Всё её тело расслабилось.

– О, так лучше. Пожалуйста, можно ещё?

Максин снова нажала.

– Ещё немножко, пожалуйста, – попросила женщина.

Максин снова нажала.

Затем снова.

И снова.

Глаза женщины закрылись, казалось, она глубоко заснула.

Райли почувствовала беспомощность, какую редко испытывала прежде. Свидетелем чего она только что стала: лечения или убийства?

– Что в капельнице? – спросила Райли.

Максин повернулась и посмотрела на Райли с загадочной улыбкой:

– А вы как думаете, что в капельнице? Вы не знаете, верно? А я уверена, что вы никогда не угадаете.